Ласты

Как-то к нам в гости из Сибири приехал дядя Боря. Дядя был настоящим балагуром, он знал и мастерски рассказывал тысячу смешных историй и анекдотов, был легок на подъем, подвижен и имел большой интерес к жизни. Поскольку дело было летом, он составлял мне компанию в походах на море - так мы называли Каховское водохранилище, воспетое в местном фольклоре в песне про никопольских малолеток, первые строки которой были чем-то вроде пароля и визитной карточки при общении с пацанами из других городов: "В Никополе на Каховском море, занялась багряная заря..."

Дядя Боря живо реагировал на местных красоток в бикини, которые весьма непосредственно выясняли отношения друг с другом прямо на пляже, что для меня было нормой, а дядя Боря то и дело цокал языком и восхищался:
- Надо же, как она ей сказала: "Падла!"  Какой красивый язык!

Походы с ним были для меня праздником. Дядя не скупился ни на мороженое, ни на лимонад, а однажды ни с того ни сего взял и купил мне ласты. Ласты стоили что-то около семи рублей и это был самый дорогой подарок, который мне когда-либо делали. Ласты были детскими, как раз на мой возраст, жесткими и короткими, взрослые стоили что-то около одиннадцать карбованцiв, но они мне были ни к чему. Благодаря этим ластам я самостоятельно научился плавать на спине, и это было что-то из области фантастики, поскольку держался я на воде плохо - ноги были слишком тяжелы и тянули на дно.

Дядя Боря уехал, а ласты остались. Осталась и моя привязанность к этому человеку, которого я полюбил за веселый нрав и щедрость. Но, кажется, это не слишком радовало мою прекрасную и замечательную маму, которая не выносила конкуренции. Она то и дело стала спекулировать тем, что отнимет у меня ласты за дурное поведение или какие-то мелкие огрехи. В какой-то момент я понял, что плотно сижу на крючке, и ласты стали приносить мне больше неприятностей, чем удовольствия. В момент какой-то особой досады я взял ласты и выбросил их в уличную уборную. Момент был коротким, но ярким как вспышка.

Мать сохраняла спокойствие, в то время как внутри меня все клокотало. Но в этой адской смеси досады и обиды на мать были и нотки досели незнакомого мне торжества и гордости.
- Что ты теперь напишешь дяде Боре, если он спросит про ласты? -  поинтересовалась мать.
- Скажу, что научился плавать без них.
Я и правда научился плавать без них, но дядя Боря так и не спросил.