Смерть вампира Глава 17

Глава семнадцатая
Кто кого и как выбирает или тончайшие нити и ручные страхи

Следующий день выглядел пасмурнее, если вчера выглянуло солнце, сегодня небо затянули густые облака, но дождя или снега не намечалось. Ванда расставила приоритеты. Первым пунктом значился отец, возле цифры два она не решилась ничего написать, дальше список окончился. Себя она списала и странно успокоилась. Вчера бросив вызов своей реальности, вступив в войну, она получала от процесса странное наслаждение, первые искры черного огня, из чуждой цивилизации вспыхивали в её глазах. Мир выглядел немного по-другому, определений пока не существовало, но это не значило, что их нельзя отыскать. Наметился какой-то просвет.

Сергей встретил её на стоянке. Подскочил, открыл дверь и подал руку. Демонстрируя, однокурсникам насколько далеко продвинулись их отношения.
Она посмотрела на его потуги и решила подыграть ему. Злость ушла, пришло странное состояние невесомости и отстраненности, и она подумала:
«Наивный мальчик решил – покатает меня на моей же собственной машине, мило поулыбается своей юной лучезарной улыбкой, и я сдамся. Сереженка, я не могу сдаться мне нельзя. Как только я позволю себе выйти на солнце, немедленно выяснится, что я как та Снегурочка. Любить не умею, и дать мне тебе нечего. Все мои дары в твоём воображении. И ещё снег на солнце тает быстро. А как только до тебя дойдет, что тепла и понимания от меня не дождешься, ты примешься меня уничтожать. Со всей страстью обиженного подлеца. Не выбирая оружие. Поиграй. Ещё не время, но обратку от меня ты получишь. Не сомневайся».

К сложностям относилось то, что она чувствовала себя разбитой – после ночного кошмара и чаепития с отцом. Признаваться себе не хотелось, но акклиматизация проходила сложнее, чем ожидалось, но жаловаться она не собиралась, да особо и некому, напугать отца, заставить его отправить её в клинику Ванда считала неразумным. Развитие сюжета, после беседы с отцом, на данную тему, она легко представляла.

Слушая вполуха заунывный текст по экономической социологии, Ванда вспомнила, как пыталась уснуть под жуткие завывания ветра, задремать ей удалось с трудом и только после того, как она выбрала из общего воя, какой-то странный шепот похожий на неизвестный язык, успокоилась и забылась чутким сном до утра.
Проснувшись утром, первое, о чем Ванда подумала - это мистер Залиникос, она жаждала встречи со странным преподавателем, чей образ плавно перетек из дневного ужаса в ночной кошмар. Тем более у неё имелись все основания переговорить с ним - индивидуальный план обучения.

Девушка не сомневалась, что сможет подойти к этому непонятному мужчине первой. Опираясь на логику, а не на фантазии и чувства она могла поддержать любой разговор. Лежа без сна, пыталась проанализировать, что же так испугало её. Его глазами на неё смотрела или бесконечная жизнь, или мгновенная смерть. Ванда когда-то испытала такое чувство, когда вернулась из девятидневной комы. Девять дней она смотрела в такую бездну. С тех пор почти ничего не боялась. Страх, возникший от кратковременного общения с мистером Залиникосом, удивил и заинтриговал её. Вспомнив мимолетный страх, Ванда подумала:

«Что ужаснее страха боли и страха смерти? С обоими этими страхами я знакома они почти ручные. Главное переступить, пережить первую боль, потом она становится терпимой. И ты перестаешь, что-либо ощущать. Какой такой особенный ужас хранит странный преподаватель в своей сущности? Он обязательно ответит мне на этот вопрос. Пусть не надеется, я не отступлю».
 
Впервые за несколько месяцев у неё появился действительный интерес, а не деланное желание изображать подобие полноценной жизни.
Имелись картонные враги в лице шестерки сытых хозяев жизни, и перспектива общения с незаурядным человеком, а то что преподаватель иностранной словесности именной такой она не сомневалась.

В чувство её привел звонок, ознаменовавший окончание занятия.
На обед Ванда пришла в той же компании.

