Мемуары Арамиса Часть 353

Глава 353

В день отбытия д’Артаньяна вместе с Королём, Франсуа и мушкетёрами эскорта господин Кольбер принял у себя де Трабюсона.
— Мне известны ваши подвиги, младший лейтенант де Трабюсон, — сказал Кольбер. —За то, что вы доставили ко мне ваннского епископа я расплатился с вами всего лишь деньгами. Простите мне мою забывчивость, я намеревался расплатиться кое-чем получше.
— Что может быть лучше денег? — спросил де Трабюсон. — Сумма награды вполне достаточная, господин Кольбер, но я не откажусь от премиальных, если Ваша Светлость оценила мою работу по достоинству.
— На ваш взгляд сумма, возможно, достаточная, но по моим меркам, мы не закончили наши счёты, господин де Трабюсон, — возразил Кольбер. — Я собираюсь и впредь пользоваться вашими услугами, поэтому получите вот это, — с этими словами Кольбер дал де Трабюсону конверт.
Открыв конверт, де Трабюсон извлек из него патент на должность лейтенанта королевской гвардии.
— О, монсеньор! Премного благодарен! — воскликнул де Трабюсон.
— Благодарю, монсеньор! Это всё, о чём я только мог мечтать! — воскликнул де Трабюсон, прижимая патент к груди.
— Прискорбно, лейтенант, что ваши мечты не заходят настолько далеко, как заходят мои планы на вас, — сухо сказал Кольбер. — В таком случае вы можете быть свободны.
— Ваша Светлость! — воскликнул де Трабюсон. — Я вас не подведу! Любые приказы, какие только Ваша Светлость сочтёт нужным мне отдать, будут исполнены незамедлительно и в точности!
— Ну что ж, капитан, в таком случае присядьте и послушайте меня очень внимательно, — сказал Кольбер. — Капитан королевских мушкетёров, известный вам граф д’Артаньян должен отвести секретного узника в крепость Пиньероль. Вы хорошо понимаете меня, лейтенант де Трабюсон? Я подозреваю, что с этим узником что-то не так. Возможно, это кто-то из друзей господина д’Артаньяна, и тогда он может попытаться инсценировать его побег. Этого нельзя допускать! Как вы считаете, кто это может быть?
— Может быть, это бывший ваннский епископ д’Эрбле? — спросил де Трабюсон.
— Д’Эрбле? — удивился Кольбер. — С какой стати Его Величество делал бы секрет из ареста этого человека, которого сам же он три года назад объявил государственным преступником и направил весьма серьёзные силы для его ареста? Лицо этого человека, к тому же, нет никакого смысла скрывать. Тем более – от меня, кто готовил приказ о том, чтобы его арестовать!
— Ведь это очень важная персона! — ответил де Трабюсон. — Он – какая-то значительная персона в иерархии какой-то тайной структуры! Капитан корабля послушался его приказа вопреки воинской дисциплины!
— Вот даже как? — спросил Кольбер. — Почему же вы умолчали об этом и не сказали мне раньше?
— Виноват, Ваша Светлость! — пролепетал де Трабюсон.
— Верните мне патент, лейтенант! — распорядился Кольбер.
Де Трабюсон дрожащей рукой вернул патент лейтенанта, всё его лицо выражало глубочайшую скорбь и раскаяние.
— Не припомните ли вы имя капитана корабля? — спросил Кольбер.
— Это был капитан д’Аржансон, — ответил де Трабюсон.
Кольбер резким движением порвал патент лейтенанта вместе с конвертом на четыре части и швырнул обрывки в корзину для мусора.
«Я погиб! — подумал де Трабюсон. — Чёрт дёрнул меня высказывать свои догадки и рассказывать всё, что я знаю об этом деле!»
Между тем, Кольбер достал из красной папки какую-то бумагу и вписал в неё несколько слов, после чего протянул эту бумагу ошарашенному де Трабюсону. Несостоявшийся лейтенант гвардии с дрожью взял этот документ, но едва взглянув на него, почувствовал, как радость наполняет его сердце. Это был патент на должность старшего лейтенанта гвардии, в котором было вписано его, де Трабюсона имя.
