Щепотка соли история на ночь

Поезд Астрахань-Москва останавливается в Каркашанске всего лишь на две минуты. В Каркашанске почти никто не выходит и редко, кто садится – каркашанцы не любят ездить в Москву считая, что и их родной город мог бы стать столицей.
В четверг, 7 июля, когда поезд сделал остановку, из третьего вагона вышли пассажиры. Поезд тронулся и поехал дальше, а пассажиры и не собирались подниматься на подножку вагона, чтобы продолжить свой путь, они остались на платформе и в этот день стали единственными гостями города. Пассажиров было трое: высокий мужчина в черном плаще и в черном берете, немного полноватая женщина в бесформенном зеленом платье и маленькая, лет семи, девочка. Из вещей у них был только небольших размеров чемодан. Эти трое перешли через железнодорожное полотно и направились к вокзалу. Дворник Виталий Кабанов, все время наблюдавший за этой троицей, поздоровался с ними, когда они приблизились к вокзалу. Мужчина услышав приветствие, вежливо поклонился и спросил:
- Не подскажете, где в вашем городе можно дом снять?
- Что,  приехали отдохнуть?
- Вроде того.
Удовлетворив свое любопытство, Виталий стал объяснять, где можно снять недорогой, но удобный дом или часть его, и так получалось, что лучшего дома чем у Федора Кривого им не найти во всем городе. Незнакомец спросил название улицы на которой расположен этот дом и его номер.

Когда Кабанов, закончив работу, складывал инструмент, он вспомнил разговор с мужчиной и с удивлением отметил про себя, что посоветовал ему дом своего соседа.  Но в тот момент он  и не думал об этом, как будто говорил не об улице, на которой живет сам, а об соседней. Виталий был озадачен этим, так как он никогда не говорил о чем-то не имея в виду чего-либо конкретного, а тут все произошло как во сне, будто кто-то заставлял его.
Он пришел домой и был встречен котом Лонгином, который всегда приносил ему тапочки из зала, когда Виталий входил в дом. Кабанов пообедал, съев на первое суп из кубиков «магги», на второе картошку под соусом, а на третье компот из сливовых косточек с твороженным пончиком. Закончив трапезничать, Виталий Кабанов отправился на другую свою работу: подметать территорию детского сада «Толстячок», там он работал после часа дня. Покидая свой дом он заметил, что мужчина которого он встретил на вокзале, вместе с женой и дочкой, уже вселился в дом Федора Кривого и теперь девочка стояла у забора и пристально наблюдала за Виталием. Он подарил ей «чупа-чупс», и спросил:
- Как тебя зовут?
- Дарни.
- О, какое прекрасное имя!
- Оно ужасно. Мама меня зовет просто Доди.
Девочка отвечала на вопросы, как взрослая, ничуть не смущаясь и Виталий, даже немного растерялся оттого, что она так внимательно изучает его, как будто пытаясь понять, что ждет его впереди.

Вечером Виталий возвращался домой. В последнее время он чувствовал, что работать в трех местах ему становится все тяжелее. Но что поделаешь: осенью он собирался жениться на Леночке, и нужно было скопить хоть сколько-нибудь денег. Подходя к дому он увидел своего нового соседа, которому он так удачно порекомендовал дом для жительства. Сосед сидел на лавочке около калитки и курил. Увидев Кабанова он окликнул его, Виталий задержался у калитки и когда незнакомец подошел к нему то смог разглядеть его лицо и заметить, что оно как-то неприятно обезображено морщинами, которые не то чтобы старили, а просто создавали ощущение того, что на лицо одета маска
- Очень рад, что мы с вами соседи. Разрешите представиться Анатолий Петрович Глюк. – Сказал мужчина и протянул руку для приветствия. Пожав ее, Виталий назвал свое имя и поинтересовался, надолго ли  Анатолий Петрович приехал в город. Вопрос этот несколько озадачил Глюка. Он какое-то мгновение думал, как будто подсчитывая что-то в уме, а потом ответил:
- На один месяц.
Услышав ответ, Виталий сообщил своему новому соседу, что утром познакомился с дочкой Глюка. Тот переспросил, будто не понимая о ком речь:
- С дочкой?
- Ну да с дочкой, с Дарни.
- Ах с Доди! Нет, нет, она мне не дочка, а племянница.
Сказав это Анатолий Петрович заторопился домой пожелав Кабанову спокойной ночи.

