Не комильфо - Так не должно. Часть I Глава X

X

           Перестук колёс электрички вернул Михаила в загородный дом полковника. – “Как там Анна?” – По каким-то неясным причинам, а может быть для него даже вполне невразумительным, его снова взволновала судьба этой женщины. Какая нить могла связывать её с Евгенией Константиновной? Несколько часов проведённые, вместе усугубили его подозрительность к этой связи, и, как ни странно, начинают сказываться на его отношениях к Лене, подспудно вызывая её объяснимую реакцию отторжения.
           – “Лена то тут при чём? Все связующие нити наблюдений, после посещения Евгения Петровича, собранные в таблицу, стали распадаться. Связи между фактами ослабевали, вся картина зависимостей разваливалась. Если, предположить, что у них одна мать, то как это связывается с родом Кульчинских ? У Евгении Константиновны сын и вероятность похожести внучек на бабушку со свойствами её характера стремится к нулю.”
           Он восстановил в памяти время наблюдения за Анной в гостинице. – “Нельзя поддаваться первым порывам и ставить скоропалительные наблюдения во главу связей взаимодействий. Прав был профессор Акопян Вахтанг Карпович. Университетские уроки забывать нельзя. Слишком слабая корреляция. А каким образом возможно разговорить Евгению Константиновну рассказать о своём сыне?”
           Со всеми своими умозаключениями он пропустил свою станцию и очнулся только при объявлении: “Станция метро “Автово”.”
           – “Чёрт побери, потерял полчаса. Раньше заеду домой, а там будет видно.”

           Первым делом, возвратившись домой, Михаил достал недопитую бутылку ”Плиски”. Глоток напитка с кусочком горького шоколада освежающе подействовали на настроение. Звонок к Лене опередил чей-то звонок к нему. – “Анна? Не может быть.”
           – Слушаю.
           – Ты расстроен? Я завтра вернусь одна в гостиницу к девяти утра. Буду ждать. –  Телефон, словно подыгрывая его настроению, нервно защёлкал короткими гудками.
           Михаил налил в бокал ещё двадцать грамм “Плиски” и направился в ванну. Отражение в зеркале зубоскалило, надсмехаясь над его нерешительностью и потерей саморегуляции. “Звонить или не звонить? Счастлив был Гамлет – не успел купить телефон. Что я ей могу предложить? Повременить, пока я разберусь сам в себе или предложить найти кого-нибудь более благородного и энергичного?”
           Через десять минут решил всё-таки позвонить Кравчинским. Трубку сняла Евгения Константиновна.
           – Алло. Я Вас слушаю.
           – Евгения Константиновна, добрый вечер. Я только вот вернулся от друзей и сразу набрал ваш номер. Как ваше самочувствие?
           – Моё нормальное, а моя глупышка рвёт и мечет. Так она никогда не выйдет замуж.
           – Что ты такое говоришь? – Послышался  голос Елены.  – Я не хочу с ним разговаривать. Я пошла ставить чайник...
           – Не комментирую, вот мамочка номер два. Повезло Вам, Миша. При всём моём к Вам расположении, я Вам не завидую.
           – Полноте. Всё образуется и перемелется. Правда ваша: случаются курьёзные случаи.
           – Миша, приходите. Буду рада. Может быть, Вы найдёте на неё управу.
           – Евгения Константиновна, кстати, Вы никогда мне не показывали фотографии Лены и вашего сына. Мы можем сегодня устроить вечер воспоминаний? – Какая удача воплотить в реальность, без лишних ухищрений, достижение желанной цели прихода.
           – Конечно, Миша. Я тоже давно не рассматривала старые альбомы. Леночка всё приготовит. Ей, как и Вам, будет интересно и поучительно.
           – Благодарствую. Минут через тридцать... и я у ваших с Леной...
           – Балагур. Вы го’лодны? Я сейчас распоряжусь...
          
          Лена демонстративно суха и даже не одарила взглядом, вошедшего в дом “бабушкиного” друга. Приготовила стол, накрытый только для гостя.
           – Не забудь вымыть руки. Я налью борщ. – Ни здрасти тебе, ни до свидания.
           За столом на кухне меня ждала только Евгения Константиновна.
           – Мишенька, рада Вас видеть. Присаживайтесь. Это Леночкина стряпня. Очень вкусно. Рекомендую. Вы так рано приехали. Торопились? – Она заговорчески подмигнула. – Сегодня чудесный был день.
