Научно-фантастический роман Кластер. Часть первая.
Глава первая. Промокод для бомжатника
Источник: https://xn--80aacco7a1al3a7bs7e.xn--p1ai/
Авторский сайт: Ревущаябочка.РФ
Источник изображения: images.yandex.ru
Аннотация:
Человечество непрерывно боится, что само себя вот-вот прикончит. И точно знает кем.
Страсти о том, что великий и ужасный сверхчеловек вот-вот будет создан, достигли предела. Вопрос даже не в том, когда именно это грянет, а КАК конкретно будет произведён тот, кто нас всех перелопатит в мусор.
Ясно, что будет вновь воспроизведён эксперимент с каскадом супер-лабораторий подальше от столиц. Недавняя история с пандемией ковида показала чрезвычайную эффективность именно такого подхода.
В один миг всё окажется сметено. Вместо прежних людей другие существа завладеют бывшим нашим миром, построят другие дороги, самолёты и машины. Будут спать с другими, поистине невероятными женщинами.
Совершенно очевидно, что на сегодня такая технология создана в полном объёме. Она уже реализуется. Вот-вот проявит себя. Но мы бы не были людьми, если бы не попытались напоследок понять, как всё-таки эту штуку можно сделать. Вдруг потом, если опять пронесёт, можно будет такого же и у себя… на кухне как-нибудь?! Ну, мало ли...
Коротко о содержании романа:
Научно-фантастический роман «Кластер» вскрывает мрачную подоплёку потрясающего эксперимента над людьми, который ведётся не только где-то там, но и на просторах отчизны. Бдительный следственный комитет всея страны уже послал своего следователя по особо важным делам по фамилии Шахов в регион, где на фешенебельной даче для местной элиты производятся манипуляции по психическому перепрограммированию сливок общества.
В то же время повествование другой своей линией погружается в зловонную атмосферу некоего приюта для бездомных, попросту довольно странного бомжатника, чрезвычайно похожего на виварий при очень крупной военной психологической лаборатории по созданию поистине глобального человекоподобного оружия. Перед ним точно померкнёт всё, что производило когда-либо человечество для уничтожения самого себя. Здесь тоже происходит перепрограммирование людей, но только с совершенно другого полюса жизни, на самом её дне, в смрадной клоаке. Но для чего?! Чтобы что?!
Вскрывается и третий пласт созревающего научно-политического заговора: деятельность глубоко законспирированной НЛП-лаборатории, которую курирует очень важный представитель спецслужб. Непосредственно ею руководит некий молодой гений по имени Савва со своими тараканами в голове. И всё же, благодаря именно им он выходит на след некоей таинственной организации явно неземного или даже потустороннего происхождения. Во всяком случае, именно эту тему гениальному полудурку Савве внушила подцепившая его очередная необыкновенно распутная пассия.
Как всегда в подобных случаях, страшный многовекторный эксперимент резко выходит из-под контроля. После этого конечно мало никому не кажется. Ковид и война - ничто в сравнении.
Выходные данные книги "Кластер":
Кластер/ А.А.Бочкарёв. - Ставрополь: Стройиздат: Грандстрой, 2011. - 776 с.
ISBN 978-5-91525-009-0
ББК 82
УДК 84 (2Рос-Рус)6
Б72
© Бочкарёв А.А., 2011.
© Литвинова Т.В., оформление, 2011.
Заказ письмом. Цена 700 руб.
Содержание первой части:
Глава 1. Промокод для бомжатника
Глава 2. Запах юберменшей
Глава 3. Этюд в бомжовых тонах
Глава 4. Повивание мозгов
Глава 5. Миссия выполнима
Глава 6. Признание одного гения
Глава 7. Гений разбушевался
Глава 8. Из пропасти в бомжи
Глава 9. Секспол в ребро
Глава 10. Гадючник второго уровня
Глава 11. Добрая ведьма цвета неба
Глава 12. Штурманы глобального замысла
Глава 13. Глюки на охоте
Глава 14. Абсурд повелевает миром
Глава 15. Явился, не запылился
Глава 16. Приблудная макака с Альфа Центавра
Глава 17. Головастики судьбы
Глава 18. Макаронина для тигры
Глава 19. Раздвиньте мне веки
Глава 20. Не смешите наши избиркомы!
Глава 21. Как Христа распятого в половине пятого
Изображение авторское
Глава 1. Промокод для бомжатника
Камера. Непрерывный режим съёма видеоряда. Стационарное видеонаблюдение. С разных точек, в строгой сюжетной последовательности. Вот объектив повсюду проскальзывающей камеры принялся передавать изображение сначала контура, а потом и в детальной прорисовке - всё более промывающегося, проясняющегося облика огромного города. Готовая картина тут же преобразовывалась в передающий сигнал и немедленно уходила в крупный план. Детализировалась.
В следующем плане камера валила на город сверху, словно коршун на добычу. Это происходило при быстром, планирующем снижении, почти падении. Большие здания, заводские корпуса с налёту, с размаху целиком заполняли кадр. Затемнив его на какой-то миг, они тут же спадали, словно сдёргивались, проносились мимо, стремительно уменьшаясь. Это происходило в определённой перспективе, но как будто так оно и было на самом деле. Затем скорость снизилась. Чересполосица видеоряда, увеличений и уменьшений, замедлилась, да так, что стало понятно - скоро движение камеры совсем остановится.
Молнией, с томительным протягом распахнулась очередная площадь. Полёт вездесущего объектива ещё более замедлился. Наконец неопознанная летающая камера и в самом деле прекратила полёт. Она словно бы зависла на уровне цоколя какого-то здания, в метре от полуподвального окна, стоящего прямо на твёрдой поверхности исследуемой планеты. Сразу после этого было произведено сканирование изображения сквозь стекло, вполне деликатное, чтобы никого не потревожить. Однако напрасно - там, внутри, за стеклом, всё казалось пусто и чисто. Тем не менее, каким-то образом очень быстро передалось ощущение того, что так в полуподвале будет всё же не всегда. Притом, совсем-совсем скоро. Может быть, даже через несколько минут.
Потом камера совершила разворот во двор дома и тут, начиная с периферии, пошло какое-то движение. Камера немедленно проследовала вслед за ним, во двор, к мусорным бакам.
Сначала в кадре медленно проехала благоухающая мусоровозка. Стык в стык к ней не менее ароматные бомжи на дворовой помойке.
Вслед развернулся самый общий план, аудиовизуальная панорама Большого Запаха - необозримой городской свалки. Она стремительно укрупнилась и детализировалась. Несколько мгновений во все координаты полномасштабно, возбуждённо галдела толпа людей с землистым цветом лица.
Через микшер прошёл план иного ракурса. В хорошо обставленном помещении некое важное совещание. Важные, респектабельные похожие на людей существа, облачённые в очень хорошие костюмы. Только что приняли какое-то довольно важное для их сообщества решение. Попавшие в кадр субъекты пожимали друг другу руки, иронично при этом улыбаясь и поблёскивая линзами глаз. Картина завершилась изображением комфортабельного автомобиля, плавно отъезжавшего от гранитного подъезда. Повезли внедрять резолютивную часть.
Полумесяц космического спутника планеты интенсивно таял в выцветшей голубизне её неба. К свалке мусора и прочих отходов основной человеческой жизнедеятельности по-прежнему медленно и всё так же плавно подъехал большой, сверкающий чёрными бликами автомобиль. Из него вышли ранее обозначенные важные, респектабельные издали по-прежнему похожие на людей существа.
Словно бы сойдя с небес, пришельцы начали движение навстречу другим человеческим особям со свалки. Произошёл некий контакт чего-то высшего с откровенно низшим. Так казалось и внешне, со стороны, и сквозь холодный объектив.
Всё это время, не переставая, звучал, уверенно и почти осязаемо проговаривался определённый текст. Вероятнее всего, то была некая авторская начитка, поскольку видеоряд сопровождался им весьма плотно и последовательно.
Для рядовых землян озвучка показалась бы странноватой. Не вполне обычной. Неизвестный обозреватель обстоятельно, со знанием дела вёл заданно перемежающийся видеоряд, точно комментировал его, попутно давал познавательные сведения. Откровенно формальный перевод, поскольку голос звучал совершенно бесстрастно, без интонаций. Произношение - безукоризненно точно поставленного регистра. Не то робота, не то компьютера или какой-либо технизированной сущности.
Постепенно обнаруживались и другие признаки того, что контент выдавался всё-таки не человеком. Звук проговариваемых слов исходил с едва уловимым шелестом и лёгким резонансом от гласных. С лёгким, мгновенно пропадающим эхом. Также изредка проявлялась ещё и незначительная фрагментация и тянутость начала некоторых фраз. В остальном искусственность почти не ощущалась. Перевод казался достаточно профессиональным, синхронным и аккуратным.
На фоне транслируемых во всю галактику видеоизображений мусорных куч человечества такое вещание звучало весьма и весьма качественно. Даже проникновенно. С соответствующим музыкальным аудиотреком.
Одно из первых неопознанных донесений:
«Картина этого мира и в самом деле именно такова, какой мы её вам демонстрируем. В самом-самом начале первого репортажа обязательно предметное пояснение по существу непрерывно фиксируемого действия. Происходящее представляет собой на-чальный этап организации заурядной благотворительной ночлежки на удивительной планете и в ещё более поразительной стране.
В зафиксированной социальной акции безвозмездная выдача пищи совмещается с безвозмездным же предоставлением жилой площади в пустующем помещении, которое ранее было показано. Ночлежку для бездомных, которых тут называют бомжами, поместили в полуподвале дома, большого, крепкого, с благоустроенными квартирами вверху, с офисами, то есть, представительскими и служебными помещениями различных учреждений и компаний по всему первому этажу. Во всех отношениях чрезвычайно странное совмещение».
Изображение тем временем резко поменяло план, форму, ракурс и темп. Со свалки ринулось в просторный, пустой полуподвал, в котором снимающий объектив ранее побывал.
После стартовой локализации этой, главной сценической площадки предстоящих событий - новый возврат видеофиксации сюда произошёл спустя несколько минут репортажного времени. Именно сюда, на эту площадку, в подвал, вошли и принялись бродить те самые недавние колоритные персонажи со свалки, которые только что даже не могли сами за себя подписать бумагу о собственном благоустройстве. Даже вылезти из куч испражнений и мусора им должны были помочь чуть ли не силой.
Экспонируемые человекоподобные особи и здесь проявили себя адекватно своей ужасающей наружности. Пассивно и агрессивно одновременно. Признаков хотя бы первоначальной адаптации, заметно изменяющегося поведения не проявлялось пока никаких. Впрочем, указанные существа всё же недоверчиво оглядывались по сторонам, даже как-то напряжённо задумывались, словно раздумывая, не пора ли сбежать, но всё-таки до поры до времени ничего не предпринимали. Выжидали.
В полуподвале их первоначально находилось четверо. Двое из экспонированных пришельцев мгновенно обвыклись, быстро успокоились. В чём были одеты упали на своеобразные приспособления для горизонтального сна, тут же ставшие похожими на лежбища ещё более диких здешних животных. Немедленно заснули, будто проживали тут с самого рождения. По одному этому стало видно, что они либо вполне тёртые калачи, даже по межзвёздным меркам, либо настолько заскорузлы и неподвижны в своём социобиологическом поведении, что его собственно и социобиологическим назвать трудно. Что-то скорее из мира лишайников, мхов и дождевых червей. Или и в самом деле насекомых, но только низших. Тлей, разве что.
Остальные действующие лица всё так же, в замедленном, лишайниково-мховом или даже насекомьем, перепончатокрылом рапиде продолжали ходить, словно бы не в силах целиком и полностью отрешиться от недавнего прошлого и адаптироваться к новой обстановке. Впрочем, так оно и являлось на самом деле. Это было видно ещё и по тому, как эти обомшелые существа со свалки недоверчиво трогали руками всё, что могли. Камера целомудренно зафиксировала что конкретно. Диваны, столы, стулья, кровати, чистые, то есть, пока не захватанные наволочки на подушках, такие же одеяла и простыни. Чуть в стороне - горячие батареи и трубы, оконные стёкла, действительно прозрачные. Сквозь них даже что-то было видно на улице, снизу вверх, но всё-таки просматривалось, притом ещё и довольно хорошо.
Похоже небывалая обстановка всё больше удивляла вошедших человеко-людей. Даже немного сбивала с толку. Становилось это заметно даже чисто внешне. Так что определённые подвижки в их поведении тем не менее пробивались. Оно всё же изменялось, по меньшей мере выглядело не вполне стабильным. По всему выходило, что на той необозримо грязной свалке, откуда их только что выдернули, всё обстояло совсем не так. Причём, далеко не так. Во всяком случае, горячих батарей, чистых наволочек и прозрачных окон уж точно не находилось, даже позабыли как они выглядят. Хотя и там, на совершенно дикой, страшно неопрятной и совсем казалось бы неустроенной воле, этим людям было также неплохо. Если не лучше. Такой парадоксальный вывод напрашивался сам собой, поскольку явной радости от попадания в благоустроенный подвал ни у кого особенно не наблюдалось. Некоторые явно порывались вернуться туда, откуда их забрали. В первобытный рай, который они только что потеряли.
Тем временем почти полностью осуществилась необходимая детализация базового видеоряда.
Вот они, все десять действующих негритят - и в профиль, и в анфас, в новой для них и потому по всем статьям неестественной среде обитания. В большинстве своём все эти существа казались очень похожими на глубоководных рыбин, вытащенных на палубу океанского судна ко всеобщему обозрению, но может быть и к обстоятельному изучению и обработке, что представлялось кому-то за кадром чрезвычайно желательным. Некоторые выдернутые сюда экземпляры даже пучились. Они едва только не лопались от чего-то огромного, кессонного, фактически распиравшего их изнутри. Вполне возможно, что это была некая радость, а также нечто весьма похожее на изумление от явно нежданного поворота судьбы. Не исключено, и кое-что другое их распирало, в чём ещё предстояло детально разобраться.
Произошла окончательная утряска выявленной основной мизансцены. В объективе - практически всё кадровое пополнение действующих лиц и исполнителей. В подвал комфорта и уюта, резко контрастирующего с городской помойкой, прошли и постепенно разместились по своим местам остальные персонажи пока совсем нестрашно начинающейся межпланетной сказки. Похоже, пока речь шла именно о ней, о такой сказке. Хотя дальше видно станет. Появится и намёк, добрым межпланетным молодцам урок. И недобрым тоже. Что оказалось бы кстати. Многие земные фильмы совсем не случайно переполняются репортажами о нашествиях злых инопланетян и буйстве коварного течения Эль-Ниньо. Земляне явно чувствуют отовсюду что-то недоброе, нечто лихое от подступающих к ним непростых времён. Так что пока сказка начиналась явно в тренде.
Авторский закадровый текст, случайно остающийся неизвестного происхождения, перешёл к характеристикам действующих лиц и исполнителей. Пошёл материал непосредственного электронного перехвата непонятно кого непонятно кем с быстро замирающим, сыплющимся эхом от произнесённых слов.
Из следующего неопознанного донесения:
«Познакомиться с бомжами вплотную, проникнуться их своеобразным колоритом можно даже без специальной подготовки. Причём, сравнительно безопасно.
Главный герой, бывший учёный по фамилии Серёгин, квалифицированный преподаватель высшего учебного заведения, когда-то имевший должность и ранг доцента. Для неформальной среды этого оказалось вполне достаточно для появления у него соответствующего прозвища.
Где-то получить «доцента» довольно трудно, а в другом месте запросто. В этом – с приставкой Фредди. Поскольку в прежней жизни был Фёдором.
Серёгин, Фёдор или Фредди, а то и просто доцент - всегда один и тот же человек, как ни удивительно. Реальной смысловой нагрузки никакой. Как первоначально и в его новом обиталище.
Второй герой. Бывший следователь Сан-Саныч Осклизкин. Всмотритесь внимательнее. Человек, который в кадре сидит на диване и увлечённо пьёт какую-то жидкость из стеклянной гранёной ёмкости, и есть бывший следователь Осклизкин. Некогда активнейший функционер правовых органов власти ныне просто Сыщик. В прошлом важный сыскарь сейчас так же прочно пребывает на самом социальном дне. Считается близким другом доцента Фёдора Серёгина, то есть, бомжа Фредди.
Таков тандем главных героев: Доцент и Сыщик.
Только что в исследуемом помещении появились ещё несколько существ, совершенно поразительных, даже по межзвёздным меркам, действительно истинных деградантов живой природы. Один из них, кажется, ещё и самка, что для наших учёных представляет совсем отдельный и значительный интерес. Этот факт в учредительных протоколах на предмет организации ночлежки для падших человекообразных существ, то есть, бомжей, никак не предусматривался. Однако такое существо каким-то образом сюда всё же проникло. Да ещё со своим детёнышем».
В кадр словно бы ниоткуда въехал невероятно уродливый, большеголовый ребёнок, изумительно похожий на злого гнома из здешней сказки. И тут же произвёл отчётливый звуковой выхлоп. Ясно. Не просто бомжик, дитя бомжей, а бомжик индиго, бомжик эмо, может в чём-то хипстер. Довольно-таки рослый вдобавок.
У ребёночка в наличии имелось одутловатое лицо, слипшиеся льняные волосики на неадекватно огромной голове, крутой лоб и глубоководные глазки. То ли законченный дебил, то ли умалишённый гений, то ли командир экипажа летающей тарелки, но только в глубоком детстве. Невероятно синие глазки юного пришельца медленно и поочерёдно фиксировались на всех без исключения персонажах и предметах новой обстановки. Переводили строгий и внимательный взгляд с объекта на объект, пытаясь выяснить, кто же здесь субъект. Не просто откровенно изучающий. Он конкретно завораживал всех, кто попадал под его прямую наводку. Лишь родителей с непривычки при заглядывании в студенистую бездну мороз по коже драл не так сильно, как всех остальных новосёлов.
Затем случилось так, что именно при экспонировании загадочного Малыша ресурсы перехватываемого репортажа как-то быстро истощились. Передаваемая картинка словно утомила даже внеземную технику и её персонал. Произошёл явный перебор стартующего абсурда. Похоже сил на его анализ, какое-нибудь осмысление, переформатирование и передачу ни у кого не осталось. Видеоряд и соответственно ему авторская начитка резко обеднели, упростились, свелись к элементарному снятию и перечислению-комментированию того, что попало в кадр. Иногда к почти необработанной передаче скомканного остатка каждого следующего репортажа по назначению.
Именно поэтому последовавшая затем экспликация остальных бомжопортретов на этот раз сопроводилась иным звуковым контентом, полностью, без особых теоретических отвлечений, адаптированным под текущую картинку. Должно быть, силы межпланетного репортёра постепенно подходили к концу. В непростой ситуации отчасти сдувался даже он. Нешуточное и даже безнадёжное это дело - всматриваться в людей, оно и понятно. Всё равно что в бездну. Лучше бы в насекомых, не так опасно и муторно.
Ещё одно донесение:
«Мухортов, Норкин - всего лишь фамилии. Более конкретно об их носителях пока сказать ничего нельзя. Даже клички неизвестны. Что наверное неправильно, да и вообще коммуникативный предел. Дальше, ниже - действительно некуда. Что есть нехорошо.
Следующие на очереди - Жорик, Толик и Колик. Тут ситуация сложена немного иначе. Фамилии пока не идентифицированы, клички тоже. Может быть, не доросли, а есть лишь имена. Все эти деятели в прошлом то ли экстремисты, то есть, деятели, промышлявшие коммерческим либо политическим насилием, то ли пивом торговали или рядом стояли, что тоже не исключено. При любом подходе пока ничего определённого. Возраст у всех субъектов действия составляет лет под пятьдесят-шестьдесят каждому. Это пока ни о чём не говорит, потому что так тут выглядят все, сколько бы им лет от роду ни было. А вот когда кто смотрится на семьдесят-восемьдесят (также, несмотря на действительный возраст) - налицо предельно глубокая дряхлость, потому что на дне подобной жизни век всегда стремителен и краток. Но так здесь почти никто не выглядит. Не потому, что столь долго не живут. Потому что - какой смысл?!»
(Заставка. Джингл.)
Всё тот же обживаемый полуподвал. Новый проезд снимающей камеры. Масштаб и ракурсы всё более озадачивающие. Тусклые, поразительно неэкономичные лампы накаливания под потолком, заляпанные извёсткой от недавней побелки потолка прямо поверх неопределённых пятен и разводьев на нём. Явные следы несанкционированных посадок летающих перепончатокрылых насекомых или мышей, как летучих, так и нелетучих. Не исключено, что и протечек с верхних, куда более благоустроенных этажей проблемного человейника. Дальний угол подвального помещения пребывал во тьме гремучей, таинственной и шуршащей. Вроде бы и свет туда светил, а тьма всё равно обнимала его. И нисколько не отпускала. Да ещё и посвистывала и сюрчала, тонко-тонко так, едва слышно, но всё же так, что мурашки по коже кое-у-кого забегали взад-вперёд. Даже ворчала понемногу.
На одной койке по соседству с обнаруженной чёрной дырой разместились двое колоритных доходяг. Это и были главные герои обнаруженной истории, первопроходцы начинавшегося событийного ряда - бывший доцент Серёгин по кличке Фредди и бывший следователь Осклизкин, которого уважительно кликали Сыщик. Они резались, то есть, играли в настольную игру под названием шахматы. Ещё двое бомжей, конкретно Мухортов и Норкин, ёрзали лохматыми, обтрёпанными задами по табуреткам, приставленным сбоку. Болели, то есть, как тут принято, эмоционально переживали за игроков. Один грыз ногти, сплёвывая костяную лузгу на пол, а второй давал какие-то невнятные советы, надоедливо жужжал, словно это он раньше лампочки и потолок обсиживал. Столь невзыскательного поведения всем им очевидно вполне хватало.
Всё! Только теперь он произведён, посыл на следующий репортаж. И может быть сделан долгожданный сброс на реперную точку первого промежуточного финиша. Поскольку пролог таки завершился. Далее действие пойдёт сплошным накатом, иногда придётся и тормозить. Как сейчас. С уходом кадра в пограничную полутьму эффективно разворачивающейся экспозиции.
Последнее донесение из первого перехвата:
«На этом месте мы заканчиваем первый, ознакомительный репортаж нашей бытовой видеохроники с одной из планет на окраине звёздного скопления Е-9876543210. И переходим к следующему материалу научно-популярной программы независимого межгалактического телевидения. Включаем пилот-камеры автоматического режима. Дальнейшее исследование уникального сообщества околоразумных существ пойдёт в режиме нон-стоп, без каких-либо комментариев с нашей стороны. Репортажи о развитии наиболее примитивных форм жизни будут регулярно транслироваться по мере развития взятых на контроль событий. Без монтажа, без профессиональной режиссёрской и комментаторской поддержки. Научная поддержка наблюдательного проекта осуществляется ведущими специалистами отдела протозоологии лаборатории всеобщей паразитологии. Семнадцатый секвестр Академии секторального анализа межзвёздной протоплазмы Межгалактического научного Центра.
Наши маленькие космические натуралисты! Эта передача для вас! Ваши впечатления от просмотра первой части документальной хроники из жизни живой природы на окраине галактики Млечный Путь просим посылать в сектор АМ-32467 на частоте БМ-6789 регистра 11/2ХХ пятнадцатой межзвёздной связи. Спасибо за внимание. До скорых встреч.
Бай-бай!»
Реклама новых герметичных прокладок для персональных шлюзов последних модификаций. Качество - ТЫ не поверишь!)
Изображение авторское
Глава 2. Запах юберменша
- Итак, вы абсолютно убеждены, что именно здесь «кое-кто честно жить не хочет»?! И замышляет нечто совершенно ужасное.
- О, мудрейший из Авков! Вас только «здесь» интересует или не «здесь»?! Или какой именно ужас вот-вот повалит отсюда по планете?! Чем конкретно интересуетесь, уважаемый профессор?! Подскажите нам, убогим москвичам.
- Берёте за рога?! Согласен. Вполне в духе метрополии. Это всегда следует делать в самую первую очередь. Важно реальное наличие преступного деяния. Факт точного обозначения преступления чаще всего куда значительнее его конкретных характеристик. Существенно прежде всего то, что они вообще могут состояться - всяческие там выстрелы или взрывы, кровь или даже замечательные истязания какие-нибудь. Особого значения не имеет даже, из чего будут стрелять, как именно, что именно взрывать, как и кого. Главное, что стрельба и взрывы могут состояться вообще, да ещё в самой тихой заводи страны. Трудно упомнить, когда такое было.
Цель, мотив - вот что должно оправдать, а, точнее, объяснить исподволь назревающий кошмар. Но какой действительно серьёзный мотив, оправдывающий или объясняющий все подступающие пиф-пафы, может существовать в богом забытой дыре?! Смешно даже предположить предельно обоснованное его устройство.
- Послушайте, профессор, вы и в самом деле полагаете, что ваш регион не имеет серьёзных преступных групп?! Сами-то чему меня учили?! Где и как следует искать фундаментальные мотивы преступных деяний?! Да где угодно! В равной мере. В нашей возлюбленной стране могут пришибить и за мешок картошки. Конечно, чаще не столько в столице, сколько именно здесь. Или только за то грохнут, что ты вообще дышишь. А уж такое удовольствие распространено по всей территории. Помните, как у классика - «ты виноват уж тем, что хочется мне кушать»?! Твоё элементарное существование - чем не мотив, чем не повод оторвать голову?! Повсюду любых оснований подо что угодно может образоваться куча очень даже не мала. Полагаете, что в здешней чрезвычайно убогой дыре что-либо кому-либо могут просто так, тихо простить и спустить?! По причине слишком несерьёзного устройства?! В тихом омуте, вы лучше меня знаете, кто или что водится, какая рогатая живность! Я-то родом отсюда, всё преотлично знаю и помню. Наша рогатая живность куда поконкретнее будет, чем в столицах. Куда проще, это да. Но зато и на порядок непримиримее, да безжалостнее. В любой дыре, как и во всех прочих общественных отверстиях, нет особого криминального многоцветья или изыска. Здесь всегда один примитивный и страшный мотив на все песни. Особенно он показателен, когда одна стенка тупо идёт да на стенку другую. Якобы уныло и однообразно. Словно бы всё на поверхности. Но стоит лишь копнуть глубже! Более чем серьёзно получается. Вас-то, оказывается, убивать идут!
С формальной точки зрения долго искать сходящиеся на битву стенки конечно не придётся. Всех криминальных группировок и в самом деле раз-два и обчёлся. Как положено, одно словно бы законное бандформирование, а другое естественно незаконное. Несерьёзно, думаете?! Согласен. Социум внешне с крайне примитивной палитрой. Зато в случае чего все здесь побьются вчистую, поголовно и насмерть, во всех смыслах качественно. В плен и последующий обмен брать не будут. Уверяю. Чужой ещё может и пощадить какого-нибудь пришлого человека, но свой своего - ни за что и никогда. У него ко всем без исключения землякам свой, непримиримый счёт. Поэтому соседей всегда боятся больше всего. Да вы лучше меня это знаете. Спуску не дают никому, головы срывают лихо и за просто так. Даже не за мешок картошки. Может быть просто от скуки. Снёс кому-нибудь башню, сбросил дурную кровь, скинул чуток адреналин в крови! И опять всё в норме. Любимая забава провинции! Непрерывные схватки идут на любом уровне, к какой угодно страте. Исключительно низовое явление. Сочится отовсюду. Источником неиссякаемого зла всегда бывал именно народ, а уж элита лишь подхватывала почин. Да развивала по мере сил. Отчего, вы думаете, вооружённые силы правопорядка как правило намного, в несколько раз превосходят кадровую армию, даже военного времени?! Элита всегда страшилась глубинного народа куда больше, чем внешнего врага. С тем хоть как-то ещё можно поладить.
- Ладно, допустим-допустим. Однако, судя по вашему настрою, вы также не намерены оставаться в стороне. И по примеру провинциальных бандформирований, из числа законных и вооружённых, наводя правосудие, в аналогичном порядке - непримиримо и безжалостно - приметесь и тех и других негодяев вязать, а если не получится, то и подстреливать или подрывать. Знаю я ваши методы. Не так ли, любезнейший господин следователь, как вас там по должности?! Не сомневаюсь, на крайние меры вы решитесь лишь при самой-самой крайней необходимости. Но тут как обычно бывает? Первый выстрел в воздух, второй как водится между ног, и так далее, в ускоренном темпе - по восходящей номенклатуре деталей. Контрольный – само собой понятно куда. Точнее, во что.
- Если бы вот такая моя превентивная пальба помогла предотвратить преступление или засадить всех ваших орлов - то да, запросто. Могу и продырявить кого надо или кто просто попадётся. Но всё дело-то в том, что я пока и отдалённо не предполагаю, кого дырявить, а кого временно не стоит. Я даже, если честно, всё ещё не знаю, как ко всему этому подобраться. Да и что дальше делать – в той же степени пока не знаю и не понимаю. Даже не ориентируюсь, кто именно у вас пойдёт стенкой на стенку, как вы говорите, «тупо». Казалось бы, всё запутано до предела, но каким-то образом запутывается всё больше и больше. Даже ваш Ефим, прости господи, Израилевич вновь предлагает какой-то совершенно мозголомный нано-технологический вариант, очередной раз неимоверно усложняя проблему. Кстати, вот она, ещё одна примета времени - региональная профессура нынче куда больше столичной повёрнута на таких словно бы продвинутых, а на самом деле абсолютно заморочивающих и никчемных нанотехнологиях! Сидят провинциальные мудрецы и умельцы по заброшенным курятникам и озабоченно друг друга спрашивают - а есть ли у нас решающий нано-сдвиг, или ещё только будет?! Не оскудела наша страна талантами вроде нас - и всё тут. Что может быть смешнее провинциальной нанотехнологии?! Зачем она в курятниках?! Всё равно нам не стать китайцами, которые в своих деревнях клепают айфоны.
- Можно начать с ошибки, неважно какой, где и в чём, лишь бы побыстрее изменить стратегию. А там видно будет. У провинции на это дело природное чутьё. Ещё не отмершее, как у вас. Мы наверно мало чего понимаем, по крайней мере, в сравнении с вами, кроме самого главного, о чём вы позабыли. Главное начать. А вот закончить за вас всегда кто-нибудь найдётся, будьте уверены, можете не переживать. Свято место пусто не останется. Закон. Как пенку снять - это завсегда и пожалуйста. Масса желающих. Особенно в столицах. Ефим вам нормальную технологию предлагает, а вовсе не выворачивающие мозги нано-приёмы. Он даёт на самом деле довольно простое средство, которое возможно, ещё только возмо-ожно когда-нибудь вам пригодится. Впрочем, может быть, и в самом деле не такое простое и нормальное. Но на вашем месте я бы всё равно обязательно прислушался к нему и во что бы то ни стало воспользовался его предложением. И профессору польза - обкатаете его выкладки в серьёзном деле, и вам - конкретное подспорье. А оно, я убеждён, получится очень даже конкретное и весомое.
- Не только готов согласиться, но и соглашаюсь. Потому как такая помощь мне бы очень не помешала. Но, Авк, и вы поймите мой скепсис в отношении провинциальных нанотехнологий. Эта «нано» и наша провинция не то чтобы так уж сильно несовместимы, но вместе могут образовать на самом деле настолько гремучий прорывной коктейль, что кое-кому небо в овчинку покажется. Но в одном вы наверно всё-таки правы. Для здешнего омута предстоящий пиф-паф внешне и вправду может оказаться незатейливым и довольно незаурядным. Тогда всё пригодится для вскрытия реальной ситуации, даже провинциальная нанотехнология. Что угодно пойдёт в дело, всё сгодится. Лишь бы справиться с потасовкой, которая, чует моё сердце, окажется на редкость зубодробительной. Если не последней для всего макрорегиона. Впрочем, не исключено, что всё обойдётся, чем чёрт не шутит. А?! Точно же! Наверно, всё-таки именно чёрт. Как я до сих пор работал без этой гипотезы?! Только у него всё всегда обходится!
- А вы хотите, чтобы в ваших делах вам помогал кто-то другой? Этот партнёр самый надёжный. Никогда от своего не отступит. И вас не бросит. Держать будет крепко, словно крокодил, не вывернетесь.
- Ладно, Авк. Давайте переменим тему?! Извините. У меня мало времени, скоро нужно отлучиться на довольно продолжительное время. Третий день здесь нахожусь, а что-то с места не могу двинуться. Любое подспорье и вправду к делу приложится. Очень хотелось бы, чтобы и вы помогли мне во всём разобраться. Не пугайтесь. Помочь не в качестве агента и не осведомителя. Боже упаси, чтобы я своего учителя мог бы о таком просить. Но как всегда – допустим, советом, ориентировкой, что ли. Кстати, об ориентировке, кто такая пошла, вот эта - с оловянными глазами и костяным задом? Безобразие, почему пешком и без ступы?!
- Шумилина, Изабелла, по-моему, Николаевна. Начальница нашего собеса, не столько хранительница всех региональных пенсий для мало- и неимущих, сколько их самая главная раздатчица. Как вы понимаете, в условиях нашего непотопляемого учраспреда и захлёстывающего числа нуждающихся - поистине ключевая фигура для о-очень значительной части населения. На кране сидит, подружка наша. Хотя персоналки да и реально серьёзные пенсии не она распределяет, но тем не менее от неё очень и очень многое зависит. Повивальная бабка нашего суверенного хосписа. Помогает уходить на тот свет также по возможности без сильного кровопролития и мучений. Её все боятся и поэтому заискивают, но никто, разумеется, не любит.
- А рядом с ней?! Ва-ажный, словно князь. Вон тот, с немигающими глазками. Вчерашний Ивашка под завтрашней простоквашкой?!
- Хм. Примерно так и есть на самом деле. Это Шахтин Иван. Президент региональной телерадиокомпании. Профессия такая у человека, казаться важным князем и взглядом завораживать. Власть-то у него хоть и якобы четвёртая, но всё-таки на периферии, под удельным князем ходит, поэтому, как вы понимаете, как был так и остаётся под простоквашкой. Но старается, очень старается. Давно и целеустремлённо под каждый начальственный зад стульчики подвигает, хвостом синусоиды чертит. Свистит им иногда так, что уши закладывает. Между прочим, бывший член бюро крайкома партии, последнего состава, а это ого-го какая считалась должность! Ещё заслужить надо было. Так вот, к нему ещё с пребывания в бюро показательная кличка пристала - «Свисток». Очень по существу пристала, пометила шельму. Занятнейшее, высокопрофессиональное дело, я вам доложу, так свистеть и насвистывать, как он. Очень развивает органы чувств. А также координацию хватательных движений. Заодно «свободу независимых высказываний»! Вот и заслужил. И тот портфель, и нынешний. Кхе-кхе!.. А роет всегда и всюду - под каждого, на кого только начальники укажут. На любого любой компромат собрать может! Вот какой он у нас! Предмет гордости и зависти среди остальных бесов.
- Мда-а… классная фигура. Слишком узнаваемая. На любого чиновника можно натянуть такую фактуру! Всплывёт в точно указанное место.
- Как кого подставить, оклеветать, мозги заплести, опорочить перед людьми или законом - так лучше кота Ивана вообще никто не умеет делать. Потому и незаменим. Ради своей цели во что бы то ни стало услужить власть имущим наш котейка, он же Свисток, ни перед чем не постоит. Недавно выгнал неугодного журналиста, тот в интервью чего-то не то спросил у губернатора, заставил покраснеть от неловкости, что ничего не знает и не понимает. Не просто выгнал, а ещё и с волчьим билетом. Остальные быстро присмирели. Теперь беспрекословно выполняют любую команду сверху. Так что у Шахтина никогда не бывает проблемы при сооружении и выдаче в свет или в эфир любого текста, любой программы, статьи, или даже книги. Чем не ценный для власти специалист?!
- О каждом персонаже у вас так и сквозит горделиво: «Да, сукин сын! Но это наш сукин сын!»
- Надеюсь, господин следователь, что среди предлагаемых вашему вниманию занимательных персонажей вы всё же найдёте ключ, скажем так, - к разгадыванию вами тайны грядущего преступления века и тысячелетия. Говорю без иронии.
- Если разгребу тонны словесного мусора, которые ко мне подгребают со всех сторон. Я практик. Поэтому пытаюсь вычислить реальных, конкретных людей, всяких, в том числе, и усердно вами представляемых, ну или подставляемых. Однако лишь некоторые из них наподобие барометра реально указывают «бурю», да и то в наиболее общих чертах. Может быть, они всё же помогут прояснить ситуацию, но надежды на то не слишком много. Вы же сами видите у многих действующих персонажей ожидаемого события это неисчезающее напряжение на лицах, словно некую тень действительно надвигающегося гигантского шторма. Будто бы они если и не точно знают, то наверняка чувствуют - здесь что-то явно происходит. Или наверняка произойдёт. Вот-вот. Обязательно где-то прорвёт плотину. И тогда всех накроет. Только всмотритесь повнимательнее в указующий «перст судьбы» на трепещущих физиономиях его слуг, тех, кто профессионально перелетает из тени в тень и всё жрёт и жрёт, не нажираясь! Всё сразу станет понятно. Не надо особых физиогномических выкладок!
- Да бросьте, Саша. Вы и в универе были такой же увлекающийся. Это же обычное номенклатурное сборище, притом, местного, вполне заурядного масштаба. Просто здешние особо важные персоны таким образом себя выказывают. На других смотрят, отзеркаливают. Как положено, зады начальству зализывают. Свои подставляют для аналогичной процедуры. Представьте, именно так, самым обыкновенным образом работает пресловутый и нисколько не похабный даже на слух «закон ближней задницы». В мире слишком давно происходит совершенно безумная погоня за эмблемами успеха любой ценой, за материальными символами высокого положения в обществе. У нас же здесь по-прежнему происходят не столько впечатляющие гонки, сколько так, гоночки.
Из заурядного мероприятия, в соответствии со своими, не спорю, может быть и заслуживающими доверия данными, вы вообразили развёрнутую на всю страну сетевую мафиозную сходку. «Большую Стирку», «Разборку», «Стрелку», бал-маскарад у сатаны или что там ещё у них, у правящих гангстеров, бывает. Однако такое вряд ли для нашей кагаёвни подходит. Точно не для нас такое несомненное удовольствие. Где-то там – может быть и да, но только не у нас. Мы не в состоянии столь глубоко плавать или, если угодно, высоко летать. По определению не можем, по существу, по природе своей. Овцы есть овцы! И чабаны. Один краше и надменнее другого. Зато как могут кнутами щёлкать и головы срывать – любо-дорого посмотреть и послушать.
- Ой. Смотрю, Авк, вас и вправду достали условия проживания. Сочувствую. Если опять не лукавите.
- Какое лукавство?! Подождите, едва условный банкет начнётся, наши орлы сразу же покажут себя во всей красе. У вас все подозрения на их счёт немедленно рассыпятся. С таким уровнем развития - что по-настоящему продвинутое можно делать?! Нашли супер-преступников! Кхе-кхе!.. Да это всё равно, что подозревать макак во взломе компьютеров, допустим, Пентагона. Достаточно посмотреть на уровень Железного Шурика, нашего губернатора, дважды и единодушно выбранного овцами на этот пост, а теперь регулярно и сверху переназначаемого - как всё сразу же станет понятно. Скоро ему вновь скакунов примутся дарить, реальных, живых непарнокопытных, по полмиллиона каждый, тем самым покупать себе посты и должности. Вот и весь уровень взаиморасчётов, здешняя верхняя планка. Обещаю, в ближайшее время увидите это счастье народное, блатное хороводное. Прямо на банкете по поводу скорого начала другого банкета и примутся драгоценных коников тасовать по персональным конюшням. Ещё ничего толком не заключив, никак реально не переговорив, ни о чём путном не договорившись. А вот так - сходу и с открытым, бесстыдным подкупом. На – тебе, а ты - мне! Сплошное «и-го-го!» И чавканье. Ни тени смущения. Или боязни обвинения в коррупции. От кого?! Кто сам по уши?! Ха-ха!.. Кстати, именно с конями непривередливыми у губернатора теперь немалый перебор, большая конюшня скопилась. Поэтому допускаю, другим брать станет, для разнообразия. Выбор натур-презентов в последнее время как никогда обширен и весьма не скуп. Позапрошлый раз беззастенчивый губер вот так себе новенький «бентли» отхватил, в прошлый - роскошный, трёхуровневый бокс под него. В скором времени точно «хаммер» подадут на блюдечке. И это всё ещё считается по мелочам.
- Та-ак. Память переполнена. Нужна передышка. Давайте закругляться. На банкет всё же не успеваю, к сожалению, ни коников, ни «хаммер» не увижу. Поскольку дела-дела-дела! Но пока что совсем не прощаюсь. Сегодня ещё увидимся. Хотя вряд ли. Всё-всё! Ариведерчи! Привет всей вашей элитной конюшне.
«Мне хочется» и «Я должен» - две самые разные вещи на свете. Может быть, даже две вселенные или каких-нибудь два на редкость параллельных мира. Но именно два, и именно мира. Притом, что свет один. Как существовал один в своём роде и Василёк Козочкин. Начальник официальной конюшни Ближней дачи, в которой была всего одна казённая лошадь, а при ней четыре непарных копыта. Её по причине неприкрытого одиночества заезживали все кому не лень. И пробовали, и хвалили, но к себе в конюшню не брали, гады.
Василёк являл собою почти всамделишного терского казачка, неизвестно, как и кем засланного в необыкновенно параллельные края одного и того же света из двух абсолютно непримиримых миров - мира людей и мира властителей над ними. Казачок считался из невостребованных граждан, то есть, из подавляющего большинства глубинного народа, «deep state people», то есть, мира первого, низового. Шибко тосковал по хоть какому-нибудь жизненному успеху, то есть, любому приближению к миру второму, вышнему, без пипла. В силу клинической безысходности бытия решил ухаживать за лошадьми, не очень, впрочем, тщательно и регулярно, но всё же. На трезвую голову почему бы и нет. После соответствующих нареканий или даже взысканий Василёк иногда всё же соглашался с тем, что трудовой долг превыше всего. Правда, чаще всего перед зарплатой, лишь бы дали. А потом опять бывал не прочь пофилонить и не так тщательно драить у кобылы под хвостом. Такой вот хитро продвинутый казачок служил на Ближней даче, не пойми кем. Не член совета директоров, не топ-менеджер, не спикер и даже не путана, но всё равно хотел нравиться богатеньким людям. Желательно чтоб всем и сразу. Но даже самые дрянные девчонки и те знают, до чего же это невозможно. Всем и сразу. Таких ещё в детстве мама как раз этому и учит: «Среди всех опасностей жизни лишь некоторые могут доставить истинное удовольствие. Но не со всеми и не сразу, увы. Вырастешь, расскажу!».
Сегодня с самого утра казачок Василёк временно и вынужденно пребывал в мучительном отсутствии желаний, кроме одного. Так происходило, потому что Василёк находился на работе. А она на нём. Хотелось же казачку только одного - чистого, холодного пива. Потому что сугубо природным инстинктом непоколебимо чуял, что холодное пиво с утра не только вредно, но и полезно. Чего-либо покрепче возжелать Василёк намеревался позднее, где-то к вечеру. Потому что всё же считался на службе. Да и не было это более крепкое так уж полезно. Об этом гласил опыт, сын ошибок трудных. Поэтому-то в не им предписанной судьбе пока что превалировало «Я должен». Дисциплина юбер аллес и тому подобная муть. Увы, что тут поделаешь?! Пока так.
События, непринуждённо свершающиеся вокруг резко биполярных, и без того зашкаливающих миров одного и того же света, казались даже столь тёртому человечку как Василёк совершенно невиданными, возмутительными и сильно непонятными. Поэтому он никак не мог к ним приноровиться. Прогулочный казачок именно так их и воспринимал. Как два исчадия. Может быть оттого, что в служивых лампасниках состоял совсем недавно, всего второй месяц, не успел ни к чему такому привыкнуть. Особо специального отбора Василёк не проходил, в служивой учебке не был, всё-таки не настолько крутая должность. Надел лампасы и уже казак. Можно сразу горилку хлестать.
Никто его сюда в действительности как будто и не засылал, а он сам как-то так, самопроизвольно, взял да и пришёл. Практически с улицы. Точнее, с Дикого поля, что по соседству располагалось. Но его вдруг взяли, точнее, приняли, кобыл под уздцы водить, начальство ублажать сермяжной экзотикой, прогуливать взад-вперёд, а потом ещё и туды-сюды. Чего тут отбирать-то в человеке, чему учить?! Самим всевышним разрешается водить каких-нибудь кобыл и просто так, особо ни о чём не думая. Допускается даже под пулями, только если хорошо пригибаться при этом и вообще никакими извилинами не пользоваться. Не шевелить ими и даже не пытаться, поскольку зацепить может любая пуля-дура. А дуры – они такие. Везде найдут.
Пострелушки – те, конечно же, могли быть. Вполне. Отчего же нет?! Почему не придавить на респектабельной стрелке сильных мира сего, к примеру, внезапно обнаруженный в их рядах крысиный выводок?! Как обойтись без неотложных разборок в столь вышних сферах, когда они неотъемлемо полагаются им по рангу или, скажем, разряду?! Иначе-то Дача не будет Дачей, даже если она и совсем уж Ближняя. По сути и по духу вроде тех, образцовых, сталинских резиденций в Кунцево или в приморском Бочаровом Ручье, возлюбленном теперь и маленьким президентом большой страны. В нём пытали и замучили первых советских маршалов, начиная с Блюхера. Затем - некоторых прочих высокопоставленных жертв Большого Террора. Далее – по накатанной. Теперь по давно и прочно установившейся традиции здесь обозначается доминантное место для любых проскрипций власти. Как кого наказать или ещё чего сделать – всегда тянут именно сюда. Награды же вручают намного севернее, в самой столице. Соотношение кому что, кого куда везти, известное. Оно железно стабильное, примерно один к трём, как при любом наступлении на любые твердыни.
Избранные чаще всего бывают для самой печальной участи. На всех уровнях. Поэтому, когда тебя объявляют избранным, да ещё называют умным и добрым, никогда не ведись и не спеши радоваться. Всегда уточняй – для чего именно избран?! Что надо?! Может чьи-то унитазы пробивать?! Или голову подставлять за того парня?! «Иль пошлёте меня защищать эту землю, Вы пошлёте меня, а не ваших детей»?!
Новая Ближняя дача во всех отношениях являлась ближайшим филиалом Ручья, его передовой заставой и неотъемлемой частью растущей прямо отсюда властной Вертикали страны. Вообще в сиих отечественных краях, как и во всей стране, упомянутая Вертикаль если и могла откуда-нибудь успешно произрастать, так только отсюда, практически из самого правящего Ручья и её подручейных филиалов. Поливать-то не надо. Поэтому безмерно мощно и всепобеждающе выпирала она как раз из наиболее водоносных, напрямую сообщающихся материнских горизонтов державы, сходящихся не куда-нибудь, а именно сюда, на благодатный юг. Родину торнадо и прочих враждебных вихрей.
В филиале главной воровской малины страны копировались кадровое воспроизводство, методы управления, организации локальных и прочих встреч, совещаний, саммитов, конференций и прочих кормушечных мероприятий власти. Перенимался прежде всего самый дух правящего Ручья: неизбежных больших придворных разборок и междоусобного сведения счётов. Один в один это касалось и намечаемого предприятия на Ближней, что и вселяло в сердце следователя Шахова более чем обоснованную тревогу.
Как раз здесь, в ключевом «месте силы» всё-всё такое исключительно занимательное, то есть, тревожное, большей частью и задумывалось и проделывалось. Именно коренными ручейниками, всесильными мира сего пацанами всё отсюда и замышлялось и осуществлялось. Постояльцами высокой резиденции и её владетелями. Из них потом и вычислялся самый-самый-самый правильный. Долго выяснять никому и никогда не приходилось - кто ж они такие, на самом деле, эти владетельные постояльцы Ближней креатуры Ручья. Да кто только из очень сильных пацанов тут не считался на постое! Всяк в своё время, но отметился. Даже черти в ступе, в которых теперь – плюнь, попадёшь.
Появлялся и сам Верховный, в масштабах страны вершитель человеческих судеб. Более того, последнее время он тут просто жил. Маленький супер-диктатор регулярно спускался на вертолёте с небес, словно мессия, вокруг которого все ближние губернаторы сразу принимались жужжать жирными но жадными пчёлками.
Отсюда обозначались, а потом потихоньку отбывали, куда хотели, копя миллиарды, разнообразные монстры. Министры, руководители главков, управлений, отраслевики, силовики, промысловики. И, как везде и повсюду повелось, - наиболее уродливые паразиты. Представители так называемой «чётвёртой власти». Те, кто даже имел такие рафинированные рабочие специальности: языком молоть, фэйсом хлопотать, ресницами хлопать, лишь бы не работать. Этому у журналистов и спичрайтеров учились даже самые правильные, по складам читающие и по наиболее крутым понятиям живущие правящие пацаны. Они во все времена очень часто поручали за себя написать что-нибудь эдакое, понятное, для человеческого пользования. Для народа. В предощущении же великих изменений, на пороге решающих событий иногда творились и шедевры. Страшно даже припомнить – какие. А поскольку страшно, то никто и не помнит.
Именно сюда, на Ближнюю, на передовую заставу Бочарова Ручья, - место официальных и неформальных приёмов и встреч - стекались все высоко- и даже не очень высоко-поставленные лица из всех близлежащих и близ-стоящих на коленях республик, краёв и областей. Банкетование, фуршеты, встречи в дружеской обстановке, в кавычках и без таковых, без галстуков и без лифчиков, непременно перемежали и завершали проведение межрегиональных конференций, симпозиумов, совещаний, встреч, брифингов и прочей протокольной и массово беспротокольной разносортицы современного Большого Учраспреда при царе.
Узаконенным беспределом на самом деле исчерпывается содержание деловой жизни основного «места силы» в стране - то есть, её главной государственной Дачи. А уж тем более - на Ближнем её филиале, всего в двух сотнях вёрст от Ручья. Именно в этом заключался трудовой ритм и смысл передовой руководящей воровской «малины», состоял её неудержимо деловой распорядок. Именно здесь и так её разнообразные постояльцы и принимали решения, которые потом с разной степенью предписанного энтузиазма выполнял весь регион, а затем и вся страна, такая умная и такая добрая, но почему-то такая нищая. Аналогично воспринимался ею давно устоявшийся отсюда статус-кво существующего порядка идей, вещей и прочего устроения людей. Однако всякий раз никто из приглашённых и руководящих постояльцев никак не мог предположить, что может быть именно здесь и сейчас ему подойдёт конец. Да и на смену незыблемому порядку обязательно придёт порядок другой, не исключено, что из противоположного мира, как не один раз бывало. Вполне возможно, что в ближайшем будущем его возвестит спускающийся с вертолёта новый эмиссар из питательных горизонтов страны. Его-то со дня на день и ожидали на Ближней. Гадали. Всех ли кого надо накормит и напоит, благодетель?! Или кого забудет, а кого не надо - отправит куда подальше?! Но тогда для чего созывают?! Лишь ради этого затевают грандиозное мероприятие?!
Как всегда, масса вопросов. И все без ответа. Так надёжнее всего замутить и чего-то там своего добиться.
Казачок Василёк, будучи незамутнённо смышлёным от природы, ничего конкретного об этом не знал, но о самой сути жужжащего вокруг Беспредела почти что догадывался, потому как вполне понимал, что не для одного же ухаживания за лошадьми его и в самом деле сюда взяли. Тем более не для неофициальных беспротокольных попоек с охраной по вечерам. Уж ей-то выпить, а потом открутить голову, всегда есть с кем. Кому-то неоткрученному, может быть даже самому грядущему новому порядку идей и вещей, очень-очень не помешала бы вторая, скрытая параллель казачка Василька, взятого на государеву службу. Та самая голубино-глубинная его природа, незамутнённая, смышлёная и одновременно чуток недодавленная железно положенными императивами предписанного бытия. Ей, чтобы полностью придавить кого-то, даже формальностей никаких не нужно. А вовсе не первая его параллель требовалась, не формальная, демонстративно зашоренная и стеснённая. Но только вот для чего конкретно она и такая была бы нужна?! Вот этого терский казачок даже отчасти не понимал. Более того, даже не задавался подобным вопросом. Видимо догадывался, что тут его природной смышлёности ни за что не хватит. А зря. Тогда бы увидел, кто его на самом деле волочит в бездну. Вместе с невинной кобылой. Может, чтобы вперёд вместо себя сбросить?!
Первым симптомом всё же пришедших не вполне штатных перемен в существующей системе правления страной и губернией оказалось явление понаехавших отовсюду досужих агентов и прочих функционеров той самой, пресловуто «четвёртой власти» – газетчиков, телевизионщиков, радийщиков и остальных востроглазых жуков-корреспондентов. Существует давно ставшая народной примета - зря и куда ни попадя вся эта сволочная живность, умеющая только языками молоть, да глазки начальникам строить и коленки раздвигать, никогда не слетается. Так что на одно это можно было бы обратить самое пристальное внимание. Если бы кто-то был такой, кому это вдруг стало нужно.
Он бы тогда обратил своё внимание и на странную привязанность столь важных лиц, многих из этих ВИПов в шоколаде и без оного - к надрывно-праздному времяпрепровождению с самого начала Большой стрелки. Вместе с первыми гостями начинающегося Большого межрегионального симпозиума по проблемам какого-то там, понимаешь, сотрудничества, - вместе с ними, с гостями, казачка Василька и его смирную да ещё и пегую кобылу Тоську стали осаждать и назойливые журналисты, мол, прокати да прокати, хоть до околицы нас, но прокати. Делать-то и вправду пока было нечего, да и околица - вот она, призывно машет витой колючей проволокой, смурно журится потайными минными полями и электромагнитными ловушками по всему своему периметру. Кр-расота, а не отдых.
Томительное ожидание всегда кажется бесконечным. Как бы многое ещё в проекте, всё пребывает только в предвкушении, и поэтому размяться хотя и осторожно, но всё-таки можно. А раз можно, но осторожно, то значит, лучше уж сделать это где-нибудь в парке, подальше от столов, буфетов и сопряжённых с ними лишних глаз, в том числе и видеокамер. Вот тут на глаза попадается конкретно запараллеленный с ними странный казачок Василёк с колоритно фыркающей Тоськой. Как обойти замаскированный триггер событий?! Везде, падла, под ногами. А ещё и железобетонная околица в виде парапета, с надолбами, видеокамерами, сенсорами слежения, колючей проволокой в кустах и отчаянно неприметными амбалами в будках - вот она, эта красавица. Тоже ж манит, зараза неотразимая. Сжимает периметр, тварь подколодная. Вот-вот насовсем удавит.
Не купаться же в бассейне с утра пораньше, не крутить же пируэты на каруселях и качелях, не сшибать же безвинные кегли красными, синими и зелёными шарами в гулком сарае боулинга?! Тоже, наверное, было бы подозрительным перебором. Невинный маскировочный променад - ещё куда ни шло. Кто-то сразу подписался на терренкур, пешую прогулку совершать, якобы обзорную. Кто-то чуть позднее даже собрался это проделать. А кое-кто сразу пошёл именно к незамутнённому Васильку с его Тоськой, вообще кристальной репутации лошадиной девушке, сдаваться реликтовой утехе на потребу. И потребовал, что полагается.
Из всех дел на Ближней даче обзор на конной тяге обещал быть наиболее содержательным, в самом деле экзотическим и одновременно определённо напрягающим. На что-то подталкивающим. Всё-таки, если вдуматься, и вправду вполне настораживающий антураж. Внешне простодушная кобыла, усмешливый, вроде себе на уме непонятно какой казачок с похмелья, принципиально ни на что не намекающий, но что-то такое всё равно имеющий в виду. Да ещё и тенистая дорога, уходящая под самое сердце поросшего дремучей дубравой Каменного Хаоса, который заблаговременно простирался непосредственно и вкруг Ближней заставы страны. Чудилось нечто ирреальное, отчего можно было сразу поёжиться или даже непосредственно вздрогнуть. Всё же предложенный квест несколько отличался от не столь увлекательного путешествия из-за письменного стола в каком-нибудь присутственном месте.
Застоявшаяся кобыла поначалу несла временно отлучившихся от дел начальников ого-го как. В смысле иго-го как. Словно бы вспомнила молодые годы на казачьем хуторе. Затем переходила на более спокойный темп. Вывозила же народ обратно в цивилизацию чуть ли не на брюхе, разъезжаясь натруженными и сбитыми в камнях копытами. Эх, где ты, юность моя?! Где - пора золотая?!
Ближняя Дача суверенных правителей страны располагалась у самой равнинной вершины местной Лысой горы, то есть, Голгофы, как раз на границе с лесопарковой зоной по её склонам. Обзирать там и в самом деле было что, хоть с кобыльих непарных копыт, хоть со своих двоих, парных.
Сугубо парковой эта зона считалась только у самых стен неотразимо уютных, но скромных официальных правительственных коттеджей Дачи и её глубинных особняков, выстроенных в стиле невероятно изысканного обаяния прочно победившей буржуазии - с убойно затейливыми гостевыми номерами, монументальными барно-бильярдными, банкетными и конференц-залами. Остальное прилагалось по списку. Особенная гордость Ближней дачи – иссиня голубой и просто зелёный бассейны, с большими-пребольшими фонтанами соответствующих цветов. В них по знаковым ведомственным и корпоративным праздникам, как бывало не однажды подмечено, даже голые девицы купались, притом, в изрядном количестве и почти неучтённые. Естественно, под ненавязчивым присмотром строгих и пузатых дяденек в камуфляже, но без автоматов. То ли квалифицированных евнухов, то ли штатных кураторов-сутенёров. Впрочем, за руку или за что-то другое тех девчат пока никто со стороны ещё не выхватил. Поэтому подобные разговоры являются вполне досужими, из области ещё только формирующегося народного предания про Ближнюю заставу великого Бочарова Ручья. Не исключено, что в будущем и былины. Вполне можно даже представить её исполнение под гусли где-нибудь в третьем тысячелетии нашей эры. Седобородыми обдолбанными старцами.
Далее обзор довольно резко сужался. Непосредственно за проволочными кустами сравнительно благоустроенный растительный массив сменялся и затем длился и длился во все стороны всё более непроходимой лесной чащей. Потом он дичал, дичал и наконец на территории знаменитого Каменного Хаоса, у отвесного северного обрыва вершины туземной Голгофы и вовсе превращался в нечто практически непроходимое. Там, под самым сердцем у ведьминой горы, под печенью у высокопоставленной бандитской «малины», по слухам как раз и располагался местный филиал ада. Эпицентр здешнего «места силы». И одновременно гипоцентр, ибо как раз из этих глубин всё несусветное повсюду и начиналось.
Терренкур предусмотрительно заканчивался непосредственно над всем заповеданным, буреломным обзираловом эксклюзивно преисподнего дьявольского места. Не исключено, что и всей планеты в целом. Там-то, на смотровой площадке у самого входа в суверенный филиал царства Аида, взад-вперёд прохаживались пока ещё немногочисленные, но Очень Важные Персоны или ВИПы, как их кратко и полупочтительно обозначала и величала многочисленная охрана, служивые церберы то есть.
Верховного правящего карлика, единого в трёх ипостасях - окладенца неземной чистоты, законодателя понятий всей подведомственной ему жизни, главы исполнительной власти и одновременно наместника бога в бескрайней стране - пока вроде бы не ожидалось. Тому свидетельствовали неопровержимые народные приметы: вертолётную площадку не готовили, траву не красили, пенсии не поднимали, даже регионального съезда партии власти в ближайшем коровнике не назначали. Бессмертные путиноиды ещё не трубили никакого всеобщего сбора. Но и намордников ещё не сняли. Впрочем, их никогда им даже не послабляют. Единственным из всех ручных рептилоидов. Не то гляди взбунтуются как странствующие музыканты, да и пойдут опять маршем на столицу. Зато всенепременно предполагал явиться его посланник федерального ранга, из столицы. Тот самый, с вертолёта, лупатый. Живьём, красавчик, должен появиться. Не как-нибудь. В плотном сопровождении советников и охранников, в смысле тоже с приглядом. Мало ли. Чем выше по Вертикали вознёсся, тем меньше остаётся доверия и к такому. В этом деле пасут все и всех. Ночью не смыкают глаз, никак не напасутся.
Даже просто по-человечески понять можно. Как же вот такого гостя без присмотра, да без догляда впускать в конкретную вотчину, где много чего всякого есть?! А вдруг что-то не то увидит?! Плохое скажет, не на то или не на ту глаз положит?! Кому не надо что не надо прищемит?! Не по чину подарит?! Что тогда делать?! И его записывать на досрочное свидание с маршалом Блюхером?! Возни-то потом сколько! Настоящие-то полномочия где у него?! Нет, нет и нет. Пока нет. Карлик таких никому не даёт. Кроме себя, любимого.
Так кто всё-таки выделялся из всех собравшихся?!
Прежде всего, уж конечно, охрана. Псы-рыцари. То есть, не те, кого охраняют, а которые охраняют. Та самая охрана, которая, как известно, иногда до того рано встаёт, что, кажется, и не ложится вовсе никогда, и одним этим у всех на таком виду оказывается, что мимо никак не проскочишь. Хотя пролезть-то можно, но только осторожно и всё-таки не каждому. Причём, эта впечатляющая совокупность хорошо вооружённых и не слишком изуродованных интеллектом людей даже со стороны, на самый первый взгляд воспринималась настолько неоднородной, что, казалось, там их сосредоточено несколько батальонных группировок. Только вот не поймёшь кого, то ли простых одиночных секьюрити, рейнджеров, то ли сводных охранных групп и автономных соединений, то ли централизованных колец настоящей, глубокоэшелонированной военной обороны. Судя по одному этому обстоятельству, а также по вполне серьёзному вооружению, чрезвычайной плотности и эшелонированности обороны, враг, слава богу, должен был наступать нешуточный, может быть с танками. Это казалось единственно верным объяснением складывающейся вокруг фантасмагории сил и средств. И вполне очевидным – то есть, правильным - выводом.
В принципе такая штука, как внешняя угроза, должна бы объединять. Но, как и среди солидных государевых людей при чинах и званиях, в структуре совокупных вооружённых сил туземной Голгофы, как бы сплочённых единой задачей, тем не менее, также наблюдалось весьма серьёзное разделение. То ли на рода войск, то ли по принципу комплектования и облику комсостава, то ли по концептуальному определению наиболее вероятного противника. Кто есть кто можно было судить и по хозяину или командиру, у кого какой. Кто из командующих хозяев в законе, а кто - верхом на законе. Именно этот коренной признак выделял как минимум две мощные группировки боевых охранных сил Ближней заставы Ручья. Да так оно и было, даже чисто визуально в отношении того же комсостава - одни ходили в камуфляже со звёздочками на погонах, другие – в той же степени пятнистые, но без остроконечных опознавательных стигм. Да и в способах несения службы они также разнились, правда, не сказать, чтобы уж слишком. Даже если вместе раньше что-то делили или тёлочек общих имели, всё это теперь решительно отступало на задний план. Что было, то было, дружба дружбой, а табачок - врозь! Основной служивый императив. Что-то более всего глубинное и потому единственно могущественное их выстроило и теперь держало друг напротив друга, не давало слиться, однако пока не позволяло и схватиться врукопашную. Однако для чего-то же держало?! Для каких-таких дел они тогда непрерывно и до седьмого пота тренировались?!
Именно таковы они и были на Ближней заставе великого Ручья - друзья-неприятели, незримой и властной рукой сведённые вместе стражи порядка из двух самых могущественных служб безопасности огромного региона, частной и государевой, в законе и верхом на законе. Того и гляди схватятся или втихомолку перегрызутся. Псы есть псы. Нестихающая конкурентность и вправду чувствовалась во всём, притом по нарастающей - и в степени боевой и особенно финансово-политической подготовки, и в великосветско-плебейской манере держаться самим, но особенно по части непрекращающихся разминок с прекрасным полом. Тут уж одни иногда сто очков вперёд давали другим, замороженным казённым уставом и особенно окладом. Но как те, так и другие служивые дебилы бодибилдинг тот выделяли особенно - можно сказать, обожали.
Такой профессионализм пропить решительно невозможно. Никак, нигде и ни за что. Поэтому аккредитованные журналисты торопились свои накаркивающие предчувствия внести в анналы в режиме реального времени непрерывно пишущейся истории. Хотя бы в качестве чернового материала стартующей прелюдии эпохального мероприятия. Наверняка потом, отмотав на начало, в самых незначительных деталях и нюансах они же, теперь вместе со следователями, и обнаружат коварные зародыши развернувшихся потом событий. Похвалятся, как же они точно с самого начала рассчитали, а может вправду накаркали их, главных злодеев. Сами себя за интуитивную предусмотрительность, если ещё живы останутся, поцелуют в одно место. Или даже в два.
Но так будет потом. А сейчас… Сплошной шорох в кустах, перебиваемый лишь скрипом лычек или треском отдираемых в страсти погон. Противно даже слышать. Тем более слушать.
Порою телевизионщики снимали просто так, навскидку, творили в режиме нон-стоп, словно акыны, наобум роясь в собственных ощущениях, впечатлениях, в нащупываниях кружащих вокруг невидимых и видимых потоков чего-то волнующего, но пока непонятного. Иногда же летописцы занимались простой постановкой сюжетов, заранее определяя и расстанавливая, какими они должны быть. Загодя режиссируя и воплощая позиции сторон, тех или иных действующих лиц, определяя потенциалы и мощности наиболее вероятных разрядов. Наконец просто расслаблялись, впрочем, и тогда неуклонно выдерживая стойку на малейшие колебания и завихрения мощно несущегося совсем-совсем рядом, а то и прямиком сквозь них - всё более правильного общественного, прости господи, мэйнстрима.
Вот один корреспондент, плотный, седеющий творец (особо тревожащая примета – полное отсутствие татуировок), посадил на василькову кобылу своего сынка, в педагогических целях мобилизованного папаней в творческую командировку. Маленького мышонка, но по имени Лев. Василёк сходу обрядил пацанчика в казённую съёмочную бурку, накрыл его большой лохматой папахой и, взяв кобылу за узду, повёл по тенистой аллее, словно бы из умной, доброй и лишь слегка угрюмой сказки. Оператор, приседая, а потом, выпрямляясь, вёл-вёл их объективом своего заграничного цифровика, на секунду останавливал кадр и перебегал на новое место. Затем опять трудолюбиво мерцал ленивым, крысино-красным глазком бегущей видеозаписи. Разминал шею и правую кисть. Корреспондент-папа также постепенно сосредоточивался на предстоящей теме и что-то в его костяной голове медленно, но и неотвратимо вызревало. Если бы что-то хорошее, то и не вздрагивал бы при этом. Поэтому речь могла идти только о чём-то гениальном.
Да, в какой-то момент сказал тот творец сам себе! О да! Здесь будет фильм наш заложён! Да какой фильм! Достаточно давать людям обыденных репортажей, зарисовок и очерков! Хватит буколических, прилизанных картинок красивой жизни властной богемы на туземной Лысой Горе. Пусть всё слепится так, как оно на самом деле и станет происходить! Практически в режиме реального времени. Хотя и в записи, но словно бы один к одному. Шабаш получится? Наверняка! Вот пусть он и отразится в кадре. Как есть. Или каким получится. Мол, каким образом найду соответствующих персонажей, таким и запечатлею. И оформлю всё это в свет. А там, господь расположит, может быть, не выдаст и не съест. Наоборот. Сам перемонтирует по правде жизни, как она покажет, куда та кобыла вывезет. Акценты безошибочно расставит. Конец героям помучительнее состряпает. Всё равно настоящий созидатель не тот, кто производит что-либо, а кто монтирует и отпускает в свет. Не выпускает, а именно отпускает. Бросает в море. Иногда с камнем на шее. На худой случай со спасательным кругом.
Вот так он и сказал сам себе. Впрочем, может это ему в ржании мучающейся земной кобылы почудилось. Зов судьбы, как старшина поднимающий мёртвых. Во всяком случае, предощущение великой, то есть, скандальной будущности сыграло исключительно важную роль в том, что конкретно впоследствии получилось, какой именно фильм нон-фикшн склеился «за нашу и вашу свободу». Да и что вокруг на финише в самом деле попутно, до кучи подклеилось. Скормить же «пиплу» потом можно было что угодно. На «ура» вновь прошло всё, что показали.
Сегодня, как было подмечено всеми без исключения, в том числе и им самим, казачок Василёк проявлял себя удручающе трезво, тихо, располагающе к задушевным контактам всех доступных ему родов, величин и сортов. По идее они конечно могли быть всякими, иногда даже и вовсе не быть. Но вот кто единственно его всегда понимал, всегда охотно и по любому с ним контактировал – лишь Тоська, его единственная подруга. Может она и была его куратором? Кто знает. Хотя принципиально в целях маскировки и оставалась кобылою, даже с натуральным хвостом. В целом доброе животное неизменно терпеливо сносило все свои служебные обязанности. Слушалось малейшего движения правящей узды и неизбывно благодарным оставалось за малейшие послабления, да и вообще почти не артачилось. Так, копытом только иногда. Промеж рог. Но это редко.
Василёк очень даже берёг доставшуюся ему непарнокопытную кормилицу, старался сильно некопытными или парнокопытными клиентами не нагружать, например, не очень грузных свинтусов подбирать. Это не всегда удавалось, хотя бы потому что последний выбор оставался всё-таки не за ним. Вот корреспондентский малец, мышонок по имени Лев, тот оказался идеальным седоком для Тоськи. Лёгкий, подъёмный, как и в самом деле летучий мышонок, незаметный в огромной бурке, он лишь взглядывал по сторонам из-под косм папахи своими огромными студёными глазыньками и как-то так подозрительно и многообещающе молчал. Может потому что в штанишках считалось сухо. Потом без папки, бывало, и сам ка-ак залезет сзади!.. Как такого Льва да не покатать?! Любой покатает. Хоть ночью. Но это конечно уже было бы слишком. Не всякая девушка позволит.
Телевизионный оператор брал в кадр многообещающие якобы детские львиные глазки очень крупным планом, да так, чтобы по всему было видать, что и малец этот не так-то прост, как может показаться с первого взгляда. Вырастет - точно командиром экипажа станет. Ракетоносца из местных степей. На худой случай, какой-нибудь летающей тарелки. По периферии такого, впрок забитого и расписанного кадра - переливающиеся насколько им положено солнечные пятна. Одновременно фиксировались и блики по краям экспозиции, сопутствующие тени да полутени по спинам, лицам и прочему реквизиту в центре и на обочинах одной из самых первых и потому не совсем пикантных, но отснятых мизансцен. Всё это также существенно дополняло и весьма усиливало эффект чрезмерно идиллического покоя как бы в преддверии неизбежного шторма. Известно же правило, даже закон: чем безмятежнее или даже глупее обрисовать начало - тем эффектнее произойдёт то, что должно произойти. Чтобы зрители уж точно в штаны напрудили. Но потом сказали: «А ну повтори, сволочь! Мы конспектируем!».
Затем, после выездки летучего мышонка Льва в папахе, кобыле сразу же пришлось несладко. Некая солидная бальзаковка с властным, но хронически влажным взглядом, полезла на Тоську, да не сзаду, а с переду. Извращенка. С каким-то прямо-таки лесбийским азартом, шевеля слюнявыми губами. Мало того - ещё и весом своим свинячьим придавила. Так что кобыле мало по-любому не показалось. Копыта вновь подламывались. Цокать наотрез отказывались. Однако теле-летописцы и тут оставили всё как есть и нисколько не приугашали в камерах красный глазок увековечивания. Кто знает, в чём на самом деле может выразиться резон бытия и сопутствующий ему ход реальных событий. Не исключено, что лишь отмотав всё назад, мы и поймём, для чего, почему и как это оно всё на самом деле было. И как можно было переиграть, чтобы хотя бы выскочить сухим из воды.
Такая же злосидючая гангрена, как эта ненасытная чиновница, обязательно во что-нибудь впутается. Тренд у неё по жизни такой. Вот тогда-то, в ретроспективе отснятого, очень полезно будет посмотреть, а что же такое она делала как раз накануне всех этих роковых событий. Вдруг чего-нибудь заранее, ещё в то время можно было бы предугадать или даже предотвратить. Поэтому не исключено, что даже в том, как именно она нагрузила собою несчастную кобылу, внезапно промелькнёт тогда грозовой, предупредительный отблеск подступающих событий. Поэтому оператор продолжал неутомимо работать и работать, снимая, фиксируя, предугадывая и тем словно бы пере-созидая текущую сквозь всех реальность, даруя ей бессмертие, уверенно полагая, что потом всё непременно обыграется, что ничто и никогда с этой минуты не пропадёт, ничто и никогда не будет забыто, а уж тем более никто.
Как раз эти бессмертные кадры потом для следствия и в самом деле представили немалый интерес.
Тоська сразу же невзлюбила воссевшую на неё номенклатурную амазонищщу. Та ей тут же ответила полной взаимностью. Классической ненавистью соперницы. Хотя и пообщались-то представительницы прекрасного пола, хвостатая и бесхвостая, всего ничего, от одного поворота до другого - но и этого оказалось вполне достаточно. Казачок Василёк основательно взмокрел, удерживая тоськину морду, всё время норовящую дотянуться до ляжки всадницы и сделать ей прививку от бешенства. Однако, как и полагается воспитанным дамам, внешне обе всё-таки не слишком обнаруживали обуревавшие их серьёзные чувства. В результате совместных усилий массивная амазонка на финише прямо-таки свалилась в руки Васильку, да так, что тот даже крякнул от неожиданности. Не исключено, что и не крякнул. Потому что теперь упала сама Тоська. И это тоже попало в кадр вечности.
События, как им для начала и положено, шли слегка, шатко, словно вразвалку, но всё более уверенно и по нарастающей. То есть, иногда опять как будто неторопливо, но периодически и убыстряясь, понемногу и неумолимо. А потом внезапно на какое-то время вновь сбавляли обороты. После чего по новой рывком ускорялись. В целом не столько шли, сколько пока ещё неровно вышагивали пробные размеры предстоящего, рассеивая вокруг подозрительную, предгрозовую безмятежность и между делом незаметно расставляя все фишки по местам. Фактически подбрасывая семена того, что вскоре состоится. Сверкнёт на полнеба, грохнет и расколет его как гнилой орех.
После амазонки услужливый казачок с помощью своей несколько успокоившейся кобылы оприходовал самого главу местной законодательной власти Юрика Тягаенко, в просторечии – спикера. Тот известен был своей невероятной прожорливостью и тем, что тягал в свой карман всё-всё, что попадалось, всасывая в прорву своих персональных закромов любые материальные богатства, абсолютно ничем не гнушаясь. Столь динамический вес, разумеется, также не каждый выдержит, тем более прокатит.
На удивление этот монументальный и высокопоставленный пылесос прокатился верхом на лошади до колючей околицы Ближней без сучка, без задоринки, без шуму и пыли, твёрдой рукой удерживая поводья. Ещё и пластично изгибался в такт ходу. Словно какой-нибудь кочевник или жокей, ушлый, но раздобревший от чересчур красивой и сытной жизни. Мол, смотрите и учитесь, пока учу. Так что все, включая кобылу, остались им премного удовлетворены. И сам берёт, мало никому не кажется, но так и другим жить не совсем мешает. Профессионал во всём держит марку, даже когда на нём самом клейма негде ставить. Впрочем, может именно благодаря тому, что негде.
Наконец и сами силовые ведомства Ближней заставы также конкретно проявили себя в идиллическом стартапе разворачивающегося действа. Куда уж, действительно, без них?! Когда никого не осталось из желающих от-кобылиться и даже липучие корреспонденты куда-то перебрались, волоча за собой равнодушно упирающегося, ещё совсем-совсем неправильного, аж молоко на губах не обсохло, угрюмого мышонка Льва, к Тоське подошли двое в камуфляже. И хотя в данный момент силовики вроде не сильно пугали живую природу, считались без масок и даже выказывали некоторое человеческое дружелюбие - когда кого седлают, то вначале всегда деликатно, как бы вполне по-дружески, словно бы одолжение делая - но кобыла всё равно как-то сразу пригнулась, словно испуганная кошка, не дожидаясь, когда её возьмут хозяйскими зубами за холку. Ей их и вычислять долго не пришлось. Тут с самого начала шутки предполагались плохи.
Так и вышло. Охранники не просто прокатились на Тоське - они её, деликатно, с сердечным пёсьим участием, но беспощадно, фактически до полусмерти выездили. Только потом оставили в покое. Новый частный случай всё той же, регулярно напоминающей о себе, всеобщей закономерности - профессиональную выучку, как и привычку, не пропьёшь, даже если захочешь. Так что к обеденному перерыву кобылу свою казак в конюшню внёс на руках. И целый час отпаивал неким чудодейственным эликсиром из пива пока не спас.
Такой вот случился промежуточный хэппи енд, которому полагалось только усилить необходимую безмятежность пролога событий, для лучшего потом облегчения. После него можно было перевести дыхание и слегка зажать диафрагму в объективе. Что и проделали, зажали, отдышались. После чего оператор ушёл на обед, своего эликсира, пивасика испить, да и вообще отдохнуть перед основными съёмками хрен ти чего предстоящего.
Силовики также отбыли, ещё и раздражённые чем-то. Один так кривился особенно, всё ему было не так. На лошади проявил себя чересчур неутомимым маньяком, мощностью приблизительно в пять или даже скорее в шесть чикатил. Легко можно было представить, что же этот скот проделывал с людьми. Второй экземпляр человекоподобного гнуса несколько уступал ему, но ненамного. Этот тянул где-то балла на четыре или пять по шкале ростовского потрошителя плев. Как и полагается хорошо отмороженным злодеям, внешне они предъявляли себя типами сравнительно невзрачными, практически плешивыми, даже как будто сутуловатыми, словно стёртыми. Встретишь и ничего такого не подумаешь. Но это была мимикрия самых настоящих хищников, от которых любой терминатор спрячется. Но сначала обделается. С синими искрами.
Как эти замечательно откамуфлированные стражники преображались в деле выездки совершенно беззащитного существа - это надо было видеть! Многое становилось понятным из одного того, что только могло произойти, но пусть с такими дядями попробует не произойти! Тут и не нужно быть особым провидцем. Впечатляло одно то - каким неукротимым задором и огнём пылали их кабаньи глазки, до чего умело и мощно обрабатывали они бедную лошадку. Пусть скажет спасибо, что ешё никакой статьи не впаяли.
Борюсик, его так и звали, считался номером первым - тот самый, который даже при самой первой экспозиции верхом на кобыле проявил себя наиболее неутомимым и прежде всех неудовлетворённым энерджайзером. Именно на все шесть чикатильских баллов. Доминантный секач имел важные командирские нашивки, в побочное от утех время он подряжался служить главнокомандующим спецслужб компании Хэппи-ленд-Инвеста. Это и была как раз та самая - заглавная полу-частная фирма, которая подрядилась спонсировать означенное крупномасштабное и крупноправильное мероприятие на Ближней правительственной заставе, что высилась над самим Каменным Хаосом. Задачи она должна была выполнять чрезвычайной важности и трудности: поляны накрывать, раков варёных подавать, девчат неварёных вокруг шеста крутить и в бассейны с фонтанами, сильно голубым и несильно зелёным, в соответствующем виде окунать для блезиру или чего-то другого. Сто потов сойдёт, пока осилишь громадьё столь великих дел! Кроме того, ещё нужно было охранять всё это чинное и правильное благодействие, естественно, вместе с официальной полицией и со спецслужбами. Непонятно только от кого. Вероятнее всего, друг от друга.
Сиротинин, непосредственный, да и какой угодно, хозяин неиссякаемого энерджайзера Борюсика, президент столь многофункциональной компании, а точнее, холдинга компаний, бывал премного доволен полевым командиром своих архаровцев. Называл его командором и нередко в «эксклюзивном порядке» для приватных разборок ссужал своим деловым приятелям-братанам, прежде всего из самых высоких властных структур. Это делалось и для оказания организационной помощи в «крышевании» различных мероприятий, в том числе и весьма ответственных. Например, только что затеянного на местной Голгофе, куда вот так вот и отрядили в помощь губернаторскому, казённому силовому формированию практически всё боевое подразделение Хэппи-ленда во главе с неподражаемым секачом, командором Борюсиком. Расчёт как всегда делался безукоризненным. Полиция или чекисты не всё могут, а вот отвязанный, как бы полу-штатский тираннозавр Борюсик сможет всё что угодно, именно потому и незаменимый. Уж такой он на самом деле. Руки ему точно никто не свяжет, тем более не оторвёт. Разве что хозяин. Но тот брал его вовсе не для того, чтобы связывать или что-то отрывать.
Вторым оприходовал добрую животину Тосю номер второй среди собравшихся здесь служивых бандитов. Прозвище Кольт, в миру - Виктор Николаевич Петриевич. Этот бесстрашный хищник когда-то был совершенно кротким агнцем. Владел портняжно-швейной мастерской, шил людям и начальству джинсовые куртки и штаны с красивыми иностранными заклёпками и нашивками. Вспоминают, что был он в те времена, вполне покладист, даже умён, добр и отзывчив. Но потом вдруг бросил издеваться над своей натурой. Вырвался в люди. Даже в большие. В начальство. Как бы сказать – совсем озверел. Сделал своим жизненным девизом известную американскую байку про то, как бог создал больших и маленьких людей, а вот мистер Кольт уравнял их шансы. Ставка на сверх-жёсткое управление силовыми операциями, решающими любые проблемы, оказалась куда эффективнее какого угодно швейно-джинсового производства. Более всего нравилось мистеру Кольту, а именно, Петриевичу то, что теперь своим клиентами ему не нужно было улыбаться. Это они теперь изо всех сил заискивали, но как правило безуспешно. С любого ракурса породистый, таких бабы щенками обычно разбирают, себе на голову, но… но всё-таки не альфа, хотя пытался вести себя именно так.
Нынешнее положение и сравнивать нечего было с его прошлой жизнью. Петриевич и в самом деле почти сравнялся со многими большими людьми, о чём в швейном бизнесе, да и в простом ментовском, он не мог даже помечтать. Прежнего скромного, доброго и отзывчивого пролетария-бизнесмена, ставшего пошлым отморозком Кольтом, теперь было не узнать. Даже не подступиться, разве что на пьяной козе подъехать, но только в строго определённый день и час. В свободное от утех и от работы время. Этот самый некогда открытый и доступный, а ныне сильно напыженный и надменный садист Кольт руководил крутой «дельтой» от другой фирмы, которая называлась «Таун электроникс». Вторая фирма также принадлежала магнату Сиротинину. В её охране, как и в первой, собрались сплошь дауны, однако здесь пребывали совсем уж особенные, в смысле на редкость отборные дебилы. У каждого при себе имелся безнадёжно свинцовый взгляд, такой же кулак и два килобайта примитивной оперативки за душой. Больше ничего. До такого уровня ещё надо суметь опуститься, не каждому дано. Однако без этих качеств на столь ответственную работу не принимали. Даже по рекомендации. Про них так честно и сознавались: «В «Тауне» - только дауны!»
Для чего на самом деле все-все они здесь так здорово собрались - никто в точности сообразить не мог. Кроме того и соображать им никогда не бывало положено. Личные отношения их самого главного шефа Сиротинина с ещё более главным начальником, губернатором Холмогоровым по кличке Железный Шурик - в силу их полной скрытости не считались за реально существующие. Они, естественно, существовали и зачастую определяли все другие отношения. Взаимодействие удельного правителя и его спонсора, а одновременно основного стражника в контексте разворачивающихся событий как бы и вовсе нигде не числилось, не обозначалось, хотя именно на нём всё как всегда и стояло.
Формально не существовало даже договорённости о совместном проведении означенного якобы охранного мероприятия. Ни о действительной охране его, ни тем более о лукавом спонсорстве. Просто собрались как-то невзначай старо-правильные ребятишки вместе со своей не менее правильной охраной, потусоваться, перетереть дела-делишки, вспомнить Альма Матер, славный Бочаров Ручей. В какой-то момент, захотелось вознести пылкую здравицу суверенной Вертикали и её остролицему блюстителю, то да сё. Вдруг барин узнает, да похвалит. Заодно провести какое-нибудь новое и сильно важное совещание по некоторым аспектам взаимовыгодного сотрудничества - и между собой и промеж кем-нибудь ещё. Кто попадётся. Или кого просто так поймают.
Ни по одному пункту повестки дня - ни бумажек, ни договоров, ни даже протоколов. Всё на честном купеческом, то есть, бандитском слове, Исключительно на устных договорённостях братков. Всё по понятиям! Поэтому правильно! Ни один аудит не накроет, даже если и очень пожелает на свою голову. Впрочем, он и сам сюда нейдёт. Всегда лучше оставаться при своих. Целее будешь.
В ряду всех тех, кто успел засветиться или ещё только неспешно засвечивался, малозаметными оставались лишь два главных действующих лица. Разумеется, вполне преднамеренно они так сделали. То есть, по собственному желанию. Они и вправду очень и очень старались быть как можно более неприметными. Отсюда сознательная невыраженность поведения, избирательная контактность и даже определённая отчуждённость со всеми, с кем всё же вступали в контакт.
Держались они абсолютным особняком - долговязый мрачноватый субъект по фамилии Шахов и пожилой, медлительный господин с энергичной речью, утомлённой поволокой в глазах a la «многия знания - многия печали» - и с пока ничего не говорящей фамилией Авксентьев. Профессор, доктор нескольких наук, университетское прозвище «Мудрый Авк», хотя с годами не бывало и дня, чтобы этот мудрец как-нибудь или во что-нибудь не умудрился. Числился двуличный, но всё же по своему гениальный старец личным советником губернатора на общественных началах. Отрабатывал в правительстве региона какую-то очень важную, никому до конца не ясную функцию. Соответственно, будто бы продолжал преподавать. Во всяком случае, числился в федеральном университете профессором-консультантом. Никто ничего конкретного о нём сказать не мог. Настоящий человек-невидимка, исподволь вертящий всей округой. Его просто и незатейливо уважали, то есть, откровенно побаивались. Поговаривали, что даже сам губернатор.
Шахов, бывший студент профессора Авксентьева, имел репутацию под стать. Следователь по особо важным делам известного федерального сыска. Сравнительно молод, но весьма высокопоставлен и опытен. Экстренно прибыл на главную тусовку региональной элиты с огромными полномочиями и с ещё большими подозрениями по предмету сыска. Сразу высказался о далеко идущих предположениях себя и своего ведомства насчёт реальных целей проводимого здесь мероприятия. По его мнению, атмосфера здесь была какая-то не та, не обычная. Мол, чем-то загодя потрясающим веяло отсюда куда как более явственно, чем положено. Да столицы доставало. А её такие плохо пахнущие дела всегда напрягают и нервируют.
- Не зомбировать же всех этих чинуш сюда привезли в самом-то деле?! Или на какие-нибудь изуверские психофизические трансплантации к неведомому доктору Зло.
Вбросив в стремительно развивающуюся неравновесность событий столь сакраментальный вопрос, притом попав в самую девятку, Шахов сходу ушёл в тень. Даже почти исчез из поля зрения, со всех радаров пропал. Причём, внезапно. Как и положено одному из главных действующих лиц. Канул в полутьму, словно мышь летучая и окаянная.
Профессор по всей вероятности тоже чувствовал, как ему словно из преисподней поддувало. Временами со всех непонятных сторон сквозило просто наповал. Но Авк пока и на этот счёт помалкивал. Мало ли - тронь лихо пока оно тихо. Потом не оберёшься. Сказано ж – мудре-ец, а потому как древний ворон и переживает всех.
Изображение авторское
Глава 3. Этюд в бомжовых тонах
- Доцент, а доцент, вот ты вроде как сильно умный, да?! Тебе, наверно, даже череп давит. Так вот. Не слабо ли тебе, умный ты наш череп, взять да и поведать народу, кто такие ВИПы?! А то бают по ящику и по радио, да и среди людей не один раз слышали - ВИПы да ВИПы, а чо почём не поймём. Люди это, не совсем люди, или совсем не люди, то есть, крутяки какие - залётные или ещё как?! С чем их хоть есть-то?! Вернее - им нас?!
- А пожалуйте, ребятки, всё вам расскажу, честное слово, всё-всё, что знаю про ВИПов про этих самых треклятущих, из-за которых я собственно и в камышах окаянных да безбрежных очутился, а потом и вот здесь, в сиих благословенных, но вонючих чертогах. - И Фредди, дурачась, былинно обвёл глазами величественно нависающие бетонные своды полуподвала и подпирающие их ряды всё ещё как будто прибранных коек. Были бы гусли – точно тренькнул.
