Константин Ришес. Битый козырь немцев

  (Статья Константина Ришеса из журнала "Загадки истории" (две тысячи двадцать первый год, сорок пятый номер, страница десять)).
  Уже шла Первая мировая война, однако до тех пор, пока немцы первыми не оценили безусловные достоинства подводного флота, никто не рассматривал субмарины средством борьбы, способным внести существенный вклад в достижение общей победы. Но вскоре всё кардинально изменилось.
 Двадцать второго сентября тысяча девятьсот четырнацатого года германская подводная лодка U-9 потопила сразу три британских крейсера, общим водоизмещением тридцать шесть тысяч тонн, погибло почти полторы тысячи англичан. Не прошло и месяца, как та же U-9 пустила на дно ещё один крейсер. Это было только начало подводного противостояния великих держав.
  После того как Британия установила морскую блокаду Германии, та в качестве ответной меры объявила все омывающие Британию воды зоной, запретной для мореплавания, и предупредила, что в ней атакам будут подвергаться также и гражданские суда нейтральных государств. Угроза была не пустой.
  Седьмого мая тысяча девятьсот пятнадцатого года немецкая U-20 потопила шедший из США пассажирский лайнер "Лузитания", погибло тысяча сто девяносто восемь пассажиров, в том числе более ста американцев. Это вызвало страшное возмущение во всём мире. США потребовали от воюющих стран обеспечения гарантий свободного плавания американских судов, в том числе и в запретной зоне. И уже в августе под нажимом США атаки немецких лодок в этой зоне прекратились.
  Но в тысяча девятьсот шестнадцатом году осуществляемая Британией жёсткая блокада привела к существенному ухудшению ситуации с продовольствием в Германии. И тогда немецкое командование осознало, что сможет победить только в том случае, если удастся перерезать жизненно важные коммуникации Британии, зависимость которой от ввоза зерна и угля была чрезвычайно высока. Немцы рассчитали, что англичане не смогут продолжать войну, если в течение полугода ежемесячно топить осуществляющие снабжение суда общим водоизмещением порядка шестисот тысяч тонн.
  Первого февраля тысяча девятьсот семнадцатого года Германия открыто заявила, что начинает тотальную подводную войну. Рейхсканцлер Теобальд фон Бетман-Гольвег, при встрече с генералитетом, назвал её "нашим последним козырем". Германские субмарины получили приказ без предупреждения топить все суда, следующие в порты противника или идущие оттуда, не задумываясь о судьбе их экипажей. Вслед за этим США разорвали дипломатические отношения с Германией, а шестого апреля объявили ей войну. На этот момент у Германии в строю было сто тридцать шесть лодок.
  Поначалу немцам показалось, что их планы задушить Англию даже перевыполняются - ведь с февраля по май тысяча девятьсот семнадцатого года их субмарины потопили суда водоизмещением три миллиона восемьсот сорок четыре тысячи тонн. Месячный рекорд был установлен в апреле - более восьмисот сорока тысяч тонн. Англия, неспособная снабжать себя продовольствием, топливом и стратегическим сырьём, была вынуждена перейти на карточную систему. Осложнилось снабжение её войск, сражавшихся в Греции, Египте, Восточной Африке.
  Но тем временем и в Англии, и в США активно вели поиск путей борьбы с вражескими субмаринами. В дело включилось, казалось бы, всё население обеих стран, посыпались тысячи идей. Один цирковой актёр предложил использовать его дрессированных моржей, а также обещал научить чаек находить перископы лодок. Некая ясновидящая бралась находить координаты подводных лодок на карте с помощью иглы с ниткой.
  Но были идеи и посерьёзнее. Так, были изобретены и оперативно установлены на кораблях акустические гидрофоны, способные обнаруживать субмарины. Стали активнее использовать мины и глубинные бомбы, к борьбе с подлодками подключилась авиация, в море вышли так называемые суда-ловушки. К тому же союзники сумели взломать шифры, используемые немцами для связи с субмаринами. Но всё же главным новшеством, благодаря которому удалось выиграть единоборство с немецкими лодками, стало введение системы конвоирования судов. В итоге потери сократились на порядок.
  Уже в феврале тысяча девятьсот восемнадцатого года тоннаж построенных в Англии и США торговых судов превышал потерянный. В то же время немецких лодок гибло столько, что их потери уже не могли восполнять германские верфи. В период, когда дела подводников резко ухудшились, некоторые командиры субмарин стали проявлять поистине садистскую жестокость. Так, командир U-55 Вильгельм Вернер, потопив британский пароход, разместил его экипаж на верхней палубе своей лодки и отдал приказ на погружение. Точно так же он обошёлся с экипажами ещё двух торпедированных им судов. Объявленный по окончании войны военным преступником, Вернер укрылся в Южной Америке.