           – Спасибо за приглашение, Евгения Константиновна. Интересно, какова хозяюшка? Вкусно ли готовит? – Он подхватил ироничный настрой хозяйки дома. – А где же сама виновница? Смущена... – Он с удовольствием проглотил ложку борща. – Домом пахнет. Наверное я бы тоже волновался. Первый выход. Евгения Константиновна она у Вас всегда такая стеснительная?
           Послышался звук захлопнувшейся двери.
           – Вот ведь характер. Вся в мать. – Правда эта выходка не смутила Евгению Константиновну. Михаил же не поверил, посчитав игрой.
           – И как вашего сына так угораздило? – Было видно, Михаилу борщ оказался по нутру. – Очень  вкусно. – Произнёс он необычно громко. – Я иногда поражаюсь вашей внучке. Вроде бы взрослый человек, а вести себя предпочитает подростком. Это защитная реакция? От чего? Я бы попросил добавки, но Лена решила проветрить....Я хотел сказать проветриться. – Улыбка его выдала.
           – Это не на долго. Я думала, я знаю свою внучку. Ан нет.
           – Евгения Константиновна, а как звали её маму?
           – Евгения Николаевна. Она была видная девушка. Представить себе не могу, как мой Володенька смог ею увлечься. Она совершенно из других слоёв общества. И она и Софи. Сколько мне стоило трудов и нервов расстроить этот союз, можете себе представить. – Она тяжело вздохнула. – Но жизнь мстительная тётка. Он всё же женился на ней через десять лет. И вот моё утешение на старости выделывает, как Чеховский Спиноза**, всякие кренделя. Поберегла бы меня хотя бы при госте. – На этот раз входная дверь захлопнулась за Леной окончательно.
           – Переборщил... – Михаил с виноватой улыбкой отодвинул пустую тарелку.
           – Никуда не денется. Я уберу со стола, а Вы всё же принесите альбом ею приготовленный сюда. Мы и чай попьём, заодно.
           –  Сидите, сидите, Евгения Константиновна. Я сам всё уложу в раковину, а потом принесу альбом.
           Он быстро убрал посуду, помыл и составил сушиться. Евгения Константиновна молча наблюдала за ним.
           – Спасибо. Выручили старуху. Полотенце для рук слева в шкафу. Зажгите газ под чайником, если нетрудно. – Она отметила про себя холостяцкую педантичность Михаила не без удовольствия.         
           – Сейчас принесу фотоальбом. Мне очень интересно.
           Звонок в дверь прервал диалог.
           – Кто бы это мог быть? Для Богом обиженной слишком рано. Я сама открою дверь, а Вы подождите в гостиной.
           Звонила Лена. Она выскочила без ключей. В руках коробка с Буше, в глазах не высохшие слёзы. Раздевшись, она обняла бабушку и всхлипывая на плече, прошептала:
           – Я такая дура. И ничего не могу с собой сделать. Неужели и мама была такой? Я о ней совершенно ничего не знаю.
           Евгения Константиновна обняла внучку за талию и только тяжело вздохнула.
           – Пройди в ванную, приведи себя в порядок, я Мишу отвлеку. И возвращайся со своими пирожками. Неплохо было бы попросить прощение. Глупышка. Ты же ещё не выходишь замуж... Подумай, как вернуться, ребёнок тридцатилетний. – Она медленно, придерживаясь за стенку вернулась на кухню.
           – Миша... Вы уже здесь. Как хорошо. А чай готов? Сделайте одолжение. Что-то я устала. Моя осень, будь она неладная. Долголетие имеет свои законы. Больше негативные. Ноги дают себя знать.
           – Вам нехорошо? Одну минуточку. – Миша засуетился, видно будучи со своими мыслями наедине совсем забыл, где находится. – Евгения Константиновна, а что к чаю?
           – Ничего. Нужно немного горячительного. Так говорил мой муж.
           – Бабуля, тебя знобит? – Появившаяся Лена испуганно подбежала к ней. – Только не это. Миша не стой истуканом. В холодильнике малина, а на полке мягкие печенья. – Лена не на шутку испугалась. – Это всё из-за меня, дуры набитой. Прости меня за глупости. Бабушка, я принесу термометр.
           – Не надо. Мне уже легче, – Евгения Константиновна, сделала очередной глоток чая. – Проводи меня в спальню. Извините, Миша. Леночка, будь добра, помоги встать.
           Уже почти выйдя из кухни, Лена не оборачивая головы, извиняясь произнесла:
           – Вернусь, как смогу. Угощайся. В коробке “пирожки”.

           В спальне Евгения Константиновна выпрямилась и указала Лене на дверь.
           – Иди и выпутывайся сама. Не горячись. Если у Вас не получится, будет жалко. Я не вечная.
