Окси-прокси и её друзья

                Окситоцин вызывает более благожелательное расположение к другим людям, позволяет
                верить словам конкретного человека, однако только в определённых случаях:
                это относится только к внутригрупповым отношениям — отношение человека к людям
                из других групп не изменяется ни в лучшую, ни в худшую сторону (так называемый
                «парохиальный альтруизм». Гормон участвует сразу же после родов в формировании
                отношения мать — ребёнок. От концентрации окситоцина зависит проявление аутизма
                и синдрома Уильямса.
               

                Википедия




Первое, что я помню в своей жизни — это торт. С горящими тремя свечами.

“Твоя задача: выжить и размножиться, — объявила мама. — Не более, не менее того. Я на тебя надеюсь, Окси. Хоть ты не подкачай”.

Я понимала, что это значит,  уже тогда?.. Быть может. Хоть мне и кажется, что до того момента как будто не было никакой меня, но жизнь совсем уж с чистого листа не думаю, что может начинаться. Вдобавок, в маминых словах я ощутила какие-то отсылки к чему-то, от чего по коже у меня мурашки пронеслись... Сижу и думаю: “Неужто это новое начало старого пути?.. То, с чем я не справилась когда-то, теперь придётся повторить. И потому сейчас мне всё до ужаса знакомо. И эта белая скатерть на столе. И свечи, что отбрасывают тень мамы на стене… Всё это было, было. Тень больше мамы, она колышется, хоть и своей воли у неё, наверно, нет. А у меня?.. Как будто и та же мысль который раз, на этом месте…”

“Я поняла, — сказала я. — Я постараюсь”.

И я старалась. Уже тогда я могла осознавать, что мамин план от меня потребует прежде всего крепкого здоровья. А потому и в детсаду от зарядки не отлынивала, ела что дают, в общем, была вполне послушной.

Разве что ни с кем не играла. Ни в дочки-матери, ни в куклы. И с кем-то, и сама с собой игр и развлечений избегала. Когда воспитательница затевала что-то вроде “гуси-гуси-га-га-га”, я сразу же давала “волку” себя поймать. Воспитательница неодобрительно качала головой, но в угол за это не отправляла.

Игры я считала тем самым “более”, которое могло мою задачу жизни свести на нет. Мне было скучно, но скуку я считала необходимой жертвой, крестом, который придётся всю жизнь тащить на себе, но воля мамы для меня была всего дороже.

Пока другие дети развлекались как могли, я просто сидела и отстранённо наблюдала. Осознавая всё сильней, что просто сидеть, смотреть — не хуже всей этой суеты. И это далеко не крест. Возможно, даже наоборот — спасенье. Зачем выигрывать счастье в прятки или в “гуси-гуси”, если я его легко на ровном месте могу поднять?.. Когда я думала об этом — наверно, тень счастья отражалась на моём лице, по крайней мере, один из мальчиков, взяв стульчик, сел рядом и тоже стал молча не то за мной, не то за всем происходящим наблюдать.

“Мне можно погладить твои волосы?” — после долгого молчания спросил мальчик. Кажется, его звали Игорёк.

Я ничего не стала отвечать, и Игорёк меня погладил.

Я едва сдержалась, чтобы от счастья не зарыдать, ведь это была за мою задачу первая награда. Первый знак того, что я нахожусь на правильном пути. И в нашей группе что-то изменилось, дети стали тише, ко мне теперь держались ближе, девочкам хотелось мне косички заплести, мальчикам же нравилось класть головы мне на колени, и просто так лежать. Что до воспитательницы… Несколько обеспокоенной она выглядела, но не пыталась возражать. Наверно, ей это было даже на руку — по крайней мере могла теперь спокойно книжку почитать о каких-нибудь маршрутизаторах… и прокси.

Да, к прокси я не то чтобы совсем причём. Но “Окси-прокси”... так называли меня дети, и кто наверняка поймёт, из-за чего. Возможно, что созвучно просто. Оксана — Окси. Окси — прокси... Однако выяснив, что значит “прокси”, я решила, что это не просто так. Верней, поверила, что если уж я открыла дверь, за которой начинался к счастью короткий путь, нет никаких причин быть для остальных закрытой дверью. Пусть пройдут. Я ничего не потеряю, а они найдут. Это ничуть не противоречит воле мамы.

…В общем, такая жизнь продолжалась не один год, пока я не оказалась в подготовительной группе. Я хорошо запомнила тот день, когда воспитательница нарисовала мелом треугольник на доске, рядом с углами написала: “А, Б, В”, от этого мне стало очень-очень грустно. Я чувствовала, что это тот самый поворот к чему-то, что в моей жизни сломает важный болт. И этот болт уже вряд ли когда-нибудь получится исправить. Вместо него что-нибудь ещё ввернут. На день рожденья треугольный торт преподнесут. С буквами под горящими свечами: “А, Б, В”. Безумие?.. Нелепость?.. Издевательство, скорее.

