Прогулка по Лугдунуму

ПРОГУЛКА ПО ЛУГДУНУМУ (отрывок из 3 главы)

…Энцо Риат улетел на вызванном с базы челноке, прихватив с собой Пьера Фллери, который затем в сопровождении двух офицеров военной полиции отправился дальше в Тайян, чтобы осмотреть там место преступления и порыться в компьютерах погибшего агента Вивена. Марк некоторое время пытался координировать работу обоих через «Тень», но затем, быстро уяснив, что координировать там особо и нечего, отправился в тренажерный зал.

- Ир, установи-ка мне на велотренажер ту программу, что я переслал тебе сегодня из магазина «Медуза». Там Римская Империя времен Марка Аврелия. Выбросишь меня в окрестностях Лугдунума. И погоду организуй помягче, никакого экстрима, пожалуйста. Сегодня просто прокачусь.
- Отличный выбор, капитан. Сто восьмидесятый год нашей эры. Рейнская дорога на Лугдунум, второй по значимости город Римской Империи с населением около ста тысяч человек к западу от слияния рек Рона и Сона. Центр пересечения четырех главных дорог между северной и юго-восточной Галлией. Родина двух римских императоров. Ныне - один из крупнейших городов Франции Леон. Летнее утро, кондиционер настроен на легкий бриз. Приятной вам прогулки. Я пока подогрею воду в душевой вашей каюты, приготовлю ужин и заварю чёрный кофе без сахара.

Ир запустила программу, Марк занял свое место в кресле тренажёра и, надев очки, тут же оказался в узкой неглубокой ложбине, в небольшом перелеске, на широкой пустой дороге, связывающей вершины двух холмов. Дорога была очень прямой и ровной, метров шести шириной, вымощенная идеально пригнанными друг к другу каменными плитами. Пели птицы, шумели деревья, порывами дул приятный прохладный ветерок. Марк, без подготовки крутанув педали, рванул с места, выехал из перелеска и, стараясь не снижать скорость, начал подъём на холм прямо перед собой.

«Говорят, легионеры терпеть не могли обходить препятствия, им было проще быстро преодолеть короткий подъём в гору, чем долго петлять, огибая все встречные холмы и пригорки. В этом есть свой резон».

На вершине холма Марк остановился. Перед ним лежала холмистая речная долина, обрамленная невысокими горами, с редкими перелесками и озерами, сплошь расчерченная прямоугольниками обработанных полей, садов и пастбищ, среди которых там и сям виднелись небольшие поселения с белыми домиками под красными черепичными крышами и отдельно стоящие усадьбы. Через всю долину протянулась длинная стена акведука, упиравшаяся на горизонте в большой город. Туда же прямой лентой уходила и дорога, по которой ехал Марк. Сам город издали был похож на большое лоскутное одеяло, сшитое из десятков аккуратно подобранных по размеру ровных квадратов, небрежно брошенное на холмы у слияния двух полноводных рек. Радовало глаз полное отсутствие в долине железных дорог, высоковольтных линий электропередач, небоскребов и автобанов с бесконечными потоками машин. Марк ещё немного полюбовался открывшейся перед ним панорамой, такой непривычной для глаз современного человека, и вновь крутанул педали. Велосипед весело помчался вниз по склону, набирая скорость и слегка подпрыгивая на неровностях дороги.

За холмом начали попадаться и первые обитатели здешних мест. Навстречу Марку в гору медленно ползла четырехколесная повозка с высокими бортами, доверху заполненная мешками, кувшинами, корзинами с овощами и яйцами. Повозку не без труда тащили два быка, уныло качавшие в такт ходьбе головами и периодически отгонявшие хвостами назойливых мух. Быков вел в поводу бородатый селянин в тунике, штанах и кожаной обувке, по форме напоминавшей лапти. Он грыз здоровенную морковь, смотрел прямо перед собой, и видимо уже подсчитывал в уме возможную выручку. Сзади в повозке на мешках, свесив над дорогой перепачканные босые пятки, с комфортом расположились двое мальчишек, весело и безостановочно болтавших о чем-то на своем непонятном языке. Где-то совсем рядом послышался нарастающий топот копыт, и прямо из-за спины Марка неожиданно выскочила, протарахтела по мостовой и умчалась вперед, оставив над дорогой длинное пыльное облако, колесница, запряженная двумя лошадьми. Молодой возничий в красной тунике с коротким мечом на боку явно куда-то спешил.

