ДАР. Глава 4

Чем безупречнее человек снаружи,
тем больше демонов у него внутри.
Зигмунд Фрейд

Во второй половине 90-х годов от Димки ушла жена. Ну, как ушла, выгнала его из дома и подала на развод. На тот период лично у меня было все в порядке: любимая работа, прекрасные отношения с сослуживцами и сотрудниками, налаженная личная жизнь. Да что налаженная – о такой жизни можно было только мечтать! Во всяком случае, мне так казалось.
Поэтапное обживание новой квартиры не давало скучать постоянными заботами о точечных ремонтах, доделках, покупке предметов интерьера. Сын рос здоровеньким и не плаксивым. Денег было в достатке и по выходным дням мы – я и Лина – с малышом выходили прогуляться по магазинам. Иногда я покупал ей какое-нибудь золотое украшение или что-нибудь из одежды, а потом, основательно затарившись продуктами в магазине, мы накрывали дома шикарный (по нашим меркам) стол, разливали по рюмкам водку из запотевшего штофа, включали телевизор (или видик – по настроению), и целый вечер сибаритствовали. Потом, уложив ребенка, занимались жарким сексом и, наконец, засыпали сами. А поутру, когда я опохмелялся остатками недопитого с вечера эликсира радости под яичницу с беконом, мне казалось, что это и есть счастье.
И мне, как это бывает сплошь и рядом, на фоне своих успехов, чужие неудачи казались закономерностью. Так что, не сильно я переживал Димкин развод – пустяки, как говорил Карлсон, – дело житейское. Встречались мы не так часто, и я не мог видеть душевные терзания моего друга. Да, наверное, и не хотел. Много позже я узнал, что они были таковы, что Дима всерьез подумывал о том, чтобы свести счеты с жизнью.
К несчастью, я не относился к разряду людей, которые во всем винят именно жертву, а не ее гонителя, по типу: украли у кого-то кошелек – сам виноват, нечего рот разевать; выгнала жена – сам виноват, нечего было задерживаться на работе, или ругаться, или возражать, или зубной тюбик не закрывать и тому подобное, тут примеров много. К тому же, Димкина жена быстро нашла ему замену и перестала давать видеться с сыном. Женщины вообще жестоки к своим бывшим.
Так вот, я не видел, может и предвзято относясь к ситуации, вины моего друга ни в чем. Но здесь главное сочетание слов – «я не видел». А потому решил взять на себя роль третейского судьи. Приговор был вынесен, сообразуясь с моим наблюдением, что горе переносится легче, если его причина уничтожена. Жанна была обречена, а мне осталось лишь продумать, как это сделать, чтобы Димка не о чем не заподозрил. Задача, в общем-то, не сложная, тем более что я, как и в случае с моим родственником Юрой, решил перенести действие в будущее время.
Была у Жанниных родителей дачка в садоводствах, где-то под Сиверской. Ни озера, ни реки поблизости не было, а лето в тот 2003 год стояло жаркое (почему-то у меня вошло в привычку отмерять временные интервалы пятилетними сроками). Местная ребятня пользовала пожарные водоемы, вода в которых, хоть и была мутноватой и не отличалось проточною чистотой, но пот смывала и хорошо освежала. Нет-нет, да и взрослые аборигены, истомленные знойным солнцем, приходили сюда поплескаться. Пришла и Жанна.
Я не хочу утомлять читателя описанием комплекса мероприятий, которые я предпринял в своей голове, чтобы привести ее на водоем и заставить войти в воду. Дальше все понятно: она и так-то неважно плавала, а тут судорога и через минуту status quo  она находилась, восстановит справедливость, в моем понимании, конечно.
И надо ж было такому случиться, что именно в этот вечерний час мимо проходили несколько подвыпивших подростков. Увидев тонущую женщину, они, восприняв это как удачно подоспевшее развлечение, бросились в воду и вытащили кашляющую водой Жанну на берег. Ребята, которые после вечернего возлияния просто шли на поиски ночных приключений, разрушили план самого индивидуально могущественного (как мне казалось) человека на Земле! Это стоило уважения, и я оставил все как есть. Герои должны насладиться своим триумфом – может им медаль дадут, а не по восемь лет за групповой разбой, до которого они сегодня (в том числе и благодаря мне) так и не дошли.