- Ух ты! Расскажи, почём купил. За что они тебя так, да ещё по голове?! Тебе переводчик нужен, ты в курсе дела?
- Нет-нет. Про то отдельный разговор. И за тот отдельный разговор и магарыч отдельный будет. А вы его вряд ли потянете. Так что отвечаю по существу первого вашего вопроса, господа, про так называемых… м-м-м… ах да, ВИПов. Хотел с чем-нибудь срифмовать, но что-то даже при упоминании о них красная пелена глаза застилает. Слов нет, не считая мата. Ф-фу, ладно, прошло. Так вот, господа бомжики, ВИП - это на самом деле аббревиатура, то есть набор заглавных букв нескольких слов, обозначающих какое-либо понятие. Это ясно?! Хорошо, теперь едем дальше. В аббревиатуре ВИП три буквы, каждая обозначает отдельное слово. Надеюсь, и в это въехали?! Хорошо. Едем ещё дальше.
- Ты как на лекции! - Ухмыльнулся сыщик. – Вспомнил былое. Давай-ка, лучше партейку сгоняем. Я тебе фору две пешки дам. Как нашему местному ВИПу. В смысле по блату.
- Не мешай. Сыграем. Подожди. А ты, Жорик, и ты, Колик, и остальные господа-товарищи - слушайте и смотрите сюда ещё внимательней. В глаза смотреть, я сказал!!! И постарайтесь вникнуть. Такое даже студенты понимают. Вот эти три буквы «В», «И» и «П» - обозначают не наши, а вредные английские слова. Всего их три, одно гадостнее другого будет, приготовились? Вери импотент персон. Запомнили?! Три слова - и три буквы, по букве на каждое слово. Въехали! Отлично. Ещё дальше едем. Первая буква «В» - заглавная в английском слове «Вери», она его и обозначает. В переводе на наш великий-могучий означает - «очень». Очень что-то… Нечто, что очень «очень»! Ясно?
- Очень что? Не очень что-то ясно. Ты запарил, доцент! Тебе никакой переводчик не поможет.
- Неважно что. Просто «очень».
- Ладно, гони базар дальше. Всё равно делать не хрена. «Очень» так «очень». Мы согласны.
- Вот. А вторая буква - это «И». Она обозначает английское слово «ИмпОтент», в котором является заглавной. Что такое импотент, я полагаю, вы и без меня знаете… Завяли?! Перевод про импотента нужен?! Говорите!
- Да уж… - приуныли собеседники. - Ты не томи. Гони, Цицерон. Не смущайся! Мы тебе тоже фору даём.
- Так вот. - Доцент принялся расставлять шахматные фигуры на доске. - Последняя буква, если вы запомнили её в аббревиатуре «ВИП», это буква «П». Она и означает слово «персона». Понятно? Запомнили? Читаем дальше, что же обозначает это странное обозначение трёх английских слов - ВИП - «очень импотентная персона». Или «персоны», если во множественном числе на них смотреть. Видите, как всё просто в нашем мире. ВИПы - это на самом деле все те гады, которые над нами. И с которыми мы не можем ничего поделать. Для нас, так вообще всё остальное человечество из ВИПов состоит. Можете сразу успокоиться, нам в них не бывать, даже если мы все дружно из штанов выпрыгнем и взлетим, скажем на крышу этого дома. Прежде всего потому, что хоть мы и вторая буква, да ещё и с тройной приставкой первой, но уж точно не третья. Не пидоры, успокойтесь.
Но Жорик всё равно не успокоился.
- Да ну-у… Ни в жисть не поверю в эту хренотень. Какие же они импотенты, эти бугры?! Да мы, согласен, на их фоне импотенты, каких свет ещё не видал. Это они нас, а не мы хоть кого-то… Тем более их.
- Так я тебе о чём говорил?! Вспомни по буквам! Балда ты!
Сыщик не переставал ухмыляться, приступая к партии:
- Эй, лингвист-юморист! Я иду королевской, заметь. Уж она точно импотент. То есть, не в нашенском смысле, а импотент в английском. С ударением на второй слог - она именно - импОтент. Въехали в ударение?! Чего вылупились? В глаза смотрите?.. Ладно, отбой! Можете зажмуриться.
- Вот умники пособрались тут! – Возмутилась хилая бомжачья оппозиция. - Все мозги обделали. Пошли на хрен, господа бывшие начальники! Валим отсюда, бичи. Нехай эти импотенты сами занимаются между собой, чем хотят, хоть по-нашенски, хоть не по-нашенски. Эй?! Кто с нами?!
Однако прочий народ всё равно остался около шахматной доски, с ленивым интересом разглядывая замурзанные деревянные фигурки или даже с умным видом обсуждая некоторые ходы соперников. Разговор затем ушёл в сторону и получился сугубо профессиональным, практически гроссмейстерским, но и его удавалось слушать, поскольку делать-то и вправду было совершенно нечего. Так отчего ж не повесить на уши очередную бодягу, может хоть что-нибудь станет понятно?! Да и голову надо же чем-то занимать! Нельзя же всё время ею есть и есть. Так и лопнуть можно.
Сыщик, сделав ход, нравоучительно поднял палец:
- А ты помнишь, что ещё Каспаров заявлял Крамнику в Женеве? Когда ещё играющим был? Вот то были ВИПы так ВИПы, причём - оба! Не чета нам!
- Не уважаю.
- А кого? Древнего Ананда или ещё более дремучего Карпова, что ли?! Доцент, ты и вправду спятил.
- Тогда шах тебе! Шах-шах! Именно! Разуй глаза! А ещё фору хотел давать!
- Да? Так быстро? Верно…- Сыщик задумался: - И всё-таки ты не совсем прав, доцент. В принципе, это я должен шаховать, а не ты. Природа у меня, понимаешь, такая, от рода моего. Это я только внешне кажусь бабайкой или ястребом каким-нибудь полуподвальным. А в действительности самый настоящий голубь. Был слух, Пикассо с меня рисовал свой всемирный символ мира. Пока я был в отрубях. Подкрался и срисовал, каким был. Если не веришь - всмотрись повнимательней. Давай-давай, не бойся, смотри! Я разрешаю. Теперь попробуй вот так - в профиль. А?! Угадывается?! Чувствуешь руку мастера?!
Умело и правильно заговаривая зубы, сыщик Осклизкин опять двигал вперёд свою коронную, королевскую пешку, прикрывался от шаха, а сам говорил, говорил-говорил, как по радио или ящику с картинками пургу гнал. Но эти уловки против Фредди не срабатывали, тот знал товарища как облупленного. И потому ещё раз прижал конём и ферзём. Тогда после очередного шаха сыщик ещё раз замолчал, да и призадумался, теперь надолго, шах-то никак не отступал. Поэтому делать было нечего - приходилось чем-то жертвовать, чтобы избежать быстрого поражения. Тем временем в разговор вступила группа поддержки, правда, неизвестно кого, не исключено, что всех и сразу. Весёлый, разбитной денди-бомж господин Норкин, не замедлив, вставил в паузу, образовавшуюся при разговоре двух гроссмейстеров:
- Вспомнил! Анекдот слушай. Пока не забыл. - И принялся быстро воркотать, жуя улыбочку, и с деланым кавказским акцентом. - В горах новый хищный птица появился. Понял? Это как бы аксакал говорит другому саксаулу… блин, аксакалу. Понял? Говорит, значит, что новый хищный птица появился… ага, в горах. Дельтаплан называется. Всех кушаит. Вчера смотрю - опять человека несёт. Три раза стрелял, два рожка стратил, пока не бросил. Вах-вах. Хи-хи.
Сыщик поморщился, потом быстро сделал ход и вопросительно просветлел:
- А я вот сюда. И цел останусь. Ты как себя почувствуешь в данном случае?!
Фредди, он же доцент, тут улыбнулся, тоже сделал ход и приятельски похлопал соперника по эталонно костлявой спине:
- Всё так же, так же. Шах-шах, говорю, природный ты мой, зашахованный, да зацалованный.
Бомжик Мухортов вдруг перестал болеть за игроков, прислушался, выздоровел и показал всем, какой же он на самом деле чуткий:
- Всё верно, правильно зверьки обещали. Образцовая ячейка общества заявляется. Прячь вещички!
- Обмолкни! - Рявкнул сыщик, отхлёбнул крепкий кирпичный чай и вдруг замер с фигурой в руке. - О, мадонна, да кто ж это такой?!
Тут разговор завис повсеместно, не получив продолжения, потому что в этот самый момент подтвердилась невероятная чувствительность бомжика Мухортова. В полуподвал взяла да и отворилась дверь. В новообретённом жизненном пространстве принялись передвигаться и устраиваться непосредственно под высоким, у самого потолка, оконцем ночлежки, на самом престижном, заранее прописанном для них месте новые постояльцы: то были бомж, бомжиха и ихний ребёночек, то есть, как бы бомжоночек. Ребёночек тот выглядел чрезмерно рослым, как бы несоразмерным, не по годам вовсе выглядящим, сильно похожим на взрослого карлика или непонятно для чего и как переодетого пятиклассника. Однако по причине несусветной убогости или наоборот невероятной продвинутости - такое существо и поныне вроде бы ещё на руках носили, как совсем-совсем маленького или наоборот очень важного мандаринчика. Или русского царя на крайний случай.
Во рту у него, может просто больше негде было, родители держали потрясающе массивную соску, да не простую соску и даже не гаванскую сигару, а почти крупнокалиберную установку, но только стволом вовнутрь. Лялька-пятиклассник этот непонятный свой агрегат показательно и на редкость энергично мутыскал, то есть, как бы сосал. Втягивал в себя все-все боезаряды какие там только могли быть. Да и не просто вытягивал он её до упора, а прямо таки терзал дудолю, как собаку рвал и гонял взад-вперёд. Настоящие искры сверкали и трещали за ушами. Никто ни сразу, ни потом так и не смог догадаться - для чего он так всегда делал. Одной этой энергии хватило бы на обогрев половины жилого квартала, как минимум. Может и вправду какие-нибудь снаряды глотал?! Или таблетки от жадности?! Однако этого никто никогда так и не понял!
Впечатлил потрясающе красивый детёныш, всех, сразу и навсегда. Но нескоро ещё бомжики стали признаваться в этом. Даже каждый сам себе. Потому что по любому такую информацию, такой образ ещё надо было переварить и успокоиться. Немудрено: как посмотрел кто на ворвавшегося к ним взрослого младенца, едва перехватил невинный детский взглядик - так сразу у него мурашки и побежали в определённом направлении, наперегонки помчались, практически давя друг друга. Воистину некий мутант, а не хлопчик. Вылитый трансформер, то на маму он похож, то на папу, то на весь полуподвал сразу. Вот слегка только взглянул в кого-нибудь этот обаятельный паренёк своим студёным, пронзительным оком, как словно бы выстрелил из травматического пистолета. Каждому в песик. Бах-бах-бах! При этом у парня, но правда без скрипа, ещё и отпала его ротвейлерова челюсть. Вниз полетела та самая термоядерная, крупнокалиберная соска. Прямо на пол, на подметённый, ещё сравнительно чистый. Но всё-таки она его не проломила. Бомжомамка немедленно подняла драгоценный артефакт, облизала, выплёвывая соринки, и опять в ротище, стволом вперёд, втолкнула своему мутанту, демонстрируя всему обществу, до чего же трепетно боится она его потерять. Как было не вздрогнуть и не посинеть от столь замечательной картинки богоматерного умиления?!
Папа-бомж тем временем гремел и гремел узлом с семейным барахлом-скарбом, с привязанным к нему чайником, облупленным ночным горшком и тазиком для стирки белья и варки обеда. Ещё затем ставил-ставил этот самый узел на тумбочку, да кое-как укреплял его, чтобы не упал, куда не надо. Процесс тем временем продолжал идти по нарастающей. Свиристел до изнеможения. Отчего события размножались словно кролики. Загадочный карлик, чересчур старательно изображавший из себя человеческого младенца, с энтузиазмом подвывал, сноровисто, как профессиональный массовик-затейник, заводил окружающую среду. Сходу, фактически без предварительной подготовки раскручивал общество на что-то, ведомое только ему одному. Вряд ли на одну только продажу гербалайфа.
- У-у-у-у. Мням-мням. Пись-пись.
Что ж, это было вполне переводимо. Папа-бомж весело скомандовал:
- Кажись, дождик собирается. Ставь тару!
Бомжомамка принялась быстро развязывать путы на чайнике, добираясь до ночного горшка где-то под ним, и в сердцах зачертыхалась:
- К-ка-акой каз-зёл чайник поверх вазы вяжет? - Наконец сдёрнула чайник и полностью отвязала долгожданную посудину. – Ну-у, каз-зёл!.. На! Подставляй!
Подставлять что-либо было поздно. Папа-бомж внезапно подпрыгнул с ребёнком на руках, потому что с того потекло. И не просто потекло - а как специально, с мощным напором понеслось, словно сквозь прорванную трубу. Или пожарный рукав литером «А». Реакция мгновенно обмоченного, но всё-таки и видавшего виды папы также оказалась практически мгновенной, потому что натренированной. Он немедленно выдал интегрированный сгусток речевой совершенно непереводимой идиоматики с заимствованием ряда терминов из некоторых земных языков и ненормативных лексик. За словами тут же последовали и дела, то есть, они их словно подкрепили. Лёгкий парашютный хлопок вздувшейся рубашонки - и родная бомжачая кровь оказалась очень быстро катапультированной на ещё несмятую и пока невиданно сухую кроватку. Дитё на скорости зарылось своей огромной головёшкой в матрасик с простыночкой, застенчиво хрупнув шейными позвонками. Но фюзеляж таки выдержал приземление. Ясно, что далеко не первое подобного рода. Потому и выдержал.
Тут как тут мать. Сдёрнула с хлопчика мокрые как бы штанишки, словно с пузатенького танчика. Бросила те чехольчики где-то рядом и затем продолжила развязывать узел с добром, нажитым явно неимоверным трудом. Взросленький карлик, самостоятельно суша кверху мокрую попку, старательно сосал свои мокрые пахучие тряпочки и глядел-глядел неотрывно на обитателей полуподвала бездонными глазками совёнка, как бы слегка приослепшего на свету. Словно бы чуток извинялся. Мол, пардон, господа, вот, обломался невзначай, - попробовал слететь с гнезда на реактивной струе, да как-то немножко неудачно вышло. Бомжики, посматривая на гигантского и откровенно беспардонного младенца, поёживались, хотя по номиналу зачисления в штат ночлежки считались вроде бы и первоцелинниками, то есть, народом калёным, тёртым, мятым и где-то местами даже клятым, а вот погляди ж... Вон - и побежавшие по коже мурашки принялись считать. Некоторые даже ловить их.
Папа-бомж, лишь слегка вытершись от обильных сынулькиных потёков, подвинул табуретку, по-свойски присел к шахматным игрокам и их болельщикам. Не приветствовал - нет-нет, он лишь спокойно закурил сигарету из мятой пачки с надписью «Памир». Но ни на кого старался особенно не смотреть. Важничал. А вот Фредди, мельком глянув на него, не удержался и спросил, по-доцентски интеллигентно, смышлёно шмыгая носом и кивая на ребёнка:
- Твоё произведение искусства?
Папа-бомж дымнул и стал попеременно расширять зрачки, словно дымные колечки:
- А то? Обломись, ежели по морде?!
Бомжик Мухортов, стоя грудью за спинами шахматистов, нагло добавил к вопросу доцента:
- А что он такой карла?.. В смысле малой, а такой огромный?! Перепихан?! Сын полка?!
Папа-бомж быстро подошёл к нему и уверенно ткнул двумя пальцами в направлении глаз:
- Гавкни ещё раз! В ротике покарябаю, глазки на базар снесу. А тебя здеся закопаю!
Бомжик по имени Толик тут вздрогнул, представил сказанное и сразу прервал свою поэтическую задумчивость. После некоторого раздумья вставил любимую присказку, больше которой он, как попугай, никогда, ничего не произносил, да, пожалуй, и не знавал других слов:
- Ой, как же я дико писюнею, Клава!.. – И всё. И как обрубило.
Доцент Фредди невозмутимо рокировался, уверенно поменял фигуры местами:
- Да всё так же, так же тебе, сыщик. Получай, фашист, гранату от советского солдата! Шах-шах! Всё равно тебя уделаю. Отдавай офицера, а то и ладью прихвачу, ты у меня ещё подёргаешься!
- Фредди! Всё-таки ты определённо Крюгер. - Не реагируя на выпады соперника, мрачно отозвался сыщик Осклизкин. - Так и тянешь костлявые ручонки к моему горлышку! Чикатила супротив тебя, оказывается, попросту щенок!
Некоторое время тянулось сравнительное безмолвие, больше никто ничего пока не говорил. Тем более про выходку новоприбывшего жильца. Переваривали. А может, как Толик, тоже пока адресовались исключительно к Клаве. Потому что главное было ещё впереди.
По кадру прошёл небольшой спектральный сбой, но автоматика пилот-камер принялась быстро корректировать помеху. По звуку – осталась норма.
В тишине повизгивали внутрикроватные металлические сетки, потому что это карлик опять суетился, кряхтел, вероятно «а-а» хотел, золотой высокогорный птенчик. Не сиделось дьяволёнку в новом гнездышке и всё тут. Сердечко алкало великих деяний, они всё никак не начинались. Тогда он стал заранее присматриваться, на ком бы их провернуть.
Темнело. За окном, вверху, какое-то прохожалое радио засвиристело, засюрчало, приблизилось, а потом вдруг на ходу взяло да и сказало - очень даже всех напугав - вполне многозначительно, да ещё и с нажимом, со значением, словно бы пароль на явочной встрече: «Добрый вечер, господа. Начинаем концерт для тех, кто в пути». И словно бы ушло то радио куда-то в обозначенный путь, пропало, словно в бесконечность провалилось, вместе со своим владельцем, то есть, с прохожим. Словно бы за собою властно поманило. Бомжики смятенно переглянулись и опять кто смог пересчитали у себя мурашки. Вроде все на месте. Комплект пока что полный. Однако они ещё некоторое время продолжали сидеть неподвижно, ожидая какой-нибудь пакости от пребывания в непривычных, комфортных условиях. Ясное же дело, что так просто никогда ничего не бывает. Тем более бесплатный сыр. Подлянку ожидать в таких мутных делах всегда не только можно, но даже и нужно!
Изображение заново приблизилось к уверенной чёткости, контрасту и глубине пятнадцатого межгалактического стандарта.
Бомжомамка в уголке, не скрываясь и нисколько не таясь, растирала жилистые ляжки, выставив их напоказ, и опять несколько неинтеллигентно покричала мужу, или кто он там ей был на самом деле:
- Эй ты, каз-зёл. Гоняй сюда! Жрать наверно будем.
Папа-бомж вновь обиделся, теперь на «козла» со стороны своей нежной половины, и решил внести коррективу. Вновь с нацелом для всего общества, чтоб хоть что-то ему прояснить. Почесал давно перебитый, а спереди ещё и разодранный нос и с вызовом заявил:
- Это я - командир эскадрильи! Я между прочим самолёты сбивал!
- Да ты-ты, урод, заткнись! Сбивальщик мне нашёлся. Сбил бы хоть одну приличную шабашку!
На это опять с непривычки прошёл сбой межгалактической связи. Какой эскадрильи? Где эскадрилья? Кто командир? Почему командир? Для чего это надо было сказать?! Где логика? Причинно-следственная связь?.. В исказившейся слуховой и зрительной картинке помещения тишина теперь зависла совсем непонятная. Накладка в этот раз прошла даже по семантике звука. Однако техконтроль ближайшей станции перемодуляции импульса на Альфа Центавре быстро поправил брак. Тем не менее, дежурный оператор с Большого Магелланова Облака его всё-таки зафиксировал и сделал соответствующую пометку в журнале, в графе: «логические особенности туземной коммуникации». Под угрозой стоял весь исходный инфопоток с уникальной планеты где-то там, трудно даже припомнить, где именно.
- Да кто бы возражал?! Сбивал так сбивал. - Механически и чуть ли не одновременно откликнулись оба шахматных игрока и, переглянувшись, коротко похмыкали - мол, везёт нам, ещё один импОтент нарисовался. И в самом деле козёл, а туда же - тоже не хочет быть собою. Хотя, в принципе, и вправду, если по совести - кто хочет?!
- Но я-то действительно командир! - Настаивал бомжопапка, всё больше обижаясь на дурной народ.
Любимая женщина командира эскадрильи злобно хохотнула на это его настойчивое утверждение. Опять конечно не соглашалась. Фредди глянул на неё, на свисающие белёсые лохмы, слегка призадумался, затем сказал сыщику:
- Имей в виду и запомни следующее: добродетельная героиня обязательно должна быть блондинкой. По имени Сара, не как иначе. Первое правило Голливуда. В любом фильме так. В нашем скоро тоже так будет. Она и должна была появиться, потому что в каждом человеческом кубле всегда должна быть своя леди Ди, Сара или какая-нибудь другая белокурая стерва, но беспрерывно гадящая леди. Ты только посмотри на неё! Королева крыс! Настоящая леди Кры! Любая Сара отдыхает! Даже голову раз в год моет! Сразу видать, что блондинка. Короче – наш кадр!
Затем Фредди вернулся к шахматам и опять поставил сыщику Осклизкину привычный шах. Отчего неформальный лидер, признанный ВИП подземной человеческой группировки и бывший надземный сыщик наконец потерял терпение. А может оно у него просто кончилось и его никто не терял. Адресуясь бомжопапке, сыщик проговорил ему с угрожающим добродушием:
- Бери сюда пеленг. И слушай внимательно. Сильно внимательно. Только ничего не пропусти! Как только доцент сдаст партию - так я тебе сразу же свечку и вставлю. Как комэску, эксклюзивно - по самый элерон. Так что пока готовься! Можешь подмыться, не возражаю.
Тогда Фредди добродушно ухмыльнулся и почесал колючий подбородок:
- Давно не слышал настолько интеллигентного общения!
- Сам такой!
Тем не менее, папа-бомж настойчиво выходил на третий круг всё более тёплого контакта. Его наверняка перемкнуло, видимо потому что и размыкало никогда. Он так ничего и не понял, адаптации проявил ноль, как, впрочем, и керосина в баках:
- Но я же действительно был командиром эскадрильи! И сбивал самолёты.
И сделал угрожающий крен в сторону болельщиков. Комэск явно нарывался, чтобы его проучили по-настоящему. Скирда есть скирда. Вообще редкостная природная пакостность придавала поведению бывшего лётчика закономерный оттенок вызывающей аристократичности. Рано или поздно он должен был получить своё. Однако неоконченная шахматная партия, связывающая руки возмездию, всё ещё откладывала его неотвратимое наступление.
Опять лёгкая пауза, на этот раз не по вине техники или операторов. Вероятно, просто естественного происхождения. Или же камеры автоматически донастроились на режим алогичного копирования текста. Системы передачи теперь почти не зависали.
Тут и у Фредди принялось лопаться терпение, но несколько по другому поводу.
- Дружище! Мы с тобой целый час этот шах гоняем, словно хабибу по плацу. Этот же шах вечный! Вечный, неужели не ясно? Заело тебя, что ли?! Давай, заканчиваем, и врежь этому летучему козлу по-настоящему!
Командир эскадрильи только теперь стал немного понимать ситуацию, кого именно поимели сейчас в виду, отчего принялся активно отодвигаться. Чем ближе казалось завершение партии - тем активнее шуршал задом спасающийся комэск. Пока не отодвинулся на безопасную, как он рассчитал, дистанцию.
- Да? Знаешь, ты прав. - Негромко отозвался как бы ничего не замечающий Осклизкин. – Чего-то я и в самом деле приморочился тут с тобой. Ты наверно меня как Фишер Спасского гипнотизируешь, сознавайся! Морочишь?!
- Если кто-то и морочит, только не я. - Тут Фредди опять отвлёкся от партии. - И я понял кто. Смотри туда. Это он! Да не пахан, тот отполз, а его щенок - он самый. Да-да, этот самый шкет. Обрати, наконец, внимание, сыщик ты или где?! Именно этот вот полкан глазастенький, карла малолетняя, это он нам всем мозги заполоскал. Погляди, вот же идол с соской! Вылитый Кашпировский, сатанист от бога, будто с экрана пялится, людей пачками парализует. Выставил бельма, малютка ещё называется, ишь, галики ловит. Он наверно наркошка. В его попке комэск герыч возит.
Всё это доцент Серёгин выпалил одной очередью, непонятно и быстро возбуждаясь. Словно живой и длинной очередью простучал. Потому что если бы она была короткой, да ещё и со стороны – никто бы уже ничего не спрашивал. Ему вдруг причудился иной облик непонятно откуда пришельца. Притом, теперь как бы совсем-совсем не юного. И даже не сильно целомудренного. Народ между тем очень томился в ожидании акции по халявному набиванию желудков. Кто-то даже не то поскуливал с голодухи, не то тихонечко подмявкивал. До того хотелось, спасу нет. Слышно было даже как живот прилипает к спине. Фредди вновь не преминул съязвить:
- Есть народная примета. Если ты мявкаешь, мявкаешь, а еда всё не появляется, значит, ты не кот.
И тут, словно его и вправду накликали - дымя жерлами приоткрытых судков, приплыл ужин. Получается, что всё-таки хвостатым принесли.
В полуподвал весело открылась дверь и заявились двое бодрых активистов-деградантов. Конкретных деятелей фирмы «Новый Декамерон» или по-простому - «Новый Деградант», пока ещё неведомо с чьей подачи и в каких целях организовавшей ночлежку для лиц без определённого места жительства. С широким хлебосольным жестом щедрые благодетели выставили на металлический длинный стол судки с благотворительной едой. Незамедлительно стали распространяться букеты всяческих запахов. В том числе и неожиданно приятных, котики бы тоже одобрили. В результате, не только у бомжиков ещё сильнее забурчало в животах, но и громче засопел карлик, а его папа на какое-то время прекратил сколачивать ему из досок неопределённых размеров гробовидный ящик, очевидно под кроватку. Летающую, что вне всякого сомнения. И тоже малость посопел в синхроне. Но потом принялся подвешивать на невесть откуда-то взявшемся у него буксировочном тросе изготовленный агрегат и размещать в нём своё чадушко, со всеми дарованными благодетелями матрасиками и подушками.
Деградант-благодетель, принесший еду, обратился к подопечным с весёлой, отменно надменной обходительностью:
- Кушай-тэ-э. Кушай-тэ-э... Завтара исчо лутче буит. Насяльника ваша меню мала-мала утвердил, всё харашо. Завтара радио проводить будем. Всё харашо. Всё харашо.
- Ой, как же я дико писюнею, Клава!.. - Кому-то в углу и вправду стало «харашо». Этим «кем-то» никто не мог быть, кроме Толика. Хотя деграданты этого и не знали, но ухом всё равно не повели.
- Харашо-харашо… Канешно, хараш-шо!.. - Фредди бормотал, не двигаясь с места, но засматриваясь совсем-совсем в другую сторону.
- Да брось ты педофилить, айда чавкать. – Успокоил его рассудительный сыщик. - Последний раз ещё позавчера за щеку нормально закладывали.
- Ты заметил? - Доцент продолжил западать на агрессивного младенца. - Этот карла даже соску перестал грызть, едва их черномазые благородия пришли. А как принюхивается брезгливо, это вообще что-то! Словно большего дерьма, чем мы, он и не видал никогда.
- А у тебя ещё остаются какие-то сомнения по этому поводу?!
Но доцент отмахнулся:
- И глаза ещё здоровее стали, прямо на пол-морды лица! Словно у инопланетянки какой. Кстати, ты не заметил?! Он и вправду довольно миловиден. Может, это девчонка?!
- В этом мире всё может быть, всё! Даже ужин по расписанию. Садись и жуй.
- Определённо девчонка. Или гермафродит. Какого-то среднего пола! А может мутант какой-нибудь. Тогда уж слишком непомерный для колыбели, даже такой, какую вон сделали ему, почти танковой. О, я понял! Просто снимается начало фильма «Танк Армата. Детство». Нет-нет, наверное, это всё же бройлерный мутант.
- Так ты не хочешь или не будешь?! Ты идёшь хавать?! - Сыщик невозмутимо вынул неожиданно чистый носовой платок и вытер уголки губ. - Пошли-пошли, говорю. Смотри, фантазёр, а то пайку твою замету сходу, ты меня знаешь, не постесняюсь.
Это конечно был аргумент. Фредди быстро встал и поспешил за приятелем к столу:
- Уговорил. Понимаешь, никак не могу с такой обстановкой свыкнуться. Зря мы согласились на этот бомжатский Хилтон. Нечисто тут что-то, попомни моё слово, попомни!.. Нечисто, говорю. Не бывает бесплатного сыра в мышеловке, просто не бы-ва-ет! Как тут можно вообще спать, например?! Хоть убей - не буду!.. Но сыр буду. Потому что потому!
Отъезд. Край кадра словно бы завернулся, утомившись тягучей бессмыслицей ещё только начинающихся словесных перепихиваний. Потом кадр всё-таки опять раскрылся, хотя при этом на какой-то момент и подёрнулся рябью спектральных помех, даже появился откровенно синюшный оттенок на лицах всех действующих лиц. Затем плоскость изображения ещё более расправилась, но синюшность по-прежнему подцвечивала физиономии персонажей, весь реквизит, даже манну калорийную-небесную на столах в алюминиевых тарелках и судках. Всё-таки в попытках полной адаптации даже у режиссуры идущего репортажа что-то серьёзно подклинивало.
Первый призывной контингент благотворительной ночлежки «Новый Декамерон» (он же «Новый Деградант») толково, со знанием дела, типа по-лагерному, до последней крошки расправился с ужином. Имеющимся бомжикам ещё и помогли. И не кто-нибудь, а соплеменники. В этот самый волнующий момент к чавкающим в кадре восьмерым обитателям полуподвала прибавилось ещё двое. Один представился Жориком, а другой - ни больше, ни меньше, как Коликом. В общем, тёзки. В результате к Толику, который по любому поводу адресовался к какой-то там мамке Клаве и при этом дико сам с собою забавлялся, прибавился ещё и Колик с Жориком. Вероятно, до полного комплекта. Втроём-то писюнеть всегда веселее, кто ж спорит.
Но вдесятером ещё лучше.
Вновь прибывшие не только сходу хорошо покушали, но и позаигрывали со страшненьким малышом-карлой. Никто до них этого не делал, колебался, не осмеливался, а эти вот сходу взяли и попробовали. Реально потеребили малышу ушко. У того от изумления из рабочего корытца опять вывалилась крупнокалиберная соска и снова упала прямо на пол, теперь заплёванный и слегка затоптанный. Бомжомамка, леди Кры, в который раз терпеливо подобрала, облизала, прополоскала во рту и вновь воткнула, точнее, впихнула рабочий инструмент куда надо. Стволом вперёд, казённой частью сверху. Детёныш облегчённо зачмокал, а мамка разулыбалась. Она же так боялась его потерять. Однако убойный хлопчик, судя по всему, и сам не слишком-то жаждал потеряться. Это читалось во всём его воинственном молокососном виде. Не для того он сюда заявлялся, чтобы вот так безответственно теряться. Накануне таких событий.
Дальше - больше. Один из новоприбывших даже порывался взять горного птенчика среднего пола на руки, приговаривая:
- Ути-ути, пойди к дядьке Жорику, ужо он тебе покажет зюзьку!
Хотя ему злорадно не препятствовали, предвкушая, что же парнишка отмочит на этот раз, что-то всё-таки удержало Жорика от столь опрометчивого шага. Дядькина зюзька осталась невредимой и главное – сухой. Зато хлопец, поколебавшись, теперь его точно выделил и явно взял храбреца на заметку. Вообще в нём, в детёныше этом камышовом наблюдалась какая-то непрестанная внутренняя борьба. Больше того – порой она проглядывала как на ладони. Словно бы он ещё не знал, чего же на самом деле хочет, то ли по большому но пока немного, то ли опять по малому, но побольше, то ли дядьке липучему зюзьку оторвать, то ли кому-нибудь ещё что-то, то ли наконец севрюжины с хреном и конституцией. Но то, что чересчур отвязанный младенец чего-то очень и очень хочет, что ему чего-то там позарез как надо - наверняка это именно так и было. Возникало ощущение того, будто бы кто-то ему очень сильно задолжал и он, как Вий, вот-вот поймёт, кто именно. И тогда - берегись! Поэтому, едва малец глазик свой направлял на кого-нибудь - так вновь словно эхо от какого-то травматического, а может и боевого выстрела звучало где-то совсем рядом. Вероятно, даже за ближней стеной прокатывалось. Не исключено, что и контрольного. Короче, пока что пристреливался пацан. Со всей уверенностью тут можно было бы сказать только одно - никто из всех десяти негритят, для чего-то собравшихся в странном полуподвале, почему-то не хотел быть этому убойному пупсику хоть чего-то должным. Но кто их мнения сейчас спрашивал?!
В правом верхнем углу проскочил входной символ межгалактической связи, подключились новые звёздные системы. Число абонентов резко возросло. Передача явно набирала рейтинг. Спустя полминуты внизу кадра прошёл мелкой вязью универсального контактора поясняющий текст с кратким содержанием предшествующих событий. И картинка восстановилась в полном объёме. Четверть Большой Вселенной наконец заинтересовалась невероятной фигнёй, происходящей в отдалённом эфире и поэтому срочно затаила дыхание. Что-то будет дальше?!
В кадре запечатлелось хаотическое движение насытившихся, прекрасных в своей первобытности двуногих существ без перьев. Кто в сортир двигался, вероятно, полагая, что лучше мочиться, чем быть мочимым, кто откидывался на батарею отопления или на кровать отключения, а кто и тут же, прямо на месте трапезы ловил явное удовольствие оттого, что ещё жив, затягивался дымом из насушенных на батарее ядовитых окурков. Однако карла всё равно водил глазами отныне только за палевными дядечками Жориком да Коликом. Судя по всему, и в самом деле никак не мог решить, что у кого оторвать. Где на самом деле искомая зюзька может находиться.
Фредди вдруг быстро зашептал, наклонившись:
- Гляди, как этот сучёныш опять за нами всеми наблюдает. Даже немного всплыл вместе со своей летающей тарелкой! Глаза – во, именно по тарелке каждый! Что творит, собачонок?! Вот циркач!.. Крошка, а ну, сделай «ап»! С переворотом в воздухе. Мы тебе поаплодируем. Смотри, гад, не реагирует!
- Нет, он просто колеблется!.. А ты без лишних слов. Просто скажи – «ап!» Без всяких «крошек» и без понуканий. Вдруг среагирует?! Впрочем, тебя он вряд ли послушает. Вот я - другое дело. Но я пока не хочу.
- Видишь? Среагировал, зверёк. Наверно всё-таки понимает человеческую речь. Даже обрадовался!.. Действительно, меня он не послушает. Сыщик, а сыщик, что-то мне спать и в самом деле расхотелось. Наверно это нам ему хочется что-нибудь оторвать или отрезать?! Чтобы стали повиноваться.
Мухортов, укладываясь рядом на ближнюю койку, поддержал общение обоих невероятно вдумчивых и потому полуподвальных ВИПов:
- Да у нас самих всё давно отрезали. От меня даже нищие в церкви шарахаются. Чёрные коты убегают, когда я им дорогу перехожу. А было же времечко! Я тогда в подземном переходе жил и каждую ночь через мою постель проходили тысячи женщин!
- Да ладно врать! - Равнодушно вставил ему Норкин, также улегшийся почивать. - Мы и сейчас ещё ничего. То есть, пока есть через что перешагнуть. Особенно через что у меня. Если не споткнётесь. Хоть и пописать на один раз осталось. В подземке я как на паперти - всегда свой парнишка! Никто не шарахается. Или почти никто. Только перешагивают по-быстрому, а то и перепрыгивают, на скорости проскакивают мимо и уносятся вдаль. Не веришь?! Пойди, спроси!
В нижнем углу кадра опять проскочил терминальный синхрон на в принципе непереводимую игру слов. Что-то из разряда общей справки по делу.
Сыщик, махнув рукой, - ещё чего, ходить спрашивать, главное, у кого - и тоже улёгся, заскрипел пружинами да сеткой, подворачивая под себя одеяло. Постепенно и все остальные приняли горизонтальное положение. Спокойно и довольно безмятежно они все это делали, хотя наступала их первая ночь в непонятно как заманивших их апартаментах и потому ожидать можно было чего угодно. Однако народ как всегда наплевал на всё и даже начихал. Даже Фредди, вопреки своим угрозам не спать и караулить судьбу, отключился почти что сразу. Переутомился, бедный. Папа-бомж заснул отдельно от мамы-бомжа, во-первых, так гигиеничней, а, во-вторых, и условия не располагали к серьёзному контакту с пахучей леди Кры, может Ди, а то и самой Сары Горынычевой. Да и других постояльцев видимо ещё следовало постесняться, не настолько сроднились, чтобы при них предаваться непонятно чему. Короче, принцесса так и осталась до востребования. Режиссёру купюр не понадобилось. Уже хорошо.
Младенчик же, великовозрастный, довольно миловидный мутантский бройлер, по-прежнему бдел себе налево и направо. Рикошетом оприходовал окрестности студенистым хозяйским выстрелом-взглядом. Поминутно менял то ли облик свой, то ли просто выражение лица, то ли запотевшую маску со скафандра. Правда, чуть-чуть ещё урчал-рычал. По-кошачьему, а может и правда по-собачьему. И по-прежнему никак не переставал брезгливо принюхиваться к исходящему отовсюду нестерпимому запаху ничем нетронутой, злокачественно девственной, и оттого постепенно разлагающейся человечинки. Свежесколоченная, могучая, и вправду почти танковая его зыбка висела на хорошем, только недавно украденном, буксировочном тросе, привязанном к проходящей под самым потолком толстой канализационной трубе. Не просто висела там, а ещё и покачивалась, подрагивала, чутко реагировала на всё, что шевелилось и хрюкало вокруг.
Вот она крепко покачнулась, словно на волне. Это первой ласточкой метнулся, нехилым топором дровосека раздался и прокатился начальный храп. Сначала леди Кры, она же бомжомамка, визгливо прогорланила ночную увертюру и пустила первого злого духа. Одновременно нежного такого. Прекрасным метеором он просквозил сгущающуюся атмосферу и подал знак к ночной артиллерийской атаке всего сообщества. Незамедлительно в строй вступил второй акустический источник, затем третий, четвёртый, пятый. Загуляли ветра шальные. Довольно скоро органная многокалиберная пальба замолотила по ставшим невидимыми окошкам ночлежки. Кто только не отметился в заразном артиллерийском деле! «Артиллеристы! Зовёт отчизна вас!».
Один только сыщик не издавал никаких таких звуков, даже не считал метеоры и не загадывал желания. Его как будто и не было тут. Словно он в этих краях и не бывал никогда. Даже не ворочался, никаких ни добрых ни злых духов не выделял и не запускал трассирующими змеями в небо. А может и вправду не он тут был только что?! От ВИПа, как от Вия, всего можно ожидать. Может вместо него там двойник как покойник лежал, словно у генерального секретаря или президента любимого? Этого никто из зрителей пока ещё не знал. И даже не догадывался, что скоро обо всём узнает. Да ещё пожалеет, что узнал.
Извне транслируемой, отлично репортируемой реальности, а потом и в ней самой появился некий странноватый, сильно сыплющийся шорох. Вот он полностью стал фиксироваться и в действующем кадре. Наряду с прежними, артиллерийскими колебаниями среды. Вероятно, то был звук ссыпающихся в океан настоящих земных пустынь. А почему бы и нет?! Он и вправду был - сначала лёгкий, потом всё более нарастающий гулкий и массивный шорох. Произошло даже определённое наложение звуковых амплитуд, собственных и привнесенных. Поэтому ещё сильнее задрожали невидимые стёкла ночных окошек. Но не от храпа, не от пука практически былинного, а ещё и от куда более мощных и более согласованных подвижек всё плотнее окружающего пространства. Плюс в нагрузку началась подлинная вакханалия совершенно неясных цветных бликов, отблесков и теней. Все они, словно всклокоченные крысы по амбару, в панике метались по стенам и потолку, усиливая общую сумятицу и отчаянно тревожащую неопределённость. Но их никак не оказывалось на спящих человеческих существах. То ли их там ещё не включали, то ли на совсем погасших, провальных сознаниях их попросту не могло быть.
Где-то за полночь, то есть, в самый глухой, в самый трупный час, не сдержавший своего слова и всё-таки безответственно заснувший доцент Фредди вдруг проснулся. Сначала он проделывал это медленно-медленно. Ему казалось, будто кто-то очень настойчиво звал его, вытаскивал из сна, как из болота.
Оператором крупным планом немедленно были предъявлены задрожавшие веки одного из самых важных подопытных фигурантов вновь открытого дела.
Очень интересным могло показаться и выражение глаз доцента в тот момент, когда он их приоткрыл, да и завидел действительно неистовую и тревожную цветовую сутолоку пятен и теней вокруг него, словно мечущихся бестий на потолке и стенах. Однако их выражение лишь внешне казалось как бы сдержанным и почти невозмутимым. Потому что такое его самообладание оставалось неосознанным, исключительно рефлекторным. До него элементарно не доходило пока ничего. Это была тупость оглушённого. Не исключено, что Серёгин просто не до конца проснулся. Вот доцент всё же скосил глаза, а затем и голову осторожно повернул. Только теперь самообладание принялось его покидать. Пошло боковое осознание воспринимаемой информации. Сразу стало заметно по его реакции, что примерно это он и ожидал увидеть, хотя в сам кадр пока ничего особенного пока не попало. В округляющихся глазах от ужаса стремительно закоченевающего главного героя угадывалось что-то действительно серьёзное, можно сказать, вполне обречённое. Однако ничего более определённого в расширившихся зрачках всё-таки попавшейся жертвы разобрать всё ещё не получалось.
Затем очень быстро что-то неуловимо, но вполне конкретно поменялось. Новые звуки вытеснили прежнюю артиллерийскую пальбу. Никто из персонажей-солистов практически не шевелился, да и храпа-пука также не произносил, не выдавал, притом вообще никакого. Взамен его в самый-самый полный формат, даже с преувеличенным шумом, огромными невообразимыми массами сыпался и сыпался злой термоядерный песок, невидимый и даже нестерпимо звонкий. Что-то сюрчало, свистело, свиристело, буркотало, клокотало, невнятно и откровенно неприветливо. И словно бы неслось куда-то непонятно куда. Теперь этот звук подавался не со стороны, а через восприятие приочнувшегося контрольного человеческого существа по кличке Фредди.
Об этом незамедлительно сообщили и титры. Таким образом, резко субъективизировалась и картинка подступающего нового события. Вселенная затаила дыхание.
На какой-то миг как будто кто-то стёр всё это. Р-раз - и ничего нет! Вообще ничего! Словно штора упала и намертво всё перемкнула. Как вкопанная встала наиполнейшая тишина, тотально всеобъемлющая, но не до звона, а непробиваемо глухая и совершенно, даже непроходимо вязкая. Все персонажи застыли по местам, будто подопытные крыски под наркозом на лабораторном стенде. Словно замерло всё до рассвета, дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь. Однако на самом деле здесь и сейчас состоялся элементарный стоп-кадр, скриншот схваченного мгновенья. Наверно он очень нужен был для определённой фиксации мизансцены. Или, вероятнее всего, что-то где-то зависло, только и всего. Поскольку потом всё как ни в чём не бывало стронулось и пошло себе опять своим чередом. По своим надобностям и со всем своим естественным и неестественным звуковым и видео-сопровождением.
Затем в огромной деревянной зыбке-гробике, словно в неопознанной летающей тарелочке, свободно парящей у тёмной и давно остывшей лампочки накаливания, словно возле сингулярного чёрного-пречёрного карлика, именно там послышалось ещё одно, какое-то на этот раз действительно странное движение. Новый звук оттуда теперь происходил такой, будто там кто-то драл простыни, тихонько, но настойчиво и непрестанно. А ещё отчётливо потрескивал трос подвески, словно вес летающей зыбки вдруг увеличился до такого предела, что вот-вот оборвётся. Может быть, там и вправду танк проявился, с крупнокалиберным дулом во лбу или где-то ещё?! В полутьме, а всё же совершенно отчётливо, виднелось, как на том буксировочном отличном тросе, пока удерживающем агрегат в свободном парении, лопались и завивались отдельные волокна. Вес конструкции должно быть и вправду увеличился многократно. Вот-вот сорвётся с привязи. Что тогда?! Что получится, когда свободное парение перейдёт в свободное падение многотонного боезаряда?! На всё это дрыхнувшее артиллерийское и просто так храпящее сообщество внизу?!
Но не перешло, не перешагнуло, не упало и не рухнуло. Потому что тут внезапно волокна срослись немедленно, а трос перестал гудеть и лопаться от напряжения, словно нагрузка на него резко упала и летающая тарелка явно по команде прекратила нарастающие попытки сорваться, на спящих внизу подопытных пушкарей и храпунов. Над деревянным краем самопального НЛО показался прищуренный, совершенно осмысленный, пронзительный глаз пришлого ино-младенца, как-то разом потерявшего ещё недавно, хоть изредка, но проскакивающую почти девичью привлекательность. Он теперь не просто принюхивался к смрадному запаху приснувшей человечинки - он как ящер втягивал его, жадно и со вкусом, почти облизываясь. Наконец начал по-настоящему приподниматься, почти взлетать, естественно вертикально. Вот тут зрачки у доцента среагировали по-настоящему. Они не то что ещё сильнее расширились, это делать было некуда, они просто побежали в разные стороны. Как вспугнутые зайцы. Или на дно куда-нибудь там попадали.
Голова лютого карлы вставала словно красное солнце над горизонтом. Вот это и был он. Сам! Настоящий ИмпОтэнт! Правильнее, ВИПее некуда! Всем ВИПам ВИП!
На экране и за кадром - по-прежнему без комментариев. Чего уж тут комментировать? Сматываться надо. Наш сукин сынок вышел-таки на охоту. Лишь тихо и непринуждённо отовсюду меркло. Погас даже опознавательный знак Метагалактики в верхнем правом углу голографического изображения.
Хорошего ужина тебе, малыш!
Маниакальный взгляд выпрямившегося под самый потолок самого настоящего, самого правильного командира летающей тарелки на этот раз искал, кого первого оприходовать. Через кого перешагивать в первую очередь. Кого первым вводить в курс предстоящего большого дела.
- Редиской красной солнце встало, - как мантру пробормотал всё ещё грамотный доцент древнее, но такое красивое одностишие. Потом закрыл благополучно отказавшие глазки и тут же прикинулся, что опять вырубился. На этот раз со всей ответственностью.
Изображение авторское
Глава 4. Повивание мозгов
- Это называется стратегия Уолта Диснея или метод «мозгового штурма», как считается по нему же. Мультипликация здесь в принципе не при чём, он сам по себе был великим человеком. Методику просто назвали его именем, потому что он довольно часто действовал схожим образом. В принципе это и есть Код Успеха. Вкратце суть штурма выглядит так. Для начала вы вырабатываете внутри себя четыре позиции: Мечтателя, Реалиста, Критика и Наблюдателя.
Сначала входите в позицию Мечтателя, строите своеобразный воздушный замок, отрываясь от реалий, предполагаете всё что угодно. Даже когда лежите, но строго в направлении мечты. Когда такое видение проблемы полностью сформируется, вы занимаете позицию Наблюдателя. Теперь вы лицо нейтральное. В этом качестве налаживаете связь всех позиций между собой, мастерите канаты, которыми прикрепляете воздушный замок своего проекта к земле или к своим конструкциям, но и земным тоже. После этого располагаетесь в позиции Реалиста, то есть, человека дела. Он получает удовольствие от самого процесса реализации проекта, замысла. Его не интересует, что было вчера, что будет завтра, ему важно только то, что придётся делать прямо сейчас. То есть, чувство реальности превыше всего. Чётко знает, что завтра будет только то, что должно быть.
Что не произойдёт ничего такого, чего быть не должно!
Затем опять возвращаетесь в позицию Наблюдателя, оцениваете эффективность работы Реалиста, дополняете её. Только потом устанавливаетесь в позиции Критика. Критик должен находить такие моменты, о которых не думал ни Мечтатель, ни Реалист и предположить не мог Наблюдатель. Критик чётко видит все подводные камни на пути реализации изначального замысла или предположения и заранее определяет опасные места, ловушки.
Это не всё, ясное дело. Решительный прорыв ещё впереди. Теперь требуется снова войти внутри себя в позицию Наблюдателя. Оценить эффективность работы себя как Критика, непременно дополнить её. Затем информацию о том, что из предварительного замысла выбрал Реалист и какие моменты указал Критик - необходимо отправить на доработку Мечтателю. В образе Мечтателя вы анализируете полученную информацию, даже лёжа в направлении мечты, создаёте обновлённый образ замысла или предположения. Он наверняка получится менее глобальным и захватывающим, зато теперь куда более ярко и чётко прорисованным. Наконец появляется некий образ грядущего успеха, хотя ещё и зыбкий, дрожащий как мираж, но всё-таки в относительно реальных, конкретных очертаниях.
На завершающих этапах мозгового штурма крайне важно поочерёдно входить в позиции Реалиста и Критика - всякий раз через позицию Наблюдателя - и тщательно обрабатывать дополнительную информацию, полученную от Мечтателя. Корректировать и ещё раз корректировать получаемый продукт. И так до тех пор, пока предположение-замысел не окажется максимально приближенным к реальному воплощению, практически безукоризненным.
Затем ещё две операции доводки «мозгового штурма» - и вы точно вычислите что угодно и добьётесь какого угодно успеха, как это проделывал и Дисней. Сначала так называемая Интеграция Позиций. После доработки замысла нужно вновь войти в каждую из трёх позиций, кроме позиции Наблюдателя, взять характерное для каждой позиции эмоциональное состояние и способ работы с исходным замыслом, то есть, снять сливки - и объединить их в себе.
Наконец самая-самая последняя, финальная стадия «мозгового штурма», это Подстройка к Будущему. Всегда важно немедленно, не откладывая, начинать апробировать готовый продукт, то есть, прямо в эту минуту, немедленно добиваться результата, как можно быстрее достигать цели. Скакать буквально по головам, уже ничего не разбирая перед собой, лишь бы ухватить фата моргану за хвост и сдёрнуть её на землю.
Таков он – единственно возможный Код Успеха. Или метод оптимального достижения чего-либо. Реальный, практический. Всё-таки скорее именно - код. Его даже можно вычертить графически, да над столом письменным повесить. Вверх ногами. Чтоб не замыливался и всякий раз требовал дополнительного перемодулирования, изучения и внимания. Помните основную заповедь Христа? «Положите видение своё на скрижали и, даже если оно отложится, но всё равно сбудется!» Это про нас с вами сейчас. Видение своё худо-бедно отрабатываем. Потом пойдём искать скрижали.
Профессор перевёл дыхание, огляделся в поисках стакана воды, но потом всё же продолжил на иссякающем запале:
- Спускаемся от абстрактного к конкретному. Или поднимаемся по Марксу. Вы вот спрашивали, что интересного происходило за время вашего отсутствия. Формально ничего особенного. Иначе вы давно бы оказались здесь и не слезали со всех нас, не правда ли?! Кхе-кхе… Руководящие лица как блистали так и блещут, как от кутюр, так и от купюр. Вернее, от их избытка. Посему покамест не прячут свой достаток и своё скромное богатство. Чем больше у нас перемен, тем меньше изменений. Впрочем, как везде. Дважды в одну и ту же реку никому входить и не надо, из неё и не выходят никогда.
В остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо. Зато у вас, как погляжу, слава богу, не всё клеится. Не совсем в духе пребываете, даже совсем не в духе?! Не так ли, молодой человек?! Что ж, возьмите гвозди и забейте на всё!.. Шутка. Лучше всё-таки возьмите на вооружение Диснеевскую методу гарантированного достижения успеха. Берите-берите, не пожалеете. Я зря не предложу. Запустите импортный код успеха в гены буксующего отечественного расследования. Удача возьмёт, да и придёт. И будет всем счастье. Однажды, со временем. Жаль только, в пору эту прекрасную, жить не придётся ни мне, ни… кхе-кхе… разве что вам, мой дорогой ученик!
- Вдохновляете вы меня, как никогда! Особенно когда стали увлекаться и, как прежде, переходить на ваше фирменное, образное изложение. Помнится, этим всегда студентов покоряли! Своим парнем в доску казались. Но я именно так и сделаю, как вы предложили. Развлекусь. Может как раз туда, в пору прекрасную, и попаду и поживу там. Не сомневайтесь - попаду!
- А я и не сомневаюсь. Формализация на самом деле великая штука. Одно дело действовать интуитивно, как бог на душу положит, хотя бы и в верном направлении. А совсем другое дело - прорабатывать всё до мельчайших деталей, как можно более строго всё обдумав и про-планировав. Результативность несравненно другая. Поверьте! Реально и заранее проработанная, предельно строгая методическая последовательность и рассчитанность всех фаз «мозгового штурма» куда чаще позволяют добиваться по-настоящему внушительных результатов, чем расплывчатое блуждание вокруг да около таких приёмов. Для сравнения можно сказать, что это всё равно, как если бить кулаком или растопыренной пятернёй. Разница просто несопоставима.
- Убедили. И как же практически можно начать проработку фаз действительно чистого, строгого «мозгового штурма» по отношению к нашему делу?.. Авк, дорогой, давайте, в таком случае, займёмся прикладным приложением теории «мозгового штурма»! Хотя бы в качестве прикидки?! Горю от нетерпения.
- Давайте. Но всё же не слишком обольщайтесь для начала. Пока в вашем деле и в самом деле можно прочертить лишь самую общую схему «штурма», а уж наполнить её реальным практическим содержанием, проработать на хорошем уровне - это дело времени и особенно последующей техники экспликации темы. Техника, а точнее технология, действительно определяет чрезвычайно много. Известно, что всегда и повсюду не идея, а именно технология определяла и определяет суть и успех любого дела. Итак, погнали?!
- Только не вскачь, профессор. И по-понятнее, если можно. Я конспектирую.
- Вот и отлично. По крайней мере, с юмором. Через минуту вам действительно станет понятнее. Во всяком случае, постараюсь. Только будьте внимательны. Вкратце, именно прикидочно, как вы хотите, сумма нашей, диснеевской, а на самом деле читайте, что и нано-технологии, то есть, высшей, проработаннейшей технологии, в данном конкретном варианте могла бы выглядеть примерно так. В позиции Мечтателя, или если хотите проектировщика, вы строите самый отвлечённый, может быть даже как будто нереальный, фантастический облик предстоящего мероприятия, предполагаемого преступления и всего такого прочего, что свершается или ещё только на ваш взгляд свершится в этом благословеннейшем из мест.
Далее, всё это - по фазам. Тут попрошу – отслеживайте мысль внимательно.
Происходит или скорее должно произойти некое событие, подпадающее под какую-либо из статей Уголовного Кодекса. Факт как бы налицо! Пусть не в реалии, а внутренне - для вас. Но вы берёте его, как непосредственно данное в объективной действительности. То есть, исходите из того, что оно вот теперь есть, только что произошло!
Допустив полную реальность предстоящего правонарушения, устанавливаете лицо в самом общем виде, «как бы» по номиналу, ответственное за него. После этого вы и задаёте себе вот такой, очень важный, именно методологически, вопрос. Почему же он себе позволяет такое?! Как бы ни был могуществен, но он же не тотальный наш вседержитель! Не бог, не царь и не герой! Ответ и следующий вывод таков: следовательно, есть кто-то реальный, кто сам в свою очередь берёт на себя ответственность за всё за это. Назовём его по сути - Лапа. Как принято – Лапа и всё тут! Ясно, что волосатая. Может ещё и в шипах, как у дракона. Преступление-то произойдёт не абы какое, а, как вы говорите, совсем из ряда вон.
Тогда закономерно возникает ещё один вопрос, «как бы» под-вопрос первого - это какая же у такого убожества должна быть покрывающая его на редкость волосатая лапа, чтобы он мог себе позволить такое - действительно беспрецедентное деяние?! Если вам верить, вообще ни в какие рамки не влезающее.
- Согласен. Действительно - какая?!
- Конкретно?! Может быть, это – производное старой комсы, что до сих пор окопалась повсюду, куда ни плюнь?! Или - вражеская суперразведка, мечтающая окрутить наших баранов вместе с их чабанами и с этого поиметь нечто из ряда вон?! Допускаю ещё - мистика какая-нибудь. Здесь и с нашими персонажами что угодно может быть. Если не противоречит второму закону термодинамики - значит можно брать в дискурс. Бараны-то есть бараны! Квадратное катят, круглое тащат. С такими что угодно может произойти! И делать с ними можно что угодно. Даже скрещивать, получать гибриды разных направленностей и специализаций. Ладно, я ничего такого не произносил, а то опять проговорюсь.
Спускаемся ещё ниже. Имейте в виду, я всё излагаю в точном соответствии с вашими пожеланиями. Теперь о конкретной и исключительно волосатой лапе. Разумеется, она вертит здешним миром как хочет. Она и нашего убогого Винни-Пуха губернатором сделала в третий раз. Сделала бы и в четвёртый, даже вопреки закону, перетолковав его, этот закон. Однако у Шурика теперь явно некий конфликт с этой самой лапой. Он настолько вознёсся, так зарвался, что возжелал подкорректировать саму её. Долгие годы власти исказили его сознание, деформировали так, что прежняя система координат вероятнее всего сбивается со всех реперов.
- Вот уж во что не поверю!
- Это правда. Подкусывает наш Шурик свою кормящую лапу, и сильно подкусывает. Явно что-то замысливает, может быть даже нечто запредельное. Тут любые ваши предчувствия вполне могут оправдаться. Я-то хорошо его изучил. То ли пересъём крыш произойдёт, то ли чрезвычайно капитальный ремонт старой. Поэтому-то здесь, на Ближней, внезапно оказалось так много оружия. И кросс-дебилов, прекрасно владеющих им. Тут вы правы. Вероятно, мы и впрямь довольно скоро окажемся свидетелями, а то и, не дай бог, участниками весьма неприятных событий.
- Допустим. В таком случае, я должен учесть тот, заведомо существующий факт, что вы в этой самой, мягко говоря, подозрительной реальности как никак, а советник этого самого вашего супер-гангстера во власти, да ещё имеющего наполеоновские амбиции. Чуть ли не правая рука. Вас такой когнитивный диссонанс не смущает?!
- Да ладно вам. Какая правая рука? Я даже не левая нога! Знаете ли, дорогой Саша, этот губернатор с наполеоновскими амбициями тоже мой студент. Дайте припомнить… да-да, курсов на пять-семь раньше вас шёл. Я у него лишь на общественных началах числюсь, «как бы» научным советником. Учтите - «как бы»! А не на самом деле. Формально считаюсь. Времена такие! Да я и не в претензии.
И главное - денег я от него никогда не получал, ни копейки! Ни в каком виде. Даже в форме презентов. А вот, между прочим, Ефим Несис, тот в своё время ничем и ни от кого не побрезговал. Кхе-кхе… В принципе, ему всё равно, откуда и что капает, лишь бы его дело не останавливалось. С некоторых пор покруче любого майнинга выходит, есть чему позавидовать. Так вот, в каком-то смысле он прав. Если исходить из интересов чистой науки. Как он вам, кстати, помог?!
- Я бы даже сказал основательно. На удивление. Вот за это благодарен вам. Комиссионные за мной. Могу даже признаться, такой товар даже по импорту не закупишь. Экземпляр – залюбуешься. Сработан, судя по всему, классно. Наверно и вправду нано-технология ваша новомодная помогла. Хотя как себя в действии покажет ещё до конца не ясно. Точнее, не до самого конца.
- Рад за вас. Сказано же, старый конь никогда не подведёт. Неважно как, но сделает же! Это я про себя.
- Ваши непрерывные комплименты самому себе до того парадоксальны, что просто с мысли сбивают… Как у Карела Чапека, помните? «Скромность, конечно, украшает человека, но зачем настоящему мужчине украшение?!». Впрочем, с главной мысли вы меня всё равно не сбили. Я следил за вашим «брэйн-стормом» более чем внимательно. Так вот, есть ещё одна позиция или стадия, о которой либо вы, либо сам Дисней, или кто-то там из современных социальных нано-технологов, никак не упомянули. Просто никак! Может быть, даже сознательно утаили. Но в ней-то самая пробивная суть любой технологии успеха.
- Это какая же?! Интересно-интересно.
- «Подстрекателя». Того, кто, являясь фактически посторонним и бесплатным внештатником, как бы формально будучи не при делах вовсе, тем не менее, подозрительно точно знает все до единого нюансы системы. Он всегда в курсе, за что подцепить, что подсказать, на что обратить нужное внимание, куда, что и как направить, если получится.
- А что?! Очень важный и нужный момент, хоть и понятно, на кого вы намекаете.
- Конечно, про вас. А то про кого же?! Вы один у нас тут такой, аист глубоководный.
Теперь на казачке Васильке, может быть и вправду засланном сюда из неизвестной метрополии, а точнее на его оклемавшейся пегой животине Тоське, решили покататься Шахов с Авксентьевым, а ещё точнее, лишь молодой Шахов. Авк же наверняка побоялся физически трясти стариной, может потому что был действительно мудрым и знал кое-что насчёт той старины: не ровен час отвалится же старая. Шахов довольно бодро забрался на бедную скотину, изъезженную невероятным количеством джентльменов, желающих прокатиться на халяву. Водрузился он на лошадку в следующее же утро после выездки её радиоуправляемым энерджайзером командором Борюсиком сотоварищем. Кобыла, хотя и несколько восстановила свои кобыльи силы, всё же долго не могла угомониться, войти в рабочий режим, пойти нормальным, спокойным шагом. Всё ей что-то чудилось со стороны самых уязвимых мест.
Однако новый седок повёл себя достаточно прилично и даже корректно. От него повеяло чем-то родным, притом очень хорошо повеяло и проникновенно родным, прямиком в чуткие ноздри. Тогда славное животное совсем успокоилось, смирилось с судьбой и выполнило все свои последующие обязанности почти безукоризненно. Исполнять их пришлось не слишком долго, потому что у Шахова как всегда оказалось мало времени. Надо полагать, огромная следственная бригада из столицы требовала над собой совершенно неусыпного руководства. Дела же у самого руководства, похоже, и вправду не очень клеились. Куда уж тут было подумать о себе, когда всё и отовсюду клинило по-чёрному?! И одни только профессорские ляля-тополя оставались в утешение. Впрочем, всё более сомнительное.
Здесь, в реперной точке, на Ближней, и вправду всё зависало конкретно. Да и в других местах, судя по всему, следствие также не слишком успешно продвигалось вперёд. Иногда так вообще проблема казалась абсолютно неразрешимой даже на стадии предварительной прорисовки. Кое-кем считалось даже, что у руководства следствия назревает очередной крупногабаритный висяк. Что для него, этого руководства, по определению являлось самым гиблым делом. Поначалу казалось именно так, поскольку всё больше тормозило и чудовищно глючило, как на старом, мелководном компьютере насмерть залипает слишком тяжёлая новейшая игрушка.
Старенький, маленький, но неисповедимо выносливый профессор Авксентьев шёл рядом с молодым следователем по особо важным делам следкома. Иногда почти семенил, но не отставал. Неторопливо и упорно переговариваясь, он поддерживал неугасимо взаимную симпатию, творческое сотрудничество старого и нового поколения в отечественной криминалистике, а также социологии. Казачок Вася очень правильно, по инструкции, молчал и поэтому казался довольно уместным, умным и даже нужным товарищем, в чём-то даже боевым. Оба ВИПа даже изредка к нему за чем-то апеллировали, по правде почти за ровню принимали. На что у того по-прежнему хватало ума никак не отвечать. Даже не хмыкать и не говорить «Да уж». Лишь изо всех сил держаться за узду. Потому что ездила Шахов был ещё тот. Не случайно же он сам себя называл тяжело вооружённым голубем, который ещё только должен был принести мир в сии края. Но пока только грузил их чудовищными опасениями насчёт будущих событий. Притом, ближайше будущих.
Ездили, выкатывались они всё вокруг да около почти что всей Ближней Дачи, да по специальному терренкуру, тому самому, что по над Каменным Хаосом вился-вился, а у самого местного входа во всеобщий ад брал да символически и заканчивался. Мол, дальше сами. Уцелевших тот путь приводил назад. Иногда. Возвращаясь с макушки Лысой Горы, светила отечественной криминалистики, а также социологии, прежде чем заглянуть на незатихающий банкет, проехали и прошли мимо стоянки роскошных автомобилей, всех родов, величин и сортов, припаркованных сюда всерьёз, основательно и надолго. Потом - мимо гаражей. Механики возле них были облачены в яркие будто и впрямь маскарадные комбинезоны, словно бы из фильмов про сладкую, но полную опасностей не нашу жизнь. Или про конец света. Впрочем, с «культурным кодом» нашей жизни, куда ни глянь, всё то же было бы и всё так же. Любого выпотрошит совсем ни за что. Места-то в ней всегда останутся. Куда закапывать. Или подвешивать. А вот на кол сажать – это само собой для избранных.
Эти замечательные механики, привратники преисподней, настолько нетерпеливо-любезно поглядывали на мимо проезжающих-проходящих, что казалось - кого-то из успевших надоесть участников симпозиума или конференции они у себя в боксах уже благополучно порешили, потом расчленили. Теперь вот только что закатали в бетон, расписались на нём и лишь одного-единственного ждут, чтобы он поскорее застыл. Поэтому невидимую, но заветную свою опалубку над делом своей жизни готовы были защищать изо всех сил. Часов так десять, а по такой погоде, если поливать, то может быть и поменьше.
Потом седокам и прочим пешеходам опять «кушать подано» было. Подано быть тут случалось всегда и непрерывно, поскольку завтрак, обед и ужин воистину сливались. В кишке или в экстазе, значения не имело, потому что он был един во всех лицах - этот банкет, хронический и практически перманентный. В честь начала. Даже неважно чего. Когда бы ни пришёл - тебе всегда подадут. Садись только и вкушай. Или пей. По настроению. Поскольку настоящих банкетных распорядителей, больших застольных генералов всё ещё не наблюдалось ни поблизости, ни вдали - поставить точку затянувшегося начала и перейти к деловой части по обмену сокровенным региональным опытом по чему-то предельно важному оказалось всё-таки некому.
Именно поэтому все напряжённо, иногда даже очень напряжённо ждали. Кушали, пили и ждали. И наоборот – ждали, пили и кушали. В том числе дамы, притом и роскошные также. Нежный пол любой комплекции, впрочем, и комплектации, обычно ждёт, чрезвычайно осторожничая, всегда по-своему спуская всё вокруг себя на тормозах. Точнее, в прорву, исподволь пытаясь лишить оных как можно большее количество участников банкетного движения. Далее, стопроцентно, под откос. Или по койкам. Даже к седенькому мудрецу Авку подсаживалась некая фиолетовая особа. Пыталась во время перемены блюд нанести патриарху левополушарной мысли контрольный поцелуй в какую-нибудь часть тела. Вдруг дрогнет старче, на минутку отключит полушария, да и позолотит ручку.
Однако девица оказалась решительно отведена в сторону умелой старческой отрыжкой. Выключатель мозгов вовремя заело. Или заржавел. В любом случае, мудрый гуру Авксентьев опять не сплошал. Дымовую завесу поставил что надо. Повивальная бабка всего, без малого век текущего комсомольско-бандитского бала-маскарада, страж всяческих кодексов, агрессивно асексуальная пацифистка Изабелла на его счёт могла быть абсолютно спокойна. Пожалуй, на счёт единственный. Однако сам Авк в отношении её почему-то изредка всё же тревожился. Даже поглядывал за ней, особенно не скрываясь. Что также показалось следователю довольно занятным и даже немного странным. Но в этом направлении решил пока не копать, посчитав его несущественным. Опять, конечно, напрасно. По этой жизни как раз мелочи решают всё. Но разве можно было тогда это предвидеть?!
Однако потом голубь мира Шахов вновь исчез. Опять внезапно. Снова как бы. Но всё-таки на самом деле. Вероятно, побежал по факсу чего-нибудь такого в свою столицу нафаксивать, может даже самому главному следовательскому начальству. Сценарий-то надо корректировать непрерывно. Или даже сам план пока что неустойчивых следственных мероприятий бесконечно утрясать. Иначе в цвет можно и не попасть. Или не дай бог - во вкус.
Так и пусть себе исчезает. А преступление, что ж, будет ему и преступление. С полным составом. Делов-то. Немного подсуетиться для такой шишки.
Именно так и подумал мудрый старина Авк, без улыбки глядя на удаляющуюся фигуру залётной знаменитости, которую он когда-то чему-то там учил, а может просто преподавал ерунду всякую.
Изображение авторское
Глава 5. Миссия выполнима
Через паузу с рекламой новых интеллектуальных подгузников для детей - пролетел промежуточный знак возобновления трансляции. Потом вспух и погас символ научно-познавательной программы и наконец прочно установился вектор обозначения места, времени и существа новой программы переустановленного исследовательского канала.
Комната оперативного дежурного по райотделу внутренних дел. За полированной стойкой перед пультом из нескольких десятков клавишей, кнопок, тумблеров, а также десятков немигающих индикаторов по всей панели и бывалого компьютера на боковой приставке восседали капитан Алейник и лейтенант Блинов.
Прошёл необходимый титр по контактору. Да-да, это были именно они. Вспомогательные персонажи.
На столе перед полицейскими офицерами кроме факса и монитора располагались ещё и чёрный, красный и белый телефоны без дисков - прямая связь, коммутатор и обычная вертушка. И ещё кнопочный городской телефон. Не бог весть что, но надёжно. Смартфоны в карманах для вспомогательного коннекта. За спинами, на стене - подробная карта подведомственного района: марсианские каналы улиц, кратеры площадей, извилистые геосинклинальные разломы границ участков.
Объектив дотошно и запоминающе скользит по ним. Контрольник пропустил в правом нижнем углу данные подлинной топографической съёмки, с полным указанием всех координат нового источника информации. И вновь без комментариев. Для учёных наверное. Или военных.
Чуть в стороне, за стеклянной перегородкой, как в аквариуме, в настоящей заводи за столом почти плавала женщина в полицейской сержантской форме. Телефонный диспетчер райотдела по «ноль-два» или «сто двенадцать» - то есть, службы спасения. Глаза у диспетчера большие, выпуклые, тоже аквариумные, рыбьи. Рядом с ней светился ещё один - зелёный огонёк и слышно было конфорочное шипение-храп круглосуточно работающей полицейской рации. Приёмо-передающего радиоустройства неизвестно каких времён в потёртом зеленоватом корпусе.
Поблизости располагался и скромный пульт чуть более современной внутренней мобильной связи с патрулями передвижных постов и участковыми инспекторами, а также с выходом в городскую абонентскую сеть. В соседней комнате, через стенку хорошо слышно, усердно отрабатывался костяной доминошный стук, доносились мужественные, сквозь зубы пропускаемые, энергичные выкрики. Пыток не было. Просто дежурная выездная бригада стражей порядка уверенно приканчивала свою смену. И она уже не сопротивлялась.
Прошёл упреждающий значок-иероглиф начала диалога. Заструилась переливчатая вязь терминального синхрона.
Диспетчер сказала капитану, выглядывая из аквариума:
- Паша, я пойду чай заварю - послушай. - И кивнула на аппараты.
- Давай, Марго. - Потянулся капитан. - А мне покруче принеси, ладно? Спасу нет, как засыпаю.
Сержант в юбке опять кивнула и выплыла из-за аквариумного стекла, как-то неуловимо обмякнув на сухопутье. Скрылась в дверях подсобки-бытовки, над которыми висела табличка: «Комната приёма пищи личного состава» (нормальные люди написали бы «Столовая»). И зазвякала там чашками и чайником. Включила его в сеть.
И тут зазвенел городской телефон.
Прошёл лёгкий брак по звуку. Высветился знак оператора, просящего извинения за допуск возможной неисправности. Каждые новые формы связи всё ещё считались ошибкой и выбивались из предустановленных норм. Даже автоматика межгалактической связи иногда не успевала корректировать и микшировать внезапность происходящих перемодуляций. Подзванивала от неожиданности.
Алейник моргнул лейтенанту:
- Возьми, что ли.
Лейтенант Блинов переключил связь и поднял трубку. Громко закричал в соседней комнате замочивший рыбу боевой полицейский наряд. Неподалёку золотая рыбка в сержантских погонах успешно заваривала чай. А в близком обезьяннике, комнате с решётками для задержанных нарушителей порядка, мирно всхрапывали небритые существа, неотличимо схожие с предыдущими персонажами реализуемой всегалактической программы. И точно так же пахнущие. Идиллию, казалось, ничто не нарушит.
- Дежурный слушает.
По мере того, как дежурный Блинов слушал, его лицо слегка вытягивалось и невольно теряло поначалу строго официальный вид. Он заулыбался и машинально почесал висок ногтем указательного пальца. А то было хотел сначала честь кому-нибудь отдать, будто испугался чего. Да вот теперь передумал.
- Кто-кто?.. Ясно. Да-да. Не может быть! Что вы говорите?.. Какие к чёрту грабители, если вы сами их впустили?.. Кто вас теперь разберёт. Ладно. Хорошо, говорю. Адрес?.. Приедем-приедем. Но вы сначала там сами между собой разберитесь. - Положив трубку, повернулся к капитану и ещё продолжал улыбаться. - Сплошная смехота… К одним овцам то ли родственнички из деревни припорхнули, то ли инопланетяне какие-то. Короче, забрались гаврики в хату, ключи не отдают, теперь не вытуришь. Хозяева их за родных не признают, кричат, плачут. Цирк. Нашли время. Может, не сразу ехать, а как рассветёт окончательно?! Да я бы и тогда не торопился. Без того уши опухли, до того громко хозяюшка верещала! Представляю, что там теперь произойдёт, когда приедем!
- У тебя один раз были неопознанные летающие тарелочки? - Капитану Алейнику вовсе не смешно было. - Спихнул на невозможность опознания? Похихикал, похахакал, да строгач и схлопотал. За тебя опознали, да поздно стало. Не среагировать на прямой сигнал о краже, даже вообще не выехать - это же надо! Кому сказать!
- Но там получилась совершенно дикая случайность, - похоже, не первый раз стал оправдываться лейтенант. - Мне просто сначала откровенную лапшу на уши навешали, ложками можно было снимать, затем подсунули и криминуху. В результате получилось, как будто всё правда. Где в инструкции написано, как общаться с дураками?! Попробуй, вычисли его сначала, когда он так натурально под ненормального косит, про летающие тарелочки и ложечки рассказывает, а потом так же убедительно качает права на нормального?!
- Смотри, как бы тебе на этот раз ползающая вилочка зубиком своим звёздочку с плеча не сковырнула.
- Ты и мёртвого уговоришь, кэп.
- А чья квартира? - Поинтересовался Алейник.
- Уткина, что ли… Так-так, гляну. Ага-а… Уткинда. Во, блин! Одна буква, а как всё меняет! И чего до сих пор от неё не избавился?! Роковые следы, понимаешь, Перестройки. В результате вышло всё правильно - то есть, что так, что этак. Один хрен. С Комиссаржевской…
- Ты даёшь, Блин! Я с тебя конкретно удивляюсь - «один хрен с Комиссаржевской». И вообще даже не устаю поражаться. Это же замглавы города, а фактически всего правительства. Сам губернатор его боится, потому что с ним только свяжись, с Уткиндом. Он даже городские кладбища к рукам прибрал, без его ведома людей и в землю не закапывают. И с мёртвых дань взимает! Деревья у могил не разрешает сажать. Ты чего, городскую власть не знаешь? «Один хрен…» Ишь! А ну мигом в патрульку и к нему. На руках носить! В глазки заглядывать! Пока он нас самих не закопал!
Лейтенант Блинов встал, сделал короткие, но независимые потягушечки и демонстративно обратился к проходившей с чайником сержантице-диспетчеру:
- Марго, дай отхлебнуть, что ли?!
- Да ещё не заварился, Серёга. Смотайся, а потом почаёвничаем.
Только потом лейтенант прошёл меж пультовых стоек, обогнул выдвинутый сейф и стол с компьютером, открыл дверь в караульное помещение:
- Батальо-он! Падьё-ом по полной форме! Двое в наряд, ты, Костя и ты, Петро. Загилов, Коняев и Серов остаются. Порфирич, поплыли. За мной, волки позорные!
Поправляя амуницию, ремни, упряжу, наряд в составе младшего сержанта Агапкова, рядового Шатилова, старшины Евдокимова и лейтенанта Блинова (прошли точные титры) прошествовал во двор. Усаживаясь на переднее, командирское сиденье непотопляемого полицейского Уаза, лейтенант подмигнул водителю, пожилому старшине Евдокимову.
- Порфирич, твой звёздный час опять настал. Тебе, как всегда, везёт со мной. Едем брать суданских шпионов. Нашего президента заново решили споить, угробить заветный национальный проект, вставить нужную куда следует поправку. Но ты же знаешь его… Разве сдастся?!
Порфирич серьёзно кивнул:
- Согласен. Лучше упредить. Принять удар на себя. Может премию даст.
Все расхохотались. Точно. Этот скорее удавится.
- А серьёзно?!
- Поехали бомжиков трусить! Наверняка их, больше некого. Там целая кодла обосновалась. У начальства под брюхом. Медитируют чего-то. Или ещё что похуже.
Оператор выдал окончание малого сеанса связи и коротко указал временную дистанцию до начала следующего. Пошла реклама новых, невероятных прокладок к персональным контактерам.
Изображение авторское
Глава 6. Признание одного гения
Однажды я подхватил синдром навязчивого состояния. Хотя и предохранялся как мог. То есть, сначала как будто это он меня подхватил, притом наверняка, поскольку от него, как от нейросети, не бывает иммунитета. Естественно, что я у него или он у меня потом как будто невзначай обнаружились. Когда уже поздно стало. И пошли метастазы.
Нет, не так… Правильнее сказать - на самом деле, это я его невзначай допустил до себя. Элементарно проморгал атаку сбоку и снизу, не отстрелил тепловых ловушек и получил себе прямо в корму. В результате задымился и свалил с курса просто классически. Подсел на персеверацию, совсем не думая о последствиях, никак их не предполагая, куда, как и, главное, зачем падать. Иначе бы соломки подостлал. И первое время вроде не жалел об этом. Поскольку самоубийственно считал, что таким образом послабление себе сделал. Разрядку. Релаксировался. «Я ж Як-истребитель, мотор мой горит, но небо моя обитель!». Слишком грандиозное предприятие на тот момент начинал и потому заранее извинял себе некоторые побочные ответвления и повреждения. Они могли лишь укрепить: подумаешь, подбили, до главного-то аэродрома всё равно дотяну!
Я так полагал. Заранее оправдывал сам себя. Естественно, что тогда мне в голову не могло прийти, что в конце концов последовавший затем невроз отчаяния может доставить ряд поистине катастрофических последствий для меня и моего дела. Поэтому долгое время вёл себя, учитывая груз великого начинания, - не сказать, чтобы слишком ответственно. Впрочем, море и вправду казалось по колено. Притом, трезвому, трубы-то не горели, сушняк не давил. Сейчас приходится прежде всего самому себе, признаться именно в этом. Да, так и было, лоханулся как самый последний идиот. Каяться поздно, когда пошёл на дно.
С другой стороны, может быть, взяла верх ещё и привычка к любой спонтанной информационной накачке со стороны, которую я довольно часто производил в целях получения побочных стимулов. Никто же не знает, откуда озарение нагрянет. Дополнительная сенсорная подпитка иногда бывает крайне необходима. Поскольку интенсивно работающий мозг резко поднимает свою сензитивность, часто создаёт вокруг себя чрезвычайно разреженное пространство. Его-то и необходимо заполнять новыми, свежими впечатлениями жизни, иначе из-за создавшегося перепада сверхнапряжённой внутренней и внешней, разреженной экзистенций может разорвать. Я в таком случае обычно переключаю «хаос-пилот», свой персональный сенсорно-ментальный шлюз на внешнюю среду, на подзарядку, как электромобиль. Тогда свежим ветром в форточку врывающийся хаос сенсорной побочки становится довольно животворным, даже очищающим. Хаос всегда родитель всему. На пару с ленью кого и что угодно произведёт на свет. Он хорошо проветривает мозги, отлично подпитывает, даёт дополнительную энергию. Мне как никому она бывает крайне необходима.
Однако, как вскоре выяснилось, всё это срабатывает лишь до определённого момента или порога, после прохождения которого внезапно получается так, что дело твоё на самом деле уже полный швах, что точка невозврата пройдена. Самонакачка любыми внешними впечатлениями как всякая самоделка, оказывается, зачастую приводит к катастрофическому облому. В соответствии с законом Мерфи, в самый неподходящий, недопустимый и опасный момент жизни. Тогда личность внезапно сваливается в штопор и ближайшую лесополосу, если не помойку. А изнутри её бешено рвут на части собственные же «чёрные дыры», непонятно откуда взявшиеся в невероятных количествах.
Так произошло и со мной. В один не самый лучший день своей жизни я решил проветрить замороченную работой голову и распахнул форточку. И даже не понял, каким оттуда смрадом охватило. Потому что мгновенно стало поздно.
С утра всё и вправду казалось бесконечно неопрятно и неуютно, на редкость хмуро, хреново и совсем-совсем никуда не годилось. И на душе и вокруг обстояло именно так. Всё дико раздражало. Симптоматика катила ещё та. Можно же было сразу насторожиться. Вполне! Ан нет, не сделал этого, подумал мимоходом, что обычная хандра, переутомился, а значит и перетопчусь в повседневном режиме. Так бывало. Не один раз.
Ехал тогда и думал ни о чём, так тоже бывает. Ничего не предчувствовал. Просто ехал и привычно маялся, неясно томился, тестостерон в ушах потрескивал. Кого хотел - не знал, кого знал - не хотел! Скоро акме, расцвет, вот-вот - вершина жизни, а я ни в одном глазу! Грустный-прегрустный такой, как будто с утра ничего не пил. Грустный в смысле личного благополучия. Хотя и понимал, что пускаться во все тяжкие в моём положении крайне опасно. Что даже в самом страшном сне обязан гений не смельчать в суете, не измазаться, сохраниться. Не растратиться по пустякам. Ещё Пушкин об этом предупреждал творцов. Мне же как никому следовало остерегаться этого в каждой следующей зоне чрезвычайной турбулентности жизни. Но разве можно ожидать, где именно и как именно ты смельчаешь, измажешься, растратишься и не сохранишься?! И целиком не подорвёшься?! Где соломку-то подостлать?! Где, где – на этом бескрайнем минном поле такое возможно?!
Я выворачивал свою «Мазду» со светофора на магистраль возле первого троллейбусного парка, там моя любимая автозаправка, и ещё издалека увидел её, роскошную девчушку в распахнутой шубке и сапожках, со светлыми волосами, естественно - по плечам рассыпанными, в нужном беспорядке. А ножки… С такими ножками и вправду только по рукам ходить. А какая у этой Мэри оказалась поппинс - так даже и метафоры не подберёшь. Глушатся все извилины. Всем девкам девка. Сдохнуть и не жить!
Именно от них меня строго-настрого предупреждала мама. И горячо рекомендовал папа. Про Пушкина я уже сказал.
Запретный, страшно манящий плод голосовал на краю дороги, да как-то скромно так, просительно, видно и впрямь очень надо ей было куда-то. Наверно на работу опаздывала, заинька, в универ или в школу. Кто-то далеко впереди даже приостановился возле девушки сомнительной наружности, посомневался-посомневался, но не взял лапочку на душу, а тут же проехал дальше, вот же чёрствая или заячья душа. Или это был настоящий гений. А вот я, душа сильно добрая и отважная, вот я взял да и остановился как приличный водитель. Впрямь, почему бы и нет?! Тебе подняла руку, да ещё такая хорошенькая, такая молоденькая, глазастенькая, к тому ж блондиночка, вот ты и по тормозам. Разве можно думать во время безусловного рефлекса?! Так не бывает. Ответственно заявляю, в рамках своего необъятного тезауруса специалиста высшего класса. Но как вспомню, что было потом, так вздрогну. Вот это, называется, специалист влетел не по своей специальности!
Итак. Остановился и остановился. Прям возле сомнительной. Сомненья прочь. Из нескольких зол я, будучи от природы довольно опытным перехватчиком, выбираю то, что помоложе и посимпатичнее. Что может быть более естественным?! «Дэвушка, дэвушка, поедем со мной в лес, я тэбэ город покажу!»
Нет, я так не сказал. Просто слегка опустил стекло и посмотрел внимательнее. Тестостероном совсем заложило уши. И чего мама зря пугала?! Папу надо всегда слушать, па-апу!
Лет шестнадцать отроковице, не больше. Но как будто и не меньше. А если и меньше, то ненамного. Школу или заканчивает или около того. Самое то. Девушка с глазами цвета неба, счастье с волосами цвета льна. Поппинс действительно можно на конкурс выставлять. Точно. Сплошное обещание. Объедения. Преувеличенная, даже словно бы бесстрастная какая-то серьёзность, словно у дивной инопланетянки. Как такой птичке не оказать помощь, тем более всего лишь гуманитарную, то есть, ни к чему не обязывающую?! Подвезти и только.
Какой-то невменяемый лепет играл в её полудетских губках, будто неотчётливый солнышкин просвет, шелестящий в листьях. Ничего больше. Какие-то мгновения я даже совсем не вслушивался. Как можно вслушиваться в шелест листьев, когда тебя так накрывает?! Просто смотрел, смотрел. Наконец вздрогнул и открыл дверцу, садись, мол, чего уж, раз встал. Чёрт возьми! Как можно устоять?! Когда тебя такое счастье оболакивает из-под облачка. Словно райским куполом. Я-то живой на самом деле. Или где?
Яснее ясного! Все её шестнадцать как на ладони. А может, не дай бог, и меньше. На очереди вопрос: сколько лет сокровищу. Наверняка ответит: «Посадят, дяденька, посадят!»
Да нет. Побольше. Можно не сомневаться. Шея всегда выдаёт даже самых как бы юных. Хотя у этого малька коитуса всё ещё было впереди - атеросклероз, гипертония, остеохондроз, ишемия, а может и чего позамечательнее – всё же самые первые зарубки предстоящей судьбы начинали проглядывать. Именно на шее. Чуть-чуть, но всё же. Специалиста не проведёшь.
Однако позже, опрометчиво посадив лолитку справа от себя, всё же вслушался в исходящий лепет чудного создания, словно фея явившегося передо мною из створок придорожного лопуха.
Господи, вот это ахинея! Лучше бы она свой ротик совсем не открывала, во всяком случае, для слов. Какие там шестнадцать?! Все сорок шесть с половиной! Чего только в том лепете юной проголодавшейся анаконды не было! И то, что у неё якобы имеется двое детей, что взрослая совсем, что разработана она давно и как надо, что её брат ей и мужем является одновременно, а её саму все знают и все уважают, поэтому, мол, не нужно обижать. Во, как!
Не, за такую не посадят.
И ни слова о том, куда же её подвезти. Не всё ли равно?! Разве такую кралю чем-то напугаешь?! Лес знает, секс любит. Наверно не одного серого волка задрала.
Потом только до меня дошло - хотя вроде бы и полный бред несла, но в то же время и с неким смыслом. Мгновением позже я вдруг понял, с каким. Словно током прошибло. Невероятно!.. Да она себе цену набивает! Как на базаре. Элементарно. Тупо и уныло. Чуть ли не за рукав дёргает при этом, предлагая обратить внимание на товар, какой румяный и почти без гнили. Именно на таком уровне, если его можно назвать уровнем. И это, как ни возьми, логично. Рай и ад в одном флаконе!
Ладно, приму и это допущение. Любые природные богатства всегда чего-нибудь да стоят, с чем-то всё равно приходится смиряться. Тем более, когда карьер разработан, чёрт подери. А главное наше богатство - как известно - люди. Ну или кажущиеся ими. Вот такое неимоверное, да ещё и хорошо разработанное земное богатство я как раз и усадил справа от себя. Горняк, понимаешь ли, маркшейдер. Вот это гений, вот это мудрец! Не бывает дня, чтобы не умудрился!
Решил произвести первичный осмотр объекта. Так-так-та-а-ак! Ничего себе скромница! Погорячился я, сто пудов! Надо всё-таки высадить обратно. Но только как вот теперь?! Наверно нужно повежливее, поделикатнее действовать со столь несказанным богатством, не то машину обгадит. Или поцарапает, ногти вон какие. Тогда на ближайшее время богатым точно не стану. Вот ещё два-три слова скажу и катапультирую к какой-нибудь матери! Лучше к её собственной, кузькиной!