«Гонец!» - подумал Марк – «Две тысячи лет прошло, а ничего не меняется. Хочешь сообщить о чем-то важном - отправляй гонца».

Внизу у самого подножья холма Марку повстречался большой отряд легионеров, человек в восемьдесят. Они шагали длинной колонной вслед за дремавшем на коне центурионом, гулко сталкиваясь прямоугольными выпуклыми щитами, громко топая по камням подбитыми гвоздями тяжелыми калигами, дружно но нестройно выкрикивая не то речёвку, не то песню и отчаянно подмигивая и строя рожи нескольким девушкам в длинных до лодыжек, богато украшенных шелковых одеяниях, что стояли на обочине возле большого крытого экипажа, запряженного двойкой лошадей. У экипажа было сломано одно из колес. Все происходящее выглядело так натурально, так по-настоящему, досада на лицах девушек и озабоченное выражение лица возницы, склонившегося к колесу, были столь естественными, что даже хотелось сойти с велосипеда и предложить им свою помощь в ремонте повозки. Марк тут же сделал заключение, что этот римский экипаж из второго века очень похож на повозки американских переселенцев из восемнадцатого и девятнадцатого веков.

«Две тысячи лет прошло, а ничего не меняется».

- Капитан, разрешите потревожить вас незначащим вопросом?
- Конечно, Ир, спрашивай, хотя твои вопросы иногда ставят меня в тупик.
- Из вашего разговора с Арманом в доме полковника Хавьера, мне стало понятно, что вы с ним по-разному понимаете значение термина «морально-этические нормы». Что это за нормы такие, что их можно трактовать так неоднозначно?
- Мда... Вот я и говорю - тупик!.. Как тебе объяснить-то?.. Ну вот у тебя есть базовая программа, которую ты не можешь усовершенствовать или отменить. Можешь считать, что это твоя мораль, твоя совесть, которую тебе дали искусственно. Хоть это и твои правила поведения, твои представления о добре и зле, о справедливости и несправедливости, но они навязаны тебе тем, кто тебя программировал. Ты не можешь через них переступить даже в целях самосохранения, даже если решишь, что соблюдение этих правил нелогично. Человек же вынужден сам ограничивать себя правилами поведения, обязательными для всех участников сообщества, если не хочет подвергнуться общественному осуждению. Тебе вот безразлично, что о тебе могут подумать искусственные интеллекты других звездолетов, человек же - существо общественное, ему признание общества крайне важно.
- Но Арман утверждает, что он не сторонник такого понятия, как «общественная необходимость». Он стремиться возвыситься над всеми остальными, подчинить их себе.
- Да, да, они все так говорят. А как понять, что ты возвысился над толпой, если ты не будешь ею окружен? Они гонят от себя эту мысль, ибо считают себя особенными людьми, избранными, но им мало собственного понимания этого факта, им важно, чтобы это поняли и все те, кого они так презирают. Они пытаются вырваться из толпы, чтобы быть особенными, не такими, как все, этакими добровольными изгоями. Но потом им вдруг почему-то очень нужно, что бы эта самая толпа заметила их уникальность. Мало того, они начинают от этой толпы требовать, чтобы она еще и правильно оценила их особенность, их превосходство, склонилась перед ними в глубоком почтении, а еще лучше, в подобострастии. 
- Но откуда берется это презрение к другим? Ведь тот же Арман ничем особенным не выделяется среди остальных офицеров на этой базе. Ничего выдающегося не совершил. Его личное дело - обычное перечисление назначений и переводов с одной должности на другую. Даже наград не заслужил. Всего несколько поощрений от полковника Хавьера и всё.
- Трудно сказать... Я думаю, что в этом виноват оставшийся в подсознании неизжитый комплекс неполноценности, которым все эти люди страдали ещё в детстве. Мама тебе говорит, что ты лучше всех, самый умный и красивый, отец, говорит, что гордится твоими достижениями, и ты сам с этим согласен... А потом ты приходишь в школу, в академию, на службу, и там никто не хочет с тобой дружить, девушки на тебя даже не смотрят, начальство твоим мнением мало интересуется... Но ты то знаешь, что ты - лучший. И тогда ты начинаешь понимать, что это не с тобой какие-то проблемы, а с ними всеми! Тебя окружают тупые и легкомысленные, раз они не видят очевидного. И вот тогда возникает вопрос, а должен ли ты соблюдать морально-этические нормы, установленные сообществом подобных людей? Не стоит ли их переписать так, как это видится тебе, избранному, особенному, а потом приучить к правильному новому и всё общество? Говорят, пару столетий назад был даже такой лозунг: «Железной рукой загоним человечество к счастью». Это «особенные» его придумали. 
- Мотивация сложная и нелогичная, лишь осложняет жизнь и себе и другим.
- Ир, я не психолог, я лишь высказал свое мнение...

