Звуки и Язык. Глава 3. Гласные звуки в руско

Из серии “Рассказы детям о Языке”
Книга “Звуки и Язык”
Глава 3
“Гласные звуки в руском языке”


Расположения частей голосового аппарата удобно разделить по их свойствам на две большие группы, - расположения (частей голосового аппарата) гласных звуков и расположения (частей голосового аппарата) согласных звуков. Отличаются они тем, что расположения гласных звуков производят звучания за счёт движения через них воздуха (т.е. за счёт дыхания). А расположения согласных звуков производят звучания за счёт прекращения движения через них воздуха (дыхания), которое возможно или за счёт их (расположений) создания, или за счёт их (расположений) разрушения. Примерно так, как производит звучание скрипучая дверь, когда её или открывает сквозняк (т.е. “дыхание”), или он же её закрывает, - всё остальное время, когда дверь (т.е. “расположение” голосовых связок) неподвижна, она никаких звуков так уже не издаёт.

Таким образом, сами же части (не их расположения, нет) голосового аппарата по разному их отношению к дыханию правильно делить на голосовые связки, и, назовём их так, другие части голосового аппарата. А это значит, что гласные звуки извлекаются другими частями голосового аппарата, когда через их расположения проходит дыхание. А согласные же звуки извлекаются тогда, когда дыхание прекращается или, наоборот, начинается за счёт невозможности его преодолеть расположения именно голосовых связок.

Ещё раз, - такие части голосового аппарата, какими и являются у него голосовые связки, именно что препятствуют дыханию, поэтому (согласные) звуки, извлекемые с помощью их расположений, невозможно тянуть. А вот другие части голосового аппарата дыханию практически не препятствуют, поэтому (гласные) звуки, извлекаемые с помощью их расположений, тянуть возможно, более того, один гласный звук может запросто так переходить уже в другой гласный звук.

Напоминаю, к другим частям голосового аппарата относятся все те его части, которые, скажем так, возникли у него не специально, а изначально были предназначены совсем для других даже дел. В ходе же развития Языка человеки всё больше и больше приспосабливали их в том числе и под него. Другие части голосового аппарата это прежде всего сам язык, зубы и губы, и всё это в непосредственной связке их с горлом. Т.е. это вообще уже все те его части, которые так или иначе могут влиять на дыхание, и в том числе участвуют в процессах употребления воды и пищи. В этом плане голосовые связки возникают уже специально только для Языка, потому как ни в каких прочих процессах никак с ним не связанных они уже не участвуют. По этой причине голосовые связки возникают у формы Жизни “человек” гораздо позже, чем у неё возникли другие части голосового аппарата, - сначала еда, а все разговоры так уже после.

Чтобы лучше понять, как именно всё это действует, рассмотрим и те и другие звуки гораздо уже подробнее. И начнём мы так уже с гласных звуков.

“Гласные звуки”

Гласные звуки были первыми, которые появились у представителей формы Жизни “человек”. Потому как первым гласным звуком, т.е. Гласным звуком, было именно что само дыхание представителей формы Жизни “человек”. Дыхание, звучание которого и было неотъемлемым невещественным признаком вещественного признака “представитель формы Жизни “человек””. А так как по звучанию дыхания представителя формы Жизни “человек” можно было узнать, что это именно он, - представитель формы Жизни “человек”, - присутствует в том самом месте, откуда это звучание его дыхания и доносится, то Гласный звук одновременно являлся так и Сигналом присутствия человеков со значением у него [человек / место (человека)].

Другое дело, что ещё у животных формы Жизни “человек” при дальнейшей детализации их образа жизни и с формированием у них в коллективах соответствующих национальных признаков совместности, Сигнал присутствия в разных их коллективах произносился ими уже по-разному. Так у тех же huntы Сигнал присутствия произносился уже как “э” (”e”/”a” англ.), а у ками как “а”. При том, что сами значения этих звучаний “э” и “а” были у них абсолютно так одинаковыми, - [человек / место (человека)]. Т.е. это и было у них значением Сигнала присутствия. А это и было ничем иным, как процессом детализации Гласного звука на древние гласные звуки “Э” и “А” в Языке.