План надо было корректировать, нет – менять полностью. Здесь Димке сложно что-то заподозрить, тем более что ничего и не произошло. Но во вторую случайную опасность для жизни Жанны, мой друг, кое-что обо мне знающий, мог и не поверить. Как он отреагирует – непонятно. А он был одним из тех немногих, на мнение которого мне было не наплевать. Хотя, опасность разоблачения была сильно преувеличена, принимая в расчет, что все мною творимое произойдет еще очень не скоро.
Тут и вмешался случай, давший мне carte blanche . Пытаясь мысленно отследить Жанну, я обнаружил ее в городской больнице.
– Температура 39 и 3 десятых градуса. – Врач, сидевший у постели больной, стряхнул градусник. – Озноб. Рвота была?
– Да, – Жанна кивнула.
– Голова болит?
Снова кивок головой.
– Попробуйте дотянуться подбородком до шеи.
Не получилось. Доктор посветил фонариков в глаза больной. Та резко отстранилась и тихо застонала.
– Мышцы ломит, – уже не спросил, а констатировал врач. – Сейчас вам дадут лекарство, отдыхайте.
Он вышел в коридор, где его ждали еще двое работников больницы – мужчина и женщина.
– Ну? – Спросил мужчина.
– Похоже на амебный менингит. – Доктор описал реакцию больной.
– Да, не повезло девушке. – Женщина сочувственно покивала головой. – Как же ее угораздило?
– Заболевание вызывается амебой, которая живет в геотермальных водоемах, и ее можно подхватить через нос при погружении в воду с головой. Да мало ли где. Говорят, через поцелуй даже можно заразиться.
Они еще долго о чем-то совещались, после чего главный врач отдал отрывистые распоряжения:
– Начните антибактериальную терапию ампиоксом или бензилпенициллином, что там есть – лучше первое, и подготовьте больную к взятию спинномозговой пункции. По результатам назначим антибиотики. Дальше будет видно.
Доктор продолжал что-то говорить сопровождавшим его людям в белых халатах, имевших довольно растерянный вид. Было понятно, что главный здесь он и, вероятно, не только главный, но и единственно знающий, что нужно делать при этом заболевании. Именно по этой причине через десять минут он поскользнулся на лестнице, не такой крутой и длинной, как в подъезде Лининой бабушки, но достаточной для того, чтобы сломать ногу и получить сотрясение мозга.
Жанна осталась без квалифицированной помощи и, с учетом запоздалого обращения к врачу и тяжести инфекции, умерла через несколько дней. Я был доволен красивой комбинацией, которая не могла бросить и тени подозрения на мое безупречное имя.
– Pede poena claudo, amen . – Усмехнулся.
Через какое-то время, в той далекой от настоящего времени пятилетке, Димка сам сообщил мне про смерть бывшей жены. Выражение лица и интонация голоса моего друга ничего не выражали. По-моему, кроме удивления и некоторой растерянности, он не испытывал ничего.
– А что с сыном? – Поинтересовался я.
– Да я его уже несколько лет не видел. Да и теща бывшая, все равно видеться не дает.
Я вздохнул, похоже, зря тогда старался. Про сына то я и не подумал, всего не предусмотришь. Прости Жанна, земля тебе пухом и царствия небесного. Впрочем, мне тогда было не до сожалений по чужой, пусть и близкого друга, не сложившейся жизни. Но об этом позже.
___________________________

А у меня в жизни все продолжало оставаться прекрасно. Несмотря на периодические размолвки с Линой, жили мы весело и счастливо. Лина – красавица, про себя сказать ничего не могу, но то, что я по-прежнему пользовался успехом у женщин, хоть и не обращал на них внимания, уже само за себя многое говорило. На здоровье не жаловались. Денег вполне хватало не только на повседневные нужды, как у большинства бюджетников нашей страны в то время, но и на всякие коммерческие прожекты, которые, в свою очередь, должны были также пополнять наш семейный бюджет.