— Ваша Светлость! — воскликнул де Трабюсон. — Премного благодарен! Рад служить Вашей Светлости, приказывайте всё, что вам будет угодно!
— Я доволен вами, старший лейтенант де Трабюсон, — ответил Кольбер. — Что ещё вы можете рассказать об этом таинственном случае, когда капитан д’Аржансон изменил своему долгу?
— Точно так же поступили два другие офицеры, — ответил де Трабюсон. — Два лейтенанта королевской гвардии, которые имели при себе такие же письма, какое было у меня.
— Их имена? — спросил Кольбер резко.
— Лейтенант дю Шанте и лейтенант д’Оне, — ответил де Трабюсон.
— Так вот когда они перешли к нему на службу! — проговорил Кольбер задумчиво. — Почему же вы раньше мне не рассказывали эти подробности?
— Я сообщил Вашей Светлости о том, что этим офицерам нельзя доверять, и что они полностью подчиняются шевалье д’Эрбле, — пролепетал де Трабюсон. — Я не думал, что подробности их измены столь существенны и важны.
— Запомните-ка, старший лейтенант де Трабюсон, всё, что касается шевалье д’Эрбле, существенно и важно, — проговорил нарочито отчётливо Кольбер. — Абсолютно всё, даже такие мелочи, как детали его одежды, причёски, отделка рукавов, перстни, пояс, пряжка, иными словами всё, абсолютно всё!
— Я припомнил, что д’Эрбле сделал какой-то странный знак пальцами правой руки в начале нашего с ним разговора, и, по-видимому, ожидал, что это как-то воздействует на меня, — сказал де Трабюсон. — Кроме того, он как бы невзначай показал мне свой перстень.
— Что за перстень? — резко спросил вдруг оживившийся Кольбер. — С камнем? С узором? Печатка? Опишите подробнее!
— Странный такой перстень, вроде печатки, но на нём были также драгоценные камни различных цветов, которые подчёркивали узор, — сказал де Трабюсон.
— Сможете нарисовать узор? — спросил Кольбер, пододвигая де Трабюсону бумагу, перо и чернильницу.
— Я постараюсь, Ваша Светлость, — ответил де Трабюсон.
После этого он изобразил узор на перстне в виде круга, из которого исходило тридцать два лучу во все стороны, делая этот круг похожим на Солнце. Прямые лучи чередовались с извилистыми, причём, лучи, направленные строго вверх, вниз и в стороны были прямыми, как и ещё по три луча между ними, остальные шестнадцать лучей были изогнутыми. В центре круга были три заглавные буквы IHS, под ними были расположены три гвоздя, развёрнутые в виде веера, шляпками кверху, перекладину средней буквы «H» пересекал крест, концы которого напоминали мальтийский крест, но соотношение сторон было скорее, как у византийского креста.
— Верховный иезуит, — сказал Кольбер. — А теперь ответьте мне, старший лейтенант де Трабюсон, ответьте предельно точно, припомните хорошенько, был ли этот крест в центре фигуры, просто крестом, или это было распятие? Не заметили ли вы фигурки Спасителя поверх креста?
— Да, точно! — припомнил де Трабюсон. — Этот был не просто крест, а распятие, крест с казнённым Спасителем на нём.
— Какие камни украшали этот перстень? — спросил Кольбер.
— Я плохо разбираюсь в камнях, — проговорил де Трабюсон. — Кажется, там был один бриллиант, а другие камни были цветными. Все камни одинакового размера, довольно крупные и прозрачные, они блестели необычайно красиво. Один был бесцветный, другой желтый, третий небесно-голубой, четвёртый – розовый.
— Знаки Солнца, Небес, Воды и Крови Христовой, — проговорил Кольбер. — Это очень редкие камни. Это всё были бриллианты, цветные бриллианты. Их не так-то просто достать. Подделать такой перстень невозможно. Это был генерал Ордена Иезуитов. И вы, зная об этом, молчали три года и не рассказали мне об этом?
