Выбор человека

Под ред. Zrn.

Смотрящий в окно человек напоминает, кажется, мудреца древней Греции, который пытается познать тайну бытия человеческого, ответить на вопросы, требующие гигантского количества размышлений и усердий, сложные доктрины, вопросы вечности. Таким человеком можно было назвать Евгения. Он сидел за столом. Стол с идеально разложенными на нём вещами был сделан из дерева. Подаренный родственниками на новоселье четыре с лишним года назад, он ценился героем как нечто сакральное. За ним велась исключительно умственная работа. Садиться разрешалось только в чистом и опрятном виде. Да, правила, установленные самому себе, порой мешали спокойной и нормальной жизни. Ноутбук, располагавшийся по середине, был вечно бьющимся сердцем этого стола. Он всегда был включен, на нём были вечно открыты документы, отчеты, книги, файлы. Всё, что только возможно запустить и открыть, открывалось на этой алюминиевой «машине». Для Евгения он был всем. То, что давало информацию, то, что принимало эту самую информацию. Все ответы человечества давно можно найти в этом «мегамозге», поглотившем все знания этого мира. Способность, охватывающая каждого и присутствующая в каждом, к творчеству, конечно, ещё не внедрили в этот металл. Пока что это остаётся тем самым преимуществом человека, преимуществом, которым он обладает с самого первого дня своего бытия. Казалось бы — человек! Существо, наделённое таким количеством достоинств: честь, отвага, доблесть, смелость, любовь, творчество, разум, сила, ум, упорство, не может не вести борьбу с чем-то злым и неприятным. Кажется, что человек, обладающий разумом и тягой к божественной вечности, может победить зло. Обуздать его. Запретить действовать в этом мире. Не может. Он мог, ведь он разумен и силён, однако человек создаёт зло.
Слева от ноутбука стояла маленькая полочка, сделанная из дешёвого дерева. На ней всегда лежали чистые листы, приготовленные для печати, либо записывания мыслей, посещающих Евгения в разное время суток. Листы заполнялись очень часто, мысли приходили в голову часто, они были разными, а порой достаточно странными и даже страшными. Не всегда, к сожалению, удавалось записать. То нет листа, то лень одолела, то мысль вызывает отвращение, что даже рука не хочет потянуться к ручке. Справа от ноутбука располагались книги и папки с распечатанными документами. Женя, он не очень любил, когда его так называли, считал это чем-то простым, неофициальным, работал удалённо. В его обязанности входила работа с документами, готовившимися к отправке адресатам. Эта должность была схожа с должностью редактора. Проводя за компьютером по несколько часов в день, герой перестал жить в привычном для всех ритме. Его внутренние часы, настроенные на собственный график, были давно сбиты.
Конечно, в квартире героя был не только его «несчастный кабинет», вид которого вызывал отторжение у самого Евгения, также была кухня, напоминавшая склад продуктов на цокольном этаже какого-нибудь дешёвенького ресторана, посетители которого давно бы ушли, если бы знали, что происходит на этом складе. На маленьком столике, располагавшемся в углу, стояли бутылки из-под какой-то горной воды. От гор там одно название, неправильно скопированное с кавказского сайта. Сайт, видимо, тоже был ненастоящий, ибо если мы попытаемся его найти, у нас ничего не получится. Рядом с бутылочками валялись ручки, перемешанные с тарелками. Всю эту картину украшала ваза, забитая подобием цветов, которые завяли неделю назад.
Отступив от стола на шаг, мы попадаем на свалку посуды, медленно превращающейся в окаменелости. Если археологи будут копать на этом месте через несколько тысяч лет, то они обретут большое количество артефактов. Тарелки, кружки, стаканы, грязный чайник, вилки, ложки. Всё это располагалось в разном порядке. Порядке, зачастую, хаотичном и бессмысленном. Про раковину говорить можно долго. За время использования она превратилась в черную дыру, поглотившую всё и вся. Конечно, герой пытается её разгружать и освобождать от лишнего мусора, но это, чаще всего, не приносит плодов.
