СОВСЕМ ДРУГАЯ ИСТОРИЯ
(Очерки современного рабочего движения. Часть II)
БОРИС ИХЛОВ
ПЕРМЬ, 2011
ББК 63.3(2)
УДК 94 (47).08
И-95
Ихлов Борис Лазаревич, физик-теоретик, политолог, публицист, журналист, политический активист
Книга посвящена событиям, происходившим в СССР с 1941 года по наши дни, и участникам этих событий, а также некоторым вопросам истории. Рассчитана на широкий круг читателей.
ISBN 978-5-905465-02-4
Тираж 500 экз., 81 страницА текста. Формат 11х145х204.
Электронный адрес: boris.ichlov@gmail.com
Содержание
Предисловие………………………………………………………………………….……4 -2
Книга первая. Как жили в СССР…………………………………………………………5
Часть I. Детство……………………………………………………………………………5
Часть II. Студенчество……………………………………………………………………10
Часть III. Работа…………………………………………………………………………..14
Еврейский вопрос……………………………………………………………………17
Москва………………………………………………………………………………...21
Религия………………………………………………………………………………..28
Книга вторая. 1941-1991…………………………………………………………………..31
Начало ВОВ………………………………………………………………………………..32
Эпох Брежнева……………………………………………………………………………..33
Время Андропова………………………………………………………………………….36
Горбачев……………………………………………………………………………………37
Книга третья. Неформалы…………………………………………………………………38
Анализ……………………………………………………………………………………….78
ПРЕДИСЛОВИЕ
Один пермский журналист, заказывая мне серию статей о неформалах для местной газеты «Звезда», в сознании собственного превосходства, говорил, что нам, основателям неформального движения, пришло время осмыслить, что же произошло в стране, оценить наши действия, сделать выводы… Когда же статьи были опубликованы, в интернете появился характерный для нашего времени комментарий: «Естественное разочарование, которое постигло…» Словом, комментатор посоветовал нам, не достигшим его уровня, думать головой прежде, чем что-то сделать.
Скажу, что тот, кто осмысливает содеянное через двадцать лет, может вызвать только недоумение. Что до нас, мы осмысливали, что сделать, задолго до того, как сделали. Больше: сразу же во время того, как делали, мы просто обязаны были переосмысливать. Так что многое из того, что изложено в данной книге, было многократно проговорено на наших конференциях и частями опубликовано в разных изданиях много лет назад. Еще одна часть («Как жили в СССР»), была заказана преподавателем Академии управления, членом сталинистской ВКПб Аркадием Константиновым и местами опубликована в его труде. Однако кое-что – из того, что было много лет назад осмыслено – печатается впервые. Тем более, что Константинов вряд ли предполагал, какими материалами я дополню историю СССР.
Данная книга является продолжением книги «Очерки современного рабочего движения на Урале». Без этого продолжения «Очерки» не то, чтобы являются неполными. Они не включают новую суть, особый подтекст происходивших в 80-е – 90-е событий.
В сводках, таблицах, справочниках, отчетах обычно фигурируют чьи-то фамилии, их должности или звания, названия организаций, основные установки, политическая направленность, просчеты или успехи и т.п. Но совершенно нет характеров «исторических» личностей. Вообще история может предстать - и наша интеллигенция, гордо именующая себя «общественностью», именно так и представляет - как поток событий, сформированных так называемыми историческими личностями, которые сама «общественность» отобрала для себя в меру своей ограниченности, возвела на определенный исторический помост и всё прочее оценивает с установленной таким способом кочки зрения.
Чарльз Диккенс превосходно описал такое построение истории: председатель Пиквикского клуба мистер Пиквик решил, что валяющийся у дороги камень с какой-то надписью – археологическая ценность. Древняя надпись расшифровке не поддавалась: БИЛСТ АМ ПСЕГ О. Р. УКА Пиквик широко возвестил об этом миру, книгу написал, 17 мировых научных сообществ приняло за истину, что каменюга – ценность, и принялось восхвалять ум мистера Пиквика. Однако другой джентльмен, мистер Боллтон, сделал предположение, что камень – вовсе не ценность, это завалящий камень, а надпись расшифровывается просто: «Билл Стампс, его рука», просто неграмотный человек, решивший себя увековечить стандартным способом, в имени «Билл» написал одну «л» вместо двух. Разумеется, это вызвало гнев у «общественности», и она сурово осудила мистера Боллтона!
Ленин утверждал, что тот, кто объясняет действия того или иного политика чертами характера этого политика – мошенник. Но и обратное верно: тот, кто собственные, личные интересы обрамляет бантиком классовых интересов, интересов общества – трижды мошенник. Именно эту истину прочувствовали на собственной спине те, кто шли за «историческими» личностями в 80-е – 90-е. Но мне их не жаль, ибо на ошибках учатся только дураки. Умные, прежде чем за кем-либо идти, думают головой и, в крайнем случае. предпочитают учиться на чужих ошибках.
Причем в своих последних письмах Ленин сам предостерегал: Сталин груб, это мелочь. Так, черта характера политика. Но Сталин сосредоточил в своих руках огромную власть, потому эта мелочь может стать решающей. И Ленин не ошибся.
Можно говорить о мелкобуржуазности иных левых. Можно указывать на политические ошибки тех или иных людей, представляющих какие-либо организации. Но ошибки можно преодолеть. Вообще ошибки не совершает лишь тот, кто ничего не делает. А мы с вами говорим о таком субъективном факторе, который стал целой эпохой. Целым социальным слоем. Это такой субъективный фактор, для которого ошибочность взглядов, самореклама, провокация, заказные или бессмысленные действия – способ существования.
Вот этот социальный слой для достижения своих фанаберских интересов выдвигает набор штампов – идеологем и мифов. Например: «Частная собственность – это общечеловеческая ценность.» Как же она общая, если она частная? Но массовое сознание вбирает в себя эту идеологему и не всегда может преодолеть. Хотя иногда преодолевает, например, когда один мошенник написал на предвыборном плакате «В Думу идут работать!», избиратели мгновенно приписали: «В Думу иду ЗАработать!»
Пример мифа: Ленин был немецким шпионом, он делал революцию на немецкие деньги. Этот штамп широко разошелся по современным учебникам истории. А что было на самом деле?
Официальная история – это история в официальных СМИ, история на телевидении, история в современных учебниках, в отчетах чиновников. Вся эта история – ложь, истеблишмент. Реальна – другая история. Коррекция книги – июнь 2024.
Борис Ихлов
КНИГА ПЕРВАЯ
КАК ЖИЛИ В СССР
Современное поколение не в силах помнить те события, которые привели к развалу экономики СССР, оно в те годы еще пешком под стол ходило. Тем более не знает оно и того, что было до «перестройки», а подают историю СССР, как в школе, так и в вузах, исключительно в рамках, очерченных современной элитой. Что же было на самом деле?
У Запада сложилось совершенно фантастическое представление об СССР. На Западе считали, что в СССР после XX съезда будто бы сохранился ГУЛаг, якобы продолжаются массовые аресты, словом, царит «коммунистический ад». Американские и европейские газеты уверяли читателя, что в СССР рядовые граждане питаются одуванчиками и крысами, а в свободное время сидят на партсобраниях. Будто бы в СССР после 1953 года не жили, а выживали. Будто бы не ходили по грибы, не танцевали, не пели, не смотрели кино, не смеялись, не ездили на рыбалку, не любили, в море не купались, книг не читали, в туристических походах не участвовали, фруктов и шоколада не ели и даже не пили шампанское. Даже художественной самодеятельности не было, не говоря уже о пионерских лагерях. Словом, не страна, а концентрационный лагерь. Чем наглее ложь, тем быстрее в нее верят, говорил Геббельс. Западные спецслужбы распространяли по СССР тексты Авторханова, который утверждал буквально дикие цифры сталинский репрессий – 60 млн человек, «Портрет тирана» сына Антонова-Овсеенко, там фигурировала цифра 110 млн человек. На самом деле – порядка 5-7 млн человек.
На самом деле качество жизни определяется ее продолжительностью и смертностью. При Хрущеве первая резко выросла, а вторая снизилась до 7 промилле – самый низкий в мире показатель в то время.
Возникает закономерный вопрос: зачем мы пытались поднять восстание, если жизнь была так прекрасна?
Либералы уверяли, что СССР – это мрачная Совдепия, отсутствие свободы слова, нарушение прав человека, отсутствие альтернативных выборов и однопартийная система. . Словом, нет демократии, а есть тоталитаризм.
На самом деле либералы требовали свободы слова не для всех, а для себя. И для радио «Свобода».
Никаких альтернативных выборов в «свободных» странах нет и не было – выбор между чумой и холерой не есть выбор, при диктатуре буржуазии честных выборов не бывает.
На самом деле либералы продвигали интересы американских монополий: им нужно было отстранить советской государство от экономики и свободно проникать на рынки СССР, вот что скрывалось под ширмой противопоставления демократии и тоталитаризма. На это пути либералы предъявили населению СССР стоьк ложных мифов, что, когда из стали проверять, у населения началась обратная реакция. Этим воспользовались сталинисты, которые стали утверждать, что никаких сталинских репрессий не было вообще.
Сталинисты поначалу пытались возражать либералам, что в социалистическом СССР жизнь была лучше, чем на Западе, но крах СССР подставил под сомнение эти возражения. Тогда сталинисты принялись уверять, что страну начал разваливать Хрущев, произнеся свою речь против Сталина на XX съезде ВКПб – КПСС. То есть,, будто бы Хрущев (в одиночку) пытался ухудшить экономику СССР, тогда как она, наоборот, при нем испытала взлет.
Троцкисты соглашались с либералами, что при Сталине были кровавые репрессии, но соглашались и с первоначальным утверждением сталинистов, что жизнь в СССР была лучше, чем в развитых капиталистических странах. Троцкисты провозглашали демократические преобразования внутри партии. Казалось, они были ближе к марксистам-неформалам, к рабочим группам, но скорая история показала, что практически все троцкистские группы тоже идут в фарватере политики Вашингтона.
Очевидно, что причины краха СССР -не тлетворное влияние Запада, не злой богатырь Хрущев с мечом-кладенцом, эти причины имели системный характер и коренились в сущности СССР.
Можно доказать в категориях марксизма, что эта сущность заключалась в том, что СССР был капиталистической сраной – с узурпацией управления узким социальным слоем. Но как это выглядело вживую, на уровне явлений?
Часть I
Детство
Родился автор этих строк в начале второй половины прошлого столетия. В хрущевский период возродились те организации, которые существовали в 20-е годы. Так, туристические, принявшие массовый характер, имели свою «философию», это, конечно, было канализирование активности по определенному руслу. Туризм – штамп на всю жизнь.
Возникли организации юных коммунаров (творение Крупской в 20-е), моя сестра, Люба, руководила одной из ячеек в Мотовилихе (организаторские качества пригодятся ей впоследствии, когда она в начале 80-х, опаздывая на работу в школу, организовала захват аэропорта Пулково; администрация порта, лишившись возможности уйти домой, была вынуждена найти экипаж и выделить дополнительный рейс на Мурманск).
Коммунары, как было уже сказано, занимались всем: одни группы, «Зеленый патруль», занимались озеленением и «оцветением» улиц, уборкой территорий. Смешанные группы помимо озеленения сдавали металлолом и макулатуру в пользу каких-либо фондов, особые группы патрулировали улицы.
Мы чувствовали себя хозяевами в такие дни. Однажды какой-то наглый мужик утром 1 мая, проходя по двору, сорвал с дерева один из воздушных шариков, которые мы развесили к празднику. Моя сестра, лет на 10 его младше, погналась за ним и долго, догоняя, била кулаком в спину.
Все эти группы не сыграли в перестройку какой-либо роли. Говорят, у коммунаров тоже были какие-то гуру. Псевдоним одного из таких – Янис. Но это мало касалось рабочую Мотовилиху.
Пермь была городом уголовников. Детской преступностью в те годы заведовал Арон Дубравицкий. Он неоднократно устраивал облавы на шпану. Шпана была с интеллектом, она часто ставила Дубравицкого в нелепое положение. Шпана была образованной и любовно цитировала Ильфа и Петрова: «Сверхъестественным чутьем он понял, что его сейчас будут бить, и, возможно, ногами.»
В начале 60-х в Мотовилихе, на излете в другой район, на дамбе, состоялась битва. Камена (не путать с современным Каменой), заправский бандит, третьегодник и просто быдло, решил с дружками пройтись по Северной дамбе, заглянул в кусты, что прилегают к Егошихе. Там он обнаружил парочку: учащегося речного училища с девчонкой. Решил с девчонкой поразвлечься.
(Лирическое отступление.
Бандит-подросток из нашей школы №97 (держала марку в районе по уголовщине) рассказывает: «Ушли подальше от города, нашли место, где искупаться в Каме. Девки (т.е. младшие школьницы) – просто жуть. Уже не хочешь, а они сходят в реку, подмоются и снова лезут…)
Речник возразил. Речника отметелили. Прибежал 1-й курс речников, отметелил Камену с дружками. Пришла мотовилихинская шпана, отметелила речников. Пришел второй курс, отметелил мотовилихинских. Подошли разгуляевские. Подоспели выпускники. Битва нарастала. Выпускники сняли ремни, в руках у шпаны – ножи. После пряжки можно отлежаться, после ножа – нет. Дамба запружена сражающимися, трупами и потерявшими сознание, трамваи стоят, милиция боится вмешиваться. Пригнали армейский батальон, штыками разогнали противоборствующие стороны.
Еда
Дед, рабочий завода им. Ленина, был заядлый рыбак, рыба не переводилась на столе: судак, ерш, налим, лещ, щука, карп, даже белуга, словом, всё, что плавало и заплывало в Каму и речушки поблизости. А с белугой перевыполнили план, были какие-то заготовки. Дядя – капитан речного флота, семга, стерлядь, кета, сельдь не переводились в рационе. Отец, увы, больше уважал камбалу из магазина. Мама заставляла есть черную икру, мне не нравилось - металлический привкус и черный цвет. Мать изумительно готовила жареную рыбу и слабо соленую селедку. Сайра и шпроты считались деликатесом, но это так и было, с теперешними не сравнить. Потом, кажется в 60-е, вдруг объявили, что море истощилось (читай – начали продавать за рубеж), появились хек, ставрида и минтай. Но деревенские постоянно добывали хариуса и прочую речную рыбу, а из Астрахани по-прежнему прибывали кета и семга.
В то время был натуральный сок, он стоил копейки, но был необычайно вкусен. Потому что настоящий. И никаких консервантов. Балык – деликатес, но это был настоящий балык, ничего подобного сегодня в магазинах нет.
Помню яблоки: китайку, ранет, грушовку, белый налив, золотой налив, первомайские, антоновку. Надкусишь – сок брызнет. Нынешние яблоки хоть молотком бей - силос. Помидоры можно было есть, не очищая кожуру. Сочные, не такая трава, как сейчас. Если бы в те годы кто попытался бы продать огурцы современных сортов, никто бы не позарился. То же касается апельсин и мандарин, резиновых персиков и деревянных груш тоже никто не встречал. Плавленый сырок, который мы изредка покупали сами, вовсе не напоминал затвердевшую замазку или пластилин, как сейчас. Лимонад был лимонадом, а не пойлом из газированной воды с карамелькой.
На лето нас с сестрой увозили на дачу в Верхнюю Курью. Раньше там у нас был свой дом, мама всех верхнекурьинских знала. Дача (большая комната с верандой) стоила 100 р. на все три летних месяца, треть месячного семейного дохода. Потерю денег с лихвой возмещали ягоды, грибы, дешевое деревенское мясо и парное молоко. В 4 утра подъем, успеть до грибников, в 8-9 вечера – дома, чистить добычу. Родители знали толк в грибах, находили полянки, с каждой – по ведру, брезговали курочками, свинарями, шампиньонами, опятами и пр., но не сторонились путиков, иванчиков, и, разумеется, сыроежек. За клюквой – также с утра на болото.
Сельские и дачные дети «страдовали». Обычное дело – встать на перекладину чужого забора и «настрадовать» вишни. «Страдовали» всё подряд: яблоки, вишню, сирень, черемуху, ягоды черемухи. Высшим пилотажем считалось перелезть через забор, выдрать с грядки редис, викторию или помидоры с огурцами и перелезть обратно, пока за штаны не отхватала хозяйская собака.
СССР существенно превосходил США по потреблению рыбы на душу населения, по мясу – отставал.
Быт
Существовало множество кружков и секций, авиамодельный, радиотехники и др. В молодой пермской телестудии актеры Кузнецов и Березовский открыли детский театральный кружок «Затейник». Березовский предложил моей сестре и еще нескольким ребятам участвовать в нем, это был первый, относительно взрослый выпуск «Затейника», «выпускники» участвовали во взрослых телепередачах.
В следующий выпуск сестра решила впихнуть меня: «Нечего шляться по двору!» Мы участвовали в телеспектаклях, в сказке «Айболит», в военных спектаклях, в спектакле о японской девочке, у которой была белокровия и она мастерила 12 тысяч бумажных журавликов. Был длинный спектакль «Незнайка в Солнечном городе» (я был Знайкой). Наконец, несколько человек из кружка пригласили на съемки 1-го (оказалось, единственного) полнометражного фильма пермской телестудии (гораздо раньше, чем в Свердловске), «Три с половиной дня из жизни Ивана Семенова». Фильм занял 1-е место на Всероссийском конкурсе детских фильмов, был продан в 20 зарубежных стран. А трем главным героям, в т.ч. мне, выдали бесплатную путевку в международный детский лагерь «Артек» и денежное вознаграждение, кроме того подарок, который получили все: мальчикам фотоаппарат «Смена», девочкам – дорогостоящая большая кукла.
Съемки продолжались все лето, когда лил дождь или большинство не участвовало в съемках, детей увозили смотреть кино, купаться или в лес. Кормили 4 раза, обязательно компот с персиками или еще чем таким. Кого я там играл, не скажу.
А Вове Воробью, который играл главную роль, мы однажды устроили обструкцию, выгнали его с дружком из автобуса, который ехал на пляж. Впоследствии Вова пытался устроиться во ВГИК, затем в ГИТИС, но провалился за бездарностью. По связям его приняли на филфак ПГУ, потом он заведовал клубом строителей и, по совместительству, продавал девочек за рубеж.
Баршевский, дядя Гриши Баршевского, в 60-е заведовал студией. Если за 1-е место режиссеру Константину Алексеевичу Березовскому дали премию 200 р., то на следующем конкурсе ему светило (никто не сомневался, что он снова победит) тысяч двадцать, кажется. Он хотел снять с нами же не то «Капризку», не то «Лелишну из 3-го подъезда». Начались первые съемки. Баршевский предложил Косте «распилить» премию. Костя отказался. Тогда Баршевский лишил его аппаратуры. Фильм снят не был.
(Это… изумительно. В Пермь как-то приехали исполнители главных ролей в картине «Неуловимые мстители». Их встречали настороженно. На одной встрече с юными нами они вдруг принялись швырять деньги в толпу. Шпана озверела. В них начали кидать камнями, потом погнали, гнали до Перми-II.)
Из жизни в «Артеке» запомнил аккуратность везде и чистоту. Сегодня говорят, что в советском «Артеке» была жесткая дисциплина, постоянные выговоры по пионерской линии и не давали купаться. Купаться давали почти каждый день в огороженном поплавками квадрате, а когда мы освоились, бегали купаться тайком. Когда вожатые узнавали, ругались, конечно, да и только. Всё остальное – как в любом пионерлагере, спорт, игры, песни, конкурсы, путешествия. Разве что только фруктов – сколько влезет.
Однажды в палату заглянули ГДР-овцы и бросили на пол кучу немецких значков. Все бросились поднимать, я удивился той резвости, с которой ребята полезли под кровати. Потом главный воспитатель, Роберт Анушованович Григорян, отчитывал нас: «У человека должна быть гордость, достоинство.»
Потом я перегрелся на солнце и угодил в больницу. Очень хотелось домой, писал письмо маме, чтобы забрала обратно.
Помню еще, что почти все парни воровали. У меня украли казенную куртку, тогда парни из моего отряда украли куртку в соседнем отряде и отдали мне (ее надо было сдать в конце смены). Девочку, которая украла у подружки колготки, «судили» всем отрядом под эгидой вожатой. Судили те, которые сами воровали.
Зато какая там была ежевика! Она росла на кустах вокруг нашего корпуса.
Да, еще устраивали встречи со всякими зарубежными из СЭВ и различными советскими знаменитостями.
Жизнь в пионерских лагерях и лагерях для старшеклассников отличалась усиленным питанием, ежедневным купанием в море или реке и распорядком. После лагеря были все возможности заниматься спортом. Любым. Во дворе постоянно происходили игры, старшие – в волейбол, помладше – в футбол и хоккей. Самые шпанистые были самыми изобретательными, у каждого были свои финты. Что до баскетбола, открытые площадки с деревянным покрытием не прижились, быстро разрушались. На гаревой или асфальтированной площадке играть не ахти, травматично. Поэтому баскетбол переместили в школы. В нашу школу приходил тренер Шутов, отдельно от секции тренировал именно тех, кто учится в школе. Потом сестра все-таки впрессовала меня в баскетбольную секцию: «Будешь дохлым – мозги зачахнут.» (Позже отправила меня к брату подруги Саше Ширинкину учиться боксу. Недостатком воли она не страдала, в Мурманске как-то в полярную ночь проходила сквозь какую-то арку, ее под локти взяли подростки-бандиты с целью ограбить. Сестра: «Я с вами в школе поговорю!» Один: «Англичанка!» Второй: «Тикаем!»)
Летом секции отправляли на сборы или скопом в лагерь бесплатно.
Еще была детская секция шахмат, наша банда (Плотников, Клотц, Михайленко и др.) выступала на равнее со взрослыми командами и, как выразился отец чемпиона мира из Перми Хайруллина, «давала шороху».
Школа
Пермская школа №97 была на особом счету – прорва интеллектуалов и прорва шпаны. Наш класс «А» тоже считался на особом счету – та же смесь, но концентрированная. К нам отправляли самую кондовую шпану. Сравнивая аш-ников с бэ-шниками и вэ-шниками, литераторша Файн говорила: «Лучше потерять с умным, чем найти с дураком.»
Учительский состав, за исключением физики и иностранного, превосходил все школы в городе. Конспекты по литературе Раисы Моисеевны Файн (закончившей киевский университет) штудировала вся Пермь. Кто сдавал ей литературу, поступал в любые вузы страны. Астрономию и труд преподавал Ханбеков, он учился вместе с Юрием Гагариным. В войну летал на самолете-амфибии, купленном на средства Вольфа Мессинга, виделся с ним, рассказывал о нем. Математику вела Галина Николаевна Чикулаева, тоже с университетским образованием. Был сильный химик, Сергей Федорович, в войну его подразделение попало в окружение, под руками случилась аптека, Сергей Федорович соорудил какую-то взрывчатку, и подразделение вышло из окружения. Географичка Марь Махална. Чудесная историчка Руфина Викторовна Лыкова, она уверенно взяла над нами классное руководство. Шпана слушалась ее беспрекословно. Иногда ее пытались заменить учителя, недавно пришедшие в школу. Но вскоре отказывались. «Закатывали» их и шпана, и интеллектуалы.
Били у нас и физрука, и «немца», в войну летчика, Цукермана, и химика. Не били только Ханбекова и учителя пения Юрия Васильевича Коршунова. Коршунова уважали. Юрий Василич был многообразен. Да и бицепсы… Закончил ленинградскую консерваторию, постоянно что-то профессионально фотографировал, делал фотостенды, мастерил по радиотехнике, сотворил школьный радиоузел. Одновременно преподавал в муз. школе №2, вел октябрятский, пионерский и комсомольский школьные смешанные 4-х-голосные хоры (школа всегда занимала по области 1-е место по каждому хору) и сводный областной хор, частенько занимал 1-е место по стране. Половина девочек и несколько парней нашего класса учились во 2-й муз. школе. Для этого контингента хор был в обязаловку. Те, кого рекрутировали, тоже поступали в муз. школу. Мне бы удалось ее избежать, если бы не сестра: «Раз уж я, ты тоже должен.»
К учителям, кто не дотягивал до уровня, относились пренебрежительно, а мой сосед по парте Сережа Новокрещенов (каратист, работал в Чечне хирургом, схлопотал инфаркт) после уроков Файн обозвал учительшу, ее временно заменявшую, дурой. Вообще-то мы ценили учителей не столько за профессионализм, сколько за жизненную энергию, что ли. Они, учителя, были… яростные какие-то. Умели себя и других «поставить». Однажды какая-то крутая шпана, взбегая по лестнице, столкнулась с Файн. После 45-минутной «беседы» взмыленная шпана пришла в класс и сообщила: «Ну, зверь!»
Школа была в фаворе по баскетболу. Наш класс поделился: баскетбол и плаванье. Многие из спортсменов с 7-го класса ходили в школы юных при ПГУ: физики, математики, химии, биологии. Школа юных химиков давала прочные знания, с отличной «корочкой» поступление на химфак было обеспечено. Участники школ юных, как правило, побеждали на олимпиадах, их тоже бесплатно скопом отправляли в спец. пионерлагерь. В лагерях пытались заниматься предметом, но… иногда другим предметом. Ваш покорный слуга умудрился закончить три школы юных при ПГУ, после 2-го места в районной олимпиаде загремел в математический лагерь. Однажды по какой-то журнальной статье изготовил взрывчатку, запалили ее с Яшкой Львовским в мусорном бачке. Не грохнуло. Дождь был. Грохнуло значительно позже, когда высохло. Простили. Саша Родкин (классом старше) не вылезал из школы юных химиков, в подвале тур. клуба мы однажды получили газообразную HCl, после чего нам бывать в подвале запретили. Сашка изготавливал еще что-то вроде тринитротолуола, залеплял это хозяйство в пластилиновые шарики, и мы их «грохали» о трубу котельной соседнего дома.
Мы не пропустили тот момент, когда в книжных магазинах ввели самообслуживание, и каждый, независимо от возраста, мог подходить к полкам и листать книги. По обыкновению после игры во дворе или тренировки мы направлялись к очагу культуры. Нам было омерзительно красть булочки из хлебного магазина. Но в данном случае никакого стыда у нас не возникало. А шпанистый Филя, который был в школьном ансамбле, а потом и в одном из городских, ударником, причем от бога, как-то заявился в книжный с рюкзаком. Прекратили мы это дело только тогда, когда «усушку и утруску» начали возмещать из кармана продавца.
Есть версия, что раньше власть гнобила страшных вольнодумных оппозиционеров – любителей рока, твиста, шейка, хиппарей и т.п. Ничего подобного. Правда, видел фильм, как в Москве силком тащили парня в парикмахерскую стричься. Но в Перми волосы отпускали, кто как хотел. Всю западную музыку добывали без труда. Больше того, фирма «Мелодия» строгала пластинки с западными «звездами», помню записи мелодий шейка и др., в коробке – целая подборка, причем с объяснением, что родина этих американских танцев – Африка. Была у меня и подборка «Битлз», в нее входили пластинки и других «капиталистических» певцов.
После 97-й – 9-я физмат. школа. Физику, математику и радиоэлектронику давали качественно (радио – Орест Николаевич Кордун, преподаватель университета). Остальные предметы – серое пятно, особенно история, обществоведение и экономическая география.
Школа лидировала по шахматам: Леня Клотц, Вова Вахлаков, Вова Плотников, ну, и ваш покорный слуга. На сборах нам выдавали талончики на питание, отоваривали их исключительно мороженным, тортами и фруктами. Была и секция, куда мы все ходили, вел, кажется, Суетин… не помню. Мы сражались с институтскими, заводскими командами. Плотников занял на Всесоюзных соревнованиях 1-е место, выиграл у всех, я единственный сделал с ним ничью. Побеждали и на всесоюзных олимпиадах: Ландо, Норин, Шварц, Заякин, Львовский.
[Из прежнего класса, в 97-й, уже умерло несколько человек. Саша Володин, актер пермского драмтеатра, погиб в автокатастрофе. Саша Меньшиков, Галя Смолькова – от пьянства. Еще во 2-м классе Лена Ковалевская, уже тогда красивая и умная, погибла в автокатастрофе, отличник Саша Муравьев – в 5-м классе от рака печени. У умницы Федотовой Люды начало прогрессировать психическое расстройство, скончалась еще до 8-го класса. Погибла двоечница Титова. Люся Фаркина была сумасшедшей от рождения, но «прослушала школьный курс».
Дура Аверина умудрилась забеременеть в пятом классе (тупица Галя Мальшакова умудрилась этого избежать). Саша Вольф уехал в Израиль в третьем классе, Таня Литвак – в восьмом.
Толик Чуклинов и пробка Вова Черепанов после школы отсидели срок. Может, еще кто, просто не знаю. Юные уголовники Юсупов, Карнаухов, Каковякин, Давыдов, Галкин, Маркин? Не знаю. Хороший парень Боря Василевский отсидел за то, что избил двух милиционеров. Наглый разгильдяй Игорь Королев пошел по морской линии, плавал по зарубежью. Красавица Люда Сергеева закончила мехмат, работает в Ленинграде. Две девчушки закончили филфак ПГУ, одна – консерваторию в Ленинграде по классу фортепиано. Сережка Захаров – стройфак ППИ, работал в обкоме КПСС, принимал в партию Анатолия Ароновича Темкина. Ныне в одной из частных фирм. Сережка Карташов – физвос пединститута, преподает в строительном колледже. Выиграл мировое первенство по баскетболу среди ветеранов. Сережка Худына – фарминститут, несколько лет работал провизором в Анадыри, ныне один из лучших гитарных мастеров Перми, школа Топорова. Троечницы Неля Сырамотина и красавица Ирина Микова закончили мединститут. Середнячки: Нечаева, Сахарных тоже закончили вузы, не помню, какие, Саша Казаков, Сережа Новокрещенов – мед, Наташа Гирская – мехмат ПГУ. Леша Штопин – географический факультет ПГУ. Еще две девчонки, которые пришли в 9-м, закончили университет. Вот приятно: абсолютная троечница, тихоня Наташа Костина закончила два факультета университета: мехмат и экономический. Дорвалась! Троечник Андрей Ожогин – рабочая косточка, был на БАМе, теперь в автосервисе, золотые руки. Колька Шарапов ни черта не закончил, но у него обнаружился талант художника-декоратора. Пустобрех Санька Суханов проходил по воровской линии, спортсмен (хоккей), работает охранником.]
Часть II
Студенчество
Еда
По четвергам были рыбные дни, котлеты из чего-то противного. Их никто не ел, не знаю, для чего их делали и куда девали. Вообще питание в студенческой столовой было не ахти. Сметану часто разбавляли водой. Тогда студенты шли в столовую по группам, перед кассой внаглую выпивали сметану и ставили стакан обратно. Зато можно было сходить в «кабак» или ресторан, хорошо пообедать или поужинать на два рубля. На три – с выпивкой. Стипендия – 40 р., повышенная, если сдать всю сессию на «5», - 50 р.
Комплексный обед в столовой – 60 коп., хороший обед – 70 коп.
Самая студенческая еда – колбаса и молоко, быстро и дешево. Колбаса, докторская и любительская, стоила 2 р. Кто-то утверждает, что в СССР в колбасу добавляли туалетную бумагу. Никогда не поверю – туалетная бумага была дефицитом. Состояла колбаса на 60% из мяса, 40% - морепродукты и натуральная соя. Теперь в колбасе мяса нет, паста, из которой ее готовят, вообще белого цвета. Под пресс, откуда выходит паста, кладут что угодно: кости, сухожилия, шкуру, потом заливают цветовые, ароматизирующие и вкусовые добавки. Хуже всего – добавка из генетически модифицированной сои, вызывает ожирение, импотенцию, рак. Если сегодня делать докторскую по советским рецептам, она бы стоила 500 р./кг. Современная отмороженная молодежь уверяет, что «раньше вообще был только один сорт колбасы». На деле – свыше 20-ти сортов, останкинская, краковская, полтавская и т.д., для собак – супердешевые конская и ливерная. Правда, сервелат был дефицитом, но это был настоящий сервелат. И к празднику – всегда на столе.
Советская сарделька несколько жирновата, но из мяса. Сосиски – вкуснейшие, упругие. Сардельки, сосиски, колбасу можно было жарить, сверху образовывалась аппетитная бурая корочка. Попробуйте пожарить нынешние сосиски с сардельками, никакой корочки не получится, потому что они состоят из воды и генетически модифицированной сои. На военных сборах гас кормили тушенкой, в банке – цельное мясо, мы даже выискивали прозрачный жирок. Сегодня ни один продавец в продуктовом магазине не покупает тушенку. Если разогреть на сковородке – унылое зрелище. Пельмени с капустой или картошкой – это сильно. Их сегодня берут только потому, что «мясные» пельмени – с черт-те чем.
Молоко в СССР продавали восстановленное, из порошка, очень дешевое, а также натуральное, тоже, впрочем, недорогое. Сегодня в продаже натуральное молоко отсутствует. Соответственно, кефир или «бифидок» - тоже из порошка. А расхваливаемые телевизором йогурты, пепси-кола, кока-кола вдобавок содержат генетически модифицированные добавки.
Мясо иногородние общежитские студенты покупали редко. Но никто не накачивал в килограмм мяса еще один килограмм воды.
Суп из пакетов – норма для студента, особенно во время недельных туристических походов в горы или сплавов по речкам. Попробуйте сегодня три дня подряд есть суп из пакетов, а я посмотрю, что с вами будет. Расстройство желудка обеспечено. Что до супов, вермишели или каш быстрого приготовления, «Магги», «Доширак» и т.п., они с генетически модифицированными добавками, с отчетливым привкусом жести.
В праздники - конечно, дефицит в 70-е - 80-е существовал, - но всегда можно было забежать в ресторан и добыть черной или красной икры. «Непьющие студентки редки», каждое застолье – со своей группой, даже Новый год – на всю ночь, в университет, а то и в другой вуз. Водка мягкая пшеничная, 5 р. 10 коп. при средней зарплате рабочего 216 р. Водка «Русская», жестковатая, водка чистейшая «Старо-русская», «Столичная», перцовка (не чета нынешней), отменная «Сибирская», «Стрелецкая», шикарная «Посольская», о бодяжной, «паленой» водке никто и не слышал.
Салат «Оливье» - с настоящим вкуснейшим майонезом «Провансаль», остреньким. Сегодня гонят гольную целлюлозу вместо желтка, и никакого оливкового масла. Современный майонез напоминает по вкусу какую-то замазку. Как и кетчуп из одного крахмала. Если кто помнит острый краснодарский томатный соус – лучше любого кетчупа. Но пришли зарубежные фирмы, «Донской табак» стала из трухи выпускать фирма «Филипп Моррис», от краснодарского чая, который был лучше индийского «со слоном», остались одни воспоминания.
Вина: вермут, кагор, «Рислинг», «Фетяска», молдавские вина, «Букет Абхазии», венгерский «Балатон», грузинские «Ркацители», «Киндзмараули» - словом, всех сортов, никаких подделок и дешево. «Советское шампанкое» старого качества ныне самое дорогое.
Десерт – арбуз, без фуксина или пенициллина, которые сейчас добавляют для цвета.
Поверьте, даже городской хлеб был вкусным. Его обожали иностранцы. Нынешний белый хлеб – со всей шелухой и пылью с поля, рыхлый, разваливается под ножом, безвкусный. Черный хлеб ныне производят без ржи, она дорогая, это суррогат с цветовыми и вкусовыми добавками.
Студент без сладкого не может, особо в сессию. Если бы шоколад и мороженное в то время делали, как сейчас, типа от фирмы «Нестле», т.е. с генетически модифицированной соей и прочими добавками, по стране прокатились бы студенческие бунты. Сравнивать набор мороженного или конфет в советское время и сегодня – всё равно, что, извините, хрен с пальцем. Пермская фабрика производила «Камские огни» с винами, «Русский узор», «Уральские самоцветы», самарская и ленинградская – «Мишка на севере», «Мишки в сосновом бору», «трюфли», «Кара-Кум», с меньшим содержанием шоколада - «Аленка», «Ночка», «Былина», «Рот-фронт», наконец, изумительные «Птичье молоко» и «Барбарис». Ныне «Кара-Кум» - как советский «Рот-фронт», но не такой вкусный.
Быт
Университет предоставлял широкие возможности подработать дворником, вахтером, лаборантом - 70 р. в месяц. За лето в стройотряде зарабатывали от 500 р. до 1500 р., вагонными проводниками, штукатурами, малярами, подсобниками, каменщиками, плотниками. Все бы хорошо, но после того, как меня дважды надули по деньгам командиры стройотрядов, я предпочел шабашить в городе. Если работать, как в стройотряде, т.е. с коротким обедом и 12-14-часовой рабочей сменой, за день можно было заработать до 80 р., треть средней месячной зарплаты рабочего. Так что на приличный костюм, пальто, ботинки, книги - денег всегда хватало.
Был, правда анекдот, про то, как в морг привезли труп студента: «Обычная смерть – проходил мимо столовой и захлебнулся слюной.» Право, это не от того, что на хватало на еду. А от великой прожорливости. Ведь нам продавали талоны, по 30 шт. в месяц. За талон – 30 коп., а отоваривали на 60 коп. Мы наглели: брали по два, три комплекта, и оставшиеся талоны обменивали в столовой на деньги… А шмотки студентов мало занимали. Нет, фарцовщики-то были, так, парочка на факультет.
Собственно, нас, студентов, интересовали дипломная работа, зависящее от оценок в дипломе распределение (т.е. куда направят работать) и девушки. Девушки, разумеется, были серьезной статьей расходов. Но не смертельной. Главное препятствие – дефицит времени. Студент политехнического: «Жене говоришь, что идешь к любовнице, любовнице говоришь, что идешь в жене. А сам всё чертишь, чертишь…» Студент университета: «На кой мне теоремы Лагранжа и Коши, у некоторых гаремы, у меня же – ни души…» И только по окончании вуза, только проработав по распределению лет десять, на собственном опыте убеждаешься, что вся Пермь спит под одним одеялом.
После первой сессии студенты-первокурсники в общежитиях переставали пьянствовать и буянить и становились тихими, как мышки. Собственно, какой там быт у студента – пять лет изнурительной учебы.
Учеба
Если сравнить программы физфаков пермского университета и новосибирского, получается такая картина курсов лекций:
1) линейная алгебра, Новосибирск – год, Пермь – полгода;
2) теория вероятности, Новосибирск – год, Пермь – введение в полугодовую практику по термодинамике;
3) векторный, тензорный анализ, Новосибирск – год, Пермь – введение в полугодовую практику по электродинамике;
4) Дифференциальные уравнения, Новосибирск – 2 года, Пермь – две недели в курсе мат. анализа (позже – полугодовые курсы, которые читал физикам девственно чистый перед физикой поэт Игорь Муратов, которого устроил в ПГУ по блату бывший ректор педагогического института Капцугович, студенты стонали, Муратов был вынужден уйти);
5) Теория групп, Новосибирск – год, Пермь – полугодовой курс теории симметрий, по курсу квантовой механики Ландау и Лившица на сорока страничках в приложении.
В то же время физфак был перегружен по часам, по истории КПСС, философии, историческому материализму, научному коммунизму, политэкономии, педагогике, психологии, 10 часов в неделю – военное дело. Кроме того, до половины 3-го курса читали ТОР, теоретические основы радиотехники, плюс два практикума. Например, мне, теоретику, это на черта не нужно, как и полгода физхимии с лабораторными.
Вместе с тем не читали жизненно необходимые для теоретиков вещи: теорию множеств, топологию, функциональный анализ, дифференциальную геометрию, континуальное интегрирование и многое, многое другое. Курс теории относительности – в течение месяца, летом, в каникулы, добровольный. Читал Юрий Непомнящий, который вообще не был в этой теме специалистом. Он был специалистом по жидкому гелию. Но он читал нам прорву предметов, в т.ч. курс элементарных частиц. Точнее, даже не читал: это мы его просвещали, писали по данной теме рефераты, каждый кто что пролистал.
Не могу сказать, что преподаватели шибко готовились к лекциям. Например, Непомнящий постоянно забывал, о чем говорил, ошибался в расчетах (один интеграл брал три пары подряд), начинал писать формулу в одном углу доски, продолжал в другом, писал неряшливо, включал в лекцию те вещи, которые объясняют только через два курса и т.п. Когда ему сказал один смельчак: «Юрий Абелевич, Вы плохо читаете», Непомнящий кротко ответил: «Вы лжете.» Кто готовился к занятиям, так это сумасшедший Виктор Путилов (практикум по матанализу). Он фактически сорвал подготовку курса по мат. анализу, редкий человек с курса умеет интегрировать.
Рассказать, как другие читали? Шура Никитин из Коми-округа, обучался в 18-й школе-интернате при МГУ, самый талантливый из нас, 12-ти теоретиков выпуска 1978 года, единственный из группы, кого оставили в аспирантуре, говорит: «Это была профанация, не образование.»
