ДАР. Глава 6

Facilis descensus Averni

Не стоило мне заглядывать вперед в собственной книге жизни. С каждым прожитым днем мне казалось, что те ужасные терзания, которые я почувствовал в том несуществующем пока времени, все дальше и дальше отходят в область смутных воспоминаний. Но в какие-то моменты мирного течения жизни вдруг внезапно возникал перед глазами пустой невидящий взгляд. Мой собственный взгляд! Иногда я видел его в зеркале, иногда он приходил во сне.
И все-таки время потихоньку задвинуло страшные воспоминания на задний план, наполнив мою жизнь новыми событиями, радостями и бытовой суетой.
Моя служба изобиловала частыми командировками: то Калининград, то Севастополь, то Краснодар. Особняком стояли поездки в Москву. Командировочные деньги выделялись не всегда, а когда и выделялись, то до выездной группы доходили с большим опозданием. Вот и приходилось ездить за свой счет или изыскивать возможности альтернативного (читай дармового) перемещения по стране. Вот в Москву (благо недалеко) и ездили то на прицепном вагоне, принадлежавшим соседней части, то на собственном многотонном «Урале».
Как-то выпало мне и еще одному офицеру везти в столицу полный кунг приборов на ремонт и регулировку. Веселая выдалась поездочка. Мы только до Люберец добирались тридцать часов, останавливаясь в пути, лишь затем, чтобы поесть или справить естественные надобности. Еще делали пару остановок, чтобы заправиться соляркой, которую везли с собой в двух двухсотлитровых бочках. Чтобы не было очень скучно,  на привалах пили «Перцовку», ну, кроме водителя, конечно. Это хоть как-то скрашивало монотонность дороги и убогую тесноту кабины.
В Люберцах кружили несколько часов, пытаясь найти нужную нам воинскую часть, и уже совсем было отчаялись, когда наконец нам повезло. Какой-то майор с продувной физиономией сопроводил нас на запасные железнодорожные пути, где мы и разместились в отцепленном вагоне, оборудованной под эдакие гостиничные комнаты, как раз на случай таких приездов, как наш. В одной части помещения жили солдаты-срочники, которые отчасти обслуживали нас, в другой мы.
Допив с сопровождавшим нас майором две последние бутылки водки, мы, собственно, приступили к возложенной на нас командованием миссии: доложили об успешном прибытии своим начальниками легли спать.
Я не собираюсь рассказывать ни о нашем воспитательном воздействии, которое приходилось применять к водиле, умудрявшемуся надираться каждый вечер, ставя под угрозу разъезды следующего дня, ни про туалет, со стенами из прозрачного оргалита, ни про то, что мы не могли принять душ почти десять дней; скажу одно – к концу нашего пребывания в Москве, от нас перло, как от бомжей с Курского вокзала, которые к тому же налакались по бедности солярки. В таком виде, после почти двух недельного отсутствия, я и заявился домой в двенадцатом часу ночи, держа в руках копченую стерлядь, купленную по дороге в качестве подарка жене, и бутылку недопитой в Москве «Перцовки» – отметить возвращение. Представьте себе, какое monstrum horrendum  увидела Лина, к тому времени уже улегшаяся в постель.
Я сбросил с себя пропахшую соляркой, потом и вяленой рыбой одежду прямо в угол, чмокнул воздух рядом с Лининой щекой, и быстро забежал в ванную. Я долго тер себя мочалкой, мылился, несколько раз менял воду. Потом дважды почистил зубы, гладко, до скрипа, выбрился, опрыскался с головы до ног туалетной водой и дезодорантом, и в таком «воскрешенном к жизни» виде предстал перед супругой. Мне хотелось так много рассказать ей про наши московские похождения, про дорогу в тряской тесной кабине, про то, как переправлялись через Волгу и многое, многое другое. Я едва сдерживался, чтобы не сорвать с нее ночную рубашку и не овладеть ею тут же на обеденном столе, среди посуды и, предусмотрительно поставленными женой, рюмками. Но впереди была вся ночь, спешить было некуда, а некоторое ожидание только обострит желание. В конце концов, мы уже взрослые люди и делать все надо по-взрослому. Так мне казалось.
