Байка

Я уже упоминал, что есть места, где время замедляется. Больница одно из таких мест, но и тут есть различия. Короче, дело было в восьмидесятых годах прошлого столетия. Служба моя офицерская не так давно началась, аккурат на забытых Богом северах, да вот оказия произошла, загремел я в госпиталь. Начало чего-то в грудине давить, медик в части посмотрел, послушал, да и направил от греха подальше, в краевой центр, в окружной военный госпиталь, для обследования и принятия решения по лечению.
Госпиталь отличается от больницы иными распорядком и дисциплиной. Кардиологическое отделение занимало тогда шестой этаж, палаты для солдат, для офицеров, столовая, кабинеты и большая комната отдыха. Что бы коротать время, оставшееся от лечения, в комнате отдыха были нарды, шашки, шахматы. Карты были запрещены, но иногда мы играли вечерами тихонько в замысловатые карточные игры: вист, покер, кинг, но уже в палатах. Еще в комнате отдыха стоял большой цветной телевизор, впрочем включали его вечером всего на пару часов, на новости и художественный фильм. Почти все офицеры собирались на просмотр. Тогда показывали сериал «Хождение по мукам». Бывало, спрашивает кто-нибудь: Что сегодня по ящику? А ему отвечают: Снова ходить будут. Значит следующая серия…
Были еще книги, но не чтение было главное. Главное было общение. Офицеры обсуждали жизнь, службу, рассказывали разные истории из своего прошлого. Мне, который только закончил военное училище, и служил офицером первый год, и рассказать было нечего, оставалось внимательно слушать, задавать вопросы, да мотать на ус. Вот одну такую историю хочу пересказать, думаю достойна она вашего внимания. События, которые описываются, произошли в самый разгар Афганской войны 1979-1989 годов.
Лежал со мной в палате подполковник один, за давностью лет имя из памяти стерлось, да это и не важно. Важно, что сам рассказ вспоминается до мельчайших подробностей. Так вот служил он тогда в крупной войсковой части на западе СССР, в звании майора, в штабе был начальником одного из ключевых отделов. Служил в этом же штабе, а точнее дослуживал пару лет до льготной пенсии возрастной подполковник, на капитанской должности. Был он когда то хорошим служакой, но бывает так по жизни, в какой то момент сорвался, кому то нагрубил, был наказан. Дети выросли, разъехались, жена ушла к другому, все чаще и чаще виделось дно стакана. Уже замаячил впереди суд офицерской чести, но подполковник взял себя в руки, дал слово командиру и его оставили, перевели на низовую должность. Сидел он в штабе, печатал на машинке одним пальцем приказы, писал донесения и все бы ничего, да был он постоянно на легком керогазе, в состоянии подпития. Но на глаза командирам не попадался, в сильном опьянении не бывал, сослуживцы его не сдавали, во время проверок и смотров отправляли его в отпуск. Так шли месяц за месяцем, но однажды пришла шифровка. В то время нередкой практикой была замена офицеров, отслуживших определенный период в составе группы советских войск в Афганистане на офицеров требуемых специальностей, как правило добровольцев. Вот такая вот организованная в СССР была армейская ротация кадров. Речь в шифровке шла как раз о направлении в Афганистан офицера штаба с опытом чтения карт, знанием военной топографии, навыками в средствах связи, анализа оперативной обстановки, издания приказов, печати отчетов и донесений. Командир части сразу принял решение направить подполковника. Сразу решить ряд вопросов. Во первых любой командир бережет лучших, где их потом брать, во вторых отправить подполковника и перекреститься, с глаз долой из сердца вон, в третьих подполковник действительно обладал опытом именно в том, что требовалось. Ну и самое главное подполковник сразу согласился. Кто знает, что было в тот момент в его голове, что повлияло на мгновенное его решение… Может его строевое дисциплинированное прошлое, может нынешнее его состояние, в котором терять нечего, может быть отсутствие мыслей и планов на будущее… В общем подготовили быстро документы, в том числе характеристику составили из слов-штампов и отправили подполковника оказывать интернациональный долг. И забыли о нем, нет человека – нет проблемы.
К слову сказать, на замену подполковнику прибыл молодой старший лейтенант на должность заместителя командира батальона. Подтянутый, наглаженный, сапоги блестят, грудь в медалях. Но намаялся с ним командир, ставит задачу, старлей отвечает: Есть, так точно! И печатая шаг уходит. Пропадает на пару дней, а потом оказывается, был в горкомах, в райкомах, выступал на часах мужества в школах… Через год ушел в другую часть на повышение, командир только выдохнул.
Но вернемся к истории про подполковника. Про него уже забыли было, но однажды ночью поднимает посыльный из дома нашего начальника отдела штаба, майора (рассказчика) с приказом командира прибыть в штаб незамедлительно. Прибывает он в штаб, а там уже командир части и зам по кадрам. И выясняется следующее, пришла срочная шифровка с самого верха, подготовить на подполковника подробную характеристику, ответить на ряд вопросов и представить несколько выписок. На ответ дается три часа. Все трое в недоумении, что случилось, чего такого подполковник натворил?