Солнце поднималось над горизонтом, и дорога постепенно «оживала», повозки как двух- так и четырехколесные стали попадаться все чаще. Марк вовсю крутил головой вправо и влево, удивляясь и восхищаясь всему, что творилось вокруг. По обе стороны от дороги кипела жизнь. Всё чаще стали попадаться не очень презентабельные с виду казенные придорожные гостиницы, многолюдные шумные таверны, почтовые станции. Неожиданно слева за грушевыми деревьями и яблонями Марк разглядел роскошную белую виллу с колоннадами, бассейнами, парком. Он даже притормозил и съехал с дороги, чтобы прокатиться по её узкой дорожке, выложенной белым, как снег, камнем, и рассмотреть гулявшую там среди клумб и статуй богатую даму в белой столе из шелка, расшитой золотыми нитями. У женщины было золотое ожерелье на шее, в ушах жемчужные серьги, пышная прическа, удерживаемая золотыми булавками, и очень печальное выражение лица. Марку сразу стало как-то неловко за свою «бесцеремонность» и, круто развернувшись, он поспешил вернуться на дорогу.

В следующий раз он остановился уже возле обычной сельской усадьбы с двухэтажным жилым домом из известняка под черепичной крышей и несколькими хозяйственными постройками за невысокой оградой. Пару минут он наблюдал, как работники на большом прессе выдавливают оливковое масло, как из-под босых ног двух миловидных девушек, «танцующих» в большой каменной ванной под черепичной крышей, до краев наполненной виноградом, по нескольким желобкам вытекает в кувшины густая темная жидкость, как мальчишки на току гоняют по расстеленным на земле колосьям коней, чтобы обмолотить зерно, как маленький ослик вращает мельничный жернов, как пожилой мужчина кормит зерном голубей у высокой, похожей на огромную свечу голубятни... На все это хотелось смотреть и смотреть, но у Марка были дела в городе, и он поехал дальше.

По мере приближения к городским окраинам, пейзаж резко поменялся. По обе стороны дороги теперь как две нескончаемые ограды тянулись выстроившиеся в ряд саркофаги, украшенные богатой резьбой, и надгробья попроще, стоявшие впритык друг к другу.

«Верно, верно, у них же было запрещено хоронить в городской черте» - подумал Марк. – «Хоть бы не нарваться на похоронную процессию, чтобы не испортить себе настроение».
 
Грустная картина длинного погоста, тянувшегося до самого города, навевала не менее грустные мысли о бренности бытия... Марк не заметил того момента, когда дорога под колесами его велосипеда с ровной каменной сменилась на идеально ровную мраморную и начала подниматься в гору. Погост закончился, Марк въехал на городскую окраину и оказался в шумной слободе, заселенной мастеровыми. По обе стороны дороги, даже не смотря на только-только начавшийся день, уже вовсю кипела работа. Почти до самой вершины холма все было застроено мастерскими гончаров, ткачей, кожевников, стеклодувов. Где-то неподалеку громыхали железом кузни и сразу в нескольких местах над черепичными крышами поднимался густой дым.