– Есть будешь? – Каким-то сонно равнодушным голосом спросила Лина. Очень он мне не понравился, но кивнул в знак согласия.
Я разлил остатки золотистой жидкости по рюмкам и вопросительно посмотрел на девушку.
– Можно, – согласилась она все с той же отстраненностью, выкладывая разогретую картошку с котлетой в мою тарелку,– извини, больше ничего готового нет.
Я так соскучился по нормальной еде, что только рукой махнул и набросился на нехитрое блюдо.
Не успел я рассказать и десятой доли того, что собирался, как Лина поднялась из-за стола, зевнула и сказала:
– Ты доедай, посуду можешь не мыть. Спать очень хочется. Спокойной ночи.
Она поцеловала меня в щеку и пошла в комнату. Я потерял дар речи.
«Посуду??! Какая, на хрен, посуда?! А как же любовь? За две недели она даже не соскучилась по мне?» Мысли беспорядочной кутерьмой носились у меня в голове, разочарование и обида снова наполнили душу.
«Кина не будет, кинщик заболел,– вспомнилась фраза из моего детства». Посуду я все-таки вымыл, после чего, уже не утруждая себя чисткой зубов, повалился в кровать.
___________________________

Как-то возвращаюсь со службы домой – вторая половина января, вечер, темно, метет, но не сильно. Вышел из метро, прошел через площадь, мимо рынка двинул. Вдруг откуда-то с боку, из какого-то сгустка темноты, коими в некотором количестве изобилуют спальные районы города, выбегает девица и бросается ко мне.
–Молодой человек! Помогите!
Я насторожился, уставший до дрожи в руках, голодный и замерзший, я не очень хотел вмешиваться в чьи-то разборки. И потом, если бы сначала кричали «помогите», а потом шло обращение, это выглядело бы более естественно, а так развод какой-то напоминает. Тертый я в этих делах калач был. Но делать нечего, остановился.
– Что, красавица, случилось? – Спрашиваю.
– Ой! Ко мне мужик пристает, чуть сумочку не отнял, за руки хватал, на пустырь тащил.
– А как отвязалась?
Девушка немного замешкалась с ответом.
– Да-а, вырвалась просто, толкнула и бежать.
– Так толкнула, что он догнать не смог?
– Да смог, смог! Вон он идет! – Она тыкала указательным пальцем мне за спину.
Я обернулся. Здоровенный «лосяра» за метр девяносто вышел из того же сумрака, что и испуганная барышня. Между нами было метров сорок – пятьдесят.
– А ну-ка, подруга, двигай ножками, во-он к той парадной.
Я еще раз обернулся, чтобы разглядеть лицо мужчины. Расстояние быстро сокращалось.
Мы нырнули в парадную; я толкнул девушку вперед к лифту, а сам шагнул в сторону, поднялся на ступеньку, чтоб быть примерно на одном уровне с тем парнем и спрятался за углом лестничного пролета. Ключи от квартиры зажал в правом кулаке. Едва я успел это сделать, как тяжелая входная дверь резко распахнулась. Я не мог видеть вошедшего, но отчетливо представлял его фигуру и лицо. Мысленно сосредоточился.
– Где он?! – Громко спросил гигант.
Так как он не видел меня, то резонно предположить, что обращался он к девушке, растерянно топтавшейся метрах в пяти впереди.
«Ну, точно, подстава. – Я был абсолютно спокоен».
Парень двинулся вперед, из-за угла показались его развитые плечи и голова, поворачивающаяся в мою сторону (видимо, мнимая жертва его нападения указала ему на мое местоположение). Но в тот же момент, когда он смог разглядеть в полумраке тамбура меня, его взгляд расфокусировался, а руки с огромными сжатыми кулаками плетьми повисли вдоль туловища.