Ещё раз, - о том, что “Э” (”e/a” англ.) и “А” были когда-то одним и тем же древним звуком “(АЭ)” говорят нам абсолютно одинаковые у них значения в их языках (т.е. в языках руси и huntы). При этом звучания у этого древнего звука “(АЭ)” уже тогда в разных языках были разными, потому как в разных коллективах человеки для его произношения использовали разные же расположения других частей голосового аппарата.

Другое дело, что процесс заимствования знаний существовал ещё до появления у человеков Языка. А потому в том же руском языке со временем помимо их, скажем так, родного звука “А” с его значением появляется в том числе и звук “Э” (”e/a” англ.) с таким же как и у “А” значением. Но появляется он именно что в составе объединений, значениями которых и были соответствующие заимствованные знания. А так как эти объединения были именно что заимствованными, то и сами их значения в том языке, в который они и заимствовались, никак уже не “читались”. А воспринималось они уже именно такими (знаниями признаков), каким сами эти звучания и соответствовали. Потому как заимствовать знания в Языке иначе уже не получится, - а нет другого способа для заимствования знаний в Языке и быть уже так не может!

Проще говоря, именно таким образом, - т.е. в составе звучаний заимствованных знаний, - тогда в руском языке помимо звука “А” появился в том числе ещё и звук “Э”. При том, - и мы это знаем наверняка по одинаковым их (”А” и “Э”) значениям в тех языках, где они и возникли, - что это был когда-то один и тот же древний звук “(АЭ)” со значением у него [человек / место (человека)].

(Кстати, не стоит думать, что это только руские заимствовали знания у huntы, нет, - процесс заимствования знаний, скажем так, всегда взаимообразный. А потому, как руские заимствовали знания у huntы, так и те заимствовали знания у руских. Заимствованные знания в том же английском языке (одном из тех языков, что сформировались тогда на основе языка huntы) сегодня очень даже просто найти. Так, если звучанию “а” в английском языке соответствует написание “u” (англ.), то значением звучания в котором оно и содержится, будет заимствованное знание. Например, можно смело утверждать, что знание “утка”, звучанием которого в английском языке сегодня является “duck”, это заимствованное (получается так, что у ками) для англичан знание.

Ещё раз, - для huntы, скажем так, родным был именно что звук “Э” (”e/a” - англ.) с этим его значением [человек / место (человека)]. А вот звук “А” для них был именно что уже заимствованным (знанием).)

Таким образом мы можем утверждать, что если в каком-то контексте Языка (т.е. в каком-то языке) содержатся разные звучания, но с абсолютно одинаковыми у них значениями уже в разных их языках (т.е. в языках, в которых их звучания у этого их одинакового значения и возникли), то так, - т.е. с одним и тем же (т.е., получается, с одинаковым) у них значением, - они представляют в нём один и тот же звук, но с разными у него в разных языках звучаниями.

Проще говоря, это уже применительно к рускому языку, звуки “А” и “Э” являются в нём одним и тем же древним звуком “(АЭ)” (потому как их значения целиком и полностью совпадают с его значением [человек / место (человека)]), но с разными у них в нём звучаниями. Потому как один из них, а именно “Э”, однажды был в руский язык заимствован в составе соответствующих знаний.

Исходя из этого знания на основе Последовательности частот звуков в русском языке определим частоту древнего звука “(АЭ)” в руском языке как сумму частот звуков “А” и “Э” (”e/a” - англ.), - 793 (”а”) + 797 (”э”) = 1590 (”(АЭ)”). А исходя из постулата, что частота того или иного звука в том или ином языке тем больше, чем раньше он в нём появился, мы придём к следующему утвержлению:

- Первым из Гласного звука (Сигнала присутствия) в руском языке (как одном из контекстов вообще Языка) выделяется именно что звук “(АЭ)” со значением [человек / место (человека)]. Потому как его частота, - 1590, - является в нём наибольшей.


Или, другими словами, Язык возникает вместе с появлением в нём первого звука, а им был именно что Гласный звук “(АЭ)” со значением у него [человек / место (человека)] ([Сигнал присутствия]).

А это значит, что так тогда человеки специально произносили именно что только его, это чтобы посредством его передать знание того, что это именно они, и именно в этом самом месте присутствуют. Другие же звучания Гласного звука (т.е. другие разновидности дыхания человеков) они специально тогда не произносили. А потому, если даже те и возникали у них сами собой в различных сопутствующих их жизни процессах, то по этой причине значений они тогда иметь не могли. А они их тогда и не имели, - согласитесь, очень трудно понять, то ли человек просто чавкает, то ли хочет так уже что-то сказать, если соответствующего значения в Языке у производимого им звучания нет ещё совершенно.