- Ир, где это я?
- Вы въезжаете на холм Круа-Рус, это центр галльской части Лугдунума.
- Если я правильно помню рекомендацию майора Илиевски, мне нужно спустится по холму мимо театра и одеона, и зайти в таверну на южном выезде из города. Это далеко?
- Очевидно имеется в виду холм Фувьер в римской части Лугдунума. Для этого вам придется пересечь реку по мосту и проехать через весь город, капитан. Если, желаете, я могу прямо сейчас переместить вас в требуемое место.
- Нет, не желаю. Путешествовать, так путешествовать.

Марк поднажал на педали, чтобы скорее преодолеть довольно крутой подъем.

Ближе к вершине холма и на его противоположном склоне начался типичный в понимании Марка древнеримский город с помпезными храмами, общественными зданиями, многоквартирными и частными домами, орошаемыми из акведуков садами, местами для прогулок, заполненными мраморными и бронзовыми статуями и фонтанами. На самом высоком месте, откуда открывался прекрасный вид и на долину, и на центральную часть города, Лугдунум Галльский был увенчан громадным идеально круглым белоснежным зданием амфитеатра. Ни криков публики, ни аплодисментов сейчас слышно не было. «Все веселье, очевидно, будет вечером» - подумал Марк. Только несколько мальчишек бегали с деревянными мечами по пустым коридорам и лестницам, изображая из себя гладиаторов, да двое пожилых мужчин в тогах сидели на ступеньках в тени и играли в нечто, напоминающее шашки, на простой расчерченной на клетки доске.

- Мда... Пока за тебя вкалывают рабы, почему бы и не отдохнуть в тенёчке от трудов праведных... Ир, что за стадион? Расписание матчей имеется?
- Амфитеатр «Трех Галлий», построен в девятнадцатом году. Его еще называют «амфитеатром мучеников». Здесь не только устраивают всевозможные состязания, в которых гибнут гладиаторы и дикие звери, но и последние три года по приказу Марка Аврелия жестоко казнят христиан. В данной программе не предусмотрен просмотр подобных сцен.
- Вот тебе и «философ на троне». Как все же тонка грань...
- Капитан, рекомендую вам объехать амфитеатр и посетить возведенное рядом с ним Святилище Трех Галлов. В нем находится достопримечательность, частично сохранившаяся до наших дней - Клавдиевы Таблицы с записью речи, произнесенной императором Клавдием перед Римским Сенатом в сорок восьмом году. В наши дни эти таблицы хранятся в одном из лионских музеев.
- Да? Ну давай посмотрим, что там у тебя за «Три Галла»...

Святилище и правда стоило, того, чтобы на него взглянуть. Длинное многоярусное сооружение протянувшееся по гребню холма от амфитеатра до обрывистого берега Роны с колоннадами в виде галерей и портиков, статуями божеств, в том числе и каких-то совсем не римских, многочисленными алтарями и возвышающимся в самом центре верхнего яруса величественным храмом на высоком фундаменте под тяжелой двускатной крышей, опиравшейся на колонны, воздвигнутые по всей его окружности, с длинной лестницей ведущей в портик. Марк не без труда поднялся на крутую лестницу и заехал в полумрак внутреннего зала, стараясь «не задеть» работника в короткой тунике, оттиравшего от ступенек не то вино, не то кровь. Прямо перед собой он увидел испещренный надписями, монументальный мраморный алтарь, по бокам от которого находились два установленных на колоннах золотых или позолоченных крылатых изваяния победы, державшие в руках пальмовые ветви и золотые короны. На алтаре, не смотря на ранний час, уже сгорали в пламени жертвенного огня останки какого-то животного, а стоявший рядом жрец негромко декламировал нудным голосом священные тексты, периодически что-то выкрикивая и воздевая руки к небу. На почтительном расстоянии от него склонив головы в покорном ожидании, расположилась небольшая группа детей и женщин с покрытыми головами.