«Как просто, – мелькнула у меня мысль». Рукой, с зажатой в кулаке связкой ключей, нанес мощный удар атлету куда-то за ухо. Он кулем повалился на землю. Шагнув со ступеньки вниз и нагнувшись, я обшарил карманы парня. В кошельке было около двух тысяч, немного. Полторы я положил себе в карман, по-джентельменски оставив незадачливому налетчику на дорогу. Вторая находка была поинтересней: два паспорта РФ, один на имя Муратова Карима Рашидовича, который, как я мог убедиться, сопоставив его лицо с фотографией на паспорте, лежал у моих ног, второй явно принадлежал девушке, мнущейся в нескольких шагах от меня.
– Ну, – я повернулся к ней лицом,– и как это понимать?
Она теперь была не столько растеряна, сколько напугана.
– Я, я-я не виновата. Он меня заставлял, я должна ему, он паспорт отнял, он, он… Ы-ы-ы…
Она разрыдалась.
– Ну, ну, – я подошел и приобнял ее за плечо, – не плачь, я тебя не обижу.
Она подняла на меня глаза с размазанными потеками туши.
– П-правда?
– Правда, правда. Но ты должна мне кое-в-чем помочь.
– Да, да, конечно, – она энергично закивала и, опустившись на колени, стала расстегивать молнию на мох джинсах.
Я поднял ее на ноги.
– Ты не так меня поняла. Скажи, где ты работаешь?
– Нигде. Я недавно школу закончила, еще не успела устроиться. Может, в институт пойду, но на следующий год.
– Вот и правильно. А в этом поработаешь в одном приличном месте. Я тебе помогу устроиться. Ты голодная?
Девушка быстро-быстро закивала.
– Пойдем в кафе, поговорим, заодно покормлю тебя.
– А-а, с ним что? – Она кивнула на валявшегося в отключке подельника. – Он от меня не отстанет.
Я почесал отросшую за день щетину на подбородке, задумался.
– Тебя зовут как?– Обратился я к девушке, забыв на секунду, что уже прочитал ее имя в документе.
– Лена.
– Не переживай, – решение нашлось быстро, – у него хватит проблем без тебя, а если что, то я добавлю еще. Пошли.
По дороге мы заскочили в кабинет участкового милиционера, благо он находился в этом же доме. Я был с ним коротко знаком, сблизились на темы охоты и службы в армии, когда я приходил к нему перерегистрировать свои ружья, точнее подписывать бумаги на перерегистрацию. Повезло, он был на месте.
– Привет, Леха.
– Здорово, здорово, моряк. С чем пожаловал?
– Да там, в первом подъезде азер отдыхает.
Я положил перед милиционером паспорт Муратова.
– На девушку, вот, напал. Пришлось несколько изменить его планы. Регистрации, похоже, у него нет. Надо бы его убрать из города. Поможешь?
– Да не вопрос, – Алексей широко улыбнулся,– заяву писать будете?
Я посмотрел на Лену, та мотала головой в знак несогласия. Меня это устраивало.
– Может сам? – Я сделал просительные глаза.– С меня коньяк.
– Сам так сам. Только пятизвездочный.– Он убрал приготовленный бланк в стол.
… В кафе было довольно многолюдно, но по счастью отдельный столик в уголке нашелся. Я взял мясное ассорти, пару салатов и по стакану вишневого сока.
– Значит так, – начал я,– я устрою тебя в один институт, инженером или техником, скорее вторым, там высшее образование не нужно…
Уговорить отца не составило особого труда и через месяц в институте, где работала моя жена, у меня появился «свой человек». Испытательный срок был назначен в полгода, большего мне было и не надо. Все были очень довольны, все – это я и Лена.
___________________________

Как-то отмечали на службе день подводника. В основной массе народ у нас был с надводных кораблей, но несколько человек перевелись в лаборатории с подводных лодок и игнорировать их присутствие коллектив не мог. А проще сказать, это был хороший повод «забить»на работу с молчаливого одобрения командира. Веселее же, чем приборы поверять.
Вернулся я домой несколько позднее, чем обычно. По дороге купил несколько бутылок пива, креветок и еще какой-то нехитрой снеди. Но ожидаемого теплого приема не получилось. В общем-то, мы не упрекали друг друга, если кто-то из нас приходил «под мухой» – всяко бывает, лишь бы не слишком поздно. Но тут Лина взбеленилась. Было заметно, что она сама себя заводит. Вместо того чтобы накрыть стол и по-семейному, тихо мирно посидеть перед телевизором, она наговорила мне кучу гадостей, обозвала идиотом и ушла на кухню. Глеб увязался за ней.
