Глава 31 - Тёмный мир

Кадулл
Где-то в пустынях северного полушария

5 сентября 2333 года


Раннее, только начинающее пробуждаться утро, и Кармазин бежит. Он бежит трусцой в полной выкладке, с полностью снаряженной MG-54. Бежит и все его мысли, чтобы не сбить дыхание, он всё время думает, вдох, выдох. Вдох, выдох. Он бежит за Сату, которая также бежит в тяжёлой броне и со взводным оружием поддержки наперевес.

Этот бег по утрам чем-то напоминает старинный, и давно не практикующийся биатлон. Кармазин бежит какую-то дистанцию, потом добегает до оборудованной позиции для стрельбы, стреляет с неё и бежит дальше. При таком весе брони и оружия это жёсткая, если не сказать лучше, жестокая тренировка. Но аргументы Сату тоже можно понять, а они просты - в следующим бою Грищенька должен стать её напарником, а не обузой. В бою, который, вообще-то, является частью дела Кармазина, а уж никак не Сату.

- ...Сату, я всё, больше не могу. Не могу, слышишь?!
- Я всё слышу. Ищи валун, об который ты обопрёшься, и садись отдыхать.


Сату слышит всё, Кармазин уже перестал поражаться её удивительному слуху. Но то, что он на самом деле не понимает, что Сату выстроила вокруг него персональный мирок. Нечто наподобие театра одного зрителя. Конечно, этот мирок состоит из пробежек, упражнений, занятий по огневой подготовки и приёма пищи, но тем не менее...тем не менее Сату, как минимум, нужно отдать должное.

- Сату, а ты что, никогда не устаёшь?
- Что ты вкладываешь в слово "устаёшь"?
- Чего?!
- Григорий, я серьёзно. Подумай неторопясь, и ответь.
- Фух, ну ты даешь... Ну, дыхалка после долгого бега. Ноги не болят?
- Григорий, передвижение с такой скоростью для меня - не нагрузка. И ноги у меня тоже не болят. Я, как машина, если меня регулярно и в должной мере заряжать, в смысле кормить,  то я смогу пробежать 250-300 километров за земные сутки. И так каждый день. Ты ведь был на Нассаме? Тебе говорили о том, что мои дальние предки переплывали по 150 метрических километров в шторм, от одного острова до другого?
- Нет, такое мне не говорили. Моя мать заблевала парковую дорожку перед вашим медуниверситетом, мои мысли были немного заняты.
- Могу себе представить твои проблемы, но, увы, представлений о нашей выносливости ты не получил. Да, твоё примитивное медиаустройство о чём-то сигнализирует тебе.

"Примитивное медиаустройство" - планшет Кармазина. Он купил его давно, в 29-м, купил топовую модель с компактным радиовычислительным модулем и большим развёртывающимся экраном. Гришенька ещё со времён службы во флоте считает так, что хорошие вещи должны служить долго (если не ломаются). А с тех пор модели с нейроинтерфейсом проникли во все ценовые категории, и Сату не без причин называет любимца Кармазина примитивным.

В планшете довольно пространное письмо. В нём коп с Антума, представившийся главным оператором таким-то, пишет, что склад ОПГ на Антуме поддерживает связь с каким-то объектом на Арнауте. Что-то периодически прилетает на Антум, с пометкой для диспетчерских служб "сильнодействующие химикаты", и коп решил или предложил, что разгромить и/или разграбить тот объект на Арнауте тоже было бы не лишним.

- Сату, почитаешь кое-что с моего, как ты говоришь, с примитивного медиаустройства?

Сату взяла планшет, прошло несколько секунд и она...окаменела. Она ведь очень подвижная, никогда не замирает строго на одном месте и в одной позе даже на несколько секунд.

- Григорий, мы сделаем всё, как я скажу. Прилетим, купим оружие, купим полицию и возьмём этот объект штурмом. Никаких предварительных разведок, никаких пакостей - зашли, повалили/повязали всех, растащили всё и улетаем. Арнаутой я, если ты ещё не понял, уже сыта на всю оставшуюся жизнь.

Собираемся, я хочу закончить с этим как можно скорее.

***

Звёздная система Мерак
В рейсе Васильево - Арнаута

6 сентября, 14 часов спустя

Сату дремлет после не иначе как лошадиного количества выпитого. Она пила в кафе на Кадулле, нашла литровую бутылку водки на Васильево, пила в рейсе и выпила сейчас. Последнее выпитое было буквально полчаса назад, и, наверное, её собственный организм сказал ей ну всё, хватит.