А что было делать? Получки не выплачивались по два, три, а то и более месяцев; пайковых денег мы вовсе не видели по полгода. Взамен этого, как нас с экранов телевизоров постоянно уверяли либеральные и не очень политические деятели, мы получили полную свободу. Правда, военнослужащим заниматься коммерческой деятельностью было запрещено, только творческой. Вот и приходилось, проявляя творчество, заниматься всякими делишками.
Сначала занял денег у отца и вложил их на паях с моим школьным товарищем Алексеем в ООО «Асто». Расплодилось тогда этих обществ с ограниченной ответственностью великое множество. Проценты с вкладов они обещали просто фантастические, а не искушенные в таких делах люди, воспитанные в советских школах, где им не прививали недоверчивость к организациям, деятельность которых санкционировало государство, выстаивали огромные очереди только для того, чтобы отдать кровно заработанное.
Ходили мы к шести утра, отмечались, записывали номера на руке – и так три месяца. Каков был итог, наверное, никому объяснять не надо: кинули нас, конечно. Но на свое несчастье глава этой фуфлыжной конторы имел неосторожность принимать меня лично, когда соловьем заливался про огромные прибыли и развитие малого бизнеса в нашем городе. Мне не составило особого труда заставить его перебежать на красный свет Каменноостровский проспект. Последнее, что я видел, как его два дюжих санитара грузили в скорую помощь. Может они чего перепутали, но носилки засовывали в фургон вперед ногами горе-бизнесмена.
Денег, конечно, мы не вернули. Я посоветовал компаньону плюнуть на всю эту канитель, мол, отобьём на чем-нибудь другом. Но какое-то время походить с Лехой на митинги у закрытого офиса этого ООО пришлось. Не мог же я ему объяснить истинную причину своего полнейшего равнодушия к крушению наших надежд. А вообще, я даже благодарен главе этой фирмочки (хотя, кто его знает, может и не он был тут главным), земля ему пухом, – за сравнительно небольшие деньги, я получил прекрасный урок и больше никогда не связывался с подобного рода делами, счастливо избежав сетей, расставленных «МММ», РД «Селенга» и «Хопер-Инвестом».
Чем только не приходилось мне заниматься помимо служебной деятельности, чтобы в семье был достаток: распихивал по коммерческим ларькам кроссовки, купленные в местном «Военторге» по бросовым ценам; покупал платы с золотосодержащими микросхемами, диодами, триодами, разъемами, выпаивал их (от чего мои руки были всегда в красных шрамах ожогов от паяльника) и, прячась от милицейских патрулей по подворотням и парадным, перепродавал оптовым скупщикам; как-то раз удачно «тиснул» платиновый тигель, наварив сразу пол зарплаты, которую не видел уже третий месяц.
Особое место занимала перепродажа цветных металлов, преимущественно меди, но не брезговали и бронзой, и латунью. Однажды мне выпало вести клиенту две бронзовые болванки весом килограмм по 85 – 90. Отдельная история, как я пер эти чушки с одного конца города на другой в маленьком запорожце одного моего хорошего знакомого, как потом мы поднимали их на восьмой этаж. Семь потов сошло, когда я, наконец, позвонил в дверь нужной квартиры.
– А, это вы, – открыл какой-то лохматый парень в засаленном трико, – заносите.
Мой знакомый к тому моменту ушел, один я вряд ли смог бы их затащить.
– Может, поможешь? – Предположил я.
Парень сделал сомневающееся лицо:
– Сейчас, подожди.
Он скрылся в квартире и вернулся через полминуты, держа в руках длинную нить, на конце которой был закреплен маленький магнитик. С большим усилием он оторвал металлическую болванку от стены, слегка наклонил по направлению к себе, и с трудом удерживая ее в положении неустойчивого равновесия одной рукой, другой вывесил магнит на нитке вдоль чушки. Было видно, как ему тяжело. Я любезно придержал металлический край, пареньку стало полегче, он немного расслабился.
Магнитик перестал качаться и медленно приблизился к бронзе.
– Видишь,– сказал парень, – прилип!
– Ну и что?
– А то, что бронза магнитная, я с такой не работаю.
– Ты обалдел! – Моему негодованию не было предела.– Ты хоть знаешь, сколько я заплатил за металл и доставку?! Куда мне теперь это девать?!!