— Ва-ва-ваша Светлость, я же не знал, что это так важно! — пролепетал де Трабюсон, который от страха стал заикаться.
— Что же ещё вы забыли мне рассказать? — спросил Кольбер. — Припомните каждое его слово!
— Я постараюсь, но мне надо сосредоточиться, — ответил де Трабюсон.
— Даю вам двадцать минут на то, чтобы вспомнить и записать всё, что вы знаете о шевалье д’Эрбле, — резко сказал Кольбер. — Вы точно знаете, что д’Оне и дю Шанте перешли на службу к д’Эрбле именно после того разговора? До этого у вас не возникало против них никаких подозрений?
— Никаких, Ваша Светлость! — воскликнул де Трабюсон. — Что касается д’Оне, то он больше не опасен.
— Я знаю, — грубо прервал Кольбер де Трабюсона. — Вы перестарались. Следовало действовать более аккуратно. Но что сделано, то сделано, и, может быть, это и к лучшему. Я вас не виню за это. Было бы хуже, если бы он поступил так с вами. Будем считать, что это была самозащита, не так ли?
— Именно так, Ваша Светлость! — воскликнул де Трабюсон. — Он напал на меня неожиданно и без всяких причин! Я едва увернулся. Если бы мне не повезло, я погиби бы от первого же его удара. Я чудом спасся, поскольку его шпага наткнулась на пряжку от моей портупеи и скользнула по моим рёбрам. Истекая кровью, я был вынужден защищаться с оружием в руках и лишь защищая свою жизнь нанёс ему удар, который, к моему глубокому сожалению, оказался смертельным.
— Вот как? — с явным недоверием переспросил Кольбер. — И вы могли бы показать ту страшную рану, которую вам нанёс лейтенант д’Онэ?
— Да, разумеется, — пробормотал де Трабюсон. — Но снимать камзол здесь, в присутствии Вашей Светлости. Не вполне удобно.
— Оставьте это, я вам верю, — солгал Кольбер. — Верните мне ваш патент на звание старшего лейтенанта гвардии и немедленно приступайте к записи всего того, что вы знаете про д’Эрбле, и поторопитесь, у вас осталось семнадцать минут. После этого вы получите от меня вот это.
С этими словами Кольбер показал де Трабюсону патент на должность капитана королевской гвардии. 
— Благодарю, монсеньор! — воскликнул де Трабюсон с ещё большим энтузиазмом. — Я ваш вечный слуга, до скончания моих дней! 
— Пишите, пишите, и учтите, на сегодня других патентов уже не будет, — ответил Кольбер, после чего вписал имя де Трабюсона в патент капитана, а предыдущий патент также разорвал на четыре части и отправил в корзину к другому разорванному патенту.

По истечении отведённого срока де Трабюсон вручил Кольберу записи всего того что он смог вспомнить, а также того, что он успел выдумать, чтобы выставить себя в лучшем свете и очернить меня, а также дю Шанте и в особенности д’Онэ.
Кольбер пробежал глазами полученный от де Трабюсона документ, кивнул и спрятал его в стол.
 
— Поедете вслед за капитаном д’Артаньяном, — сказал он. — Возьмёте с собой двух гвардейцев на всякий случай. Вы едете не воевать с ним, а следить за ним, так что не увлекайтесь, не играйте в погоню. Он едет в карете, вы легко его догоните. Я ещё не знаю, в чём именно, но убеждён, что проклятый гасконец обманывает меня, что он затеял какую-то адскую интригу. Я не могу её разгадать, но это дело времени. У меня достаточно людей по всей Франции. Вы – не единственный, как вы уже, должно быть, поняли. Он обманывает не только меня, бьюсь об заклад, что он обманывает также и Короля! И если я разберусь в хитросплетениях его замыслов, я смогу, наконец, избавиться от него. Избавиться руками Короля. А что касается господина д’Эрбле, тут надо быть осторожным. За ним стоят большие силы.