Человек, выпивающий литр воды одним глотком вызывает реакцию на черта он это делает? Что и кому он этим пытается доказать? А Сату, выпивающая литровую бутылку водки одним глотком, вызывает не иначе как ощущение опускающихся рук...

Этот космоплан убог. Кармазин ещё помнит "чудо" летающее на Кадулле в Каркану, и это если и ушло вперёд, то очень недалеко. Кресла даже в бизнес-классе грубо перештопанные, а о том, что творится в экономе не стоит и упоминать. Их соседи - офицеры. Они, как и Сату, тоже нетрезвые, громко смеются, от них алкогольное амбре, но в их смехе несложно почуять нотки обречённости.

Прыжок. Пока в иллюминаторах ни черта не видно, Сату спит без задних ног, а Кармазину до зарезу интересно куда они летят. Незадолго до отлёта он написал Барышеву "Тём, что ты можешь сказать об Арнауте?", с тех пор прошло часа четыре и бывший коллега Гришеньки прислал ответ - "Арнаута - планета, о которой не говорят"

"Григорий Алексеевич, прежде чем я перейду к основной части моего описания, скажу так - слово Арнаута в приличном азадийском обществе не употребляется вообще. Все знают, что она есть, но сказать это слово вслух это считается не только запачкаться самому, но и запачкать всех остальных. Отношение к обитателям Арнатуты даже хуже чем когда-то в Англии относились к проституткам. Словом, куда хуже чем к unfortunates. Поэтому настоятельно рекомендую - не упоминай этого слова вслух, если не хочешь сразу же испортить отношения.

Мы - не в приличном азадийском обществе, и я не буду спрашивать зачем тебя туда понесло. Арнаута, как предполагалось, должна была стать достаточно типичной корпоративной планетой. У ней богатые недра, её терраформирование обошлось дёшево, и, примерно 7.500 лет назад, азадийские корпорации уже жадно потирали ручки.

Как смеются сегодня геологи и горные инженеры - ребята, у вас была планета изрытая необычно глубокими кратерами, вы что, не догадывались, что что-то здесь могло пойти не так? Порода Арнауты необычайно рыхлая, нестабильная, и при любой попытке вести в ней разработки высвобождает немалое количество весьма ядовитого газа.

Арнаута очень быстро превратилась в тёмный подземный мир, где всё постоянно рушится и непонятно, где же ставить подпорки. Нормальные работники в подавляющем числе шахт работать не хотели и не хотят, и кому-то в голову пришло загнать туда каторжников. Точнее, заключённых, получивших приговор в секретных корпоративных судах.

Сегодняшняя Арнаута - не просто тёмный подземный мир. Это бандитский мир, где заключённых выдавали главам кланов, а те заставляли их работать как считали нужным. Сами же главы кланов - те же позавчерашние заключённые, сумевшие пройтись по головам других. В итоге, в лице Арнауты, корпорации получили прекрасный элемент запугивания, равно как и неплохой источник доходов.

Теперь ты уже можешь понять, почему Арнаута - нежелательная тема для разговора. Тех тайных тюрем на ней официально никогда не существовало, люди комментируют подобную ситуацию старой шуткой "жопа есть, а слова нет". Те тюрьмы со временем разжились оружием, в итоге они уже и сами могли говорить с корпорациями с позиций силы. И, когда война пришла на Арнауту, то заключенные не только дали имперскому десанту знатную взбучку, но и, те, что поюрчее, сами похватали имперские корабли. На них они добрались до других планет, там сформировали серьёзные ячейки сопротивления. Некоторые из тех заключённых дожили до службы в Армии, и уж можешь мне поверить, они - одни из лучших вояк из всех существующих в природе..."
   

Одни из лучших вояк из всех существующих в природе. Интересно, подумал Кармазин, каковы критерии лучших из из лучших. Сату изобретательна, это раз. Изобретательна, умна, то, что она провернула при захвате лаборатории на Тотенгаме до сих пор не может не вызывать чувства восхищения. Она настойчива, она упорна, это два. Как исключительно верно заметила Саяни - сам Кармазин вряд ли на что-то подобъёт её дочь, а вот сама Сату занимается их делом уже больше полугода. Постоянно тренирует Кармазина, тянет его за собой, делает всё так, что ему было интересно, что бы он был удовлетворён. Наверняка, если бы Сату была бы командиром, то и её подчинённые тоже бы прозвали "мамочкой" за умение достигать результатов без "наездов" и оскорблений.

