Босоногий мальчишка - отрывок

Пространство и время сворачивается в оригинальную точку сборки, автоматическое сочленение первоэлементов, рождение, образование вновь введённой в игру индивидуальной экосистемы, тёплый ласковый свет, полуденное солнце, бирюзовое небо, накрахмаленные облака, проплывающие по неизмеримой беспредельности, весь мир нараспашку!
Юность, беспечность, безрассудство, неудержимая свобода, сады, утопающие в сирени, роса, дрожащая на лепестках полевых цветов, длинноногие сосны и мохнатые ели, упирающиеся пушистыми макушками в пронзительную синеву небес, весёлые искорки дождя, отражающие солнечные лучи, беспечный звонкий мир на выдохе дня, в музыку ветра вплетаются разноголосые трели лесных птиц.
Юная невинная девочка Весна, яркая, звонкая, весёлая, она открывает свои изумрудные глазки и просыпается, обласканная нежными бликами восходящего солнышка, она греется, нежится, улыбается и потягивается в его тёплых золотистых ладонях.
Стремительное цветение весны незаметно перетекает в мягкое, ласковое лето, а звонкое, неповторимое, волшебное детство в беззаботную непосредственную юность.
Круглосуточное счастье на каждом углу, радость без причин, любовь без обязательств, лето просто так, время без начала и конца, юность на перегонки с весёлым ветром, на всех перекрёстках вселенной горит зелённый свет, смешные задорные звёздные россыпи ночью.
Маленький волшебный сон, в котором я живу, в ярком золоте солнечных лучей утопает ласковый день, всё вокруг торопится, бежит, цветёт, кричит, радуется, танцует, взмахивает крыльями и взлетает, пьянящий запах мятных луговых трав, мягкие тёплые вечера, бесконечные влюбленности, исполнение самых запретных желаний.
Лето скатывается в восторженный фиалково-ромашковый луг, прогибаются под тяжестью плодов деревья, долгие солнечные дни сменяют тёплые короткие ночи, обжигающие сердце нетерпеливые встречи, сражённые цветочными стрелами любви, вишневые губы, дрожащие в темноте, ощущение непреходящего карнавала.
Мягкие спокойные акварельные краски лета незаметно сменяются сочными, яркими, кричащими мазками осени, уставшая природа, косой унылый дождь рисует круги на лужах, беззаботное время прошло, лживая мозаика цветов, оттенков, красок, незбыточностей и надежд.
Недели выстреливают в прошлое беспрерывными очередями по семь дней в обойме, ещё один год стремительно пробегает по моим чёрно-синим венам.
Жёсткий лимит краткосрочного тела, я естественным образом сбрасываю скорость, спотыкаюсь, прихрамываю и отстаю от общего потока.
Вязкое время легко обгоняет меня, осень набросила на плечи разноцветные цыганские шали, солнце протягивает сквозь слои серого неба свои едва теплые лучи, шорохи напуганных опавших листьев, тревожные крики улетающих птиц, скрипучие стоны плачущего ветра, то резко, то плавно наигрывают грустные мелодии поздней осени, всё гниёт, рассыпается, разлетается, превращаясь в затхлость и тлен.
Я пуст, я обнулён, мне не за что держаться и не на чем стоять, я устал сражаться за то, чего всё равно лишусь, утрачу и потеряю, я опускаю руки, я сдаюсь, и солнце, и луна, и звёзды равнодушны к тем, кто заковал себя в цепи очаровательных наваждений.

Шримад Бхагаватам, книга 5, глава 5
Плоть ненасытна, потворствуя телесным желаниям человек становится рабом своего тела.
Безумен тот, для которого плотские удовольствия смысл жизни, словно одержимый он бросается в омут суетных забот и ради плотских удовольствий идёт на многие злодеяния.
Глупцы всеми способами пытаются продлить жизнь плоти, не понимая, что она источник их страданий, что душа обретает плоть за порочное стремление обладать.
Тело, какими достоинствами оно бы не обладало, не награда за добродетели, но кара за прегрешения.
Тело умирает каждое мгновение, потому доставлять удовольствие телу, всё одно, что ублажать мертвеца.

Моя жизнь просто случайный набор цифр, чисел, величин, коэффицентов, просчётов, искривлённостей, событий, нелогичностей, несостыковок и дат: немного детства, немного юности, немного радости, немного работы, немного удачи, немного сна, немного отдыха, немного тёплых ласковых дней, совсем немного любви, немного амурных отношений с замужними женщинами, и на этом романтическое путешествие заканчивается.
Я один на один с гигантским безжалостным миром, я покидаю его с болью, страхом и тоской, как любовница, использовав которую бесцеремонно выставляют за дверь.
На душе подняя осень, ноябрь, деревья обнажили свои оголённые плечи, звёздные ночи растворились в обыденности и повседневности каждого дня, пожелтевшие листья обречённо уносятся холодным ветром приближающейся зимы, легкая седина на висках, молодость безвозвратно утекает между пальцами, испаряясь с каждым выдохом и вдохом.
Отравленное копье смерти, жизнь - поле битвы, рискованное предприятие, которое непременно заканчивается полным банкротством сопротивляющегося энтузиаста.
Стремительно, скоропостижно, безвозвратно уходят годы, узоры из морщин и вмятин, складок и выпуклостей, дряблого живота и поникших плеч.
Стрелки моей жизни неудержимо гоняются друг за другом по циферблату и устремляются навстречу неизбежности.
Скоро я забуду обо всём, и все, в свою очередь, забудут обо мне.

Шримад Бхагаватам книга 8, глава 22, стих 9
Тело моё когда-нибудь рассыплется прахом.
Родичи, эти домашние воры, будут ласковы со мною, лишь покуда полна мошна моя, и будут ждать часа, чтобы прибрать к рукам моё имение и мои накопления.
Жена, однажды очаровав меня, поныне пьет мои жизненные соки.
В трудах суетных трачу краткий срок свой на призрачное благополучие соплеменников.