Из истории Забайкальского рабочего

Старейшая газета «Забайкальский рабочий» появилась на волне Первой русской революции в декабре 1905 году как революционный печатный орган Читинского комитета РСДРП. Перестала выходить с восьмого номера в марте 1906 года. После Февральской революции 1917 года в связи с началом легальности Читинского комитета РСДРП в марте 1917-го газета возродилась, но в августе 1918 года в связи с временным падением Советской власти была вновь закрыта атаманом Г.М. Семеновым. Спустя  шесть лет вновь заявила о себе.
      
Перелистав подшивки газеты «Забайкальский рабочий» за 1924 – 1929 годы,  познакомившись с неизвестными публике документами Госархива Забайкальского края (например, ф.75, оп.1, д. 223,481, 719), просмотрев читанные и перечитанные книжки краеведов Л. Коптелова «Газета и время» (Иркутск, 1978), Н. Дворниченко «Их путь начинался в Забайкалье» (Иркутск, 1973) и «Вчера и сегодня забайкальской литературы» (Иркутск, 1982) и др., здесь представляем рассказ о газете «Забайкальский рабочий» («Заб. рабочий», «Забайкалка») во второй половине 1920-х годов.

 «Забайкалка»: год 1924

 
В первые годы советской власти периодическая печать Забайкалья пыталась сохранить преемственность прессы Дальневосточной республики (ДВР), что выражалось в большом количестве разнообразных газет и журналов. Однако установившаяся однопартийная система с жестким контролем над прессой  сделала ее выразительницей правящей партии – РКП (б). Газета «Забайкальский рабочий», возродившаяся после образования в 1922 году Забайкальской губернии Дальневосточного края, не стала исключением.

Ее первый номер как официального губернского периодического издания вышел 11 июня 1924 года, и эта дата обозначила день ее третьего рождения. В рамке газетного логотипа возрожденного старейшего периодического издания были указаны, как бы мы сказали сейчас, ее учредители: Забгубком РКП (б), губисполком и губпрофсовет. Как пишет исследователь истории забайкальской журналистики Л.Е. Коптелов, «газета родилась в необычайно трудной обстановке при огромной разбросанности губернии, слабой материально-технической обеспеченности и недостатке сотрудников». Но как бы там ни было, «Забайкалка», cудя по подшивкам, стала выходить ежедневно, за исключением  понедельника, тиражом 6600 экземпляров. Выпускалась на восьми полосах листа, размером 49,5 х 33 сантиметра.
Подписка и увеличение тиража стали для газеты первоочередными  задачами (об этом свидетельствуют просмотренные нами июньская и июльская подшивки). Почти из номера в номер публикуются цифры подписной рекламы. Цена подписки на месяц: коллективной – 1рубль золотом, индивидуальной – 1рубль 25 копеек. Индивидуальная подписка на год с доставкой на дом стоила 20 рублей. Цена отдельного номера – 12,5 копейки. (Для сравнения, по публикации того же «Заб. рабочего», на электрическое освещение в деревне один двор (дом) в год расходовал тогда 5 рублей 20 копеек золотом). Одновременно на своих страницах газета ведет кампанию за 10-тысячный тираж. Почти в каждом номере публикуются рекламки в карикатурном жанре, призывающие к его увеличению, а также информация о ходе подписки. Например, 11 июля 1924 года «Забайкальский рабочий» сообщает: «В Читвещскладе газету «Забайкальский рабочий» выписывает почти каждый сотрудник, за весьма малым исключением, - всего 26 экземпляров, в продмаге – 24».

Материал «Как достигнуть 10000 тиража? (В порядке предложения)» за подписью «Совработник А.П.» (номер за 17 июля) высвечивает «болезни роста» газеты: «Значительная часть материала «Забайкальского рабочего» очень часто не представляет собой широкого общественного интереса. Никому, вероятно, кроме лишь автора, не интересно читать о том, что в каком-нибудь отделе Службы тяги или Службы пути нет полотенца и мыла… Много мелочи и домашних неурядиц, которые с успехом могут найти место в стенной газете или могут быть разрешены своим месткомом, выносится на страницы газеты, делая ее мелочной, малоинтересной и тормозя увеличение подписки… Мелкое и личное не должно загромождать страницы газеты». «Для того, чтобы сделать газету интересной и читаемой, - советует автор, -  нужно еще немало поработать. Надо научиться писать в газету только те статьи, факты, впечатления и наблюдения, которые имеют широкое общественное значение. Тогда мы не только к 1 сентября, но даже к 1 августа будем иметь 10000 подписчиков».

Да, нелегко было газете не увлечься «мелочью и домашними неурядицами», ведь авторство большинства материалов принадлежало простым рабочим и сельским труженикам. Рабочие и сельские корреспонденты в начале 1920-х годов пополняли малочисленные ряды профессиональных журналистов и литераторов. И, копаясь в мелочах текущей жизни, они все же освещали, по словам Л.Е. Коптелова, «глубокие уголки рабочего быта и производства, все те заботы и нужды, которыми болеет рабочая масса». Рабочий поэт Георгий Безымянный (Иодко) в стихотворении «Два дела», напечатанном в «Забайкальском рабочем» 2 сентября 1924 года хорошо отобразил этот народный почин:
 
«Еще вопрос. Рабкора надо,
А то в заводе есть грехи:
Порвались в кузнице мехи…
Убрать бы казначея надо…
Решили: Митю кочегара
Произвести в «рабкорский чин».
Как тут директор не кричи.
Уже летит заметок пара.
Совет один рабкору дали:
«Пиши про то, что плохо здесь.
Завод с рабкором будет весь».

Среди рабселькоров, выходцев с предприятий, из учреждений и из сельской глубинки, не всегда были способные, а, главное, сильно не стремившиеся к этому люди. О чем и говорилось в «Забайкалке» 17 июля. Автор, подписавшийся «Не рабкор», сообщал: «3 июня на общем собрании коллектива Забгубстатбюро и Дальстатупра было избрано два рабкора тт. С.и Б., но прошло полтора месяца, а… рабкоры не только о заметках, но, по-видимому, и о своем существовании забыли… Начатое хорошое дело глохнет, глохнет лишь потому, что некому рабкорам «хвоста накрутить»…».

В целом же рабселькоры с их максималистским напором на отживающие старые порядки и на бесхозяйственность нововведений вызывали неприятие тех, на кого направлялось их меткое и острое перо. Не случайно некоторые  народные корреспонденты, изобличавшие на местах все, что мешало «строить новую жизнь», стали жертвами этого противостояния. Уже 19 июля «Забайкальский рабочий» в заметке «Пал боец на посту» сообщает об убийстве своего рабкора, председателя Ундинского волисполкома Подойницына. Позже погибнут селькоры Щадрин, Сергеев, Бронников, Норин, Петров, Гусев, Блох.
 
По словам редактора «Забайкальского рабочего» начала 1930-х годов Константина Рубцова, в первый год работы, то есть с июня 1924 по июнь 1925 года, вокруг газеты объединилось более 600 рабселькоров, отправивших в редакцию 13646 писем. Некоторые псевдонимы рабочих, сельских и юных корреспондентов - отражение их принадлежности к тому или иному делу и производству, готовности наступать на старые порядки критикой и разоблачениями. Авторы корреспонденций подписывались «Рабкор», «Путеец», «Рабочий Николай», «Таежник», «Проезжий», «Кудапреш», «Зудырный», «Помело». Были псевдонимы «Ключ», «Игнашка», «Фока», «Немой», «Михто».
 