           Лена раньше хотела было возмутиться, но потом просто села в кресло и закрыла глаза. Что роилось в её голове по выражению лица понять было невозможно. Евгения Константиновна не стала спрашивать ни о чём. Сев возле туалетного столика, стала приводить себя в порядок.
           Лена очнулась от наступившей тишины. В её глазах проявилась возможная зависть или что-то в этом роде. Она с детства любила наблюдать за процедурой нанесения макияжа. Именно за процедурой. Для любимой бабули это была работа, самовыражение, приносившее ей радость. Как-то в возрасте девяти лет она без разрешения попробовала сделать макияж себе сама. Внезапно вошедшая бабушка, только и сказала: Положи всё на место и пойди умойся. А я тебя научу этой науке. И вот сейчас она снова, как и тогда, с удовольствием наводила на себя лоск.
           – Бабушка, почему я такая? Я емунравлюсь. Я знаю это. Он даже признался... Говорил, что любит. Эти слова настолько избиты... Я чувствую себя нигилисткой.
Зачем живу?
           Евгения Константиновна не встревала в разговор. Пусть выскажется. Между ними что-то происходит неладное. В себе пора по возрасту разбираться самой.
           – Последнее время он очень изменился. Я раньше думала о появлении другой... не похоже. Но он, находясь рядом со мной, не со мной. И смотреть на меня стал иначе. И спросить не знаю как? А ты говоришь возраст.
           – Иди на кухню. Скажи – я скоро буду. Главное, не вспоминай свой проступок. Наоборот рассматривай альбом с энтузиазмом и улыбкой. Естественной. Уже встань и встряхнись. Неудобно. Ты стала какая-то несуразная. Как и я в свои тридцать... Правда у меня уже был Володенька. – Она улыбнулась внучке в зеркале.
           – Я тебя так люблю. – Лена обняла её  сзади. – Только это люблю другого толка. Я побежала.

           А в это время Михаил мельком пролистал весь альбом. Похожего лица в нём не нашёл. Но всё равно ему не верилось. Уж слишком хотелось оправдаться пусть даже перед собой.
           За все годы учёбы и работы не было такого случая, чтобы его предположение пусть подспудно, но имело смысл и положительные последствия в направлении исследования. Ведь исходная парадигма имела определённый смысл. – “И что? Всё коту под хвост?  Завтра ждёт Анна. С чем я приду? Может быть, конечно, этот исход принесёт ей некоторое успокоение. Но кто сеет ветер, тот жнёт... Жнёт не жнёт... Какая разница? Я вложил в её сердце сумятицу и буду предан анафеме.” – В этот момент на кухне появилась Лена.
           – Привет от бабули. Она сейчас выйдет. Ты посмотрел альбом? – Спросила она удивлённо. – Однако.
           – Какой смысл смотреть, если нет объяснений. Открыл две страницы и закрыл. Стал вас дожидаться.
           – Тогда чем ты занимался?
           – Никак не мог понять, зачем я тебе нужен, такой неуравновешенный и внутренне нетерпимый.
           – Логично, товарищ математик, но этот вопрос решаю я, а не ты. – Лена протиснулась к нему на колени, отодвинув при этом задом стол. – Я стала толстой неспроста. Это явный результат твоего ко мне отношения. Почему ты меня бесишь?
           – Потому, что это тебе нравится.
           – Я случаем не помешаю? – Евгения Константиновна достаточно бодро вошла в дверь. – Эликсир от старости очень помогает восстановлению.
           – Эликсир, ну-ка пересаживайся на стул с другой стороны. Сейчас Евгения Константиновна будет мне рассказывать про тебя сказки. Правда Евгения Константиновна? – Произнёс Михаил, бодро встав со стула, когда подруга, наконец, освободила теплую ложу, и, протянув хозяйке руку, помог ей вернуться на своё место.
           – Садитесь, пожалуйста.  Я весь во внимании. И Лена, надеюсь, тоже. Вы великолепно выглядите. Учись внучка у бабули. – Дедуктивные методы от противного, научили его делать выводы в простых ситуациях.
           – Уел. – Только что и сказала Евгения Константиновна.
           – Ба? Ты о чём? Сама вознесла, дальновидная ты моя.
           Пока Евгения Константиновна рассказывала о внучке всякие смешные истории, Михаил не переставал сомневаться в возможных связях родства Ани с Леной. На фотографиях мама Лены явно не соответствовала Кушнир. Но всё-таки он старался поддерживать весёлое настроение развеселившихся дам.