Назвался белобрысый поппинс и вовсе замечательно - Алек-хан. Впрочем, после некоторого уточнения выяснилось, что всё-таки Оксана, но Алек-хан - это для всех вообще, легенда, творческий псевдоним, мать её дери. Меня задела явная неточность в её наименовании, я-то по жизни перфекционист, каких мало. Профзаболевание есть такое. Люблю, чтоб всё было предельно точно и правильно. До запятой, даже когда с последней шалавой работаю. Спросил, может всё-таки не «хан», а «ханум»?! Нет, говорит, именно «хан». И долго, путано объясняла, почему только так. Ладно, согласен, это даже лучше. Хана проще катапультировать в качестве отработанного материала, совесть не так мучить будет. Может, в долю потом войдёт, когда с разумом подружится. Не дай бог трансвеститом окажется.
Тут вдруг она, внимательно глянув на меня, будто осеклась, словно сфотографировала. В анфас и профиль, видимо для отчётности. Перестала сумбурно хвалиться и попросилась отвезти на Кольцевую. Я тем временем полностью вошёл в тему и поэтому моментально понял, что к чему и почему. Оказывается, на самом деле видывал я там таких отчаянно непорочных школьниц, проносясь мимо, и не один раз. Просто строго не фиксировал подобную шелуху на своём жёстком, в смысле диске. Поэтому-то сразу и не сориентировался?! В результате слегка промахнулся. И, только промахнувшись, понял, как же я попал! Да и не слегка!
Пусть, ерунда всё это. Итак, каков алгоритм действий?! Прежде всего, нужно придорожную кузьку забросить в её рабочую точку. Подобру-поздорову, пока и вправду она ещё ничего со мной или машиной не сделала. Зачем только с ней связался?! Это же хуже ДТП! Чёрт дернул остановиться. Ладно. Не выбрасывать же на проезжую часть дитё, хотя и до предела распутное. Так что везу, всё равно по пути. Смотрю, а белокурая нескромница становится всё более нескромной, глазки свои делает ещё более голубыми, другими плотоядными деталями зазывно шевелит, всё равно мылится на съём. Ах ты, сучка! Это чтоб всё-таки со мной. Причём днём, на дороге! Вот это поппинс даёт! Обалдеть! Впрочем, и тут всё правильно и логично. День-то для любви, а ночь исключительно для сна! Как у Окуджавы. Вполне рационально. И одновременно убойно поэтически. Как раз для убогого перфекциониста. Чтобы много не думал о себе и не воображал! А как следует затонул в освежительной сенсорике, смысле - свинарнике. Или как Лизка в болоте.
Внезапно чувствую, почему-то забирает эта гадость. Просто неотвратимо. Затягивает как спрут под каменья. Такая мерзость - оторваться невозможно!.. И до того показалось сладостно именно измазаться, да и смельчать в какой-нибудь суете именно с нею. Да и подрастратиться слегка как раз на этот самый пустяк. Словно бы попал под какое-то ионизирующее облучение, под сексуальный коллайдер, работающий в режиме убойного нон-стоп в районе той самой роковой обочины. Спрашиваю несколько очумело, но ещё держа себя в руках, как бы для простого интереса – так и сколько же тебе, ясна девица, за всё за это богатство несусветное?! Отвечает – полтинник или стольник, если не жалко. То есть, первая цена пятьдесят. Всего-то?! За такое несказанное богатство, да ещё за тебя кем-то из молочных братьев предварительно разработанное, чтобы клиенту было не сильно трудно упираться?! Вот это демпингует красавица! Ничего себе кризис довёл людей! А ещё говорят, президент не заботится о народе. Такой уже сам обо всём побеспокоился. Я даже расхохотался, вспомнив байку про замороченного таксиста. В конце рабочего дня вот такая же юная особа тормозит его и говорит в открытое окно: «Оральный, пятьдесят!». Он от усталости всё никак не может сообразить: «Оральный пятьдесят, Оральный пятьдесят… А где это?!»
Впрочем, на самом деле никакого демпинга не было. Просто она ещё первоклашка в своём ремесле, вероятно, даже прейскурант не выучила наизусть, двоечница. Вряд ли там, на Кольцевой, настолько бросовые расценки! Не нарочно же демпинговала отроковица, хитроумно перехватывая клиентуру, в свои-то младые да якобы неопытные года?! Впрочем, может как раз ей-то такая сумма и была достаточна, главное, что сумма же?! Такая тоже на дороге не валяется. А едет по ней непонятно куда. Но в общем потоке. Правы старые люди, не в деньгах счастье, а в любви. В простой, обычной любви к деньгам. Пусть и небольшим деньгам, но зато честно добытым с помощью древнейшего способа. Хотя б и на обочине. Так что здесь и переулок Оральный вполне сойдёт за пятьдесят. Лишь бы потом не миллионом откупиться! Когда затаскают. Тут же вспомнил про одного матёрого кавказца, который страшно удивился, узнав, что тост «За совращение несовершеннолетней!» - на самом деле статья в Уголовном кодексе.
Последовательно возник и следующий вопрос, глупый, но всё же. Где же оно добывается, это самое… как его… ах да, счастье оральное? В каком таком конкретно тупике?! На каких рудниках?! Это примерно так я её наверно и спросил, практически не покраснев, потому что адаптировался. К отвратительному, как и к хорошему, человек и свинья привыкают чрезвычайно быстро. Как и похабщину написать или рассказать – большинству из нас мёдом не корми! И такие таланты сходу, мгновенно раскрываются.
Да прямо здесь же и добудем сие счастие наше. Твоя кирка – моя лопата, именно так, чётко и ответствовала юная носительница баллистического соблазна и греха. Вон у тебя места сколько позади, мол, там не только моя поппинс поместится, но и твоя. Я ещё немного подумал и опять сообразил - «позади» это значит у машины, а не у меня. В следующий момент умозаключил, сделал вывод - что и это верно, что и это логично. Даже вполне целесообразно, в том числе рационально. Пол-Америки зачато на заднем сиденье автомобиля, во всяком случае, так врёт статистика. И всё же, именно этот вот половозрелый хан в юбке предлагает мне на полчасика стать американцем, так, что ли?! Или тем, кто трудолюбиво спасает Америку, а заодно и весь мир, от демографического кризиса?!
Что-то я и вправду ничего не соображал. Горел как щепочка, синим пламенем, потрескивал! Действительно, до чего же всё-таки краток и пламенно безумен бывает шаг от почти бескорыстной гуманитарной помощи до конкретного пощипывания внезапно подвернувшегося поппинса! Это же кто кому на самом деле оказывать её будет, эту помощь, интересно?! Я ей или она мне?! До того интересно стало, что спасу просто нет и оторваться оказалось практически невозможно. Ладно, сказал, тогда решено, едем. Хоть узнаю что реально, что почём при реальном раскладе в этом орально-генитальном тупике, проезде или, допустим, переулке. Но при номинале по пятьдесят. А то всё теория, да теория. При этом я даже не поколебался и нисколько не покраснел от нахлынувшего скотства, вот что совсем удивительно. Впрочем, может быть, и не совсем. Потому что я теперь был не я. А нечто в штанах. Облако.
Итак, что же в активе? Теперь в нашем активе совсем-совсем иной посыл - доктор Ай-болит и медсестра Ой-как-хорошо выехали на дело. Никто даже не догадается, на какое. О-бал-деть!
Выскочил на Кольцевую в точке её пересечения с Юго-Западным проспектом и пошёл накатом к ближнему мотелю, там есть платная отдалённо-тенистая площадка как раз для таких вот подцепленных на блесну хануриков. Притом мчался, сам же над собою иронично ухмыляясь и даже самокритично потешаясь. Алек-хан, подсказав куда ехать, лишь мимолётом глянула на редкую цепь конкуренток вдоль обочины и равнодушно отвернулась. Там и сям стояли аналогично недорогие и непорочные школьницы, бывшие отличницы и хорошистки, а ныне сплошь безотказные удовлетворительницы. Возле них напрочь глохли машины. Одна за другой. Пачками. Косяками. Журавлиными клинами. Моторы категорически отключались, завязая в плотном оцеплении из наступающих природных богатств, решительно отказываясь дальше продвигаться, побеждать пространство и простор. Но не у всех водил двигатели вот так насовсем и сразу безответственно глохли. Лишь у некоторых, особо одарённых тучек в штанах. У лошар, по всем фазам свихнутых, таких как я - наверняка. А всё потому видимо, что надысь пригрело и рассупонилось солнышко, взяло да и расталдыкнуло свои лучи по белу светушку, а милые девушки распахнули шубки, сняли колготки и отчаянно запахли весной. Какой же пламенный мотор от этого не заколдобится и не словит клина?! Не смельчает в предвкушении несказанной суеты, да не измажется потом, не растратится вдупель?! Разве что от музейного «Запора», от горбатого! Да и то, лишь оттого, что не сможет потом сам себя спасти, умчать по непрерывно возникающим новым колдоебинам.
Ещё заметил, что у попавшего ко мне непонятным образом потрясающего природного богатства по имени Ксюшка Алек-хан неизменно - ноль эмоций. Девица оказалась бесстрастной, как помесь чукчи с эскимосом. С самого начала даже мускул на юном личике не дрогнул. Реально полная невозмутимость всегда побеждающей мумии, буквально до атараксии. Словно и впрямь у монгольского хана. Или у совсем неживой куклы Барби, без долгих уговоров сходу хватающей клиента за горло. Вот интересно, краем сознания ещё подумал при этом, а вот почему?! Это что – простая половая тупость?! Неизбежная косность обычного природного богатства, как, допустим, месторождения каменного угля - разве ж оно может улыбаться? - или всё же налицо безошибочный расчёт сидящего в засаде вполне однозначного сексуального скобяного изделия, словно акула, чётко и неукротимо нацеленного на один и тот же результат?! Всегда побеждает лишь тот, кто полностью лишён реальных эмоций, кто, словно окаменев изнутри, принципиально не чувствует ровным счётом ничего. Кто прежде всех точно знает, что дальше будет. Даже с самой планетой, а не только с этим случайно попавшимся в сеть потешным таракашкой. И сколько он получит за это.
Вот бы и впрямь подвергнуть дисфакторному НЛП-анализу весь этот мой нечаянный блудный съём, позорное падение гения, от начала и до конца! Проследить, как мой сусанистый «хаос-пилот», будь он неладен, отработал, то есть, напортачил на этот раз. И, как положено, отразить в протоколе испытаний! Может не так-то оно и однозначно всё оказалось бы по существу?! Вправду, очень как-то сомнительно это выглядело при малейшей попытке осмыслить происходящее. Чтобы вот просто так могло произойти то, что для меня по определению было категорически невозможно, даже с точки зрения теории случайных чисел. В такие дебри с заведомо убойными не то ведьмами, не то внештатными древесными русалками меня ещё никто не заводил, даже во сне. «Куда ты привёл нас, Сусанин-герой?! А хрен его знает, я сам здесь впервой!»
Как бы то ни было, а скачу на блуд. Никто бы в это не поверил! Я так первый! Вот от балды, просто так, взял да и сорвался. В никуда, именно как в пропасть, в самый беспросветный хаос смертоносной, омерзительной сенсорики. В жутко сусанинскую, сатанистскую чащу. И понёсся, сам себе не веря. С придорожной дурочкой, ярко-беленькой, соблазнительно сверх-юной, не исключено, что и вправду неким благодетелем специально для меня разработанной до упора, чтобы клиент не слишком значит утруждался. Да ещё и соответственно тупорылой. Из тех, кто в ресторане неизменно просят не бастурму, а мастурбу. Если их туда пускают. Ой, мама, вот это я дал копоти! Это я-то?! Гений всех времён и народов. Да не сон ли это?! Потому что и в самом деле – просто о-бал-деть!!!
Опять и опять успокаиваю себя, мол, ничего страшного, всё в пределах допуска включившегося «хаос-пилота». Всё на самом деле исключительно в строго экспериментальных целях будто бы мною предпринято. Или в почти строго. Наконец я сам себя в этом практически полностью уверил. Да-да-да, я именно это всё и запрограммировал, ещё давеча, может быть даже намедни. Вполне притом хладнокровно, как и полагается великому естествоиспытателю. После чего, совсем почти не колеблясь, продолжил давить на газ. Из ноздрей чуть ли не пламень вырвался, как из форсунок на форсаже. Вылитый конёк-горбунок, на полном скаку влетающий в котёл с мёртвой водой. Хоть «иго-го» кричи от бесшабашия!
Справа сидела очаровательная нимфетка, она же жоржетка, и в самом деле никакая не отличница, даже не прилежная хорошистка, а самая настоящая придорожная удовлетворительница, профессиональная вовлекательница во грех. Чёрный пояс по блуду. Гибрид акулы с золотой рыбкой: исполняет три последних желания. Первое – в предстоящем глухом переулке, точнее полном, животном тупике. Даже подумалось непроизвольно, что лучше одно желание, но три раза, уж больно хороша казалась козявка. Даже бумажник непроизвольно сжался. Однако как пройдут остальные две вводные?! Куда выведут?! Так не хочется торопить события, но они меня теперь подгоняют сами. «Цоб-цобэ-э!» - кричат, щёлкая кнутами.
Чу! Что же тем временем там, на внешнем периметре?! А там что-то невразумительное по-прежнему и дальше сепетила дитя, невинное средоточие первородного греха, шелестела своими вовсю распущенными плотоядными лепестками. Бесстрастно грела своим разработанным, блин, поппинсом моё отличное, целомудренное, до сих пор ни одной голой задницей не целованное кожаное сиденье. Опять оставалось неважно - что именно или кого именно на самом деле она из себя представляла, месторождение каменного угля или и впрямь юный гибрид тигровой акулы с золотой рыбкой и с чёрным поясом по блуду. Важно было только то, что конкретно для меня и непосредственно в данный момент она являлась именно природной посланницей животворящего хаоса, конфеткой-нимфеткой, только-только начинающей грешницей, чуть ли не прожжённой, матёрой девственницей, идеально как бы непочатым объектом, в метафизическом и отчасти в метафорическом, плане. Пусть на самом деле ещё как початым объектом, ещё как действительно разработанным месторождением или работящей акулой, у которой от пресыщения уже челюсти сводит, потому что иначе не вынеслась бы она на дорогу жизни вот так - с кистенем в сладком месте. Точнее, из сладкого места. А может теста?.. Что-то опять помехи пошли в моём дисфакторе.
Насчёт дисфакторного анализа и «хаос-пилота»… Честно говоря, я и вправду давненько подумывал создать и протестировать как-нибудь именно подобный вариант. Честно-честно! Наработать себе такой вот бзик, такой полезный пустячок, такую приятную сенсорную мелочишку, литиевую батарейку какого-нибудь нового смысла. Сформировать нечто подобное внутри боковой, подзаряжающей меня жизненной магистрали. Линии реальной подпитки моего проекта из самого магматического хаоса непрерывно переоформляющейся креветки бытия. Тут есть такое правило. Когда долго о чём-то думаешь или неосознанно но упорно желаешь, твоя экзистенция всё равно это слепит, материализует и обязательно подкинет тебе на дорогу, прямо под ноги. Пока не споткнёшься об неё. Само перевоссоздаст нужный тебе мир. Как мне в данную минуту. Остаётся только рассмотреть этот плод моих же собственных неосознанных посылов, воплощённую подпорку под моё же собственное желание и мои же персональные замыслы. Рассмотреть и решить - подобрать в качестве собственного аватара или нет. Вот - подобрал! То, что сам же загодя и слепил. Как теперь не принять незаконнорожденного себя?! Свой новый, крепко подкорректированный мир.
Вот и смотрю теперь, словно умалишённый Пигмалион на хитрозадую бестию Галатею, простодушный рубаха-змей на обольстительную жабу, уже целиком проглотившую его. Трепетно взираю на то, что подцепил практически на помойке, чего сам внутри себя исподволь и непроизвольно налепил, работая с человеческими отбросами. На всех этапах собственного грехопадения ужасаюсь фактически самому себе. Инфицируюсь низменным субстратом жизни внезапно и страшно. Наотмашь и, разумеется, летально. При этом лихорадочно ещё стараюсь как-нибудь спастись от настолько беззащитного обезбашенного существа, напавшего фактически изнутри. Пытаюсь хоть как-то изменить, поправить угол интроспекции, охладить термоядерный реактор самого себя, максимально не потерять контроль над самим собой, предельно распалённым. Пусть даже не до конца. Хотя бы суметь сбросить последние установки, перейти хотя бы на последние заводские. Пожертвовать несколькими днями. Переустановиться, вернуться к исходным характеристикам. Однако точно не успею. На столь поздних витках, когда потрясающе слабенькое и беззащитное создание успело трижды и намертво пере-записаться в тезаурусе попавшейся жертвы, этого не сумеет, конечно, никто. Разве что папа римский, укрывшись за надолбом целибата. Да и тот, только то и сможет, что помыть ноги очередному падшему ангелу во плоти. А тому зачем это?! Разве что для самоутверждения: самого папу мамой нагнул!
В ней, моей обворожительно-зловещей находке, по-настоящему ещё мало что можно понять. Вероятно, она даже не столько плод чего-либо, сколько ещё бутон. Именно вот такой, угловатый, яркий, но явно хищный и только временно не до конца оформившийся бутон непонятно чего. Вот его-то и можно бы по-апробировать по всем статьям, по-испытывать, прокачать в разных ситуациях, да протестировать на износостойкость. На количество выделяемого им самим парализующего яда. То есть, между делом тихонько поснимать необходимые показания, а затем и всю систему с телеметрией раскрутить до последнего репера. До самой полной ясности, основательно проанализировать, посмотреть, что это за бутон на самом деле, а будет ли цветик из него, а поприсутствуют ли там, внутри, пестики какие-нибудь или тычинки. Но если это уж и в самом деле природное месторождение чего-то такого - то и понять, во-первых, чего именно месторождение, а во-вторых, насколько глубоко зашла его предыдущая разработка, не стала ли она, к примеру, промышленной, да и стоит ли его дальше разрабатывать в показанном направлении.
Так вот. Прибыли мы к началу козлиных координат начинающегося, вернее, уже вовсю продолжающегося блуда. Это где-то там, на тенистой, чуть ли не в кустах, площадке за первым же пригородным мотелем. Не номер же снимать для пятиминутного дела, да ещё и с бутоном или природным месторождением неизвестно чего, даже с неизученным радиоактивным фоном?! Это совсем уж нерационально, тут-то мои мозги ещё варили. Пусть и по инерции.
Дал охране на лапу за отдалённый, тёмный и уединённый участок, действительно, только Сусанину сюда на экскурсии сатанистов водить. После чего выключил наконец двигатель. И откинулся на спинку кресла, подумывая, может завестись снова, да и дать поскорее дёру, пока совсем не поздно.
Бым-м-м! Поздно-поздно!!! Рубикон перейдён! Вот-вот девица попросит мастурбу подать! На блюдечке. Это и называется - приехал! Прямо таки слышу голос Сусанина-экскурсовода: «Внимание, господа. Перед вами то, что осталось от замка Э. Именно здесь принц датский Г из королевства Д любил девушку О и мучился вопросом: Б или не Б?». That is the question!
Вот-вот, сказал сам себе, уже не мучаюсь, так и слава богу. Потому что процесс пошёл. Потому что ответ на тот ключевой вопрос бытия у меня почти что в кармане.
Потому что почти сразу и сказал мне этот системный, начинающий, а может и вправду вполне разработанный, хорошо распустившийся Б… бутон неизвестно какого месторождения - бог ты мой, он же и взаправду ещё и говорит как люди! - притом по-деловому говорит, словно бизнес-гёрл. Мол, на работе же мы, какие тут могут быть сантименты?! А потому давай-ка, милок, на лапу полтинник да и снимай штаны поскорей. Время – деньги! Спрашиваю, а что в первую очередь. Говорит, конечно, деньги, полтинник, ты что, маленький, не знаешь?! Интересная очерёдность, однако. Не знал, что я маленький. Честно. Всё знаю, а мимо этого как-то так пронесло. «Неуд». Достал, подаю. Не берёт. А по-прежнему бесстрастно показывает перед собой, мол, сюда, на панель с приборами. Прямо в руки нельзя – девочки говорят, примета плохая, особенно когда клиент на сегодня первый. И этого, неуч, не знал! О, боги! Опять «неуд!» «О, сколько нам открытий чудных, готовит просвещенья дух!»
Во, какие открытия от О, то есть, Б, оказывается, бывают! Разве добрая, едва обосрамившаяся душа откажет когда-нибудь?! Коли заглохла она и уже в полном Г., то есть, если Б и есть Б – так чего уж теперь, гони дальше! До упора. Остановки больше не предусмотрено. Положил я тогда и на панель с прибором. Мы же теперь не принцы на белых конях, к сожалению. Хотя и целиком в Г. Да и белых коней практически не осталось во всём королевстве. Даже для друзей парадоксов. Тьфу!
И что же?! Разумеется, народно-шалавные приметы сработали на «отл». Наверно, даже с плюсом. Любовь за деньги всегда и дешевле и надёжней! Главный закон Ома, когда не все дома. Как миленький, провинившимся двоечником, молча положил зелёненькую бумажку на тонкие коленки. Потом вздрогнул и быстро переложил на панель сверху приборов, как оказывается, и положено было, иначе нефритовые врата не раскроются. Ритуал нарушать никому не позволено, даже самым крутым гениями мира.
И тут же всё отработало как часы. Обратный отсчёт закончился. Словно последнее «Сим-Сим» включилось. Врата сразу же отверзлись и ослепительно засияли поистине несметными богатствами вовнутрях, бери, не хочу. Точнее, если ещё хочешь. Мне показалось, что это и есть самая главная, с прорезью для банкнот, м-м-м… полуавтоматическая панель иллюзорного счастья, которое на миг. Тот самый, между прошлым и будущим. Но только мелкими купюрами.
В третий раз не ошибся. Деньги отдал правильно. Но сначала она аккуратно поплевала на банкноту и стала помахивать ею над дефлектором кондиционера. «Это, - говорит, - моё желание сушится, чтоб и весь день так же было! Ритуал у нас такой!». Спасибо, хоть не на меня поплевала и пока не совсем высушила.
Осмотрела она, и довольно критически, но уже по-хозяйски, навесное допоборудование ко всей моей доброй раскошелившейся душе, в смысле, сеялку, облачила её бренное устройство как надо и во что надо. И только после всех манипуляций скомандовала, откидываясь и с лёгкой, но по-прежнему хладнокровной полуусмешкой, умело подставляясь: так что, дорогой, ныряешь или как?!
Я ещё крайне далёк от возраста, когда согласие женщины пугает больше, чем отказ.
Поэтому даже застучало в груди, словно в первый раз. Всё-таки, несмотря ни на что, про поппинс и не говорю, - однако шестнадцать лет есть шестнадцать лет. Даже у Б. Есть свежий борщ, а есть вчерашний или даже недельный, давно ставший родненьким. Вот всем хороша стремительно поспевающая девка, слов нету! Казалось бы, хорошая девушка должна уметь то же, что и плохая. Но так как она хорошая, то и делать это она должна хорошо. Судя по всему - здесь вполне может оказаться именно подобный случай. Если хорошо сделает, значит, хорошая. Ни одна же случка случайно не случается! А вдруг это мне гонорар от мироздания за великое открытие?! Правда, всё той же мелкой купюрой. Ладно, с этим озарением разберёмся как-нибудь попозже, на дисфакторном досуге. Вот только побыстрее пролетит этот подступающий ослепительный, сатанистский миг безумного великолепия охмурения сатаной. Вынырнет тогда мой «хаос-пилот» из бурлящей сенсорики окружившего мира, как рыба на палубу. А мой лукавый Сусанин когнитивного диссонанса вырвется из пут кракена и безукоризненно выполнит положенную посадку на прежнее место. Не на то, на котором население Америки обыкновенно множит свои ряды. Нет-нет. А за стол в диспетчерской лаборатории. Только тогда всё вернётся на круги своя. Только тогда.
Финал чего-либо всегда предопределён на все сто. Вбит в гены по самую шляпу. Куда деваться, когда основной инстинкт уже и в пятки мне вцепился и рычит теперь как собака? Отпускать не хочет. Так что, деваться некуда, зажал нос и нырнул. Словно солдатиком или ласточкой с дециметровой вышки. Мда-а… Тонгаж, рысканье в норме. А вот теперь ничего такого, чтобы уж ослепительного! Ни пестиков, ни тычинок там особенных не оказалось, так - самые обыкновенные. В любом атласе найдёшь. Больше лепестками шуршала! Хоть и хороша была девка, и её шестнадцать лет как дешёвое шампанское сходу в нос шибали, и поппинс вроде закачаешься, а всё равно пятёрку я бы ей уже не поставил! Ой, не поставил! Не «отл». Это я погорячился на подлёте. Максимум «хор» без плюса. Больше мурлыкала, кошка драная. Только мозги закружила непонятно каким способом. Впрочем, даже самая красивая девушка Франции может дать только то, что у неё есть! То есть, что и у всех - а именно ничего особенного! Но и оторваться же было невозможно, никак! That is the question! Вот почему так?!
Приходится воспринимать сложившуюся обстановку как хищник, например, богомол, одними фасетками в глазах. Иначе перегруз диссонанса вырубит. А что - прикольно. Дробное, фасеточное зрение, как и мышление, всегда в состоянии капитально выручить при каком угодно обломе. В любой момент можно мгновенно поменять выпершие некорректные фазы, чуть видоизменить картинку мира и сразу же забыть то, что исчезло, словно кошмар, привидевшийся от переутомления.
Секс редко бывает удачным как с первой женщиной, так и с последней, как в первый раз с какой-то из них так и в раз последний с никакой. Именно тогда-то к сексу и нужно относиться с юмором. Не получилось? Похохотали. И баиньки. Это-то ясно, чего уж. Но, во-первых, баиньки рано, день только начинается по существу. А во-вторых, что-то и не хохочется. Да и как хохотать в этой ситуации с реально монгольским-то ханом или даже бы ненасытной американкой с заднего сиденья?! Жидко-кристаллической Терминаторшей. Не, за такую не то что не посадят, а может ещё и премию дадут. Имени твёрдо-кристаллического Дон Жуана.
Короче, всё-таки она была хороша не только до безобразия, но и во время безобразия. Зато я - с точностью до наоборот.
Вот она, вечная молодость! Такая, блин, вечная музыка. Вот какая произошла у меня эмоциональная сшибка, в сущности, по-детски - с самим собой. Естественно, осознал сразу же, как вынырнул. Но ни секундой раньше. Или точнее - как только треснула коронная саморазрядка и тестостерон тут же приказал долго жить. Едва только моя сомнительная находка, мой аленький цветочек сомкнул было свои плотоядные лепестки, как я вырвался и оказался на свободе. Отдышавшись, уныло, в очередной раз, констатировал ставшее очевидным - отрицательный результат оказывается тоже результат. Ещё сильнее покраснел сам с себя. Ф-фу! Какая же всё-таки свинья! Вот это измазался, вот это смельчал, да растратился! Как теперь в зеркало-то смотреть?! А Пушкин – тот вообще никогда не простит за такое! Он же никогда на трассе не ловил, исключительно на императорских балах и прочих чинных маскарадах. Нет-нет! Надо поскорее забыть! Не нужно тут никакого дисфакторного анализа! Долой! Забыл! Не было ничего!!! Выбросил эту фасетку за окно, в проносящиеся мимо лопухи и кустарники. Приеду подберу другую.
Яркая, светленькая, цветущая Ксюшка Алек-хан безмятежно пошевелила своими самыми обыкновенными тычинками да пестиками, пошелестела обмякшими лепесточками, ухмыльнулась и сказала чуть менее равнодушно, чем обычно:
- И что?! Ты-то, умник, наверное, подумал обо мне бог весть что, а я самая обыкновенная кузька. Как и все другие. Ничего особенного! Больше в голову брал! Все-то вы мужики - одинаковые!
Тут я немного всё же вздрогнул. Ни себе чего логика! Чья бы корова мычала, неодинаковая ты моя, но сильно обыкновенная! Однако эта невероятная для монгольского хана, хотя и весьма противоречивая проницательность, меня нисколько не задела. Никакой тут меткости, ни одной премудрой проницательности нет и в помине. Чушь всё это! На самом деле наиболее мудрыми мудрецами конкретно выглядят именно полные, непроходимые имбецилы. Не случайно самые примитивные и отсталые народы просто кишмя кишат такими мудрейшими из мудрейших, с закисшими от безмыслия глазками. Что не мешает, а наоборот только благоприятствует их пребыванию в потрясающем дерьме и нищете всю их жизнь. Это известный факт и тут доказывать ничего не надо.
Ладно-ладно, проехали. Забыл! Именно забыл! А фасетку ту выбросил из памяти сразу. Ещё бы я на случайностях заморачивался! Всю бы жизнь стоял на месте! В стойле! Да «иго-го» кричал!
Всё! Всё! Теперь - на базу. Ту-ту. Арбайтен-арбайтен!.. И отмываться-отмываться-отмываться!!! Впереди ещё вечерняя планёрка. Пусть всё будет как будет. Ни одна стыдуха не живёт вечно! Всё само собой прокачается. И неизбежно зарастёт. Терпением только нужно запастись, причём с запасом не на один облом. Даже волны не следует гнать и никак не рефлексировать по этому поводу. Забыл и забыл! Ни о чём в этой жизни и никогда переживать не стоит. Всё в свой срок само собой образуется. Появится, как овощ на грядке. А потом пройдёт, как дым, как утренний туман. Тем более такой глупый занос! Всё успокоится, круги разойдутся за спиной, как и не было их никогда! Когда-то я ещё вспомню об этом мимолётном «дне-для-любви» на сусанинском отстое за сатанистской нашей Кольцевой, и только ухмыльнусь, слегка покраснев и сказав себе при этом: «Ох, и заносило же меня когда-то, дурака!» Но никогда и никому об этом даже не пикну! Ни единой душе живой!
Эх, как полечу от этого счастья назад, домой, на базу! Дым рванёт из-под колёс!
…Или меня таки рванут ещё и вдогонку?! Точно!!!
Вот тут-то и говорит мне эксклюзивный овощ с придорожной канавы, моя матёрая лолитка, человекоядная нимфетка окаянная, тигровая акулка, чёрный пояс по блуду, месторождение каменного угля или что там ещё - а на самом деле простая, самая обыкновенная отечественная кузька, - а, вот мол, видишь, дружок, что у меня за ушком?! Да-да, за тем самым, которое ещё только что тебе так нравилось?! Ты даже нюхал его, не морщась, ни разу не срыгнув. Посмотри внимательнее! Тебе это ничего не напоминает?!
Ну, думаю, оказывается, ещё ничего не кончено и она так просто не даст себя забыть! Мне и в самом деле ещё придётся до конца осознать, до чего же я попал, промахнувшись часом ранее. Всё! Конец! Караул! Никакая она не простая, тем более не кузька. А именно подосланная акула-золотая-рыбка, исполняющая каждому как бы по три желания, но в действительности одно и много раз по три раза. А я уж точно влип в какой-нибудь СПИД термоядерный-перелеченный. Оттого и демпинг такой произошёл в изъезженном проулке, тупике или проезде, полтинник всего понадобился, хотя на самом деле делов-то на рубль-двадцать. В зобу дыханье спёрло и закружилась голова. Пусть и на секунду. Когда же она прошла, можно сказать, пролетела, посмотреть всё равно пришлось. А куда деваться? Даже вновь остановился на обочине, не зная, куда же теперь-то ехать. Даже в руках дискоординация. Может сразу к прокурору сдаваться?!
Так вот. Смотрю, а там и вправду какая-то синеватая припухлость, кажется, от укуса какого-то насекомого. Или от удара. Но всё же не исключено и оперативное вмешательство. Прямо на сосцевидном отростке височной кости, сразу за левым ухом, там, где обычно крепят слуховые аппараты. Это, поясняет сие плотоядное цветущее дитё с акульими глазами матёрой путаны, у меня антенна такая, активная. Брат вживил, муж то есть. Он меня чётко контролирует и вот так ведёт по белу светушку. Как славную, милую, очень добрую овечку. Всё-всё, что я говорю или что говоришь ты, он всегда слышит… и в блокнотик обязательно записывает себе и записывает. Учти это себе на всякий случай.
Так-так, облегчённо говорю сам себе. Вот оно как бывает! Если есть в чём-то надобность, то ей всё равно, кто именно её осуществит - высоколобый умник или несовершеннолетняя кузька с придорожного лопуха! «Драли её дауны и доктора наук, драли её Бэтмэн и человек-паук!». Смех и грех! Я оказался дауном.
Сразу отлегло в душе. Поскольку всё как будто и раскрылось. Так малолетка попыталась мне свою кузькину маму показать, свой секретный артефакт задействовать, продемонстрировать портативный агрегат возмездия мужчинам. Оборонительный рефлекс такой. На самом деле эта кузька, как жучок-притворяшка, по-детски выпячивалась, надувалась, прежде чем расстаться. Или всё ещё напугать хотела. Она с самого начала это делала, честно предупреждала, а я её остерегающий лепет за бред легкомысленно принял. Она же таким образом не то, чтобы блюла себя, но скорее безопасность свою обеспечивала. В превентивном порядке, чтобы не вздумал обижать. Мало ли, что дядьке в голову взбредёт?! Вдруг полтинничек захочет назад отобрать, да с переулка Орального зверски выгнать на какую-нибудь паршивую магистраль общегенитальную?! У него же на лбу не написано, кто он такой на самом деле! Вдруг вот такой извращенец?!
Тем не менее, я всё-таки исследую это дело, всенепременно. Раз уж оно само так хочет. Теперь оно меня по-настоящему заинтересовало. Братский руководящий фингал за ушком у впервые и реально попавшейся мне настоящей кузьки с трассы, наверняка в будущем сгодится. Как первообраз грядущего нового изобретения. Когда бы знали, из какого сора растут инсайты гения?! Всё у него может быть, всё! Впрочем, именно таких экземпляров в моих разнообразных экспериментах по жизни и вправду ещё никогда не попадалось! Действительно ярких, впечатляющих! С ног сбивающих, в койку, то есть, заднее сиденье бегом укладывающих. Думаю, протокол новых испытаний мне всё-таки придётся составить на какого-нибудь чувака по фамилии «инкогнито». Буду и в самом деле считать, что я их так планировал. Особо изощрённо. С присущим мне гениальным вывертом.
Нет, здорово всё-таки получилось под самый занавес! Не ожидал! Вот же тебе спасибо, Ксюшка какой ты там хан на самом деле - теперь и не важно. Молодчина, да и только! В ногу шагаешь. Вот оно - веяние времени! Даже центровые, плечевые природные месторождения, самые начинающие среди них сексуальные скобяные изделия, наикузейшие из кузек - и те шизятся каждое на три дурдома, бахвалятся своей радиоуправляемостью. Как всё назрело в обществе, до какой степени! До чего соскучился народ по настоящей управляемости?!
Как же измотало его бремя никудышного сознания!
Вот она – глубинно-голубиная народная тоска по вертикали управления, по самой-самой жёсткой и самой недвусмысленной. Зубами ляскающей. Воющей прямо-таки, из каждой хромосомы, как из будки. Только приди! Только овладей мною! Только начни приказывать! Как же это всем, оказывается, надо?! Вот где моя самая главная отправная точка. Запомни ещё раз, Городецкий, и открыжь себе на вводном сетапе по самой полной форме. Даже вот в таком, глупейшем и казалось бы позорном извороте судьбы тебе неизменно сквозит, пробивает всё то же, предназначенное только тебе и только для тебя. Всё то же! Ничто случайно не случается, даже… м-м-м… ладно уж. Хотя и это мысль. Следует запомнить, в качестве кредо, что ли. Или самооправдания.
Всё же таких экземпляров, как Ксюшка Алек-хан, мне бы в лабораторию в качестве исходного материала. Хоть парочку. Да я бы с ними горы свернул через несколько месяцев! Причём весело, ярко, запоминающе - на всю оставшуюся жизнь. Потому что как такое забудешь, хотя на первый взгляд оно и самое обыкновенное, словно у всех?! Почти. Как вспомню, так вздрогну. Она же у меня всю лабораторию научить как правильно прыгать с вышки. Ой, мама! На самом деле спасаться надо всегда, спасаться везде, до дней последних донца, спастись и никаких гвоздей, чтоб не оказалось поздно. Жаль, в машинах не делают катапульт. Или устройств самоподрыва при угрозе полного захвата и оккупации. Тогда на некоторых участках дорог обочины были бы сплошь усеяны следами отползающих сбитых лётчиков. И сплошь обелиски, обелиски…
Изображение авторское
Глава 7. Гений разбушевался
На планёрках я всегда устраивал своим тракт (пока не путать с терактом!), то есть генеральную прогонку всех основных фаз и операций текущего дня. Каждый рабочий цикл, неукоснительно, неделю за неделей, месяц за месяцем. С неуклонной точностью и даже педантизмом надёжно имплантированной нейросети. Только так достигается наивысшая слаженность и результативность работы всего коллектива. Я демократ реально и крепко отвязанный, да ещё иногда и вполне свойский. В драных джинсах порой хожу и меня по имени даже уборщицы кличут. Каждая дворняжка при встрече сразу лапу подаёт, поскуливая не то от страха, не то от неподдельного уважения. Все остальные работники за регионального Билла Гейтса в миксе с Илоном Маском держат. Обращаются только на «ты», хотя и побаиваются, потому что когда до дела доходит - то железный порядок и регламент у меня требуется во всём без исключения. Иначе – террор на три буквы «б»: бушующий, безжалостный и беспощадный. На заслуги или тем более красивые попы не засматриваюсь, хотя бывает и смотрю на всякий случай.
Порядок-то всегда превыше всего! Когда он во главе угла - то побивает что угодно и кого угодно - и класс, и ранг, и зависть конкурентов, и случай, и другой, недоношенный порядок. Поэтому все силы нужно бросать исключительно на установление именно такого, законченного и всепоглощающего порядка. Только с его помощью можно чего-либо достичь. И наводить его всегда необходимо любой ценой. В этом смысл любого нового порядка - закрепиться любой ценой. Тут и я ни перед чем и ни перед кем не остановлюсь. Вот такой я, Савва Городецкий, без роду, без племени, без миллиардов за душой. Но с неисчислимыми миллиардами в уме. Верный рыцарь нового порядка. И одновременно - именно яйцеголовый гений, до которого Биллу Гейтсу или Илону Маску как до Шанхая скакать в самом интересном положении. Том самом, которое случайно не случается. Говорю об этом с глубоко присущей мне застенчивостью и подлинной скромностью.
Нынешний тракт, с которого я начинал величайшее дело своей жизни, хотя он и имел в своей преамбуле небольшое и наверное всё-таки забавное приключение на пути с заправки в офис, тем не менее не должен был пострадать. Именно теперь он и обязан был получиться соответственно необыкновенным. То есть, ознаменоваться предельно интенсивным вздрючиванием коллектива. Он таким и стал. Бушевал похлеще Фантомаса. Досталось всем. Не одним обормоту Пиончикову и обалдую Икоркину, моим беловоротничковым программистам, но даже и невозмутимо курящему сталинскую трубку Лукичу, беспросветному алкашу, но настоящему профи в аудиовизуалистике, почему мне всё-таки и приходилось держать его в своей фирме. Несмотря на его поистине несгибаемую волю к удовольствиям. Столь редкостного спеца всегда могли переманить. Перебежчик же мог поведать своим новым благодетелям всё-всё, что знал обо мне и о моём деле, которое было куда важнее меня самого. Естественно, этого почему-то не хотелось. Поэтому приходилось держать неугомонного старикана при себе, а также весьма дозировано спускать ему полномочия и информацию. Делать только то, что должен сделать, в пределах функции, больше ни-ни. Всё-таки с молодёжью попроще. Они молоды не только в сердце, но и во всех других органах. Отсюда вывод: нагружать их и нагружать! Только крепче станут. Со старыми коняками подход должен быть совсем другим, иначе попортят не одну борозду. Разумеется, не случайно.
Любой архизаслуженный профи – вполне обоюдоострая вещь. Сейчас он служит тебе, играет джаз, а завтра родину продаст. Вправду переметнётся к врагам и все его достоинства окажутся смертельно опасными, ибо обернутся и предадут. Так что хоть я и уважал и ценил Лукича, но глаз на него держал востро. Кто его знает, многомудрого. Одно успокаивало, бухал товарищ по-чёрному, как и многие супер-профи, а бухарик редко бывает законченным подлецом, чаще всего это незлые люди, затравленные обществом из-за своего порока. Это-то и мне даёт на него управу. Так что - пусть его квасит что хочет, лишь бы хорошо работал, да на чужую сторону не сильно смотрел. В этом смысле любой хозяин подобен хорошей жене или нормальной сторожевой собаке, тут уж как и на чей вкус ни назвать, суть не поменяется. Мой «белый воротничок». Старый конь, пока не портящий борозды. Пускай возьмёт неглубоко или даже внешне не слишком эффектно, зато получится эффективно. Таковы на него были у меня надежды.
Мой единственный «золотой воротничок», худющий очкарик Петька Курочкин от моих вздрючиваний никак не пострадал, да его и не за что было особенно драть. Но даже если бы и было за что, не тронул. Золотой парень, таких самородков больше нет. Проба - четыре девятки, как в Зарафшанском золоте. Ценю почти как самого себя, хотя и сдвинут он по всем фазам конкретно. Только всё-таки не в главной, в которой ему просто нет равных - которая касалась нашего дела и только его родимого. Петруха всегда бывал совершенно безукоризнен и в исполнении и в детальной проработке всего, чего бы я ему ни спустил. За такого при любых обстоятельствах буду держаться всеми зубами. У него ещё и тесный роман с моей секретаршей, толстой и непробиваемой Танькой Иоселиани. Гармоничнейшая пара - тощой шкет и необъятная марфушечка-душечка! Дополняют друг друга просто необыкновенно! Как встретятся два одиночества, так в нирване оба и плавают, словно пучеглазые судаки в сметане. Куда ещё кантовать ребят, работают и работают, в полную силу. В остальном пусть себе коротят друг на друга и на свою нирвану. Может, когда-нибудь на-нирванятся! Хотя вряд ли. Это дело такое, пущу-ка я его куда-нибудь в отдельный творческий штрек. Пока не встал поперёк.
Остальных работничков драть было за что - и притом по существу драть. Потому что нет такой задницы, через которую они чего-нибудь не сделали мне! Такое дело начинаем - а благодаря им – всё пребывает в затяжном авральном режиме. То понос, то золотуха. И всегда какие-то сомнительно уважительные причины. Особенно достаёт логистика. Вот, в частности, последнее выписанное оборудование к нам не всё прибыло. Даже не поймёшь - почему. На пятый сервер даже комплектующего микшера не подвесили, сканер с чётвертого опять виснет и гонит лишь своего попугая в сетке, Лукич с похмелюги чуть не запорол входные микросхемы на главном выходе. Икоркин, похоже, опять игрушку приволок, едва от монитора оторвал, хотел накрыть с поличным, но тот успел закрыться и выскочить из программы. Ладно уж, в дисковод к нему всё-таки не полез, не стал мелочиться, но разнос всё равно устроил. Блин, уволю всех! Пусть дают объяву в газетах и на бирже: «Бригада нано-сантехников ищет работу. Интим не предлагать!».
Между тем, трудовая мобилизация в любом деле должна быть именно зашкаливающая. Такой товар, какой у меня вызревает, только и получишь, что методом предельно форсированного штурма, единым, сгруппированным махом. Только в пограничном состоянии адского форс-мажора задействуются все ресурсы. Многие это усвоили, та же Ленка, ведущая моя лаборантка, регулярно связывается по секторам и, слышу, лишь она молодец, старательно, один в один, транслирует мою главную вводную на весь период нашего беспрецедентного штурма. Таньке Иоселиани, секретарше, до неё в этом смысле не дотянуться никогда. Но я специально такую пару девчат и подбирал. В секретари асексуалку, чтобы не отвлекала, а вот на ключевое рабочее место - что-нибудь, глаз радующее и чрезвычайно исполнительное, что только женщина может. И вот это - глаз радующее - радовало меня во всех отношениях.
- Шеф сказал, пока не получим итогового продукта, никто домой не пойдёт. Особенно это касается программистов на выходе и инженера по обеспечению. - Все замерли.
Ай, молодца. И юбка на ней сегодня классная, разлетайка, но с умеренным вырезом. Так что рабочий настрой в коллективе на сегодня обеспечен, можно быть спокойным.
Вообще Ленка Лебедева - классный типаж своеобразно цивилизованного не скажу чего. Но замужем. Муж Саша, тихий, спокойный тип, явный подкаблучник при чрезмерно боевой жене. Весьма распространённая разновидность семейных пар, кстати, одна из самых долгоживущих, в смысле нераспадающихся. Белый верх – чёрный низ. Отношения паразитизма или, скорее, самого прочного симбиоза практически гарантируют долговечность любых отношений, поскольку базируются не на кратковременных личных симпатиях или острых психозах влюблённостей, а на куда более основательных, базовых, биотических или, я бы даже сказал, геобиоценозных взаимоотношениях.
Связка паразит-хозяин - самая прочная в земном мире живой природы, да и во всей вселенной. Нет ничего непоколебимее. Причём, до конца не ясно, кто же больше всего получает от такой связи. Вполне возможно, что даже и не паразит. А тот, кого он хотя периодически и обгладывает, но одновременно подпитывает своей неиссякаемой энергией, оберегая, давая самую надёжную экзистенциальную крышу, какую только может вообразить любое травоядное существо. Ленкин Саша отчётливо травоядный и это надёжно хранило его в присутствии жены-хищницы от очень многих жизненных неурядиц, бурь и катаклизмов. Поэтому выражение жалкенького счастьица никогда не сходило с его сусикообразного лица. Как в известном соцопросе наших граждан: «Счастливы ли вы в своей жизни?». Девяносто процентов ответили, что да и тут же зарыдали.
Так вот, эта самая моя Ленка-Леночка своими бурными романами на стороне, вдали от счастливо жующего жвачку жизни мужа Саши дала огромную пищу и для моих размышлений и даже, не побоюсь этих слов, подлинных философских умозаключений.
Особенно мне запомнился её бурный роман с турком Ахмедом. Ахмед считался из строителей, которые в числе прочих иностранных рабочих осуществляли капремонт соседнего с нашим здания. Пылкий турок сразу положил свой жгучий глаз на юркую северную блондинку и буквально дрожал, увиваясь рядом. Каких только подарочков он ей ни притаскивал! Уму непостижимо. Покупал себе женщину, как на восточном базаре наложницу. За ценой не стоял. Чуть ли не языком цокал, вах-вах не говорил и даже в зубы не заглядывал, и так сойдёт. Ленка, чётко соображающая, что ей есть что продать, да ещё восточному типу с неясными достоинствами, до поры до времени держалась стойко, неуклонно набивая искомую себестоимость. Однако с самого начала было видно, что гордая северная крепость рано или поздно падёт под натиском любвеобильного янычара. Что курс имеющихся акций так или иначе но станет волатильным. Если не сразу рухнет.
Так и вышло. Самый момент падения нашенской крепости я как-то прозевал. Лишь по косвенным признакам потом догадался. Просто в какой-то из периодов вдруг заметил, что Ленка-Леночка как-то поникла. Это всегда с ней случалось в её кризисные ситуации, да и Ахмеда перестал замечать на своей лестничной площадке. Пропал янычар, как и не было его. Ушёл назад, репатриировался, уши отмачивать в своём Босфоре или иные органы, изрядно натруженные в долгих скитаниях по бескрайним просторам страны гяуров. Но вот как-то случайно я его всё-таки встретил неподалеку от лаборатории. Оказывается, турки закончили ремонт университета и перебазировались на место нового контракта. Спрашиваю, мол, Ахмед, дорогой, ты куда пропал?! Нам без тебя что-то шибко скучно стало, да и Леночка, наша красавица, совсем не в себе из-за твоего обидного отсутствия. Даже её муж Саша в расстройствах определённых ходит, не рыдает от счастья, во всяком случае, мне так показалось. На что Ахмед спокойно и уверенно сказал со своим неподражаемым оттоманским акцентом: «Одного раза достаточно!». Убил!
Ах ты, коварная и подлая турецкая собака, сначала было ругнулся я. Так кинуть нашу недоступную суверенную красавицу. Но потом взял и призадумался. Причём глубоко. Теперь не исключаю, что прав был Ахмед, прав на все сто. Сама многотысячелетняя восточная мудрость проглянула и засквозила в его нетленных словах, лучше всего отражающих саму суть взаимоотношений любых мужчин и любых женщин. Да все мы и в самом деле одинаковые, чего ради кого-то ещё искать? Всё одно и то ж. А уж коли и попробовал тортика для разнообразия, то и в самом деле - одного раза достаточно. Прежде всего, для того, чтобы ещё раз убедиться - и тут то же самое. Один в один. Ничего нового. Кроме торжества победителя, в какой-то миг обозрившего все до единой окрестности только что поверженной крепости. Пока она тебе какую-нибудь подлянку на последующих встречах не подстроила, пусть она останется в памяти наиболее желанной. Наши девушки чего только не могут себе позволить, любое желание помрёт. Допустим, какой-нибудь чип за ушком вовремя включить, через который верный муж благополучно запишет весь компромат на тебя. И давай потом шантажировать. Кушать-то хочется всегда!
Да и вообще. Что может быть жизненнее одного и единственного раза, которого всегда и вправду достаточно?! Об этом ещё Рене Декарт выдавал жизненные максимы. Поэтому простому турку, точнее, его принципу одноразовости, тем более следует доверять на все сто, определённо надо. Практической сутью фактически любого жизненного устремления каждого человека и в самом деле является именно затаённое сексуальное проектирование. Проект сей всегда сбывается лишь единожды. Потом оказывается сплошным уродством. При этом всегда эксклюзивен, конкретен и краткосрочен. Поэтому-то одного раза и вправду всегда и всюду достаточно. В смысле полностью хватает. Исчерпывает самую суть.
Впрочем, совсем уж до конца я в этом всё-таки не уверен. Однако сам принцип тем не менее впечатляет, есть в нём что-то… может быть близкое к искомому мужскому реваншу. Мол, а теперь ты за мной побегай! После сегодняшнего утра, проведённого в компании обольстительного монгольского хана в мини-юбочке, я как-то особенно этим проникся. Но ещё не подозревал, какой ужас настанет потом, когда этот секси-хан и вправду начнёт за мной гоняться.
В то же время таких «истин» можно накидать сколько угодно. Любой саксаул сможет. Одни из тех истин откровенно на поверхности плавают, брюхом кверху. Только подбирай. Однако, не обязательно они тухлятина. Может просто солитёр в кишках завёлся. Некоторым боком к «принципу Ахмеда» примыкает ещё одна правдоподобная гипотеза. Её также довольно многие принимают за аксиому. Вариантов множество: в темноте все кошки серы, все они (мужчины или женщины, смотря кто утверждает) одинаковы. Познав одну - ты познал их всех. Даже самую красивую девушку Франции, у которой на самом деле всё то же самое, что и у всех. И так далее. Вероятно, и в таких утверждениях может находиться свой, сермяжный резон. Человеческий-то опыт не ошибается. Но этот резон, которым так смердит плавающая пузом кверху солитёрно-житейская мудрость, почему-то не сильно радует. Перспективы, собака, лишает, вот почему. Как и для чего теперь жить, если даже все бабы одинаковы?! Вот в чём весь ужас бытия!
Да ладно, что уж теперь. Вернёмся в мою лабораторию, к её старшей лаборантке, познав которую блистательный турок с берегов Босфора, с первого раза познал тем самым всех остальных женщин нашей суверенной державы, отчего и утратил к ним, по крайней мере, к самой нашей лаборантке, свой самый непосредственный интерес. Отомстил таки Осман-паша за потерю Измаила и Крыма. Суворов в гробу перевернулся и от бессилия заплакал.
Леночка после коварного Ахмеда долгое время ещё выглядела довольно растерянной, всё-таки более застенчивые отечественные производители с ней никогда так по-свински не поступали, а отходили с арьергардными боями, откупаясь бесчисленными дарами, заметая ими свои следы. А может они просто дико тупили, надеясь всё же найти в ней что-то особенное, чего не находилось в собственных жёнах или подругах. Например, маленькую и сморщенную, как её?.. ах да, изюминку. Или же деньги свои как всегда не умели считать, топили ими все попутные огоньки, что более всего походило на правду.
«Принцип Ахмеда» оставался для тех олухов царей небесных заведомо недоступен, хотя глубоко в душе каждый из них всё равно догадывался о нём, как о главном ките, на котором стоит и наверняка дрейфует мир. Однако в силу переполнявшего предательского тестостерона, исподтишка и постоянно туманившего мозги, никто из не мог включить эти мозги на полную ясность. Свести кое-что к носу и сразу же увидеть очевиднейшую суть всех земных вещей и явлений, всё как есть. Это вам не каждый сможет. У кого в кои веки всё же такое получится, одного-то раза и впрямь окажется достаточно. Всегда и повсюду.
Так что, бледнолицые усатые собаки?! До того трудно запомнить нечто действительно основополагающее?! Так нет же, по-прежнему ныряют, куда ни попадя, по сути в один и тот же омут, порой уже заросший тиной и ряской. Беспамятные тузики. Да ещё по скольку раз. Как не надоест?! Действительно, импотенцию после этого воспринимаешь, как величайшее земное благо, которым господь награждает только избранных. Позволяет напоследок по музеям и театрам походить, книжки почитать, хоть чуток глаза продрать на саму эту жизнь как она есть. А то ж всё туда уходило, в эту мглу перед ней.
Сказанное касается не только любви, но и самой жизни. Любых проектов бытия, всяких умственных тараканов и мозговых заморочек. Не случайно древнеиндийские мудрецы считали наихудшим из человеческих наказаний - оставаться в цикле сансары – бесконечных жизненных перевоплощений, всякий раз вновь и вновь начинающейся жизни. Какой бы она изначально ни казалась, а всё равно получится одно и то же. Не достаточно ли тогда одного раза и в самом деле?! Раз попробовали - и будя! И соскочить с колеса сансары подальше в кусты. Да и эллины, основатели европейской мысли, об том именно так и выражались. Тот же Зенон: что не имеет конца - то не имеет смысла. Чем больше или дольше что-либо длится - тем оно бессмысленнее. Лучше один раз, но зато по высшему разряду. Это по возможности. Может быть, как карта ляжет. Или как сам проломишься к финишу. Да ещё с какого раза овладеешь им – что также весьма немаловажно. Как и везде - столько переменных! Хотя и сводятся к одному результату.
Универсальный закон человеческого существования срабатывает как ему и положено: одинаково для всех и всегда. Риски реализуются сами, а вот возможности нужно непрерывно реализовывать, притом долго, кропотливо, не всегда удачно, но надо, выхода нет. Да и каждый по жизни всегда сам для себя именно этот закон и выводит - как что хреновое, так оно само по себе вылезает, как сорняк, а как что хорошее - приходится пахать, возделывать и поливать. Без особой уверенности, что хоть чего-нибудь этим добьёшься. Именно поэтому, как чего добился, лучше всего сразу в кусты, на обочину и сваливать. Всё равно лучшего не будет. Да и слишком дорогими, исчезающими усилиями та жизнь даётся, словно порядочная. Такая овчинка выделки точно не стоит. Поэтому одного раза и вправду чаще всего оказывается вполне достаточно. По меньшей мере рентабельно.
Нет-нет, «принцип Ахмеда» - всё же величайший из онтологических принципов и, как бы он ни был банален на слух, я его всё-таки оценил и в этой модификации. И по возможности всегда постараюсь о нём помнить и всякий раз делать для себя новые выводы. Неужели же я, при всей моей интеллектуальной отягощённости, как и все прочие тупые «пробовальщики», позволю себе повторно наступать на одни и те же грабли?! Да нет же! Незамутнённая современной цивилизацией вековая мудрость Ахмеда - самое яркое пятно на всей той серой повседневности, которая всё плотнее окружает и меня, и моё великое дело. Кажется, скоро пойдёт на удушение.
В данный-настоящий момент Ленка-Леночка оправилась от потрясения, вызванного столкновением с древневосточной мудростью. И ей в этом чрезвычайно помогли отечественные дебилы-яйцетрясы. Не я же. Я-то её гонял и строил наравне со всеми прочими своими работниками, ни одному из которых никогда спуску не давал. И всегда правильно делал. Юпитер в своих владениях не охотится. Но и так просто никого от себя не отпускает. Попали так попали.
После необходимого аккумулирующего вздрюка я, как всегда, долго на теоретическом водопое не останавливался, тем более на характеристиках сверх-убойного нашего товара, тем более, заказчиках, материальном обеспечении, финансовом сопровождении. Это для них ни к чему, даже опасно такое знать кому-то кроме меня. Больше того - слишком много чести бы стало. Главное, что им всё-таки нужно было, я высказал предельно ясно, чётко, алгоритмично: как, где, какой объект, вероятные последствия, основные принципы и способы получения и фиксации результатов. При этом усвоение основных принципов вполне заменит знание многих фактов.
Единственное, что я позволил себе дообъяснить персоналу лаборатории, излагалось исключительно в целях придания дополнительной уверенности в успешном завершении гигантского проекта, за который мы все взялись. Выглядело оно примерно следующим образом. Далее моя прямая речь:
- Четыре «М», четыре условия бизнеса, Material, Men, Machines, Money, - Сырьё, Рабсила, Оборудование, Деньги - нами, мною то есть, всё-таки соблюдены довольно чётко. Я лишь хочу твёрдо быть уверенным во втором, в вас, друзья мои. Во всё остальном, убеждён, сбои принципиально не имеют и самого малого вероятия прохода в контур реализации. Центральным местом сосредоточения смысла всегда является пятый пункт. А именно - для чего?! В чём суть объединения всех четырёх предыдущих условий?! Однако он почти всегда проходит по умолчанию, поскольку сам собою предполагается. Раз уж всё подобрано вместе и подогнано строго паз в паз, значит это для чего-то очень нужно и важно.
Теперь всю эту пирамиду следует инициировать к движению, столкнуть в него. Но как?! А так, как это я сейчас и проделываю. Чтобы сделать решительный шаг вперёд, человеку, как источнику всего, нужен увесистый пинок под зад. Считайте, что я вам его только что сделал.
Всё! Вперёд! Конец самоцитаты.
Что же касается стадиальности предстоящего штурма доселе непостижимой экзистенциальной твердыни, то о ней мои работники были осведомлены ещё со времени первичной проработки заказа. После чего вполне понимали, что предстоят весьма трудоёмкие семь стадий генерального прорыва в Неизведанное, что само это священное число соответствует всякому Сотворению нового мира. В семь этапов сам бог отработал свой главный контракт, шесть дней творения, плюс день на сдачу готовой продукции – выход на сцену, отправка на Землю из Эдема готового продукта. Апробация и продвижение полученного продукта уже не наша забота.
Я так и не сказал им, что и постпродакшн потом всё равно ляжет на наши плечи. Но это-то будет когда-нибудь после, зачем же раньше времени отягощать и без того перегруженную рабочую машину?! Брать на себя судьбу Творца, не знающего, куда деваться со всем сотворённым добром?! Чего пугать раньше срока?!
Напоследок я вновь напутствовал трудовой народ одной из самых забойных своих припечаток, которые они, впрочем, наизусть выучили:
- Запомните, главное в технике быстрого и успешного старта - жёстко соблюдать всего четыре условия. Первое - проявлять всепоглощающую уверенность в себе и в том, что ты делаешь; второе – знать, что технология, а не идея определяет исход дела, и поэтому отрабатывать свои операции следует просто безукоризненно; третье - трудоголизм проявлять предельный; четвёртое - думать глобально, действовать локально, но никогда не размениваться на пустяки. Орлы мух не ловят. Никакой тут особой нанотехнологии не требуется! Мелочь всегда утомляет и ничего не даёт. Поэтому дьявол всегда именно в ней и кроется… Всё! Остальное - потом!
Эх, когда б вы знали, какого дьявола мы на самом деле собираемся клепать! И главное - из кого! Из какого сора! Поистине, не ведая стыда.
Вечером я почти забыл про Ксюшку Алек-хан, несказанное земное месторождение или придорожную кузьку с её кузькиной мамочкой, или кто там она на самом деле, пока не понять. Ту падшую отроковицу, с которой и сам пал, втайне смельчал и измазался, словно обвенчался с грехом. И вполне спокойно, как ни в чём ни бывало, обмывал начало величайшего дела в моей жизни. Совершенно необходимая для успеха акция проводилась в нашем далеко не самом худшем кабаке, в «Ниве». Представляла собой встречу с могущественнейшим покровителем как бы «из органов», уважаемым куратором, капитальнейшей «крышей» (пятым и самым важным элементом любого предприятия в нашей замечательной стране!), моим забойным, но и весьма уважаемым заказчиком, спонсором и всё такое прочее. Что ни сказать хвалебное – «и это всё о нём»!
Для себя я давно называю его Борманом, он и похож, не только внешне, но даже своим историческим отчеством - Владимир Мартинович. Звучит и выглядит пошловато, но что поделать?! Тонкая подстройка Вселенной и не такое подсовывает. И не от такого оторопеть можно. Из совпадающих пошлостей соткан весь мир. Вся ситуация моих встреч с ним и впрямь здорово напоминает конспиративные встречи (заметьте, на заднем сиденье!) в некие мгновения весны будущего спасителя мира со своим высоким благодетелем из враждебного, но пока правящего мира, а именно так я его и воспринимаю. В принципе это конечно клише. В той степени, в какой любое человеческое сознание так или иначе клишировано. Без спасительного штампа в сущности не обходится ни один мыслительный процесс! Что такое клише, как не расхожий, легко запоминающийся и свободно использующийся термин, необременительный, маневренный и одновременно жёсткий образ?! Немудрено, что для удобства оперирования, особенно в межличностной области, без ходячей монеты просто никуда.
Так вот я сам себя и оправдал, когда прилепил своему куратору столь пошлое, но точное погоняло. Зато удобно оказалось! Тем более, что как стало выясняться впоследствии, бог шельму тем самым всё же пометил. Я-то не бог, но уж больно Мартинович стал соответствовать именно такому своему клише в моём сознании. Порой один в один соответствовать - вылитый партайгеноссе. Хоть сразу в Нюрнберг! Впрочем, Борман там не был. Тогда значит - в рейхсканцелярию, в ставку фюрера. Благо, он фактически у нас есть.
Я по-прежнему невозмутим, как слон. Во взаимоотношениях с куратором схема вполне рабочая, спокойная, давно накатанная. Между тем, главное заключается не в ней, не в схеме не мною заданного общения, и не в клише, и даже не в печальной необходимости иметь дело с властными, борманообразными субъектами, разевающими пасть на твою душу и твоё дело. Главное - в технологическом удобстве заведомо непростого общения. Но ещё главнее – в получающемся результате, в конечном продукте общих усилий. Доктор Фауст также продался, лишь бы добиться своего, но главного. Осудить может лишь тот, кто и понятия не имеет об истинном творчестве, подлинном созидании и его настоящей поистине неподъёмной цене. Поэтому-то зловещая фигура моего Бормана, золотая крыша крыш, при всей её «судьбоносности» и одновременно пошлой омерзительности - всего лишь технологическая обусловленность, основное ограничение степеней моей свободы, с которым по определению мне придётся мириться ещё очень долгое время. И тут ничего не поделаешь. Честной свобода не бывает, как и любая прибыль. Всегда приходится чем-то жертвовать, от чего-то не вполне законно и не совсем правильно уходить, кому-то в открытую врать, создавая себе автономную, хоть как-то свободную площадку бытия. Такова глубочайшая неправда современного общественного бытия - когда человека ставят перед выбором либо поле, либо подполье, либо верх жизни, либо её низ. А что - трудно в стороны посмотреть, по горизонталям?! Или страшно, что дух захватит от тех необжитых просторов?! Но там же неинтересно. Много не нахапаешь. Никого не придушишь! Не самореализуешься.
На самом деле идея социальных лифтов глубоко порочна. Как и всякой вертикали. Не вверх-вниз надо ездить по жизни. Мы не шахтёры и не кремлядь. А именно по горизонтали, а вдоль и поперёк, а в разных направлениях и в разных слоях, но параллельно матушке Земле, а не вертикально. Никто не может дотянуться до действительно свободного одиночки, мчащегося по горизонтали. Ни враги, ни даже случай. Тем более правители, которые его презрительно называют маргиналом, потому что не могут достать. Существует закон рычага, с которым власть всегда сталкивается. Она может давить на людей и контролировать либо по всей территории, распыляясь, а значит слабо и неэффективно, либо бешено выжимать из людей соки в круге центра своего и тогда допускает утрату контроля за периферией.
Поэтому вывод опять остаётся всё тем же. Кроме выбора между верхом и низом, между поверхностью и дном, между полем и подпольем - существует ещё и масса других площадок существования. Где нынешней власти нет, куда она просто не в состоянии дотянуться. Они порою совсем неосвоены и необжиты. И там каждому, кто действительно свободен и не зашорен, можно ещё прожить по пятьдесят лет. А то и по сто или пока не надоест.
Поэтому всегда по жизни, в любом обществе и в любое историческое время важнее всего - создать себе альтернативную плоскость бытия, по возможности укромную и самодостаточную. И там жить хоть тысячу лет, по возможности никого не трогая. Главное - всегда творить, созидать своё окружение, свою среду, а значит и себя. Действительно свободно и полнокровно, не оглядываясь ни на кого и ни на что. Впрочем, оглядываться, надо полагать, всё же придётся. Хотя бы на свою собственную природу, которая иногда тебя может так подсечь, в такую кузьку мордой ткнуть, что мало не покажется. Совсем полной свободы творчества не имел сам господь бог со своими хитроумными провайдерами, так что и мне придётся слегка умериться. Впрочем, если уж он всё-таки невзлюбит меня, то кто или что мне помешает ответить ему тем же?! Пожалуй, к тому всё и идёт.
Сегодняшняя кузька мне очень хороший урок преподала в этом смысле. Так что ещё наступлю на горло собственной песне. Как ни жаль.
Алкоголь никак не вкушаю, поскольку в детстве слишком много читал о его вреде, всегда предпочитаю какую-нибудь апельсиновую газировку, а лучше всего просто сок. И тот свежевыжатый. Дома же и на работе - «не-е, ребята-демократы - только чай». А вот Борман - тот как всегда демонстрировал элитарные колебания между двойной «Белой лошадью» со льдом и содовой и отечественным шустовским-армянским. Но грамм двадцать. Или тридцать пять. То есть, вроде бы в меру. На этой мере мы и сошлись за столом, естественно, далеко не в первый раз.
Выпили каждый по своей маленькой рюмке чая. Потом шеф как всегда решил меня просветить. За ним водится такое. Впрочем, как и за мной. Но тут ситуация диаметрально противоположная той, что у меня бывает с моими работничками. Теперь уже я вынужден терпеть и делать умный, внимающий вид. Так обычно социумы и выстраиваются. Появляется какой-нибудь невыносимый социопат с зашкаливающими претензиями и всех строит под себя. Считает, что имеет право. Это я не про себя.
- Ситуация, Городецкий, в стране аховая. Предельно аховая, впрочем, как всегда. Наседают со всех сторон. Ясно кто. Я вас компетентно информирую. Даже так скажу - эксклюзивно компетентно. Когда высокий миф падает и разбивается, а на смену приходит миф низкий, то общество может быть и делает какой-то шаг вперёд, но экономика и культура - обязательно два шага назад. Как в наше славное время. Если восемьдесят процентов национального дохода присваивается только двадцатью процентами населения, то единственным средством повышения благосостояния этого общества является общее повышение производства и уровня доходов. Примерно так формулируется закон Парето. А в стране не двадцать, а пять процентов населения присваивает восемьдесят. О чём это говорит?! Об абсолютной беспросветности нашего будущего. О полной несбыточности любых надежд хоть на что-то более или менее приемлемое в будущем.
Ха! Удивил!.. Это-то я мог бы и сам кому хочешь рассказать, любому заплести, а потом расплести извилины. Даже поёрзал на стуле от явной неуютности столь беспардонных заявлений. Однако Мефистофель всё себе заливался. Спонсор же, прости господи, своя рука владыка! И слова-то какие знал?! И главное - употреблял, да ещё и к месту!.. Как ему самому казалось.
- Проклятье эпохи лежит на всех нас и заслоняет простую и вечную истину: всегда приходится выбирать - измениться или пропасть. Мы, и все кто с нами, выбираем изменение, радикальное изменение. Нам как никогда необходима новая Утопия, нужны «торговцы надеждой». За тем, кто даст или продаст, а то и просто внушит, неважно как, но внедрит надежду на новое величие и достойную жизнь, только за тем пойдёт всё общество. Бегом побежит. Именно оттого, что настоящий рай, это и вправду тот лишь, который мы потеряли. А уж такой, какой мы потеряли - действительно только раем и кажется. Но сделать это, то есть, дать действительно обоснованную надежду и реализовать её - могут лишь новые сверх-вожди, люди с настоящей харизмой, богом меченые. А не эти стёртые полукрысы с остренькими мордочками, кто сейчас наверху. Поп-звёзды заняли место производителей интеллектуального и материального продукта. И так долго продолжаться не может. Нужны новые, истинные интеллектуалы, настоящие властители мира. Нужны пророки и подлинные движители Истории. Именно они способны воплотить извечную программу Создателя, как там у Блока?.. «Всё сущее - увековечить, безличное - очеловечить, а идеалы - воплотить!».
Я перевёл дух, помотал головой, вытряхивая из ушей лишние мегабайты, а они почти все были лишние, и сразу выпил бокал моей со студенчества любимой «Миринды». Потом мы спокойно, однако в том же заупокойно-экстремистском стиле, поговорили с Мартинычем о старозаветном феномене Билла Гейтса, да уж куда без него, без этого давным давно осточертевшего лыка, центропуповинной фишки местного истэблишмента - без главы «Майкрософта». Вернее, это он поговорил, мой наставник. Причём Борман явно меня с Биллом сравнивал, всё ещё думая, что этим он мне комплимент делает, а не ему. Это он ещё до Илона Маска не дотянулся, что бы тогда было?!
- Один из возможных образцов для нас - Билл Гейтс, именно методологически он в некотором роде эталон. При всех его недостатках. Но и он по большому счёту есть всего лишь производное случая, на который уж нам-то уповать никак нельзя. Мы не можем себе позволить даже самой малой надежды на изменчивую девушку фортуны. Её же кто как поставит, так она и становится. Что вы как-то странно улыбаетесь, Городецкий, никогда не ставили?! …Так вот, в чём же феномен Гейтса? Он просто попал в самую тютельку. В самый момент возникновения персонального компьютера. Ситуация была какая?! Есть компьютер, носитель, искусственный мозг есть, а оболочки операционной, а программы - нет. Душа ещё не вдунута в новое существо. Он, компьютер, именно существо, вне сомнения. Вот Гейтс вместе с Полом Алленом её и вдул. В смысле вдунул, простите. После чего безмозглое существо оказалось вполне мозглым. Фактически живым. Его создатель угадал наиболее кризисную точку и предельно точно в неё попал. Месяцем позже - это был бы кто-то другой. Форточки удачи всегда слишком быстро закрываются. Примерно также объективно складывается и для нас с вами, Городецкий. Либо сейчас, либо никогда. Именно в данный момент и для нас форточка слегка приоткрывается. Либо мы просунемся, либо кто-то другой. А нас тогда отпихнут в сторону. Ситуация примерно та же, что и при создании компьютеров. Повсеместно и разными способами создаются клоны тела, а души, а операционального интеллекта, а реально новых программных оболочек для них как не было так и нет. Кто захватит контроль над производством таких оболочек, создаст искусственный интеллект на нейросетях - тому будет принадлежать весь мир. За тем пойдут все страны. Слава, могущество, богатство Билла Гейтса покажутся по сравнению с этим – самым бледным подорожником. Главное – точно выбранное время и место приложения своих усилий. Кроме места и времени нужна ещё и сверхсосредоточенность на одном. Всюду сильным быть нельзя! А ещё - решимость, воля, ум!
- Глазомер! Натиск! Быстрота! - Добавил я от себя соответствующий афоризм. – Список кончился.
- Не иронизируйте, а слушайте, что вам говорят старшие, более мудрые товарищи! А они говорят, что главное всё равно именно место. Все ожидают этого прорыва в Америке. Между тем Сверхчеловек может появиться только и только в России. Почему это так, надеюсь, вам станет ясно совсем скоро.
Я, как вроде по статусу менее мудрый и как-никак младший партнёр товарища волка, терпел-терпел, прилежно продолжал воспринимать весь этот мыльный катехизис и тогда наконец мой могучий и сильно грамотный покровитель, одновременно спонсор и заказчик, без дальнейших долгих проволочек наконец напутствовал меня на великие дела. Кажется, при этом даже слегка прослезился, словно крокодил, доглатывая жертву. Нет, это определённо был шустовский коньячок, виски так не действует.
- Как бы ты ни поступил, мой мальчик, тебя всё равно осудят. В дурном обществе у нормального человека может быть только дурная слава. Поэтому - элементарно действуй, ни на кого и ни на что не обращая внимания. Просто поступай, как знаешь! И ты сам себе судья! Ты сам свой высший суд. И пусть толпа тебя бранит! Дальше пусть будет не для слабонервных. Чем жёстче, тем наверняка.
Он даже пожал мне руку в знак промежуточного финиша нашей беседы-инструктажа. Я ответил долгим и радостным мычаньем, изображая предельную готовность выполнить всё-всё, что только заказчик ни пожелает. Был бы хвост - помотал. Выдал синусоиду ревностной преданности и крайнего внимания.
Под конец, на посошок, Борман меня и вовсе рассмешил.
- Городецкий, хотите анекдот, - и уточнил, - мой любимый?! Только послушайте, хоть на этот раз, без присущей вам иронии, а?!
Да-да, помню-помню - позорней старческой любви фальшивый старческий задор. Поэтому я уныло, но вежливо ухмыльнулся:
- Ладно. Я весь внимание, партайгеноссе.
Задорный майне партайгеноссе Борман почесал нос, чего-то там ещё поразмыслил и обстоятельно начал. Я вдохнул поглубже и сделал вид, что умственно конспектирую. Я вообще периодически бываю слишком уж деликатным парнишкой. Часто во вред самому себе, как сегодня утром. Но что поделать, себя не изменить. Культурные они все такие.
- Я только не уверен, помните ли вы Гайдара, я имею в виду деда, сказочника. Хотя с кем имею дело… Хм-м… Но всё равно напомню. Сказка о Мальчише-Кибальчише, славном гавроше большевистской революции. Он – конечно, герой положительный. На тот момент. Естественно, был в сказке и отрицательный, нехороший, неправильный мальчиш, которого дедушка Гайдар, не долго думая, так и обозвал - Мальчиш-Плохиш, чтоб никто на его счёт не заблуждался. Там же как было, в коллизии той?! Правильные мальчиши окружены врагами, дико стонут: нам бы, мол, только день простоять, да ночь продержаться, вот помощь и подоспеет. Обычная Большая Разборка или Стрелка по-современному. Простоять-то те правильные пацаны простояли, да только помощь, естественно, не подоспела. Мальчиш Кибальчиш сотоварищи ещё какое-то время храбро сражался-сражался, всякие правильные подвиги вытворял, всего себя положил на алтарь победы, но в результате всё-таки попал в плен к проклятым пузатым буржуинам. Естественно, очень богатым, очень безнравственным и очень неправильным, иначе бы они не победили. Каких только сокровищ неправильные правильному пацану ни обещали в обмен на военную тайну, которую будто бы знал один Кибальчиш. Наверное, когда у них часовой в отряде пи-пи ходит делать. Но Кибальчиш стойко молчал. Тогда тот неправильный пацан, кто во время Стрелки его в плен сдал-то, Плохиш, подговорил своих спонсоров не тратить на него больше времени. И денег, кстати. Недолго думая, грохнули того правильного парнишку на раз. Плохиш зажил, как Рокфеллер, но по сказке той - достойным всяческого осуждения. Я не слишком долго-то?..
- Что вы?! Интересно-то как! Да чем же всё заканчивается?! Мне дедушка рассказывал, я не запомнил. Думал, бред. Он тогда совсем плохой был.
- Короче, сказка заканчивается апофеозом всенародной памяти о правильном Мальчише, грандиозным спектаклем вокруг его геройской могилы. Плывут мимо пароходы, гудят: мол, привет Мальчишу. Летят самолёты, нечто аналогичное стрекочут пропеллерами, крыльями даже машут как бабочки: мол, привет Мальчишу. Идут пионеры, вот те просто салют отдают - но всё то же, всё то же, мол, привет-привет-привет... Так вот - теперь непосредственно сам анекдот. Прошли годы… Все забыли про Кибальчиша. Ну вот все. Как и не было курицына пацана. Не плывут и не гудят ни фига пароходы, не летят в небесах самолёты, не отдают салют даже безотказные пионеры… и куда только все подевались, неблагодарные. Жизнь за них положил Мальчиш-Кибальчиш. Какую-никакую, а всё-таки. Только иногда приезжает бывший неправильным мальчиш Плохиш на чёрном шестисотом «Мерседесе». С правильной, жёстко неснимаемой мигалкой. Постоит-постоит Плохиш, покурит «мальборо», да и скажет со вздохом: «А ведь и тебе судьба давала шанс!».
Разумеется, всё это было известно мне ещё с детсадовского горшка, включая сам анекдот про шанс, которым всегда нужно пользоваться, а то «ва-ва» будет и окна Овертона зарастут льдом и тиной. Тем не менее оставалось почти интересно, на что Борман в результате выедет. В смысле, умозаключения. Ассерторическое или аподиктическое?! Поэтому небрежно подкидываю вводную.
- Сказка ложь, да в ней намёк. Значит наверху все сплошь неправильные пацаны?! Не бойтесь, я диктофон выключил.
- Тут, шутник, совсем-совсем простая диалектика. Жаль, ваше поколение ни Гегеля не зубрило, ни Маркса. Обычный закон отрицания отрицания. Инверсия градиента. То есть перемена величины нарастания ускорения развития. А также смена или рокировка полюсов. Единство и борьба противоположностей. И их взаимоперетекание. Всего-навсего. Всё ныне правильное вчера было неправильное. И наоборот. Так было и останется всегда. В том числе и прежде всего с племенем младым и пока что незнакомым.
Значит всё-таки, увы, ассерторическое. Чёрт возьми, а я надеялся!
- Это вы говорите мне, Владимир Мартинович?! Да я гегелевскую «Науку логики» ещё в детстве с пацанами искурил! Оно-то, если вы не знали, у меня совсем тяжёлое было - восьмибитные игрушки и всё такое. Так что приходилось Георга Вильгельма Фридриха почитывать, в подлиннике, конечно.
- Правда?! Молодец. Я и не знал, что Гегеля так звали. Но всегда верил, а теперь вижу - не напрасно вас учил. А теперь поставил именно на того, на кого нужно, кого сам и обучил в своё время. Ваши таланты и в самом деле бесспорны. - Партайгеноссе расслабился и даже по-монгольски прищурился, в точности как основоположник. - Но они целиком в научной сфере. И наверняка могут вызвать декомпенсацию в остальных областях и я просто побаиваюсь, что и в сфере прагматического интереса. А это нам просто ни к чему - хоть в самом малом потерять непосредственный интерес к делу. Без этого, как вы знаете, любой бизнес встанет. А уж наш с вами, как вы знаете, самый центровой. Причем, речь не столько о материальном интересе, сколько, как вы понимаете, о социальном, и, прежде всего, политическом.
Это-то я понимал и всё ещё готов был слушать немного дальше, хотя уже и с трудом. Но тут Борман внезапно остановился, ему, кажется, опять слегка не хватило дыхания. Или же особо внушительной паузой хотел дать понять мне, до чего же важны наши с ним социально-политические дела, точнее, последствия совместного предприятия. Совсем за юнца держит, и впрямь кибальчиша недорезанного. С чего это так передо мною бисер мечет?! Всё ж давно размечено и запитано. Не иначе всё-таки сам крепко ухватился за мою идею, или так основательно зацепили его собственные работодатели. Теперь заказчики видимо что-то ещё и пересматривать собираются в исходнике эксперимента. Пусть только попробуют!
Я вновь почувствовал угрозу вламывания в свою лабораторию непрошеной проверки от всемогущего куратора. Как тут расслабиться?! Всё время приходится отбиваться. Не от одного, так от другого.
Может и у него там за ушами антенна с микрофоном?! Как у Ксюхи?! Где-то тем, в самом глубоком бункере самый главный, всемирный туз, Брат-Ноль, самый-самый правильный сегодняшний пацан, поставивший всё-таки на меня, вовсю движет рычажками микшеров, наводит на меня резкость, мерзкость и прочие такие фокусы?! Записывает-записывает у себя в блокнотике, в смысле, в ноутбуке. Ведёт, продвигает свою главную тараканью фишку, своего янычаришку?! Ставка, видать немаленькая. Нет, стоит всё-таки отпасовать, уйти в отрыв, слегка показывая зубы. Но только слегка. Иначе совсем на голову сядут, оба.
- Вот за это можете нисколько не переживать. - Я наклонился к его уху, чтобы обоим кураторам лучше слышно было. - Вы меня ещё плохо знаете. Я бы сказал - очень плохо. – Заметив тень на его челе, я быстро поправился, откидываясь назад. - То есть, не вполне достаточно. Мой непосредственный материальный интерес даже на один раз не погаснет! Это уж гарантирую! Да и социальный с политическим - также в самом полном ажуре состоит. Да и вообще, как скажете - так и будет! - И мысленно скрутил всем своим покровителям фигу в кармане. Хрен вам, а не «будет».
- Дай то бог, дай бог!.. - Успокоился Борман и ещё больше обмяк в своём кресле. Пришлось ещё немножечко добавить елея, чтобы толстяк затих окончательно, зачем же мне его колобродить раньше времени?!
- Всё-таки я тоже Плохиш, шеф. У-у, какой Плохиш! Но это-то как раз не так уж и плохо, даже в контексте гайдаровских времён и координат. Хотя бы потому, что именно он один, Плохиш, сохранил память о том храбром совочке, о Кибальчише. Приезжал же, навещал. Искренне сожалел, что не смог переубедить в своё время упрямца. Доказать, что люди давным давно живут совсем по другим понятиям, а по первобытным тысячу лет как неправильно.
- Значит, всё-таки поняли. Рад за вас. Рад.
Всё. На этом наш беспротокольный визит в «Ниву» закончился и мы разошлись как в море корабли. Оставив с носом предназначенные друг другу торпеды. Штирлицем я себя не почувствовал, но, честно говоря, и никогда не мечталось. Даже просто так не хотелось, как бы для пробы, словно на интерес. Потому что кому это теперь нужно?! Мне - точно нет. Разве что с Алек-хан опять пойти в разведку - вот это получились бы и проба и интерес!
Изображение авторское
Глава 8. Из пропасти в бомжи
«Ап» ему точно никто не говорил. Однако карла, таинственный дельтапланий слёток, всё равно ускорил роковую движуху. Осторожно выбрался из своей зыбки. Та облегчённо подвсплыла. Трос так и не успел оборваться. Наверно дельтапланыш взлетать собрался, добычу поискать всерьёз, человечишку какого-нибудь повкуснее схватить и унести.
Соску на этот раз он вполне профессионально держал в руке как многозарядный шприц с самой отпадной дурью, или как высококлассный лазерный излучатель. Глаза флюоресцировали, мерцали собственным светом. Именно от них шли, неясно изливались какие-то лиловые, зелёные, красные, оранжевые отблески и пятна. Они сквозили и по-всякому переливались на противоположной стене. Под музыку приглушенных аудиовизуалок это выглядело вполне интимной цветомузыкой в каком-нибудь ночном клубе. Понятно было, однако, что интим если и получится, то вовсе не для посетителей.
Потом на смутно мерцающие блики и пятна словно кто-то навёл резкость. Они прояснились, обрели очертания, вошли в облик абсолютно чётких, но всё-таки непонятных фигур и знаков. Притягательность чего-то непонятно чего становилась всё более ошеломляющей, почти сексуальной.
Шум осыпающегося песка, зазывное сюрчанье-свиристенье усиливались, усиливались, пока, дойдя до верхнего порога, не оказались едва различимыми. Бывший младенчик стоял, уверенно распрямившись во весь свой гигантский, давно не молокососный рост. Выглядел теперь далеко не на те три годика, как иногда ранее, а на все десять. Может и с гаком. Лицо обострилось до предела, отчасти став похожим на бритую крысиную мордочку, откуда-то там сверху отштампованную. Сильно-сильно кого-то из телевизора напоминающую.
Если же с другого ракурса было глянуть на радикально преобразившееся лицо, картина неуловимо и радикально менялась. Волевые складки, сжатые губы, твёрдый подбородок, далеко не сосуночный оскал совсем не молочных зубов, удлинённые, глубокие, очень большие и очень правильные глаза, цвета в полутьме не разобрать, но ясно, что наверняка синие. Это был фельдмаршал всех цирковых лилипутов перед пенсией. Собственной персоной. Вот-вот озвучит послание федеральному собранию. Нашлёт ветра.
Впрочем, вот он чуть повернулся и сходство со знатным и пожилым карликом совершенно пропало.
Как и сходство прежнее - когда был похож на девчоночку-дельтапланочку или смышлёную остромордочную крыску из телевизора.
Теперь это оказался действительно Пришелец и только он. На худой случай Посланец. Вопрос - откуда или чей - даже не вставал за ненадобностью. В этот момент вообще ничего не могло встать. Или лечь. Остролицый пришелец, налетавшись ещё и тут, выбрался из своей командирской истребительской капсулы и как-то особенно брезгливо принюхивался к запаху залежалой человечинки, который фактически источали стены бомжиковой богадельни. Тут если и уносить кого - так всех! Всю страну впридачу! Только «спасибо» скажут.
Объектив явно улыбался сеткой гетерохронной настройки генератора спектральных полос. Оператор позволил себе лёгкий творческий кураж, как на съёмках популярного артиста, и порой брал совершенно гротескный ракурс, отчего облик главного действующего персонажа разительно менялся. Часто не в самую лучшую сторону, а порой и до неузнаваемости. Но всё ж - к лицу. Красоту не испортишь.
Те двое давеча слегка приставучих бомжей, Жорик и Колик, которые на свою голову приглянулись гиганту-молокососу и даже судя по всему заинтриговали его, оказались первыми жертвами инопланетного карлы.
Он вовсе как будто и не передвигал ноги, а очень скоро оказался возле их дальних коек – как есть, собственной персоной, подплыл к ним по воздуху. Фредди закоченел от ужаса, наблюдая за этим сквозь приспущенные веки.
Оператор сочувственно сделал наезд на его окостеневшее лицо с подрагивающими грязными ресницами. Пробежал вязью титр, поясняющий особое состояние контролируемого субъекта на затерянной планете. Прошёл и указатель подскочившего градиента адреналина в его крови.
Лютая карла помазал обоих спящих доходяг по губам соской, вернее, тем, что раньше казалось бомжам соской, а тут вдруг оборотилось совершенно фантастическим каким-то излучателем - и они оба поочерёдно пропали. Хлоп-хлоп - и нету красавчиков. Как мыльные пузыри мигом ушли в никуда. Даже без брызг, что вообще показалось особенно ужасным. Сетки их кроватей выпрямились в горизонтальное положение, нисколько не прогибаясь и тем самым показывая, что пропажа получилась вовсе не иллюзорная, а на самом деле произошедшая.
Мгла заискрилась. Даже утробное сюрчанье, свист и беспредельно осыпающийся шорох будто захлебнулись в каком-то невероятном экстазе. До такой степени всё стихло. Как в самом центре тайфуна, задельтапланившего весь бомжатник. По самые лампочки захватившего его своими вихрями враждебными. На какое-то мгновенье в дальнем углу полуподвала показался светящийся перламутровый овал, как бы вход в тоннель или в иной портал между мирами. Оттуда, словно из аэродинамической трубы, что-то невероятно быстро сыпалось, неслось, протягивалось будто в зеве гигантского пылесоса. Но это ощущение проходило для стороннего свидетеля действительно почти мгновенно. Миг – и схлопнулось.
Свет быстро затворился, пятна и блики мгновенно пропали, обрушилась паршивая дурная чернота. Жалкий человеческий обмылок по кличке Фредди окончательно выпал в осадок, створожился, вжимаясь, прогибая сетку своей койки почти до пола. И теперь сам, почти как давеча совсем несимпатичный истребительский младенчик из танковой зыбки, выглядывал краешками глаз из-за складки одеяла.