С первых дней своего третьего рождения «Забайкальский рабочий», а точнее его редакция, разместилась в здании на углу улиц Иркутской и Коротковской (ныне П. Осипенко и Анохина), которое читинцы больше знали как пассаж Второва, именно так в газете указывался ее адрес. В здании, до революции принадлежавшем коммерсантам Второвым, в годы ДВР заседал Совет министров республики, другие правительственные учреждения. По воспоминаниям Безымянного, в этом лучшем в городе здании проводились и многочисленные литературные диспуты.
По данным того же Л.Е. Коптелова, во Второвском пассаже редакция занимала здесь три маленьких и мрачных комнаты с окнами во двор на первом этаже. После переезда правительственных учреждений бывшей ДВР в Хабаровск здание опустело, и там шел ремонт. «Молодой, но уже достаточно опытный и хваткий редактор газеты Исаак Ильич Дольников дневал и ночевал в редакции. Относился он к газетному делу с большой любовью, заинтересованностью и вместе с двумя сотрудниками, репортером и художниками  братьями Кикиными начинал очень неплохо».

Вот что известно об Исааке Ильиче Дольникове (псевдоним И. Доль). Даты жизни: 1902-1941 годы. Журналист, писатель, прозаик. Член партии большевиков. Друг детства писателя А.А. Фадеева. В 1920-х годах – редактор газет «Забайкальский рабочий», «Боец и пахарь», журнала «Забайкальская деревня». Тогда же опубликовал рассказы  «В этом городе пыльном», «Тайга и город» о боях красных партизан с белочехами. Погиб осенью 1941 года в бою под Ленинградом.
 
Что представляла собой «Забайкалка» в летние дни 1924-го? На первой полосе размещалась обычно передовая статья, международная информация и начало важных внутриполитических материалов. Иногда эти материалы занимали и вторую, и третью полосу. На второй полосе  обязательными были сообщения «По  СССР» или «По советским республикам»; телеграммы и плакаты «РОСТа». Четвертая полоса почти всегда отводилась разделам «Рабочая жизнь» и «Жизнь транспорта». Разделы «Красная Армия», «В комсомоле», «Деревня», «Уголок юного пионера», «Наука и техника» располагались на седьмой и восьмой полосах. Но чаще на восьмой полосе печатались крупные материалы и разнообразная мелкая информация раздела «Сегодня в городе» (со специальными рубриками «Жилищный кризис» и «В суде»).
 
Оставив позади революционную неразбериху и страсти гражданской войны, шел четвертый год мирной жизни. Новая экономическая политика с постепенно поднимавшимся из руин хозяйством и ростом социальной и политической активности людей и вместе с тем с разгулявшейся крестьянской вольницей, обрушившейся безработицей, усилившейся беспризорностью, обострившейся жилищной проблемой – все это в 1924-м отразили страницы «Забайкальского рабочего». Передовые: «Стройте жилище», «Крестьянку на руководящие посты», статьи «Как составить бюджет», «Комитеты крестьянской взаимопомощи», «Женщина и кооперация» пестрели на страницах газеты.

Вот некоторые сообщения и их заголовки. «…Электрический свет по удобствам, яркости и прочему и сравнивать нельзя с керосиновым». «21 мая в Жипковщину прибыло два трактора для вспашки показательного поля… Пришлось наблюдать редкое зрелище: старики и молодежь поголовно всей деревней были прикованы к работе тракторов…». «На бирже состояло к 1 мая 3693 человека. Из них первой категории, не имеющей абсолютно ничего для проживания, - 1877. В мае зарегистрировалось вновь 1938». «1126 детей – в детдомах! На улице еще – 318». «Театральной секцией при деловой пятерке, образованной для проведения двухдневника в пользу беспризорного ребенка, устраивается в субботу и воскресенье, 29 июля, ряд гуляний и театральных постановок, чистый доход от которых пойдет беспризорным детям». «Выход крестьянина Евграфа Лаврентьевича Чернова из партии эсеров». «В комсомольской ячейке… средств почти нет, с трудом удалось завести библиотеку». «У нас в деревне нет ни комячейки, ни артели, ни коллектива, без чего все бедняцкое и середняцкое население падает как в нравственном, так и в материальном отношении…».

Темы и стиль других заметок сейчас кажутся забавными. Например, сообщается, что на строительстве моста через Читинку между Малым и Большим островами два рабочих, отбывавших принудительные работы, бросили камнем в девочку-оборванку, которая грязно их обругала, а надзиратель долго над этим смеялся. Или о том, что на вокзале Чита-2 грязные лотки, что чревато распространением заразы. В рекламе и объявлениях фигурируют, в основном, бытовая информация (ушел конь, продается молодая дойная корова) или медицинские услуги (лечение сифилиса, других венерических заболеваний).
 
Среди нечасто появлявшихся литературных произведений в нескольких номерах газеты печаталась повесть-хроника Виталия Квасницкого «Алексей Воронов» («Приморские сопки»), ставшая одной из первых попыток отобразить художественным словом гражданскую войну (в ней приводились документы). В 1924 году в «Забайкальском рабочем» печатался редактор дэвээровских газет «Дальневосточный телеграф», «Дальневосточный путь»  и футуристического журнала «Творчество» Николай Насимович-Чужак. Регулярно появлялась рубрика «Пролетарское творчество», которую вел журналист Борис Тугаринов, сам часто выступавший в газете с зарисовками и фельетонами. Газета бережно собирала вокруг себя литературный молодняк, дала путевку в большую литературу не одному начинающему. Под псевдонимом «Дубильщик трезвый», «Сергей Забайкалец» публиковался рабочий поэт Сергей Кобысов – уроженец Читы, бывший рабочий Читинского кожевенного завода, дарасунский горняк.
Тогда постоянным литературным сотрудником «Забайкальского рабочего», участвовавшим в выпуске его литературных страниц, был Георгий Безымянный (Иодко). На страницах «Заб. рабочего» в 1924 году он опубликовал более 50 стихотворений. Сам он вспоминал, что стал посылать в «Забайкальский рабочий» стихи по почте, когда ему было 18 лет. Некоторые из них:  «О старом полиграфисте», «Верстальщики», «Кто он?» («В типографии») впервые были напечатаны годом раньше в многотиражной газете комсомольской ячейки читинских полиграфистов «Верстатка». Как писал краевед Николай Дворниченко, молодой пролетарский поэт в своих стихах утверждал светлый оптимизм труда, непоколебимость в правоте избранного пути, желание отдать созидательному труду все свои силы, воспеть сложность и красоту жизни.
 
В типографии
Вот типография. Блестят машины-крабы,
Готовы проглотить чугунный шрифт доски,
Мгновенье. Взмах. Машина шлет в награду
Миллионы букв, их стройные полки.
Кто пропускает их? –
Мозолистые руки,
Те, что набрали строчек длинный ряд,
Из них несутся пламенные звуки,
Которые пробудят тех, кто спят.
(«Забайкальский рабочий», 1924, 20 июля).

Предоставляя пролетариям возможность попробовать себя в творчестве, «Забайкалка» печатала и весьма слабые литературные и поэтические опыты. Такие, например, как кочегара И.С. Плотникова. Вот отрывок его стихотворения  «Смычка города с деревней»:

... И крестьянину с рабочим указать нужно дорогу.
Наш крестьянин еще темный, а рабочий утомился –
Поддержи его маленько – он вмиг с пахарем сольется.
И победна песня смычки над всем миром пронесется.
Он, борясь с нуждой, с разрухой, братским чувством окрыленный,
Над крестьянскою деревней берет шефство,
Лишь бы как-нибудь скорее жизнь нам новую направить…

К осени 1924 года (по данным краеведа В.Лобанова – через год) редакция «Забайкальского рабочего» перешла в соседнее здание, что на углу тех же улиц: Анохина и Иркутской, в бывший дом купцов Зазовских. Здесь располагалась до 1931года, занимала шесть достаточно просторных и удобных комнат. Увеличился ее штат. Кроме редактора И.И. Дольникова, заместителя Р.Л. Нюрина, работали секретарь, заведующие отделами партийной, рабочей жизни и комсомола, два репортера и два «случайных» сотрудника.

