Не судьба. Журнальный вариант. Гл. IV

     Однокурсницы считали, что Кира очень смелая, раз решилась жить со свекровью. Кира вовсе так не думала. Конечно, это пока чужие для неё люди, но они родители Толика, значит, должны и для неё стать родными.  Все особенности их отношений, семейного уклада  наблюдала с интересом и старалась не быть лишней в семье мужа. В не очень сытые восьмидесятые годы с продуктами в семье Толика было гораздо лучше, чем в семье Киры. Свекровь работала фасовщицей в большом овощном магазине, где был и рыбный отдел, так что  в их холодильнике водилась даже икра. Кроме того  у свекрови были знакомые в других магазинах, где она по блату брала и хорошее мясо, и сырокопчёную колбасу.  Правда, мойка в кухне всегда была полна грязной посудой, что сразу не понравилось Кире, и обязанность мыть посуду она взяла на себя: дело, конечно, не самое увлекательное, но перемыть за несколько минут посуду гораздо лучше, чем полчаса из-за неё пререкаться.

     Вскоре Кира узнала  о том, как любят отдыхать в её новой семье. Если выходные у родителей Толика выпадали на субботу или воскресенье, то к ним приходила сестра свёкра тётя Тоня с мужем и литровой банкой самогона. Свекровь готовила закуску: огромную яичницу с салом или сковороду жареной картошки, открывала консервированные огурцы, помидоры, грибы. И начинался пир горой. Тётя Тоня считалась непревзойдённой мастерицей в приготовлении самогона, и её муж с Кириным свёкром наперебой хвалили крепость мутноватой жидкости из банки. Напившись за обедом, мужья храпели до вечера, пока жёны перемывали им, а заодно и  всем родственникам, косточки. Впрочем, об этом Кира знала только со слов мужа: стесняясь таких   посиделок, он спешил увести её  в кино или в гости к друзьям.
     Свекровь и тётя Тоня самогона выпивали если только по рюмочке: у них всегда имелась бутылочка «Муската» или какого-нибудь другого сладкого вина. Обе  считали себя очень мудрыми: ведь они устроили так, что мужья пьют под  присмотром, тут и другие женщины  не уведут, и в драку не ввяжутся, и в милицию не попадут.


     Свёкор выпивши, а иногда и трезвый заводил свой любимый разговор: как он  «выбил» четырёхкомнатную квартиру. По его словам выходило, что в кабинетах самого высокого заводского начальства он стучал кулаком по столу, доказывая, что его семье нужны только четыре комнаты. Но самое главное, —  будучи человеком большого ума и большой практичности, ухитрился прописать у себя мать и тёщу, которые спокойно жили в своих деревнях. Таким образом он, простой слесарь, с женой и двумя детьми (у Толика был младший брат Юра,   служивший  в армии) жил в четырёхкомнатной, тогда как сват (папа Киры), хоть и был начальником, имел только двухкомнатную.

     Прошло полгода, и Кира думала, что её отношения с родителями мужа складываются неплохо. Но, когда представилась возможность пожить отдельно, очень обрадовалась.

     Папин одноклассник и лучший друг дядя Коля Шумейко с женой уезжали работать на Кубу на два года. Их единственный сын заканчивал военное училище и по распределению должен был служить в Таллине. Тётя Нина, жена дяди Коли, учительница биологии, развела в квартире целую оранжерею прекрасных и редких домашних растений, а так как все родственники жили в деревне, то оставлять цветы, требовавшие серьёзного ухода, было не на кого.  Вот Шумейко и предложили пожить в их квартире Кире с мужем. Договорились, что тётя Нина напишет о каждом растении, как его поливать, когда удобрять, а платить за квартиру надо будет только по квитанции, рублей пятнадцать-шестнадцать в месяц. Счастливая Кира позвонила мужу на работу и сообщила  новость.

     Когда вернулась от родителей, дома была свекровь, и Кира рассказала ей о скором переезде на новую квартиру. Реакция  оказалась недоступной    пониманию Киры.
     — Ну, смотрите: засеретесь в чужой квартире — меня не зовите убирать! — сжав кулаки и трясясь от злости,   кричала свекровь, — Пусть сваха едет и  за вами выгребает!

     В двадцать лет  в ответ на такое Кира могла только плакать. Она закрылась в ванной, стирала и плакала, мыла голову и плакала, чистила зубы и плакала… Незаметно проскользнув в свою комнату, свернулась калачиком на кровати и плакала, пока не заснула.