Набор на наш курс составил 100 человек, плюс 15 кандидатов. Еще человек 10 вернулись на факультет после армии. Закончило вуз 62 человека. Из них в физике работает только два, из них - Володя Власов, да и то только потому, что его распределили во Фрязино. Из 12-ти теоретиков, т.е. у тех, у кого, как считалось на факультете, способностей больше, по специальности работает только один, Яша Стрельникер, да и то исключительно потому, что уехал в Израиль. 6 человек, которых оставили в университете «ушли» одного за другим. Я был последним, сбежал в аспирантуру в МГУ с условием, что не обратно в ПГУ вернусь. Кадры пермскому университету уже в советское время – не нужны.
Всё в университете определялось тем, что ректором был ЖВП – Живописцев Виктор Петрович, пассивный педераст (это знал весь университет) и наркодилер. У него защищал диссертацию тупица Лев Пятосин. Жена Пятосина, Быкова, работала замом 1-го секретаря обкома КПСС по идеологии и культуре. Культуры в городе как не было (на одни «памятники» взгляни), так и нет. Так вот, скорость выдвижения ЖВП в ректоры была прямо пропорциональна скорости защиты диссертации Пятосиным.
После защиты Пятосин занял кресло декана химфака. Чтобы оценить его умственные способности, расскажу, как он выступал на всесоюзной конференции. Диплом своей студентки он выдал за собственное исследование. Читал по бумажке, сообщил аудитории об «альфа-орбиталях». Зал уважительно вздохнул, мол, как далеко шагнул в науке пермский химфак. Оказалось, что это d-орбитали, просто у буквы d студентка написала маленькую вертикальную палочку. Таких казусов было хоть отбавляй.
Стукачество на химфаке поощрялось необычайно. С первого курса стучал на своих товарищей тупица Олег Шеин. Как было ему не стучать, если его брат – чиновник в региональной администрации. Брат стал вице-губернатором, Олег – деканом химфака…
На биофаке свирепствовали две биофизички, сестры Бойко, двойняшки. Обе – редкостные дуры, одна профессор, другая доцент. Они прессовали студентов красным светом. Уверяли, что научным путем определили, как красный свет положительно влияет на рост овощей, Лысенко отдыхает. Заставляли своих бедных дипломников по ночам подсаживать в грядки, «культивированные» красным светом, огурцы побольше. Конечно, сестры воровали. Оформляли фонд экономического стимулирования в свой карман почти в 100% от якобы полученного, на деле придуманного ими самими экономического эффекта, тысяч по пятьдесят рублей, в то время бешеные деньги.
На экономфаке, кроме 4-летнего бухучета, существовала экономическая кибернетика. Что именно кибернетического было на факультете, сказать трудно, вел основные предметы один ленинградец, Максимов, возглавлял факультет Евгений Сапиро. Когда ленинградец уехал на родину, от экономической кибернетики ничего не осталось. Сам Сапиро оказался в науке бесплоден. Чтобы показать уровень выпускников, достаточно привести высказывание выпускника физфака Льва Смирнова: «Эта? Диплом? Я знаю, как она писала диплом – я с нее не слезал!»
Дерутся две выпускницы экономфака, одну распределили в Ленинград, другой достался всего лишь Орел. Та, которой достался Орел: «Я у него (декана, Б. И.) первая была!» Распределенная в Ленинград: «Зато меня он больше любил!»
На физфаке некогда работал радиофизик Гречишкин. Хотел создать в Перми институт радиоэлектроники. Не дали. Гречишкин уехал в Ленинград. После его убытия на физфаке отменили специальность «радиофизика», оставили «специализацию», и набор резко сократился. Администрация вуза была вынуждена объявить дополнительный набор.
Однажды на оборонном телефонном заводе собрались выпускники-радиофизики, проработавшие на разных заводах, и преподаватели-радиофизики из ПГУ. Выпускники: «В университете до сих пор изучают радиолампы, триоды с пентодами, когда весь мир живет на интегральных схемах!»
Что говорить, гидродинамику нам давали основательно. На факультете - кроме радиофизики, три специальности: металлофизика (где оставляли самых тупых с курса, зав. кафедрой – покойный Айзенцон), гидродинамика и теоретическая физика. В теоретической физике было всего два направления: гидродинамика и магнитный резонанс. Хочется или нет, надо или нет, все теоретики выслушивали многочисленные лекции по обоим направлениям.
На одном из заседаний парткома университета профессор философии Орлов заявил, что в университете отсутствует фундаментальная наука. Ему возразил проректор по науке геолог Печеркин: «Как же так, вот, например, коррозия металлов…» Орлов щелкнул его по носу: «Коррозия металлов – это широкая тема, но не фундаментальная.»
В старые годы в ПГУ преподавали такие блестящие физики, как Зайцев, Сорокин, Остроумов. А на заре университета в Перми работал Фридман, развивший теорию относительности Гильберта-Энштейна. Любопытно его воспоминание: «Два года жил в Перми, два года занимался гидродинамикой, два годы вычеркнуто из жизни.»
Увы, в университете только в последние годы прижилась теория гравитации, но ее ведет математик Панов, физики по-прежнему нет. Теорию элементарных частиц, ядерную физику вести просто некому. Отсутствует генетика, теоретическая химия на нуле, после смерти Лапкина и Бердинского химфак захирел, преждевременно ушел из жизни Вася Щепин.
В 1982 году я собрал химиков, биологов и физиков и предложил им организовать университетский семинар по синергетике. Последовал отказ: слишком заняты своим научным хутором. Приехав в МГУ, я с удивлением увидел, что лекции по синергетике там уже читают студентам. Передовые темы не нужны были университету, стохастика, синергетика пришли в Пермь с большим опозданием.
Часть III
Работа
Свобода и гласность
Шесть физиков с нашего курса, как уже говорилось, были распределены в пермский университет. Трое теоретиков из нашей группы, в т.ч. и я – в лабораторию органических полупроводников Естественно-научного института (ЕНИ) при ПГУ. Общее руководство осуществлял профессор Иван Григорьевич Шапошников, зав. кафедрой теор. физики, человек уважаемый, знал несколько языков, в войну работал в подполье.
Теперь посмотрим, чем можно было возмущаться. Младший научный сотрудник получал 140 р., плюс талоны на питание, плюс два месяца – профилакторий, плюс деньги от недельной шабашки в отпуск, плюс изобретения, плюс внедрения (Фонд экономического стимулирования, ФЭС)… Словом, нужды в деньгах особой не было. Купить автомобиль никогда не мечтал – с моим характером это гарантия катастрофы. Мой приятель Сережа Новокрещенов купил «Жигули» на деньги, заработанные в стройтрядах. Мечты отдохнуть на юге у меня тоже никогда не было. Я не понимал и не понимаю, что можно делать на отдыхе. Единственный раз меня вынудили съездить на две недели в Крым, потому что нужно было вывезти к морю маму и маленькую дочь сестры. Но у граждан СССР никогда не было проблем с отдыхом на юге. Это сегодня в либеральной России у большинства граждан нет возможностей отдохнуть на юге.
Трехнедельной шабашки мне хватило, чтобы купить обручальные кольца, свадебное платье невесте, себе костюм, снять ресторан и пригласить 50 гостей. Фукуяма пишет, что советские люди жили в такой нищете, что не могли купить себе холодильник. Лично я легко купил холодильник в кредит. Что уж говорить о рабочих с их высоким заработком. Студентка вечернего отделения политехнического рассказывает: «Мой муж – рабочий, если он трижды в день не есть помногу мяса, ходит такой злой…»
В то же время начало моей жизни в ПГУ было неважным. Счастья не было. Научный руководитель Миша Марцинюк умудрился развалить работу теоретической группы. Сначала по идейным соображениям, заявив, что Марцинюк ни черта не смыслит в физике, сбежал Леша Нечаев (сначала в КГБ, ныне работает в посольстве в Бразилии), затем Леша Бочкарев – на завод, за зарплатой. В лаборатории нас определили на ставку 115 р., вообще в странах СЭВ молодые научные сотрудники получали существенно меньше рабочих и ИТР. Потом ушел в сторожа и поэты наиболее талантливый Вовка Котельников. Я был четвертым, сбежал в лабораторию радиоспектроскопии ЕНИ осваивать новую управляющую мини-ЭВМ советской архитектуры (Зеленоград) – «Электронику-НЦ03Т», переделывать ее в вычислительную. Ее быстродействие в сотни раз превосходило американский аналог «М-60».
Лирическое отступление.
Как известно, первые в мире ЭВМ были сконструированы в СССР, сначала аналоговые, затем цифровые. Компьютерная техника и мат. обеспечение интенсивно развивались при Хрущеве, зато в загоне была кибернетика. Журнал «Техника молодежи за 1958 г. сообщал: «Кибернетика – реакционная лженаука, льющая воду на мельницу разнузданной империалистической пропаганды.»
Первая опытная серия из 10-ти машин «Арагац» - всего 10 штук. 9 из них так и не удалось запустить, единственную довели до ума в Пермском университете.
При Брежневе компьютерные разработки пришли в упадок. Мир с радиоламп перешел на интегральные схемы. Для их производства в японские фирмы «Мицуи», «Мицубиси» отбирали исключительно женщин, которые проходили отбор по массе «параметров», включая состав пота. Через три года работы они становились инвалидами, но за это короткое время обеспечивали и себя, и своих родных на всю жизнь.
Университет жил на ламповых «М-220», позднее появилась серия «ЕС», по слухам, украденная на Западе. В лаборатории радиоспектроскопии имелась собственная ЭВМ «Проминь», чтобы вычислить, скажем, sinx, нужно было вставить соответствующую металлическую карту, и считала «Проминь» этот sinx минуты полторы. Правда, имелась машина «Мир», которая умела работать не только в числах, но и с функциями, аналитически, говорят, таких на Западе тогда еще не было. Однако в целом в середине 70-х СССР отставал по компьютерной технике от США на 10 лет, от Японии – на 15. Вместе с тем по мат. обеспечению СССР превосходил Штаты, напр., новосибирский Ершов консультировал IBM, и сегодня 30 ведущих разработчиков IBM – из России.
(Опережение по мат. обеспечению понятно: в условиях ограниченных ресурсов приходится больше соображать. Например, в лаборатории радиоспектроскопии сотрудник Прошутинский на той же «Промини» обсчитывал оптимальную конфигурацию сложного химического соединения с тремя бензольными кольцами. Янки занимались той же задачей. Они загнали в ЭВМ 49 параметров, характеризующих углы и расстояния в молекуле, и считали 2 месяца. Прошутинский свел эти 49 параметров к двум, считал всего неделю и опередил американцев. Расхождения результатов – в 4-м знаке после запятой, несущественны, американцы уверяли, что Прошутинский украл у них результат.)
Когда в 1980 году в одной из лекций для школьников (школа №112) по линии общества «Знание» (5 р. за академический час) я упомянул про отставание от США и Японии, меня вызвала завуч и сообщила, что отказывает мне, ибо лекция «не выдержана в духе». Чудно выглядели завучевы страхи. Огромный процент изготавливаемых БИС (больших интегральных схем) шло под пресс и в США, и в Японии, и в Зеленограде («Ангстрем», «Светлана»). Отличие в 1% - 2% означало отставание с 10-15 лет. Это было хорошо известно любому специалисту. В середине 80-х в СССР появились технологии производства БИС методом напыления с помощью лазера, что позволяло преодолеть отставание. Однако всё похоронила перестройка.
Ныне в СМИ появилась версия, что якобы между СССР, США и рядом других стран было некое соглашение, согласно которому в СССР и, скажем, Франции принимались определенные ограничения на разработку компьютерных технологий.
Итак, я был четвертым, кто сбежал от Марцинюка. Позже ушли Валя Собянин, Витя Русаков, Вася Павлов, от теор. группы остался один Лева Юнников. В лаборатории радиоспектроскопии «встретил меня коллектив дорогой дружной, сплоченной семьей». Там я творил всё, что хотел.
Лаборатория всегда вгоняла начальство в стресс на профсоюзных собраниях и стабильно занимала 1-е место в социалистическом соревновании. Все административные волны разбивались о начальника лаборатории, не докатываясь до сотрудников. Кому повесить на определенный срок хомут начальника выбирал сам коллектив.
Эпизод 1-й. Как-то рядом с нашим 2-м корпусом меня встретил геолог, спортсмен (вольная борьба, чемпион России) и турист Валера Демаков, он был возмущен, сообщил, что зав. кафедрой физкультуры Кодинцев (у которого при его не профессорской зарплате были две «Волги») самовольно забрал байдарки, принадлежащие туристическому клубу, чтобы на них покатались его родственники. К тому времени из лаборатории забрали в армию Алексея Кетова, а Леша как раз заведовал группой туристов-водников. Сотрудники химфака, заядлые водники, решили, что эту брешь должен закрыть собой я. В результате после «собрания парткома», тройки в лице меня и двух партийных туристов, я отправился в обком КПСС жаловаться. К счастью, попал к Копысовой, она в обкоме конкурировала с бездарью Быковой, женой декана химфака Пятосина. Байдарки вернули, нас вызвали к ЖВП и посетовали, что, мол, получилось как-то нехорошо, могли и с ректором посоветоваться. И мне за это ничего не было! Даже премии не лишили.
Эпизод 2-й. Однажды в областной библиотеке им. Горького случайно познакомился с одним юристом, Игорем Адриановым. Игорь работал юрисконсультом на разных предприятиях и принадлежал к числу копателей. Т.е. с первого дня работы на новом месте начинал «копать» под начальство. Надо сказать, ни разу не ошибался: начальники ему попадались сплошь воры. Из шахты на Камчатке он, надеясь на высокий прием, прорывался в Москву не хуже, чем Ким Филби из тюрьмы. Дело в том, что камчатским шахтерам платили вдвое меньше, чем в других регионах. Прием в Москве состоялся. Результатов не дал никаких.
Осев в Пермской области, Андрианов устроился на птицефабрику в Кишерти и, разумеется, обнаружил, что директор фабрики ворует кур, как рыжая бестия. В один из набегов на фабрику дорогу директорскому «газику» перегородил сторож, так его сшибли машиной. В виду такого обращения с инакомыслящими Игорь обзавелся ракетницей и патронами от мелкашки. Патроны хранились у меня в столе в лаборатории, а ракетницу бывшая жена держала в коробке из-под сахара.
Полученными данными Андрианов поделился с сотрудниками КГБ. На что ему заявили: «Все Ваши данные у нас давно имеются.» Директора не то, что не посадили – даже с должности не сняли.
Лабораторию якобы ограбили, не взяли ни единой дорогостоящей детали, но конфисковали патроны. Меня и бывшую жену вызывал следователь, патроны от мелкашки Игорь перекрестил в патроны от «духовки», что я и сказал следователю. Думаете, меня уволили? Как бы не так.
Эпизод 3-й. Не уволили даже тогда, когда я секретаря парткома ПГУ Реутова прилюдно назвал высокопоставленной шушерой. Дело в том, что научным сотрудникам выдавали изредка путевки в профилакторий в одном из зданий университетского комплекса, питание и койка на месяц за 9 р. (1/16 моей новой зарплаты). Питание – сверхплотное, с добавкой и минералкой. Для высокого начальства – отдельный кабинет. Я поинтересовался у преподавательницы, обедавшей со мной, что это за привилегии. Она возразила, мол, положено. Вот так и получилась «высокопоставленная шушера». К тому времени меня перевели в лабораторию радиобиологии на более высокую ставку в 140 р., в распределенных «молодых специалистах» я уже не числился, вполне могли уволить.
Часто крутят душещипательный современный фильм о том, как молодые парни на праздник Октябрьской революции 7 ноября сорвали с крыши красный шлаг, а их за это по политической статье, да еще били в милиции, заставляли подписать что-то диссидентское. Сомнительно. Хотя в те времена в милиции били даже за то, что задержали в нетрезвом виде, но мне лично что-то никто политику не шил – после всех моих художеств.
Что «скрывали». В лаборатории радиобиологии ЕНИ я впервые после студенческих лет увидел тунеядцев. Это было уже слишком. Лабораторные дамы протирали халатами стулья и рассуждали на тему репатриации: «Наши евреи в Израиль не уезжают. Наши евреи уезжают в Германию.»
Поход в обком, повествования Андрианова натолкнули на определенные размышления. Научные сотрудники не были бы научными сотрудниками, если б не интересовались всем подряд. Утверждают, что в СССР книги Фрейда запрещали. Знаете, кто хотел их почитать – читал. Без проблем. И чем «запрещеннее» были издания, тем больше усилий прилагалось, чтобы их достать. Некоторые вещи брали через знакомых из спецхрана. Пусть не говорят, что никто не знал о репрессиях, что это скрывали, а потом интеллигенция вдруг чудесным образом прозрела.
Но я уже писал, что всё запретное можно было легко достать или просто хранилось в библиотеке. Не говоря уже о библиотеке им. Ленина в Москве или ИНИОНе.
У меня не было знакомых, у которых кого-либо в семье репрессировали. Зато у массы людей были знакомые или близкие, которые прошли через концлагерь. Говорить, что до «периода гласности» никто ничего не знал – глупо, это особенно касается гуманитарной профессуры и деятелей культуры, перестроившихся со сверхзвуковой скоростью. Интеллигентская прослойка, прислуживавшая КПСС, принялась прислуживать новой власти – как обычно. Расстрелять такую – не жалко, гуманный Ленин просто высылал гуманитариев из страны.
Еще глупее – уж если ранее «скрывалось» и «не знали», это означает, что никаких проявлений старого тоталитаризма вокруг не было. Значит, не с чем бороться-то было, партия вовремя исправила свои ошибки, и жизнь в СССР стала замечательной. А то, что беднее, чем в Европе, так ведь война, война, ничего не попишешь. А если интеллигенция знала о репрессиях, то она праздновала труса и нравственных прав не имеет. Видим, что у российской интеллигенции выбор небольшой – либо перестать врать, либо помалкивать.
Выводы. Из всего комплекса тех отношений, которые сложились на работе, из рассказов Адрианова и из вполне легальных изданий явно, явно складывалось: «Что-то прогнило в Датском королевстве.» Что-то важное из прошлого перетекло в настоящее. Понять, что именно – требовался какой-то системный подход, требовалась статистика.
Статистика в СССР – хуже не придумать. Но по ней можно было делать вычисления. Так, по данным о смертности можно получить приблизительное количество погибших от репрессий: порядка 10 млн (позднее справочники, изданные в середине 80-х, уточнили: 5-6 млн человек).
Начальную основу дали, как уже было сказано выше, собрания сочинений Маркса, Энгельса, Ленина. Оказалось, там написано достаточно. Оказалось, что ни один из принципов Советской власти в СССР не выполняется. В 1983 году я обнаружил, что одинаково со мной думает еще несколько человек. Было решено создать группу. Подпольную «Группу продленного дня», ставящую своей целью восстановление Советской власти. Буквально через пару лет, пообщавшись с рабочими, мы поняли, что представляли собой обыкновенных троцкистов (современных, отношение к самому Троцкому имевших слабое), не более того. Дальнейшее изучение классиков и «оппозиционная» практика соединили нашу группу с рабочим движением. Любопытно, что сегодняшняя КПРФ повторяет в отношении элиты КПСС то же самое, за что ее же, КПРФ, функционеры нас увольняли в перестройку.
Еврейский вопрос
Описывать еврейский вопрос в терминах «мелкобуржуазный национализм – великодержавный шовинизм» - зря тратить время. Лучше обрисовать в деталях.
Эпизод 1-й. В университете главным антисемитом был Виктор Петрович Живописцев, ЖВП. Когда зав. кафедрой теор. физики Шапошников попытался оставить на кафедре гениального Алика Непомнящего, родного брата Юры Непомнящего, ЖВП сказал: «И так кафедра полна евреев, не хватало еще одного.» Алика в университете не оставили. Но ЖВП захотел удалить и Юру Непомнящего. Физик Розенберг написал в «Правду». И еще раз написал. События развивались круто, университет трясло, Шапошников с его международными связями ждал, что вообще прикроют его кафедру. Юру оставили в университете. Розенберг позднее будет вспоминать: «Меня ж хотели убить.»
Грянула перестройка, братья Непомнящие засобирались в Израиль. Ранее в Москве они работать не хотели, как говорил Юра, лучше быть первым на деревне, чем десятым в городе. На таможенном контроле Юра дрожал, как осиновый лист, он обложил тело листами своей монографии, опасаясь, что ее конфискует КГБ, а его не выпустят. Вторая родина не оценила труд Непомнящего, ему даже не предложили работу. Вскоре он скончался от рака. От рака скончались и другие пермские репатрианты-физики: Айнбиндер (магнитный резонанс), гидродинамик Жуховицкий. Возможно, повышенная радиация, а может, нашли не то, о чем мечтали. Во всяком случае, в пермской еврейской общине прошел слух, что ехать нужно «не навсегда».
Алику Абелевичу повезло больше – ему с самого переезда предложили контракт, и он уехал в Германию, где ему, как правоверному еврею, дали еще и «социал», содержание. А жаль, он хоть и маленький гений, но по своим душевным качествам… Его одногодок, биохимик лаборатории биологической активности, Валера Абанькин (ныне покойный) рассказывал: «Мы были вместе на военных сборах в Чебаркуле. Голодали, конечно, если каждый день пустой суп или с рыбными консервами 1946 года выпуска, ведь мясо вылавливали дежурные по кухне и объедали своих товарищей. Алику часто из дома присылали колбасу, и он с хрустом уминал ее ночью под простыней.»
Эпизод 2-й. Дворовая шпана делилась на людей с натурой и косноязычных отморозков. Люди с натурой антисемитами не были. Что до отморозков, я наблюдал такую картину. Мы с Сашей Родкиным, нам тогда было лет по десять, играли во дворе в шахматы. Подошли двое отморозков, года на три старше нас. Один из них подошел к Сане сзади, сложил замком ладони и со словами «жидовская морда» крепко ударил Саню по спине. Силы были слишком неравны, отморозки с сознанием исполненного долга удалились, а Саня заревел и убежал.
Позднее, когда он уже стал директором института при ЦБК в пермском микрорайоне Голованово, его вечером, когда он возвращался домой, избили уголовники. Это сыграло решающую роль. Он уехал в Израиль. Но это уже было в пореформенной России.
Точнее, основную роль сыграла смерть его матери, которая вместе с его отцом в перестройку эмигрировала в США. И, как говорит Саня, очень интересовалась и переживала за Россию. Пока Саня учился в школе, пока он был влюблен в Люсю Бухвалову (сестру Коли Бухвалова, бывшего главы правительства Пермского края, на которого генпрокуратура завела уголовное дело), он водился исключительно с русаками и мать свою недолюбливал. Мать, Бронислава Менделеевна, не понимала и не хотела понимать ни русскую литературу, перед которой склонял голову Саня, ни его любовь к Бухваловой. Бронислава нигде не работала, хватало зарплаты отца, парторга на заводе им. Ленина. Бронислава иногда ходила в продуктовый магазин и воровала там выпечку. Ее подлавливали на этом, стыдили, но она все равно продолжала воровать, точнее, просто не считала нужным расплачиваться. Не любил Саня и старшего брата Эдика, редкого хама и наглеца; Эдик частенько бил Саню.
После смерти матери что-то щелкнуло в Саше Родкине. Он и раньше был упрям до глупости, тупо отстаивал свою точку зрения, даже если был неправ. Однажды я попросил у него книгу «Быть евреем». Саня отказал: «Тебе эта книга не нужна. Ты ее не поймешь. Чтобы ее понять, надо быть евреем, жить, как еврей, жить историей еврейства.» Что-то в этом духе.
Эпизод 3-й. Обсуждаем с сотрудником мехмата и моим однокашником Аркашей Поносовым (ныне в Израиле) антисемитский уклон Общества трезвости. «Понимаешь, Боря, люди делятся на два типа: полноценные и неполноценные…» Имелось в виду: евреи – полноценные.
Эпизод 4-й. МГУ, 1986 год. Беседую с молодым парнем, аспирантом физфака Костей Морозовым. «Понимаешь, Боря, о евреях у меня такое мнение: я ненавижу две вещи – расизм и негров. Ты ведь знаешь, жена Брежнева – еврейка, влияла на мужа…»
Эпизод 5-й. В одной еврейской семье, горит телеэкран, передают выступление ансамбля пляски Моисеева. Хозяйка: «О, Моисеев… наш человек…» Когда Крамник стал чемпионом мира по шахматам, тренеру стали звонить даже из Америки. Он отвечал на звонки: «К сожалению, не могу вас утешить…» По этому поводу анекдот. В театре - опера «Евгений Онегин», Человек спрашивает соседа: «Скажите, Онегин что, еврей?» Сосед: «Нет.» Через некоторое время: «Скажите, а Татьяна Ларина – еврейка?» Сосед: «Нет.» Так еще несколько раз. Наконец, спрашивает: «Ну, а няня, няня – еврейка?» Сосед, которому уже надоело, отвечает: «Да!» Человек, аплодируя: «Браво, няня!»
Как-то я возвращался в Пермь в поезде с одной еврейкой, работавшей в оперном театре. Она знала, казалось, всех евреев в городе, уверенно перемыла косточки даже евреям-физикам. Но не знала моего отца. Саня Родкин тоже был превосходно осведомлен о многих городских евреях, не имеющих к нему самому никакого отношения, ни разу его не видевших.
Эпизод 6-й. Во время правления Ельцина между мной и Розенбергом в одном из физических кабинетов пермского политехнического произошел следующий разговор: «В страшные времена живем. – Нет, Боря, ситуация изменилась. – Как и где?? – Просто говорю, что ситуация изменилась.»
Эпизод 7-й. Москва, квартира моего знакомого, Миши Логачева, рафинированного еврея, который входил в московскую ячейку нашей подпольной группы. Маленькая дочь Миши выводит мелодию на фортепиано и точно повторяет голосом. Говорю: «Наверно, у евреев в крови ощущение музыки.» Миша, экзальтированно: «Почему-то по каждому поводу поминают евреев.»
Я встретил Мишу уже после окончания аспирантуры, году в 1989-м, около станции метро. К тому времени он, тоже аспирант МГУ, должен был защитить диссертацию. Ранее жаловался, что ничего путного у него не выходит. «Но, - говорил он, если уж ничего не выйдет, мне дадут какую-нибудь решабельную задачу.» Он изменился, в нем не было уже ничего оппозиционного: «Ты знаешь, я решил стать христианином!»
Вспомнились «Записки из мертвого дома» Достоевского: молится арестант-еврей, истово молится и подглядывает краем глаза, видят ли другие, русские арестанты глубину его религиозности.
Эта экзальтация… Жаловаться в Страсбургский суд по каждому поводу, когда обозвали жидом, вместо того, чтобы дать в морду… Среди татар – то же самое, их обиды – особые, не как у всех, татарские обиды.
Борьба с космополитизмом… Изначально космополитами называли древних киников (циников), которые считали себя гражданами мира. Сократ, в отличие от них, патриотично участвовал в войне.
Если раньше под борьбой с космополитизмом понимали давление на евреев, сегодня под обличением борьбы с космополитизмом понимают безудержное вторжение всего американского, в т.ч. гарри поттеров, майклов джексонов и пр., дабы и в России уродливое обожание западных кумиров приняло массовый характер.
Эпизод 8-й. Ранее Вова Абашев, который ныне занимает пост декана журфака ПГУ, был, как член КПСС – в духе партийного уклона – идейным антисемитом на почве славянофильства. Он постоянно ссылался на отношение к евреям Достоевского, цитировал Новый Завет, песнь Исайи: «И истребишь все народы, которые Господь твой дает тебе, да не пощадит их глаз твой… Ибо Господь избрал виноградником своим Израиль…» На что антисемит Алеша Накоряков, доктор биологических наук, создавший в Перми общество трезвости, говорил: «Сам-то Абашев с какой тут стороны? У него же татарские корни…» Действительно, «Абашев» в переводе с татарского - «волчья ягода». Ныне господин Абашев с упорством новообращенного искореняет названия улиц города, подаренные революцией.
Эпизод 8.2-й. Да-да, именно в духе партийного уклона! Это вам не только борьба с космополитизмом в 1958 году. В начале 90-х как-то выпивали на кафедре общей физики политехнического, куда я устроился после аспирантуры. Был там преподаватель кафедры, верный член КПСС, но как физик – никакой, Морев. Он с одобрением относился к моей деятельности против выплывших на свет буржуа, однако хотел выяснить мою позицию поосновательней. Спросил, кто я по политическому вероисповеданию. Я ответил, мол, думаю, что коммунист. И организация-то у нас была переименована в Союз коммунистов. Морев: «Как так, еврей – и коммунист??» Вот вам и революция, которую, согласно «Протоколам сионских мудрецов», организовали жиды. Теперь вам понятно, откуда исходит антибольшевизм? Из КПСС!
Эпизод 9-й. Фима Бурштейн, в детстве мой дворовый приятель и однокашник (учился в 97-й классом старше), дохлый до безобразия, закончил – на удивление всех евреев – речное училище и стал капитаном пермского речного флота. Был членом профкома Камского речного пароходства. «Ходил» на «метеоре». Однажды, пьяным встав за штурвал, врезался в стойку моста. Сначала его поперли из КПСС, затем из профкома. В конце концов, Фима без отрыва от производства закончил мехмат и экономфак и стал главой пермской синагоги.
Синагога пустила в одно из своих помещений СДМ-банк (строительство дорожных механизмов). Банк оплачивал аренду всего здания. И даже произвел ремонт синагоги. Руководству синагоги, очевидно, представилось, что можно чуть побольше доить банк. Но объявить об увеличении аренды как-то неудобно. Пригласили БТИ. БТИ переоценило отремонтированное здание. С документом от БТИ руководство синагоги обратилось в руководству пермского филиала СДМ-банка. «Как же так, - вскричали банкиры, - мы же вам отремонтировали здание! – Так вот и платите…»
Когда в Перми проходил чемпионат Европы по боксу, Фиму, как главу синагоги, официально пригласили на соревнования. Фима, в своей чеплашке на голове, демократично сидел не в зоне для VIP, а на скамеечке на трибуне. Был там и я – в надежде подработать на репортажах. В кармане тогда - ни гроша, а дома и перекусить было нечего, кроме телефонного шнура. Подошел к Фиме, разговорились. Наконец, я спросил: «Фима, неужели ты веришь в бога?!» На что глава пермской синагоги ответствовал: «Понимаешь, Боря… это же традиция, по субботам родители не работали, готовили мацу…»
Анекдот. На пермском оборонном телефонном заводе в отдел кадров прислали робота. Приходит человек устраиваться на работу, ему робот говорит: «Здравствуйте.» Человек: «Здравствуйте.» «Ваша фамилия? – Сахаров. - А точнее? – Сахарович. - А точнее? – Цукерман. – До свидания.» Приходит другой человек. Робот: «Здравствуйте.» Человек: «Здгавствуйте.» Робот: «До свидания.»
Рассказывает Алексей Михайлович Болотин, фронтовик, попал в концлагерь, фашистам представил себя как дворянина, работал в подполье. Вернувшись домой, попытался устроиться на завод. Директор был ему рад, обнял за плечи, повел, говорит: «Слава богу, ты русский, мы с тобой всех евреев с предприятия повыдавим…» Когда же узнал, что Болотин в войну работал старостой в немецком концлагере, а сам чистокровный еврей, вопрос о трудоустройстве отпал.
Для справки: гендиректор пермского оборонного КБМаша был до перестройки и остается Соколовский, еврей. Гендиректором оборонного НПО им. Кирова был и остается еврей Кузьмицкий. Да и других «советских» гендиректоров поскреби…
Что до научной сферы, при ректоре Логунове МГУ был рассадником антисемитизма. Розенберг как-то сказал: «Я вообще удивился, Боря, когда Вы поступили туда в аспирантуру, да еще к Иваненко.» Зато в институте им. Ландау русским был разве что вахтер.
Институт им. Ландау по сей день выдает пропуск в науку. Допустим, некто сдает курс теоретической физики по серии Ландау и Лифшица, в год по тому. Сдав последний том, этот некто попадает в мировую научную элиту, даже если ничего полезного не сделал.
«Кто делает науку в антимире? – Антисемиты». В отличие от МГУ, Москва была оккупирована учеными-евреями, если ехать в командировку без протекции со стороны евреев, можно было вернуться с пустыми руками. Русские же ученые концентрировались из крупных городов в Ленинграде, Новосибирске и Свердловске (Киев – отдельная уже статья), трех антисемитских центрах, да еще Казани (ин-т Арбузова и др.).
В сфере культуры каждый еврей, если он туда попадал, тянул за собой обоз родственников, дальних родственников, словом, всех братьев и сестер по крови. Так, Лиознова притащила «своих» даже на роли фашистов-охранников в «17-ти мгновениях весны», за явным несоответствием пришлось нахлебникам отказать. Тем же самым заняты татары. Наиболее широкий размах блатовство приобрело после распада СССР, в культуре это особенно заметно, к телекамерам тащат по знакомству из московских кухонь всех бездарей, у которых «хобби».
После распада СССР в Набережных Челнах организовались полуфашистские татарские группы, которые нападали на русских – а город строил весь Союз. По всему Татарстану сначала с руководящих постов, затем просто с рабочих мест начали вытеснять русских и замещать татарами.
В пермском политехническом русская и татарская мафии, объединившись, вытеснили еврейскую мафию, поставив ректором Петрова. Ах, какое было недовольство среди евреев… Ранее ректором был еврей Бартоломей, он меня вместе с той самой Копысовой из обкома и уволил (незаконно) в 1988 году. Совсем как еврей Аркадий Райкин уволил из театра более талантливого, чем он сам, еврея Костю Деревянкина, в связи с 5-й графой в паспорте.
Неисчерпаемо…
Закончим тему. Дед моих детей, Аркадий Кондрашев, уехал в Израиль. Позвонил мне оттуда и сообщил: «Не думал, что увижу здесь столько жидов…»
Жид – это не национальность, это состояние души. Александр Пушкин писал: «Я полон презрения к своей нации. Но мне будет досадно, когда иностранец разделит со мной это чувство.» Хотелось бы, чтобы свой Пушкин был и у татар, и у евреев. В каждой нации, русской ли, еврейской ли, татарской ли, украинской ли – по горло дерьма. Особенно воняет это дерьмо, когда религия. Под флагом «культурного возрождения» каждая нация «выторговывает привилегии у крепостника за спиной всех остальных наций» (Ленин). На деле – никакого культурного возрождения, нельзя же религию считать культурой. Культура начинается с культуры производства. Если ее нет, никакая поэзия в голову не полезет. Но многообразные кирхи, костелы, синагоги, мечети, церкви плевали на рабочего человека с высоты статуи Свободы. Только фашисту придет в голову городить какие-то ничтожные храмы, когда люди живут в бараках, когда идут массовые увольнения, когда население вымирает.
Но суть не в том, чтобы выискивать у каждой нации – они, без всякого сомнения, есть у каждой нации – отрицательные стороны. Суть вот в чем. Работая в лаборатории радиоспектроскопии, я, чтобы подработать, подрядился дворником в домоуправление, где моя мама работала техником. Было это зимой, в лютый мороз. В 22.00 я должен был выйти с напарником и по спущенному сверху чьему-то указу долбить толстый слой льда на тротуаре по улице Уральской до асфальта. Случилось непредвиденное – вступился за женщину, которую избивал муж-сосед. В результате чуть не попал в больницу и на смену не вышел. Напарник, не встретив меня, решил отдохнуть. Этим воспользовался еврей Львовский, папа Яши Львовского, который был главой санэпидстанции.
Дело в том, что он по знакомству устроил в домоуправление своего родственника. Родственник на работу не выходил, а мама, которая терпеть не может халявщиков и тунеядцев, смены ему не ставила. Ожидалось, что родственник будет получать деньги ни за что. Поскольку ожидания Львовского не оправдались, он указал домоуправляющему на плохое состояние тротуара, который был очищен только наполовину, был составлен акт, и мою русскую маму уволили.
Моего отца-еврея дважды увольняли по 5-я графе, из-за национальности, один раз с завода им. Орджоникидзе («кислотного», ныне АО «Камтекс») и второй раз с изоляторного. Отец устроился в книжный магазин. Глава сети магазинов Островский, русский, воровал дорогие и редкие книги. Когда обнаружились кражи, обвинил в этом отца. Разумеется, на отца даже дела не завели, но Островского посадить не смогли. Пока разбирались с отцом, Островский сумел вывезти краденое и ходит до сих пор на свободе, да еще пишет прожекты в различные общественные организации.
Итак, мою русскую маму увольняли еврейские начальники. Моего отца-еврея, химика по профессии, увольняли русские начальники. Значит, еврейский вопрос существовал и существует в СССР и России только для бедных евреев. Богатые евреи – интернационалисты, для них нет никакого еврейского вопроса. Когда, кажется, в 1995 году в Кировском районе Перми забастовали учителя школ, их протест сплоченно подавляла высокопоставленная шушера, жидовско-кацапско-хохляцко-татарская.
Глядя на современную российскую элиту, перестаешь понимать Сталина, сегодня хочется совсем другого Сталина, который бы железной рукой репрессировал бы тех, кого нужно репрессировать. Складывается впечатление, что реальный Сталин просто ограждал от концлагерей тех, кто породил нынешних воров и убийц, жидов из кацапов, из хохлов, из «новых татар», всё торгашеское сословие. И, глядя на современные российские низы, да что российские - мировые, больше начинаешь понимать - если бы он был в природе - бога, который по легенде устроил всемирный потоп. Такой озлобленности одной нации по отношению к другой, как сегодня, до перестройки не было.
Москва
Увертюра. Два года ваш покорный слуга на глазах ни черта не соображавшей изумленной публики сдавал кандидатские минимумы по философии и английскому языку, еще 4 года посещал лекции на мехмате (топология, теория групп и пр.), а во время рабочего дня просиживал в библиотеке – и всё для того, чтобы сбежать из ЕНИ ПГУ в Москву, Ленинград или Новосибирск.
Я терпеть не мог гидродинамики и магнитного резонанса, которыми жила университетская теоретическая физика, а под началом Марцинюка работать не было никакой возможности. Останавливаться же на каких-то элементарных квантово-химических расчетах для радиобиологов или химиков просто не хотел.
Хорошо, если научная статья печаталась в ЖЭТФ, счастье – если в УФН, а сверх всего – в «Phys. Rev.», но это сверхредко (химики же довольно часто публиковались в ЖОРХ). Как правило, работу оформляли в тезисы или в вузовские сборники – «братские могилы», которыми никто не пользовался.
В детстве нас, пионеров, по праздникам одевали в красивые униформы (их потом нам оставляли в подарок) и водили на всяческие маршировки. Возвращаясь с одной из них, Руслан Чудинов, шпанистый сын рабочего, показал на буквы на секретной «свечке» на верху Северной дамбы: «Наш труд тебе, Родина!» И сказал: «Мой отец читает слово «тебе» наоборот.»
Когда в университет пришло сообщение, что для меня в аспирантуре МГУ зарезервировано место, начальник лаборатории радиобиологии Изможеров, мой шеф, взвыл. С ним у меня были натянутые отношения – еще бы, ведь я пригрозил, если он уволит какую-то лаборантку, я снова схожу в обком партии. А бумаги-то в аспирантуру и он, и директор ЕНИ, и еще два начальника ЕНИ уже – до конфликта – подписали.
Хуже: мы с Сашей Филаретовым предложили методику подбора химических соединений-протекторов, защищающих ДНК при радиационном поражении. Эта методика шла вразрез докторской диссертации Изможерова. Сделали прикидочные квантово-химические расчеты, они подтвердили методику. Я отдал статью в печать, Изможеров ее, не глядя, по злобе, подписал, но статью с комментариями вернули. Когда шеф увидел в статье слова «что противоречит диссертации Изможерова», он стал меня называть вместо Лазаревича Борисом Львовичем (его жена, Елена Лазаревна, тоже работала в лаборатории радиобиологии, потом оба съехали в Израиль, потом Изможеров скончался).
Раз документы уже подписаны, Изможеров затормозил дело на уровне парткома. Речь зашла о том, что я имею право по окончании аспирантуры вернуться в лабораторию (целевая аспирантура, ЕНИ за нее платит), а Изможеров этого разрешить не может. Я клялся, что не вернусь, но дело встало. Я попросил помощи у зав. кафедрой теор. физики Шапошникова (Гершуни, узнав, что еду к Иваненко, разумеется, отказал), он определил мне место возврата в лаборатории опять же органических полупроводников. При устной договоренности, что не возвращаюсь. После вмешательства Шапошникова все пошло, как по маслу.