           – Евгения Константиновна, а у Вас есть старые фотографии Вас с сыном. Очень бы желательно понять некоторое сходство Лены с Вами.
           – Сейчас, я принесу. – Оживившаяся Лена, с обожанием посмотрев на бабушку, выбежала с кухни.
           – Я её никогда такой не видел, – смущенно проговорил Михаил. – Сущее дитя.
           – Зато Вас я не совсем понимаю. С какой целью Вы заинтересовались мной. Я надеюсь на Вашу порядочность. – Евгения Константиновна стала чопорно строга. – Какая цель преследуется?
           Было непонятно к кому обращён последний вопрос: к  Михаилу или к себе,  или, просто реплика в пространство... Она даже кожей ощутила неловкость положения гостя. На несколько мгновений у неё перестала дрожать правая рука. Михаил внимательно наблюдая за Евгениий Константиновной, клял себя за неслыханную бестактность. В этот момент раздались шаги приближающейся Лены.
           – Я Вам всё расскажу наедине. – Сказал он тихо и, изменив настороженное выражение лица, обратился невозмутимым голосом к Лене – А мы заждались.
           Лена аккуратно положила альбом в роскошном переплёте перед Евгенией  Константиновной.
           – Ты устала. Так давайте посмотрим в следующий раз. Или я снова что-то пропустила? – Недоумение на лице внучки заставило преобразиться бабушку. – “Сколько в ней необыкновенной естественности в смене мимики лица, – отметил про себя Михаил. – Я только изменил тон голоса, а она... Непознанная манера держаться.”
           – Садитесь. Только дайте мне глоток воды, холодной. Я вам расскажу про Володеньку много интересного.
           Она открыла альбом. Раньше в нём были старые фото дореволюционного времени. Тот самый неизвестный морской офицер с фотографии на стене в спальне оказался будущим её мужем. Капитан-лейтенант Александр Александрович Кравчинский, военврач. На другой фотографии он уже капитан третьего ранга с невестой Женечкой. На следующей странице появилась фотография они с сыном Владимиром у папы на руках. Почему-то все лица серьёзные. Михаил слушал постскриптум к каждой фотографии не с меньшим интересом чем и Лена. Выпускной класс Владимира. Интересный парень. Но уже немного другой взгляд чем у отца.  Он возле Павловского медицинского университета по улице Льва Толстого на Петроградской стороне. Со своей будущей женой. Втроём с Евгеньей и Софочкой Кушнир.
           – “Вот она.” – У Михаила проявилось несвойственное ему выражение на лице. Евгения Константиновна это заметила и не преминула тут же задать вопрос:
           – Вы знаете эту женщину? Это кого Вы искали...
           Поставленный перед фактом цели прихода, Михаил густо покраснел. Но смолчал. Он просто не знал с чего начать. Лена тоже недоуменно смотрела в его сторону.
           – Полноте, Миша. Успокойтесь. Леночка, налей Мише тоже холодной воды.
           Пока он пил в полной тишине воду, в эту несчастную минуту он так и не нашёл ответа. Просто встал и вышел в прихожую. Его не было минуты две.  Михаил стоял перед зеркалом в полном недоумении: что делать? Выход нашёл единственный, чтобы не потерять чувство собственного достоинства перед Леной, а уже потом перед Евгенией Константиновной. Он достал из внутреннего кармана пальто фотографию и молча вошёл на кухню. Евгения Константиновна и Лена всё это время вероятно тоже молчали, по крайней мере он не слышал из прихожей даже шёпота.
           Подойдя к столу, Михаил положил молча фотографию на альбом. Евгения Константиновна перевела взгляд с неё на Михаила.
           – Объяснитесь. Откуда она у Вас?
           Он сел за стол. Слова вертелись в голове не составляя вразумительного предположения. Наконец, собравшись с духом, просто высказал предположение:
           – Я думаю, Лена, у тебя есть старшая сестра.
           Евгения Константиновна от этих слов скукожилась, неестестественно показалась много старше, чем была секундой назад. Как будто её покидали жизненные силы.
           – Всё тайное становится явным. – Еле слышно проговорила она. – Мне надо побыть одной. Лена помоги мне. А Вам Миша лучше пойти домой.
           Лена всё ещё ошарашенная известием, сидела в невменяемом состоянии.
           – А меня это не касается? – вопрос произнесён с такой харизмой и так громко, что в наступившей вдруг тишине, голос Евгении Константиновны будучи властно повелительным, остудил Лену.
           – Миша, идите домой. Уже поздно. Свежий, холодный воздух Вас приведёт в чувство. А нам нужно поговорить без посторонних ушей. Извините. Я Вам позвоню.