В холодильнике могла бы повеситься мышь, если бы в этом был смысл. Смысла вешаться никакого нет, да и мышке страшно было бы заходить в такой холодильник, еда которого поедала сама себя, а выражалось это в медленном процессе разложения из-за просроченного срока годности.
Как вы, наверное, уже заметили, Евгений был не из самых чистоплотных людей. Но душа его была чиста. Без доли иронии. Редко осуждавший кого-либо, почти без гнева относился к каким-то ситуациям, которые заставили бы другого хотя бы нервничать. Он принимал всё, как должное. Он вел почти затворнический образ жизни. Мало ел, мало спал, много работал и читал. Не засматривался на женщин, не ходил на «совет нечестивых», держался совести, «удалялся от греха», не вступал в праздные разговоры. Мне кажется, назревает только один вопрос: «верующий ли этот человек?». Соглашусь, вопрос сложный и интересный. С одной стороны, Женя признавал, что Кто-то стоит за созданием всего мира. Кто-то стал первопричиной бытия. Однако этот «Кто-то» создал всё странным, непонятным, а самое главное — всё это пребывает в состоянии зла и дисгармонии. «Почему?» — этот вопрос возникал у него постоянно. Лучше сказать, что вопрос вечно прокручивался в голове, никогда не переставая быть актуальным. Смотря на какие-то потрясения в мире, герой испытывал сложно описываемые чувства. Они отдалённо напоминали злость, приправленную чувством несправедливости, а всё это разбавлено максимализмом и обостренной справедливостью. Этот термоядерный «коктейль» варился внутри Евгения, заставляя его пребывать в подавленном состоянии. Апатии, которая никогда не заканчивалась.
Размышляя о несправедливости и читая книги, затрагивающие интересующие его темы, разных христианских авторов, он приходил к выводу, который может показаться очень страшным. К нему приходят многие люди, смешивающие философию, быт и христианство. «Бог злой». Звучит и правда страшно. Хотя данное словосочетание кого-то удивит, кого-то нет. Все воспримут его по-разному. Герой наш пришёл именно к такому выводу для себя.
Бог просто не хочет помогать — говорил он, собираясь в магазин — Его не интересует борьба человека со страстями. Если бы Он был настолько всемогущим, то Он бы с радостью, даже не раздумывая, исцелил бы этот мир. Если столь могущее существо, состоящее из одной любви, из неограниченного ничем добра, бесконечной добродетели, и прочих слов, которыми человек пытается описать Того, Кто не поддаётся описанию, может одной только мыслью поменять всё, то почему этого не происходит. В голове всплывают слова одного интересного философа, говорившего о смерти Бога. Кажется, это был Ницше. Нет — обрывая мысль, герой берётся за голову пальцами левой руки и умеренно надавливает на виски — Как может умереть Бог? Путаница полная, невозможна смерть того, кто дал жизнь — эти мысли, хочу напомнить, приходили в момент надевания ботинок и выхода из квартиры — Вот тоже вопрос, говорят, что нужно отдать всё в руки Бога. Отдавая всё в руки Того, Кого может не существовать, мы ощущаем помощь как бы извне. Но если предположить, что эта помощь, считающаяся помощью извне, на самом деле самовнушение человека, пустившего все на самотек. Поддаваясь стихийному развитию событий, люди думают, что их жизнь находится в руках Творца? Как это объяснить? А если она действительно в Его руках? Станет жить легче? Можно будет ничего не делать и пойти распивать кофе, наслаждаться жизнью, гулять по паркам и тому подобное? В чем станет легче? Человек, ищущий во всём сложность, а иногда создающий эту сложность самостоятельно, вдруг понимает, что можно ничего не делать, то есть отдать всё в волю Бога. Как это осознание вообще приходит? В определённый этап своей жизни, давно потерявшей краски, человек осознаёт, что существует Некто. Некая сущность, пребывавшая всегда, пребывающая сейчас. Она имеет всемогущество, власть, силу, которые направляет исключительно в доброе русло. И Ей он вручает свою жизнь полностью. — Женя снова схватился за голову — Мигрень бьёт из всех орудий, надо заканчивать думать про божественную вечность. Это меня не доведёт до добра.
