Когда поют сверчки. Глава 1

           ГЛАВА I. В ЗАМКЕ N


      Наконец наступил долгожданный июльский вечер. Роберт и Анна с самого утра готовились к приходу гостей. Скромные молодые люди, планировавшие отметить свою свадьбу в узком кругу, пригласили на это столь важное событие всего семерых человек. Среди приглашённых со стороны невесты были родственники и знакомые Анны: мать, брат и дядя со своей супругой, а со стороны жениха — трое его знакомых, один из которых, вероятно, опаздывал. За столом слышалось перешёптывание. Гости подозрительно поглядывали на жениха. Однако их спор касался невесты. Можно было подумать, что им стала известна какая-то её давняя тайна. Иногда, как бы в подтверждение этой догадке, среди сливавшихся голосов было слышно слово: она...

      Разноголосый хор умолк, как только в гостиную вошла девушка среднего роста. Слегка приподнятые светло-рыжие волосы, завитые в стиле ампир, очень шли к овалу её лица, а длинное белое шёлковое платье подчёркивало фигуру. Казалось, она о чём-то задумалась, вспомнила что-то важное... Но тут изумруд её глаз встретился с ореховым взглядом сидевшей за столом немолодой уже женщины, и Анна, не выдержав молчаливого укора в её взгляде, отвернулась в другую сторону — туда, где, выпрямившись во весь рост, стоял высокий брюнет в чёрном аби* и в надетых на белые чулки чёрных туфлях с латунными пряжками. Он не принимал участия в общей беседе, очевидно, потому что был занят отлетевшей откуда-то пуговицей. Однако если бы кто-нибудь посмотрел на этого человека внимательно, то он бы убедился, что пуговица волновала жениха куда меньше, чем предстоящий семейный ужин.

      Немолодая женщина во всём чёрном, та самая, на которую первым делом посмотрела вошедшая, даже не пыталась скрыть своего неодобрения этого торжества. Елизавета Ревенькова никогда бы не вышла замуж за чужеземца и своим детям бы не пожелала такой судьбы. Единственно, в чём она себя упрекала, так это в недостаточном внимании к Анне в течение последних нескольких лет. Будь с ней сейчас рядом Ян, он бы не допустил, чтобы их дочь вышла за первого встречного, пусть даже богатого, — но её муж был далеко отсюда...

      «Хорошо, хоть сын не болтается по свету, как странствующий рыцарь», — думала Елизавета, в жизни которой, очевидно, настал переломный момент. Сейчас ей нужна была поддержка; она ожидала, что близкие люди разделят её мнение и брак не состоится, но даже сын не мог помочь ей в полной мере — причиной тому было нежелание идти против родной сестры. Александр, брат Анны, в душе искренне радовался за свою старшую сестру, но из-за матери значительную часть этой радости попросту скрывал, надеясь на понимание со стороны Анны. Этот мечтательный юноша, вопреки материнским чаяниям, на самом деле уже давно хотел отправиться куда-нибудь в далёкую страну, и Анна с Робертом подарили ему эту возможность. В саду при храме Святого Юстина* он впервые за долгое время почувствовал что-то новое — то, что вело его к уединению, тем самым удаляя от мирской суеты, и с каждым днём это чувство становилось сильнее. Он уже принял решение уйти в монастырь. Оставалось только уговорить мать...
 
      Рядом с Александром сидел его дядя Роман с женой Евой. Роман обладал очень добродушным характером и на фоне общего смятения казался единственным, кто не заботился обо всяких там пустяках, которыми забивала свою голову его сестра. Он знал, что, по крайней мере, не совсем хорошо портить настроение девушке накануне её свадьбы, тем более если она твоя родственница. Любую проблему нужно предвидеть заранее, потому что после уже ничего не поделаешь. Ева, несмотря на свои годы, выглядела недурно, отчего ей как будто не так уж было интересно всё остальное. В своём скромном наряде она выглядела довольной и спокойной.

      Итак, приглашённых непосредственно со стороны жениха было всего трое: старый знакомый доктор Блок и двое товарищей — Куно и Меино. Как только Блоку стало известно о свадьбе Роберта, он не задумываясь согласился прийти, помня прежнюю дружбу с его отцом, Петером, старым хозяином замка N. Вильяма Блока по виду можно было назвать хладнокровным, внимательно глядевшим из-под очков типичным врачом, но на самом деле он чувствовал атмосферу иной раз даже лучше других, хотя замечательно, что основной его чертой являлась молчаливость, — о чём думал доктор, знал только сам доктор. Расположившегося возле жареной индейки Куно тоже в общем-то нельзя было назвать словоохотливым — он знал своё дело. Конечно, не еда составляла главную радость жизни этого человека, однако про неё он помнил всегда. Ещё он помнил, что приглашённых было на одного больше, и его недоумение постепенно передавалось остальным. Вот уже накрыли стол, поставили блюда, но седьмой гость всё не шёл. Зато внезапно пришёл мальчик и, передав Роберту конверт, исчез также внезапно, как и появился.
 
      — Прошу прощения, минуту внимания! Меино, который также был приглашён к нам сегодня, приносит свои извинения, поскольку не сможет приехать ввиду непредвиденных обстоятельств... — во всеуслышание объявил Роберт.
Реплика жениха была воспринята довольно сухо и без особого сожаления. Внезапно к Куно пришло озарение, и он нарушил неловкое молчание:

      — Ну, друзья, раз ждать нашего опоздальца не имеет смысла, давайте же, наконец, все вместе поздравим Анну и Роберта и пожелаем им долгой и счастливой жизни!.. — дальнейшие слова Куно заглушили аплодисменты и отдельные выкрики собравшихся.

      — Благодарю вас всех, — пронёсся по воздуху звонкий девичий голос. — Сыграйте нам что-нибудь Куно, а мы будем танцевать.

      — С удовольствием, Анна Вульф! — ответил музыкант, усаживаясь за клавесин. Длинные пальцы его хаотично забегали, и, постепенно набирая темп, заиграла весёлая непринуждённая музыка... 



----------
* Аби — узкий однобортный кафтан, короткий спереди и с длинными полами сзади (французская мода XVIII века).

* Готический храм Святого Юстина — древнейший во Франкфурте, был построен предположительно в IX веке.