Конечно же, секретарь парткома Реутов всё сделал, чтобы не дать ход документам. Я легко взял его измором, благо заготовил массу копий всех бумаг. ЖВП, конечно же, не стал бы подписывать. Но он, к счастью, умудрился сломать ногу, из ректората мне тут же позвонили, и мои бумаги подписал вместо ЖВП проректор по науке душка геолог Печеркин.
Но я для пущей уверенности застолбил себе место в аспирантуре еще и от сельхоз. института! Я там подрабатывал. Когда речь зашла о том, что университет отказывает мне, я не волновался. Но со мной в аспирантуру должен был ехать от ПГУ Слава Гутин. На военных сборах он послал к чертовой матери какого-то офицера, в его дипломе – тройка по военке. Это было легальной причиной, чтобы ЖВП отказал Гутину. На деле ЖВП как-то пригласил Гутина на дачу, а когда Слава сообразил, для чего, то помахал ЖВП рукой. Этого ЖВП ему простить не мог, уж если экономист Юра Бойдман, ведущий ансамбль «Радуга», был его любовником, от какого-то Гутина такое стерпеть…
Тогда я добился места от университета, чтобы Гутин мог ехать от сельхоз. института. Гутин поступил в аспирантуру. Но только через год, в Ленинград, к выдающемуся физику-полевику Андрею Грибу. Лучше бы мне туда, да и Гриб потом мне жаловался на низкий уровень Гутина. Но… знать бы, где упасть, подстилку бы постелил.
Лирическое отступление о Грибе.
Его брат – философ. Последовательно используя марксистский метод, пришел к выводу, что в СССР – госкапитализм. Поняв это, стал ходить по улицам, хватать людей за руки и рассказывать, в какой стране они живут. Его выслали в США, он был одним из наиболее любимых преподавателей Калифорнийского технологического университета.
Лирическое отступление о Реутове.
В застойные годы приобрел известность процесс на 170-ю гомосексуалистами, связанными с обкомом КПСС. Обкомовская золотая молодежь развлекалась и иным способом. Однажды дочь Реутова, школьница, пришла домой поздно, ее рвало. Мать додумалась собрать отрыгнутое. Сдала на анализ. Обнаружили сперму. Надо отдать должное Реутову: несмотря на сильное давление, он довел дело до суда и до приговора на несколько лет за развращение малолетних.
***
Москва. Я стоял и смотрел в окно главного здания МГУ и думал: «Неужели буду здесь учиться.» Хлесков из института биофизики, к которому я приезжал в командировку насчет программы конформационных расчетов химических соединений, встретил меня как-то в ГПНТБ и разговоре с грустью сказал: «Запомни, эти годы – лучшие в твоей жизни.» Долго же помнились его слова.
Пока работал в ПГУ, в командировки в Москву ездил часто. Три раза повезло: удавалось устроиться в гостиницах, Восточной, Измайлово, а один раз даже в академической, но оттуда через 4 дня выгнали. Да, еще один раз устроился по кирпичу. Смотрю – все, кто селится, дают администраторше сверток. Завернул в газету кирпич, даю администраторше. Та выписывает пропуск, дает ключи, разворачивает сверток: «Ой, кирпич…» А поздно! Правда, на следующий день выгнали. В основном, ночевал у знакомых, у знакомых знакомых, чаще - на вокзале (милиция гоняла только бичей, командировочных не трогали), а месяц – в аспирантской общаге МГУ, по подложному документу. Впрочем, и в различные вычислительные центры Москвы тоже попадал по подложным документам, которые мне выдавали в институтах, куда меня командировали, ИНЭОС и др.
На фоне впечатлений от командировок позабавил вопрос на экзамене по истории КПСС при поступлении в аспирантуру МГУ: «Поэзию любите? Чем заняты наши поэты сегодня?» Я закончил готовиться к экзамену в половине первого ночи, телевизор не смотрел. Оказалось, что наши поэты в то время занимались богоискательством. В этом их обвинил генсек Черненко в своей полунощной речи. Из-за незнания речей главного человека страны грозил трояк, но из уважения к Иваненко, моему будущему макрошефу, поставили четверку.
Экспозиция. Моим микрошефом был Гена Сарданашвили. Еще в группе гравитационистов под эгидой Иваненко Д. Д. в поте лица трудились Петров и Юра Обухов. У Сарданашвили был еще один аспирант, Мераб Гогберашвили из Тбилиси, к Обухову определился Сережа Вакару из Кишинева, у Петрова защищался хороший парень Саша Гвоздев из Ярославля. Юра Власенко приехал из Красноярска и тоже пахал на Петрова, был абсолютно подчинен ему, но в первую очередь Иваненко. Его Иваненко нарек «Юра-штрих». К кому был приписан Слава Ручин из Краснодара – до сих пор не знаю. Был еще какой-то скользкий парень, не помню фамилию, и Володя из Стерлитамака. Володя был приписан к Кречету из Ярославского пединститута.
Когда-то Лев Ландау угодил в тюрьму из-за крамольных листовок, в которых писал, что советской власти в СССР уже нет в помине. Кажется, в 1938-м незапятнанного крамолой Дмитрия Иваненко, блестящего физика-ядерщика, из теплой постели переместили на год в тюрьму. После этого он стал шелковый, и даже в 1987 году на семинаре по гравитации устраивал читки выступлений Горбачева.
Линии Ландау и Иваненко однажды пересеклись критически. Ландау не пожелал участвовать в какой-то научной конференции. Иваненко поспорил с коллегами, что заставит Ландау приехать. В то время Лев Давидович был охвачен очередной музой, своей аспиранткой. Иваненко послал ему телеграмму: «Целую, жду, твоя.» Вскоре на железнодорожном вокзале наблюдалась такая картина: в ожидании большая группа физиков во главе с Иваненко. Подходит поезд, из выгона выпрыгивает сияющий Ландау с букетом цветов. Физики аплодируют Иваненко, открывается шампанское и на глазах Льва Давидовича распивается. Ландау подходит к Иваненко и со злобой говорит: «Это ты сделал!?» После этого, и именно, как поговаривают, из-за этого, Дмитрия Дмитриевича не приняли в Академию. Сколько бы он не писал прошений.
Неизвестно, что случилось с Иваненко, но он эксплуатировал аспирантов во все дыры. Заставлял ездить в аэропорт встречать родственников, писать письма в редакцию Большой советской энциклопедии, в которой, по его мнению, слишком мало освещены его достижения, и т.п. Меня тоже один раз спослали за делом, что-то поднести. Увидев меня, Иваненко задал вопрос: «Что вы умеете делать?» Я ответил, что работал в стройотрядах и на шабашках по разным специальностям. Иваненко: «Хорошо… мы используем Вас.»
На семинарах Иваненко часто выступали гости, кто хотел, если материал казался Д. Д. стоящим внимания. Однажды какой-то мужик делал доклад о канате, который спускают со спутника на Землю для скорого и дешевого сообщения. Конечно, система существенно неинерциальна, и механика очень сложная. На семинаре доклад обсмеяли. Позднее я узнал: мужик обратился не по адресу, такой проект обсуждался в КБ Королева.
Некий изобретатель принес на кафедру теор. физики что-то из области физики элементарных частиц и стал пробиваться к Иваненко. Его грудью встретила Нина Ефимовна, секретарша, запричитала, мол, идите к Гинзбургу в Академию, это его епархия. Изобретатель Гинзбурга не нашел, его принял гинзбургов референт. Открыл папку и с ходу начал критиковать. Тогда изобретатель вынул из портфеля пилу и отпилил референту голову. Этот случай рассказал Иваненко, будучи в Италии. Может, врал.
Разработка. Мераб Гогберашвили приехал в Москву с уже наполовину написанной диссертацией. Микрошефу Гене Сарданашвили что-то не понравилось, что – увидим позже. Тогда Мераб сконструировал дислокационную теорию гравитации, на основе схожести уравнений для дислокаций в кристалле и уравнений Энштейна. Сарданашвили это тоже не понравилось. Позже Мераб показал мне зарубежную работу, копию его собственной, которую опубликовали позже, но, поскольку ранее Сарданашвили не дал «добро», зарубежный ученый опередил Мераба. Мераб был спокойным человеком, понимал слабости москвичей, он спокойно защитился, устроил банкет и укатил на родину.
Не то Слава Ручин. Ручин имел слабую математическую подготовку, но хорошую интуицию физика. Он предложил пузырьковую модель расширяющейся Вселенной, по типу расширения пузырька газа в перегретой жидкости. Ему помог Гогберашвили, получилась совместная статья. Троица, Петров, Сарданашвили, Обухов перманентно измывались над Ручиным, когда на внутренних семинарах он пытался доложить свою работу. Наконец, мне это надоело, и я (пусть Слава простит) решил на одном из семинаров его поддержать. И сообщил, что модели определяются временными и пространственными условиями, например, если по струе воды быстро ударить молотком, то на «сколе» при быстрой съемке можно увидеть кристаллические образования. Т.е. вода при быстром воздействии ведет себя, как кристалл. Это вызвало удивление у молодых москвичей, а старый ядерщик Д. Д. быстро схватил: «Верно, скажем, капельная модель ядра…» К тому же, продолжил я, в реферативном журнале по теме «гравитация» уже имеются аннотации публикаций, подобные ручинской.
Слава – это… да! Невыразимый человек. В Краснодарском университете какая-то мымра с кафедры истории КПСС обвинила его в махизме. Просто Слава показывал студентам решение безмассового уравнения Энштейна. Если в этом случае от самого Славы мало что зависело, то все остальное… Иногда Слава уходил на пару минут, а приходил обратно в общагу через месяц. Хороший был мужик, но чудной, называл Мераба «лучшим из грузин», а когда в Грузии случились землетрясения, и Мераб попросил Ручина объявить в знак протеста голодовку, Слава ответил: «Увы, Россия голодает давно…»
Так вот, результатом моего заступничества стало то, что в один из дней Д. Д., обняв Славу за плечи, повел его и предложил: «Слава, давайте, опубликуем Вашу статью за рубежом, ну, разумеется, первой моя фамилия…» На что Слава весело сообщил: «Дмитрий Дмитриевич, ведь Вы тормозили мою статью, я ее отдал в Стекловку (ин-т им. Стеклова, Б. И.), там ее уже опубликовали!»
И Славу погнали из аспирантуры, за неделю до ее окончания. Ныне Ручин в Германии.
Ручин был смешливый, Сережа Вакару, закончивший престижный Томский политех, учившийся в Дубне (слушал лекции самого Бруно Максимовича Понтекорво), был парень взвинченный. По-видимому, сказалось его участие в комсомольских оперотрядах, Серега отлавливал уголовную «золотую молодежь» с риском в любой момент получить нож в спину.
Рассказывает Вакару: «Раньше студенткам и студентам в МГУ не разрешали спать вместе. Оперотряды устраивали рейды, проникали в комнаты студентов, отлавливали нарушителей и выпроваживали с последующими оргвыводами. От стукачей (они были на каждом курсе по всех вузах, Б. И.) получили информацию, залетели в указанную комнату. Пока стучали, парень вылез за окно и встал в проеме между окнами, представляете – 17-й этаж… Девчонка осталась. Обыскали оперативники комнату – никого, только девчонка. Тогда один оперотрядовец решил проверить за окном. Видит – стоит парень, оказался его знакомый. Парень показывает стройотрядовцу, мол, его нет… Оперотрядовец говорит командиру, что за окном никого нет. И девчонка падает в обморок…»
Сереже Вакару Обухов поручил разбираться с новой математикой – твисторами Пенроуза. На каждом семинаре, где ему давали слово, Серега, воодушевленный идеями Пенроуза, призывал всех в автодор, то бишь, заняться твисторами. Над ним смеялись так же, как и над Ручиным, хотя никто ничего не понимал в твисторах.
И вот, в один из дней, Сережа представил семинару 6 статей с твисторным обобщением теории гравитации. Как водится, уловив Вакару в коридоре, Д. Д. обнял его за плечи, повел и говорит: «Давай, опубликуемся за рубежом, ну, естественно, моя фамилия первая…» На что Серега сильно удивился: «Как, ведь Вы, Дмитрий Дмитриевич, ни черта в твисторах не смыслите!»
И Вакару погнали из аспирантуры, за месяц до окончания. К счастью, несколько ведущих преподавателей кафедры теор. физики высказались против отчисления. Но допускать до защиты диссертации не пожелали.
В Москве можно было защитить кандидатскую диссертацию с 5-ю публикациями, включая тезисы. Легко было печататься в зарубежных изданиях, только подать работу в некоем вселенском масштабе. Чтобы защитить диссертацию в Перми, нужно в несколько раз больше публикаций – исключая тезисы. Так, Прошутинский защищался с 60-ю публикациями. Валера Абанькин приехал в Москву защищаться, имея 45 публикаций. В институте биофизики его диссертацию просто не поняли. Впоследствии по телевидению сообщили об открытии лаборатории, в основание которой была заложена диссертация Абанькина. Самого же его, как началась кассовая мораль, выпер из лаборатории «Резонанс», сотворенной собственными руками Валеры, бывший секретарь комитета ВЛКСМ, бывший секретарь парткома ПГУ (после Реутова), ныне глава коммерческого бюро ПГУ и член партии «Справедливая Россия» Шерстнев.
Кражи провинциальных диссертаций – московская традиция. Еще один физик из Пермского госуниверситета написал диссертацию, ее украли москвичи. Он написал вторую – тоже украли. Когда украли третью, он повесился.
Все аспиранты, приезжавшие в МГУ, подвергались доению. Из девчонок-провинциалок московские ученые отбирали жен или за защиту – любовниц, примеров – пруд пруди. Парни пахали на бездарных московских ученых, пахали и после окончания аспирантуры, пока их микрошефы и макрошефы не насытятся. За всё это москвичи во время обучения провинциалов в аспирантуре получали добавки к зарплате. Аспиранты же бесплатно заменяли шефов на лекциях для студентов.
Когда я рассказал Жене Серебряному из Днепропетровска, как мне ставит задачи Гена Сарданашвили, он засмеялся: «Это же научный импотент!» Женя формально был приписан к Иваненко, но работал с Фроловым из ФИАНа. Пообщавшись с аспирантами, студенчество которых прошло в МГУ, Жена высказал: «Я поражен низким уровнем аспирантов-москвичей…»
Уровень уровнем, но Гогберашвили, роясь в журналах, наткнулся на работы физика Гапона. Его работы положили начало калибровочной теории гравитации. Именно этой калибровочной теорией гравитации и занималась группа Иваненко. Оказалось, что Иваненко просто украл работу у Гапона, самого же Гапона по непонятным причинам нигде не было слышно.
Позднее, когда меня вытолкнут из физики, Гена Сарданашвили опубликует монографию с идеей вакуума как источника пустого пространства Минковского (а массы как источника искривления пространства Минковского). Моей идеей, с которой я приехал в Москву. Опубликовал без ссылок на меня.
Я был для Иваненко последней каплей. Уже после успешного представления диссертации, окончания аспирантуры, возвращения в Пермь и устройства на работу в политех, мне позвонил Сарданашвили. Сказал, что со мной хочет поговорить зав. кафедрой теор. физики МГУ Игорь Михайлович Тернов. Прилетайте в Москву. Зачем? Неизвестно, просто побеседовать. В кабинете Тернова ждал человек в штатском. Вскоре Иваненко лишили аспирантуры.
Реприза. На второй год аспирантуры мы перебрались из ДАС (дома аспирантов и стажеров) близ метро «Беляево» в общежитие в главном здании МГУ. Комендант здания Чибиров – большой человек, перепортил массу и провинциалок, и москвичек. Стены всех лифтов здания расписаны матерщиной в его адрес.
Общежитие делилось на зоны, северную, южную, восточную, северо-восточную и т.д., именовались «А», «Б», «В» и т.д. Жилые помещения назывались «блоки», каждый блок с общим душем и туалетом делился на две изолированные комнаты. Студенты жили вдвоем в комнате, аспиранты блаженствовали на 12-ти квадратных метрах в одиночку.
Платили по 100 р. в месяц (половина зарплаты рабочего), минус профвзносы, минус плата за общежитие, минус бездетность, итого – 80 р. Подрабатывали ночными дежурными, дворниками и ассенизаторами – чистили душевые и унитазы. Платили по 90 р., могу ошибиться, кажется, за 168 часов в месяц (в Перми за 196 часов – 70 р.). Обед стоил 60 коп., очень приличный – 80 коп., до отвала – 1 р. в 4-х студенческих столовых, и с выбором блюд – в двух профессорских. Проездной на все виды транспорта – 6 р. Скидка на самолет, поезд – 50%. Страница ксерокопии – 10 коп. Плюс бесплатно ксерокопии по любой заказанной тематике – для аспирантов.
Питание было очень приличным, я регулярно посылал матери в Пермь и сестре в Мурманск цельное мясо. В московских магазинах толпились очереди, хватали только без костей и жира, когда на прилавке оставались только с костями и жиром, очередь ждала. Приходили разгрузчики, выбрасывали свежатину, очередь снова начинала хватать. Так было и с сыром, ждали лучшее, затем, расталкивая локтями, хватали.
В Пермской области невозможно было достать тушенку, производимую в пригороде Перми Краснокамске. Зато ее продавали в Москве и Ленинграде. Загадка: длинное, зеленое, пахнет колбасой, что такое? Поезд «Москва – Владимир».
В главном здании МГУ – кинозал (крутили очень приличные фильмы), бассейн, зубной кабинет, парикмахерская, междугородний телефон, почта, переплетный цех, библиотека и профилакторий на 24 дня за 9 р. Можно было вообще никуда не выходить, замкнутый цикл, потери времени на быт минимальны.
Студенты были неинтересны, они полагали себя избранными, вундеркиндами. В очереди в столовой или в автобусе часто можно было услышать, как тощие и уродливые громко, разгоняя от себя всех, сообщали, как берется такой-то интеграл. Девочки-студентки ловили иностранцев и мечтали уехать за рубеж. Своровать для студента МГУ – что плюнуть, хоть на глазах товарищей.
Аспиранты – со всей страны, прошедшие школу жизни, это был воздух. Увы, мне попались диссиденты - с легкой руки моего коллеги по университету Славы Ракова. В МГУ мои знакомства замыкал диссидентский круг. Прочими знакомствами можно пренебречь. Исключительно серые, амбициозные, хамоватые личности. В качестве примера – одна дама из Воронежа, у нее на двери блока висло расписание любовников (понедельник, среда, пятница), из них она выбирала тех, кто побогаче, из тех, кто побогаче – кто поедет в престижный город после распределения.
В Москве ощущалась какая-то изолированность, пустота, не с кем было поговорить о том, что волновало.
Кульминация. Финал. Всё же мне удалось набрать группу приличных людей, которые не только пассивно понимали, что происходит вокруг, но и хотели изменить ситуацию к лучшему. В московское отделение «Группы продленного дня» входили бывший пермяк, радиофизик Андрей Заболотных (позже он попытается расколоть группу), студентка-журналистка из Ликино-Дулево Светлана Кузнецова, аспирант-физик из Перми Максим Солохин, аспирант-философ Рауф Габидулин из Архангельска (ныне в Конфедерации Труда России), аспирант-геолог Витя Мельничук из Орджоникидзе, москвичи-аспиранты Артур Гареев, Миша Логачев и двое студентов мехмата из общества трезвости (одного из них определят в декоративные спец. войска при Горбачеве, другого хорошо обработают), наконец, погибший в велокатастрофе в горах при странных обстоятельствах радиофизик-аспирант Марк Пискарев. И ячейка Лени Ивонина из 18-й школы-интерната при МГУ (по интернату ходил анекдот: выстраивает директор, бывший сотрудник КГБ, школьников, спрашивает: «С Ивониным знаком? – Так точно. – Отчислить. Следующий! С Ивониным знаком? – Так точно. - Отчислить. Следующий! С Ивониным знаком? – Никак нет. – Познакомить и отчислить!»). Далее следуют псевдонимы, фамилий не помню: студент-юрист Маслов (его через некоторое время «отбраковали» за связь с Егором Гайдаром), аспирант-физик Андрей Кораблев (его вызывали в КГБ).
Особенного мы ничего не предпринимали. Как конспирировались – отдельная история. Увы, от своих друзей шила в мешке не утаишь – аспиранты-геологи, которые всегда поддерживали меня, при встречах, широко улыбаясь, говорили: «Рады, что ты всё еще на свободе!»
Смех смехом, но у меня в комнате было шесть обысков (два – по возвращению в Пермь, а с 2005-го – не счесть). Вызывали на кафедру якобы про делу, мчался. А там отвечали: «Вас никто не вызывал.» Один из обысков подробно описал Марк Пискарев, он язвительно допрашивал ГБ-шников в форме слесарей, было ли от меня заявление для их вызова…
Марк Пискарев редактировал стенгазету физфака «Физикон». Мы писали в этой стенгазете всё, что хотели. Что реформы Горбачева в точности повторяют несбывшиеся реформы Хрущева и Брежнева. Что пацаны из Припяти ездили не велосипедах смотреть на Чернобыльскую АЭС, когда полыхнуло, что начальство пыталось скрыться из города, но его остановили ГАИ-шники. И многое другое, что считали запрещенным, оказывалось в «Физиконе» - с 1985-го по 1987 гг. Газета первой в Союзе опубликовала стихи пермяка Виталия Кальпиди, стихи пермского биохимика Валеры Абанькина. Целый выпуск был посвящен теме «Почему я не люблю Москву». «Физикон» приходили читать со всех факультетов.
Попытка выступить на собрании, посвященном образованию официального общества трезвости, провалилась. Меня вызвал партиец Петров и приказал: «Не выступать! Не выступать!» На собрании группы решили: не махать у быка перед носом красной тряпкой.
Зато в 1986 г. удалось, с помощью друзей-аспирантов, провалить – вместо стандартного советского «одобрямс» - ленивую директоршу столовой МГУ на выборах в местные органы власти. Хотела стать депутатом в 7-й раз, вот тебе и ротация, вот тебе и смена чиновников сверху донизу. Такое же случилось еще в 35-ти округах СССР. Мы имели право на голос против? Имели. По Конституции. Почему в таком случае кто-то говорит, что мы «раскачивали лодку»? Это сегодня выборы без выбора, результат заранее ясен. Почему члены КПСС желали для себя то, что сегодня имеют буржуа? Короче: секретарь парткома физфака МГУ вызвал меня на собрание по выдвижению нового депутата, какого-то сотрудника физфака. После выступления физфаковца секретарь осведомился: «Этот подойдет?» Я махнул рукой.
По-видимому, оппозиционную энергию было решено направить в позитивное русло. Вызвали на кафедру, Владимиров (МГУ-шный) предложил выпускать трезвенническую газету, чтобы я ее редактировал, и чтобы на 1-й полосе – речь Горбачева. Я сослался на занятость в виду диссертации. На что Владимиров сказал: «Можете насчет диссертации не беспокоиться. Поможем.» Тогда я отказался, сил было много. В 2008-м, в 2009-м, когда остался совсем без средств к существованию, отказываться от вступления в пермскую «Единую Россию» и места в политсовете оказалось значительно труднее.
А как мы отстояли Семен Семеныча Семенова из Якутии, алкоголика и гениаленка! Его за пьянку хотели высвистнуть из аспирантуры. Мы вступились. Помогли друзья аспиранты. Серега Вакару университетским чиновникам: «Вы, что ли, в Якутию работать кандидатами поедете!?» Потом Сема напился еще раз, но Общество трезвости, которое создали мы сами, взяло его на поруки. И – по просьбе отдела аспирантуры, еще одного студента из Новосибирска. А какого-то московского студента – отказали… Сема успешно защитился и укатил на родину. Позже, когда меня уволили из политехнического, он здорово помог.
Кода. В последний день пребывания нас собрали, чтобы зачитать распределение. «Ихлов распределяется в пермский политехнический…» Т.е. показывали, мол, знают, что не в университет возвращаюсь, а договорился по телефону с политехом.
На допросе у Тернова человек в штатском допытывал, «кто со мной работает». Сказал, что «работаю» в одиночку. Человек: «Вы с нами не совсем искренни…» Допытывал, что за программа. Как же, как же, разве ленинскую работу «Государство и революция» не читали? Тогда мы уже переименовались в Союз коммунистов, я назвал первое название – Группа продленного дня. «Вот видите, - подмахивал правоверный сталинист Тернов, - это означает направленность на школы…» Штатский брезгливо отмахивался. Потом встретились как-то в МГУ. «Жаль, что я сыграл в Вашей судьбе такую роль», - сказал он. На самом деле вершил мою судьбу глава 5-го отделения пермского КГБ Вяткин. Ныне он спокойно возглавляет Тюменскую ФСБ.
Главного Тернов добился – я вынужден был отдать обратно характеристику, без которой защита была невозможно. Далее характеристику должен был выдавать уже политехнический, режимный вуз. Устроился туда без проблем, даже хотели послать на курсы повышения квалификации в Ленинград. Но… вызвали на собеседование к научному атеисту Писманику, и он выдал вердикт: «Деятельность Ваша, скорее всего, вредная…» Да, перед этим я отщелкал его по носу на заседании кафедры, куда он напросился, чтобы победить меня в научном споре. Кафедра меня защищала! И один раз даже заставила профком восстановить после увольнения на работе. Конечно, же, когда я написал заявление в суд.
Повод был нелепый: вернулся не туда. Был ли запрос на меня от университета? Не было. Значит, и увольнение незаконно. Тогда администрация политеха послала запрос в наш дорогой облсовпроф. Разумеется, уже после партконференции. И тогдашний глава облсовпрофа Борис Пожарский скомандовал: «Фас!» В политех отправили письмо, в котором сообщалось, что профком восстановил меня на работе неправомерно, не тем процентом голосов.
Что касается диссертации, Гена Сарданашвили, задумчиво глядя в окно главного здания МГУ, сообщил: «Мы должны убедиться, что Вы больше не заняты политикой, по крайней мере, в течение двух лет.» Попытка защититься не от МГУ была обречена на провал, в первую очередь, из-за характеристики. Политехнический же писал мне характеристику, в которой указывал и Союз коммунистов, и экологический комитет… В то время с таким послужным списком ни один научный Совет не принял бы диссертацию. Но до сих пор люди из пермской КПСС говорят: «Мы ничего тебе не сделали, у тебя были все возможности…»
Религия
По переписи 1937 года в СССР з взрослого населения – свыше 50 млн верующих.
В 80-е в СССР по официальной статистике верующих насчитывалось до 30% населения. Разумеется, основная их масса – это тюркские народы РСФСР, народы кавказских республик, Западная Украина, Прибалтика. Здесь две составляющих – историческая и политическая. Для Западной Украины, Грузии и Прибалтики – это бантик духовности в противостоянии с Москвой. Скажем, если бы вы захотели отправиться из Тбилиси в Москву поездом, услышали бы: «Поезд отправляется в Советский Союз.» Как-то делегация лаборатории ЕНИ ПГУ посетила Латвию. Научные сотрудники решили посетить магазин. На все просьбы продавец отвечала: «Не понимаю…» Один из сотрудников лаборатории – Анатолий Сергеевич Ким. Его приняли за жителя Южной Кореи и обслужили, чуть ли не на коленях ползая перед ним.
История же такова: в России христианизация происходила насильственно. Церковь долгое время боролась с языческими представлениями о Перуне, Даждьбоге, Свароге и др. Больше того, она никак не могла искоренить из новогоднего праздника Деда Мороза и Снегурочку и даже удалить их из фольклора вместе с Бабой Ягой.
Еще история такова, что и мусульманизация в России тоже была насильственной. Организовала ее Екатерина II c предельно понятной целью: разделяй и властвуй. Результат: по оценкам экспертов к 2015 году мусульманская молодежь составит большинство Российской армии. А ислам, как известно, не делится на радикальный и не радикальный, он везде одинаковый.
Но и религии Индии в европейской части СССР появились «сверху». Так, «Бхагаватгита, как она есть», писания Свами Прабхупады и т.п. появились в стране под чутким руководством латышского ВЛКСМ. Церковь Нового Завета опекается фирмой «Дженерал моторс» и Госдепартаментом США. Современные кришнаиты в Перми курируются инструкторами ЦРУ. Хотя первую в Перми секту кришнаитов в конце 70-х – начале 80-х организовали местные культуристы, Гутин и Храпов. Поскольку Гутин учился на физфаке, некоторые физики всерьез уверовали. Религии Индии в сравнении с такой отечественной философией, как русская литература, выглядели бесконечно примитивными, потому на физфаке ПГУ уверовавших называли йогнутыми.
Сегодня официальная пропаганда стремится так вывернуть факты, чтобы представить великих русских писателей (и ученых заодно) верующими. А также муссирует тему о религии как о культуре и о церкви как об истории. Честное слово, как в СССР историю страны представляли как историю КПСС. Согласно официальной точке зрения большевики-атеисты отняли у русского народа духовность. Так ли это было на самом деле? Обратимся к русскому фольклору, к жанру социально-бытовой сказки.
А теперь сравним СССР и РФ. Кое-что о плане Путина удвоения ВВП для школьников старших классов
Что главное в жизни? Успех, правильно. Что является мерилом успеха? Верно, деньги. Следовательно, что главное в жизни? Точно – деньги, и вы, дети, именно так и пишете в своих сочинениях на тему «Что главное в жизни». Мы все трепетно относимся к слову «свобода». Мы любим свободу, за нее готовы отдать даже жизнь, если, конечно, таким образом встанет вопрос. Что обеспечивает свободу? Деньги. Чем больше денег - тем больше возможностей, следовательно, больше свободы.
Теперь, дети, вообразим, что вы живете в эпоху до перестройки. Ваш папа работает на заводе слесарем высокого разряда, получает в месяц 300-350 р. Если приходится работать сверхурочно – то 600-700 р. Ваша мама – младший научный сотрудник в институте, получает 140 р., но плюс талоны на питание, это еще дополнительно 36 р. Кроме того, мама работает по хоздоговору, за месяц иногда набегает до 200 р. Она изобретатель-рационализатор, за каждое изобретение или рационализацию – премия из фонда экономического стимулирования (ФЭС). Ее сестра – школьный учитель, зарплата – 120 р., если брать дополнительные часы или классное руководство, набегает 160-180 р. Плюс педагогический стаж и ранний выход на пенсию. Брат отца зарабатывает еще больше, он водитель автобуса в системе общественного транспорта. Конечно, дядя занят в полтора раза больше часов в неделю, да и условия труда потяжелее. Зато зарплата – 500-800 р. в месяц. Дедушка живет вместе с вами, он рано вышел на пенсию, по 1-му списку (работа в особо тяжелых условиях, горячий цех), его пенсия максимальная – 140 р. Бабушка работала в торговле, ее пенсия – самая маленькая, 70 р. Вы сами – студент, ваша стипендия – 40 р., плюс талоны на питание в столовой института. Повышенная стипендия за все «5» в сессию – 50 р. Летом – стройотряд, вы привозите по 1000 р. за два месяца.
Теперь посмотрим, дети, каковы цены, что можно купить в условиях жуткого тоталитаризма брежневских времен. Буханка черного хлеба – 15 коп. Буханка белого – 20 коп. На бабушкину пенсию можно купить в месяц 200 буханок и белого, и черного хлеба вместе. Килограмм мяса – 2 р., если в магазине. На рынке – хорошее мясо, примерно 5 р. за кг. На дедушкину пенсию можно купить в месяц 66 кг мяса в магазине или 26 кг мяса на базаре. Проезд на трамвае – 3 коп., на троллейбусе – 4 коп., на автобусе – 6 коп., в метро – 5 коп. Если ездить четыре раза каждый день, уходит максимум 7 р. 20 коп. Можно купить единый проездной и ездить сколько угодно, это дешевле.
Продукты и услуги в Перми Средн. зарплата рабочего в СССР в 1985 г. = 216 р. Средн. зарплата по России в июне 2007 в РФ = 13 810 р.
Молоко натуральное 18 коп. за 1 литр 28 р. за 1 литр
Спички 1 коп. за 100 шт. в коробке 50 коп. за 40 шт.
Колбаса докторская, кг 2 р. 230 р.
Плата за квартиру 3 комн. 14-15 р. в месяц 2500 р. – 3000 р.
Помидоры, 1 кг, летом 15-50 коп. 50 р.
Яблоки хорошие, 1 кг 40 коп. 70 р.
Масло сливочное, жирность свыше 80%, за кг 2 р. 20 коп. - 3 р. 60 коп. 120 р.-140 р.
Костюм мужской От 100 р. до 200 р. От 7 тыс. р. до 12 тыс. р.
Зимнее пальто приличное 200 р. От 15 тыс. р. до 25 тыс. р.
Проезд до Москвы, плацкарта 17 р. 1700 р.
Велосипед 40-50 р. 4000-5000 р.
Комплексный обед шикарный в столовой вуза 1 р. 100 р.
Из чего следует, что средний рабочий в СССР мог купить на свою зарплату по сравнению со средним работающим гражданином РФ в два с половиной раза больше молока, примерно вдвое больше помидор, в полтора раза чаще ездить в Москву и обратно, квартплата составляла 1/15-ю часть зарплаты среднего рабочего в СССР, а в РФ в 2007 г. – 1/5-ю часть средней зарплаты и т.д.
Учтем, что средняя зарплата по РФ – как средняя температура по больнице: грубо говоря, доход Чубайса складывается с доходом учителя школы и делится пополам. Таким образом, и рабочий, и учитель сегодня могут на свою зарплату купить молока и прочих продуктов еще меньше.
Может быть, кто-то из вас, дети, заподозрит меня в том, что я желаю возврата к старому? Это невозможно, даже если очень постараться. Ведь для этого нужно Гайдара вновь определить в журнал «Коммунист», Чубайса, Немцова, Трутнева опять определить на руководящую комсомольскую работу, Путина отправить в ГДР заведовать домом Дружбы народов, Ельцина поднять из гроба и посадить 1-м секретарем свердловского обкома КПСС и т.п. Но главное – у всех у них отнять деньги!
Ясно, обратного пути нет. Но вы, дети, вправе задать вопрос: если реальная зарплата рядовых граждан в тоталитарном обществе существенно выше, где было больше свободы?
Меня же лично волнует следующий, связанный с предыдущим вопрос. Он сформулирован в виде таблицы, составленной по данным Госкомстата РФ.
Машиностроение,
название продукции 2005 2005 в % к 1990 Удвоенный ВВП 2005 в % к 1990
Троллейбусы, штук 806 33,8% 67,6%
Мотоциклы, тыс. шт. 10,2 1,3% 2,6%
Турбины, тыс. кВт 4800 36% 72%
Краны башенные, шт. 263 10,4% 20,8%
Тракторы, тыс. шт. 9,6 4,4% 8,8%
Металлорежущие станки, тыс. шт. 4,795 6,5% 13,0%
Бульдозеры, шт. 1782 12,6% 25,2%
Пылесосы, тыс. шт. 834 18,7% 37,4%
Вычислительная техника, млрд. р. 5,67 6,5% 13,0%
Фотоаппараты, тыс. шт. 17,1 9,1% 18,2%
Часы, млн шт. 3,7 6,1% 12,2%
Самолеты, шт. 120-130 15% 30%
Суда, млрд. долл. 11-12 8,5% в 2003-2004 Примерно 17,0%
Унылое, согласитесь дети, просто душераздирающее зрелище. Если даже ВВП по табличным позициям и удвоится, он составит менее 30% от дореформенного ВВП. Для сравнения – Вторая мировая война уничтожила лишь 30% экономики СССР уровня 1941 года, так что осталось 70%. Реформы унесли в два раза больше, причем экономики уровня 1990 года.
По 58 позициям товарной номенклатуры в машиностроении объем производства в 2005 г. составил лишь 41% от объема в 1990-м и при удвоении ВВП достигнет лишь 82% от дореформенного.
Еще более удручающе выглядит удвоение ВВП в легкой промышленности.
Название продукции 2005 г. 2005 в % к 1990 Удвоенный ВВП 2005 в % к 1990
Ткани, млн кв. м 2734 32,4% 64,8%
Трикотажные изделия, млн шт. 112 14,5% 29,0%
Пальто, полупальто, тыс. шт. 1358 5,7% 11,4%
Плащи, тыс. шт. 339 8,8% 17,6%
Костюмы, тыс. шт. 6366 25,7% 51,4%
Платья, млн. шт. 3,036 2,5% 5,0%
Головные уборы из меха, млн шт. 0,588 6,1% 12,2%
Обувь, млн пар 46,0 11,9% 23,8%
В т.ч. детская 10,9 6,4% 12,8%
В целом легкая промышленность заплатила за свободу шестикратным сокращением ВВП. Его удвоение составить лишь треть от ВВП 1990 года.
Теперь учтем, что необычайная легкость в мыслях об удвоении ВВП возникла в начале тысячелетия, задолго до 2005 года. Если в стране произведен один коробок спичек, а на следующий год два – это и есть удвоение ВВП по спичкам. Откуда у Кудрина, Грефа и прочих тяжелые мысли о невозможности удвоения? Это, право, нетрудно. Итак, вопрос: на кой черт?
Вообразите, дети, что ВВП удвоился. При этом вы будете покупать продукцию всё того же качества, что и продуктовом магазине. Зачем вам вдвое больше деревянных груш или резиновых персиков? На кой вам вдвое больше порошкового молока или колбасы, в которой нет мяса? Для чего больше кроссовок, которые рвутся через месяц, обоев, которые отклеиваются через неделю, деловых сумок, которые рвутся через месяц? Зачем вдвое больше станков, если на них уже давно некому работать? Но главное – кто ж купит вдвое больше, если товара больше на 100%, ваша стипендия составляет 900-1000 р., а пенсии выросли всего на 10%? И кто вообще придумал это удвоение?
Может быть, дети, вы подумали, что я состою в КПРФ? Не состоял, не состою и не собираюсь. Но такой демократ, как Сергей Станкевич, как-то заметил: «Я знаю, что может быть хуже власти КПСС. Это наша власть.» Любопытно, да? Беда только, что когда Сережа это произносил эти слова, он забыл, что сам являлся членом КПСС. И действительно – посмотришь с холодным вниманьем вокруг, кто, из какой организации правит Россией... и поймешь, в чьих интересах в стране произошли либеральные реформы.
КНИГА ВТОРАЯ
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ 1941 – 1991 ГОДОВ. МИФЫ И ЛЕГЕНДЫ
Свободная экономика
«Коммерсант» приводил данные о 50% потерь экономики России вследствие реформ. В Отечественную потеряли 30% - ТОЙ экономики. Сегодня ВВП России – 3% мирового, в 50-м году – 7,3% от мирового, несмотря на войну.
Либералы распространяют миф, что Павлик Морозов донес на своего отца. Павлика зверски убили его родственники, а вот донести на отца он не мог, т.к. ничего о нем не знал, отец бросил семью и продавал бланки сельсовета бандитам. В то время как в свободных США доносительство детей на своих родителей – норма.
Советско-финская война
Либералы представляют эту войну как акт агрессии со стороны СССР.
Речь Сталина в газете «Правда» этому способствует: «Представляете, какая-то козявочка грозит слону.» Или: «Осуществились вековые чаяния финского и карельского народов о воссоединении».
Сталинисты представляют действия ССС как вполне обоснованными. Сергей Лебедев в статье «Юбилей незнаменитой войны» пишет: «… довоенная Финляндия вовсе не была невинной овечкой, на которую напал русский медведь».
Действительно, до начала войны у Финляндии, за спиной которой была Германия, намеревалась напасть на СССР и отнять часть его территории.
До сох пор не установлено, кто именно начал артобстрел, Финляндия или СССР. Но суть в другом: да, СССР вел себя как и любая империалистическая страна, как Китай или США. НО есть существенное отличие: чтобы отдалить Ленинград от действия артиллерии, СССР возместил эту территорию территорией вдвое большей.
Пакт и секретные протоколы
Тему пакта Риббентропа-Молотова вытащили на свет божий прибалтийские депутаты ВС СССР в 1989 году – во время летней сессии последнего съезда. Задолго до этого диссиденты расстарались довести тему до сознания граждан РСФСР, особо момент, когда Риббентроп докладывал руководству, что он в Москве будто бы «чувствовал себя как среди своих партийных товарищей».
Для прибалтов тема пакта явилась трамплином для муссирования темы отделения от СССР. В их поддержку на съезде выступил Рой Медведев, который процитировал слова Ленина о малых нациях и о праве на самоопределение. В свою очередь, один военный депутат назвал прибалтов расшалившимися мальчишками, которых надо приструнить. Единственный человек, давший точное определение - депутат Ролан Быков, он назвал тему пакта провокацией.
Было доказано, что все документы, подтверждающие наличие секретных протоколов о разделе сфер влияния являются фальсификацией. Но даже при наличии этих протоколов СССР не свершал ничего необычного, выбивающегося из стандартной практики импеиалистических государст. Что касается «нападения» ССС на Польшу – СССР просто возвращал то, что ему принадлежало и что Польша аннексировала в 1921 году.
Начало 2-й мировой войны.