Однокурсники изображали радушие, застыв в ожидании развязки. Явно злилась только Аркадия, от того, что новенькая падет жертвой их злого розыгрыша, косвенно страдала она. Сергей будет с ней неважно зачем, оставался факт интимных отношений. Ей же не предоставлялся даже такой шанс.
Наметились первые разногласия, правда сплоченная шестерка не предавала им должного значения.

Оглядев кафе, Ванда увидела Катерину, болтающую с симпатичной женщиной лет под сорок или чуть за сорок, оставив новоиспеченных однокурсников, направилась к ним.
«Что-то мне подсказывает – эта женщина и есть Елена. Не знаю почему, но я должна с ней познакомиться».

Ванда иногда удивлялась своей интуиции, иногда принимала, как должное малообъяснимые подсказки, сегодня она восприняла неизвестно откуда взявшееся желание подойти - абсолютно органично.
– Катерина, я выяснила, как тут у вас рассчитываются, – улыбнувшись сказала Ванда и протянула ей деньги.

Катерина деньги не взяла.
– Елена, познакомься - это крошка Бориса, решила платить, за обеды. Не понимает – для меня за счастье, покормить её. Тем более она ест как воробей, – представила она Ванду собеседнице, немного нарочито.
– Ты, Ванда, дочь Бориса, вся в отца, – оценила Елена девушку, невольно отшатнувшись, с трудом скрыв неприятие и жалость, в первую очередь к Борису и невольно подумала:

«Теперь понятно, почему он служит этому недоразумению, кому это несчастье понадобится, крест реальный крест на всю жизнь. Видно жена не выдержала. На Бориса девочка вообще не похожа».

– Вы, Елена, спасибо за обстановку. Льстить не стоит, я со своей красотой знакома, – немного грубовато ответила Ванда.

– С обстановкой неудобно получилось. Борис сказал эконом вариант. Ну, я, выполнила заказ буквально. Извини, – пошла на попятную Елена, и посмотрела на Ванду, как на больного дворового котенка.
– Наоборот я боялась, приеду, все захламлено, я убирать не люблю, а тут пустой периметр, прекрасно. Так не возьмете деньги, – обратилась она к Катерине.
– Нет, – ответила хозяйка кафе.

– Ладно. Пусть пока так. Можно к тому, что я заказала вчера ещё суп без всякого масла. Я на вечной диете, – выпустил коготки дворовой котенок, мгновенно превратившись в породистую кошку.

Ванда направилась к однокурсникам, по дороге пряча деньги.
Однокурсники наблюдали за ней, ждали, пока им подадут еду. Аркадия исходила злостью, Лидия недоумевала, а вот Марина смотрела почти дружелюбно.
Ванда рассмотрела Аркадию, шатенка, с голубовато-серыми глазами, крепкая, плотная, немного непропорциональная. Такие никогда не становятся красавицами, только на короткий миг молодости и любви.

Мелькнула мимолетная мысль в сознании девушки, на самом деле беспокоило её совершенно другое:
«Мистера Залиникоса в университете нет. Задавать вопросы однокурсникам равно самоубийству. И куда он делся, куда он мог деться? Подождем, он вернется. Он мне должен».

Нить, связывающая две по сути чуждые сущности, прочно закрепилась с обеих сторон, они ещё не в полной мере осознавали этот факт. Подумав о мистере Келсиосе Залиникосе, Ванда ощутила натяжение нити.

Её мысли прервала Аркадия. Удивив всех злыми сплетнями и злобным выступлением.
– Два дня в городе и полный подол огурцов. Катерина денег не берёт и с Леночкой познакомилась. Между прочим, Леночка имела виды на твоего отца. И очень расстроилась, когда узнала, о твоём неожиданном приезде. Примчалась к моей маме, и они долго обсуждали, вернётся ли его бывшая жена, твоя мама, – в голосе звучало ехидство и превосходство.

Однокурсники притихли в ожидании шоу, только Сергей опустил глаза.
«А вот это удар ниже пояса в прямом смысле. Думай Ванда, чтобы ты не сказала, текст прозвучит жалким оправданием. Провинция. Что же ты папа, так не осторожен»:
Заочно, обратилась Ванда к отцу, и вспомнила его запах, его объятья, силу, уверенность, красоту, умение держать ситуацию под контролем, моментальный ответ. Даже его хамство выглядело милым. И легко приняла факт, что женщин окажется намного больше, и Елена просто эпизод, но меньше всего ей улыбалось обсуждать интимную жизнь отца в компании новоиспеченных однокурсников.