Я сидел в комнате и медленно «закипал». Что я такого сделал? Штатная ситуация, каких были десятки, где главными «виновниками» их создания были поочередно то я, то Лина. Почему сейчас такая реакция? Я поднялся, прошел по коридору и распахнул дверь на кухню. Жена резала капусту длинным кухонным ножом.
– Какого Черта! – Выкрикнул я несколько громче, чем того требовала ситуация и чем я собирался. Врезал кулаком по столу.
– Совсем с катушек съехала?! Чем это я так провинился перед тобой? – Теперь максимально смягчил интонацию голоса, чувствуя, что перегибаю палку.
Я сделал шаг по направлению к девушке, собираясь обнять ее, и – как советуют психологи – попросить прощения.
Но тут она резко обернулась ко мне, в маленьком кулачке был зажат тот самый разделочный нож. Она ткнула пару раз им в моем направлении, почти касаясь лезвием рубахи.
– Не подходи! Предупреждаю – я ударю!
В ее глазах плескалось какое-то полубезумие со страхом пополам, но читалась непоколебимая решимость. Конечно, мне ничего не стоило обезоружить ее, даже не прибегая к отключению сознания, но я только громко сказал:
– Идиотка! Ребенка бы постеснялась.
Повернулся спиной и сделал шаг по направлению к двери.
– Сумасшедший, – услышал в спину голос Глеба.
Это было настолько неожиданным, что я на секунду растерялся, а придя в себя, развернулся и отвесил сыну увесистую оплеуху. Он набычился, на глаза навернулись слезы. Мне стало жаль сделанного, жаль моего малыша – он был не виноват, чувствовалась школа мамы, – но я не успел ничего сделать, ни извиниться, ни успокоить его.
Лина бросила нож и схватила Глеба на руки.
– Ну, все – хватит.
Она выскочила в коридор и стала быстро одевать сына. Потом оделась сама. Я тяжело вздохнул, надо было остановить ее, но у меня не было ни сил, ни желания. Мне вдруг стало абсолютно все равно, что происходит вокруг. Хотелось лечь и немедленно уснуть, а проснуться, когда все уже утрясется.
– Я в милицию, пусть тебе мозги промоют.
Еще раз вздохнул, но теперь с облегчением: значит не уходит, слава Богу. Лина выскочила за дверь с ребенком на руках. Останавливать ее я не стал. Заварил себе кофе, достал «курабье» и сел на кухне. Включил телик и стал ждать развязки ситуации. Она не замедлила случиться.
Дверь Лина открыла ключами, без звонка. На этот раз она держала Глеба за руку, за ней вошли два человека в милицейской форме.
– Вот, полюбуйтесь.– Лина указала на меня раскрытой ладонью.
Я сидел в пол оборота к вошедшим, в джинсах и отглаженной рубашке, аккуратно причесанный, побритый, с кружкой кофе в руке. Открывшаяся картина ничего крамольного из себя не представляла. Сотрудники органов – старший лейтенант и сержант – в нерешительности топтались на пороге. Возникла неловкая пауза.
– На Вас поступила жалоба,– наконец сказал старлей, – вот от этой гражданки.
Он указал на мою жену пальцем.
– И что?– Спросил я.
– Документы, пожалуйста.
Я подошел к куртке и вытащив из внутреннего кармана удостоверение личности офицера, протянул старшему наряда. Он раскрыл зеленую книжечку.
– Капитан третьего ранга – это?.. – он замялся, подыскивая слово.
– Майор по-вашему, – не стал дослушивать я,– кофе хотите?
– Спасибо, – милиционер вложил документ мне в руку,– времени нет. Похоже, ошибочка вышла, извините. Разберетесь сами.
–Errare hamanum est, – кивнул я понимающе.
– Чего? – Насторожились стражи порядка.
– Это на латыни, означает «человеку свойственно ошибаться», – преувеличенно охотно объяснил я.
Наряд ушел. Я посмотрел на Лину и вздохнул в третий раз.