21.6.1941. До нападения гитлеровской Германии на Советский Союз оставалось меньше суток. Варшава. Начальник Генштаба Сухопутных войск Германии генерал Гальдер сделал запись в своем дневнике. "Условный сигнал Дортмунд, означающий проведение операции, передан...."
Тернополь. Командующий Юго-Западным фронтом генерал Кирпонос лично допросил перебежчика с немецкой стороны, фельдфебеля Альфреда Лискофа. Из его утверждений следовало, что немецкие войска на границе выходят в исходные районы для наступления, которое начнется на рассвете 22 июня. Основываясь на этом сообщении, генералу Жукову удалось добиться от Сталина разрешения на отправку в войска так называемой Директивы №1 о приведении частей в полную боевую готовность. Однако до исполнителей эта Директива дошла уже после того, как немцы открыли огонь. И поэтому последний предвоенный день в частях Красной армии оказался, наоборот, показательно мирным. Выступления артистов, коллективные посещения театров, просмотры кинофильмов...
Из воспоминаний героя Советского Союза, генерал-лейтенанта Долгушина:
"21 июня в шесть часов вечера, я получил приказ - снять с самолетов пушки, пулеметы, ящики с боеприпасами и хранить это на складе. Даже страшно стало...Похоже на измену. Все тогда недоумевали, но нам сказали - это приказ командующего войсками округа, а приказы в армии не обсуждаются".»
Интересно. правда? Какие вещи нам рассказывают. Но еще интереснее, что сам Долгушин 21 июня сбил немецкий самолет, пересекший границу с разведывательными целями. Чем сбил? Или сначала сбил, а потом выполнил приказ снять вооружение с самолетов? Читаем далее.
«Из воспоминаний Антона Семяшкина, бойца 271 полка 17 стрелковой дивизии:
"Из Полоцка, где мы стояли, нам дали приказ выйти в летние лагеря. И когда началась война, комдив Терентий Кириллович Бацанов воскликнул "Чем же я буду воевать, подушками что ли? Нам же все эти дни приказ был только один. основанный на словах Сталина "Не поддаваться на провокации". В результате ни один патрон, ни один снаряд не был отправлен вместе с нами туда, куда мы скрытно выдвинулись. Все оставалось на складах. Не то что воевать... застрелиться было нечем".
Из воспоминаний полковника авиации Павлова, Героя Советского Союза:
"Три месяца мы сидели в боевой готовности, спали прямо под самолетами. И вдруг в субботу 21 - выстраивают нас и объявляют - завтра выходной. Сняли боевое дежурство, все зачехлили, оставили только три самолета - дежурное звено. И так не только в нашем полку - по всей границе выходной. Мне кажется, здесь не обошлось без предательства, во всяком случае мы, младший комсостав были убеждены в этом, только вслух не могли сказать... Об истинном положении перед войной и сегодня узнать нелегко".
Замечательно. Но попробуйте найти в интернете полковника Павлова. Есть майор (но не Герой Советского Союза), есть гвардии майор – Герой Советского Союза, есть подполковник, есть три генерал-полковника. Полковника нет. И опубликованных воспоминаний нет.
Сталинисты пытаются доказать, что Сталин действовал абсолютно правильно. Однако Черчилль прав: Сталин прошляпил начало войны
Эпоха Брежнева
Либералы распространяют доклад 1972 года некоего секретаря обкома КПСС. В нем значится, что в данном году не было ни зерна, ни мяса, и вообще катастрофа. В Перми ничего подобного не было, то есть, не было ни в Свердловске. ни в Челябинске, ни в Омске , ни в Новсибирске, ни в Анадыри, ни в Калининграде.
Брежнев сочинял стихи. Откопал их Д. Ф. Устинов, друг моего дедушки. Стихи – никакие, что только с людьми не делается под старость. Да, интриган. Было время - профессор ПГУ Михаил Суслов выступал на стороне Брежнева против своего однофамильца, Суслова. Был допущен к самым секретным архивам. Он, член КПСС, рассказывает: «Когда я оттуда вышел, подумал, что лучше бы я ничего этого не знал».
То, что творилось «наверху» - одно, а что творилось в стране?
Напр., в Ленинграде за одну и ту же турбину давали вдвое больше, чем на турбомоторном в Свердловске. Вахтер в ПГУ получал 70 р. за 190 часов в мес., а в МГУ – 90 р. за 168 часов. Как сказала одна кухарка в столовой МГУ: «Им ТАМ в провинции нужно лучше работать».
При Брежневе начали практику отправлять инакомыслящих в психушки. Продолжили при либеральном Горбачеве. Так, в пермскую психушку на ул. Революции, 56 году эдак в 1989-м привезли из владимирской тюрьмы некоего Листова.
При Андропове я познакомился с юристом Игорем Андриановым. Татарином. Была у него черта: как куда поступал на работу, тут же начинал копать под начальство. Побила его судьба, поносило его от шахты на Сахалине до Молкауц в Молдавии, от шахтера до депутата местного Совета. Из шахты с компроматом на начальство добирался он до Москвы, тайком, его преследовали КГБ-шники. В Пермской области служил в Кишерти на птицефабрике, видел, как директор приезжал воровать на фабрику на газике, сторож хотел помешать, но газик его сбил. Андрианов отнес компромат в КГБ, а там сказали: «Да мы в курсе».
С Игорем мы долго беседовали о «системе». Много он мне порассказал. Отчасти благодаря ему я и стал «неформалом». Ружейные патроны, что дал мне Игорь, я хранил в лаборатории радиоспектроскопии универа, а ракетницу жена хранила в коробке из-под сахара. Кто-то скрал патроны, меня вызывали на допрос – и мне НИЧЕГО НЕ БЫЛО! И Игорю тоже.
Когда зав. кафедры физкультуры Кодинцев увел у студентов байдарки покататься, туристы отрядили меня в обком КПСС. Жаловаться. Байдарки вернули, и мне снова ничего не было. Я творил всё, что хотел. В столовой профилактория прилюдно обозвал секретаря парткома ПГУ высокопоставленной шушерой – и никто не вздумал поместить меня в психушку! (Примечательная личность это была, одно уголовное дело он довел до конца, несмотря на обком). Вот Игоря – можно было, т.к. у него еще тогда были завихи. Позже он станет антисемитом, а ныне считает себя евреем. Не то православным, не то индийским. Но даже его тогда не тронули.
А вот при либеральном Горбачеве меня так принялись опекать, что впору было самому к психиатру обращаться. Я работал по своей любимой специальности при Андропове, при Горбачеве меня лишили работы. И не дали работать по специальности при Ельцине. Даже на завод не брали. Подальше от коллектива. Для молодого специалиста отведено 3 года, но при Андропове, на 4-5-м году работы в ПГУ, меня никто не собирался увольнять. Наоборот, в аспирантуру не хотели отпускать. Хотя с начальником лаборатории у меня были очень серьезные трения.
Однако, с другой стороны, средняя зарплата рабочего в СССР – 216 р. Плюс премия, детские пособия, выслуга лет, районный коэффициент. Квалифицированный рабочий со сверхурочными мог заработать 700-800 р. в мес. Мастер производства в 1-й год работы – 400 р. Водитель автобуса – 500 р. Шахтер на Кольском получал 1000 р. Студент ССО в летние каникулы за счет 12-14-часового рабочего дня мог привезти со стройки в районе 1 тыс. р. В течение учебного года всегда была возможность подработать дворником или вахтером.
Инженер-исследователь НИИ или вуза в 1-й год работы – 110 р. Второй год – 125 р. 4-й год в должности мнс – 140 р. Далее снс – 170 р. Конечно же, пару недель отпуска – шабашка, но. В ПГУ дважды в год – профилакторий, полное обеспечение на месяц за 9 рублей. Плюс талоны на питание: платишь 30 коп., берешь еды на 60 коп. – 30 талонов в месяц. Минимальная стоимость обеда – 60 коп. О качестве еды мы уже говорили. Многие брали по 90 талонов в мес. И касса выдавала вместо «оставшихся» талонов деньги, по 60 коп. за талон. Профессор получал в районе 600 р. в мес. Плюс ФЭС – внедрение, изобретения, плюс хоздоговор. Вся страна сидела на хоздоговоре.
Гоготание либералов понятно: рабочий «Рено» получал в начале 90-х порядка 10 тыс. франков, архитектор – 17 тыс., инженер – 25 тыс. Та же схема по всем странам СЭВ. Однако в Великобритании, напр., квалифицированный докер мог получать больше, чем профессор универа.
Западный рабочий получал 40-60% от стоимости произведенной продукции. Рабочий пермского з-да им. Дзержинского – 7%, з-да им. Ленина – 9%, з-да им. Свердлова – 12%, ПГАТП-2 – 13,5%. Но. квартиры – бесплатно, квартплата – мизерная. Во Франции она достигает половины дохода. А бесплатные путевки? Бесплатное обучение и медицина? Правда, в Великобритании или Франции тоже лечили и учили бесплатно, но как только рухнул СССР, в этих странах убрали бесплатные медицину и образование. Средняя продолжительность обучения в СССР – 11 лет. В Европе – 13 лет. В США – 16 лет. Спросите наших школьников и студентов, которые перебрались в США, насколько придурковаты американские школьники и студенты.
Но вот такой армии у них не было и нет – вся страна ловила рыбу в сапогах от общевойскового защитного комплекта. И в нем же, в ОЗК, ходила по грибы. Из чего делали гаражи на дачах? Их пустых контейнеров для ракет за бесплатно (пермский КБМаш). Всё, что было создано народом для армии, через институт прапорщиков равномерно распределялось среди населения посредством всеобщего эквивалента. Огнеупорный кирпич с любого завода – за бесплатно. Ну, если много – так заплати по СЕБЕСТОИМОСТИ! А можете представить, чтобы в какой-нибудь Голландии директор завода за хорошую работу подарил работяге ГАЗ-24? Теперь о лесоматериалах. Сушины – за бесплатно. Какие-то копейки, не помню, за живое дерево. Если освободить от сучьев, убрать и показать леснику – получи вознаграждение. Лицензия на отстрел лосей – всего 70 р. И т.д.
Ни Япония, ни ФРГ не пострадали так сильно от войны, как СССР – в этом основная причина отставания. Мы потеряли лучшие человеческие ресурсы. Кроме того, Сталин отказался от долларовых вливаний (план Маршалла), т.к. выкачивать добро из стран третьего мира, как ФРГ, не мог. И еще о японском экономическом чуде: после начала холодной войны маленькая Япония, которой не нужно было тратиться на оборону, помахала ручкой американцам. А дальше сделала то же, что и СССР: поставила под гос. контроль частный капитал и ввела институт пожизненного найма. Вот откуда высокая продолжительность жизни – уверенность в завтрашнем дне.
Страны различаются интегральным показателем - смертностью. В СССР при Хрущеве и Брежнева была одна из самых низких смертностей в мире.
Либералы утверждают, что «на СССР якобы никто не сбирался нападать».
Во-первых, планы нападения на СССР США вынашивали сразу после 1945 года, причем с атомной бомбардировкой. Эти планы не были реализованы исключительно в виду создания в СССР атомного оружия.
В конце 80-х СССР продавал оружия, на сумму 27-29 млрд. долл., был паритет, США продавали на сумму чуть больше. После распада экспорт России сократился раз в десять, место СССР на рынке заняли Англия, Франция, но, в основном, США. Однако после 1993 г. начали сокращаться НИОКР в странах НАТО, закрывались НИИ ядерных исследований и пр. – в виду начавшегося развала ВПК России.
По большинству вооружений начинали США, а СССР лишь потом догонял – начиная с атомной бомбы (правда. с водородной мы их опередили).
Либералы распространяли миф, что заводы ВПК не нужны.
Перечислим, какие предприятия были и периодически становятся ненужными. Пермь: оборонный з-д «Велта». Станки, купленные в Германии для производства джипов, вывезены обратно. Продана и закрыта котельная. Тепло не нужно, Урал – это почти Африка. Уничтожено даже производство велосипедов «Кама». Зачем детям велосипеды, лучше с транспортировкой закупать на Западе. Вонючие куриные окорочка тоже: три птицефабрики доживают последние дни. Завод СМС продан. Немцы ранее продали нам оборудование и поставляли компоненты. Завладев заводом, они стали гнать синтетические моющие средства из некачественной местной дешевки, а оборудование вывезли обратно. Завод им. Ленина: теперь Пермь тратится на транспортировку сантехники. Закрыт рессорный цех. От 27 тыс. основного производства осталось 3 тыс. чел. Нам оказались не нужны моторы для самолетов, разработки новых моторов, моторы для суперсовременных МИГ-31М. Кизеловский уголь – тоже, в результате остались без коксующегося угля, без медеплавильного производства. Телефоны для ВПК – не нужны, «Телта» доживает последние дни. Завод Дзержинского исчез, вместе с производством охлаждения для подлодок, масляными сепараторами для всего флота и даже бензопилами. В ПГУ лаборатория биофизики «Резонанс» перепрофилирована в склад под сахар. И т.д., и т.п.
Речной флот исчез, речной вокзал заняла «контркультура» Гельмана. Производство судов почти исчезло. А сколько судов затонуло и ржавеет в Каме. Ну, а если заводы не нужны, так не нужны и дети рабочих этих заводов. Стало быть, закрыть школы, детсады. Разве это не фашизм?
Что до России. Тоталитарный рыболовный флот – не нужен. Военный флот – уничтожен. Ракета «Сатана» - не нужна, «Ока» - не нужна, «Мир», «Буран», «Энергия» не нужны. Водные территории не нужны, поглядите карты советских времен – сколько потеряно. Частные собственники чуть было не захватили московский Институт теплотехники. Фундаментальные науки не нужны, звезды не деньги, в карман не положишь.
Еще одно из пропагандистских клише – «СССР сидел на нефтяной игле».
На самом деле экспорт нефти и нефтепродуктов в 1987 году – 6% бюджета.
Но апофеоз западной пропаганды – права человека. Американцы, прежде чем поставить во главе стран диктаторов Батисту, Сомосу, Виделу, Виолу, Пиночета, долго их допрашивали, как те будут чтить свободу слова, права человека…
Нельзя говорить, что при Брежневе расцвела коррупция. Разве не было воровства в партаппарате в 20-е, в 30-е, в 40-е, в 50-е? Разве Русланова не поимела золота, бриллиантов, картин, царской кровати, 4-х авто? Разве Шульженко в войну не спекулировала? Разве не обнаружили у Жукова склады ковров и прочего богатства? Разве Гречко не коллекционировал бесценные картины?
Но это по сути неправильная формулировка. Вот правильная: классами называют такие исторически сложившиеся группы людей, которые в виду своего отношения к средствам производства занимают то или иное место в общественной иерархии и, соответственно, различаются по доле получаемых общественных богатств.
Классами называют большие исторически сложившиеся группы людей, которые различаются по своему отношению к основным средствам производства и, следовательно, по положению в общественной иерархии и, следовательно, по доле получаемого общественного богатства. (Если мы сохраним только один признак, только следствие – долю получаемого богатства – получим теорию среднего класса).
Собственность – это отношения между людьми по поводу вещей. Управление, распоряжение есть отношение собственности. Те, кто распоряжается основными средствами производства, условиями труда, людьми – являются частными собственниками.
Со времен римского права отношения собственности подразделяются на пользование (аренда и др.), владения и высшая форма – управление, распоряжение. Т.к. собственность – это не отношение человека к вещи. Это отношение между людьми по поводу вещей (Маркс Анненскому). Т.е управленец является собственником. Т.е. парт-гос-хоз-номенклатура, распоряжающаяся всем и вся, является классом собственников.
Поскольку этот класс занимает высшее положение в общественной иерархии, он будет получать и большую долю общественных богатств. Поэтому будущая борьба Андропова с коррупцией была обречена. Поэтому тезис троцкистов о «перерождении» рабочего государства несостоятелен. Рано или поздно привилегированное положение партии должно было легализоваться. Наступил момент, когда элита отбросила коммунистическую вывеску и честно заявила: «Мы – капиталисты!»
Распоряжающаяся основными средствами производства «советская» парт-гос-хоз-номенклатура является классом частных собственников. К сожалению, как выразился французский структуралист Ролан Барт, буржуазию можно определить как класс, который не хочет быть названным. Ну, очень не хочет! У этого класса частных собственников есть свой классовый интерес. Рано или поздно этот интерес будет легализован. Потому что привилегированное общественное бытие определяет общественное сознание, привилегированное бытие партийной элиты определило ее буржуазное сознание. Что и легализовалось в 80-е в СССР. Таким образом «озлобление» второго эшелона власти - лишь незначимое междометие. Ведь Горбачев, говоря, что огород не является частной собственностью, легализовал СВОЙ личный частнособственнический интерес. Дошло до взятки от корейцев! Все в 1985 году знали вещные интересы его детей: золото, хрусталь, ковры и т.п.
В 1991 году тайное стало явным: СССР и США – государства одного типа.
Тоталитаризм, сталинизм вовсе не являются завоеванием двух-трех стран. Это закономерность общемировая. Формы разные, суть одна – централизация финансового капитала. Для подавления мыслия в странах т.н. либеральной демократии используют белый шум плюрализма мнений. На его фоне государство навязывает свою точку зрения. Как и отметил Эрнст Неизвестный, побывав в Штатах: «Тот же конформизм. Только форма другая.»
Конечно, список мест, где воевал СССР – длиннейший. Правда, у США он гораздо больше, но по сути – между двумя государствами НЕ БЫЛО собой разницы.
Была ли частная собственность в СССР? Огород или автомобиль являются частной собственностью. Государственная собственность – тоже есть форма частной собственности (Энгельс, «Антидюринг»), всеобщая ее форма (Маркс). И большевики никогда не были против частной собственности, наоборот! Большевики были за диктатуру пролетариата, при которой сохраняются отношения частной собственности (Маркс, «Критика Готской программы»). Заводы – в частную собственность рабочим, землю – в частную собственность крестьянам. «Отмена» частной собственности происходит только на такой уровне развития производства, когда продукт труда готов сбросить с себя товарную форму, что, в свою очередь, приведет к ликвидации института найма (капитализм по определению такой способ производства, при котором рабочая сила становится товаром).
Большевики боролись за то, чтобы собственность на основные средства производства была в руках рабочего класса, чтобы рабочий класс стал частным собственником. Класс, а не партия. Т.е роль госчиновника сведена к роли простого исполнителя воли трудящихся (Ленин). Если же государство не в руках рабочего класса, а в руках другого собственника, партии (1923 г., 12-й Съезд РКПб) – то получим то, что сегодня и имеем.
Время Андропова
В своей программной речи Андропов говорил, что, мол, тут появились разные выскочки, которые пытаются говорить от имени народа. (Т.е. говорить от имени народа может только элита.)
Некий Николай Оленев: «Я работал в отраслевом НИИ, в кино вечером попасть невозможно, утром пошли в кино, вошли люди с повязками, всех переписали, сообщили на работу, девушки работали в «ящике», в парикмахерскую - только уйдя с работы, пришли люди с повязками, посадили в автомашину, увезли далеко от центра, выдали халаты, они работали до вечера…»
Итак, «закручивание гаек». Еще Ленин писал о «плохо орабоченном русском рабочем». Откуда бы? Ведь рабочие в России работали в среднем на 1,5 – 2,5 часа больше, чем в развитых странах. На заводах Петрограда смена доходила до 19 часов. А вот на ряде заводов Урала к требованию 8-часового рабочего дня отнеслись специфически. Смена не дотягивала до 8 часов. Работодатель не обеспечивал работой. Но суть не в длительности смены. А в недостатках организации труда, обеспечения труда, в низкой оплате (русские рабочие рады были уехать на высокие заработки за рубеж). С другой стороны – дело в низкой производительности труда – и-з-за плохого технического оснащения и низкой интенсивности труда. Недаром Ленин предлагал взять всё ценное в системе выжимания пота Тейлора.
Завод им. Ленина терял ежегодно 25 млн р. (сумма по тем временам солидная) из-за сверхурочных. Рабочие виноваты? Нет. Администрация. Ибо – выгодно. Это бездельничание в течение квартала, а затем показ рабочим необходимость заводских чиновников, когда они получают дополнительную оплату за сверхурочные. И тех же рабочих всегда можно обвинить, как это писал Энгельс, в пьянстве, лени и беспорядочных половых связях.
В 1993 году рабочие французской оборонной «Снекмы» у меня спросили: «Правда ли, что ваши рабочие во время смены ходят по магазинам7»
А наша лаборатория радиобиологии? Четверо работали, остальные штанами протирали стулья в ожидании, когда в виварий завезут белых мышей для облучения.
Что еще? При Андропове была переиздана такая книга, как «Россия, кровью умытая» Артема Веселого. Андропов общался с мыслителями-самоучками, Платоновым («До коммунизма») и др.
«Страна стояла на краю пропасти» - это всего лишь лживый агитационный штамп.
На самом деле ВВП уверенно рос, замедлились ли темпы роста.
Андропов начал войну с ворами в элите КПСС, арестовал Медунова, Щелокова.
Такой дури, как душить генетику с вирусологией (Сталин) или квантовую механику с кибернетикой (Хрущев), у Андропова не было.
Несмотря на «завинчивание гаек» (на самом деле весьма не обязывающее), Андропов был весьма популярен в народе, затеплилась надежда, что КПСС-освский маразм, наконец-то, исчезнет.
Активность Андропова показала и силу, и слабость партийного и силового аппаратов.
Аппарат по всей стране смог исполнить указ возвращать людей на место работы и штрафовать тех, кто переходит улицу к не положенном месте.
Однако это была борьба со следствием при сохранении причины.
Гайдар предлагал повысить ответственность, качество и производительность труда путем образования конкурентн7ой армии безработных, это тоже порочный путь, дающий обратный результат.
Андропов был умнее, он предложил верный ход - СТК. Но старая сталинская система отреагировала предсказуемо – были созданы «карманные», продиректорские СТК. Чтобы без самостоятельной активности рабочих создать «сверху» реальные СТК, была необходима партийная работа. Но партия за период сталинизма отучилась работать с массами. «Отрыв от масс» был абсолютным.
Горбачев
Либералы утверждают: «Из-за гонки вооружений народ не знал ни туалетной бумаги, ни дезодоранта». Лично я стал пользоваться дезодорантом в 1982 году, предпочитал дезодорант "Fa". Насчет туалетной бумаги - ну, были перерывы в снабжении, даже в цирке один клоун вышел, обвешанный туалетной бумагой, тушенкой и пр., зал веселился. Но связывать ВПК и дефицит туалетной бумаги - это да! Да почему нет, если эти сумасшедшие на полном серьезе утверждают, что секса в СССР не было!
Либералы утверждают: «Благодаря избавлению от холодной войны мы избавились от страха ядерной войны».
Бажанов, проректор Академии МИД: «Сегодня осталось соперничество чисто геополитическое... Нам повезло, что мы остались живы, мы были на грани в любой момент какой-то идиот мог нажать кнопку...»
Посол Адамишин добавил, что внутренние угрозы стали сильнее, чем внешние.
Это ложь. Ядерное оружие – не оружие нападения, это оружие сдерживания.
Как-то по ТВ показывали полемику между Арбатовым и какими-то "ястребами" из Пентагона. Арбатов: "Эта ваша гонка вооружений!" А те: "Так ведь ядерное оружие - гарант того, что войны не будет!" Они повторили слова Энгельса: "Когда-нибудь человечество накопит столько оружия, что войны станут невозможными." А ведь это было еще до открытия Соколовым ядерной зимы!
А вот реакция на угрозу войны в Перми. Объявили воздушную тревогу. Полный штиль. Начальство, кряхтя, полезло в самое безопасное бомбоубежище. Комиссия: "Доложите в центр, что вы в бомбоубежище." Нет телефона. "Принесите воды." Нет воды, всё проржавело, обсыпалось... Очень боялось войны начальство! Правда. нашелся дурак, который очумел, и, воображая муки от лучевой болезни, выскочил из окна и сломал ногу. Но благодаря этой тревоге ребенок родился! Одна баба никак не могла забеременеть. Объявили тревогу. Мужик бабе: "Ну, давай, что ли, в последний раз..."
В период правления Горбачева выяснилось, что советские перестроечные кинорежиссеры имеют весьма странное представлении об интеллигенции. Скажем, в фильме «Гараж» кандидат наук работает мнс-ом. Такого просто не бывает. И в целом вся эта рязановская кинокоманда напоминает сброд торгашей, но никак не коллектив института. Я ни разу не видел фильма, где научные работники были бы изображены хоть издали адекватно. Даже в «Иду на грозу» и в «9 дней одного года» имеются тяжелые передержки. Очень хорошо показан НИИ в книге «Понедельник начинается в субботу», но экранизация – дрянь.
Глазунов – посредственный художник. Мы с аспирантами МГУ ходили на выставку в Манеже, кажется, в 1986-м. Никакого впечатления. Мои друзья тоже пожимали плечами. Пока стояли в очереди за билетами, я случайно обернулся, увидел странного пожилого человека и тихонько сказал: «Ну и рожа!» Оказалось, это и был Глазунов. Рассказывали, что он довел свою жену до стресса, та выбросилась из окна.
Ростропович – тщеславный, самодовольный.
Сахаров на должности начальника точно так же, как прочие, душил таланты. Ничего в его голове, кроме штампов «гражданское общество», «свобода слова» и пр. не содержалось. Уже потом стало известно, что он с Еленой Боннэр вели себя как обычные хулиганы старались эпатировать власти, Они не стремились к справедливости, они стремились предстать перед западными СМИ.
У Аксенова – милая вещица 1968 года «Затоваренная бочкотара». А так – посредственность. Как серьезно говорить о его влиянии, если он просто напичкан агитационными штампами. Например, говорил, что Красная Армия победила исключительно из-за лендлиза, как бы она дошла до Берлина, говорил он, что, в лаптях, что ли.
Уровень Солженицына как писателя – невысок. Его работы дотошно исследовались в «советское» время. Ничего нового он не сообщил в своих книгах. Вся страна знала о концлагерях. Все слушали Высоцкого, все читали Дьякова «Повесть о пережитом». Горбатова «Годы и войны» и еще множество аналогичных советских книг.
КНИГА ТРЕТЬЯ
НЕФОРМАЛЫ – КТО, ПОЧЕМУ И ЗАЧЕМ
Часть II
Часть I «Анархия и международный троцкизм» об Андрее Исаеве, Александре Шубине и других неформалах была опубликована в 4-х номерах «Нового Нестора» под ред. Дм. Костенко, переведена на ряд ведущих языков мира и бесследно исчезла в архивах пермской ФСБ.
Тупой агент ЦРУ
- А вот идет разгильдяй Марио, - широко, приглашающе повел рукой Саша в сторону улыбающегося кудлатого парня в кожаной куртке. – Из каких-то итальянских революционеров, ветрище в голове.
Парень подсел к нам за столик, и мы повели задушевную беседу о перспективах многопартийности в СССР. Было это дело в столовке какого-то бывшего обкомпартийного учреждения, куда меня привел по случаю Боря Кагарлицкий. «Сегодня богатый, получил гонорары, угощаю», - говорил Борька, двигая поднос по металлическим направляющим. Жизнерадостный, с галстучком на белом воротничке, Саша Попов состоял в Социалистической партии Кагарлицкого и вместе с ним угодил в депутаты Моссовета. По образованию гуманитарий, некогда за каким-то дьяволом был распределен на оборонный завод имени Ленина в Перми, где честно оттрубил месяца два. Саша знал всю подноготную московской политической тусовки, со всеми был короткой ноге, включая Горбачева и Ельцина. Борис Николаевич частенько сам искал встреч с социалистами: «Вы вводите, вводите меня в курс». И социалисты, как они сами формулировали, «накачивали» будущего президента России. Что Ельцина – весь мир. За одну лишь двухнедельную поездку в Великобританию некий социалист на лекциях заработал 60 тыс. фунтов стерлингов. «Прежний резидент американской разведки, - доверительно сообщал мне в столовке Саша Попов, - ни черта не понимал, совсем тупой был, ни во что не врубался. Сейчас прислали нового – записывай телефон – этот хоть что-то соображает.» Видимо, по мысли Саши, на случай, когда ситуация перевернется, и прижмут КГБ-шники, звонок резиденту ЦРУ призван был меня спасти.
Вот такая была золотая пора разгула неформальщины. Она вынесла на свет божий всякого добра. Разнообразные московские оппозиционеры учредили сначала КСИ – Клуб социальных инициатив, состоящий из неформальных организаций всех направленностей. Потом Народный фронт, который объединял и социал-демократов, и социалистов, и антикоммунистическую Дем. Партию России, и какое-то Гражданское достоинство, и разнообразных приблудившихся: социологов, супругов Ракитских, и даже «засланного казачка», функционера КПСС Сережу Станкевича. Многие «фронтовики» до поры до времени конспирировались под экологов. Появлялся в той среде и участник новочеркасских событий Петр Сиуда. Опасаясь поначалу, Московский народный фронт, протянул в ВС СССР именно КПСС-овца Станкевича. Так он стал демократом. Потом говорливые столичные неформалы рванули во власть сами. Социал-демократу Паше Кудюкину даже пофартило пару лет занимать должность зам. министра труда. Впав от такой неожиданности в катарсис, Паша раскланивался со всеми посетителями и приговаривал: «Знаю, как же, такой человек! Знаю, с огромным уважением…»
Время оттеснило неформалов, они исчезли вместе со стачкомами. Сотрудник Института социологии Светлана Айвазова рассказывает: «Решили мы создать партию «Женщины России». Зарегистрировались, Только начали работу, как пришли к нам функционерши из обкома и спрашивают, кто тут женщины России. Мы, отвечаем. Нет, говорят, ошибаетесь, вы не женщины России, это мы женщины России!» Так функционерши стали депутатами.» Аналогичный случай произошел с Дем. партией России. Создавали ее Пономарев с Гарри Каспаровым, но их легко оттеснили говорливые аппаратчики Травкин и Бурбулис. «Партия проиграна», - посетовал тогда чемпион мира. Травкин заезжал и в Пермь, выступал с речью в ДК им. Ленина. «Вот Вы, член КПСС, решили создать антикоммунистическую партию, - спрашивал я его. – А сами-то Маркса читали?» «Нет, - без напряжения ответствовал Николай Ильич, - это невозможно прочесть.» «Хорошо, - допытывал я, - но Вы же против КПСС партию создаете. Может, руководители КПСС – коммунисты, может, они читали Маркса?» «Разумеется, не читали!» - резал свежеиспеченный антикоммунист.
В таком случае, против кого или против чего Травкин создавал партию? Да какая, собственно, разница. Решительным шагом шли к своему счастью одна за другой шеренги защитников народных интересов. «Мы, собственно, и не скрываем, - говорили создатели альтернативного профсоюза «Урал», - наша задача – заработать деньги на профсоюзной теме. Хоть через отмывание.»
В славной Перми неформальное движение началось с Группы Продленного Дня. ПГУ-шный радиофизик Андрюша Заболотных, по кличке «москвич», вычитал в книжке «Очередные задачи Советской власти», что социализм – это когда каждый после отработки своего 8-часового урока начинает заниматься государственной деятельностью. Отсюда и поименование группы. Поначалу она состояла из целых девяти человек ученого сословия, включая вашего покорного слугу.
Никто из нас на заре 80-х не знал, не ждал, что с ним произойдет. Спустя каких-то десять лет брат будет у брата отнимать клочок земли, ликвидируют станцию «Мир», беспилотный «Буран» выбросят на свалку, разгонят НИИ, огромные заводы растащат по винтику, появится армия безработных, армия бездомных, армия беспризорных детей, прилавки заполонят колбасы из нефти с генетически модифицированной соей, наркотики и СПИД океаном хлынут в страну, а по телевидению Леонид Млечин на полном серьезе будет рассказывать молодому поколению, как голодали до реформ русские люди. Разве мы, научные сотрудники, могли такое предполагать?
Нет, сами подумайте, что могло не устраивать человека, который в детстве отдыхал в Артеке, без всякого блата отучился в физмат. школе, по окончанию вуза получил прекрасное распределение в университет и потом преспокойно поступил в аспирантуру МГУ? Может, зарплата? Ничуть. Всегда можно было подработать, хоть дворником, хоть в отпуск шабашником. Плюс всякие льготы, почти бесплатные профилактории, плюс премии, плюс фонд экономического стимулирования за изобретения, внедрения и прочее. Может быть, рядового советского труженика не устраивали продукты питания? Сомнительно. В Европе уже давно научились фальсифицировать продукты питания, пореформенной России пришлось лет двадцать ее догонять. Ах, да. Не было джинсов, рока энд рола, свободы слова, и сосед дядя Коля, слесарь из домоуправления, был вечно пьян. Вот почему всё так случилось! Вы будете смеяться, но когда в кинозалах показывали фильм Эльдара Рязанова о жуткой советской действительности «Небеса обетованные», в котором художница побирается, а скрипач живет на свалке за то, что сыграл что-то иностранное, по окончании зал вставал и аплодировал. Хотя такого в эпоху Брежнева с художниками и скрипачами и быть не могло.
Нашу Группу Продленного Дня ни джинсы, ни многопартийность не интересовали. Интересовало, почему начальник лаборатории занят неизвестно чем, по какому праву Москва своровала диссертацию, по какой причине изобретение не хотят внедрять, с какой стати научный рост обеспечивался по партийной, комсомольской или административной линии, отчего зав. кафедрой физкультуры ПГУ может брать без спроса студенческие байдарки, почему другой зав. кафедрой бесконтрольно выписывает себе огромную премию… Нас интересовали производственные дела. Конечно, всем на нервы действовала милиция. Или бардак в системе ЖКХ. У слесарей зарплата – 70 р.. втрое ниже, чем на заводе. Домоуправляющие были вынуждены оплачивать их работу как сверхурочные, дополнительно к окладу. Экономить было тоже нельзя, экономия приводила к урезанию снабжения материалами на будущий год. И т.п. Но мы понимали, что бардак в ЖКХ начинается с бардака на заводе. С движения «декабристов», т.е. представителей заводов, которые в декабре ездили в Госплан скащивать плановые показатели в виду из недосягаемости. С того, что завод им. Ленина не мог не выполнить план по определению. Потому план всегда урезали. С того, что на том же заводе ежегодно 25 млн р. терялось на сверхурочных из-за неравномерной работы. Просто руководство не умело – или не хотело – ее организовать. С того, что комплектующие на завод им. Октябрьской революции почему-то привозились из 36 точек страны, включая Ереван и Красноярск, при возможности их производить на металлургических заводах городов региона. И т.д.
Приведу один пример «работы» советской судебной системы. Дед с бабой жили вдвоем. Бабушка, орудуя в кухне ножом, случайно задела деда. Колотая рана. Из больницы сообщили в милицию. Привели обоих на суд, долго зачитывали дело, потом объявили решение: бабушку посадить в тюрьму на 5 лет. И посадили бы, если б на суде не было народного заседателя Коли Лебедева, члена нашей ГПД. Лебедев рассказал еще случай. Один пьянчуга в отсутствии алкоголя решил сварить зелье из мака. И угостил приятеля. Наш самый гуманный суд в мире чуть было не приговорил алкаша за изготовление и сбыт наркотиков. Если бы не Лебедев, который сообщил суду, что опий получается далеко не из всяких сортов мака…
Не напоминают ли эти случаи один недавний судебный процесс в Мотовилихинском райсуде г. Перми, где мальчугану, не достигшему 14 лет, заметившему в пустой парте мобильный телефон, для галочки пытались состряпать дело о групповом ограблении? На суде прокурор заявила, что скоро школьник скоро будет «сушить сухари». И услали бы пацана в колонию, если бы не отец, член исполкома нашего объединения «Рабочий» Саша Сидоров… Еще хлеще: однажды «субару» во что-то влетел и сильно помялся. Мимо проезжала «Ока». Из судебного решения явствует, что на «Оке» не оказалось ни единой царапины потому, что «Ока» ударила «субару» сильнее, чем «субару» - «Оку». Вот такой закон Ньютона, известный со школы…
Есть ли сомнения, что современная коррумпированная судебная система вытекает из советской?
Нет, диссидентами мы никогда не были, знакомства, конечно, водили, но, как уже говорилось, собирались «идти другим путем». Противоположным. Партийных работников, которые бы «видели всё изнутри и осознали» и по духу руководители» и т.п. в наших семьях тоже не было. Маму, правда, приглашали в партию и в горком КПСС на работу, но она отказалась. Репрессированных, которые бы сформировали наше неформальное сознание – тоже, увы. Правда, за дедом как-то приезжал черный воронок, но день с заднего крыльца маханул на две недели в тайгу, и про него просто забыли.
На кого-то из нас, в том числе на меня, оказало воздействие движение коммунаров. Коммунары - это оттепель, возникли вместе с многочисленными туристическими клубами. Туризм - это... национальное бедствие. Если чем недовольны, ступайте себе в горы, там и проявляйте свое мужество. До сих пор те, кто был охвачен туризмом – граждански пассивны и политически предельно наивны. Это я в очень мягких выражениях.
Коммунары же с момента возникновения стали альтернативой комсомолу. Комсомол же взял в привычку присваивать себе в отчетах то, что сделали коммунары. Тем более что сам практически ничего не делал, кроме как организовывать первомайские и им подобные выступления на площадях. А коммунары занимались всем, что подворачивалось под руку. Забота о ветеранах войны, озеленение улиц, дворов, посадка цветов (наши карманы были забиты семенами, нам их дарили частники в Верхней Курье, это поселок в черте города вдоль Камы), клумбы всякие, трудные подростки, концерты для шпаны, театральные постановки и пр. Помню зал, наполненный дымом сигарет, а моя сестра выпихивает меня на сцену, чтобы прочитал стишок. Еще помню, как она поднимала меня в 4 утра 1-го мая и 7-го ноября. На собранные от сдачи макулатуры и металлолома денег мы покупали поздравительные открытки ветеранам, рано утром раскладывали их по почтовым ящикам, а еще покупали воздушные шарики и развешивали их на деревьях. Был еще клуб «Планета», там были старшие, они занимались всякими самбо-боксом-карате и патрулировали улицы. Были слеты коммунаров...
Кстати, наш клуб коммунаров существовал до переворота. Но он... стал всё равно, что туристическим клубом. Там было 70 кружков, географический, физический, математический, авиамодельный, радиофизический, спортивный и пр., где взрослые на общественной основе возились с детьми. Увы, к 80-м руководители клуба перестали критически оценивать мир, всё для них было хорошо, холодильники всегда полны и от голода никто не умирал.
Но в 1972 году, когда в Перми состоялась областная конференция ВЛКСМ, былая атмосфера еще успела что-то там произвести в моих юных мозгах. Комсомол в нашей физ-мат. школе №9 приравнивался к районной организации, послали делегатами нас двоих, с секретарем школьного комитета Сережей Червонным. Мне надоело слушать идиотские выступления, я попросил слова. И заявил, что так называемые мероприятия комсомола в Пермской области - для галочки, реальной работы нет, между тем Пермь занимает одно из первых мест по преступности и по загрязненности в Союзе. А руководители обкома, когда к ним приходят комсомольцы, сидят задами на столах и пьют пиво... И т.д. Разумеется, после выступила дама, явно уже не комсомолка, которая заявила, что я обобщаю частные недоделки, что не вижу общей картины и вообще со мной надо разобраться. Из комитета комсомола меня, конечно же, тут же вышибли (я возглавлял шефский сектор), завуч и классная руководительница (математичка) начали на меня катить бочку (мои подшефные были за меня!), преподавательница истории, ярая сталинистка, просто меня возненавидела. На классном собрании устроили разбор моего скверного характера с требованием покаяться. Но... особого ничего не было. Спокойно закончил школу. Ну, относительно спокойно. Вмешались химичка, литераторша, и, как я понял, физичка тоже замолвила словечко. А на экзамен по обществоведению пришла директор школы и не дала меня завалить, отпустили с трояком.
Удивительно, но сдается мне, эта отметка в моем деле не забылась. В студенческие годы я ничем себя особым не проявил (разве что организовал группу по изучению воздействия электромагнитных волн на мозг человека, в рамках студенческого научного общества, была, правда, беседа со мной насчет этого дела по партийной линии, но, наоборот, похвалили). А вот только-только закончил физфак и распределился в свой же университет, меня тут же послали в колхоз с сотрудниками. Там кто-то что-то своровал. И моих же друзей принялись расспрашивать, мог ли это сделать я, как неблагонадежный... Ну, правда, прямо перед этим я ездил в колхоз со студентами, руководителем (так что в один сезон попал в колхоз дважды), и там успел организовать двухчасовую забастовку (плохо кормили и не давали машину доехать до поля).
