Попаданка. Глава 5

Проснулась я рано, несмотря на почти бессонную ночь. Цель была определена. Внутри сжалась пружина, готовая в нужный момент распрямиться.
    Как же остановить Горбатова? Пока идей не было. За завтраком я видела его круглый, начинающий лысеть лоб, довольное лицо, и думала, думала, думала…
    В программе наступившего дня у нас была экскурсия на Ай-Петри. Отвертеться не удалось.  Пришлось ехать с родителями: виды, захватывающие дух, сосны, воздух. Я отошла от скучившихся возле экскурсовода отдыхающих.
    Глядя в землю невидящим взглядом, я брела вдоль деревьев. И вдруг – увидела его.  Зеленый мухомор, он же - бледная поганка. А ведь это вариант. План созрел мгновенно.
   Достав из кармана шорт носовой платок, я осторожно завернула в него ядовитый гриб. Платок с добычей засунула в карман и вернулась к остальным.
   Вечером, отказавшись от прогулки по набережной, я при помощи кипятильника сварила поганку в кружке в малом количестве воды. В пузырек из-под спиртовой растирки налила полученную жидкость, запечатав ее тугой пробкой. Затем всё тщательно перемыла и постирала платок и шорты.
    Яд готов, пузырек незаметен в кармане. Осталось дождаться подходящего момента.
    Я сосредоточенно выжидала, постоянно наблюдая за ненавистной супружеской парой в столовой. Так прошло четыре дня. Неумолимо близился отъезд, а возможности воспользоваться заготовленным бульоном не предоставлялось. Два раза за эти дни Горбатов выходил из-за стола во время еды, но его пронырливая супруга не трогалась с места. Идея не срабатывала.
    Я снова и снова прокручивала ситуацию. Еще несколько лет – и Горбатов войдет в состав Центрального Комитета. Тогда к нему подобраться будет практически невозможно.
   Сколько у меня времени, чтобы остановить его политический взлет до перехода в ЦК? Три года? Пять лет? Не могу точно вспомнить, когда Горбатов был переведен в Москву. 
    Необходимо придумать что-то ещё. Не сейчас так потом, но я найду решение.  Я не сдамся. Устранение Горбатова спасёт СССР.  Страна получит новый шанс! 
     Наступило пятое августа - мой день рождения. Родители меня с утра поздравили, а отмечать решили уже дома, после возвращения. Тогда будут и гости, и подарки. До конца нашего отдыха оставалось ещё три дня.
      День с утра не задался. Всю ночь громыхала гроза. Раскачавшийся шторм разогнал народ с пляжей. Заняться было нечем. Мы гуляли по набережной, наблюдая за несколькими смельчаками, боровшимися с волнами.  Было сыро, пасмурно и скучно.
     Наконец, прервав трансляцию надоевшей музыки, диктор пригласил желающих прогуляться по горам подойти к административному зданию.  Родители захотели и потащили меня с собой. Собралось с десяток отдыхающих, и дочерна загоревшая экскурсовод повела группу сначала вдоль набережной, а затем по довольно крутой, хорошо натоптанной тропе, которая опоясывала зеленую огромную скалу, завалившуюся боком в море. Кривые сосны крепко держались за каменистую почву корявыми, прочными как канаты, корнями, служившими нам то ступенями, то перилами. Кое где скала обнажалась и круто обрывалась в воду. Я тащилась в арьергарде. Мама предприняла несколько попыток пропустить меня вперед, но я упорно замыкала шествие, и она сдалась, только часто оглядывалась - волновалась.
     Внизу билось о скалы почерневшее море. Над водой носились возбужденные чайки. Перегретых туристов освежал разгулявшийся ветер.  Я перестала жалеть, что меня потащили в горы и с удовольствием вдыхала неповторимый воздух Крыма.
    Мы были не единственной группой на горе. Многие отправились в этот день на прогулку. И тропинок было несколько. И выше, и ниже нашей.
   Метрах в десяти под нами я вдруг заметила туристов, остановившихся на видовой площадке, и узнала среди них Горбатова и его жену. Горбатов стоял близко к краю и смотрел на море.
   Решение моё было мгновенным. Вот он – шанс! Я сорвалась с места и понеслась по крутому склону к площадке, набирая скорость.  Ноги проскальзывали на мелких камешках и цеплялись за низкорослые кусты. Я не чувствовала боли, ничего вокруг не слышала и не видела – только цель! Горбатов оглянулся, но не успел среагировать. Со всей набранной инерцией, со всей обидой и ненавистью, я толкнула его руками в грудь.
   И вот я птица - подо мной пустота!  Внизу, под скалой, мутные пенные волны лижут острые камни и неумолимо тянут к себе.
   Горбатов с воплем полетел вниз, а меня неожиданно схватили поперек туловища чьи-то сильные руки и, вырвав из пропасти, кинули на площадку.
   Я упала на землю и снова услышала шум моря. Услышала, как мама чайкой кричит:
  - Ира! Ира!
   И потеряла сознание.

Эпилог.
   Происшествие посчитали несчастным случаем. Решили, что я споткнулась и налетела на Горбатова, пытаясь избежать падения.   
   Меня уложили в постель и всячески успокаивали. Я действительно находилась в шоке. Гудела голова, болела вывихнутая лодыжка и беспокоили ободранные ноги.  Пузырек с ядовитым бульоном разбился в кармане шорт, даже не оцарапав кожу. На него никто не обратил внимания.
   Меня обмазали зеленкой, лодыжку перетянули эластичным бинтом, зашили пару довольно глубоких порезов на ноге и назначили постельный режим до самого отъезда – подозревали легкое сотрясении мозга.  Мама хлопотала рядом.
   Я же смотрела в потолок и соображала.
    Быть может, я ложно поняла цель своего возвращения?
   Нет. Всё было истолковано верно. Я чувствовала это и готова была снова отдать свою повторную жизнь за великое дело.
   Почему же я ещё здесь?  Всё ведь было абсолютно логично: завершился годичный цикл, я выполнила поставленную задачу и должна была исчезнуть. Красивая точка на высокой ноте.   
     Как понимать мое спасение? Это случайность или неведомый промысел высших сил?
     Меня распирала лишенная логики радость бытия.
     Я вдруг почувствовала, как сильно изменилась за прошедший год. Если поначалу я была пожилой, прожившей долгую жизнь женщиной, оказавшейся непостижимым образом в чужом теле, то теперь всё стало иначе. Сознание изменилось. Оно обрело новую юность, сроднилось с молодым естеством и отправило прошлый опыт в багаж, где хранится память прожитых дней.
     Рухнула вместе с Горбатовым и невыносимая предопределенность будущего.
     Ну что же… Будем жить…