Сила рода

Сегодня модно строить деревья, копаться в архивах, говорить о прочных корнях и раскидистой кроне. У меня нет ни того ни другого. Древо скрыто вуалью из заблуждений. Листья засохли, не выдержав жара веяний нового века. Половину корней затянуло зыбучим песком. Остальные вырвало взрывом чуждых идей.
Широкое поле и нива, вся в злате, остались в чужих миражах.
Земля раскололась и оголила ниточки-нервы, забыв о мечтах:
О дружной семье, одном государстве, народе едином и сильной стране.
Лишь ивушка плачет, склонившись над Летой, и ищет своё корневище на дне.
Теперь могучее дерево тянется вниз, а я стараюсь держать равновесие.
Это от мамы. Она с Украины. Девчонкой отправилась в степи строить новую жизнь в угольном крае вольных батыров. Родня осталась в Советском Союзе. Тогда ещё были письма. Потом появились границы и паспорта. За ними горели майданы, но мы всё ещё были семьёй.
Бабушка бросила нас на пике безумства, сама была в здравии. Словно знала: после четырнадцатого небо не будет прежним. Накануне февральских забрала к себе младшего сына. Мы не простились.
Двое осталось. Старший и дочь смотрят теперь друг на друга через чёрные ящики фабрики мыслей.
Мы бережём тонкую нить. Общаемся редко. Бьём телеграммы в телеге и делаем вид, что мир ещё прежний. Это так сложно.
Папа из ссыльных. Их раскулачили. Выслали с Украины. Как же мы не едины? И отчего с той стороны верят шуту в колпаке, исполосованном, как арестантская роба. И бубенцы сменил он на звёзды. Повисли, болтают на чужеземном, прикрываются мовой, шипят, словно змеи, изогнуты в доллар.
Отец родился и вырос в Успенке под Новосибом и укатил в Казахстан. Благо там рядом. Встретились, поженились. Много ли надо для счастья?
Был ещё дядя — брат африканец. Так называл его папа, считал представителем диких племен. Он не был арапом, но жадный до рифмы, ваял свои вирши, и я графоманю. Гены, что еще скажешь.
В семье у отца было восемь детей. Всех унесло гипсофилой — высохшим шаром с красивою кроной без корневища. Меня понесло тем же ветром в Сибирь. Перекати-поле в крови выжег мороз, приковал меня к месту. Я ращу себе кедр, прививаю стойкие соки к старому древу. Говорят: «Не спасёшь!». Лгут. Оно приживётся, главное, чтобы земля была русской, родной, плодородной.