Конкретно: 1) Сначала мне пожаловались девчонки из одной бригады, мол, кормят черт-те чем и сапоги на дороге до поля вязнут. 2) Нас расселяли по домам либо к кому-то, либо в пустующие. Я зашел в дом, где квартировала та бригада. Поговорил с парнями. Они прошлись по другим бригадам. 3) Утром мы все торчали у председателя в правлении: на поле не пойдем, если... 4) Сначала нас пытались уговорить. Потом председатель колхоза Пермяков в течение часа сидел, по обыкновению обхватив голову руками. А мы стояли. Потом был частичный успех: нам на кухню выдали мясо, но машины не дали. Вместо этого Пермяков сам пошел на поле и указующим перстом, как памятник Ленину, увлек колеблющихся за собой. Однако на следующий день машину нам всё-таки пригнали.
Потом отчехвостил какую-то партийную шляпу из района (приехал к нам на разборку)… Но, думаю, это же мелочь - в 1972-м я на весь обком ВЛКСМ накатил.
Эта колхозная история имеет продолжение.
Итак, осенью 1973-го я с сотрудниками университета ездил в село Большой Ашап Ордынского района Пермской области, а перед этим - со студентами в село Паль Осинского района. Даже председатель колхоза Пермяков сообразил, что студенты картошку собрать на поле, на котором вязнет и трактор, никак не смогут. Для того, чтобы студентов отпустили с миром, председатель принял судьбоносное решение – запахать бороной оставшуюся половину картошки. И запахал. На глазах у студентов, не стесняясь. В Большом Ашапе мы подбирали и скирдовали колоски. До нас первая группа научных сотрудников собирала всё ту же картошку. И видела, как за неимением склада, колхозники сваливали картошку в огромную яму, там она и сгнила.
Словом, картина на селе представлялась неприглядная. На втором курсе мы поехали в село Кочево Коми-округа строить школу. И увидели… Как трактористы загорают на солнышке, потому что и без работы им идет почасовка. Мизерная, но без работы. Что сельские ребята с третьего класса потребляют одеколон…
Примерно через год, в 1974-м, я разговорился в ПГУ-шным преподавателем физкультуры. Рассказывает: «Я воспитал многих чемпионов, и России, и Европы. Закончил пединститут. Закончил механический техникум, сам сельский. Всё знаю, всё могу. Прихожу как-то в обком КПСС, прошу дать мне отстающий колхоз, говорю, вытяну его. Не дали. Почему? Потому что я - не их, не из их среды. Должность председателя - доходное место, а я ненадежный, у них нет гарантии, что я буду с ними делиться. Наверно даже точно знают, что не буду.»
Комсомол - да... Ну, со школьным комсомолом всё ясно. А вот вузовский и территориальный (район, город, регион). Наверно, самое важное поле деятельности - это студенческие стройотряды. Коррупция. Задача командира и комиссара отряда – «обуть» сначала прораба, потом своих. На строительстве, на монтаже, прокладке дорог на зарплату выделяли 8-13% себестоимости. Но всегда был резервный фонд, минимум это те же 8-13% сметы. Скажем, дорогу «Менделеево – Кудымкар» называют золотой - командирам удалось вытряхнуть весь аварийный фонд. Делалось это, как правило, путем ящика водки. Разумеется, всё это крышевалось командирами стройотрядовских зон. Соответственно, они получали за это мзду. Если у стройотряда был некоррумпированный командир, студенты получали мизер.
В списки отрядов вносили так называемые мертвые души, т.е. люди числились, на них начисляли зарплату, но ими в стройотряде и не пахло, деньги потом забирали командиры, в лучшем случае, делились со студентами. Вписать в смету рытье котлована посреди стройки и его зарытие - стандартный прием. А сколько еще таких «изобретений». Командир ССО «Предуралье» Вася Черепанов с экономфака ПГУ обул администрацию университета на 5 тыс. р. - тогда это были бешеные деньги. Все это знали, но - крыша! Вася потом стал главой областного Совета народных депутатов... Потом коммерсантом, ныне - полуспившийся.
Я дважды ездил в ССО, потом - ни ногой, только на собственные шабашки, и свободы больше, и денег гораздо больше. Есть переиначенная песенка "Яростный стройотряд": "Мы сильные духом, мы дети Земли, мы смелы и смели, но нас на..ли."
Помимо ССО существовали, как ныне принято говорить, «проекты». Так, однажды пермские комсомольские вожаки навешали лапшу областной администрации на уши, что собираются осуществить экспедицию к Северному полюсу. Вот так. Под это дело им выделили прорву всяких консервов, черную, красную икру... Потом вожаки всю эту снедь продавали из-под полы.
Комсомол – это школа кадров. Как Игорь Шубин сначала попал в вице-губернаторы, а потом в мэры Перми? Через комсомол. Может, всё же благодаря выдающимся способностям? Нет. Игорь, как комосмольский функционер, закончил профком экономфака ПГУ, как экономист профнепригоден, для стажа помаячил пару месяцев на заводе.
Вообще хоть Пермь была и закрытым городом, в область - ссыльным краем, но у нас партийцы особым сволочизмом не отличались, они много вертелись среди работяг, да и сами из работяг. Так что многое сходило с рук. Это уже потом пошло-поехало. Министр обороны, Устинов Дмитрий Федорович, тоже не сразу стал подлипалой у Брежнева - на его плечах война. Они с моим дедом были друзья, и рыбалка, и выпивка. Гендиректор завода им. Ленина Быховский нашему многочисленному семейству Спешиловых дал огромный дом в полушаге от завода (там до нас был комитет РСДРПб, а сейчас заводской музей). Там я и родился. А вот следующий гендиректор, Лебедев (его именем названа улица в Перми), как только сел на кресло, стал наш дом отбирать. Я тогда еще соску сосал. Пришла милиция. Дед взял двустволку, сказал «через мой труп». И направил дочь, мою маму, пока держал милицию на мушке, звонить в Москву министру из Перми Баскакову. Ну, Баскаков надавал по шеям Лебедеву, и профком завода выделил нам две двухкомнатные квартиры и еще что-то, не помню, много нас было. А потом понеслась душа в рай, следующий гендиректор Булаев доконал завод. Один из последних глав областного Совета Кузнецов - первый вор на деревне, это вся Пермь знала. Депутат ВС СССР от Перми Галаншин - тот еще тип, его сын сбил на авто какого-то родственника Гагарина, дело даже не поднимали. Гагарин – это рабочий пермского оборонного электроприборного. Его однажды перепутали с космонавтом и перевели денежный перевод не ему, а на имя космонавта... В 2009-м он скончался.
Как-то к нам на новую квартиру зашел какой-то высокопоставленный партиец, пьяненький, начал корчить из себя, достал Устав КПСС... Мама его вышибла пинком под зад.
Всем в Перми заправляли министерства, всё определял военно-промышленный комплекс. Когда-то исторический материализм, в противоположность буржуазному пониманию, провозгласил, что история общества – это не история царей, а история борьбы классов. Советские историки полагали, а многие почему-то полагают себя до сих пор маркистсами-материалистами. Тем не менее, в основу истории СССР они ставят не историю классов, а историю вождей, и главным творцом истории страны, демиургом, считают Сталина. Так называемые демократические преобразования ничуть не изменили такого мировоззрения. Только вместо одного генсека или Политбюро они демиургом ставят группу «компетентных». Сменилась форма, суть осталась. Место одного холопа занял другой холоп. Полагают, что автомобили выпускает семейство Фордов, что наступал Гудериан, а победу одержал Жуков с мечом-кладенцом в руках. Холопское, вытекающее из сталинизма мировоззрение неминуемо должно было логически вернуть «демократам» их прежние идолы. Вот уже на телевидении прославляют министра культуры Фурцеву, хотя ранее о ее неграмотности диссиденты складывали анекдоты. Вот уже прежний враг пермских экологов, бывший гендиректор Пермнефтеоргсинтеза Сухарев зачислен в столпы экономики региона, мол, его заботами пермская экономика… и т.п. Разумеется, пермские СМИ разом забыли, что в поселке Первомайском, что близ Пермнефтеоргсинтеза, пенсионерки теряли на улицах сознание, а школьников рвало на уроках от заводских выбросов. В столпы экономики возвели и бывшего 1-го секретаря обкома КПСС Коноплева, оказалось, что он «сделал вклад» даже в развитие ВПК региона. А ведь это не соответствует действительности точно так же, как и сосредоточение всех тоталитарных зол в местных партийных руководителях. Гендиректор оборонного завода подчинялся напрямую министерству, заводской партком был марионеткой в его руках. То же относится и к территориальным партийным руководителям. Они лишь присутствовали статистами при реализации планов министерств.
***
О том, что под Ныробом у нас был НыробЛаг, да еще и зона, я узнал только от московских диссидентов-аспирантов, когда учился в аспирантуре (1984-1987), через несколько лет после создания нашей подпольной организации. В Перми в ПГУ среди преподавателей-физиков была какая-то глухая оппозиция. И всеобщее легкое фрондирование. Все хорошо знали, что Льва Ландау в 38-м посадили за листовку, в которой он написал, что идеалы коммунизма преданы, власть - антикоммунистическое дерьмо и т.д. Только вмешательство Капицы его освободило. Ядерщика Дмитрия Иваненко, недруга Ландау, тоже в 38-м вытащили из теплой постели и продержали год в тюрьме.
В ПГУ в 60-е была группа распространителей антисоветских листовок. Троицкий Зиновий Анатольевич, 1932 года рождения, уроженец г. Старый Оскол Белгородской области, был арестован 27 марта 1965 года. До ареста работал старшим преподавателем ПГУ, имел степень кандидата юридических наук.
Троицкая Лидия Петровна, 1923 года рождения, уроженка с. Лунино Пензенской области, была арестована 26 марта 1965 года. До ареста работала в Центральной конторе материально-технического снабжения Главзападуралстроя юристом-консультатнтом.
По приговору Пермского областного суда от 14 октября 1965 года за антисоветскую агитацию и пропаганду, письменную связь с представителями антисоветской организации “Народно-Трудовой Союз” (НТС), хранение программы НТС, ознакомление с ней других лиц, склонение своих единомышленников к распространению этого антисоветского документа осуждены: Троицкий З. А. - на 6 лет лишения свободы, Троицкая Л. П. - на 3 года лишения свободы. Оба с отбыванием наказания в колонии строгого режима.
Лидия умерла в 1989 г., Зиновий - в 1990 г. Обоих после перестройки, естественно, реабилитировали и материалы следствия и суда передали в Пермский музей жертв политических репрессий.
Один из основных штампов, распространяемых группой - «глубокое несоответствие поистине героического труда простых людей и уровня их материального довольствия». В одной из первых листовок, в 1961 году расклеенных в Саратове, говорилось о «масле вместо пушек…». В 1963 году клеились уже не только листовки: вбрасывались письма в почтовые ящики: «Долой насилие…», «Свобода творчества…», «Однопартийная диктатура…», «Требуем свободы…». Организовывались письма в ЦК КПСС, в правительство, шло изучение Программ НТС. Группа выступала против якобы советского режима, разрабатывала программы борьбы и даже устройства жизни после победы.
Группу создали в 1951-53 гг. Николай Егоров, Александр Петров и Зиновий Троицкий во время учебы в институте. Позднее к ним присоединился Валентин Яковлев из г. Верещагино Пермской области.
В 1955 году, закончив юрфак, Зиновий женится на Лидии, которую знал несколько лет. Проработав два года в прокуратуре Владимирской области, он с женой переезжает в Пермь. Лидия сумела найти выход на организованные структуры «сопротивления» режиму. Ее увлечение эсперанто и филателией создают огромную сеть переписки. В 1962 году устанавливается переписка с неким Владимиром Васильевичем из Мюнхена. Из-за границы приходят журналы, открытки. В марте 1964 года в одном из писем Владимир Васильевич пишет, что он друг русского народа и член НТС. Через адрес в Ленинграде приходит письмо с программной брошюрой НТС и копирка для тайнописи. Группа активно приступила к изучению материалов. Дается развернутая критика программы НТС, Зиновий пишет свой вариант. Слушаются «Голос Америки», «Свобода», радиостанции Канады, Японии.
На суде свидетель Александр Фомин, знакомый Троицкого, заявил: «Я не считаю, что мы, рядовые лица, должны думать только по передовицам газет. Люди различаются по своим мнениям и складу ума, некоторые видят дальше, чем другие, и глубже. Что сегодня считается неправильным - завтра будет правильным; что вчера было неправильным, сегодня правильно.»
Ну, и что могли подумать в 60-е годы заводской рабочий или научный сотрудник вуза, прочитав про то, что над ними совершают насилие, ограничивают их свободу творчества и душат однопартийной диктатурой? Что они якобы обязаны думать так, как написано в газетной передовице? Покрутили бы пальцем у виска. Нет, не оставила группа след ни в памяти народной, ни даже в ученой среде ПГУ. Представитель НТС в конце 80-х побывал у меня на квартире, поговорили и разошлись, как в море корабли. Материалы НТС у меня интерес не вызвали, я даже не сразу сообразил, что это тот самый НТС, что активно сотрудничал с разведкой ФРГ и имел резидентуру в СССР, сотрудничавшую с гитлеровской разведкой. В 1989 г. некий эмиссар из НТС, пробовавший обосноваться в Воркуте, маячил в Москве. Я списался с горняками и выяснил, что они выдавили эмиссара из города. Не пришелся. Вместе со своим НТС.
И даже полудиссидентам 68-го с их подвигом чтения английской литературы, некому было напоминать об этом подвиге. Зато помнил КГБ, поставив их во главе митинга в августе 1991-го. Комитетчики знали, что делали.
Вообще Пермь... традиция тут какая-то, что ли. С одной стороны, это деревня со всеми вытекающими последствиями. Да еще столько оборонного производства. С другой стороны, и Мясников, один из лидеров «Рабочей оппозиции» - пермский рабочий. И миасское восстание (когда у заводчан стали отбирать огороды) Пермь поддержала. И Троцкого здесь хорошо знали.
Отдельная песня - еврейская диаспора. Это смесь троцкистских установок (многие евреи толковали про термидор), антиленинизма и антисоветизма. В целом еврейская диаспора в Перми (думаю, и в России) имела и теперь особенно имеет прозападную ориентацию. Но я бы не стал говорить, что до перестройки ощущалось влияние диссидентщины или политзаключенных из зоны «Пермь-35». Кстати, мелькнула версия, что это вообще не была зона для политзаключенных, и даже какие-то факты приведены.
Мифов, действительно, много. Московские правозащитники прознали про Красный Лебедь, но ничего, кроме названия, не ведали, были полны подозрений и, как пить дать, рассказывали всякие ужасы. Пока я им не отослал информацию, что Красный Лебедь - рядовая колония, назвали так потому, что в отличие от Белого Лебедя (где угробили Радуева), здания там выложены не из силикатного (откуда и поименование), а из красного кирпича.
Весь город вытянут вдоль реки Камы на 70 километров. С праславянского Кама – человек, живущий на реке. Славяне такие же арийцы, как индусы, и позаимствовали множество слов, например, ведать, знать – индийского происхождения. А Кама - бог любви, типа Эрота (Эроса), из третьей тройки богов, после Вишну, Шивы, Брахмы и их жен. Каму изображают как юношу с луком и стрелами в руках. Лук у него сделан из сахарного тростника, тетива лука - из живых пчёл, стрелы - из цветов. Когда стрелы Камы вонзаются в тела богов или людей, они пробуждают в них любовь. Согласно вероучению индуизма, боги бессмертны. Но есть два исключения. Первым исключением является Ганеша, сынок разрушителя вселенной Шивы, бог удачи и предпринимательства, типа Гермеса (Меркурия). Родился Ганеша (помните у Достоевского – Ганечка, «царь иудейский») с серьезными мутациями, у него огромный нос, точнее, вместо носа – хобот, и для того, чтобы задобрить Ганешу, индусы кланяются ему при каждой молитве, а его скульптуре по утрам чешут живот. Второе исключение - Кама. Кама умер, испепелённый огненным лучом разгневанного Шивы. Но потом по просьбе своей жинки Парвати Шива сделал так, чтобы Кама родился второй раз. Что ж. Как ждали до перестройки, так не дождались и по сей день.
Конечно, проблем в стране было много. В те же 60-е рабочие некоторых заводов жили в бараках, в трущобах. Но именно в 60-е рабочим начали давать шикарные квартиры, отнюдь не хрущевки, в которых жили рядовые научные сотрудники. Строились прекрасные дома для заводских специалистов. Но… шли десятилетия, ветшали хрущевки, истлевали бараки, а дело не двигалось. Возмущали не проблемы, а нежелание руководства их решать.
Страна увидит, как это нежелание вполне легализовалось в демократической России. Жителей ветхих домов расселяют только потому, что застройщики желают на месте старого дома выстроить высотку и получить сверхприбыль. И расселяют – опять же в суровые условия, да еще с урезанием жилплощади, да еще к черту на кулички.
Лично меня добил Игорь Андрианов. В 1982-м я работал в лаборатории радиоспектроскопии ЕНИ ПГУ. Мне было поручено провести патентный поиск, и я неделями пропадал в областной библиотеке. Там и познакомился с Андриановым. Это был вполне адекватный, и вместе с тем несколько экзальтированный человек. При этом по-козлиному упрям: есть такая черта в еврейском и тюркских народах, Андрианов же – татарин. Однажды он с неопровержимой логикой доказал в сельском суде, что это не трактор въехал в милицейскую машину и помял ее, а милицейская машина угодила в трактор… Смешно, да? Но эта пружинка, с какими бы изъянами ни была, толкала его к действию. Он работал юрисконсультом на различных предприятиях и много порассказал, как и, главное, чем живет в СССР начальство. О нем разговор ниже, во второй книге.
***
Конечно же, ответы на все вопросы наша Группа Продленного Дня по научной методике принялась искать в святцах – трудах классиков марксизма-ленинизма. И обнаружила… «Наши чиновники – г…, наши учреждения заполнены чиновниками, которые работают, как дураки… Коммунистическая сволочь… Сведем роль госчиновников к роли простых исполнителей воли трудящихся… Сталин груб, это мелочь, но эта мелочь может сыграть решающую роль…» Бог ты мой, столько еще обнаружили всего, чего не проходили в университете. Например, что государственная собственность вовсе не означает социализм. И что в СССР вообще не социализм. А всего лишь государственный капитализм. Со всеми вытекающими для трудящихся последствиями.
Кроме классиков из теоретических «истоков» можно упомянуть Грамши, также школу Ильенкова… Мы с друзьями занимались в студенчестве воздействием на мозг человека электромагнитных волн. Конкретнее нас интересовало информационное воздействие. Есть такой человек, Дубровский, он писал об информации. Ильенков привлек внимание, т.к. разъяснил ошибки Дубровского - в ж-ле "Вопросы философии". Так, потихоньку... Его школа, многому нас научила, но не могу сказать, что дала «основу», и даже книга Тони Клиффа «Государственный капитализм в России» и статьи Мясникова не добавли чего-то существенного. «Основу» нам пришлось вырабатывать самим. Да и сейчас приходится.
С зарубежными «светильниками разума» мы познакомились лишь в начале – середине 90-х. Но ни Мессарош, ни Эрнст Мандель, ни Бордиги, ни Ноам Хомский (Чомски), ни тем более Франкфуртская школа, да вообще никто с Запада нас не вдохновил.
По своему определению социализм – это государственная собственность при политической власти рабочего класса. Понимаете, класса, а не партии. Помните перестроечный лозунг: «Партия, дай порулить!» А чтобы всем власти досталось понемножку, нужно ее передать Советам. Тогда каждый сможет избраться депутатом. Ведь по Ленину власть Советов – это сменяемость госчиновника, его скромная оплата и контроль за ним со стороны рабочих. Ни того, ни другого, ни третьего в СССР не наблюдалось с конца 20-х. Наоборот, наблюдался контроль за каждым со стороны партии.
Конечно же, в сфере наших интересов тут же, по аналогии, оказались Куба, Китай, страны СЭВ, внешняя политика СССР и, разумеется, Сталин. Исходя из открытых данных по уровню смертности мы вычислили, что за годы правления Кобы произошло порядка 10 млн лишних, по сравнению с обычным уровнем, смертей. Мы не стали ограничиваться узким кругом и понесли наши изыскания на заводы. Рабочие прочитали, сказали, что со всем согласны. Непонятно одно: что, в связи с изложенным, делать им, рядовым гражданам.
Ну, а рядовые граждане в начале 80-х рассказывали анекдоты. Едет мужик в автобусе, перед ним другой мужик читает газету, в газете портрет, обведенный черной рамкой. Мужик с газетой выходит из автобуса, первый мужик бросается за ним, тот оборачивается и говорит: «Не он.» Это про Брежнева. Все ждали смерти престарелого вождя, впавшего в маразм. Плохо, когда население перестает уважать руководителя страны, одряхлевшего, с трудом произносящего слова, по-детски падкого до медалей с орденами. Словом, говоря словами Шекспира, «something was rotten in the State of Denmark» (что-то прогнило в Датском королевстве).
Когда не смену Брежневу пришел Андропов, поднявший дело Медунова, арестовавший главу МВД Щелокова, у многих появилась надежда, что весь окружающий бардак постепенно сойдет на нет. Не вызвало особого протеста даже то, что людей на улице во время рабочего дня отлавливали, записывали фамилии и сообщали на работу. Но в Андропова стреляли, его заменил такой же дряхлый, как Брежнев, Константин Черненко. Неизвестно, удалось бы Юрию Владимировичу что-нибудь серьезно улучшить, но после его смерти многие молодые парни, да и зрелые мужчины, поняли: придется шевелиться самим. Именно с того времени начинают свою короткую историю многочисленные неформальные группы.
Хотя те, кто начал думать раньше, не исполнялись энтузиазма, когда Андропов вошел во власть. Прочитав в газете его речь, в которой он предостерегал неких не высказываться от имени народа, каждый мог понять: ничего не изменилось. Никто не может говорить правду, кроме элиты КПСС, те, кто попробует сказать слово правды помимо КПСС – враги.
Итак, несчастные неформалы, которых было довольно много, около 7 млн по стране, поставили себе целью ни много ни мало свергнуть власть КПСС в СССР и утвердить… Вот тут начинается самое интересное.
Часть III
Друзья народа
Сотрудник журнала «Коммунист» Егор Тимурович Гайдар полагал, что КПСС нельзя победить извне. Но можно разложить изнутри. Рассказывают, что среди идеологов КПСС сплотилось несколько человек во главе с Гайдаром, которые выпускали самиздат с аналитическими статьями. В это же самое время в МГУ на первом курсе юрфака учился студент Маслов (точнее, по кличке, которую ему дали впоследствии). Неизвестно, какими путями он узнал, что в московском университете образовался подпольный филиал Группы Продленного Дня. Узнал и пришел в гости. Слово за слово, парень вроде ничего, правильный, знающий. Ваше кредо? – Всегда! Через пару встреч решили Маслова принять в подпольщики. Наступил день, когда Маслов принес нам самиздат Егора Гайдара на предмет оценки и предложил присоединиться к развалу КПСС изнутри. Надо сказать, статейки были посредственные, да и неохота было связываться с партийной элитой. Группа перестала приглашать Маслова на сходки. Шел 1985 год.
Скоро, очень скоро выяснилось, что возвращение власти народу неформалы понимали по-разному. Одни, как ГПД (с 1986 г. «Союз коммунистов», с 1990 г. – политобъединение «Рабочий»), магнитогорский «Набат» (позже – Марксистская Рабочая партия), владивостокская группа «Освобождение труда», самарская группа Разлацкого, челябинский «Рабочий союз», свердловская группа Буртника (позже – объединение «Рабочий»), казанский «Рабочий союз», Солигорский «Рабочий Союз», Саяногорский «Рабочий Союз», казанская группа Хоцея (позже Демократическая Рабочая партия) и многие другие считали необходимым вернуть власть Советам, истинным, ленинским рабочим Советам. Эти группы хотели от мнимого социализма, а на деле от государственного капитализма, перейти к настоящему социализму. Каждому – по труду, от каждого – по способностям! Лозунг одной из демонстраций в городе Горьком гласил: «Вся власть Советам!» Правда, по какому именно труду, живому или овеществленному, никто не уточнял.
Другие неформальные группы, наоборот, жаждали настоящего, истинного, богатого капитализма, с его видеомагнитофонами, джинсами, иномарками, жвачкой и неслыханным сексом. В СССР, по их мнению, был реальный социализм. В котором, опять же по их мнению, «собственность как бы ничейная», без настоящего жирного хозяина, обуреваемого страстью к прибыли. А посему социализм не может дать ни порядка, ни – в отсутствие конкуренции - качественного товара. Под свободой народа понималась свобода предпринимателей. Эта свобода была призвана возвести повсеместно цивилизованные туалеты, по которым изнывала страна, и каждому дать вожделенную палку колбасы. В число групп такого либерального направления входили «Демократический Союз» Новодворской, «Гражданское достоинство», «Конституционные демократы», вернувшийся в СССР НТС (тот самый Народно-трудовой Союз, о котором в фильме «Возвращение резидента»), социал-демократы, альтернативные профсоюзы - Конфедерация Труда, СОЦПРОФ, «Независимость» и пр.
Анархистская «Община», социал-демократы, Социалистическая партия и им подобные болтались между этими двумя полюсами, как цветы в проруби, но по мере легализации в стране капитализма дрейфовали вправо. В конце концов, лидеры социалистов разбежались в разные стороны. Кагарлицкий вместе с общинником Андрюшей Исаевым безуспешно пытался организовать Партию Труда – для официальных профсоюзов. Ныне Боря возглавляет какой-то институт, Андрюша сначала женился на дочке миллионера, а потом стал депутатом от «Единой России». Партии, напичканной теми, против кого Андрюша боролся.
Но в 1987 году никто из нас не понимал, чем для каждого закончится наше политическое баловство. Кроме написания статей, обличающих КПСС, мы почитывали запрещенную в СССР литературу, которую доставляли шпионы из-за рубежа. МГУ-шный византинист Вова Прибыловский, по прозвищу Крылышко, вместе с другим диссидентом, историком Сашей Скогоревым, регулярно снабжал главный вуз страны иностранными агитками. Сами диссиденты толком не понимали, на кого работал тогда Крыло, не то на ЦРУ, не то на КГБ, не то на обе конторы сразу. Так или иначе, поток запрещенного лился в столичные вузы. Книги Роя Медведева, Лидии Гинзбург, Василия Аксенова, Надежды Мандельштам, Пастернака, неизданные стихи Нарбута, Мандельштама, Ходасевича, Бродского читали даже студенты. Хотя за «Доктора Живаго» в то время давали 3 года, за мемуары Надежды Мандельштам – 7 лет, Галина Белая открыто читала лекции журфаку МГУ, используя иностранный самиздат. Один из лекторов излагал поэзию Маяковского почти дословно по запретной иностранной книжке. Из нее явствовало, что Маяковский был крайне сексуально неудовлетворен, отсюда и проистекали его левые взгляды. Мы тоже не церемонились и тащили запрещенную литературу прямо на заводы. Замечу, что реакция рабочих вовсе не была столь восторженной, как сегодня нам рисует телевидение. Телевидение до сих пор многих демократических деятелей той поры преподносит как героев. А для нас… Однажды в телефонном разговоре я спросил Крылышко о либеральном Демократическом Союзе. Передаю так, как звучал ответ, тогда, в 1988 году: «В Дем. Союзе одна Новодворская, да и та, прости, дура.»
Когда соратница Новодворской Женя Дебрянская устроила секс с тремя мужиками, очевидно, борясь тем самым за свободу с тоталитаризмом, КГБ-шники предложили нашему объединению «Рабочий», куда влилась ГПД (позднее, Союз коммунистов), заявить свою политическую позицию по данному вопросу. Да какая разница, заявило объединение, обескураженно почесав затылок, как дамочка решила устраивать свою половую судьбу… Дамочка еще даст прикурить – в полном смысле этого слова - всей стране, когда начнет бороться за легализацию наркотиков. Ненадолго даже будет введена легальная доза.
***
В Перми первых либералов представили социал-демократы. Их история ведет свое начало с университетской группы, которую, кажется, называли «Семинар». Семинаристы – Миша Касимов, Сергей Просвирнин и лидер - Игорь Аверкиев. Эту троицу отчислили с истфака ПГУ. Официальная версия, которую запустил в народ Аверкиев, звучит примерно так: на одном из семинаров означенные студенты высказали мнение, что в очередной речи Леонида Брежнева не было ничего нового. Так семинаристы стали политическими.
Только много лет спустя стало известно, что никаких политических заявлений семинаристы не делали. Просто Аверкиев любил поиздеваться над теми, кого считал ниже себя по интеллекту. Добросердечного трудягу с военной кафедры ПГУ майора Михайлова он посчитал ниже себя по интеллекту. Театрализованные похороны, которые устроили семинаристы Михайлову, переполнили чашу терпения и майора, и заведующего военной кафедрой, и ректора ПГУ.
Аверкиев был неглуп, как шла молва, оппозиционен и почитывал Маркса с Энгельсом. Не гнушался черной работы, после отчисления из ПГУ работал ремонтником в трамвайном депо. На свою беду ГПД предложила ему войти в состав группы. Тот начал с места в карьер: предложил (это было, когда он ко мне приехал в Москву) поменять название нашей организации на более соответствующее «Союз коммунистов». Чтобы поощрить новичка, предложение приняли. Дальше – больше. На «сходках» Игорь стремился председательствовать, а если председательствовал кто другой, обязательно по окончании собрания подходил к нему и громко указывал на упущенные моменты.
Понимаете, в чем дело. Когда самые разнообразные граждане стали избираться депутатами, и мы, зная их как облупленных, как вовсе негодных руководить, только разевали рты, другие граждане нам сурово указывали: «Ну, и что, что они карьеристы. Это нужный, здоровый карьеризм.» Мы, привыкшие к семинарам научным, а не театральным, не понимали, как так расталкивание локтями может быть нужным или здоровым. О волшебном слове «пиар» еще никто и слыхом не слыхивал, Аверкиев был пионером в нашей славной Перми! Пройдет много лет, и доктор соответствующих наук, сотрудник политехнического Боронников будет на полном серьезе утверждать, что у Ленина был свой имиджмейкер, и кабы не он…
Да, левые эсеры переходили к большевикам, бывало, и меньшевики к большевикам переходили. Но кадету и в голову не могло прийти, чтобы податься в большевики, а большевику не пристало переходить к октябристам, прогрессистам или в Союз русского народа. Это в наши дни борцы за народное счастье меняют партбилеты, как мобильники, только бы повыше местечко. Рассказывает член ВКПб Елена Саратовских: «На одной из конференций КПРФ в Москве в президиум сели и чуть было не положили ноги на стол тучные бизнесмены. Почти открыто собравшимся было заявлено, что им нужна власть и неважно, под каким флагом. После этой конференции численность московской ячейки КПРФ снизилась вдвое.»
Но и это не предельный случай! Целые партии создавались только для того, чтобы один человек получил кабинет с креслом. Как только отец русского акционирования Николай Ильич Травкин получил местечко во власти, руководимая им Демократическая партия России и его ближайший соратник Бурбулис исчезли в небытие. Главный юрист края Валентин Степанков создал фонд борьбы с наркоманией «Пульс», собрал под него деньги. На вырученные средства Валя стал депутатом Гос. Думы, и фонд тут же приказал долго жить. Факт.
Вернемся к пермским событиям конца 80-х. Тихо было в ту пору в Перми, особенно никто не возмущался, хотя по стране уже прокатились первые забастовки. На поездах, приходивших из Свердловска, красовались надписи: «Пермь, проснись!» Союз коммунистов провел первый в городе митинг, он проходил закрытом помещении в Индустриальном районе. После одного из митингов Игорь Аверкиев захотел поменять его резолюцию, чтобы администрации города он казался не таким радикальным. Подозрительным показалось такое дело. Но стерпели. Когда же Аверкиев без согласования привел на собрание своего человечка, Ковбасюка, и представил его как нового члена организации, терпение Союза коммунистов лопнуло. Был использован метод старых революционеров (Аврущенко): объявили о роспуске Союза коммунистов, но продолжали собираться уже без Аверкиева и его компании. Впоследствии Ковбасюк заявил о своем сотрудничестве с КГБ.
И уж совсем подозрительным окажется то, что Касимова и Аверкиева – в суровые тоталитарные годы - с распростертыми объятиями примет обратно ректор ПГУ Маланин, Мишу Касимова по окончании вуза примет оборонный электроприборный, а Игорю Аверкиеву устроят непыльную должность социолога на сверхсекретном электротехническом. В те же годы эколога Юлия Щипакина из-за политики уволят с ПНОСа, вашего покорного слугу – из политехнического, а моего друга Сергея Мазеина – из оборонного института материаловедения при ПЗХО (ныне «Машиностроитель»).
После исключения из Союза коммунистов Аверкиев на третьих ролях вступил в уже созданную в Москве СДПР, социал-демократическую партию России. Ее лидеры – Орлов и Румянцев. Но как Игорек всё оформил! В 1-й своей декларации Аверкиев объявлял о создании СДРО – социал-демократического рабочего объединения. «Мы те, - значилось в декларации, - которые раньше выступали под именем Союза коммунистов».»
К тому времени в пермском филиале СК насчитывалось 11 человек, из состава которого мы исключили двух. Кроме того, СК был уже межрегиональной организацией, ячейки СК были в Москве, Ликино-Дулево, Ленинграде, Архангельске, Свердловске, Чебоксарах, Орджоникидзе, Нытве Пермской области и других городах. Аверкиев же представил публике дело так, что это он изгнал из состава СК тех, кто ему не понравился. И в это верят до сих пор!
Игорь вообще любил пускать пыль в глаза и делал это мастерски. Побыв некоторое время заместителем самого Олежки Румянцева, он пустил слух, что основателем, «первотолчком» СДПР был он, Аверкиев, создатель СДРО в Перми. «Вы заметили, - говорил он на одном из общественных собраний, - что в стране стало меньше забастовок? Между прочим, действуют разработки нашей СДПР.» На конференции в Перми с участием лидеров стачкома шахты «Шумихинская» Кизелугольбассена он скромно заметил: «У нас, у социологов…» Когда он это произносил, наследникам лучшей в мире школы социологии Ядова – Герчикова, сотрудникам кафедры социологии политеха, вероятно, икалось. Что социология. По Перми долго блуждал слух, что Аверкиеву готовят место зам. министра труда – после того, как эсдека Пашу Кудюкина назначат министром. Пашу не назначили, но Игорь не потерялся.
«В нашей областной организации, - рассказывал журналистам Аверкиев, - 200 человек.» На одной из конференций местной СДПР, когда он был в отъезде замом Румянцева, собралось около 20 человек. «Что ж вас так мало», - спросила журналист Людмила Королева. «Остальные еще в пути», - не смущаясь, ответили ей, - не в числе дело, это грязный классовый подход, наше дело посредничать между работодателями и наемными, для чего нам нужны руководящие посты.
Конференция временно избрала нового главу пермской ячейки СДПР – прохвоста Зотина. Зотина позже на деньги мафии изберут депутатом Городского Совета, он расплатится с мафией, разворует фонд наробраза, переименует ул. Карла Маркса в ул. Сибирскую и погибнет в автокатастрофе. Его сын, достойный преемник своего отца, сначала пытался захватить власть в «Яблоке», ныне подъедается у «Правого дела».
Когда страна принялась играть в игру под названием «Свободные выборы», Аверкиев баллотировался в депутаты. К тому времени население уже ощутило на своей шее всю прелесть реформ, и он с треском, набрав ничтожный процент, проиграл выборы. И кому – Сухареву, гендиректору ПНОСа, главного загрязнителя городской атмосферы.
Российские профсоюзы тоже пытались поучаствовать в празднике жизни. Увы, Федерация независимых профсоюзов России (ФНПР) не смогла набрать больше 6%. Тогда по примеру Бразилии, Израиля и некоторых европейских левых организаций глава ФНПР Шмаков удумал создать отечественную профсоюзную Партию Труда. Для ее организации требовался аппарат.
Аверкиеву, рассказывает пермский эсдек Борисенко, предложили войти в этот аппарат и уехать на некоторое время в Москву. Игорь согласился. Вернувшись в Пермь, он собрал своих и заявил, что вся местная ячейка СДПР переходит в Партию Труда, под ФНПР. А местная ячейка показала ему фигу. Тогда Игорь с легкостью необычайной помахал соратникам ручкой и уехал обратно в Москву. Но Шмаков, видимо, прокрутив в голове провал профсоюзов на выборах, дал задний ход и в деньгах на организацию партии отказал. А лег под «Регионы России» Лужкова. Игорь Аверкиев вскочить на подножку лужковского поезда не успел.
Но успел к депутату Гос. Думы Виктору Похмелкину. С ним и вошел в либеральную партию Березовского. Там еще Новодворская присутствовала. Сегодня Игорь нарасхват: его наперебой расхваливают и губернатор Чиркунов, и «Справедливая Россия», да и «Единая» непрочь иметь с ним дело.
Часть IV
Стукачи и мошенники
Не говори, что и как мне делать, и я не скажу, куда тебе идти.
Неформал Миша Касимов (фамилия его отца – Морозов), из рабочей среды, как нам всем виделось, был противоположностью Аверкиеву. Уж если он из принципа покинул родную организацию, когда Аверкиев настоял, чтобы слово «рабочая» было удалено из названия СДРО (социал-демократическая рабочая организация), все ожидали, что это человек порядочный и в деле рабочего класса пойдет до конца.
Странным показалось лишь то, что в 1-м выпуске своей газеты «Совершенно несекретно» он опубликовал информацию, полученную, как было указано в газете, из КГБ, о том, что член пермского Дем. Союза Виталий Нейман не является сотрудником КГБ. Неформалы подозревали Неймана: из Красноярска, откуда он приехал, пришло письмо, в котором сообщалось, что Нейман активно выступал в печати против А. Д. Сахарова. Возник вопрос: как это Касимову удалось получить такую информацию, как это он так легко сошелся с представителями КГБ? И как это Касимов затеял оправдывать Неймана, который совершенно точно стучал. Ведь перед митингом, посвященным известной трагедии в Тбилиси («саперные лопатки похоронили перестройку»), организованным Дем. Союзом, его, единственного из Дем. Союза, не арестовали перед началом митинга. Он начал митинг, вел его, но к суду его не привлекли, как привлекли всех активных участников митинга.
Лирическое отступление.
Интересный это был митинг. Как известно, КГБ в эпоху неформальщины наплодил массу подставных организаций. Например, клуб им. Бухарина в Набережных Челнах. Их немедленно разоблачали – уж больно фальшиво выглядели. Не проглядели и группу молодых парней, которые раздавали листовки от имени Дем. Союза. Позже эти листовки предъявили демсоюзовцам в суде в качестве обвинения. Позже выяснилось, что руководил группой молодых помощников КГБ Игорь Клопов. Он быстро перестроился, полюбил русский народ и евреев и создал частно-охранно-сыскное агентство «Север». Быстро прогорел, распустил бывших юных друзей КГБ и принялся в качестве сыскаря-информационщика единолично обслуживать различных депутатов, не брезгуя самым примитивным подлогом.
И только много лет спустя стало известно, что провокацию с «саперными лопатками», которыми в 1988-м разгоняли митинг на площади в Тбилиси, организовал грузинский КГБ.
До революции царская охранка обильно внедряла стукачей в эсеровские, в большевистские организации. Изредка стукачей выявляли: Бурцев разоблачил эсера Азефа, большевики разоблачили Малиновского. Но хуже: в ряде источников содержится информация, что порядка 10% большевистских организаций вообще содержалось на средства 3-го отделения полиции. Сталина тоже обвиняли в том, что он агент охранки. Что вряд ли: охранка частенько специально подбрасывала большевикам дезинформацию, так что и сотрудничество Кобы с охранкой из той же серии. Отметим лишь, что КГБ взял методу охранки на вооружение.
Неформальные организации не избежали общей участи: и либералы-демократы, и марксистские кружки просто кишели стукачами. Мой телефон прослушивали, с 1984-го только за три года обучения в аспирантуре в моем блоке произвели 6 обысков, квартиру в Перми обыскивали трижды, после переезда в другую квартиру в 1996-м посещения участились, было ощущение, что ФСБ-шники ходят в мою квартиру, как к себе домой. А сколько документов, неоконченных книг, статей украли. Даже очередной выпуск нашего самиздатовского журнала «Взгляд». Не стеснялись, прокариоты.
Виталия Неймана разоблачили сразу же после его визита в Ленинград на съезд Народных фронтов. Там он представился от той группы, в которую никогда не входил: от нашего Союза коммунистов. Ярославцы и свердловчане, прибывшие в Ленинград, публично заложили… нет, как это… дезавуировали его. Тем не менее, пермский Дем. Союз (Быченков, Чудинов и др.) им не побрезговал. Впрочем, Быченков за короткое время первый убедился в его стукачестве. Неймана исключили, позже он пытался в одиночку трясти на площадях какими-то плакатами, но бестолку.