Оператор неторопливо сменил низкочастотный фильтр и подразжал диафрагму на одной из камер. Изображение проступило во всю глубину. Смотреть на всё на это стало ещё страшнее. И соответственно интересней. Вселенная, улыбаясь, затаила дыхание.
Лютая карла, стремительно меняя облики, пронзительно глянул в направлении доцента, суматошно отяжелевшего и вмявшегося в свою постель. Какое-то мгновенье он ещё раздумывал, будто опять колебался, делать ли ещё и этому козлу «ап» или не делать. Потом внезапно и сам без хлопка, без брызг пропал, растворился в зримо осыпающемся как песок и тут же возникающем, нарождающемся мглистом пространстве. Последней исчезла, на фиг смылась и ухмылка в дельфиньих, синих губах. То есть, сначала губы и только потом - ухмылка. Короче, вампирёныш вышел на охоту, кот Чеширский отдыхает.
Вновь возник из-за верхнего порога высокий сыплющийся гул первоначального регистра. Он низился, низился, дошёл до инфразвукового барьера и тоже пропал. Может быть последним из всех кошмаров.
Фредди ещё лежал какое-то время, легчал, легчал, постепенно всплывал на кровати. Зыбка младенчикова не издавала даже малейших звуков, не шевелилась и не раскачивалась, будто никого там и не было. Некому было даже к людям принюхиваться, закладывать себе в оперативку! Как это все пришельцы с младенцами и делают, осваиваясь в земном жизненном пространстве.
Доцент потерял счёт времени, да и по чему его было сверять, часов-то не было, кроме сломавшихся внутренних, биологических. Так что пришлось глаза проглядеть, не сводя их с зыбки, как с раскрытого террариума. Не случайно же оттуда, правда всё слабее и слабее, затихая, уши не закладывая, но ещё шипит и свиристит какая-то огроменная змеюка. Всё равно ещё казалось: только что сбежавшая оттуда анаконда вот-вот накроет из-за угла свистящими удушающими объятьями. Вверху, за полуподвальными окошками наконец собралось сереть, лиловиться, то есть, становиться хоть чуть-чуть но светлее. Одновременно с уверенно поднимающейся зарёй послышались шаги прохожих, сквозь оконные стёкла под потолком замелькали их ноги, зазвенел трамвай, зашумел, заквакал, проносясь мимо, автомобильный чащобный зверь.
Лишь теперь, когда и некоторые обитатели полуподвала принялись, покашливая, с переменным успехом выбарахтываться помаленьку из своих персональных омутов, Фредди встал и, крадучись, подошёл к зыбке. Заглянул. Пусто. Даже соски не было, что показалось особенно возмутительно. Лишь мокрые штанишки в уголочке. Но не драные, а совершенно целые. Аккуратно сложенные! На редкость аккуратно! Мокрые же вполне возможно от пота! Да и мокрые ли?! Однако щупать-нюхать почему-то не хотелось.
С совершенно гудящей головой, дико обалдевший Фредди доплёлся обратно до своего места. Рухнул на скрипнувший и сразу прогнувшийся матрас, поспешно отяжелел, бегом, по настоящему, пошёл ко дну. Лишь тоненькая струйка поспешно обрывающихся полумыслей-получувств ещё тянулась вслед за ним, в его воронку. Словно пузырьки обрывающихся кошмарных намёков на сны.
Но и в глубине тектонического желоба забытия спасительных обманок-сновидений всё равно не находилось. Тут жидкой ртутью мерцала и струилась илистая мгла, какая-то невзрачно, круто жиденькая, но без просвета. По-прежнему что-то куда-то и почему-то сыпалось и гудело, будто в вытяжной трубе вентиляции после залпового и особенно большого зловонного выброса. Но звук всё-таки исходил скорее отражённым, мгновенно гаснущим в памяти. Субъективно это различие ровно таким же оказалось, каким кухонная вентиляция отличается от протяжки в гигантской аэродинамической трубе, например, модели какого-нибудь бомбардировщика или истребителя.
В тот самый момент, когда Фредди наконец полностью терял сознание, может быть во сне, а может ещё и в дурацком наяву, над могущественной пост-младенческою зыбкой будто сверкнула шаровая молния, запахло озоном, а также всеми известными и даже неизвестными ионами. Быстрой и рыхлой лавой просыпался последний остаток в невидимых песочных часах.
Отлетело, отсвиристело и отсвистело действительно всё что могло. Даже брезгливого буркотанья не осталось. Нечисть растворилась совсем-совсем без следа, в том числе и без брызг. Посюрчала и побухтела только напоследок. Никто из бомжиков, временно потерявших сознание, а теперь только отчасти просыпающихся, даже и не вздрогнул. Ребятишки не могли даже осознать, что его, своего любимчика, они на какой-то момент всё-таки потеряли, но никто об этом даже не догадался. Лишь потому не всплакнул и не высморкался горько. Может и вправду только потому, что они всегда как бы спали, никогда по-настоящему не просыпаясь?! Во сне же более глубоком, ночном, плачут только когда шалят гормоны. С другой стороны, откуда гормоны у бродяг?! Они-то и бомжики лишь потому, что когда-то в жилетку своему начальству никогда не плакались, а сморкались с удовольствием и от всего сердца. Впрочем, что только по жизни не приснится живому существу! Даже то, чего не было или только могло быть.
Режиссёр по ходу действия в иллюстрацию до смешного сложного психического состояния первобытной формы жизни влепил совершенно фантасмагорическую электронную графику. Прошло даже несколько формул на любителя. Резкое подвсплытие, некоторая протяжка прежнего кадра по звуку. Одновременно началось всё большее очерчивание контуров экзистенции, неуклонно и заново реализующейся вокруг - это их звёздный малыш, опять воплощаясь по месту боевой дислокации, принялся наводить резкость на свои передающие бинокуляры. Оживший рейнджер опять подавал признаки регулярной жизни. Вновь выходил на связь с базой.
Никуда он, оказывается, и не терялся-то! Только некоторое время пребывал непонятно где! Может куда-то на внеплановый инструктаж летал. Или на каникулы. В длинном, песчаным светом осыпающемся туннеле. Где и связи толком не было, и геолокация не брала. Так что плакать по поводу пропажи писюна вовсе не стоило. Это понадобится чуть позже. И не один раз. С писюном-то всегда шутки плохи, особенно стремительно вырастающим.
Таким образом, вновь пошёл долгожданно полноценный кадр. Экспонирование прежнего малыша-уродца. Прото-человечий трансформер прямо таки с задором возвращался в исходный облик, надевал понравившуюся аватарку, словно скафандр. Как и не было ничего. Он стремительно трансформировался в прежнее состояние. Однако оно получалось всё же какое-то совсем другое. Федот, да не тот оказывался. Может метрики с реперов посбивались. А может репер никак не хотел падать.
Где-то на периферии новой экспозиции теперь без некоторых действующих лиц, а также исполнителей, первым очнувшийся папа-бомж громко доказывал остальным проснувшимся доходягам какой он именно командир, какой конкретно педрильи-эскадрильи, какие «боинги» в своё время сбивал и чего это ему в итоге стоило. Было видно как от нудного, зудящего аристократически-мерзкого клекота комэска пытался отряхнуться доцент Серёгин по кличке Фредди. Как ещё хотел остаться, самосохраниться в спасительной жиже непроявленного сна.
Мысль в тему: чего угодно хотеть - невредно для здоровья, всегда вредно - хотеть, да не иметь. Так что по такой жизни лучше уж ничего не хотеть. Живее будешь. Да и иметь тоже. Это ещё лучше.
И всё же доцент открыл глаза, отрешённо глянул на облупленную канализационную трубу. Там, в недосягаемой вышине, под самым потолком, та труба себе и висела. Словно бы чей-то объектив оттудова бесстыдно пялился. Точный образ абсолютно недосягаемой и равнодушной реальности, чьей-то вышней канализационки, от которой сюда, вниз, может истечь лишь известно что.
Снова быстрая панорама, обнаружение и фиксация в центре кадра прежней оживлённой компании - комэска, да неразлучных дружков Мухортова с Норкиным. Нарезка из фраз действующих лиц, а также исполнителей.
- Ты имеешь хоть какое-то понятие о том, что такое иммельман?! - Схватив кого-то за грудки, настаивал командир эскадрильи, выдыхая ещё не выветрившиеся со вчерашнего пары непонятно чего-то, да что-то уж очень крепкого.
- Затаскал, ей бо… Стоп! Э-эй! Бичи, полундра! Где же вчерашние наши постояльцы, пришельцы с Дикого поля?! Вспомнили про таких?! Отрубались вроде вместе, верхом на брудершафте даже. А теперь?! Где, а?!
- Упёрли, видать, на опохмел.
- Какой упёрли?! Дверь, видишь, закрыта изнутри. Они что, вышли, а потом отсюда закрылись?!
- Значит, кто-то за ними заперся. Что тут ещё неясного. Эй-й, бичары, кто выпустил на природу наше богатство, элитный спецконтингент?! Чего молчите?! Никто?!
- Ни фигасе! Свихнуться можно!
- Ёк-макарёк! Не надо было тут зюзьками хвастаться! Мотать налево-направо.
- Что-то я не понял! Никто не видел - тут моя крыша не проезжала?!
- Ой, как же я дико писюнею, Клава!.. - Опять сказал на это Толик и все замерли, потому что и на этот раз полностью и окончательно с ним согласились. Причём тоже описюнели, как это чуть ранее проделал доцент, шустро заскочив поперёд Толика в самое пекло полночной описюнелости. Так с ними потом и со всеми произошло, поскольку пропажа и вправду становилась всё более очевидной. Отряд только начал замечать роковую потерю бойцов. При этом её никто не был в состоянии объяснить. Поэтому лишь неведомая мама Клава и смогла бы тут помочь! Больше некому! Но и она почему-то не слишком торопилась с помощью. Видимо была с неведомыми супостатами в доле. Отсиживалась теперь где-то, заткнув ушки и прикрыв глазки.
--Эх, Клава, ты милая Клава! Неужто тебе всё равно?! – Кто-то тихо пропел и умолк застенчиво.
- Что ты променяла, шалава, орла на такое г…
Молчание стукнутых ягнят слегка затянулось. Жорика и Колика и вправду никто и никак не находил. Потом даже не пытался. Вот просто нет их. И всё! Может, и не было никогда. Элементарно почудились. Всем вместе. Коллективный гипноз присутствия, понимаешь ли. Сказал сам себе Фредди и приподнялся на кровати, потом сел. (Лёгкий расфокус.) И принялся фиксировать сам для себя картину, достойную разве что кисти какого-нибудь гения сверху.
Бомжики, чёрный хлебушек жизни, обмылки человеческие, изысканная дельтапланья пища, они же амбра, остро пахнущие обделанной судьбой человеческие доходяги, грустные и весёлые подонки, они же зловонные скирдятники… все-все они сидели себе по обе стороны длинного и металлического, словно прозекторского, благотворительного стола. Словно слегка растревоженные полусонные шмели. Зудели и соответственно заодно смердели. Болтали во рту языками (такими длинными отростками мышечной ткани во ртах), притом, обязательно в разные стороны. И с неограниченным числом степеней свободы. Чесали единственным, что ещё чесалось. Просто так, без особенных поводов и последствий. Некоторые субъекты, едва проснувшись, пытались перекинуться в картишки, но теперь при столь прискорбном известии о потере бойцов первой линии обороны замерли и одубело посматривали друг на друга. Кое-кто, никуда и ни на кого не глядя, продолжал невозмутимо сдавать колоду, что-то бубня под нос. Наверное, вновь отключался в фон, как бы спасался, не в силах понять происходящее. И принять новый расфокус ещё туже окружившей среды обитания.
В стороне бомжомамка впроглот, до дыма из рваных трусов, курила заначенный ядохимикат, но только совсем масенькую, утреннюю крутку, весь-то день ещё впереди, и что-то злобное в лицо бросала всем, шипя сквозь редкие зубы. Несомненно, означенную леди Кры опять чем-то не удовлетворила мужественная половина её замечательной семьи, которая с утра тоже, но пораньше, принялась заряжаться, как и вечером. Ослепительное яркое чадо, знойный, выхлопной продукт чащобной бомжиковой любви, как ни в чём не бывало, восседало в летучей зыбке, словно в неостывшем кресле командира экипажа. Оно, воодушевлённо манипулировало в ротике всё той же подозрительно прочной, крупнокалиберной соской (с виду всё-таки соской, несмотря на то, что стволом или соплом вовнутрь). Пристально взглядывало оно на всех своими как бы бессмысленными, точно страшненькими, а теперь ещё и победоносными глазыньками - так что, взяли, гады?! То ли ещё будет, о-ё-ёй!
Затем по-хозяйски пересело на синеватые исколотые мамкины ручки. Эти-то уж не подведут никогда. Ни дать ни взять - новый исихазм, точнее умиление.
Оператор запечатлел исторический кадр в реальном диапазоне и принялся резвиться с отражённым светом из его теперь вполне земных глазок.
Фредди, поёживаясь от ночного воспоминания, незаметно поманил к себе друга-сыщика. Тот нехотя перестал сдавать колоду, уж очень настойчив и перепуган с виду показался ему доцентушка, и приблизился. Серёгин тут же принялся воспалённо нашёптывать приятелю про свои ночные наблюдения за милыми метаморфозами добродушного дьяволёнка из их общей коммуны, вновь как бы смиренного, почти ручного и нарочито безоблачного.
Объектив, откровенно заскучав, лениво додерживал туземцев в фокусе и центре плана. Режиссура явно провисала. Вновь приходилось выезжать на том, что было.
Укрупнять. А потом разукрупнять. Заполнять время. В общем и целом, миссию свою исполнять!
- Понимаешь, я с детства верил в наличие отсутствия… Точнее, в отсутствие наличия. Понял чего? Потом учил этому своих студентов. Но то, что сегодня произошло, просто ни за какие промежности не залезает. И главное - все сто процентов, что не бред, заранее предупреждаю. Наших мужиков нет в наличии, отсутствуют и полностью и по частям, видишь? Это он, гадёныш, их разобрал или целиком увёл. Настоящий Сусанин! Это он их занёс куда-нибудь и сожрал, а может и по интимному своему делу уволок, точнее, спалил. Вот этот слюнявый свой вкладыш направил на орлов, как лазер, - и сжёг к чёртовой матери или даже бабушке. Что смеёшься, скотина?! Тиш-ше!.. Это излучатель на самом деле, а не соска! Только всмотрись повнимательней.
- Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша, - захихикал радостно сыщик. - Наконец, хоть что-то стронулось в этой богадельне. Устал ждать этого, честно. Хотел даже уходить. У тебя что - и вправду съехало?! Отлично! Потрогай черепушку - мозги ещё на месте?! Из ушей не вытекают?!
- Всё бы тебе надсмеиваться! - Обиделся Серёгин.
- Если где-то хлопает шифер - не смейся, может быть это и на твоей крыше. - Кто-то поддакнул на стороне.
- Но что он высасывает, с помощью этого излучателя, а? Остаточное излучение? Или последнюю каплю? - Совсем зашёлся от смеха Осклизкин.
- Можешь не верить, - ещё больше оскорбился доцент, - тогда пошёл в попень. К Мэри в поппинс, если быть совсем уж точным. Ты даже не хочешь вслушаться во что тебе говорят. Тем более разобраться! Между прочим, исчезали, пропадали наши орлы вон в том углу, где ты так полюбил пи-пи делать, когда было лень до сортира добираться. Там ещё такая светящаяся дыра возникала. Вот она-то их в себя и всосала, как мальков в прорубь. Наподобие пылесоса. Если хочешь – проверь. Ты же следователь, хоть и бывший, вот и наведи следствие. Или слабо - действительно разобраться?!
- И наведу. - Перестал смеяться, но всё ещё недоверчивый сыщик. - И разберусь!
- Наведи-наведи. Это тебе не доцентов на мормышек, на девочек отлавливать! Чем ты наверняка и промышлял в прошлой жизни. Ясно, что, как и у большинства следаков, в прошлом у тебя было именно такое прекрасное будущее. Потом наставшее. Вернее, доставшее, слава богу.
Сыщик Осклизкин, посмеиваясь, но всё-таки для храбрости, деловито пробрался в неосвещённую сторону полуподвала, в самый запущенный, то есть, записанный угол, где и он в самом деле пару раз спартизанил, - отчего доцент его однажды даже назвал ссыщиком, через два «с» - принялся нюхать стены, затем жечь спички, тщательно всё осматривать.
Тогда там, на полу, в замедленно тающих вспышках показывалась штукатурка, осыпанная как после взрыва, а на стенах высвечивались змеящиеся оспины от её осыпаний. Наверное, бракоделы ремонтники сюда так и не добрались, подмарафетив лишь жилую часть полуподвального помещения. Мол, кто ж сюда смотреть будет?! Помедлив, с опаской к роковому месту подобрался и Фредди. Тут же показал на осыпанную штукатурку.
- Во! Видишь?! Неужели ты не заметил, что она вчера была абсолютно целой, на стене висела?!
- Кто она? - Вздрогнул сыщик, должно быть навыки следствия он и в самом деле давно утратил.
- Она - это штукатурка. А не то, что, а точнее кто, тебе всё время кажется. Теперь возьми на прицел двери на входе. Подумай, никто за парнями их действительно не закрывал. Куда же они тогда подевались и каким образом?! Кто ж так сумеет улизнуть, на самом деле?! Да Сусанин он, наш пацан! Настоящий Сусанин-детские-годы! Профессия - экскурсовод в замке привидений.
- Может, кто и прикрыл за ними, так не помнит. У наших же вместо голов мятые карточки, ты что не знаешь?! Будто кто подтёрся ими. Какие там мозги, господь с тобой?!
Синхронный перевод, строчкой контактора бегущий внизу кадра, запнулся. Прошло несколько нейтральных формул. После лёгкой дозагрузки про «мятые карточки» и «мозги» действие вновь слепилось и пошло дальше.
- Ты погляди сначала на собственную карточку, сурок в противогазе!
- Тс-с-с! - Прошипел сыщик, прислушиваясь к стенке.
- Что-о?!
- Кто-то скребётся изнутри. И мелькает что-то, как только зажигаю спичку. Видишь, какие странные тени?!
- Ты хочешь сказать, - не поверил, но всё равно похолодел Фредди, - что он их там замуровал? Нет, тогда он не Сусанин. Наши Сусанины так не поступают! Они гуманнее. Они просто так убивают. Без изысков и выдумок всяких.
- Ничего не хочу сказать. Пока. Наверное, показалось. Но я почти начинаю тебе верить.
- Дай мне подумать. Помолчи!.. Кажется, это тараканы прыщут.
- Большенькие что-то те тараканы. Каждый наверно с крокодила будет.
За стенкой что-то и вправду вновь резко и мощно прошуршало, проскреблось, а затем стихло. Раздался какой-то тихий-тихий посвист, как от пёстрой ленты, потом лёгкий вибрирующий гул на высокой ноте, словно бы какое-то бормотание или сюрчание. Но что конкретно, пока всё-таки было не различить. А ещё хотелось! Страх понемногу перестал улетучиваться. Поэтому Фредди какое-то время продолжил слушать, прислонив ухо к обвалившейся части стены. Черты его лица, и без того осунувшегося, ещё более обострились. В глазах вновь замерцал полночный ужас.
Камера бесстрастно фиксировала отчаянные насекомьи страсти. Оператор едва сдерживал зевоту, не зная, какой план теперь брать.
- Ты понял, да? Будто в морской раковине шумит. Свиристит-сюрчит. Накатывает и затихает. Навроде прибоя. Словно бы тихий, но такой и вправду сильный, что должна бы и стена вибрировать, а она глуха и неподвижна. И холодная, как... уже даже и не скажу что.
- Зад у тебя холодный, горячей только батарея бывает. И то, когда кузьку на ней жаришь. Стена и чтоб не была холодной! Подольше тут наболтаешься с тобой - и не то почудится. Может быть там, в соседнем подвале, компрессор работает, ты не подумал?! Канализацию пробивает для новых ВИПов.
.- Вот, гад, интересно - попаду я в него отсюда кирпичом?! Нет, ты понял?! Точно! Никакой он не Сусанин! Ему ещё усики - вылитый Гитлер получился бы. В Волчьем Логове.
- Много ты думаешь о нашей помойной яме! Ладно!!! Всё! Заметено! Не было этого! Не бы-ло!.. Пошли жрать, вон зверьки прибывают, благодетели, дойные карасики наши. И дня не прошло, как они - вот, опять здесь, косая сажень в задах. Смотри-ка, аж лоснятся, золотые вы мои, да краснопёрые! А всё же не менты! Загадать бы кому желание – ни в жисть не разгадают!
Опять зашкалило контактор. Картинка на мгновение подёрнулась расфокусом смены плана. Карла, по-прежнему находящийся в парящем командирском кресле, явно работал на камеру, профессионально, грамотно, пристально смотрел, как и положено, прямо в правую верхнюю четверть объектива, для придания особой живости и многофункциональности своего кадрового облика. Агентурные возможности у него и вправду теперь проявлялись весьма разнообразные. Порой откровенно недюжинные. Иногда он прикрывал глубокие глазищи свои и в этот самый момент словно бы уходил в самого себя и тогда как будто вновь где-то пальба открывалась. Словно по дельтапланам с добычей с Земли били зенитки. И сам он при этом, как сразу подметили сыщик с доцентом, наиболее смышлёные члены его экипажа, до того мелко-мелко трусился, то есть, трясся, словно бы это приклад автомата всё ещё и вправду колотился ему об плечо. Наверно он и в самом деле где-то там, из параллельного мира, как раз и стрелял. Только по другим своим жертвам. А может и сюда вновь прицеливался, в суверенность здешнюю метил, интервент проклятущий.
Тем временем открылись и закрылись двери, запахло дармовой пищей и от этого у народа принялись сладко барражировать головы, уже привычно шарахаясь и увёртываясь от потусторонних разрывов. То есть, начинали как бы сами в себе кружиться, по-хищному дельтапланить над обнаруженным объектом пищевого вожделения, щёлкать оставшимися зубами. Один из младших по званию благодетелей-деградантов, освободившись от судков, наверно впервые в жизни изобразил гуманистические наклонности. Он пощекотал глазастенького малыша в районе наибольшей сейсмической активности, наклонясь и устрашающе шевеля чёрными усиками со следами недавно вытертых соплей действующего аватара. Фредди задержал дыхание. Давай, пацан, не тяни! Не томи!
- У-тю-тю. Ка-акой малчик. Ву-умный. Лэнин будэт!..
- Обязательно будет! - Дружно грянул весь полуподвал и опять затаил дыхание. Мол, давай дальше по списку! Кем ещё?
Наконец карла не подкачал - убедительно, хотя и видать, что демонстративно, несколько с натугой, но всё-таки описался. Сейсмограф скакнул вверх. Ленинизация прошла успешно. Впечатлило почти всех. Бомжомамка леди Кры совершенно зарделась от удовольствия, какой большенький, однако, стал. Даже перестала бросаться злобными косяками во все стороны.
(Цветность покатила наивысшего качества. Притом отовсюду. Понятно, что настолько непринуждённо мог привалить только промежуточный катарсис.)
- Какой там Лэнин?! Так даже Лэнин не может!
- Всё равно может! Но не так!.. Более человечно, по-доброму, что ли. Так что бери повыше, хозяин.
- Нэужели? – Благодетель показал глазами на потолок, на канализационную, в замазанных потёках трубу. - Ай! Неужто?!
- Уй-й!.. Да ты маладэс, мамка, кого родила! Обделался, а смотрите, как головку-то гордо держит. Точно - он! То-то, смотрю, кого же он мне всё время напоминает! С таким точно не пропадём. Президентом станет.
Благодетель, он же новый деградант, гулко захохотал. Однако ущипнуть бомжомамку почему-то постеснялся, наверно потому что уж очень густо и пряно от неё понесло. Не исключено, что даже каким-то неведомым приливом задушевной страсти, правда, неизвестно к кому и зачем. В действительности благодетеля остановил задушевный взгляд командира эскадрильи, который, впрочем, на самом деле западал в прострацию, дотягивая очередной косячок. Поэтому смотрел сурово вокруг себя скорее по привычке. Тем не менее, всем пришлось вернуться к прозе жизни.
- Завтра радива праведом. Хок?
- Та-ак, теперь завтра…
- Завтра-завтра. К вам из мэрии прыдут. Камиссия. Жаловаца не будетэ?!
- Ты нас ещё не закормил и мы те ничего не должны. Дёргай отсюда. Вонючка. Сопли вытри. - Неадекватно разошлась, хронически обиженная на весь белый свет, бомжомамка, леди Кры которая.
- Ой, как же я дико писюнею, Клава!..
- Ах, Клава, ты милая Клава!..
- Кто ванучка?! Эта я-то ванучка?! Кто пысунеет?! Кто Клава?! Где Клава?!
Деградант не просто изумился. Он сходу обалдел от шквала метких определений со всех сторон, одно неотразимее другого. Даже замотал ошалело головой, стряхивая с ушей неслыханные подробности о себе. Ни фига себе благодарность! Он их кормит, а они эту кормящую руку беззубыми ртами шамкать принимаются. Вот и делай людям добро после этого! Но его примирительно дёргал за рукав сыщик Осклизкин, напоминал о лучших традициях гор, мол, кацо, успокойся, с ледью связываться, себя не уважать.
- Джигиты, всё хоккей! Леди в расчёт не брать! Вы доблестно выполняете взятые на себя повышенные капиталистические обязательства. Так и запишем в протоколе комиссии, не переживайте.
- Командир, водяры бы не мешало для полноты ощущений, а?!
Кусать кормящую волосатую лапу, так кусать. Больше даст. Это жутко прохаванный Норкин смело крутнулся на агрессивном и настырном подхвате, улучая момент для изложения наиболее сердечной просьбы вдупель измаявшегося нетрудового коллектива. И то верно! Вторые сутки без дури в голове, так и ноги протянуть можно, чего доброго. На что деградант, слегка опешив, пораздумав и что-то сообразив, всё-таки ответил:
- Ладно… Д-дарагой, спирт будэшь? Толко чут-чут синий.
- Лишь бы не голубой, - великодушно согласился Норкин. - Мы, сударь, видите ли, традиционной ориентации. Только другой нам тут не хватало! А денатуру можно любую!
- Вот потому тебе на один раз и осталось пописать. - Не удержался и съязвил доцент.
- И плитку чая. Нет, две! – Мухортов также подсуетился, а как же, да так рьяно, что даже более прохаванный второй деградант не выдержал и рассмеялся:
- Будэт-будэт. Сегодня даже будэт. Давно припасли для вас, только стеснялись предложить, ха! - И обращаясь к сыщику. - Но ты, командыр, сматры, нас сюда не плети, если что. А то я вам тогда по-пысунею!.. Без пысунов все останетесь! Ванучки!
- Я сказал! - И сыщик отвернулся в благородном негодовании.
Главный деградант оглянул своих питомцев хозяйским, считающим взглядом:
- Ещё два штук гдэ?
- Погулять вышли. Подышать чистым воздухом свободы. - Уверенно, с нескрываемой ностальгией, умно ответил дурак Норкин, а умный Фредди на всякий случай глупо уточнил:
- Может быть.
Тогда главный деградант с лёгким подозрением ещё раз обвёл глазами полуподвал, но потом всё-таки успокоился:
- Ладна. Кушай-тэ-э. Их порции оставляй, - провэру. В обед принесём есчо.
Тут в разговор сходу въехал папа-бомж. Вернее, вновь слетел на грешную землю. Решил поучаствовать в делах земных. Приземляясь, элегантно заскрежетал то ли оборванным шасси, то ли подкрылками по бетонке, останавливаясь. К этому моменту комэск полностью докурил свой косяк, который изящно именовал «скунсиком». Поэтому, хотя и обиженно за свою невостребованность и что не его в очередной раз назвали командиром, и в то же время с оттенком ничем несмываемой, да и практически несдуваемой гордости - вполне отчётливо произнёс свою убойную коронку:
- Но это я - командир-р-р! Искадрильи! Я!!!
- Да-да! И ты тоже командыр! Отец Ленина. Бомжопапик. - Ухмыльнулся Фредди, деловито усаживаясь за трапезу, которая в преддверии мэрской комиссии и вправду олицетворяла последнюю мечту камышового рая.
- Маладэс! - По плечу комэска только потому не похлопали, что оно было пыльным и от него слишком несло невыветривающимся злым духом бесприютной свободы. Прямо таки очень сердитым.
Замечательный завтрак отчего бы и не уплести замечательно. А после не усесться докурить заначенные окурки. Комэск - человек долгожданного, хотя и далеко вчерашнего будущего, в котором каждому когда-нибудь могло приключиться что-нибудь по потребности, но только когда она совсем-совсем ещё маленькая. В принципе, ему ничего не надо было, кроме одного - протянуть ещё чутка. Идеал любого морального кодекса, тем более аморального. Вот именно такой кристальной души человек почти не ел, а всё-всё отдавал людям. При этом очень праведно при этом смотрел им в глаза - не могу, не лезет.
От природного, а также наведённого кайфа («скунсик» помог и весьма основательно!) он в мыслях всё ещё витал возле верхней точки воспарения, оттопырив руку со сжатой в пальцах очередной набитой, но пока не тлеющей папиросой, и каким-то образом обнимая леди Кры. Она, прикрыв глаза и толком ещё ничего не видя, но чего-то там ощущая, обомлевала от вновь пробудившихся неясных внутренних позывов где-то в районе точки Джи, единственно у неё не погасшей. Не прочь была и второго инопланетянина заделать, отчего ж. Нам, гагарам, лишь бы хрен!
Карла откровенно и трубно икал. Цвет его лица вновь становился багрово-синюшным, опасно приближаясь к оригиналу, к исходнику. Как будто ему становилось очень и очень стыдно за своих непосредственных, номинальных предков. И он вот-вот отречётся от них, потеряет взятую на себя личину.
(Цветность, контраст и глубина изображения опять соответствовали всем без исключения стандартам. Ничего никому поправлять было не нужно.)
- Давай всё-таки споём?! Обожаю миллион алых роз. - Застенчиво признаваясь, попросил насытившийся доцент. - Но только именно миллион. На меньшее не согласен.
- А два миллиона как?! - Попытался уточнить въедливый сыщик. - На них у твоей любви в заду не слипнется?!
- Дурак, в смысле песню обожаю, потому и миллион. Слова такие там, ты чо, не понял?!
- Так ей же сто лет в субботу?! Или двести.
- Всё р-равно аб-бажаю!.. Мил-лион, мил-лион, мил-лион алы-ых ро-оз! Из окна, из окна без штанов видишь ты!..
Вот как было такому не подпеть?! Бомжик по фамилии Мухортов тут же сбоку и подрисовался, подхихикнул.
- А можно ещё и революционную вам спеть?
- Можно, но только осторожно.
- Меня-а называ-али в отря-аде козлёнком - враги на-зы-ва-ли козлом!
- Сядь, козлёнок! Не гавкай! - Приказал сыщик. – Мы ещё с миллионом не закончили.
- Почему же? - Вдруг заинтересовался фольклором доцент. - А подскажите-ка, любезный господин бомж, про каких таких врагов вы поёте в нашем счастливом отечестве?!
- Какие ж могут быть враги у человека - бугры да менты!
- Значит, тогда так и пой… козлёнок.
- …Менты на-зы-ва-ли козлом!..
- Дальше-то хоть как?! Забыл, небось?!
- У власти козли-иной козля-ат миллионы и нами гор-дит-ся страна!
- Вот теперь всё верно. - Успокоился Фредди.- Но про тебя, козлёночек, я понял до конца. Ты, наверно, как раз и есть тот самый непослушный братец Иванушка, напившийся не из того корытца, сто пудов не сертифицированного. Зря тобой страна гордится, ох, зря!
- Как ты догадался?!
- А-а, я тоже понял! Помню. - Сработало позднее зажигание у Норкина. - Это же на пионерский мотив: «Орлёнок-орлёнок, взлети выше солнца!»
- Вот память у тебя! Охренеть! - Интеллигентно изумился доцент. - Почти как у старого большевика.
- Всё, Серёгин, заканчивай этот козлиный базар! Пойдём, лучше проветримся. Хоть пеликов, да бутылок настреляем, а если повезёт - и на шабашную выгрузку попадём. По стольничку сшибём. Мне давно отсюда надо - на свежий воздух.
- Мы вчера с Толиком сшибли на пару пива «Козёл». Даём деньги продавщице, говорим: «Два козла!» Она отвечает: «Да вижу, вижу. Братья, что ли?!»
- Га-га-га-а!
Высокие договаривающиеся стороны, сыщик с доцентом на своей ещё продолжающейся неформальной встрече без галстуков скрупулёзно досогласовали дорожную карту, а также придорожную, затем протокол намерений и только после этого - окончательный вариант стратегического плана на предстоящие сутки. Причём, Фредди, как всегда, оставался более конкретен, дотошен и даже местами въедлив. А вот сыщик неизменно возражал, но исключительно из принципиальных соображений. К тому же по делу. Но это, впрочем, далеко не всегда получалось.
- Лучше к стопервому гастроному, там навар всегда гуще.
- Точно. Но на прошлой неделе ты там здорово обожрался. Помнится, дристал как из базуки.
- Ты ж знаешь - раз на раз не приходится… Слушай, а как же с этими двумя, Жориком и этим?.. Я боюсь возвращаться. Чувствую, следующей ночью моя будет очередь.
- Не переживай. Все там будем. И чем скорее, тем…
- Ух, какой рассудительный попался! Тебя пока за одно место не подцепило, так и не проймёт. Так в человека никогда и не возвратишься. Кем тогда стране гордиться?! Так и останешься не при делах козлёночком. Бе-е-е!..
- А ты козлом!
- Смотри, пацан может и промахнуться, он же на самом деле нас ещё не различает. Где козлёночек, а где и братик его, козёл матёрый!
- Ты хотел сказать - непобедимый?!
- Как же! Вот возьмёт обоих за шкирку и махнёт, не глядя. Закурлычем оба под облака. Из-под небес по-птичьи окликая!.. Всё-всё! Дёргаем отсюда, пока не поздно! А то и вправду догавкаемся, козлы!
Оба вздрогнули, приходя мимо командирской зыбки к выходу. Младенчик по-взрослому, почти сексуально перекатил во рту свою термоядерную сосульку и очень внимательно проследил за ними своими абсолютно бездонными, студёными глазыньками. Ребята-а, свой-то вазелин вы ещё не заслужили! Куда же вы тогда?!
Продолжая брезгливо принюхиваться к своему редеющему козлятскому экипажу, бывший командир летающей тарелки прямо на глазах опять становился вполне миловидным, почти земной альфа-девчонкой, практически на выданье. Сейчас как оседлает, словно ведьма Хому!.. Серёгин даже прижмурился от непрошеных желаний. Ой, как ему захотелось его-её кому-нибудь и вправду выдать! Да чтоб с концами! А потом обнимать-целовать жениха любого с криками: «Спаситель ты наш!».
В дверях сыщик обернулся.
- Эй, козлята, братья, кто с нами?!
Но тут радио как всегда зловеще и двусмысленно предупредило со стенки:
- Сегодня ветер сильный, а также юго-западный!
- Э-э, нет, - смутились остальные братишки-задохлики. - Опять мимо винного пронесёт. Мы остаёмся! Бе-е-е!
На межгалактическом контакторе внизу кадра проструилась краткая сводка по месту, времени и характеру совершенного действия. Потом опять случилась реклама случек, невероятных прокладок для персональных деструкторов. А также иных уплотнителей между-пространственных, но таких иногда забавных коммуникаций.
Изображение авторское
Глава 9. Секспол в ребро
- Знаете ли вы, дорогой мой соискатель истины в первых инстанциях, что наряду с Интерполом в Австрии и Германии в 30-х годах ХХ века существовал Секспол, в полном наименовании - Германская ассоциация сексуальной политики пролетариата. Этот Секспол был основан «левым фрейдистом», коммунистом, а потом и нацистом Вильгельмом Райхом, одно время жившим и пропагандировавшим идеи Секспола и в нашей дорогой столице. И не напрасно, как выяснилось впоследствии, он эти идеи у нас пропагандировал и внедрял. Только потом его идеями всерьёз увлеклись и в третьем германском рейхе. Даже немецкую свастику, «Haken Kpeuz», Райх толковал как изображение тел, обвивших друг друга. По его мнению, в том и заключалась первоистина бытия. Её граффити. Может - настоящий код. В принципе, кто бы возражал?! Однако в 1934 году застенчивый негодяй Гитлер Секспол распустил, апологетов научного секса разогнал. А немецкой свастике придал совсем иной смысл.
Тогда Вильгельм Райх перенёс штаб-квартиру Секспола в США и занялся там как бы вполне научными изысканиями по созданию сексуального оружия пролетариата. Именно в Америке он его наконец и создал - оргоновый пистолет и другое оружие, вроде бы и вправду валящее любого противника лучами индуцированного оргазма. По-настоящему абсолютное оружие если и может быть, говорил он, – то лишь сексуальное! Именно и давно бы так. Были у Вильгельма Райха и секс-аккумуляторы и секс-разрядники, напрочь «обесточивающие» самого страшного врага. Вместо того, чтобы сражаться, убивая кого-либо, любой неприятель под воздействием чудо-оружия внезапно начинал ловить совершенно убойный кайф, стонать, и быстро-быстро западать в полнейшую прострацию. А то и засыпать на поле боя. Теперь брать его можно было бы фактически голыми руками. Тёпленького. Да ещё и хлипко дрожащего, словно кролик на случке.
Настоящих, а не метафорических секс-бомб, к величайшему сожалению, пролетарские сексполовцы так и не успели наделать, хотя всё к тому шло. Да и трудно было бы наверно придумать от них бомбоубежища. Так и представляешь себе поле такого боя или хотя бы элементарно секспольской бомбёжки, напалм отдыхает - спрятаться было бы действительно негде! Да и незачем! Кругом - сплошь груды содрогающихся от счастья тел. Даже в плен брать противно. Вот это и есть идеальное оружие!
Вильгельм Райх даже было создал киностудию «Сексполфильм». Но в 1957 году в свободной Америке его тоже почему-то не поняли. Вслед за большевиками и гитлеровцами, с ним расправились и там, не постеснялись, тупые пуритане. Причём теперь с ним и его делом они покончили навсегда. Сожгли все наработки, секс-пистолеты, секс-одеяла, секс-аккумуляторы, книги. Ничего не оставили! А самого - упекли в тюрьму. Причём расправлялись, сжигали все до единой книги, уничтожали оборудование и секс-оружие под строжайшим надзором работников санэпидемстанции, всерьёз опасаясь инфекции злокачественного мутирующего оргазма. Не дай бог, вырвется на свободу. Накроет весь мир. Это ж действительно сладу не будет. Ни один противогаз не спасёт. Планета рухнет на колени, извиваясь и трепеща.
К нам, похоже, эту заразу всё-таки пропустили. Преднамеренно, а как иначе. Вот периодически пандемии страстей по наслаждениям и вспыхивают. Если раньше отечественным туристам за границей строго предписывалось отвечать на приставания тамошних куртизанок: «Руссо коммунисто импотенто», то теперь все азартно изнемогают в борьбе с баллистическим оргазмом, точнёхонько запущенным с Запада в самое-самое наше бедное сердце. Импотенты-то может быть как раз и выжили бы. Книжки читали - вот и спаслись. Они бы открыли для себя необычайно богатый внешний мир: парки, кино, театры, концерты, цирк, музеи, библиотеки. Производство наконец подняли из руин, перестали одной нефтью с газом затыкать обваливающуюся экономику и на полученные деньги сексполить без удержу. Путешествовать по свету без устали. Как говорил Шопенгауэр, затыкать внутреннюю пустоту внешними впечатлениями.
- О, бедный старина Авк, да вы оказывается по-прежнему «руссо патриото», да ещё какой! Как вам удалось сохраниться?! До такой степени хочется? Седина - в бороду, Секспол - в ребро?! Слушайте, может быть как раз вы-то и подхватили упавшее знамя Вильгельма Райха? Признавайтесь!
- Намекаете? Давайте-давайте, я вам помогу. Нет, таких разрядников и пистолетов с собой не ношу, подобным образом врагов не валю, и сам не подпитываюсь. Я им в основном лекции читаю, как вот вам сейчас. Не импотент, но тёлочками давно не питаюсь, хотя, в принципе, сия нежная телятинка всегда полезна для здоровья, даже дыханием своим, если верить царю Соломону, правда, он говорил лишь о дыхании девственниц. Это вон Изабелла, ближайшая подружка морального кодекса, бабка-ёжка наша оголтелая, вот та до сих пор чрезвычайно этим делом озабочена. Всех-всех выпасает именно на предмет карантинного сексконтроля. Вы думаете, она так уж нравственность блюдёт?! Она или ей подобные щелкунчики когда-нибудь хоть сами для себя её блюли?! Никогда! Всё обстоит с точностью до наоборот. Эти приставучие моральные удавы и есть самое настоящее секс-оружие пролетариата, но только на хозрасчёте. И только нашего. Точнее, это передвижные радарные установки. Они пеленгуют секс, зверски его извращают, уничтожая, и сами живут отражённым сигналом загубленных страстей. Будто страшные «чёрные курильщики» в бездонных рифтах океанов.
Или наподобие квантовых саламандр на поверхности обитаемых звёзд.
На самом деле это наше ПВО против налётов непобедимой авиации Секспола, видимо втайне развёрнутого Пентагоном. Наша сексуальная контрразведка, похлеще былого Смерша.
Назовём её Смерш-Секси! Переведётся просто - Смерть Сексуальным Шпионам! Каждый, кто хочет Этого самого, да ещё без удержу и есть шпион, а то и секс-диверсант. Точно вам говорю. Но не каждый, ой, далеко не каждый в Смерш-Секси сможет работать! Не потому что туда особый боди-код требуется, или там иные внешние данные, а также изощренный, натасканный на подобные штучки ум и так далее. А поскольку на износ та работа! Что касается Изабеллы, то она на столь нелёгкой службе и при её-то старо-советской самоотдаче попросту самоудушается вражескими оргоновыми запахами. Не успевает одних шпионов в кустах запеленговать, как новые успели спариться. Вот же сволочи! Практически сгорает на работе наша лучшая секс-контрразведчица. И когда-нибудь именно на этом деле она и погорит. Вот увидите.
Кроме анти-секспольских обезвреживающих радаров, наподобие Изабеллы, остаются же и пистолеты, пушки оргоновые и прочее-прочее. Или даже гаубицы. Причём, теперь не сконструированные где-нибудь там, в Силиконовой Долине, а как бы живые, вполне себе существующие. Притом, нашенского, доморощенного происхождения. Вот на них-то и нужно обращать внимание. Изабелла - это так, мелкий исполнитель последней функции катящейся в бездну наслаждений нации. По большому счёту она просто индикатор, хоть и как бы анти-секспольский, но всё же индикатор. И сигнализатор. Так что всё в жизни гораздо проще, Саша. Одновременно пошлее, примитивнее, даже уродливее. Вот это-то и есть та самая тьма низких истин, которая никогда не даст проявиться истине высокой, действительно в первой инстанции. Послушайте меня, своего старого препода, чуть не сказал, пердуна. Я в ваших следственных действиях позиционирован в качестве кентавра Хирона или какого-нибудь дельфийского оракула. Но не в смысле пророчеств, это невозможно, и не инвестора, тем более, а в смысле одной из наиболее продвинутых групп экзистенциальной поддержки. Я просто выдаю вам великую истину в образе собственных мыслей. Естественно, в облике меня самого. Потому что я и есть первый волонтёр этой самой истины. Я - в центре.
- Это если без ложной скромности. Не так ли?! Как вижу, от позы Мечтателя, или роденовского Мыслителя, вы с моей помощью вполне приблизились к положению Реалиста. Что-нибудь удалось нарыть? Имею в виду вычислить?! Вы же не случайно начали с сексуальной темы?! Значит, что-то хотели мне этим сообщить?! Так давайте! Время! Мне скоро идти.
- В самом деле - пора-пора! Трубят рога! Ладно. Будет вам факт, будет. На дорожку. Не просто факт, а фактор! Всё равно вы об этом узнаете, так уж лучше от меня. Вот вам конкретная информация в развитие предварительно заявленной темы Секспола. Должна же быть в ваших умозрительных построениях и любовь! Куда без неё, без любви?! Особенной вечной, та которая в среднем месяца на три. Пока не накроет череда рвущихся оргазмов, спонтанных или на поле боя.
- Можно, Авк, вот тут я за вас всё и доскажу, чего вы не успели?! Так быстрее получится. Весь этот ваш «центральный расклад» у меня давно в папке и на дисках с флэшками лежит, по файлам разложен. Всё давно разузнал. Как был фактически куплен ваш губернатор, за что именно куплен, и как конкретно он пляшет под дудку джигитов, и далеко не только их. Как и о том, что и сколько все они вместе преспокойно прибрали к своим рукам и продолжают у вас тут прибирать. Все-все эти факты в нашем распоряжении есть.
- Вы начинаете меня и в самом деле немного пугать, мой дорогой ученик! Неужели ваши источники обширнее моих?! Или вы просто вычислили тему в сугубо умозрительном плане?! Навскидку просчитали, признавайтесь?! Или на пушку берёте.
- Нисколько! Ни то, ни другое, ни третье. Всё глубоко и основательно. Впрочем, этот ваш «центральный расклад» вполне очевиден и без долгих теоретических изысков. Особенно если следовать вашим же предыдущим скупым наводкам. Их я всё равно добросовестно отработал, даже полностью выворотил все-все остающиеся за ними горизонты. Не сказать, чтобы слишком очаровался развернувшейся картиной, но всё же кое-что в этих пластах меня заинтересовало. Без всякого вашего «шерше ля фамм», сексуального оружия и прочей дребедени для первокурсников. Связан ваш «несчастный» губернатор с горячими соседями на самой главной основе - на выгоде, на деньгах. Вот где настоящий оргазм! В непросыхающей любви к денежкам. Попробуй, увернись от кредиторов, даже если другим важнякам что-то пообещал или подписал! Везде догонят носители самого мощного из стимулов на Земле – денег, денег и только их, родненьких. Сразу становится понятно, отчего ваш толстомясый Железный Шурик знойным питонам с юга легко даёт квоты на вывоз к примеру зерна, а кому-то – нет. Даже при наличии официальных договорённостей. Как так?! Почему, отчего?! Отпираться от выполнения обещаний можно только перед обычными людьми. С ними достаточно в эфире наплести с три короба и все претензии словно бы уходят на задний план. С носителями больших денег совершенно другой расклад! Он ясен без каких-либо конкретных фактов и по правилам оформленных условий.
- Вы имеете в виду, что губернатор нарушил какие-то договорённости со своими непосредственными спонсорами и промоутерами?! Ага. Так именно этому обстоятельству будет посвящена предстоящая встреча на Ближней?! С этого места нельзя ли поподробнее?!
- Да не встреча состоится, успокойтесь, а самая обыкновенная Разборка, Стрелка, Стирка или что-нибудь подобное же. Похоже, это мы и имеем в наличии. Здесь с вашим начальством, большим дяденькам всего наобещавшим и подписавшим, будут якобы элементарно разбираться. Как будто серьёзно. Кто конкретно, пофамильно - пока не знаю. Но начальство само явно в курсе предстоящего разбора полётов. Поэтому тоже готовится. Внешний результат: слуги разных господ, парни в камуфляже окончательно свихиваются мозгами и сходятся стенку на стенку. У меня полное ощущение, что кто-то заранее чётко срежиссировал, подетально расписал предстоящее нехилое действие. При этом самое опасное заключается в том, что истинные цели всего этого даже мне до сих пор не ясны. Потому что они куда глубже интересов обычной властно-криминальной разборки. Вряд ли столь масштабное действие понадобилось только для того, чтобы приструнить зарвавшегося губернатора или отрегулировать его банальные денежные взаиморасчёты с компаньонами, спонсорами или промоутерами. Всё такое обычно делается куда более тихо, спокойно, наконец, внешне вполне приличественно, с похлопыванием по плечу. Даже киллеров на такие мероприятия обычно не приглашают. Нынешнее предприятие совсем иного рода и масштаба. Для него не выборочный, а массовый отстрел нужен, для чего оптические прицелы не потребуются. Похоже, кому-то очень важно грубо столкнуть две или несколько отмороженных стенок и посмотреть, что из этого получится. Может, просто чтобы высечь искру помощнее, но только вот какую именно и зачем?! Что такое должно от неё затем сдетонировать?! А также где и как?! Вот в этом и заключён вопрос вопросов.
- Кхе-кхе…
- Вот именно что - «кхе-кхе!» Ладно, не хотите комментировать и пусть. Итак, что же мы имеем в наличии?! Мы имеем самую настоящую Большую Комсомольскую Стирку, Разборку и заодно Стрелку, Белку и пр. и др.
Об этом не догадывается разве что самый ленивый, и «мудрый Авк» в том числе. Уж извините, что посадил в лужу. Легко управляемая комса по обе стороны баррикады и в самом деле сходится в свой последний и решительный. Опять же неизвестно для чего на самом деле, но парни зловеще сближаются. Вот они - передовые батальоны основных армий, видите, тестикулы поджали, глазками поблёскивают сквозь кусты?! Ух-х! Бдят. Что ещё там в «disposition number one»?! Конкретно Шурик снарядил пока что два отряда – первый, официальных переговорщиков. Во главе и на подхвате у губера там Юрик Тягаенко числится, ваш обаятельный енот-потаскун, в смысле, спикер. По нашим данным, уже наполоскал себе внеплановую пару сотню лимонов, притом зелёнью. Представляете размах?! Второе подразделение Шурика, обыкновенно противостоящее браткам на любой Большой Стрелке-Белке, - это верные ему же спецслужбы, эмиссары-менты и прочие козлонавты в погонах. Противоположную сторону, третью орду пока вижу смутно. Кроме боевиков-«даунов», всех этих командоров-бомбардиров с вживлёнными антеннами «hands free» за ухом - пока мало кого различаю. Но тем не менее всеобщая поляризация и соответствующе многосторонняя конфронтация сил более чем очевидна, это яснее ясного. Дача оцеплена более чем конкретно, в несколько эшелонов и со всех сторон. Всё схвачено, буквально зажато в блок. Как ни крути, вывод только один: что-то непременно будет. Только что?! Какая мафия из трёх какую завалит?! Что потом сделают с побеждёнными?! Вот вы как думаете?!
- А ничего. Притом совсем ничего.
- О, да вы действительно мудрый Авк! Я тоже так полагаю – ничего и тоже совсем. Однако вы чего-то скисли?! Даже помрачнели! Я же вам сказал - у меня достаточно по вашему региону информации и без ваших двусмысленных сообщений, тем более, лекций. Правда, пока нет главного пакета данных. Об истинных, глубинных намерениях организаторов предстоящего действия.
- В-вот именно. И у меня этого нет. Не думаю, что она, эта ключевая информация, скоро появится в нашем или даже вашем распоряжении! Да и в чьём-либо тоже.
- Выше голову, учитель. Все приключения ещё впереди. В том числе и так называемое сражение века и тысячелетия. Думаю также, что в данный момент схватка не началась только потому, что все ждут, прежде всего, сам губернатор. Чего-то или Кого-то. Но на кого или на что Шурик сейчас рассчитывает и рассчитывает ли?! Иногда кажется, что его словно бы кто-то заворожил и ведёт прямиком к пропасти. Действительно-то открытая бескомпромиссная схватка и вправду никак не в его интересах. Как я говорил, она просто глупа была бы. Сама по себе, да ещё в таком месте?! Нет-нет, не она! Так и у вас с противниками не расправляются, да и по мелочам не поступают так. Тут обязательно должно появиться что-то другое. Или кто-то. Тогда всё-таки что или кто?! Вот вам опять всё тот же вопрос-вопросов. Получайте! От него по любому никуда не уйти.
- Согласен. Не уйти. Но, как видите, без особых потерь ухожу из всех ваших капканов. Шутка.
- Имейте в виду, Авк, меня в этом отношении штормит не меньше вашего. Даже шутить не хочется. Поэтому давайте вместе выбираться. Может быть, хоть сейчас вы мне расскажете, чего пока не знаю. Что ещё можно высечь из крупного социального столкновения, притом в верхах?! Как можно повлиять на поведение определённых социальных групп, также возможно участвующих в нём?! Если всё это узнаю, тогда найду и того, кто настолько глубоко влияет на людей!.. Сам я, сколько ни искал, но ответа и на этот вопрос также не нашёл. Его как бы нет по определению, ни правильного, ни даже неправильного. От бессилия пришлось по вашему примеру начать допускать нечто и вовсе фантастическое. Допустим, некие лептонные мифические излучатели?! А что же ещё может настолько сдвинуть крышу людям, что они совсем потеряют основные ориентировки и даже реальное ощущение мира?! Или же сверхмощные электромагнитные источники иных частот и спектров?! До такой степени сильные, что легко забивают разверзающуюся пустоту внутри любых участников действия. Однако ни тех ни других генераторов событий тоже пока не нашёл. Ищу вот дальше. Надежд по-прежнему мало. Зомби из могил?! Желательно, конечно, но, увы, не это. Их и без того пруд пруди. Нейронная или психическая бомба?! Коронный, тлеющий разряд аналогичной цепной реакции сознаний?! Или и впрямь какие-нибудь ваши межконтинентальные секспольские да баллистические оргазмы?! Без трусов прыгающие при ковровой бомбардировке из-под облаков. Но такие и тому подобные ненормальные вещи, согласитесь, можно обсуждать лишь после бодуна. И то - наикрепчайшего.
- Вы меня всё время провоцируете, Шахов! Зачем?! Думаю, затем, чтобы вытащить информацию, которая на самом деле никакой радости вам не принесёт. Хотите, чтобы я вам рассказал о секретном оружии нашего Железного Шурика, о котором даже я узнал совершенно случайно?! Саму правду-матку, как есть, выложил распластанной?! Любознательный вы мой. Всё-таки довели меня до самого последнего откровения, ох, довели. Хорошо, даю и такую наводку. Ещё одну, но самую важную. Учтите, практическую, а не только теоретическую. Исключительно из моего очень тёплого расположения к вам. Не промахнитесь. В свободном-то полёте. Не ушёл я, не ушёл. Здесь пока.
- Итак, началась ещё одна сказочка. Жил-был царь, и было у него три сына, и захотелось царю в четвёртый раз сексу. Так?
- Да хватит вам! Нет-нет, и не так. А вот как. Был у него, у нашего Шурика, однокурсник один, на него он потом вновь через спецслужбы свои вышел и восстановил дружеские связи. Вот этот его приятель тоже является моим бывшим студентом. В интеллектуальном отношении, подчёркиваю, в интеллектуальном, - ему нет равных. Даже Ефим по большому счёту ему и в подмётки не годится. Хотя и намного старше. Или может быть именно поэтому и не годится. Во всём остальном… полное отрицание пушкинского, помните, «гений и злодейство несовместны». Именно гениальный злодей! Назовём его Икс или Игрек. Со временем этот гениальный Икс подался не в политику, а в бизнес. Причём, в Большой Бизнес. С наукой не порывал, решив сделать с её помощью Сверх-Деньги, вероятнее всего, не только их. То есть, как водится, Большую Власть через то заполучить. Кстати, внешне - просто копия покойный Березовский. Был такой отличный манипулятор сильными мира сего, знаете ли. Вылитый клон с этой матрицы. Юркий, сепетливый, ручки потирает, говорит - заслушаешься. Харизма через уши прыщет от избытка.
Так и хочется затолкать обратно. Так вот, есть сведения, а может и просто слухи, что этот-то вот гениальный злодей и посулил Железному Шурику такое оружие власти, которое похлеще любого крупнокалиберного сексуального оргазматора тихо-мирно от-сексполит, развалит вдрызг любое сообщество. Хоть обыкновенное, неформальное бандформирование, хоть правительственное, формальное. Да и любое скопление даже самых честных людей. Уж простите, но речь всё о том же пресловутом Абсолютном Оружии. На сей раз – реальном на все сто. В принципе, губернатор Холмогоров и сам доктор наук, хотя и ясно, как он защищался. Тем не менее, определённый интеллект всё таки присутствует. Однако в детали такого Оружия он, конечно, никак не был в состоянии въехать. Зато вот принцип всё же смог оценить. И соответственно ухватить. А уж глобальному замыслу не просто поверил, а наверняка оказался просто захвачен им. Вот легко, играючи, по головам и на самый-самый верх забраться! До такой степени уверовал в возможность такого личного своего блицкрига, что вообще сделал на это свою основную ставку. То, что он на великолепнейшую из идей поставил, это я вам вполне авторитетно констатирую. Да-да - это именно так и есть!
- Недопонял, профессор. Ему что - «нового» или «универсального Березовского» выводят?! В виде дистанционно управляемой самоходной установки «Берёза», по установке новой или перепрофилированию прежней власти?! Из пробирки получили, как овечку Долли или «универсального солдата»?! Чтобы затем, для потехи, как медведя на цепи по Кремлю водить, врагов пугать?! Вот, умники, до чего только не допрутся! Я-то думал, что наша провинция окончательно деградировала! А тут, оказывается, будто клопы в подушке, вновь спасители отечества завелись. Доразвалить его собираются, закончить начатое, кстати, вашим же земляком Иудой Меченым. Вы не вместе ли с ним защищались в местном сельхозе?! А может, оппонентом у него были?! Вам же столько лет, не удивлюсь, что и Зимний вы же и брали на пару с дедушкой Подвойским.
- Не лукавьте, эрудит вы наш! Провинция здесь ни при чём, даже до такой степени в глазах дьявола заслуженная, как ваша. В наше-то время центр везде?! Тут и Лондон завязан, и калифорнийский силикон, и сермяжное Сколково и всё-всё такое прочее скопище учёных ведьмаков. Да что я вам говорю?! Если начистоту, то по меньшей мере о самой общей сути предстоящего вы прекрасно и сами осведомлены, по-другому бы не приехали сюда. Иначе бы сам Следственный Комитет не заинтересовался зловещим болотом, в котором даже кикиморы дохнут на третьи сутки. Можете даже не признаваться! Мне это не нужно. Вам теперь необходимы дополнительные детали, вот я вам их и даю. Пусть и не сразу получилось. Всё равно оцените! В первую очередь на что очень бы не мешало обратить ваше драгоценное внимание. Вряд ли мы имеем дело с элементарной технологией зомбирования или просто клонирования, как той же приснопамятной овечки Долли или универсального Рэмбо. Тут нечто другое, глубоко нанотехнологическое. Некий радикально качественный скачок. Неимоверный рывок. Причём, всё-таки вверх. По лестнице, ведущей вниз. И, как и ко всякому великому открытию, - к нему почти одномоментно с разных сторон подходят совершенно разные люди, необозримые ресурсы, огромные политические силы. Колоннами прут, перебежки делают, языков захватывают. Так что вопрос на самом деле только в одном. Кто успеет первым взобраться по той самой лестнице?! Я во всяком случае именно так и думаю. Истина она же как овца, стоит и ждёт, кто первый её покроет. Я бы сказал, маякует. Причём по самому большому счёту ей наплевать - кто это будет! Кто осчастливит, лишь бы скорее, пока овуляция не прошла и она не перегорела. Потому что она уже давным-давно кем надо помечена.
- А-а-а… Вот теперь пазл складывается. Точно! Спасибо, Авк! Этот ваш Ефим Израилевич тоже в сходном направлении работает, не так ли?! Выходит, все-все возможные конкуренты друг против дружки полностью нарисовались?! И стоят теперь, как в трусах на подоконнике. Даже дёргаются?! Отлично. Вот и движущее противоречие появилось, наконец. Хоть что-то стало проясняться. Пусть даже в час по чайной ложечке.
- Собственно, я не так много об этом знаю. Известно только, что Ефим ориентирован больше на работу с генными клонами, небезосновательно считая качественный ген универсальным эквивалентом мира. Теперь - так просто абсолютной метафизической валютой, идеально конвертируемой, всюду и навсегда. Куда покруче отстойного биткоина. Ефим, не просто заштатный профессор, вроде меня. Он не просто дважды доктор наук, по биологии и медицине, и лидер целого научного направлении в генной инженерии, он ещё и директор одной очень крупной и официально как бы фармацевтической кампании. Платит налоги, естественно, не здесь. Там ещё «Ltd» прилеплено в названии, но это для куража. Не всё же деградантам продолговатым их возглавлять и считаться с ограниченной ответственностью. Знаю, знаю я и его давнишнюю мечту - вывести не просто клона, а Клона, Клонищще, идеального Промоутера для чего угодно. То есть, существо способное реализовать самую невероятную идею, добиться Абсолютного Результата в чём угодно, например, по щелчку сбыть самый бесперспективный, самый залежалый и никудышный товар. Может быть, вы слышали, что в бизнесе есть такое понятие – «убыточный лидер». Такой лидер специализируется на рекламировании товара, продаваемого по себестоимости или даже ниже стоимости, для привлечения потребителей, для их охмурения и продвижения бренда. Для того, чтобы в конце всех времён сделать этот товар и этот бренд Лидирующими. Это понятно господину следователю?!
- А как вы думаете?! Кому они только тогда нужны будут – этот сбыт с брендом тем?! Кому сбывать станете заведомую туфту, уважаемый профессор?!
- Кхе-кхе… Не торопите меня. Идеальный Убыточный Лидер пропихнёт в жизнь что угодно, всякого дурака сделает звездой, любой убыток сделает прибытком. Именно поэтому неизбежно со временем окажется творцом нового мира. Он может быть клонирован только биологически, методами генной инженерии. Такой биоклон, то есть, новое человекоподобное существо, куда эффективнее всех старых и новых зомбирований старого человеческого материала, его перезомбирований, внушений-кодирований на старый-новый лад. Нейролингвистическое программирование и половинной доли недобирает до биоклонирования, потому что имеет дело со старым, несовершенным оборудованием, в смысле, с прежним человеческим веществом, или существом, что в данном контексте одно и то же. Тут впервые производится принципиально новый, невероятный человеческий продукт, а не просто какой-то там сам по себе «убыточный лидер». Может возникнуть действительно невероятное пост-человеческое существо с принципиально небывалыми возможностями, принципиально переворачивающими любой убыток, лю-бой, абсолютно любой и абсолютно в чём угодно - в самый потрясающий при-бы-ток. Между прочим, здесь заключается очень важный, концептуальный спор в науке между двумя её важнейшими направлениями по созданию, я бы сказал, сверх- или пост-человека. Он выражается в современном и непримиримом противостоянии НЛП, нейро-лингвистического программирования и биоклонирования, генного переустройства человеческой природы.
- Так это «Что» или «Кто» всё-таки появится или нет?! Давайте конкретнее, профессор! Что это будет - Вещество или Существо?! Кого против людей выкатят?! Ту самоходную гладкоствольную установку «Берёза»?! А может это «Новый Ходорковский» в финале заявится к нам во всём белом и всем обделанным громко прокричит «Брэк»?! Скупит всех оптом и на корню?! Надует, словно дед Щукарь через одно интересное место?! Или сбудет нас как бесперспективный, залежалый товар, переведёт хоть в какой-то навар, хоть в какой-то прибыток, снимет хоть какую-нибудь маржу?!
- Вот последнее, наверно, и оказалось бы самым разумным.
- Но что с этого поимевает ваш сильно перспективный, ушки на макушке, губернатор?! На что этот инфернальный пойнтер сделал стойку?! Хвостик на кого дёргается?!
- Да мы же ещё ничего конкретного не знаем о реальных возможностях такого предполагаемого существа. Можем только догадываться. Причём, в самых-самых общих чертах. И заранее, между прочим, трепетать. Может быть и зря. У страха-то глаза велики!.. Тем не менее, что-то в Абсолютном Существе или в Абсолютном Оружии, очень и очень сильно заинтересовало Железного Шурика, раз уж он положил на него глаз. Или кто-то ему растолковал, что это вовсе не проект вечного двигателя, а штука предельно стоящая и возможная. Причём, настолько сильно заинтересовала она его, что он на неё, по моим сведениям, немало и своих как бы личных денег выкатил. Ясно, каких личных. Где-то около десятка миллионов долларов. Или двух сотен миллионов. Тут кто что говорит. Не исключаю, и весь миллиард там, что скорее всего.
- Ничего себе. Знать бы, за что выложить столько!
- Вряд ли он просто предложит подобный товар кредиторам. Даже самым могущественным. Это означало бы отдать им в руки такое оружие, от которого не мудрено и самому пострадать. Тогда же они усилятся поистине безмерно. Нет-нет! Речь может идти только о Хозяине. Настоящем! Причём, страны! В том числе и губернатора. Только он один в состоянии претендовать на единоличное владение глобальным Оружием. А Шурик, в таком случае, у него просто на посылках, подставной фигурант. Пробный козлик на вотчине. Уж больно серьёзный и больно рисковый объект, вернее, субъект может получиться и мгновенно перейти к кому-нибудь во владение. Практически в бесконтрольное использование. Немудрено и всей Вселенной будет тогда отчего вздрогнуть и застонать - от такого-то удовольствия, которое наш Хозяин ему когда-то всё-таки доставит! Могу даже поспорить на все свои профессорские зарплаты!
- Я и не спорю. Голубая мечта любого папы Карлы, - заполучить такого сыночка карлу, такого буратинку, который весь мир в зубах принесёт и положит к его ногам! Как мышку полузадушенную. Поймал мыша, ешь не спеша!
- Тем более согласен с вами! Речь и вправду может зайти о некоей из ряда вон выходящей власти подобного существа над обычными людьми. Именно, враз удовлетворяющее всех-всех без исключения и разбору. Причём так, что любое деяние сойдёт ему с рук без всяких рекламаций от потомков. Думаю, что жертвы сами от благодарности слюною изойдут. Без остатка в счастье слиняют, как и не было никого станет. Тут и весь Секспол побледнеет рядом с таким лидером. Гитлеру со Сталиным не приснилась бы подобная власть. Сверх-эвтаназия мира. Такая, что даже здоровые будут из последнего приплачивать, лишь бы оказаться на галёрке увлекательного спектакля конца прежнего света. Что может быть заманчивее невиданного, сладострастного саморазрушения всего и вся отжитого?! Особенно, когда оно в руках всемогущего одиночки. Подлинного лидера, вожака, то есть, сверхчеловека. Кто ж не захочет оказать такому дьяволу услугу, притом любую?! И бесплатно.
- Андрей Васильевич опять за своё! Все мозги разбил на части, все извилины заплёл. Наглотался я метафорического дыма из ваших нескончаемых завес. Вот он у меня где! Думаю, у вас сегодня что-то, скажем так… не ваш день. Или наоборот - слишком ваш. Что естественно одно и то же.
- Тем не менее, лёгкое такое вам напутствие, милостивый государь. Надеюсь, вы проводите в своей голове дальнейшую и детальнейшую раскадровку проекта Секретного Оружия, который пока вроде никем и никак ещё не связывается с именем нашего замечательного губернатора. Тем более, не дай бог, и самого Хозяина. Этот проект пока что в очень редких головах пребывает, в том числе и в наших. Он всё ещё беспривязный писк временно почти ничейного глобального нанотехнологического новшества. В то же время этот проект, как и само Секретное Оружие, - просто естественное давление поистине бешеных денег. Тоже не стоит забывать. Многие тонны зелени под предельно безопасной крышей должны, просто обязаны срубить наши самые правильные пареньки. В частности, и пользуясь отсутствием прямого запрета в отечественном законодательстве на клонирование и на применение настоящего НЛП. Оно, как некогда карате в полном загоне сейчас.
Ещё один совет, если хотите, воспользуйтесь.
Дальнейшую раскадровку конкретных реалий вы можете осуществлять и через розыск деятельности некоей дилерской фирмы, прямой креатуры Железного Шурика, естественно, далеко не только его одного. Учтите, она в самом деле существует и себя достаточно проявляет. В частности, через деятельность старокомсомольского лобби, здесь и в столице. Через невероятную активность суверенного национального истэблишмента - и там и тут. Да ещё по мелочи кое-где по миру. Речь о реальной, конкретной руке, выкармливающей все эти сверх-стратегические разработки, хранящей их и само собой ведущей. Всё туда же. Куда по разработанной дорожной карте текущих событий им и намечено попасть. Ищите её, эту кормящую руку, ищите! Всё! Общую наводку дал. Руки умывать?
- Знаете, Авк, тот признак, по которому в первую очередь определяют, что рука кормящая?!
- И какой же?!
- Она всегда покусанная. Тем покусана, кого кормят.
- Вот-вот! Отлично. Вы имеете ориентировку на центральный признак, по которому необходимо безотлагательно выходить на создателей сверхсекретного оружия нашего времени. И на их заказчиков. Не шерше ля фамм, а шерше искусанные руки! У меня, кстати, они целые – вот, смотрите! Так что в другом месте ищите и обрящете! Важнейший этап нашего дряблого «мозгового штурма», слава богу, закончен!
- Ну-ка, ну-ка!.. Зря вы сказали, профессор! Что-то всё-таки не то с вашей правой кистью?! Целая, говорите?! Явно где-то поранились недавно! Кусал кто, нет?! Ой, сочувствую! Это же надо было так неловко побриться! Чуть всю кисть не сломали, бедный. Или в капкан попали, где-нибудь в подвале, когда лазили к девочкам за сметанкой, нет?! Да успокойтесь, наконец. Нет, так нет. Не всё же вам шутить.
После очередной отлучки к своей пианистке в кустах сам Шахов казался слегка на взводе, выглядел каким-то помятым. Вовсе не прежним голубем мира, тем более тяжело вооружённым. От него даже иногда доносились какие-то порой совершенно непонятные запахи. Авк в какой-то момент подумал, а уж не чудится ли ему чего непотребного насчёт его важного собеседника. Или поблизости и впрямь заработал некий оргоновый излучатель мистических запахов воскресшего Секспола со всеми его дерзкими миазмами. Любые предположения на этот счёт казались довольно правдоподобными и оттого весьма неприятными. И без того переживаний, в том числе и личного свойства, у профессора хватало в избытке. А тут ещё и это «удовольствие» на его голову свалилось - в виде бывшего и чрезмерно ушлого его академиста, вдобавок из настолько серьёзного ведомства, как Следком. Взматеревший Шахов периодически принимался ещё и подначивать своего многоопытного и удостоеннейшего учителя, а ныне таинственного агента влияния неких правящих сил. Что естественно не могло не раздражать, не настораживать профессора, поскольку выводило из равновесия и потому тормозило дальнейшее продвижение предварительно заявленного «мозгового штурма». Более того - явно выносило взаимоотношения бывшего преподавателя и позавчерашнего студента на какой-то другой, не прежний, далеко не идиллический, совсем не безоблачный уровень. Становилось всё более понятным, что просто так они уже не разойдутся.
Андрей Васильевич Авксентьев, по университетскому прозвищу «мудрый Авк», бывший преподаватель далеко не только следователя Шахова, а ещё и довольно значительной части местной и неместной номенклатурной знати - номинально имел при руководителе региона, также своём бывшем выпускнике, должность внештатного советника. Сравнительно молодой губернатор формально всячески старался прислушиваться к умудрённому советнику даже по пустякам. Однако, чаще всего делал такой вид, поскольку держал профессора при себе всё же для решения куда более важных задач, кои никак, никем и нигде не освещались. Может быть, как раз для того, чтобы умело сбивать со следа хитроумный и настырный столичный сыск и конечно же конкурентов.
В сборной команде местного ночного дозора «мудрый Авк» часто смотрелся лишним. Тем не менее даже формально поместили высококлассного профессора сюда вряд ли для одного лишь антуража и периодической демонстрации губернатором сыновней привязанности всемогущего ученика к своему учителю или того пуще – любви одиозного удельного правителя к науке. В таком разрезе тандем выглядел бы довольно эффектно - новый Александр Македонский в связке с мудрейшим Аристотелем. Подобного альянса в полном смысле быть никак не могло, как и сыновней привязанности, любви к науке и всего такого прочего. Прежде всего, потому что тут не было ни Македонского, ни Аристотеля. Не тот масштаб и содержание. Зато вот определённый, хотя и неясный, рабочий контакт всё же явно существовал, он никуда не пропадал, что всегда важнее конкретных персоналий. Поэтому все относительно хорошо себя чувствовали на своих местах.
Между тем сравнительно прилично и внешне хорошо шли и дела в вертепе. Своим чередом. На то он и вертеп, чтобы поначалу там всё выглядело и шло как бы замечательно. Чтобы дебилы бодибилдингом непременно себе занимались. Чтобы горничные горничали, казачки казачковали, а важные гости шары в углы или по центру загоняли, а также прогуливались в произвольном или пуще того - в непроизвольном порядке. Особо впечатлительные натуры из прикомандированного журналистского пула помаленьку медитировали от безделья и пива, исподтишка воплощали в жизнь свои самые смелые, то есть, откровенно пошлые умственные заморочки. Как бы чего-то там шибко предвосхищающие.
В результате, в некоторых творческих мозгах чуть ли не ведьмы барражировали над здешними окрестностями, всё настырнее свиристели на виражах, истошно плакали и смеялись. Мёртвые петли всё круче завивали на бигудях приблудных облаков, деятельно и свирепо готовясь к давно и крепко запланированному шабашу. Сам Каменный Хаос столь же целенаправленно готовился к приёму долгожданных гостей. Для них даже были отпечатаны чуть ли не пригласительные билеты в местный ад, на ознакомительную экскурсию в их же собственное будущее. Кто и как теперь установит - кем и так ли оно, это будущее, предвосхищалось, каким на самом деле оно состоялось?! Да и могло ли то, что на самом деле потом произошло, вообще как-либо предвосхититься?! Вряд ли. Но предощущения разной степени неясности томили многих. До лихорадочного блеска в глазах и несварения творческих или бездарных желудков.
У остальных, тех, для кого пока ничто и никак произойти не могло - ещё только-только начинались долгожданные сатурналии. Им до пригласительных билетов в ад было ещё далековато. Для таких камыш понемногу может и гнулся, но деревья ещё никак нет. Стояли невменяемо, как вкопанные. На часок в расположение своей главной базы заскочил главный парень на деревне, он же верховный рыцарь региона, сам губернатор Александр Холмогоров. Как и положено очень большому начальнику, Шурик-Львиное-Сердце рассказал прессе очередную сказку про то, до чего же классно идут дела в его губернии, какие непомерные урожаи губернатор лично скашивает на своём образцово-показательном комбайне каждый июль на свой день рождения. Оно, кстати, счастливо выпадало аккурат на чёртову дюжину, что, конечно, как бы ни о чём не говорило, вроде ни о какой особой протекции за спиной. Но всё же заставляло кое-о-чём смутно задуматься, дыма-то без огня, как и мелочей в делах косьбы чего-либо - попросту не бывает.
Конкретная фишка успехов Холмогорова состояла ещё и в разработке благодаря губернаторской докторской диссертации программы продовольственной безопасности ни много ни мало, а всея страны. Напрасно все этого не замечают и даже за спиной иронично подхихикивают: мол, наш пострел и тут поспел. Сам губер выглядел на текущий момент чрезвычайно, точнее, упёрто довольным самим собой. Может опять с лихвой накосил чего-то зелёненького. Или вновь не смог отказать соседскому дагестанскому народу. Затем быстро-быстро уехал, чуть более озабоченным. Вероятно, потому что должен был срочно встречать припоздавшего высокого гостя из столицы. Вот только какого именно гостя – вопрос оставался интересным, он непрерывно вертелся в голове у каждого. Не исключено, что и федерального министра финансов. По слухам, есть там у Шурика такой покровитель. Лупатый, с типовой этнической мордочкой и голым черепком, словно у бритой питерской крысы. Всё любит на банкетах премьеру честь отдавать левой рукой, якобы шутейно. И вытягиваться во фрунт. Но быть может и не совсем из столицы тот правящий хлыщ прибудет. Страшно подумать становилось, а вдруг из самого Ручья!!! От самого Хозяина! Со свежими инструкциями! Да это же упасть тогда будет и не встать!
Потом участниками собирающегося межрегионального совещания, для раскачки, была предпринята плановая массовая вылазка в Каменный Хаос, в то самое местное преддверие ада. На собственную малую родину. Откуда родились, туда и сгодиться направлялись. ВИПы аккуратно передвигались сначала по терренкуру, затем по террасам, и наконец прямиком по самому лону дикой природы. Лоно даже встопорщилось от неожиданности. Некоторых из них казачок Василёк подвозил на своей кобыле, запряжённой в некоторое подобие кареты. Высадившись, особо важные персоны неторопливо, с выпирающим чувством собственного достоинства передвигались между доисторических, неподъёмных валунов и огромных, в три обхвата, буков и грабов. Дамы внимательно рассматривали мухоморы и бледные поганки, тонкими пальчиками отламывали кусочки и брали их к себе в сумочки в качестве сувениров. Разумеется, нюхали. Инстинкт прирождённых ведьм всегда срабатывает на подсознательном уровне. Кое-кто из экскурсируемых изредка уединялся, дабы заполнить пустоту. Для чего приседал в кустах и тут же становился словно бы не виден. Без этого и в лесу никак.
Однако таких пока что находилось немного. Но даже и это количество оступившихся с положенной тропы своевременно и должным образом фиксировалось. В столь важном общественном мероприятии пристальная будто тигровый удав бабка Изабелла оставалась по-прежнему удручающе пунктуальна и неотвратима, наподобие невменяемой рекламе вездесущих прокладок или составу вменяемого преступления. Как бы мало работы для неё на сей раз ни было, а ответственности с лучшего анти-секспольского радара всё равно никто не снимал.
Послеполуденное, а потом и вечернее солнце скользило и скользило себе по листве. Потом-таки соскальзывало и засвечивало нейросетчатки на донышках праздных и туда-сюда снующих глаз, а заодно и немногие сопутствующие им объективы. При удачном титровании и правильной выдержке частично ведущихся съёмок такое скользкое солнышко могло сойти и за луну. Но в таком случае фигуры экскурсантов и сорвавшиеся на тропу солнечные блики получались откровенно ночными, призрачными, плохо различаемыми, то есть, будто слегка передержанными. Одновременно же они выходили чрезвычайно эффективными, завораживающе загадочными. Необыкновенно убедительными. Это на самом деле свидетельствовало об очень и очень многом. В результате простейших манипуляций неустойчивая реальность что-то уж слишком интенсивно - и одновременно чересчур правдоподобно - перетекала, да что там – опрометью перебегала в ауру нереальности. Или даже окончательно недвусмысленной чертовщины. Из тени перелетала в тень.
Чего же тогда можно было ожидать от неё в результате действительно серьёзных, реальных, предстоящих практических воздействий?! Кое-кем они ожидались очень даже скоро. Тогда в тех тенях как в сору рыться придётся, а в каком направлении перелетать так и вовсе незнамо окажется. Ни одна чуйка не сработает. Тогда куды деваться прикажете простым начальникам?!
Тем, кто первым и отчётливо предчувствовал всё это, был именно тяжело вооружённый голубь мира по фамилии Шахов. Он практически не отставал от самого испытанного агента СМЕРШа-Секси Изабеллы Шумилиной. В привычной, скрупулёзной манере дотошного следака, чётко запротоколировал практически все-все, ещё пока немногочисленные трепыхания, хрусты и даже подозрительные на предмет госизмены скрипы отдалённейших из осин. Естественно из совершенно других побуждений, точнее, намерений. Мудрый же Авк тем более не сплошал и никого опять не повторил. Вниз, к каменьям преддверия в ад, даже не спустился. Он-то знал, кто там на самом деле живёт. Поэтому просто не собирался лишний раз светиться. Мало ли. Ещё спросят: чего хотел-то?! А сказать и нечего будет. Ну и всё тогда.
Авк с мрачным видом одиноко сидел себе наверху и опять много курил. Даже слишком много. Потому что драматических изломов и в его жизни на самом деле, как будто бы, более чем хватало. Потому что в этой жизни, на этой планете, даже самые осторожные и самые испытанные и опытные мудрецы никогда не лишаются каких-нибудь глубоких испытаний. Может поэтому отчасти и становятся какие есть. Со всеми пороками и слабостями обычных людей. Были бы сразу мудрыми, не стали бы такими опытными.
Об истинной причине периодических и глубоких помрачнений настроения мудрого Авка не мог знать даже сам следователь по особо важным из самого Следственного комитета страны. Официальная версия состояла в том, что у Авка недавно, год назад, умер младший сын. Хотя и говорили, что он просто непонятным образом исчез, да и был ли он, уже мало кто помнил. Во всяком случае, про похороны никто ничего не говорил, если они и были, то прошли совершенно незамеченными. Лучше отца о причинах смерти или исчезновения сына не знал никто. Потому поводов к мрачному расположению духа у него прибавилось просто несоизмеримо. Лишь в состоянии пребывания наедине с собой мудрый Авк мог позволить себе стать самим собой, перестать мудрить, сексполить и непрерывно сбивать настырную столичную ищейку со следа. Кроме того, поскольку лишь одинокому не угрожает случай, то уж с махровым мизантропом коварному року тем более не с руки связываться. Нерентабельно. Возни, да и шуму много, а толку пшик. Всё равно, что стричь кота. К тому же он ещё и старый попался, противный и слишком много знает.
Будучи абсолютно уверенным в том, что беда никогда не ходит одна, мудрый Авк рассудил, что лишний раз светиться у портала на тот свет и в самом деле особого резона нет. Тут вполне могут взять на заметку. Даже не заметишь – кто. Вокруг одни соглядатаи. Бездна и сама может пристально всмотреться в того, кто лишний раз на неё глянет, тем более, заглядится. Поэтому всегда лучше повременить с этим делом. Неизбежное придёт само собой. Никуда не денется. Так зачем будить лихо пока оно тихо? Нехай дрыхнет себе, сколько влезет.
Профессор гладил и гладил кобылу Тоську по потной морде и при этом старался не очень дымить на усталую даму с хвостом и гривой. При этом обоим очень нравилось, что они молчали. Удовольствие ещё то. Вроде как настоящее, но это совсем на любителей.
Шахов всё время искал и искал следы теперь даже не готовящегося преступления, а по его мнению полным ходом свершающегося. При этом осторожный следователь тщательно скрывал, что именно ищет. Фактически с ног сбился, рыская повсюду, но всё окрест по-прежнему не поддавалось форсированному розыску, оставалось непоколебимо гладким и безмятежным. Используя последнюю практическую наводку мудрого Авка, через «даунов» из охраны Ближней, Шахов вышел было на след фирмы, сотрудничавшей с губернаторскими структурами по иным, пока неведомым направлениям. Вероятно, они и в самом деле были связаны с неким весьма наукоёмким производством. Однако дальше все ниточки как-то все сразу бросились обрываться, словно червячки-выползки на шухере дождя. Какой бы и с кем бы разговор следователь по этой теме ни завязывал - как тот тут же стремительно увядал, словно бы нечаянным собеседникам столичного расследователя кто-то немедленно передавливал глотку. И почти было нащупанный дилер суперзлодеев века, почуяв слежку, как здоровье, сразу пропадал, так и не выявившись в полной мере, не оставив даже хвоста, даже имени. Хлоп - и нету. Без брызг, начинай всё заново, а где силы брать?!
Третья позиция диснеевской стратегии «мозгового штурма», в частности и в целом, никак не давалась, как порядочная. План следственных мероприятий трещал по швам, колыхался и норовил уплыть во всё ниже гнущиеся камыши вместе с попутно крепчающим ветром. Старина Авк продолжал курить сигарету за сигаретой, в перерывах между собственными учёными монологами пытался почти искренне помочь лучшему своему ученику ещё и практическим советом. Хотя и по-прежнему слегка лукавил, «как бы» недоумевал, говоря - мол, да разве эта ерунда настолько опасна?! Или - неужели это может представить какой-то интерес, кроме чисто абстрактно-познавательного?! И чему я вас только учил?!
Напоследок, непосредственно перед уходом на связь с Центром, то есть, опять к связистке-пианистке, Шахов высказался в том смысле, что если их всех тут и вправду каким-то образом пасут и обрабатывают, как он давно предполагает, то для чего тогда всё-таки обещают именно министра, тем более федерального. Того самого, с типовой, крысиной питерской мордочкой, любителя становиться во фрунт и премьеру честь отдавать. Неискоренимого завсегдатая правительственного Ручья. Его что - тоже подставят под эту же обработку?! Или она всё-таки репрезентативно-выборочная?! В таком случае, лишь по прибытии высокого гостя многое и даже очень многое для следствия сразу же и разрешится, станет окончательно ясным. Однако вполне может статься, что и нет. Вот не станет, что тогда?! Но одно-то из двух получится наверняка. Если не «да», то обязательно «нет». Гарантия. Поэтому оно непременно сыграет свою роль - явление именно такого биполярного триггера, того, кто наконец произведёт финальную отмашку, для чего непременно вытянется во фрунт, отдаст честь, да и запустит завершающую цепь событий.
«Буря! Скоро обязательно грянет буря!», именно так своему маститому агенту влияния профессору Авксентьеву и высказался на прощание тяжело вооружённый голубь мира Шахов, растворяясь, бесшумно исчезая по направлению к своему Центру-пианистке. «Будьте уверены, как миленькая грянет!». Хотя Ближняя Дача оставалась исключительно плотно оцепленной, Шахову опять каким-то образом удалось исключительно чисто, предельно странно уйти, словно прыгнуть сквозь неведомый портал, неустанно пронзающий своими артефактами тут всё подряд. Из такого-то «места силы» даже совсем-совсем своим, сугубо коренным ручейникам это всегда очень и очень трудно удавалось. Так что на самом деле Шахов вновь отмочил до чрезвычайности загадочный финт и над ним кое-кому следовало подумать. Крепко пошевелить мозгами: как такое возможно, хотя бы в принципе. Знать не последний он человек во власти, в самом Следственном Комитете, которого, говорят, и Верховный побаивается. Так легко проходить сквозь все препятствия – это вам не сосиски курить.
Именно так и подумал старина Авк. После чего мудро и лукаво проводил строптивого гения Комитетского сыска своими сильно задумавшимися, но по-прежнему проницательными глазами и глубокомысленно принялся насвистывать. Стороннему наблюдателю такое тоже показалось бы весьма симптоматичным. Поскольку глубокомысленно свистеть, когда тебя никто не слышит и не видит, может только наиболее коварный и двуличный тип, который только сейчас, без свидетелей, может дать себе истинную волю и спокойно отдышаться. В смысле отсвистеться. А он ещё и глубокомысленно. Нет-нет, тут что-то не то.
«Ладно, уговорил. Будет тебе дудка, будет и свисток», насвистевшись, потом благоразумно рассудил Авк. Всё это он как бы себе лично сказал, однако в действительности опять адресуясь к вновь ушедшему столичному следователю. Тут же сам себя дополнил, теперь уж точно не вслух, с некоторым внутренним сомнением насчёт уже самого себя. Останется ли озвученный свист отвязанного сомнения без того свистка, как гудок без дудки. Тоже ж ведь проблема может оказаться.
Так что и в этом непременно также придётся разобраться. Безопасность-то всегда превыше всего! Кхе-кхе… Господи, куда я попал?! Всё самому!
Изображение авторское
Глава 10. Гадючник второго уровня
Полицейский УАЗ под распахнувшимся шлагбаумом въехал во двор неотразимо красненького семиэтажного дома, искусно обделанного акриловой евро-штукатуркой, со всяческими лепными карнизами, вероятно для важных жильцов предназначенного. Затем остановился, пока экипаж оценивал обстановку, вполне себе обычную для спального района в ранний час, естественно безлюдную.
Словно замерло всё на рассвете. Дверь не скрипнет. Не вспыхнет огонь. Не только людей нет, но даже котов и собак, тоже дрыхли где-то там себе. Прилежные детские грибки, наподобие гробиков для выброшенных прибоем медуз. Будто жёлтым прахом рассыпавшихся мумий по горло заполненные песочницы. Упокойные пенсионерские столики со впадинами от домино. Подозрительно опрятный вход в подвал рядом с мусороприёмником, нормально исхоженный, внешне обычный, как и все остальные подъезды. Зато вывеска над входом: «Новый Декамерон. Социальное учреждение». Сержант Агапков некультурно показал водителю обкусанным пальцем в сторону соседнего подъезда и сказал хрипло, прочищая голос: «Вперёд! Это рядом вон с той клоакой!». Дальнейший маршрут по двору сержант проложил не по планшету, не по навигатору, по зову сердца своего. И не сюда хожалому.
- Да ты погляди, на этом нуле никак тоже хату сдали. В таком-то доме! И вдруг нате - жилой супер-подвал! Ничего-о себе-е! Я бы тоже не возражал тут тёщу поселить. Только что за имечко-то такое у хаты той? Декамерон. Это они под кого косят, не понял?! Опять грамотные попались, что ли?! Т-твою мать! Мороки же не оберёшься!