Несомненным достоинством гласных звуков для Языка было то, что они извлекались за счёт расположений именно что других частей голосового аппарата и уже поэтому они имели соответствующие зрительные образы. Те самые зрительные образы, которые человеки научились специально усиливать, чтобы показать таким образом то, что соответствующее тому или иному зрительному образу звучание, скажем так, выскочило у них не просто так (т.е. не во время того же чавканья в процессе дожёвывания ими пищи), а было произнесено ими уже именно что специально.

Ещё раз, - зрительные образы могут иметь только другие части голосового аппарата. Голосовые же связки (тоже одни из частей голосового аппарата) настолько скрыты глубоко внутри нас, что зрительных образов как таковых иметь просто не могут.

(Кстати, - следствием вот этой, скажем так, “специальности” зрительных образов для соответствующих звучаний является  сохранившаяся сегодня усиленная артикуляция в древних языках. Т.е. в языках, которые начали формироваться ещё в контексте Языка “Естественные звучания”, например в английском. В том же русском языке артикуляция как таковая отсутствует, потому как он начал формироваться хоть и в одном с английским языком контексте Действительности, но значительно его уже позже, потому как в контексте Языка “Слово”.)

Именно эта самая артикуляция (т.е. зрительная составляющая гласных звуков, или, это если сказать то же самое, но уже чуть по-другому, - их зрительный образ) и способствовала выделению из Гласного звука в результате процесса его детализации следующего уже древнего гласного звука, а именно “(ОУ)” = 1137. Потому как при его извлечении необходимо складывать, скажем так, трубочкой (такую другую часть голосового аппарата как губы (рот)). Причём в зависимости от того, как сильно (т.е. больше или меньше) мы вытягиваем при этом губы, у нас могут получится звучания от “о” до “у”.

Ещё раз, - я считаю, что звуки “О” и “У” являлись в самом начале формирования Языка одним и тем же звуком, а именно древним звуком “(ОУ)” со значением у него [больше - меньше], потому как использовали практически одно и то же расположение других частей голосового аппарата. Единственное же, что отличало их расположения других частей голосового аппарата и так вместе со звучанием меняло и само их значение от [больше] к [меньше] было расположение такой его части других частей голосового аппарата, как рот (или губы, которые сами являются так частью рта).

Так вот, само это отличие в расположениях других частей голосового аппарата (в случае “о” и “у” оно заключалось в разном расположении именно губ, одной из частей других частей голосового аппарата) можно легко было обнаружить посредством соответствующего зрительного образа, - губы открыты широкО, значит это звук “о”, губы открыты Узко, значит это звук уже “у”. Именно эта самая зрительная составляющая древнего гласного звука “(ОУ)” и определила дальнейшую детализацию его значения, в результате которой в Языке возникают тогда звуки “О” и “У” с соответствующими у них значениями. Причём возникают они в (руском) языке именно что одновременно, несмотря на разницу их частоты в нём, - “877”, это для “О”, и “260”, это для “У”. Просто значения, что у них тогда сформировались, предполагали и разное (по частоте) использование этих звуков в (руском) языке. Собственно отсюда и проистекает весь этот, скажем так, “перекос” по частоте их использования в (руском) языке.

Ещё раз, - при использовании по сути одного и того же расположения других частей голосового аппарата звуками “о” и “у”, с одной и той же, получается, у них зрительной составляющей, они при всём при том всё же так отличались. Так для расположения “о” соответствовал БОЛЬШЕ открытый рот (являющийся лишь одной из других частей голосового аппарата), а для расположения “у” соответствовал МЕНЬШЕ открытый рот. Именно из-за этой вот разницы в зрительных образах (лишь одной из других частей голосового аппарата, а именно рта) расположений “о” и “у” в структуре значений их звучаний и возникают тогда соответствующие знания “больше” и “меньше”. Понятно, что сами эти знания “больше” и “меньше” очень уже так относительны друг друга, а потому они просто не могут существовать друг без друга. Из чего следует, что они появились в (руском) языке одновременно, в результате детализации одного и того же их общего древнего звука “(ОУ)”. А это значит, что звуки “О” и “У” появились в (руском) языке именно что одновременно. А разная их частота в руском языке объясняется той звуковой практикой, что вообще в нём присутствует. Проще говоря, нам гораздо чаще по Жизни надо так бОльше, чем просто чУть-чУть.