«Забайкалка»: год 1925
Итак, в 1925 году, как вспоминал  Георгий Безымянный (Иодко), «в особняке на Анохинской находились редакции нескольких газет»; под «крышей» объединенной редакции с ответственным редактором Исааком Дольниковым выходит газета «Забайкальский рабочий» со своими детками-приложениями: газетами «Забайкальский крестьянин» и «Юная рать». Редакция занимает несколько достаточно просторных и удобных комнат. И только в одном «Забайкальском рабочем» постоянных литработников семь (как указано в одном из отчетов, три коммуниста, четыре беспартийных), рабкоров 260 и кресткоров (селькоров) – 30.
 
Десятитысячного тиража, о чем мечтала редакция полгода назад, губернская газета «Забайкальский рабочий» пока не достигла, ее тираж  – 7945 экземпляров. Продолжает выходить ежедневно на восьми страницах с прежним логотипом. Теперь цена индивидуальной подписки на месяц не 1 рубль 25 копеек, как полгода назад, а 2 рубля, цена одного номера не 12,5 копейки, а 8 копеек. Архивные документы свидетельствуют: 436 экземпляров распространяется в другие города и по линии Забайкальской железной дороги; по коллективной подписке в Чите расходится 2131 экземпляр, в деревне – 128, на транспорте – 3778; по индивидуальной подписке в Чите идет 780 экземпляров, в деревне – 58; в розничную продажу уходит 369 экземпляров, бесплатно - 150.
 
Приложение главной губернской газеты -  «Забайкальский крестьянин», уже со своим приложением «Забайкальская кооперация», выходит два раза в неделю тиражом 7300.  Здесь три штатных сотрудника и 350 селькоров.  Тираж другого приложения «Забайкальского рабочего» - газеты «Юная рать» - 1300. Детская газета «Внучата Ильича» как приложение «Юной рати», первоначально тиражом в 1500, а затем 3000 экземпляров появлялась один раз в неделю, имела почти тысячу индивидуальных подписчиков.

Номер «Заб. рабочего» за 22 января (по старому стилю 9 января)  отметил 20-летнюю годовщину Кровавого воскресенья, написав, что раньше 9 января был днем скорби и траура, а теперь это день борьбы. И этим духом борьбы  рабочих и крестьян с отжившими порядками, за светлое будущее своих детей пропитана вся первая полоса с передовой номера «Боевое крещение» и  перепечаткой ленинской статьи «План петербургского сраженья», со статьями Б.Г. Данского «Первая трещина в царизме» и Я. Окунева «Зубатовщина». Материалы третьей полосы, также как и полосы четвертой, посвящены ленинской тематике. Здесь в «Официальном отделе» газета публикует приказ Забайкальского губисполкома от 21 января 1925 года, в котором предлагается 24 января «всем советским и общественным учреждениям и организациям вывесить траурные флаги над своими зданиями» в связи с годовщиной со дня смерти В.И. Ленина.
 
Уже достаточно политизированный и идеологизированный номер на второй полосе представляет большую статью С.О. Феца об угнетаемой английским империализмом Индии. Есть несколько международных сообщений. В подборке информации в рубрике «По СССР» рассказано о том, что при Харьковском ГПУ открыт музей, в котором имеются материалы о Врангеле, Деникине, Махно, Савенкове, Колчаке, Петлюре, Центральной Раде. Здесь же о деятельности организаций китайских рабочих во Владивостоке; об угрозе наводнения в Ленинграде; о помощи крестьянам Украины деньгами, тракторами; о работе женщин в сельсоветах в Краснодарском крае.
 
В целом «Забайкальский рабочий» вместе с другими крестьянскими изданиями, как тогда говорили, широким фронтом ведет наступление на бескультурье, на дедовские способы ведения хозяйства, борется за внедрение агрономических знаний и машин в деревне. А газета-приложение «Забайкальский крестьянин» является своеобразной опытной станцией, работая по заказу социалистического времени. Она призывает своих читателей в деревне сеять корнеплоды, орошать поля, учит, как защищать молодняк. И в деревнях Забайкалья не без мудрой подсказки этих газет создаются опытные поля по выращиванию корнеплодов, применяются методы орошения полей, строятся теплые стайки для скота. В ходе выборов крестьянских комитетов, сельских советов, правлений потребительских обществ газеты берут под свою защиту батрачество, выдвигают туда лучших из них, способствуют созданию колхозов.
Вот корреспонденция, подписанная «Р. Н-ин», из села Елизаветино, где сильна позиция кулаков во главе с Гудковым. В очередной «разборке» коммунистом Кондратьевым убит один и один ранен из гудковцев. «Хоть и коммунист Кондратьев, а партийной выдержки не хватило. Один – против кулацких заправил и половины села, один, который открывает утайки и зорко стоит  на страже Советской власти. Кондратьевская история – это маленькая, едва заметная бытовая страничка из истории расслоения нашей деревни. Кулацкий поход – серьезный фронт. И на фоне общей борьбы за осоветивание деревни борьба с кулачьем – главная борьба» («Забайкальский рабочий», 1925, 14 февраля).
 
Другая заметка («Забайкальский рабочий», 1925, 20 марта) с теплым юмором  рассказывает, как читают книги в деревне. Из книг черпаются новые, непонятные «ученые» слова: «ориентироваться», «кризис», «концентрация», «национализация», «эксплуатация», «реорганизация». Составляется книжка-вопросник. Автор итожит: «Читать и знать о том, что написано, деревня жаждет. Город туго идет в этом отношении навстречу деревне. Нужно поставить во всю ширь вопрос о языке газеты и книги, предназначенной для крестьянина».

Героика нового, свободного от эксплуатации, труда постоянно присутствует в материалах «Забайкальского рабочего». Возьмем статью штатного сотрудника газеты или заметку рабочего или сельского корреспондента, рассказ начинающего литератора или стихотворение молодого поэта. Вот отрывок из стихотворения Г. Безымянного (Иодко) «Наши дни»:
 
«Как для кого!
А для меня дни ярки.
Дни наши ярче зорь горят,
Когда забитая кухарка
Впервые делает доклад.
Когда под грохот
На заводе о серых селах говорят,
То в ком же сердце не забродит?..
Дни наши ярче зорь горят».

А пока «Забайкалка» борется «за внедрение социалистических форм хозяйствования», пытается наладить политико-воспитательную работу в рабселькоровской среде и подготовиться к их губернскому съезду, надзирающие за политической благонадежностью органы начинают наступление на гласность. В марте редактору Дольникову передают копию письма начальника Забайкальского губернского отдела ОГПУ Корженко в губком: «Несмотря на неоднократные указания редакции «Забайкальского рабочего» со стороны ОГПУ на недопустимость помещения  в газете каких бы то ни было сведений о деятельности ОГПУ и быте сотрудников и войск ГПУ, в «Забайкальском рабочем» до сих пор наблюдается систематическое нарушение этого. Впредь отдано распоряжение такие номера газеты конфисковывать и виновных привлекать к ответственности».
 
Дольников в свою очередь, негодуя по поводу «совершенно недопустимой формы обращения со стороны ОГПУ», в объяснительной записке секретарю губкома РКП (б) Кремницкому 5 мая пишет: «Ни «неоднократного предупреждения» со стороны ОГПУ, ни тем более «систематического нарушения» существующих правил публикации сведений о деятельности ГПУ в газете не было. Все это не более как больное измышление ведомственников. Заметка, которая вызвала наскок ретивых товарищей «Плывет контрабанда», также не содержит в себе никаких нарушений существующих правил…».
В сентябре редактор «Забайкальского рабочего» получил секретный циркуляр Дальневосточного бюро ЦК РКП (б), предназначенный для всех дальневосточных газет: «В виду наблюдающихся случаев обсуждения некоторыми органами печати вопроса о повышении зарплаты без учета реальной возможности и директив партии предлагается впредь до получения соответствующих директив руководства: 1) соблюдать максимальную осторожность при обсуждении вопросов о повышении зарплаты; 2) воздерживаться от агитации за повышение зарплаты до уровня довоенного времени… Эта директива не исключает возможности обсуждения вопроса зарплаты вообще».