– Зачем этот цирк?
Она с каменным лицом увела Глеба в его комнату и захлопнула дверь. Спал я этой ночью один, но был счастлив уже тем, что жена и сын в соседней комнате, рядом. А помиримся мы потом обязательно, только пусть остынет немного.
Но не так все было просто. Оказалось, что этот цирк неспроста. Через недельку после описанных выше событий, мне позвонила Лена (та самая, которую я устроил на работу к отцу в институт), и назначила встречу на нейтральной территории.
К тому времени я уже был в курсе всех похождений моей благоверной, которые она не считала нужным особенно скрывать от своих сослуживцев, и кое-каких, о которых знали лишь немногие. Никаких прямых доказательств супружеской неверности с ее стороны не было, но по косвенным можно было с достаточной долей вероятности предположить, что «рыльце у нее было в пушку».
– Я тут один разговор случайно услышала,– как всегда Лена приступала сразу к главному,– похоже, Ваша женушка того, разводиться собралась.
– С кем,– глупо спросил я, и поправился,– со мной?
– Ну, а то с кем же.
– С чего ты взяла? – Я ни на секунду не поверил словам тинэйджерки.
– В милицию бегала?
– Да, но там все нормально, разобрались.
– Все, да не все. Ей конкретные зацепы не нужны, ей сам факт обращения важен. Чтоб потом ребенка легче отвоевать, мол, отец – пьяница, не в адеквате.
Я сидел оглушенный. Все встало на свои места. А ведь после того раза Лина еще раз бегала в милицию! Мне даже показалось, что она не в себе, до того был нелепый для этого повод. А вот оно как все оборачивается! Я поднялся со скамейки.
– Спасибо, Леночка. Ты мне больше не нужна, если хочешь, продолжай работать, нет – увольняйся.
– Ой, Александр Васильевич, а можно я останусь? Меня все устраивает, и зарплата, и коллектив, да и привыкла.
– Дело твое. Только помни, мы с тобой не знакомы! Если что не так…
Я опустил стекла солнечных очков на кончик носа и сверху вниз посмотрел на девушку. Лишь пару секунд. Она сильно вздрогнула, как от внезапного удара током, отшатнулась, зажмурилась и отгородилась раскрытой ладонью.
– Не надо, пожалуйста, я поняла: мы не знакомы и никогда не виделись.
– Молодец, умная девочка.
Я повернулся и зашагал прочь. В голове вертелось мультипликационное «Ну, заяц, погоди!» Только вместо зайца я повторял имя жены.
___________________________

Наплевав на свои принципы, я несколько раз мысленно отслеживал свою супругу. К ее чести ничего предосудительного она не делала, так, обычный женский флирт, хиханьки да хаханьки, треп в курилке с подружками ни о чем. Пару раз ее подвозили на машине сослуживцы, но и там ничего особенного усмотреть было нельзя. В конце концов и без того поганое занятие опротивело мне настолько, что я стал неприятен самому себе. «Пусть все идет своим чередом, – думал я, – похоже, теория фатализма верна и существует вне зависимости от того, хочу я что-то изменить или нет».
И действительно, если все предопределено, то я буду видеть только то, что не сможет побудить меня к активным действиям. А реально действовать начну только в тот момент, который был заранее назначен судьбой. Как ни странно, этот вывод успокоил меня.
– Не прошли еще мои пятнадцать лет! – Крикнул я и зачем-то плюнул в свое отражение в зеркале. Сходил на кухню, взял тряпку, вытер. Отстранился – есть разводы, протер еще раз. Остался доволен.
– И не факт, что что-нибудь будет не так, когда кончится этот год и настанет пятнадцатый! – Сказал, уже более спокойным голосом, и бестолково подумал, что заодно помыл зеркало.
Чистая поверхность стекла с ртутным напылением отражала коротко стриженное симпатичное лицо молодого человека, выглядящего на четыре – пять лет моложе своего возраста, покатые мускулистые плечи, развитую грудную клетку. Легкая небритость определенно добавляла образу брутальности. Несколько близко посаженные глаза смотрели ясным пронзительным взглядом.