  Известны случаи атак немецкими лодками плавучих госпиталей, находящихся под защитой международных законов. Так или иначе, несмотря на все старания и жертвы с обеих сторон, действия немецких субмарин не смогли воспрепятствовать движению через Атлантику войсковых транспортов, которые со второй половины тысяча девятьсот семнадцатого года начали доставку на поля сражений Европы американских войск. И это вопреки честному слову начальника штаба ВМФ Германии Хеннинга фон Хольцендорфа, поклявшегося, что ни один американец не ступит на европейскую землю. По иронии судьбы, продлившаяся двадцать один месяц тотальная подводная война, которая должна была принести победу Германии, дала обратный результат - она способствовала вступлению в войну США, приблизившему её поражение. "Последний немецкий козырь" оказался битым.
  И всё же, триста двадцать немецких лодок, задействованных в Атлантике, за годы Первой мировой войны потопили шесть тысяч триста девяносто четыре гражданских судна общим тоннажем без малого двенадцать миллионов тонн, а также сто четыре военных корабля тоннажем триста шестьдесят шесть тысяч тонн. Погибло до тридцати тысяч моряков. Потери немцев составили (по разным источникам) от ста семидесяти восьми до двухсот двадцати восьми подводных лодок, погибло более пяти тысяч подводников - примерно половина личного состава всего подводного флота.
  Как по-разному могут складываться судьбы офицеров-подводников, видно на примере двух некогда близких друзей, изначально принадлежащих одной социальной группе и приверженных общим моральным и идейным ценностям. На одной из субмарин верой и правдой служили фатерланду два друга и единомышленника - вахтенный офицер Карл Дёниц и штурман Мартин Нимёллер. Назначенный командиром подводной лодки UB-68 Дёниц после неудачной атаки на английский конвой третьего октября тысяча девятьсот восемнадцатого года оказался в плену. Там, в английском лагере для военнопленных офицеров, и родились первые намётки его теории по стратегии и тактике подводной войны, в частности, идея так называемых "волчьих стай".
  На практике Дёниц смог воплотить свои замыслы в жизнь, став в сентябре тысяча девятьсот тридцать девятого года командующим подводным флотом Германии, а ещё через четыре года - главнокомандующим всем германским ВМФ. Во многом благодаря ему в тысяча девятьсот сороковом - тысяча девятьсот сорок втором годах немецкие лодки вновь едва не выиграли войну в Атлантике. Дёниц, или Папа Карл, как любили называть его подводники, был фанатичным сторонником Гитлера. Даже на исходе уже совершенно очевидно проигранной войны он неуклонно отправлял в море свои субмарины, обрекая их экипажи на бессмысленную гибель. Не случайно за день до самоубийства Гитлер назначил именно Дёница своим преемником на посту президента и верховного главнокомандующего. Но порулить Германией ему не довелось - вместо этого он оказался на скамье подсудимых Нюрнбергского трибунала, приговорившего его к десяти годам заключения.
  Иначе складывалась жизнь его коллеги и друга Мартина Нимёллера. Поначалу, став в мае тысяча девятьсот восемнадцатого года командиром UC-67, он продолжал успешно воевать. За потопление трёх судов удостоился Железного креста первого класса. Но затем его жизненный курс оказался совсем иным, чем у Дёница. Покинув военный флот, он с тысяча девятьсот двадцать четвёртого года посвятил себя религии, стал пастором евангелической общины в Берлине. С приходом к власти нацистов Нимёллер открыто выступал с критикой их идеологии и лично Гитлера, утверждая: "Мы должны повиноваться Господу, а не человеку!".
  Нацистским судом он был приговорён к смерти, но благодаря многочисленным международным протестам казнь была заменена отправкой священника в концлагерь Заксенхаузен, позже - в Дахау, откуда он в мае тысяча девятьсот сорок пятого года был освобождён американцами. После Второй мировой войны Нимёллер приобрёл мировую известность как борец за мир, всеобщее разоружение и запрет ядерного оружия. В тысяча девятьсот шестьдесят первом году он возглавил Всемирный совет церквей, а ещё через шесть лет стал лауреатом Международной Ленинской премии "За укрепление мира между народами".