Были и стукачи-одиночки, например, Слава Красавин. Никогда не упускал случая подпустить какую-нибудь вонь, и потом гадливо улыбался. Он не примыкал ни к одной группировке, но обязательно старался присутствовать на всех тусовках. У него была поразительная легенда: якобы в 1968 году он разбросал листовки против вторжения войск Варшавского Договора в Чехословакию. Представьте, насколько Красавин был либерален и отважен в свои 15 лет! Потом Красильников перекрасился во что-то коммунистическое, однако ни компартии, ни троцкисты в свою среду его не приняли. Он хорошо зарабатывал в «Крестьянской газете» Деринга, много пил. Но не исчез в «лихие 90-е», спокойно защитил диссертацию и теперь преподает в ПГУ. И даже дает приют в университете троцкистской Революционной рабочей партии, переименованной в Российское социалистическое движение.
Но самой яркой звездой на стукаческом небосклоне промелькнул Владимир Родрихович Терровере. Настоящий чертик из табакерки. Закончил один из лучших вузов страны – МАИ, Бауманку. Работал в ПГУ. В перестройку ушел в коммерсанты, успеха не имел и пополнил армию маргиналов. Сначала его принимали за не совсем нормального. С трясущимися в экстазе руками и поблескивающими глазами носатый Родрихович ходил по залу, где собралась пермская ячейка РНЕ, тряс всех за плечи и приговаривал: «Боритесь, ребята, с евреями, боритесь!» Представьте, какие были у РНЕ-вцев вытянутые физиономии, они ведь не были в курсе, что у Родриховича греческие, а не еврейские корни. Любитель откушать на халяву на высоких фуршетах, Вова за руку здоровался со всеми руководителями края и промышленными магнатами. Вхож в любую дыру и в курсе, какие именно секретнейшие изделия на каком заводе и в каком цехе изготовляют.
Визглив, всегда подл, на любой конференции начинает на кого-нибудь лить грязь, которую сам же и выдумал. По жадности – просто чемпион. Его племянница, Светка-уголовница, однажды опрокинула ему банку с бычками на голову. Просила его помочь своему парню из ВКИУ с задачками по физике, но чтоб денег не брал. А Вова взял. Вот и получил. Как он кричал, рассказывала Светка, мол милицию вызовет… Были мы с ним вместе в Манчестере на Глобальном Форуме в 1994 году. Жили в отеле «Пикадилия», там шведский стол, ешь, сколько влезет, но с собой не унести. Так Вова стыбзил со стола единственный ананас, сунул в сумку и вывез за пределы Объединенного Королевства. Когда в Пермь на конференцию приехала делегация из профсоюза докеров Ливерпуля, Вова спер футболки, подаренные англичанами всем участникам конференции. «Мои ценные идеи, - кричал потом Вова, - гораздо ценнее футболок!»
Нет-нет, к тому времени Вовочку уже распознали – он на удивление появлялся в местах тусовок, причем всегда вовремя, хотя его никто не извещал. Его присутствие на конференциях нашего объединения «Рабочий» прекратитлось, когда в Магнитогорске у меня кончилось терпение, и я набил ему морду. Но какая колоритная фигура!
Вовочка до сих пор посещает тусовки пермского Координационного Совета протестных движений во главе с Настей Мальцевой. Совет ничего не координирует, если случаются протесты, они обходятся без Мальцевой. Но Вовочка всё равно регулярно посещает, ибо больше уже стучать не на кого. Он умудрился свою красивую дочь выдать замуж за мужика из Андорры. Навязался в гости. Что они там с ним делали, не знаю, но охоту гостить отбили. Вова мне потом показывал записную книжку, где было расписано по дням, сколько раз они его заставляли работать и сколько раз унизили иным способом.
В 1988-м КГБ шел на крайние меры. Образовавшуюся после всех разоблачений брешь в пермской общенеформальной тусовке заткнула своей мощной грудью дочь видного деятеля пермского обкома КПСС Татьяна Бузова. По причине своей тупости изобличена была во мгновение ока. Когда же «коммунисты» перестроились в демократов, Танечка не потерялась, она после политеха закончила МИМО и прекрасно устроилась в Москве.
Любопытно, для чего КГБ тратил столько сил на совершенно не влиятельные среди населения неформальные группы, когда под носом у него рушилось производство. Да и сам он в этой разрухе принял деятельное участие.
Подозрение, которое падало на Касимова, стерла из памяти пермяков война, предпринятая им против избирательной системы. Он выдвинулся кандидатом в депутаты, но избирком незаконно провел в депутаты главу Гришу Баршевского, главу банка «БиС-кредит», где хранила свои активы партноменклатура. Восстановить справедливость Касимову помогала вся Пермь. Шесть судей подали в отставку, в том числе Комаренко, которая ныне председательствует в Мотовилихинском райсуде. Многотомное дело в архиве Касимова еще ждет своего исследователя.
Наконец, закончился депутатский срок Баршевского, Гриша перевел деньги вкладчиков в оффшор и скрылся в Штатах. Через год Миша выиграл дело против Баршевского. За труды праведные его допустили к столу, он стал депутатом ЗС области. И тут же забыл о всех своих соратниках, которые ему помогали в избирательную кампанию. Плевались все: покойный Лева Смирнов, художник Желваков, сотрудник политеха Боря Блинов… Так что Мишенька оказался достойным учеником Игоря Аверкиева. Рассказывает Сережа Просвирнин, ближайший партийных соратник Миши, ставший безработным: «Говоришь, пристроиться к Касимову на грант? Пытался я. Он предложил мне такую смехотворную сумму, ровно что на проезд до работы и обратно…»
Основные же свои деяния, благодаря которым Касимов прочно вошел в историю славной Перми, он совершит позже, после того, как провалится на следующих выборах. Его кампанию оплачивал Чупраков, но Миша в своих воззваниях дистанцировался от «Яблока», представив себя независимым от партий кандидатом. Оставим Мишу до третьей его избирательной кампании и займемся другой выдающейся в своем роде личностью – инспектором Совдетфонда Сашей Букановым.
***
Буканов прибился к нашему Союзу коммунистов на одном из экологических митингов. Давал много информации по состоянию детдомов. Его пытались вывести на чистую воду в печати, но мы отбили атаку журналистов. Зато от московских газетчиков Саша отвертеться не сумел. Кажется, в «Комсомолке» вышла язвительная статья под заголовком, взятым из фразы Буканова: «Мочить будем и правых, и левых!»
Человек это был гибкий, неглупый, но властный, ограниченный, хамоватый и часто срывался. Просил меня: «Дай мне три-четыре книжонки из классиков, чтобы я поднахвататься.» За каким-то чёртом я утянул его в Свердловск на очередную конференцию объединения «Рабочий», в которое вошел наш Союз коммунистов. Там его пригрели и помимо Союза коммунистов втянули в коммерцию. Я попенял свердловчанам, но те махнули рукой. Когда же Буканов их «кинул», ко мне же и прибежали жаловаться. Помочь им уже было нечем, но свердловчане пообещали достать лицензию на отстрел.
На конференции Конфедерации Труда в Донецке Буканов скорешился с руководством стачкома Кузбасса и окончательно помахал нам ручкой. Его приветила и АФТ КПП, задарила оргтехникой. Том Бредли, сын полковница ЦРУ, резидент АФТ КПП в России, наверно, гордился знакомством со столь выдающейся фигурой в общественном движении России. Финансировал Сашу и СОЦПРОФ Храмова, его даже поставили курировать профсоюзы СОЦПРОФа по Пермской области. Послушайте, как выступал перед публикой этот мошенник. На довольно крупном «табачном» митинге он со значением поднял ладонь на уровень плеча и выпустил в небо: «Привет вам от шахтеров Кузбасса!»
Меня всегда поражает наглость, с которой себя подают политические мошенники. От стачкома Кузбасса представлялся, будучи во Франции, лидер неформальной Социалистической партии Боря Кагарлицкий. Когда шахтеры узнали об этом, то, мягко говоря, сильно удивились. Да что Кагарлицкому?! Как с гуся вода. В 1998 году, в день шахтера, когда колонна горняков шла от Горбатого моста к Красной площади, в том месте, где она должна была войти на площадь, с двух сторон в ее голову на мгновение встали Кагарлицкий и его коллега Андрей Колганов. Вспышка фотоаппарата – и получилось, что колонну шахтеров возглавляют два идейных интеллигента… Нет сомнений, что данное фото появилось во многих европейских газетах.
Правда, однажды вышла осечка. В кулуарах учредительной конференции Межрегиональнго Союза трудовых коллективов (МСТК) собралась кучка народу, в том числе известные самарские хлопцы, лидеры суперкарликовой Партии диктатуры пролетариата большевиков, Гриша Исаев и Витя Котельников (ну, тех самых, о которых какая-то московская газета опубликовала разгромную статейку «Мы наймем Рейгана»). Воодушевленные сказками Буканова о своих геройствах Гриша и Витя под аплодисменты собравшихся назначили Сашу председателем Всесоюзного стачкома. На одной из конференций Независимого профсоюза горняков, где в президиуме сидел Ельцин, Буканов вышел к трибуне и заявил: «Волею судеб я избран председателем Всесоюзного стачкома…» На что Толик Малыхин ему отвесил: «Кое-кому кое-где лучше помалкивать…»
Американцам Буканов представлялся как борец за демократию и права альтернативных профсоюзов, коммунистам – как борец за власть рабочих. Однако компьютер, который ему подарили американцы, он толкнул ради какой-то коммерческой сделки. Когда в СОЦПРОФе об этом узнали, то от кураторства отстранили. В отместку Саша кинул Храмова. Кинул он и стачком Кузбасса. Пообещал поставить бумагу из Соликамска для «Нашей газеты», деньги, 700 тыс. р., по тем временам крупные, взял, а про бумагу забыл. Стачком подал на Буканова в суд, и загремел Саша на 8 лет в одну из кунгурских колоний. Правда, не за то, что украл, а за то, что порезал жену.
Но и в колонии умудрился стать начальником! И оттуда слал пламенные письма, в которых требовал обеспечить ему руководящую роль в рабочем движении. Освободившись досрочно, через 5 лет, скатался в Краснодарский край. Заявил местным членам ВКПб, что он репрессированный борец за дело социализма-коммунизма. За это они наградили его Орденом Октябрьской революции и медалью Жукова. И прислали нам в Пермь благодарность за то, что растим таких самоотверженных товарищей. Наш исполком, в свою очередь, отписал краснодарским большевикам, за что конкретно сел Буканов и как в СИЗО стучал на сокамерников… На этом след Александра Буканова теряется.
Зато продолжается след Миши Касимова! За скромную сумму по 20 р. с души он собрал не то десять, не то двадцать тысяч доверенностей пенсионеров, которым задерживали пенсию. Итого – 200-400 тыс. р. Дела рассматривались как однотипные в один день. Суд назначил компенсацию 300 р. каждому пенсионеру. Многие получили не 300, а 70 р., большинство вовсе не получило. Далее должны были действовать судебные приставы. Но для того нужно писать новые заявления. А Касимову было глубоко фиолетово, он уже стал депутатом Городской Думы. Тем не менее, люди стали говорить: «Никто о нас не заботится, только Касимов!» Представьте, какое нахальство - четыре года старикам задерживали пенсию, компенсация же – с гулькин нос, 300 р. Каков же главный результат действий Касимова? Пенсионный фонд должен быть ему благодарен. В Перми около трех сотен тысяч пенсионеров, но больше никто не пойдет в суд за компенсацией.
Еще одно «доброе дело» Мишеньки – попытка помочь несчастным жителям хрущоб переехать в новые квартиры, одновременно строительным компаниям, точнее, «Камской долине» - застроить высотками дворы, окруженные хрущобами. С этой целью – создать в хрущобах ТСЖ и взять дворовую территорию в собственность. Проще, Мишенька пробивал интересы строительной компании «Камская долина» Андрея Гладикова, за что Андрюша щедро вознаграждал Мишу. Слава богу, проект не удался. Иначе остались бы жильцы и без новых квартир, и в каменных мешках, и в долгах – ведь на ТСЖ не распространяются муниципальные ограничения на рост тарифов за услуги ЖКХ.
Горой за Касимова лишь те пенсионеры, которые ходят в организованный им хор. Спевки проходят в помещении ОТОСа «городские Горки», который Касимов же и возглавляет. Нигде в Перми нет такого, это примерно 45 тыс. жителей. Соответственно проходят и конференции ОТОСа – попробуйте собрать делегатов от каждого дома, ведь их должно выдвинуть общее собрание!
Жители микрорайона затруднились бы сказать, что за историю своего существования сделал ОТОС. Зато Миша получал под самоуправленческую деятельность богатейшие гранты, в том числе из Великобритании. Которые, кстати, и не думал тратить на развитие своего ОТОСа.
В застойные периоды город посещали залетные мошенники. Когда в НПО им. Кирова начали утилизировать ракеты, приехали «Хранители радуги» во главе с Сергеем Фомичевым. Дети, школьники, с побрякушками в носу. Мы им помогли провести митинг у здания областной администрации против утилизации ракет на территории завода им Кирова. И даже оборонили от милиции, когда экологи пытались собрать для себя деньги на паперти перед ЦУМом. Экологи уверили, что дело кончено, они отбывают по местам проживания, и я со спокойным сердцем уехал в Англию по приглашению профсоюза докеров. А когда вернулся… Куда бы ни приходил, меня спрашивали: «Это – ваши?!.» Оказалось, что после моего отъезда дети не уехали, а принялись приковывать себя наручниками где ни попадя. И во всех инстанциях представляться от нашего объединения «Рабочий». И нас дискредитировали, и борьбу с утилизацией ракет. Сразу скажу, что Сережа, накопив деньги с грантов на экологические лагеря, уехал в Швецию. Насовсем. Там его след и теряется.
Но продолжается след преподавателя ПГУ Ромы Юшкова! Он вместе с генсеком Революционной рабочей партии (численность 10 человек по России) Настей Мальцевой, полусумасшедшей сектанткой Лидией Поповой из федоровского Союза за химическую безопасность и молодежной шестеркой Союза правых сил Сережей Бобровым принялся творить то же самое, что и «Хранители». Население Закамска, где расположено НПО им. Кирова, поначалу поддерживало отважных поборников чистого воздуха, которых на каждой акции «протеста» нещадно молотили милиционеры. А закончилось тем, что жители Закамска, когда угар «борьбы» рассеялся, почуяли, что экологи больше себя показывают, но дела не делают. Когда мы распространяли обзор темы утилизации, оказалось, что жители Закамска даже не знают, хорошо это утилизировать ракеты или нет! Программа утилизации под визги Юшкова и компани была успешно завершена, а Юшков за свое «мужество» получил в Дюссельдорфе солидный грант.
Сережа Бобров даже приковывал себя наручниками к чему-то там выдающемуся из НПО им. Кирова. Прибежали журналисты, пофотографировали… и удалились. Мальцева, поцокав вокруг Сережи каблучком, тоже не пожелала остаться. И тут милиционеры поняли, что остались с Бобровым наедине… После этого случая Сережа крайне осторожно ведет себя на митингах, даже плакаты не все разворачивает, как завидит милиционеров…
Выступал Сережа и против точечной застройки на ул. Уинская. Однажды работяги завлекли его в бытовку, предложили «замахнуть». Замахнул. И еще замахнул. Худосочному Боброву хватило. Застройщики прокрутили по телевидению ролик, как Сереженька похабно уговаривает работяг ехать к дамам «в номера»…
Пожалуйста, не путайте современных «экологов» с теми, которые возникли в Перми в разгар перестройки. Общественный экологический комитет (ОЭК) под руководством Мазеина - Щипакина добился частичного расселения поселка Майский и запрета строительства АЭС на территории региона (под Гайнами). Закрытие двух вредных цехов на заводе им. Орджоникизде (гендиректор Зенкович лично возил дерн с зеленой травой, чтобы покрыть желтую траву вокруг завода) и перевод Добрянской ГРЭС с угля на газ произошли уже без особого публичного шума. То есть, ОЭК был занят позитивной деятельностью. Никаким «раскачиванием лодки» или противостоянием с КПСС он заниматься не собирался. Между прочим, Юлий Щипакин первым рассчитал - по данным облздравотдела - превышение смертности над рождаемостью в России и отделил «экологическую» смертность от «экономической».
Но не с ОЭК начинается экологическое движение в Перми. Мария Львовна Красовицкая, сотрудник кафедры гигиены мединститута, исследовала связь между заболеваемостью рабочих и загрязненностью на рабочем месте. Статистические данные обрабатывали на компьютере сотрудники физфака МГУ, Муравьев и др. Скачала Красовицкая пыталась как-то применить полученные знания, чтобы на заводах, наконец-то, обеспокоились и поставили очистные сооружения. Выяснилось, что ни одному заводскому гендиректору этого не нужно. Тогда Мария Львовна решила опубликовать монографию. Но сделать то запретил 1-й секретарь обкома КПСС Борис Всеволодович Коноплев. Его дочь, которая работала у Красовицкой, извинялась перед ней за отца. На конференции, намечавшейся в Перми, Красовицкая готовилась представить результаты своей работы. Однако за неделю до конференции она погибла в автокатастрофе… Вы будете смеяться, но пермские «демократы» так благодарны Коноплеву, против которого источили зубы, что сделали его почетным гражданином Перми. А «чубайсовка» Люба Биккель даже плакала, когда пришла брать у него интервью и увидела, как бедно он живет.
В среде бывших правящих кругов бродит версия, что экологическое движение было своего рода троянским конем. Поскольку экологам обеспечена абсолютная поддержка населения, они легко могли расшатать «систему», нарушить монополию КПСС на истину. Действительно, если поглядеть, чем занимается Союз за химическую безопасность Федорова, так это и поддержка Ходорковского, и выступления против политики Милошевича и т.д. Спектр действий обширнейший: например, американский Гринпис в Перми пытался «наехать» на «Камтекс», чтобы подавить конкурента.
Что же касается ОЭК, у него не было ни особой поддержки населения, ни каких-то зловредных поползновений. Вообще многотысячные митинги, которые состоялись в Южно-Сахалинске, Свердловске, Куйбышеве, Москве, Ленинграде, Пермь не затронули. На поездах, шедших из Свердловска в Пермь, красовались надписи: «Пермь, проснись!» Впрочем, по всей стране митинговая активность быстро сошла на нет – уже к лету 1990-го неформалы не могли собрать на площадях более 300 человек. Начиная с середины 80-х грянули первые после 1962 г. забастовки в СССР. Но и забастовки вскоре прекратились – директора подняли рабочим зарплату. Забастовки машиностроителей, инициированные неформалами, можно пересчитать по пальцам, они не сыграли особой роли ни в ситуации по стране, ни в плане поддержки неформальных групп.
Довольно большой митинг ОЭК организовал перед университетом - против строительства АЭС под Гайнами. На сём активность населения закончилась. Дальше была неудача: Щипакин неверно определил, что оборонный электроприборный завод – главный загрязнитель в Свердловском районе Перми. ОЭК еще немного продержался за счет международного Социального экологического союза (альтернативы Гринпис). С преждевременной смертью Юлия Щипакина ОЭК прекратил существование.
Подавляющее большинство неформалов ушло из политики. С «оппозиционерами» власть не стала вести войну. Часть либеральных неформалов, демократических вожаков, ораторов, «бузотеров», таких, как Коля Травкин, Паша Кудюкин, Сергей Храмов пригрели. Коля и Паша получили руководящие кресла. Сережа, хоть и вложился в избирательную кампанию Ельцина, кресла не получил, долго потом упрашивал пустить его в «Белый дом», но за ним сохранили хоть маленький, но российского масштаба профсоюз (о Храмове отдельный разговор). Тех, кто был в рабочем движении, тоже пыткам не подвергали. Одним, как, например, автору этих строк, не дали защитить диссертацию и уволили с запретом на профессию, других – просто уволили, отдалили от трудовых коллективов. Многих из них не спасла и коммерция. Они, как и автор этих строк, были поставлены на грань выживания.
Напротив, лидеров шахтерского движения поначалу «допустили к столу», таких, как Голиков, Кислюк, Малыхин из Кузбасса, Хидиров и Паша Гуридов из Воркуты и пр. Но, видимо, близость к власти портит, шахтерские лидеры в полном соответствии с известными карикатурами Бидструпа сначала были приглашены к столу, потом резко улучшили свое благосостояние, а затем шахтеры их переизбрали. В 1998 году, после знаменитого Горбатого моста, переизбрали и председателя Независимого профсоюза горняков, Александра Сергеева. Но Союз правых сил провел в Воркуте воспитательно-поощрительную работу, Сергеева избрали вновь, и шахтерский вожак занялся рейдерством в пользу СПС…
***
Кто же выиграл? Тот, кто больше всего был заинтересован в переменах. Тот, кто встал у власти. 1-й секретарь МГК КПСС Ельцин, сотрудник журнала «Коммунист» Гайдар, преподаватель научного коммунизма Бурбулис, члены Политбюро Алиев, Шеварднадзе, представители высшего партийного руководства Кравчук, Воронин, комсомольские вожаки Ходорковский, Чубайс – словом, элита КПСС, второй эшелон власти, дети первого ее эшелона. Да и первым лицам госаппарата перепало, посмотрите, как долго удерживались наверху Ясин, Черномырдин, Рем Вяхирев. Старый аппаратчик Аман Тулеев и сегодня не собирается покидать руководящий Олимп. Думаете, их интерес состоял в том, чтобы получить власть? Нет. Ведь эта власть и до перемен была у них в руках. Интерес был денежный. Использовать положение наверху, чтобы при дележе отхватить кусок пирога, сконвертировать власть в деньги. Так что не то, что слабые неформалы, но даже шахтеры просто послужили в качестве тарана, а по большей части, как участники массовки для того, чтобы пробить элите СССР путь к легальному обогащению.
Вот на таком фоне играли и до сих пор играют страсти тех неформальных лидеров и псевдолидеров, которые остались «конфетами не охваченные». В Перми – Асхат Назмутдинов, до сих пор пытается хоть крохи ухватить с кухни какого-нибудь депутата. Страшный человек: за стол его сажать нельзя, начинает руками двигать, как мельница, и хватать всё, что подороже да повкуснее. Некогда Асхатика уличили в присвоении средств Татаро-башкирского общественного центра, полученных от продажи билетов на концерт, и в подделке документов Духовного управления мусульман Европейской России… Анатолий Скотников, кочевавший от одной организации к другой, Настя Мальцева-Хрустальная, которая всё не может попасть куда-нибудь в администрацию, лечившийся ограниченный параноик Прохоров-Григорьев… да многих, кто всплыл на волне перемен, можно назвать – их фамилии на слуху. Таких, кто выскакивал, как чертик из табакерки, трудно забыть, а иных уж никто не вспомнит, их имена исчезли, как обделанные штаны кадета Биглера в водовороте первой мировой войны.
До сих пор пытается зацепиться за какую-никакую должностишку во власти бывший глава альтернативного профсоюза «Солидарность» Алеша Черных. Профсоюз возник в результате раскола официального (проадминистративного) профсоюза кооператоров. Леша активно отмывал через счета профсоюза деньги. Удивительно, но все атаки правоохранительных органов Леша успешно отметал визгом про неприкосновенность профсоюзных бухгалтерий. Несмотря на то, что в кабинете Леши висел портрет Леха Валенсы, российская «Солидарность» иссякла за бесполезностью. Что до Леши, на своем профсоюзе он нажил две квартиры в Москве, иномарку, неплохие накопления в банке…
Прикупил подвал многоэтажного дома на ул. Лебедева. Решил распорядиться, как хозяин, по-своему перепланировать подвал. Снес какую-то стенку, а она оказалась несущей. Здание сложилось, как карточный домик, как не случились жертвы – непонятно. Непонятно также, как Леша умудрился остаться на свободе.
Однажды ему пришло в голову записаться в садово-огородный кооператив в Орджоникидзевском районе Перми. И выстроил он на выездах из кооператива два домика. Возмущенные пенсионеры-огородники исключили Лешу и подали в суд. На встречах противоборствующих сторон защитник интересов трудящихся кричал пенсионерам: «Вы чё, сдурели?! А вам пулю в лоб пущу, я на вас мафию натравлю!,,» Пенсионеры выиграли суд. Оказалось к тому же, что Лешенька умудрился зарегистрировать домики в другом, Ленинском районе города. Тогда Черных сделал к домикам приспособу: поставил их на колесики. Приедет комиссия проверять – Леша откатит домики подальше. Уедет комиссия – он прикатит их обратно.
Ныне Леша в качестве представителя опекает десяток жильцов микрорайона Гайва, которые протестуют против вырубки леса под застройку. Ему верят, хотя авторитет Нелюбин и иные шишки, что ведут застройку, регулярно поджигают лес и потихоньку делают свое черное дело. Невзирая на Черных. Как адвокат он аховый, преподает в местном филиале Высшей школы экономики (на ул. Студенческой). Многие видели объявления: «Требуются специалисты такие-то… Просьба выпускникам ВШЭ не беспокоиться…» Вот такого-то юношу местные КПРФ-ники во главе с Владимиром Корсуном выдвинули кандидатом сначала а Гор. Думу, а потом в Зак. Собрание края. Черных, конечно же, с треском проиграл выборы.
***
Когда смотришь на дело рук своих, думаешь: что ты настряпал. Если бы не поддержка пермского филиала объединения «Рабочий», не было бы ни «Солидарности», ни Революционной рабочей партии (т.к. это мы вытащили Сашу Никонова в неформалы, это его мы исключили его из нашей группы за конъюнктурщину, именно поэтому он создал в Перми троцкистскую ячейку, куда и принял Настю Мальцеву). Не было бы и социал-демократов, Аверкиеву пришлось бы в одиночку окружать себя оравой поддерживающих. Не было бы бесславно исчезнувшего клуба избирателей. Ни Буканова, ни Скотникова, ни Назмутдинова… Правда, не было бы и ОЭК с его славными делами. Однако вот в чем всё дело. На всякой волне всплывает то, что легче. И рабочие, глядя на это всплывшее, говорят себе: «Пусть плывет дале.» Конечно, причины пассивности российских рабочих глубже. И всё же настырность «всплывших» тоже сыграла роль в отталкивании граждан от гражданской активности…
Часть V
Папесса Гапонесса
Чуток сон твой, питерский гранит,
Но и ты не слышишь, как влюбленно
Совесть, заговорщица Гапона,
В мутный омут ручкою манит.
Владимир Нарбут
Когда в Тольятти на ВАЗе шла забастовка, арестовали председателя стачкома ВАЗа, Антона Пустовойта. На пути в город задержали делегацию «Революционной рабочей партии» (РРП), у которой изъяли газету "Рабочая демократия". Если это не слух, то нужно поблагодарить тех, кто задержал. Ибо эта троцкистская дама, руководитель РРП Анастасия Мальцева любит крутиться около забастовщиков. Это, можно сказать, ее профессиональное занятие.
15 апреля 2008 г. несколько человек, проживающих в общежитиях, объявили голодовку в знак протеста против выселения и собрались для этого мероприятия в приемной полпреда президента в Пермском крае на ул. Соловьева, 9. Голодовка организована Настей Мальцевой. Вскоре после акции Настя вместе с сожителем Лагутенко уехала на новенькой иномарке путешествовать к озеру Байкал.
В воскресенье, 18 октября сего года, в Перми у здания краевой администрации состоялся немногочисленный митинг человек в 50, включая десяток журналистов и телевизионщиков. Организовала митинг та же Настя и посвятила его жителям ветхих домов.
Однако чтобы жильцы общежитий и ветхих домов уяснили, чем закончится их протест под чутким руководством Насти, вспомним былое и уточним настоящее.
Мошенница
Самое чувствительное место у русского человека – нос. Водят за него все, кому не лень. Никого не пропустит русский человек, только-только появится мошенник на горизонте – а тут уж русский человек подставляет ему свой нос.
Не имея никакого юридического образования, Настя дает платные консультации жильцам общежитий. К Александру Керженцеву, член профкома пермского профсоюза «Защита, занятость, законность», позже приходили те люди, которым Настя давала консультации. По его словам, лучше бы она эти консультации не давала. Керженцев в судах уже 17 лет. Практика Насти – менее двух лет. Тем не менее, Настя распустила слух, что якобы «все дела она выиграла, что будто бы ей забивали стрелку крутые владельцы общежитий с угрозами, но «стороны ни до чего не договорились». Этот слух поддерживают наивные журналисты «Пермского обозревателя». «Пермский обозреватель» несколько лет пиарил Настю во всех ракурсах, как вождя «уличной оппозиции».
На самом деле почти у каждого жителя общежитий – свои собственные адвокаты. В основном, выигрывает дела по общежитиям лучший в крае в этой сфере адвокат Стас Шестаков. А Настя все выигранные дела приписывает себе.
За консультацию Настя берет по 300 р., за один лист ходатайства – 1000 р., за присутствие в суде – 1000 р. Как она потом подавала себя по телевидению, они с мужем журналисты, хотя Лагутенко в жизни не написал ни одной статьи, она сама – штук пять, причем ей давали готовую информацию. А за юридические услуги, говорила Настя, она берет «чисто символическую» плату. Эта чисто символическая плата только за одно дело, скажем, подопечного пенсионера, в несколько раз превышает его доход.
Одно из ее последних дел – защита интересов жительницы Перми Натальи Ивановны Сажиной. Сажина хочет занять квартиру №35 в общежитии, ранее принадлежавшем авиакомпании Большого Савино, а ныне перешедшем в частные руки. Интересы хозяина квартиры, Ахмата Хабибуллина, представляют председатель профсоюза «Защита, занятость, законность», член исполкома политобъединения «Рабочий» Александр Сидоров и член профкома профсоюза Александр Керженцев. Представляют бесплатно. На судебных заседаниях Керженцев легко отщелкивал Мальцеву по носу. Пока не вмешалась администрация города…
Суть дела: хозяин квартиры временно проживает в другом месте. Ранее он работал штурманом в Большом Савино, ему была предоставлена квартира №35 в общежитии. Наталья Ивановна Сажина работает дежурной в том самом общежитии. Подрабатывая уборщицей, она приглядела временно пустующую квартиру и начала на нее атаку. В ходе разбирательств с ее стороны по наущению Мальцевой были подделаны документы. Так, в ее ордер на квартиру №39 Сажина вписала еще одну квартиру, №35. И состряпала справку из профкома Большого Савино, что профком якобы выделил ей квартиру №35. Ясно, что ордер и справка составлены в разное время, квартира №35 не могла значиться в ордере. Подлог очевиден.
Понимая, что в суде ей не светит, Настя ринулась в атаку на Керженцева. «Как ты можешь так поступать, - сказала Настя, - я всегда защищала обиженных, ведь ты тоже всегда защищал простых людей.» «Так ведь и тот, кто прописан в общежитии, тоже простой человек. На иномарках не ездит…», - ответил Керженцев, напоминая Насте, что она сама раскатывает на иномарке. «Это аферист, - закричала Настя, - у Сажиной трое сыновей, у них нервы не железные, смотри, как бы не повинтили они его, как бы не отвезли его в лес, да как бы его не уконтрапупили!»
Представляется, что участие в избирательной кампании авторитета Плотника наложило отпечаток на манеры борца за счастье трудового народа Насти Мальцевой.
Чтобы хоть как-то обелить свои действия, Мальцева распустила слух, что Хабибуллин – запойный алкоголик. А «запойный алкоголик» – закончил ленинградский вуз, первоклассный штурман, владеет английским да десятком тюркских языков, работает переводчиком на судебных процессах и преподает татарский язык в мечети…
Кроме того, Настя представляла в Перми партию «Справедливая Россия». Для того, чтобы понять, что это такое, достаточно вспомнить, что четвертой в региональном списке «Справедливой России» шла в Гос. Думу Валентина Савостьянова, которая изъяла из пермского отделения Пенсионного Фонда России 3,5 млрд. р., мягко говоря, нецелевым образом (расследование КРУ).
Рыбак рыбака видит издалека, Савостьянова – подходящая компания Насте Мальцевой.
Мошенничество бытовое связано с политическим. Два года назад группа РРП в Перми приклеилась к забастовщикам из ПАТП-2, которые не хотели уходить из муниципалитета к частнику, и по лености наших работяг, умудрилась возглавить забастовку. Работяги с удовольствием передоверили ей все хлопоты. В результате забастовка подавлена, ПАТП-2 перешел в частные руки, забастовщики уволены, зарплаты не выплачены. Все попытки помочь рабочим натолкнулись на настино: «Не лезьте в наш огород!»
Пыталась Настя приклеиться и к профсоюзу железнодорожников (РПЛБЖ), который входил в созданную при участии нашего объединения «Рабочий» Конфедерацию Труда России. Однако Мальцева надоела им вконец, они ее помахали ей ручкой. Рассказывает один из лидеров РПЛБЖ Денис Синоличенко: «Стою на митинге, даю интервью перед телекамерой. Между мной и телекамерой протискивается Настя, засовывает мне какую-то бумажку в карман и заговорщически подмигивает. Понятно, что хочет «засветиться» на ТВ, но мешаться-то зачем.»
Некогда пермский независимый студенческий профсоюз во главе с умным парнем, Сашей Резником, примкнул в группе Насти Мальцевой. Однако скоро познакомился с манерой общения Насти. «Если кто ей возражает, а это нетрудно, т.к. Настя – непроходима, она сидит-сидит, а потом как хлопнет ладонью по столу: «Ма-алчать!!»
Резник тоже помахал Насте ручкой – и студенты тут же победили в схватке с городской администрацией за бесплатные студенческие проездные.
Но не было случая, чтобы действия Насти были успешными для рядовых граждан. При этом она прекрасно умеет себя подать. Например, глазом не моргнув, уверяет, что у сайта РРП третий рейтинг по России. В «Пермский обозреватель» выдала данные, что 26 тыс. жильцов общежитий Мотовилихинского района (разумеется, благодаря ей, Насте) объявили бойкот выборам президента. Газета без тени сомнения опубликовала данные со ссылкой на «Совет общежитий», состоящий из трех человек.
Настя переписала свою группу в Перми в давно не существующий профсоюз "Солидарность" (чтобы представляться перед рабочими), но не сошлась с главой "Солидарности" Алексеем Черных по деньгам.
Для поощрения муниципальных чиновников организовала ТСЖ в Рабочем поселке, микрорайоне руин, т.е. обрекла жильцов на отсутствие опеки со стороны муниципалитета.
Вот, собственно, и всё, что успела за свою жизнь Настя.
Политическая проститутка Троцкий…
РРП - бывшая группа московского троцкиста Сергея Биеца. Название - КРДМС (что-то вроде «Координационный рабоче-демократический Совет), Издавала газету «Рабочая демократия». Сначала группа входила в британский троцкистский "Милитант", позднее раскололась, ее меньшая часть и называется РРП. Но тиражирует себя по-прежнему как "Рабочая демократия". Название РРП определили ей те из Англии, кто откололся от "Милитант" и спонсировал пермское отделение РРП.
На очередной всероссийской конференции РРП в Перми, на которой присутствовало 7 человек, «революционеров» возглавила Настенька Мальцева (псевдоним "Хрустальная"). Общая численность группы – человек двадцать по России.
Однако подает себя Мальцева так, будто за ней – мощные отряды революционеров. Обращаясь к толпе, она намекает на большие связи по всей России: «Вы знаете, вот в Самаре… вот в Тольятти, вот в Москве, вот завод Форда…»
Случилось так, что прокуратура Ленинского района Перми завела уголовное дело против тогдашнего мэра Перми Каменева. Это дало возможность одному пермскому предпринимателю (на ниве рекламы), который ненавидел Каменева, выступить открыто против мэра. В этом деле он использовал Настю Мальцеву. Мальцева поставила палатку напротив областной администрации и воздвигла растяжки с надписями против Каменева. Предприниматель и оплачивал весь этот балаган.
Потом Настю использовал уголовный авторитет Плотник – во время выборов мэра Перми.
Наконец, Настя осела в «Справедливой России» и принялась отрабатывать деньги по заказу справедливоросса Олега Шеина. Ранее Шеин был одним из лидеров астраханского ОФТ, Объединенного Фронта Трудящихся, созданного КГБ против рабочего движения в СССР.
Валютная проституция
Сама Настя сначала работала цветочницей, потом закончила мед. институт, однако по специальности никогда не работала.
Ранее, как уже говорилось, ее группа финансировалась британскими троцкистами. Деньги подбрасывали также ленинградские троцкисты-предприниматели, белорусский троцкист-предприниматель Вадик Лагутенко. Финансировала ее и весьма состоятельная британская троцкистская «Рабочая помощь» («Worker's Aid»). Этих средств цветочнице Анюте показалось маловато.
Ныне группа проявляет активность на транши размером в десятки тысяч долларов. В избирательную кампанию в мэры Настя сыграла роль торпеды в команде Плотника. Ее выборы обслуживали люди Плотника. Он дал ей деньги, но она их употребила на личные нужды, кампанию почти не вела. Чуя, с кем имеет дело, ее бухгалтер Тэнене украла у Насти очередной транш из Латвии в 10 тыс. долл. Настя ее долго искала.
Настю опекал Денис Ушаков, молодой, да из чиновников гор. администрации, член Справедливой России. Он участвовал в конференции по вопросам ЖКХ, организованной Мальцевой, пришел в рваном старом свитере, чтобы казаться ближе к народу. Группа пустила слух, что Мальцева виделась с главой «Справедливой России» Сергеем Мироновым, что он был в восторге от Насти. По другим же сведениям Миронов не знает Мальцеву. Тем не менее, она теребила всех своих знакомых, чтобы те набирали группу Справедливой России в Мотовилихинском р-не Перми. Более того, в избирательную кампанию Настя пробилась на место уполномоченного по финансам Справедливой России в Пермском крае. Получила на этом месте немалые деньги. Кресельный интерес Насти четко обозначен. В Мотовилихинском избиркоме крайне уважительно отзываются о Насте. Как же – свой человек.
В 2008-м году Настя получила грант, который ей выбил депутат Гос. Думы Олег Шеин. В Справедливую Россию он перекочевал, поменяв убеждения с марксистских (состоял в Марксистской рабочей партии) на мироновские. Французская «революционерка», Карин Клеман, бывшая жена депутата Шеина, также помогает Насте. Как известно, «Справедливая Россия» является дочерней фирмой «Единой России», так что чиновники во все дыры используют Настю для выпускания пара. Вот зачем Насте такая ррреволюционная риторика.
Чтобы подавить – нужно возглавить. Все протесты, которые возглавляла Настя, провалились. Настя хорошо выполняет свою функцию, пермские чиновники могут быть довольны. Настя прекрасно овладела звонкой революционной фразой.
Хуже всего, что автор этих строк приложил руку к появлению на арене псевдополитического шоу-бизнеса Насти Мальцевой. Некогда из объединения «Рабочий» был исключен Александр Никонов. За тупость и упрямство. Он вступил в троцкистский КРДМС Сергея Биеца и набрал группу из четырех человек. В том числе Мальцеву, которая скинула Никонова с трона и возглавила оставшихся двух человек…
***
Голодовка, широко объявленная Настей, не дала никаких результатов для жильцов общежитий. Тогда, 15 апреля 2008 г., собравшихся в приемной полпреда «голодающих» протестантов выдворили вон. Они мирно вышли на улицу, к ним тут же подкатили милицейские машины, и протестантов «повинтили». Если бы тех, кто по словам Насти бойкотировал выборы президента по ее зову, было хотя бы по Мотовилихе 26 тысяч, у приемной полпреда толпилась бы прорва народу, никакая милиция никого бы не рискнула «повинтить». Власти же, санкционировав арест, поступили весьма разумно. Практически они решили проблему выселения из общежитий. Для себя. Во всяком случае, они надолго избавились от грядущих серьезных протестов – с помощью Мальцевой пар выпущен через свисток. Самой же Насти близко не было около приемной, но нет сомнений, что она использует факт ареста протестантов по полной программе для саморекламы.
Сегодня Настя «соответствует», она уже своя для властей. Париж стоит мессы, и Настя удалила слово «революционная» из названия своей партии. Ныне ее группочка, как мы уже говорили, именует себя «Российское социалистическое движение». Настя теперь – за честные выборы.
Таких мошенников, шагающих к начальственному креслу или к деньгам по головам униженных и обездоленных, в Перми множество. Повторим их имена: Алексей Черных, Михаил Касимов, Игорь Аверкиев, Владимир Терровере, Александр Буканов, Ваячеслав Красавин и пр. Гордись, Пермь!
Например, «правозащитник» Игорь Аверкиев далеко не бедствует. Это основной грантодатель в крае. Как Настя представилась журналистом, так и Игорь говорил с трибуны о себе: «Мы, социологи…» Но ведь верили же Аверкиеву! И разнообразным мальцевым верят униженные и оскорбленные. Потому и живут плохо.