(Кстати, - формирование звука “О” (т.е. детализация древнего звука “(ОУ)” с выделением из него уже звуков “О” и”У”), а это значит, что формирование не одного только его звучания, но и его значения в том числе, совпало тогда в Языке с детализацией естественного звучания “(ДТ)”. И они так успели даже образовать тогда объединение в руском языке, а именно “О(ДТ)”, сегодня известное по весьма ограниченному числу его производных. (Например, помимо такого его производного как “один”, ещё одним его производным, которое и сегодня ещё используется в (русском) языке, является объединение “одно”.)

Столь малое количество последующих производных объединения “О(ДТ)” объясняется тавтологией его смысла (т.е. его значения). А всё потому, что его значение формировалось из значений звучаний “О” и “(ДТ)”, которые сами (а это значит, что и их значения) тогда только-только ещё формировались. Проще говоря, знай будущие руские наперёд значения “О” и “(ДТ)”, они ни за что бы не стали с ними формировать объединение “О(ДТ)”, и уж тем более его производные (объединения). Потому как его значение “читалось” тогда как [объединение объединение (членов) коллектива “д”], - согласитесь, одно “объединение” явно так уже лишнее, чтоб его такое можно было запросто использовать потом в Языке. Почему, собственно, его потом в нём уже и не использовали. Но и то, что уже они с ним к тому времени образовали, - “один”, - при кажущейся в нём тавтологии значений, тоже из него потом они никуда так не дели. И связано это было с тем, что руские с ним (т.е. со звучанием “один”) и с его значением стали гораздо уже так умнее.

Чтобы понять, почему они оставили звучание “один” тогда у себя в (руском) языке, надо “прочитать” его значение, - “один” (”од(ь)ын”) - [объединение объединение (членов) коллектива “д” много один]. Из самого этого значения следует, что руские уже тогда (когда его такое и сформировали у себя в (руском) языке) представляли, что одно какое-то множество само может состоять из (нескольких) множеств, отсюда и кажущаяся тавтология значения звучания “один”, которой, как оказалось, в нём никогда не было и нет. Потому как правильно это его значение “читать” уже так, - [объединение (объединение (членов)) коллектива “д” много один] - [объединение коллектива “д” много один]. Т.е. такое оно называло множество, которых в самом коллективе “д” как в множестве могло быть уже тоже множество. (Т.е. сам коллектив “д” как множество тоже состоял так из множеств, т.е. был так множеством множеств). Но только называло оно так именно что множество “один”, которое тем отличалось от всех прочих мнлжеств, что других множеств содержать в себе никак уже не могло. А потому и было так оно само по себе уже множеством из одного (получается) его элемента.

В противовес ему появилось звучание “одно”, значение которого “читается” как [объединение объединение членов коллектива “д” отсутствие объединение]. - Напоминаю, в соответствии со знаниями связей руского языка, звучание “н” на конце объединений имело значение [один], а в начале объединений оно имело уже значение [отсутствие]. Использовалось оно только в составе объединений (т.е. не использовалось отдельно) и именно на этих его позициях. А потому, единственная возможная конструкция у объединения “одно” возможна только такая, - {”од” “но”}.

Вот уже это объединение “одно” и называло так элемент множества, который вовсе не образовывал само это его множество только из него одного. Потому как помимо него в этом его множестве были в том числе и другие уже элементы. Другое дело, что само это его название соответствовало только ему одному (т.е. именно этому элементу этого его множества, где кроме него были ещё и другие какие-то элементы).