Подойдя к магазину, Женя ещё раз обдумал свои мысли, словно они имели хоть какую-то значимость в данный момент времени. Помассировав виски, он вошёл в распахнутые двери. Его встретил поток прохладного воздуха. На улице, которая была почти полностью пустой, стояла тридцатиградусная жара, мешавшая людям выходить из своих квартир из-за страха напечь голову. В помещение, в которое герой вошёл, было прохладно. Кондиционер, висевший над входом, делал свою работу на твердую пятерку. Выдохнув, Евгений направился к стеллажу с напитками. «Господи, зачем люди придумали такое количество воды». Действительно, перед ним открывался целый мир минеральных вод на разный вкус и цвет. Подумав минуты две, герой решил взять самую дешёвую воду, не видя никакой разницы между бутылкой за пятьдесят и сто пятьдесят. Следующий выбор: котлеты за триста или четыреста. «Что дешевле, то выгоднее» — в его голове это, кажется, звучало более красиво.
Выйдя из свежего помещения и оказавшись на душной улице, Женя медленно направился в сторону дома. Его мысль медленно протекала по чертогам сознания. Она отдалялась всё глубже и глубже. Всё дальше и дальше. Он уже не пытался остановить её. Заходя в каждую потаенную дверь, мысль стремилась куда-то в глубь. Туда, где её смогут четко сформулировать. Туда, где уже на все загадки мира даны верные ответы. Ответы, суть которых не просто раскрыть загадку или решить противоречие, возникшее когда-то давно, это те ответы, которые не просто уничтожают споры, нет, ответы, облегчающие жизнь, делающие её спокойной.
Пройдя сто метров от магазина, Женя случайно, а может, всё это было спланировано, нам уже никогда этого не узнать, толкнул прохожего, шедшего навстречу.
— Извините, пожалуй… — но героя оборвали выкрики человека, который даже не хотел слушать Евгения.
— Да ты! Ты! — в порыве ярости кричал на героя прохожий — Ты по сторонам смотришь? Гадина, пропитанная ядом, излучающая зло! Как тебя звать-то? А, тьфу на тебя — кажется, это была вовсе не имитация плевка, как это обычно делают во время злости — Даже не хочу знать твоего поганого имени, баран без рогов! Идиот, сбежавший из больницы!
Слушая данную речь, сравнимую с апологией Сократа или богословским трактатом, написанным в четвертом веке, Женя решил, что нет ничего лучше, чем просто уйти и не реагировать.
— Иди, иди, вошка!
Этот недовольный ещё долго бубнил проклятья под свой нос.
