С войны не вернулись десять братьев Силенко

Наверное, каждый житель Кубани знает, что в Тимашевском районе есть музей семьи Степановых, 10 сыновей из которой ушли на фронт во время Великой Отечественной войны, а возвратился только один. Более 20 лет назад в Гривенской мне довелось познакомиться с восьмидесятилетней Надеждой Терентьевной Кушнир (в девичестве Силенко),  10 братьев которой погибли или пропали без вести  в Великую Отечественную войну. Материал, опубликованный в феврале 2001 года в «Калининце» имел большой резонанс.
Несколько месяцев назад задалась целью: найти потомков этой славной семьи, что сделать удалось не быстро и с   немалым трудом. Но об этом пойдёт речь ниже. Сейчас же, вернёмся к истокам (но со значительными сокращениями), ведь со дня выхода в свет моего первого материала уже выросло новое поколение наших современников, да и те, кто более двух десятков лет назад читал рассказ о семье Силенко, вряд ли помнят его в подробностях.
За рекою, за Протокою
 Недалеко от станицы Гривенской, за рекой Протокой, ныне в Славянском районе (когда-то и Гривенская входила в этот район) есть ничем особенным не выделяющийся хутор Деревянковка. Почему казаки так назвали свое селение, расположенное в долине кубанской реки,  далеко от лесных массивов? Скорее всего, потому, что использовали в строительстве дерево. Уж откуда  привозили его, не ведаю, но в конце девятнадцатого, начале двадцатого столетия – выращивали сами. Не сосну или деревья иных ценных пород, а обычную иву.
Так делали семьи Силенко и Коротких, одними из первых обосновавшиеся в тех местах. Вглубь суши от реки они прорывали не широкие ерики, по берегам которых густо высаживали веточки вербы. Спустя годы, лоза подрастала и, не имея возможности пускать боковые побеги, превращалась в высокие, ровные, пригодные в хозяйстве жерди.
Предки нынешних деревянковцев с начала обустроили свои курени недалеко от Гривенского, выросшего в последствии в крупную станицу. В начале двадцатого века их хутор неоднократно страдал от подтопления, и решили казаки переселиться с пологого левого берега на более высокий правый (где находится и сейчас). В начале отважились на такой шаг не все, и между обеими частями раздвоившегося населенного пункта наладили по реке постоянную переправу. В Деревянковке находилось одно из отделений гривенского колхоза.
Хуторяне активно рыбачили, огородничали. Тесной дружбой связаны они были с жителями другого хутора ( Гривенского поселения) – Желтые Копани, с которыми когда-то еще в период освоения Кубани запорожскими казаками, их предки побратались, породнились, взяв в жены статных, работящих девок. В тридцатые годы прошлого века связь двух хуторов, несмотря на пронесшийся над Россией смертоносный вихрь революции и гражданской войны, оставалась достаточно прочной. 
От слова «сильный»?
Скорее всего, фамилия Силенко произошла от слова «сила». Её представители отличались ростом и статью, и косой саженью в плечах. Такими были деревянковские Силенко  и накануне Великой Отечественной войны.
Глава семьи – Терентий Ефимович что ни делал – добротно, на совесть. Особо увлекался садоводством. Хуторяне и приезжающие гости, как на чудо, приходили посмотреть на его яблоню с четырьмя стволами, дающую на каждом особый сорт плодов.
Управляться с делами отцу помогали 10 сыновей, а матери – две дочери. Работящие, послушные, они, казалось, рождены были для долгой и счастливой жизни. Мать, Соломея Касьяновна (в девичестве Короткая), никому не показывала своей душевной боли из-за несчастий, выпавших на ее долю (умерли в младенчестве десять детей).  И не знала она, что злой судьбой уготованы ей еще более суровые испытания.
В 1937 году, уже после того, как хуторяне объединились в колхоз, приехали вооруженные люди в форме (из НКВД). Много мужиков забрали ночью, в том числе и местного священника.
Соломея благодарила Бога, что горе обошло её дом, но вскоре пришла Терентию повестка из района явиться для беседы. Ёкнуло у нее сердечко, забилось, предчувствуя неладное. Поутру направилась провожать  мужа к Протоке. Переправившись на противоположный берег, пошел Терентий в свой последний путь, путь в сырые застенки. 
Не дождавшись мужа ни вечером, ни наутро, встревоженная женщина пошла в правление колхоза, надеясь найти тому какие-либо объяснения, но напрасно. Тогда, взяв с собой семнадцатилетнюю Надежду, поехала в райцентр.
День-другой были они в неведении, как и родственники других арестованных. «Как-то утром, - вспоминала Надежда Терентьевна, - папу вывели во двор. Подбежала я, кинулась ему на грудь. Милиционер сунул мне в рот наган. Мама кричала, чтобы ее, а не меня убили…»
Потом увезли на подводе отца. Сказали, что в Краснодар. Поехав туда, жена не нашла его следов. Лишь через несколько лет случайно узнали родные от вышедшей из заключения женщины, что в новороссийской тюрьме выдела она на стене камеры надпись: «Терентий Силенко».
