Дама в Конвенте. Гл. 8

На дворе стоял 1783 год. В лицее Людовика Великого проходил урок физики - пожилой учитель что-то долго и нудно объяснял. Его слушали невнимательно. Особенно отличались двое юношей на задней парте. Один из них что-то увлечённо писал на клочке бумаги, второй тёр свои глаза и тщетно пытался подремать. Это были Жермон и Берти - родные братья, появившиеся на свет с разницей всего лишь в пять минут. Жермон опять не успел выспаться. Подъём был ранним, а они с братом допоздна обсуждали Древний Рим и упражнялись в красноречии - в этом учебном заведении воспитанникам прививали любовь к античности, поэтому она быстро завоевала среди них огромную популярность, к тому же можно было проводить параллели с сегодняшним днём, что они и делали, называя Марию-Антуанетту Мессалиной, а самих себя- брутами.


Они оба были родом из Марселя. У Берти была оливкового цвета кожа, чёрные кудри и хитрые карие глаза. Всегда казалась, будто он задумал какую-то шалость. Смуглый, с растрёпанными тёмными волосами, густыми бровями и плотно сжатыми губами Жермон походил на своего младшего брата внешностью, но не характером. Если тот был болтливым, весёлым и озорным, то этот предпочитал раздумья шумным разговорам. Однако пылкий нрав объединял их обоих. Братья не терпели несправедливости. Берти сочинял сатирические стихи, а старший писал обвинительные речи для “тиранов”,чтобы почувствовать себя настоящим оратором. Когда он говорил, глаза юного Астрее загорались. Это была его стихия.



Большинство подобных речей предназначалось их опекуну, определившему братьев в лицей Людовика Великого после смерти родителей. За нравоучительные письма, вызывавшие лишь досаду, старший прозвал его Месьё Ануё.



-Месье Жермон, вижу, вы слишком разленились. Прошу вас к доске рассказать заданный урок.- сказал учитель.


Жермон поднял голову, посмотрел на него и с обречённым видом пошёл отвечать. Он не выучил урок, поэтому заранее знал, какая оценка его ждёт. Младший брат засмеялся. Он тоже ничего не знал, но очень надеялся, что отвечать не придётся. Однако учитель, увидев его бурную радость, сказал:


-Не спешите радоваться, месье Бертран. Если ваш брат не ответит урок, то отвечать придётся вам.

Юноша надулся и заявил:

-Пожалуйста, называйте меня Берти, господин Матье. Имя Бертран мне не нравится.
 
-Это никак не отразится на ваших знаниях, дорогой мой Бертран. - заметил господин Матье, неплохо знавший вздорный нрав Берти.

**
Жермон мялся у доски: он ничего не выучил, но прямо говорить об этом не хотелось. Точные науки никогда не укладывались в его голове. Берти умоляюще смотрел на брата: мозг Жермона начал работать быстрее. Вот уже в голове появились мысли.


-Итак, господа, - начал он, вооружившись всем своим красноречием, - физика рассматривает данный вопрос лишь с одной точки зрения. И она, я это утверждаю, единственная верная….

 Жермон запнулся: он прочёл во взгляде господина Матье, что такой ответ никуда не годится. От него не требовалось красноречия, нужно было всего лишь рассказать заданную тему наизусть.


- Вы прекрасно владеете ораторским мастерством, но не физикой, господин Астрее. Ступайте на своё место и впредь старайтесь учиться прилежнее.  - по-доброму пожурил учитель Жермона. Тот понуро побрёл к последней парте.

-Ты был так же красноречив, как Цицерон. - приободрил грустного Жермона Берти. Тот слабо улыбнулся: это было очень лестное сравнение.

***
На следующем уроке занимались стихосложением. Чувствовавший себя глупцом на физике, Берти был сейчас в своей стихии. Он любил сочинять стихи и узнавать о том, как их пишут. Жермону поэзия никогда не давалась, поэтому урок казался ему скучным. Учитель Грассе объяснял какую-то тему, а он, как всегда, думал о чём-то своём. Его мысли нельзя было назвать весёлыми.

 Сегодня братья получили очередное письмо от Месьё Ануё - из него следовало, что отныне их содержание будет зависеть исключительно от тех оценок, которые они будут получать. К нотациям опекуна Жермон с Берти давно привыкли, но эта пощёчина была не просто неприятной, она была оскорбительной. Они уже юноши, а не маленькие мальчики, готовые сделать всё что угодно, если им за это дадут пару франков. Однако деньги терять не хотелось. Что ни делай, учиться придётся прилежнее, так как в последнее время усердием братья не отличались: к учёбе относились с прохладцей, работали спустя рукава, что, конечно же, не нравилось ни учителям, ни Месьё Ануё.


-Жермон, почему ты сегодня такой унылый? Всё думаешь о своей неудаче на физике? - поинтересовался Берти, когда урок уже подходил к концу.


