Девушка, которая любила дождь. 1. Часть первая

1 Ночные гости

Нагрянули неожиданно, словно в тревожном сне…
 
      Юркое насекомое рвануло вперёд, затем замерло, беспокойно зашевелило усиками, словно настраивая антенны на возможные сигналы опасности, и побежало дальше, быстро передвигая волосатыми лапками.
      Рэйн, наблюдавшая за ним всё это время, проводила его взглядом, сделала очередную затяжку и с грустью подумала о том, что это единственное живое существо - помимо её самой - обитающее в квартире и хоть как-то разбавляющее ей одиночество, в котором она вязнет вот уже целый год...
      Возможно - это её единственный друг в этом сером, как дождевые тучи и жестоком, как сама жизнь, мире. В грязной, тесной квартирке без электричества, находившейся в плену заброшенного дома, (а тот в своё время был в плену у недоброжелательного района) она чувствовала себя таким же жалким, забитым в угол сомнений и страха насекомым. Её жизнь в последнее время тоже ничем не отличалась от жизни насекомого - выползти из одной норы и тут же заползти в другую, подождать, а затем двигаться дальше без цели и мотивации. Бессмысленное, убогое существование.
      "У гостя всё-таки была цель, - поправила себя Рэйн, – еда».
      Или тепло…
      Рэйн уже давно не чувствовала тепла, с тех пор как перебралась в эту помойку, где даже не было нормальных окон, теперь, когда шёл дождь, она могла прикоснуться к нему, даже не поднимаясь с просыревшего матраса, заменявшего ей кровать. Так она и лежала дождливыми буднями перед разбитыми окнами и смотрела на отравляющее как сигаретный дым серое небо.
      Конечно, можно было отыскать место получше, но ей этого совсем не хотелось, Рэйн любила дождь, и это было то, единственное, что могло поднять настроение за весь тот бесполезный день, который она прожила, словно забившаяся в угол мышь. И как мышь, она обрадовалась бы сейчас мышеловке с сыром, рискнула бы, потому что боль в желудке, докучающая ей вот уже четвёртый день, становилась невыносимой.
      Но мышеловок - её единственных возможностей - не было.
 
      Рэйн потушила сигарету о стол, подошла к разбитому окну и посмотрела на мерцающие по ту сторону залива огни Большого Города. Огни безграничных возможностей, сладких надежд и горьких обманов. Место для следующих призрачному зову глупцов. И эти глупцы были одной из причин, из-за которых Рэйн сама стремилась туда.
 
      Все началось с ёжика.
      А может быть с волка?
      Размытые, как дождливый пейзаж воспоминания...
 