«Если он – это тот человек, которого капитан д’Артаньян везёт в крепость Пиньероль, он несомненно, его отпустит! — думал Кольбер. — Если же он доедет с ним до самой крепости, следовательно, они вдвоём замыслили освободить Фуке! Зачем? Ясно, как день! Они попросят помощи Италии, либо Испании, Португалии, Англии, Голландии, и все вместе пойдут на Париж. Зачем? Чтобы посадить своего Короля. А кого? Ну Фуке, разумеется! И не д’Артаньяна. Но тогда кого? Филиппа Орлеанского? Нет, он на такое не пойдёт! Ну конечно, я понял! Герцог де Бофор вовсе не погиб! Он жив! И д’Артаньян намеревается поставить его во главу мятежников! А помогать ему в этом будут Фуке и д’Эрбле».
— Вы должны догнать кортеж капитана и, следуя за ним скрытно, следить за ним, — сказал Кольбер де Трабюсону. — Вы должны понять его намерения и помешать их исполнению, какими бы они ни были! Вы меня поняли, капитан де Трабюсон? Осознаёте ли вы всю важность вашей миссии? Повторите, каков мой приказ?
— Следить за д’Артаньяном, убить д’Артаньяна? — спросил де Трабюсон.
— Можно и так, — согласился Кольбер. — Но гораздо лучше было бы уличить его в заговоре против Короля. Арестовать самостоятельно его вы не сможете, даже если я дам вам сотню гвардейцев. Кроме того, гвардейцы так запросто не пойдут против него. Этот чертяка сильно популярен в их рядах, а уж о мушкетёрах и говорить не приходится. Но если вы привезёте мне доказательства его заговора, я беру на себя остальное. У маршала де Грамона найдётся достаточно войск, чтобы обуздать бунтовщика!
— Я всё выясню и всё доложу Вашей Светлости, — бодро вскричал де Трабюсон.
— Да, разумеется, — согласился Кольбер. — Только не отвлекайтесь на мелочи в данном случае. Каждый его шаг запоминайте, записывайте, но не прекращайте следить за ним. Для этого вам и нужны будут гвардейцы. Отберите самых надёжных и смекалистых. Итак, если д’Артаньян отпустит человека, которого он конвоирует якобы в крепость Пиньероль, вы убьёте его и доложите мне о результате. Если д’Артаньян доставит этого человека в Пиньероль и сдаст под стражу коменданту крепости господину де Сен-Мару, вы заберёте этого человека и привезёте его мне, сюда. На этот счет я подготовлю для вас приказ за подписью Короля. Да, не удивляйтесь, Король подпишет мой приказ, даже если не будет знать, что в нём, он уже поступал так не один раз. Вам всё понятно, де Трабюсон?
— Совершенно всё понятно, монсеньор! — ответил де Трабюсон.
— По-видимому, я поторопился с производством вас в капитаны, — сказал с досадой Кольбер. — Почему же вы не спрашиваете меня, как следует поступить в случае третьего варианта развития событий?
— Третий вариант? — спросил де Трабюсон. — Какой же третий вариант?
— Думайте, де Трабюсон, не разочаровывайте меня! Ведь вы же – капитан гвардейцев, не так ли? Итак, первый вариант – отпустить, второй вариант – посадить под стражу. Какой же третий вариант?
— Убить? — догадался де Трабюсон.
— Вы очень умело изображаете глупца, господин де Трабюсон, но в настоящее время от вас требуется иное. Если бы д’Артаньян намеревался убить своего пленника, он мог бы это сделать вчера вечером или сегодня утром. Кроме того, насколько мне известно, эти воспитанники де Тревилля не убивают безоружных. Нет, не то. Неужели вы не догадываетесь о третьей возможности?
— Простите, монсеньор, но я не могу понять, что же можно сделать с человеком, если не убивать, не отпускать и не сажать в тюрьму? — позволил себе задать вопрос де Трабюсон, сам испугавшись своей дерзости и недогадливости.
— С ним можно совместно уехать за границу. Его можно вооружить и направить против общего врага. О таких возможностях вы не подумали, капитан де Трабюсон? — Кольбер прошипел эти слова почти в самое лицо новоиспечённого капитана с такой яростью, что де Трабюсон решил, что и последний патент сейчас у него отберут и порвут, причем не без причин.