Появление, порой неоправданное, в 1920-х годах одного за другим новых пролетарско-крестьянских периодических изданий создавало трудности для губернского бюджета. Поэтому 17 марта агитпропколлегия Забайкальского губкома РКП заявляет о неэффективности мелких печатных изданий,  требующих дотации, но в то же время не поднимающих злободневных вопросов и поэтому не находящих отклика среди читателей. Чтобы  газета «Забайкальская кооперация», журналы «Забайкальский таежник», «Забайкальская деревня», «Кооператор» и «Просвещенец» не отвлекали подписку на основные издания, агитпропколлегия принимает решение их закрыть. Исаак Дольников на заседании говорит: «Защищать малые издания не приходится, их нужно прекратить, сохранив главные три: «Забайкальский рабочий», «Забайкальский крестьянин», «Внучата Ильича» и сосредоточить на них все силы и средства». Тем более что совещание редакторов губернских, крестьянских и комсомольских газет, состоявшееся в июне 1925 года, в отношении «Забайкальского рабочего» заявило, что «установившийся характер газеты считать вполне удовлетворительным».

В июле под лозунгом «Подписывайтесь на газету, увеличивайте тираж, чем  удешевите ее цену и дадите возможность ее улучшить» редакция проводит очередную подписную кампанию. Как отмечается на редакционном совещании, газета ведет ее самостоятельно, «без циркуляров и содействия». Взят курс на тираж в 12 тысяч экземпляров. Редакция старается стимулировать и активизировать подписку ежемесячными премиями коллективам заводов и предприятий, привлечением к кампании рабкоров, проведением в рабочих коллективах отчетов редакции, выпуском спецплакатов, иллюстрированием кампании в газете, постоянной информацией под рубрикой «На фронте подписки». При этом напоминает, что «методы распространения газеты должны быть исключительно добровольными», что «надо отказаться от принудительной подписки». В сентябре, не достигнув желаемого, тираж «Заб. рабочего» поднялся до 8300 экземпляров. Тем не менее, и рекламные меры, предпринятые редакцией в подписной кампании, и снижение подписной платы на газету привели к его увеличению почти на 400 единиц (цена индивидуальной подписки на месяц в летней подписной кампании 1925 года была не 2 рубля, как полгода назад, а от 85 копеек до 1 рубля).
 
Архивные документы рассказали и о том, что в марте, а затем  в августе сложилось «ненормальное положение с выпуском газеты». Из-за того, что редакция неоднократно несвоевременно снабжала типографию оригиналами, выпуск газеты задерживался, в типографии приходилось вводить сверхурочную работу, поэтому повышалась стоимость газеты. И еще о том, что наиболее активные кружки рабкоров «Заб. рабочего» были тогда на Чите 1-й, Чите 2-й, Черновских, в Шилке, Ерофее Павловиче, Могоче, Хилке, Оловянной, Верхнеудинске, Петровск-Забайкальском.
Что касается рабселькоровского движения, развернувшегося с начала 1920-х, то оно самым мощным было в Забайкалье. В те годы объединившиеся рабселькоровские кружки в волостные, уездные, губернские бюро рабселькоров нигде не удержались. А вот общегородское бюро рабкоров в Чите просуществовало до 1925 года. Именно в этих объединениях впервые был поставлен вопрос о действенности заметки. Раньше вполне было достаточно «прохватить», «пропечатать», следствие заметки рабселькоров и газету не всегда интересовало. Теперь под влиянием опыта «Заб. рабовского» приложения - «Забайкальского крестьянина» стала отслеживаться действенность рабселькоровских материалов.
 
В 1925 году уже четко стало проявляться обюрокрачивание рабселькоровской системы. Постепенно кружки, в которые объединялись рабселькоры, стали сдерживать их живое движение. Многие считали, что в газету могут писать только те, кто состоит в рабселькоровском кружке. В ряде кружков практиковались обязательный просмотр заметок, их согласование с бюро (!) кружка перед отправкой в газету. Исследователь истории печати в Забайкалье и на Дальнем Востоке Д. Файбушевич по этому поводу в 1931 году писал: «Вообще это был такой период в рабселькоровском движении, когда почти каждый рабселькор имел мандат, удостоверение – «ордер на право писания», когда отдельно были «служкоры», «коопкоры» и т.д. ...Тогда в период всяких организаций ко всякому делу подходили прежде всего с точки зрения придания ему каких-либо организационных рамок».
 
В августе на работу в редакцию приехал поэт Александр Николаевич Поморский. Как пишет Иодко, этот псевдоним носил А.Н. Липовский, бывший большевик-подпольщик, член партии с 1909 года. Был он среднего роста, лет 35-ти, с буйной шевелюрой. Его направили из Москвы на работу в Хабаровск, но из-за непереносимости им сырого климата Далькрайком партии перевел Поморского в Читу. Видимо, в конце лета  Исаак Дольников выехал на работу в Москву, а редактором «Забайкальского рабочего» утвердили А.Н. Поморского. «Это был первый случай в истории газеты, когда во главе ее встал профессиональный поэт, - писал Иодко. - Правда, в редакторском кресле пролетарский бард чувствовал себя не очень уютно, но партийный долг обязывал, и Александр Николаевич с присущей ему кипучей энергией приступил к нелегким обязанностям редактора». Жил он в гостинице «Деловой двор», где у него часто собирались молодые поэты. Продолжал писать стихи, и его перу принадлежит стихотворение, написанное под забайкальскими и дальневосточными впечатлениями, «Партизанская Уссурийская». Пробыл Поморский на посту ответственного редактора недолго, так как в одном из архивных документов, датированном 5 декабря 1925 года, есть фраза: «Бывший редактор «Забайкальского рабочего» Поморский».

Этот документ свидетельствует о незавидном факте биографии Поморского. В течение сентября-декабря создается Дальневосточная ассоциация пролетарских писателей (ДАПП), а затем ее отделения во Владивостоке, в Благовещенске, Улан-Удэ, Чите (в Чите – Читинская ассоциация пролетарских писателей - ЧАПП), о чем, кстати, периодически напоминала и «Забайкалка». На одном из организационных совещаний в Хабаровске, как говорится в документе, «бывшим редактором «Забайкальского рабочего» Поморским было реорганизовано временное правление Читинской ассоциации пролетарских писателей, реорганизация ни с кем не была согласована. Во главе правления стал Поморский. И так как, по его мнению, никто на Дальнем Востоке о работе пролетарских писателей не смыслит, и никому эта работа не может быть доверена, кроме понимающего Поморского, то функции Читинского правления им были присвоены как областные…Считая это неверным, председателем правления агитпроп выдвинул Шпаэра» (стиль сохранен – авт.). Как известно, первым председателем ЧАПП стал поэт и журналист Георгий Безымянный. Остается еще добавить, что кроме него, сотрудничали с «Заб. рабочим» литераторы К. Седых, И. Луговской, Н. Ященко, Г. Шелест и др.
 