В левом иллюминаторе наконец показалась некрупная планета. Арнаута светло-коричневого цвета, в ней, кажется, множество мелких отверстий, и вокруг неё нет никакого ареола атмосферы. До посадки остаётся немного, максимум час, и у Гришеньки есть время дочитать отнюдь небесполезный опус Барышева.

"...на Арнауте нищета, идущая за ручку с коррупцией. Выработки радиоактивных металлов не слишком-то прибыльны, но у "кого надо" всегда есть избыток не вывезенных металлов, которые так часто используются в разнообразных лабораториях. Контрабанда изотопов, нелегальное изготовление химикатов, всё это "прикрывается" местной полицией, которой действительно невозможно жить на их нищенское жалование. Рэкет тех, кто "хорошо живёт", постоянные переделы собственности, войны между бандитскими кланами, в которых учувствует и полиция и коррумпированная армия.

Знаешь...иногда советник безопасности спрашивает меня, мол Артемий Дмитриевич, что нам по вашему мнению делать с Арнаутой? И я больше всего на свете ненавижу такие вопросы. Полицмейстеры, которых назначают на планету либо уже через месяц взмаливаются чтобы их перевели, потому, что по-хорошему там нужно сажать ВСЕХ, либо они, так сказать, встраиваются в систему и их приговаривают к каторге через год, максимум через три. Вот такая у нас пречудесная планета Арнаута".   

***

Арнаута
Зона прилёта космопорта Таям-Кетрала

Офис транспортной полиции
Полтора часа спустя.


Город находится в гигантской пещере на глубине примерно в 60 километров под поверхностью. Здесь всё коричневого цвета. Фасады домов, пешеходные дорожки, постоявшие больше суток на одном и том же месте автомобили, и респираторы, через которые дышат все вокруг. И повсюду титанические распорки. Город - как рушащийся дом, который старательно, практически истерически пытаются сохранить. В общем, картина на редкость депрессивная, Кармазин впал в лёгкую хандру находясь на поверхности всего полчаса...

- ...Григорий? Нет у нас времени смотреть. Берём такси, едем в полицию, покупаем оружие с полицией и действуем.
- Покупаем оружие с полицией? Однако.

Сату...наверное нужно сказать, не опускается до того, чтобы тянуть Гришеньку куда надобно за ручку. Она быстро идёт и до Кармазина доходит - ему надо идти за ней. В такси Сату рассказала, что подкупила транспортную полицию примерно за 60.000 данов, там ей сказали откуда вылетал челнок с химикатами на Антум, и на кого лучше выйти чтобы раздобыть армейское оружие, а ещё (да-да!) обеспечить себе прикрытие всего-то на всего настоящей полицейской спецгруппой.

Дорога пыльная, за каждой машиной, идущей по эстакаде вздымается коричневая пыль. И водитель-ракнаец, как ни странно, не использует каких-то хитрых приборов, чтобы улучшить видимость.

- Сату, ты бы хоть мыслями поделилась, что ли.
- Нам нужно выкорчевать местную лабораторию как вековой дуб, выкорчевать также, как мы сделали это на Тотенгаме. Всё остальное остаётся неизменным - мы вырубаем охрану, полиция арестовывает их за владение нелицензированным автоматическим оружием, а дети бывших подданных императора обносят всё до голых стен.
- Одну секунду, что значит вырубаем?!
- Человеку хватит короткой автоматной очереди в грудь, чтобы потерять интерес к происходящему на несколько недель. Кадрия объясняла так, что от такого броня ломает рёбра и возникает перфорация лёгкого. Наёмнику я всажу треть короба MG-54 в грудь и пройдусь по ногам.

Григорий, готовься, ты пойдёшь со мной. Ты пойдёшь за мной и доделаешь то, что не смогла сделать я, понял?
- Понял.
- Я раздобуду для тебя автомат, несколько барабанных магазинов с зарядами и, что главное, полностью замкнутую систему жизнеобеспечения. Когда начнётся перестрелка, могут пострадать емкости и центрифуги с неизвестной ни мне, ни тебе дрянью. Улавливаешь ход моих мыслей?
- Полностью. Сату, не хочу показаться трусом...
- Не бойся быть тем, кто ты есть на самом деле. Я дам тебе пару таблеток проверенного "пофигина", и тебе, говоря твоими словами, будет море по колено.
 

Сату достала из одного из боковых кармашков своей одежды блистер уже не первой свежести, выдавила из него пару рассасываемых таблеток и...минут через пять Гришенька прямо поплыл. Ему начало казаться, что он актёр театра абсурда, но при этом ему, почему-то, не хочется смеяться.