«Естественно, он должен нравиться женщинам, но в доме намёка на их пребывание я не заметила. Не нашлось даже лишнего полотенца. Хотя при его организованности и наплевательскому отношению к вещам он мог просто всё выбросить, перед моим приездом. Расслабилась. Блин, а эта лань недомерок, с короткими ножками, до одури влюблена в Сергея. Дура он не такой простой, и не для неё. Только слушать Аркадия меня не станет. Ну, что время ожидания ответа истекло. Когда не знаешь, что сказать – молчи. А я знаю и отвечу, Аркаша зря ты решила объявить мне индивидуальную войну, на фоне тотальной»:

Подумала Ванда, мысленно махнула рукой, зная, ничего плохого Аркадии она не сделала, и обратилась к Сергею:

– Сергей, я вчера не очень напугала твою маму? Свалилась как снег на голову, замёрзла. Передавай ей привет. Ты очень на неё похож.
Сергей расцвел. Сплетня Аркадии, померкла, утратила актуальность. Что значила какая-то чужая тётка, когда тут на глазах у них события развивались более чем бурно. И Сергей не просто демонстрировал свои успехи, а продвигался по намеченному пути и как им казалось в нужном направлении.

– Ты ей тоже очень понравилась. Она сказала, у тебя есть стиль, и одежда на тебе великолепно смотрится. Правда, запретила садиться за руль твоего автомобиля. Предупредила, чтобы я не искал себе неприятностей, – подыграл ей Сергей, сам о том не догадавшись.

На самом деле, ему приказали, или вести себя крайне серьёзно и осторожно, или вообще оставить Ванду в покое, иначе они вылетят из города и из бизнеса, хорошо если кости соберут.

– Сергей, неужели ты думаешь, если какой непредвиденный случай я скажу отцу, кто находился за рулем. Кто бы ни находился за рулем, решение моё, мне и отвечать. Надо просто не попадаться на глаза твоей маме и вся история, – тоном заговорщика сказала Ванда.

Аркадия зашлась. Они переглянулись с Лидой, подруга не поддержала её. Ванда подумала:
«Всё дорогая, ты не заставишь их думать о любовнице моего отца, и прекрасно. А с папой я сама разберусь не твоего ума это дело, глупая утка, лань недомерок. Начинай ревновать. Поводов у тебя теперь предостаточно. Вот Ванда, ты её жалеть решила. В этом мире всяк за себя. А ведь дело не коснулось реального выживания. Речь идёт о глупом мальчике, которому, по сути, ни я, ни ты не нужны».
Доедали в полной тишине, вернее напряженно вслушивались в стук вилок о тарелки и каждый глоток.

После обеда ребята направились на лекцию по политологии.
Сергей, ободренный беседой за столом, не отставая ни на шаг, а Фёдор допытывался, не хочет ли она завести собаку.

– В таком большом доме, прекрасно смотрелся бы мастифф или московская сторожевая. Затем он принялся расписывать достоинства лабрадоров, из чего Ванда заключила, что он является счастливым обладателем именно этой породы.
– Федя, мне нельзя животное, не хотелось бы оставлять такие маяки. Потом будет очень больно. Как в той песенке в первой части «У попа была собака, он её любил…». Нет животное мне нельзя. Я даже цветов заводить не стану, – ответила она Федору.

Жизнерадостный Фёдор не понял ничего из сказанного Вандой, кроме того, что собаку она не заведет.

Сергей отметил странный текст, и подумал: «Папаша урюк не разрешает ей завести животное или цветы. А что вполне вписывается в его характеристику. Мама мне вчера кое-что поведала. Понятно маман попыталась отвратить меня от общения с Вандой, но откровенно врать вряд ли бы стала».

