Марат

     20 век заканчивался. Марат проснулся, но открывать глаз не стал. «Интересно, где я?», - подумал он. «В вытрезвителе или дома?». Он немного подождал и открыл глаза. Над ним был родной потолок, в подтеках от недавнего дождя. «Дома», - с облегчением выдохнул Марат и рывком постарался вскочить. Рывок не удался, и он свалился с кровати на грязный в окурках и крупных ошмётках грязи пол, который если снять 10 сантиметровый культурный слой был выполнен из сосновых досок. Голова раскалывалась от боли, хотелось снять её и заменить на свежую. Кое-как встав на ноги Марат побрел в ванную умываться. Холодная вода принесла некоторое облегчение, он долго пил её прямо из-под крана, горячей не было почти всё лето и казалось, что её не было никогда. Марат осторожно вытерся углом полотенца, выискивая на нем относительно чистые места и вышел в коридор. В коридоре он посмотрел на антресоль, вздохнул и пошел на кухню ставить чайник. На кухне было не пройти, весь пол был усеян пластиковыми бутылями из-под пива, среди которых встречались водочные бутылки и фанфурики настойки боярышника. Поставив чайник на газ, Марат наконец решился, потому что головная боль начинала приобретать страшные очертания. Он вышел и с квартиры и постучал соседке. Аля вышла почти сразу. «Ну?» - сказала она. «Алечка, золотце, ну прошу, в последний раз. Умираю. Хоть что-нибудь!» - пробормотал он плачущим голосом, опустив голову. Алина скрылась внутри квартиры, но быстро вышла и протянула Марату баллон очистителя воздуха для туалетов и захлопнула дверь. Марат вернулся в свою квартиру, выключил газ, достал полулитровую банку налил воды и вставил носик распылителя в банку и нажал на кнопку. Холодная банка вскипела и нагрелась от реакции. Не дожидаясь охлаждения Марат жадно припал к банке, опростав половину, он осторожно поставил банку на грязную клеенку и тихонько пошёл к кровати и деликатно лег. Возвращение к жизни происходило медленно, но верно. «Надо менять профессию. Надо уходить из коллектива» - подумал он. Он работал грузчиком на подхвате на колхозном рынке. Это значит он не был в штате, а сидел во дворе и если у кого не хватало рабочих рук, то приглашали его. Таких как он было человек десять. «Всё-таки хорошо бы заняться индивидуальным предпринимательством. Скажем принимать бутылки. Очень хороший и нужный бизнес. Можно даже его расширить, скажем жена будет сидеть на приёме тары. А я бы ходил собирал по кустам или стоял и смотрел в глаза пьющим пиво. А им это не нравится, некоторым неудобно, и они могут даже недопитое пиво отдать», - подумал Марат.  Но вот незадача жены у Марата не было, т.е. когда-то она была, но сейчас очень далеко в далеком Лос-Анджелесе нянчила внука, сына дочки и напрочь старалась забыть кошмар, под его Марата имени.
      Наконец мысли пришли в относительный порядок, голова почти не болела. Пора было идти на работу. Марат одел засаленный комбинезон, кепку, натянул обувь без носок, посмотрев на антресоль, вздохнув вышел из квартиры. Квартиру он давно не запирал на замок, ключ был утерян, восстановить его возможности не было, и он просто плотнее закрыв дверь начал спуск со второго этажа. На улице было хорошо. Вздохнув полной грудью воздух, наполненный запахом мочи и помоев, которые соседи выливали прямо на пороге, он пошел к трамвайной остановке осмотрительно обходя остатки жизнедеятельности человека и собак. На остановке трамвая висел плакат «Входя в 21 век», посмотрев на плакат он вошел в подошедший вагон трамвая. Ехать было недалеко – две остановки. Марату нравился район города, как-бы оставшийся в прошлом. Те же двухэтажные дома, улицы в тополях, при цветении заваливающие район тополиным пухом. Старинные арки между домами. Старая лепнина сталинского периода, круглые продухи, поляны, поросшие буйной травой во дворах. Всё это возвращало в детство. Через одну остановку уже начались стихийные развалы людей продающих всякую всячину, проехав еще немного он вышел на остановке «Колхозный рынок» и сразу ощутил мощь и ауру данного места. Продавцы продавали, покупатели покупали, контролеры шныряли между рядов, снимая дань за место. Гул стоял над рынком, который смешивался с музыкой, которая лилась почти из каждого киоска. Это были Гранитный камушек, Розовый фламинго, Школьная пора, Маленькая страна, уже ставшие классическими и новые – Тучи, Электричка, Люби меня, люби.