События последующих дней развивались стремительно и поначалу Виталий никак не связывал их с семейством Глюков, даже в общей круговерти почти позабыл о них, тем более, что в эти дни с ними почти  не встречался. С периодичностью в три дня в семьях соседствующих с Виталием людей кто-нибудь умер. У соседа справа Паши Фрумкина умерла мать. Ей было уже семьдесят, но она ничем не болела, выглядела довольно бодро и вдруг скоропостижно скончалась. Затем у брата Паши Фрумкина, жившего напротив Виталия, умерла жена. Еще молодая женщина, не больше тридцати ей было. Наконец, еще у одного соседа, Михалыча, погибла дочь. Она жила не с родителями и раз в неделю навещала их, и вот в одно из таких посещений она переходила через дорогу и ее сбила машина. В похоронах деятельное участие принимал Виталий Кабанов: копал могилы, помогал опускать гробы, поминал. Понятно, что помины в течение почти полутора недель выбили Виталия совершенно из всякого рабочего ритма. Но потом прошла еще одна неделя, все встало на свои места, жизнь вошла в прежнее свое русло и уже стали забываться эти трагические дни. Тем более, что сами похороны и все связанное с ними отнимают массу сил и буквально опустошают человека. Поэтому, когда Виталий узнал об очередной смерти, то уже не стал принимать участие в похоронах сославшись на свою занятость. А умерла сестра как раз того самого Федора Кривого в доме которого поселились Глюки. Смерть ее была абсолютно нелепа,  она что-то доставала со шкафа и этот самый шкаф упал на нее и задавил насмерть.
Кабанов, все же заглянул вечерком к Кривому помянуть его сестру. В доме Федора народа было много, но на удивление все почему-то молчали, хотя видно было, что выпили уже изрядно. И Виталий подумал, что не к добру это молчание. Ему налили водки, он выпил и закусил. Федор, здоровый мужик с толстыми губами и мясистым носом, налил Виталию еще водки и сказал:
- Ты пей, а то сегодня пойдем на серьезное дело.
Кабанов осушил стакан и озабоченно спросил:
- Вы это что, мужики?
- Видишь как оно получается, – как-то умиротворенно заговорил Федор. – Вчера вечером приходила к нам глюковская девчонка за солью.
- И что? – вытаращил глаза ничего не понимающий Виталий.
- А то! - Неожиданно заорал Паша Фрумкин. – Она и к нам приходила накануне  смерти мамы, и к брату моему, и к Михалычу.
- И что же вы намерены делать? – поинтересовался Виталий, который стал понимать, что мужики здорово перебрали, коль их мысли стали работать в таком интересном направлении.
- А пойдем их счас убивать, – просто так сказал Михалыч и было в голосе его нечто такое что Виталий не на секунду не засомневался – они исполнят задуманное.
- Да вы что, ошалели!
- А что ты предлагаешь делать? – снова заорал Паша. – Может они колдуны или какую отраву подсыпают.
- Нет, погоди, но нельзя же обвинять людей только потому, что девочка приходила за солью.
- Вообщем так, Виталий, – остановил начинающийся спор Федор. – Ты сюда привел этих Глюков, а теперь сделай так, чтобы они исчезли, а то думаю это не последняя смерть на нашей улице.