- Здесь мэрцы с крутыми фирмачами только что ночлежку открыли для бомжей и даже временно бездомных. Пятизвёздочный бомжо-Хилтон. - Ухмыльнулся лейтенант Блинов. - Наверно накручивают людям лапшу на уши перед выборами. Гуманизьмой трясут по всем углам, даже по таким. Но по всему видать – недолго жить осталось тому Декамерону. Через пару месяцев, максимум - полгода, свернут и этот, якобы божий приют. Обычное дело. Дай бог, вместе с выборами пропадёт и эта химера. На второй же день. Мало ли таких богаделен наоткрывали, а потом бегом позакрывали?! Такой дом не пожалели, вонючек подложили уважаемым людям целый взвод, до того хочется власть удержать, благородными казаться! А нам теперь отвала не будет от жалоб крутых хозяев. Да как бы и не начались они. Кто же другой мог нас вызвать?!
- Эта богадельня всё одно должна быть очень крутой, не всяких сюда пустят, поскольку здесь такие жильцы на этажах. Видать и бомжи тоже не какие-нибудь подобраны. Их наверно через первый отдел чекисты набирали. Да и дела здесь прокручивают явно не рядовые. Наверняка! Если и гадючник сделали, так тоже элитный! Для избранных бродяг. Для таких же непонятных мутных дел! Что-то тут явно нестыкуется и неспроста всё это. Как бы и нам здесь не попухнуть! Представляете себе, в принципе, элитного бомжа?! Гуся, вроде нашего полковника, ходит, пальцы веером. Небось, даже окурками брезгует, не подберёт, скотина, через губу не сплюнет.
- Он её оттопыривает. Дождик ловит.
Первым выдвинул задумчивое предположение многоопытный старшина-водитель Порфирич. А ёрзающий на заднем сиденье рядовой ментопасок Шатилов со служивым юмором вполне себе ответил. Затем, помолчав, он ещё раз, будто что-то из недавней школы припоминая, спросил по поводу названия уважаемой фирмы, открывшей столь интересное, даже загадочное заведение в элитной малоэтажке в самом центре мегаполиса. Что же оно могло бы означать и в самом деле?! Де-ка-ме-рон. Это же сколько надо выпить, чтобы такое придумать?! Но что мог ответить полицейский лейтенант своему почти столь же необременённому рядовому? Не вполне вежливо, но зато честно.
- «Декамерон» по-народному «Деградант», а в принципе, не одна ли хрень?!
- Одна, конечно же, одна! Она всегда одна! Да и везде.
К счастью, из-за глубокомысленной содержательности ни вопрос, ни ответ по контактору инопланетян так и не прошли. Поскольку налицо состоялся логически отчётливый мозголом. Сплошь идиоматические да ещё и некорректные обороты. А пришельцы настолько отстойной дремучести никогда не любили. За разум им почему-то стыдно всегда. Поэтому их программный режиссёр больше старался следить за основной, сюжетной канвой, а настолько безмозглую тараканью шелуху отбрасывал. Даже и не бомжи, а туда же. Так ещё поди погляди - уровень на уровень сходятся! Чудны дела твои, Абсолютный Разум! Ой, чудны! Что за планету такую ты нам подбросил под старым плинтусом соседней метагалактики?!
- Какой подъезд, Сергей? - Прошло лишь обращение Порфирича к своему лейтенанту. (Но в эфире только: шур-шур, шур-шур!)
- Наверно, второй отсюда. Обожди, семьдесят вторая квартира, смотрим обозначение на табличках, вот-вот, именно этот, - третий подъезд.
- Как раз над гадюшником? - Заинтересованно переспросил сержант Агапков, у него при этом профессионально запульсировали зрачки и вожделенно треснула пуговичка на кобуре. - И что, никакой предвариловки, в смысле ориентировки?!
- Вроде да. Так-та-ак… Посмотрим ориентировку, где она тут у нас? – Согласился, сам себя спрашивая, лейтенант Блинов. – Ага! Действительно, есть наводка. Никакая тут не элита. Сюда на самом деле камышовая наркота притаранилась вместе с этими хмырями из дурацкой фирмы. Тех «новосёлов» сюда загребали как после облавы. Гребли всех подряд, всё равно ненадолго, лишь бы отчитаться. Вот и получилась полная разносортица. Не так, правда, чтоб уж очень жуткий расклад вышел, но потом как-то нагрянуть сюда всё равно надо будет. Прошерстить по пунктам новостройку века и тысячелетия! Да их и немного там на самом деле. Не больше десятка. Так что не вспотеем, если понадобится.
Порфирич остановил машину рядом с входом в нужный подъезд, как раз по соседству с новообразованным социальным учреждением «Нового Деграданта».
- Выгружайся! Вон твои шпионы, с балкона чепчиками машут.
- Не-е. То бабуся свои танковые чехлы вывешивает, с пупырочками. Всю ночь стирала, маялась, сердешная.
- Ты думаешь, бабки в таких домах могут стирать?!
Полицейский наряд в количестве трёх человек выбрался из своего обшарпанного сухопутного крейсера, когда-то было раскрашенного под заносчивую осу. Машинально выправил в соответствии с Уставом амуницию, да и направился в подъезд за номером третий, к квартире расположенной как раз над сомнительно-благотворительной ночлежкой. Из полураскрытого оконца божьего приюта, расположенного почти на уровне асфальта, едва, но в утренней тишине вполне явственно, доносились странные звуки и запахи. Лейтенант подозрительно повёл носом, вроде только храпят постояльцы, марихуану-анашу не сосут, кокаиновой пылью не несёт, героиновые шприцы в форточку пока что не вылетают жалом вперёд, норовя впиться в ментовские берцы. И прошёл за своими подчинёнными в подъезд, не останавливаясь. А зря. Можно было и подетальнее осмотреться. Увидел бы за ближним грибочком в песочке ещё и странное компактное устройство, отдалённо похожее на крупногабаритную детскую соску, но с явно нарезным, почти изломанным перфорированным стволом. И тогда сюда бросились бы все секретные части города и региона, вместе со всею мыслимой розыскной кавалерией. Вдобавок артиллерийские и авиационные соединения подняли бы по тревоге. И всё бы повсюду тогда пошло наперекосяк. Однако судьба всё ещё хранила их всех до единого. Особенно тех, кто храпел внизу, в последнем земном приюте.
Ничто никуда и никак не пошло. А крупнокалиберную соску инопланетного излучателя, не глядя, замёл в свою бездонную тележку ещё сонный земной дворник. На этот раз проехало. Абсолютный разум поколебался-поколебался, но всё же не выдал, да и равнодушная свинья жизни тут же не взяла и не съела. Хотя по-прежнему и оставалась прожорливой.
По времени поднимались стражи порядка вроде бы всего ничего, не пользуясь лифтом, пешком, на второй этаж, к следующему уровню наверняка уж всеобщего гадючника. Произвели звоночек в квартиру вызвавших их скромных граждан Уткиндов. Те им открыли через каких-нибудь пять минут. Быстренько отзвенев многими запорами, показались встревоженные хозяева, оба в пижамах, отлично натоптанные, вполне упитанные, точнее, выхухоленные. Всё-таки взъерошенные в силу только что состоявшихся беспрецедентных событий.
Способ передвижения у элитных жильцов – соответственный, агрессивно самодостаточный. Предельно важный, целиком переполненный чувством собственного достоинства. Его из них уже не искоренить. Откуда-то из дальней комнаты беспокойно хрюкала, обозначаясь, то ли бабушка, то ли дедушка, столетний славный предок, корешок-эталончик правильной, элитной породы Уткиндов.
В просторной и уставленной прихожей, где-то в уголочке, сидели, почему-то на корточках, сжавшись, двое довольно странных существ. Отчаянно бомжевидные, с лицами основательно тронутыми землистым цветом свободы, они вели себя как-то не очень привычно, но всё-таки в пределах нормы. То есть, никак. Бомжики просто сидели, поникнув плешивыми головёнками. Намётанным взглядом лейтенант сходу определил и предельную шокированность хозяев и непонятное олимпийское спокойствие пришельцев.
- Кто что расскажет нам?! Не поверите, господа – интересно до ужаса!
Хозяюшка квартиры торопливо, но с безапелляционным напором, как при содокладе на межведомственной контрольной комиссии, где наверняка была сопредседателем, предприняла наступление на главнокомандующего, слава богу, прибывшего полицейского подразделения.
- Представляете, дело в том, что я встаю под утро, мысли-то были о работе, ни о чём таком, кредитование - это вам не шутка, а эти вот тут сидят и глазами бегают по прихожей.
- Там же, где и сейчас сидят?!
- Да-да, где теперь сидят, и тогда так же сидели. Так хитро-хитро на меня смотрят, будто я чо им задолжала. Включила свет, кричу, прибежал муж, вы знаете, где он работает и что у него за должность. А они хоть бы что. Ни слова. Только вжались в стенку и сидят. Вот же ни стыда, ни совести! Такое ужасное совпадение! - на эту ночь мы свою охрану отпустили. Она обычно перед площадкой у двери дежурит! Надо было такому совпасть! Это не случайно! Прошу это особо у себя отметить. Я распишусь.
- Вы их спрашивали о чём-то? Разговаривали, быть может?! И вообще, кто они, вам они представлялись?
- Да я вас умоляю! О чём с ними можно разговаривать?!
- Послушай, лейтенант или кто ты там, - вступил в разговор сам гражданин Уткинд, - что за допрос такой, не по адресу?! Вот же они – бери их и спрашивай. И потом, неужели ты не видишь, что им представляться не нужно?! Их визитки всегда на себе. На морде лица. - И с достоинством передал слово супруге.
- Вспомнила! Я всё-таки спросила, кто вы, мол, такие… дорогие гостёчки наши, чаю не хотите?!
- Дальше-то что?.. - бесстрастно продолжал опрос свидетелей-потерпевших лейтенант Блинов.
- Говорю же, наглость-то какая - молчат и молчат! Только моргают. Сволочи! А нашей охраны, как назло нет. Отпустили мы её. Отгул дали. Да-да, я это уже говорила.
- Замечательно. А как вы сами можете объяснить, что все ваши запоры, замки и цепочки вот нетронуты, а эти граждане каким-то образом всё-таки проникли в вашу квартиру?! Сквозь дверь просочились?! Как они вообще могли отважиться на такое, они же не могли знать, что вы охрану отпустите?! И что чаем хотите угостить?!
- Сержант.., ладно, лейтенант, - снисходительно, но уже и с оттенком раздражения опять вступил хозяин, - это очень просто, как не понятно, даже не понимаю. Я твоим объяснял по телефону ещё раз, пока ты ехал сюда. Бандиты вскрыли своим универсальным инструментом замки, зашли и чтобы не привлекать ничьего внимания снаружи, опять закрыли. Им же не трудно было бы вновь отпереть их, чтобы выбраться назад после того, как нас убили бы и ограбили. Хорошо ещё, что Любу надоумило раньше встать. Минутами позже… и ничего нельзя было бы поправить.
Лейтенант даже поёжился, представив непоправимое. Накрыть хату такого начальника, да с трупаками! Со всего отделения погоны посрывали бы!
- Ладно-ладно. - Помолчав, согласился Блинов. - Допустим. Одного только по-прежнему не могу понять, как всё же они могли все ваши цепочки и засовы снаружи изловчиться и открыть, при этом не сломав, не порвав, не порезав ничего, даже цепочек… Их и отсюда вы нам два часа открывали, даже наверно вспотели.
- Что у тебя за ирония при исполнении, офицер?! Думай, думай, надеюсь, есть чем. Мне тебя учить?! Сам сообрази, как это можно сделать! Пока я не позвонил куда надо и с тобой не сделали, чего давно надо! До сих пор не понял?! Вот ты тупо-ой!.. Могу подсказать насчёт их изворотливости по этой части. Простой человек и не додумается, что тут и как можно словчиться. Если вон доллары со столькими степенями защиты подделывают эти гаврики, не отличишь, так чего ж ты хочешь для замков?!
Офицер Блинов ничего не хотел для замков и поэтому прошёл к упорно хранящим мёртвое молчание бомжам, помахал перед их остановившимися глазами рукой. Реакции никакой. Ай, молодцы-то какие! Что хочешь с такими делай! Товарищей гитлеровцев на них нет! Впрочем, как нет?! Вот же мы!
- Эй-эй-й, друзья мои! Внимание сюда! Сфокусируйтесь на мне! Не хотите ли прояснить ситуацию? Видите - какие люди из-за вас мучаются, головы ломают? Э-эй! Сюда смотри, урод! Лови в фокус! Да-а… особой жажды разговаривать у них я как-то не отмечаю, а вы?! Алё, орлы, я жду!!!
Бомжики продолжали молчать, да и сильно пахнуть никак не переставали. По всему видать было, что даже самый общий смысл вопроса до них почему-то никак не доходит. Абсолютно не въезжают сапиенсы, ни где они, ни что из себя представляют. Странное дело, когда прихваченные бродяги вот так упорно молчали, то казались существами как бы вполне разумными, то есть, конечно, прибитыми чем-то и потом придавленными, но всё-таки при ясной памяти и почти полной трезвости. Оба лишь ошалело водили глазами по красному дереву стен, лепному потолку, сводчатым, инкрустированным дверям, антиквариату, электронике, сторожевой и развлекательной аппаратуре, и прочим атрибутам высокопоставленной чиновничьей прихожки. Это же куда нас с бодуна-то занесло?! Даже полицаям, по большинству параметров никогда от них далеко не уходящим, тихие беззлобные бомжики не внушали никаких опасений. Даже предположений не возникало насчёт их поведения.
Издалека, из большой, судя по всему, зальной комнаты на них сурово щурился экран невиданной навороченности компьютера, разумеется, самого последнего поколения. Он явно не отключался на ночь и сейчас нон-стопом снимал картинку со всех своих сенсоров. Так или иначе, но бомжики явно попали в непростую историю. Их собственное красочное изображение, непрерывно передаваемое ещё и внутренней камерой на отдельный монитор видеофона, особенно угнетало гостей, служивых и этих, непрошеных. Во стольких ракурсах и картинках их мир ещё не разглядывал. Тем временем лейтенант очень быстро растерял остатки державного терпения и снисходительности.
- Ладно, в отделении разберёмся. – Повернулся к хозяевам. - У вас есть конкретные претензии? Что-нибудь пропало?
- Слава богу, - отозвалась хозяйка, - наверно, не успели. Я всё-всё проверила, пока муж сторожил этих… - Она смерила гостёчков огненным взором непримиримой материальной претензии. Нет, чаю им она всё-таки не подала бы.
- Рядовой Шатилов, младший сержант Агапков!
- Я! Я!
- Проводите этих козлов… пардон, господ задержанных!
- Есть!.. А-раз! А-раз! Два! Три-и! И!.. И!..
- Бе-е-е!.. Ме-е-е!..
- Отставить придуряться!
И тут бродяг как прорвало напоследок:
- Начальник! Это мы по-своему! Мы так разговариваем. Нам нужен переводчик с бомжиного. Иначе заявим протест в Гаагу.
Лейтенант поперхнулся. Остальные ничего не поняли.
Потайные камеры инопланетян совершают стремительные наезды на прикладываемые к дубинкам части тел задерживаемых. На каждый физический контакт и бомжиное «Ой!» по межзвёздному контактору проходят особо сложные формулы для взрослых. Маленьких просят не смотреть и не слушать, как букашки чем-то плохим занимаются.
Затем полицаи всё так же не вполне вежливо, руки за спины и до затылка, пинками под зад, принялись поднимать задержанных козлов, то есть, господ неустановленного имени-гражданства и состояния. Выводить на лестничную площадку и затем столь же аргументированно, мордами в ступеньки, провожать вниз, к облезшей осе полицейского УАЗа. Лейтенант на некоторое время ещё оставался для завершения освидетельствования, составления и подписания протокола осмотра места происшествия.
Бомжи внизу ещё более ожили и радостно забрались в знакомую зарешеченную каморку автомобиля. Они широко открытыми глазками оглядывали всё вокруг, всею душой приветствуя родимые берёзки, розовые от рассвета шляпки оживающих детских грибочков неподалеку. Милая родина вновь принимала их. Ей всё равно было кто они такие на самом деле. И на каком языке блеяли. На то она и родина, чтобы понимать без переводчиков. И принимать просто так.
Вновь эта тошнотворная реклама невероятно эксклюзивных прокладок для индивидуальных визуализаторов понятно чего.
Изображение авторское
Глава 11. Добрая ведьма цвета неба
Счастье и несчастье всегда распространяются и тлеют в обществе наподобие инфекционных болезней. Притом, наиболее опасных. Можно сказать, неизлечимых, поскольку иммунитет не вырабатывается. Ясно, что существуют также эпидемии и пандемии таких общечеловеческих психозов, наподобие «пляски Святого Витта» или очередного строительства нового светлого будущего для кого-нибудь поглупее остальных. Неважно в каком масштабе. Отдельных ли личностей, всей страны или остального мира.
А сколько по миру бродит реальных носителей иных клинических патологий?! Просто не перечесть. Из каждого в любой момент может вылупиться во весь свет моровая язва очередной «пляски Святого Витта». Мы действительно живём на минном поле. Рвануть и накрыть любого рода пандемией может в любой момент. История это слишком часто показывала. Если точнее - подсказывала.
Когда мы ехали с Оксанкой на одно из наших отчаянно сусанистых мест, предвкушая очередной сеанс якобы счастья на всё том же заднем сиденье, она чудила что есть моченьки, любовь общенародная, а также градообразующая. Ксюшка оказалась до предела невероятной особой, совершенно фантастическим трансформером в реально неотразимой оболочке. Как никогда в своей жизни, я пребывал в ошеломительном, почти отчаянном смятении. Заново выяснилась безнадёжно унылая истина истин: на всякого мудреца довольно простоты. Стоит ему только связаться с какой-нибудь ветреной красоткой. С одной стороны, она казалась словно бы Белоснежкой, яркой, феерически нежной и беленькой, то есть, как бы чистенькой и вправду чуть ли не девственницей. Именно ею одною - ласковой девушкой с глазами цвета неба, на редкость доброй ведьмой с волосами цвета льна. Даже скорее всё вместе. Доброю ведьмою цвета неба, вот так. Иначе откуда же она тогда спикировала на меня?!
С другой стороны уж я-то понимал своим болезненно переразвитым разумом, что передо мной самая натуральная кузька, ненасытный жучок ламехуза с полным баком прикормочного кайфа на корме, хищная и жадная чучундра, вполне разработанное природное богатство, наподобие стратегического месторождения угля или нефти. Не девочка-припевочка - а баллистическое сексуальное изделие, упорно и неукротимо, словно акула, преследующее цель, пока не завалит. Специалистка по ловле мудрецов. По вколачиванию им всяких бесов в рёбра. Как вот проникнуть в такой перепад потенциалов между кажимостью и сущностью, между ещё не искажённой формой и бездонно омерзительным, хлюпающим содержанием?! Фея – она же ведьма. Ангелочертовка. Квинтэссенция женскости. Непостижимо, как это в каждой из них может уживаться?!
Смотрел-смотрел на это чудо несусветное во все глаза, щипал-щипал себя изо всех сил и никак не мог поверить, что на самом деле передо мной сейчас вовсе не хрупкая невинная школьница, не девочка-припевочка, не леди, не девушка моей мечты, а самая распоследняя дрянь подзаборная, а также придорожная шалашовка. Да ещё и сдвинутая по всем фазам и дискретным линиям. «Не верь глазам своим – иллюзия в искусстве обольщения!». Она это проделывает, как дышит, на элементарном уровне врождённой квалификации первого ремесла на планете и ни на каком ином. Этого всегда с лихвой хватает. Курсов переподготовки, выдачи сертификатов соответствия и качества – ничегошеньки такого попросту не требуется.
Умеют бабы пыль в глаза пускать, кем бы они ни были, сколько бы лет им не было и откуда бы ни выползли на весеннюю завалинку, хоть из самой преисподней геосинклинали! Впарят любой товар собою, даже явно залежалый. Чёрта с два разберёшься, кто они на самом деле такие, где у них находится тот самый алмазный фонд, по которому мужики до такой степени с ума сходят. Почти всегда чаровницы и сами точно не знают. Скорее смутно, но с удовольствием предполагают, отсюда их фирменная снисходительная надменность. Чего уж говорить о самих мужиках, редкостно безмозглых жертвах, в отчаянной пурге одного и того же проектирования совершенной чуши собачьей слетевшихся на неугасимый огонёк?!
Стивен Ликок как-то предположил: «Многие, влюбившись в ямочку на щеке, по ошибке женятся на всей девушке». Однако я вот провожу-провожу ревизию своего подцепленного сокровища на правом сиденье и никак не могу найти эту самую ямочку на щеке. Обыскался, даже фонарик включал. Какие-то негодяи разгладили и затёрли. Или переползла та стигма на обратную, ещё нетоптанную сторону луны. Вероятно, есть же и другая изюминка в этом круженом существе, за которую невзначай зацепился атавистическими, подсознательными крючками. Ладно, говорю сам себе, продолжу экстренный розыск ускользающего триггера явно начинающихся событий. Или всё-таки их аттрактора. А разница тут довольно существенная, иногда решающая.
Руководящую антенну за ушами великолепная посланница преисподней, неотразимая отроковица пока не демонстрировала, зато начала уверять, что на самом-то деле она суверенная волчица и никто иная. В доказательство принялась подвывать, да ещё и так убедительно, что у меня мурашки по коже забегали. Господи, ещё и шиза! Вот это компот!
«Боишься?!» - с удовольствием спросила чертовка сразу после этого. «А ты знаешь, что я и на персидском могу петь, в смысле на фарси, и на турецком?! А хочешь - на древнегреческом тебе заделаю?!». В доказательство принялась петь-выпевать совершенно непонятные слова. Вряд ли это были взятые с потолка какие-нибудь «Бомбарбия киргуду», песнь исполнялась на каком-то явно существовавшем, логически связанном языке. Меня-то, специалиста по лингвистическим операциям точно не проведёшь, вот в чём дело! Со слуха, в момент беру любую семантику! Может и вправду на каком-нибудь мёртвом, доисторическом, фарси, древнегреческом или даже древнешумерском. Но может и неземном?! Тогда оказался бы совсем уж облом! Там только не бывал!
Потом она завыла ещё на каком-то диалекте чего-то там, притом с совершенно дикой, никогда не слыханной мною интонацией, проникающей во все поры энергией, в абсолютно нереальной мелодике. Если этот акустическо-лингвистический ужас можно назвать мелодикой.
Песенка оказалась куда страшнее земного волчьего воя в её исполнении. Казалось бы, внешне конченая пустоголовка, а на деле оказывается абсолютно ядерная боеголовка. Откуда, что в ней бралось и мгновенно выходило в режим цепной реакции?! Появилось полное ощущение того, что через неё, как через передвижной ретранслятор, словно бы что-то разверзалось и протягивало ко мне свои невероятно плотоядные лепестки-щупальца.
«Опять боишься?» - с ещё большим удовольствием переспросила Ксюшка Алек-Хан. Пришлось признаться, что теперь она меня действительно испугала.
Точнее, почти уделала. Во всяком случае на тот момент показалось, что это действительно так.
Настоящая путана-вамп. Так и представил её у себя на кухне в роли суженой. От ужаса едва удержал руль.
Тогда девочка с невменяемым припевочком решила допугать, уделать меня окончательно, чтобы обделался, что ли. Видела же, как подцепленная жертва опять не на шутку повёлась. Змея-то как бы простодушная, а на самом деле стопроцентно подколодная. Только что пока не шипит аспид, капюшон не раздувает, а только мурлычет и трётся. Пустышные глазки замерцали с новой силой и ещё более неестественно расширились, можно сказать разверзлись. Я вздохнул и принялся ждать новой порции обездвиживающего яда. Релакс выработался быстро. Видимо так они и действуют, устанавливая положительную рефлекторную реакцию на любые свои интенции.
«Ты думаешь, я живая? Однако это совсем не так. Я давно мёртвая. Вот - потрогай мою кожу. Как пластмассовая, чувствуешь? И видишь, какая беленькая и тоненькая тебе попалась ведьмочка? Не только потому, что совсем не загораю и мало ем. Вдобавок от меня, ты понюхай-понюхай - не пахнет совсем. Никак и ничем, ты заметил?.. ещё бы. Но на кладбище временно не лежу. Надо ещё среди вас походить, с сачком конечно, люблю редкие экземпляры пришпиливать. Потому что такое у меня поручение. Не бойся, тебя ничем не заражу. Моё-то задание не в этом. А в чём оно, всё равно не скажу!.. Пока, во всяком случае. Ха-ха-ха-а!». Но не взвыла дурным голосом, не улетела назад под облака, а продолжала щебетать рядом и щурить свои глазки цвета неба. Синичка, мать её!
Много я повидал съехавших крыш, но столь классно, как дрессированные зайцы разбегающихся не только не видел, а даже в самом диком сне не предполагал, что попаду под такую. Да и сам начну скатываться непонятно куда. При этом не то что шуршать собственным шифером, а и грохотать по ухабам!
Когда я почти всерьёз струхнул и непроизвольно выдал себя, Оксанка Алек-Хан наконец успокоилась, постепенно перестала щебетать и самодовольно смеяться визгливым, первобытно самочьим голосом. Но и в торжествующем мурчании её по-прежнему слышался перевод с древне-бабского: «Ага-а! Всё-таки я его заполучила! Он мне попался! Да какой упитанный мужчинка!». Буквально порозовела от прихлынувшего вампирского счастья. Даже та самая особая припухлость за ушком, где, как она раньше признавалась, у неё пряталась самая важная антенна управления - а я теперь в эту галиматью почти что верил, - теперь стала спадать, уменьшаться, почти сравнявшись с естественным рельефом человеческого черепа. Со стороны так и не заметно вовсе. Она привычно стянула трусики, привычно и подозрительно понюхала их на предмет возможно прицепившегося репяха земного запаха и, удовлетворённо закинув вперёд на приборную доску, заявила: «Ладно! Ныряй! Вынырнешь-вынырнешь, не бойся! Пока не бойся!». За гинеколога приняла: мол, где родился, там и сгодился. Ещё и гарантию даёт, ведьма!
Белобрысая жужелица, оказывается, знала про все-все мои тайные страхи! Кто же она после этого?! Если психоневролога и нейро-инженера высшей квалификации сходу, на раз взломала и намертво зажала в своём рабочем кулачке. Где как мухи посидели со всех навозных куч планеты – сплошь следы небрежно удавленных миллионов разнообразных сперматозавров, непредумышленных даров от предыдущих даунов и прочих докторов наук! Что с нею действительно делать, вдруг она вправду не врёт и совсем по-другому устроена?! Что если на самом деле, чем ближе влезу, тем дальше вылезу?! И сейчас передо мною, временно и небрежно посвистывая, возлегает на задней сидушке самая настоящая пёстрая лента, но только Мёбиуса, а для прикола - в полусброшенном девичьем прикиде, это чтоб наверняка уделать?! В таком случае у нас с нею получится не совсем банально-продажная любовь. Даже не сюрреалистический мимолётный перепих в придорожной канаве, а хоть бы и в мотеле. Теперь такое было бы самым лёгким. Скорее всего, заимел я дело с внезапным, без объявления войны - инопланетным нападением на отдельно взятого земного гения! С психической атакой на него во весь рост, точнее, во все неотразимые прелести самой добренькой ведьмы на свете! С потрясающей изюминкой наперевес, разумеется, для штыкового боя. И одновременно с ментальной интервенцией во все имеющиеся отверстия! Она именно так, оказывается, и начинается - оккупация совершенно непостижимым андроидом, коварно спикировавшим в момент, когда я, ни о чём таком особо не подозревая, мирно обозревал и даже ещё не бомбил её прелестные ямочки, впадинки и прочие траншеечки.
Как вышло такое проморгать, я ли это?! Где была моя контрразведка?! Почему никто не предупредил?! Куда, наконец, смотрели наш вечный обещалкин со своей всёзнающей администрацией?!
Изображение авторское
Глава 12. Штурманы глобального замысла
Имейте в виду, господа, технологически сверхлюдей произвести до неприличия просто. В принципе, даже особой нанотехнологии не надо. И штыкового боя. Когда б вы знали, из какого сора растут они, не ведая стыда!
Всего в семь этапов можно вырастить любую белокурую бестию с голубыми глазами. В семь стадий эмбриогенеза! Запомните, господа присяжные заседатели, это на редкость элементарно. Повторяю вам опять и опять. Настоящие кластеры отныне производятся лишь в семь этапов или семь стадий. Раньше для этого нужно было намного больше - и стадий и мороки - а результат получался куда накладнее и куда неэффективнее. Только шерстью зря пхали, а дело немали. В наше время всё несравненно проще, результативнее и экономичнее. И на шерсти экономия несравненная. В том безусловная наша с вами заслуга, в настоящем времени, но по большей части всё-таки в будущем. Поэтому вдохновляйтесь! И бдите! Цените своего шефа, демократа не на словах, а на деле.
Другой воткнул бы каждому задачу и погнал в хвост и гриву. А я с вами ещё и разговариваю. Поскольку ко всему прочему имею желание чтобы вы всё понимали, всё соображали и обо всём, но тем не менее молчали, хотя бы от волненья, от осознанья, так сказать, и просветленья. От того, что именно вам я доверил сверхценные сведения, именно вас обучил беспрецедентным навыкам. От того, что вы являетесь реально приобщёнными к реально потрясающему событию - без всякого преувеличения сказать - всего третьего тысячелетия. А оно, это тысячелетие, без сомнения, пройдёт под знаком борьбы человека прежнего и сверхчеловека. Без особых доказательств уже ясно - кто возьмёт верх. Куда важнее понять, под чьим патронажем и, главное, - под чьим руководством. Да, наконец, и в чьём исполнении, при чьём участии результат будет достигнут. А победа состоится. Поэтому правильно молчите, дорогие мои человеки. Пра-виль-но!.. Это волненье в вас ещё и от того, что вы как никто понимаете, что произойдёт с тем, кто вынесет наш промежуточный технологический сор из избы. Опять же понятно и не требует никакого дополнительного разъяснения и то, что никакая это не угроза, а всего лишь печальная, но жёсткая, объективная необходимость. Неизбежный закон военного времени. И об этом вы, как никто, прекрасно осведомлены. И расписались, между прочим. В случае чего расстрел произойдёт как в старые добрые времена. Немедленно и за родимым плетнём. Я внятно выразился?!
Поэтому ещё раз обращаюсь с предложением к наиболее малодушным из вас, а также к несогласным с изложенными великими курсом и задачей. Пока не поздно, ребята, смывайтесь! Дёргайте отсель! Выходите из игры, пока не произошло чего для вас непоправимого. Покидайте корабль нормальным, своим ходом. Потому что потом будем выкидывать в открытое море, словно крыс. Как бы ни штормило, но сделайте это! Либо потом вы сами станете выпрыгивать с палубы куда глаза глядят. А вот этого не пожелал бы никому. Да и сам не захотел даже в самом страшном сне оказаться тогда на вашем месте. Вы же знаете, насколько нежно и крепко я всегда был к вам привязан, ни одному каннибалу такого и не снилось. Именно поэтому, как видите, столь трепетно и поныне о вас всё пекусь и пекусь. На финише, если что пойдёт не так… не обессудьте, столь же просто и с любовью испеку.
Я перевёл дух, подождал ответных флюктуаций, однако желания покинуть флагман никто из моей нано-технологической армии конечно не высказал. Не напрасно же в них было столько вложено. Поэтому после некоторой благотворной и клинически-лирической паузы я и продолжил последнюю предбоевую накрутку экипажа своего «Навуходоносора». Далее такие вздрюки с капитанского мостика будут проходить непосредственно по ходу эксперимента, иногда в профилактическом режиме, и станут держать персонал в необходимом, рабочем тонусе. Но сейчас-то, в начале заключительного этапа, крайне важно подпустить скипидарчика куда более основательного, поскольку стартерное зажигание на форсаже всегда требует наибольшего расхода энергии. Только бы она была, та сверхэнергия, ибо лишь она скомпенсирует любой недостаток денег и даже проколы в планировании и организации дела! То, что будет в любом завтра, родится исключительно из сегодняшней энергии. Надеюсь, она всё же отворилась и пошла куда надо и в нужном мне объёме.
Всё! Покончим с этим. Засим перехожу к технологической части.
Внимание на центр! Щёлк-щёлк – сюда смотреть! Друзья мои, я здесь! Наконец-то мы приступаем к конкретному созиданию сверхбестии всех времён и народов. Делаем её, условно говоря, из моего ребра. И не говорите мне как в трамвае: господи, куда ты прёшь! Просто слушайте и мотайте на ус. Из ребра так из ребра, какая разница?!. Такова дань традиции. Не я её устанавливал. Короче, проехали.
Слушайте и внимайте главному в нашей опупее! Этап Number one. Первая из семи заключительных стадий эпопеи. Называется Активное мечтание. Формируем образ необходимой цели и прорабатываем его – ещё раз сфокусируйтесь! – по-де-таль-но. Добиваемся этого также по меньшей мере в три подэтапа, фазы или подстадии. Сначала конкретно устанавливаем уже отформализованное намерение или саму цель проекта. Об этом напоминаю вам каждый день. Затем осуществляем так называемый «вход в открытое состояние». Самый ответственный момент, он требует максимальной восприимчивости прежде всего у испытуемых из вивария. Однако вы хорошо знаете их редкостную ригидность, своеобразную заскорузлость на этот счёт. Как трудно даже у обычного человека это в принципе проломить, а у бомжей так тем более. Тем не менее, вы не можете не понимать, что надо любой ценой преодолеть всё это, что нужно очень постараться и всё же осуществить прорыв, притом в кратчайшие сроки. Вот именно - на начальном этапе, настоящим безоглядным спуртом. Когда ключ уже повёрнут на старт. Ни раньше, ни позже, а лишь тогда именно! Мгновенный прорыв из нынешней серой зоны и во всю глубину вперёд!
Обращаю ваше внимание на то, что в такой период у испытуемых станет фиксироваться оптимальное мускульное напряжение, определённая внутренняя тишина, то есть, наблюдаться очевидное отсутствие внутреннего диалога, обычно блокирующего человека нормального, тем более в меру рефлексирующего. Также мы должны зарегистрировать у пациентов своеобразное мягкое, периферическое, нечёткое, панорамное зрение. Оно проявится словно маркер идущего процесса, по нему мы его и определим. На третьей фазе идущего этапа должно появиться как раз то, что нам и требовалось - чёткий внутренний Символ, который и поведёт испытуемых вперёд сквозь все тернии сложного созревания, пронизывая дальнейшие шесть этапов нарождения сверхчеловека.
Можно также назвать его Внутренним Голосом или ещё лучше - Проводником. В момент фиксации появления вот такой, чистой линии внутреннего Проводника или, скажем, поводыря сразу можно считать процесс окончательно запущенным. Тогда останется лишь технологически грамотно довести процесс вызревания сверхчеловеческой бестии до упора в наш мир. Без всяких нано-выпендрёжей. Вопросы?!
Сделал паузу и проверил на внимательность ограниченный контингент убойной спецоперации века. Нейро-лингвистический, нано-технологический спецназ. Сначала по горизонтали. Потом по вертикали. Бдит пристально, это хорошо. Невольно подумалось, а что если сейчас внезапно спросить каждого: «Цель рождения?!», никто же из этих умников не ответит. Побледнеют только или покраснеют от смущения, словно захваченные врасплох. Кое-кто испугается. Подумает, что чем-то себя выдал и сразу расколется. Вот получился бы прикол! Что касается меня, я бы на тот же вопрос отвечал суток трое и то как минимум. И никогда не раскололся. Поскольку не на что уже.
Та-ак. Продолжу. Что, или вернее, кого имею в наличии из того спецназа?! Ментальная перекличка как на духу.
Лукич, судя по всему, вновь проявил свою несгибаемую волю к радостям жизни - опять запил. Красавчик, не то слово. Синдром розы вокруг глаз, но всё-таки цены ему по-прежнему нет. Знать бы только её последствия. Пиончиков обыкновенно нагл, одновременно слегка перспективен и слегка брит. Непрерывно, как буй, подаёт сигналы ненадёжной надежды, одновременно с подачей признаков собственной жизни. Курочкин тих, тощ и маниакален, почти как все гении. Влюблён в мою толстую секретаршу Танюху. Именно это я ему опять прощаю. Поскольку для пользы дела означенное состояние ведущего специалиста очень даже неплохо. С другой стороны глянуть на ту пользу хотя бы издалека… ну да ладно, посмотрим, когда всё получится, если бог даст, точнее, не выдаст.
Гения, как чёрта, только помяни! Тут мой «золотой воротничок» Петруха Курочкин как всегда не особо подумав ляпнул нечто несусветное, хотя в чём-то может и по существу. В такой ситуации не сразу поймёшь подноготный смысл, серёдка наполовинку, и так может быть и этак, как посмотреть. Подобные дебилы встречаются что наверху, что внизу, как у яйцеголовых, так и у бомжей. По себе знаю. Близнецы-братья, как русский и москвич. Не понять только кто откуда и для чего. Конгениальны все по определению. Подозреваю, что в принципе и взаимозаменяемы. Любой бомж при малейшем изменении настройки станет доктором наук, это же очевидно. Но я-то хочу пойти дальше, притом намного! Поэтому полоумных гениев с их идиотскими вопросиками терплю вполне себе.
Вопрос же был таков:
- Савва, отчего ты по-прежнему избегаешь называть создаваемое нами существо по его искомому предназначению?! Не уверен, какая ипостась победит, та ли, которая заложена в проекте или же какая внезапно обнаружится по факту?! Боишься, что ожидаемое и действительное как обычно не совпадут?! Однако, делать что-то надо же! Согласись, что настоящего имени-то у нас как не было, так и нет! А без него никак нельзя, просто не положено, да и не по-людски. Надо всё-таки на каком-то остановиться, хотя бы для метрики. Но от тебя по-прежнему идут сплошь осторожные или даже расплывчатые определения взамен. Не хочешь элементарно сглазить желаемое или таки накаркать что-то совсем уж непотребное?! Признавайся, шеф! У меня к тебе есть хорошее предложение: обзови изделие нейтрально, навроде котёнка или щенка, как вот я для себя его кличу - Железный Клон или Железный Вася. Простенько и со вкусом. Можно – Годзиллом Молодым обозвать, для пущего трепета и уважухи с респектом. Но Васёк мне нравится больше. Теплее как-то становится на душе. Думаю, а вдруг с таким именем не сразу сожрёт меня наш будущий сыночек. Ну не может Васёк просто так съесть Петьку, совсем не по-человечески получится. Такое никуда не годится, да и где это видано - закусывать родителем на самом выходе в жизнь! По закону земной биосферы сию основополагающую процедуру бытия следует проделывать когда-нибудь потом, хотя бы предварительно высосав предка, оставив от него одну шкурку. Тогда ладно, тогда сам бог велел.
Это называется, решил мой Курочкин снести яичко руководящему папеньке. Начисто. Поучить меня. Туда же, соригинальничал, козёл очкастый. Мало ему настоящих железных персонажей из современной реальности - Железного Шурика, Железного Феликса, Железной Моли, Терминатора… кто там ещё у нас на слуху столь же непрошибаемо-металлический, да ковкий-плавкий?
- Именно! - Подхватил тему Лукич, усмехаясь и аккуратно дыша в сторону, - а потом, Петька, ты напишешь большие мемуары по горячим следам событий под названием «Похождения Железного Клона», как про кота в сапогах. И нормально будешь продавать. Если, конечно, уцелеешь при наших родах. Вполне может статься, возникнет ситуация, когда эти клоны расплодятся у нас словно котята. К тому времени ты их уже раскрутишь на рынке и мы станем вовсю продавать долгожданный товар из инкубатора будущего. Для начала, пока потребители не раскушают, что это такое – мелким оптом, как котят, вёдрами. За одно - лимонов пятьдесят зеленью брать будем, не меньше. Но потом, когда спрос вырастет – конечно, включим прогрессивную шкалу. По лярду за базовую комплектацию, а потом ещё и за ДОПы по столько же. Хоть тогда разбогатеем. На этот раз все вместе.
- А что?! И напишу. Давно об этом подумываю! – Подхватил Курочкин, ухмыляясь и задорно поблёскивая стёклами очков.
- Я тебе подумаю, писатель! - Пришлось погрозить пальцем, хотя и понимал, что Петька просто так треплется, барботирует любые мысли подряд, однако мою позицию он должен знать в любом случае, потому и продолжаю в прежнем тоне. - Я тогда тебя сам по ведёрочкам разложу. И эти суповые наборы бесплатно раздам населению.
Смотрю, не нравится ему почему-то такая перспектива. Примолк, зарылся в свои провода. Всё правильно. Всех умников, каскадами срывающихся в неприятные глубины самих же себя, каторжных мучеников собственной экзистенции следует обязательно подсекать в самом зародыше. Как можно раньше делать мозговое обрезание с прижиганием адской сковородкой текущей реальности. Для их же пользы и спасения. И человечества до кучи.
Против самого барботажа мыслей я никогда и ничего не имел и не имею против. Однако в данном случае этот приём, похоже, никак не грозил обогатить меня чем-то принципиально новым. В принципе барботаж - это такой как будто бы весьма полезный порядок, когда идеи, притом, любые, даже самые словно бы никчемные, идут не сверху, не от меня, а от сотрудников. Они пробулькивают снизу вверх, то есть, барботируют, словно воздух в аквариуме. Якобы это сейчас наиболее продуктивный и самый популярный метод проветривания мозгов в большинстве фирм и корпораций. Тут как всегда, что ни чушь, то в тренде.
Барботаж будто бы является наиболее эффективным приёмом мозгового штурма, даже так ещё разглагольствуют. Но я от него пользы никогда не видел, притом никакой. Решать проблемы, штурмовать интеллектуальные твердыни я всегда предпочитаю в разреженном, высокогорном одиночестве, полагая, что слишком модным ныне барботированием идеек снизу вверх руководители на самом деле только прикрывают собственное интеллектуальное и творческое убожество, пытаются выехать за счёт, прости господи, «творчества масс». На самом же деле реальные прорывы вперёд всегда совершали одиночки! Ещё ни один прорыв в эволюции человечества не совершила толпа, как бы ни бздела, ни булькотала при этом!
Каким бы модным, трендовым это дело ни казалось, но подобное умственное пузырение и вправду ничего особого не привносит. Как мне в данный момент. Лишь бытовую болтовню и ничего более! Золотые яички руководству сносятся всё-таки не «золотыми воротничками», не запредельными компьютерными грамотеями или каким-нибудь другим бесценным персоналом - а совсем другими участниками процесса. Высшими мозгарями. И абсолютно по-другому. Так вышло и на этой планёрке. Не принеслось ничего и ровным счётом ничего не снеслося. Кроме болтологической бодяги, ушедшей в белый свет, как в копеечку. Васьком предложил Петька моего Кластера назвать. Тьфу! Ля-ля – тополя и ничего кроме. А ведь в имени – судьба, он что, забыл?! Нет, тут должно быть как должно. Если хочешь, чтоб всё получилось хорошо и в полном соответствии с твоим замыслом, - делай сам. В крайнем случае, отбери у балбесов и переделай как надо.
- Так что мы творим?! - Деланно попугалась мой секретарь Танька Иоселиани. - Неужели всё-таки его, настоящего клона?! Ой, мама! Я об этом только в кино видела и то фантастическом!
- Поверь, заинька, лишь его, родимого! – Пришлось в очередной раз её успокоить. - Да только никакого не фантастического, не железного, не оловянного, не злого и не всё такое прочее, сколько можно тебе рассказывать о нём?! Неужто я похож на папу мирового злодея?! А-а, понял, ты надеешься, что он станет таким же добрым и умным людоедом, как я?! О, как же ты, милая, и тут ошибаешься! Я - в единственном числе, впрочем, как и ты.
Однако Танюха, распущенная моим чересчур мягким отношением и подбадриваемая влюблённым, параноидальным взглядом своего Петрухи, ещё немного покуражилась, демонстрируя полуобморочное состояние впечатлительной барышни, непрерывно пугающейся сумасбродных приколов начальства или шороха прозаической мышки за панелью. Когда у женщины долго не сходит вот такой хронический испуг, у неё обычно атрофируется небольшая часть мозга, отвечающая за всё. И наступает тогда полная клиника. Отчётливо вижу её и сейчас. Симптоматика налицо. Поэтому в общении с женщинами нужна особая деликатность. Не понимая смысла сказанного, они всегда очень чётко рубят интонацию, из-за чего от них никогда ничего не скрыть. А поскольку я и так слишком много на этот счёт высказал, поэтому временно промолчу.
- Вас не поймёшь, Савва. То злодей у вас получится, то гений, то клон, то кластер. Но что это вообще значит, - клон или там, как вы говорите, сверхчеловек или кластер - зачем нам это всё нужно, мне что - зарплату после этого поднимут?! Или мы действительно их станем продавать вёдрами, как шутят тут некоторые?!
Все аккуратно и слегка вопросительно, в нос, посмеялись. Ага, держите карман шире!
- Послушайте, а он потом нас самих часом не угрохает?! - Высказал справедливое опасение Денис Икоркин. - Клон, кластер, сверхчеловек - это штука, в принципе, поопаснее любого биоробота получится.
Умница. Пришлось строго вопросить, шевеля хозяйскими бровками.
- Недопонял. Всё-таки есть желающие покинуть боевой корабль?! В таком случае давай-давай, пока ещё не поздно! Другим потом больше достанется.
Тогда Женька Пиончиков, всегда хваставшийся богатой и доброй тёщей, а также своими коммерческими и прочими деловыми способностями, решил опять перевести обсуждение в излюбленную материальную плоскость. Вроде бы всё то же «ля-ля-тополя» включить, но одновременно завуалированно высказать последнюю просьбу экипажа перед отправкой в дальний и видимо последний рейс, одновременно и меня успокоить. Сделал он это в форме пространного обращения к согражданам, коллегам, в том числе просто сотоварищам по работе, если ещё конкретнее - то секретарше Таньке, с пунцовыми щеками воссиживающей подле Петрухи Курочкина.
- Это значит, ребятишки, что наша фирма решила элементарно срубить большие бабки на чудодейственном клонировании и всем резко поднять зарплату и прежде всего тебе, Татьяна, горячо любимой нашей красотке. Очень крутые бабулечки затулить тебе во все кармашечки. Притом, не на простом клонировании поднять это бабло, когда у тебя из задницы берут клетку, спокойно, не стесняясь делают её зародышем и потом получают ещё бОльшую задницу, но всё-таки до дрожи похожую на тебя. Нет-нет! И ещё раз нет! Но такую суперклетку, через которую чрезвычайно удобно будет потом какую-нибудь сверх-гадость всему миру замутить, чего обычная задница ни при каком раскладе никогда не потянет. Я никого не имею в виду, учтите и успокойтесь. Но только на рядовом клонировании, как мы все тут понимаем, много бабла никогда не срубишь, да и кому нужно очень много больших и глупых задниц, снятых под копирку?! Правильно, никому. Их и так переизбыток повсюду. Посмотрите, хотя бы, на свои! Поэтому начнём рубить капусту на совсем-совсем другом уровне, качественно более совершенном. Предстоит супер-клонирование, то есть, сверх-качественное, с соответственно зашкаливающей, умопомрачительной оплатой. Запомнили?! Она, то есть, исходная задница, формально окажется всё та же, но зато какая по сути станет! Пальчики оближешь! Короче, всего-то и делов!
- Соорудим задницу получше и пограндиознее?! - Просветлев, высказал предположение Лукич, предчувствуя скорое бухалово. И нерешительно почесал затылок. – Но что же тогда с нею такою делать станем, когда и с прежней-то сладу нет?
- Прежде всего, на соответственно оплачиваемом уровне всё само собой станет находиться. Как утверждают знающие люди из нашего руководства, вы поняли о ком я, когда входишь в поток, оно всегда так и бывает. Главное войти. Супер-клонирование непременно предполагает и супер-финансирование. Смекаете, господа-товарищи, наконец, или нет?!
Именно так докончил господин Пиончиков свою эпохальную мысль и смело при этом посмотрел на меня, мол, правильно? И продолжил:
- А кто ж покинет корабль в столь волнующий момент резкого подъёма материального благосостояния?! Поэтому никогда не стоит рубить сук…
- Да-да. - Захохотал кто-то и докончил. - …На которых сидите.
Я благосклонно промолчал, давая понять, что это-то как бы само собой разумеется. И сук не порубим, оставим в живых, хай мявкают себе, и корабль не покинем. Свой небоскрёб духа непременно построим. Качеством на совесть, миру на зависть. Всё обязательно получится замечательно! С такой-то командой! А в остальном всё то же вам, всё то же - держите карман шире! Разбежался я вам тут рисовать светлое финансовое будущее! Хотя на какие-то премии своим бесстрашным монтажникам-высотникам видимо придётся всё же не поскупиться. Куда без этого?! Но только по окончании всех работ и после завершающих траншей на расчётный счёт лаборатории.
Так или иначе, гляжу, пока что всё пребывает в относительном порядке. Климат в коллективе и не думает ухудшаться, однако для дальнейшего сплочения и повышения работоспособности надо бы по-прежнему создавать убедительную видимость общего дела. Такая вот абсолютно необходимая корпоративная интенция, никуда не денешься, если нужно добиться заявленного результата.
Тогда я ещё немного им порассказал. Опять же необходимо, и снова никуда от этого не денешься. Каждый солдат должен знать маневр - и личный и всей своей армии!
Объяснял примерно так. Мол, нам бы куда проще и лучше всего клонировать сразу самого Гитлера, благо челюсть фюрера где-то в анналах родимой спецслужбы хранится аки зеница ока. Взять образец генома самого крутого пацана прошлого века поэтому не такая уж и проблема. Ещё проще получилось бы клонировать наиболее сурового нашего лысовина, самого главного Вовчика. ДНК от него взять ещё проще, в мавзолей до сих пор без бутылки пускают. Для того и задрапировали, чтобы незаметнее забирать образцы из мумии, бутылками лишний раз не звякать, вдруг Сталин от стены услышит, обидится. Та центральная мумия страны, кстати, за последнее время резко потеряла в весе, поскольку расходится на генные образцы гигантскими темпами. Но лет на сто ещё хватит. Со столь значимым исходным материалом, да ещё корректно скрещенного с гитлеровским, таких Кластеров можно и вправду замутить, что мало никому не покажется! Тогда уж действительно замочить весь мир. По всем-всем его сортирам, даже только строящимся. Или хотя бы просто окончательно заморочить. Однако путь от возникновения столь замечательной идеи до её воплощения казался уж слишком затратен, накладен и непрост. Всё это вы прекрасно знаете, не какие-нибудь там лохи, а мои, родненькие.
Поэтому мы, как некогда тот же Вовчик из мавзолея, и пошли сейчас другим путём. А именно в направлении перепрограммирования заведомо исполненных, ещё живых людей, желательно абсолютно здоровых, но это уж как получилось на первый раз. Оно и понятно, лучше подкорректировать готовый продукт, чем долго-долго создавать то, чего повсюду и так навалом. На корню сгнивает, в камышах или в люксах, тут без разницы как. Тела-то, мозги нам всё равно нужны, однако по возможности наиболее пустые, совсем неотягощённые - ни духом, ни умом, ни жильём или иной собственностью. Да и те ещё потребуется основательно дочистить. Малейший след от прежней программной оболочки может всё испортить. Даже одна молекула может оказаться хуже ложки дёгтя в бочке мёда.
Мы и подобрали именно таких пациентов. Это более чем рационально, однако до сих пор почему-то никому из исследователей столь простая вещь в голову не приходила. Мысль же предельно проста. Зачем долго и нудно выращивать адольфика или вовчика в пробирке, совмещать непрерывно разваливающиеся аллели, а потом ещё неизвестно какого франкенштейна получить на выходе, когда живых трупов, потенциальных аватаров, носителей под любую программу и так полным полно в любой округе. Когда пустых, практически обнулённых, но вполне психофизически действующих человеческих механизмов поистине не сосчитать. Больше чем комаров. Далеко не только бомжей. Об этом ещё Гегель говорил: многообразие человеческой пустоты утомительнее, чем среди насекомых. Вскройте на любом уровне в любой страте любую матрёшку - обязательно найдёте ещё не менее семи столь же одноликих но действующих трупов, уходящих вглубь. Да ещё как действующих! Живее всех живых упирающихся в свою убогую одноликость. Есть с кого пример брать. Такие динозавры и стегоцефалы внутри каждого копошатся, что мама не горюй получается!
Куда ни глянь - поистине немерено всех этих в принципе ещё нормально физиологически функционирующих оболочек. Можно брать практически любого встречного двуногого субъекта, стирать ему в мозгах всю прежнюю галиматью и сразу же записывать туда необходимую программу. Шлёп-шлёп. Готово. Получайте! Вот она почитай и стоит перед нами, брызжет неукротимой космической энергией, воплощённая мечта дедушки Ницше - белокурая бестия с голубыми глазами. Проще и куда эффективнее поступить именно так, чем возиться с биологическими жидкостями и тканями, со всей этой цитологией, гистологией и морфологией, с неизбежно громоздкой аппаратурой, создавая нечто искусственное, без определённой надежды на успех. С жидкостями всегда только свяжись! Проблем не оберёшься.
Но даже и при гипотетически возможном успехе нужной бестии биологическим способом всё равно не получить. Суть-то остаётся всё равно не в телах, пусть даже в сверхсовершенных, и даже не в мозгах, они-то и в самом деле могут быть какими угодно носителями - а в программах! Даже в том эта суть, как именно их записывать на вычищенный носитель! Вроде одну и ту же запишешь, на один и тот же мозг, но если по-разному сделать – то и разные личности получатся.
Человек в снятом виде и есть такая универсальная Программа. Под кого-то или что-то. Ничего более. Всё зависит от условий и целей записи.
Самая суть человеческая - и в самом деле вовсе не тело человека, не сердце его четырёхкамерное, четырёхцилиндровое. Даже не кора больших полушарий головного мозга, пресловутый неокортекс. А всего лишь программа, записанная или случайно залетевшая в его мозг, словно птичка в форточку. Она есть лишь информационный программный узор, код или легко сдуваемый пасьянс. Он лёгкой кисточкой едва-едва нанесён на его мозговые нейроны - едва угадываемым абрисом цели, её медленно оживающим контуром. Стоит только перемешать одни и те же исходные фишки и высыпать заново под черепную коробку - и всё окажется совсем-совсем по-другому. Заиграет блистательно небывалыми красками и главное - векторами развития. Потому что появится совершенно другой узор, код, пасьянс. Как будто из того же состава будет произведён, но радикально иного функционального качества. От одних и тех же родителей, с одним и тем же геномом и то, как вы знаете, бывают до удивления разные дети. А почему?! Да всё оттого что исходная программа непрерывно пере-комбинируется. Всякий раз образуется совершенно иная фенотипическая комплектация или версия одного и того же. И так до бесконечности! Помните «бритву Оккама»? Умножение смысла сверх необходимого уничтожает самый смысл. Таков итог любой человеческой жизни.
Абсолютной кодовой идентичности не бывает даже у однояйцовых близнецов, на то они и коды. Соответственно и бессмертие личное заключается вовсе не в бессмертии непрерывно саморазрушающихся тел. Плоть никак не может быть бессмертна, по определению не может. Да это для неё и не обязательно. А вот программы, именно по определению, - действительно бессмертны. Кто только про это не сказал! Программа всегда подлежит перезаписи без малейшей потери качества. Хотя вы это и так знаете, но всё же послушайте дальше. Когда это я ещё вновь окажусь в таком ударе?! Так знаете ещё почему?! Да потому что лишь путём перезаписи ваших психических программ вы сами сможете обрести своё собственное бессмертие. Надоела прежняя жизнь, потеряли былой ум и свежесть мысли – взяли, перезаписались под любую версию самого себя, восстановили заводские настройки или сделали новую перепрошивку и всё-всё по-другому началось.
Вот так! Ни как иначе! Не исключено, что даже наша фирма полностью поспешествует вам в этом. В качестве бонуса за хорошую работу слепит из вас что-нибудь поприличнее, чем вы сейчас есть. Так что постарайтесь, милые мои, ой, как постарайтесь! Заслужите «версию голд», самих же себя. Обещаю полную комплектацию. Апгрейд тоже. Правда, ДОПы уж не обессудьте, там посмотрим, кому какие.
Внимание, бандерлоги! Очень важный момент чуть не забыл. Открыжьте его себе отдельно, под пометкой, столь любимой Лениным: «Nota bene!». Просто «NB» поставьте, что означает «Заметь хорошо!». Имейте в виду, Сталин и Гитлер, много читая, ставили именно этот знак, причём синим карандашом. Вам советую никакими карандашами не увлекаться, не ваше это. Это для гениев. Скажем - меня, без ложной скромности, разумеется.
Итак, никогда не следует относиться к геному, как к некоей волшебной палочке выручалочке, которая всегда поможет, подкинет нужную, полезную нам мутацию. Слухи о генотипе, как о волшебной кладовке эволюции, оказались сильно преувеличены, и это если очень мягко сказать. На самом деле геном человека – есть колоссального объёма подвал под маленьким теремком его личности. По числу наследуемых признаков генотип примерно в миллиард раз превосходит любой случайно выбранный из него и задействованный фенотип человека, даже гения. Представьте, сколько в нас лишнего и вовсе не волшебного дерьма! В этом гигантском подвале, словно на помойке, хранится генный мусор, отработанный стройматериал эволюции не то, что столетий или тысячелетий, но даже и не миллионнолетий эволюции в направлении современного человека. Более двух миллиардов лет эволюция сбрасывала в эту яму побочные, ненужные, отжитые, уродливые, откровенно пагубные побеги, волчки и ветви, вхолостую запущенные было в рост за невероятное количество времени непрерывно дихотомировавшего, разветвлявшегося эволюционного ствола.
Девяносто девять процентов генома современного человека давно подлежит немедленной и радикальной утилизации. Безоговорочному сбросу и уничтожению. Мы – это случайно мыслящий тростник, чудом выросший на Эвересте гниющего, пожароопасного мусора и откровенного эволюционного дерьма. Давно пора человечеству очистить свои сумрачные генетические катакомбы, гигантскую геномную свалку миллиардов лет развития жизни на Земле, из которой даже простой камыш уже особо не вырастает. Произвести генеральное обнуление своего родового, а потом и видового жёстких дисков. Из тех редких, драгоценных крупиц, ушедших в действующие фенотипы ныне здравствующих людей, останется воздвигнуть новую, подлинную личность, состоящую исключительно из одних только полезных, совершенно необходимых человеку признаков и свойств.
Скажите, кто бы возражал против того, чтобы наши детки сразу рождались с умом, совестью, порядочностью и талантом, а?! Чтобы все заповеди Евангелия или, скажем, сур Корана заведомо, изначально служили им безоговорочными императивами, встроенными паттернами поведения?! При этом учить их всему этому, вразумлять уже никогда не надо будет. Такие программы окажутся заложенными в них в базовой комплектации, изначально и целиком, вплоть до знания основных языков Земли, а заодно и универсального языка науки - геометрии с алгеброй. Мне кажется, даже матёрые уголовники без бога в душе единодушно проголосовали бы за такое. Кто же пожелает плохого для своих детей?! Вот только они, детки те, как всегда, окажутся неблагодарными тварями!.. Но это я так, не обращайте, внимания.
Вы спрашиваете, как произвести настолько глобальную очистку наших авгиевых конюшен?! Не все же Гераклы! Да вот так, как мы это сейчас и делаем, пусть пока что понемногу, но упорно двигаться в избранном, правильном направлении. Мусоросжигательных заводов устраивать в геномах не нужно, конечно, а вот так именно их чистить, ошкуривать, как это делаем мы – безусловно и категорически – да! Наша лаборатория оказывается давно востребованной генеральной топкой, в которой должны сгореть миллиарды лет хаотичного, слепого накопления побочных, совершенно ненужных генов. Подобно нам должны теперь поступать все специализированные лаборатории и клиники мира. В каждом геноме каждого человека следует отдирать и выбрасывать всё, что только можно. Оставлять только несколько точек на сохранённом основном, живом стволе. Или, если хотите, почек роста. Для дальнейшего развития конкретной, строго социально институализированной личности. Всё остальное безжалостно отсекать и сразу в костёр, то есть, стирать, сжигать к чёртовой матери! Представляете, каким бы стало человечество, полностью избавившись от колоссального груза, непрерывно тянущего его вниз, жутко уродующего ему жизнь и развитие?! Разве не стоит ради этого положить на алтарь научного прорыва все свои усилия, а то и жизнь?! Для меня - стоит. Кстати, вспомнил самую первую фразу из «Капитала» Карла Маркса, перевернувшего полмира: «Традиции всех мёртвых поколений тяготеют словно кошмар над умами живых!». Именно так! Вновь про то же самое! Даже у Маркса, понятия не имевшего о геноме.
Итак, господа, метафоры остаются метафорами, а геном геномом, уж какой всякий раз попадается, но глубинную суть реально предстоящих вам поистине великих дел и проблем, надеюсь, вы уяснили себе твёрдо и чётко. Вы уже становитесь теми солдатами, которые вполне могут оказаться ещё и генералами эволюции. Можете открыжить себе и это, как отче наш! Лишь путём перезаписи наших психических программ на базе до предела отчищенного, обновлённого генома люди могут обрести истинное бессмертие. И ни как иначе! Но сначала, как уже говорил, следует поставить эксперимент в обстановке, максимально приближённой к естественной, репродуктивной. Поэтому для нас проблема, повторюсь, заключается лишь в том, чтобы найти подходящий материальный носитель для тотальной очистки генома. Хотя, для стартовых экспериментов вполне подойдут и самые никчемные экземпляры таких носителей, например те же бомжи. Такие экземпляры сапиенсов, как я объяснял, даже лучше всего, поскольку там внутри у них, кажется, ничего, кроме мусора, уже и нет. Всё и безвозвратно потеряно. Вот уж кому нечего терять, кроме своего сознания!
Важнее всего - воспроизвести самый принцип перезаписи нужных признаков и свойств. Нужно распознать и протестировать, работает ли перезаписанная на новые мозги та или иная программа. И как именно она функционирует. При этом непременно идентифицировать её. Если появятся сбои, необходимо отследить откуда они, выяснить, каково происхождение конкретного сбоя в воспроизводстве того или иного кода программы. Следующий этап - отработать непосредственные пусконаладочные мероприятия перед тем как поставить на поток невиданное производство - вписывание программ на абсолютно чистые человеческие носители.
Вы хорошо знаете, что нашу любимую бестию, то есть, драгоценного, ещё только воплощаемого, едва лишь загружаемого нами носителя давно и повсеместно востребуемой уникальной программы - а именно Великой Программы кардинального переустройства мира – я всегда определяю именно по его существу. Кластер. Вовсе не избегаю его называть по конкретному человеческому имени, а просто не хочу лишний раз поминать эти, всуе отходящие образы и темы. Казалось бы, не стоит слишком уж затаскивать сравнительно новый, во всяком случае, ещё не затёртый, действительно удачный термин. Тем не менее, всё чаще называю именно как есть, по существу. Теперь, в связи с началом прошивки первого, пилотного экземпляра, буду делать это всегда. Имя это вы неоднократно слышали. Его звать именно Кластер. То имя, в котором действительно и судьба, и должность. Как у бога. Простенько и со вкусом. Но не в смысле совокупности там чего-то навроде агломерации. А в подлинном значении. Судьбы человечества с вычищенными авгиевыми конюшнями его духа, с принципиально иным, необычайным геномом.
Этимология того имени – исключительно от английского «Cluster», дословно - групповой включатель-выключатель. Высший управленец. Конкретный именной термин. Обозначает исключительно такое существо, которое действительно будет способно включать и выключать из реального исторического бытия целые слои человечества. Оно одно окажется в состоянии по-настоящему эффективно управлять народами, непосредственно включать и продвигать вперёд мировой прогресс, производить для потребителей сами факты событий и модерировать их поступление в общество, и так далее.
Так почему он всё это сможет, опять же спросите вы?! А потому что у него Программа такая, отвечу я, как говаривали раньше, ничтоже сумняшеся. Что любой истинный вождь делает, как конкретно руководит и соответственно каким является его истинный облик?! Он - действительно глобальный источник и модератор информации. Регулятор и созидатель событий, а не их заурядный потребитель, как все. Он именно - включает и выключает каналы поступления информации и событий, когда надо и как надо, что надо и кого надо. По завершению цепочки обязательно выяснится - и кому надо. При этом он не только решает проблемы по мере их поступления, но во многом и формулирует их наперёд, то есть, обозначает и постулирует. Такая Программа во плоти и называется закономерно - Кластер. А как иначе?! С другой стороны, Кластер ещё и сам себе включатель. Он и сам себе сетап, то есть, запускатель своей же собственной Программы самореализации, её самовоплотитель. Он вообще авторепродуктивен во всех без исключения смыслах и ипостасях.
В научном сленге слово «Кластер» имеет два смысла. С одной стороны, это суперкомпьютер. Именно как сверхсистема. С другой - банальная цепочка «производитель – реализатор» и вся инфраструктура, вертящаяся вокруг того и другого. Повсеместно и теперь лишь этот смысл в ходу. Но он самый низший. Можно сказать второстепенный, самый примитивный смысл. Потому наиболее употребляемый. Поскольку так проще, легче.
С обретением же подлинного смысла термина и явления, с появлением настоящего Кластера, как человека-суперпрограммы сверхсозидания - человечество станет совсем-совсем другим, действительно соответствующим своему предназначению, то есть, истинному счастью сапиенса, каким оно только может быть. Обычный, прежний человек создан для счастья лишь в его привычном понимании цели жизни. Как там у Рудаки? «А счастье в чём? Лишь в том, что на себе носили, И в том, что дали нам, и в том, что сами съели». Для обыденного счастья в основном нужны сугубо скотские параметры - его самого, этого человека, и сколько и чего он желает потребить, чего повкуснее съесть, с кем переспать и что получить во владение. Но и одновременно - насколько длинная и крепкая у него шея, какое количество хомутов и паразитов на неё можно повесить!
Для нового же человечества, с появлением во главе его Кластеров, людей принципиально нового типа, автономных суперпрограмм на человеческих носителях, открываются совсем-совсем иные перспективы. Хомутов на шеях не станет вовсе. Нужды в животном, кушающе-носящем и трахающем счастье - тоже. В результате все люди будут сотканы по образу и подобию Кластера. Не будь я атеистом, назвал бы его Адамом нового человечества.
Так вот, отпадёт сама надобность в животноподобном счастье, основанном на бесконечном потреблении впечатлений, прежде всего, удовольствий. Люди радикально преобразятся, окажутся предельно рационализированы и впоследствии обретут личное бессмертие. Точнее, выработают его. Потому что просто-напросто будут перезаписывать свои программы на новые и новые тела. Или на аватары, как стало модно говорить. Это, как понятно, вообще предел идеальным человеческим мечтаниям. Лишь таким образом и будет достигнуто подлинное, высшее счастье Homo sapiens.
Новый человек должен быть непременно умным и добрым. Может даже таким, как я. Хотя это и предел. Зато он та-а-кие человеческие мечты воплотит! Для этого-то и явится в мир столь добрым и умным властелином. В предельном, стратегическом смысле. Впрочем, по старым меркам может кому-то показаться всё-таки, что и злодеем и насильником. Всякая суперпрограмма, когда воплощается, часто кажется именно такой. На лицо ужасной, добренькой внутри! Конечно, по факту реализации неизбежно страдает носитель, это наиболее ужасная сторона программы. Но она по ходу сбрасывается, как разгонная ступень. Многое тут опять же зависит от точки зрения на это. Но опять же не всё.
Человек-носитель-суперпрограммы - словно Цезарь. Он всегда подвергает насилию породивший его мир. Как рано или поздно выясняется, для его же, этого мира блага. Отчего рано или поздно получает по заслугам! Такой исход вовсе не умаляет, а лишь подчёркивает всемирно-историческое значение реализовавшейся через него сверх-программы. Цезаря убивают, а мир, благодаря ему, становится на ступень выше.
Такой механизм развития предзаложен в каждую человеческую, да и пост-человеческую общность. Его надо просто установить в по-настоящему рабочей версии.
Назрело пришествие существа, которое, надёжно вырубив прошлую эпоху, наверняка воткнёт в историческую трансмиссию новую ступень, прежде никогда в ней не бывавшую. Ленины-Сталины-Гитлеры или даже собственные Линкольны, Рузвельты, Аденауэры, наверняка уже не пройдут. Прежде всего, по способу функционирования. Как очевидная рухлядь. Одни всё больше выключали, другие включали. Да и в остальном - слишком допотопные механизмы. Хуже аналоговых. Недоразвитых востролицых ублюдков, всё дальше сталкивающих страну в пропасть, сил терпеть не осталось. Словно в насмешку они ещё и куражатся, приговаривая, как же им тяжко нами, болезными, управлять, что они тут с нами, как рабы на галерах маются. Да что-то сами рвутся те бедненькие рабы на галеру великого государства - за уши не оттащить! Сам-то никто не уходит! Чернышевский два века назад дал чрезвычайно обидное, инклюзивное определение русских: «Жалкая нация, нация рабов, сверху донизу - все рабы!». А ведь и правда! Здесь даже волки ходят по струнке, все как один стараются понравиться хозяину. По команде воют, по команде затыкаются, потупя свои некогда кровожадные очи. Подобострастно внимают речам правящего барана, того самого, хамски прикидывающегося рабом на галере.
Кто всё-таки может это сделать, действительно включить нацию в режим восходящего потока, кто же?! Только подлинный гений, только сверх-лидер с запредельными сверхвозможностями, в том числе моральными. Про аморальные, к сожалению, помолчу. Способен всё это совершить лишь Кластер, опирающийся на подобных ему же сверх-необычных существ. Только на жизненном пространстве вокруг настолько лидирующего, ведущего, сверх-доминантного существа нашей нации ещё можно чего-то на этом свете добиться. Но Кластер нужен не один, их и вправду необходимо некоторое количество. Хотя бы когорта для начала. Приблизительно три-четыре сотни вершителей судеб на всё человечество. Кстати, и численность древнегреческого Олимпа была примерно такой же, с учётом всех рождённых от богов. Поэтому на первом, пилотном экземпляре мы, естественно, никак не остановимся.
В будущем нужна полноценная партия таких существ, но не прежнего, убежденческого типа, не фанатиков. А именно предельно самодостаточных, имманентно беспощадных, всё сокрушающих и всё пере-созидающих сверх-людей. Потому что именно они самые целеустремлённые, наиболее сильные и для смертных непредсказуемые. Своего всегда добивающиеся! Остановить такого не сможет никто и ничто.
Известно, что в цирке, как бы медведей ни приручали, им единственным всегда надевают намордники. Потому что только от них всегда ожидать можно чего угодно. Даже тигры и львы могут разгуливать без намордников, но только не медведи, самый опасный символ нашего народа, родины Кластеров. Именно подобного рода неостановимые, умнейшие существа и нужны в нашу партию истинной власти, в Кластеры. Она рано или поздно станет именно такой! Лишь когда будет создана подлинная партия таких вот, настоящих, ни перед чем не останавливающихся и всегда своего добивающихся существ - тогда только можно будет сказать, что дело сделано. Уже сейчас каким символом увенчана ныне действующая партия власти? Правильно – медведя. Так что верным курсом идём, товарищи!
Нужен исторический спецназ, безжалостно и коварно действующая, нисколько не рефлектирующая, истинная армия спасения страны и всего человечества. Необходима сплочённая группировка неукротимых сверх-людей, ведомых Кластером и его клонами. Для их получения как раз и требуется настоящий кластерский питомник. Вот таким питомником, точнее, прообразом такого питомника экзистенциальных супер-медведей и должна послужить наша сверхсекретная лаборатория, та программа созидания Кластера, которую мы предстоящей ночью начинаем апробировать в непрерывном режиме.
На вас, мои мозговых дел мастера, вся надежда. Вы - истинные трендскауты, молодые разведчики грядущего, добывающие для человечества именно то, в чём оно более всего нуждается. Надеюсь, не подкачаете, не подведёте, ни человечество, ни страну, ни партию, ни особенно меня.
Вы настоящие штурманы поистине глобального замысла: рвануть через помойки к звёздам. Как и завещал нам великий Сенека: «Per aspera ad astra!». Такое всегда казалось почти невозможным. Поэтому за тысячи лет никому и не удавалось. Что ж, тем почётнее окажется наш всё решающий прорыв, тем ярче для нас засияют звёзды. Чем наше небо окажется тогда усеяно? Правильно – только алмазами и ничем иным.
Но пока мы в ней… ну вы поняли.
Вечером, после того, как пришлось дать теперь действительно последнее, на сегодня, напутствие своему персоналу, - прямо в офисе, во вполне детское ещё время, я вдруг взял да и прикорнул, заснул. Давно что-то так не делал, уж и не припомню, когда в последний раз. Значит и вправду вымотался. До потери сознания, но пока, к счастью, не пульса.
Вероятно, напряжение разворачивающегося пуска в какой-то момент снизилось, вот я на несколько минут и расслабился. Всё оборудование пока работает - тьфу-тьфу, не сглазить бы. Оглобли великого эксперимента бесповоротно задраны на поистине нехоженый путь. Стартовый напряг и вправду чуток спал, немного поубавился перед решающим прыжком. Теперь, после успешного завершения увертюры первой стадии пост-человеческого опыта - наступило промежуточное умиротворение вкупе с укрепившейся уверенностью в успехе. И тут вдруг оно внезапно так дало мне по мозгам, что вырубился аки младенец. Без всякого «ап»! И уже в отключке.
В том кратком, ультра-парадоксальном, то есть со сновидениями, забытьи как всегда летал-летал, и значит как бы рос-рос-рос над собой. Очнулся с Песней, из бог весть какого ретро-цикла, уж и забыл, когда слышал её до того - да и слышал ли вообще. Нет-нет, всё-таки припоминаю. Это самая тонкая и глубокая часть моей души. Моя мама любила эту песню. Тонкий-претонкий чистый девичий голосок всё ещё стоял-колыхался нерасходящимися кругами в душе, как от подводного землетрясения. Не про день неизбежной как смерть Победы над прежней жизнью пел он, а нежно и пронзительно про совсем-совсем другое, почти заросшее, трогающе глубинное: «Не ищите ландыши в месяце апреле». Казалось бы, ничего особенного, что слова, что мелодия, - но за сердце ухватили со страшной силой. Всего только строчка, всё остальное в ней тонуло камнем, моментально. Одна полоска слов, но именно она долгим эхом отражалась о стенки моей сонной капсулы. Гасла и вновь возникала. Трепетала, рассыпая гаснущие и вновь возникающие блики созвучий. Поднастраивала внутренний камертон, мгновенно вплетающийся в несущую частоту сейчас и совершаемого мной эпохального прорыва. Она звучала и звучит во мне ещё и теперь как приветствие иного мира моего, пронзительное и великолепное, всё же коснувшегося меня своими прохладными пальцами. «Не ищите ландыши в месяце апреле… Ты пришёл! Заходи. Ждали только тебя. Ещё не начинали».
Однако и тут я не изменил себе. Ещё во сне, энергично выплывая, привычно и дотошно подверг необычное, видимо вещее видение необходимому категориальному анализу. Затем довольно быстро вычислил его содержание и предназначение, как безусловную сублимацию главного дела жизни. Оно на самом деле всегда звало, звало меня и вот, наконец, дозвалось. Ничего упоительнее в жизни и во сне не бывает вовсе. Но со временем оцифруем и его, конечно. Но запомню его только таким, от мамы.
В какой-то миг вдруг очнулся от того, что понял, что это было на самом деле. С кем парил, оторвавшись от земли.
Это был тот самый грязный ландыш из преисподней, который однажды на моей обочине уже притворился девушкой моей же мечты. Той самой переодетой красоткой-ведьмой из глубин вселенной, с глазами цвета космического неба, да с волосами цвета земного льна. Трансформер самой последней античеловеческой модификации. Именно этот адский, слишком хорошо отцифрованный цветик небытия столь эффектно пробудил наиболее заветные тени в моей душе, казалось бы, давно уснувшие, а на самом деле только и поджидавшие хоть какого-то своего часа.
Если попытаться ещё раз шевельнуть оторопевшим разумом, то и это объяснить можно. При пробуждении мы всегда инстинктивно и сразу подстраиваемся под мир торжествующих гадостей и мерзостей, в который с невероятным сожалением опускаемся. Внутри всё тут же перевёртывается, меняя знаки полюсов. Поэтому букет нежных ландышей в руке приочнувшейся души и оборачивается в лучшем случае грязным веником. Часто заветная мечта при пробуждении превращается в настолько отвратительный кошмар, что иногда невольно задумываешься, а стоило ли тогда вообще просыпаться, не лучше ли было там во сне и остаться. Думаю, подавляющее большинство человечества с этим наверняка согласится.
Таковы сугубо профессиональные издержки любой избыточной целеустремлённости. С ними всегда приходится как-то мириться и справляться. Во всяком случае, никуда деться от них пока что не смогу.
Поэтому и остаюсь в том омуте, где на самом деле пела мне про ландыши голосом моей растерянной юности именно придорожная жоржетка Оксана, она же школьница-путанка Алек-Хан, крутая ошарашка леди Ксю. Человекоядная нимфетка с автострады, одно из многоликих кочевых месторождений ключевого богатства страны, без которого человеку просто никуда. Одна из никчемных, почти никуда не годных миллионов хитрозадых кузек. Именно такая инфернальная гадина каким-то образом сумела заловить на часок не кого-нибудь, а самого меня, одинокого и потому беспредельно в ночи штормящего гения. Да так основательно, что практически сразу подсадила на себя же как на иглу. Получается именно так и вышло. Куда же теперь прокралась та шмара позорная?! В предельно запретную зону! Сюда ко мне даже меня не всегда пускают. Да как неожиданно глубоко пробурилась! В самый мой отчаянно нечаянный сон! Где человек наиболее беззащитен и внушаем!
Что же из нашего боестолкновения на самом деле выйдет, какой монстр по итогам в реалиях вылупится?! Что произойдёт, когда затаённое проектирование целиком высвободится изнутри, развернётся, да и перестанет быть затаённым?! Каким ударом в сердце - и главное в мозг - тогда отзовётся блицкриг собственного животного начала?! Пересохнет ландышевая поляна внутри меня?! В какую овчинку тогда земное небо почудится?! До Кластера ли в таком случае будет, когда сам окажусь никем и никаким?! Останется ли сил на что-либо иное замахиваться?! Куда тогда податься гению, внезапно подорванному на мине под собственной экзистенцией?! Как инкапсулироваться или хотя бы рокироваться, в каком направлении?! Гений прежде всех остальных двуногих останется безоружным перед неотразимо глупейшим, слабым, обворожительно беззащитным существом, от которого невозможно спастись.
Хотя потом дома я как будто бы и выспался, почти до самого утра дотянул на подбитых, ещё пылающих моторах, однако что-то очень тревожное с тех пор подселилось и принялось непрестанно шевелиться и разрастаться где-то в глубине души, где теперь сам не был властен над собой. Потом это чувство не уходило никогда. Ощущение неумолимо назревающего всестороннего палева души страшной занозой засело во всём, чтобы ни делал, каким бы самоуверенным и победительным со стороны ни казался. С недавних пор оно непрерывно колыхало и разрывало под ногами не то прежнюю вглубь качающуюся, зыбкую почву, не то пугающе слабую корку над бездонным океаном так и не состоявшейся антижизни.
Ф-фу, ещё не рассвело, а я опять устал. Даже почудилось, будто некий тестостерон из сосцевидных отростков почти весь вытек. Слился как бензин из пробитого бака, из-под левого уха, поскольку спать я ложился на левом боку, а вот под правым он как будто уже запёкся, являя собою сигнатуру «Sub specia finis», ту самую, оконцовочную. Видимо, ведущий сисадмин из пекла всё-таки прижёг на тест-драйве моей будущей сковородки. Не мешкая, устроил презентацию того самого не к добру поминаемого палева. Даже распевку его услышал под Визбора: «Спокойно, товарищ, спокойно! Уже изготовлены гриллы, где спалят однажды тебя!».
Изображение авторское
Глава13. Глюки на охоте
Контактор отключен по причине избытка непереводимых выражений. Диалоги без комментариев. Видеоряд в накате, на автопилоте. Творческая бригада, махнув на это дело щупальцами, чай пьёт свой инопланетянский. С тамошним бергамотом.
К вечеру глубинно голубиный народ изволил докушивать денатурат, привезённый «к ленчу» благодетельными и на удивление исполнительными фирмачами-деградантами. «Ленч» тот выдался на редкость отменный. Прежде всего, потому что он именно здесь, именно сейчас и реально состоялся. А не где-то там, когда-нибудь на потом обещанный и потому невсамделишный. Нет-нет, вот – на, пей, хоть залейся, а это закусь – налетай от пуза!
С самого начала функционирования отдельного, почти конспиративного заведения для бомжей специального назначения «хавчик» в нём условливался трёхразовый. После обильного аперитива - ещё и «полдник» был произведён, да ещё какой, жри не хочу. Деграданты-покровители совсем офонарели, просто закидали народ гуманитаркой, почти пригодной к употреблению. Конечно, расстегаев с осетриной не было, бараньего бока с кашей тоже, зато компота хватило на всех и с избытком. Хотя и с несколько странноватым привкусом. Наверно с непривычки. Главное, что в том букете не имелось миндального, цианистого оттенка. Всё остальное пережить не только можно, но даже нужно.
Наиболее проницательные бомжики, а они по природе своей почти все такими были - жизнь заставила, - те мудро рассудили, что причины сей внезапной щедрости в их адрес кроются отнюдь не в редкостных душевных качествах их благодетелей, а скорее в вот-вот грядущем пришествии комиссии из городской администрации. Ещё не состоявшись, она творила подлинные чудеса. Граждане великой страны, чуть было совсем не потерявшие из виду демаркационную черту бедности, тут вдруг вновь её узрели. Однако это зрелище многого стоило. Почему-то оно не радовало и даже опечалило некоторых из спецбомжей. Может потому что уж лучше было бы ту роскошь совсем не видеть и не знать, спокойнее было бы. Многия знания - многия печали. Так бы и продолжали жить впроголодь дальше и думать, что все так живут. А, оказывается, нет, мягко выражаясь, далеко-далеко не все.
Папа-бомж, самозваный командир эскадрильи быстроползающих неопознанных субъектов, опять где-то раздобыл или позаимствовал «скунса». Поэтому явился к обеденной трапезе настолько хорош, что без всяких ведомых абсолютно самостоятельно парил-экзюперил над грешною своей планетой, пребывавшей в образе основательно размятой его коечки. Машеньке и не снилось так резвиться в медвежьей берлоге. Дёргающийся во все стороны давно сбитый лётчик так и норовил совсем стесать разбитый и ободранный нос. Притом блуждающий токсикоман комэск испускал настолько сильно отработанную ауру, что это явно не закладывалось в конструктивные особенности социального учреждения «Нового Деграданта». Даже соседей его вводило в некоторое недоумение. Ходили-то вместе, но как-то же умудрился настрелять себе бекасов, красавец-комэск!
Зато бомжомамка, тоже где-то днём нашкодившая и потому наподдавшая, хотя и не так основательно, как муж, теперь чокалась по очереди со всеми коллегами по цеху, по новому кругу знакомясь со всеми. Все с обожанием смотрели на неё, словно на неформальную владычицу их царства полутьмы, величественную леди Кры. Вдруг и им чего-нибудь вкусненького нальёт или колбаски ливерной подрежет?! С бабой-то оно всегда сытней по жизни прозябать. Карла, ейное и наверняка ещё чьё-то дитя, сосредоточенно вырабатывал свою нитроглицериновую или гексогенную мочу и одновременно прилежно фиксировал изящные пассажи сумасбродной волшебницы земной жизни, всё туже окружающей его. Эректированная соска мелкой проказницей дрожала в его жабьей пасти, как антенна крейсерского звездолёта из петушиной клоаки. Вроде бы даже слышались приглушенные контрольные прострелы. Да нарезная прямая кишка гудела без устали. Видимо потихоньку раскалялась, выходя на уровень управляемого термоядерного синтеза.
Фредди пил пока немного и продолжал недоверчиво приглядывать за неотразимым и великовозрастным малышиком. Или малышкой, чем чёрт не шутит, уже показавшей однажды свои зубки. Друг сыщик молча хлебал всё ещё слегка съедобный змеиный супчик, оставшийся после обеда. Честно жевал диетическую котлетку ограниченного назначения, упрямо лизал осклизлое пюре, засасывая тактический лимонад или компот. Чуя гибельные восторги собственного желудка, Осклизкин продолжал отдавать дань общественному пиршеству, будто харакири делать на всякий случай. Остальные доходяги специального назначения глубокомысленно обсуждали вновь найденную ключевую проблему мироздания. Она требовала непременного разрешения. Причём безотлагательно, в самое ближайшее время.
Великий бомжатский мыслитель господин Мухортов между делом выдвинул новое определение алкоголизма, как такого состояния, когда пить совсем не хочется, но надо. Жизненно необходимо. Господин бомж по фамилии Норкин, будучи содокладчиком, активно утверждал, что алкоголь в любом виде настолько полезен для организма, что об этом даже врачам стало известно. Эти дураки в белых халатах долго сопротивлялись великому знанию. Сейчас вот, наконец, прозрели, боженька сподобил. Ходят все красные от стыда, что раньше такого не понимали. Пока бомжи специально не просветили. Мухортов непрерывно переспрашивал, так неужели же полезней, чем даже никотин, на что приятель ответствовал в том смысле, что конечно полезнее, а как иначе. В доказательство приводил широко известный в камышовом народе пример того, как даже во время Чернобыльской ядерной катастрофы смог выжить лишь сторож пьяный, да сменный караульный начальник, случайно на запах к нему забредший и тоже спасительно набухавшийся.
В одной каморке сидели и квасили, а тут, понимаешь, такой атомный конфуз приключается со всей округой. Хрен ти что. Явно совсем некстати, ещё полбутылки оставалось. И всё-таки начальник лишь по третьему году от лучевой накрылся (от десятой отказался, дурак), недостаточно, значит, был защищённый, а вот дедку, вусмерть пьянющему вохряку, хоть бы хны. Женился потом. Правда, без детей, без новых мутантов обошлось. Но излучение тут ни при чём. Просто не хотелось почему-то того глупого сексу. Всегда же и везде по жизни главное вовремя отключить мозги да и рухнуть в подстилку. Ещё лучше где-нибудь так потерять их, чтоб совсем без возврата. Якобы тогда даже после женитьбы получается выжить. И ничего так себе ещё может сложиться. Ходят же по подвалам настоящие легенды о некоем великом старце, только так и дожившем аж до пятидесяти лет. Многие из бомжей до сих не верят. Сказки, говорят, чего только ни набрешут люди добрые.
На это доцент, как человек вроде грамотный, не выдержал и заявил, что причина в том, что дедок потому минимальную дозу и получил, что под лавкой пьяный валялся, за бетонным парапетом своей вневедомственной охраны, а почти тверёзый начальник, пытаясь его поднять, стоял. Потому все рентгены на грудь и принял. Правильно, согласились бомжики, надо же было и ему добрать дозу, уйти в отключку. Лёг бы рядом носом в лужу - вот и спасся бы вместе с ним!
- Эй-й, бичи-и! - Кстати пронёсся по сводами долгожданный богатырский клич. - А не нарушить ли нам кислотно-щелочной баланс?!
Народ встрепенулся и сразу же его не просто нарушил, а вдарил по нему так, что тот кислотно-щелочной баланс сразу же опрокинулся и запросил пардону. Однако поздно было, поздно. Потому что тут даже бы и пристыженный Чернобыль отдохнул!
Затем, покачиваясь, всё ещё человеки дружно спели свой корпоративный гимн - арию незабвенной денатурки Синеглазки: «Ой, цирроз, цир-ро-оз!.. Не циррозь меня!». Всегда при его исполнении корпоративным солистам казалась и жизнь хороша и жить хорошо. Все существа вокруг чудились прекрасными, невероятно миловидными и, главное, добрыми мифическими персонажами, почти как женщины. Всегда подольют сколько надо и сковородкой по голове не скоро ещё бить начинают. Слёзы на глаза наворачивались от чрезвычайной волнительности такого момента. Потом, от-синеглазившись, можно было спокойно запасть и на соседнюю кочку в болоте! Рыдая и булькоча от рухнувшего на голову большого человеческого счастья!