И, заканчивая уже тему объединения “О(ДТ)”, а точнее даже тему одного из двух возможных объединений “О(ДТ)”, а именно “од”, потому как в результате детализации естественного звучания “(ДТ) на “д” и “т” у объединения “О(ДТ)” помимо объединения “од” было в (руском) языке ещё и объединение “от”, - несколько слов именно о нём. Хотя бы потому, что с ним всё получилось в руском языке гораздо уже так лучше, чем это было в нём же, но уже с “од”. В смысле оно не только использовалось в нём в составе многочисленных его объединений, но, более того, оно стало использоваться в руском языке и как отдельное слово (объединение) с собственным у него значением. А способствовало этому то, что звучание “т” в руском языке было именно что заимствованным (знанием), а потому и значение у него тоже было заимствованным, - [действие]. Таким образом значение звучания “от” “читалось” уже как [объединение действие]. Как видите, никаких, даже кажущихся, тавтологий значения здесь нет абсолютно, чтобы с ним таким можно было запросто образовывать его производные (объединения) в контексте “Слово” руского языка.)

Ещё раз, - в этом нашем последнем примере с “один” нам вовсе даже не обязательно знать, произошла ли уже тогда детализация звучания “И” на “(ь)” и “ы” в руском языке. А всё потому, что в звучании “один” используется именно что звучание “И” абсолютно эквивалентное и по звучанию, и по значению объединению “(ь)ы”. А потому нам нет никакой разницы считать это объединение как “один”, или как “од(ь)ын”. Как не было тогда никакой такой разницы и для руских, которые знали, что появятся среди них однажды свои грамотеи, которые и объяснят им, как следует уже правильно это объединение “один”/”од(ь)ын” с этим его значением [1] писать, - что же до говорить объединение “один”/“од(ь)ын”, - ещё раз, - то никакой такой разницы для них тогда в его произношении просто так уже не было.

Но вернёмся уже так к “перекосу” по частоте звуков “О” и “У” в руском языке, которые, как мы это только что и выяснили, возникнуть могли в нём только одновременно. Как мы выяснили и то, что для того, чтобы определить причины этого самого “перекоса”, нам понадобится более точно, как это вообще уже так возможно, определить их значения в (руском) языке. И начнём мы так уже с определения значения “о”.

Да, безусловно, в структуре значений звучания “О” присутствует знание “большой”. Проблема в том, что само это знание требует уточнения (т.е. дополнительного так ещё знания), потому как является оно обобщающим, - можно быть больше, да, только вот чем или в чём? - размером? количеством? в каком-то ещё измерении? А зелёный уже больше чем яблоко, или тем более “5”? И т.д.... Вот примерно в таких, скажем так, нелёгких своих размышлениях древние человеки и сформировали тогда значение звучания “О”, а именно [объединение].
 
- “Объединение” значит [существование в одном и том же месте (т.е. в одном и том же контексте Действительности) нескольких (т.е. в количестве большем, чем [1]) одних и тех же (т.е. одного вида) возможностей одновременно].

Как видите, само место у объединения так одно, а вот количество возможностей в этом месте обязательно должно быть так уже несколько (т.е. всяко больше, чем [1]). В противном случае, оно не будет так уже объединением. А это и есть так роль знания “больше” в структуре значений звучания “О”.

Проблема в том, что если с самим местом всё было более чем понятно, то только не с теми возможностями, что в нём так уже были. Дело в том, что из-за разных их жизнедеятельностей у разных же коллективов были и разные уже так виды возможностей. А потому у тех же huntы с их небольшими коллективами, вся жизнь которых была именно что нескончаемой дорогой, значением [объединение] было именно всё то, что эту их нескончаемую замкнутую дорогу и представляло. Но только вот это ([объединение]) не могло у них быть самим коллективом или чем-то, что с ним было связано. Потому как, - ещё раз, - коллектива как такового у них практически так и не было, настолько он был у них так уже маленьким.

Проще говоря, для huntы объединением было то, когда они возвращались в одно и то же место, откуда когда-то и выехали. Таким образом сам замкнутый путь и всё то, что у них с ним было (непосредственно) связано и было для них так уже “о”, т.е. “объединение”.

С ками же (из них потом формируются в том числе руские), всё было с точностью до наоборот, - они жили на одном только месте, но очень уже большими так коллективами. Потому значением [объединение] у них было всё то, что так или иначе этот самый их коллектив представляло. При том, что и у ками, и у huntы их значениям [объединение] соответствовало одно и то же звучание, а именно “о”. Т.е. так это было ничем иным, как детализация значения звучания “О” в Языке.

Проще говоря, для ками (а это значит, что в том числе и для руских) объединением был сам коллектив и всё то, что с ним было (непосредственно) связано. Таким образом сам коллектив и всё то, что у них с ним было (непосредственно) связано и было для них так уже “о”, т.е. “объединение”.