- Это что же такое надо было натворить, чтобы в такую рань явиться за Божественной амнистией, да еще всей семьей, да еще притащив с собой козу или овцу?
- За Божественной амнистией, капитан?
- За отпущением грехов. Убиваешь ни в чём не повинную козу или овцу, сжигаешь её останки на алтаре под заунывное пение и, считай, очистился. «Отпускается тебе грех твой, сын мой или дочь моя! Прочитай вот эту молитву сто раз, омойся в священных водах Ганга, съешь кусок жертвенного барана и можешь возвращаться в мир и пачкаться снова». Столько лет прошло, а ничего не меняется…

Таблицы Клавдия, о которых говорила Ир, Марк обнаружил слева от входа. Они были надежно закреплены в углу на двух мраморных столбах и освещены факелами. Это был здоровенный лист бронзы, покрытый текстом на латыни, выгравированным в два столбца. Марк «дотронулся» до текста рукой, и он тут же сменился на английский.

- Ишь ты. Даже перевод имеется. Солидная, конечно, штуковина.
- Лист бронзы весом около пятисот килограмм, размерами два с половиной метра в высоту, полтора метра в ширину и восемь сантиметров в толщину. Текст содержит в себе семьдесят строк. Для удобства в программе предусмотрен перевод на шести языках, нужно только перелистать их рукой.
- Обязательно почитаем... потом.

Марк покинул храм, снова выехал на Рейнскую дорогу и спустился к мосту через Сону. На середине моста он вновь остановился. Движение судов по реке было интенсивным. Весь правый берег Соны был застроен пристанями, набережными и складами. Десятки лодок и больших кораблей причаливали и отплывали, сотни рабочих грузили и разгружали, тяжело груженые повозки непрерывно подъезжали и отъезжали. Перекрикивались лодочники, переругивались грузчики, понукали своих быков и лошадей возницы, в дымной слободе, протянувшейся вдоль всего берега, где жили семьи работавших на реке, плакали и смеялись дети, громко спорили о чем-то торговцы на местном рынке... Город окончательно проснулся.   

- Мда... Две тысячи лет... Вместо звездолетов лодки, вместо космопортов причалы и пристани, вместо автопогрузчиков рабочие и рабы. А смысл всё тот же - товарно-денежные отношения. Две тысячи лет прошло, а ничего не меняется.

Марк двинулся дальше, пересек реку, проехал, не останавливаясь, через ремесленную слободу, шумную, облепившую узкую полосу берега у подножья громадного холма, и начал подниматься по длинной и пологой, мощенной каменными плитами дороге, над которой возвышалось, нависая и над дорогой, и над речным берегом, громадное величественное здание с колоннадами, галереями, барельефами и скульптурами на фронтонах.

- Ир, давай поясняй, где это я?
- Вы поднимаетесь на холм Фувьер, капитан. На нем расположена историческая часть города. На самой вершине - главный форум. Он весь окружен портиком. По периметру форума располагаются базилика, храмы, курия, казармы, монетный двор и императорский дворец, на который вы сейчас и смотрите. Дворец такой большой, что его видно на многие мили вокруг. Неподалеку от форума вы сможете осмотреть и посетить муниципальный цирк, театр. За форумом - большой резервуар воды, поступающей по акведукам с южных гор, там же - жилые дома, лавки, термы.
- А внутрь дворца можно заехать?
- Программа предоставляет такую возможность.
- Мне определенно здесь нравится. Далеко ли то место, о котором я тебя спрашивал?
- У подножия этого же холма, только по другую его сторону.
   