     Через несколько дней молодожёны перевезли вещи в квартиру Шумейко.   Квартира в центре города, до пединститута  минут десять пешком,  до бабушки  близко.  Неделя ушла на привыкание к новому жилью, но, когда  привыкли, поняли, как это здорово — жить отдельно от родителей. «У нас второй медовый месяц», — хвастался друзьям Толик.

     Поддерживать чистоту в доме Кира была приучена с детства,  по рецептам из «Работницы» осваивала новые блюда, по бабушкиным рецептам пекла пироги и печенье.  В уютном доме Киры и Толика бывали гости: друзья, сослуживцы, однокурсники.  Часто приезжала Наташа, папа и мама навещали по выходным, свёкор со свекровью только по праздникам. Вернулся из армии Юра стал приходить один и с девушками.

     А Зойка? Как обстояли дела у неё?
Через несколько дней после того, как Кира и Толик перебрались в квартиру Шумейко, мама рассказала, что видела Зойкину бабушку и узнала от неё, что Зойку выписали из больницы и она снова работает в Доме мод. Кира сразу решила с ней повидаться. Телефона у Суминых не было, а прийти без предупреждения неудобно:  почти год ведь не виделись. Оставалась   Зойкина  работа.  Вскоре представился случай: Кирина однокурсница решила сшить себе пальто в ателье.  Кира позвонила в Дом мод, спросила, в какую смену работает Сумина.
     — Во вторую, — ответила диспетчер, — да вот и сама она идёт. Пригласить к телефону?
     У Киры что-то затрепыхалось в груди при звуках Зойкиного голоса, но, быстро справившись с волнением, она заговорила весело и непринуждённо. Зойка как-будто не очень удивилась звонку, сказала, что заказов у них сейчас немного и пальто  сошьют быстро.

     На следующий день  приехали в ателье. Когда  подошла Зойка, Киру обожгло чувство  жалости: Зойка была не просто бледной, а какой-то голубовато-бледной («Она же всё лето в больнице пролежала!» — мелькнула мысль), на лице никакой косметики, волосы убраны под косынку.  Кирины высокие каблуки, и роскошные кудри, и модный широкий плащ «трапеция» — всё показалось неуместным рядом с маленькой, худенькой Зойкой в сером рабочем халате и клетчатых  тапках. «Как барыня со служанкой», —  подумалось Кире.

     У Зойки была срочная работа, поэтому она сказала всего несколько слов: работает теперь в другой бригаде, «на утюге» — это  тяжело, но платят хорошо, по пятому разряду, всю смену на ногах, так что вечером ноги болят. Договорились, что Кира зайдёт к ней на следующей неделе, когда Зойка будет работать в первую смену. Прощаясь, Зойка задержала взгляд на Кирином обручальном кольце,  хотела, кажется,  что-то сказать, но  не сказала.

    Через неделю Кира встретила Зойку после смены. Та вышла из цеха принаряженная, подкрашенная, с новой короткой стрижкой.  Всё бы хорошо, но при ярком солнечном свете Кира разглядела на Зойкином лице очень явные морщинки по бокам рта, горестные такие морщинки, и две симметричные складочки между бровями. «Молодая старушка», — промелькнула  мысль, которую Кира пыталась  отогнать, но отогнать  не получалось: Зойка выглядела именно как молодая старушка.
Немного погуляли, радуясь погожему сентябрьскому дню, но уставшая Зойка еле плелась на высоких каблуках.  Проводив её до остановки, Кира вздохнула с облегчением: всё-таки в разговоре  она чувствовала себя напряжённо, тщательно обдумывала, что сказать, о чём спросить, чтобы не проскользнул намёк на Зойкину болезнь, на другие неприятные вещи.

     Дала себе слово общаться с Зойкой, Кира держала его: приводила в ателье однокурсниц, чтобы Зойка посоветовала хорошую закройщицу, встречала после первой смены, и они гуляли по центру города, пару раз заходили в кондитерскую, любимую со школьных лет. Встречались нечасто: от силы раз в месяц, но всё-таки это были какие-то отношения, пусть и прочерченные пунктиром. Заходить  в дом Киры и Толика Зойка наотрез отказывалась, но визитам Киры радовалась, и напряжённость, чувствовавшаяся при первых встречах прошла.

     К двадцати годам Кира поняла, что не со всяким можно говорить обо всём. Поэтому Толику она ни слова не сказала о Зойке, а в разговорах с Зойкой старалась не упоминать о Толике. Работа, учёба, фильмы, концерты — да мало ли какие темы могли интересовать их с Зойкой.