– Не пытайся пристроить своего щенка переростка, у вас гектар земли пусть носится. Псом больше, псом меньше, - остановил он уговоры друга.
Ванда, не слушала резвящихся рядом щенков, её одолевали мысли о внезапном исчезновении мистера Залиникоса, она решила прекратить сопротивление и заставлять себя не думать об учителе иностранной словесности. Понимая, бесплодность усилий и мизерность результата:

 «Мистер Залиникос пропустил лекции. В расписании в двух группах иностранный язык. Неужели заболел. На хлипкого себялюба он не похож. Наверно какие-то дела. Конечно, учитывая полученную информацию о богатствах легко представить, как он бросает заявление и уходит или вообще исчезает без слов. Ректор рычагов управления, скорее всего не имеет. Надо как-то поговорить с отцом. Какой-то информацией он точно обладает. Богатства отслеживают друг друга».
Учебный процесс добрел до конца, прозвенел долгожданный звонок с последней пары. Вообще звонки раздавались каждые полтора часа, студенты и преподаватели сами вычисляли окончание занятий.

Ванда направилась на стоянку. Забравшись в свой Форестер, повернула ключ в замке зажигания, посмотрела на студентов, выходящих из университета. Её охватила тоска, она хотела увидеть преподавателя Залиникоса сейчас и немедленно. Его глаза, темная с оливковым оттенком кожа, черные с красноватым отливом волосы. Пальцы её рук переплелись в тугой узел у груди, Ванда подавила немой крик.
Невидимая нить натянулась до предела, и девушка почувствовала, как подалась в её сторону энергия, закрепленная с противоположного конца прочной шёлковой нити. Мгновенная боль прошла, наваждение исчезло.
Ванда поставила ногу на педаль сцепления и потянулась к рычагу коробки передач. Подняла глаза, посмотрела в зеркало заднего вида, собираясь выезжать вдруг кто-то, резко открыл дверцу со стороны пассажира. Сияющий Фёдор запрыгнул в автомобиль.

– Успел, подвезешь меня и Марину? – спросил, он лучезарно улыбаясь.
– Я если бы я нажала на газ? Именно это я собиралась сделать, – осведомилась Ванда.

– Ну, очень хотелось, чтобы ты нас подвезла. Значит, познакомилась с мамашей Сергея, – восторг не позволил ему вникнуть в слова однокурсницы.
Ванда заглушила двигатель, и открыла дверцу.
– Где Марина? – строго спросила Ванда.

– Сейчас подтянется с Сергеем. Там Аркадия устроила скандал Марине, что-то вроде сцены ревности требует исключить тебя из дружного коллектива. Я ретировался, на фик мне ваши бабские разборки, предупреждаю, я в их затеях не участвую, трахаю Марину, пока дает, вот такой я щенок переросток, – признался он Ванде, сам не понимая зачем.

Его душил сговор в отношении девушки, он пытался как-то её предупредить, но открыто сказать не решился. Девушка появилась несколько дней назад, а с однокурсниками его связывала многолетняя дружба.
– Ничего себе как её придавило. Молодец, не сдается, – восхитилась девушка.
– И тебе не интересно, что она затеяла и чем это закончится? – спросил Фёдор.
– Ничуть, в любом случае мне наплевать. Федя я четвертый ингредиент, – честно призналась Ванда.

– В смысле? – Фёдор опешил.
– Без смысла, – тоном заговорщика ответила Ванда.

– Скажу по секрету семейка этой Аркадии странная. Я вообще не вмешиваюсь в их расклады, Марине все время кажется, что у неё отнимут власть, смешно, окончим этот университет, и власть сама исчезнет, – сообщил Фёдор, удавив желание предупредить насчёт Сергея. Решив, что ее кто-то предупредил или однокурсник сам прокололся.

Через несколько минут в автомобиль Ванды сели Марина и Сергей.
– Кого-то ещё подождать? Фёдор напугал меня, останавливая «Форестер» на скаку, – выяснила Ванда.

– Нет, отец Лидии, вышел из запоя, теперь служит. Он всех подгреб. Николай решился сесть к нему в автомобиль, Аркадия поехала с ними, ты теперь у неё что-то вроде врага, – доложила Марина.

– Враг, из-за вчерашней поездки в город с Сергеем? Так я бы поехали с любым из вас, никто больше не согласился, – Ванда изобразила удивление, завела двигатель и выехала со стоянки.

– У всех, наверно, были планы, – неумело съехала с темы Марина, но ложь не удалось заглушить.