Парень пожал плечами:
– Не мои проблемы, магнитит – могу дать четверть цены.
– Да ты физику учил в школе! Она в тысячи раз тяжелее твоей висюльки. Она бы и деревянная его притягивала.
Я убрал руку с края болванки, слегка подтолкнув ее по направлению к хитрому покупателю. Он не обладал богатырским сложением и, хотя успел перехватить ее второй рукой, было видно, с каким трудом ему удается удерживать равновесие.
– Уф, уф, – пыхтел он, – помоги.
– Сейчас, – я мстительно покивал головой, – сейчас у тебя расслабятся руки и тебя накроет этой штукой. Может голова лопнет, а может грудину проломит.
Парень с ужасом переводил взгляд с внезапно ослабевших рук на мое сосредоточенное лицо.
– Я, я-а куплю все. Помоги только. – Взмолился он.
Я тряхнул головой, отгоняя наваждение, и обеими руками отвалил болванку к стене.
– Деньги неси, – хмыкнул я презрительно, – бизнесмен.
Через минуту деньги были у меня в кармане.
– Занести поможешь?– Без особой надежды в голосе обратился новый обладатель «магнитной» бронзы.
– Сам справишься, – я даже не обернулся, – тебе качаться полезно.
После этого случая я решил, что торговать мелким металлическим оптом слишком хлопотно, да и в неприятности влипнуть – плевое дело. А ну как этот чудик не предложил бы мне завершить сделку миром – растерялся или пожадничал – я бы точно обрушил эту махину на него, заставив опустить руки. По судам затаскали бы, в качестве свидетеля, конечно, но ведь тоже неприятно.
 Но я уже привык к побочным доходам, которые к тому же зачастую являлись не только основными, но и единственными. Надо было искать какой-то другой источник дополнительного финансирования семьи, тем более что государство было щедро на скорые посулы об увеличении благосостояния граждан, а вот реализовывать их как-то не торопилось. Как говорится, не можешь сделать, так хоть пообещай. Рассчитывать приходилось только на себя.
Тема нашлась довольно быстро. Я попросту слизал ее у моего товарища по службе – торговля гаражами. Несмотря на полный развал в стране, а может именно благодаря ему, отдельные и немалые группы граждан стремительно богатели. Количество и качество приобретаемых машин росло, количество угонов – пропорционально тоже. Так что, приобретение гаража для владельцев личного автотранспорта было весьма актуальным.
Выбрав два района города, в которых не работал мой коллега по службе, я с моим другом по училищу (к тому моменту уже уволившемуся со службы), развернули бурную рекламную компанию, использовав для этой цели как объявления в газетах, так и написанные от руки листовочки, с предложением купить или продать гараж. И дело пошло!
Схема была до безобразия проста: покупали гараж за, скажем, тысячу долларов, продавали за тысячу пятьсот. С учетом оформительских расходов, по двести с лишним долларов на брата – это чуть ли не две мои зарплаты в то время. Работы не так чтоб много, а выгода налицо.
Как-то собрались на съемной квартире, которая служила нам офисом – я, мой друг Женя, его брат и Лина. Впереди два выходных, деньги есть – решили оттянуться, покутить по-взрослому. Накупили спиртного, закуски и веселились полночи.
Наутро у нас был запланирован просмотр гаража. Очухались, помылись, привели себя в порядок. Сели в машину, поехали на встречу с клиентом. Добрались быстро, благо недалеко. Припарковались.
– Лина, сходи, посмотри на месте ли хозяин,– попросил я, – а то мы в этом КАСе  уже не первый раз гараж покупаем, засветились перед председателем. Лишний раз ему на глаза попадаться, резона нет.
Девушка ушла. Прошло минут пятнадцать.
– Что-то долго, – мой друг пару раз нажал на клаксон, – тут ходу три минуты.
Наконец, появилась моя жена, взвинченная, нервная.
– Там на трубах теплоцентрали какие-то парни сидят. Приставали ко мне, предложения оскорбительные делали, за руки хватали.
Для меня это было слишком. Я выскочил из машины и направился к проходу между гаражами, Женька и его брат отправились за мной, последний прихватил маленький топорик.
– Сколько их там? – Поинтересовались несколько запоздало.
