Российская Конфедерация. Антиутопия. Глава 27

 
 
Связанного, сонного пленника перебросили на заднее сиденье джипа. Вован  захлестнул наручники на лодыжке Хачикяна и пристегнул их к рулевому колесу.
- Ну, пойдём в дом, - предложил Алекс, - надо перекусить, ненадолго  расслабиться. Впереди много работы.
- Всё нормально? – тревожно спросил Балакирев, едва они вошли на порог.
- Он в меньшинстве, - Стрелов небрежно кивнул в сторону гаража  и после небольшой паузы, ухмыльнувшись, добавил, - сексуальном.
Профессор уже заканчивал сервировать стол, налегая на дары леса. Алекс  взял в руки висевшую на стене гитару. Быстро настроив инструмент, он ударил по струнам.
- Воха, поддержишь? - обратился он к Пряхину.   
- Давай – твёрдо  ответил соратник, - давай, братан, раз накатило, значит надо.
Алекс запел   сочным баритоном.   
Малышка здравствуй, моя родная, ну как дела?
Наверно дома зима дороги все замела.
 А звёзды тают  средь гор скалистых в лучах зари.
Ты только маме об Имарате  не говори.
Своей сестрёнке я шлю горячий большой привет.
 Пусть мне ответят, из дома писем так долго нет.
А если спросят, о чём пишу я, ну что ж соври.
Ты только маме про эти горы  не говори.
- Здорово, - едва закончилась песня, проговорила Валерия, -  так и пронимает!
- Крик души, - согласился с ней Вован, - настоящее народное творчество. Таких песен по фронтиру много ходит. Конечно, с рифмой, падежами и прочим согласованием времён проблем в тексте хватает. Но создавали её не на заказ, а для себя.



После ужина Стрелов обратился к профессору.
-  Рэм Львович, вы не против, если мы побеседуем с гостем здесь, в прихожей.
- Видите ли, заметил Жаров, - мы всё-таки живём в окружении соседей. И если кто-то из них почувствует неладное, у нас могут возникнуть   неприятности.  Лучше бы дождаться ночи и перевести его из гаража в дом в потёмках.
- К сожалению, на это у нас нет времени, - развёл руками Алекс, - надо попробовать доставить его как груз.
- Ну, тогда для этой цели подойдёт чехол от туристической палатки, - посоветовал натуралист.
- Есть ещё одна проблема, -   виновато  произнёс Вован, - «груз» настолько тяжёл, что унести его на руках нелегко. Волочь по траве тоже опасно: ещё поранишь,   и, опять же, может вызвать лишнее внимание. 
- Дмитрия, - Володька посмотрел на Балакирева,  - тоже не привлечёшь. Он у нас сам на нелегальном положении. Рэм Львович, вы подсобите?
- Ну что ж, - ухмыльнулся профессор, - придётся.
Доставив Хачикяна в дом, приятели  сразу одели ему на глаза светонепроницаемую повязку. Поместив пленника в кресло, стоящее в каменной каморке,  тут же  туго привязали его ноги к ножкам кресла, а руки к подлокотникам. Однако делец восстановился не сразу,  некоторое время пришлось подождать. Стрелов надел на лицо чёрную маску  с прорезями для глаз и рта и снял повязку с глаз пленника. Комнатёнка, в которой они находились вдвоём, оказалась практически пуста, и зацепиться взглядом было не за что. Мягкое излучение лампы дневного света успокаивало, гасило тревогу. Хачикян уже пришёл в сознание, но, похоже, ещё не осмысливал своё положение.  Алекс включил диктофон.