– Фёдор, признавайся, куда дел средство передвижения? – спросила Ванда, желая прервать тягостное молчание.

– Не завелось, на холоде, – честно признался Фёдор, – папа до завтра починит.
– Моё аналогично, – соврал Сергей,

Сергей нарочно оставил автомобиль дома, хотел прокатиться с Вандой.
Хотя до него понемногу дошло, не стоит надоедать Ванде, его проблемы никогда не станут её проблемами. Блок, установленный девушкой, оказался непробиваемым. Но парень стряхнул мимолетный страх, и все стало на свои места.
 
– Сколько тебе лет? - Без всякой связи спросила Марина у Ванды.
– Я младше вас, семнадцать с половиной, Сергей знает, я говорила ему и его маме, – ответила Ванда.

– А как же третий курс? Чего так, – сделала очевидный вывод Марина.
– Я уже отвечала. Мне захотелось на третий курс, а папа организовал. Возможно я погорячилась, но пока в пределах. Я много училась с репетиторами, потому далеко впереди по некоторым предметам. А философия, так это чтобы взглянуть на мир под другим углом. А чем вызван вопрос? – уточнила девушка.

Ванда ждала выполнения условий, о правде или профессиональной лжи.
Марина смутилась.

– Не знаю, мне показалось, ты старше, – стушевалась Марина, не пояснив старше от озвученного или от придуманного.

– А тебе? – теперь допрашивала Ванда.
– Девятнадцать, – ответила Марина.

Выяснение возраста ситуацию усугубило. Выходило новенькая находилась на уровне первого курса, и они зачем-то с ней возятся. Проще объявить игнор и больше не общаться.  Но процесс был запущен и начал работать вне зависимости от их желания. Во всяком случае Марина просто шалела от того что зависит от этой малявки, потому как руль находился в ее руках. И она легко могла остановить автомобиль и попросить ее выйти.

Ванда сбила накал и подумала:
«Вот это я называю, играть по моим правилам. А то: «или с нами, или не с кем».

– Там у тебя проблемы с Аркадией? – продолжила Ванда, глядя на дорогу.
– Ерунда, Аркаша всех достала, невзлюбила тебя с первого взгляда. Станешь вычеркивать её из реальности, как она тебя? – насторожилась Марина, ни секунды не раскаиваясь, решив просто не акцентировать внимание на ее возрасте.

– Мариша, я лучше себя вычеркну, никаких проблем. Ты главная в стае. Сергей у тебя с ней что-то было или есть? – обратилась Ванда к парню, в очередной раз удившись насколько все запущено, лгали они действительно профессионально.
– Всё внутри её больной головы. Мамаша у неё религиозная фанатичка, лучше вообще не связываться с таким семейством, – ответил Сергей, подтвердив слова Федора.
– Не жалуете вы подругу, - вздохнула девушка.

Ванда ответ не слушала и не вникала, она бросила им игрушку и ушла в себя. Эти люди для неё не существовали, так развлечение.

Марина с Фёдором выскользнули из автомобиля, предварительно указав, где притормозить.

– Зайдешь? – робко предложил Сергей, собравшись выйти из автомобиля. Он продолжал игру, погрязая все глубже в недомолвки и ложь. Причём Ванда не нашла причин, не позволяющих зайти к Сергею, она приняла решение.

«Игру необходимо доиграть. Он же специально приехал без автомобиля. Что я теряю? Абсолютно ничего. Возможно, Сергей ничего не затевал и всё в моей больной голове, как у Аркадии. Не стоит себе врать. Затевал. И взгляд Марины, и неуклюжее оправдание Федора, все говорит в пользу моей догадки. Даже выступление Аркадии. Они и её макнули. Марина рулит».

– Если обещаешь вести себя прилично, – подогрела его нетерпение Ванда.
– Обещаю, – голос Сергея сорвался.

Ванда припарковалась за воротами и пошла вслед за провожатым.
Дом встретил её теплом и уютом. Чувствовалась женская рука и вкус. Ни в какое сравнение с домом отца, своим жилище Бориса назвать не получалось.

