День-ночь-сорок восемь

 

Студентов не зря скубентами прозывали. И гранит  грызть и   по дедушке Марксу – кушать перед тем. На стипендию не разгуляешься. 
                Устроился я на фабрику синтетических моющих средств – СМС.      График – мечта. Выходи в любую смену –   хроническая нехватка  персонала. Оплата посменная. Спецпитание в виде молока в треугольных пакетах.
Жаль только – робу не выдавали. Но респираторы типа «Лепесток» из ткани академика Петрянова были. Короче: один в штанах, но без панамы, другой в панаме без штанов.
Приходилось собственное рваньё надевать.
У нас набралась компания человек  семь и все из одной общаги. Предпочитали ночные смены или дневные в субботу и  воскресенье.
Работы были высокой квалификации: то вагоны загрузить   ящиками из гофры, с  пачками  «Лотоса» или «Новости», то засыпать в крафт - мешки порошок из бункера.
Не знаю, что на краснознамённой фабрике было  с вентиляцией, но по всем производственным помещениям летал   порошок СМС, как гнус в болотистой тайге.
Под конец смены волосы , одежда насквозь пропитывались порошком и мы шли в душ без мыла. Мылись не раздеваясь. Мой старенький свитер пенился под струями воды, а волосы становились подозрительно шелковистыми - вот - вот начнут покидать  глупую голову.
Зато через десяток смен  нам выдали по 10 пакетов молока и мы пришли с ними в общагу. Что тут было. Пакеты с молоком и без оного летали по пяти этажам, радуя скубентов не причастных к СМС.
На следующий день, получив нагоняй от коменданта и обещание телеги в деканат, я завязал с краснознамённой фабрикой.
«Нет. Мы пойдём другим путём» - решил я.
По большому блату   устроился в специальную опытно-конструкторскую технологическую базу - СОКТБ зольщиком 3-го разряда. Кочегаром, значит. График   жёсткий: день – ночь – сорок восемь. По простому: первый день работаешь с 8-00 до 20-00; второй день с 20-00 до 8-00 утра следующего дня. И этот день считался отсыпным после ночи. А следующий – выходной.  День- ночь – сорок восемь. Как раз сорок восемь  и были отсыпные и выходные часы.
Чем занималась СОКТБ не знаю, а только один раз в месяц приезжал уазик с двумя офицерами. Они погружали небольшой ящик и тихонько сваливали.
По периметру ограды внутри стояли фотоэлементы. Если кто-то подходил к забору, у ВОхры на пульте вспыхивала  лампочка и женщина необъятных размеров с кобурой на задней точке выскакивала из каптёрки посмотреть – кого  черти принесли.
С наружной части забора такой техники не было и злоумышленник мог спокойно  сквозь щели  высматривать государственные секреты.
Поскольку все секреты были внутри  технологического цеха, то особо никого это не волновало. В пропусках стояли  значки, указывающие в какие здания разрешен     вход   владельцу пропуска. Мой пропуск  позволял   входить только  в   здание котельной.
В ней было 3 паровых котла, работавших на угольной крошке. В моей смене были три кочегара: дядя Вася, Толик и я. Через месяц, когда мне дали  допуск к самостоятельной работе, стали выходить по 1 человеку в смену. Пропускная система не фиксировала приход-уход.  Так экономили время. Отстоял свои день-ночь и гуляешь, так как следующие день ночь работает дядя Вася, а следующие день- ночь Толик.
За   день до зарплаты и день-два после, мы выходили как положено все трое, иначе стрёмно: повышенная бдительность начальства.
Дядя Вася до 1941 г жил в Переделкино и работал парикмахером. По службе приходилось общаться со многими маститыми писателями СССР. Любил рассказывать о них: кто скуповат, кто давал щедрые чаевые, кто пьёт беспробудно. Но его главной гордостью   было умение выполнять стрижку бобрик каре. По его словам, нужно было несколькими расчёсками настрополить волосы в нужную позицию и, дунув одеколоном поверх расчёсок, зажечь пламя, чтобы оно    осмолило волосы   ровным плато. За это давали мастера первого класса. А ещё у дяди Васи на правой руке указательный палец не разгибался. Поэтому он не мог нажимать спусковой крючок винтовки этим пальцем. Толя зубоскалил, мол специально покалечился, чтобы на передовую не взяли. Всю войну дядя Вася служил при штабах и стриг - брил генералов.
Видимо от богемной жизни среди писателей и генералов дядя Вася пристрастился к алкоголю. И очень неуютно себя чувствовал при отсутствии оного.
На его счастье система удаления шлаков вышла из строя. Не удивлюсь, если он подсобил ей это сделать. Мы вручную долбили  шлак ломами и сгребали длиннющей кочергой в тачку.
 Тачку вывозили из здания прямо к забору и вываливали шлак, каждый раз заставляя на пульте охраны вспыхивать лампочку и звенеть звонок. Охранники   привыкли и перестали обращать внимание, если на плане зажигалась лампочка возле котельной.
Этим и воспользовался многоопытный дядя Вася. Он в момент вываливания шлака перелезал через забор и мигом в гастроном. Обратно таким же образом по предварительной договорённости о времени вывоза очередной порции шлака. Даже часы с Толиком сверяли.
Когда бутылка была в котельной, следующий этап – вылить содержимое в чайник. И никакое начальство теперь не страшно. Чаёк кочегарам пить не возбранялось. Двенадцать часов смена всё же. Но однажды фортуна отвернулась. Только  дядя Вася наклонил чайник, чтобы в стопарик чайку налить, как в котельной нарисовался начальник котельной. Похоже был с похмелья.
- Ну что,  мужики, чаёк попиваем, парок поднимаем (строго следили, чтобы давление пара  было без взлётов и падений – технология страдала)!
- Так точно – спокойно ответил  дядя Вася.
- Меня не угостите?
- Да без проблем. Сейчас свеженького вскипятим.
Но начальник налил из чайника в пустую кружку и тут же залпом принял на грудь.
Я подумал: «Всё, капец. Спалились.».
Но начальник крякнул, утёрся рукавом и говорит: «Уж больно слабоват чаёк –то у вас. Совсем белый. А говоришь чифирь»
Дядя Вася услужливо поднёс шефу малосольный огурчик. Ситуация разрешилась благополучно для обеих сторон. Да и систему шлакоудаления вскоре наладили.