   - Ты кто? – резко, с кавказским акцентом спросил он, в упор, рассматривая пленника.
- Армянин! – автоматически откликнулся Хачикян, не анализируя поступающую информацию. Он говорил то, что думал. Он говорил правду. «Сыворотка правды»  не давала ему лгать. Стрелов  невольно улыбнулся. Ответ оказался настолько предсказуем, что нелегко было удержаться от эмоционального всплеска.
- Ты понимаешь, где находишься? – спокойно, без нажима осведомился Алекс.
- Нет, - не испытывая страха и даже напряжения отозвался Хачикян. Он, явно не ощущал опасности.
- Кто я?! – также, не меняя интонации, продолжил допрос Стрелов.
- Не знаю, - бесчувственно проговорил мафиози. Вопрос просто не интересовал его.
-  Степан Тарасович Кабанчук  хороший или плохой человек? – прозвучала очередная фраза.
- Плохой! – с чувством ответил коммерсант.
- Почему? – уточнил Стрелов. 
- Он жадный,  хитрый и злой, - лицо пленника исказила гримаса.
- Да, - согласился Алекс, - он злопамятный, беспощадный и скрытый враг, поэтому опасен вдвойне. Но ты, Сурен, давно понял это. Много лет ты по крупицам собирал на него компромат, чтобы держать на крючке прикидывающегося другом врага. Но Кабан знает это. И он хочет вначале уничтожить всю информацию о себе.  А затем, Сурен, когда ты станешь слабым и беззащитным,   он тебя прикончит. Сейчас ты слаб, очень слаб и не можешь спасти то, что делает тебя сильным. Я помогу тебе! Но ты должен сообщить, где находится видеозапись, компрометирующая нашего общего врага Степана Тарасовича Кабанчука.    Где она?! 
Хачикян ответил не сразу. Стрелов физически чувствовал усиленную работу мозга пленника. От напряжения, хотя в комнате было весьма прохладно, делец даже покрылся липким потом.
- Всё хранится на флэш - картах, - твёрдо, будто на экзамене произнёс мафиози. – Всего их три. Одна в сейфе в офисе, другая в сейфе в доме, и третья в сейфе в подвале дома. Это для перестраховки. Всё может случиться.
- Где сейчас находится твоя жена и твой сын? - уточнил Алекс.
- Жену я отослал на пару дней  в Москву, чтобы не помешала отдохнуть. – Главарь этнокриминальной группировки продолжал бесстрастно отвечать на вопросы, совершенно не анализируя их. Он просто излагал информацию. - Сын сейчас в   туристическом походе, там школьная команда.
 «Значит, дома никого нет, - радостно подумал Стрелов, — это упрощает задачу».
- Ключи от калитки и дома в связке? – спросил Алекс.
- Да, - односложно ответил Хачикян.
- А где ключ от сейфа, находящегося в доме?
- За зеркалом в ванной тайник. Ключ там.
 

Соратники получили всё, что хотели. Продолжать допрос не имело смысла. Нужно было форсировать наступление, не снижая темпа.
- Друзья, - Стрелов  обратился   к сподвижникам, - Сурена  срочно спускаем в подвал. Пару матрасов и одеяло надо ему выделить, в общем,  немного позаботиться о комфорте. С ужином ему пока придётся повременить. Сегодня у него разгрузочный день.
Алекс взял мобильный телефон Хачикяна, проверил записную книжку телефонных номеров, выбрал номер жены.
 Под руководством Балакирева на новенький ноутбук  инсталлировали   компьютерную программу, позволяющую подключаться к любому регистрирующему  серверу любого оператора сотовой связи. Каждый мобильник имеет свой идентификационный код. Это позволяет пеленговать телефон даже в режиме ожидания с точностью до десяти метров.
 Алексу  ещё никогда не приходилось выполнять такую работу, любая мелочь могла привести к осечке. Однако Дмитрий проявил полную уверенность и  всё прошло блестяще. Зафиксировав координаты мобильника, Балакирев  наложил их на цифровую  карту местности. Мадам Хачикян уже находилась в Москве и опасности собой не представляла. Такой же проверке подвергся сотовый телефон отпрыска. Младший Хачикян  наслаждался отдыхом  вдали от города. Не удержались приятели  и от того, чтобы   взять под контроль  Степана Тарасовича Кабанчука. И здесь  всё прошло успешно.