Надежда уходила последней
Надежда Терентьевна Силенко (по мужу Кушнир) родилась в 1920 году. Младше ее были два брата: Сидор и Пантелеймон. В 2000 году похоронила она старшую сестру и осталась одна из некогда большой семьи. Жила она тогда в Гривенской. В гости к   ней мы попали золотым осенним днем, когда листья деревьев в ее саду едва начали желтеть и краснеть. Долго мы рассматривали семейные альбомы.  хозяйка поясняла, где кто. 
Бережно сохранила женщина фотографии своей большой семьи. На одной из них братья, снятые незадолго до войны. Почти все в папахах, сапогах, косоворотках. Их призвали одного за другим в 1941 году. Первыми проводили Матвея и Антона. У семерых уже было по пятеро, четверо, двое детей. Осиротело большое подворье. С нетерпением мать, сестры, жены и дети  ждали солдатские треугольники.
Во время войны отчаянные деревянковские рыбаки и рыбачки оправляли для Красной армии рыбу. Им надо было до самой поймы реки доставить тяжёлую, полную рыбы байду. Нелегко это, когда шест до дна не достает, а в небе кружит, ведет обстрел немецкий самолет. Однажды во время такой переправы Надю ранило в руку. А ещё, ей, комсомолке, начальство перед эвакуацией доверило на хранение печать колхоза и переходящее Красное знамя.  С поручением она справилась, хотя пред тем как оставить хутор, фашисты схватили и пытали её. Благо, неожиданно завязался бой со стремительно наступающими нашими, и фашисты не довели расправу над девушкой до конца.
Домой не вернулся ни один
С войны домой не вернулся ни один из десяти братьев Силенко. Мать умерла с горя в 1944 году, когда получила похоронки на первых четверых сыновей. Может сердце материнское предчувствовало, что та же участь ждет и остальных?
Где и как погибли солдаты большой казачьей семьи? Найти следы погибших братьев  старой женщине было не по силам. Мне в краевой «Книге Памяти» удалось найти имена лишь четверых Силенко. Надежда Терентьевна делала все, что могла для того, чтобы её внуки и правнуки знали  о героях семьи. Вглядываясь в пожелтевшую фотографию она называла родные имена: Сергей, Иван, Матвей, Антон, Сидор, Пантелеймон, Карп, Николай, Василий и Фёдор.
Похоронив в 1944 году мать, сестры перебрались через реку, в станицу Гривенскую, где обзавелись семьями. Но в душе они оставались привязаны к тихому хутору с ивовыми посадками у ериков. 
 Хутор состарился
Спустя пару лет мне довелось побывать на хуторе Деревянковка Славянского района (что за Протокой)  оказалось, что там не забыли о большой и крепкой семье Силенко. Мне повезло побеседовать с потомками старинного рода, прямыми наследниками погибших солдат.     И другие старожилы,    помнили большую семью Силенко, ведь перед Великой Отечественной войной почти больше половины хуторян принадлежало к этому разветвленному старинному казачьему роду.
Сыновья погибших в войну Антона, Алексей и Михаил, были уже в преклонном возрасте и болели. А вот сын Фёдора, Семён, рассказал то, что помнил по рассказам тёти Нади. Он показал фронтовые фотографии отца, который погиб в Крыму, на Перекопе (от ран в обе ноги).
Помнили семью Силенко Нина Сергеевна Криштоп, супруги Михаил Андреевич и Раиса Ивановна Буллах. Они сказали, что дом большой семьи, её подворье не сохранились.
Родственники поставили скромный памятник на могилах Соломеи Касьяновны и Терентия Ефимовича. А рядом – четырём их сыновьям (на которых были официальные документы) Сергею, Ивану, Матвею и Фёдору. 
Помнят родных солдат
Невестка покойной Надежды Терентьевны, Любовь Петровна Кушнир, хорошо помнит старшую сестру своей свекрови, Марию Терентьевну. Она последние годы жила в станице Ольгинской Приморско-Ахтарского района. Нередко приезжала в гости и тогда сестры  вспоминали  родителей, погибших на войне братьев. 
Надежда Терентьевна Силенко вышла замуж за гривенца, участника Великой Отечественной войны Ефима Григорьевича Кушнир. На войне  его контузило,  были у него боевые награды, но не сохранились. После войны он трудился в рыболовецком колхозе «1 Мая». Супруги Кушнир вырастили дочь и двух сыновей. Дочь Лидия (1946 года рождения) жила в Гривенской, но уже умерла. Вырастила сына и двух дочерей.
Старший сын – супруг Любови Петровны, Владимир  Ефимович (1949 года рождения). Он работал в колхозе «Память Ильича» электриком, потом – на хуторе Лебеди на газораспределительном участке.   Супруги вырастили двух дочек. 
Младший брат Владимира Ефимовича, Иван (1955 года рождения) окончил политехнический институт, живет в Краснодаре. У него тоже две дочки.  Он прислал в Гривенскую библиотеку старые фотографии отца (в том числе фронтовые) и матери, копии  газетных материалов о братьях Силенко почти четверть вековой давности. Видимо хранил их, как память о родных солдатах Великой Отечественной.
Если бы Надежда Терентьевна и Ефим Григорьевич были живы, то очень были бы рады семерым внукам и 10 правнукам. И, конечно, тому, что помнят потомки о своих героических родственниках, о корнях своего рода.