Зачем же Мальцева собирала тот воскресный митинг по ветхому жилью, ведь он был курам на смех и явно не дал каких-то результатов? А вот зачем.
Представьте себе, что «Единая Россия» обеспокоилась тем, что у нее не хватает оппозиции. Какая-то вялая, никудышная оппозиция. Жириновский никогда против власти слова не скажет, только трещит против КПРФ., хуже – митинги в поддержку власти собирает. С КПРФ легко сговориться, «Справедливая Россия» – курам на смех, ей даже денег не дают на выборы. А давайте поиграем, сказала тогда «Единая Россия», будто бы партии недовольны прошедшими выборами 11-го октября, пусть они все выйдут вон с заседания Думы, а я соглашусь с критикой?
И вот уже в городах идут малочисленные, субтильные митинги, на них наскоро принимают резолюции в поддержку справедливоросса Олега Шеина, который не смог в очередной раз стать депутатом…
В русской истории поп Гапон – провокатор, сотрудник охранки, подбивший население идти 9 января 1905 года на расстрел. В истории католической церкви был случай, когда дама, переодевшись мужчиной, стала главой церкви, папой. Скандал вышел серьезный. По аналогии Мальцева - папесса-гапонесса.
Часть VI
Пермский «Мемориал», 19 августа, Ельцин
Некоторые думают, что для России мошенничество – традиция, которая закрепилась и в среде политических активистов, а на демократическом-то Западе, с традициями забастовочными, - совсем другое дело. Так вот – эти некоторые сильно ошибаются. Не вдаваясь в историю левых движений, констатирую: политический мошенник является одним из эффективнейших орудий в руках властей. Древний социалист Луи Блан, современный анархист Кон Бендит оказались куплены тем, что были вовлечены во власть. Сегодняшние троцкисты за редчайшим исключением поддерживают «повстанцев» в Ливии, которые были созданы и вооружены Штатами. Как ранее поддерживали чеченских боевиков, боснийских «мусульман» и косовских албанцев, расчищая дорогу НАТО, обрушивались на ненавистного Лукашенко, при этом весьма последовательно выступали против самоопределения Приднестровья, Южной Осетии и Абхазии, наконец, поддержали проамериканскую оранжевую революцию на Украине.
Конечно, есть и существенные различия. Скажем, во времена хунты профсоюзных активистов в Аргентине отлавливали, сажали на «Боинг», кололи им наркотик и сбрасывали в океан. Редкому профсоюзному активисту не доставалось по лицу сапогами полицейских. Вы поняли, о чем я. Однако и здесь происходит конвергенция. Так, АФТ КПП фактически обслуживает Госдепартамент США, а отец первого эмиссара АФТ КПП в СССР Тома Бредли – офицер ЦРУ. Эволюция профсоюзов налицо.
Еще раз: наблюдается дрейф левых активистов в сторону властей. Иногда происходит редкое событие: из правого лагеря перебегают в лагерь левых, этих правых сорок раз проверяют и, естественно, никогда не делают идеологами. Но ни в одной стране мира становятся либо правыми, либо левыми для достижения единственной цели -попасть в парламент. Ни в одной стране мира правые при перемене ветра не кличут себя издревле левыми! Ибо. Ибо. Все журналисты тут же высветят такой неприглядный факт, и перекрасившийся тут же станет политическим трупом или посмешищем. Не то в России! В России свобода слова журналистов имеет обескураживающе специфические черты.
Как, скажите, яростный защитник социализма Гавриил Харитонович Попов вдруг стал одним из столпов современной российской демократии? Как получилось, что Борис Ельцин, певший хвалебную песнь Брежневу на XXVI съезде КПСС, заявил о себе: «Я всегда был бунтарем!» И никто его не опроверг. Как можно вчера снимать фильм о героических большевиках, а сегодня впасть в монархизм? Историк Александр Тарасов смеется: «Преподаватели МГУ в одночасье стали демократами, когда студенты спрашивают об их героическом прошлом, как они сопротивлялись власти, преподаватели отсылают их, мол, читайте наши труды. Студенты идут в библиотеку и обнаруживают, что боровшиеся издревле за демократию преподаватели до перестройки смирно помахивали цитатами из работ классиков марксизма-ленинизма…»
Общая участь не миновала славную Пермь. В 1968 году в нашем городе судили страшных врагов социалистического строя – деятелей культуры, которые занимались чтением и распространением запрещенной литературы на английском. Самому главному врагу, писателю Воробьеву, дали срок 8 лет. Освободившись, Воробьев эмигрировал в Австрию. В начале 90-х он на некоторое время вернулся в Пермь. И рассказал, что во всех своих коллег по чтению и распространению он просил «валить всё на него». Ну, все и валили. Однако особо и чрезмерно усердствовал в этом пермский писатель Володя Виниченко…
(Только один человек отказался сотрудничать с КГБ – фотограф «Звезды» Аркадий Кондрашев. Он заявил на следствии: «Если вам нужны какие-то факты о моих друзьях, вы их и добывайте.» После чего Кондрашева уволили из газеты.)
Видите – прошли десятки лет, прежде чем Пермь узнала, что происходило в 1968 году. Поэтому в 1991-м никому не показалось странным, что именно Винниченко, так активно сотрудничавший с КГБ, стал одним из отцов-основателей пермского Мемориала. Кроме него местный Мемориал возглавили Рудольф Веденеев и Александр Калих. «Что ни сделаю, - жаловался мне Веденеев, - Винниченко приписывает себе.» Через некоторое время Веденеев отошел от деятельности Мемориала, внутри пермской ячейки возникло двоевластие: историк ППИ Шмыров и его жена Татьяна Курсина с одной стороны, Калих и философ Михаил Черепанов – с другой. (Вообразите, как величествен замысел Творца: прошла эпоха, и снова брат на брата! Дело в том, что брат Михаила член КПСС Александр Черепанов возглавлял последний областной Совет народных депутатов.) Мишу назначили инспектировать музей – бывшую зону для политзаключенных Пермь-36. Целый год Миша валялся на диване и пил горькую, но дважды в год подымался и ехал инспектировать на зону, где и продолжалась пьянка. Получал Миша за такой великий труд 300 долл. в месяц. В 2000 году это были приличные денежки. Однако в том году в Москве случилась конференция правозащитников. На этой конференции случились представители Партии зеленых Германии. Партия Зеленых Германии опекает российский Мемориал. Я рассказал им, каким способом Миша инспектирует Пермь-36. Мише урезали зарплату до 100 долларов…
Такой мелочью дело не могло закончиться. Пермский Мемориал получал приличные гранты. Многотысячные. В фунтах стерлингов. Закончилось дело разделом бухгалтерий: с одной стороны, Калиха-Черепанова и Шмырова-Курсиной с другой.
Татьяна Курсина всей душой ненавидит тоталитаризм. Неизвестно, как лично Курсина в перестройку относилась к писателю Астафьеву, но все демократы (а Курсина – ярая демократка) его люто ненавидели, как и тоталитаризм в целом. Астафьев – антисемит, на этой почве между ним и Эйдельманом состоялась переписка. В своих письмах Эйдельман отщелкал Астафьева по носу, но совершил неблаговидный поступок – опубликовал переписку в самиздате. Когда же Астафьев заговорил о Великой Отечественной войне в западническом духе, демократы быстренько забыли про антисемитизм Астафьева и возлюбили писателя. В Пермской области неожиданно обнаружили его дачку. Когда же он умер, Курсина в лютый мороз рванула в Сибирь на похороны земляка…
Что касается другого писателя, Володи Винниченко, к нему, как ни к кому более, подходят строки автора ленинианы «Лонжюмо», ершистого демократа Андрея Вознесенского: «А вы, что перстами праздными в поэзии лезете раны, вы, прежде всего, безнравственны. Поэтому и бездарны.» Дело в том, что в свое время у Володи при живой жене была любовница, Марина Крашенинникова. Винниченко уговорил ее переписать трехкомнатную квартиру, в которой она жила, на него, Винниченко, посулив ей, что разведется и женится на Марине. Марина квартиру переписала, а Винниченко на ней так и не женился. И осталась Марина без квартиры…
Вернемся к периоду возникновения Мемориала.
Вот записи тех нескольких дней конца августа 1991 года, которые основательно потрясли всех.
«Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?.. Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки… Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои… Что было, то и будет; что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «Смотри, вот это новое»; но э т о уже было в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется в памяти у тех, которые будут после».
Утром зазвонил телефон. Не откликаться на звонки. С ночи перепечатывал статью, с утра – антиправительственную. Ближе к полудню – снова телефон, звонил Юра Банников. «Ваши фашисты пришли к власти». Я спросил, в чем дело. Да, сейчас включу радио. Сроку этому – месяц, от силы – два. «Юра, что слышно насчет японских машин». Какие машины, волновался Юра, все договора расторгнуты, билеты сданы, сделки приостановлены. Зачем?? К власти пришли фашисты.
Фашизм – первая реакция общественного организма на качественный скачок в средствах массовой информации. Только в этом случае можно добиться мономышления. Говорю Юре, что власть демократов (а она неминуема вследствие этой авантюры) будет ничем не лучше.
Позвонил Лёва, знакомый коммерсант, спросил, что думаю. Я повторил, что через месяц о комитете забудут, но позиции Ельцина усилятся.
Смотрите, как быстро отошел август. Все – сначала. Первый урок учебного года.
Интервью в закоулках города.
- Зачем собрались люди, про что речь?
- Вы что, не слышали?
- Слышал. В общем. Только ни тех, ни других – не хочу.
- Значит, у вас нет конструктивной программы (это уже слышали. В 1987 году от сотрудников обкома КПСС).
- Почему же нет.
- То, что вы говорите – на руку КПСС (тоже слышали: кто не с нами, тот против нас…)
- Что значит «на руку», просто считаю глупостью принимать в этом участие.
- Это мнение обывателя.
- Наоборот, обыватели те, которые здесь…
- А вы хотите, чтобы танки на улицах?
- Где вы видите танки, ведь это московские развлечения, московские группировки затягивают в это развлечение людей…
- Ну и пошел вон отсюда! (краткий конспект беседы…) (20 августа)
Прошел слух, что завод им. Свердлова забастует. Еду к проходным.
- Мужик, как забастовка?
- Какая забастовка?
- Парень, скажи, тут бастовать собирались…
- Хоть сейчас. Пивной ларек рядом!
- Кто тут может сказать, Москва призывает к забастовке…
- Не слышали. (21 августа)
- Только с митинга. Переливают из пустого в порожнее.
(рабочий, 30 лет, рабочее общежитие на Авиационной, 20 августа)
- Мнение такое. ГКЧП – на х… Сроку ему – неделя. Настроение – безразличное. (Рабочий, 35 лет, 19 августа, там же)
- Все повторяется. Система заложена в нас генетически. Наверху те же, из той же организации, только моложе. (Коммерсант, 40 лет, 27 августа)
- ГКЧП – на х… (нацарапано на свежем фасаде детских яслей, 23 августа)
- Надоели со своей демократией. О чем говорить? О любви, например. (Девушка парикмахер, 18 лет, 23 августа)
- Борис, привет. Поздравляю!
- Не с чем поздравлять. Пена на воде. На Исакова бочку катят… Лучше подумать о движущих пружинах.
- Говорят, офицеры стреляли в тех, кто отказывался выполнять приказ… (телевизионщик, журналист, 36 лет, 22 августа)
- Я считаю, что смысл победы Ельцина в том, что, наконец-то, сложилось Российское Государство… (фотограф, писатель, фронтовик, 60 лет, 25 августа).
Знаете, отчего гибнут люди? Легонький намек Грибоедова, что злые языки страшнее пистолета… Охота на ведьм, когда после газетной травли выбрасывались из окон.
Заметим – тираж «Правды с 29-го по 30-й год вырос с 400 000 до 2.5 млн. В те же годы р а д и о становится частью жизни (и причиной акселерации, как считает Пресман).
Газеты сеют смерть в душах, как спичка, только воспламенившись, гасит горящую рядом. Не бывает абстрактной свободы. Свобода – всегда за счет кого-то.
Если любви не имею, слово мое будет медью звенящей, кимвалом звучащим. Любая глупость, всякое разгорающееся мнение, всякий умишко, что «любя простор, теснит» с места под солнцем, усиленные в миллионы раз с помощью передающих средств, кажутся пылающим костром.
- Как жизнь после 21-го?
- Как? Дышать легче стало, облегчение…
- А что, за это время сильно прижали?
- Да вроде… (работница типографии, 25 лет, 24 августа)
- Нормально живу. Три свиньи, двадцать кроликов, куры… А труд – тот же каторжный: сначала баранку крутить, а потом хозяйство. (таксист, 50 лет, 23 августа)
- Легче? Так ведь ничего не изменилось. В Перми ничего не изменилось. Для рабочего человека – ничего. (таксист, 45 лет, 28 августа)
Из киоска, торгующего кассетами, услышал: «Льет ли теплый дождь, падает ли снег, я в подъезде возле дома твоего стою…» Вспомнили, какой год? Возвращается время на круги своя, пламя тушат взрывом, все нормально, демократия торжествует, успокойтесь, возвращайтесь на свои места, и пусть дьявол никогда не встанет на вашем пути – не надо мешать правительству, вы, как и т о г д а - шестеренки в механизме.
Если у эпохи нет великих людей – она их придумывает. Если у эпохи нет революций – она их придумывает. Если у людей нет жизни – они ее придумывают. Это повторение прошлого в виде спектакля.
Что слышу: по телевидению по-французски поют «Марсельезу»! А господа демократы все хотели без революций, без люмпенов, а статьи о садизме Робеспьера и Марата, а Достоевский со слезой младенца – в газетах, журналах, по радио, телевидению!
Как-то «Комсомолка» напечатала статью о лидере ЗИМовского самарского стачкома под названием: «Это что за большевик лезет вновь на броневик». Через полгода на броневик залез Ельцин и произнес речь.
«Обращение к гражданам России». Мощно. Помните?
Оправдано любое насилие со стороны победителя, наплевать на прошлые аргументы, главное, у демократов разгладилась мозоль в мозгу: наконец-то, победитель – за капитализм против коммунизма. Плевать на свободу печати – для газеты «Советская Россия» и т.п. (Смешно, меня тоже не волнует свобода печати для «Сов. России», однако, у демократов есть не только шанс аргументировать силу, но и оценить силу собственных прошлых аргументов…)
Пожалуйста, оставьте мою совесть в покое. Не смешите. И те, и другие – лишены разума, нельзя участвовать в глупости.
А помните, были такие - «попутчики». Эренбурга обвиняли (а он «попутчик») в том, что он немецкий шпион. Мол, и не с нами, и не с ними. А ваш покорный слуга нынче играет на руку КПСС.
Итак, оправдана вся критика Октября с точки зрения буржуа (не низов!) и оправдан весь большевизм буржуазии.
Почему-то не радуюсь, когда бьет час «всеобщей частной собственности» (Маркс) – экспроприаторов экспроприируют.
Силу, которая «защитила демократию» (т.е. люмпенов) уговорами пытается остановить господин Собчак. От мести, от «лес рубят – щепки летят», «необольшевизма» и прочего бардака. Интересно выразился один господинчик: «Нам не нужны доносы, доносчику первый кнут. Нам нужна проверенная информация». Кажется, совсем в духе анекдотов о Сталине.
Молодой человек, которому на митинге я говорил про пассивность низов, выкрикнул: «Как вы можете так цинично относиться к народу?»
Так вот, как вы поняли, 20 августа я оказался на площади между Домом Советов и Культурно-деловым центром. Глянув на «президиум» митинга, я без ложной скромности – всё понял. На много лет вперед. С высокой трибуны митингом руководили Володя Винниченко и сотрудник 5-го отдела КГБ, верный слуга пермского обкома КПСС Саша Калих…
Пройдут годы, и верная слуга КПСС, журналистка Ольга Тодощенко, будет рассказывать сказки, как она в годы тоталитаризма теряла сознание в очередях.
Что Пермь! Один из самых заметных мошенников – разумеется, Борис Николаевич Ельцин. Я приведу высказывания рядовых граждан, живущих, в основном, на Урале, до смерти Ельцина и после.
1. Когда Ельцин стал первым секретарем МГК КПСС, как обычно, пустили слух, что он «прогрессивен и демократичен». Однако очень быстро стало видно: Ельцин ничем не отличается от прежнего 1-го секретаря МГК Гришина. В Свердловске говорили: «У нас он был обычный бюрократ, а нынче стал демократом. Не верим». А в Москве преподаватели журфака МГУ были убеждены, что уж Ельцин-то построит настоящий социализм.
20 августа 1991 г. в Перми демократы собрали митинг, в одном из компьютерных центров сотрудники печатали листовки в поддержку Ельцина. Один из них, Леонид Ивонин, только закончил школу, заявил: «Не пройдет и месяца, как вы пожалеете, что печатали листовки». Так и получилось — через месяц сотрудник академии, физик Бэла Мызникова мне сказала: «Врут ВСЕ, и Ельцин тоже». В поезде один рабочий, железнодорожник из Свердловска: «Я плохо отношусь к Горбачеву, но Ельцин хуже, упрямый хам и дурак».
На нашу конференцию, осенью 1991 г. в Волгограде, пришли рабочие разных заводов, начали спрашивать наше мнение о Ельцине. Многие были им воодушевлены. С нами был один рабочий из Свердловска, с турбомоторного завода. Он рассказал: «Ельцин приезжал в Cвердловск, на встрече к нему подходили поздороваться за ручку дамы в таких дорогих украшениях, которых вы никогда в жизни не видели…» После этого рабочие Волгограда заявили: «Вот вам и демократия».
Зима 1991 г., сажусь в такси ехать на вокзал в Свердловске, удивляюсь запрашиваемой цене. Таксист: «Так бензин резко подорожал». Я: «Скажите спасибо вашему земляку». Таксист: «Этому земляку коровники нельзя доверить строить, не то, что страной управлять».
1992 год, остановка заводов, задержка зарплат. Пермский политехнический, разговор в столовой между преподавателями. Резко осуждают Ельцина. Одна преподавательша: «Ельцин — счастье для страны!» Ей отвечают: «Счастье-то счастье, но только для другой страны, не России, а США…»
1993 год, расстрел Верховного Совета РФ. Гиперинфляция. Исчезновение вкладов в банках, разворовывание Пенсионного фонда. Обвальная приватизация. Массовые увольнения. Разворовывание заводов. Мы распространяем листовки у проходных заводов против политики Ельцина. Рабочие: «Вы бы лучше автоматы Калашникова распространяли».
1994 год, смертность в РФ превысила рождаемость. Разговор в челябинской больнице врача с пациентом: Врач (Лена Куклина): «Сталин по сравнению в Ельциным — агнец божий». Пациент: «Как Вы можете так говорить, у Вас нет права…» Врач: «Прав я не имею, это точно, но чувствую — пора брать».
1995 год. В свет выходит книга «Это я, боринька» — о негодяе Ельцине и прочих. Книгу рвут с руками, в Перми на предприятиях устраивают коллективные читки, хохочут, аплодируют. Книга становится бестселлером, в пермском университете студенты выпрашивают ее у счастливчиков, которым по случаю перепала книга. Ко мне обращаются самые разные люди: «Мой сын (дочь) спрашивает, не осталось у тебя лишнего экземпляра?» (Эту книгу написали два моих друга — физика, я распространял ее по России).
1996 год, Ельцин выступает по телевидению, заявляет: «Я всегда был бунтарем!» В общежитии в Перми рабочие комментируют: «Ну, да, а кто на 26-м съезде КПСС Брежневу ж… лизал!?» Дело в том, что у многих сохранилась книжка с материалами съезда, в них — хвалебная речь Ельцина.
1997 год. Правозащитники по телевидению хвалят Ельцина, что он демократичен и не репрессирует оппозицию. Рабочие в одном пермском общежитии смотрят телевизор и комментируют: «Конечно, если он утром не может вспомнить, что есть какая-то оппозиция, днем у него все милые и хорошие, а к вечеру ему уже на все наплевать…» К этому стоит добавить избиение пенсионеров в Москве на демонстрации, расстрел депутатов ВС РФ и такое давление на левую и рабочую оппозицию, что спецслужбам при Горбачеве и не снилось.
1998 год, в Москве шахтеры с Горбатого моста идут на Красную площадь, колонна скандирует: «Воркута, Ростов, Кузбасс, только Ельцин пи..рас!» Милиционеры в оцеплении ежатся, но не прерывают.
2000 год, Ельцин в праздник Нового года уходит в отставку. По всей стране чокаются бокалами и поздравляют друг друга: «С новым гадом!»
С 2006 года власти, используя настроение масс в отношении Ельцина и при очевидных признаках его близкой смерти, взяли курс на сваливание на Ельцина всех бед и всех грехов, в том числе собственных грехов.
2. В качестве лирического отступления — данные о росте смертности в РФ как результате «реформ» ельцинских и постельцинских. В «лучшие годы» «застоя» смертность составляла 7-8 смертей на 1000 человек населения в год. Ныне по телеканалам блуждает цифра: 15 смертей на 1000 человек населения в год. Вдвое больше. Та же цифра — в бюллетенях, распространяемых на брифингах в администрации Пермского края. В сводные данных по Уралу в Перми смертность в 2006 г. составила 14 человек на 1000 в год. Однако по данным свердловского райздравотдела Перми смертность в Свердловском районе в 2000 г. составила 24,7. Спрашивается, почему официальные данные так занижены, ведь не могла смертность так резко упасть, если социально-экономическая ситуация в РФ только ухудшалась?
Вот данные пермского Бюро ритуальных услуг за 2006 г.: 15400 смертей. Это составляет 15,8 смертей на 1000 человек населения в год. На самом деле в Бюро учитываются только вырытые ямы, но НЕ УЧИТЫВАЮТСЯ те гробы, которые увезены из Перми в другие населенные пункты края, это, по данным ЗАГСа, примерно 1500 смертей. (ЗАГС, в свою очередь, не учитывает бомжей и неопознанных.) Итого 15 400 + 1500 = 16 900, т.е. коэффициент смертности уже равен 17,4. Теперь нужно предположить, что в целях экономии для нескольких неопознанных трупов копают одну братскую яму.
Также нужно учесть Бахаревское кладбище, покойники которого не учитываются в Бюро ритуальных услуг. Плюс часть Пермского района Перми, которая почему-то не включена в территорию города (а остальные населенные пункты ее точно так же включают в территорию Перми, исключая из своей статистики по смертности). К этому нужно прибавить количество трупов, не достигших Бюро, украденных, исчезнувших, брошенных в лесу, брошенных в реку. А как быть с брошенными в роддомах детскими трупами, ведь в «советской» статистике они включались в категорию «до года»? Предлагаю всем помочь обнаружить неучтенную смертность.
3. Смерть Ельцина не вызвала какого-то заметного отклика среди рядовых граждан Перми, и, вероятно, всей страны. По электронной почте от знакомых, в том числе входящих в какие-либо политические организации, мне не пришло ни единого сообщения (за исключением московских правозащитников). В Перми ни в библиотеке, ни в кафе, ни в общежитиях, ни в учреждениях, ни в магазинах, словом, нигде, куда бы я приходил, не слышал, чтобы обсуждали смерть Ельцина. Точно так же нигде не обсуждали смерть Черненко. Только один человек, бывший номенклатурный работник, в разговоре сообщил, что те, кто учился вместе с Ельциным в одной группе в вузе, до сих пор вспоминают его тепло и говорят как о хорошем человеке. Однако мне позвонило несколько человек, по-видимому, на каких-то застольях тему все же обсуждали, меня спросили, что я думаю насчет смерти Ельцина. Я ответил: «Слава богу.» И каждый раз слышал, как звонивший обращается к товарищам: «Он говорит то же самое…»
Ясно одно — политическим трупом Ельцин стал давно, с момента начала своего правления.
***
Видимо, политическое мошенничество – характерная черта нашей скудной эпохи.
Заметив такое обстоятельство, население Запада всё чаще обходится без структур, чье руководство запродано рябому черту на три поколения вперед. Во Франции трудовые коллективы даже общенациональные забастовки теперь уже организуют самостоятельно. Вот так, дядя!
Часть VII
Эх, жизнь неформальная!
«Газета «Завихряйское свободное слово», просуществовала один день…»
Провинциальные неформалы в большинстве своем резко отличались от столичных. Бывало, заглянешь в штаб-квартиру какой-нибудь московской тусовки, сидят там грозные неформалы, треплют языками. Вдруг вбегает еще один: «Бегу к шведскому посольству протестовать! Кто со мной?» Анархосиндикалистскую «Общину» возглавляли историки, люди пограмотнее всяких «Гражданских достоинств» или кришнаитов. Но и они устраивали себе пиар. Собственно, тем и занимались, да еще писали, как социал-демократы, всякие социальные прожекты. Как людям лучше ходить на выборы, как надобно устраивать самоуправление, как надлежит управлять производством. Как-то одного из наших общинники спросили, что он думает об их чудесной организации. «Если делать нечего, - отвесил он, - так можно заняться и тем, чем вы.» Выдели бы вы выражение их лиц, они-то про себя думали… Житель города Лысьва побывал в Москве и поинтересовался жизнью «Общины». «Так чем, собственно, вы всё-таки занимаетесь?» - спросил он. «Фальсификацией истории», - небрежно бросил один из лидеров «Общины» Андрюша Исаев… Ныне Андрюша, как вы помните – выдающийся депутат Гос. Думы.
Не то пермские неформалы. Правда, пермские неформалы тоже любили пиар, но подавали себя так, как подают себя столичные. Если Москва говорила о многопартийности, так и пермские козыряли. Если столица меняла таблички, так и Пермь старалась. Однако в провинции столичные инициативы были малопонятны темному непродвинутому населению. Вот нижнетагильский Совет народных депутатов в течение целого дня обсуждал, выносить из зала бюст Ленина или нет – занятие, достойное мужчин.
Мы возвращались из Донецка со съезда Конфедерации Труда на поезде. В купе нам попался мужик из Енакиево. Мужик рассказал, как в его родном городе после того, как в Москве свергли памятник Дзержинскому, местные демократы вознамерились тоже провести реформу: свергнуть памятник Ленину. Пригнали трактор, нацепили было трос… Случившиеся в той же точке пространства-времени шахтеры отобрали у демократов трос, трактор и чуть было не побили. «Понимаете, - объясняли демократам шахтеры, - если бы от ваших действий кто-то перестал бы ходить с голым задом, мы б вам еще и помогли!,,»
В Перми вообще осечка: только-только на клубе избирателей предложили переименовать улицу имени Розалии Землячки в улицу имени Николая Бухарина (тогда расстрелянный в сталинские годы Бухарин был в моде), как предлагавшему тут же возразили: «Сейчас про Сталина говорят, а вдруг завтра что про Бухарина жуткое узнаем?»
Да… Как анекдот до жирафа, московские крайне необходимые людям реформы доходили до Перми с люфтом по времени. В истории нашего славного города чеканными буквами будет выбито, как депутат Городского Совета Владимир Зотин все же добился того, чтобы Перми было не стыдно перед столицей.
Зотин до начала своей короткой неформальной жизни был математиком, сотрудником Института механики сплошных сред. Что странно. Потому что у Зотина были проблемы с арифметикой. А именно. Вы бы знали, какие вопросы обсуждались на неформальных тусовках в здании городского муниципалитета под председательством Зотина. Например, как передать заводы в руки трудовых коллективов. Видали?! Скажу еще более страшную вещь: если в Москве Новодворская набрасывалась, аки волчица, на тоталитаризм, в Перми один из лидеров Дем. Союза Чудинов – не поверите! - говорил нечто совсем не похожее на столичное реформаторство: «Все мы думаем, как бы передать заводы в руки трудовых коллективов…»
На тусовке Зотина я задал вопрос: «Закон у тебя под руками. Ты понимаешь, что рабочие в лучшем случае получить только нерентабельную часть промышленности?» Зотин: «Не понял…» Ну, как же – есть средняя рентабельность. По закону в руки трудовых коллективов могли попасть максимум 50% акций. То есть, в целом по стране рабочие владели бы только нерентабельной частью экономики. На деле всё обстояло куда хуже: скажем, на «Камтексе», который возглавлял «красный директор» Зенкович (покойный), 98% акций принадлежало администрации и 2% трудовому коллективу. Подобная картина наблюдалась на «Вторчермете», на заводе им. Ленина…
Став депутатом, Зотин сразу забыл о трудовых коллективах. Даже мэр не в состоянии был понять, чем тот занят на столь важном посту. Разве что средства, выделенные на образование, уплыли в неизвестном направлении. Но Зотин доказал, что его имя сохранится в веках.
Вы помните, кого Христос изгнал плетью из храма? Правильно, торгашей. Так вот, по инициативе Зотина, поддержанной мэром Юрием Трутневым, в Перми все ж таки переименовали улицу. Одну.
В Перми есть прорва улиц, названных именами рабочих-большевиков, революционеров, участников революций 20-го века. Улицы имени Александра Мильчакова, Павла Малкова, Ольги Лепешинской, Михаила Овчинникова, Федора Карякина и многих, многих других. В одной Мотовилихе множество улиц носит имена рабочих-большевиков. Здесь и улица имени Якова Кузнецова, и братьев Вагановых, и Петра Обросова, и Павла Огородникова, и Степана Звонарева, Зенкова и т.д., и т.д., и т.п. И, разумеется, в городе есть проспект Ленина! И даже есть улицы, поименованные в честь Розы Люксембург, Карла Либкнехта и других, не российских партийцев, но имевших отношение к революции.
Ни одна из этих улиц не была тогда переименована. В Перми по хотению Зотина сменили название у единственной улицы: имени Карла Маркса. Отчего, почему именно Маркс, не то, чтобы в Перми, в России никогда не бывавший и покоящийся к 1917 году на Хайгетском кладбище, показался местной элите главным для неё злодеем? Вопрос вопросов.
Злые языки тут же предположили: оттого и потому, что еврей Маркс в своей статье «К еврейскому вопросу» весьма негативно отозвался о торгашеских наклонностях евреев. Да еще завернул: «Эмансипация (т.е. освобождение) евреев есть эмансипация человечества от еврейства…»
Много еще утечет воды, пока бывший член КПСС Володя Абашев костьми ляжет, чтобы с огромной для трудовых коллективов топонимической пользой переименовали улицы Коммунистическую и Советскую, а потом тихой сапой и Большевистскую.
… Знаете, почему Суконный лог, который берет начало с улицы Нагорной на Висиме и проходит вдоль Костарёво, назван Суконным? Легенда гласит: шел как-то один рабочий на Мотовилихинский завод по логу. Присел по нужде, а когда встал, забыл штаны суконные надеть. Пришел на работу без штанов. А одна хозяйка увидела штаны, отстирала и повесила на заборе сушить. Думает: «Пройдет их хозяин, заберет.» Якобы с тех пор над новенькими, кто поступил на завод, старожилы подшучивали: «На работу-то по логу шел? Штаны-те суконные на заборе видел?»
И по сей день топонимические реформы в Перми призваны прикрывать голые задницы.
Из книги Шарля де Костера «Легенда о Тиле Уленшпигеле»: «Что делают эти люди? – Они свергают своих идолов. – Зачем? – Чтобы создать новых.»
Часть VIII
Кумир священный
Шел 1983-й год. В книге «Поезд уходит в обратном направлении», напечатанной в журнале «Новый мир», Валентин Катаев таинственно, не указывая авторства, процитировал строки Бориса Пастернака: «А в наши дни и воздух пахнет смертью, открыть окно – что жилы отворить…» Могло сложиться впечатление, что данное стихотворение Пастернака «Рояль дрожащий пену с губ оближет…» находилось десятилетия под запретом, а тут вдруг цензура сделала послабление. Чем не первый росток гласности?
Дальше ростки полезли с таким проворством, что все антисоветчики руками развели. В журнале «Юность» опубликовали поэму Анны Ахматовой: «Это было, когда улыбался только мертвый, спокойствию рад, и ненужным привеском болтался возле тюрем своих Ленинград, И когда, обезумев от муки, шли уже осужденных полки, и короткую песню разлуки паровозные пели гудки… Звезды смерти стояли над нами, и безвинная корчилась Русь под кровавыми сапогами и под шинами черных «марусь»…»
[А вот еще: «Тоска по родине… Давно / разоблаченная морока, / мне совершенно всё равно /где совершенно одинокой / быть, по каким камням домой/ брести с кошелкою базарной / в дом, и не знающий, что мой, / как госпиталь или казарма…» Постойте. Какое-то дежавю. Это же современный автор. Поэт будто повторяет слова рабочего одного завода, который его кормил, а потом был продан, остановлен и разрушен: «Меня будто лишили родины.» Правда, некоторые сотрудники уверяют, что это слова не очень умного рабочего. Что ж. Каждому свое. У Бомарше звучит умнее: «Разве у бедняка есть родина?» Что ж, разве война не пришла сегодня в каждый дом под неопрятным именем ТСЖ?
Ах, да. Это стихи Цветаевой. Марина Ивановна написала их в 1934 году, в эмиграции. «Все признаки с меня, все меты, все даты – как рукой сняло...» Однако заканчивает: «Но если на дороге куст / встает, особенно рябины…» В 1939 году Цветаева вернется в СССР, поселится на даче НКВД. Вскоре арестуют и сошлют на 15 лет в лагерь ее дочь Ариадну, чуть позже расстреляют ее мужа, Сергея Эфрона, сотрудника НКВД. С началом войны Цветаеву и несколько писателей эвакуируют в Елабугу. 31 августа она покончит жизнь самоубийством. Повод – тяжкие отношения с сыном. А причина…
Тогда заводы - строили, а разрушали их фашисты. Впереди была победа в войне, победа, и неоднократная, в космосе, равенство стратегических ядерных сил. Но стихотворение Цветаевой было принято демократической публикой как выражение отрицания родины во время правления Сталина. Оно как бы завершало отрицание родины с октября 1917 года. Стихотворение кочевало от издания к изданию.
Космополитизм придумали не Маркс («рабочие лишены отечества»), не евреи при Сталине, а древние киники (циники). Диоген, который жил в бочке, утверждал, что он человек мира, и отказывался воевать. Патриотичный Сократ, наоборот, воевал. Отрицание родины естественным образом сочеталось у советской интеллигенции со своей исключительностью, надклассовостью: «Моцарт отечества не выбирает, только играет всю жизнь напролет…» И, чтобы шибче показать эту исключительность, приводится противоположный пример серости, специально для профсоюзов: «А дураки любят собираться в стаю…» Поскольку в одиночку занять место в жизни не способны, так и вынуждены действовать безликой массой…
Нет-нет, я люблю песни Окуджавы, Окуджава – это эпоха. Просто в эпоху подпольной гласности и он не избежал общей участи. Когда Черненко пришел к власти, в одной из своих речей он обвинил советскую поэзию в богоискательстве. Думаю, Константин Устинович частность принял за общее. Советская поэзия была охвачена темой, неизменной от Платона до Фридриха Шлегеля, от Бориса Бугаева (Андрея Белого) до алтайского современного поэта Ивана Жданова: своей исключительностью. Художнику нет дела, понимают его или нет, непонимание – беда тех. кто не понимает, народы должны быть благодарны любому телодвижению художника. (Я ничего не выдумываю, не так давно один пермский бард средней руки мне излагал теми же словами данную концепцию.) Вовсе не классы, а деятели искусства творят историю, а Брежнев – всего лишь один из политических деятелей в эпоху Аллы Пугачевой. Оказалось же…
Оказалось, что критикой тоталитаризма и антикоммунизмом по мановению гуманитарной интеллигенции оказались охвачены почти все выдающиеся писатели не только Советской России, но и царской. Особенно, «Бесы» Достоевского с уж очень метафорическим описанием стачки на Невской бумагопрядильной фабрике и фундаментальная «слезинка невинного младенца» из «Братьев Карамазовых» к месту и не к месту. «Лежит милая в гробу, - писала тогда в «Литгазете» поэтесса Юнна Мориц о русской литературе, - я пристроился – гребу, нравится-не нравится – терпи, моя красавица!» После обстрела «Белого Дома» и того, как смертность превысила рождаемость, слезинку в светском обществе поминать не принято. На приемах, фуршетах, раутах и беседах с общественностью принято безоглядно любить родину. «Странное дело, - поражается московский физик-ядерщик, писатель и пианист Иона Один, - было одно правительство – любовь к родине. Потом переворот. Снова любовь. Любовь – переворот – любовь. Порнография какая-то…» Ленин был более разборчив. Вот когда взяли власть, тогда «Социалистическое отечество в опасности!» Грамши говорил, что Ленин был великим интернационалистом потому, что был глубоко национален.]
Отметился неизданным и широко известный в Перми поэт Николай Домовитов. В 1990-м вышел в свет его сборник, где рядом с разрешенными Ольгой Берггольц и Виктором Боковым и, естественно, с солидной подборкой себя самого соседствовали страшные для тоталитаризма Даниэль, Коржавин и обериут Олейников. «Я влюблен в Генриетту Давыдовну, а она в меня, кажется, нет. Ею Шварцу квитанция выдана, мне квитанции, кажется, нет. Ненавижу я Шварца проклятого, за которым страдает она, за него, за умом небогатого, хочет замуж, как рыбка, она.» Очень страшно. Сборник назван составителем «Зона». Пермское книжное издательство, серия «Малая библиотека поэзии».
Сына писателя Платонова, как и дочь Цветаевой, арестовывали. Сам писатель запретным не был, он был безработным, полы подметал в доме литератора перед проходящим мимо в собольей шубе Фадеевым, а запрещены были две его книги. Когда стали нагнетать гласность, издали его запрещенный «Котлован», затем и «Чевенгур».
Не отставали газеты, в «Известиях» была напечатана статья Татьяны Самолис «Очищение», где в письмах трудящихся обвиняли членов КПСС, утративших моральный облик коммунистов. Эту статью перепечатывали в самиздате! В журнале «Вопросы истории» опубликовали «Портрет тирана» Антонова-Овсеенко, который ранее распространялся лишь в виде пачки фотографий. Антонов-Овсеенко, сын того самого Антонова-Овсеенко, утверждал, что сталинские репрессии унесли ни много, ни мало 110 тыс. человеческих жизней. Где он столько народу набрал в России для репрессий.
Официальные издания принялись публиковать не только антисталинские книги, но и антиленинские. Лидер пермского Демократического Союза Сергей Быченков удивлялся: «Такую чушь пишут про Ленина, что, видно, нам же и придется его защищать…»
Удивительно было совсем другое. С чего это вдруг стихи Пастернака стали запрещенными? Да ведь именно это его стихотворение, которое «тайно» цитировал Катаев, сто раз пропечатано во всех советских сборниках! Обнаружилось, что в «Котловане» Платонова нет ровным счетом ничего антисоветского. Как и в «Докторе Живаго». Как и в стихах убитого в концлагере большевика Владимира Нарбута. Оказалось, что в ранее якобы запрещенных книгах неофрейдиста Эриха Фромма содержалась как раз критика капитализма, да и то невесть какая. Кстати, пара его книжек была издана в СССР. Что Фромм, работы самого Фрейда задолго до перестройки можно было без труда почитать – да и переснять на фотокопию – в библиотеке мединститута. Редакторы солидных газет и журналов вели себя, как старый еврей из «Похождений бравого солдата Швейка», который продал солдатам старую тощую корову за рекордсменку престижных выставок.
Больше того. Самые выдающиеся деятели страны Советов, известнейшие актеры, режиссеры, ученые-обществоведы – неожиданно потеряли память. Они совершенно ничего не знали, что происходило в СССР в эпоху Сталина. Вообще ничего. Ни про репрессии, ни про концлагеря. Будто они все скопом не почитывали (тайно) солженицынский «Архипелаг ГУЛаг» еще до издания в Париже в 1973 году. Будто не было XX съезда КПСС, осудившего культ личности Сталина, не было речи Хрущева, где он указывал на конкретные жертвы репрессий.
Тот, кто интересовался историей страны, легко мог найти в областной библиотеке книгу Дьякова «Повесть о пережитом». В ней задолго до «ГУЛага» рассказывалось о концлагерях, не говоря уже о книжке Солженицына «Один день Ивана Денисовича», изданную в «оттепель» в «роман-газете». Не было запрета на книгу генерала Горбатова «Годы и войны». Печать спецхрана не накладывала никаких ограничений, весь спецхран легально выдавался по знакомству. Свободно выдавали книгу репрессированного генерала Горбатова «Годы и войны». Троцкого было в библиотеке – зачитайся, например, его «История русской революции».
Книга репрессированного большевика Артема Веселого о гражданской войне «Россия, кровью умытая» вообще была переиздана в 1983 году и спокойно лежала в книжных магазинах. А диссиденты преподносили ее как что-то там где-то и кем-то запрещенное.
