Глава 7. 2

Томящуюся тишину прервал внезапный шум, треском ворвавшийся в гостиную; едва воцарившееся спокойствие оборвалось неловким возвращением покорителей земли русалок: отчего-то перемещение не задалось совершенно, и парни кубарем покатились по мягкому ковру, частично смягчившему падение. Урзус всё ещё крепко спал, окутанный волшебным парашком, а Кот, не в силах подняться, корчился на полу, зажимая будто бы горящий огнём бок, стиснув от боли зубы. Шум их возвращения эхом пробежал по дому, едва ли поглощаясь немногочисленной мебелью, и, спеша на звук возвращения, в гостиной появились жрецы.
- Быстро же вы, - радостно заметил Боголеп, едва успев перешагнуть через порог, - молодцы.
- Что это с ним? - изумлённо застыв у дверей, спросил Митодор, глядя на Кота, сжавшего челюсти до посинения кожи, с силой жмурящего глаза.
- Не знаю, - тихо отозвался Боголеп, и от прежней радости его не осталось и следа, он попытался поднять парня, но тот, поглощённый болью, лишь крепче сжал зубы, даже не собираясь подниматься, - где Плея?
- Здесь уже, - появляясь вновь из ниоткуда вместе с верной пантерой и огромным котлом с кипящей жидкостью, пузырящейся и чем-то мерзко пахнущей, сообщила жрица, - отойдите.
Смерив Кота, сдерживающего глухие стоны где-то в глубине гортани,  изучающим взором, Плеяна резко засуетилась, раздавая указания.
- Положите его на диван и снимите футболку, где Аграфена?
- На кухне с Сашей, - пыхтя, ответил Боголеп вместе с Митодором, поднимая парня с пола.
- Позовите её и возьмите воды чистой и какую-нибудь тряпку, - что-то судорожно помешивая в котле, приказала жрица, - его рана стала больше - яд распространяется быстрее, похоже, поход в землю русалок ускорил процесс, поэтому пошевеливайтесь.
Митодор, спотыкаясь об собственные ноги, помчался за Аграфеной, а Боголеп оттащил подальше спящего сына, ибо тот изрядно мешал перемещению по комнате.
- Где трава жизни русалок? - пытаясь растормошить Кота, едва не терявшего сознание от дикой боли, спросила Плеяна.
- В кармане, - прохрипел тот, выгибаясь от пронзающей боли, сжимая кулаки и яростно стискивая зубы.
- Лежи, крепись, не умирай раньше времени, - извлекая из кармана едва светящуюся траву, скомандовала жрица, - и только попробуй ослушаться.
- Батюшки, что ж происходит! - всплеснула руками Аграфена Иванова, с опаской глядя на корчащегося Кота - рана увеличивалась, распространяясь будто бы чернильным пятном по телу.
- Слушайте внимательно: никакой паники чтобы не было, разговаривайте с парнем, если не будет отвечать - бейте по лицу, следите, чтобы он не отключился, Аграфена, намочи тряпку и положи на рану - так ему будет легче, кто-нибудь найдите мне острый нож, и не путайтесь под ногами, - разрывая на маленькие кусочки светящиеся травинки и бросая их в бурлящий котёл, сказала Плеяна, с опаской поглядывая на Кота.
Её движения были настолько чёткими и быстрыми, что казалось будто бы она всю жизнь изо дня в день только и занималась приготовлением разнообразных трав и снадобий, а стойкое спокойствие поражало до глубины души, заражая собой присутствующих, даже Аграфена перестала охать и то и дело хвататься за сердце. Странно пахнущая жидкость усердно бурлила и пенилась, с особым рвением желая  покинуть пределы огромного котла, но в этом ей мешала умелая рука Плеяны, что ловко сбивала возрастающую пену, размешивая целительное варево.
- Я не слышу, чтобы вы разговаривали с ним, - гневно сверкнув глазами, заметила жрица, помешивая ещё одно снадобье, бурлящее в котле поменьше.
- Эй, Кот, - тряхнув парня за руку, принялся за дело Боголеп, - как ты траву заполучил? Рассказывай всё.
- Мы оказались у реки, Урзус пошёл на зов, потом я его усыпил и пошёл к русалке, она назвала меня ведьминым отродьем и хотела уплыть, - Кот замолчал и сморщился - бок кололо, губы пересохли и слипались, каждый звук застревал в горле, причиняя ещё большую боль и страдания.
- Не молчи, - слегка тряхнув парня за плечи, призвал Митодор, - что дальше было?
- Я попросил, - с усилием разлепляя ссохшиеся губы, Кот продолжил, - и она осталась, хотела меня утопить, чтобы я стал её русалом, сказала, что я дитя Ярилы. Потом позвала других русалок, они хотели меня прогнать, чтобы не навлечь на себя беду и не повторить судьбу Лесной Царевны, но та русалка заступилась за меня, а потом пришла старуха, - Кот тяжело сглотнул и закрыл глаза, по лбу гордой змейкой потекла капля пота, тёмные кудри прилипли к вспотевшей коже, а обессилевшие руки перестали сжиматься в кулаки.
- Кот, говори, - испуганно выпучив глаза, попросила Аграфена Иванова, легонько похлопывая парня по щекам, - говори!
- Она сказала, что отдаст траву взамен на мою силу и жизнь, я согласился и начал заходить в воду, пока не оказался на дне, - не открывая глаз, ответил Кот, - и после она отдала мне траву, сказав, что давно не было таких идиотов, как я. Шучу.
Парень вяло улыбнулся, чем заметно обнадёжил взрослых, внушая им всё большую надежду на благополучное завершение дня.
