Глава 14

Шёл третий месяц осени – ноябрь 1971 года. Пасмурно, по небу неслись свинцовые тучи. Земля покрылась поджаренным морозцем, первым снежком и он подгоняемый ветром струился белыми змейками, пересекая проезжую часть улиц, оседал замирая под колёсами машин. Порывы ветра рвали тяжёлые тучи и тогда на миг проскальзывало холодное солнце, ветер посвистывая набирал силу. В обеденный перерыв Вадим подъехал к дому и как только хлопнул калиткой, на крыльце уже встречала его Люся, в домашнем халате, через который выпирал округлый живот. Она радостно кинулась Вадиму на плечи, возбуждённо целуя его в губы, нос, глаза и частила счастливой речью, будто не видела его, по крайней мере год. Вадим обнял и прижал к себе Люсю. Бурные порывы её, не доверчиво смущали его, от через-мерного восхищения. Он, с некоторых пор, не доверял подобным всплескам женщин, считал их не искренними, не скрывая досады, строго выговаривал:
-  И, чего скачешь раздетая, лето тебе, что ли?
Люся с бисеринками счастливых слёз, радостно шептала ему на ухо:
-  Лето красное пропела, оглянуться не успела, как зима-зима-зима!
Вадим на руках вносил Люсю в дом и опуская на пол шутливо грозил:
-  Заморозишь пацана, голову оторву!
Люся возбуждённо радуясь накрывала стол, Вадим умывался, а она вертелась с счастливой улыбкой на лице, между ним, столом и плитой, то и дело, улучив минутку с восторгом целовала его и, замирала от его ответных поцелуев. Она была в том обворожительном положении, которое, до восхищения, нравится мужчинам и, вертясь возле Вадима, в немалой степени возбуждало его. Он игриво хлопал её полотенцем, по мягкому месту и она, уворачиваясь, показывала ему язык.
-  Но-но, не балуй! – Она так восхитительно это проделывала и, мягко произносила, что Вадим, обхватывая её в охапку, жадно запускал руку под халат…
-  Нельзя! – Взвизгивая и выворачиваясь, она грозила ему пальчиком, повторяя, - нельзя. Сиди и ешь.
-  А, на десерт?.. – Улыбался Вадим.
-  Компот! – Отвечала она и исчезала в другой комнате.
Вадим с аппетитом ел чудесно-вкусный борщ, приготовленный Люсиным старанием
-  Ты не задержишься?.. – Долетел из комнаты Люсин голос.
-  Задержусь, если будешь себя хорошо вести. – Ответил Вадим и увидел в проёме Люсю.
-  Хорошо это как? – Откликнулась, улыбаясь Люся.
Вадим с желанием разглядывал её волнующую фигуру, не менее лукаво ответил:
-  Молодыми руками…
-  Фу, бессовестный! – выходя из комнаты на кухню, произнесла она, наклоняясь над ведром с золой.
Перехватив взглядом её действия, остановил голосом Люсю:
-  Не трогай. Сам вынесу.
Люся добродушно отмахнулась:
-  Ешь. Другой раз вынесешь. – И она опять склонилась к ведру.
Вадим раздражённо стукнул ложкой по столу тяжело произнёс:
-  Поставь! Тебе говорят!
-  Ух, какой грозный! – С улыбкой отозвалась она, поднимая ведро и направляясь к выходу…
-  Ты, что, оглохла?! – Вскипел Вадим, из-за стола, подскакивая к Люси
Она не ответила, а лишь пошатнулась, выпуская из рук ведро. Зола просыпалась и, она обвисла на руках Вадима:
- Ой! Больно-о-о!.. Вадик, миленький, скорее! Рожать буду… - Утробно застонала, - не могу-у-у!
-  Твою мать! – Выругался Вадим, - чего хватать было? Терпи! Где бабушка?
-  Не знаю, ушла куда-то… -Снова застонала она.
-  Сейчас! – Вадим усадил Люсю на стул, метнулся к вешалке, сорвал полушубок, накинул Люси на плечи, шаль сунул ей в руки, - подвяжись! – Выкрикнул он и легко поднял её на руки, пинком открыл дверь и выскочил на улицу.
Люся обхватила его за плечи, закрыла глаза от нестерпимой боли, тяжело стонала. Усаживая её в кабину, сквозь поднятую пургу, увидел торопливо подходившую бабушку, крикнул садясь за баранку:
-  Моя! Люси плохо, я в роддом!