Но нет! Ничего не помнили деятели культуры. Когда же они неожиданно узнали о культе личности Сталина, известный режиссер, член КПСС Марк Захаров торжественно, перед телекамерами, сжег свой партбилет. Вот так. На Никиту Михалкова вскрывшиеся ранее опубликованные факты оказали такое воздействие, что он стал монархистом. А ведь до этого снял два прекрасных фильма о положительных большевиках и отрицательных белогвардейцах: «Раба любви» и «Свой среди чужих, чужой среди своих». Ай-я-яй.
Русские поэты, говорил Пушкин, не то, что в Европе. Поэты в Европе – нищие, зависимы от господ. А мы одной крови с царями, голубой. Позднее Пушкин скажет: «Дурь голубой крови.» О, теперь-то мы знаем, что такое деятели культуры… Как Пушкин опередил время!
Если непредвзятый свидетель глянул бы на происходившее со стороны, на эти судорожные метания советской элиты, он не мог бы не отметить, что вся сваленная на головы рядовых граждан гласность – будто впопыхах, в спешке. Куда ж спешить? Разве – кого опередить? Кого же, не диссидентов ведь. Их самиздат распространялся в узком кругу. За чтение, хранение, распространение воспоминаний Надежды Мандельштам или «Крутого маршрута» Евгении Гинзбург грозил срок.
«Была литература запрещённая, - добавляет Николай Гудсков, - а была не печатавшаяся. Например, стихи Гумилёва не печатали, но и не запрещали: то же самое с приведённым тобой в пример Фрейдом. Зато получить книжку из спецхрана - что легально, что нелегально, уж если она туда попала, может быть, где-то и было возможно, но мало где. А вот ксероксы были источником доходя для тех, кто имел к ним доступ. Официально, чтобы скопировать бумажку, надо было добыть кучу разрешений. А неофициально машину обслуживали простые работяги, и зарабатывали на доступе к дефицитной машине неплохо!»
Что же там, в этом запрещенном самиздате, было такого страшного по сравнению с тем, что было опубликовано в СССР? Ровным счетом ничего. Только кое-что было добавлено… Например, эпизод, где верующие наиболее стойко переносили тяготы лагерной жизни. Или о коммунистической утопии. Но ведь кто даму ужинает, тот ее и танцует! Материалы, изданные на Западе, могли не вызвать особого доверия, ибо муза в Европе зависима от господ. Так и оказалось. Наш неформальный «Союз коммунистов», получив крамолу из рук московских диссидентов, немедленно переправил ее в трудовые коллективы. Реакция рабочих была, скорее, негативна, чем позитивна. И не могло быть иначе.
Например, в журнале «Посев», дожившему до времен выдвижения Лебедя в президенты, однажды опубликовали фото пакетиков с химическими веществами, которые находились на вооружении Советской Армии. На пакетиках надписи: «иприт, синильная кислота», «фосген, дифосген», «зарин, зоман, V-газы». Как относиться к такой дешевой фальсификации? Каждый, кто в школе проходил «Гражданскую оборону», знает, что эти пакетики – вовсе не ядовитые вещества, а индикаторы этих веществ. Во время войны их вставляют в насос и прокачивают через них зараженный американцами воздух…
Однако в среде партийных идеологов и сотрудников КГБ царило экзальтированное отношение к неформалам и, в первую очередь, к диссидентам. Они были значительнее шпионов! Страшнее коррумпированных чиновников! Главное – на виду, так легко заработать «звездочку»… Так, господин Вяткин? «Реально действительность диссидентов, - на полном серьезе пишет Сергей Кара-Мурза, - постоянно присутствовала в сознании практически всей интеллигенции, в особенности партийно-государственной элиты. Тот факт, что она непосредственно не достигала крестьян и в малой степени достигала рабочих, дела не меняет — идеи диссидентов до этих массивных групп населения доводили агрономы и учителя, врачи и инженеры.» (http://www.kara-murza.ru/books/evrei/evrei22.htm)
Не представляю, как в колхозах агрономы трактовали трактористам политику Буковского или Щаранского, но буду сейчас перечислять фамилии, а вы попытайтесь вспомнить: Горбаневская, Богораз, Подрабинек, Григорьянц… Не получается? А ведь это одни из самых выдающихся диссидентов. Нет, не сыграл диссидентский самиздат хоть мало-мальской роли в жизни СССР. Не сыграл.
Но на свете были не только проамериканские диссиденты. «Сами диссиденты, - считает Николай Гудсков, - идеологически никогда не представляли единой группы диссидентов. Но они в концентрированной форме выражали те идеологические тенденции, которые существовали в интеллигентской среде в целом. Было три основных тенденции (с внутренней дифференциацией, конечно): националистическая, либеральная и ленинская. Из одной выросла - и очень быстро! - "Память" (сюда относится и Солженицын), вторые создали идеологию для номенклатурной революции (но и большую часть правозащитной оппозиции), третьи - это и Григоренко, и Борис Ихлов собственной персоной, и марксистские рабочие группы. Человек, занимавший промежуточную позицию между либеральным и социалистическим направлением - Сахаров - сейчас полностью присвоен либералами, что я считаю большим недомыслием всех социалистов, которые отвернулись от того, чтобы использовать его имя и полезные идеи.»
Никогда себя к диссидентам не относил, а в условиях легализации буржуазных отношений в СССР возобладали проамериканские диссиденты. Тем не менее, весь их самиздат был полностью подконтролен. Ведь книги, доставляемые из-за рубежа, тиражировались на ксероксах, которые находились во вполне определенных местах: библиотеках, вузах, различных предприятиях, обнаружить место тиражирования не составляло труда. Проследить за тем, кто доставлял копии «потребителям» - тоже.
Чуть не забыл, самое важное: госпожа Самолис позднее стала сотрудником пресс-службы ФСБ.
Ленин расценивал малочисленную российскую интеллигенцию двояко. С одной стороны, он писал, что интеллигенция первой чувствует чужое классовое унижение. С другой стороны – это социальная «прослойка», которая продается тому, кто у власти. В Британской энциклопедии дается следующее определение интеллигенции: это те индивидуумы, которые умеют мыслить самостоятельно. Когда же интеллигенты, тихо расплодившись из прослойки в ого-го целый слой, оказалось, что англичане несколько польстили цвету нации, а Ленин оказался прав только наполовину.
Кого хотели опередить
И вообще свобода слова начиналась вовсе не с диссидентов. А с АЦПУ ЭВМ Новосибирского университета, на которых распечатывались речи трезвенников: Углова, Жданова, Мерзлякова. В Перми в ПГУ трезвенническую группу создал биолог Алексей Накоряков, брат ректора Новосибирского университета. Трезвенники (Всесоюзное добровольное общество борьбы за трезвость) резко отличались от диссидентов, во-первых, тем, что были патриотами и не обожали США, и, следовательно, во-вторых, тем, что в своих материалах использовали исключительно советские источники. Действовало это неотразимо. Физика Жданова слушали на заводах, стоя после смены и затаив дыхание. Пермский обком КПСС не дал выступить Жданову. Перепуганные власти бросили на дело подавления трезвеннического движения официальные профсоюзы, ВЦСПС, в лице Акимова. Михаил Горбачев тогда заявил: «Мы не можем допустить в таком деле кампанейщины…» Запретил продажу спиртных до 13.00, ввел талоны на водку и безалкогольные свадьбы. За что его прозвали «минеральный секретарь». Трезвенническое движение было дискредитировано и надолго затихло. Чтобы подавить – нужно возглавить.
Любопытный момент.
К «трезвенникам» примыкал писатель Астафьев. Другой писатель, Натан Эйдельман, поступил, мягко говоря, неэтично, опубликовав – в самиздате же – свою с ним переписку. В переписке Астафьев – на позиции русского шовиниста, антисемита, а Эйдельман отщелкивает его по носу. В антисемитском ключе писал и Мерзляков. В 1986 г. вышел в свет 1-й сборник материалов нашей подпольной ГПД – «Группы продленного дня» (с 1986 г. Союза коммунистов, с 1990 г. – политобъединения «Рабочий»). Помимо статей на тему Советов, программной и других, в сборнике под псевдонимом – две мои статьи по алкогольной теме с критикой Всесоюзного добровольного общества по борьбе за трезвость (ВДОБТ), в том числе «Как Новосибирск объясняет пьянство».
В частности, в статьях указывалось, что сухой закон в СССР отменяли постепенно: сначала в 1923-м, когда Ленин уже не мог возражать – разрешили 30-градусные напитки. Затем Сталин объяснил разрешение 40-градусной водки примерно так: можно было бы взять займ у буржуазии. Но тем самым поставить страну в зависимость от зарубежного капитала. Придется пойти на такой шаг, как занять у собственного народа.
Однако после этого возникло множество обществ трезвости, которые успешно мешали пополнять бюджет, а Сталин еще не вошел в силу, чтобы их передушить.
Диссиденты ненавидели Астафьева до того момента, пока писатель не начал лить грязь на победу в Великой Отечественной войне. Тут они мгновенно перестроились и возлюбили Астафьева со всем пылом молящегося черта. Пермская диссидентка-мемориалка Таня Курсина быстренько нашла в окрестностях города какую-то завалящую дачку Астафьева, а когда тот помер, шуранула, в чем была, в Сибирь, на похороны.
Впрочем, если поглядеть на базовые, вполне определенные моменты мировоззрения трезвенников, возникает впечатление, что ВДОБТ возникло не совсем самостоятельно, но это уже другая история. Укажем лишь, что в 80-е истоком антисемитизма «трезвенников» стали - в том числе - книги сотрудника ЦРУ Климова. Всё скопом ВДОБТ – за Сталина: «Сталин сдал трезвую страну.». Русофилы Васильев, Шафаревич, Куняев, Глазунов, все, кто группировались вокруг общества «Память» - не «от Климова», доморощенные, тоже терпеть не могут янки и обожают Сталина. «Память» поддержана КГБ. Не кажется ли читателю странным, что интересы КГБ (элиты КПСС) совпадают с интересами ЦРУ?
Независимо от трезвенников и, пожалуй, чуть раньше, свою подрывную деятельность начали неформальные марксистские группы. Как и трезвенники, марксисты-подпольщики просто анализировали советские источники и результаты, смачно оснащенные цитатами из работ Маркса, Энгельса и Ленина, докладывали населению. Из подполья. Эффект был еще сильнее: иногда одна-единственная листовка обходила целый завод.
Кстати, задолго до перестройки брат ленинградского физика Мигдала, философ, начитавшись опять же Маркса, Энгельса и Ленина, принялся ходить по улицам, хватать людей за руки и объяснять им, в какой стране с точки зрения марксизма-ленинизма они живут. Когда к нему пришли с обыском, кроме дозволенной литературы ничего не обнаружили. Мигдала выслали из страны, и он стал одним из наиболее почитаемых студентами преподавателей Калифорнийского университета.
Марксисты-подпольщики классическим философским образованием не страдали. Они страдали в институте на семинарах по истории КПСС, философии, политэкономии и научному коммунизму, когда заставляли выписывать из трудов классиков строго определенные цитаты. Цитаты были пронумерованы, ограниченны указанными страницами (как правило, одной, максимум двумя) и занесены в книжечку: «Издание такого-то института».
По мнению Николая Гудскова, в темном царстве все же были лучи света:
«Казённый марксизм в вузах, на политзанятиях и т.п. был совсем не всегда и не везде так плох. Конспектирование не всегда ограничивалось набором цитат, соответствующие произведения никто не мешал читать, и кто действительно хотел - читал. Преподаватели тоже были разные. И издававшаяся литература тоже была разная - был идеологический мусор, но были и очень серьёзные книги (по крайней мере по частным вопросам). Я сам по комсомольской линии вёл в застойнейшие годы политзанятия, и не я один такой - и для рабочих в том числе. Выводы о положении рабочих в стране из моих занятий они делали очень правильные, причём сами, хотя я ни одного "неправильного" слова не произносил. А научился я этому у кое-каких вузовских преподавателей... Так что на самом деле инженеры (и агрономы?) иногда таки доносили кое-какую неортодоксальщину до "народа"».
Как ни говори, подпольщикам пришлось ворошить классическую литературу сызнова. И основательно: ведь им противостояла вузовская профессура. Никакая западная пропаганда не могла сравниться по степени воздействия с реальным марксизмом-ленинизмом. Статьи неформального Союза коммунистов о печати, об отсутствии Советской власти в СССР, по алкогольному вопросу, о нелепой системе выборов и привилегиях депутатов и т.д. автор этих строк в 1986 году отправил в Добрянку своей ученице Любе Марфиной. Люба показала материалы папе. Отец оказался одним из руководителей Добрянской ГРЭС. Вероятно, материалы изначально глядели и в парткоме, и в 1-м отделе (структура КГБ на предприятии). Обсудили на собрании трудового коллектива. Люба прислала письмо: «Одобрили.»
Те же крамольные материалы в 1987 году попали в руки рабочих КАМАЗа. Работяги развесили их на информационном стенде, читал весь завод. Эти же материалы стали первым изданным не за рубежом самиздатом в Перми. Но главным носителем гласности оставались листовки, это ноу-хау неформалов-марксистов. Ни анархо-синдикалистская «Община» со своим бюллетенем, ни троцкисты, патронируемые из-за рубежа, ни тем более либерально-демократические группы листовками еще долго не грешили, а у заводских проходных и показываться не считали нужным.
Могут сказать: с вашими-то тиражами против миллионных тиражей официальной прессы? Как посмотреть: тот, первый Союз коммунистов, возникший еще при Марксе и руководимый Вейтлингом, издавал всего лишь 400 экземпляров своего бюллетеня.
В мечтах активистам нашего, современного Союза коммунистов грезились десятки, сотни отважных борцов, сидящих за прекрасными югославскими пишущими машинками «Унис» и печатающих правду жизни. Увы. «Унис» был дороговат, а на одной машинке тысячные тиражи не сделать. Мини-ЭВМ только входили в моду и тоже были не по карману. Тогда я по знакомству достал восковку, с помощью которой печатали на ротапринте. Первые листовки в Перми были созданы с ее помощью и… Сначала расскажу. Стиральная машина 80-х годов состояла из бачка, мотора с диском, вращающим воду с бельем в бачке, и двумя прижатыми друг к другу валиками для отжимки белья, поворачиваемые ручным рычагом. С помощью этого валика в ванной Сережи Просвирнина мы и произвели на свет первые пермские листовки. Писал их Игорь Аверкиев. Содержимое листовки было жестоко раскритиковано, и свет они не увидели.
Позднее одним только нашим Союзом коммунистов было издано свыше двух тысяч разных типов листовок. С переменным успехом. Листовка о том, как обустроить с помощью новых КТУ фонд оплаты труда на заводе им. Ленина не вызвала отклика. Позвонил лишь один рабочий. Информация с предложением помочь отстоять права рабочих при совмещении работ, розданная у центральных проходных «Пермских моторов», не привлекала вообще никакого внимания. Еще одну листовку рабочие завода им. Ленина запомнили только по анекдоту в ее начале. Зато листовки с призывом к забастовке и советом не подписывать заявления об увольнении по собственному желанию на короткий строк сохранили рабочим «Велты» и «Инкара» свыше 2000 мест. Та же самая листовка остановила увольнение 3500 рабочих свердловского «Уралтрансмаша». Еще одна листовка подвигнула рабочих пермского «Машиностроителя», которым задерживали зарплату, впервые на Урале перекрыть транспортную магистраль.
Еще похвалюсь. Аргентинец Пабло Слуцкий, эмиссар троцкистского Международного Союза трудящихся, посетил славную Пермь и поучаствовал вместе с нами в раздаче листовок у проходных «Пермских моторов». Листовки закончились, и мы направились к остановке трамвая. Пабло долго оглядывался. Потом сказал: «После наших пикетов вся улица покрыта выброшенными листовками. У вас очень культурные рабочие, ни единой листовки не бросили на тротуар.» Если б Пабло видел тротуары у завода после пикетов «Яблока»…
Между делом – как не пошалить. Только президент Горбачев издал закон, что его нельзя оскорблять, тут же вышел журнал «Взгляд», в котором все зубы источили о запрещение, соревновались, кто шибче укусит, и без зазрения совести сравнили с загнивающим Западом, где книжка Герберта Блока «Герблок в Зазеркалье» с матерщиной в адрес Рейгана стала бестселлером и даже получила какую-то премию.
Гласность против свободы слова. Это тривиально
Таких организаций, как Союз коммунистов, по стране оказалось свыше сорока. У многих были печатные издания. В Магнитогорске издавался «Набат», в Ярославле «Информационный листок», в Волгограде «Рабочий вестник».
В 1990-м году Союз коммунистов вошел соучредителем в Российское политическое объединение «Рабочий». Объединение, в свою очередь, учредило журнал «Взгляд» с редакцией в Перми (было издано 44 номера) и газету «Евразия» с редакцией в Свердловске (издано 2 номера). Многие региональные ячейки объединения имели собственные издания. Магнитогорск вместо «Набата» издавал «Рабочую газету» и бюллетень «ИРА» («Информационное рабочее агентство»). Пермский «Рабочий вестник» впервые в стране опубликовал дневник Петра Сиуды, репрессированного участника Новочеркасской трагедии, позднее уничтоженного спецслужбами. Местные социал-демократы потом спрашивали: «Это действительно было?»
Конечно, в стране издавались и анархистские «Община», «Черная звезда», «Новый Нестор», и журнал «Слово» (в Свердловске), и либеральная «Экспресс-хроника», и диссидентский «Хронограф», и кузбасская «Наша газета», и брошюры Народных Фронтов и даже Народно-трудового Союза, чью деятельность разоблачили в фильме «Судьба резидента». Брошюры христианских социал-демократов, «Памяти», Радикальной партии, конституционных демократов, Свободной международной организации трудящихся (СМОТ, в противовес «официальной» МОТ, прибыли с миссией из-за рубежа), разнообразных социалистов и даже членов нового Учредительного собрания гуляли по стране. Но Пермь эти издания почти не достигали. (Кроме, разве, демсоюзовского «Свободного слова», почти что «Завихряйского свободного слова».) Их добывали проездом в Москве. Все они были самоокупаемы, в переходах метро можно было продать свыше 1000 экз. самиздата за смену.
Не то в Перми. Если в нашем «Рабочем вестнике» были статьи о ситуации на конкретном заводе, рабочие, бесплатно получив газету у проходных, читали ее уже в транспорте. Если же там не было ничего конкретного об их заводе… мы попытались продавать «Рабочий вестник» рядом с 1-м гастрономом, наискосок от горсовета. Что только не предпринимали для рекламы. Кричали: «В Красновишерске 1-й секретарь горкома расстрелял из установки «Град» мирную демонстрацию феминисток… Самосожжение рабочего Нытвенского металлургического, которому не выдали рукавицы…» И т.п. Ничего не помогало. Один респектабельный рабочий, проходя мимо, взял экземпляр, полистал, спросил, за кого агитируем. «За рабочее движение», - ответили ему честно. «Ну, оно еще когда будет…» - сказал рабочий, зевнул и вернул газету.
С перепугу аппарат принялся было сам создавать неформальные структуры и неформальные издания на подмену, например, Объединенный Фронт трудящихся (ОФТ). Некоторые работяги на митингах путали и подозрительно спрашивали неформалов-марксистов: «То, что вы говорите, попахивает ОФТ…» Скоро ОФТ за малым исключением исчез, будто его и не было. Подольше прожил астраханский ОФТ. Его лидер Олег Шеин, как мы отмечали, ныне депутат Гос. Думы по спискам «Справедливой России». Не остался конфетами не охваченным и издатель примитивного «неформального», единственного в глянцевой обложке, журнальчика формата А6 «Век XX и мир», стукач Глеб Павловский, он вошел в команду президента Путина, и ему было присвоено гордое звание политтехнолога.
Увы, увы, наивные надежды неформалов-марксистов на революционность (или хотя бы на бескорыстие) интеллигенции и рабочего класса при столкновении с действительностью развеялись, как дым. Как пишет Ленин в статье «Памяти Парижской коммуны», десятилетия активности народников разбились о стену равнодушия масс.
Так что особенно против распространителей инакомыслия не боролись. Поступили по-другому. Цивилизованно. С чего это вдруг, пишет Ленин в статье «Партийная организация и партийная литература», мы будем давать деньги на издания, направленные против нас же? Ленинский метод был взят на вооружение международной буржуазией. С той поры свобода слова существует только для тех, у кого на нее есть средства. Правда, они имеются и у крупных левых организаций. Для борьбы с ними был использован другой метод: плюрализм мнений. Масштабно впервые использован в США в 60-е прошлого столетия. Если на одну левую газету приходится до сотни правых, ультралевых, центристских, левоцентристских, порнографических, феминистских, баптистских, экологических, вообще никаких и т.д., и т.д., и т.п., голос борца за справедливость потонет в белом шуме армады борцов за справедливость как левых, как центристских, так и правых…
Из неформальных изданий сохранились единицы, как правило, либерального толка, такие, как «Хронограф». Из многочисленных «Рабочий вестников» сохранился только пермский и до сих пор продается, но только не в Перми, а в московском магазине политической литературы «Фаланстер». Кстати, тираж расходится до последнего экземпляра. Еще газета «Борьба» Елены Саратовских, но Перми она уже не достигает. Попытка создать «общенеформальную» пермскую газету окончилась провалом. Сегодняшние «Пермские новости», всплывшие из недр перестроечного клуба избирателей стараниями члена Союза коммунистов Сергея Мазеина, покойного Половодова и др., никакого отношения к неформалам не имеют.
От неформальной правды осталось только одно воспоминание: названия статей. До перестройки ходил анекдот-тест: если подставить под фотографией полового акта названия статей газеты «Правда», любое подойдет: «Крепить союз города и села», «Выполним досрочно», «На международной арене», «Смелее осваивать новую технику», «Происки ЦРУ» и т.п. Неформальщина похоронила навсегда эти правдинские штампики названиями своих статей: «Перманентный перформанс», «Акционерная форма шизофрении», «Коммукраты и демонисты», «Неклассовый враг», «Очередные задачи антисоветской власти» и пр. Сегодня прежняя практика названий сохранилась лишь в ряде компартийных газет, а в Перми – в «Профсоюзном курьере». Зато в «Деловом Прикамье» сочинение названий стало целым искусством, больше того, название заметок хроники просто подменяет их содержание…
Ноги современной полностью ангажированной журналистики, разумеется, растут из журналистики советской. Как возглавлял Ясен Засурский факультет журналистики в МГУ, так и возглавляет. Ничего не изменилось. Просто скрытое стало явным.
За что боролись?
В 1990 году в неформальном леволиберальном бюллетене «Сибинфо» (Тюмень) напечатали карикатуру: перед залом со слушателями мужик повторяет слова лидера ВКПб Нины Андреевой: «Не могу поступиться принципами!» Трибуна скрывает от зала, что мужик стоит без штанов с голым задом. Когда же грянула гиперинфляция, тележурналисты задали вопрос любимому всеми нами актеру Юрию Яковлеву, что важнее – демократические принципы или кусок хлеба, Яковлев ответил: «А… разве говорить о куске хлеба – это интеллигентно?..» А ведь был удостоен орденов Ленина и Трудового Красного Знамени, победитель конкурса-смотра «Золотые маски», награждён знаком «Серебряная маска» за лучшее исполнение мужской роли, и не кого-нибудь, а социалиста Сальвадора Альенде в фильме «Неоконченный диалог». Ах, голубая кровь, ах, независимая муза… Ай-я-яй.
В телепередаче «Суд времени» Леонид Млечин много раз повторял: «Да, плохо люди живут, зато мы можем это свободно обсуждать!» Сергей Кургинян спросил, что для него дороже: низкая смертность или свобода слова?
На вопрос отвечает Ромен Роллан в диалоге Вивекананды и представителя общества матери-коровы: «В Индии дети гибнут от голода, что ваше общество сделало для того, чтобы они были сыты? – Наша задача – охрана священной матери-коровы… - Вам не жаль тех, кто умирает от голода? – такова их карма… - Коровы, которые идут на бойню, тоже следуют своей карме! – Как Вы можете так говорить, корова – мать наша! – По Вам я это явственно вижу!»
Сегодняшние журналисты на полном серьезе утверждают, что заказные статьи – норма, а нормы морали в цивилизованном мире - чистая условность. Хотите, назову этих журналистов? А тот, кто не утверждает, просто тихо пишет «заказуху». В России свободная пресса, она способна написать, что угодно. Если заплатят. Не платят – свободна. Но свободная пресса свободна и НЕ написать. Разумеется, за деньги. А если откажутся платить, обязательно напишет! Привести местные примеры?
Впрочем, что касается телеканалов, здесь царит полная подконтрольность. Пермские телекомпании, прежде чем выдать сюжет в эфир, звонят в администрацию края и запрашивают: «Можно?» Если сюжет касается коррупции тех, кто спонсирует телеканалы, он легко снимается с эфира – по телефонному звонку коррупционера.
Причем СМИ совсем не обязательно доносить правду. Вернее, даже обязательно доносить неправду! Иначе материал не продашь. Кто бы смотрел «Военную тайну» Игоря Прокопенко, если б он не врал про инопланетян и параллельные миры. Любопытно, что у Прокопенко «тарелки», как правило, массированно прилетают в кризис… И после всего этого вся демократическая общественность поднимает вой, когда посягают на священную корову – свободу слова!
Вопрос только один: чью именно? Ведь плюрализм мнений коснулся не только СМИ. Он перекочевал на заводы. Вместо одного собственника – прорва, и неизвестно, где, не знаешь, против кого бастовать. Если раньше у рядового рабочего была возможность высказаться на собрании трудового коллектива, то ныне у трудового коллектива нет даже возможности стать миноритарием, последние акции у него вытянули, задерживая зарплату. Рабочий в демократической России лишен свободы слова. Помнится, Валерия Новодворская обещала отдать жизнь за то, чтобы ее оппонент имел возможность высказаться. Что-то она не спешит…
Даже Андрей Караулов в «Моменте истины» передвинул на три десятка лет вперед «открытие» стихотворения Мандельштама: «Мы живем, под собою не чуя страны, наши речи за десять шагов не слышны…» Можно продолжить: «А в наши дни и воздух пахнет смертью…» Как умеют предвидеть поэты!
…
И еще. Когда Цветаева в эмиграции написала о родине, это было изгнание немногих. Сегодня бездомная и без всякой эмиграции – вся страна, кроме ее хозяев. «Мне совершенно всё равно, /где совершенно одинокой / быть, по каким камням домой / брести с кошелкою базарной / в дом, и не знающий, что мой, / как госпиталь или казарма…»
________
Примечание: Вяткин в 80-е возглавлял 5-й отдел пермского КГБ. Был повышен в должности: стал главой тюменской ФСБ.
Часть IX
Многопартийность – враг свободы
«Сука ушла!» – припевали в лондонском метро и приплясывали, когда Маргарет Тэтчер покинула свой пост. Дарэм, целый город в 130 тысяч жителей, безработных, повышенный подушный налог, отмена профсоюзных образовательных программ, отмена бесплатных медицины и обучения, удар по профсоюзу докеров и еще ряд подобных реформ, грянувших после распада СССР – вот итог деятельности Тэтчер. Социалистическая партия пыталась воспрепятствовать закрытию шахт, в ответ Тэтчер вместо 31-й прикрыла 33 шахты. Но это не всё.
Горняки Дарэма сами, без участия властей, ежегодно организуют День шахтера, и не видно, чтобы они были озабочены нехваткой денег. Безработный докер из Ливерпуля имеет прекрасный двухэтажный особняк, шикарное авто, садик у дома. Безработный металлург из Манчестера имеет не ахти какое авто, зато трехэтажный особняк, два душа на разных этажах, палисадник… А в СССР, когда население только-только вместе с огуречной рассадой и курами переехали в новенькие хрущевки, семьи мылись в воде из трубы отопления.
«Ну, и что, - говорит металлург Боб Майерс, - в те годы мы жили точно так же. Но потом пришла Тэтчер. И принялась сокращать социальные программы. Тогда рабочие стали бороться за свои права. В результате мы имеем то, что имеем, а партия консерваторов исчезла, на ее развалинах - партии того, другого, третьего олигарха…»
На безрыбье у власти, в конце концов, встали лейбористы. Защитники человека труда. Оказалось – неожиданно, как солнце из-за туч – они ничем не лучше консерваторов. Тогда… зачем, собственно?
По всему миру наблюдается рост абсентеизма: не желает население участвовать в выборах. Разочаровалось в политических партиях. В такой образцово избирающей стране, как Франция, где на выборы приходит порядка 80% избирателей, однажды избрали Ширака. И – как солнце из-за туч – увидели, что не оправдал новый президент надежд трудящихся, стал сворачивать социальные программы, повышать пенсионный ценз… Тогда – зачем, собственно? И грянула, буквально через полгода, общенациональная забастовка. Обошлись не только без партий, но и без профсоюзов.
В демократической России западный вековой опыт прошли за недели. Прокурор Валентин Степанков, чтобы избраться в Гос. Думу, создал в Перми фонд борьбы с наркоманией «Пульс». Привлек средства. И набрал голосов в два-три раза больше, чем выдвиженцы по партийным спискам. Позже, права, истина озарила лица избирателей, как солнце из-за туч: сразу же после избрания Степанкова депутатом фонд исчез, как шамаханская царица, будто и не было его.
Разнообразные фонды и объединения начали плодиться, как саранча. В Перми одно время насчитывалось 1440 различных политических и общественных организаций, среди них до десятка коммунистических.
Дабы ситуация стала цивилизованной, наверху приняли решение укреплять и содействовать. Партиям, участвующим в выборах, по примеру просвещенного Запада, государство увеличило квоты и выделило из наших налогов деньги. В Аргентине деньги партиям дают не только за избирательную службу, но даже доверяют фонды, скажем, фонд помощи безработным - в надежде, что те разворуют, конечно, но не столько, сколько государственные мужи. А те пользуются: деньги выдают только тем, кто пришел на протест…
Не буду говорить о монетизации льгот, о новом пенсионном законодательстве, о последовавшем снижении числа пенсионеров с 40% от численности населения (как в СССР и ельцинской России) до 28,7%, о последовавшей отмене порога явки и прочем. Разговор не о том.
В пермскую телекомпанию «Ветта» однажды пришел человек и попросил прийти на митинг. Выделенный для беседы журналист деловито осведомился: «Какая партия проводит?» Никакая, ответили ему, люди будут митинговать самостоятельно. Их собственные интересы ущемляют, вот они и митингуют. «Такого не может быть», - сказал журналист, - за протестами всегда кто-то стоит. Самостоятельно население ничего не может.» То есть, уже сложился стереотип, что может население, а что нет. Вместо гражданского общества – партийное. Возникла какая проблема у человека – он обращается в партию. Работодатель нагнул, в больнице путевку не дали, муж изменил – в партком… Желательно, не в один, а в несколько. Партия – посредник. Партия, в свою очередь, ему либо поможет, либо нет – как бог на душу положит. Но пишут, и пишут - в своем гражданском бессилии пишут и Жириновскому, и Зюганову, и в Страсбургский суд. Партии же проявляют разборчивость. Анастасия Павловна Баженова по причине мизерной пенсии пермских стариков обратилась за помощью к Григорию Явлинскому. Явлинский с ходу спросил: «А Вы за какую партию голосовали?» Вот так, если голосовали не за Явлинского, какие могут быть пенсионеры. Случай этот – не что-то из ряда вон выходящее, а принятая партиями практика.
В 1993 г. в Париже состоялась 600-тысячная демонстрация учителей. Шли учителя с детьми, из Марселя, Лиона, Бордо, за ними – профсоюзы, за ними – партии. Последним шел организатор – Социалистическая партия. В Перми в те же годы на одной первомайской демонстрации профсоюзы дрались с КПРФ за руководящее место в колонне, на другой – мелкая группочка троцкистов, возглавив колонну, увели ее от КПРФ…
Напомню, что идею многопартийности проталкивали в России социал-демократы. Что ж, теперь партии заняты своим делом – посредничеством. Посреднический бизнес… Напомню также, что в Конституции СССР было положение не о свободе партий, а о свободе союзов. Известно, что не бывает свободы вообще. Свобода одного, как убеждал Кант, всегда происходит за счет ограничения свободы кого-то другого. Если в какой стране пустует некая политическая ниша, патриотическая ли, экологическая ли, фашистская ли, антифашистская ли, власти, без всякого порыва масс, сами ее заполнят. Им нужен буфер между ними и самостоятельной активностью масс. И партии вместе с профсоюзами – за деньги! – выполняют поставленную им задачу.
Давным-давно, в 70-е прошлого столетия, вы о такой ситуации читали – в книжке Стругацких «Второе нашествие марсиан».
Теперь, чтобы понять ДРУГУЮ, не то, чтобы официальную историю, а ту, что происходила на самом деле в СССР, охваченный волнениями, вернемся в той истории, которая этому предшествовала.
АНАЛИЗ
Весной 1991 г. сначала Сахаров, потом «Выбор России» вместе с официальными профсоюзами по дурости призвали страну к всеобщей часовой предупредительной забастовке. Никто не шелохнулся. Но рабочие пермского завода им. Ленина сказали: «Не хотим идти за каким-то там «Выбором» или какими-то там профсоюзами, сами будем бастовать.» И попросили наше объединение «Рабочий» накатать требования. Неделя переписки (мы – проект, рабочие нам – изменения), и требования были готовы. Когда же мы предложили бастовать не час, а после обеда, рабочие поглядели на нас как на наивных: «Понимаете, к обеду уже вся работа сделана». Причем завод производил военную технику, к тому же не продаваемую за рубеж, тогда СССР не торговал еще ни «Градами», ни «Смерчем», ни «Ураганами», ни С-300. Работа деликатная (когда индусы попросили сделать им 39 «Смерчей», а оснастку уже распродали, спецов разогнали, но авральным методом выполнили план – то-то в Туле удивлялись - первые пусковые установки не подошли к снарядам).
Движущей силой слома системы была элита КПСС. Конечно, не бесплодные, бездарные, бессильные неформалы, которые много бряцали правдой, но не имели за спиной трудовых коллективов. Конечно же, не теневая экономика, т.к. вся экономика была с двойным дном, двойным бюджетом. Конечно же, не шахтеры – их просто пользовали, сначала одна группировка, потом другая (не-а, не КПРФ, Тулеев тут же вышел из КПРФ).
Трудно себе представить, чтобы в КГБ не просчитывали ситуацию. И внутри КПСС, и на заводах, и в среде обывателей. Вопрос распадается на три направления: 1) либо КГБ просто прогнозировал крах и пытался самосохраниться (многие сотрудники КГБ возглавили банки), 2) либо прекрасные реформаторы лезли из кожи вон, чтоб развить Россию, и только козни заскорузлых коммуняк мешали, 3) либо мы должны сменить мышление на конспирологию, вспомнить, что Октябрьская революция была сконструирована по протоколам сионских мудрецов, а законы, независимые ни от каких сионистов или КГБ, в истории отсутствуют. Между прочим, пермская демократическая общественность, видя, к чему привели реформы, принялись думать именно в духе сказок про протоколы. В любом случае действия либералов, олигархов, владельцев заводов они пытались затушевать, а виноватыми объявить тех, кого свергли, или всесильный КГБ
Одно только нельзя представить: что всё, что случилось, свалилось, как снег на голову. Например, некто посетил в Ленинграде ресторан. И увидел, что в меню цены вдвое выше обычных. Подозвал официантку, та извинилась и принесла меню со старыми ценами. Удвоенные цены появились как раз в начале инфляции, а посещение ресторана состоялось при Андропове.
Именно при Андропове, когда он возглавлял КГБ, было опубликовано продолжение «Семнадцати мгновений весны», в котором Юлиан Семенов обозначил все либерально-демократические клише и мифы, раскланялся перед церковью и перед Израилем. И всё это, как и прочее, написанное Семеновым, было с подачи КГБ.
Если КГБ действовал так, чтобы сохранить систему, то это были довольно нелепые действия – как можно прессовать неформалов и закрыть глаза на разрыв отраслевых цепочек? Еще более нелепо действовал Крючков в отношении буржуазной пропаганды. Он ее поддержал! Мало того, что обкомы КПСС поддержали проамериканских экологов, КГБ и Горбачев поддержали Ярузельского, когда тот, в борьбе с «Солидарностью», поддержал пропаганду Геббельса о том, что поляков Катынском лесу якобы расстреляли сотрудники НКВД. Кстати, Лех Валенса – сотрудник польской госбезопасности.
Выяснилось, что все «табачные бунты», все задержки со снабжением были инспирированы самой элитой КПСС, которая действовала в собственных интересах. Люди, которых партия определила для утилизации продуктов питания, чтоб возник искусственный дефицит, порой не выдерживали и раздавали прохожим бесплатно дорогие рыбу, сыры, колбасы.
Все крупные митинги конца 80-х, в Куйбышеве, в Южно-Сахалинске, в Свердловске – были организованы функционерами КПСС.
Либералы были недовольны марксизмом-ленинизмом, отсутствием бизнеса.
Марксисты-неформалы были недовольны не то, чтобы отсутствием Советской власти (а была власть партийной элиты), а чудовищным положением на селе, хаосом в промышленности и в научной сфере, резко расходящимся с Кодексом строителя коммунизма расслоением общества по доходам. Оно было многократно меньше, чем сегодня, но так или иначе было вопиющим.
Перестройка стала реализаций интереса элиты КПСС стать вне бумажного Кодекса строителя коммунизма, легализовать свое богатое положение и многократно умножить свое богатство.
Один китаец, аспирант МГУ, мне сказал: «Вам не нужна перестройка, вы богатые. Она нужна нам, бедным.» Разумеется, никакого банкротства СССР не было в помине. Мой дядя, капитан-наставник речного флота, по профсоюзной путевке отправился с женой в круиз по странам мира. Рассказывает: «Интересно было! Правда, недоедали…» Даже в 1993-м, когда мы по приглашению «ламбертистов» были в Париже, Володя, учитель литературы из Арзасама, с тоской мне говорил: «Пусть приезжают ко мне, в Арзамас, я им покажу, как у нас кормят гостей…»
Как ели в СССР в 80-е? Прилавки, правда, пустоваты, зато холодильники переполнены! Однажды я видел, как ели на природе рабочие пермского завода им. Ленина. Слово «ели» просто не подходило к тому объему (и качеству!) еды, которое они поглощали.
В середине 80-х нашли способ производства БИС методом напыления с помощью лазера, что позволяло преодолеть отставание не только от США, но и Японии. 1991 год всё задушил.
Горбачев не сделал ничего нового, ведь Дэн Сяопин начал перестройку еще в конце 70-х. Почему же в Китае она удалась, в а СССР нет?
Первый фактор – деградация руководства СССР, впадение в старческий маразм с одной стороны, фанаберия Горбачева и др. – с другой стороны.
Есть и второй фактор – советский человек.
Есть три типа: советский человек эпохи Брежнева, которого можно было раскачать на забастовку, у которого было чувство собственного достоинства, т.к. была постоянная работа и зарплата. И есть современный российский человек, запуганный, без веры, униженный – когда на любой протест ему отвечают, мол, не желаешь, так уходи, никто не вспомнит. Да просто не обратят внимания на протест. Эти два типа, безусловно, связаны, один вытекает из другого, но не тождественен ему. Черпать что-то прогрессивное из настоящего российского человека такого типа немыслимо. И есть новая поросль, которая не вытекает из советского прошлого. Это обколотые, безграмотные, жадные, беспринципные, бездуховные людишки.
Что можно взять хорошего от советского человека? И какого именно? Если говорить о гуманитарной интеллигенции – избави бог. Если говорить о грузинах и прибалтах с их русофобией – избави бог. Может, нужно взять что-либо от казахов, туркмен, киргизов, таджиков?
Ключевский пишет, что на характер русского человека (страны) наложили отпечаток огромные пространства. И только ленивый не пишет о ее срединном положении между Западом и Востоком. Да, единственная страна православия. А США – протестантизма?
Конечно, Отечественные войны – это школа. Ни одна страна такого не знала. Поэтому понимания у иностранцев значительно меньше, они по сравнению с советским человеком – ущербны. Я много поездил по миру, посмотрел на левую интеллигенцию. Очень низкий уровень.
Ни одна страна мира не дала такого количества героев, такого количества восстаний не было нигде.
Рынок, писал Ленин («К характере рыночного романтизма») не только ставит перегородки между производителями, он создает экономические связи. Население России было лишено этих связей.
Можно говорить о мужестве советских солдат – в сравнении с Францией, которая в 40 дней оказалась под Гитлером. Однако если сравнить скорость продвижения вермахта по территории СССР – Красная армия проигрывает.
Но главная заслуга сталинизма – пассивность рабочего класса. Привычка следовать, как стаду баранов, за вождем. Потому, когда рабочих погнали за проходные, они покорно пополнили армию безработных.
Совсем другая история
© Copyright: Борис Ихлов, 2024
Свидетельство о публикации №224061400401
Свидетельство о публикации №224061400401
Рецензии