– Человек пять или шесть. – Ответила Лина и закрылась в машине изнутри.
Протиснулись в узкий проход и вынырнули на дорожку вдоль теплотрассы. Шагах в тридцати действительно сидели несколько человек, примерно нашего возраста. У одного в руках был включенный магнитофон, громко играл шансон. Мы подошли вплотную и резко развернулись к ним лицом.
– Какой козел мою жену здесь обидел! – Я толкнул в грудь ближайшего из сидевших. Он повалился на спину.
Было их шестеро, и быстро оправившись от неожиданного натиска, видимо, рассчитывая на свое численное превосходство, парни начали стремительно подниматься на ноги.
Я, переводя взгляд с одного на другого, «на автомате» мысленно отдал несколько команд. Один споткнулся и упал, двое других, почувствовав слабость в коленях, опустились на трубу. Оставались еще двое и тот, которого я толкнул, он никак не мог выбраться из кустов. Но тут Денис (так звали брата моего друга), со всей дури вонзил топорик между ними с такой силой, что он на треть вошел в спрессованный гудрон, изолирующий трубы от внешних воздействий погоды.
– Сидеть! – Рявкнул он.
Денис и так обладал внушительной комплекцией, а топор в его руке делал его эдаким скандинавом-викингом. Все, воля ребят была парализована, больше они не рыпались. Сделав соответствующие внушения, помахав растопыренными пальцами у них перед носом и выкинув их магнитофон в канаву, использовав на прощание все запасы ненормативной лексики, мы удалились с видом победителей.
Несколько позже, перетирая этот случай, ребята спросили, так, в пустоту:
– А чего эти-то трое, очень резво вскочили и вдруг повалились, как подкошенные?
Это был риторический вопрос, но за пустоту ответил я:
– Дениса испугались, он так топором махал – я сам подумал, что зарубит кого-нибудь.
На том и порешили. Лина смотрела на нас, как на героев, и всем было приятно. А лично для себя я постиг еще одну грань своего дара: я могу воздействовать сразу на несколько объектов, на кого успею. Впоследствии мне не раз это пригодилось.
___________________________

К сожалению, наш маленький бизнес просуществовал всего один год. Женя ушел в «большую коммерцию», а одному заниматься гаражами было трудновато. Да и спад интереса потенциальных покупателей обозначился слишком явно. Эта сфера деятельности из нелегальной резко стала переходить во вполне официальную. Ею заинтересовались большие компании, и я, «подергавшись» немного для вида, свернул все рекламы. Это было тем проще, что неожиданно нашелся другой, куда менее утомительный, источник поступления денег помимо официальной получки военнослужащего. Мне даже ничего придумывать не пришлось. Мои товарищи, из числа тех, кто занимался какими-то делами кроме основной работы, стали просить у меня наличку, которой в то время было ох как немного, под конкретные скоротечные прожекты под проценты. Так я, помимо своей воли, стал ростовщиком. Слово-то какое неприятное.
Нет, на срок до одного месяца, я давал без всяких процентов, если успевали отдать, что ж, молодцы, но если срок переваливал за тридцать дней, то тут уж – извольте делиться. Рискованная схема, но взаимовыгодная и прибыльная: у людей были идеи, но не хватало денег для их осуществления, а у меня были деньги, которые я ссужал за некоторую «копеечку» с прибыли от осуществления этих самых идей.
В то, что меня «кинут» товарищи, с которыми я почти каждый день виделся на работе, как-то не верилось, и пару лет эта схема прекрасно работала, принося изрядный довесок в мой семейный бюджет. Сложности начались, когда мои сослуживцы один за другим стали уходить из рядов вооруженных сил, служба в которых в то время, если и не была позором в полной мере, то уж точно не являлась почетной. Личный контакт превратился в исключительно телефонный. Тут-то и выяснилось, что не все они такие порядочные, как я думал.
Может, дела у них шли не так, как они рассчитывали, может виной простой «пофигизм» и не пунктуальность бывших сослуживцев, только в отлаженном механизме начались сбои. Я и проценты снижал, и неоднократно отсрочивал выплаты – деньги поступали со скрипом. Дошло до того, что я вообще отменил проценты и попросил просто отдать долг, причем не сразу, а частями, за несколько месяцев. Но они и тут не смогли сдержать данного слова. Пришлось принимать крайние меры – обратился к «разборной команде», которой руководил мой хороший знакомый.