(Кстати, - в этом плане очень интересным получается объединение “око”. Потому как оно образовано по схеме “око” - {”ок” “о”}. Так вот, объединение “ок” возникает в Языке как hantыйское, потому как возникает оно по знаниям связей Древнего (т.е. huntыйского) языка, потому как гласный звук находится в нём перед согласным звуком, а значит и “о” в нём имеет тоже huntыйское значение. А вот уже следующее объединение, а именно само “око” - {”ок” “о”} возникает уже по правилам (знаниям связей) именно руского уже языка (гласный звук “о” следует после согласного звука “к”, которым заканчивается предшествующее ему объединение “ок”), а значит и значение “о” (т.е. [объединение]) в нём может быть уже только руским.

Известно, что “к” в Древнем языке называли Уральские горы, местожительство тогда человеков “К”, т.е. кам(и). Таким образом для huntы “ok” (”ок”) значило замкнутую дорогу вокруг Уральских гор и вообще всё то, что с ней у них было (непосредственно) связано. Потому звучание “ок” в их устах значило то, что так они находятся именно что на ок, а это значит что так они находятся именно что у себя уже “дома”. Т.е. в месте, где им всё знакомо, всё привычно, и про которое они абсолютно всё уже знают, а потому им на нём всё уже так комфортно, т.е. [ок].

Проблема в том, что ками, которые никогда и никуда так не ездили, значение huntыйского звучания “ок” так как они воспринять не могли. А воспринимали они значение “ок” именно таким, каким оно и следовало у него из его “прочтения”, - [объединение Уральских гор]. А так как разных объединений (множеств) в Уральских горах они знали множество, то для называния уже их всех они придумали соответствующее объединение (слово) “око”, которое сформировали в соответствии уже со своими, т.е. с рускими знаниями связей. Таким образом значением “око” - {”ок” “о”} у них было [”ок” объединение]. А это значит, что так они называли вообще всё, что было вокруг них, и что они могли так уже видеть. Как видите самого знания “глаз”, а тем более множественной его формы “глаза” в структуре значений звучания “око” так нет совершенно!

А дальше начинаются уже чудеса, и связаны они были с попыткой наших предков сформировать переносное значения для звучания “око” в руском языке, а именно для его значения [глаз]. Из чего я делаю вывод, что на момент формирования звучания “око” в руском языке, признак действительности “глаз” в нём собственного звучания ещё не имел. При том, что необходимость в этом тогда уже безусловно была. Проблема в том, что те знания связей, которые тогда формировались в руском языке и таким образом сам этот контекст Языка и определяли уже как “руский”, сделать этого не давали.

Так для объяснения (т.е. для слова, - в нашем случае им является “око”) заканчивающееся на гласный звук (в случае руского языка ими могут быть или “ы”, или “а”), образовать множественную его форму было невозможно. Потому как множественные формы у объединений в руском языке образовывались или за счёт использования гласного звука “ы” со значением [много], или за счёт гласного звука “а” со значением [чАсть (от множества)]. И использовались они только на конце объединений, и это при том, что двух гласных звуков подряд в руском языке (из-за особенностей знаний связей его процесса словообразования) быть в нём никак не могло.

(Это, чтобы вы лучше уже понимали, о чём вообще я так говорю, - в слове “длинношеее” нет трёх гласных звуков подряд, потому как “е” гласным звуком вообше не является, а является “е” именно что гласной буквой обозначающей при написании объединение “йэ”, в котором только “э” и является гласным звуком, а потому правильно само это объединение воспринимать уже именно как “длинношэйэйэйэ”, где первое по порядку “э” относится к согласному звуку “ш”.

Ещё раз, - в руском языке нет гласных звуков “е”, “ё”, “ю” и “я”, а есть гласные буквы, которые при написании обозначают соответствующие объединения гласных звуков с расположениями звуков “й” или “ь”.)

