Служивый

               
   В дальних поездках иногда случаются неожиданные встречи и знакомства.
Эта поездка была для меня внеплановой. Так сложились обстоятельства, что я ехала раньше. Обычно, это было к Новому году. Билетов на нижние места не было. Пришлось взять на боковое. Вагон был полный. Чему я сразу удивилась, так это тому, что большинство мест занимали не старые, крепкие мужчины, которые ехали  в разные города на заработки. А на перронах в ожидании поездов стояли молодые парни в форме, которые отправлялись на место службы.

  В купе, где располагалось моё место, ехали четверо мужчин. Ехали молча, не общаясь и не знакомясь. Удивление моё ещё больше усилилось, когда с верхней полки спустился довольно пожилой человек,  неловко  опираясь на одну руку. Он сел на край нижнего места и трижды перекрестился, что-то шепча.

  Был он высокого роста, широкоплечий и сутуловатый. Густые седые волосы спускались до плеч.  В его необычном облике чувствовалась какая-то мощь, но одежда была неухоженной, старой. С правой стороны болтался пустой рукав.
Я предложила ему стол, чтобы он поел. Старик достал с верхней полки пакет, вынул из него еду, завязанную в тряпицу, развернул и стал есть хлеб и огурец.
- Видно, жены нет,- подумала я.- Некому собрать в дорогу было. Как же он будет двое суток на одном хлебе и воде?

Мужчина допил кипяток, аккуратно собрал крошки в пакет. В этот момент подошла начальник поезда, представилась и спросила, нет ли у пассажиров вопросов. И тут пожилой мужчина обратился к ней: « Скажите, пожалуйста, кондиционер в вагоне работает от сети в автоматическом режиме?
- Да, кондиционер работает во время движения,- ответила женщина,- в одном отсеке его отключить нельзя.

  При этом разговоре меня поразила речь мужчины, которая  не соответствовала его внешности. Человек говорил правильным, литературным языком.
- Интересно, кто он по профессии? – подумала я.- Неужели староверы могут быть образованы, живя в какой-нибудь глуши?

 На остановках пассажиры торопились к выходу, чтобы успеть покурить. Старик тоже иногда выходил, но не курил. Я видела в окно, как он прохаживался подальше от куривших.
Если освобождалось нижнее место, он садился на него, доставал из нагрудного кармана маленькую книжку и читал, шевеля губами, изредка крестясь. Я поняла, что читает он молитвенник.
- Наверное, священник,- подумала и опять засомневалась.
На нём была рубашка светло-голубого цвета с петлями для погон.  Такие раньше носили служащие лётного состава.

 На следующий день я пригласила мужчину за стол пообедать.
- Если женщина приглашает, не смею отказаться,- сказал он и представился:
Служивый Павел,  в миру – Павел Петрович.
Я назвала своё имя и сказала:
-Угощайтесь, Вам ещё долго ехать, а я к ночи буду на месте.
- У меня в рюкзаке солдатский сухой паёк есть,- ответил он, удивив меня.

 Павел Петрович стал есть левой рукой. Перехватив мой взгляд, сказал:
- Нет, я не левша. Руку потерял на Афганской войне. Почти перед самым выводом войск мой вертолёт подбили. Спасибо хирургам, что к жизни вернули хоть такого. Для Храма достаточно.
- А в Храм Вы как попали?- поинтересовалась я.
- Вернулся после ранения домой. Из армии комиссовали. Пытался работу найти. Но это было время изменений в стране. Инвалид был нигде не нужен. Без правой руки человек беспомощен. Нужно время, чтобы научиться работать одной рукой. Дома тоже вроде бы лишний. Жена в одной комнате, я в другой. И всё не так: не туда сел, не то взял. Все думают, что придёт время, что-то изменится. Я тоже вначале так думал. Оказалось, что время только уходит, унося жизнь. По небу тосковал так, что словами не передать. Друзья погибшие снились, с укором смотрели и молчали.

  Однажды шёл мимо Храма и увидел, как в распахнутую калитку заводят группу детей. Я удивился: откуда в Храме дети? И вошёл вслед за ними.
Народу было мало, у  свечника купил свечки, чтобы поставить за упокой погибших друзей, и спросил о детях.

 Он рассказал, что при Храме есть православная школа. В ней учатся дети. Есть интернат для сирот. Организовал это всё батюшка. Я поставил свечи перед иконой Спасителя,  мысленно попросил успокоить души погибших и спросил, что же мне делать дальше? И в этот момент увидел, что сбоку подходит священник.

- Что, прихожанин, душа болит?- сказал он,- пойдём-ка со мной.
Мы вошли в небольшое помещение. Я рассказал ему о своей жизни, о ранении, о думах. Он не перебивал, а потом предложил приходить в Храм и помогать, чем смогу. Так я стал приходским церковнослужителем. Жить туда перебрался. Был и сторожем, и просфорнику помогал, и разные поручения выполнял.  Это меня спасло от страшных мыслей, я стал нужным.

- А сейчас откуда возвращаетесь?- поинтересовалась я.
- К нашим бойцам в приграничные госпитали ездил.  Поддержать их морально. Там же совсем молодые ребята лежат без ног, без рук, растеряны, как дальше будут жить. Вот я им о себе рассказал, чтобы они поняли, что жизнь бесценна. От нас самих зависит, как мы её потратим. Они так слушали! В их глазах такая надежда светилась, что у меня комок к горлу подкатывал.
- Это Вы по заданию Храма ездили?

- Нет, сам, добровольно. Предупредил священника и поехал. Я же офицер. А бывших офицеров не бывает. Я Присягу давал, значит, должен  Родине помогать в опасное время. Меня в храме называют служивый.

  Мы закончили трапезу. Я отдала ему оставшиеся продукты, потому что через три часа была моя остановка. Сдавая постельное бельё, попросила проводницу, если на моё место не сядет новый пассажир,  разрешить пожилому человеку, хотя бы ночью, остаться на ней, ведь ему трудно подтягиваться на одной руке, чтобы забраться на верхнее место.
Я  попрощались с Павлом Петровичем. Мы  обменялись номерами телефонов. Может быть, кому-то из нас однажды потребуется помощь. Иногда даже один звонок спасает человеку жизнь.