      Лавируя между покупателями, продавцами еды, чая и пряностей, которые постоянно сновали между стационарными ларьками, он добрался до места работы и сел на скамейку со своими коллегами по цеху между мясным и бакалейным павильонами. На скамейке уже сидели Хухря, Дрын, Венгр и Меновазин. Последнего назвали так, потому что он пил меновазин вместо боярышника. Разговор на скамейке шел самый обычный. О преимуществах того или иного фанфурика. Хухря ратовал за боярышник, который был ближе других к коньяку и виски, его можно мешать с колой, и предлагать девушкам. Дрыну нравилась настойка пиона, хотя в некоторых кругах светского общества она считалась слабенькой, всего сорок градусов. Марат же склонял общество к настойке валерианы. Все сошлись во мнении, что самый опасный из всех - муравьиный спирт.  Тут подошел недавно присоединившийся к честной компании молодой грузчик, который сказал, что они ничего не понимают, а лучше всего жидкость стеклоочистителя. «Это просто класс!», - сказал он. Забегая вперед, могу сказать, что ни один из представленной компании не дожил до светлого будущего, кроме самого Марата. А вот почему он остался в живых, я расскажу позже.
     Но вернемся к работе. Из мясного павильона вышла дородная тётка и крикнула: «Двое»». И Хухря с Дрыном пошли работать. Марату не нравилось в мясном, приходилось таскать целые коровьи туши и можно было надорваться, как Карась недавно. Платили, конечно хорошо, но себе дороже. Тут из бакалейного вышел мужчина и крикнул: «Четыре морды». Но их был трое – Марат, Венгр и Новичок. Марат побежал к продавцу мороженого, беженцу, но его не отпустила жена. «Ничего, придется втроем, зато заработаем больше» - подумал Марат. Это была фура, доверху нагруженная коробками. Через три часа работа была закончена. Одну коробку они повредили, но когда увидели, что в ней конфеты «Клубника со сливками», то половина коробки была спрятана в укромном месте. Вот что хорошо, это то что с грузчиками на подхвате производится мгновенный расчет. Довольные они уселись на скамейке и развернули каждый по конфете. Развернув этикетку и куснув почти одновременно произнесли: «Такую закуску грешно употреблять помимо водки». Послали Новичка, он принес фанфуриков. Стаканов к ним не полагалось, потому что фанфурики по методике должны употребляться только из фанфуриков. Выпили по одному, поговорили. Начали вторую, а смотрят, нет закуски, побежали за конфетами, выпили по второй. Покурили. Смотрят конфеты есть, а спиртного нет. Новичок, немного наклоняясь в сторону побежал в киоск. Процедура продолжалась до тех пор, пока не кончились конфеты и в киоске не кончились фанфурики.
      Марат ничего не мог сказать про остальных, но домой он ехал в персональной тележке, которую толкал давешний беженец мороженщик. Подъехав к подъезду, беженец-мороженщик осторожно вывалил Марата перед подъездом, а сам грохоча повез тачку обратно на рынок. Марат лежал на спине как большой навозный жук и никак не мог перевернуться на живот и только после нескольких десятков поползновений ему удалось наконец перевернуться. Но на ноги он встать-таки не смог и на четвереньках полез на второй этаж, где начал биться головой, в свою дверь которая открывалась наружу. На шум выбежала Алина и отодвинув Марата в сторону широко распахнула дверь и как только он туда вполз, она ее захлопнула.
    На следующее утро Марат проснулся, но открывать глаз не стал. «Интересно, где я?», - подумал он. «В вытрезвителе или дома?». Он немного подождал и открыл глаза. Над ним был родной потолок, в подтеках от недавнего дождя. «Дома» -, с облегчением выдохнул Марат.