Знай наших

Когда мы утряслись в своем вагоне, нашим визави оказался старичок лет восьмидесяти. Мимо проходила молодая женщина, покачивая бедрами. Старичок с интересом посмотрел ей вслед. Вздохнул, вспомнил о ком-то и начал рассказывать, не заботясь о том, слушают его или нет:
«А вот в нашей деревне Жидково дед Артемий провёл всю жизнь и не думал о возрасте даже после смерти супруги.
Похороны тогда прошли буднично под плач и стенания соседок. Позже он приходил на могилку, поправлял венок, крестился, поглядывая на небо и постепенно забывал прежнюю жизнь. Только вот беда: по утру просыпался, но не только  сам, но и его срам! Раньше старуха выручала, повернётся  просто спиной:  ну, мол, что ждёшь, спешить надо:  Маруська просит дойку! А не стало Авдотьевны, вроде как бык, и надо, а спроса нет. И стал прикидывать, как это дело без огласки в безнужность превратить?
Пацаном, бывало, баловался руками с ребятами на скорость, пока тетка Марья не застукала с показным ужасом. Апосля привела вечером Алёнку-давалку и сказала: «Руками надо тискать и обнимать её, дурень!»
Ну а с армии вернулся, встретил Елену Авдотьевну. Счастья было немеренно! И с того начиналось, что глазами поедал подругу до её глубокого стеснения.
Давеча вспомнил снова про Алёнку какой-то постыдной памятью. Она была  первой сладостью, и  сидела глубоко то ли в сердце, то ли в особом месте.
Её тоже давно нет,  уехала в город, говорят, перед кончиной хорошо устроила свою жизнь, оставила после себя детей и внуков.
И к чему тогда праведность, которую некоторые доводят до святого и безгрешного жития? В чем её грех, что помогла таким, как он, избавиться от другого греха? Всё это людская суета! Пошто Господь грешницу в святые произвел? Будь Артёмий Им, говорил себе, и Аленку приветил бы.
Память, вот она! И благодарность…
Что же, выходит,  надо такую найти, размышлял, чтоб его, старика,  не чуралась бы. Говорят, сейчас просто, покажи деньги, и сколь хочешь приглашай таких вот…
Хитрым дед не был, но имел приученность к современной технике, внук Гоша продавал и ремонтировал в городе компьютеры и ноутбуки. И собрал для деда нечто среднее, без гудящего ящика, а все с одним экраном. Ещё при Авдотьи. Но не взлюбила она эту идоловскую зыркалу, дед включал это «нечто», когда  отправлял жену к куме побалякать.
Прошло больше года. Вытащил он компьютер из-за печи, включил, хотел  дать объявление о своих надобностях, а тот просит чего-то по иностранному. Позвонил Гоше. Внук приехал  к вечеру с  развеселой мамзелью Тиной. Пять минут и аппарат заработал, а Гоша напился в усмерть дедовским самогоном и уснул за столом. Женщина немного выпила и пошла спать в соседнюю гостевую комнатушку на заправленную кровать.
Ночью она пошла на поиски воды. Наткнулась на спящего деда, задела его готовое к бою естество, призадумалась и со смехом вскрабкалась. Дед не просыпасясь стонал до первых петухов. А когда проснулся, попытался встать, пришлось ему убирать женскую руку от себя.
- Ну дела! – подумал.
Гоша как спал, так и спал, а Тинка его, кажись, не прошла мимо Артемия!
Дед осторожно приподнял спящего внука уложил заместо себя.
Так и прошло всё. Компьютер работал, дед быд доволен, жизнь шла своим чередом.
Дед Артёмий думал, что Тинка не зря оказалась в его объятиях, но списал это на самогон. А эта необычная ночь требовала какого-то объяснения, да только зря  голову ломал!
О своём дне рождения он вспомнил странным образом, пошёл к могиле Авдотьевны и вдруг обратил внимание на годы её жизни, что были  на фанерке креста.
«А мне сколько сейчас?» - спросил себя.
Вернулся в избу. Решил сварить борщ. Пошёл в сени за капустой, а в дверь входит Тинка:
- Здравствуйте Артёмий Савелевич ! С днём рождения Вас!
И протягивает ему букет полевых цветов
- Здравствуй, девушка!
Тинка обняла деда, прижалась, дрожа телом. 
- Спасибо. - А что внучок задержался?
- Пьёт он…
- А  ты что?
- А ничего я там. Совсем ничего я, никому я там!
- Ну побудь, пока я жив, милая, - слегка «завёлся» дед. И бочком, опережая гостью, проскочил в избу.
Так и сладили жизнь.
А что до деревни… Сорок лет разницы! Знай наших!»
- Дедушка, а вы не про себя ли рассказали?
Тот ничего не ответил, махнул рукой и подсел к окну, забыв про нас.