В ноябре «Забайкальский рабочий» инспектировали представители агитпропотдела Дальбюро ЦК РКП (б), которые изучили трехмесячный комплект газеты и пришли к выводу, что она нуждается «в целом ряде радикальных мер по своему улучшению». Проверявшие констатировали, что «каждая из восьми страниц «Забайкальского рабочего» настоятельно требует того, чтобы ее изменить, освежить, переконструировать». Отмечена бессистемность и стихийность в работе отдела информации, рабочей жизни, партийной работы. В целом, статьи растянуты, многословны, не имеют цельной мысли. Заголовки отдельных материалов политически недальновидны, а в сообщениях бывают ляпсусы. Случаются повторы материалов. Иллюстрации редки, а имеющиеся – слабы. Техническое исполнение газеты оставляет невыгодное впечатление. Газета «грязная, со сбившимся слепым шрифтом, с заверстками, многочисленными корректурными ошибками и стилистическими погрешностями, нудно, слепо и штампованно верстаемая. Верстка ныне совсем не заостряет внимания читателя на центральных по значению моментах и обесценивает литматериал». (Более подробно - в изложении документа ниже).

Но какие бы трудности не встречала на своем пути «Забайкалка», газету продолжали выписывать, приобретать. Ее читали, в нее писали, выход очередного номера ждали с нетерпением. О чем и напишет Константин  Седых, в будущем известный сибирский писатель. Вот его стихотворение «Забайкальскому рабочему», которое хранится в литературном музее Забайкальской краевой научной библиотеки им. А.С. Пушкина, впервые опубликованное нами в «Забайкальском рабочем» 10 сентября 2005 года:

Люблю я в клубе, в темнокарий вечер,
Когда гудит вечерняя Чита,
Когда садится темень к ней на плечи,
Люблю я “Забрабочего” читать.
                Пойти в театр, на вечер или в кино…
                Но нет,…в газете больше почерпну
                Газету-луг, в прокосах строк раскинув
                Пчела к цветку, к пахучим строчкам льну.
Работа днем, работа до упаду
Креплю упорно знания ростки.
А вечером медовая отрада,
Лишь на столе “Рабочего” раскинь.
                Люблю тебя, бумажный мой дружище,
                Мой лучший друг в немые вечера.
                С тобой я в засыпающем жилище
                До полуночи просидел вчера.

Скажем несколько слов о Константине Федоровиче Седых. Он родился 8 января 1908 года в пос. Поперечный Зерентуй (близ Нерчинского Завода) Забайкальской области в казачьей семье. Профессиональный журналист, поэт, прозаик. Работал рабселькором в газетах «Забайкальский рабочий» и «Забайкальский крестьянин», в молодежных газетах Забайкалья. В 1925 году как активный рабкор «Забайкальского рабочего» отправлен учиться в педтехникум на стипендию редакции. В годы Великой Отечественной войны работал в газете «На боевом посту». Автор романа «Даурия», главы которого впервые печатались в газете «Забайкальский рабочий». Роман выдержал более ста изданий в СССР и за рубежом, удостоен Государственной премии. К. Ф. Седых награжден орденом Ленина и орденом Трудового Красного Знамени. Умер 22 ноября 1979 года в Иркутске.

В одном из номеров «Забайкальского рабочего» за 1925 год есть заметка, посвященная К. Седых, «Костя – комсомолец»: «Костя – сын забайкальской деревни, Костя поет о своей деревне, о своей работе. Песня его от земли. Седых – наш селькор. Отмечает каждое деревенское событие. Костя – не фантазер, Костя – реалист, деревенские были заковывает в гранки стиха, льет певучие строфы…Он вызван в Читу. Здесь он будет учиться. О городе мы услышим, а пока – Костя Седых из деревни и от деревни в своем творчестве».
   
А это выдержки из отзыва агитпропотдела Дальбюро ЦК РКП (б) о газете «Забайкальский рабочий», датируемого ноябрем 1925 года (об этом документе сказано выше). «…Даже первая информационная страница имеет недочеты. Телеграммы вне всякой зависимости от их значения и без учета нарастания революционного содержания подаются одна за другой, без выделения основного и главенствующего, без придания наиболее важному яркого и заметного характера, без правильного типового их расположения – как попало и куда попало. В длинной и беспрерывной цепи газетных экземпляров, в одном столбце свалены в одну кучу телеграммы, подобранные с бору по сосенке и не объединенные одним общим заголовком.
 
В одном из номеров телеграфная информация по СССР дана на третьей странице после длинного материала местного значения «Товарный голод в Забайкалье». В другом номере бессистемно дана подборка «В странах капитала». В «подвалах» много случайных статей на международные темы, которые не дают читателю связного представления о событиях, поэтому их следует заменить недельными обзорами.
Отдел «Рабочая жизнь» также требует реорганизации, то есть занимаемую им площадь необходимо  увеличить с одной страницы до двух. Необходимо усилить тенденцию быть массовой рабочей газетой, которая пока еле заметна. Отдел засушен, отсутствует зарисовочный материал как бытового характера, так и производственных процессов. Нет литературного материала, что лишает отдел живости. Вместо повседневного освещения производственных достижений дается итоговый репортерский материал. Мало рабкоровских заметок на общепроизводственные темы. Большинство номеров газеты загружено материалами, не относящимися к рабочей теме.

Отдел профсоюзной жизни страдает уклоном в сторону статистики по общим вопросам. Почти полностью отсутствует текущая профсоюзная хроника, мало рабкоровских заметок о низовых профсоюзах, отсутствует кампания по оживлению профсоюзной работы. Чувствуется слабость редакционной работы с рабкорами. В газете мало инструктивного материала для рабкоров, лишь мелькают отдельные сообщения о выборах рабкоров на предприятиях.

Отделом партийной работы недостаточно освещается ячейковская жизнь, парткорреспонденции часто заменяются статданными, отсутствует партхронника. Неудовлетворительно разработан цикл тем нового курса в деревне. Не освещаются моменты, связанные с партнагрузкой, созданием и работой ячейковского партактива. Отсутствуют плановые кампании в оживлении партдня, укрепления ячеек.
Экономический материал не систематизирован и некачественен. Советское строительство освещается неполно и отсутствует плановость. Мало материалов по Дальнему Востоку. Необходимо три-четыре раза в неделю давать материалы отдела «Наше хозяйство», два-три раза – материалы отдела «Советское строительство»; надо увеличить печатную площадь для материалов отдела «По губерниям»,  сделать их ежедневными».

Нельзя сказать, что забрабовцы и местное партруководство прессой не признавали недостатки в работе главного печатного органа. Так, еще задолго до инспектирования «Забайкальского рабочего» агитпропотделом Дальбюро ЦК РКП (б) в номере за 15 мая 1925 года И. Яковлев в заметке «Как улучшить и оживить партийную жизнь» писал: «Если недостаточно освещается жизнь и работа комячеек, то это нужно отнести за счет ячеек. А вот освещению работы конференций, съездов отдел уделяет слишком много внимания. Значит, обвинять  отдел «Партийная жизнь» в недостаточном освещении работы партии нельзя…Отделу нельзя особенно увлекаться освещением вопросов РКСМ и пионеров. Это не потому, что партийцу они не интересны, а потому, что указанные организации имеют свои газеты, где и должно освещаться все, связанное с их жизнью… Корреспонденты есть и найдутся, их еще уймы, только надо материал корреспондента… помещать и, если он негоден, отвечать, почему не пошел, чего не хватает, как надо было писать. При этом условии отдел будет действительно массовым».

К слову сказать, заведующим отделом «Жизнь комсомола» «Забайкальского рабочего» в 1925 году  был профессиональный журналист Михаил Цейтлин (псевдоним М.Михайлов). В дальнейшем жил в Москве, работал в “Известиях”. 

