Беспечна юность! Увлекает, манит

К морскому берегу стремящиеся вольно,
таинственно поблёскивают волны.
Вершины, долго охранявшие долину,
склонили головы впотьмах.
На небосвод рой звёзд нетерпеливых
спешит в последних гаснущих лучах.
Соперничает с ними блеск луны хрустальный –
она затмила всех на сфере орбитальной!

              И только сторож одноногий,
              еще нестарый для трудов убогих,
              с берданкою сидит у шалаша.
              Заслышав шум, чужие голоса,
              по саду ковыляет не спеша.

Не радует его, что он один в ночи
сад охраняет от набегов «саранчи».
B сон клонит - для него обычно.
Завидев пацанов, привычно
берёт ружьё наперевес,
крадётся по кустам наперерез.

              И про себя тихонько матерясь,
              дымит цигаркою от них отворотясь.

Патронов нет в его фузее.
Но мысль одна занозою засела.
С тех пор как на краю села
из школы, опустевшей летом,
тропинкою, которая к нему вела,
туда-сюда, все ночи напролёт
от «перепёлок» не иссякал поток.

              Погасли звёзды, набежали тучи.
              И, кажется, что с горной кручи
              стекает мрак от сотворения мира.
              Подкравшись к ним, старик
              стоит по стойке «смирно».

На «перепёлок» старый не грешит –
не ради кислых гроздьев винограда
девицы до рассвета шляются по саду.
Ночь от девичьих голосов звенит,
приветственные крики и ночные писки –
студентки до рассвета будут веселиться!

              Но, отчего же им не спится?
              Или просторных спален кров
              принять восторги не готов?
              А может, будит буйное цветенье,
              или цикад немо́лчное ночное пенье?

Ни ветер, и ни пенье птиц,
ни моря гул глухой и дальний,
ни шёпоты лесов печальный
изгнал затворниц из темниц.

              Их рябь ручьёв волнует нежным звоном!
              В их стру́ях вдребезги разбито
              луны седое отраженье  в полночь.
              Для них, в её сугробах дальних,
              в просторах, в ледяных проталинах
              им «грёзы чудные рождались»…

И не до сна ему! Таинственные силы
волнуют кровь и гонят к лицам милым.
Покою не дают в который раз
их нежный перезвон, блистанье звёздных глаз.

              Невольно старый увлечён.
              Восторги юности любезной
              в нём пробуждают дух мятежный,
              невероятной силы жизненный подъём.

Он к женской ласке не привык!
К безмолвию привык старик.
Седой, уве́ченный, согбе́нный
для них ему лет сто, наверно!

              Луна, цветы, любовь – всё праздность!
              Он зовы плоти, вожделенье
              гасил молитвою безгласной.
              Умом смирял свои влеченья.

Но! Без любви, раним и слаб,
на землю не сойдёшь с небес.
Привычно охраняет сад,
утратив к жизни интерес.