Остров Белый. Как Сэр Ирико Вэсако и Ямал Хада Хад

- Да, уж ... Зимовал я на о. Белый, Карское море СЛО, две зимовки,1983-1984 г. В высшей степени неблагополучные зимовки были. Действительно, вероятно не даром аборигены считают о. Белый, это уже, территории "Иного", потустороннего. Куда людям вторгаться не следует. Так и в моем случае. Техническую позицию мы строили в составе той самой СРЗА, (Станция Ракетного Зондирования Атмосферы) которая впоследствии сгорела. И, голодать пришлось, по причине откровенного воровства в снабжающих организациях. Треску и квашеную капусту в бочках тухлую, картофель мороженный поставил нам АРЕТИКТРАНС, или как там, эта снабжающая организация называлась. То, что в ящиках по коносаменту должно быть, моряки видно разворовали, причем при целостности киперной ленты. Мы восхищены были. Мясо, то что оставалось на станции, повариха сгнила, разморозив для удобства готовки. А, строить тех позицию приходилось и полярной ночью, тоже. Как справка. Я на станцию заехал весом 76 кг., практически здоровым. Через год мой вес стал 49 кг. И болезней ворох нажил. И, как вышло, все наши героические свершения прахом пошли. Сгорев при пожаре на СРЗА в 1986 г. Так, что я подтверждаю, что плохое, гиблое, это место о. Белый, Карское море, СЛО. Даже поговорка у нас была: " Остров-Белый, а жизнь на нем черная". Злоба, ненависть, несчастья, болезни, голод, там извечно царили. Явно "Духи", злобные там свои игрища вершат. И, пожары, перманентные, и ненависть, конфликты между зимовщиками, и несчастья разные с людьми и техникой, по.. Я жил в комнате, в которой повесился или повесили, один (одного) из зимовщиков, дверь в которую была прострелена кем-то ранее, при разборках. Перед моим заездом женщину метеоролога медведь грыз. Короче, еще раз, гиблое это место зловещее, мистическое, злобное. Нечего людям там делать. Правы аборигены. Это конечно, я пошутить .... Ну, что-то в этой молве, все-таки есть, несомненно, – пишет Петр Щербаков в комментариях к одной из статей в интернете.
Был ли «Белый» всегда таким зловещим? Что там было до того, как добрались туда люди? Чья нога первой ступила на его берега? По этому поводу написано много статей различными людьми, но мы обратимся сейчас к истории, которая происходила в 533 км от него и 197 лет тому назад.
Архимандрит Антониево-Сийского монастыря Вениамин (1855 год): “Самоеды очень кротки нравом и весьма смирны; ссоры, драки и смертоубийства между ними бывают весьма редко, да и то разве тогда, как от пьянства потеряют рассудок и совсем обезумеют. Не бранчливы и не любят, чтобы и их бранили. На вино и табак чрезвычайно падки, как и другие северные кочевые народы. Женщины - самоедки скромны и стыдливы и так трудолюбивы, что видеть самоедку праздною, не за делом почти невозможно. Нельзя также не заметить, что Самоеды между собою весьма дружелюбны: они помогают друг другу во всех обстоятельствах своей суровой жизни, охотно делятся с товарищами последним куском хлеба”. Вот таких язычников, живущих почти по Божеским заповедям, и приходилось приобщать к православной вере.
Метод словесного убеждения не приносил полного успеха в деле крещения самоедов и поэтому архимандритом Вениамином, использовались и более решительные меры по разрушению и сожжению святилищ и других атрибутов языческой веры. В отчете о деятельности самоедской духовной миссии под руководством отца Вениамина особо подчеркивается, что разрушение языческих святилищ проводилось руками новообращенных самоедов: “Все идолы, находившиеся в Козьминском перелеске, сожжены духовною миссией, и на том месте, где они стояли, вооружен Животворящий Крест. Миссия сожигала идолов во всех кочевьях, где самоеды крестились, и надо заметить, что идолы сожигались по большей части самими новокрещенными самоедами, члены же миссии только освящали святою водою места, очищенные от идолов, и окрестные кочевья”.
А. Головнёв пишет: «В 1827 году Вэсако в числе 420 вайгачских «болванов» был сожжен миссией архимандрита Вениамина (Вениамин, 1855. С. 120-126). Деревянный идол сгорел, и миссионеры удостоились высоких похвал. Нум покинул прежнюю обитель, а на Ямале родилась легенда о том, как с юга на север по тундре полуострова шел умирающий и воскресающий человек. Ненецкий бог переселился с острова Вайгач на остров Белый, сменив имя Вэсако на имя Сэр-;о Ирико (иногда Белого Старика называют по-прежнему Вэсако-хэхэ - 'Старик-дух). С той поры Сэр-;о Ирико живет, как ему и положено, «над землей» (на острове Белом), а его сестра-жена-дочь Ямал Хада - «на земле» (северной кромке Ямала). По одному из преданий, Сэр-нго Ирико и Ямала Хада ехали вместе он на семерке оленей, она - на четверке (А. Вануйто, Северный Ямал, 1984). Под именем Сэр-;о Ирико, буквально означающим «Белого (или Ледяного) острова старичок», скрывается верховный бог Нум. Когда-то священной землей Нума был остров Вайгач, поражавший воображение иноземных мореходов обилием деревянных и каменных идолов. Стоявший на утесе Вайгача семиликий идол назывался Вэсако (Старик) и считался отцом всех богов».