«Забайкалка»: года 1926 - 1927

Возрожденная в середине 1924-го газета «Забайкальский рабочий», спустя почти полтора года, в феврале 1926 года выпустила свой 500 номер. Как пишет краевед  Н.В. Дворниченко, это событие отмечалось торжественно, пришла поздравительная телеграмма из «Правды», и на конференции фабзавкомов представителям «Заб.рабочего» вручили знамя. «На одной стороне полотнища были слова: «Веди, как вел до сих пор твердым шагом, сомкнутым строем, по советским путям, к ленинским целям». На другой: «От пролетарской базы – Чита-1 верному другу, надежному защитнику и учителю «Забайкальскому рабочему» в день полутысячного юбилея».
В те дни «Забайкальский рабочий» продолжает выходить как орган Забгубкома ВКП (б), губисполкома и губпрофсовета, печатается на 12 полосах под редакцией  Аркадия Шпаера (он уже в 1925 году находился на этом посту). Редакция по-прежнему располагается в здании на углу улиц Анохина и Иркутской. Газета, имевшая в 1925 году тираж от 7900 до 9000 экземпляров, уже в мае 1926 года выходит 10-тысячным тиражом на восьми полосах. Но в связи с территориальными изменениями (в пределах Забайкальской губернии образуются два округа – Читинский и Сретенский) «Забайкальский рабочий» становится органом Читинского окружкома ВКП (б), окрисполкома и окрпрофбюро.
   
Кроме ее редактора Шпаера и временно исполнявших эту должность летом и осенью 1926 года Аллина и Бутина, штатными сотрудниками являются Горев, Песков, Тугаринов, Ищенко, Орлов, Новиков, Игумнов, Ручинский, Беркович. Спустя год этот список пополнится фамилиями Старосвильского, Грислиса, Саянского (был зав. отделом «Рабочей жизни»), Жуковицкого, а на редакторский пост заступят вначале А.П. Возрожденов, затем С.А. Бутин. Несколько номеров выйдет за подписью А.П. Бессонова.
 
Несколько слов об Эдварде Петровиче Грислисе, заведующем партийным отделом, заместителе редактора  «Забайкальского рабочего», члене большевистской партии с 1920 года. В буржуазной Латвии сидел в тюрьме. Учился в Москве в Коммунистическом институте журналистики (КИЖ), по окончании которого в 1926 или 1927 году вместе с С.А. Бутиным приехал работать в «Заб. рабочий». Погиб во время Великой Отечественной войны в боях за Латвию.
 
И по-прежнему основной заботой «забрабовского» коллектива оставалась задача удержания тиража.  Чтобы выяснить, насколько высок интерес к газете, изучались письма в редакцию. Вот одно из писем 1926 года. Хотя оно дается нами в изложении, позволим себе выделить его кавычками. «Некоторые товарищи жалуются на то, что газета злоупотребляет стенографическими отчетами съездов и конференций, что не интересует большинство читателей и забирает полезную ее площадь у других материалов. Поэтому надо отчеты выпускать отдельными приложениями. Мало освещается жизнь заграничных рабочих, развитие промышленности СССР. Хорошо бы иметь своих корреспондентов за границей, тогда бы мы знали всю правду тамошней жизни и взгляды на наш Союз.
 
В разделе «Наше хозяйство» надо давать возможность высказываться крупным хозяйственникам, больше давать статей по экономике. До двух страниц расширить отдел «Рабочая жизнь», в нем  больше внимания уделять  производству и режиму экономии, быту рабочих, надо показывать, что администрация зарвалась, играет рабочими, чего пока нет в газете. Здесь необходимы дискуссионные материалы. Отдел «Партийная жизнь» грешит пустословием, нет живых дискуссий, слабо освещается бытовая жизнь партийцев. Отдел не налаживает связь партийцев с беспартийной  массой.
 
Не надо сокращать рабкоровские материалы, искажать факты, надо научить рабкоров писать литературно, без казенных фраз, мелочей. Газете не надо забывать о  стариках  и инвалидах, надо  больше освещать жизнь деревни. Надо освещать достижения науки, техники, медицины, юридические темы, проблемы Красной  Армии, половой вопрос, женские проблемы, работу школ. Первую страницу надо оживить политической карикатурой. Газете нужны хорошие литературные силы, надо ввести литературную страницу.
 
Газета в целом удовлетворяет за малым исключением, всех читателей. О ней отзываются, как об одной из лучших газет. Но была бы еще лучше, если бы увеличила размер, привлекла хороших художников (пока иллюстрации очень скверны), ввела  отдел юмора, печатала фельетоны, улучшила шрифт и бумагу, снизила подписную плату».
 
Чтобы разобраться в недочетах забрабовской политики, кроме изучения критических корреспонденций в адрес газеты, проводились опросы среди населения. Архивные документы рассказали о том, что осенью 1926 года на  железнодорожных станциях от Читы до Верхнеудинска в среде рабочих и служащих путем анкетирования изучалась степень распространения «Забайкальского рабочего» в сравнении с центральной газетой «Гудок». И хотя «Гудок»  «не удовлетворял запросы широких масс транспортников, так как в нем не было материалов о забайкальской железной дороге», почти везде на крупных станциях по количеству подписчиков «Забайкальский рабочий» уступал ему в два-три раза. На Черновском разъезде, в Дровяной, Яблоновой, Могзоне «Забайкалку» выписывали единицы. Лишь в Хилке и Петровск-Забайкальском было соответственно 124 и 120 подписчиков.

Кто из железнодорожников читал тогда «Забайкальский рабочий»? В основном 35 – 40-летние и 25 – 30-летние  мужчины с начальным и средним образованием (да это и понятно – невысок был уровень образования забайкальцев). Совсем малая доля читателей была среди 20-25-летних и 30-35-летних. Однако читали «Забайкалку» даже 15 – 17-летние рабочие. Больше половины из анкетируемых выписывали «Заб. рабочий» с 1924 года, и более трети сами публиковались в ней. Результаты другой анкетной кампании показали, что кроме «Гудка», популярными среди железнодорожников были центральные газеты «Правда» и «Известия». Изучив результаты анкетирования, эксперты для поднятия тиража предложили «…заняться подражанием «Гудку» в вопросе распространения»: практиковать индивидуальную подписку среди рабкоров, регулярно платить им гонорар, на каждой крупной станции иметь уполномоченных и платить им от 50 до 10 рублей комиссионных, премировать, давать газету в кредит.
 
О чем писала газета «Забайкальский рабочий» в 1926 и 1927 годах?
О буднях N-ского полка в Песчанке: здесь регулярные учения, а в Ленинском уголке проходит политучеба. В заметке «Крестьянка на выборах» - о необходимости повышения женской активности в выборных органах власти на местах. А вот статья «В порядке предложения». В ней дано видение нового пролетарского театра, в котором надо отдать предпочтение коллективной драматургии: «Долой авторов, режиссеров, актеров и зрителей! Живая личность, совмещающая в себе  авторско-режиссерско-актерско-зрительские функции, дейтствующий человек – наша цель… Пьесы с готовым текстом ликвидировать в пределах возможности… О чем говорить, условились. А слова выдумывай сам». Корреспонденции подписаны псевдонимами: Егор Бродяга, А. Новобранец, Асс.
 
Несмотря на критику за малое количество литературных материалов, в газете продолжают пробу пера те, кому «Забайкалка» помогла выйти в большие писатели и поэты. Кроме Георгия Безымянного, Константина Седых в ней публикуется Иннокентий Луговской.  Он родился в 1904 году в семье крестьянина-бедняка с. Турга (ныне Оловяннинского района Забайкальского края).  В начале 1920-х был селькором читинских газет, в 1926 и 1927 годах он поместил в «Забайкальском рабочем» несколько ранних своих стихов о крестьянской жизни, природе, героике народного труда.
 
«Столбы шагают, рельсы стонут,
Вдали – обогнанный обоз…
Просторы режет, в далях тонет,
Железногрудный паровоз.
…И паровоз имея полный
Советский восьмилетний стаж,
Шипит им шумно и любовно:
Я ваш, товарищи, я ваш…».
(Из стихотворения «Паровоз»).

«Чтоб изб родная простота
Багулом мая расцвела,
Я в буднях высек
Как в скале:
Лицом к деревне
Вся и все!»
(Из стихотворения «Новогоднее»).