***
 
По согласованию с соратниками  Балакирев с не засвеченной сим-карты набрал номер мобильника заведующего психоневрологической больницей Орешкина.
- Валентин, - спокойно, чтобы не беспокоить и без того напуганного жизнью человека, Дмитрий объяснил ситуацию, — это я. Узнал? Отлично. События ускоряются. В ближайшее время звонить не буду. Опасно для обоих. После разговора, сразу сотри в памяти входящий звонок и  вообще этот номер. На всякий случай.
 Тебе горячий привет и огромная благодарность  от парней, что приходили по мою душу.  Запомни. Ты их не знаешь. Видел один раз в жизни. Да, беседовали. Тема? Представились небедными москвичами, хотели поместить в больницу на лечение своего родственника. Но без оформления документов. Или по подложным. Соответственно, за взятку. Ты сразу же отказался. Они  удалились, предлагая хорошо подумать, обещали заглянуть через неделю. Ты был категоричен, предупредил, что на сделку с совестью не пойдёшь никогда. Вроде бы всё! Неясностей нет? Ну, ладно, дружище, пока.  Если понадобится твоя помощь, я тебя разыщу сам.  Всё кончится успешно -  отблагодарю сторицей!
   
*** 
ЦИХЛАВ АИОХОВ.
Смыслом существования Цихлава Аиохова теперь становилась месть. Суровый  закон гор не оставлял ему выбора. Он должен был найти и убить этих двух паршивых шакалов: Александра Стрелова и Владимира Пряхина. Враги были невероятно сильны и смертельно опасны. Но если противник заведомо превосходит  тебя, как решиться на схватку?! И Цихлав в воспоминаниях стал искать слабые места русских людей, те особенности в их поведении и мыслях, которые позволят нанести сокрушающий удар.
Среди шестерых братьев Цихлав был третьим, уступая возрастом Халиду и Умалту. Первый раз Цихлав надолго покинул горы, когда ему  исполнилось пятнадцать лет. Отец, старшие братья и дядя Сака с двумя сыновьями     выехали на дело в Южную Сибирь.
Все они подвергались смертельному риску. Но потерянное здоровье и даже утрата жизни воспринимались как приемлемая и вполне нормальная плата за риск. Ведь в конце этой, казалось бы, бесконечной тропы, будто озаряющее небосвод  солнце, стояли деньги. Много денег! Мужчина, с малых ногтей запомнил истину  Цихлав, этот тот, у кого деньги есть. Остальные – самцы. И переубедить его в этом было не проще, чем повернуть вспять ревущие и клокочущие воды Терека.



 В коротких обрывистых беседах случайно встреченные русские всегда отмечали суровость неписанных законов Имарата Кавказ. 
- А что именно не  нравится лично тебе? – привычно парировал Аиохов.
- Ну, чуть что, сразу за нож.  Ведь можно же проблемы обсудить, договориться? 
- Вполне, - быстро соглашался Цихлав,  -  но если каждый будет знать, что за ошибку придётся отвечать кровью, то трижды подумает, прежде  чем  что-то сделать или сказать.      
Аиохов  с нескрываемым превосходством смотрел  в глаза очередного собеседника и продолжал.
— Вот вы, русские, соберётесь вокруг бутылки, ну ещё огурец, хорошо  если в тарелке   лежит. Выпили, расслабились, разговоры всякие пустые. Короче, тормоза в сторону. Слово за слово, дело к драке. Но это всё ерунда. Набили друг другу рожи, тут  же обнялись, вместе поплакали. А затем и ещё одну бутылку приговорили за вечную дружбу.  У нас не так. Не можешь базар фильтровать, отвечай по полной. Поднял руку – получай перо в бок. Вот ребята сидят, пьют и закусывают, а каждый точно знает: «слово твой раб, пока молчишь. Выскочило – и уже ты его раб!»
Собеседник  обычно слушал, раскрыв рот, а Цихлав как профессиональный пропагандист тут же превращал слабенький фейк в устойчивый мем.