«А если…» В голову пришла неожиданная мысль. Мысленно отдал команду, и кисть правой руки с зажатым в ней полотенцем вдруг разжалась, и влажная материя упала на пол. Я испытал чувство недоумения и страха. Еще одно напряжение воли…
Я обнаружил себя сидящим на полу в таком же недоумении, но уже не страхе – ужасе! Сколько я находился в мозговой отключке было непонятно, время в начале эксперимента не засекал. Думаю не больше минуты.
«Так вот как это действует, – размышлял я, потихоньку приходя в чувство, – надо быть поосторожней, так и свихнуться не долго». Поспешно отвернулся от зеркала.
Зазвонил телефон. Я снял трубку.
– Алло? Саня привет, есть очень выгодное дело!– Звонил мой школьный товарищ.
Я не так давно встретился с ним случайно на Васильевском острове. Занимался он перепродажей золота, небольшой опт. Эта тема всегда меня интересовала, и я предложил ему свою помощь, если будут нужны деньги. Как всем мелким бизнесменам того времени, их ему очень не хватало. Он ухватился за мое предложение. Я выдвинул только одно условие: он посвящает меня в детали возможных сделок, и если они меня устраивают, я финансирую мероприятие. Прибыль делится в соотношении семьдесят процентов на тридцать. Мои тридцать, но мое участие ограничивается только внесением необходимых сумм. При форс-мажоре условия можно корректировать. Он согласился.
– Подгребай ко мне, – я продиктовал адрес.
Через полтора часа мы сидели на кухне моей квартиры и, прихлебывая кофе, обсуждали детали сделки.
– Брюлик почти четыре карата!– Леха (так звали моего товарища) был явно на взводе.– Уже и покупатель есть, там навар тысяч десять баксов! За день!!
Меня смутила такая большая сумма чистой прибыли из воздуха, но виду я не подал.
– Ну, а раз есть покупатель, то почему тебе просто не соединить его с продавцом? Тут и я тебе не нужен.
Парень посмотрел на меня, как на идиота.
– Тогда и я стану не нужен. Так нельзя.– Принялся он объяснять мне на пальцах. – Взять товар надо под себя. Тогда все козыри на руках, и именно ты диктуешь условия.
– А ну как не купят?– Позволил себе усомниться я.
Леха лихорадочно что-то прокручивал в голове. Прошла минута, он, наконец, решился и, махнув рукой, выпалил:
– Будем компаньонами до конца – главное честность. У меня уже сейчас есть целых три покупателя! И нашел я их за пару часов. Тут дело верное! Решайся.
Теперь задумался я, но ненадолго.
– А сколько надо-то?
Мне озвучили цифру. От неожиданности я поперхнулся кофе, но сделал вид, что просто попало не в то горло. Даже половины такой суммы у меня не было, во всяком случае, дома. А если все правильно понял, то деньги были нужны немедленно. Но я умел быстро принимать решения.
– Я дам денег,– сказал твердо,– но сейчас именно такой случай, когда условия придется пересмотреть.
– Что ты предлагаешь?
Было видно, что пересматривать, что бы то ни было, Леше не хочется. Тем более что в его понимании изменить придется только процентное отношение прибыли. Но я решил максимально облегчить его задачу, и подсластить денежную потерю.
– Я иду с тобой, прибыль делим пополам. – Лаконично озвучил я новые договоренности. О том, что это именно договоренности, у меня даже не было сомнений.
Он вздохнул с облегчением:
– Если так, то конечно. Я сам хотел тебе это предложить.
– Теперь вот что, кто продает камень?
– А-а, один мой знакомец, ничего интересного, но уж скользкий, ухо надо в остро держать. Он, вроде, на игле, вечно в поисках «капусты» на дозу. А тут бабка его прижмурилась, они вместе жили, где-то в районе Сенной. У него больше никого нет. Кольцо у нее какое-то, фамильное что ли. Мы его в ювелирку отнесли, я сам ее выбрал, у меня знакомый в ломбарде, там подтвердили подлинность камня и вес указали. Предложили тут же купить, только я сумму сразу в два раза поднял. Он и соблазнился.
– Звони, – кивнул я.