То, что они едут в северо-нижний район города - ещё не абсурд. Кармазин до конца не понял, что такое "трехмерный" город в пещере, город, в котором существуют не четыре а шесть направлений. Не только северное, южное, западное и восточное. Абсурд - вся ситуация. Они получили больше двадцати миллионов данов с разграбленной лаборатории на Тотенгаме, и Сату довольно быстро заявила - наша работа мешает тренировкам. И они перестали работать. Она сказала чертовски деликатно, ведь сказать надо было иначе - их работа мешает ей тренировать Кармазина. Раньше Кармазин был специалистом, а теперь он, собственно, кто? Неизвестно, чем всё закончится, и что после ухода с работы и испорченного послужного списка он будет делать дальше? Гришенька именно сейчас, спускаясь во всё сужающуюся трубу из породы осмыслил ВСЮ ситуацию, и только "пофигин", данный ему Сату, мешает ему не просто рассмеяться, а расхохотаться.

***

Район Алай-Путтур (Глотка демона)

Полчаса спустя.


У ещё одной лаборатории самудри доживающей свой последний час собралась солидная такая компания. Пара полицейских боссов, которым Сату дала три миллиона данов за участие полиции в "мероприятии", дала, фактически, в залог того оборудования, которое вытащат вездесущие ракнайские детки. Эти боссы в свою очередь поделились с командиром спецгруппы, которая закуёт в кандалы всех выживших. И здесь так же некто вроде полицейского квартирмейстера, выдающего Сату и Кармазину оружие, нашлёпки на броню Police (кстати), боеприпасы и прочая, прочая, прочая.

У спецгруппы есть спецмашина с мощным тепловизором, и теперь Сату видит всё. Здание лаборатории вытянутое, его осью является какая-то подозрительная установка, скорее всего, центрифуга, а по бокам - складские помещения. Проблема именно в складских помещениях. Там холодно, замороженные химикаты хранятся вдоль стен и прекрасно маскируют всех, кто захочет там спрятаться. Но стены во всём здании довольно тонкие, и, кажется, "прошить" их из сколь-либо тяжелого оружия не составит никакого труда.

Сату с Кармазиным поднимаются на крышу вышестоящего здания. Полиция включает белые проблесковые маяки, из громкоговорителей команда сдаться и отбросить оружие. Сату берёт "слонобойку" М820 и начинает стрелять по зданию...

- Сату, разве полиция так делает?
- Не делает. Но в волками жить - по волчьи выть.

Два расстрелянных магазина, она отбрасывает оружие и берёт принесённую Гришенькой MG-54. Пыльный воздух распарывает длинная очередь, и так почти пятнадцать секунд непрерывного грохота. Ещё один короб и снова четверть минуты грохот орудия взводной поддержки.

Всё здание в пыли, крыша частично повреждена, но стены не пробиты. Тем не менее, их "артподготовка" окончена. Сату спускается, пристёгивает к ресиверу своей MG-54 ленту из третьего короба, Кармазин берёт свой АН-284М с барабанными магазинами и они начинают своё движение в пыль и неизвестность.

Два человека были перед входом. Сату выбила у них оружие из рук выстрелами из М820, но пока длилась вся "артподготовка" они пришли в себя, снова взяли в руки свои автоматы и спрятались за небольшими квадратными колоннами. Сату решила, что раз они не поняли, то на этот раз надо отстрелить им ладони...

Четыре выстрела, и Сату знаком приказывает прижаться к колоннам. Едва Гришенька прижался, как сквозь двери прорвался целый град автоматных болванок. Это продолжалось с полминуты, от укреплённой двери почти ничего не осталось, стрельба утихла, и тут Сату вновь вступила в игру. Она едва высунулась из за своей колонны и начала бить очередями по два-три заряда...

- Мы идём внутрь, за мной!

После "пофигина" у Кармазина душа не ушла в пятки после команды Сату. Он ленивенько рассудил, что что сейчас охрана перезаряжается, Сату, как идущая впереди, возьмёт огонь на себя, и, если он пригнётся, то будет почти и неопасно.

За остатками двери пять лежащих людей с обрубками рук, но самое главное дальше. там, в дальней стороне здания три азадийских наёмника, перестреливающиеся с Сату. Она же, в свою очередь, ведёт огонь на подавление и оттесняет их назад. Гришенька обходит порядком покацанную центрифугу слева. Внезапно открывается дверь в левый склад. За ней наёмник, он сразу бьёт Кармазину длинной очередью в грудь.

