Таблица раздражения

     У меня растёт внук – шалопай. Что это за слово – понятия не имею. Шалун, судя по началу. Но вот дальше  как-то не клеится. Пай. Что за пай такой? Точно не пай-мальчик. В общем, слово-загадка. Но ему очень подходит.
Федя круглые сутки может проводить с мячиком, и другое его мало интересует.
      - Федя, ты кем хочешь стать?
      - Футболистом! – отвечает он уверенно.
      - Серьёзно?
      - Ну да, а что в этом плохого?
      - Да, в общем-то, ничего, -  соглашаюсь я. - Если хорошим, то почему бы и нет?

      Честно говоря, я его понимаю. В школьные годы я и сам был дружен с мячом.  От футбола с баскетболом за уши было не оттащить. Ну и от прочего «бола», конечно. Попинать на переменке мяч в кругу одноклассников, а  при  его отсутствии - суррогат в виде банки из-под ваксы или ту  же  щепку – наипервейшее дело.  Любил я это, что греха таить. Да и кто, скажите, пожалуйста, в детстве этой страсти не подвержен, когда из тебя энергия так и прёт, девчонки ещё неказисты, а рядом красуется что-то круглое и упругое, которое так и ждёт, чтобы ты им овладел и ни с кем не делился. А потом, вволю наобладавшись, небрежно пнул его ногой. Чтобы через минуту овладеть им вновь. Молчи, Фрейд, молчи… Кстати, чем не тема кандидатской по психологии? Типа «Влияние увлечённости игрой с мячом на темпы роста популяции». На примере современного Китая, усердно скупающего стареющих футбольных звёзд. Ну, да ладно.

      Надо сказать, что в плане этого владения я между делом тоже кое-чему научился. Правда, не так, чтобы очень, а, скорее, на уровне дилетанта, пресловутого поручика Ржевского, этакого грубоватого и самонадеянного мастера в известном ремесле. Но всё же дилетанта, довольно продвинутого. Даже в разные сборные привлекался. Но вот чтобы футболистом…

      - Федя, а как у тебя с успеваемостью?
      - Нормально.
      - А таблицу умножения знаешь?
      Сопит.
      - Знаю.
      - А сколько будет шестью шесть?
      - Тридцать шесть.
      Смотрит довольно.
      - А шестью семь?
      Слышно, как шелестят «шестерёнки». Видимо, складывает.
      - Сорок два.
      - Так, неплохо. А семью восемь?

      Начинается гадание. Три попытки провальны. Четверная удачна.
      - Так, братец, дело не пойдёт. На то она и таблица, чтобы её знать наизусть. Выучишь?
      - Хорошо, - беззаботно соглашается он и тянет меня в сторону футбольной площадки.
 
      В следующий раз история повторяется. Злосчастные семь на восемь снова дают сбой. Вот же олух царя небесного, думаю, что за напасть такая! Сильно меня нервирует эта его таблица умножения. Просто таблица раздражения какая-то.
Внезапно меня осеняет.

      - Федя, всё ведь очень просто. Пятёрка и шестёрка дополняют семь и восемь, и в итоге получается стройный ряд чисел. Улавливаешь?
      Он кивает. И тут же переводит разговор на своё, то есть на круглое и катучее.
      - Помнишь, ты обещал научить меня играть в бильярд?
      - Помню.
      Мы идём в шаровню.

      Между тем жизнь Феди даёт сбой. И виноваты, как всегда, взрослые. Он переезжает на новое место жительства,  продолжая при этом мотаться в прежнюю школу. Дорога занимает полтора часа - надо вставать ни свет ни заря, тащиться на электричку через полгорода, и всё немило. Учёба не клеится, хромает дисциплина, начинаются прогулы, В ход идёт лукавство.

      - Надо бы со школой определиться, – советую я сыну в ответ на его жалобы.
      - Думаю об этом, но есть проблемы. Да и с его нынешней успеваемостью в хорошее место пристроить непросто.

      Наконец, школа, готовая принять нашего шалопая, отыскивается. Правда, не со спортивным, как того жаждет Федя, а с театрально-художественным уклоном. Паренёк с неохотой тащится на собеседование.

      - Только не заикайся про футбол, - инструктирует его отец. - Так, на всякий случай.

      Директор задумчиво разглядывает выписку из ведомости новобранца.
      - Да, с успеваемостью, я вижу, имеются проблемы. Ну, а, вообще, что ты ещё умеешь?
      Отец незаметно пинает сына ногой.
      - Жонглировать мячиками, - после некоторой паузы отвечает Федя.

      Отец досадно морщится.
      - Это хорошо, - кивает директор и снова смотрит в ведомость.
      - А таблицу умножения знаешь?
      - Да.
      - Ну и сколько будет семью восемь?
      - Пятьдесят шесть, - без заминки выпаливает претендент.
      Директорские брови лезу вверх.
      - Неплохо. Это у нас не каждый восьмиклассник знает! Ладно, берём.

      Он ставит подпись и протягивает заявление отцу – к завучу.
      - А твоим жонглёрским способностям мы найдём применение. Сейчас как раз задумались над одной постановкой. Дело там происходит а средние века – рыцари, ведьмы и прочие бродячие артисты. Так что и твоё умение, думаю, пригодится.

      Федя победоносно смотрит на отца – ну вот, а ты боялся. Да и, вообще, мячики – это не так уж и плохо!

      Через пару дней Федя рассказывает мне всё в лицах. Я в очередной раз убеждаюсь, что никогда не знаешь, что может в жизни пригодиться и что когда выстрелит. Даже этакой вот таблицей раздражения.