Мухортов, изрядно перекушав этой самой чудодейственной «синеглазки», тем временем кругами возле подельников скакал, прыгал, чиркал элеронами по стенам и зудел-зудел как зелёная муха в банке, поливая всех ВИПов, всё импОтентское начальство сильно нехорошими словами. Мол, какое оно ещё и хлипкое, всеми ветрами валяется куда ни попадя, вот потому-то и дохнет по всяким Чернобылям, что просто замечательно и лишний раз доказывает, что бог всё-таки есть. И не может не есть.
Норкин вдруг подхватился и побежал в дальний угол подвала, для понту как бы что-то расстёгивая, будто на пуговицы уже заработал. Бомжомамка ойкнула при виде осторожно выглянувшего змея с грустными такими глазками. Норкин уже через плечо снисходительно успокоил:
- Не боись! Я его держу! Да и ручной он почти.
- Одомашненный. – Подтвердил доцент. – Сам видел. Кусаться не кусается, а только кувыркается. Где ни попадя.
- Что ты там копаешься?! Как ни тряси, последняя капля всё равно в трусы. Давай, быстрее! Я тоже хочу.
Хорошо подвешенный язык всегда чешется. Прежде всего в камышах и подвалах! Особенно там, где обо всякий косяк самое дорогое тесануть можно. Кто не верит – проверьте! У языка тогда сразу большой иммунодефицит развивается, любая зараза, любой словесный понос к нему так и прилипает. Намедни даже леди Кры вот так же почесалась и сразу же высказалась в том смысле, что у них, у бугров, совсем не стоит (сама проверяла), даже тренькаться им приходится ложиться. Так и ёрзают взад-вперёд, пузом по пузу, скользкие такие, смотреть противно, последней капли так вообще никогда не дождёшься, не то, чтоб засадить как следует. Потому как ещё и ноги у них какие-то не такие, слабые очень, ни темп, ни размах никак не держат. Не то, что вот, например, у неё самой, у бомжоледи. Хоть куда, словно у скаковой лошади. Гляньте! Показала их по всей пупырчатой длине. Коллеги по цеху вновь исключительно внимательно ознакомившись с предъявленным вещдоком, в результате почти единодушно согласились и с этим её утверждением. Ноги вправду хорошие. Гран-при возьмут. Если только чемпионат будет в подвале. И если не считать многочисленных цыпок, похожих на трупные пятна. И фурункулов заместо лимфоузлов. В результате интимная беседа на весь полуподвал дошла до семейных тайн мадридского двора. После нескольких фраз об «облико морале» командира эскадрильи, наверняка являвшегося де-факто супругом означенной мадамы, участники дискуссии высказали пару слов без протокола и о чаде её, уж слишком откровенном и недвусмысленном инопланетянине.
- Откуда он у тебя? - Дотошный доцент осторожно кивнул в направлении невозмутимо парящего на тросе клозета-опочивальни юного пришельца. - Только честно. Муж спит. Все шансы - как на духу исповедаться трудовому коллективу! Он поймёт. Наверно.
- Хрен же его знает, - решила во всём признаться бомжомамка. – Видать, и вправду ветром надуло. Знаешь, как в камышах тянет?! От каждой кочки. Ночку вот так полежишь, а к утру благополучно опухаешь, бля буду, как английская королева. Так потом брюхатая и ходишь девять месяцев. Или даже больше. Ни туда и ни сюда, даже в баке мусорном порыться пузо не пускает. А муж у меня не художник, как видишь, его давно сбили, денег на аборт не даст. У него их вообще нет, денег тех. А если и бывают - то редко. Так именно и пришлось выродить вот это самое Чмо. Даже не помню как. Очнулась - а он вот он! Зырит своим глазенапами, будто я у него чего-то стырила или под баком родила. Но не там, это точно!
- Но если серьёзно? – Не отставал пытливый исследователь. - Усыновила? Ты уверена, что он именно твой? Сама же сказала – «Чмо». Это о родненькой-то кровиночке?!
- Ага, со своих миллионов всё думала, кого бы облагодетельствовать! Родила сама, это верно. Такое вроде не забывается. Но вот как - и вправду не помню.
- Довольно странная непонятка. «Вроде и был грех, а на самом деле - где, с кем и как - не помню». Хороша была вечеринка, спасибо, хоть не гавкает. Так, что ли? Как это «не помню»?! От кого хоть родила-то?
- Да ты каз-зёл совсем! Догадайся с трёх раз!
- Понял. Родила, сдала, а потом назад забрала. Ты же добренькая. – Подключился к интересной теме сыщик Осклизкин.
- Откуда знаешь? – Леди Кры подозрительно вылупилась и на него. - У-у-у, да не так всё было! Отстаньте! - И махнула рукой безразлично и опустошённо. Видать столь тупой вопрос её саму не слишком-то интересовал.
- Вы все так и делаете, то и дело. Потом всё равно опять сдашь на опыты.
- Вот и сдам. Тебе-то что?!
- Потому наверно и сдала, что струхнувший при виде инопланетянчика доктор сразу после родов предупредил тебя: «Зашевелится, стреляй!».
- А тебе кто сказал?! Да, так и было.
Вот так, слово за слово, бомжомамка наконец утомилась. Немедленно слегла поспать, самостоятельно дойдя-таки при помощи своих безотказных и на редкость прекрасных конечностей до персонального своего принцессова ложа, совсем рядом с комэсковым. Его хозяин к этому времени вовсю пронзал облака горючих миражей, весело катался на них, свесив мохнатые, в струпьях ноги вниз и злорадно плюя на всех остальных отставших смертных. Вот вам всем, - выкусите! Не догоните!
Так вот, дошла камышовая леди до своего ложа, простонала и ахнула, рухнув, тоже мастерски, в тройном акселе, уйдя в свой персонально затяжной, да с отсрочкой раскрытия. Аж глаза позакатились у леди той - золотыми звёздами в снег. Даже холодом потянуло, как от взлетевшей ведьмы. Теперь и она присоединилась к муженьку, догнала. Теперь и она принялась плевать на всех с высокой колокольни. Добро-то и в этом нормативе всегда побеждает зло.
Кто среди подвального спецконтингента ещё не заснул, те стали ёжиться и кутаться в казённые одеяльца. Потому что свино-говяжьим холодцом откуда-то внезапно потянуло и вправду совсем конкретно. И то верно, не каждый вечер рядом с тобой ведьмы взлетают. Или садятся?!
- Закрывайте за собой дверь! И будет вам счастье! - Неведомо к кому, но по старой привычке прикололся доцент и пригрозил как в любимой рекламе. – Иначе мы вернём вам деньги!
Однако это всего лишь заскрипела входная дверь, открылась и, впустив сквозняк, закрылась. Тем не менее, скрипанула классно, на весь ржавый регистр. Бомжевой народец сначала по понятным, уважительным причинам не врубился чё-почём, но затем всё же помаленьку въехал и в новый расклад. Принялся постигать, кто ж таков посетил сей мир в его минуты роковые. Ба-а, знакомые все лица! Откель?!
Пред всей честной подвальной компанией явилось ни в коем случае не счастье человеческое, не чмо синеглазое, накликанное, в смысле наклюканное или нахрюканное. Это вместо него на пороге как раз и обнаружился сам страус для полёта. Даже два страуса. С жилистыми морщинистыми шеями, увешанными чем ни попадя. То есть, хрен ти чем и сбоку бантиками. Это на самом деле внезапно возвернулись двое беглецов, полуподвальные репатрианты Жорик и Колик. Каким-то образом ещё живые, вроде даже не слишком вредимые (пара фингалов не в счёт), да вот только чего-то не шибко весёлые и очень даже сильно голодные (это-то как раз и понятно!). Их порции с утра плесневели, стыли почти нетронутые. Но не дымили, точно. Чавкать с пережитого получалось особенно в кайф и потому с расспросами высокочтимые коллеги уважительно повременили.
Денатурат под всё тем же рабочим названием «синеглазка» бросал уверенные тёмно-синие тени под стаканами и бутылью на столе. Своего дожидался, поскольку совершенно естественно назревало очередное и очень серьёзное нарушение кислотно-щелочного баланса. А ведь его ещё нужно было втиснуть в международно-правовые нормы. Так что он просто не знал, куда спрятаться.
Любой живописный план никогда не остаётся без внимания дежурного оператора. Прошли несколько удачных особо крупных планов стекающих по краям стаканов капель невероятной, вероятно, боевой отравы.
Воскресшие земляные ребята пили компот с непонятным, но таки не сильно миндальным привкусом, и даже временами причмокивали. Такой компот, говорили, даже в родной армии перестали выдавать, чтобы меньше дристать на противника. Они уплетали всё, что только можно было уплетать, хватались потом за денатурат и заливали чернильным раствором этанола проглоченные свирепые калории, вместо того, чтобы, скажем, по-прежнему дрыстлявым компотом их запивать. То есть, тут проявилась некоторая технологическая неувязка. Своеобразный демпфер, правда, непонятный между чем и чем. Видимо просто случайно перемешалась очерёдность устаканенных действий и традиций аналогичных возлияний. Однако всё же не настолько нарушилась, чтобы помешать дальнейшему продвижению сюжета. Но осадочек остался. Словно бы кто-то произвольно менял бомжикам очерёдность производимых ими действий, нимало не заботясь об их достоверности и стопроцентной жизненности. А они как попки заведённые ту последовательность смиренно выполняли.
Тем не менее, по-прежнему никто ничего не замечал. Несколько дискоординированно не то выпив и не тем закусив, бомжики опять, как ни в чём не бывало, дружно-дружно спели всё тот же свой неизбывно корпоративный гимн - арию незабвенной ведьмочки Синеглазки: «Ой, цирроз, цир-ро-оз!.. Не циррозь меня!». Хор-то их восстановился до полного комплекта. Новоприбывшим и распеваться долго не пришлось. И вновь время погнало вскачь за убегающим счастьем. Все ещё бодрствующие бомжи специального назначения вновь показались друг другу милыми-милыми, а жизнь ихняя опять хорошей-хорошей. Да так, что в какой-то момент кое-кому даже размножиться захотелось, не обращая внимания на в который раз нарушенный кислотно-щелочной баланс. Притом даже не обязательно лёжа, пузичком об пузичко. Да хоть бы и на скаку с соседней болотной кочкой! Однако с этим при аллюре три креста во избежание мгновенной инвалидизации можно было и повременить пока. Все терпеливо ожидали чего-то более главного. Отчего были вознаграждены и за это. Конечно исповеди беглецов. Пожрали, спели?! Теперь выкладывайте.
Откровенные признания репатриантов тут же полились как из бачка, которым давно не пользовались, однако если оттуда что польётся, так сразу туши свет во избежание короткого замыкания. Это помнили практически все, но даже не посторонились. Потому что главное опять же состояло не в этом. А в чисто человеческом интересе, который всегда превозмогает всё. В реальной сенсорной подпитке из внешнего мира, без которой всё как раз и останавливается.
Сбивчивый пересказ невероятных событий вернувшимися из дальних странствий по человеческим этажам бомжиками, понятное дело, получился слегка непонятным.
В то же время и особой прострации от пережитого, как, например, у досужего доцента Фредди, у стойких оловянных солдатиков также не наблюдалось. Они бы и на Марсе выжили, не удивляясь ничему, лишь бы марсианские менты не сильно дрались. Остальные бомжики похохатывали, почёсывались от сопутствующих ощущений в самых разнообразных своих местах, вздымая новые волны неотразимого запаха. Выслушивали гонимый вскачь рассказ о небывалых приключениях в стране богатых буратинок и тут же судили, что к чему там всё реально могло быть. Но скорее всего, начудили ребятишки явную хренотень, попали в ментовку, а теперь на уши вешают с колена всякую фигню. Молодцы, одно слово. Наши люди, даром, что зелёные, то есть, теперь синеватые конечно.
Тогда Жорик, он же в прошлом Джуниор, взял и так подытожил сказанное:
- Главное не то, что не кололся, не нюхал, даже - вы прикиньте - и не сосал же ничего. Вот что характерно, а то с чего бы столь круто обломался вчера. Так до конца и не знаю, что это со мной произошло. Вы же видели, я всегда нормальный чувак был. Сшибли с Кольком у овощного на два пузыря, по три колеса заглотнули, но зато такая дикая пруха потащилась ночью, я вам доложу, как на первом разе в первом классе. И на Марс успел слетать и Венеру мимоходом пощупать. Везде отметился. К негру в задницу вот только не успел.
- Такого газа и я отродясь не хавал, - вторил ему Колик. - Летел как волчара в лебединой стае. Главный мускул так и распрямляется, так и звенит. Как этот самый, как его… тьфу, короче, все поняли. Вот, думаю, чегой-то облизательно будет. Либо я, либо мне. Так и уплыл в полные непонятки.
- Снова оказалось, что тебе?!
Сыщик Осклизкин засмеялся. А доцент заново болезненно возбудился и задёргал сыщика за рукав.
- Во-во! Это он их задурил. Он! Точно тебе говорю. Этот стервец почему-то всё время нас ссорит между собой. Вот смотри – сейчас опять начнётся!
- Давай-давай, наворачивай страсти, массовик-затейник.
- Вот так, бичи, что я вам ещё доложу, - не унимался Жорик, он же в детстве бывший Пушок, а также Джуниор, да кем он только ни был вообще, - наверняка свалитесь, не поверите. В раю мы с Кольком побывали, в раю. То, что ночью было - это фигня, а вот что утречком-то приключилось, так это вааще. Если соврал, порвите пасть! Колёк-Толёк, скажите им, чо они ржут, собаки?!
- Ой, как же я дико писюнею, Клава!.. – Вновь замечательно и чрезвычайно оригинально проявился Толик.
Он вновь затвердил своей замечательной коронкой всё-всё рассказанное бомжиками, вернувшимися с холода, для этого специально выйдя из своей всегдашней феерически-метафизической задумчивости. Даже по такому случаю улыбнулся на редкость застенчивой улыбкой слегка приочнувшегося заиньки вурдалака.
- Слышали?! Один поверил.
- Продираем, значит, глаза, - пошёл дальше на вдохновенном подхвате Колик, - а круго-ом - м-мать т-твою и тра-тата. Сплошная мама Клава, Толик прав. Не описюнеть, это ещё очень постараться надо. Куда ни глянешь, а жить просто негде, даже пописать, похлеще колеса со спиртом в голову бьёт. Я и по ящику такого не видал...
- Ой, я дико..., - вновь было начал визировать сказанное немногословный Толик, да чем-то вовремя поперхнулся. Опять «синеглазка» не туда пошла, сильно озверевающей показалась с устатку, да ещё не в том горле.
- Убойная сила - я тебе доложу!..
- Так. Всё понятно! - Оборвал Мухортов. - Что за колёса были? Признавайся!
- Та при чём тут? – Отмахнулся Колик. – Допустим, элениум. А что, полагаешь, такое приключение на героин тянет? Не, для нас озверин другой делают. Мы люди скромные.
- Тогда, небось, на помойке подобрали колёсико мочёное в моче собачьей? - задумчиво предположил доцент. - А срок давности-годности ещё до демократической революции кончился.
- Да при том, - назидательно ответил братцу Жорику в последнее время страшно поумневший бомжик Мухортов, - что вы наверняка вместо него какой-то крэк или ЛСД в качестве колеса засандолили, вот и улетели, куда наши и во сне не ходят и вместе с волками какать там боятся. Не всё, что из контейнеров высыпают, в рот тянуть надо. Дети малые. Наверно, даже этикетку не читали? Или она уже не читалась? Когда вы повзрослеете?!
- Д-дурак. Мы на самом деле там находились. Вникай - на са-мом де-ле!
- Ладно, допустим, - согласился Норкин, - что там-то хоть было? Конкретно?!
- Вот не передать, бля буду, честно говорю, - Жорик неопределённо махнул рукой. - Не передать и всё тут! Скажу как на духу, песец всему. Неужели и так не ясно, бестолочи?!
- Так бы сразу и сказал.
- Не надо было зюзьки свои кому ни попадя показывать. Сам же говорил, что на один раз пописать оставалось. А теперь на сколько?
- Это ты к чему?!
- Вот дают. И ничего не взяли! Да ещё хотят, чтоб им поверили! Обалдели совсем! Хоть бы один вещдок слямзили!
- Но как же вы всё-таки в эту хату заползли?! Кто навёл?!
- Спроси, что полегче, - стал злиться и Колик. - Говорим тебе - галиков нахватались, вот кто-то нас и подбросил. А когда проснулись - такой отходняк словили, тут не то, что пописать, а чуть совсем не загнулись. А вы – «не взяли», «не взяли». Да нас самих взяли, тёпленькими. Прямо в прихожке. У меня до сих пор эта хата в глазах пляшет.
- Класс! Вот это галлюцинация! – Взмахнув руками, изумился доцент. – Ребят, и я такую же хочу-у! Отсыпьте! Или отлейте. Хоть на пять минут.
- Какая галлю…твою мать… нация? Это он так шлангом прикидывается! - предположил Мухортов.
- Или одноразовая зюзька его совсем заела, - высказал другое тупое предположение грамотный доцент Фредди. – Внутренняя аутоинтоксикация. Сикуринега суфрутикоза, это если исходить из теории хроматофорной дедукционной индукции. - И сам же обалдел от очередной и никчемной фигни, выпавшей из его пасти. Лучше бы про маму Клаву вспомнил вместе с Толиком. Или просто рыгнул. И то бы приятнее стало самому и окружающим. Хотя привкуса лесных ягод никто никому, конечно, не гарантировал и в этом случае.
Вот тогда сыщик Осклизкин сказал очень сердито бомжику Колику:
- Что несёшь, разгильдяй ты мой первой гильдии?! Кто мог вас подбросить, если вы тут оставались спать и дверь абсолютно точно не открывалась. Вы что, летать сквозь потолки и канализацию научились?!
На что бомжик Жорик, растеряв терпение, уронил заодно и нюх:
- Вот ты, сука, нас и подбросил, а потом закрылся и лёг спать.
Сыщик молча встал с персональной своей койки, где пытался завязать после хавчика какой-нибудь трансгенный жирок, подошёл к пиршественному столу, за которым разгоралась основная часть уважаемой дискуссии, и коротким, хлёстким ударом, профессионально срубил Жорика на пол. И пошёл назад. Теперь тому точно писать будет нечем, да скорее всего и незачем. Сходу всё стихло, как в раю. Баланс опять восстановился.
Экран у инопланетян незамедлительно выдал резкий всполох титров и формул. Но тут же всё быстро успокоилось и затихло. Потому что стало ясно - так здесь принято поступать на всех уровнях жизнедеятельности. Неправильных мочить не только в сортире. Порядок превыше справедливости. Абсолютная легитимность силы, лишь бы имелась. Непререкаемая вертикаль всякой власти, лишь бы гнобила. Всё вместе - от бога - сила, власть и порядок. Жить захочешь – никуда не попрёшь. Если прижмёт - и не так раскорячишься. Тише будешь, дольше будешь. Зачем нам этот мир, если в нём не будет нас. Всем гореть в аду, а мы пойдём в рай. И всё такое в том же духе. Не поверите, эта галиматья здесь мудростью зовётся. Здешний президент её часто изрекает. Значит, так оно и есть.
Карла возбуждённо икнул и чуть не подавился тем самым вспомогательным агрегатом, что у него во рту словно дельфин в проруби плескался. Затем вдруг с нескрываемым профессиональным интересом глянул на сыщика. Вроде как, вот это по-нашему. Давай, дяденька, покажи ещё раз, как ты это сделал?! Только помедленнее, пожалуйста. Я конспектирую.
При этом в нём явственно прорезались черты незабвенного нацистского фюрера. Даже какие-то усики похожие обозначились на совсем теперь не младенческой верхней губе. Потом глазищи его вновь запульсировали, подёрнувшись голубоватой дымкой бездны, откровенно нездешних оттенков. Осклизкин по природной сыщицкой тупости ощущений так и не воспринял столь интересного взгляда со стороны, да и облика. Зато это всё очень даже заметил вновь помертвевший Фредди. Доценту даже показалось, как оттуда, словно из зависшей над ними летающей ночной инопланетной вазы приподнимается ствол таинственного излучателя, всё ещё косящего под соску, и направляется лучом прямиком в сыщикову спину. Вот-вот врежет лучом джедая. До-командовался тут, понимаешь. Не так надо было.
Фредди вновь принялся растирать глазки учёные свои кулачком чумазым и удивляться, отчего же это никто кроме него не подметил столь удивительного афронта со стороны всеобщего любимца. Растёр. А ничего и нету! И пацан тихо-мирно сопит в кроватке. Поэтому Фредди сразу же обмяк, махнул на всё рукой и по-быстрому слёг в кроватку. Ещё и ворча всякое-разное: мол, ну вас всех, даже слушать не хочу, не то, что смотреть. Просто сугубым поленцем повалился в кроватку доцентушка, отчего хоть в печку теперь его совать можно, лишь бы здесь не оставлять.
Тупо, прямо и плашмя упал гигант бомжовой мысли на матрас и замер как никакой. А ведь на всякий случай можно было попробовать и бочком. Или даже пузиком.
Получивший своё, вполне заслуженное, Жорик утёр определённо биологическую жидкость, потекшую из носа. Молча признал сыщикову вертикаль власти и силу, а значит и право наводить порядок. К тому же у нас нигде, никогда и никого зря не наказывают. Плетью обуха не перешибёшь. Поэтому спокойно поднялся и вновь уселся за стол. Вернувшись к трапезе, Жорик плотно подпёр грудью столешницу и принялся вновь поедать пищу. Настоящий аппетит, когда он есть, вещь сейсмостойкая, простым ударом не выбивается. Во всяком случае, с одного раза.
Тут карла, он же бабайка домовой, громко и отрывисто, как из крупнокалиберного, прокричал, словно простучал: «У-а! У-а! У-а!». И столько же раз в синхрон пропукал, как будто время на часах пробил. Вот оно и вправду началось.
Фредди вздрогнул, глянул от подушки и вновь обомлел от мгновенного, буквально сатанистского натиска. Словно короткая трассирующая очередь непонятных бликов прошла мимо и куда-то в бездну провалилась. А бездноватые глазищи супер-младенца предельно сузились до земных размеров, как от боли, потом потемнели, будто помертвели. Обе сингулярные бездны его взгляда теперь скомканными, но косматыми трассерами летели прямой наводкой навстречу каждому, кто осмеливался взглянуть в его направлении. Пальба из командирской зыбки шла по нарастающей и слышалась всё отчётливее. Словно из зенитки кто бил по неким дельтапланам, наподобие стервятников кружащим над защитниками полуподвала, как над осаждённой крепостью. Заставлял сбросить наконец схваченную добычу. Наконец пошли и запахи. Но не от него, не от командира-зенитчика - от него-то как раз полное отсутствие всяческих запахов - а отовсюду. И виноват в этом по-прежнему оставался лишь один экипаж полуподвала. Он, родимый, лопоухий, а то кто ж ещё мог столь безответственно проморгать приход своего истинного хозяина и не сразу подчиниться ему, верноподданнически попёрдывая и подблеивая?!
Межгалактический видео- и звукоряд необыкновенно обогатились новыми ошеломительными подробностями земного бытия. Кого стошнило – тем быстро раздали пакеты. Остальным – кофе.
Наконец это всё увидели, а может даже услышали и унюхали. Правда, всё-таки не все, а только некоторые, на этот счёт уже основательно тёртые, то есть, персонально прохаванные.
- Ах, мы его теряем! - Всплеснул руками Жорик и дико, будто Джуниор, захохотал в гулком одиночестве. Тут же и замолк, как неродной, словно не в своей рекламе.
- Не кормите дитя гороховым супом! - Нерешительно добавил Колик и тоже заткнулся, также улетев в непонятки. Явно же не горох то был изначально, совсем не горох.
Кругом и впереди всего лишь глупо, как горшок, качался полный нуль, расплёскивая тишину, да ещё совсем несмешные запахи. Раздался последний, контрольный выстрел. Сразу всё стихло. Горох кончился. Возможно и не он один. Только Фредди импульсивно дрожал на своей кровати, слушая, как громче их всё пукает и пукает малыш. Вот с чего бы ему-то это делать, да ещё так часто?! Может это морзянка? И он просто наводит на них межгалактические бомбардировщики?!
Рядом подсел сыщик и выдал неожиданно глубокомысленный текст по этому поводу:
- У всех млекопитающих детёныши при виде незнакомых самцов начинают вот так усиленно, упреждающе пукать. Такова у них эволюционно выработанная самозащита, превентивная самооборона. Только так они выживают. Человеческие детёныши тоже, как скунсы, вместе с ветрами излучают потоки успокаивающих феромонов, резко снижающих уровень агрессии вокруг. Чтобы элементарно их не сожрали. Как, например, львы чужих львят обязательно загрызают, если только львицы отступятся.
- Знаешь, я тоже хочу пукать.
- Но ты не детёныш, да и кому ты нужен?! – Миролюбиво усмехнулся сыщик. – А у этого пацана составляющая компонента в его ветрах в полном порядке. Чувствуешь подступающее со всех сторон умиротворение?! Ни один противогаз не спасёт. Видишь, всех уже в сон клонит?! И, заметь, ни один противогаз не поможет. Хоть на фронте применяй!
- Что-то на меня его боевой отравляющий пердёжь никак не действует! – Вновь разозлился Фредди. – А эти наши козлята дремлют, оттого что водяры пережрали. Лучше я сам нашего отравителя когда-нибудь подушкой придавлю, чем он меня потом зашвырнёт куда-нибудь к кузькиной матери! А ведь так и будет, задницей чую. Она у меня словно флюгер, всякие такие приключения чётко показывает. Много раз подмечал.
Довольно быстро жизнь всё равно вернулась в свои берега. Канонада веерных пуканий всё же стихла. Феромоны злых галактик улетели куда подальше, успокаивать встрепенувшийся было город. Восстановились звук и картинка. Неугомонный бич по фамилии Норкин, на секунду придя в сознание, заново рассказал нетленную коронку про дельтаплан питающийся людьми, по которому ещё нужно долго стрелять, чтобы он бросил добычу. А потом ещё и добивать обоих на земле. Потом логично вспомнил, что и ему на один раз пописать осталось. Тут же решил вновь использовать этот самый раз, демонстративно встал и пошёл по натоптанному. Никто не стал и гадать куда.
Колик, побывавший в райских чертогах вице-мэра Уткинда, накушавшись, пил, пил и пил, не напиваясь. С некоторых пор ему ничего не было страшно. Даже окончательное умерщвление кислотно-щелочного баланса, который до того ослабел, что и не трепыхался. Толик усердно помогал ему и по-прежнему молчал себе, да и молчал. Даже про маму Клаву не желал ничего сказывать, ради которой обыкновенно чувствовал себя радостным, дико описюнелым и готовым на очень и очень многое, если не на всё. Аналогично расслабившийся Жорик сосал какую-то из своих двух разбитых губ и позволял себе втихую докушивать начатое друзьями. Попутно - ещё и делиться тонкими физиологическими самонаблюдениями, которые, как ему казалось, по-прежнему представляли несомненный исследовательский интерес для всего окружающего сообщества.
- Ох, в ломку мне всё это. Менты-кенты, мальчики кровавые в глазах, то дубинкой по костям, то твоим же салом по мусалам. За что, не пойму. Весь мир так и норовит мне куда-нибудь заехать. Ментопсы ладно, тем положено гробить людей ни за что ни про что, а свои-то зачем?! Бах – и сразу в челюсть! Нельзя даже предположение высказать! И дури нет. Даже на пол-затяжки. С ума сойти, вот это дожил!
- Ладно, дёрни, я разрешаю, - миролюбиво усмехнулся всегда уравновешенный сыщик. - Вон у комэска займи. Разрешаю, сказал. И замнём, понял?! Подурели тут и так почти что все.
- Да-да, кроме тебя, самого умного! Не ты ли это всё наворотил тут?!
Тут Осклизкин глянул кошачьими глазами и в сторону доцента, - тот продолжал себе лежать безучастным и бездыханным, словно в буераке задранный шатуном-тараканом. Тогда подошёл к нему, да ещё и вполне культурно растолкал.
- Эй, педофил позорный, давай-вставай, всё-таки замочим по-настоящему. Предлагаю поставить опыт. Край, как нужен контрольный эксперимент на всей этой хренотени. Попробуем, что это такое, на себе. На какие органы действует в первую очередь. Хоть по грамульке. Иначе помрём с тоски. Единственное народное средство от такой жизни - ректификат. Пусть даже и с чернилами. Слышал, что сегодня наши умники говорили? По-лез-но. Вот. А?.. Вот и давай-давай. А то эти хиляки с минуты на минуту приговорят его полностью. И мы не у дел останемся. Весь эксперимент окажется некорректным. Даром, что горлышки цыплячьи, а глыкают, мама не горюй. Хорошо, ещё комэск почти не пьёт, а только курит - хана б нам получилась на этом празднике жизни. Так ничего и не поняли бы, что тут с нами хотели сделать. Но вообще мужик наверно клёвый был, пока бомжопапиком не стал. Всё! Я пошёл, несу!
- Мне на донышке. И корку захвати.
- Корку или икорку?! Хе-хе! Ладно, захвачу. Но лучше кильку. Где наша не пропадала?!
- Наша, однако, везде...- Поддакнул ему вслед с подхвата давеча пропадавший, но теперь заново воспрявший Жорик, он же Джуниор, вездесущая затычка, хоть теперь и без крылышек.
Тут малыш громким и голодным поросёнком опять громко и вызывающе пукнул, затем прокричал что-то несусветное в своём висячем стойле, вновь нагло возбуждая всеобщие педофильские настроения. «И впрямь проголодался, дьявол!», вздрогнув, подумал Фредди. «Сейчас начнёт охоту». (Прошёл титр перевода телепатического контактора, а потом и остальная телеметрия.) Кто-то из бомжиков, сжалившись, обмакнул хлеб в банку с килькой и кинул его замечательному звёздному ребёнку, а потом ещё и половину оставшейся рыбки впридачу. Тот схватил, хрустнул при этом расправляющимися рёбрышками, заурчал наподобие какого-нибудь земного щенка и принялся демонстративно сосать подарочек. При этом всё же поглядывал на людей непроизвольно плотоядно и с усмешкой. Такой вот заинька всем попался. Межзвёздный курсант на побывке у давних однокашников. Будет потом, что вспомнить в обнимку с кем-нибудь из уцелевших аборигенов. «А ты не забыл, как мы тогда одну на двоих кильку зажевали?! Вот был прикол!».
Доцент же такое сразу себе пометил: «Прикидывается, акулёнок, что хотя жевать не умеет, а туда же, в люди метит. Невероятный подлец!». Когда мальчику или девочке, тому, кто прочно уселся в кресле командира экипажа, эта брошенная ему гадость казалась как бы особенно вкусной, или скорее когда его не так сильно тошнило, в этот момент он начинал опять попеременно прикрывать и открывать свои шлюзовые глазыньки. Тогда с того света, прорываясь, вновь частила канонада. Гораздо отчётливее, потому как вроде фронт приближался, будто суки-гитлеровцы к родимой столице опять прорывались. Но космический псевдо-ребёночек продолжал делать искусный вид, что он-то всё равно тут ни при чём. Просто созревшие глюки из головы доцента попёрли. Кажись, уже и охотиться начинают на себе подобных.
Евонные маманька с батянькой плавали рядом в глубоченной нирване, вдупель готовенькие, наподобие судаков в сметане, без скафандров и всяких признаков жизни, отчего-то взгрустнувшие до самого полного изумления, а также изнеможения. Так отнирванились предки инопланетянина, что и любым посторонним глюкам с самого начала над ними делать было нечего! Какой смысл?! Некому было хотя бы взглянуть на стремительно отвязывающегося чадушку родным, проникновенным, всё понимающим взглядом. Да пока не поздно приструнить мерзавца. Вытянуть пару раз ремнём по синей или зелёной заднице: не лезь поперёд батьки в пекло, не лезь!
Вот тогда-то, без пригляду, он и распоясался окончательно. В результате глюки всё равно прорвались в резервацию бомжей специального назначения, только зашли с другой стороны, откуда их устали ждать. Поэтому не исключено, что на этот раз и вправду поохотиться. Теперь уж истомлённую добычу не сбросят. Сколько по ним ни стреляй!
В рекламной закладке - анонс последних распродаж экстенсивных прокладок многоразово осушающего действия. Но тоже без крылышек. Предлагалась скидка для баранов.
Изображение авторское
Глава 14. Абсурд повелевает миром
- Послушайте, Шахов, для чего всё-таки вы здесь?! Признавайтесь! Остановить, предотвратить преступление или всё же прикрыть его, закамуфлировать, замести следы?!
- Ответить как, вежливо или честно?! Ладно, пока остановлюсь на первом варианте. Вы точно ухватили суть дилеммы. Если предотвратить, то это будет означать лишь отсрочку неминуемого, потому что все участники со своими мотивами тогда останутся даже недовыявленными, не говоря о том, что на воле. Впрочем, на свободе главные действующие лица останутся при любом раскладе. Так можно будет хотя бы определить их действительные роли и функции, визуализировать физиономии, выявить…
- …Состав преступления! Смотрю, процесс вычисления у вас и впрямь пошёл самым полным ходом. Невзирая на полное же, тем не менее, отсутствие серьёзных результатов?!
- Склоняю перед вами голову, о, мудрейший из Авков! Всё так и есть. Даже примерная зона нами вычислена. Однако спецоперацию с помощью уникального спецагента временно не провожу… или почти не провожу. В полном объёме.
- Да кто же он, можете хоть намекнуть?! Уж мне-то?!
- Вот вы даёте, Авк, как я могу его сдать, даже вам?! Точнее, тем более вам. Скажу только, что он нездешний. Стопроцентно не отсюда, не местный. Вроде как понаехал. Но не из пресловутого СМЕРШа-Секси. Опознать его никто из местных авторитетов, тех или этих, не сможет никогда и ни за что. Кого бы ни привлекли к этому. Кроме того он и сам по себе на редкость способный малец. Надеюсь, вы и так догадались об этом. Вот и всё, что я могу вам сказать, о, мудрейший. Простите великодушно. Должны понимать, враг не дремлет.
- Понятливый какой попался! Понимать-то и я понимаю. Тем более что и вправду сам вас этому учил. Однако я не учил вас до такой степени необъяснимой иррациональности. Почему же настолько уникальный свой резерв, если уж он такой, как вы говорите, пробивной – целиком и полностью не бросаете в бой?! Чего ждёте?! Начала артподготовки?! Дожидаетесь, когда враг подойдёт поближе?! Что он вот в эту самую минуту вывернется из-за чудных кустов на редкость замечательной дачи для нашей элиты?! И вы его сразу накроете, хряп-хряп и на кукан.
- Дальше-то всё застопорилось, милый профессор. Просто встало, вмёртвую остановилось, хоть убейте. Куда бросать-то?! В какой бой, во что?! Чтобы что?! Слишком всё неопределимо. Вы же, Авк, нисколько не помогаете. Мне остаётся большей частью метаться между равновеликими возможностями. Теперь вот приходится думать над темой секретного оружия губера Шурика - да и Шурика ли одного? - и над тем, кто тот мировой злодей, профессор Мориарти, изготовляющий этот вундерваффе в каком-нибудь секретном подвале или спецгараже особого назначения. Тёмные дела радикального крыла власти настолько засвечены по всей её Вертикали, что дальше так, в таком провисе, ситуация оставаться точно не может.
- Отсюда непосредственная задача выяснить, что именно скрывается за фасадом предполагаемого здесь мероприятия?! Что ещё важнее - в чём состоит его цель! Его предназначение! Вот где подлинная загадка. Тут дело даже не в придурковатом, давно состарившемся комсомоле. Предполагаю, что речь и вправду может идти о своеобразной настройке предполагаемых исполнителей, об их стороннем программировании.
- Всё верно. Хорошо, что вы, а значит и те, кто за вами, уже - или ещё! - понимаете это. Это внешне только так выглядит - пьянки, разгул, речи, банкеты, девушки и прочие приятные мелочи. На самом деле, происходит некая чётко выраженная диверсия можно сказать против всего рода человеческого. Я так это понял. Боюсь, накрывается этот род теперь окончательно.
- Формально да. Но дальше-то, дальше чисто логически, сплошная неразбериха получается, из которой ещё непонятно что выйдет. Допустим, супер-античеловеческое оружие всё-таки будет создано. Пусть даже оно сработает. И мы не смогли этому помешать. И что?! Немедленно наступит тишь да гладь, да божья благодать?! Но в какой форме это всё произойдёт?! К нам заявится Некто и скажет: «Ребята, а я за вами! Давайте-ка жить дружно?!» Сходу превратит всех в котов Леопольдов. Будем хвостами мериться и тем, что под ними. И наступит тогда мир во всём мире.
- Может быть он не «Брэк» скажет, а наоборот «Фас»?! Стравит вся и всех! Далее всё само покатится по сценарию из Откровения Иоанна Богослова?! В наш гадючник только вкинь чужую гадюку!
- Тем более важно вычислить облик предстоящего события. И конкретного его носителя.
- Вот это да! Но вы-то всё никак с этим не определитесь. Кхе-кхе… Да не гремите вы так наручниками! С мысли сбивает! Шутка.
Сегодня он всё-таки припозднился - бывший студент Авка, а ныне комитетский следователь по особо важным делам с пока ещё ничего не говорящей фамилией Шахов. Быть может где-то ходил-бродил со своей записной пианисткой, пускай даже и по делу, позывные Центра искал, старательно разыскивал их по кустам, а найдя, шифровки выстукивал неуловимому Юстасу. Вот и припозднился. Пришёл позже, чем обычно. А тут без него по всей Ближней заставе такое… То есть, ему такого некоторые особо доверенные журналисты наговорили, что… По самому большому счёту может быть и ничего выдающегося, просто временами дым столбом казался. Особенно ближе к полуночи. Когда всё и без того шелестит и сильно пахнет.
Особенно по этим же непроверенным сведениям отличилась охрана Ближней, представленная частными фирмами-спонсорами разворачивающегося мероприятия. А ещё точнее - начальники откомандированных сюда частных внештатных подразделений. Дистантно управляемый энерджайзер, он же командор-отморозок Борюсик, как-то так, между делом, задействовал все свои шесть чикатильских баллов, и поэтому два раза прогудел как терминатор в эпилептическом припадке. Да не один, а вместе с породистым мистером Кольтом, никогда и не бывшим вменяемым, несмотря на свой благопристойный швейный бизнес в прошлом. В эти моменты у означенных командиров охранного производства якобы отключились их антенные устройства типа «hands free» за ушами. И они вдруг сочли, что отныне им всё можно. Раньше-то было «почти всё».
В результате указанные голуби в камуфляже тут же разблокировались и, перебрав, утеряли элементарную ориентацию в пространстве и времени. Накуролесив так, что ни в сказке сказать, ни пером описать, сильно устали, отчего и лежали в сильно непотребном виде у одного из двух главных заградительных фонтанов Ближней, а именно у насыщенно голубого, естественно, доминантного. Головами чётко к главной, альфа-струе, как и положено. Якобы от зноя спасались. К их волкодавьей чести, даже находясь вне привычной системы координат, с коллегами-противниками в фуражках и при погонах гордые предводители внештатников всё равно не братались. Блюли локальное противостояние паче глаз своих, впрочем, на те моменты крепко прижмуренных. Но и очнувшись, несмотря на продолжающийся гудёж, себя при этом тем не менее как могли сдерживали. По стенкам не бегали, с горок не спрыгивали, а в основном запрыгивали, да с устатку всё больше мимо.
Большинству из болтунов-журналюг верить - себя не уважать. Кто ж не знает народной аксиомы number one?! Однако ещё никто не отменил и такую примету - дыма без огня не бывает. На это-то наглые звёзды масс-медиа всегда и рассчитывают, мол, хоть что-то из их бредовых набросков, но обязательно пройдёт в свет. Просочится да и воплотится под сурдинку. И пусть потом народ ахает, спохватывается, да поздно будет. Потому и наглые, что осечек в этом не бывает. По словам самых из них амбициозных и потому ещё более беспардонных, так вообще Большая Стирка пребывала на Ближней чуть ли не в самом разгаре. Просто пока что незаметно. Но в том якобы и фишка вся. Мол, успешно засыпали стиральный порошок за шиворот каждому начальнику, кто подлежал головомойке в самую первую очередь и был вызван сюда чуть ли не в пожарном порядке. Говорили даже, что под это дело, под шумок кое-кто пытался и в самовольном порядке намылить кое-кому кое-что, свести давние счёты, но быстро бросал это малодоходное занятие, поскольку всё же предпринял его не в том месте да и не в то время, вполне могли в ответку самого смылить и смыть. Зато храмовые комсомольские девочки якобы очень плодотворно воспользовались моментом, что, конечно, совсем неудивительно, учитывая все те сокровища, которыми они бесспорно владели. Нежный пол истово и поэтому успешно кинулся служить все положенные литургии подряд. Прошёл также слух, что со всё более возрастающим трудолюбием, которое известно что непрерывно подогревало.
В бассейнах плавали многостаночницы до упора, в голубом и зелёном, иногда даже и в чём мама родила, нежно-розовом, к концу всё же изрядно посиневшем. В результате всего спонтанного шухера застоявшийся Секспол таки вырвался на оперативный простор. Посшибав все заградотряды из неустрашимых комсомольских бабок-ёжек, громя подходящие стратегические резервы противника, точнее, клиентуры. Начал свой неукротимый блицкриг и в этих сытных краях да ипостасях.
Короче, бред со скуки борзописцы борзому следаку пригнали ещё тот. Да и как не загрузить важняка, когда он столь классно и безответно грузится?! Да и водка вроде не палёная попалась, вдохновенье неслось как из тазика. Как будто всё чисто сходилось, хотя на самом деле ещё ничегошеньки не произошло и потому точно ещё ничего не чисто. Однако творческие деятели четвёртой власти всё равно чуть ли не целый фильм заранее склепали в виде заготовки - ни много ни мало, а про успешное начало локального апокалипсиса в отдельном взятом регионе. Ничего так себе болваночка получилась. Самим страшно стало.
Так или иначе, но дело и в таком виде было почти оформлено. Слеплена и почти смонтирована прокси-версия неумолимо подступающего события. Дым, какой-никакой, пусть предугаданно упоительный, а всё же пошёл кольцами виться. Добавлять живительного абсурда в мир. Оставалось где-нибудь пламя обнаружить, которое весь процесс столь массированно подогревало. Всего-то ничего, на самом деле.
По ночам падкое на любую лишь бы феерическую ерунду сборище суверенных ВИПов вдобавок принялось отсвечивать ещё и отчётливо инфернальным светом. Словно бы сигналят мрачным демонам всяким: «Да свои мы, свои! Пролетайте мимо!». Штатные прелестницы, забивая лягушек, даже завывали как ведьмы на болоте, клича возлюбленных иванушек: «А подь сюда, красавчик, покажу кое-что!». В целом путина ещё та замесилась! Насыщенная и повсеместно. Медведей только не хватало на перекатах, выдёргивающих упитанных дурачков из потока, так и прущих вслепую на нерест. Скорее всего, они просто медлили, почёсывая лычки и ожидая соответствующих распоряжений.
Столь замечательно разворачивающийся видеоряд всё более смахивал на цепочку неких пост-апокалиптических видений, выхваченных сразу из нескольких временных лакун ещё только предстоящего будущего. Темпоральная фата-моргана никогда не заставляет себя долго упрашивать. Так и теперь, умело накарканная и призванная под ружьё, она незамедлительно свистнула из-под облаков и скорёхонько подсела сверху на всех и сразу, словно селезень на резиновую крякву. И давай чубчики взъерошивать! Опять же наверно неслучайно. Для чего-то же! Чтобы что?! Чтобы заранее все разбежались или попрятались?! Или наоборот чтоб расслабились и приготовились к неизбежному?! Искушённому зрителю что-то подсказывало, что скорее всего получится как всегда – второе. Не мы, но нас.
Не сильно стесняющиеся персоны грата наглухо зависшего мероприятия в действительности не очень интересовали следователя Шахова. Как бы его ни подбивал на эти очевидные боковики лукавый профессор Авксентьев, а заодно и некоторые совершенно безответственные журналисты.
Шахов по-прежнему оставался себе на уме и никак не намеревался искать пресловутые сексуальные излучатели, обезволиватели, лептонные включатели-выключатели мозгов под каждым кустиком и каждой юбкой, зазывно прикрывающей чьи-то главные полушария. А также прочий тошнотворно-увлекательный бред, как по команде, усиленно и кем ни попадя индуцируемый со всех сторон. Следователь по своим служебным каналам довольно быстро обратился непосредственно к другим персонам грата из Большой Стирки на Ближней, к незаметным и потому значительно более влиятельным теневым персонам. У них или среди них он искал и всё же обнаружил нечто совершенно другое, как полагал, действительно весомое и значимое объяснение сути предстоящего отдельно взятого Апокала. Там-то, у них с помощью собственного секретного контр-оружия «от Ефима», о котором ещё ничего никому не сообщал, в том числе своему учителю, Шахов наконец и стал получать первые, серьёзные, долгожданно кон-крет-ные результаты по своему делу.
Однако в ночные бдения на Ближней, даже ввиду отчётливо дозревающего прорыва в осуществляемом розыске, полномочный эмиссар Следкома всё равно не остался. Невероятно – но даже в увлекательное ночное с лошадьми и девками пойти и не подумал. Дневных впечатлений от новых, потрясающих фактов в расследовании хватало с избытком. Их ещё надо было обдумать в спокойной обстановке. Кого-то добавочно выслеживать, анализировать, сопоставлять после и без того насыщенного трудового дня - э-э, нет-нет, сил ещё и на такое явно не хватит. В результате Шахов и принял столь мудрое решение – свернуться и уйти на подзарядку. Взять очередной тайм-аут, да и вновь раствориться в подступающих сумерках. Унестись тем самым летучим, всё пронзающим мышом, который уже не однажды легко и непринуждённо пролетал даже сквозь местные обворожительно-заградительные фонтаны, это который сильно голубой, а также и несильно зелёный. И оставался сухим.
Тем не менее, даже с объективной точки зрения агенту Следственного комитета всё же приходилось фиксировать, что и без явно натравленной сюда пресловутой фата-морганы завтрашнего дня всеобщее напряжение даже от рядовой череды событий всё равно нарастало, да нарастало. С какого-то момента оно внезапно перешло в качество и сразу же принялось резко контрастировать с внешне благополучным положением дел, всё ещё беспечно не указывающим на скорую непогоду или тем более бурю. Парадоксальная тишь да гладь несмотря ни на что разливалась вокруг, как и положено зловещему затишью перед бурей. Никто по-прежнему как не видел и не слышал ничего вокруг, так и продолжал в упор не видеть, и не слышать. Даже не чувствовать, что нечто ужасное вот-вот обязательно прибудет, грянет, а также непременно рванёт! Может быть, располосует так, что и четвертования затем не потребуется.
Даже кобыла Тоська заблаговременно, второй день готовилась протянуть копыта. Была бы матросом, уже постирала б тельняшку на свой последний парад. Животные намного лучше людей предощущают любую предстоящую катастрофу и всегда понимают, что к чему тогда произойдёт. Да и как было её не прочувствовать чуткой животине, когда по всей округе отчётливо содрогалось практически всё, что только могло содрогаться?! Когда чего или кого ни возьми - беспрерывно клокотало, конвульсировало, отчасти даже компульсировало. Как же было её не ощутить, когда в дело, судя по всему, действительно вступили пусть и вспомогательные, как будто несерьёзные, но всё-таки главные оргоновые калибры эсминцев и прочих линкоров непотопляемой секспольской эскадры Вильгельма Райха?! А Шахов уже почти верил в её существование. Да и не только её. От жизни всегда можно ожидать чего угодно.
Самое важное, в чём следователь Шахов теперь мог полностью согласиться с шальными, словно бы в сторону уводящими сумасшедшими источниками, так это с их фиксацией чёткой преднамеренности нагнетания страстей со стороны. С их недвусмысленным указанием на некую серьёзную внешнюю дистантно-управляющую силу. Действующую исключительно чётко, планомерно и явно для чего-то. Просто так и вправду никогда, нигде и ничего не случается. Даже какие-нибудь случаи. Кроме разве что совсем несчастных, вроде случек. Вот те да, сплошь и рядом – рвут и режут по живому ещё и просто так, как бы ни для чего. В колесе сансары по-другому и не бывает, в нём каждому жёстко прописан каждый поворот его жизненного пути, весь маршрут до последней ямочки и бугорка.
Но есть один нюанс. Смотря к кому сразу, с роддома в руки попадёшь, в какую семью, особенно к какой жене в лапы. Такой режим, такая мера твоего пребывания в жизни и будут заданы. По мере вашей всегда воздастся вам. Нормальная, более-менее тихая и благополучная она выпадает не слишком часто, хотя и бывает, конечно. Но, как правило, немилосердная сансара ещё круче заламывает судьбу не первый раз попавшейся жертвы, тогда она смерть свою начинает ждать как избавления и молит бога, чтобы никогда уже сюда не возвращаться. Столь страшно больше не наказывать. Кто же захочет всякий раз в заведомой тюряге дожидаться мучительно полного склеивания ласт?! Кому это надо?! Вот зачастую люди и «возвращают билет Творцу», как советовал смертным ещё великий стоик Луций Анней Сенека. Бывает даже, от самого старта карусели судьбы наиболее проницательные доктора, только глянув, сразу же сочувственно рекомендуют какой-нибудь мамочке самой побыстрее вернуть билет кассиру неумолимого аттракциона судеб: «Зашевелится, стреляй!». По сути, конечно, это самый благоприятный рецепт для любого, кому выпадает «счастливый шанс» вновь прокатиться на том захватывающем дух колесе.
«Ой, ой! Только не это!». «Знаем-знаем, плавали!».
Иной раз за выпадающие бесконечные страдания не то что вернуть, а и швырнуть тот билет хочется. Подавись, благодетель!
С другой стороны: «Лёгкой жизни я просил у бога, Лёгкой смерти надо бы просить!».
Ещё неизвестно, что нас там, за чертой, поджидает. Может ещё придётся умолять вернуть тот билетик до конца не погашенный, пусть даже какой-никакой, пусть как пелик отвратный возле урны подобранный. И с невероятным наслаждением совершая упущенные, последние и страшные затяжки, ещё и со слезами благодарить: «Спасибо, господи, что хоть так!».
Изображение авторское
Глава 15. Явился, не запылился
Просторная и крепкая квартирищща директора департамента строительства региона Сан Саныча Петренко. Сан Санычева жёнка, главбух той же кристальной конторы, будучи сама по себе исключительно флегматичной, вполне холмогорской породы, сидела в главной рубке квартиры, то есть, «у зале», смотрела в телевизоре слёзную женскую программу, неторопливо вязала крючком модную салфеточку, прихлёбывала тоник из бокала на журнальном столике. Точнее, подсасывала через красненькую трубочку. Так намного вкуснее. Главное, что питательнее. За стеной у дочек уверенно выл с флешки какой-то очередной голубой геронтофил. Роняли большие, но уверенно розовые и нежные сопли очередные татушки седьмого или десятого поколения, если считать от ведьмы примадонны.
Сан Саныч единолично насыщался на кухне, словно тигровый питон - угрюмо, медленно и неотвратимо. Как будто незаметно, но если прислушаться, всё же можно было услышать тихий шорох неостановимой живой мясорубки, под названием челюсти Сан Саныча. Что ни всунь – замелют всё, включая подвернувшуюся живность. «Всё живое здесь уходит в могилу живую!».
Потом питон всё-таки наелся, интеллигентно отрыгнул непрошенную газовую пробку, прошёл «у залу», открыл дверь к дочкам, гаркнул по-казачьи: «Спать! Вырубай железо!». Девчонки независимо зафыркали (обе годки, восьми-девятиклассницы) и прибавили копоти любимым пластинчатожаберным моллюскам и моллюсчихам.
Директора долго никого не уговаривают. Даже любимых дочек. Такая уж у них особенность характера, а также ментальность, если конечно очень мягко выразиться. Вот и этот дир нисколько не помедлил, сходу вытянул из штанов узкий и плотный ремень, привычным, ещё армейским движением захлестнул его на правой кисти. Мамашка и не шелохнулась, лишь невозмутимо скосила на мгновение глаза и опять вставила их в любимое латиноамериканское мыло. Втянула очередной глоточек супер-тоника. Он и растёкся затем по пищеводу строго куда надо.
За стеной по чему-то упругому дважды хлопнул ремень. Ласковые татушки тут же поперхнулись, а фильки с максимками незамедлительно позаткнулись, а бабка примадонна оскорблённо перевернулась в гробу. Девчат немедленно сморил крутой девичий сон с частичной амнезией. Сан Саныч, позёвывая, возвратился в комнату, вправил ремень обратно. Уселся в роскошное, утопительное, био-кресло с изменяющейся конфигурацией, шедевр отечественной мебельной промышленности времён падения Ельцина в речку. Обивка тут была такая, что даже тараканы до сих пор не смели забраться под неё со своими чумазыми лапками. Стеснялись. Но может и брезговали, тоже вообразили из себя. Именно сюда уселся директор и немедленно развернул цветную газетку объявлений, чтобы помечтать ещё об чём-нибудь, что ли.
Один глаз Сан Саныч положил на восьмую полосу, с рекламой девичьих посиделок, а на самом деле полежалок для состоятельных мужчин, что-то прикидывая, наверное, финансы под это дело. Другой глаз ровно в телевизорную середину зацентровал, припарковал поближе к жёниному мылу, страсть как горячему и сильно южноамериканскому. Там как раз Родригес только успел замочить папу Джулианы, а саму её теперь упоительно корячил у буфетной стойки совместного бизнеса. В результате все много плакали и обнимались. Будь фильм индийским, на заднем плане танцевали бы сорок слонов, пока от счастья не упали. А так – нет, все живы-здоровы, а главные герои даже выли от большого человеческого удовольствия. Бесшумно шелестели на стенке кварцевые часы эпохи пост-пост-перестроечного ампира, что-то такое вампирское показывая на вычурных цифрах растопыренными в натуре пальцами стрелок.
Вприглядку листал наработавшийся за день строительный директор Сан Саныч сладкую девкину правду для состоятельных, но озабоченных мужчин, мышиных жеребчиков, если честно, по-народному. Прикидывал совсем непростые и неприглядные собственные дела-делишки на завтра и никак не глядел на телек. Поэтому быстро вышел в расфокус и центр внимания постепенно сместился вовнутрь. Однако его половина, жена-главбухша, по-прежнему не расставалась с неутомимым Родригесом в ящике. В результате, с учётом каждого следующего возобновления красненького тоника во рту, становилась всё более и более счастлива.
Потом по телевизору взяло да и закончилось пылкое мылко из южного полушария Земли. Мать семейства безнадёжно перевела гаснущий взор на главу дома, потом встала, спрятала вязку, начала готовиться ко сну. Даже сбросила было танковый чехол со своих чресел, как тут внезапно произошёл звонок в дверь. Тень-тень, словно сама судьба робко отзвонилась по разнарядке. Тогда жёнка, недовольная, опять запахнула одежды и пошла открывать. Муж с ленивым интересом посмотрел ей вслед, и чего ж в ней только нет. Продать вот только некому. Зато любой дебит с кредитом всегда сойдётся. У настоящего бухгалтера принципиально не сходится только юбка. Но опять решил для себя, что прислугу всё равно не заведёт. Тогда жёнка и в двери не пролезет и финансовую отчётность в департаменте посадит.
Слышно было как супруга, не обнаружив никого в дверном глазке, тем не менее раздражённо крутит запоры на тройных дверях, открывает их. Овца, хотя бы спросила - кто, мол, там, а вдруг и вправду судьба, хоть бы причесалась тогда для гроба. В дверном глазке, однако, никого не увидела, хотя на площадке перед дверью неизменно бывало достаточно светло и обзорно, всё всегда можно рассмотреть, хотя бы кто, где и как пописал из соседских собачек. Тогда чего открывать, коли никого?! И не журчит.
Нет. Открыла.
Мгновение ещё радовала тишина. Где-то гавкнула и виновато поперхнулась собачка. Потом прилетел только явственный и очень странный шум слишком громко посыпавшегося песка, какое-то свиристенье, пронзительное сюрчанье и отдалённое воркотание, словно бы приглушенный гром из-под незримой отсюда будки горизонта слегка прорычал. Но это быстро-быстро так схлынуло, как волна морская. Потом, эффектно выдержав паузу, флегматичная респектабельная хозяйка роскошных покоев неожиданно, а также хрипло заорала на редкость благим матом. Муж, директор кристально честного департамента региона Сан Саныч Петренко с девкиной правдой наперевес, круша дорогую сердцу конфигурированную мебель (стулья, как собаки, бросились ему под ноги), отважно поскакал к ней на помощь.
Чисто рефлективно. Не подумав.
А там Он. Явился, понимаешь, не запылился. И рок пылал на его челе. А в глазах читался совершенно непримиримый вопрос: «Ну что, господа, попались?!».
Реклама темпоральных прокладок, покрытых специальной паразитологической защитой. Гарантия - ТЫ не поверишь!
Изображение авторское
Глава 16. Приблудная макака с Альфа Центавра
Обнаружил поразительную вещь. Внезапно. Потому и поразительную или заразительную, чтобы совсем не сказать, что заразную.
Как выяснилось, существуют проблемы и у моей белокурой подружки-потаскушки, у Ксанки. Той самой доброй ведьмы цвета неба, которая уже окопалась в глубине меня самого. На моём внутреннем авторском сайте отныне твёрдо проходит под ником Алек-Хан. Оказывается и у неё, как и у всех нас, по документам нормальных, не всё в этой жизни бывает гладко. Сегодня как будто плакала. Участковый полицай, фирменно гнусный надзиратель за общественной нравственностью и порядком, как водится, брал с неё мзду. Субботник устраивал, притом, в типично ментовской, то есть, совершенно дикой, извращённой форме. Заурядная нелюдь в погонах, с омерзительными выкрутасами в поведении и особенно в сексе. Мне бы эту тварь на опыты, до спинного мозга ободрал бы! И на цепь посадил.
Впрочем, некоторое время я всё же сомневался, правду ли на этот раз говорит кузька или опять спонтан включила, как давеча с рассказом про радиоуправляющий ею чип за ухом. Но затем прислушался внимательнее, кузька кажется вполне чистосердечно сообщает, как оно всё было и что ей, оказывается, очень больно и очень стыдно теперь за людей, что их такие сволочи пасут. Даже ей, придорожной круглой дурочке, нечаянной дочке кузькиной матери стало стыдно. Так что, думаю, излагает всё так, как оно и было. Врать без особой выгоды обыкновенно не бывает никакого резона, накладно и весьма затратно. Тем более для простодушной кузьки. Для этого нужен довольно серьёзный и постоянный самоконтроль, высокая психическая самоорганизация, чтобы не прокалываться по взятой теме как можно дольше. Солгав же, всегда следует оставаться предельно заострённым на этот счёт, непрерывно актуализировать сказанное, при надобности адекватно переформулировать, не допуская малейших перекосов. Потому что проговориться можно на раз. Так что запариться можно. А для чего тогда сыр-бор затевать, какой смысл придумывать?!
В то же время, если всё так с нею и случилось, как она рассказала, то может быть сама и виновата. Попустила земного зверя до такой степени, вот он и сорвался. Впрочем, мне ли пенять за это? Дураку воля, что умному доля - сами себя губят. Что те, что эти. Вот в этом мы с ней и вправду сходимся как никто, хотя и такие разные, во всём решительно несовпадающие. То есть, по жизни идеально подходящие друг к другу. Только полные противоположности полностью сходятся, без остатка взаимовкладываются, на то они и полные противоположности.
- Я же простая, совсем простая кузька. Зачем он так?! Неужели и ты будешь обижать кузьку?! Это же всё равно, что ребёнка обидеть или гаишнику к «Оке» придраться!
В принципе, тема для меня вполне привычная. Бедная девочка-ребёнок. Все-все её обижают. Маленькая-маленькая птичка, слетевшая с неизвестной далёкой веточки и ставшая трогательным, несчастненьким оборотнем в придорожной земной канаве. Похоже, ей и в самом деле очень плохо от перенесённых ментовских зверств, даже если они ей только привиделись. Вероятно, поэтому Алек-хан до сих пор и плачет. Похоже, такого от людей она и в самом деле никак не ожидала. Хотя кому ж дерьма людского нахлёбываться как не ей с её-то профессией?! Тоже ж непопадание.
Затем божья душа, р-раз и просветлела, зачирикала, словно солнышко выглянуло. Тут же вытирает слёзы и доверчиво рассказывает, как именно это с ней произошло. Причём мешая всё подряд, что набилось за последнее время в её убогую оперативку. Сначала про то, как тот мент Славик её в багажнике возил-возил. Потом и завёз. А там ещё и его друзья - «три гаишника, три весёлых друга, экипаж машины, спрятанной в кустах». Субботник так субботник!.. Потом, не останавливаясь, тут же понесла про то, что дома у неё ещё и краны текут. Вдобавок гудят по страшному. Вот так – р-р-р-р. И со вкусом продемонстрировала, как именно они гудят или рыпят. Что с ними такими делать, то есть, с кранами, совсем не знает. Мужики за ремонт берут слишком дорого, даже для неё. А если ты мне не веришь, то пусть тебе будет хуже.
Если крыша съехала капитально, то это не надолго. Это навсегда. Слушаю её словно радиопостановку из психушки. Да ещё интерактивную. С пошлыми угрозами в духе современной рекламы товара, который попробуй только не взять: «Берите-берите! Не то вернём вам деньги!» Все ваши пятьдесят тугриков!
«Кстати, а почему ты так мало берёшь сама, всего полтинник, да ещё и возвращаешь часть, когда считаешь, что не доработала? В обществе это не принято, а тем более - у девиц твоей профессии. Не зря же вы так обожаете народную присказку: «Даром - за амбаром!» А тут сама открыто демпингуешь! Смысл?!
Ответная мыслеформа кузьки Алек-Хан оказалась не только проста и бородата, но и соответственно гениальна, как всякое непреходящее откровение с придорожного лопуха. Каждый должен делать своё дело хорошо, каким бы оно ни было. Поэтому даже хорошая девушка должна уметь делать то же, что и плохая. А так как кузька есть всё-таки девушка по жизни хорошая, то и делать это она будет хорошо. Скромно, тихо, ответственно, аккуратно. Не слишком наживаться при этом. Репутация и всё такое. Пусть даже она и из навозной кучи и ничем от зелёных мух не отличается. По сути моя инопланетянка, не задумываясь, выпалила основное условие спокойной земной жизни: «Действуй тихо, говори чётко, проси мало, уходи быстро!». Усвоила же! Поэтому и просит мало, чтобы слинять быстро.
Однако по всему становилось видать, что поскорее уйти от землянина у неё всякий раз не особенно получается. Колёса как бы не её. Планета тоже не личная попалась. Птичка-то по определению кругом и вовсе подневольная. Неизвестно откуда залётная. Когда довезут, когда отпустят, тогда может быть и улетит. Если лапки с крылышками целыми останутся. Не пообрывает какой-нибудь другой ментопёс.
Непонятное, даже шокирующее меня благородство. Если бы макака прочитала мне сейчас лекцию по кантовской этике, я бы меньше удивился. Соображает, да ещё как, моя драгоценная кузька, непонятно с какой планеты меня выследившая, а теперь неотступно пасущая! Я-то думал, что она только задом умеет думать. Впрочем, лишь бы мозги были, а уж где проявятся - не столь важно. У одних главные полушария прикрыты черепом, у других - юбкой. Но в принципе какая разница?! Только бы имелись в наличии те полушария. А там ещё неизвестно, где лучше сработают, из какого конкретно места, тили-тили-теста. Поэтому я даже похвалил её, сообщив по секрету, какая же ты всё-таки у меня дура умная.
В ответ приблудная макака с Альфа Центавра застенчиво улыбнулась и тут же не замедлила с новым тупым поучением. Какая же баба без него?! Ради этого даже смогла на минуту оторваться от приготовлений к соответствующему и очень важному между нами делу.
- Вот ещё что, - объявила она, стирая помаду с губ, деловито готовясь к тяжёлейшей работе жрицы любви. - Смотрю, ты сильно тащишься, когда тебе девушки, да и не только они, говорят, какой ты умный. Но если ты и вправду умнее всех, так кто ж это поймёт?! Не задумывался? Запомни следующее, на всякий случай. Может ты и умный, не мне судить. Но любая женщина говорит мужчине, что он самый умный вовсе не потому что он и вправду самый умный, а потому что она понимает в этот момент, что второго такого дурака не найдёт!
Согласен. Всегда именно так и думал. Поэтому кто бы, когда бы ни говорил, что я умный и добрый, никогда не ведусь! Сразу спрашиваю: чего надо?!
Что-то сегодня эта дочка кузькиной матери совсем уж разошлась. Вещает как оракул с микрофоном. Может она и вправду с Альфа Центавра?! Перлы слетают словно спелые яблоки в ветер. Причём, постоянно в точку попадают, словно в голливудском сценарии. Да и рот, как у киношной американки всё время полуоткрыт. В знак невероятного интеллектуального превосходства. Или сквозняка, это если что-то другое в ней приоткрылось, не дай бог.
Дальнейшее развитие успеха шалавы-небожительницы походило на подростковое хулиганство, то есть, ниже всякого плинтуса. «А здорово ты на меня запал?! Наверное, решил, что совсем уж дурочка-девочка попалась?! Но я-то как сработала, а?! Зацепила чувака так, что и не вывернется уже. Вам, мужикам, никогда так не суметь!». Вот достала! Ещё и мне так уметь, да с таким же причмокиванием, цены бы мне не стало! Особенно если на планёрке. Не так старалась, как стонешь! Вот же, сучка моей мечты!..
Оседлала и теперь погоняет. Только вот откуда этот победительный тон, только же рыдала?! Разве я давал повод, неужели и в самом деле до такой степени влип?! Иначе, почему теперь бахвалится как хочет?! Хвастается, что под корень зацепила меня. «И как же, говорю, конкретно ты это сделала? Я-то полностью контролировал ситуацию!» «Да проще пареной репы, - ответствует эта плотоядная нимфетка во всё более наглеющем стиле. – Девчонка никогда не должна бегать за мальчишками или мужиками. Мышеловка не должна гоняться за мышами. Вы сами должны залезать сюда. Причём с радостью. И считать, что это ваша победа! Так и со мной у тебя получилось. Ты сам всё сделал с собою. То, что на самом деле было нужно мне!».
Отработав очередной сеанс якорения жертвы на себя, придорожная кураторша разоткровенничалась ещё больше, притом именно в своей привычной обескураживающей манере:
- Приколись, вчера ехала по этому лесу с клиентом. Вижу, мужик в спущенных штанах занимается сексом с резиновой куклой женщины. Этот процесс ещё сам же и фотографировал. С понтом, что на это способен. Даже меня сильно удивило. Не скрою, даже огорчило. По моим наблюдениям такие отклонения сейчас у слишком многих землян, то есть, у людей. Я даже не спрашиваю, много ли у вас таких. И без тебя знаю, много, как никогда. Порою - сплошь. Словно бы все после фашистских опытов над ними.
- Верно. - Удивлённо подтверждаю. – Хорошо, а как у тебя самой обстоит с точкой отсчёта, чтобы судить людей?! Думаешь, она объективна?! Себя неужто по-другому оцениваешь?! Сама не с опытов ли сбежала?! Посмотри на себя со стороны и послушай - отклонений не находишь?! Да и что такое по-твоему отклонения?! А что если то, что ты видела, как раз и есть норма?! Вдруг как раз ты-то и есть резиновая, пластмассовая кукла, а тот мужик был наоборот с живой бабой?! То есть, по сравнению с тобой живой?! И ты её просто приревновала?!
- Да нет, я-то не резиновая и не пластмассовая, точно. Прошлый раз это я просто так тебе сказала, попугать хотела. А то что у тебя со мной происходит - это всё-таки норма. Хотя и по ситуации сильно искажённая. Но вот то, что не соответствует естественной физиологии, то и есть недопустимые отклонения. Ты же лучше меня это знаешь. Тут другое очень важно. Посоветуй мне, вернее, объясни. Одного не пойму, то ли народ у вас совсем сбесился, то ли кузьки. Со временем, чем больше я среди вас нахожусь, тем всё больше мне кажется, что с ума сошёл именно ваши люди. Одни бешеные кругом. Тихопомешанных, правда, побольше будет, чем буйно, намного больше. Не смейся. Всё так и есть, потому что нам, кузькам, сбешиваться дальше просто некуда. Мы для вас эталон абсолютного нуля. Источник координат. Мы и есть нормальные, а вот вы - отклонения от нас. Порой дебил на дебиле.
- Да нет, зайка, просто все мы друг для друга согласованный транс, а на самом деле мы совсем-совсем иные и фактически друг для друга не существуем. Нормы просто придуманы и вбиты как сваи, чтобы раньше срока мир не перевернулся и не погрузился в хаос.
- Тогда ладно. На нашей планете примерно так же. Поэтому соглашусь. Мы же с вами почти соседи. Всего четыре световых года. Солнце от вас в восьми минутах. Так что всё сопоставимо, поверь.
Дальше приколистка меня и вовсе добила - мобилой про дебила.
- Смотри, кто у меня сфотан. Это я у девочек на фирме побывала, с творческим визитом.
Разворачивает мобильник экраном ко мне. А там спикер Думы региона, более чем узнаваемое мурло. Главный законодатель. Тягаенко, который, как всем известно, что только и кого только не перетягал в округе. Да ещё в очень даже интересном виде и прикиде, точнее без него. Сидит на кухне у девок и жрёт большой ложкой чёрную икру, рядом батарея крутого пойла. Оказывается, и его заарканила, да ещё и полностью раздела моя ушлая кузька! Вот это да-а! И вправду хищница межзвёздная! Какая у неё роскошная промысловая коллекция складывается! Будет из кого выставки охотничьих трофеев у себя на соседской Альфа Центавра устраивать. Вот у кого жизнь удалась, полная острейших впечатлений! В качестве законных целей мы туда и попали, вместе со спикером, да наверно и всеми земными мужиками! Она же тут на нас охотится! Один экспонат краше другого на гиперзвуке своём сшибает. «Драли её дауны и доктора наук…». Короче, цвет земной цивилизации у ног приблудной макаки с ближайшей звезды. Любой сюр ласты склеит и завоняется!
Вот тут-то я и струсил почти всерьёз. До того не захотелось в виде чучела украсить её ковёр где-нибудь в соседней планетной системе. У тамошних девочек на галерее в тамошнем холдинге.
- Слушай, а ты меня тоже не сфотографировала случайно?! Опозоришь на всю округу!
- Почему «опозоришь»?! Гордись, в какую компанию попал! В жизнь замечательных людей.
- Ладно, прославишь, какая разница?! У тебя там за ухом вероятно не только антенна сейчас потрескивает, но и камера. Тогда тебе и мобильник вынимать нет смысла, нон-стопом стрим с самого винчестера идёт. Все данные на меня передала, кому нужно было?! Прямо со своей сетчатки и пересняла. Успела?!
- Не бойся. Твою персону я берегу, сюда и так не распыляю. Ты мне для другого нужен.
- Для чего же?! – Приходилось пугаться всё больше и больше, хотя в душе вроде бы понимал, что берёт козявка на простой понт. Было только немного смешно. Если бы не было так страшно. Потому что уж очень опасными нарисовались все эти хохмочки, даже когда вроде бы не сильно вероятными. Маленькая гадюка, а яду на мегаполис хватит.
- Что-то ты сегодня труслив сверх обыкновенного. - Откуда этой чучундре знать, насколько я обыкновенно труслив?! - Сказала же - не бойся. У нас с тобой ещё всё впереди. Смотри сюда ещё. Рассказываю дальше про него. На самом деле, это - дерьмо, а не человек, хотя и ваш местный президент, олигарх или кто он там на самом деле. Потому что бесплатник, потому что хочет даром и не за амбаром. От совершенно нищих девочек. При том, что у самого денег куры не клюют. Потому что и в багажник может засунуть человека, если что не по нему. Да и завезти куда подальше. С полицаями, которых и крышует. Он же только с виду такой приличный. Как и все, кто тут распоряжается вами. Между тем, эти монстры в своём правительстве очень даже уважают меня. Можно сказать, ценят, хи-хи. У всех перебывала, на всех свой экслибрис поставила. Будь уверен, никого не пропустила. Все теперь в коллекции.
Что ж, готов поверить и в это. Вероятно, мэрия города или администрация губернатора сразу после восьмого класса, при конфирмации, вместо аттестата выдали ей удостоверение градообразующего предприятия номер один. Кто сызмала начнёт, тот мастер будет. А начинала сызмала красавица видимо с простых объявлений на столбе: «Девушка без образования ищет работу по специальности!». И пошло-поехало дальше.
Ладно, смотрю дальше в мобильник теперь уже золотых рук и прочего мастерицы. Словно в мышеловку или кунсткамеру заглядываю. Любопытно же, насколько органично удельный князь дёргается в портретной галерее остальных выловленных земную власть имущих. А вообще класс! Паноптикум да и только. Красота действительно страшная сила!
Именно её выставочная авторская галерея, так и есть. На снимке внезапно обнаруженное высшее законодательное лицо региона действительно выглядело не совсем презентабельно, хотя и вполне колоритно. Не лицо, а сплошная задница! А как иначе может выглядеть любой сапиенс на снимке дорожной проститутки?! Тем более, если он президент региона. Каким же образом ей всё-таки удалось его так сделать?! Этот спикер что - в совсем уж непотребном виде пребывал, что настолько глупо подставился?!
Он и вправду до такой степени беспросветный дебил?! Впрочем, кто доказал обратное?! Как было не дать по руке, когда тебя мобилой непонятно кто снимает, а ты сидишь, в чём мать родила, и творишь чёрт знает что?! Просто не знаю, кем надо быть! Впрочем, вряд ли она мобильник вообще доставала, это невозможно не заметить. Значит, снимок был получен каким-то другим способом. Скорее всё-таки с сетчатки глазного дна. Эта её, прости господи, антенночка за ухом… особенно на этот счёт беспокоит. Сколько тогда с меня самого можно было получить не менее уверенных кадров?! И скинуть кому надо, а если ещё и по скайпу?! Кошмар! А если она сама есть дистанционно управляющий диспетчер и всеми вертит, как хочет?!
Не исключено, тот укромный гаджет у неё просто типа «hands free», а может и «mind free», абсолютно самостоятелен, с элементом автономного искусственного разума. Управляющий чип натурального обезбашивания, дистанционного освобождения от мозгов. Нон-стопом гонит картинку как межзвёздный зонд в свободном автоматическом поиске. Включился по предустановленному реперу, и все мужики в округе сразу теряют голову, все их двигатели тут же глохнут в положенных местах, всё, что знают, парни как на духу, без протокола выкладывают, не помня даже кому именно… Да не-ет, вряд ли. Тем не менее, антенночка за ушком прелестной макаки в какой-то момент мне и вправду показалась вовсе даже не простой, а даже внешне, по форме, по меньшей мере выдвижной, может быть и телескопической, в стиле ретро или минималистского лофта ещё от морзяночных радистов. Присмотревшись ещё внимательнее, подумал, что для прикола она может быть и вытяжной, то есть, легко вытягивающейся по типу рулетки. Даже почудилось что-то на манер старых фильмов про войну с немцами.
Выходит моя кузька, как агент абвера с рацией в лес, вытягивает из-за нежного ушка длиннющую гибкую антенну, раскручивает и забрасывает её край - высоко-высоко на дерево. Для устойчивости радиосвязи со своим Центром из созвездия Гончих Кузек. И ну стучать морзянкой всю правду обо мне! А если в заушном портале ещё и короткофокусный объектив пикселей, скажем, на тыщу?! Допустим, на оптоволоконном кабеле?! Похоже, классная аппаратура у неё там внутри окопалась! Видимо такие захватчицы уже в базовой комплектации наверняка идут с черепной коробкой-автоматом и полностью автономным передающим микшером. С правом на убийство. В том числе и во время секса. Прочие алгоритмы в себе они также должны иметь абсолютно неуязвимые. Внешнему перехвату управления, разумеется, не поддаются от слова «совсем». В воде милая девушка как положено ведьме никогда не потонет, в огне, сука, не сгорит. Да и любая аппаратура на ней даже в Марианской впадине завсегда сработает бесперебойно. Непрерывно, под любым давлением будет гнать оттуда наиболее ценную информацию. Потрясающая неуязвимость диверсантки с Альфа Центавра как раз более всего и удручала.
Нет-нет! Нельзя, нельзя её далеко от себя отпускать, по меньшей мере, пока полностью не раскрою и не выпотрошу её. Лишь тогда успокоюсь!
- Когда тебе позвонить можно?!
- Да в любое время, когда хрена во рту не будет!.. Может быть, тогда и отвечу. Ха-ха! Чего опять бесишься?! Это шутка у нас такая. Смешно же, разве не так?!
Ну да, уписаться можно! То-то ротик у тебя, милочка, всё время полуоткрыт, захлопывающая скоба от трудов праведных ослабла, американочка ты моя старательная.
Кто эта Алек-ханиха на самом деле?! Если и кузька, то явно не простая. Может и вправду сама кузькина мамка в очередную свою реинкарнацию?! Или если и дочка ейная, то самая продвинутая?! Не исключено, что она среди кузек и есть ихний, кузькин гений?! Несмотря на то, что сама является блондинкой и от куклы Барби не отличить. Настоящий кузькин Эверест. Как я среди остальных людей?! Однако в отличие от меня она вряд ли надолго отвлекается от занятий по основной и единственной специальности и поэтому как никто посвящена в тайну гарантированного триумфа в мире людей.
Кто-то здорово натаскал неутомимую трудяжку на земную двуногую дичь, чётко запрограммировал на результат, на стопроцентное охмурение. Не только отлично знает она секрет подобного успеха, но и замечательно применяет на деле. Конечно, весьма своеобразно, учитывая традиционно увлекательный род исконно девичьих занятий. Её перепрофилировать, дать настоящее образование – цены бы не стало девахе, в том числе и в моей лаборатории подведомственных девиантов. Наконец бы усвоила, что слово «невротик» пишется только слитно, без всяких там зашкаливающих девиаций (опять же от слова «дева»).
Формально и для себя этот секрет я сформулировал давно, но в основном в форме благопожелания, которую на практике редко кто воплощает в жизнь. Тот, кто хочет чего-либо в чём угодно добиться, должен предаваться лишь одному этому занятию, на пустяки не размениваться, не мельчать, не размазываться в суете. Он всегда должен упорно находить или создавать себе собственную автономную площадку, альтернативную тем, которые навязывает общество каждому человеку. Лишь там делать, делать и делать - всё то, что считает нужным. Только там и только таким и может быть его основное занятие. Вовсе не специально по специальности! Но избранное.
Ксюшка Алек-Хан наполнила железобетонную формулу достижения человеческого успеха по-настоящему животрепетным, гибким содержанием. Вот где высочайшая степень самоотдачи, завидной целеустремлённости, потрясающей сосредоточенности на одном, на главном! Это бы всё от неё - да на действительно стоящее дело! В конце концов, мне бы самому такой градиент целеустремлённости! Да я бы сейчас всех своих конкурентов в одно место затолкал и назад не выпустил!
Впрочем, как всегда, излишне драматизирую обстоятельства, а кузьку эту с её замечательной мамой окончательно демонизировал... или идеализировал. Что, впрочем, одно и тоже. Не по заслугам вознёс. Много чести кузьке той оказал, мягко выражаясь, чересчур. Всё же от меня идёт, всё без исключения. Порою кажется, что на ту кузькину гору лишь таких заумных как я и заносит. А на самом-то деле попал куда все и как все. Очень даже обыкновенно попал, обыкновенно промахнувшись. Банально, уныло, глупо. Так что никакая она не альтернативная, не автономная от людей площадка. А давным-давно истоптанная. Вдоль и поперёк. Поодиночке и целыми экипажами. Всегда в итоге подбитых агрегатов, кое-где попрятанных в кустах, но в основном побросанных и погорелых. Или как я сейчас – вовсю полыхающих. «А я горю, как щепочка, горю!».
О чём речь, то бишь?.. Едва помяну всуе кузькину мать, так всё внутри мгновенно стирается. Сразу залипаю на фон, на побочку. Вот это вирус! Даже на косвенном во все стороны пробивает! Вакцинироваться невозможно в принципе.
С памятью последнее время тоже какие-то нелады. Не вообще с памятью, не с научной, не с деловой, а на обыденном, житейском уровне. Я даже было подумал, а не с этой ли белокурой макакой без хвоста связаны начавшиеся интеллектуально-мнестические сбои у меня в голове. Даже откровенно короткие замыкания. А также поднявшийся в ней ветер, который и без того никогда не бывает попутным в таком месте. Но потом сразу отверг унижающую меня догадку, как явно не коррелирующую с действительностью. И вправду - слишком много подзаборной девке чести – сломать самого меня! Столько всего с ней насвязывать! Причина одна – перенапряжение меня самого. Слишком длительный перезаряд, когда вот-вот посыпятся все банки. Ещё бы, какой перегруз принял на грудь, такими проблемами ворочаю, как ещё ни один смертный на Земле за всю её историю!
Так что про кузькину или макакью мать больше не вспоминаю! Всё! Нет эксклюзивного подарочка судьбы, по акции, по дешёвке на обочине прихваченного. Нет цепучей ведьме на шее и ещё раз нет суке той позорной! «Но пасаран!». Не было ничего! Отвязни!
Изображение авторское
Глава 17. Головастики судьбы
Вначале всё было хорошо и гладко. А потом мне захотелось разобраться почему. Разумеется, тут-то всё такое и стало происходить. Не сразу, это правда, но началось же!
Конечно, я отлично знал и понимал основное правило врачей и программистов: если оно работает, лучше не трогать. Да кто ж удержится?! Я не исключение. И куча убедительных обоснований всегда имел к тому. Самое неоспоримое: разве здоровая рефлексия, необходимость возвратного мониторинга могут помешать делу?! Наоборот, только пристальный, вдумчивый анализ произведённых действий в состоянии исправить совершённые ошибки, предотвратить возможные нежелательные последствия. Нельзя что-то сделать и тут же отвернуться от понимания того, как именно тебе это удалось, не ответить самому себе на вопрос, а нельзя ли усовершенствовать примененную технологию. Я был просто убеждён в необходимости возвратного надзора за самим собой. Потому и приступил, спокойно и уверенно. Дьявол кроется в мелочах, вот и следует его оттуда непрерывно изгонять, пока не укоренился и не стал вылезать.
С первого, да и с третьего взгляда в основном и, увы, теперь не единственном моём занятии, дела казались в полном порядке. Градиент ускорения вроде бы налицо. Обратный отсчёт давно включен. Комментарии сотрудников давно оптимизированы, то есть, отключены. Толку со всех мер предосторожности пока маловато, но это не страшно, тем более не смертельно. До завершения эксперимента века и тысячелетия осталось ещё пять стадий или этапов, если не считать стартующего сегодня второго узла мероприятий и соответствующих событий. Суть его, если кто запамятовал, состоит в нарастающем масштабировании информационного процесса вызревания наших пациентов, всё более затягиваемых в информационный кокон кластерского эмбриогенеза. Вспоминаю, как Петруха Курочкин, мой карманно-прикладной гений, намеревался в шутку монетизировать нашу будущую продукцию, продавать зародышей Кластеров, головастиков архивированных великих судеб, как котят, пятьдесят рублей ведро. Смешно, но знаково. Так и представляю себе красивую объяву в разделе «Домашние животные» сразу после анонса «Предлагаются мальки коитуса!»: «В широком ассортименте продаются головастики замечательных судеб. От лучших производителей, по специализациям: военное дело, политика, наука, искусство и проч. Покупателям двух головастиков и более – скидка тридцать процентов!». Впрочем, тридцать – конечно, многовато. Пять хватит.
Само по себе развивающее масштабирование в дальнейшем онтогенезе информационного кокона будущего Кластера - всего лишь способ классификации и пере-упорядочивания информационного потока, по строго выверенным каналам запускаемого в него. Это изменение восприятия путём перехода вверх или вниз по логическим уровням любого предпринимаемого Действия. Вверх - это обобщение, генерализация, карта проблемы в таком случае укрупняется, мы тогда словно бы выходим на орбиту вокруг своей проблемы. Вниз – исключительно ниспадающая раскрутка по кадрам. Переход на более низкий, конкретизирующий и в итоге стабилизирующий логический уровень. С предельным вниманием к мелочам и частностям.
После масштабирования личинки наших Кластеров, будущих сверхчеловеков, практически готовы к самым первым и наиболее серьёзным метаморфозам на пути своего развития. У настоящих головастиков на данном этапе появляются конечности и рассасываются жаберные щели. Так и тут, только на высшем уровне нейросетей. Иногда в нейро-лингвистическом программировании, в НЛП, вторую стадию ещё называют «зеркализацией вчерашнего себя». Как и всюду, это весьма завораживающее зрелище – эффект любой уходящей натуры. Сменой уходящего ракурса и масштаба достигается наиболее полный эффект зеркализации, или отзеркаливания самых ключевых моментов совсем нового явления, в нашем случае - уже состоявшихся опор будущего ландшафта личности Кластера. И их одновременного, впрок, умножения или, допустим, дублирования. Поэтому в новой сверх-личности всегда будет на что опереться, при любом извороте любой ситуации. В отличие, скажем, от рядового существа с улицы, на которое никто и никогда всерьёз полагаться не станет, потому что фактически оно никогда не растёт. Настоящий-то рост всегда внутри, однако, зона доступа к нему создателем весьма умело ограничена. По весьма здравому рассуждению. Потому что иначе в гениальных сверхчеловеках станем как в сору рыться, а кто же тогда работать будет?!
Кроме того, посредством опорной зеркализации объект предпринимаемого сейчас воздействия полностью отсекается от текущего операционного поля эксперимента. Он неуклонно обособляется от своей же среды, как и положено зародышу. Для всё ещё необходимой связи с нею у него появляется словно бы пуповина. Запитывающая, но одновременно и разделяющая, отграничивающая магистраль. Теперь ему не стоит обременять себя многообразной побочкой со стороны, знать и понимать, что конкретно творится вокруг него, в «информационной матке» в полгектара работающих на него серверов, в обширных «околоплодных водах» строительства его же самого. Не то, чтобы детально продолжать участвовать в многоплановом заплыве, въезжать в каждую обременяющую подробность дальнейшего созревания. Его удел теперь - только самое важное в предстоящем акте нарождения на свет. К наступающему важнейшему моменту бытия ему важнее всего успеть сфокусироваться на том главном потоке, который стал поступать через сформированную специально для него информационную пуповину с уже оформленным специфическим барьерным фильтром. Тут нейросетями всё честь по чести сделано. Можно констатировать: информационный аналог биогенетического закона Мюллера-Геккеля фактически состоялся.
Однако и такой, пред-будущий, прото-Кластер, много раз пере-зеркаленный, пере-утверждённый сам в себе, закалённый и теперь крепко ведомый своим собственным Поводырём, является всё ещё информационной личинкой. Едва оформившимся, вполне затаённым, хотя по сути ещё разомкнутым личностным проектом. Не стыдно и вправду будет когда-то потом продемонстрировать, каким он был на самом старте, с чего всё начиналось. Отдалённая аналогия: с детства мы это вполне понимаем, листая семейный альбом в поисках хоть какого-то оправдания, или подслащения уже пройденного, естественно, никчемного пути. Хотя бы тем прихвастнуть, каким многообещающим был в юности. Так и с будущим Кластером, он ещё непременно покажется во всей красе, каким был когда-то пионерчиком. Хоть ещё и в проекте, но всё равно вовсе не стыдном, очень даже приличном проекте. Как говорит опытная акушерка, глядя на новорождённого: «Точно президентом будет! Жуть как обосрался, но до чего гордо держит головку!».
Так что сложного, как видите, тут ничего пока нет. Абсолютно. Но всё-таки и опять же – до поры до времени!
Таков был один из моих предварительных набросков для будущей Нобелевской лекции, разумеется, не полностью логически выверенный и отшлифованный. Для своих же подмастерьев текст я приготовил соответствующий, попроще, что-то вроде зеркального энантиотропа. Проще сказать, изомера главной темы, с опусканием некоторых важных деталей. Конечно, и отчасти более адаптированный к общезначимым нуждам текущего производства. То есть, фактически одной левой я смонтировал ещё и версию лайт, голубую мечту своего слюнявого детства (the blue dream of my salivish childhood). Почти прокси. Понятную, надеюсь, каждому.