      Неожиданно, словно лезвием по коже, полоснул яркий луч света, выскользнул из-за полуразрушенного здания и ворвался в комнату, рассекая оберегающий мрак. Машина с единственной рабочей фарой медленно ехала по улице. «Странно», - подумала Рэйн. А странно было потому, что машины в этом районе такое же редкое явление, как солнце глубокой ночью, не один идиот из Большого Города не будет разъезжать здесь просто так, а местные передвигались совсем на других колёсах, уносившие так далеко, что нескоро вернёшься. Если только это не…
      Если только её не нашли.
      Рэйн пригнулась и, затаив дыхание, стала наблюдать за колесившей по разбитым дорогам машиной. Она нарезала круг за кругом, огибая то один дом, то другой, в её странных передвижениях не было никакого смысла, точно призрак, блуждающий в своём прошлом.
      Но призрак все никак не исчезал.
      «Они ищут меня, - решила Рэйн, - и вот-вот найдут». И как только она приготовилась бежать, машина, завизжав колёсами, умчалась в летнюю ночь. "Наверное, какие-то обдолбанные придурки", - вздохнула с облегчением Рэйн и отошла от окна.
      Закурив ещё одну бесценную сигарету, которых и так оставалось уже очень мало, она забилась в угол тесной комнаты и начала думать о том, насколько здесь безопасно. В конце концов, нигде небезопасно, ни здесь, ни где-либо ещё. И уж тем более было небезопасно в Большом Городе, откуда ей пришлось бежать. Она точно не знала, кто тщательнее её ищет, желающих было много. Что же делать? Искать новое убежище или поверить в случайно заблудших сюда идиотов и успокоиться? Рэйн сделала глубокую затяжку, почесала затылок и осмотрела грязные, потрескавшиеся от сырости стены вокруг себя. "Похоже на тюрьму, - подумала она, - но я не заперта, не лишена свободы». Свобода - ей Рэйн дорожила больше всего, и именно она привела её сюда. Может это место и не походило на уютное гнёздышко, но Рэйн ценила свободу больше всякого комфорта. Лучше такая свобода, чем тёплая тюрьма, в которую мы сами себя рано или поздно загоняем. Или, ещё хуже, загоняют ОНИ.
      «Мрази! Все они там, наверху, мрази, решающие за нас как нам жить. Но в подобных местах вы никто, вся ваша власть - это лишь слабость людей, не способных оказать достойное сопротивление».
      Но кто-то же должен наказать этих ублюдков?
      И Рэйн решила, что этим «кто-то» будет она.
      Нужно было сорвать лживые маски, стереть с лица самодовольные улыбки. И у неё почти что получилось, почти… ведь сейчас она здесь, прячется и помирает, словно отравленная крыса.
      Вот уже год она скрывается от федералов за - как они это называют - множественные и крайне жестокие преступления. Рэйн же называет это освобождением. Они засели там, как опухоль на мозгах человечества, а что делают с опухолью? Правильно - её вырезают, расчётливо, методично и беспощадно, с хирургической точностью.
      Рэйн вдохнула оставшийся дым и вышвырнула окурок в окно. Минутой позже в ванной она умывала своё лицо ледяной водой и видела, как наполняются злобой её тёмные глаза. Мокрые волосы липли к коже, напоминая издали какие-то причудливые, мрачные татуировки. Неделю назад Рэйн вновь остригла волосы, и теперь они едва касались её плеч (в данной ситуации было не до красивой пышной шевелюры).
      Рэйн прошла на кухню, машинально открыла – прекрасно понимая, что там нет ничего кроме воздуха – холодильник, закрыла его и вернулась в свою маленькую, как коморка комнату. Рука уже тянулась к очередной сигарете, но вспыхнувшая искра разума, подсказывающая оставить хоть что-нибудь и на завтра, заставила её остановиться.
      Лучше бы лечь спать…
      Но она не могла спать.
      Длинные и тягучие, пропитанные беспокойством ночи заставляли её сидеть за этим старым круглым столом, выкуривая одну сигарету за другой, и смотреть на город за разбитым стеклом — на его едва заметные, бледные круги прожекторов, без устали скребущие грязное небо…
      Словно что-то там нашли.
      Как же Рэйн хотела есть, кто бы знал…
      В этот момент из-за края стола выросли длинные усы, прощупывающие горизонт на наличие врагов, затем показалось все тельце. Лениво передвигая лапками, насекомое доползло ровно до середины и остановилось, как-бы говоря всем своим видом, что ему тоже хорошо знакомо это чувство. И вообще все чувства Рэйн: скорбь, голод, одиночество…
      Гость был таким же отшельником, как и она.
- Что? Ничего не нашёл, да? - обратилась к нему Рэйн. - Ты хотя бы знаешь, что ищешь. - Поднявшись, она прошла на кухню, достала с полки какую-то металлическую банку, вернулась в комнату и осторожно высыпала на стол оставшиеся крошки.
- Вот, держи, все что есть.
      Насекомое насторожилось, прижало брюшко, задёргало усиками, но, не уловив ими сигналов угрозы, успокоилось и с большим интересом принялось изучать крошки. Рэйн же подошла к своей постели, приподняла край дряхлого матраса и взяла лежавший под ним пистолет. Затем захлопнула за собой дверь и пошла по длинному, тёмному коридору, который привёл её к темным, почти бесконечным, пустым лестницам, которые в свою очередь привели её на крышу. Там она устроилась на пластиковом стуле, притянутом из какой-то квартиры, и просидела так около часа, вглядываясь в редкие, едва заметные среди проплывающих хмурых туч звезды. Сейчас она мечтала лишь об одном - чтобы эта ночь никогда не заканчивалась.
      Но она закончится, как закончится следующая за ней, и так пока каждый из нас не повстречает свою последнюю ночь. Время - это то, что Рэйн ценила больше всего после свободы. Прожить всю жизнь взаперти, как попугай в клетке или один день, как свободная птица в небе, она, не задумываясь, выбрала бы второе. Но, несмотря на то, что она ценила время и свободу - она понимала, как бесполезно сейчас растрачивает и то и другое.
      Слишком сильно влипла.
      Последний убитый ею ублюдок обошёлся очень дорого. Как белка в колесе Рэйн носилась по городу, избегая чуть ли не каждого встречного, пока, в конце концов, не оказалась здесь - в месте, где искать никто не будет, а если и будет, то вряд ли найдёт. Рэдшир… Хуже и представить нельзя. И все же, это того стоило. То, как разлетелась башка лживого ублюдка Рэйн не забудет никогда, равно как и перекошенную в страхе морду его заместителя, который, после случившегося, вряд ли пожелал занять это достойное место. Каждый трон в их зловонном, омерзительном логове Рэйн будет отмечать свежей кровью, чтобы больше ни одна двуличная, недобросовестная мразь не посмела занять его. Она до сих пор помнит, как затянулись последние выборы, как они пытались скрыть свою панику придумывая всякие идиотские слоганы и рекламки, как они нашли и посадили "убийцу", "сумасшедшего фанатика", но на каждой вновь обещающей людям хорошую жизнь морде читался страх. И пришло время снова его посеять.
      Рэйн поднялась со стула,  ещё раз посмотрела на соблазнительные, тёплые огни Большого Города и вернулась в свою тесную, холодную квартирку, где было все так же темно и сыро, а насекомое, собрав крошки со стола куда-то исчезло. Наверное, тоже вернулось в свою тесную и холодную квартирку, подумала Рэйн, укладываясь спать.