Как выселить семейство Глюков Виталий не знал, и за советом обратился в городскую библиотеку. Не то чтобы он хотел взять какую-нибудь книгу, и прочитав ее узнать как поступить с Глюками, нет, просто в библиотеке работала девушка по имени Лена и Виталий всегда советовался с ней в затруднительных случаях. Лену Кабанов любил и ухаживал за ней давно, намереваясь жениться, но все время откладывал решающий разговор с ней, считая, что сначала надо накопить денег на свадьбу. Кроме того, он втайне боялся, что Лена не ответит ему взаимностью «И тогда, - как говорил он своему коту Лонгину, – мое сердце будет разбито». Кабанов и не подозревал, что Лена его тоже любит и терпеливо ждет, когда он осмелится сделать ей предложение.
Лена работала в сельскохозяйственном отделе старшим библиотекарем. Она была миловидна, скромна и при этом удивительно непритязательна в жизни. У нее не было каких-то больших запросов и ни о чем большем чем семейная жизнь с Виталием она и не мечтала. Лена любила читать книжки по истории родного города Каркашанска и прочитала почти все что было издано о нем за триста лет его существования. Когда к ней пришел Виталий она также читала книгу по истории и, услышав рассказ своего возлюбленного, сказала:
- Нечто подобное в нашем городе уже было.
Она взяла толстый том, лежащий у нее на столе, полистала его и, найдя нужную страницу прочитала вслух: «В 1828 г. жители улицы Флотской устроили самосуд над семейством Глюков. Они повесили на старом дубе в купеческом саду мужа и жену Глюков, а семилетнюю дочь их Доди спасла от расправы полиция. Случай для нашего города необычный и на суде выяснилось, что жители Флотской улицы обвиняли Глюков в колдовстве и в том, что они насылали на них смерть. Как ни странно никто по этому делу осужден не был, а девочка благодарила жителей за то, что они избавили ее родителей от страданий». Закончив чтение Лена как-то по особенному посмотрела на Виталия и тот решил, что лучшего случая, чтобы признаться ей в своих чувствах не будет. Он тут же сделал ей предложение выйти за него замуж, она не задумываясь согласилась и они сразу договорились, что свадьбу нужно не откладывать, а совершить как можно скорее.
На подготовку ушло две недели. Кабанов взял отпуск на всех своих работах и как будто совсем забыл обо всем, что связано с Глюками, хотя еще не раз задумывался над тем, что ему прочитала Лена и дивился тому, как история более чем двухсотлетней давности совпадала с теперешней.
Наступил последний день перед свадьбой. Виталий решил провести его в своем доме, потому что они с Леной уже решили продать его, а жить в лениной трехкомнатной квартире, доставшейся ей от бабушки. Кабанов с чувством грусти осмотрел свое жилье, состоящее из двух комнат и кухни и, даже, прослезился, вспомнив, сколько ему здесь пришлось пережить и перечувствовать. Он подумал о том, что все же это дом его предков, здесь жили и умерли его родители и стоит ли его продавать. Кто-то тихонько постучал в дверь, Виталий пошел открывать. На пороге стояла Дарни Глюк. Девочка  протянула Кабанову солонку и попросила:
- Дядя Виталий, вы не могли бы нам одолжить немного соли?
- Что? -- Не сразу сообразил Виталий.
- Немного соли, – повторила свою просьбу Доди, и тут до Кабанова стал доходить смысл сказанного: накануне свадьбы, когда жизнь его можно сказать заново начиналась, и он был полон надежд и упований, в этот момент пришли именно к нему. Виталий не мог с этим смириться, не мог этого принять и просто в ужасе захлопнул дверь перед девочкой. Он прошел на кухню, выпил водочки и тогда только немного успокоился.  «Постой, постой, может можно еще что-нибудь изменить, ну хотя бы отсрочить на один год» – подумал Кабанов, но тут же мелькнула другая мысль: «А что он даст, год?»
- Нет, но почему я? Я ведь еще молод, ничем не болею, могу принести много пользы для общества, – возмутился вслух Виталий, хотя прекрасно понимал, что обществу, он сам как раз и не нужен, и что ценность его собственной жизни важна только для него самого и, быть может, для Лены и… Доди. Тут его осенила одна мысль, которая, как ему казалось, была его единственным спасением.

К квартирантам Федора Кривого Виталий зашел без стука, дверь в дом была открыта, все трое сидели за столом, но на вошедшего Виталия Кабанова посмотрела лишь девочка. Мужчина и женщина, даже не шевельнулись, они были похожи на каменные изваяния и казались неживыми. Виталий, как заклятие произнес одну фразу:
- Я принес вам соль.
Хотя не было у него с собой никакой соли, но он знал, что нужно было сказать именно это. В доме как-то сразу потемнело и освященной льющимся из потолка светом, оставалось только Дарни. Не отрывая пристального взгляда от Виталия девочка заговорила:
- Мы давно ждали человека, который сам придет к нам с предложением соли. Мою маму и дядю пора сменить, они слишком долго несли этот груз.
- Какой груз, Доди, объясни в чем дело?
- Это дар, который дал нам Бог. Дар знания смерти других. Мой дядя знает, когда, в каком городе, на какой улице, в какой период времени умрут люди, мама знает, кто именно умрет и как, а я знаю самое главное – точное время смерти. Я прихожу накануне и даю возможность  человеку отказаться от своей смерти.
- Но каким образом?
- Я прошу щепотку соли, кто дает ее мне, то обречен, кто отказывается дать, получает отсрочку, а кто предлагает ее сам, то начинает знать о смерти других. Этот дар переходит к нему и он становится вестником смерти, до той поры, пока не найдется следующий претендент.
Доди вдруг выросла почти до потолка, черты лица ее изменились, кожа собралась в мерзкие морщины, волосы стали седыми, а руки покрылись пигментными пятнами какие бывают у старух, голос ее звучал как гром:
- Прими это дар Виталий Кабанов, и стань вестником смерти, стань тем кто знает смерть других.
Виталий не помнил как он добрался до дома, не помнил, что было потом. Смутно помнил как на следующий день у него была свадьба и в первую брачную ночь он увидел всех, кто должен умереть в ближайший месяц в городе Лакинске на улице Садовой. Жена его, Лена знала время смерти, а Доди, которая теперь жила у них в семье, продолжала делать свою несложную работу – просто просила щепотку соли у тех, кто уже стоял у порога смерти.
Время неумолимо течет, стирая из жизни людей и память о них. Потомки не помнят своих предков и редко кто обратит внимания на девочку пришедшую за солью. Семейство Глюков переезжает из города в город нигде не находя себе покоя.

2003 г.