«Интересно — пронеслось в голове у героя — почему люди злятся? Злоба, гнев, раздражение. Какова первопричина? Ненависть к человечеству? Но как можно ненавидеть себе подобных, если ты ничем не отличаешься от них. Странно. Нет, всё-таки нас злят в человеке не само существование, не имя и даже не внешность, хотя на этот счет можно поспорить, нас злят те черты характера, которые мы не хотим видеть в себе. Думаю, вполне логично. Я, например, не люблю медлительность. Люди медлительные, увиденные мною первый раз, будут меня раздражать. Но гнев… Гнев это такая вещь, которая очень сильно обладает человеком. Когда злишься, чувствуешь дрожь по всему телу, жар, злобу, разгуливающую внутри тебя. В моменты кипения появляется огромное желание разорвать кого-либо. Но ведь в чем виноват тот, кого ты хочешь разорвать? А если этот человек, предположим, простой прохожий, ну, не такой как этот. Его бы я не прочь разорвать» — Женя улыбнулся и посмотрел назад. К счастью, того человека не оказалось. — «Так, о чем это я? Точно. Гнев. Нет, ну гнев-то понятно. А вот, возьмем, например, чревоугодие. Что плохого в желании вкусно поесть? Сам люблю это дело. Вот я удовлетворю эту потребность и буду счастлив недельку. Хм. Но если я объедаюсь, то мне становиться тяжело выполнять какие-то нагрузки, мыслительные процессы. Всё становиться заторможенным. Возникающие проблемы со здоровьем могут выбить из колеи. Будет хорошо, если из колеи, а не из жизни» — По телу пробежал холодок — «Оставлю чревоугодие. Гордость. Неужели это так плохо. Как человек может не гордиться? Должна же быть нормальная гордость за свои дела, поступки, достижения? Нет же, как понимаю, смысла ходить в постоянном унижении, самобичевании, характерном большинству. Борьба с гордостью приведёт к унижению себя, плохо сказывающимся на ментальном здоровье» — Евгений резко взялся за голову, своей широкой ладонью он надавил на лоб, по которому медленно стекали капли пота, выступившего из-за жары — «голова раскалывается, то ли думать вредно, то ли не выспался. На самом деле, если размышлять о таких абстрактных вещах, то ни к чему никогда не придёшь. Всё только и сведётся к гордости. Может и нет этой воображаемой гордости. Абсолютно каждый человек унижен в себе, вследствие каких-то внешних или внутренних факторов. Попытки отдалиться от мира выливаются в гордость. Снова у меня мигрень, кажется, пора идти к врачу, либо заканчивать мучить себя такими размышлениями, суть которых, если она вообще присутствует, излишнее философствование и размышление».
Подняв голову, герой обнаружил, что он находится рядом со своим домом. Новое здание, построенное несколько лет назад, было окрашено в белый цвет. Из-за сырости, присущей региону проживания Евгения, кое-где краска начала отходить. В некоторых местах появлялась плесень, сильно контрастирующая на белом фоне. Ко всему этому жители давно привыкли, ведь самое главное, что в собственной квартире евроремонт, ради которого была взята ипотека, выплачиваемая до конца жизни. Но ощущение присутствия эстетики и красоты дороже любых денег. По слухам, к которым, конечно, нет никакого доверия, один жилец продал душу самому дьяволу, чтобы ему одобрили кредит. К слову, его не одобрили. Бог миловал, видимо.
Зайдя в подъезд, герой почувствовал знакомый запах: смесь грибного супа, варящегося тридцать минут, жаренная картошка, шерсть и пыль. Что может быть лучше этого «родного запаха». Этот «родной запах», наверное, с годами передаётся в самой крови каждого, кто жил в многоквартирных домах. Медленно поднимаясь на свой этаж, герой уже ни о чем не думал. В его голове пролетали бессвязные мысли, присущие каждому человеку. Желание лечь в свою кровать, выпить холодной воды и почитать брало верх над Женей с каждой новой ступенькой, приближающей его к квартире.
Перед самим входом герой обнаружил, что дверь в его «логово» немного приоткрыта, а внутри слышны какие-то шорохи. Каждая его мышца напряглась, на лбу выступил пот, кисти сжались в кулаки. «Грабители» — первая мысль, всплывшая у него в мозгу. «Но было бы что грабить».
Переборов страх, Женя медленно толкнул входную дверь, чтобы не издавать ни единого звука. Не успев даже сделать шаг в свою квартиру, он остановился из-за громко произнесенной фразы.
— Не бойся! Заходи.
Не понимая, что происходит, Евгений выбрал единственный вариант — наконец войти в прихожую.
— Я тебя давно жду. Совсем уже потерялся в своих думах о высших силах и о неразрешимых проблемах человечества. Но ничего, заходи. — продолжал говорить странный гость.
Продолжая недоумевать, герой медленно заходит на кухню.