- Потом все исчезли, осталась только первая русалка, - вновь сжимая кулаки, пытаясь заглушить раздирающую боль, продолжил Кот, - мы поговорили, потом она дала мне ракушку и сказала, что я могу рассчитывать на её помощь, нужно только сказать в ракушку её имя, и она придёт.
- И как её зовут? - вновь тормоша замолчавшего парня, спросил Боголеп.
- Варна, - улыбнувшись, ответил Кот; тяжело сглотнув, он протяжно выдохнул, и выдох этот не предвещал ничего хорошего, пугая окруживших парня взрослых. Кот бессильно разжал кулаки, капля пота бесстрастно застыла на расслабившемся лбу - всё лицо парня больше не отражало ни капли мучения и боли, осталась лишь странная улыбка, непохожая на привычную, слегка лукавую и задорную, как-то неуместно застывшая на побелевших губах.
- Кот, - Митодор принялся трясти парня за плечи, - как русалка выглядела?
- Кот, - позвал Боголеп, - отвечай!
- Плея, он не приходит в себя, - всё яростнее тряся парня за плечи, сообщил Митодор.
- В сторону, - скомандовала жрица.
В последний раз она помешала отвар, тот устало булькнул и замер склизкой гладью, жрица опустилась на колени перед Котом, в миг вынула из кармана маленькую склянку, наполненную искрящейся жидкостью, и аккуратно откупорила пробку.
- Эх, последняя осталась, - грустно заметила она; секундная мысль сомнения отразилась на её лице, но всё же долг служительницы Сварога взял верх, и светлая жрица не без сожаления протёрла снадобьем чернеющий пятнами бок Кота.
Тонкое лезвие острой сталью сверкнуло в непоколебимых руках, и Плеяна без доли страха и неуверенности провела остриём по поражённому месту, оставляя за гладким лезвием глубокую, но тонкую рану, откуда плавно и гордо потекла отравленная кровь, будто бы сожалея, что не удалось погубить свежую душу. Стекая в таз с водой, кровь окрашивала блестящие капельки её в болотно-зелёный цвет, затягивая поверхность трясиной. Шепча какой-то заговор, Плеяна ловко приподняла бессильную голову Кота, вливая ему в рот снадобье из большого чана. Устало, будто бы с явным нежеланием стекая по горлу, отвар проникал внутрь, всасываясь, распространяясь по венам светящимися струйками, добираясь до самой раны, исцеляя отравленную кровь.
Собравшиеся в гостиной жрецы Морены и сказительница, глядя на невиданное прежде чудо, уверены были в успехе сложного и опасного предприятия, загораясь надеждой от происходящего исцеления, ожидая, что парень сейчас очнётся, и только в тёмных глазах Плеяны место надежды постепенно занимала необъятная скорбь и полнейшее разочарование. Когда последняя капля отравленной крови упала в затянутый совершенно трясиной таз с водой, Плеяна лишь для завершения обряда нанесла на рану содержимое малого котла, заживляя порез, стирая даже память о прежней ране. Прошептав что-то над тазом, жрица взмахнула рукой, и тот мгновенно вспыхнул, с дымом рассеивая и извлечённый из крови яд, завершая длительный процесс исцеления. Кот неподвижно лежал на диване, удручая старших, пугая и вводя в бессильное оцепенение. Плеяна скорбно смотрела на застывшего парня, нахмурившись, что-то экстренно соображая, вдруг, слегка оживившись, она щёлкнула пальцами - в руках мигом оказался маленький пузырёк с тёмной, густой жидкостью; вновь загораясь надеждой, жрица влила почти всё содержимое в рот недвижного парня; на мгновение всем показалось, что он слегка пошевелился, но время неимоверно бежало вперёд, а Кот всё ещё лежал - неподвижный и бледный.
- Митя, стукни ему по лицу хорошенько, - сощурившись, впиваясь взором во всё ещё улыбающееся лицо, сказала Плеяна, опуская руки и отходя от дивана.
Слегка помедлив, не желая бить беззащитного парня, Боголеп всё же отвесил ему изрядную оплеуху - безуспешно, Митодор зажал Коту нос, повышая уровень углекислого газа в лёгких, но и это не привело к должному результату.
- Зря что ли неприкосновенный запас потратила? - хмуро взглянув на Кота, спросила жрица. - Ещё и улыбается.
- Плея, так говорить почти что кощунство, - тихо заметил Боголеп.
- Кощунство - просто так целебные эликсиры тратить, - хмуро отозвалась Плеяна, закатывая рукава, - отойди от меня подальше, все отойдите.
Острый нож сверкнул в её руках, а вслед за ним по руке заструился поток светящейся силой Сварога крови; вновь смешивая что-то в новом котле вместе с тёплой кровью своей, жрица принялась усердно что-то шептать, то и дело с опаской поглядывая на Кота. Оторвав кусок рукава, Плеяна смочила его в новом снадобье и положила на голову Коту. Тот вновь не пошевелился, вновь Боголеп безуспешно тряхнул его за плечи, и вновь безуспешно Митодор зажал ему нос; какая-то нелепая улыбка застыла на лице парня, будто смеясь над тщетными попытками вернуть его к жизни. 
- Всё, - кратко подытожила Плеяна, коты исчезли, уже ненужные, совершенно бесполезные, пантера скорбно мяукнула, и траурная тишина заполнила дом, лишь иногда внезапные всхлипывания Аграфены Ивановны разрывали скорбное молчание, отражаясь горечью в душе каждого, а Кот продолжал тупо улыбаться, будто бы притворяясь спящим.