«Ветоши – озеро лунное
Зыблется в пухе ветров…
Здравствуй, родное табунное
С дымкою синих холмов!
С перепелами-засонями,
С далью коровьей тропы,
С конями, легкими конями,
С бешеным зыком копыт!»
(Из стихотворения «У границы Монголии»).

Да и первая рецензия на стихи И. Луговского «Хлебная печаль и стальная радость» Н. Игумнова тоже появилась в «Забайкальском рабочем» 7 июня 1927 года: «Книг у Луговского еще нет. Весь Луговской в толстой папке газетных вырезок, любовно наклеенных в сторого хронологическом порядке. Это не кгиги – сюда вбухано все, что вышло из-под пера молодого поэта за три года… Скоро, скоро он даст задорный гудок и выкатит на широкую дорогу. Что это сбудется – мы убедимся из дальнейшего: папка газетных вырезок насыщена стружками подлинной поэзии»
Другой известный забайкальский прозаик Георгий Шелест (Егор Малых),  сотрудничавший не только с «Забайкальским рабочим», по словам Дворниченко, писал грамотно и хорошо правил корреспонденции, был горяч, напорист, много рассказывал о минувших боях гражданской войны и считал неправильной концовку песни: «И на Тихом океане свой закончили поход», горячо уверяя слушателей, что надо было продолжать делать мировую революцию.
 
В 1927 году «Забайкалка» находится в составе объединенного издательства газет «Забайкальский рабочий», «Забайкальский крестьянин», «Молодой крестьянин». Ее тираж по-прежнему 10 тысяч экземпляров, а количество полос сокращается до шести. С ноября газета выходит на четырех полосах большого формата. По-прежнему газета испытывает трудности с изданием, распространением, подпиской. Иногда типография  задерживает печатание номеров на два-три дня, запаздывает их отправка подписчикам, и поэтому читатели не хотят ее выписывать. На редакционных совещаниях часто звучит: «простои в работе»,  «непроизводительные расходы», «недобросовестная работа разносчиков» (так называли распространителей), «падение тиража»…

В архивном документе читаем о том, что недобросовестные разносчики вовремя не доставляют «Заб. рабочий»  работникам Читинского государственного кожевенного завода. Цитата: «От разносчиков на вопрос рабочего: “Почему мне не доставили такие-то номера”, следует ответ: “А вам не все равно, когда бы не доставили?”. Вот благодаря халатности со стороны разносчиков газеты, навряд ли можно в дальнейшем надеяться на увеличение тиража, ибо рабочие в большинстве выписывают единственную газету – «Забайкальский рабочий» и ту не получают своевременно».
И чтобы преодолеть недостатки, на одном из редакционных совещаний «Забайкальского рабочего» в сентябре 1927 года называются меры. Начать систематическое печатание в газете повестей, рассказов, романов. Ввести международные обзоры. Передовые статьи считать необязательными, помещать по мере необходимости. Для оживления газеты надо помещать фельетоны, но при этом факты должны быть подтверждены документально. Усилить  руководство работой репортеров. А в основе работы отдела обороны «должна лежать плановая психологическая и практическая подготовка масс к войне» (!).
 
Газете не хватало средств, поскольку расходы на ее издание по сравнению с центральными газетами были высоки. Стоимость бумаги в Забайкалье из-за удаленности его от центра, откуда она поступала, была  выше на 40 процентов. Почти в половину дороже обходился ручной набор, практиковавшийся в «Забайкальском рабочем», в то время как центральные  газеты набирались машинным способом. Так что бумага, набор и печать газеты являлись основными причинами ее дефицитности.
 
Газета искала способы сокращения расходов. Обсуждалась возможность уменьшения размера газеты, увеличения подписной платы. Но они, по мнению редакции, не были решающими. Уменьшение формата превращало бы ее «в простые информационные листки», которые бы «не отражали общественного мнения». Увеличение подписной платы, с учетом того, что основными читателями были рабочие и крестьяне, по политическим соображениям было невозможно. К тому же приходилось «держать курс на подписную плату центральных газет». Поэтому редакция «Заб. рабочего» нуждалась в денежных дотациях, о чем читаем в «Объяснительной записке к смете «Забайкальского рабочего» на 1927-1928 год»:
 
«… Изыскать способ покрыть дефицит внутри издательства возможности нет… Поэтому получаемый от издания газет дефицит может быть покрыт только за счет твердой дотации…В практике прошлых лет имели место случаи, когда утверждаемая дотация исчерпывалась гораздо раньше срока и в середине года приходилось испрашивать дополнительные средства, когда кредита на это нет, и газете существовать не на что… Чтобы не сталкиваться с такими обстоятельствами в будущем, необходимо, чтобы дотация, испрашиваемая по смете, утверждена была в полном размере. На 1927/28 издательский год – 37824 руб. Дополнительно на покрытие задолженности – 14944 руб.22 коп. Всего 52768 руб.22 коп.».

«Забайкалка»: конец 1920-х

В июне 1928-го, спустя четыре года после своего третьего рождения, газета выпустила праздничный номер,  отпечатанный на кумаче. На торжественном  собрании сотрудников объединенного издательства газет «Забайкальский рабочий», «Забайкальский крестьянин» и «Молодой крестьянин» Георгий  Безымянный прочитал стихотворение «В порядке дружеской критики». Стихотворение затерялось, а спустя 41 год, в 1970-м, поэт кое-что из него восстановил по памяти. Вот эти строки:
«Сегодня, когда уже строчки сданы,
И все мы глядим веселее,
Мне хочется несколько самых простых
Слов сказать от души к юбилею.
…………………………………
Жуковицкого Александра вспомнив,
Я улыбаться хотел и хотел...
Ах, Эдвард Грислис,
Тебя ожидают статьи
С “итогами и перспективами”…
Да… Софрон!
Он не любит стихи,
И поэтов давил бы своими руками.
В чем секрет?
………………………....
Было время и сам Софрон
Тоже баловался стихами…

Позже Г. Безымянный оставит пояснение к этим строчкам в Литературном музее Пушкинской библиотеке в Чите: «Александр Жуковицкий, ответственный секретарь «Забайкальского рабочего» в 1927-1928 годах, москвич, выступал с фельетонами. Эдвард Петрович Грислис, заведующий  партийным отделом, заместитель редактора  «Забайкальского рабочего». Ефимыч, сторож редакции, перешел в «Забайкальский рабочий» из «Дальневосточного пути», уроженец Самарской губернии, считал, что самым замечательным редактором был Чужак-Насимович, с которым он жил вместе в небольшой комнатке при редакции. Софроний Афанасьевич Бутин, редактор «Забайкальского рабочего», при нем прекратился выход «Литературных страниц», сыгравших большую роль в становлении забайкальской литературы».
 
Зато Софроний Бутин, по воспоминаниям Николая Ященко, всячески поощрял публикацию документов, статей, поэтических и прозаических произведений о недавно закончившейся в Забайкалье гражданской войне. Он был инициатором издания в 1929 году сборника «Партизаны», все материалы которого готовил коллектив «Заб.рабочего». По его словам, С.А. Бутин был внимательным, чутким товарищем, помогал молодым журналистам «помогал молодым журналистам выходить на просторы газетных полос».
 
Итак, в 1928 году ответственным редактором “Заб. рабочего” был С.А. Бутин (брат изветсного революционера И.А. Бутина), а газета тиражом 9 тысяч экземпляров выходила на четырех полосах большого формата. Спустя год ее тираж увеличился до 15700. Какое-то время она печаталась на бумаге размером, чуть больше нынешнего листа “Заб. рабочего” на шести полосах. Позже - вновь на четырех полосах большого формата. Иногда газету подписывал зам. ответственного редактора Эдвард Грислис, а с ноября 1929 года стояла подпись временно исполнявшего должность редактора А. Арановича.
 
