Машины времени
— А ничего так, Надька! Смотреть можно! - и подводила чуть заметно брови, подкрашивала карминовым губы, ковыряя спичкой в почти пустой тубе помады.
Мне нравилось наблюдать за ней. И сейчас я сидела за столом напротив, подперев голову руками.
— Все девочки расцветают, Анечка. Сначала бледненькие, как подснежники, потом всё ярче и ярче.
— Как цветочки на нашем лугу?
— Как цветочки на нашем лугу. Цветут и пахнут. А я уже завяла. Но тебе до этого еще далеко, да и яркий костюмчик у меня есть. Подай брошку с янтарем.
Она всегда улыбалась. Каждому дню, цветам на окнах, уродливому лимону, завязавшемуся на ветке деревца, выросшего из косточки, заботам, бедам, мычащему на подушках деду, котам, жабе из подвала, ласково названной Звёздочка - она выползала ночью и что-то по-своему пела у нас на пороге. Однажды я на нее наступила голой пяткой. Но всё обошлось, мы обе выжили и даже сроднились, жаба перестала казаться мне ужасной, чувство вины заставило всмотреться в маленькое живое тельце.
— Достань мне таблеточки из стола. Нитроглицерин. Запомни. Если мне станет плохо, положи одну под язык, не бойся, не укушу - видишь, всего три зуба внизу осталось, да и те ползут из дёсен. Баба Яга, а не Надя. - и снова этот смех, от которого и мир улыбался, и болезнь не казалась чем-то ужасным - так, обыденность.
Глажу янтарь брошки, серый металлический резной ободок, а картины прошлого всё мелькают и мелькают перед глазами. "У долины куст калины, в речке синяя вода. Ты скажи-скажи, калина, как попала ты сюда..." - напеваю бабушкину любимую песню и улыбаюсь ей так же тепло и искренне. Сколько же во мне от тебя, бабуль, осталось светлого! Всё храню и передариваю, ни капельки не расплескала попусту.
Свидетельство о публикации №224061500194