Потому я сильно сомневаюсь, что в контекстах вроде “око за око, зуб за зуб”, или “видит око, да зуб не ймёт”, и т.д., которые именно тогда и возникли, в структуре значений того же “око” присутствовало тогла знание “глаз” со значением [глаз]. То же самое моё замечание относится к значению объединения “зуб”, - вряд ли в его структуре значений тогда присутствовало знание “зуб” со значением у него [зуб]. Потому как звучания “зуб” и “глаз” были тогда образованы от звучания знания процесса “З” (”th”), который заключался в выпаривании соли из её растворов. Другое дело, что со временем эти звучания приобретают в руском языке переносные свои значения [глаз] и [зуб], которыми мы сегодня и пользуемся.

Ещё раз, - для меня допустить, что в структуре значений звучания “око” присутствовало тогда знание “глаз” со значением у него [глаз], это всё равно как допустить, что все руские тогда были одноглазыми. Конечно же нет, всё было гораздо уже так сложнее, а потому интереснее. Я надеюсь, дети, что пройдёт совсем немного времени, и среди вас кто-то найдёт уже время, чтобы объяснить всем нам, как это, - формирование переносного значения [глаз] у объединения “око”, - в руском языке тогда и случилось.

Это тем более так, что с появлением в руском языке правиЛа, в нём формируется объединение "окоЛо", значение которого "читалось" как ["око" воспринимать как объединение]. А это и была уже так инструкция, что "око", это даже совсем не то, чем мы видим (т.е. глаз), а то, что мы видим. Понятно, что просто так эта самая "инструкция" (т.е. правиЛо "окоЛо") возникнуть в языке не могла, похоже что и тогда уже были лингвистики, готовые нести в Языке и о Языке всякую чушь. Именно их "стараниями" уже современные идиоты, в смысле официальные уже так лингвистики, называют слово "око" древним руским словом со значением "глаз".)

И последний гласный звук, который выделился из Гласного звука в руском языке, это был звук “И”. И выделился он именно что со значением [много], которое было основано у него на особенностях его звучания. Которые для гласных звуков особенностями именно что не являются, - он мог тянуться. А потому, если он (точнее даже само его звучание) был уже, скажем так, коротким, то это значило только то, что так он (и всё то, к чему он непосредственно относился) вообще уже есть. Если же звучание у него было длинным, то это значило то, что так он (и всё то, к чему он непосредственно относился) есть и есть так уже много.

(Кстати, напоминанием о том, что всё именно так и было в руском языке, было существование в русском уже языке каких-то двести ещё лет назад двух звуков “и”, - “и короткое”, т.е. “i”, и “и обычное”, т.е. “и”. Значения у них безусловно так уже отличались, - в противном случае не было бы никакого смысла в существовании двух очень похожих звучаний в одном и том же языке. Как именно они отличались, я знаю очень уже так примерно, потому как специально этим вопросом никогда и не занимался.)

Очень скоро “И” в руском языке детализируется на “ь” и “ы”, и теперь он сам начинает восприниматься в нём как объединение “ьы”. А это значит, что и звучание объединения “ьы”, и его значение [много], полностью совпадали со звучанием и значением “И”. Полностью, да, но вот только и не совсем, - а иначе на кой чёрт нужна была бы такая детализация вообще в руском языке! Потому как это была детализация вовсе даже не самого звучания, - которое поэтому у “ьы” и у “И” было абсолютно так одинаковым, - а именно что детализацией знания их общего так звучания “и”.

Проще говоря, за счёт детализации знания звучания “и” наши предки тогда осознали знание “ь”, которое собственного звучания н когда не имело. Более того, само это знание “ь” помогло им сформировать уже в том числе знание “й”. Чтобы понять значение этих знаний, вам достаточно знать, что они формируют практически 20% всех звучаний в русском языке. Или, это другими словами, - почти 20% от всех  расположений частей голосового аппарата в руском языке составляют расположения “ь” и “й”.

Ещё раз, - почти 20% это и от гласных расположений (т.е. от расположений других частей голосового аппарата), и от согласных расположений (т.е. от расположений голосовых связок), и это при том, что расположения “ь” и “й” представляют именно что только расположения голосовых связок.) Это чтобы вы понимали, насколько велика роль расположений “ь” и “й” в руском языке. (Настолько, что я расскажу вам о них в отдельной уже Главе.)


(о) = 877  (э) = 797  (а) = 793  (и) = 515  (у) = 260  (ы) = 221

e-mail для писем, - olegsingurt@yandex.ru№ карты для денег на поддержку проекта, - 2200 1523 3323 6894 (Ирина Вячеславовна К. )