— Добрый… у вас день, верно? Да, добрый день!
Голос этого гостя был спокойный, чуть приглушенный криками на улице, проникавшими в открытое окно. Его лицо было белым, в глазах был насыщенный голубой цвет, отражавший в себе мир и спокойствие. Волосы, длинные, почти полностью белые. Одежда была непривычной для обыкновенного человека. Белая рубашка. Настолько белая, что отражает в себе лучи палящего солнца. Такие же белые штаны почти до пола.
— Ты, вы, а… Как здесь оказались? — запинаясь спросил герой.
— Я? Ну, как же. Сам строил в голове сложные системы, задавал вопросы. Или ты уже на них ответил сам? — спокойно, почти монотонно произнес человек в белой одежде.
— Ну, как бы тут сказать-то… даже и не… Вы кто вообще? И что Вы делали в моей голове?
— Да, я забыл представиться, прости. Меня зовут Селафиил. Мысли? Хочешь предположить, что я их читаю? Нет. Вот, смотри — Селафиил показывает на голубой ежедневник, лежащий на столе — хотя бы в ноутбуке бы писал свои мысли. Да, я прочитал каждую мысль. Не думал, что ты страдаешь за мир, сокрушаешься по каждому греху.
— Вы? Вы? Да как Вы? — горящий от злобы, Женя уже собирался швырнуть чем-то, благо под рукой ничего не оказалось.
— Брось эти формальности. Не надо на «вы», переходи на «ты», так привычнее. Нет, не читал я твоих записей, это всё и так известно мне. Ещё с детства ты задавался слишком сложными вопросами — собеседник осматривал кухню.
— Откуда В…ты знаешь про детство? На вид тебе лет восемнадцать. Ты же понимаешь, что я вызову полицию за взлом квартиры?!
— Не ты ли рассуждал о гневе по дороге сюда? Не ты ли говорил, что он затмевает разум?
«Откуда он знает» — единственная мысль, которая была у Жени в момент беседы.
— Ты сильно не загружай себя этим вопросом. Всё равно не поймешь, если начну объяснять — проговорив это, Селафиил встал и подошел к открытому окну — как же все-таки Он прекрасен.
— Мир-то? Я бы поспорил — Женя снова уходил в свои рассуждения — но ведь люди-то от красоты мира не получают ничего. Страдания намного хуже, мир не такой прекрасный, как его описывают классики.
— Я не про мир, конечно. Однако вопрос твой интересен — гость повернул голову в сторону Евгения. Теперь можно было разглядеть профиль Селафиила. Четкие черты лица, небольшая горбинка, красивые скулы.
— Допустим, ты сказал про мир. Это ничего не меняет.
— Контекст слов важен. На бумаге ты бы понял, о Ком я — с каким-то дерзновением проговорил гость.
Наверное, они бы еще долго пребывали в безмолвии, но Салафиил не стал ждать. Он, словно молния, подошёл к герою.
— Не бойся — взяв за руку Женю, сказал незнакомец — Ответь на вопрос: хочешь быть ближе к истине?
— Что под истинной подразумеваешь? — Ещё не отойдя от такого резкого перемещения своего гостя, спросил Евгений.
— Без лишнего философствования.
— Хочу, но…
Но фраза оборвалась, и они вдвоем оказались в очень странном месте. Оно не было похоже на обычную комнату. Преобладали темно-красные тона. Всё было как в некоем тумане.
— Где мы? Салафиил? — со страхом произнес герой.
— Не пугайся, я с тобой. Помнишь, ты как-то говорил про гордость? Можешь посмотреть налево и увидеть жертву гордости.
Перед героем показался человек. Он был очень нервный и что-то яростно делал в телефоне, нашептывая при этом: «я первый, я первый, я…». Женя попытался заговорить с ним, но в ответ была только неконтролируемая агрессия. Салафиил резко встал между героем и этим гордецом.