Разумеется, социально адаптированная личинка быстро проступающего сверхчеловека вышла в моём облегчённом авторском изложении всё же несколько общипанная, даже отчасти недоделанная. Пусть для лучшего усвоения моим цифровым персоналом и доступно оформленная, но всё равно слегка несоразмерная исходному замыслу. Но допустим, если я совсем перестану её облегчать, сдерживать, облагораживать и она, уже перейдя порог материализации, сама по себе пойдёт в спонтанный рост, сама себе его задавая и больше никого не слушаясь?! Что тогда станется?! Не разбегутся ли тогда все его исполнители, не попрыгают ли сразу и опрометью за борт, только мелькнув голенькими хвостами?! Всё же камуфляж, хотя бы косметическая маскировка любой откровенно нелицеприятной основы - самое лучшее, что придумали женщины. Иначе не для чего было бы жить. В хорошей же облатке проглотить и принять можно что или кого угодно, даже от ведьмы нельзя будет глаз оторвать. Да и кому он будет тогда нужен, тот глаз?! Может быть, вокруг этого как раз и вертится мир. Кто же в состоянии увидеть себя или ближнего своего истинными?! Сатана ведь как обезоруживает любого человека? Просто он показывает ему его истинное лицо и подлинную суть творимых им вещей и дел. И всё. Человек ломается сразу, забирается как есть тёпленьким и нечего в нём больше покупать и продавать. Даже вёдрами никто не возьмёт.
- Теперь, что касается того, что вы сами с этого можете иметь, мои дорогие, и обязательно поимеете. - Вновь проработал я мотивацию своим золотым да белым воротничкам, моим исполнительным творцам нового человечества. - Вы должны чётко знать и понимать, что жизненный цикл любого товара после вопросительной, неуверенной, скрытной, латентной фазы подразумевает одновременно и стадию ещё только раскручиваемой сверх-звезды или вообще мега-лидера. На этой ступени нам по-прежнему не слишком много светит именно в материальном смысле. Зарплата не поднимется. Точно. Предупреждаю сразу. Губы не раскатывайте. Во всяком случае, если и подниму, то не нам. И всё же третья стадия мне нравится больше всего. Думаю, вам она тоже понравится по сходным причинам. Звучит на редкость красиво и даже с претензией. Стадия «дойной коровы». То есть, кормящая. Вот она-то получится немножко и для нас. Потому что от коровы кормятся все. Она даже не может никому отказать. Вот что значит правильная обработка первых стадий онтогенеза! Мотаем на ус!
Но даже и теперь, как целостность наш Кластер всё ещё вопрос, всего лишь обещание. Даже не сосунок. Только проектное предположение, в зачатке, хотя и глобальное. За такого нам никто платить не станет. Потому что он всё же ещё не товар, ни цены, ни стоимости на него никем не назначено и не выявлено. Пока что лишь мы для себя знаем, какая же это на самом деле будет сверхновая звезда, какой действительно мега-лидер. В данный момент только мы знаем, что когда он станет ещё и высокопроизводительной super star, то мало никому… Впрочем, любой действительно состоявшийся Кластер, то есть, даже старых, малоэффективных модификаций, сам по себе и есть дойная супер-звезда. Не настолько дойная, какой получится задуманная нами, но всё же. Пристроиться можно будет вполне. Поэтому всегдашний наш удел, в избранной теме - всецело держаться в мире именно таких высокоудойных звёзд, прошлых и будущих. Мы просто обязаны - и жить там и работать, действительно на износ пахать. И со старых, прежних звёзд брать деньги на производство новых, будущих, куда более эффективных. Выдаивать предшественников до упора и этим молочком вскармливать будущее человечества. Всего делов-то. То, что будет завтра, не продолжает, а отменяет то, что есть сейчас! Оставляя от него одну только шкурку.
Гордитесь глубинным пониманием сути происходящего и знайте, что все они, ещё несостоявшиеся властители мира, на самом деле зависят только от вас, от простых ремесленников ума, от талантливых мастеров, как никто сведущих в кластерском внутреннем устройстве, а заодно и в технике строительства сверхчеловеческих существ нового типа. На ваших плечах стоит будущее планеты. Какими мы их сделаем - такими последующие новые люди и станут. Когда на какой-то момент они это всё-таки поймут, проникнутся, тогда… ну, тогда и нашему пышному секретарю Танечке, а также знойной лаборантке Леночке наконец поднимут зарплату. Притом очень хорошо поднимут, так, что больше не упадёт. И всем остальным тоже. Я внятно выразился?! Рад за очередной флюид на редкость неподдельного взаимопонимания.
Вам остаётся лишь одно, помнить даже не столько мои мудрые наставления, если вы в них всё-таки въехали, сколько универсальные принципы для тех, кто желает хоть чего-то добиться в этом мире. Избегайте даже мимолётных отрицательных образов нашего дела, потому что они куда охотнее положительных станут рваться к самореализации. Плюсуйте сюда глубочайшее самоуважение. Никогда не гонитесь за одним лишь материальным прибытком. Нужно всегда делать так, чтоб это он бежал за вами. Делайте дело прежде всего, а деньги сами придут. Пусть они на вас даже нападут, и вы не сможете отбиться. Но сами никогда не ищите, что вам есть и что вам пить, а ищите царства небесного, то есть, настоящего, великого дела жизни, и тогда всё остальное обязательно приложится к вам. Догонит и приложится. Так, или примерно так было сказано в Евангелии от Иоанна. Стих пятый. Истина номер один. Первый принцип головастика великой судьбы. Гарантирую почти дословное воспроизведение.
Материальный же прибыток явится прежде всего моей епархией, а не вашей, и распределю его я, тут ничего не поделать. Обид в связи с этим не может быть никаких. Ещё Отто фон Бисмарк говорил: «О чём бы мы ни говорили – мы говорим о деньгах». Потому что они – наша отчеканенная, аккумулированная энергия. Отсюда приоритет правильного отношения к деньгам как универсальному средству достижения цели. А кто прежде всех отвечает сейчас за достижение цели?! Правильно – я. Вот и бабки распределять буду только я. Ничего личного! Nothing personal!
Покончив с денежными делами и приостановившись, я в своей привычно великолепной манере, спокойно и уверенно оглядел принадлежащих мне подмастерьев, на чьих плечах давно стою и кем рулю наподобие великого кормчего. Как они сегодня?! Да вроде ничего. Крепко стоят и крепко держат удар. К бою готовы. С корабля не бегут. Когда надёжный рулевой, а капитан полностью адекватен, проблем никогда не бывает. Консолидация экипажа полная. Тонгаж, рысканье в норме. Пять недель, как пять секунд – заплыв чёткий, нормальный. Вот так, даже не прогнувшись, нисколько не треснув по ватер-линии, мы от наших штормов и ураганов свечками и уходим ввысь. К звёздам. Все тернии покромсаем и они скоро отправятся к нам на праздничный салат. Само будущее планеты всецело зависит от наших сегодняшних усилий.
Лукич как всегда важничает, курит трубку, для которой специально покупает себе табак «Герцеговина Флор», и при этом выдает реплики с соответствующим акцентом, под Сталина косит, старая обезьяна. На это-то я смотрю ещё положительно. Чего никак не могу сказать о периодических исчезновениях Лукича, скорее всего, загулах, что даже для него неизменно получалось не только полезно, но и весьма вредно. А уж для меня, то есть, для нашего общего дела, так и особенно и удручающе, даже скверно, прежде всего, ввиду слишком уважаемого возраста моего старейшего, хотя и опытнейшего специалиста. Вместе с алкоголем, с его неподражаемой волей к кайфу, он довольно часто выбивал мой важнейший ресурс. Хоть и редко, но бывало, что и на целую неделю. Кому это понравится?! Кто сможет стерпеть?!
Однако приходилось учитывать совершенно тяжкую личную жизнь означенного работника, если, конечно, верить принятой легенде о ней. Как истинно добрый и гуманный руководитель, я её естественно брал во внимание и учитывал. Терпел и не один раз заставлял себя, пусть и со скрипом, но всё-таки прощать Лукичу его спонтанные отлучки, то есть, запои, правда, не такие уж и частые. К тому ж опять – он и в самом деле супер-профессионал, с огромным опытом и потому, как-никак, бесценный сотрудник. Такие, если и валяются где-нибудь на дороге, то лишь с совсем уж отчаянного бодуна.
Лучше его у меня ещё никто не микшерит на пультах, не шарит в Сети, не вскрывает, не стравливает, не перелопачивает любой контент, не скачивает что угодно и откуда угодно, не лепит потом богоподобные вещи. Мне бы в его годы вот так! С другой стороны мне и так цены нет.
Личные же его обстоятельства и вправду казались необыкновенно тяжёлыми, в основном из-за необычности. Согласно слезливой легенде, награда его юности, заветный приз мехмата, несказанное счастье, некогда доставшееся Лукичу, тогда лучшему и на курсе и на всём факультете - а потом просто ненасытная баба, на которой он скоропостижно женился, - бросила его довольно давно, лет пятнадцать назад, или десять. Как ненужную вещь. Притом, оставила с двумя сыновьями, затем быстротечно спившимися, что особо примечательно и весьма некорректно в данном контексте. Бросила родных мужиков ни за понюх табаку, на явную погибель. Сама же умотала будто бы за туманами да за любовью с каким-то директором огромного завода, который по мандату некоего демона по фамилии Чубайс присвоил тот завод и получился чуть ли не олигархом, - богатым лысовином, на полголовы ниже и пол-поколения старше. Однако, видать, и в таком олигархическом ошмотье ещё билось горячее сердце. Не девку взял в жёны этот скот, а замужнюю взрослую женщину оторвал от семьи от детей. Баба-дура сходу понеслась за ним, распушив уши, ясное дело, вовсе не за запахом тайги, да и за не любовь-морковью по большому счёту, а ясно за чем всегда несутся эти милые, забавные зверьки, питающиеся исключительно деньгами. Теперь Лукич оказался категорически ничейный мужик, никому не нужный и даром, разве что за амбаром. На данный момент он всего лишь мой глубоко законспирированный спец. Да, отличный, но всёжки старый и сильно пьющий. Соответственно и мною востребованный лишь до поры до времени. Прямо скажу - к сожалению.
Зато вот у Пиончикова семейный комплект всё ещё полный. По закисшим глазкам видно. Тёща вчера здорово ублаготворила. Зловредная mother in law угощала нестойкого зятя явно не одними блинами. Красавчик так нализался, что сегодня, судя по всему, чересчур хорошо опохмелился. Наверняка опять вместе с Лукичём, по которому это просто не замечается. Вот и опять они вместе - начало и конец большого и многотрудного старо-человечьего пути. У молодого – отчётливо виднеется ранний абстинентный синдром розы вокруг глаз, у пожилого - синдром опавшей листвы или бомжа первой степени. Ещё шаг – и оба наши клиенты. Один раньше, другой попозже.
Как некстати всё это. Иногда терпение совсем лопается. Пора разгонять слишком тёплую компанию.
Закончим, даже не почешусь, но сделаю!
Та-ак, что ещё… Денискину квартиру вновь обокрали. Когда его высокопоставленный папаша звонил мне по какому-то другому поводу, то выражал на сей счёт свою чрезвычайную хмурость и даже озабоченность. Ещё бы - не на один миллион разорили знатную семейку, кому ж понравится. Меньше светиться надо было со своими богатствами, разнообразными брюликами на великосветских раутах сверкать! Что ж, эти тоже свою судьбу притягивают, прикармливают собственную свинью ненасытную. В следующий раз их самих она благополучно и умыкнёт куда подальше.
Курочкин Петушок по-прежнему лепится к большой и рыхлой Танюхе с кирпичным, несмываемым румянцем на щеках. Такие же точно поросята. Но трезвые и вечно голодные, не пойму только на что, ф-фу!
Впрочем, Петушок остаётся предметом моей особой благосклонности. Побольше бы мне таких озабочённых живыми матрёшками маньяков, зато чрезвычайно настойчивых интеллектуалов, истинных трудоголиков, как никто крепко повёрнутых на программировании. Чётко понимающих, что можно трогать, если оно работает, а что ни в коем случае нельзя. Потому и гений, пусть и субдоминантного уровня градации. Во всяком случае, мне пока так кажется. Даже когда отрубается от усталости, он всегда выдает отличнейший результат, что неизменно вызывает подлинное уважение, не скрою. Профи есть профи. Хотя и малец ещё по большому счёту.
После окончательного фиксирования установки на вторую стадию эксперимента, я по обычаю выдал небольшой сопроводительный текст. Словно бы эпилог к перевёрнутой странице своей нобелевки. Слегка опять остановился на теме добропорядочного волшебника Кластера, вынужденно, но мудро, то есть решительно и беспощадно, творящего зло во имя блага человеческого, а также для кое-какого общественно-исторического прогресса. Чуть-чуть подразвил выносную, парадную, для специального потребления довольно часто озвучиваемую, внедряемую мной теорию Кластера.
Такая озвучка исподнего контента была крайне важна ещё и как необходимая гимнастика ума в заданном направлении. Опять чуток упомянул и о беспрерывных несчастьях замечательного своего Отечества, именно оттого с ним всегда и приключающихся, что в нём слишком хреновые питомники Кластеров всегда бывали, инкубаторы власти, то есть. Академии госслужбы, если по-современному.
Они повелись ещё от Батыя, который их и заложил, который выпускную ленточку будущей великой русской империи разрезал своей окровавленной саблей. Именно юный варвар Бату-хан и принялся первым разводить московских Кластеров современного крокодильского вида, который и по сей день у власти. Фактически внук Чингиз-хана из выловленных в здешних болотах и прирученных им головастиков, выпавших из колеса туземных судеб, вывел настоящих тираннозавров грядущего третьего Рима. Он привил им свою ни с чем не сравнимую речь, на которой все крутые пацаны наверху и поныне разговаривают, не в силах отрешиться от презрения к людям и осознания поднебесной своей значимости. А ещё на века даровал всем им прищур жестокого и непобедимого властелина, до сих пор сбивающий на колени всех подданных. Именно от него повелась привычка любых русских начальников всячески узить глаза, кося ещё и под монгольского баскака Чолхана, по-русски, мытаря Щелкана Дудентьевича, чтобы гарантированно поставить на место любого подчинённого и соответственно ободрать как липку. Простолюдины с тех самых времён заимели в себе насмерть вбитую, наследственную привычку падать в страхе на колени при одном только виде монгольского насмешливого прищура, неважно кто его нацепил. Даже в бытовых конфликтах люди, если хотят показать свою непреклонную волю и власть, обязательно щурятся, парализуя соперника. Монголоидные Ленин и Ельцин потом как никто этим приёмом пользовались, добиваясь своих на редкость кровожадных целей. Творили бескрайнее зло во имя блага своего и своей элиты. Ну и заодно какой-то там страны, да какого-никакого народишка в ней.
Семьдесят лет граждан великой страны Советов отовсюду стерёг монгольский ленинский прищур. Шагу нельзя было ступить без него, от горшка в детском саду до иконы над головой председателя колхоза, от пионерских и комсомольских знамён до потрясающих имперских парадов по Красной площади. Погибельные для той страны девяностые уже прошли под пьяным азиатским прищуром царя Бориса, подхватившего эстафету. По-монгольски щурясь, он легко расстрелял парламент страны, развязал жестокую войну на её окраинах, дирижировал немецким оркестром и прилюдно мочился на колесо самолёта в Рейкьявике. Когда его пьяного, во время госвизита в Америку изловила ночью полиция Вашингтона (писал на какой-то артефакт), на его раскосые оплывшие глазки хитромудрого азиата, понимаешь, с оторопью глазели все местные копы, сбежавшиеся на невиданное зрелище.
Всё конечно кончается фарсом. Поэтому с монгольским же прищуром, вдупель упившись, этот правящий потомок Щелкана наконец упал с моста в речку. Finita la comedia! Впрочем, это произошло накануне его коронации, что сути нисколько не меняет.
Батый, как и все последующие чингизиды, в своём русском улусе сильно правильных, суверенных правителей инкубировал как репу, словно бройлеров это зверьё выращивал. Делалось это с помощью ручной системы выдачи ярлыков на княжение обычное, а потом кое-кому и на великое. С тех пор ручное управление великой страной и осталось, вкипело в штурвал. Никто от него отрешиться не в состоянии просто потому что это основной, несущий ген, способ существования этой власти. Бросишь руль – и сразу слетишь в кювет и сломаешь голову. Вот и держатся за ручную коробку передач до сих пор мёртвой хваткой. Никого не подпускают, рычат, сколько сил достанет.
Иван Калита оказался первым руководяще правильным пацаном того первоначального времени закладки суверенной наследственности. Он первым сумел сделать личную выгоду исключительной основой существующей власти, притом любой ценой. Потому и назвали Калитой. Он по сути первым не остановился ни перед чем, в том числе и перед предательством национальных интересов. Смог сдать и с помощью монголов вырезать всех своих братанов в Твери. Таким образом захватить и удержать личную власть, переключить под себя режим объединения русских земель. Раньше Калиты таков точно был и Александр Невский, приведший Неврюеву рать в Новгородскую Русь и ценой именно национального предательства и невероятного кровопролития добившийся ханского ярлыка на великокняжение. Потому с подачи стяжательской церкви и стал в результате наиболее почитаемым национальным святым. Карл Маркс называл его величайшим предателем русской земли. Правда, он не был знаком с Горбачёвым и Ельциным.
Были и другие. Например, Иваны - Третий и Четвёртый, который тоже Грозный. Или - Борис Годунов и Пётр Великий, Ленин и Сталин, опять же Горбачёв и Ельцин. С веками всё ниже и ниже становилось качество кластерского материала. Последние, если чего и добивались, то опять же исключительно за счёт сдачи национальных интересов страны, морально-нравственного и физического уничтожения русского народа. По-другому у них не получалось никак, только предавая и уничтожая, да и то исключительно в наиболее примитивном, ручном режиме. Действительно, словно какие-то рептилии с крохотным мозгом. Правящие птеродактили с глазками крест-накрест.
Можно ещё много кого назвать из первых выпусков кластерских училищ истории. Тех, кто из тогдашних головастиков судьбы превратились в лейтенантов, а то и чёрных полковников неискоренимо дремучего ордена власти. Многие получились генералами, то есть, законченными Кластерами Первого Поколения. К настоящему времени их новой генерации осталось сделать всего ничего – попробовать всё же уйти от беспросветно золотоордынского типа властвования. Хотя бы сейчас, пока совсем не поздно перейти на коробку-автомат.
Страна должна суметь наладить у себя бесперебойную работу кластерских питомников нового типа, на совершенно других принципах устроенных. Не этих по-прежнему убогих академий госслужбы, которые наплодились повсюду и по-прежнему штампуют всё тех же батыйчиков. Примитивных, надменных и злобных золотоордынских болванчиков, ничем не владеющих, кроме всё тех же навыков ручного управления, раболепного пресмыкания перед новым великим ханом в Кремле и способности в любой момент всё предать и от всего отвернуться, лишь бы сейчас лично им это стало выгодно.
Как бы трудно нам ни было - мы непременно должны помочь дорогой отчизне наладить выращивание Кластеров принципиально нового типа в необходимых масштабах и именно на высшем технологическом уровне. Только так на этом свете ещё можно чего-то реального добиться. Каждому - но для всей страны. Ни много ни мало! А не прозябать, переводя свою жизнь в производство одних только куч навоза да в бесконечную гонку за новыми вкусными впечатлениями. Запомнили?! Вот и замечательно!..
Как замечательно, однако, что мои трудящиеся сисадминчики, кажется, до сих пор терпят подобное обращение. Что ж, по-другому трудовой энтузиазм вызвать никак не могу, финансирование не позволяет. Всё-таки дешёвая, толковая, всё понимающая и не бунтующая рабсила - самая крутая вещь в любом бизнесе, тем более наукоёмком. Иногда определяет практически всё.
От столь интенсивной интеллектуальной накачки любой давно бы горы свернул! А мои чудики сидят, соловыми глазками моргают. Видимо я их всё-таки укатал. Танька опять засыпает на плече у Петрухи. Лукич в мобильнике роется. Ничего и никого они на самом деле не любят, хомячки да и только. Нет, чтобы дико возбудиться и страшно урча накинуться на вконец заждавшийся трудовой процесс! Для этих же, что та технология, что эта – а-а, по барабану, один чёрт! Сказано - наёмники есть наёмники! Наверно я и вправду переборщил, растрачивая на ананцефалов лимитный сок своего мозга. Как раньше было хорошо! Вручил Почётную Грамоту или переходящее Красное знамя, на крайний случай вымпел поднял в честь передовика - и все писают от счастья, бегом пытаясь перевыполнить какую угодно трудовую норму.
Ладно, проехали. «Скончал певец, уставясь в землю лбом». Спать хочу.
Изображение авторское
Глава 18. Макаронина для тигры
Однажды я заснул вполне успешно, хотя и поздновато как всегда, в смысле времени суток. Так хорошо, в смысле без задних ног, что даже опять словчился и полетел во сне. Вот так просто привстал на цыпочки, сам себе сказал «ап!», как в цирке, слегка подвсплыл, и пошёл-пошёл себе по воздуху, потом чуть наклонился и совсем полетел. Как в скором времени вероятно поднимется в воздух и кое-кто из моих пациков, то есть, пациентов. Плевал я при этом на какой-то там закон всемирного тяготения! Никакой посторонний двигатель мне оказался не нужен. Ничто из терний не задержало. Просто взял, резко подвсплыл над ними, да и вылетел в грозу! Подобно стрижу обсекать кромки давно клубящихся туч. Воздух и вправду оказался грозовой и потому необыкновенно упоительный. В этом по-любому что-то было. Не исключено, что и добрый знак, если ещё расту. Если же нет - то наверно ничего и нет, как в улыбке всем известных кота или Сфинкса, что тоже весьма неплохо. По-прежнему никуда не уходило и такое ощущение, словно бы опоили меня чем-то. Неужели добрый волшебник мой куратор Борман как Сальери Моцарта чем-то ментально-токсическим меня подкармливает?! Подселил вируса фирменного своего и теперь стрижёт купоны. Прикинулся батюшкой заботливым, а сам тем временем своё чёрное дело и сварганил потихоньку.
Тем не менее, сам полётный «ап!» во сне получился отменный. С самого начала я резко, с протягом пошёл-пошёл-пошёл вперёд, ни испугаться, ни обрадоваться не успел. Затем в прежнем темпе стремительно, с ускорением, даже не прогнувшись, свечкой ушёл под рваные космы подступающих грозовых туч. Даже сквозь них легко просвистел. Да как ещё нёсся при этом, с ума сойти! Как рассекал руками и ушами этот прохладный и влажный воздух, насквозь прошитый злым электричеством!
Всё же потом резко взял да и перестал экзюперить. Дай, думаю, пока не поздно, всё-таки вернусь и сяду дома, а то долетаюсь без тренировок. Только бы при этом ещё и не сделать перелёт. Получилось и это. Угодил почти в самый центр ещё расходящегося круга, словно сам себя обратно в себя и вбросил, причём не глядя, с небрежностью матёрого аса. Затем гроза, так и не дождавшись меня очередного, толком не прогрохотав, взяла и где-то там растворилась. Даже самые последние электрические ионы разбежались куда ни попадя. И поспешно навалились словно бы серебряные, а на самом деле вполне смуглые сумерки неясного заката или чего-то похожего на солнечное затмение в пасмурный день.
Дыхание сразу сбилось. Когда поправил, то не я цирковой «ап!» под куполом неба повторил, а мне его. Оказывается, я вновь каким-то образом летел. Но не сам, а меня летели. В самолёте всё как будто выглядело обычным, почти реальным, то есть, как в жизни или же в кино.
Правда, только на первый взгляд. Когда же всмотрелся, то сердце опять сдвоило удар и принялось гулко бить в голову, словно в колокол. Атас, пацан, смывайся! Потому что и здесь оказалась она! В одном из пассажирских кресел сидела именно эта, чёрт возьми, проникновенная суккуба, моя неотлипчивая дьяволица - в прозрачном платьице и с длинными белыми волосами по плечам в абсолютно и наотмашь рассчитанном беспорядке. Несёт мне моё любимое блюдо из мухомора. С прощальной записочкой от куратора, воткнутой ей по самую пипку.
Моё заветное скобяное изделие номер один. Гончая кузька, тигрица в течке и из засады, чёрный пояс по блуду. Во всём профессиональном прикиде. Если посветить фонариком в ушко, глазки сразу же загораются манящим светом и мгновенно преображённая суккуба сходу предлагает томным голосом: «Ныряй уж, чего там!». Леди Полный Песец! Это у неё на самом деле такое духовное имя оказалось.
Во всех разворотах и ракурсах второго тренировочного полёта более чётко проглядывал вновь объявившийся затаённый сексуальный проект, доставшийся мне по наследству от Адама, прости господи его дремучую душу, а заодно и мою! Готовился вновь заглушить мой двигатель. Сразу, как только нырну. На самое дно, самого глубокого колодца. Там и обесточит.
Потом и сразу - новый аудиовизуальный сбой. Опять не спасительный, поскольку на этот раз вслед за ним покатило совсем-совсем иное действо. Бегом по кренящемуся проходу между креслами мимо иллюминаторов, заволочённых косыми струями дыма от горящих самолётных двигателей. Исключительно к ней, к ней, к ней. «Да быстрее же! Ныряй, что ли!». Все пароли давно сошлись! А тебя всё нет и нет. Марианская впадина заждалась.
Господи, да куда же она меня так гонит?! Зарастёт там, что ли?! Затянется?!
И вот я сдался. Готов был всё той же ласточкой, но теперь до предела прогнувшись, на этот раз с многокилометровой вышки - встретить лобовой-любовный таран хоть с землёю, хоть с поверхностью океана, а на самом деле с хлипким её болотцем на стройных ножках. Но вместо этого встретился с глазами своего проекта. Увидел и синеватую припухлость за аккуратным, полудетским левым ушком, антенну, точно ориентированную куда-то за Млечный Путь, ещё не затянутый в дымном иллюминаторе. Вот не вынырну же теперь никогда! Назло всем пропаду ни за понюх! Сейчас-то наверняка порвёт меня персональная дьяволица, словно тигра грелку. И будет всем счастье. Потом, гляжу, целая стая таких же точно ведьм также снарядилась и вовсю летит за мной в погоню. Подружки из фирмы, да и близ самозанятые шалавы срочно подтянулись по тревоге. Мужика добить святое ж дело! Всё бабьё сразу же становится во фрунт и немедленно объявляет всеобщую мобилизацию дарительниц жизни, порешивших аннулировать все-все свои дары.
Едва оторвался, но аварийное дыхание так и не выправил, какой там, и срочно катапультировался на свой, земной диван. Мигом загасил тепловой след своего разума, чтобы всполошённые ведьмы не запеленговали и не накрыли своей артой. Тут же погасли и глаза обворожительной чертовки, наливавшей мне по заданию лукавого Бормана упоительной цикуты. Как на палубу авианосца вывалился из-под облаков. Короткий тормозной пробег, внезапно кончился и диван… Закачался у самой кромки по-над бездонным океаном, но вновь устоял, приседая на хвост.
Ф-Фу! Живо-ой! Рисковый же я пацан, сам себе доложу, однако. От какой ведьмы с её кагалом оторвался! Какой тигрице попытался в одно место макаронину вставить! И жив остался. Ёк-макарёк!
Что же теперь делать, если ещё и такие сны начнут сбываться?! Ясно же, что как ударные дроны, эти птеродактили таким образом вновь наводили своё небытие на мою явь. Готовились сбрасывать на меня всё, что несли в когтях. Совсем не спать?! Бодрствовать, не переставая?! Или всё-таки не обращать на них внимания?! Тогда в следующий раз это алчное отродье как раз там меня и достанет. Точно порвёт, изнутри. При так и не состоявшихся явленьях здоровья во все мои органы, с метастазно множащимся переутомлением, со злокачественной персеверацией и навалившихся проблем резко возрастает вероятность не проснуться вовсе.
Зачем мне это надо, когда впереди столько дел?! Как радикально оптимизировать их, ума не приложу. Кстати, а что есть ум?! А-а, уже опускаясь в явь, вспомнил дефиницию. Это то, от чего горе бывает. Тогда и нечего ни к чему его прикладывать. Пусть так сгинет, на корню.
Когда окончательно проснулся, разумеется, немедленно проанализировал подосланный мне из параллелки компромат на меня самого. Ясно же, что и это было проделано неспроста, что кто-то целенаправленно сбивает мне базовые координаты основного жизненного прицела. Выдаёт за истинные иные локации правды бытия, которых у него конечно полная кошёлка и ещё чуть-чуть сверху. Я почти сразу поверил в искусно подсунутую мне новую истину, до того показалась выпукла и правдоподобна. Впрочем, как всякий неапробированный дженерик. Показалось, что вся моя супер-глобальная затея с созданием сверхчеловека по собственным выкройкам, а потом чудным образом преломлённая в поставленной на попа призме неожиданного и неоднозначного блуда, есть не что иное, как грех куда более страшный, чем все остальные грехи мира вместе взятые. А именно богоборческий, посягнувший на устои Вселенной, на то, куда простым и непростым человекам путь по определению заказан. Не всё человеку можно, а я было решил, что всё! Отчего и зарвался. Вот ответка и пришла. Прилёт по самому темечку. Чувак, ты что творишь-то?! Да это же всё равно, что вставить загулявшей тигрице макаронину в одно место! Порвёт и сожрёт сходу, неужели непонятно?! По сравнению с божественным замыслом мироздания – твой на самом деле именно так и выглядит.
Такая вот попытка моей внутренней дестабилизации и была предпринята. И не когда-нибудь, а именно во сне, когда человек не только наиболее беззащитен, но и предельно восприимчив ко всяким ужасам и гадостям. Не без труда справившись с сильнейшим контрударом небытия, связанным с его намерением любой ценой столкнуть меня с избранного пути, я подумал о том, что серьёзнейшие оргвыводы для себя всё равно следует извлечь. Найти рациональное зерно и в сокрушительных атаках на мой замысел. Для чего-то же они были предприняты?! Может быть, не столько срубить меня под корешок, сколько подправить, утвердить в чём-то внутри себя?!
Тонкая подстройка Вселенной вероятно как раз в том и состоит, что она всё время посылает сигналы об истинной сути вещей и явлений. Бесконечно слабые, прорывающиеся к людям чаще всего во сне, но их всё равно нужно уметь читать. Кажется, я снова сумел и увидел всё как есть. Вселенная просто отправила мне предостерегающий знак: негоже, мол, Савва, столь нагло вставлять непостижимому в своей грандиозности мирозданию свой слабенький отросток, да главное - куда. Ответка поэтому неминуема. Порвёт как разочарованная тигра грелку.
Выводы сделаны и всё у меня помчалось дальше с ещё большим напором и энергией. Как всегда после некоторого предательского колебания, даже такого серьёзного, я ещё более утвердился в себе. Ничего не поделать, прометеевское отродье оно всё такое. Нас дерут, а мы крепчаем. Никак боги с нами не справятся. Все наши печени ихние птеродактили не выклюют никогда. Поэтому, обессиленные, уже сейчас массово валятся к подножию ветхих Олимпов умирающих цивилизаций. Как никогда бодрый и энергичный я поспешил на встречу с куратором, попечителем и организатором моего реального прорыва к иному устройству мироздания. Вот у кого отросток так отросток! Может вдвоём сдюжим против той тигры?! Натянем ей грелку на глобус. А не фиг было к нам задом всё время поворачиваться!
К сожалению, Борман, явившийся ближе к вечеру на плановый инструктаж во всё том же своём шпионском ресторане, не был по-королевски вежлив. И по рейхсляйтерски тоже. Впрочем, их многогранное величество во всех своих ипостасях не опаздывает, оно задерживается. Когда же появилось, вырулило на своём шестёрочном Бумере возле нашего сквера на стоянку и я пересел к нему на заднее сиденье из своей «Мазды» - то выглядело это начальство ещё и довольно мрачно. Потом вдруг перенесло встречу в соседний ресторан. Наверно по привычке заметало следы. И тут сразу напустилось на меня.
- Хочу напомнить вам, Городецкий, золотое правило Черчилля. Если хочешь чего-то добиться, необходимо всегда пользоваться грубой силой, грубыми приёмами. Интеллигентствование - самое большое зло для достижения результата. Излишнее деликатничанье и мягкость иной раз могут привести просто к непоправимым последствиям. Всегда бейте по цели сразу и изо всех сил, никогда и ни с чем не считаясь. Вернитесь и ударьте снова. Потом врежьте ещё и ещё, сплеча, как можно сильнее… Пока не добьётесь результата. Чтоб никакой морали. Не обращайте внимания, как это выглядит. Хорошие люди финишируют последними. Поэтому считаться с ними, вступать в какие-либо неформальные, «чисто человеческие контакты» - самое последнее дело. Ничего личного, nothing personal – золотое правило успеха! Глуши всех сопротивляющихся и дави!
- В чём проблема, Владимир Мартинович?! Не понял! Я вас опять чем-то обидел?! Уточните, пожалуйста!
Я и в самом деле был искренне поражён неожиданным напором спонсора и куратора, его очередным бесцеремонным вторжением в личную зону подчинённого. Эксперимент разворачивался более чем успешно. Претензий никаких. Никаких осложнений пока не предвиделось, даже на самом непростом участке, с пациентами первого уровня, пребывающими в информационном коконе, с такими трудами для них сплетённом. И тут вдруг такой поучающий втык! Что же такое куратору стало известно?! Что случилось?! А-а, так и есть. Донесли. И до чего быстро-то?! Ай да, батыйчики! Ай, золотоордынчики! Вот это да, но всё же кто именно?!
- Слишком вы нянькаетесь со своими работниками. Чересчур много им рассказываете, излишне во всё посвящаете, опасно раскрываетесь. Учтите, это вам всё-таки не лабораторные белые крысы, а крысы серые, природные, только погладь, полпальца сразу нет. А вы их вооружаете такой закрытой информацией о нашем проекте. Да ещё с нелицеприятными намёками на высшее руководство страны. Это что же такое, а?! Вы с ума сошли?! Тут такое может произойти при малейшем упущении - всю лабораторию вам разнесут. Конкурентам перепродадут. А потом и нас с вами туда же греметь. Меньше с подчинёнными следует валандаться. Меньше! Берите быка за рога и ломайте их побыстрее. Стремительнее! Гоните только результат!
- Понимаю, вам очень не терпится. - С достоинством и аналогично обтекаемо отвечал я своему могучему покровителю. - Однако спешка нужна при ловле маленьких насекомых в немытой шевелюре некоторых кандидатов в мои пациенты. Тем более в таком-то деле - господь с вами, Владимир Мартинович! На отделывание деталей сейчас брошены все наши усилия. Хоть там и кроется дьявол, но без нудных, но обязательных деталей, доведённых до совершенства, нам всё равно никуда. Без скрупулёзнейшей отработки мелочей нам грозит обвал по любому пункту всех наших мероприятий. Нельзя действовать вот просто так, по наитию, уповая на авось. Это ваше поколение так могло делать. В результате доделалось, что ничего не сделало и мы все теперь известно где. Мои же специалисты должны пахать в режиме сегодняшнего времени, осознавая реальное положение дел, ре-аль-но-е. Если не так с ними поступать, знаете, сколько придётся платить профессионалам подобного класса?! Без «чисто человеческого контакта»?! Без осознанки своей великой миссии?! Просто нагибая и пиная! Вы мне обеспечите такое финансирование?! Да бюджета всего вашего министерства не хватит! Или что там за вами! Уж не буду радовать подслушивающих нас господ офицеров.
- Это вы бросьте, - вспылил Борман. - Либерализм хорош там, где он возник и развился, но не у нас. Не с нашим человеческим материалом. Вы упиваетесь отработкой мелочей и собственным цицеронским фанфаронством, забывая, что перед вами, прежде всего, обычные - притом наши! - люди и только потом квалифицированные специалисты. Они прежде всего - люди. На-ши лю-ди! Поэтому всегда испортят всё что угодно! А ещё они, когда с ними вот так нянькаются, душевно разговаривают, когда вот так усложняют, пардон, о-человечивают процесс общения с ними, всегда воспринимают это исключительно как слабость руководства. Со всеми вытекающими последствиями. С нашими людьми нельзя вот так, по-человечески. Никогда не стоит слишком тесно входить с ними в контакт, потому что тогда неизменно образуется клинч. За ним обязательно последует нокаут. Попомните моё слово! Так сядет потом кто-нибудь на вас - никогда не слезет! Не будете знать, как стряхнуть клеща! Как говорил Сенека: «Пошути с рабом и он повернётся к тебе задом!». Как раз про ваш стиль руководства.
Всё-таки он кое-что соображает, этот тупорылый номенклатурный отморозок. Почти как Алек-хан или даже Макиавелли. Умный попался! Особенно его фирма. Знаю я и такую опасность, ох, знаю. Даже не соображу пока, как стряхнуть… вас самих первыми! Поэтому и приходится, немного остыв, вслух признать правоту начальства. Но всё же частично. Поскольку кое-кто, и оно в том числе, ещё не понимает, что в принципе на меня где сядешь, там и слезешь.
- Тут я соглашусь, Мартиныч. Но и вы должны с пониманием относиться к действующим технологам процесса, тем более что технология эта ещё неизведанная, действительно нано. По сложности и по непредсказуемости последствий она попросту беспрецедентна! Кто не действует, только тот не ошибается. У меня есть ещё одно извинительное обстоятельство. Надеюсь, всё-таки извинительное. Потому что заранее извиняет все мои имеющиеся и будущие погрешности.
Отчего эти погрешности возникают?! Скажу и об этом. Дело в том, что влипание в мелочи, в детали любого неизведанного технологического процесса всегда неизбежно. Оно сопутствует всякому великому начинанию. Да и не великому тоже. Ни один созидатель - хоть чего-нибудь - не может преодолеть болезненного пристрастия к деталям, к мелочам. Отсюда и бесконечные ошибки или даже провалы. Теряется фокус! Масштаб! Это же так естественно! Но когда он их всё-таки преодолевает, только тогда добивается результата. Созидает нечто небывалое, и сам его первым постигает!
Думаю, вы и без меня это знаете. Прорыв сквозь детали, провалы и ошибки созидания и есть экспликация истины! Её выявление, её установление! Однако успешное их преодоление всегда только вопрос времени. Поэтому до результата чаще всего ещё нужно попахать. До седьмого пота повозиться именно с такими затягивающими в себя деталями. Суметь как раз преодолеть их в результате подобной пахоты и возни с ними. Наделать ошибок, а потом превозмочь ещё и их.
- Ну-ну… впечатляет. И что вы хотите сказать, сообщая мне все эти тривиальности?
- Дайте же мне прорваться, дайте! Не дёргайте по пустякам! Не мешайте, не спутывайте! Я учту всё сказанное вами, обязательно продерусь через них, сквозь эти лопухи. Обязательно пройду! Обдеру бока, но выбегу в грозу! Всё образуется как надо, и всё в порядке окажется. Когда же досадные и просто трудоёмкие детали, все тяжкие подробности развёртывания проблемы останутся позади и наконец придёт реальная необходимость генерального прорыва, уж будьте уверены, я сумею ударить. Отойти, вернуться и вновь ударить. Сколько требуется раз. Как Черчиллю и не снилось. Изо всех сил, безжалостно и беспощадно. Поверьте!.. Уж за этим-то у меня никогда не заржавеет. На меня где сядут - там и слезут! Поверьте!
- На вас, на вас, только на вас, дорогой мой Савва, все надежды. - Начал потихоньку успокаиваться мой сановный покровитель. - Однако помните всегда, днём и ночью, ночью и днём - цели всегда следует добиваться во что бы то ни стало. Во что бы то ни стало! По головам идти! По го-ло-вам!.. Вот так - хруп-хруп-хруп!.. Иначе к ней никогда не ходили! Как, впрочем, и ко всякой даме, если она хоть чего-то стоила! Знаете, как это замечательно ощущать - хруп-хруп, хруп-хруп?! Только после этого она будет твоя!
Вот же, сморозил на этот раз, так сморозил! Хруп-хруп ему подавай! Почему не хряп-хряп?!
- Но вечером-то, Владимир Мартинович, хоть вечером можно немного расслабиться и никому хруп-хруп не делать?! – Это я так забрасываю удочку, чтобы разведать, что же он ещё про меня знает. Не дай бог, может, что-нибудь про ту Лолитку батыевскую с трассы всплывёт. Агентура донесла и про то. Но нет. Всё оставалось спокойно, руководство и бровью не повело. В таком случае, вероятно, просто страховочный втык мне состоялся, для профилактики. Канонический. Нас дерут, а мы крепчаем. Начальник элементарно провёл разъяснительную работу и теперь успокоился. Без люлей как без пряников!
- Можно. - Буркнул. - Только осторожно.
Честное слово, лучше иметь долги, чем компаньонов, особенно старших по возрасту, якобы умудрённых. Да ещё вот таких привередливых, занудных, от которых никуда не деться, никак не отделаться, даже временно. Думаю, от них даже резиновые женщины сбегают, не выдерживают. Поэтому и своего им ни пяди уступать ни в коем случае нельзя! Таких настырных старцев всегда стоит на место ставить. Как же без сдачи-то?! Пусть и вполовину черчилльской силы, но контрудар должен непременно состояться! Это же себя не уважать, если совсем без сдачи под дых!
- Всё идёт нормально, Владимир Мартинович. Поэтому мы не должны никого настораживать именно преждевременной грубой силой, не высовываться с тем, что мы конкретно делаем. Это у вас, вероятно, пережитки краснознамённого способа общественного производства, уж простите. Мы имеем не просто закрытую фирму, акции которой находятся в руках неизвестных публике хозяев и ни в коем случае не продаются.
У нас настоящая глобальная, глубокоподземная «лаборатория истины». Всё лучшее берём от конкурентов, разбираем до винтиков, анализируем тщательно. Потом используем у себя. Занимаемся до того в сущности неблаговидными делами, что хотя они формально и неподсудны, поскольку не предусмотрены ни в одном уголовном законодательстве, но общественное мнение нас всегда осудит. А вслед за ним и Уголовный кодекс подоспеет, на ходу подгоняя статью. Уж за ним никогда и ничего не ржавело!
Таков удел всех первопроходцев. Знаете, как ещё иногда называют «лаборатории истины»?! «Лаборатории вивисекции», то есть, именно живосечения. Мы режем в обществе по живому, чтобы ему же потом легче стало. По большому счёту опыты гитлеровских медиков в концлагерях и в подмётки не годятся тому, что мы делаем. Хотя мы никого, к сожалению, не замораживаем, не режем, не сжигаем в крематориях. Но мы выворачиваем человеческую природу наизнанку, как чулок, а потом перелицовываем. Совсем. До такого ни один «доктор Смерть», ни один Менгеле не додумался бы. Сдох от зависти, глядя на нас. Как и любой другой душегуб, включая нашего диктатора, простите за новую откровенность о нём, знаю, как вы любите своего работодателя. Благодаря именно вам лаборатория укомплектована по высшему классу и работает как надо. Но это уже исключительно благодаря мне и моим ребятам. Мы в ней и днюем и ночуем. Так что результат обязательно появится. Ему просто некуда будет от нас деться. Загоним и схватим, как миленького.
- Надеюсь, так и выйдет. Хотя аналогичную бурду я и сам могу вам наговорить. - Словно бы и соглашался, но всё же, оказывается, нисколько не убавлял руководящей строптивости мой строгий контролёр. - Тем не менее, повторю вам свою основную претензию. Буду всегда на ней настаивать. Вы всё равно чересчур мягки и излишне демократичны не столько с пациентами, им же во вред, сколько и со своими сотрудниками. В ещё больший вред, притом для всех.
- Излишняя, как вы сказали, открытость и мягкость, помимо прочего, есть в то же время средство наиболее эффективной закрытости и завинчивания гаек. Не говорите, что вы не знаете столь банальной истины! Я сам много раз это пытался вам дообъяснить.
- В любом случае, знаете мою позицию. Я от неё не отступлю. Больше повторяться не стану.
- Что поделать?! Тогда я ещё раз повторюсь. У меня-то другого выхода нет. У каждого свой стиль. Соответственно - своё обоснование этого стиля. Кроме того, увы, и своё наказание за него. Прометей, как известно, был покаран богами не столько за похищение огня, сколько за то, что в открытую, насмехаясь над ними, лепил из глины человечков. Посягал не на свою прерогативу, да ещё по собственному проекту. То есть, главное, за что его привязали к скале и натравили орлов клевать его печень – исключительно за то, что он и не скрывал своего посягательства на созидательный замысел всевышних демиургов! За то, что открыто бросал главным зоотехникам вызов на их же производственной площадке. Внаглую воспользовался чужим, божьим ноу-хау на промышленное производство людей. Как кто-то мне тут говорил – ещё и применял при этом грубые приёмы!.. Пастуха Кавкаса вот между делом убил, по его печени вычислил приближение возмездия богов.
Вот вы меня пытаетесь покарать за негрубый стиль делания человечков! Но я-то не хочу подобно Прометею дразнить богов! Я желаю своих человечков делать тихо, но по современным технологиям, а не по вашим. Сам. Ноу-хау на это дело у меня своё. Без ложной скромности, куда более совершенное, чем у этих самых богов. Правда, пока не запатентовал. Просто не у кого.
Оцените же хотя бы то, что ваш карманный Прометей в моём лице не хамит налево и направо, не дерзит, не провоцирует, не ведёт себя вызывающе. Чуть не забыл - пока никак не пользуется грубыми приёмами. Наоборот. Всё ещё либеральничает, сказки всякие рассказывает. И пациентам своим, человечкам недоделанным, и специалистам, да-да, и кураторам. Как это может помешать доведению технологического процесса переделывания тех же человечков до конца?! Никак. Я просто учёл печальный опыт прото-Прометея. Несколько видоизменил технологию, модернизировал. И всё! Между прочим, подлинным технологам, если уж они взялись за это дело, нужно доверять при любом стиле их деятельности. Иначе результата не будет. Вы не слышали о такой прерогативе власть имущих?! Это ваша епархия! Раз уж вы как бы – Зевс у нас!
- Ох, и льстец хитроумный!.. Вот именно поэтому и говорю вам - всех нужно держать на цепи, все-ех! Тем более толковых и умных. Только для одних она должна быть толстая, короткая и из очень прочной стали! А для других - цепочка может быть длиннее и тоньше.
- Всё понял, о, великий и всемогущий. То-то думаю, что же это мне так шею иногда трёт, да внезапно дёргает назад. Оказывается, это поводок. Спасибо, хоть не приковали меня к скале и не наслали каких-нибудь орлов в погонах клевать мою печень! Впрочем, поскольку я всё же учёл печальный опыт пра-дедушки Прометея, то наверно может быть и не печень, а, скажем… вот и не знаю, что же такого у меня можно поклевать, чтоб без особого урону. Всё нужно, всё в деле. Знаете, Мартиныч, а давайте вообще без санкций и без проскрипций?! Делаю и делаю! Спасибо должны сказать за одно это! И финансов, кстати сказать, добавить! И побольше.
- Ага, и таблеток от жадности! Вы мне всегда нравились своей сообразительностью и хваткостью. Пальца действительно в рот не клади. Однако ещё раз убеждаюсь - каждый гений должен сидеть на цепи! Для его же блага. К слову сказать, это сталинское открытие и оно ещё ждёт своей исторической оценки.
- Вот и пусть ждёт! А я пока сам по себе останусь. Беспривязным и с целой печенью. А Сталину слава. Отныне, присно и вовеки веков!
Вот такой развивался диалог двух венцов творения - гения и того, кто безуспешно пытается посадить его на цепь. Я бы не сказал, что на такую уж длинную и тонкую! Но это значения по большому счёту не имеет. Потому что никогда не посадит. Всё равно порву. Любую. Но не сейчас.
Бог с самого начала серьёзно ошибся, когда, создав человека, даже того, дремучего уровня проектирования, всё-таки не запатентовал своё изобретение. Даже такое несовершенное, но это было надо сделать. Теперь не только каждые два дурака могут проделывать то же самое, но и мы, подлинные творцы новейшего времени. Причём по своему, абсолютно другому, куда более совершенному уровню проектирования. Всегда и непрерывно нужен апгрейд. Вот это то, чего господь никак не учёл. В силу своей низкой демиуржьей квалификации. И отсутствия высшего образования. Даже сценарной мастерской не закончил. Не учли этого и все его провайдеры, тем более канонические. Это которые бородатые донельзя и с глазками обкуренных бомжей. До нашего проекта старозаветному - не просто далеко, он во многом противоположен ему, поистине диаметрально противостоит. Прежде всего, по замыслу кого созидать-то. Для боженькиного замысла итог, его идеал - безусловный раб, покорная овца божия. Для нас же - сам властелин мира! Потягается с кем угодно. Хоть с самым главным бородатеньким!
В одном субъекты обоих проектов равны. Как без ведома старого бога якобы ни один волос не упадёт с головы прежнего человека, так и без нашего ведома ничего не должно случиться с тем новым, ещё небывалым человеком, которого мы и создаём в своих лабораториях. А для этого и вправду пора начать ковать цепь и для него, для этого сверхчеловека. То, что она всё же нужна будет - это-то ясно. Не то ещё отвяжется такой властелин, попрёт сам по себе в режиме автономного целеполагания, куда тогда спасаться?! Потому что такому любовь господа и даром не нужна будет. От его печени любой земной орёл или птеродактиль сдохнет сразу. Притом в мучениях. Только важно ещё понять - какая именно цепь для него нам необходима. Потом ещё потребуется разработать её конструкцию. Ох, дел и вправду… начать и кончить!
Но своей уникальной технологии я никогда не изменю! Ни один Борман не собьёт меня с этого пути!
Зачем же нам, сегодняшним Прометеям, открываться старым богам, что мы – те, которые на эксклюзивно длинных и тонких цепях - не просто сами лепим человечков, как сотни тысяч лет каждые два дурака, а по куда более крутому проекту. Скоро выдадим настолько совершенные изделия, которым прежние, старо-божеские поделки покажутся как у собаки пятая нога, или как глиняные свистульки в супермаркете. Не нужны станут прежние люди! Не нуж-ны!
Нет-нет! Рано, ещё рано признаваться до конца в своём гениальнейшем замысле. К таким моим человечкам относятся и мои подчинённые, мои «супер-юзеры», моя «беловоротничковая мафия», помогающая совершить действительно же эпохальный разворот в истории развития человечества. Их я откровенно люблю и покровительствую им. Действительно доверяю многое. Но далеко не всё. Просвещаю по мере надобности, потому что от них всё ещё слишком многое зависит. Совсем уж подробно даже по деталям, конечно, не высказываюсь. И с этим у меня всё в порядке, можно также не беспокоиться. Целостная картина грядущего чистого результата, как и сама технологическая цепочка, ведущая к нему, - лишь у меня в руках. Никто из отчасти посвящённых мною в суть мега-задачи, владея своим отдельным кусочком проблемы, никогда не сможет соединить всю мозаику в целое. Исключено по определению! Только и только я! Всё остальное – в продуманном, чётком беспорядке. Разберусь в нём только я. Без меня никуда.
Самый эффективный способ делания чего-либо – железно управляемый хаос. Именно в нём и при нём человечки наиболее управляемы и потому продуктивны. Тут важнее всего удержаться на грани, не свалиться самому в неустойчивый хаос множащихся тем и проблем, успеть прорваться сквозь схлопывающийся тоннель наседающей рутины и боковых растаскиваний генерального замысла. И мне это удаётся, запишите там себе.
В этом ещё и одна из особенностей современной обработки персонала, между прочим. Показным, подробным растолковыванием, даже разжёвыванием проблемы я её скорее затушёвываю, чем раскрываю. Ставлю непроницаемую дымовую завесу. Кто знает, что конкретно в том, что я подопечным наговорил, есть правда, а что - целенаправленный вброс и расчётливый увод в сторону?! Работники всегда становятся куда более зависимы и исполнительны, когда им дозированно что-то спускаешь с барского плеча, доверительно, будто по-братски делишься с ними словно бы закрытой информацией. Добровольно и даже с энтузиазмом зависимые всегда намного полезнее – и безопаснее! - беззастенчиво подавленных или даже нейтрально эксплуатируемых. Тем более, грубо нагнутых и пнутых в одно место, как требует того Борман. Для меня главное одно – чтобы все работали хорошо, с энтузиазмом, с исчерпывающим осознанием важности и нужности того дела, которое делают. С полным, на их взгляд, пониманием сущности всего процесса, доверенного им.
Так я шефу в завершение и договорил.
- Доверие вообще делает чудеса. Больше, чем грубая сила. Даже в атомах тонкое взаимодействие всегда сильнее и неостановимее грубого. Вы лучше меня это знаете, Владимир Мартинович. Вспомните свою комсомольскую юность! Да и сейчас это правило абсолютно неотменяемо! Сами же вы всегда отдавали предпочтение именно тонкому воздействию, разве не так?! Вот вы же доверили именно мне такое дело?! А не какому-нибудь хаму-костолому из ваших опричников. Тот ломил бы сейчас напролом, оставляя за собой окровавленную просеку с трупами замученных пациентов по обе стороны. Вы же не пожалели довольно серьёзных сумм на это - именно моё! - предприятие?! Допустим, не вы, а те, кто за вами! Это просто мой стиль - без хруста костей и хрупанья черепов. Пока что. Но и с ним, видите, как я стараюсь?! Пыль столбом. При полной, заметьте, тишине. Обеспечиваемой ещё и моим абстрактным трёпом словно бы по делу. Потому что стараюсь мягко мотивировать, а не раздражать, не возбуждать. Тем более богов, особенно самых страшных, местных. Большие деньги больше всех любят тишину, а не хруп-хруп, точнее, хряп-хряп по черепам. Неимоверный труд они тоже сильно любят. Это я прежде всего очень хорошо усвоил. Но особенно деньги должны сейчас предпочитать сверхтонкую и сверхделикатную нанотехнологию. А она - их. Вот в этом и состоит вся надежда нашего прорыва. Надеюсь, вы в этом смысле не подкачаете, обеспечите взаимность этой самой любви.
Я опять о том же, простите. Голодной куме одно на уме. Ранее выделенных вами сумм всё же маловато оказалось на данный момент. Подсыпьте, не скупитесь.
- Хорошо. Постараюсь выделить новый транш. Правда, нужно ещё согласовать. – Помедлив, не слишком уверенно согласился Борман. – Однако на толстую мошну надейся, а сам не плошай. Не так ли, кума?! Деньги-то у вас ещё будут, не исключаю, что и много. Технологию отработали, запустили, так что всё теперь зависит только и только от вас! От вас конкретно, дорогой вы мой в самом прямом смысле этого слова. Настолько дорогой, что с цепочки я вас практически снял. Даже отчётности о расходовании средств пока не требую. В знак высшего доверия. Так что цените. Это, между прочим, и есть - большой и даже очень большой вам аванс. Потом его можно будет и конвертировать в иные блага и достоинства. Но только потом. Не сейчас. Вы же прекрасно понимаете, какая на самом деле «конвертация» нас может ожидать! Вам и не снилось!
Эх, знал бы он, что мне на самом деле снится!
- Вам тоже. На самом кране сидите. Только имейте в виду народную примету. Деньги никогда не стоит брать левой рукой. Заболит печень. Если правой – наверняка забарахлит сердце. Деньги всегда надо хватать обеими руками. Лучшее оздоравливание, между прочим. По фэн-шую. Впрочем, вам точно руки не понадобятся. Лопата удобнее.
- Опять нарываетесь, Городецкий?!
- Простите великодушно. Остапа снова немножко понесло.
Я перевёл дух, собрал мысли в кулак, да и выпалил развёрнутую мантру никак не сгибаемого подчинённого:
- Мартиныч, вы теперь, как Зевс, уж не сходите с алтаря! Ладно? Вы за нас больше всех ответственны, как и за проект в целом. Не снимайте с себя ответственности, она-то во многом ключевая в нашем замысле. Даже когда только финансовая. Впрочем, тогда - так особенно. Имейте в виду, если уж на то пошло, что все боги обязательно лоббируют своих чад. Очень плотно опекают. Ни один волос и в самом деле никогда не должен упасть с их голов без их, божьей санкции. Поэтому и вы и я также покровительствуем своим. В системе общей иерархии нашего предприятия. Вы - мне, а я уж - им. Короче так. Я своих всегда прикрою, как, надеюсь, и вы меня!
- Как вы думаете, чем я всё время занимаюсь, как не прикрываю вас и вашу проблемную спецлабораторию?! А вы продолжаете ерепениться!
- Про то ведаю, милостивый государь. Но это нормальное разграничение полномочий в той самой иерархии, в которой имею честь находиться вместе с вами. Поэтому я ещё и ещё раз прикрою своих - и именно от вас. Да-да, уж позвольте теперь именно так выразиться. Мысль всё та же, увы, тривиальная. Но не могу вновь не напомнить. Я не в состоянии всё делать сам. Естественно? Ещё бы! Как и вы, вне всякого сомнения. Нужно же всегда наращивать свои усилия квалифицированными работниками, коих подобрать и вырастить очень большая удача и большое достижение. Так что это опять же далеко не мелочь, далеко не деталь, - мои разговоры с моими же работниками. И вам в них по сути делать нечего. Забудьте!
Имейте в виду на будущее - лю-бы-е разговоры вас не касаются. Лю-бы-е! Даже самые откровенные или неправильные с вашей точки зрения. Это мои люди и моя епархия. Поэтому что хочу - то с ними и делаю. Вы же с меня требуйте результат, а не то, как я с ними обращаюсь. Договорились?! Это, между прочим, вполне в рамках нашего договора о разграничении полномочий. Программа нашего общего предприятия ни при каких обстоятельствах и вправду не должна зависать, тем более по причине индивидуальных сбоев у моих специалистов, которых по-вашему мне, оказывается, следует ещё и зверски нагибать, да пинать. Как раз провоцировать эти самые сбои. Не буду я этого делать, вот не буду! Не нужны мне эти сбои, категорически не нужны! При этом я своих специалистов нисколько не переоцениваю, ни в коем разе. На самом деле они во многом для меня - сплошная головная боль… Как и я наверное для вас, не правда ли, Владимир Мартинович?! Однако вам тоже позволительно вести со мной лю-бы-е разговоры?! И как угодно нагибать, не так ли?! Кто вас самих ограничивает в этом, признайтесь?! Вот что вы со мной делаете весь последний час, не буду дальше заглядывать?!
- Ты меня запарил, Савва!!!
Последнего контрудара он не сдержал. От неожиданного двойного удара-лизка в самую уязвимую точку (не скажу какую) Борман так расчувствовался, что опять перешёл на «ты» и даже назвал меня по имени. Чуть позже так и сказал: давай, Савва, хоть попрощаемся по-человечески, я тебя скоро снова найду, на тебя все надежды, Родина тебя не забудет, Верховный для тебя звезду Героя побежал отливать, а может просто отливать, наслушавшись про тебя. Сплошное «ты» в устах ордынского начальства всегда означает наивысшее расположение из всех возможных. Респект и предельное уважение. Мой же начальник, куратор и спонсор в одном лице, тут опять молвил что-то типа «и много денег тебе во все карманы, а также здоровья во все органы», и тому подобное. То есть, продолжал безответственно горячиться. Тут конечно явно не по чину, да и не по теме.
Не выдержал закалённый партайгеноссе чересчур долгого, профессионального бодания со мной. Немудрено. Меня мало кто выдерживает в больших дозах. Это же всё-таки я! Так что пробрал старика основательно и безжалостно. От былой невежливости и агрессивной поучительности рейхсляйтера не осталось и следа. Много ещё кое-чего высказал он мне, пока вся юность из него не вышла, комсомольская его, не вытекла и не затекла обратно. От гордости за такой результат у меня на какой-то момент слегка в зобу дыханье спёрло. Рефлекторно хотелось добить дедушку, но пока удержался. И того достаточно.
Нагнуть самого Бормана! Согласитесь, это чего-то да стоит! Правда, его репрезентативка «я тебя скоро снова найду» всё-таки не слишком радовала, но в целом всё равно ситуация устаканилась. Явно обещала ещё некоторое время оставаться хотя бы такой же, как и прежде, то есть, сравнительно сносной, пусть и не вполне спокойной. Жизнь, постояв, вроде опять пошла хорошо. Хотя хорошо жить получилось бы намного лучше. В частности, при скорейшей реализации начальственного пожелания множества денег мне во все карманы и здоровья во все органы. Кто-то может быть и возразил бы против этого или поскромничал, но только не я.
Изображение авторское
Глава 19. Раздвиньте мне веки
- Лежал-лежал бич в кустах в самых полных отрубях, а к нему в штаны уж заполз. Встал бич пописать, рылся-рылся, всё никак не мог найти нужную деталь организма, потом всё же нашёл и конечно обрадовался. Вытащил ужа за головку, стоит, покачивается, ждёт-пождёт, а струи всё нет. Наконец бич разозлился, поворачивает змея к себе головкой, всмотрелся и спрашивает: эй, чувак, так ты писать будешь или глазки строить?!
- Представляешь, если бы там и вправду глаза были?! Чего б только они ни видали! Особенно, когда до тошноты гоняют взад-вперёд. Немудрено, что всё время рвать тянет.
- У докторов, я слышал, такое есть. В смысле прибор. Эндоскоп называется. Только его не стошнит и не вырвет. А так всё то же.
- Что только врачи ни придумают, лишь бы подсматривать, куда не просят! Наглядеться не могут, сволочи. Это, как их, экс…эксгибиционисты! Во!
- Ни хрена себе ты выдал, бичара! Тоже грамотный, что ли?!
- Так бич же! Бывший интеллигентный человек – бич!
Крепыши-доходяги Норкин и Мухортов негромко вели промеж себя вот такую, чрезвычайно обстоятельную беседу за жизнь. Повод был, всё сделать правильно. Поскольку сами в этот момент подглядывали, куда не просят. Прочно сидели фронтовые друзья-товарищи супротив бомжомамки леди Кры, сильно разметавшейся во сне, и со слабым, безутешно ностальгическим интересом рассматривали пупырчатые лодыжки камышовой зайчихи. Интересно стало пытливым юннатам как же всё замечательно устроено у неё. А то подзабыли слегка. Не мешало бы заново освежить это дело с помощью какого-нибудь эндоскопа, паче чаяния найдётся. Причём Норкин и не поминал, что ему якобы на один раз осталось. Чёрта с два! Вероятно, потому что его собственный змей слишком большие глазки внезапно принялся строить. Вероятно, в тошноте от нахлынувших воспоминаний. Так что не до мелких надобностей стало. Как бы не вырвал раньше времени!
Чрезвычайно интересное природное изделие плавало в глазах полуподвальных естествоиспытателей, словно разделанная лягушка в собственном соку, а может и будто иная акулья приманка. Разметалась, слюни пустила и разулыбалась во сне. Вдобавок настолько отчётливо прорисовывалась по всем абрисам, что не нужно было никакого ни эндоскопа, ни телескопа с микроскопом. Бери как есть, да изучай, вдоволь удовлетворяй свой сугубо научно-исследовательский интерес. Пока мутить не станет и самого не вырвет. Доцент хорошо видел, как малыш карла буквально залютовал при созерцании всей этой неизбывной красоты. Попросту не сводил со всё более волнующихся бомжиков остановившегося яркого, буквально гиперболоидного взгляда. Такие глазки сам принялся строить этот змеёныш, что всем вокруг в преддверии настоящего извержения можно было позабыть навсегда о любых своих надобностях. Тем более естественно-научных. Некому было даже содрогнуться при виде столь замечательной картинки. Бомжики, чрезмерно углубившись в тему, всё ещё ничего особенного вокруг себя не замечали. Мухортов застенчиво признавался приятелю:
- Мою кобру тоже звали Зайчик. Правда- правда. Но и эту гюрзу знаю, как облупленную. Она людоед. У моей жены был такой же взгляд. У неё ещё на правой сиське колдырь есть, такой чёрненький. У этой змеи, не у жены. А у этой за ухом ещё и второй есть, вроде вишенки на торте, только чуть посветлее. Это от переедания человечинки. Вот щас повернётся, увидишь. Говорят, в наше время все ведьмы имеют такой QR-доступ. Вскрывается наподобие эквайринга. На раз. Только приставить надо. Да телефон приставить, телефон, дурень! Ты чего?!
Тогда Норкин также чистосердечно, но на это раз куда более прямолинейно, буквально выпалил в ответ, как на духу теперь, то есть, практически одним махом исповедался:
- Вот бы уконтрапупить её… в смысле у-контрабандить!
- О-па-на-а!
Точно! Вот это была мысль! Царская! Где же она была раньше?! Даже встрепенулись оба сокола. И приосанились насколько были в состоянии.
- Тебе не кажется, что эту дырку нам подогнала вселенная?!
- Так и что, будем теперь мышку из неё караулить? Наверняка зубастая окажется, учти.
- О-ё-ёй! Оттяпает последнее! Нет- нет! Я – пас!
- Много не просим, - всё ещё нерешительно пробормотал Норкин, - палок по восемь.
Доцент иронически хмыкнул и подмигнул тоже грамотному бичу, а также сыщику Осклизкину:
- «Природа-мать, когда б таких ###дей Ты иногда не посылала миру, Заглохла б нива жизни!..». Во студенчестве у меня имелся друг гинеколог Витя Кудлаев из меда. Был широко известен на курсе застенчивой, но крылатой приговоркой: «Будь я девушкой, никому бы не отказывал!».
- Нормальное кредо. Каждый мужик подписался бы. Наверно профессорский сынок, больно застенчивый урод. Нам бы сюда его. Сходу подженили бы на нашей бомжомамке.
- В точку попал. Потомственный гинеколог, из той ещё семейки, что никак насмотреться не могут.
- Поначалу я сдержался, сразу не уписался от смеха, но теперь точно не выдержу. С ума сойти, какие экземпляры духа и воли! – Не выдержав, всё же захохотал сыщик.
Кое-как подошедший временно писюкастый злыдень Жорик тоже и туда же встрял. Как без него?! Сострил, будто ещё состоял при таких делах, хотя сам даже стоять почти не мог:
- Л-ложись, девка, б-большая и маленькая!.. - И сам лёг. Вернее, рухнул плашмя на своё койко-место. Так что не сокол. Нет.
- О! Ещё один гинеколог!
- А я рискну. Лучше стыдно, чем никогда!
Норкин оказался единственно настойчивым. Гвозди бы делать из этих людей! Инициативу свою лелеял, как любимую креду. Совершив чистосердечное признание насчёт уконтрапупить и рискнуть, он попытался и действовать по высказанному собой же алгоритму. Подошёл к затихшей акульей приманке, раскачиваясь, попробовал расстегнуть штаны. Вероятно, ужа хотел из них вынуть, да заглянуть давнему приятелю в глазки, вдруг очнётся дружок, да и подскажет порядок дальнейших действий. Не пора ли, прости господи, истратить неприкосновенный боезапас, без захода в порт приписки. Или даже дозаправки в воздухе. Отважный естествоиспытатель постоял ещё немного, выписывая головкой змея угасающую синусоиду, изо всех сил держась за ускользающего в страхе отечественного производителя - и всё-таки о чём-то ещё и думая при этом. Вероятно, колебался, не хотел тратить последний патрон на столь сомнительную дичь. Однако разве можно думать при таких делах?! И что это такое вообще?! Тем временем патрон видимо уже отсырел.
Глаза у карлы стали полностью затягиваться голубоватой плёнкой. Ему единственному сделалось стыдно. Фредди сильно побоялся, что какая-нибудь расправа произойдёт прямо сейчас и на месте, не отходя от кассы. Однако и это пронесло, хорошо, что на сей раз не жидко. Бомжик махнул рукой или чем-то там другим, прижмуренным, что ещё за ним по номенклатуре числилось. Может колдыря на правой сиське у бомжихи устрашился, не дай бог раскроет код доступа раньше бегства. Нет, он тоже пас! Тогда поспешно затолкал перепуганный эндоскоп поглубже. Точнее, тот сам со страху так запрятался, что полностью втянулся, как дождевой червь, будто схлопнулся в ноль. Теперь и днём с огнём не нащупать. Затем несгибаемый рейнджер развернулся, едва не упал, выровнял дифферент на корму и всё-таки избрал курс на свою кровать. Принялся по мере возможности устойчиво продвигаться по вновь прокладываемому маршруту и в полном соответствии с вновь открывшимися обстоятельствами дела.
В глазу звёздного засланца пульсировала красноватая жилка, словно непрерывно мигающий сенсор в навороченном гаджете, в аварийном режиме тестирующем все коды подряд. Зрачки сузились, как на очень ярком свету. Тогда Мухортов взял и с места по следам приятеля всё равно не тронулся. Сразу последовал всеобщему примеру, поступил наиболее грамотно - ограничился глазами. Слава богу они ещё располагались прямиком на морде лица. Поодиночке, слева и справа от носа.
Иные обитатели полуподвала вели прочие беседы промеж себя - при ясной лампочке под потолком и при совершенно неясном мерцании внутри чего-то совсем уж неотчётливого и с давно разломанным доступом к миру скорбному сему. Словно мечтательные жабы на философском семинаре бизнес-план для Ассоль составляли. Будь в наличии жабры – слиплись бы от предвкушения!
Теперь солировали, как обычно, бывший сыщик, некогда пожиратель маленьких людских судеб, а также позавчерашний доцент некоей послезавтрашней творческой специальности. Ныне оба стихийные педофобы, откровенные нелюбители маленьких хоть мальчиков, или тем более, прости господи, девочек. Они сидели в обнимку на одной и той же кровати и хриплыми начерниленными голосами пели до неприличия суверенный гимн родной страны. Бывает у людей и такой извращённый эндоскоп в голове. Практически не жмурится при извлечении. Когда внутри черепа совсем плохо и перемыкает где-то в основном контуре, тогда да, иногда может и встать на краткосрочную профилактику или для новой трансформации.
С потолка тем временем падали полностью отключенные мухи. Или же то были кусочки омертвевшей штукатурки, теперь совсем не разобрать.
Приятели упорно оставались кем по сути и были, натуральными в собственному соку бомжиками, сиречь, профессиональными подонками, природными бичами да скирдятниками и всё давным-давно с себя и в себе пропили. На непревзойдённом исполнительском уровне звучали из их просаженных глоток проникновенные слова о свободе и славе дорогого отечества, рассадника всеобщей любви и прочей загогулины за други своя. Чётко прослушивалась также тема сильно ненавязчивого андерграунда, в каком интересном гробу они их на самом деле хотели бы повидать, да ещё и в каком именно положении сделать. И свободу ту и славу. Доцент как-то всё больше предпочитал консервативную position number one. Дурачок никогда не любил извращений. А они его.
Однако от принятого ли на душу чрезмерно лилового градуса, от невероятной ли силы певческого своего искусства, а может от чего ещё, но в данный конкретный момент и сыщик Осклизкин и доцент Серёгин всё же потеплели между собой. Даже почти перестали ссориться. Как-то позатихло нездоровье в самых разнообразных органах и тканях, на что до этого постоянно друг другу жаловались. С каждым новым пугающим звуком из роковой зыбки эти жалобы и песнопение стихали ровно на один децибел. Заодно убывали ровно на одну октаву и один такт. Пока все не сошли на нет. Что касается последующего затем текста по-прежнему обязательной коммуникации, то тут совсем ничем похвастаться нельзя было. Разве что чуть более качественным мычанием и отдельными, отчасти ещё членораздельными звуками, сначала гласными, а потом и будто заглохшими, едва шипящими, иссякающими согласными.
К этому времени весь народ, в смысле наиболее передовая часть, экипаж элитного бомжатника, оказался практически никакой. То ли совсем уж клинически безмолвствовал, это когда с мальчиками кровавыми в глазах, то ли всё ещё блекотал что-то практически несусветное. Новое царство небесное призывал и поэтому никак не мог считаться ни весёлым, ни даже находчивым. За что его только сюда поместили?! Но главное – для чего?! Вот в чём вопрос! Даже доцент Фредди почти сдулся и никак не напоминал своего грозного тёзку-маньяка по фамилии Крюгер. Он ещё продолжал, пусть и на новом уровне, основное своё занятие - пусть как-то, но катить бочку на нелюбимого им малыша. То ли на карлу лютую, особенно когда она полночная, то ли на местную чикатилу, а может быть даже и на заокеански засланного вурдалака, пока что мичмана инфернальной морской пехоты. Осталось только довычислить на кого именно засланного, по чью душу. Доцент порывался хотя бы исподволь законспектировать предстоящие ужасные акции с его стороны. И уже завершал в своём незаменимом блокноте необходимую рекогносцировку предстоящих событий. Так что не так уж он и пьян был на самом деле, как хотел выглядеть.
Даже всего лишь взмыкивая словно в предбаннике бойни, доцент по-прежнему оставался неотрывно зациклен на чрезмерно очаровательном дитятке, эксклюзивном засланце небес, самом загадочном избраннике рокового бомжо-клуба «Новый деградант». Сыщик также односложно, но иногда всё же и со староментовской выдумкой, отбивал да развенчивал нездоровые подозрения приятеля. Он как бы продолжал свою прежнюю линию о том, что мальчик в принципе может быть всё-таки в чём-то хороший и вполне достоин большой-большой судьбы. Или чего-нибудь такого же, но тоже очень и очень большого, почти на весь подвал. Поток противоречивых признаний клокотал и нёсся, как из коровника, смываемого половодьем. Не остановить и потому практически не разобрать. Му-у да му-у, а отчего и для чего всё не пойму-у-у!.. Вот если бы хрю-хрю или хотя бы бе-бе-е-е, ну-у, тогда да, тогда сразу.
Появилось большое количество новых гласных ещё не бывавших в употреблении, а также настойчиво согласных звуков, семантически как будто никак не наполненных, и это режиссёром трансляции поначалу было списано на какие-то лептонные помехи. Впрочем, таков мог быть и особо доверительный сленг, на который земляне переходили в минуты редкостного душевного откровения. Таким его по ходу и дописали в сценарий. Редакторов, слабонервных, женщин, стариков, а также совсем уж несовершеннолетних при помощи специального титра попросили отойти от экрана: ибо тост взялся подержать сам доцент. Диалог, судя по синхрону из контактора, развивался примерно таким, каким его и восприняло прогрессивное мировое сообщество, зачесавшее репу ещё интенсивнее.
Итак, прижмурились, погнали!
- Ф-фу! Всё, наконец, понял! Дошло! - Фредди поднял кружку с колыхающейся чернильной жидкостью: - Переубедить никого из вас мне уже не удастся, поэтому сразу же перейду к оскорблениям. Ну и мудаки же вы все! Даже больше, чем я.
Заулыбались, оценили и молча выпили за это, даже закусили чем-то. По морде правдорубу ответку никто не залепил. Пока не за что.
- Понимаете, сначала хотел вас малахольными назвать, потом не от мира сего или даже дебилами, какие вы и есть, но это бы выглядело совсем неполиткорректно и вы могли обидеться. Так что всё-таки, повторюсь, как есть: мудаки вы! Да и всё тут.
- О-о, доцент, тебе точно пора выпить, что-то тебя опять не в ту степь понесло. Даже непонятно с кем разговариваешь.
- Слушайте, мы уже столько влили в себя! Наверно, если слить всё это вместе, там можно было бы плавать!
- Ага. На торпедных катерах!.. Всё верно! И вправду забирать стало как-то не по-децки!.. Даже самые грамотные обзываться вот стали! Такого угара что-то д-давно не прип-помню!.. Ф-фу-у! Да бы-быстро то как прёт?! Чего нам на са-самом деле на-а-алили?!
- Но этот, с глазами… Вот су-сука! Где он, к-кстати, смотрю и не в-вижу?.. Ты рубишь? С г-глазами… ка-который!
- Н-нормальн-н-н-н…
- Д-вери з-закрыты были?..
- За-закрыты… Т-так за-задумано бы-ыло. Чётко.
- Но как он м-мог?!
- Кы-как-к? Оч-чень пы-просто!.. К т-т-тем б-буграм в-ведь тоже закрыты б-были? Д-двери!
- Бе-е… б-е-е…бе-бессовестный!..
- Нормальн-н-н-н…
- Но кы-как же он т-тогда… гад?
- Те-телепортировался. В-вот!
- Ты-так не те… не те… не те-телепорти!..
- Какой ты у-умный, д-доцент, хотя и всё равно ту-тупой. И сам му-мудак. Извини за-за ос-оскорбление! Дай я т-тебя всё равно п-поцелую! Ну, д-дай!
- Ну на! А в са-самом д-деле, че-чего мы пи-пьём?!
- Нали-наливай! Что-то и вправду т-так за-забрало, спа-спасу нет!
- Да-давай споём, мою лю-любимую?! Н-нет, не про опи… описюнелость, п-про неё по-потом. Се-сейчас другую!.. Мил-лион, мил-лион, мил-лион а-лых роз! Из ок-на без шта-нов… ви-дишь ты.
- Г-голова у тебя бывает что на-надо. Особенно, ко-когда без штанов. Т-только слишком ча-часто г-глазки… стро-строит. Кому не н-надо. В ко-колыбельках! Вот! Д-дурная примета, уч-чти!.. Зна-значит, н-недолго т-тебе осталось. Раз на ино-инопланетян стал за-заглядываться!
- Ран-но ра-радуешься! Ты пе-первый се-сегодня на очереди к не-нему. Эт-та ночка т-твоя - так ч-что сам у-у-учти! У него право пе-первой ночи с каждым из нас. По-поэтому се-сейчас он и с тебя шкур-ру др-рать станет. Уч-чёл? Под-д-дмылся?
- Я ему и за т-так отдамся. В-всё равно от меня одна ш-шкурка осталась. Может на этажи пе-переселит, куда побогаче. Челове-е-еком стану. Со мной даже бабушки у подъезда здороваться начну-ут!.. Не исключено, что и проституткой назовут вместо Михалыча. Верх признания! Д-для меня ж тогда ве-великое бу-будущее от-откроется. То-тогда в-ведь всё смогу и всё су-сумею. Всё по плечу ста-а-анет. И по другому ме-месту тоже.
- Г-господи! Как же я стал ненавидеть де-детей! Осо-особенно ма-а… ма-а-маленьких!.. к-котор-рые по нашу ду-душу в-всегда при-приходя-ат хрен ти откуда! Да из штанов всегда вытряхивают. Э-эй, не отключайся! Мы-мы та-ак не до-договаривались! Н-не оставляй ме-меня с ним! Э-эй! Н-не оставляя-а-а-ай! Их много стало!
Тут и сыщик вроде как сломался, не выдержал единоборства со жгучей «синеглазкой», которой тоже как будто нализался. Или специально наглотался до многократного удвоения сущности сверх необходимого. Внезапно оборвал диалог на самом интересном месте. Ушёл в свободное паденье, легко поджав под себя руки и ноги. Видимо, это чтобы скорее дна достичь и потом удобнее от него оттолкнуться. Миг – и как и не было того сыщика на этом самом месте. Пропал. Ушёл вчистую, как шпион с холода. Может где-то в другом окоёме проявится, вынырнет, отфыркиваясь?! Но не факт. Но остальные мудаки всё ещё самоотверженно сражались будто порядочные ещё.
- Слу-слушайте! Да он нас точно сглазил. Крыши не просто съехали, а ещё и где-то зацепились.
- Доцент, скотина, отыгрывай назад своё заклятие! Нам не понравилось. Оно на слово «мудаки» включилось. Это и был пароль.
- Поглядите-ка, как быстро отпустило?! Словно вправду что-то отцепилось. Эй, чуваки, может кто-то заметил, что это было на самом деле?!
- Если бы не знал, что доцент тут не при чём, что не он это пойло квасил, точно подумал бы про него.
- И всё равно, зря он вначале квакнул. Надо кокнуть его!
- Больно грамотный попался! Ничего, и не таких переваривали.
- Да брось ты его, видишь, парнишка с рождения не в себе. Несёт чего ни попадя, сам себя не помня. А пойло всё равно дрянь. Взяло и сразу отпустило, причём, без всякого отходняка. Даже как-то посвежело. Что-то тут не так, согласитесь, бичи!
Фредди, поддерживаемый за шиворот страхом вновь назревающих люлей, теперь исключительно мысленно сражался с по-прежнему прущими отовсюду дебилами и мудаками, только теперь непонятно в каких обличьях. Всему миру, самой вселенной так и не сломленный русский богатырь демонстрировал последние человеческие качества, во всяком случае, какими он их ещё помнил по книжкам. Даже разговаривал сам с собой для бодрости (или отвода глаз, что, разумеется, одно и то же). Однако хренотень свою нёс целиком нечленораздельную, теперь – вот абсолютно. Так что перевести её не смогли даже самые мощные компьютерные мозги Вселенной, ни сверхнавороченные адаптеры, ни конверторы, ни даже транскрипторы. Ни весь творческий, беспредельно авторский коллектив со всей метагалактики.
Самое активное звено тех вселенских мозгов, их резидент, специальный корреспондент, их малявка-засланец или кто он там на самом деле - этот фрукт заморский всё ещё не оставлял попыток всё здесь понять и всё здесь постичь. Даже когда практически ничего или никого вокруг не стало. Всё попадало и попряталось. Но всё равно хоть надежда имелась - а вдруг хоть что-то ещё произойдёт, а кто-то проявится и всё изменится. Ничто же не проходит бесследно! Во всяком случае, не должно просто так безответственно исчезать. Всегда следует вовремя реагировать, успевать зафиксировать и захватить хоть маленький, но плацдарм. Звёздный кадет, юный первопроходец в этом смысле некоторый задел определённого минимума и произвёл. Передал-таки куда требовалось и что требовалось. Прежде всего, видимо, для предварительного стороннего, реципрокного анализа, исследовательского и учебного. Доцент сразу понял, что этого окажется вполне достаточно для последующего разгрома его позиций и что пацан проявил себя гораздо более увёртливым типом, чем предполагалось до того как. Всё же он его явно недооценил.
Может быть ранее, на самом старте репортажного цикла, его постановщикам ещё казалось, что их стажёр пошёл как будто не совсем правильным путём, что корреспондировал не вполне то что нужно. Теперь стало ясно, что мальчишка на самом деле кое-чего добился. Именно тут и так их пострел всё же поспел. И кое-что у него слегка проклюнулось действительно заслуживающим самого серьёзного внимания. Вот что значит терпеливо оставаться в самой гуще событий, в кипятке нарождающегося информационного потока! Что-нибудь, да обязательно высидишь! Или выловишь. Метод включённого, корреспондирующего исследования, как и прямого, участвующего репортажа с места событий, всегда получается наиболее эффективным! По меньшей мере, предельно впечатляющим!
Достаточно посмотреть, как усердно и даже профессионально звёздный кадет работает в данную минуту! Не остановить медленного мерцания терпеливо поджидающих огромных глаз! Такая кошка высидит любую мышку. Это же просто песня!
Казалось, что девчоночноподобный малыш, эта словно бы нечеловечия карла летучая-перепончатая, глазами-ушами старательно конспектировал поток сознания от доцента, хоть и не первой, но отныне как никогда главной жертвы. Его только со стороны можно было принять за обычный пьяный или даже собачий бред. На самом деле в нём ещё можно было найти или даже находился некий смысл и подспудная отгадка местного бытия. Похоже, детёныш неведомых созвездий и в самом деле удачно ретранслировал на родину первые результаты своего включенного анализа. От усердия даже приподнялся в зыбке на стальных своих ручонках. Снайперские выстрелы сопровождающих аудиовизуальных контрольников сливались в настоящий стрекот колоссального матричного принтера. Работа нарастала ещё та!.. По тройному тарифу. С молочком мальчику за вредность. От родимой бешеной коровки.
Доцент, для собственного контроля текущей ситуации слегка приоткрывая один глаз, лопотал исключительно чётко, раздельно, с паузами, как под стенографию. Демонстративно бредил, а фактически провоцировал, диктовал по ходу самим собою чётко просчитываемый свой же бред, нацеленный на спонтанное самораскрытие неискушённого противника. Наконец добился результата. Вполне отчётливо услышал, как откуда-то издалека опять стал доноситься ещё и шепелявый гул лавиной пошедшего в земную бездну иного пространства и времени, вновь запараллелельного на них соседского мира, вновь словно бы ненароком оказавшегося поблизости. И подглядывавшего в замочную скважину. Просто якобы случайно мимо пробегал, да вот, решил заглянуть ещё и к этой планетке, на всякий случай. А тут тако-ое!.. Иногда этот гул нарастал, в другой же раз чудился лишь исчезающим шорохом тонкой, как бы никчёмной струйки в часах песочных.
Порою казалось, что так, с гидравлическими ударами, действует канализация из-под разметавшегося наверху человечества, поистине не ведающего в бреду, что творит, слюни пустило и разулыбалось во сне. Да если бы только слюни! Вот здесь прямо над головой, без устали, берёт себе и так вот не ведает. Достаточно лишь посмотреть на все эти несерьёзные многотрудные трубы и сразу же пронизать конечную суть обстоятельной и на редкость бессмысленной работы всего сообщества двуногих землян. Без глупых фантазий и теоретических выкладок сразу обнажить её – как, куда и сколько бывшего человеческого добра проносится и плывёт себе дальше. Кружится, булькает и опять плывёт. Причём, конечно, никогда не тонет. А эти его так называемые производители по всем своим горизонталям валяются в полном или отчасти полуразобранном забытьи, которое они иногда для смеха ещё своим сном или полной отключкой называют. Это-то и есть полный технологический цикл?! Это-то и есть мировой прогресс?!
Контрольники между тем отчётливо забивали в какую следовало крышку какие требовались последние гвоздики одного из стартовых сеансов связи. Доцент тщательно подхватывал, дотошно пересчитывал их всех до единого и, как рыбок, аккуратно складывал в баночку из-под майонеза. Межпланетный поединок, раз начавшись, теперь никак не мог остановиться. Кто кого одолеет, не было понятно ни разу, тем более в отсчёте с этого, едва полностью зафиксированного, начала.
Все процессы мира, не только человеческие – всегда чьи-то отбросы, чья-то канализация! В неё непрерывно проходят, а затем плывут куда положено отлично или плохо переваренные последы, а то и выкидыши чьих-то великих или не очень проектов. Часто и трупы вполне реализованных, даже некогда знаменитых. То, что обычно повсюду, всегда и массово поднимается, а потом, опять же полузатонув, плывёт себе, плывёт, кружится, а также пузырится! Иногда такая смердятина протягивается из ниоткуда в никуда, что и не разобрать, куда хотя бы отвернуться, да задержать дыхание. Отовсюду смердит, отовсюду и пронизывает очередными великими достижениями в их исходе, на смыве! Только что народившимися или наконец благополучно скончавшимися, смытыми и забытыми. Спасение лишь в возможно более стремительном падении на дно. И чтоб никогда более!
Упорство безумных всё же иногда вознаграждается. Как сейчас. Бывает, что соратники появляются даже в роковой час Х, когда большинство обычно разбегается. Как правило, не добегая до границы. Очень скоро выяснилось - ещё одна душа из экипажа элитного человечьего бомжатника услышала-таки подвиг доцента. И теперь тоже храбро сражается с нашествием сползающего со стен и потолка дико парализующего кайфа. Пускай и в полных отрубях, но таки бьётся с наседающим супостатом. Может даже и в не совсем полных отрубях, но по большому счёту и это неважно. Главное, чтобы беззаветно, отважно и храбро с кем-нибудь биться, невзирая ни на что. Иногда и прорубается таким образом до конца. А уж за что бился-прорубался – так какое это когда-либо имело значение?! Безумству храбрых – венки со скидкой!
Столь достойно проявил себя не кто иной, как относительно умный бомжик Мухортов. Именно он, прямо с койко-места своего непристёгнутого, причём, не раскрывая глаз, громко и отчётливо сказал, к кому-то может быть и обращаясь, а поскольку никого из реально внимающих в обозримом пространстве с определённого момента не осталось, кроме последнего защитника планеты по имени Фредди и звёздного спиногрыза в люльке, с целой армией инопланетной нечисти за спиной, то значит это вроде им всем и адресовалось.
- Т-ты понял?! Звери на завтра опять радио обещались провес-сти! Гульбернатора услышим! Счастье-то какое будет! - И умолк в предвкушении.
И тогда доцент до мозга костей своих осознал, что на самом деле главное по жизни - всегда знать, кто спит, а кто нет. Иначе, если что, не за что будет ухватиться.