– А твоя мама любит уют, – похвалила Ванда его дом и подумала:
 «Зачем я здесь? Распущенный подлец, исполненный вожделения, не понимает, что делать со своими страстями. А мне что прикажите? Я вообще не знаю страстей, никаких. И возможно не доживу до возраста, когда эти страсти просыпаются. Пусть неправильно и Сергей мне не нужен, я исчезну, так ничего и не ощутив. Проклятая физиология. Даже интересно, как выглядят встречи, объятия и поцелуи».
Жесткий прагматик отступил, и Ванда превратилась в девушку, неизбалованную вниманием парней и мужчин, но мгновенно пришла в себя.

«Что это я? Такого я себе ещё не позволяла. Вот это придавило. Какие объятия, какие поцелуи? Кроме мерзости ничего не получить. Ты милая давно на себя в зеркало не смотрела».

– Сергей напои чаем, и я поеду домой, у меня сегодня ещё много работы. Папа обещал потратить на меня кучу времени и денег, время дороже, не хотелось бы его разочаровывать, – предложила она.

– Конечно. Ты ничего не подумай, мама дома, она через день работает в магазине, так она контролирует продавцов, – как-то сухо по-житейски рассказал парень о своей семье.

– Я ничего не думаю и не боюсь, – ответила Ванда и провела рукой по его волосам, рука соскользнула и задержалась на плече.

 – Сергей, это ты? – услышали они вопрос Полины.
Полина Сергеевна, вышла в холл.

– Да, мама, я, с Вандой, – ответил Сергей.
– Здравствуете, – отозвалась Ванда.

– Здравствуйте, как насчёт обеда? – удивление прозвучало в вопросе Полины.
– Откажусь, папа что-то приготовит, я на вечной диете, не хотелось бы утруждать вас и его обижать. Два обеда мне не осилить. Сергей, неси конспекты по русскому и литературе. Я не нашла их на флешке. Не представляете, как сложно перейти на русский, к украинскому языку я, ещё не приступала, – пожаловалась Ванда. – А Сергей, как выяснилось, лучше всех учится.

Полина успокоилась. Да её сын учился очень хорошо, в маленьком городе такое скрыть невозможно.

– Репетиторы не помогут? – участливо спросила Полина.
– В них нет необходимости. Мне канва нужна, изучу пройденное в первом семестре. Через месяц я догоню и перегоню вашего мальчика, – пообещала Ванда.
Сергей вынес стопку тетрадей.

- Юрий Викторович умышленно не дает тиражировать. Чтобы хоть как-то выучили. Можно найти у ребят, я знаю, кто-то сканировал, ну просмотришь как картинки, если не разберешь почерк, - пояснил Сергей.

Ванда развернулась и направилась к выходу, Сергей понес конспекты следом. Бросил их в автомобиль.

– Сергей, следующая встреча на моей территории. Больше к тебе в гости я не ходок, и прости, чаю расхотелось, – предупредила она парня.
Сергей подумал прикоснуться к ней, но так легко как у неё, у него бы однозначно не получилось, и он остановился. Причину её внезапного ухода он не нашёл, списал на какие-то слова мамы.

Он даже не понял, когда задорное желание, просто, ради прикола трахнуть страшненькую новенькую испарилось, и возник реальный интерес к невероятно сильной спокойной и выдержанной женщине, невзирая на разницу в возрасте в его пользу. Откуда-то прилетела фраза: «Девушки взрослеют раньше».

Что касается Ванды, Сергей стал ей не просто неинтересен, превратился неприятного отвратительного представителя мужской части населения. Мимолетные мысли о встречах и поцелуях, вызвали обратную реакцию. Любопытство сменилось неприятием.
Тонкая нить, прикрепленная к оголенному нерву Мистера Залиникоса, впилась в нерв студентки Вайрих не дав совершить неприглядный поступок, из серии тех, которые не находили оправдания, в первую очередь перед собой. Ванда прикусила губу, неведомый страх бродил вокруг, дикий и необузданный. Возникло желание, чтобы кто-то сильный стал между ней и миром, между ней и смертью и заслонил её от невыносимости такой жизни. Ванда вспомнила отца, и осознала, он слаб, она сильнее, нужен кто-то сильнее чем она.

Девушка заняла место водителя, даже не взглянув в сторону Сергея, уехала домой.

продолжение следует: http://proza.ru/2024/06/14/1396