Сменяемость на протяжении 1920-х годов редакторов «Забайкальского рабочего» - отражение перетасовки партийных кадров, ставшей тогда характерным явлением. Начиная с 1924 года на этом посту побывали И. Дольников, А. Поморский (Липовский), А. Шпаер, А. Возрожденов, С. Бутин, А. Бессонов (возможно, указаны не все). Причем, некоорые из них то прекращали свою редакторскую деятельность, то вновь к ней возвращались. Подписывали газету и временно исполнявшие обязанность редактора Л. Аллин, Э. Грислис, А. Аранович. Такое непостоянство было не случайным. Постановление Всесоюзной партконференции «О чистке и проверке членов и кандидатов ВКП (б)» (апрель 1929 года) повлекло за собой в Читинском и Сретенском округах исключение из рядов партии многих коммунистов. В 1929 году при разгроме Читинской окружной парторганизации Дальневоточным крайкомом ВКП (б) пострадал и редактор «Заб.рабочего» Софроний Афанасьевич Бутин.

В связи с его смещением  на должность отв. редактора «Заб.рабочего» последовало назначение Александра Петровича Возрожденова, который, по всей вероятности, не очень-то рвался на этот пост. А потому уже в ноябре 1929 года от него в Читинский окружком ВКП (б) поступает заявление с просьбой освободить от занимаемой должности с разъяснением причины (в том числе факт отстранения С.А. Бутина): «Это положение отражается на всей работе газеты, чего не должно быть… Ко всему этому должен присовокупить, что состояние моего здоровья при всех обстоятельствах не позволяет мне плодотворно работать в редакции». Но еще в 1930 году он продолжает трудиться на этом посту, находясь под жестким прессом партцензуры. «Тов. Стакуну. Вследствие того, что я не здоров, то с той передовой по резолюции пленума РК произошла небольшая заминка: во-первых, запоздание, во-вторых, в спешке она немножко, мягко выражаясь, обобщена. Если успеют ее показать Вам, будет хорошо. Если же не успеют, то не ругайте, т.к. она иначе не попадет в номер…Предполагали послать… статью, но так как Вас не было, то пришлось отправить ее в набор, чтобы не задержать газеты. А. Возрожденов».

Как рассказывал редактор «Заб.рабочего» Н.Шемелин, в 1928 – 1929 годах в газету собирались литературные силы. На литературной странице кроме К. Седых, И. Луговского, Г.Безымянного появлялись имена И. Давидовича, П. Аникеева, старейшего рабочего поэта Читы Н.П. Каравашкина. Материал популярной сатирической страницы «Крути гайку» черпали преимущественно из писем читателей, корреспонденций рабселькоров.

Под сатирическими материалами как «Дед Софрон» подписывался Владимир Липатов (отец будущего писателя Виля Липатова). В те годы он возглавлял отдел партийной жизни «Забайкальского рабочего». Тепло вспоминает о нем, бывшем писаре штаба Лазо, известном деятеле гражданской войны, Георгий Безымянный: «У него было чему поучиться: писал он быстро, коротко, ярко. Говорил: лучше напиши мало, но хорошо. Сам не любил писать длинно, а так, чтобы словам было тесно, мыслям просторно». Приходилось В.Н. Липатову садиться и за стол ответственного секретаря редакции. В этой должности он немало сделал для регулярного выпуска воскресных «Литературных страниц». В газете он проработал около четырех лет, а после окончания Всесоюзного коммунистического института журналистики имени «Правды» в 1931 году ему пришлось расстаться с Забайкальем. Покинув Забайкалье, В.Н. Липатов работал в Архангельском крае: редактировал районные газеты. В годы войны был командиром Красной Армии, редактором многотиражной газеты «Красный воин». Закончил войну в Порт-Артуре, награжден многими орденами и медалями. Проживал в Ульяновске, был членом редколлегии, зав. отделом «Уьяновской правды». 
О «Забайкальском рабочем» конца 1920 – начала 1930-х годов тот же Н. Шемелин вспоминал: «Работалось трудно. Невероятно бедная полиграфическая база. Шрифты, линотипы, печатные машины – все изношено до предела. В цинкографии полукустарное оборудование и вечная нехватка материалов. Вычитывать газету – мука. Сбитый, подслеповатый шрифт, тусклые, порой сливающиеся в темные пятна иллюстрации и какая-нибудь третьесортная бумага… Но если бы ты, дорогой читатель,  смог сегодня погрузиться в чтение этих пожелтевших от времени газетных полос, на тебя сразу же пахнуло бы горячим ветром тех бурных лет…».

Действительно, в 1929 году начинался отсчет лет первой пятилетки. В борьбе за выполнение первого пятилетнего плана развития хозяйства страны родилось народное движение: соревнование фабрик и заводов. В ответ на обращение и почин ленинградских, московских, тверских и иваново-вознесенских рабочих участвовать в соцсоревновании 16 апреля 1929 года «Забайкальский рабочий» сообщает: «12 апреля необычно проводили шубники обеденный перерыв. В столовой собрались 120 человек. Слушали сообщение о развернувшемся в центре СССР социалистическом соревновании между заводами.

Постановили приветствовать соревнование на 7 и 17 (эти цифры означали: снизить себестоимость продукции на 7 и поднять производительность труда на 17 процентов)… Добиться в ближайшее время изжития прогулов на все 100 процентов, заполнить все рабочее время на производстве и тем самым гарантировать поднятие производительности труда.

Шубники вызывают вступить с ними в социалистическое соревнование следующие заводы: Сретенский, Омский и Барнаульский. Для составления программы-письма по соревнованию тут же избрали комиссию из пяти человек и с полным сознанием ответственности за сделанный вызов разошлись по цехам».

Спустя два дня в «Забайкалке» в заметке «Вызываем на соревнование» говорилось: «Слесарно-механический цех кожзавода на собрании 11 апреля вызов сыромятного цеха на соревнование принял и в свою очередь вызывает на соревнование администрацию завода, контору кожмехтреста и корье-дробильный цех».

Вскоре, 24 апреля, в «Заб.рабочем» была помещена заметка «Больше высококачественного чугуна», у которой о том, что Петровский чугунолитейный завод начал социалистическое соревнование за «поднятие трудовой дисциплины, за повышение производительности труда и снижение себестоимости». Завод принял вызов от рабочих Дальсельмаша (Хабаровск)  и сам вызвал на соревнование рабочих Дальзавода (Владивосток). «Комсомольская ячейка завода – застрельщик в проведении этих мероприятий – выработала план соревнования и успешно проводит его в жизнь. Созданы показательная и ударная группы молодежи в основном цехе».
 
«Забайкальский рабочий» продолжал быть своеобразным летописцем социалистических достижений забайкальцев. На его страницах цифры и факты хозяйственных успехов земляков. «Петровск-забайкальский коллектив Центрального рабочего кооператива, Союзхлеба, Читрайсоюза, Забкредсоюза заработал на воскреснике по выгрузке вагонов по 30 рублей. Предполагается взять шефство над одной из деревенских коммун». «У нас в Забайкалье первые сольхозкоммуны появились недавно. За пять лет со дня смерти Ленина они дали эффективный количественный рост. Каждый новый год форсирует развитие социалистического сектора…1 октября 1928 года зарегистрировано 385 объединений с 10068 членами. Почетное место занимают коммуны и сельхозартели.  На 1 октября 1928 года их насчитывается 178 с 7985 едоками. Экономическое положение этих хозяйств крепнет, растет доходность каждого едока. Второе место следует отвести машинным товариществам… На сегодня учтено 57 таких товариществ. Все эти объединения обслуживают 5500 крестьянских дворов… Создано 4 общественные мельницы, доходность которых идет на культурные нужды сел: школы, избы-читальни, красные уголки. Колхозы… превращаются в мощные факторы социалистической переделки      деревни… 86 тысяч индивидуальных хозяйств в Забайкалье – это только первые шаги. Первые победы».