Карла от избытка ударивших его в спину сильнейших туземных чувств, сопутствующих семантическому преобразованию нового, внезапного и конечно же абсолютно бездонного смысла, в отчаянии даже прижмурил глазки. Ещё крепче стиснул в чумазом кулачке свой оральный контактор, не исключено, что бывший контрацептор. Однако, так не дождавшись продолжения потрясающе бессмысленной земной контратаки, вновь перевёл луч контактной коммуникации (а может и вправду контрацепции) на резко захолонувшего в долгожданной передышке доцента Серёгина. У этого-то глаза ещё как оставались раскрыты! Они у него с некоторых пор, в принципе, и не закрывались никогда. Непрерывно что-то строили, вычисляли, активно искали хоть какой-нибудь способ прорыва из неуклонно сжимающегося окружения. Кажется, вот теперь, благодаря умелой и своевременной помощи ещё одного защитника крепости «Земля», они всё-таки нашли его. Долгожданная подмога от соратника дала как никогда нужную уверенность. В скорой и окончательной победе над врагом.
Мгновенно воспрявший многомудрый бомжик даже позволил себе ещё одну военную хитрость, кроме прежнего унылого развешивания лапши на уши. Словно бы повинуясь неведомому импульсу, он также посмотрел на звёздного кадета во встречном направлении, но при этом сделал вид, что на самом деле в упор его не видит и не слышит. Тем самым тоже словно исполняет неведомую команду. Первое правило санитара из дурки: если хочешь укротить буйного, покажи, что ты ещё больший психопат.
Хоть бы на минуту смежил очи для правдоподобия демонстрируемого фатального ранения, беспамятства и прочей пропажи мозга. А тут вроде и подранком себя показал, но в то же время почему-то яростно и чрезвычайно умело контратакующим. То есть, при явной координации своих действий с некоей стороны. Ничто так не обескураживает и не вводит в заблуждение, как явная некогерентность в поведении противника и одновременно его чрезвычайная уверенность в своих действиях.
Всё же Серёгин немного остерегался настолько рискованно блефовать и подставляться. Мало ли какие резервы ещё могли быть у противника! Тем не менее, он бесстрашно притворился тупым нерассуждающим ретранслятором и погнал совсем залётную шизу. Будто бы уже заходил победным маршем во вражескую столицу. Как и только что спасший его дружок Мухортов, Фредди принялся демонстративно гнать полную ерунду, что-то бормотать насчёт последнего шанса, якобы выпадающего ему, о великой будущности завязанного на него непонятно какого проекта века. Блекотал действительно полную ахинею, а также предельно неадекватный бред самой сивой из земных кобыл. Целенаправленно загружал чуждый беспредельно строгий разум заведомо никак не вычисляемой, абсолютной околесицей от винта. Не может быть, чтобы от перегруза не сдох!
Если бы юный звёздный рейнджер был хоть чуть-чуть поопытнее, он бы сразу понял, что даже для доцента послезавтрашних наук это выглядит чересчур классно рассчитанной дезинформацией и потому представляет собой не что иное, как точно ориентированный и весьма квалифицированный информационный вброс самого настоящего «серого шума». Тут Серёгин ещё и поднажал из последних сил, заметив, что у противника наконец как будто поплыли мозги. Доцент, предельно ускоряясь, в ещё большем темпе форсировал и без того кромешную, всё забивающую пургу между ними. Вдобавок сделал вид, будто всю эту пафосную дребедень кто-то из земных генералов именно сейчас усиленно ему подгоняет во всё больших количествах по каким-то совершенно немыслимым для инопланетян каналам связи. Всегда же важно выступать от имени какого-нибудь предельно важного начальника, а не просто самого себя. Времени разбираться так ли это на самом деле долго ни у кого не будет, а решающий момент окончательного перелома окажется быстро пройден. И торжествующий победитель спокойно усядется на плечи врага. Потом на них беспрепятственно ворвётся в его лагерь, пойдет громить тылы и обозы.
С непривычки проникся отстойным бредом лишь один карла, звёздно-писюкастый малолетний злыдень. Может оттого, что больше уже было некому. Он при этом ещё сильнее встрепенулся, заново, словно в последнем рывке приподнялся в своей так называемой кроватке. Показалось, ещё секунда и заверещит остальной диверсионно-разведывательной группе: « Рота-а! Падъём по полной форме! Спасайся, кто может!»
Должно быть, в полной мере до маленького монстра серьёзность положения всё же никак не доходила. Да, конечно, она слегка обескураживала, а отчасти даже бодрила и радовала своей необычностью и долгожданным драйвом. Видимо инопланетяшка всё ещё полагал, что последнее слово останется за ним. Но всё к тому моменту безвозвратно запоздало. Потому что так и не вдарил заключительный фанфарный гром последнего, решающего наступления на Землю, никак не сверкнула зенитная сигнальная зарница для колоссальных армий захвата несчастной планеты, мимоходом избранной в жертву. А всё потому у них обломилось, что клятые метагалактические фашисты так и не взяли в клещи или в оборот золотую головёнку простого земного доцента околовсяческих, но всё-таки послезавтрашних здешних наук. Хотя она и гудела, от неимоверного напряжения почти разваливаясь на части. А всё равно не склонялась ворогу, глазки ни за что не закрывала, даже в самом полном осадке пребывая, в том числе практически в забытьи. А всё равно выдерживая натиск почти было победившего неприятеля. Врёшь, не возьмёшь! Наш батальон десятерых!
Ни за что не сдавшийся, никоим образом несклонившийся и оттого совсем-совсем потный педофоб Фредди всё бормотал, да бормотал что-то там такое, онкологически-околовсяческое, но поперёд всего важное. Он по-прежнему воспринимал новые и даже крепнущие контратаки безжалостного врага, но и всё ещё не хотел хотя бы в малом уступить, показать, что вот-вот может и сам сломиться и мгновенно осыпаться.
Потом вдруг именно так и сделал. Стал быстро терять себя в навалившихся бесчисленных миражах инопланетных или потусторонних воинств. Из последних, неумолимо тающих сил, уже заваливаясь навзничь, доцент перенёс свой последний и решительный бой не куда-нибудь, а в запредельно дальний сон, где и сам не раз ломал себе ноги, в самое отчаянное забытье, там, где даже волки боятся выть. Надеясь хотя бы отсюда напоследок обойти неприятеля и ударить его в самое подбрюшье. Грохнуть гада при последнем своём издыхании. Интуитивно нащупал самый верный рецепт победы. В принципе, гады так всегда и грохаются. По-другому – никак.
Внешне Серёгин затихал, слабея даже от миражей ураганных синеглазых смерчей где-то в отравленном мозге или в том, что там ещё у него оставалось в верхней части туловища, в черепке. Ему казалось, что все эти спиральные галактики у него даже из ушей стремительно вывинчиваются и выпрыгивают себе куда ни попадя, словно крысы из тонущего корабля. А потом ещё и рассыпаются повсюду без следа. Чтобы, значит, если кому и пропасть – так хотя бы не всем. Тогда, значит, как бессмертные тараканы разбежались.
Повсюду, куда ни глянь, вздымалась насмешливая полутьма - и за высокими окнами и пониже их, в тихом омуте смурного заведения, последнего земного бастиона. При этом она ещё и вдавливалась во все его чёртовы щели, словно вообще никакие, но как бы ещё дёргающиеся. На влажных стенах помещения поблёскивали то ли капельки осевшего и уже умершего дыхания, то ли всё же какие-то непонятные отсверки чего-то вновь нарождающегося. Словно кто-то чрезмерно чуждый поспешно довпитывал в себя последнее изделие целиком переваренного человечества и готовился выпустить на волю собственную детву.
Вероятно, то сам Млечный Путь ссыпался сюда, словно подорванный бархан. Сквозь все семь небесных междуэтажных твердей над головой. Наводя шорох и порождая тот самый едва уловимый шепелявый гул, что периодически возникал и раньше, о чём-то сигналя и сигналя. Кроме того, всё ещё было слышно также, как здесь, в безмерно маленьком кулёчке свёрнутого в рулон земного полуподвала, как-то по-особому зловеще, постановочно-безостановочно работала канализация, многотрудно пропуская бесконечную отшлаковку плавучих, вышних сфер теперь совсем непонятно чего, может чего и не было и нет никогда. Поэтому магистральная прямая кишка ойкумены напоследок безошибочно прорисовывалась даже в полностью обступившем полумраке. Ко всему прочему указанную обстановку сотрясал ещё и мощный храп надёжно, вусмерть отключенной, исчезающей человеческой протоплазмы. Больше никто не шёл ниоткуда на помощь, да попросту и давно не мог.
И снилось доценту Фредди накануне исхода последнего часа относительно спокойной передышки в его великом противостоянии за право доживать на собственной планете, как их сбитый лётчик, великий комэск бомжопапик трудолюбиво перелетал из тени в тень, из подвала на помойку, повсюду рекламируя новейшую финансовую пирамиду вице-мэра Уткинда. А юный межзвёздный рейнджер по-дружески парил рядом и заботливо подставлял своё чешуйчатое крыло, когда у комэска начиналась одышка. Перед роковым пробуждением всегда снятся подобные, роковые, но предельно вещие образы совершенно конченой ерунды.
В это совсем не щекотливое время, когда во всех тенях все перелёты благополучно закончились и бомжачее, то есть, последнее, ещё живое человечество совсем угомонилось на покой, именно тогда, наконец, взял да и подступил давно означенный час Х. Можно сказать, долгожданный.
В глухое, предутреннее мгновение ночи болезненно чуткого бомжика Фредди опять кто-то пнул, словно тапком в район гипоталамуса. Будто вызвал застенчивого таракана души на кухню, поговорить за жизнь. На этот раз без бутылки. Требовательно, настойчиво, именно пнул и как раз вовнутрь головы. Впрочем, тапком по-другому и не притопывают, а только так, исподтишка. Может быть, даже сама судьба, милый стриж, подобным, бесцеремонным образом присела в тенёчке, где-то там внутри черепа, прямиком на турецкое седло, бесцеремонно отодвинув в сторону окостеневший гипоталамус. Или на ветровое стекло зашкаленного умника большую отметину собралась ставить, как избранному. Чего уж там – заслужил, ничего не поделаешь. Такую большую-пребольшую бордовую кляксу, как первейшему из иуд на лоб, неотвратимо тараканскую, зовущую к немедленному исполнению отчётливо великой миссии предавания всего и вся.
Однако и тогда доцент Серёгин, верный долгу рядового землянина, всё-таки не сдался. Быстро-быстро подвсплывая, он стал усиленно припоминать в скорёхоньком темпе, что ещё не успел сделать, что всё же должен напоследок реализовать оставшийся какой-никакой а долг перед человечеством. Как и положено последнему солдату земной цивилизации, просто обязан высторожить карлу лютую до самого конца и в самый последний момент завалить супостата. Или, хотя бы, в ту самую последнюю секунду всех-всех успеть предупредить и этим спасти.
Голова гудела, хотя как будто и не в таком разносе, как перед самой вещей отключкой. Повернув её, то есть, голову, доцент прежде всего бесстрастно зафиксировал, что момент как всегда упущен. Тут же обомлел от жаркого холода горького сожаления последнего промаха в своей жизни, с запозданием и потому разом охватившего его. Младенец теперь далеко не младенец, мальчик не мальчик, и даже, прости господи, не девочка, в смысле, не внезапно ожившая панночка во гробу. Он споро выпрастывался из своей отчаянно трепещущей, переливающейся солярисовой колыбели для танков. Длиннел как дирижабль, обострялся прямо на глазах. Становился вновь откровенно остролицым правителем. Победивший пришелец властно и подозрительно принюхивался ко всему окружающему. Маленький пушистый зверёк, песец, как всегда, и в новом обличье не изменил себе, подкрался незаметно, но отовсюду! Ни один датчик движения не сработал!
Верноподданная аура вокруг сразу же словно взбесилась. Переметнулись к назревшему у порога ворогу все кто только мог. Даже кто не мог – те тоже, дрожа на полусогнутых. Все докладывались остролицему карликовому Хозяину, вновь решившему покататься на людях и потому опять усевшемуся в кресло командира земного экипажа, все-все-все повязались единой порукой. По новому кругу запустилось свиристенье, сюрчанье, буркотанье и всякая такая прочая информационная поддержка. Наперегонки понеслись, закружились некие отпадно жуткие персонажи, завиваясь в турбулентном вихре уходящего вперёд долгожданного флагмана.
То далеко не мёртвая панночка, полностью войдя в свою земную мальчишескую оболочку, как в скафандр, опять стремглав летела в своём крейсерском гробе. Обезбашенно сексуальная и отважная хищница с межзвёздной трассы безошибочно находила и выклёвывала оставшиеся живые души, флагманским пеленгом пронзая и обыскивая сумятицу всего окрестного пространства в поисках новой добычи. И заставляла всех нырять в себя, чтобы упокоиться там раз и навсегда.
То хрюкал, выползая из-под натужно дрожащих стенок, командорский дедушка заново оживающей земной нечисти по дворовой кличке Вий, необычайно окабаневший от безделья подземный ВИП, но без видимого чипа. Вновь невероятно амбициозный и агрессивный. Потому что застоявшийся. Поэтому очень-очень похожий на какого-нибудь ожившего губернатора или иного страшно кипучего и потому вечно правящего демона во главе страны.
То по стенам бегали, уверенно пересекались световые, переливающиеся зелёным и красным, штурмовые пятна-фокусы от цветомузыкальных глаз нежного и свирепого карлы или карлицы, словно от зенитных фронтовых прожекторов перед новым штурмом хронически падающей столицы. То, наконец, во всё более громкую силу трещал от напряжения, готовый вот-вот лопнуть, прорваться, магнетический, но ещё жизнеспасающий круг. И даже не было теперь понятно, хорошо это или плохо.
Вновь из прежней чересполосицы выбился он - протяжный сыплющийся гул из великого преддверия мира. Будто из аэродинамической трубы, установленной в самом центре каких-нибудь необъятных песков - по окоёму всей Ойкумены. Как от вздыбившейся лавины, закрывающей небо и всю остальную иссякшую бесконечность. То был звук отчётливо внешний, а не из золотой забубенной головушки загулявшего не в тот свет земного умника, как бы склоняющейся перед непостижимым здешним супостатом.
Опять же, в который раз, прорвались надлежащие и свист, и сюрчанье, да и свиристенье тож. С усиливающимся напором, со всё более интенсивной амплитудой задрожали стены. С них даже стекали каплями осевшие искры истекающего человеческого дыхания. Часто позвякивали стаканы на столе как от сейсмического натиска, баллов где-то на десять и набралось. Сам по себе, словно оживший, мелко сучил об стол капитально обсосанный селёдочный хвостик. Таким образом все до единого проявились симптомы давно назначенной на земле адовой бури Апокала.
Пришла в движение всякая-перевсякая земная гадость, даже порассыпавшаяся было в незапамятные времена. Повсюду рыскала в поисках новой поживы. Перелетала в новую питательную тень. Нормальные божьи твари давно бы из нор повыползли, да в чистом поле попрятались. Бомжиков же ничто не пронимало. Словно сурки разметались они в своём полу-подземном Хилтоне. Слюни опять же пустили и разулыбались во сне. Это-то на самом гребне девятого вала. С другой стороны, в принципе, где же ещё отдохнуть, как не там?!
В самый сочельник бомжачьей вечери. Блаженны нищие духом! Хрю-хрю! Бе-бе-е!
Теперь преобразившийся карла прямо, в упор смотрел не куда-нибудь, а именно на крохотного мышонка доцента. Очнулся, конкурент?! Какой «ап» сейчас будем делать! С какой насадкой?! Под ноль, на бреющем, иль хоть вихор на темечке оставим?! С помойкой черепа или без?! А может полный апгрейд?!
Фредди, хотя давеча и помылся на всякий случай, но всё-таки опять принялся за прежнюю, уже сданную игру - то уводить супостата взглядом в сторону, как куропатка от гнезда, прикидываясь подбитой да ещё и сильно невкусной птичкой - то вновь притворяться спящим крокодилом. Однако, что так, что этак, а результат оставался один, хуже прежнего.
Полностью очей своих недобитый умник опять ни за что не смыкал. Поэтому очень хорошо видел, что любые его маневры отвлечь неумолимое чудище всё равно никак не удаются, нисколько не срабатывают. На этот раз «ап» всё-таки сделают ему, и ноль и чубчик кучерявый. И череп до костей обдерут, и остальной полный апгрейд сделают. Ничто никуда теперь не денется. При всём богатстве выбора другой альтернативы как не было, так нет и не получится. Даже доцент это понял. Такой бабайка, если уж вылез из-под кровати, то задерёт теперь любого и на раз.
Оставалось и вправду лишь расслабиться и попытаться напоследок получить удовольствие, каким бы сомнительным ни получилось. Не то и вправду сходу задерёт. А так хотя бы не сразу. Тут уж конечно желательно было ещё помучиться.
Полночно избранную жертву тем временем совершенно точно запеленговали по всем частотам и всем измерениям. Словно Вий, тот самый главковерх восставшей земляной нечисти, пятой колонны инопланетян, теперь твёрдо и конкретно указал на него. «Вот он!!!» - рявкнул старший власовец подземелья. Задрав указующую лапу, прямо в кроватке пометил спеленутую муху. Поставил «маячок» и сразу по всем правилам организовал финальный налёт на добычу. Свистела в воздухе своим гиперзвуком, сюрчала, свиристела, барражировала, обеспечивая плотное прикрытие, беспощадная и совсем не мёртвая панночка в отчётливо мальчуганском обличьи. Надменная как лётчица люфтваффе. Злая карла-карлица бесстрастно играла и играла желваками на своих иноземных немецких скулах, да ещё и глядела при этом - неотрывно, почти насмешливо.
- Где, наконец, твой «ап»?! – прошептал полумёртвый доцент. - Давай же, тварь, не медли, не томи!
Постояв на негнущихся ногах ещё, сколько ему надо было, но никак не передвигая их, карла без видимых усилий, легко вспарил и через какое-то мгновение плыл-направлялся прямиком к доцентской койке. Он вытягивал руку с излучателем, готовился скомандовать своё идиотское «ап», да и отправить очередную жертву в поднебесную свою преисподнюю. Отконтрацептировать, а также уконтрапупить так - чтоб уж без следа. Фредди ещё острее прочувствовал себя именно муравьишкой, отчаянно катящимся в свистящую прорву неистово втягивающей песчаной воронки. Даже почти увидел, как грозный муравьиный лев, сшибив его на лету, открыл свои непостижимые глазищи. Завидел жертву и радостно раздвинул жернова-жвалы, унизанные капельками голодной слюны. Настоящий межзвёздный хищник в засаде на людей. Да какая же прелесть, а не картинка!
Вот здесь-то наша, оказывается, всегда и пропадает! Кто бы мог подумать?!
Именно тут - где всегда сносятся самые-самые последние перегородки и всё-всё сходится в одно.
Где неизменно, целиком и полностью рушится любой магический, жизнеспасительный круг.
Где мрак окончательно и безоговорочно подходит к самому сердцу и, перед тем как забрать его целиком и насовсем, начинает обстрел прямой наводкой. То есть, добивает.
Где грозовой сполох молотит не от горизонтов, а прямиком с сортирно-орбитального зенита всех-всех положенных поднебесных этажей. В самое-самое темя. Чтобы наверняка на этот раз. Чтобы если уж замолотить, так целиком. Пока не расплющится распоследний рубеж, предвенечный спасительный круг, остатний бронежилет возле самого сердца. Без которого - точно всё!
Как в эту минуту! Сейчас бы того упрямого бомжика и брать за жабры, наверняка замолоченного, безоговорочно распластанного и совсем-совсем к чему угодно готовенького! Даже ещё и практически тёпленького. Захватчик теперь полностью выбрался из зыбки своей преисподней. Однако размышлял он теперь не долго. Раздвинул веки, зацарапал половичок перед последним прыжком. Детский ужас, страшный бабайка наконец материализовался, да ещё во весь рост. Кого это не парализует или не обратит в паническое бегство под подушку?!
Поэтому-то Фредди, внезапно наяву увидев того, кто у него от рождения под кроватью живёт, кем его всё детство пугали, по внезапной слабости душевной неожиданно предпринял то единственное, что ещё могло его спасти. Этого никак не могли предположить в межгалактической боевой группе захвата, которая уже было пошла на полное снижение. Лучшие мозги Большой Вселенной напрочь зависли, столкнувшись с простым похмельным, а потому на редкость изобретательным земным разумом, обуянным простым детским ужасом. Не выдержав небывалой остроты столь ответственного момента и не найдя в себе сил достойно уйти в мир иной, наверняка обетованный, а куда же ещё, - доцент внезапно принялся орать как сумасшедший, звать маму и папу, чем тут же поднял на ноги всех кого только можно.
Они словно бы ожидали этого, будто на стрёме стояли, вернее, чутко лежали на самом низком старте. Даже с самого неподъёмного бодуна вдруг сходу пошли на подъём. Резко, разом – всей толпой. Бах – демоны и глазками своими оловянными не успели как следует моргнуть, как земляне уже понеслись на них своим топочущим буйволиным стадом. Только они в этот миг чувствовали - почему так вышло. Просто сторожевая обезьяна подала сигнал опасности! И жизнь, спасаясь, сорвалась лавиной. Слишком просто здесь всё оказалось устроено. В этом мире все и всегда ждут только самого плохого. Ничего больше. Когда же оно вдруг приходит, именно вдруг, - да кто бы кто при этом ни был, и как бы плотно вечером ни покушал, ни попил, а поднимется, как миленький. Нестись и орать будет, как на бойне! Остальных полумёртвых поднимет. Всех святых заставит вздрогнуть и посинеть.
Бомжики вскакивали неожиданно дружно, исключительно согласованно, словно разом в одно место ужаленные. Они мощно бились друг об друга, как пожарники при тревоге, тревожно воняли, да ещё и хрипели при этом: «А?! Что?! Менты?! Облава?!». Грёзы вспорхнули, слюни высохли, как и не было никого и ничего. Сонные, расплывчатые улыбки оборотились вспять, в нормальные, человеческие, то есть, затравленные оскалы... Опять же запахи - вот эти, и вправду как никогда, сейчас попросту валили с ног. Так даже портянкам от целой роты стройбата не получилось бы. Точно. Мамой можно поклясться.
Топочущие, опухшие бомжики напрочь распугали нагло наседающих межгалактических рейнджеров. Разогнали слетевшихся стервятников-дельтапланов, всех до единого, даже закоренело людоедских, со взглядом как у жены наполовину умного бомжика Мухортова, намедни полночью уже спасавшего жизнь доценту Серёгину. Инопланетян с их пятой колонной словно дустом посыпали, весь их дельтапланий кагал. Фыр-р! Вот как разлетелись перепончатокрылые опричники кто куда. Кто обратно в Юрский период, кто опять рикошетом сюда, в счастье кромешное, с неба рухнувшее. Спустя несколько длинных мгновений очень многие ошмётки чрезмерно дивной картины таки пролезшей сюда преисподней очень быстро стало со всхлипом засасывать куда ни попадя, а также вверх и вниз. А ещё, может быть, как раз в ту самую заглавную человеческую кишку под потолком заветного бомжатского подвала. Чпок и нету. Потом снова длинный, затягивающий всхлип - чпок. И опять без брызг. Интрига примерно такая. Заслушаться можно.
С похмелюги и спросонья даже побились все, но это пока ещё свет не включили и потому особо значения не имело. Замызганные извёсткой и мухами благотворительные лампочки, как им и положено, но всё-таки с натугой разогнали последних кромешников, остатнюю шибкую нечисть. От внезапного запаха предутреннего сполоха завяли, бледнея, уши у всех без исключения агентов межзвёздного империализма. Поспешно шмыгнула за пространственно-временной барьер разбитная сука пацанка-панночка, поправляя чип за левым ухом, надувшийся как фурункул. Уволокла за собой упирающегося старшину Вия и всякую-прочую подручно-заплечную номенклатуру. И опять со всхлипом словно хлопнул мыльный пузырь, потом ещё и ещё раз хлопнул. Чпок-чпок-чпок - и всё-всё по очереди, давясь, попропало. Даже кукарекать, как и самому солнышку вставать - никому не понадобилось. Так урылись разнообразные всенощные черти, что не нужно хоронить!
Фредди протёр глаза. Тогда-то мир и явил ему истинную благую весть: а вот они-то с корешами всё-таки уцелели! Хотя по-прежнему не всплыли в люди и своими мордами по-прежнему известно в чём, а всё равно целёхоньки-и-и остались!.. Благодаря кому?! Где Звезда герою?!
Одновременно вернулись и звук и цвет и всё остальное, на что давно и суда-то нет. Картина таки выжившей исподней не получилась настолько дивна и загадочна как предыдущая. Все в пустой след заполошно и безадресно орали, кому-то непонятно за что и чего грозили. Только спустя минуты бомжомамка вдруг хватилась - а самого младенчика-то и нету. Надо ж, первая обнаружила пропажу! Исчезла золотиночка наша! Пропал захватчик, сдулся окаянный! И тут все конечно стихли.
Самого бомжопапика комэска мамка малолетнего демона-террориста сбросила на пол в поисках своей зазнобы. Однако нигде ни шороху, ни писку, ни даже пиписки завалященькой. Да хоть бы воя какого-нибудь заунывного, сердцу милого!
С подачи мамки по всему исподнему помещению тут же пронёсся первый клич всебомжачьего розыска. Ау! Пацан, заинька, ты где?! Ужель тебя таки мы потеряли, падлу!!! Господи, ты всё же сделал это! Да и его ли одного ты вот так, внемля страстным людским мольбам, оприходовал?! Срочная утренняя поверка показала, что, конечно, не только. Неформального лидера, бывшего сыщика Осклизкина также не оказалось на месте! И этот что ли пропал, самый крутой из доходяг?! Или как раз он и унёс в зубах ненаглядного пацанчика, а может и пацанку?! И теперь дико надругается. Да что ж это такое творится, люди добрые?! Ратуйте!
Так появилась и конкретная адресность, кто виноват, в каком направлении рыть, спасать треснувшие устои. Поэтому всё стремительно и рванулось на круги своя. Бытие поспешно возвращало себе смысл извечной бессмыслицы.
На фоне обязательного жертвоприношения всё сходу повозверталось на свои берега. Понеслось в ещё более эксцентрично-экспрессивном образе и подобии. Проспавшийся реинкарнат кузькиной матери, бомжомамка, леди Кры, подземная принцесса, нелегитимная владычица безбрежных подлунных камышей, красиво расставляя пальцы веером, как по телеку в одном магазине видала, брызгала слюною. Словно гюрза она бросалась в атаку на всё что движется: «Всем пасти насовсем порву, если не вернёте моего прекрасного ребёночка!» И дальше, как полагается в том же кино. Словно рабыня Изаура с окровавленным мачете в зубах добиралась до своих домо-мучителей.
Бомжопапик, он же по совместительству сильно бывалый командир эскадрильи неопознанных летающих объектов, сначала загадочно, то есть, тупо молчал. Он крупной дрожью трясся от ломки, набивая папиросу спасительным косяком. С первой затяжкой, поправив энергетику, он громко и куда-то в пустоту скомандовал «Пли!». Командирский приказ, однако, не встретил должного понимания ни в пустоте той, ни в экипаже. И реакции также. Никто не догадывался и не уточнял - куда именно пулять, из чего, где искать несказанного якобы младенца. Да, похоже, и знать не хотел этого, потому как с места не двигался. Хотя формально сопереживали, как водится, все.
Поэтому злосчастного пацана или пацанку так и не сыскали. Похоже, и впрямь потеряли на полную катушку. Невзначай куда-то выдали, то ли взамуж, то ли в примаки. И ведь взял же кто-то! Остаток рассветного часа - сплошной вой, скулёж, мат, скукота. Одна баба, пускай она и бомжомамка, всё равно стоит не одной эскадрильи. А целых двух. Или даже трёх. Папа-бомж, как-то сразу поздоровев, ходил, всё ещё не зная кому же дать в морду. По-любому это было невыносимо. И незаносимо также.
Чудом спасшийся от бабайкиного «стенд-апа» бывший доцент Серёгин навзрыд исходил обильными слезами и необыкновенно едкими парами. От пережитого страха из него слишком бурно выходили остатки «синеглазки». Так, чего доброго, можно было и очиститься полностью. Да ещё на зависть всем и восстановить кислотно-щелочной баланс. Столь нешуточная угроза казалась доценту тем более очевидна, поскольку слишком многие из его соседей внезапно проявили себя не его корешами, а вполне завистливыми и даже ненавистными гадами. Ибо попытались перевести стрелки теперь на самого Фредди, приятеля сыщика Осклизкина, благо того не оказалось в наличии.
Тщетно доцент показывал недопьяным бомжикам-скирдятникам на пальцах, раз на словах не получается,
что младенчик на самом деле и не младенчик вовсе,
что он хотел самого доцента потерять-угробить, сильно плохой «стенд-ап» ему сделать,
что он специально всех рассоривает, намеренно сталкивает лбами, вносит смуту, накаляя и без того сгущающуюся атмосферу в полуподвальном отеле, а на самом деле отсеке неведомо куда и зачем летящего фантастического корабля,
что сидит сейчас этот феерически специфический крысолов, иногда прикидывавшийся ещё и девочкой, этот инопланетный спиногрыз где-нибудь на седьмом небе, в своём заоблачном пент-хаусе, отмывшись наконец от всех их человечьих запахов, ананасы с рябчиками какими-нибудь вкушает и дико-дико надсмехается над всеми ними, над ещё человеками.
Да ещё и оттуда глазки строит, змей. Маячит, за спиною штепсель прячет.
Однако Фредди совершенно напрасно так сделал. Беспомощными оправданиями он ещё сильнее привлёк к себе внимание. Даже вызвал импульсивные позывы немедленного самосуда. Все прозрели как будто очевидное - его непосредственную связь с роковой потерей всеобщего любимца или любимицы, да кто ж тут теперь в такой тонкости разберётся. Бомжомамку тем более пробило на этот счёт. До самого донышка её пока ещё действующего мозжечка вместе с давно отбитым гипоталамусом. Отхлебнув утреннего чая из бутылки с надписью «Яд!», она повела себя совсем некрасиво.
Ей словно веки пораскрыли, да спички навставляли, чтобы не схлопнулись в момент атаки. Леди Кры дико завизжала и принялась рваться лишь к одному доцентьему ротику, чтобы хоть покарябать изнутри. Да и супруг её, бомжопапик, а по совместительству комэск, теперь вроде узнал, кому наверняка стоит дать в морду. Оставалось только ещё чуть-чуть поддать для храбрости из вчерашней заначки и всё сразу же понеслось бы куда следовало по логике так называемых событий.
Тут-то, как всегда вовремя, откуда ни возьмись, вновь заявился сыщик, дядя очень суровый, весьма опекунствующий над Фредди. Говорят, его сам Вий боится. Стальные кулаки этого самого друга, неформального и безоговорочного лидера бомжачьего андер-граунда, сначала сдержали, а вскоре и загасили порыв чрезмерно возбудившегося коллектива, прежде всего комэска и бешеной старой кошки расправиться с подозрительным трепачом, вырвать ему неправильно чешущийся, спидоносный, а также коронавирусный язык.
Самому сыщику Осклизкину почему-то никто ничего не сказал. Его самого ни одна душа, никак и ни в чём не подозревала, да и в голову никак не брала. Это же несерьёзно - связывать пропажу младенчика, пусть даже и такого большого, а хотя бы и девочку, но со столь уважаемым человеком. У такого господина, конечно, даже мысли не может быть над кем-нибудь надругаться, разве что попытать слегка. Одна лишь бомжомамка, как и положено дикой камышовой кошке, никак не унималась. Визг и вой продолжались, пока папа-бомж, явно искавший союза с сильным мира сего, сам не успокоился и резко не поменял ориентацию. Не только передумал бить доцента, а ещё и приложился своей командирской десницей к ней самой, бомжомамке. Конечно, слегка, для порядка. Дикая камышовая кошка, она же леди Кры, повизжала ещё чуток и тоже приутихла, по-прежнему сверкая глазками.
Стрелка вольтметра почти совсем упала вниз. Страсти улеглись чуть ли не целиком, даже практически полностью угасли. Окончательно подсохли штаны и стены. Основательно просквозило и в форточки. Невыносимые запахи пост-синеглазкиного предутренья частично развеялись, остальные улеглись практически до дневной нормы. И тогда дуновение нового утра полноправно вошло в человечие житие и тут же, не медля, овладело всеми, то есть, заявило о себе.
Репортажные камеры наконец стартующей динамической стадии проекта буквально угорали от невероятно бурного, чуть ли не экстатического постановочного энтузиазма. Даже поддымливали где-то там за кадром, явно от непредустановленного перегруза. В правом верхнем углу опять проскочил входной символ очередной межгалактической связи, то непрерывно подключались и разбирали картинку новые и новые звёздные системы. Необычайно возросло число подписчиков, а прежние продлили абонемент до конца сезона. Рейтинг явно перебирал нормативы. Затаила дыхание половина Большой Вселенной. Внизу кадра через минуту мелкой плетёнкой универсального контактора пробежал комментарий к событиям. Все щупальца вселенной в изумлении захлопнули свои бесчисленные присоски. «Ах, ужель и мы его потеряли?! Как жаль!»
Расфокус. Реклама прокладок смешанного нервно-паралитического действия, в эффективность которых всё ещё трудно поверить. Но пора.
Изображение авторское
Глава 20. Не смешите наши избиркомы!
- У Гитлера был любимый художник Пауль Матиас Падуа, кстати, он имел неформальное прозвище «лобковый художник». Сразу никто не догадается о его стиле, не то постмодерн, не то арт-деко. Только потом внезапно доходит: «Вон оно что!». Особенно фюрер отмечал работу Падуа «Леда и Лебедь» на известный античный мотив, своеобразный эталон гнуснейшего и примитивного совращения словно бы высшим существом - низшего. Хотя на самом деле повсюду у него, как и у художника, выходило наоборот. Низшее как раз и оказывалось в облике высшего. Хотите вкратце? Время есть? Конечно, оно не может не есть. Внимайте. К верной жене спартанского царя Тиндарея пришёл в образе лебедя владыка мира Зевс, как известно весьма озабоченный деликатными делами товарищ. Уж как Тиндарей ни берёг супругу, «и спереду и сзаду», однако супротив Зевса ничто не могло устоять. Пощекотал-пощекотал владыка мира чужую жену лебединым пухом, поластился-поластился мяконькими крылышками - и даже самая стойкая верность пала в одночасье. Пресловутая «лебединая верность» в исконном, античном смысле означает именно такую скоропалительную «веру» в первого же попавшегося лебедя. Не знали?!
- Вы решили меня окончательно просветить?! До полной потери веры во всемирно-исторический?!
- Слушайте далее, целомудренный вы мой. Как я сказал, Пауль Падуа считался и художником, и любимцем фюрера-художника. Поэтому ведал про все его предпочтения. Так вот. На любимой гитлеровской картине Падуа изобразил не грациозного белоснежного красавца с изогнутой шеей и застенчивыми томными глазыньками, а жирного и наглого гусака. Не подлинного властителя, который по идее и должен быть изображён, а его эрзац, - этакого правильного пацана с острым клювом. Он нагло и стремительно овладевал Ледой, разумеется, пребывающей в состоянии кокетливого смятения. Сам Гитлер очень любил эту картину. Он усматривал в ней верный образ того, с каким истеричным воодушевлением ему самому отдавалась германская толпа. Самый точный образ всех массовых, в том числе и партийных мероприятий. Фюрер представлял себя именно таким Лебедем, а Германию - Ледой. В Германии это «судьбоносное» полотно получило второе название: «Schwanerei». Игра слов, с немецкого это переводится как «ле****ство». По-русски «путанство» (не путать с «путинством»). Суть классического нацизма.
- Авк, в ваших профессорских устах даже полунормативная лексика настолько естественна!
- Я вам транслирую простое знание того, как оно было. А ваше дело - ханжески краснеть да затыкать уши, испуганно глядя наверх, или нормально воспринимать его, продолжая тянуться за знаниями, в какой бы панике они от вас ни разбегались! Так будете дальше слушать?!
- Валяйте, учитель. Вы же знаете, с вашей подачи проглочу что угодно. Ещё останусь благодарен. Вдруг проговоритесь.
- Дождётесь, как же! Итак, методику этого «Schwanerei» германские нацисты распространяли на обустройство жизни всей партноменклатуры третьего рейха, на технологию тамошних гитлерюгендовских тусовок, съездов, вот таких межрегиональных совещаний, как наше нынешнее, и прочее. Всё то ж, что и поныне и повсюду существует в качестве основного способа воспроизводства и способа деятельности нашей элиты. А именно насилование начальством своих подчинённых и вообще всех, кто внизу. И называется он «Schwanerei». Одним этим словом можно любую властную тусовку обозначить и определить! Непрерывное овладевание высшим низшего.
Так что якобы а-сексуальный трезвенник фюрер ещё тем партай-геноссе был! Покруче иных основоположников.
- Так вон оно что! Фирменные гульки нашей номенклатуры на самом деле вовсе никакое не исключение в мировой истории?! А я-то надеялся!
- Скорее - закономерный симптом. Посмотрите любой официальный канал. Наклонены в первую позицию все персонажи без исключения. Чаще всего сгибаются сами, непроизвольно. Без повеления, при одном шевелении очей грозного властелина. Отечественные начальники давно стали вести себя с людьми именно как раса господ, пришельцев с других звёздных систем –
отстранённо, надменно и насмешливо, с глубочайшим чувством «внутреннего превосходства». Первый признак, что не от мира сего. Изначально призваны повелевать, учить туземцев уму-разуму. Трофейная «само-ариизация», самолебедизация господствующего класса в период позднего ельцинизма, я это сооружение называю прагматическим большевизмом, теперь достигает законченного выражения. Доходит до него посредством оттачивания стиля, ставшего отчётливо специфическим. Гитлер, Розенберг, Геринг, Геббельс, Гиммлер по праву бы гордились своим восточным внучком. Даже больше скажу - о таком «Schwanerei», о настолько абсолютном всевластии над народом, его непрерывном поимении как у нас германские нацисты могли бы только мечтать.
- Уф-ф! Давайте всё-таки поближе к теме расследования?! Отчего у Нинон Пушкальской сегодня несколько недвусмысленный вид?! Готовится погибать на сексуальном толковище местной власти?! Как вы его там обозначили на немецком?! Или уйти в рейд по кустам смородины?! «А я ноги подняла и кричу: ”За Родину-у!”».
- Не шутите так. Она референт спикера Юрка Тягаенко. Роковая красотка и с фирмой «Таун электроникс» связана, той самой, которая по вашему делу проходит, поскольку делегировала сюда часть своей охраны и компьютерного обеспечения. Советую вплотную заняться на предмет любых отношений. Дважды засвечена дамочка. С другой стороны, действительно выглядит несколько недвусмысленно, видимо, чем-то и вправду озабочена. Но вряд ли одним только подниманием ног в смородине. А если и так, то понимаете, в несколько иной обстановке?! Говорят, что женщин сложно понять, они же сами себя не понимают. Поскольку всегда сомневаются в правильности своего выбора, отчего хронически недовольны буквально всем вокруг себя, кого ни возьми, все их недостойны. В целом, прежде всего, в экстерьере - кандидатура посходнее вашей предыдущей пассии окажется. Да ещё и моложе. Нюх у вас в самом деле есть, не отнять, батенька, не отнять… Кстати, та, предыдущая объектесса, у вас кто была по должности?!
- Не у меня. А у себя. Она плановик. И была и есть. Командует каким-то отделом вашего местного, смешно сказать, «министерства». Но эту линию я в данный момент отработал полностью. Если и есть тут чего планировать, да всё же не по её профилю. Не то, что я подумывал, да и сейчас предполагаю.
- Ваш расчёт наверняка на то, что через неё-то как раз и идёт финансирование искомого нами теневого проекта?! Может быть даже ведёт стриминговый аудит?!
- Да говорю же, пока не очень похоже. Не пробивается так эта тема. Во всяком случае, отсюда к ней не подберёшься. В набранном фактаже сплошная скукота вроде весьма сомнительной закупки ГСМ у одной из компаний под вексельное кредитование вполне симпатичного банка, не скажу какого. Причём, вексель бралась оформить непосредственно администрация губернатора, то есть, как бы само государство. Поначалу-то и вправду ещё думалось, что при любом раскладе дело выкатит нешуточное. В принципе, так оно впоследствии и оказалось, да только не в моём масштабе, да и совсем не по моей епархии. Налицо заурядные откаты госуправленцев, хотя и крупных. А я такой мелкотой не занимаюсь. Поэтому и передал другим следакам. Из антикоррупционного. Скоро прибудут.
- Да-да! Пусть теперь и эти ребятишки настреляют себе на пару коттеджей в Рублёвке. Дельце-то тянет не на один десяток миллионов! Или сотню. А то и на миллиард. Не так ли?! Не пойму природу такого альтруизма.
- Просто не отвлекаюсь от главной цели. Уж ежели решил её достичь, то «вспышка слева», «вспышка справа» могут только помешать.
- Поэтому вы в целях достижения этой самой цели под одеялом исповедали сию чиновную послушницу. Быстренько про всё повыведали? А как же тайна пододеяльной исповеди?! Как-то не комильфо выглядит.
- Должен вас разочаровать, мудрейший и любознательнейший. Напрасно опять взбодрились. Впрочем, могу ответить и в предложенном ключе. Хотите? Космическое чувство непреходящей личной значимости, о котором вы только что столь убедительно мне толковали, характеризуя нашу номенклатуру, помешало и её достойной представительнице перевести пылкую влюблённость, которую я несомненно всё-таки вызывал у неё, в стадию исповедального игрища под одеялом. Там, вот как раз именно там-то - она ничего и не сказала. К сожалению. Всё что нужно, я узнал позднее и по-другому. Так для вас сойдёт?
- Боюсь, ваша пододеяльная взаимность кончилась тем, что это вы сами ей рассказали всё что знали, или даже исповедались. Мужики - они какие?! Придорожной шлюхе самое ценное выложат! Жене - ни за что, поскольку с нею же ещё жить и жить. Мало ли, как оно обернётся. На самом деле с кем угодно даже в самом малом откровенным быть также предельно опасно. Ещё опаснее, чем с женой.
Со мной - ещё куда ни шло, даже полезно. Но как раз со мной-то вы и замкнуты и отстранённы. Боюсь, что зато кое-с-кем другим и в другом месте, под трепетным одеяльцем, вы могли не сдержаться и тогда информационная утечка может очень здорово повредить вам. Да и мне. Так что беспокоюсь о себе, пардон.
- Сразу заверяю - можете не тревожиться. О вас и ваших информационных сводках, то есть, лекциях я никому не сообщил ни слова, даже своему начальству. Пусть спит спокойно. Правда, так и есть. Честно.
- Война полов и вправду существует, учтите, молодой человек. Прямо с детского сада и начинается. Как и начальства с подчинёнными. Она во всех ипостасях никогда не закончится. Поэтому врага всегда следует знать в лицо. Или в другую часть тела, как вам угодно. А также как его на самом деле побеждать! Действительно смальства этим всем важно овладевать. Зачем вашему непримиримому врагу быть хоть как-то посвящённым в ваши же секреты?! Хотите стать для него хорошим?! Размягчить таким образом?! Не выйдет. Никогда и никак. Хоть тресните!
- Вот тут согласен. В принципе - да! Незачем! Но с чего вы взяли, что я кого-то посвящал, тем более в секреты?!
- Тем не менее, чтобы он их на самом деле так и не узнал никогда, - вот вам ещё один совет. Уж не обессудьте. Пригодится, как бы вы ни поднатаскались там в своих вышних сферах! И под одеяльцами тоже. Уж поверьте… Ох, научу я вас, чувствую, и в самом деле на свою голову!.. Да ладно. Вам нужно в обращении с людьми, а уж с женщинами так в самую первую очередь, выработать привычку показывать себя лишь внешне предельно откровенным, прозрачным, но одновременно и как бы зеркальным для окружающих. Необходима просто предельная прозрачность, а на самом деле - зеркальность. Тогда реально станете невидимым. Спросите, как же достичь эффекта такого отзеркаливания?! Отвечу. Чтобы ещё и отзеркаливать, эта предельная прозрачность в действительности должна быть системой очень хорошо сконструированных оптических линз. Они должны создавать именно высококачественную иллюзию реальности, при которой, вглядываясь в вас, они видели бы только самих себя. Вот как вы только что смотрелись в мои зрачки!.. Как видите, всё-таки проговорился, старый болтун. Кхе-кхе… Ладно, продолжим. Предельная, именно такая, зеркалящая «раскрытость» - в самом деле, наилучший способ не только уберечь свои дела, но и выведать чужие. Вы же по-прежнему ходите с замкнутым, непрозрачным, пугающим видом задумавшегося Холмса. Только ленивый вас не идентифицирует, кто вы есть на самом деле. Того и гляди, доктор Ватсон появится.
- Да-да. И скрипку принесёт. В зубах. С этим самым…
- Правильно, с кокаином. Вот я вас и просветил, наконец! Очень важно всегда и повсюду быть условно открытым. Только тогда всё и раскроете, когда именно таким, как бы простофилей выйдете на грань миров, никого не вспугивая, не обозначаясь и не подставляясь, тогда-то - и то, может быть! - тогда-то и нащупаете их самый-самый главный, связующий живчик. В этот конкретный момент, если опять же повезёт, то и выясните… например, как именно идёт процесс новейшего нашего оболванивания, то есть, чистки мозгов - здесь и сейчас. Только тогда вы наверняка поймёте, каким именно образом и для чего с нами тут всё такое проделывают, в частности, как бы наэлектризовывают! Но сначала в душу лезут и всё там переворачивают. Затем и за всё остальное берутся. Гребу-ут – реально, лопатами! Но это так, к слову.
- Понял-понял. Это могут быть, например, излучатели, добавки в пищу, ненавязчивые приёмы НЛП. Хотя бы в форме музыки, например. Вон, сколько тут невероятной акустики поразвешено! А сколько замаскировано?!
- Не хвались, едучи на рать, а хвались... Странно, и Ефим вам не подсказал. Ладно, всё же это лишь предварительный, первый вопрос - «каким образом» делается тут всё такое и прочее. Главный - всегда второй. То есть, кто?! Кто и зачем всё это проделывает?! Как по-настоящему заглянуть в его глаза и увидеть его самого, а не себя?!
- Авк, вы меня потрясаете! Просто не можете оплошать! По природе своей. Во всё сходу проникаете своей проницательной кентаврьей мудростью. В самом деле - кто же тогда здесь мутит воду, кто конкретно?! Давно хочу узнать! Я как всегда - самое полное внимание!
- Да кто угодно! Его может быть и не видно. Лишь дела его и то не все. Тем не менее, догадываюсь, кто в принципе если и не руководит нашим зомбированием, если и не координирует в последней инстанции исполнительные усилия неведомых злыдней-охмурителей, то по меньшей мере непосредственно их направляет. Например, глава вот этих вспомогательных секьюрити, некто Борюсик, такой у него тут творческий псевдоним. Он, естественно, далеко не тот «пернатый зевс», который под занавес овладеет всей Ближней заставой. Даже не рейхсфюрер СС, но тем не менее.
Знаете, Саша, для чего этот неизменный, явно глубоко ему в череп вживлённый чип за ухом, чьи команды он реально выполняет, что за фирму этот невзрачный маньяк представляет?! А-а, я недавно говорил... Всё равно заинтересуйтесь, не пожалеете. Чрезвычайно мрачная репутация у этого Сиротинина, тем более, у его радиоуправляемого «ручного гиммлера», этого Борюсика. Неплохо бы детальнее разузнать и про чипы, которые с некоторого времени почти обязательный орган у любого нашего ВИПа. Причём, чем высокопоставленнее ВИП, чем он ВИПее, тем мощнее и безотказнее чип при нём. Имейте в виду, за каждым левым ухом! Не заметили?! А про Сиротинина, нашего местного Зевса, настоящего оборотня без погон, узнайте особенно. Про его реальный облик. Тогда многое для вас прояснится. Мно-го-е! Устал повторять!
- С этого места, про любимых оборотней, нельзя ли ещё чуть-чуть поподробнее?!
- Вы не устали?! Ладно. Можно. Сиротинина и его необыкновенно сиротскую семейку я очень хорошо знаю. Мы когда-то были соседями, пока он не стал местным олигархом и чрезвычайно не пошёл в гору, не обзавёлся чипом, впрочем, их тогда ещё не было, а были вертушки с самого верху. Один штрих. В самом начале, когда они въехали в квартиру нашего дома, соседи ещё принимали его семейку за людей. Да ещё богатеньких. Однако жена Сиротинина Ирина на любые просьбы соседей одолжить немного денег, даже совсем немного, даже совсем пустяковую сумму, неизменно округляла глаза и громко возмущалась: какие деньги, о чём вы, да они у нас вообще очень редко бывают! Потом просить перестали. Народ-то повсюду необыкновенно сообразительный. Видит, халява от заезжих богатеев не прокатывает, вот и перестал клянчить. Может быть даже зауважал. Тем более, что Сиротинины со всё возрастающей энергией меняли автомобили самых престижных марок: Пассат на Ауди, затем на Вольво, потом - Мерседес, Ягуар, наконец - Бентли. Это у них было для приличного покрытия, для асфальта. Для остальных же дорог, то есть, для большинства, Сиротинин завёл себе чуть не парк внедорожников, в том числе Х-6 БМВ. Для прикола - «Ниву», как у нашего правителя, хитрого и лукавого. Похихикать в кулачок, мол, и я из народа.
- В переводе на русский – «боевая машина ворюги»! БМВ!
- Верно, а в переводе на гламур - «икона нашей эпохи». Так вот, на этой самой боевой гламурной иконе наш местный вседержитель и разъезжал, да и разъезжает по всем весям. Несмотря на свою уникальную для провинции материальную продвинутость, Сиротинины по природе всё равно оставались изрядными свинтусами. Их ничто не могло исправить. Просто ничто! Никакое богатство и влияние! Даже крутые тачки зачастую стояли у них возле подъезда немытые. Дворовая детвора устала писать пальцами на забрызганных грязью лобовых, боковых и задних стёклах разнообразных сиротининских супер-каров: «Помой меня – я вся чешуся!».
Кстати, особенно чесалась у богатеньких быдлаков Сиротининых «икона нашей эпохи». Где только хозяин на ней ни гонял, на каких только «стрелках» ни побывал! Там и волки боялись нужду справлять. Как свинтусы почёсывались и детки сиротининские. Не оттого что грязные были, а только потому что у них элементарно срабатывал такой родовой рефлекс. Если бы не сильно крутые мама с папой, наверняка бы те детки ещё с юности в бомжики записались. Добровольцами. Как на фронт пошли на свалки и в подвалы. Давно в общей массе хрюкали бы под забором. Или блеяли.
- Я бы в бомжики пошёл - пусть меня научат?!
- Примерно в этом духе. Только этих учить не обязательно. Тем более такому. У этих что-то такое в крови всегда было и есть, в самом исходнике. Так что Сиротинины правильно делали, что не знавались с соседями, да и с прочим отчаянно завидущим людом, не отягощённым благополучием. Тем более не одалживали ничего, не вступали ни в какие отношения. У тех, кто из грязи в князи попал, всегда очень сильно развивается чувство дистанции. Они никогда с бывшими себе подобными не якшаются. Никогда и нигде. Заметьте - ни при каких обстоятельствах. Самые большие и подлые князи всегда из грязи!
- Да-а, вот это экземплярчик вы мне обрисовали! Класс!
- Что касается его волкодава Борюсика, послушно и столь самоуверенно прыгающего на радиоповодке своего чипа, - то ума только не приложу, как же он смог оказаться во главе охраны такого мероприятия, несмотря на всю крутизну его шефа?! Да и охранять ли в самом деле он предназначен?! Для меня это загадка и посейчас. Что ему в действительности повелел делать на Ближней Сиротинин?! Никто не знает, кроме них самих. Во всяком случае, уж явно не порядок здесь наводить! Как бы от него не пришлось нас охранять! Спаси и сохрани! Вероятно, он убивает, как дышит. Своих жертв на тот свет этот беспредельщик гонит эшелонами. Вот, помяни чёрта… видите, пошёл?! На Вия похож, с загребущим лапами и мордой ящиком.
- Красавчик! Авк, знаете, тут по ходу я аналогично кое-что вспомнил. Вернее, мне напомнило. Насчёт «того света» и «убивает». Дэн Сяо Пин называл свою предстоящую смерть «встречей с Карлом Марксом». Мне же сейчас показалось, что этот самый Карл Маркс только что прошёл мимо нас, в обличьи вашего волкодава или Вия. Приделайте этому отморозку густую вьющуюся бороду, вставьте в книжный интерьер или в стеклянную рамку - не отличить. Такой же основоположник беспредела получится. Согласитесь! Вероятно, когда идёт, все в стенку вжимаются. Из уваженья, так сказать, и просветленья.
- С очень существенным отличием. Маркса никак не представить с чипом за ухом, таким же радиоуправляемым болваном. Тем более зомбированным. Он всё-таки гений, пусть и зла. А этот - всего лишь рядовой чёрт на посылках, какую бороду ему ни приклеивай. Этот и радиоуправляем и отзомбирован так, что не надо хоронить. Один его чип за ухом, антенна типа «hands free» или что там на самом деле - чего стоит?! Очевидный признак тотальной пустоты в черепной коробке. С таким уровнем развития это существо вообще на человека не тянет, даже на какого-нибудь ВИПа, не то что Маркса. Наш беспросветный дебил Шурик на его фоне - лауреат Нобелевской премии. Зачем таким книжки?!
- Согласен. Однако в таком случае, Авк, рушится вся предлагаемая вами конструкция. С подобными исполнителями не потянуть ни одно сколько-нибудь технологически организованное мероприятие. Тем более, настолько высокосложное, какое подразумевается в нашем случае. Не клофелин же всем в колу будут подливать, а потом оттаскивать дошедших до кондиции и молотком вбивать им чипы тотального управления за уши?! Дело одного лишь вколачивания чипов может быть ещё и было бы по нему, по вашему Борюсику! Но здесь и сейчас подразумеваются куда более серьёзные технологии. Поэтому даже исполнители предполагаемого злодеяния должны быть на соответствующем уровне развития и специализации. А именно - мультифункциональные супер-профессионалы, типа бывшего главы всех отечественных нано-технологий! Да в каком количестве! Но где же набраться подобных чубайсов?! Даже одного, хотя бы отдалённо похожего видите?! Поскольку их нет в поле реальной видимости, значит, либо всё законспирировано ещё более глубоко, чем мы думали, либо будет благополучно провалено и это мероприятие. Как всегда - с треском! Впрочем, оно наверно и по делам, где ж и вправду набраться чубайсов на все дела Вертикали?! Тем более, что и они давно кончились, с отбытием главного нано-персонажа в края обетованные.
- Эк, вы меня перевернули, Шахов! Лихо! Но мыслите правильно. Или почти правильно. Однако почему-то думаете, что высокие технологии обязательно предполагают высочайший уровень исполнителей. Вы, Саша, демонстрируете мне классический тип линейного мышления, как, впрочем, и у всего руководства Роснанотехнологий. Перед ним вы, я даже не ожидал, оказывается, ещё и преклоняетесь. Считаете, суперпрофессионалами… Саша, дорогой, запомните - признаком истинно высокой технологии является как раз то, что управлять ею может даже самый зачуханный скотник дядя Петя. Именно урод с бородой. Пример - та же мобильная связь. Что может быть высокотехнологичней на бытовом уровне?! Теперь представьте ситуацию, когда для управления процессом сотовой телефонной связи всякий раз требовались бы профессионалы, да ещё и супер?! Сколько в стране людей тогда пользовались бы мобильниками?! Правильно! Единицы. Может и всего двое, без ложной скромности - вы да я! Кхе-кхе…
- Понял, Авк. Спасибо. Это очень важный нюанс. Действительно, не стоит искать тут, в этой дыре, в этой глуши - профессоров или других умственных качков, даже супер-роботов в человеческих обличьях! Их не только тут не может быть. Они и не нужны вовсе. А-а… Всё верно! Да-да! Так оно и есть! Ещё раз спасибо! Не напрасно вы сегодня потратили на меня сок вашего мозга. Не напрасно! В таком случае, исполнители действительно могут быть не просто кто угодно, а именно самые примитивные жлобы?! Только они и должны быть?! В них не должно оставаться практически ничего человеческого?!
- Вот именно. Здесь всё как в политике. А уж политика - это самая высокоорганизованная человеческая сфера, уж поверьте! Ругать недоумков, что сидят и гадят там, на самом верху, означает на самом деле подчёркивать всё исключительнейшее совершенство действующей системы. Такие дебилы и вдруг всеми вертят как хотят?! Что, между прочим, и я всё время делаю, если вы заметили. Кхе-кхе… Раз уж такие козлы на вершине, а всё в стране и обществе не просто развивается, но ещё и как-то движется вперёд, значит созданная общественная структура просто супер-надёжна. Чем более совершеннее политическая и вообще общественная схема или организация, тем всё большие амёбы наверху требуются для её правильного функционирования. Так и здесь должно быть - шокирующий примитивизм исполнителей как раз и является самым верным признаком наличия высокотехнологичной схемы. Чтобы просто кнопку в нужный момент нажать. Не колеблясь, ни на чём ином не заморачиваясь. Чтобы всё остальное просто само по себе сработало! Как в мобильнике!
Нами именно такая система правит! Заметьте – веками! Тут преемственность наиболее укоренённая из всех. Всегда самовоспроизведётся и устоит, каких демократий ни насылай!
- У-у-у, Авк, в таком случае выбор тут сверхбогатый - козёл на козле, дебил на дебиле. А уж рептилий и кры-ыс - так видимо-невидимо! Поэтому всё это и затеяли в провинции, да ещё самой отстойной, теперь я понял!.. Глаза разбегаются в море одних только дураков – кто же из них избранный?! Всё-таки профессионала на этом фоне ещё можно было бы отличить, вычислить, но как отыскать сверх-дебила в толпе бесконечных дебилов, искомого ящера среди других таких же рептилий?! Эта-то задачка окажется куда посложнее той, которую я раньше формулировал. Тем более мне тут не обойтись без ваших дальнейших комментариев, причём именно в портретном ряду возможных исполнителей и их непосредственных организаторов. То есть, злодеев более высокого ранга.
- Хорошо, добавлю вам и портретов. Я и сам загорелся тут с вами этой идеей заново. А вы не боитесь, что следствие утонет в избытке версий?! Как слишком часто случается?! Ладно-ладно. Вот вам новый факт. Точнее, есть ещё один подозрительный персонаж. Может быть, он вам понравится даже больше предыдущих. Вероятно, больше самого Сиротинина. В качестве кандидатуры на роль главного тираннозавра предлагаю вам некоего Андрея Валентиновича Уткинда, - вице-мэра, того ещё народного благодетеля. Известный прихлебатель Шурика, хотя на самом деле давно держит губернатора в своих руках. Соответственно, фактически серый кардинал!
- Наслышан-наслышан. Есть сведения по его земельным операциям. Ни одна сделка по купле-продаже недвижимости не проходит без его заглавного участия. Притом, порою совершенно в открытую, внаглую, даже аукционы по тендерам проводит лишь на бумаге и одним махом. Ту бумажечку потом – да в корзиночку.
- Он давно у меня на примете. Отменнейший ВИПяра! ЗаВИПел - просто до отказа! Холёнейшая, крысинейшая морда, так я вам и доложу! Он целиком - как раз в этом самом непонятном дерьме, в которое вы отважились сунуться, да ещё и пытаетесь разобраться. Андрей Валентинович у этих начальственных крыс вообще командир батальона спецназа. Или полка. Одновременно комиссар. Похоже и в самом деле на него тут многое чего завязано, если не всё. Не удивлюсь, во всяком случае, когда так и выяснится рано или поздно. Намедни он тут одну ночлежку организовал для сирых и обездоленных. Каких-то бомжей собрал и даже кормить начал. От имени губернатора. Чтобы теперь подчинённые славили его доброту и заботу о народе на всех перекрёстках. С мощным хором бомжей за спиной. Ясно, что всё это временно, сделано подо что-то. На несколько недель. Благодеяния нигде и ни у кого долго не длятся. Глубинно-голубиный народ наш не выносит не только продолжительного применения к нему зла, но добра тем более. После чего исходная голубиность в нём решительно кончается оскалом тираннозавра. Пока та глубинность лишь начинает угрожающе просыпаться. Так что лишь до выборов существует и эта последняя печенька для народа, бомжачья ночлежка. Вернее, теперь до переназначения властителя всей здешней пирамиды. Какие тут могут быть выборы его, да ещё в такое время?! Не смешите наши избиркомы!
- Авк, но как в действительности будет применено это самое супер-оружие, что вы на самом деле думаете по этому поводу? Ясно же, что его применение произойдёт в некий совершенно чёткий, переломный момент, до которого ещё нужно дотянуть. И точно угадать начало шестого сигнала. В чём этот момент будет состоять?! К чему он приурочен?! Что именно спустит курок?! Что послужит непосредственным триггером предстоящих событий?!
- Я полагаю, впрочем, как и вы, что не случайно все ждут именно прибытия некоего министра, а вместе с ним и самого губернатора. С каким-то там чемоданчиком с большой красной кнопкой. Ну, о-очень большой и очень красной! Конечно, для отвода глаз. Или для хохмы. До конца не разобрался. Вероятно, как раз в этот самый момент что-то где-то в другом месте схлестнётся и всё произойдёт. Наверняка так и произойдёт! Но вот что, как и где именно полыхнёт - пока можно только гадать. Допускаю, что просто сам факт их появления и отворит лавину реальных событий. Кнопка будет нажата. Но конечно не эта, не красная. И лавина сорвётся.
- Верно, профессор! Видимо так и есть. Как раз они и отворят нам врата ада?! Поскольку здесь функциональнее их никого не может быть! Разве что ещё более важный народный благодетель спустится с небес на вертолёте! Или спрыгнет с тарелки. На стрелку с Карлом Марксом! Не удивлюсь, если и Сам Верховный сподобится явиться не запылиться. Разрезать ленточку новому чудо-оружию. Он это любит.
- Всё так и есть, Саша. В правильном направлении пошли. Теперь правы даже больше, чем сами догадываетесь. Однако, так или иначе, но нам всё равно остаётся, если и не гадать, так усиленно работать примерно в том самом направлении, что и раньше. Но как только заявятся эти самые роковые амёбы ада, так мы и двинемся дружными рядами и колоннами… как вы сказали? - да-да, на встречу с Карлом Марксом, в тот ещё мир. Мда-а… где нет ни боли, ни печали.
- Хорошо, Авк, хорошо! Хотя и ничего хорошего. Тот вопрос естественно порождает из себя следующий. Потому что то, как оно, то идеальное оружие будет применено, ещё не всей проблемой станет. А вот к чем именно оно приведёт по последствиям?! Какой такой вселенский облом нас в засаде поджидает, щёлкая клыками?! Что конкретно за катастрофа нагрянет или наоборот величайшее благодеяние, что, естественно, всегда одно и то же, во всяком случае, поначалу?! Придётся вам, Авк, пролить свет и на самую главную закавыку этой чертовой вселенной! Колитесь дальше!
- Я думаю, что и вправду произойдёт столкновение мира старого и нового мира. Со всем причитающимся Апокалом. Они слишком долгое время неслись рядом, бок о бок, ноздря в ноздрю, на параллельных курсах, в параллельных пеклах, слишком долго не решаясь на столкновение. Теперь оно назрело до предела. Что-то должно прийти совсем небывалое, точнее, давно назревшее. Не может не прийти! Один мир по меньшей мере грубо столкнёт другой куда-нибудь на обочину, а то и куда подальше. Хорошо, если просто потеснит. Вы это и сами всегда понимали, пытаясь определить степень грандиозности масштаба предстоящих событий. Да в том, собственно и состоит сама суть вашего задания. Потому что при незначительном масштабе и другой сути вас бы сюда не прислали аж из самой первопрестольной. Сами же, Александр, признавались, что даже факты многомиллионной, даже миллиардной коррупции губернского правительства для вас сущие мелочи. Ничего себе! Если для вас это мелочи, значит важняк вы ещё тот! И ваше дело такое, что на него предположительно поставлено слишком и слишком многое. Генеральное сражение двух миров, как бы я обозначил предстоящие события, вот это да! Лишь такое мега-дельце окажется вам впору! И, видимо, соответствующее финальное действо. И как иначе?! Супер-следователь Следкома, облечённый наиболее нехилыми полномочиями, пожалуй, и должен… либо «брэк» на всю округу прокричать и всех разогнать по будкам, либо уж всем засчитать нокаут. И тогда в крематорий на баланс.
- Спасибо на добром слове. Утешили. Тут без комментариев. Однако если это так, Авк, - а скорее всего так и будет - то бой параллельных миров, то есть, преисподних, обещает оказаться очень даже нешуточным. Действительно, вполне может произойти и некое генеральное сражение. Тьмы против тьмы, тени наперерез тени. Наши черти опять супротив «ихневых». Или даже ещё больше - непримиримая схватка дьяволов на выбывание по системе «play off»! Из бывшего параллельного курса ноздря в ноздрю они сойдутся во встречном - в смертельной лобовой атаке! Поэтому выжившего наверняка не окажется. Это нисколько не шутки!.. Правда, что-то всё никак они со своих стапелей-параллелей не сойдут, эти сатанинские фазенды. Никак что-то не пересекутся. Пока только кусты вашей любимой смородины трещат по всему периметру. Говоря поэтическим языком – по окоёму ойкумены… Господи, что только с вами не ляпнешь! Гомеру и не снились эти чудеса.
- А мне кажется – вполне себе спокойно сходят со стапелей! Самые последние модели и наших чертей и «ихневых». Сплошь на гиперзвуке.
- Вы думаете? Авк, вы действительно так думаете, не зеркалите мои ожидания? Можете привести факты? Сплошная безнадёга у меня с ними, честно, даже руки опускаются!
- Да, я действительно так думаю, хотя фактов пока маловато. Но он будет, наш момент истины, обязательно появится. Поверьте! Не требуется никакой эсхатологии, никакого столкновения миров, конца света. Всё произойдёт простенько и со вкусом, пока не стошнит. Поскольку сплошь и рядом так и бывает.
- Можно подумать и отдельно взятого конца света не будет. Вас наслушаешься и не знаешь, чего и думать теперь. Как наперёд хоть что-то просчитать, да соломки подстелить?!
- Да не расстраивайтесь, всё образуется, если продолжать этого очень хотеть. При одном условии, хотеть-то нужно постоянно и с большим напряжением, гипнотизируя неизбежность. Тогда никакого конца никому не понадобится. Тем более - света. Вот и вся закавыка, про которую вы хотели послушать. Важнее всего именно хотеть, чтобы этого конца не было. Всего навсего. Помните, как это проделывает серийный образец из казённого подряда буйных дураков с инициативой, о котором писал Салтыков-Щедрин?! Вот-вот. Кто так хочет, неизменно делает больше того, кто может. Постепенно, но наверняка приближается к цели. Что делать, если таков закон жизни?! Следует постоянно побеждать «по очкам», а не нокаутом. Так всегда надёжнее. При этом лучше всё-таки хотеть одного. Многого - в принципе, не вредно. Вредно хотеть, но не иметь, поэтому лучше всё-таки чего-то одного. Чтоб наверняка. Притом ковать его долго и упорно, не считаясь ни с чем.
Послушайтесь меня, старого философского отморозка. Свою удачу нужно всегда долго и упорно выковывать. По-другому эта дурочка только к другим дуракам приходит. Я не нас имею в виду, не нас. Другой вопрос, что она потом с ними делает.
Ещё и ещё раз повторю, Александр - всё идет, как оно и должно идти. Мы всё равно ничего не изменим. Поэтому так и должно на это смотреть, как оно есть на самом деле. Спокойно и рассудительно смотреть. Как, например, сейчас. Мы с вами, мирно беседуя, просто поджидаем то, что и должны ожидать в это время любые мыслящие люди - неизбежную войну миров. Если быть более конкретным, то в который раз - конец мира собственного. Не бог весть что, разумеется. Я бы даже сказал – вполне себе дежа-вю. Но всё же. Именно тогда-то мы и сможем полностью проявить себя. Чем не жизнеутверждающее занятие?! А вы, наконец, сможете задействовать своё собственное контр-оружие против вконец обнаглевших мировых тираннозавров. И боя миров не состоится, да и наш завалященький мир авось опять уцелеет. Не так ли?! Зря хищники предвкушают победу. Потому что ещё неизвестно какое оружие пересилит, ваше или их. Верно?! Пусть и не клона от Ефима вы примените, запустите ежа им за шиворот, то наверняка вот это, что у вас наконец появилось. А этот ёжик ещё всему миру даст прокакаться. Не поняли?! Что произойдёт со всеми этими супер-технологическими разработками неведомых разумных рептилий, когда в сокровенный час Икс вы наверняка во всю мощь примените ваше собственное секретное лептонное, вернее, одоратическое оружие?! Именно им столь убойно как раз сейчас от вас и веет. Думаю, им придётся очень даже нелегко. Как бы не пришлось драпать до канадской границы! Шутка.
- Всё бы вам опять иронизировать да шутить в пустой свет как в копейку, дорогой Авк. Каждый день по два раза под душем стою.
- Так разве об том речь?.. Главное, что это, похоже, неистребимо. Злой дух и обаяние несомненного победителя. Так что не опускайте руки. Держите свой козырь, какой бы он ни был, до последнего. Если не опустили руки, удержали козырь - вы не проиграли. Всё тогда приложится к вам. Всё. По меньшей мере, после нашего свинарника отмоетесь полностью. Куда лучше, чем каждый день под душем. Гарантирую.
Шутки шутками, тем не менее Шахов всё равно что-то излучал. То ли и вправду нестерпимо тонкое, но гуманное обаяние Следственного Комитета страны, вдруг принявшегося рыть не где-нибудь, а - с ума сойти - среди ближнего окружения правящего Ручья, поблизости от наиболее главного центра силы. Словно бы нюх потерял. Или наоборот приобрёл.
То ли ионизирующее дыхание стратосферы налипло, словно бы из космоса первопроходец только что вернулся, облепленный тлями-инопланетянами. То ли и впрямь озон какой-нибудь в полный рост из него самого повалил. Словно бы неугомонный следователь всю ночь, как минимум, пролежал обложенный десятками прокисших ионизаторов, да ещё под их полным форсажем. И пропитался, и подзарядился на целую неделю усиленных следственных и прочих мероприятий.
Энергия действительно мощно валила из столичного эмиссара. Во все сферы его и без того неугомонной деятельности. В частности, и роман молодого следователя Шахова с Нинон Пушкальской, определённо соблазнительной референткой губернского спикера, также начал проходить при совершеннейшем форс-мажоре, словно конец света наступал прямо завтра. И надо было поспешить напоследок. В результате такое дело довольно быстро привело к полнейшему разброду в их отношениях, шатаниям, ослаблению и наконец благополучному завершению. Впрочем, периодически утешаемая Нинон хоть регулярно козью морду строить перестала, пусть даже и на какое-то время. Волосы стали глаже. На работе новые успехи появились. Тоже польза какая-никакая.
Не исключено, что роман с непрерывно засвечиваемой в подозрительных и властных структурах молодой дамочкой также находился в ряду следственных инициаций. Ещё бы - бесценный источник информации, предельно приближённый к спикерскому, а потом, как говорят, ещё и к губернаторскому телу! Так что тут-то со стороны мотивации субъекта проводимых мероприятий всё было ясно-понятно. О какой упорядоченности интимных отношений, особенно на стадии их оперативно-тактического планирования, разработки, завязывания да и дальнейшего развития можно было бы ему говорить, когда и без того приходилось столько дел проворачивать, да ещё довольно часто отлучаться по делам супер-государственной важности во кусты смородиновые?!
Не стоило забывать и о другом маршруте и его адресате – таинственной радистке-пианистке, имени которой как не знал никто, так и до сих пор не узнал. Туда тоже и силы требовались у Шахова и время. Так что дел по-прежнему оставалось невпроворот. Может быть, поэтому-то не столько всё завязывалось по ходу следствия, сколько тут же как шнурки развязывалось. Толку пшик, как бы при этом энергией во все стороны ни брызгалось! Только осадок и оставался. Тут хоть по сто раз на день под душ становись - а осадок, то есть, отпечаток всегда останется. Что бы человек ни делал, чем бы ни занимался, как бы ни пытался потом забыть и смыть оттиск совершаемой деятельности - но его след всё равно отпечатывается на нём и в него до самого мозга костей. От этого не укрыться никогда и никому! Ни смыть потом, ни даже ампутировать! Какой бы козырь на руках ни остался. Деятельность человека всегда на его лице. Остаётся только правильно считать его.
Мудрый Авк с бесконечной иронией смотрел на все попытки московского сыскаря выйти на след грандиозной заварухи, явно наметившейся в здешних краях. Иногда даже с весельем поглядывал. Порой же вовсю подзуживал молодого коллегу. Хотя периодически и недоумевал по поводу непонятного совмещения столь важным следователем своей работы с сердечными приключениями, полезного с приятным. Этого профессор в лекциях своим студентам никогда не читал и даже устно не рекомендовал использовать. Что поделаешь, дети всегда идут дальше отцов, а ученики - учителей. Плохое усваивается и без учителей, как сказал Сенека. Нанотехнологию вот даже привлекают, она же не только банальная кормёжка для избранных. В какой-то момент Авк попытался прочитать Шахову очередную лекцию, на этот раз о пользе сумерек, темноты, не только молодёжи друга. О том, что в принципе днём надо работать, а уж вечером отдыхать. А не растягивать вечер на весь день. И вообще иногда хорошо совсем ничего не делать, а потом ещё и отдохнуть.
На что Шахов резонно возразил, что как раз днём-то он и работает, что и вечер является частью работы, мол, такова сейчас самая перспективная, нанотехнологическая схема трудового процесса. Впрочем, стареньким профессорам вроде и не понять столь заковыристой трудовой инновации современности, даже сильно мудрым, каждый божий день чего-нибудь да умудряющимся. Для них если что ещё и может быть более существенного, чем уплывающий мир, так лишь тихий вечерок философа старой закалки, когда есть с кем, есть где, иногда даже есть чем, - но только вот зачем?!
Ясно, что подобные философические кредо реально никем из собравшихся на Ближней никак не могли быть разделены. Даже пронырливой тенью маршала Блюхера. Подавляющее большинство как раз полагало, что наверняка знает зачем, лишь бы всё остальное было. Но больше всех в этом деле разбирались и соответственно им занимались понятно кто - правильные пацаны из правительственной и неправительственной охран.
Поэтому Авк даже не вздохнул, а только проводил взглядом грозной тенью исчезающего на закате Шахова. Кто же такого остановит?! Какой рептилоид сравнится с нашим следаком по особо важным?!
В момент очередного прохода или даже низкого пролёта тяжело вооружённого голубя мира Шахова сквозь их кордоны все пацаны с Ближней как раз делились друг с другом самой последней новостью по никогда не исчезающей, самой животрепещущей теме. Великая истина теперь открылась ещё и этим пациентам бытия. Оказывается, «за совращение несовершеннолетней» и вправду отныне не тост, а статья. И настолько сильно оказались этой законодательной новацией потрясены, что опять ничего не заметили. Хотя бы то, как мимо них вновь пролетело «чудище обло, огромно, стозевно и лайяй». И растворилось где-то там неподалёку.
А между тем несущий маркер глобального эксперимента нормально прошёл и тут. Обе линии гибридизации в результате благополучно выровнялись в ноль. Фактически так и состоялась всеобщая готовность номер один.
Всё ведающий объект следкомовского аудита теперь окончательно успокоился и вновь беспрепятственно прошёл сквозь все редуты второй линии отдалённой гибридизации. Мутагенез практически достиг пика. Поэтому ему уже всё было по барабану. Даже на экране локаторов у секьюрити ничего такого не обозначилось и не отметилось. А вот не было ничего. Значит - либо уж чересчур свой был этот контролёр, слишком правильный, либо совсем-совсем наоборот. Однако ни те ни другие задержанию или даже опознанию не подлежат ни в коем случае. Так что никто и не подумал бы что-либо предпринимать. Даже если бы что и заметил.
Идеальное непопадание в неожидаемое и несуществующее!
Кто вообще никак не думал на очередную вечную тему, коих и без того как собак нерезаных, так это казачок Василёк, всё-таки преднамеренно засланный на лежбище номенклатурных котиков и псов, правда так до сих пор и непонятно для чего. Не исключено, что просто так. Боги любят подурачиться, впрочем, в основном этим и занимаются. Даже человек для них любимая игрушка, не больше. Поддадут за воротник забродившей манны своей небесной и давай себе выкобениваться. Казачок поэтому никогда особо не думал. Целее буду, так думал. Он иногда элементарно действовал, несмотря на полное отсутствие просвета впереди, а может быть как раз и благодаря этому. Любимая кобыла Тоська давно лежала на боку в конюшне, даже на овёс с некогда обожаемым премиксом смотреть не могла. Сколько можно на одно и то же покупаться?! Она-то не человек. Может именно поэтому отблеск Большого Магелланова облака всё плавал, плавал и плавал себе неприкаянным в её зрачках и долго-долго не хотел уходить… к людям ли, назад к пришельцам. Теперь без разницы. Хрен редьки нигде не слаще.
Расстояние между ними или до какого-то там Карла Маркса всегда оставалось неизменным и составляло не один неизменный парсек.
Два точно. По нашим же временам, так и все три с половиной.
Так что ничего не изменилось. Да и не могло. Потому что где мы, а где они?!
Изображение авторское
Глава 21. Как Христа распятого в половине пятого
Сан Саныч застал любимую свою жёнку хоть и в целомудренном, но всё же опять в слегка повреждённом душевном состоянии.
Она прислонилась к дверному косяку и даже почти не дрожала, застыв в чуткой неподвижности, как в присутствии опасной дичи. Присутствие врага выдавали лишь подрагивающие кончики её ушей. Оцепенение оказывалось, впрочем, достаточно мимолётным, немедленно сменяющимся мгновенной реакцией на любые изменения в окружающей обстановке.
Супружница строго поглядела на мужа, требуя немедленных, мужских, решительных действий. Неважно, что директор, но если в штанах, да ещё с ширинкой - значит, принимай решение и действуй. В соответствии с проектом.
Карла смотрел на них снизу - доверчиво и нагло, просто и серьёзно. Испытующие глазищи цвета сажи, без зрачков, волосёнки цвета слежавшейся соломы, счастье привалило, открывай ворота. На ручки не просился, явно учёный. Видать сразу – прикормленный, но пугливый зверёк, вроде пока что смирный. Однако чего-то ждал, поводя кончиком носа, как хоботом. Вот тут-то и скрутила пришельцу перед носом фигуру из трёх пальцев сан-санычева жёнка. А тю-тю не хочешь, в квартире директора департамента строительства региона?! Тут никто ничего никому не подаёт. Это тебе не приют для шалопаев и не благотворительный бомжатник!
Приблудного пацана так и оставили сидеть на холодном пороге. Тогда он быстро и незаметно переместился на коврик. Однако, губа не дура и у пришельцев. Сан Саныч спокойно обошёл невозмутимого само-подкидыша из подвалов и пошёл к себе в кабинет. Взял со стола мобильник, вновь набрал краткий номер полиции. Лаконично сообщив о необычайном происшествии, вышел из комнаты и тут вдруг поёжился от холода. Ориентировочно как будто из форточки. Малолетний беспризорник с бездонными глазками тоже поёжился и стал покрываться пупырышками, но и коврик уже кончился, прятаться негде. По-прежнему не говоря ни слова, блуждающий кукушонок мира явно по-хорошему просился целиком влезть в эксклюзивную элитную хату, а если повезёт, то и прописаться. Паренёк и в самом деле не промах. При этом ухмылялся он с видом нескрываемого превосходства. Явно чувствовал за собой силищу непомерную, хотя никого за ним на лестнице вроде бы пока не наблюдалось, даже самого завалященького громилы, готового без промедления заступиться за маленького.
Директор тогда глянул в окно и обратил внимание на то, что с одного боку вселенной, оказывается, рассвело, а с другого – вроде бы ещё нет. Из далёких раскрытых форточек и фрамуг там и сям в режиме реального времени спокойно доносится радиобой курантов и непотопляемый музон начинает славить очередной союз нерушимый.
Этому обстоятельству Сан Саныч, даром что большой жизненный опыт и директорский пост имел за плечами, довольно сильно удивился, потому как в действительности он только что отмечал у себя начало второго ночи. Собирался лечь спать, дабы бессонница уж точно не мучила. Кроме того у него с позавчера ни в одном глазу не было. Таким образом для внезапного временного скачка не находилось никаких, даже совсем уж субъективных предпосылок.
Тогда он взял и ещё раз поглядел на наручные часы: да-да, всё правильно - четверть второго ночи. После этого Сан Саныч покрутил сплюснутой и важной своей головой, но всё-таки не дрогнул, многого себе в эту голову не беря, потому как и вправду оставался ученым-переученым жизнью директора одного из самых плутовских департаментов. И не то бывало. Поэтому взял и спокойно перевёл стрелки на шесть утра. Поскольку гимн пошёл - значит положено. Начальству виднее. Глянул невозмутимо на внезапно подскочившее рассветание и вновь зевнул, ничем не выдавая всё же остающееся замешательство. Ещё и подумал нечто конкретно соответствующее картинке: мол, эх-х, Петренко, и с чего это у тебя голова-головушка такая дюже невыспатая, интересно, а?
Когда же, позвав на выручку наряд полиции, он вновь присоединился к жёнке, та стояла непоколебимо на том же самом боевом посту, в той же самой охотничьей стойке и решительно оттесняла почему-то так же проснувшихся и чрезвычайно любопытствующих девочек. Великосветскими манерами по-прежнему и не пахло, не те обстоятельства. Завидев вернувшегося мужа, очень зло высказалась по поводу существа происшедшего инцидента:
- Вспомнила, где я его видела. На базаре. В позапрошлое воскресенье. Бомжихин выродок, попрошайничали вдвоём. Такую лупатую морду и не запомнить!.. Ментов вызвал?
Сан Саныч коротко кивнул. Решив выглянуть на площадку, он опять обошёл само-подкидыша, надменно следящего за семейкой глазами христа ради юродивого: приютят, не приютят… не-е, эти вряд ли. Вот распнут - точно. Глупенькие девчонки так и лезли, так и лезли, так и норовили подержаться за наглого лилипутика. Да хоть за что-нибудь. О, санкта симплицитас! В результате опять допросились.
- Брысь отседова, - гаркнула на них вконец озверевшая мамашка, - он заразный, я вам говорю… За ухом СПИД, неужели не видно, тёмненький такой волдырчик? Когда, сказали, приедут?
- Сообщили, что выезжают. А там, может, и выползают.
- Я им точно покажу, куда его везти, во что возвращать. На дальний конец города, там она завсегда шалается… Во-во! Гля, как пялится. От чувырла! Он и тогда вот так же на меня зырил, будто я ему чо должна. Видно заприметил. А теперь вот выследил, Штирлиц проклятый.
Так что директорская жёнка всё-таки по-любому оказалась окончательно выведенной из состояния своей холмогорской невозмутимости. Вот она ещё раз, с остервенением шуганула своих неразумных девок: «Вам что ни говно - то ласковый май!» Пацанёнок недоуменно водил глазами по суматошно туда-сюда бегающей семейке. Словно бы укорял: «В чём дело, ребята?! Я же свой! Но только снизу».
Вот тут Сан Саныч, совушка ядрёна головушка, всё-таки стал призадумываться. Что-то неспроста вот так вот подкидываются, да ещё такие конкретные головастые и белобрысые дауны.
- Как он мог позвонить к нам в дверь? Такой короткий… подпрыгнул, что ли, и на лету?.. Пяткой, что ли? Тогда папа у него наверно каратист!
- Ага, каратист с помойки! Дурак!.. Это ж она, бомжиха, всё и сделала, подвела, сама позвонила, и сбегла по-быстрому. Сучка!
- А-а-а-а… - Вот как только директор сказал «а-а-а», так сразу всё и понял. Всё-таки бабы иногда и умными бывают, преимущественно по утрам, когда ненакрашенные. - Тогда давай, давай, иди, поспи ещё. А я посторожу твоего крестника до полиции.
Проговаривая все эти слова, Сан Саныч словно бы ходил по кругу внутри себя - было же всё это, чёрт возьми, было! Только что! Одно и то же повторяется! Утро сурка, что ли?!
- Ты чего это? - Прошипела супруга подозрительно. - Куда «иди-спи»?! Неужто сам не выспался?! Солнце давно встало - смотри! На работу пора.
Сан Саныч Петренко, мужественно играя желваками, долго-долго не сводил с неё красных глаз, въезжал в сказанное. И сразу выезжал. Затем, покончив с этим, проку-то всё равно никакого, опять посмотрел на часы. Вновь ничего не понял, правильно, утро же, непроизвольно в который раз зевнул и протянул солидно: «Ну да-а-а, это я та-ак». И поплёлся на балкон, докурить, долюбить последнюю сигарету. Жёнка его, распрекрасно выспанная, подбочившись, в упор, непримиримым аллигатором глядела на подкидыша. Молчала. Раскалённая аура ионизировала лестничную площадку. Её хватало и на два пролёта вверх и на все что были - вниз. На этом действие, вернее, радиус действия данного социального лифта напрочь и заканчивался.
Казалось, что тут спасовала вся съёмочная группа. Четверть Большой Вселенной, нервничая, приглушила громкость своих приёмников. Бли-ин, на бабу напоролись! Туши свет! Другая четверть принялась заключать ставки, побьёт ли это расфуфыренное существо их фаворита или же янычар таки пройдёт и этот поворот.
Карла некоторое время в одиночку и вправду ещё выдерживал единоборство. Однако здесь ему попались даже не тёртые бомжики унисекс всесезонные. Так что спустя некоторое время он в самой полной растерянности отвёл свои теперь далеко не страшные, даже не задумчивые, не наглые, а совсем беспомощные блюдца-глазки, цвета всё того же здешнего неба. Об этом ему ни лекций не читали, ни даже ни одной лабораторно-практической не было.
Однако спрятаться было некуда. Один был коврик и тот теперь задран как подол. Поздно. Попался щенок. Не помогут все летающие тарелки мира. Затянувшееся безмолвие к тому же наседало отовсюду. Норовило вцепиться. Обескураживало и внезапно полное отсутствие запахов повсюду. Не нарушать же почтенную незыблемость лучшего из миров?!
Даже пространство со временем почтительно оцепенели подле простой директорской бабы, ожидая неминуемой, может быть даже и грозной развязки для всего остального мироздания.
Но тут уникальный межгалактический эксперимент опять спасла земная полиция. Звеня наручниками, принеслась вязать межзвёздного пилигрима. Ломать ему более тесное взаимодействие с туземцами. Пока они его не съели.
Внизу коротко затормозила машина. Послышались шаги в подъезде, скрип лычек.
Только тогда вся Вселенная с облегчением перевела дух. Всё-таки - ура! Ура! Наши!!!
Так или иначе, но мы вас спасём, земляне!!! Можете не упираться. Не мытьём, так катаньем. Вашими же ушлёпками!
На лице директорской жёнки, словно ей сделали долгожданную инъекцию ботокса, проступило мстительное, торжествующее выражение. Однако проструился, проскользнул в нём и оттенок радостного облегчения - теперь-то её лежбище уж точно в безопасности.
Тут у самого путешествующего карлы кожа пошла пупырышками. Даже он испугался, попав в такой прайд. Или такой расклад ему показался слишком сложным. Тут не на летающем блюдечке или как там - на тарелочке, что ли - по Метагалактике взад-вперёд шлындать, лазерными излучателями пупки у бомжиков прижигать. Или даже не с отчаянным и нервным доцентом сражаться. Здесь девушки вообще-то серьёзные водятся. Кого угодно порвут на немецкие кресты.
Одна из операторш упала в обморок, бросив управление какого-то из сверхсложных микшеров.
Изображение тут же продёрнулось вертикальными змеящимися полосами. Но быстро выправилось.
В спасительной рекламной заставке – «ТЫ не поверишь!» - быстро-быстро пошла иллюстрация гигиенических бэби-драйв прокладок для совсем уж юных рейнджеров.
Перед самым затемнением на заднем плане уходили в звёздную высь, пере-масштабируясь и постепенно уменьшаясь в ноль, портреты главных действующих лиц постановки, объявляющей свой перерыв. Окончание первого сезона.
То были бомжики, великие ушлёпки Вселенной, ошмётки земного мира, обмылки человеческие, нищие духом, граждане вечности. И всё остальное тоже про них.
(Продолжение во второй части научно-фантастического романа «Кластер»)
Кластер-1
© Copyright: Анатолий Бочкарёв, 2024
Свидетельство о публикации №224061400282
Свидетельство о публикации №224061400282
Рецензии