Пока Алексей договаривался о встрече, я листал медицинский справочник на букву «И», внимательно рассматривая цветные фотографии, рисунки, и стараясь дословно запомнить текстовые комментарии к ним. Память у меня была прекрасная.
– Через два часа, в садике на Фонтанке. Недалеко от Техноложки, – Алексей положил трубку и удовлетворенно потер руки.
– Тихое место, – меня оно вполне устраивало.
– Только он не один придет. С ним какой-то кореш его будет. Тоже, наверное, из этих.
Леха сделал движение, будто ставит укол в вену. Это было хуже. Ни свидетелей, ни помощников нам было не надо. Я надеялся, что смогу уговорить продавца немного подождать со второй половиной денег. С двумя продавцами будет сложнее.
– А второй-то в курсе, что его друг продает?
– Вряд ли. Витек скрытный, да и боится всего. К тому же, надо делиться. Думаю, пообещал какую-то копеечку, чтоб рядом постоял, для уверенности.
– Разберемся.
Я прошел на кухню, открыл сейф с оружием, покопался в боковых ячейках, достал все лежащие там деньги – три пачки – и толстое золотое кольцо с каким-то большим бледно-розовым камнем (явно не гранат и не рубин), которое сунул в карман.
– Ты разговор начнешь, – сказал я Лехе тоном, не терпящим возражений,– потом представишь меня, как покупателя, а сам с его сопровождающим отойдешь метров на десять, а можешь и подальше. Я сам все решу.
В назначенный час мы сидели на скамейке в уютном садике. Вскоре появились продавцы. Двое, один небольшого роста, с реденькими волосами и бледной физиономией, второй – здоровенный амбал с наглой рожей. От него шел такой густой винный дух, что я усомнился, а смогу ли я воздействовать на него в той же степени, что и на других? Может на пьяных мои способности не действуют?
– Привет, – Леха пожал руку «Витьку», и уже было протянул раскрытую ладонь здоровяку, но я разрезал пространство между ними своим телом, вплотную встав перед бабкиным наследником.
– Это кто?– Я небрежно кивнул головой в сторону «секьюрити».
– Э-э! – Возмутился «бык»– Ты чего!
Я в упор уставился на него, сконцентрировав всю свою волю в этом взгляде. Очень боялся, что не получится, но напрасно. Гигант вдруг как-то обмяк и, даже, голову опустил.
– Присядьте через две скамейки от этой, – сказал я Леше, – а мы тут сами перетрем.
Ребята отошли. Витек заметно нервничал.
– Расслабься, – улыбнулся я, – товар покажи.
– А ты деньги.
Я развернул полиэтиленовый пакет, который комком держал в руке, раскрыл, достал пачку пятитысячных купюр, протяну продавцу. Тот не взял, полез во внутренний карман видавшей виды куртки и, достав обычный почтовый конверт, вынул кольцо. Не надо было быть специалистом, чтобы понять, что это не подделка.
– Послушай, Витя, – начал я как можно более вкрадчивым тоном,– у меня с собой только половина суммы, ну, может чуть больше. Сейчас ты забираешь деньги, я кольцо. Мы с твоим другом сдаем его по скорому, и через три дня, максимум через пять, я верну тебе вторую половину в рублях и добавлю штуку баксов за задержку и причиненные неудобства. Это лучше, чем отдать ювелиру за деньги, которые можешь прямо сейчас унести отсюда гарантированно, и, поверив мне на слово, получить еще столько же и даже больше, но чуть позднее.
Мне казались разумными приведенные доводы. Но парень, видимо, так не считал. Он зажал кольцо в кулачке.
– Нет… Все сейчас… Или я сам… Потом…
Он был явно не в себе. «Э-э, да ты и вправду наркот, – подумал я, – у тебя, похоже, ломка. Сейчас все кончится, потерпи немного, ты сам выбрал свою судьбу».
– С товарищем ведь еще придется делиться, а так скажешь, что сторговались на полцены.