— Вот у нас в селении случай недавно был, - как всегда с  напускным равнодушием продолжал он, – брат мой двоюродный, в общем, отцова брата третий сын, возвращался из мечети. Так там один пацан, Асланбек его звали, о сестре моего брата плохие слова сказал. Несправедливые слова! Не должен он был так говорить, потому что клеветал. 
Брат  мой тихо   направился домой. Там он взял кинжал деда. Старый такой кинжал, с волчьей мордой на рукоятке. Таких уже почти не осталось. Брат выждал  и приблизился к Асланбеку и сказал, что тот лжёт.  А затем воткнул нож  прямо в горло обидчика. В общем, зарезал его как барана.
- И какой же срок схлопотал твой брат? - с трепетом вопрошал очередной собеседник.
- Нет, ничего, - картинно махал рукой Цихлав, - старики посидели, поговорили и решили, что брат мой оказался прав. Тут уже никакой кровной мести быть не может. Потом с каждого мужчины нашего селения собрали деньги и отнесли судье. И тот дал брату условный срок. На этом дело и кончилось.
      
***
   Включая мансарду, дом Хачикяна имел три этажа выше нулёвой отметки. Ещё пара уровней  уходила вглубь земли. Для удобства в особняке наличествовала изящная башенка, в которой изначально был расположен лифт. Однако Сурен недолго пользовался этим благом цивилизации. Электричество, трос, барабаны – всё это можно было легко вывести из строя. Главарь слишком дорожил своей жизнью, чтобы позволять кому-то даже чисто гипотетически распоряжаться ею. Он чрезмерно хорошо знал, насколько ничтожна грань между существованием и его окончанием.
Лифт после недолгой эксплуатации убрали, заполнив башню шикарной каменной лестницей. Но и она выполняла свои функции недолго. Каждый изгиб лестницы внушал Сурену страх. Ведь за поворотами так удобно прятаться, поджидая намеченный объект. На определённый срок башня снова опустела. А затем на смену каменщикам пришли сварщики. Новая лестница была  изготовлена из металлического прута. Это позволяло просматривать всю башню насквозь. Для Хачикяна наступило почти безмятежное время.   Не то, чтобы он был полностью доволен сложившимся положением вещей. Сурен просто не знал, как можно ещё улучшить ситуацию. И, тем не менее, это неустойчивое равновесие, так или иначе, успокаивало.
 


Под ногами Алекс ощутил мягкий, поглощающий звуки ковёр огромных размеров. «Похоже, персидский, - автоматически отметил он про себя,   - по крайней мере, уровнем не ниже туркменского!» Вместо обоев стены украшал бархат. Темнота не позволяла разглядеть цвет ткани, но Стрелов почему-то подумал, что он непременно должен быть голубым. Первый и второй этаж в гостиной представляли собой единое целое. Стены и потолок образовывали сводчатый зал.  На стенах всюду располагались картины в тяжёлых резных рамах.
- Блин, - в сердцах негромко выругался Вован, - неужели и раритеты есть?! Да ну, не по его бабкам. Всё-таки не на нефтяной трубе сидит, а «доит»  затрапезный сельскохозяйственный район.
 Под  расписным сводом висела гигантская люстра.
 - Да,  чище Петергофа, - удивлённо присвистнул Воха.


 Стрелов  тут же вспомнил анекдот о стоящем на балконе особняка олигархе, с которым пытался вступить в полемику бывший интеллигент, от безысходности лишённый страха. «На народные деньги, сволочи, жируете, вот домище отгрохал!» - кричал тот, который был внизу, далеко за непреодолимым каменным забором и колючей проволокой. «Ты, что, придурок, - донеслось сверху, - вообще, что ли тормоз? Откуда у народа такие деньги?!»



Между двумя мраморными колоннами находилась тяжёлая портьера. Стрелов осторожно сдвинул её в сторону. Взгляду предстали десятки, если не сотни единиц холодного оружия: ножи, кинжалы, тесаки, стилеты. Палицы, булавы, рогатины, копья, мечи. Сабли, ятаганы, алебарды, бердыши. Названия некоторых видов оружия Алекс просто не знал.
 - Наверняка, под заказ где-то в специализированных мастерских делали, - вслух подумал  Пряхин, - старинного столько не собрать. И  по финансам не вытянет.