Художник А. Борисов в 1898 году писал в своих заметках: «Возвратясь 4-го іюня на Вороновъ носъ, я уговорилъ самовдовъ, чтобы они свозили меня въ горы и показали свою главную святыню. Самоеды долго не соглашались, но въ конце концовъ, уступили моимъ просьбамъ и поехали. Нечего и говорить, что путь намъ быль очень труденъ: онъ шелъ по совершенно голым каменистымъ и дресвяным утесамъ, или чрезъ страшные овраги и речки, забитые снегомъ. Перебравшись за посліднюю преграду - «Божескую ріку» (Хэй-Яга), мы поехали въ гору. Здесь по склону ещё кое-где лежалъ снег, и намъ, лавируя затейливыми зигзагами, удавалось ехать довольно сносно по этому снегу, хотя очень рыхлому и, конечно, не державшему оленей. Не доезжая версты три до главной святыни, мы остановились, у предуверія такъ сказать самоедской Мекки. Я опрометью бросился осматривать эти интересныя міста и наткнулся между двухъ скалъ на огромную груду идоловъ. Она была такъ велика, что, если-бы потребовалось перевезти ее на другое місто, пришлось бы нагрузить 30-40 возовъ. Кругомъ божествъ, въ особенности съ западной стороны, лежало множество оленьих череповъ съ рогами и череповъ белаго медведя. За несколько шаговъ отъ нихъ попадались огромныя кучи топоровъ, ножей, цепей, обломковъ якорей, очевидно взятыхъ съ судовь, потерпевших аваріи, гарпуновъ, облоковъ отъ ружей и замковъ, пуль и проч. И проч. Сюда самоеды едуть за тысячи вёрстъ, чтобы здесь, у подножія жилища властелина полярныхъ пустынь, принести в жертву оленя и кровью его окропить святыню. Очень многіе думаютъ, что самоеды теперь уже этого не делают, но они жестоко ошибаются: самоеды так-же чтутъ своихъ «хэевъ») и «сядэевъ» какъ и въ былое далекое время. Свидетельством этому служили глаза, уши и губы только-что убитыхъ оленей и кровь, только-что засохшая на некоторых богахъ. Шагахъ въ двадцати валялись три оленьих желудка и недавно погасшіе священные костры. После того, какъ я написалъ этюды, мне представилась возможность собрать интересную коллекцію этихъ идоловъ и разных предметовъ приношеній для одного изъ общественныхъ музеевъ. Сначала мой проводникъ долго старался уговорить меня, чтобы я не трогалъ и не гневиль страшныхъ боговь. «Я не хочу, чтобы все мои олени сдохли», - сказалъ онъ въ ужасе. «Вотъ разъ какой-то архимандритъ захотель сжечь сядэевъ, да не отъехалъ и десяти верстъ - умеръ».
- Да ведь я знаю, ответил я, у вас можно брать отсюда, только надо взамен что-нибудь оставить, и тогда сядэй не рассердится. Ведь тут ничего нет унизительного для вашего бога. Ведь взять - же наши чудотворные иконы в Москву, в Успенскій соборъ.
И таким образом, послі долгихъ моих убеждений, и когда я обещал принести в жертву целую кучу порожнихъ флаконовъ изъ-подъ красокъ, битый стаканъ и серебряную монету въ десять копеекъ, самоед согласился везти идоловъ на своих оленяхъ, и въ результате я нагрузилъ ими трое саней. Напились чаю, и самоед сказал мні, что это еще не главная святыня: «главная вонъ на той горе за речкой, около трехъ верстъ отсюда». Мы направились туда. Еще задолго до места стали встрічаться груды топоровъ, ножей и проч. Самые идолы лежали на двух высоких, огромных, известняковых столбах. Столбы эти отделялись от горы расщелиной, шириной в сажень, и (на них можно было попасть благодаря только тому, что над этой страшной расщелиной образовалось груда из камней что-то вроде арки……»
Продолжение следует….
#ненкаЛенка #самоеды #ненцы #вайгач #белый #островбелый

Использованная литература:
1) Головнев А. В. Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров. Екатеринбург: Уро РАН, 1995
2)Борисов, Александр Алексеевич (художник; 1866-1934). У самоедов. От Пинеги до Карского моря : путевые очерки художника Александра Алексеевича Борисова. С автобиографической заметкой и с 36 снимками картин автора, из коих 15 в красках. - С.-Петербург : издание А. Ф. Девриена, 1907