Вот эти ребята были весьма конкретны, и за пару месяцев выбили все мои долги (видите, оказывается, деньги-то были, просто я неправильно просил их вернуть), правда половиной пришлось пожертвовать – никто бесплатно не работает. Это было лучше, чем ничего. Остался всего один должник, пропавший даже с телефонной связи. К слову сказать, это был единственный из моих заемщиков «человек со стороны», я познакомился с ним через третье лицо.
 Ох, и помотал этот черт мне нервы! Я был на него очень зол. И речь уже вовсе шла не о процентах, а об отдаче собственно долга. Дурак, если бы он всего лишь отзванивался и, давая правдоподобные, пусть даже придуманные объяснения, просил отсрочку, я пошел бы на встречу – все-таки человек беспокоиться. Но он просто решил меня надуть.
Искали его месяца полтора, нашли где-то в пригороде. Я дома отмечал 23-е февраля, когда раздался телефонный звонок:
– Сань, это я. – Главарь нанятых мной бандитов говорил абсолютно спокойным, обыденным голосом, и от этого смысл его слов казался еще более страшным, чем их значение. – Этот «кенар пестрозадый» у нас в машине, рядышком сидит. Похоже здесь «голый вассер». Он пустой, как барабан. Если накинешь немного, я его прямо сейчас и шлепну.
Я подавился закуской.
– Так, стоп! Никого трогать не надо, дайте ему в морду и выкиньте где-нибудь на трассе, подальше. Но не калечьте. Может еще пригодиться. Об остальном потом.
Но мое великодушие длилось недолго. Сумма, которую он был мне должен, была весьма значительной, примерно с мою годовую получку. Я сидел за столом и с каждой выпитой рюмкой все больше и больше наливался злостью. «Вот ведь, гад, – думал я,– два года мне голову морочит! Кинуть решил. Сейчас поквитаемся, фиг с этими деньгами».
Я вышел из-за стола.
– Ты куда? – Спросила Лина.
– Пойду, лицо сполосну, голова кружится. – Буркнул и боком протиснувшись мимо гостей, вышел в коридор. Отчасти мои слова были правдой.
Уселся поудобней на краешек ванной, абстрагировался от действительности, сосредоточился. Я увидел должника, увидел моих ребят, без особого энтузиазма отмеряющих ему положенную норму зуботычин,  и, как в случае с Картушем, добавил кое-что «от себя». Только тогда это было неосознанно, а сейчас я вполне отдавал себе отчет в возможных последствиях. Впрочем, все обошлось.
Ну, как обошлось, не совсем. Через некоторое время я узнал от нашего совместного знакомого, что горе-бизнесмен пролежал в снегу около часа, отморозил пальцы на руках и ногах, и несколько пришлось даже ампутировать. Вот такая я сволочь, хотя он получил абсолютно по заслугам. Я думаю, что и он выбрал бы между пулей в лоб или остаться без пары пальцев, второе. Другое дело, что этого можно было вообще избежать. А уж долг, который я ему простил, напрочь снимал вопрос о каких либо счетах между нами.
К тому времени получки военных стали выплачиваться достаточно регулярно, да и в размерах подросли основательно. Пайковые деньги заменили выдачей «натурой», то есть продуктами питания, положенными по норме. Холодильник был забит тушенкой, рыбными консервами и, собственно, мороженой рыбой, яйцами, большими брикетами сливочного масла. Полки на кухне ломились от всевозможных круп, сухофруктов, порошковых киселей, всего не упомнишь. Картофель получали в таких количествах, что, даже не смотря на его не первосортность, далеко не всегда успевали съесть за месяц. А пять литров хорошего «шила » конкретно решали вопрос с застольями на праздники.
Так что, на жизнь нам доставало и без дополнительных заработков. Накопленных же за несколько лет денег, вполне хватило мне, Лине и родившемуся у нас к тому моменту сыну, что бы переехать в большего метража квартиру, отремонтировать ее и обставить.