Кармазин понимает, что от бешеного давления брони на тело у него ломаются рёбра, осколки рёбер впиваются в лёгкие, разрывая их, и он начинает сплёвывать кровь изо рта. Сату бесчисленное множество раз тренировала использование обезболивающего в боевой обстановке - вот берётся шприц, игла пробивает в броне маленькую область, так называемый sweet spot, и лекарство попадает в тело. Кармазин проделал это за полсекунды, наёмник прекратил стрелять и выбил у Кармазина автомат. Но ещё одна штука, которую Сату неоднократно тренировала с Гришенькой - достать с бедра пистолет и стрелять в цель в упор. С заполняющимися кровью лёгкими Кармазин сделал именно это - взял пистолет и сделал выстрел наёмнику в шлем, в бронестекло. Потом ещё один выстрел, ещё и ещё. Наёмник убит, а Кармазин, сползая вниз и ощущая свою кровь на щеках, шее и груди, угасая, вспоминает слова Cату. С волками жить - по волчьи выть.

***

Район Бекаль
Клиника "Наши доктора".
Девять дней спустя.

Кармазин медленно пробуждается. У него плывёт зрение, и первое, на что он обращает внимание - крупная кислородная трубка у него во рту. Она хоть и крупная, но сделано грамотно, не вызывает желание её отрыгнуть. Но говорить он, тем не менее, пока не сможет.

Кармазин не сразу обращает внимание на Сату ряду с ним, и уж конечно пока он не имеет ни малейшего понятия чего ей стоило, чтобы он остался жив. После всего произошедшего Кармазину вызвали неотложку, неотложка приехала, и врачи, видя то месиво, в которое превратилась грудная клетка твёрдо заявили, что он не жилец. Можно какое-то время подержать его на внешней оксигенации крови, но его лёгкие нужно было восстанавливать практически с нуля, и заниматься этим за копеечную зарплату никто не хотел. Сату уговорила врачей вывести всю сатурацию крови Кармазина во вне, дать ей время что-то придумать. И она начала метаться по ненавистному ею городу, метаться и искать азадийского хирурга с золотыми руками. Такие в городе немного, но есть, но все они прошли через кошмар войны и снова возвращаться в подобный кошмар категорически отказывались. И Сату пришлось стать очень убедительной и очень-очень щедрой.

Она привезла в больницу неотложки хирурга, который во сне мог видеть  человеческую грудную клетку, и этот хирург не выходил из операционной почти двое с половиной земных суток. За это время он, фактически, перевоссоздал грудную клетку Кармазина, начал собирать его лёгкие, они, хоть и частично, начали работать, и Гришеньку можно было перевезти в другую, частную клинику, где его состояние не вызывало у врачей шока и полной уверенности, что пациент ни в коем случае не выживет. Над Кармазиным ещё работать и работать, следующая операция по восстановлению его лёгких начнётся через два часа, и это первый раз, когда врачебный консилиум разрешил привести его в сознание. Дать понять, что он всё-таки выжил.

Зрение Кармазина прояснилось, он увидел Сату и непроизвольно схватился за кислородную трубку...

- Григорий, даже не пытайся. Вот твой планшет, я сделала буквы на нём крупными и удобными.

На большом экране сенсорная клавиатура занимает большую её часть. В буквы можно попасть даже большими пальцами и не промахнуться. Зрение Кармазина улучшается медленно, где-то минут через пять он увидел контуры букв, через десять смог медленно набрать первую фразу. "Мы сделали это?" потом начал волноваться, стёр её и набрал другую - "Ты сделала это?"

- Нет, Григорий, мы сделали это. Ты убил самого изобретательного наёмника, сделал всё на автомате, не запаниковал. Ты - больше чем просто молодец.

Кармазин пустил слезу, потянулся за планшетом и набрал следующую фразу. "Что делали в той лаборатории? Был какой-то прок от нашей затеи?"

- В лаборатории производили препарат для грубой ретроградной амнезии. Он превращал разум бывших подданных императора в чистый лист. От нашей, как ты говоришь, затеи, был смысл - теперь "производство" у самудри полностью встало, они потеряли дорогостоящее оборудование.


При упоминании Самудри у Кармазина всё-таки запершило в горле. Ведь есть ещё Антум, не говоря о фабрике в дальнем космосе. Тут до Гришеньки дошло, что он всё ещё на Арнауте, а тут почти при каждой серьёзной ситуации в  ответ "просто так такие дела не делаются". Так что он взял планшет и набрал на нём последнюю фразу на сегодня. "Это ведь тебе надо спасибо сказать, что я вообще дышу?"

- Не надо благодарностей. Григорий, я уже говорила и повторюсь вновь - нет так страшно, когда ты подох, куда страшнее, чем кто-то погиб из-за тебя.