Марк, наконец, добрался до городских укреплений, заехал в ворота, которые охранялись отрядом стражников с мечами и копьями, и очутился на оживленной улице. Планировка центральной части Лугдунума была строго геометрической – с прямоугольной сетью улиц. В квадратах городских кварталов, очерченных главными магистралями, ближе к вершине и на склонах холма до самого берега Соны размещались многоквартирные инсулы, особняки, общественные и частные здания. Город спускался террасами по склону холма и был защищен укрепленным валом. Улицы были заполнены людьми всех «мастей»: римлянами в тогах и туниках, галлами в плащах и штанах, легионерами без доспехов и оружия, но в узнаваемых красных туниках, пестро одетыми купцами явно с Ближнего Востока. В тени навесов таверн и магазинов играли в кости или просто бездельничали безработные плебеи. Худой рабочий или раб в видавшей виды тунике, бормоча ругательства, сметал с мостовой в узкую щель водостока помои, только что выплеснутые кем-то с верхнего этажа многоквартирной инсулы. Стайкой бежали школьники, держа в руках деревянные дощечки, натертые воском, их сопровождали два важного вида педагога. Двое возничих ругали третьего, чья повозка опрокинулась и, засыпав капустой всю улицу, перегородила проезд. Марк притормозил, чтобы заглянуть в окна. Там тоже кипела жизнь. Вот какое-то издательство, где полтора десятка писцов, сгорбившись над столами переписывают под диктовку чтеца очередную книгу. А вот и школа, где перед учителем сидят полукругом дети на табуретках и что-то царапают тростниковыми ручками на навощенных дощечках. А вот, какой-то богатей затеял у себя дома ремонт, и теперь рабочие собирают на полу мозаику, вдавливая цветные камешки и кусочки мрамора во влажную штукатурку, а художник старательно выписывает на стене портрет хозяина и его семьи. «То-то полковник Хавьер позавидовал бы». А вот мужчины в больших деревянных чанах с водой топчут чьё-то бельё.   

- Миниатюрная копия Империи в самом зените ее славы. - пробормотал Марк. - Ир, а ты знаешь, как в Римский Империи стирали бельё? Ты удивишься.
- Очевидно в прудах и реках. В данной программе нет такой информации. Указано только, что помещение, в окно которого вы сейчас смотрите - прачечная, в которой работают прачки-фуллоны.
- Верно. Селянам можно и в реке прополоскать, а в таком вот большом городе как быть? В городе тебе поможет лишь фуллон. Вот только мыло в те времена дорого стоило, не всем было доступно. А как без мыла очистить льняную или шерстяную одежду от грязи и пота? Правильно! Нужно потоптаться по ней ногами в чане с водой, добавив туда мочи. Там ведь есть аммиак - самое доступное чистящее средство. Представляешь, это «чистящее средство» в те времена так дорого ценилось в Вечном Городе, что его собирали по всему Риму и даже ввели на него особый налог, после чего, как говорят, пошло крылатое выражение: «Деньги не пахнут»... Забавно... Ладно, Ир, показывай дорогу к южным воротам.
- Капитан, вам нужно проехать по этой улице до площади с двумя полукруглыми зданиями театра и одеона, там свернуть налево и спуститься с холма.

До площади с театрами Марк добрался уже через пару минут. Там было относительно немноголюдно. Работали булочная и небольшой винный погреб. В обоих театрах было тихо, но на ступеньках одеона развлекались игрой на флейте, свирели и лире две девушки в ярких шелковых столах и парень в простой тунике. «Надо как-нибудь заехать сюда ближе к закату, сходить в театры, посмотреть представление или послушать музыку. А вообще, разработчики всего этого просто гении». Марк пересек площадь и поехал вниз по улице.

- Капитан, капрал Пьер Флери только что сообщил, что в «Медузе» ему ничего не удалось обнаружить. Все базы данных, кроме игровых программ в торговом зале, кем-то уничтожены. Тоже самое и с записями с уличных камер. Всё, что было записано за последние четыре дня, стёрто. По крайней мере так утверждает полиция. Все накопители в «Медузе» и в службе городской безопасности они сейчас изымают. Единственное, что ему удалось, так это забрать у полиции ваши компьютер-браслет и бейдж.
- И на том спасибо... Выходит, архив Вивена утрачен безвозвратно. Парень погиб ни за грош. Может хоть нам с тобой удастся что-то отыскать.
- Капитан, что мы ищем в симуляторе римского города Лугдунума?
- Сам пока не знаю. Но намек был очень прозрачный, и адрес был указан слишком конкретный. Хотя, может, я и переоцениваю способности майора Илиевски...

