Вступление

- Я полюбил в ней Просветление. Я не знал, чем она наполнена, чем она живёт. Однажды я увидел её мужа и детей одновременно, мне казалось, что она счастлива замужем. Оказалось, она счастлива сама по себе. Обстоятельства её жизни не содержали ничего человеческого. Мы встретились. Как сейчас помню цветущий май Екатеринбурга, она долго сопротивлялась, пока не оказалась безвозвратно в такси на пути ко мне. В последние минуты перед встречей она растворилась в тишине. Хотела как Моисей один на один, а пришлось сделать так, чтоб вода расступилась. Наверное, я буду использовать много метафор. Это богатство не передать словами. Она ждала признания. Не моего к ней. А признания того, что она не сумасшедшая и я тоже слышу, я тоже есть. В какой-то момент, сидя передо мной - она вышла. Муж, ещё на тот момент, муж написал, он не мог справиться с детьми. И ей пришлось выйти. Могла ли она просидеть напротив меня больше чем четыре часа? Ей не нравилось сидеть, эти стулья, а главное, что некомфортно моему телу. Она не понимала зачем столько напряжения в моей жизни. Я полюбил в ней Просветление. Она сидела передо мной и её ни капли не смущали её порванные кеды и что я не дал ей воды, когда она хотела пить. Она потом мне всё рассказала и о своей жажде, и о чувствах, и об обстоятельствах, и о том, как видит мир и меня, и даже о том, что будет, она даже принесла мне бутылку для воды, не понимая насколько то, что она делает - невозможно. Если конечно это можно было назвать рассказом, она молчала и просто танцевала передо мной. Я хотел быть её автором. Но она сказала, что пока не напишу свою книгу - никакого авторства. Точнее будет процитировать: "Всем нужно имя" - сказала она. И в ту секунду она выбрала меня. Она браковала всё, где я привлекал кого-то в сотворчество. Она ничего не знала обо мне, но всегда отвечала на мои вопросы. Она знала меня насквозь. Любила ли она меня тогда? Сложно сказать. Она любила. Просто любила. Я бы хотел рассказать всё в деталях, но кто в это поверит. У нас никогда не было отношений, она даже не дала взять себя за руку. Но у нас было всё, также горячо, как и сегодня. Сейчас она сидит и смотрит на то, как я пишу эти строки в её заметках и ничего не редактирует. Просто смотрит. Я до сих пор не знаю, в какой момент это произошло, когда я полюбил писательство, когда я полюбил говорить и съёмки, и всё остальное, чем сейчас наполнена моя жизнь. Посмел бы я дотронуться до неё сейчас? Боюсь, что я протяну руку, а там... А там никого. Она никогда не претендовала на имя, а оно у неё есть, не меньше моего. Я бы хотел дотронуться, я бы хотел...Я не хочу играть с ней в матрицу, я вообще не хочу играть, - он мечтательно посмотрел на неё и отложил телефон.

Она расплылась в улыбке. Она настолько была удовлетворена днём, что до сих пор слов не появлялось. Если бы после, обстоятельства позволили ей бы просто заснуть, она предпочла бы это, чем ждать окончания рабочего дня. Спустя паузу молчаливого смотрения, он продолжил:

- Она всё называла работой, кроме любви. Она говорила, что не любит приходить ко мне на работу. Когда дело дошло до признания, она сказала, что больше чем любит и ушла в настоящее,в осязаемое, в реальное. Она бы никогда не стала сводить меня с ума.

A.S.V.
14.06.2024 19:26