Загружай компьютер, - Стрелов отдал распоряжение Балакиреву,  снимая зеркало в ванной.
Различить микроскопических размеров кнопку, открывающую дверцу тайника оказалось весьма непросто. Стена была отделана под дикий природный камень. Текстура среза полностью скрывала неровные контуры дверцы. Алекс сумел найти кнопку только потому, что знал, где надо искать.
Кроме ключей от сейфа соратников  ожидала ещё одна приятная находка: две пластиковые карты международных платёжных систем, выданные в двух различных банках Москвы.   
 Кроме прочего владелец карт  пользовался услугой SMS – информирования. Оперативная информация о любом движении средств на карточном счёте автоматически поступала владельцу в виде SMS – сообщений на его личный мобильный телефон.
«Что ж неплохо для начала, - радостно подумал Алекс, - и ПИН-коды  на месте. А где ещё их хранить? Он же, Хачикян, не собирался попадать в такое положение! Эта война, сколько ещё денег потребует?! А тут всё как на ладошке.


Балакирев играет в большую политику районного масштаба. Для него схватка за власть - конечно же, конфета, обёрнутая в яркий фантик борьбы за правду - и является смыслом существования. Ему легче лишиться свободы,  а возможно и жизни, чем проиграть эту битву. 
У близняшек обострённое чувство справедливости.  Из таких часто  выходят герои   уровня Зои Космодемьянской. По крайней мере, многостаночниц  сестёр  Виноградовых.
Профессор Жаров вообще  вне игры. Мы с Вованом попали на поле в разгар матча. Все роли оказались давно    распределены. И зачем лично я ввязался в эту игру?!  Неужели  думаю, что смогу что-то изменить в этом затхлом болоте!
 Там, в горах Имарата,  я  воочию  видел какую войну, ведёт русский этнос только для того, чтобы просто выжить.  Конечно, операция, которую я намереваюсь исполнить, не является ни Сталинградской битвой, ни танковым сражением под Прохоровкой. Просто бои местного значения. Но именно в этом непреклонном решении вступить в схватку и выражается  чувство, которое звучит столь возвышенно: любовь к Отчизне. Вот к этой, будь она неладна, конфедерации. А другой, как ни прискорбно осознавать, просто  нет.
И Балакирев, и Жаров, и сёстры, и простые горожане,   о существовании которых я ничего даже не подозреваю, являются моей Родиной: и малой, и большой. Со всеми их достоинствами и недостатками. Кабанчук и Хачикян со товарищи в это ёмкое, почти безбрежное, понятие не входят. Они - инородное тело, хуже  того, враги, в общем-то, даже  не пытающиеся прикрыться личиной друзей.   И я  обязан вырвать эту занозу, ликвидировать очаг боли.
Деньги, владельцами которых мы так неожиданно стали, принадлежат, по крупному счёту, всем жителям   Верхнего Переката.  Эти  деньги Хачикян теми или иными способами, где украл,  а где просто отнял у жителей города и района.  И мы используем их для борьбы за свободу горожан».



Сейф открылся без особых усилий. В нём оказалось некоторое количество различных дисков  и флэш - карт. 
- Придётся проверять все носители информации  подряд, - развёл руками Стрелов, - ничего не поделаешь.
— Это не страшно, - бодро отчеканил Балакирев, - мы их сейчас в миг «пробьём». Было бы, где искать!

***
       
- Попалась, которая кусалась! – по-детски обрадовался Балакирев,   - нашлась пропажа!    
Быстро выяснив, что необходимая информация обнаружена, соратники  решили не задерживаться на вражеской территории ни одной лишней минуты. С собою они прихватили ноутбук Хачикяна и все найденные внешние носители информации.
- Кто его знает, - пояснил  Балакирев, - какие силы они смогут задействовать? Начнут пеленговать, вычислят  в два счёта. А с трофейного ноутбука и взятки гладки.
  Сподвижники бесшумно покинули особняк мафиози, аккуратно прикрыв за собой входную дверь и калитку. Окольными путями, тёмными улочками они выбрались на окраину городка.
  Конец  главы.