— Это имя треугольника, — сказала воспитательница, — А, Б, В. Обозначение углов фигуры, три угла, это значит треугольник. В школе их будут латинскими буквами обозначать, но вам сейчас понятней так. Если треугольник на одну сторону поставить, то верхний угол будет как у горы вершиной. Горы бывают разной высоты. Что значит высота? Это та линия, которую можно от вершины провести вертикально… строго вниз. Ну, дети, кто сможет в этом треугольнике высоту изобразить?.. Может быть ты, Оксана?

Я встала, взяла тряпку и вытерла доску. Ибо себе прекрасно представляла не только высоту, но и букву “Г” внизу. “Г” — это грабли. На которые, дай боже, я уже не наступлю. Все эти точки — чужая воля, у которой обманом вынуждают идти на поводу. Предположить нетрудно, что  “Г” — здесь не предел. Потом последуют и “Д”, и “Е”. Наверняка не заржавеет и за “Ё”. “Я” будет последней, если дело до неё вообще дойдёт.

— Как это понимать? — спросила воспитательница, повысив тон.

— Вам я могу тот же вопрос задать… — я положила тряпку, — к чему вот это всё?

Я осознавала, что переступила грань, и голос мой дрожал, но, как ни странно, воспитательница не вышла из себя.

— Ты можешь сейчас не понимать, как это важно, — ответила она. — Но в будущем тебе придётся работать много, чтобы за это деньги получать, без денег ты попросту не сможешь выжить, работать надо, учиться, а потом работать, и учиться уже сейчас.

Я взяла мел, нарисовала круг. Мне было просто некомфортно смотреть на чистую доску. Да и чужой труд, мной стёртый, хотелось хоть как-то возместить. Может, и зря, не важно, это для души.

— Что это? — спросила воспитательница.

— Просто круг.

Она нахмурилась, подошла и вытерла доску. С досадой в голосе сказала:

— Слушай внимательно. От этого зависит… Просто я жду ответов честных и по существу. Во-первых, каким образом деньги приходят в твою семью?

Я этого не знала. Но честно и по существу ответила:

— Простите, я не пойду у вас на поводу.

— Тааак, — сказала воспитательница, — я думаю, с твоей мамой придётся эту тему лично обсуждать. Вместе с заведующей.

Несколькими часами позже я тщательно прислушивалась к напряжённым голосам за дверью кабинета, но разобрать могла немного, не считая обрывков фраз. “Мораль” и “аморально”, “не давали права” звучало много раз. Ещё — “потребности”, “не ваше дело” и “это наша жизнь”. Заведующая что-то тихо бормотала. Наконец, мама открыла дверь.

“Вы пожалеете, — закончила разговор заведующая, — хоть и не в этот раз”.

Домой мы возвращались молча.

“Ну всё, — сказала мама дома, — в садик больше ходить тебе нельзя. Но не волнуйся, Окси, с этих пор тебя будут посещать… друзья”.

“Друзьями” оказались большие дяди. Они домой к нам приходили своими фотокамерами меня снимать. Откуда у нас деньги, теперь я знала — за “свет жизни” дяди готовы были много дать. Но что от этого теряю я?.. Да ничего. Напротив. “Размножиться” — это ведь не только значит биологически кого-нибудь родить. Изображения со мной распространятся в большом количестве в сети, доставив много радости всем, кто со мной на истинном пути. Себя, которой не убудет, не отдавая, друзьям не жалко отдавать. Как это — не совсем то?.. А что — совсем? Неужто яблоки от яблонь?.. Да ладно. По крайней мере, на контенте гарантированно я. Мне даже нет нужды душой кривить, считая частью “Я” чулки и платье.

Но опасения немного вызывает первый пункт. Сегодня дядя Стасик мне сказал: “Твоя мама мне разрешила с тобой делать всё, что я хочу”. А после этого голову свою мне на колени положил, и долго так лежал… Вы верите, читатели?.. Не важно. О том, что вы вообразили, мне всё равно нельзя писать. Уж времена такие. Совсем стемнело, дождь бьёт по стёклам, гром гремит. Нет электричества, так что на столе подсвечник, а на подсвечнике три свечи горит…

Впились мне эти свечи, что я вообще творю? Будто совсем не человек, а тень, демон, попавший в западню... На стенах нет теней и нет меня, поэтому надежда есть. Но всё-таки… Вдруг дядя Стасик меня захочет съесть?..