– Нет, он не знает цену… Он и кольца не видел. Я сам…
Все, что надо, выяснилось окончательно. Мы сидели на скамейке в полуметре друг от друга, и я, смотря в его белесые выцветшие глаза, представлял картинки из медицинского справочника. Текст намертво врезался мне в память: «Сердце представляет собой мускулистый мешок, который перегоняет через себя кровь. Сама сердечная мышца снабжается кислородом через кровеносные сосуды, подходящие к ней снаружи. Какая-то часть этих сосудов поражается атеросклерозом – поражение крупных и средних артерий в результате накопления в них холестерина, приводящее к нарушению кровообращения. Кровь не поступает в достаточном количестве. При инфаркте кровоснабжение части сердечной мышцы прекращается внезапно и полностью из-за полной закупорки коронарной артерии. К этому приводит развитие тромба на атеросклеротической бляшке, реже – спазм коронарной артерии. Участок сердечной мышцы, лишенный питания, погибает».
Я выбрал именно спазм коронарной артерии. Витек вдруг сморщил лицо, захрипел и схватился рукой за грудь. Кольцо выпало, и я ловко подхватил его. Быстро достал другое и сунул его в конверт, где раньше лежал предмет сегодняшнего торга. Конверт аккуратно вложил в карман бесчувственного тела.
Незаметно пощупал пульс у соседа по скамейке – его не было. На всякий случай, я еще посидел минут десять, жестикулируя и делая вид, что уговариваю продавца. Потом обернулся к скамейке, где сидел Леха и здоровяк, уже пришедший в себя и потягивающий неизвестно откуда взявшееся пиво.
– Эй, ты, – не слишком любезно окликнул я его,– тут с твоим другом что-то.
Дальше была скорая, констатировавшая инфаркт миокарда, потом мы все трое давали показания в милиции, где рассказали чистую правду про сделку, бабкино кольцо, я даже деньги показал. Все сходилось, кольцо было на месте, правда оно не тянуло и на двадцатую часть моих денег, но это уже детали, мало ли каким образом нас хотел кинуть наркоман, а может он сам был полным лохом. Алексей, было, хотел что-то сказать по этому поводу, но я так на него зыркнул, что он моментально заткнулся и в дальнейшем отвечал на вопросы односложно.
Вечером, когда мы с Лехой сидели в кафе рядом с моим домом, я вынул из-за отворота рукава куртки кольцо с бриллиантом и положил перед парнем.
– Откуда?! – Он вытаращил глаза.
– Витек сам мне отдал, а потом его прижало, видно ломки не выдержал. Деньги свои я, естественно, забрал, а это, – я щелкнул указательным пальцем по изделию,– ему уже точно ни к чему. Ну, не ментам же или коновалам оставлять.
– А что за кольцо у него в куртке «мусора» нашли?– Было видно, как ошарашен мой подельник.
– Да мне-то откуда знать, я только боялся, что ты пасть разинешь не вовремя.
– Да мне как будто рот зашили.
– Ну и ладушки. Бери. Через день принесешь половину стоимости. Не напутай: не навара – стоимости! Не обманешь?
Я только скользнул взглядом по его лицу, но он отшатнулся с такой силой, что чуть не разбил голову о деревянную спинку стула. Похоже, кидать он меня не собирался точно.
На второй день после описанных событий я мог пополнить содержимое своего домашнего сейфа если и не на величину стоимости однокомнатной квартиры в Питере, то где-то около этого, но по какой-то причине деньги домой не принес, а положил их в несгораемый шкаф на службе. Первый раз я не похвастался перед Линой заработанными финансовыми средствами, более того, утаил их от нее. И сделал это специально: от Елены, пока она оповещала меня о событиях в институте, я примерно знал, когда и в каких количествах получала деньги моя жена, помимо зарплаты. Но эти деньги не доходили до нашего семейного бюджета, тогда как я клал все заработанное на полку в шкафу, или, если сумма была большой, в сейф, ключи от которого висели в комнате Глеба. Теперь и у меня появился «личный счет». И еще какой!
Оказалось, что я поступил исключительно предусмотрительно. Сразу после отмечания Нового года Лина заявила мне, что как только Глеб закончит детский сад, она съедет от меня к маме. Я подумал, что это такая глупая шутка. Совсем у нас как-то все разладилось.