Командир части аккуратно, звонит по телефону, по своим каналам пытается узнать причину срочного верховного запроса. И узнает в общих чертах, что ничего не натворил, наоборот проявил смекалку, выдержку и мужество.
Уже позже в часть пришли подробности. Прибыл подполковник на новое место службы и окунулся именно в ту работу, которую знал как свои пять пальцев. Не так много мужиков в бумагах как рыба в воде, а ему как раз не в тягость. Поскольку возрастной, на операции его не брали, выпивать с вечера сто грамм он не бросил, но как то собрался, обстоятельства диктуют, и особо никто его состояния и не заметил. Так и служил.
Не секрет, что у душманов был определенный ценник, было вознаграждение за убийство солдата, офицера, похищение специалиста, сбитый вертолет, самолет, подбитый танк и иную технику. Была плата и за войсковое знамя. Немалая. Спокон веку утрата знамени на Руси считалась позором, часть расформировывалась.
Вот и вышло так, что однажды, часть почти в полном составе, в режиме строгой секретности выдвинулась на спецоперацию. В гарнизоне осталось подразделение охраны, часть тыловых служб, несколько офицеров штаба, офицеры и солдаты для дежурства по части. Все оставшиеся, помимо службы постоянными передвижениями создавали впечатление, что часть в полном составе. Но утечка информации все же произошла. Ночью, гарнизон был окружен в несколько раз превосходящими силами моджахедов, обстрелян из гранатометов и стрелкового оружия. Дальше душманы пошли в атаку, захватить оружие, разграбить склады, взять все, что представляет ценность. Гарнизон отстреливался, но силы были не равны. Как рассказывал потом подполковник, его контузило первыми взрывами, но он успел выскочить из казармы, до того, как она полностью разрушилась, в чем был, в нижнем белье, но с автоматом, с двумя рожками патронов. Он, отступая, отстреливался короткими очередями, где то рядом мелькали, отстреливаясь, солдаты, но падали один за другим. Патроны закончились у здания штаба. Все. Теперь все, подумалось. Но вдруг у старого солдата, щелкнуло в голове что то, он залез в разбитое окно, пробежал в полной темноте по маршруту, которым ходил не один день на службу, разбил прикладом стекло, достал из ниши знамя, снял с древка ткань, и бросив бесполезный теперь автомат, вылез через пролом в стене, образовавшийся после взрыва гранаты. Штаб горел, в отблесках пламени подполковник увидел погибших солдат, которые были в знаменном карауле. Подполковнику повезло. В разрывах, в хаосе боя, под пулями, незамеченным он пробежал босиком несколько сотен метров, выбрался за ограждение, но дорогу перекрыл широкий арык, причем вокруг и с той стороны воды, была возня, были люди, и не было сомнений, что это враги. Тогда наш подполковник принял единственное верное решение. Раздевшись донага, он плотно обернул знамя вокруг себя, в одежду засунул камни и привязал к ноге. Где то наощупь нашлась подходящая соломина, и подполковник вошел в воду, и метрах в пяти от берега, в кустарнике присел, с головой погрузившись в воду, начал дышать через импровизированную трубку.
Душманы взяли все, что представляло для них ценность, подожгли все строения. Искали знамя, но не нашли, стреляли в воду и по кустам, для острастки, не попали, в темноте, в грязной воде не увидели. Понимая, что времени мало, враг ушел.
Вы знаете, что такое арык? Я знаю. При том, что температура на улице днем поднимается до сорока градусов, вода не прогревается толком и ночью может не превышать десяти градусов. Подполковник просидел в воде больше часа. Ранним утром его нашли наши, на берегу, без сознания. Но со знаменем. Его срочно отправили в госпиталь, на большую землю, полгода лечили от последствий сильного переохлаждения и контузии. Оказалось, что принятый за несколько часов до экстремального купания пятидесятиградусный шароп* помог выдержать переохлаждение и остаться в живых.
А что же бывшие командиры? Получив шифровку и не зная подробностей, характеристика была направлена в Москву подробная, но сдержанная. Оказалось, что за героизм и проявленную доблесть при спасении знамени части, на подполковника готовились документы о представлении к званию Героя Советского Союза. Получив же среднюю характеристику, подполковнику ограничились вручением ордена Ленина. Подполковник после лечения был комиссован по состоянию здоровья, получил прибавку к пенсии и уехал на малую родину, в деревню.
Вот такую историю я услышал, находясь в госпитале, на излечении. Тебе, уважаемый читатель судить байку, что здесь правда и есть ли вымысел, но лично мне кажется, что много у нас на Руси людей, которые в трудную минуту делают свой выбор по чести и совести. Думаю все так или иначе было и дай Бог здоровья настоящему солдату.

*шароп – Афганский самогон из третьесортного винограда.