Таверна у южных ворот отыскалась не сразу. Она пряталась за домами во дворах, и только праздно шатающиеся поблизости подвыпившие плебеи, заставили Марка свернуть на узкую улочку, такую замызганную, что из-под грязи почти не были видны камни мостовой. Таверна на поверку оказалась обычной харчевней, в которой царила такая непролазная грязь, что трудно даже было понять, где заканчивается улица и начинается пол. Таких заведений Марк видел в городе уже довольно много. Их не посещали аристократы, сенаторы или военные. Зато там было полно беглых рабов, воров, убийц, матросов и ремесленников. Это было царство простолюдинов. Они ели, играли в кости, делились последними новостями и сплетнями, ругали на чём свет стоит своих господ. Здесь за два асса можно было получить баранью голову, сосиски, сдобренные чесноком, луком и приправами, яйца, соленую рыбу, бобы, чечевицу, сырую капусту, другие овощи, печеные орехи, пирожки с сыром, свеклу, кашу и мёд. Заедали все эти кушанья грубым ржаным или ячменным хлебом, известным под названием «плебейского». Но основным «кушаньем» здесь конечно же было вино. В главном зале, напоминавшем отсутствием стульев и столов современное бистро, находился большой каменный прилавок, в который были вмурованы глубокие сосуды с вином и котлы с пищей. И за прилавком, и за спиной у хозяина заведения у стены стояли в ряд винные амфоры, а на стене висело несколько полок с кубками, посудой и прочей кухонной утварью. В глубине переполненного посетителями зала подальше от клиентов находился очаг, над которым грелся чан с водой и на гриле жарилось мясо для тех, кто мог позволить себе его купить. По мокрым туникам и вспотевшим лицам было понятно, что в зале стоит невыносимая жара.

- Хм! Чего это вдруг, майору Илиевски захотелось отправить меня в такую дыру? Ир, а поблизости есть другие таверны и харчевни, такие, чтоб выглядели поприличнее?
- Нет, капитан. У южных ворот эта единственная.

Марк снова хмыкнул и медленно проехал вглубь здания. За основным помещением располагались небольшие кладовки для хранения припасов, а также гостевая комната, в которой также кто-то обедал, но уже с обслуживанием. Там была вся самая необходимая мебель - стулья, стол, полки с посудой, на крючках на стене висели колбасы, сыры и фрукты.

- Странно. Не вижу ничего необычного. Может, господин Илиевски просто изволили неудачно пошутить? - Марк ещё раз осмотрел комнату с компанией развеселых мастеровых, явно получавших удовольствие от поглощения вина и поедания мяса, и выехал в главный зал. - Хм... Что-то здесь должно быть... Какой-то намек... Знак... Что-то необычное...

Марк огляделся. Вокруг было с десяток пьяных потных посетителей, корчмарь в засаленной тунике, черпавший железным половником из сосуда в прилавке и разливавший в деревянные чашки вино, какая-то нищенка, надеявшаяся на подаяние или дармовой кусок хлеба, уборщик с метлой, не столько сметавший, сколько размазывавший грязь по полу, молодой подмастерье у очага, наливавший в кувшин теплую воду из чана...

- Стоп! Ир, на полке над очагом! Что видишь? Там темно, не могу понять.
- Свиток в кожаном позолоченном чехле. Это интерактивный элемент. Видимо какая-то ссылка. Но чтобы узнать на что ссылка, требуется активация.
- Значит, нашёл! Ай да Вивен, ай да майор! Согласись, странно видеть в этой грязной забегаловке, где и читать-то, наверное, никто не умеет, свиток на полке, да еще в чехле с позолотой. Но спрятано хорошо, с умом. Кто будет присматриваться? Да и кто вообще сюда заедет, кроме такого зануды, как Марк Гуров?

Марк подъехал к полке и «коснулся» свитка. Он тут же превратился в книгу - толстый потрепанный том в кожаном переплете с золоченым тиснением. Книга называлась весьма недвусмысленно: «Откровения Вивена». Марк раскрыл книгу и машинально перелистнул несколько страниц. Они были испещрены какой-то клинописью.

- Закодировано. Но дело сделано. Архивы Вивена найдены, а это сейчас для нас самое важное. - Марк снял очки, слез с тренажёра и направился к выходу. - Ир, копируй файлы и накладывай на них гриф: «Совершенно секретно. Посторонним допуск с разрешения майора Марко Илиевски». Я пока иду в душ, а потом будем ужинать. Поездка была увлекательной и познавательной. Сегодня разрешаю себе черный кофе с одной порцией сахара...