Бабушка остановилась, всплеснув руками, что-то крикнула в ответ, но резкий порыв ветра отбросил её слова, а Вадим уже рванул авто с места. Он гнал автомобиль, выжимая из него всё, на что тот был способный, по ухабам не ровной дороги. Люся, отчаянно, билась в болевых судорогах, временами неудержимо истошно кричала. А Вадим, пригнувшись от крика, давил на аккселератор, отчаянно просил:
-  Потерпи! Сейчас асфальт, немного осталось, там по легче будет!
А, в ответ рвались стоны и периодически душераздирающий крик:
-  Вадим!!! Воды, воды отходят! Не довезё-ё-ём!!!
Он резко затормозил, рядом с автобусной остановкой, уже выскочив на асфальт. Где кутаясь ветром от ветра толпились люди. Вадим выскочил из кабины, раздетый, забыв куртку, бросился к Люсиной двери, рванул распахивая её настежь. Ветер колючим снежным жгутом, переломившись с мощным хлопком ворвался в кабину, ударил зарядом, обжигая её широко раздвинутые ноги. На секунду Вадим оторопел, а за тем отчаянно, крикнул в толпу:
-  Кто нибудь! Женщины, помогите!
От остановки отделилось сразу же несколько серо-белых силуэтов. Не мешкая Вадим сорвал с Люси мокрые тёплые трусы – испуг, злость, растерянность, всё перемешалось в эти мгновения. Люся тужась закричала и, этот крик захлебнулся в новом заряде снега, накрывший Люсю и склонившегося над ней Вадима. То, что он увидел, накрывая Люсю своим телом, ошеломило и, он подхватил появившуюся парившую головку… Подоспевшая женщина, оттолкнула Вадима, помогая Люсе, вытягивая за плечи младенца из-под её рук шёл пар. Она крикнула, обращаясь к Вадиму:
- Чего встал? Готовь завернуть во что!
Растерянный Вадим стоял и дулся, помогая Люси.
-  Ну! – Прикрикнула на него женщина.
-  Во что?!
-  Рубаху снимай, живо!
Вадим разделся и сразу же запарил снег на его голом торсе. Женщина приняла живой кусочек жизни.
-  Пуповина! – И, Вадим как бы пришёл в себя. Где-то он читал или слышал, а может проснулся инстинкт диких предков, Вадим зубами перегрыз пуповину и ка мог завязал её узлом.
Женщина обернула младенца в рубаху Вадима, а за тем ещё завернула в шаль. Люся, прикрытая полушубком, закрыв глаза, отдыхала. Женщина с младенцем втиснулась на заднее сидение, повелев Вадиму:
-  Не стой, бегом в больницу!
Не участвовавшие женщины, вернулись к остановке, а Вадим прыгнул за баранку и погнал автомобиль в расплескавшуюся кутерьму снега. Он валил и кружил в белой карусели, заметая место борьбы за жизнь.
***
Вика проснулась, оглушительно звенел будильник, приходиться, с неохотой вставать и собирать себя по запчастям, поторапливаясь в институт на работу.  Встречаться с сотрудниками, говорить, что-то умное, отворачиваться от невежества, отнекиваться от надоедливых студентов с неудами и так изо дня в день. Хочешь не хочешь, а должна делать свою работу лучше других, чтобы быть правильной не выпячиваясь. Скрывать свои чувства, говорить заумные слова, когда хочется выматериться и вообще – этот будильник. Вика тяжело поднялась, сильно болела голова от бессонной ночи, хотелось пить. Она сунула ноги в шлёпанцы и пошла к холодильнику, достала боржоми и прямо из горлышка бутылки сделала пару больших глотков. Мысли вчерашнего дня и беспокойной ночи, не давали покоя. Всё, что она знала о настоящей жизни Вадима, она знала только со слов Сеньки. Знала и о том, что родившуюся дочь до роддома довезли благополучно, там обработали, девочка родилась весом в три килограмма, что мать и дочь чувствуют себя хорошо и, что Вадим, по-мужски, отблагодарил новоявленную акушерку, за помощь.
-  Как это по-мужски? – Поинтересовалась Вика.
Сенька усмехнувшись, ответил:
-  Произошёл коротенький роман, на который мы мужики, как правило, мало обращаем внимание, ну было и прошло, за услугу.
-  Не поняла?..
-  А, что здесь понимать?! Переспал он с этой акушеркой, не удивляйся я же говорил, что такие мимолётные романы, для нас – пыль!
Вика слушала Сеньку – верила и не верила ему, а он и не настаивал, и она подумала: «Действительно, мужикам переспать с женщиной на стороне, как воды напиться, спроси не вспомнят.» Вернувшись от холодильника, стала не спеша одеваться.  И как не крути женщине нужна семья и дети, одевшись, привела себя в порядок, выпила чашечку кофе и выйдя на улицу, подумала о себе и Вадиме: «Была без сладости любовь, разлука тешится в печали…»