— Ваша Светлость назвала ещё целых две возможности, — лишь пробормотал де Трабюсон.
— Всё это – одно и то же, поскольку, наблюдая со стороны вы не сможете отличить одно от другого, — с усталым раздражением сказал Кольбер. — Если эти двое отправятся вместе куда-либо, кроме предписанного места, это и будет означать третью возможность. Господи, твоя воля! Откуда в нашей армии столько болванов, не умеющих построить самую простую логическую цепочку?
«Армейских офицеров не обучают строить логические цепочки, — подумал де Трабюсон. — От них лишь требуется исполнять приказание вышестоящих офицеров, отдавая для этого приказания нижестоящим офицерам и солдатам». Ему хватило ума не произносить это вслух.
— Арестовать д’Артаньяна вы не сможете, но это не исключает, что случайная пуля, выпущенная из засады метким стрелком не смогла бы положить конец его интригам, — сказал Кольбер. — Если эти двое поедут куда-то не туда, куда предписано поместить узника, вы постараетесь выяснить их намерения и помешать им, какими бы они ни были. Только не доводите ситуацию до такого состояния, когда вы уже не сможете их воспрепятствовать их действиям или хотя бы своевременно мне обо всём доложить. Ну или хотя бы подстрелить обоих из засады. Со времени изобретения мушкетов, даже самые лучшие фехтовальщики имеют шанс погибнуть даже от рук противника, который фехтует намного хуже или даже вовсе никак. А возможность выстрелить в спину из засады делает подобную инициативу практически безопасной. Едва лишь почувствуете, что у них появляется малейшая возможность от вас улизнуть – кончайте с ними. Если даже вы прикончите их чуть раньше, чем следовало, даже не собрав достаточных доказательств их вины, я не буду слишком сердиться на вас, но если вы их упустите, вы отправитесь служить простым солдатом в штрафную роту. Однако же, если вы сделаете для меня нечто большее, чем просто убьёте этих двоих, вы сможете стать майором. Это нечто большее состоит в том, чтобы понять до конца замыслы д’Артаньяна, и не только помешать их осуществлению, но и разоблачить его преступную сущность перед Королём. В том случае, если он отпустит своего узника, которым, несомненно, является д’Эрбле, вы можете убить обоих, но если вдобавок вы привезёте доказательство его поступка, вы будете майором. В том случае, если он отставит своего узника в крепости, вам не разрешается убивать д’Артаньяна, разве что… — Кольбер помедлил. — Разве что случайная шальная пуля сделает это за вас. Но в этом случае самое главное, что от вас потребуется, это привести означенного узника ко мне, целым и невредимым, но связанным по рукам и ногам, с кляпом во рту и с мешком на голове. В таком случае вы будете майором. Нет, в таком случае вы будете полковником. Завтра утром приходите за письмом к Сен-Мару, вы легко догоните д’Артаньяна, поскольку он едет в своей карете, а свою собственную карету он не бросит. Кроме того, вам в помощь даются господа д’Эльсорте и де Лорти.
— Старший лейтенант д’Эльсорте? — спросил де Трабюсон.
— Какая проблема? Ведь вы же теперь капитан! — напомнил Кольбер.
— Слушаюсь, Ваша Светлость! Разрешите идти, монсеньор?
— Идите, идите, — ответил Кольбер.
Когда де Трабюсон закрыл двери кабинета Кольбера, до его слуха донеслась последняя реплика хозяина кабинета.
— Болван! — сказал Кольбер, не сдержавшись и выплёскивая таким образом свой гнев на то, что вокруг него происходило нечто, не вполне для него понятное.
«Что ж, — подумал дю Трабюсон. — Прыжок в один день от младшего лейтенанта до капитана стоит того, чтобы тебя за глаза называли болваном. В моё отсутствие он может обзывать меня сколько угодно! — затем, задумавшись ненадолго, он мысленно добавил, — В моё отсутствие он может меня даже бить!»

(Продолжение следует)