— Не трогать гостя! — грозно сказал Салафиил.
— Хорошо, как скажешь… — с дерзостью ответил мученик гордыни.
— Как тебя зовут? — спросил Евгений.
— Иларион, для всех я господин Иларион, но твой друг называет меня «гордый подлец». Я никогда не мирился с обидчиками, всегда действовал в своих интересах, предавал людей, не любил никого, даже собственных родителей, из-за меня страдали, умирали. Я сам выбрал этот путь. Всё началось с воспитания. Меня вечно хвалили, всё позволяли, разрешали заниматься чем угодно. Доволен я своим положением? О, как бы не так. Я вечно страдаю и изнемогаю от внутренней боли и постоянных страданий. Во мне не осталось любви, я не умею любить и сожалеть чужому горю. Я бесчувственное создание, обреченное на бесконечные страдания. Перед моими глазами счастье других людей, я злюсь, когда вижу радость других. Я так не могу!
— Что нужно сделать, чтобы избежать этих страданий?
— Ему нужно извиниться перед всеми и отказаться от богатств и своего имени — спокойно ответил Салафиил — ведь так?
— Д-да, но я не сделаю этого. Никогда граф не станет изви…
Женя резко очутился в каком-то необычайно красивом месте. Тут было светло и спокойно.
— Мне пришлось уйти от туда, ведь этот человек неизменяем. Он мог навредить тебе. Прости.
— Нет, нет, мне хватило этого ужасного зрелища. Он же буквально зверь.
— Звери это прекрасные создания, а люди, которые превратились в ужасное создание, это другое.
— Хорошо, просто у нас так принято выражаться.
— Да, я наслышан, не бойся.
— Теперь куда отправимся? Хочешь, покажу зависть?
— Да.
Не успев сказать слово, они перенеслись в другое помещение. Оно напоминало какую-то широкую комнату без окон, все они были заколочены. В углу сидел человек.
— Салафиил, ты, ты… Ты снова пришёл мучать меня! Уйди, я хочу твою силу, твою свободу. С ней бы я смог всё, всё, всё…
— Знаешь, некогда ты был свободен, но продал свободу своей страсти. Разве не так? — Салафиил наклонился к Елисею, так звали человека, одержимого завистью.
— Да, но, ты не помог мне!
— Ты не хотел помощи, можешь спросить у своего искусителя.
— Да, но я не мог без него, он давал мне стимул развиваться.
— И где же ты теперь?
Наступила угнетающая тишина. Страх овладевал героем.
— Салафиил, давай уйдем, пожалуйста.
Они оказались в прекрасном саду, наполненном красивыми цветами. Они замечательно пахли.
— Какое хорошее место — с трепетом произнес Женя.
— А ведь всем предлагается на выбор комната ужаса или сад. Многие, борясь за сад, выбирают комнату ужаса.
— Почему?
— Не знаю — вытирая слезу, сказал Салафиил.
Они долго гуляли по саду, общались, разговаривали, смотрели друг на друга.
— Понимаешь, когда человек выбирает путь в сад, то по дороге ему встречается ещё куча комнат, которые пытаются быть похожими на заветный сад, однако главное — не поддаваться.
— Но почему люди поддаются? Неужели страсти такие сильные.
— Нет, люди сами выбирают путь страстей и похоти.
— Из-за чего?
— Он легкий, слушай, я провел с тобой достаточно времени, ты славный человек, который может добиться успеха в пути до сада. Пожалуйста не сойди с пути.
— Стой, почему ты уходишь?
— Мне надо найти других людей и помочь им.
— Кто ты?
— Я…
Последние слова герой не смог услышать, он оказался в своей квартире. Обстановка не поменялась всё было то же самое. Евгений поднялся с кровати. «Неужели сон?». Мысли путались, было немного страшно, ведь он только начал верить в потусторонний мир. Подойдя ко столу, он увидел записку: «Я тебя жду. Салафиил».
— Кажется, это было реальностью…