Жермона переполняли эмоции - он готов был сорваться на кого угодно, затем извиниться, но перед всеми ему было стыдно бурно выражать свои чувства, поэтому он попробовал выразиться сдержанно, однако у него это не совсем получилось:


-Всё этот Месьё Ануё. Упрекает нас в лени и в том, что мы нерадивые ученики. Заявил, что наше содержание отныне зависит от успеваемости. Как я устал от его наставлений.


Берти воспринял это известие достаточно легко. Посмотрев на брата, он улыбнулся и сказал:


-Не расстраивайся, Жермон. В конце концов, от плохих оценок я не перестану быть твоим любящим братом. А Месьё Ануё…. - Берти задумался, пытаясь подобрать нужные слова. - Думаю, ему пора уже о встрече с Господом подумать. Недаром он пишет, что  часто ходит в церковь и молится за таких бездельников, как мы. Надеюсь, про свои грехи он тоже не забывает.- пошутил Берти.


Оптимизм никогда не изменял ему. Он любил потешаться даже над тем, что, в сущности, было не смешно и в тех ситуациях, когда было не до шуток. Жермон тоже засмеялся: он любил, как его брат подшучивал над Месьё Ануё.


-Пожалуй, заготовлю самую трагичную и проникновенную речь на похороны этого старого зануды. - весело сказал Жермон.


В это время урок подошёл к концу. Ученики устремились к выходу. Грассе почему-то попросил Жермона с Берти задержаться. Братья смутились: они подумали, что учитель хотел их отчитать за то, что они болтали на уроке, но в планах у того было совсем другое. Он хорошо относился к братьям, поэтому хотел сказать, что думает о них.


-Вы славный юноша, Берти. Я читал ваши стихи и уверен, что вы сможете стать хорошим поэтом. Нужно лишь побольше внимания обращать на размер и усерднее работать над своим стихосложением.


Берти был польщён подобной похвалой. Он широко улыбнулся и поблагодарил учителя. Жермон стоял смущенный: он радовался за брата, но не знал, что скажут ему. В отличие от Берти он не мог похвастаться своими успехами по стихосложению.


-А вы не имеете никаких способностей к поэзии, но, мне кажется, можете прекрасно говорить. - обратился Грассе к Жермону. - Ваш талант пригодится вам в дальнейшем.


По мнению Жермона, эта была слишком щедрая похвала, большое преувеличение. Хотя он знал, что некоторым нравились его ораторские способности, учитель риторики твердил ему: “Говори не ртом, а душой. Вдохни жизнь в свою речь. “Пока Жермон не понимал эти советы и считал их бесполезными. К тому же, как ни грустно, время римских патрициев прошло. Что он будет делать со своим красноречием в конце 18 века?

Месьё Ануё хотел, чтобы он стал юристом, как покойный отец. Этот талант вполне мог бы пригодиться ему в суде, но ему не хотелось быть адвокатом.После уроков Жермон поделился своими мыслями с Берти и рассказал о своём нежелании посвятить свою жизнь юриспруденции. Тот беспечно ответил брату:


-Если не желаешь, то и не станешь юристом. Я сам ищу повод бросить лицей. Мне ужасно надоели дисциплина и большое количество неинтересных предметов.


В тот вечер братья не могли знать, что их слова вдруг станут  явью. Через 5 лет контроль со стороны Месьё Ануё ослаб - вероятно, у него появились более важные дела. Жермон с Берти уехали в Марсель проводить зимние каникулы у своих друзей. Потом они решили вернуться в Париж, но не для того, чтобы продолжить учёбу в лицее, а чтобы познакомиться с бурной столичной жизнью. Обстановка была неспокойной - народ голодал, а налоги и недовольство королевской властью росли. Это была прелюдия к крушению изжившего себя Старого режима.


Жермона привлекали политические памфлеты, Берти - то же самое, только в стихах. Летом 1788 года дела у Месьё Ануё стали идти хуже, и он предпочёл уехать к родственникам в Женеву. Несмотря на всё это он не оставил братьев без средств к существованию, чему те чрезвычайно обрадовались. А вскоре произошло событие, изменившее всю их жизнь, - штурм Бастилии положил начало Революции.

Продолжение - http://proza.ru/2024/06/24/1423


Словарик:


1.Лицей Людовика Великого — государственное учебное заведение в Париже. Даёт обучающимся среднее и высшее образование. Лицей находится в самом центре Латинского квартала. Был основан в 1563 году орденом иезуитов и первоначально назывался Клермонский коллеж.

2. Мессалина - Валерия Мессалина (лат. Valeria Messalina), иногда — Мессалина (ок. 17/20 — 48) — третья жена римского императора Клавдия, мать Британника и Клавдии Октавии, влиятельная и властолюбивая римлянка, имя которой приобрело переносное значение из-за её любовных похождений.
3. Месьё Ануё ( от фр. Monsieur Ennuyeux) - дословно: господин скучный.

4. Марк-Юний Брут -(лат. Marcus Junius Brutus; зима 85 года до н. э., Рим — 23 октября 42 года до н. э., у Филипп, Македония) — римский политический деятель и военачальник из плебейского рода Юниев, известный в первую очередь как убийца Гая Юлия Цезаря.