Серёжкино детство

Сергей Макаров.
   Рассказ о маленькой лени и больших
                неприятностях.
 
       Было утро. Ни раннее, ни позднее. Так себе, серединка на половинку. Утро, когда все взрослые уже ушли на работу, а детвора еще досматривала последние сны. Но для Серёжки оно было особенным. Оно было двадцать пятым в июле, а значит, это было утро Серёжкиного дня рождения. Сегодня ему исполнилось семь лет.
      С вечера мама приготовила ему стиранные синие штаны на помочах и ослепительно белую рубашку. А еще разрешила надеть новые ботинки. Черные, со шнурками. Такие ботинки среди детворы назывались Ленинскими. Все считали, что именно такие носил сам Ленин. И тем, у кого они были, ужасно завидовали. Хоть Серёжка и бегал все лето только босиком, но сегодня он с гордостью надел их.
      И так, было утро. Летнее солнышко все сильнее и сильнее пригревало землю. Суматошные воробьи устроили чехарду возле песочницы, рыжий соседский кот развалился на подоконнике, а Серёжка висел на заборе.
Не сидел, не лежал, а висел в полном смысле этого слова, зацепившись помочами за штакетину.
     Обосновался он здесь минут пятнадцать тому назад, когда попытался перебраться через забор в палисадник. А побирался он туда, чтобы прополоть грядку с морковкой, которая осталась от прежних жильцов. Мама утром перед работой попросила его это сделать.
        - Серёжка, пойди, продергай морковь да бурьян с грядки повыдергай. А то мне некогда, а ты ведь у меня помощник?
         - Мам! Но ведь у меня завтра день рождения!
        - Ой, Серёжка, не ленись. Лень доведет тебя до неприятностей, - сказала мама.
   Вот она и довела. И чего бы ему не обойти дом с другой стороны и не войти в калитку, как это делали все? Так нет же, лень! Вот теперь и висит, не доставая до земли ногами всего-то несколько сантиметров.
     Поначалу он стал дергаться, но быстро понял, что это было бесполезно и становилось только хуже. Хотел отстегнуть помочи, но отстегивать было нечего. Просто пуговиц, которыми обычно они пристегиваются, давно не было. Серёжка их так часто отрывал и терял, что мама, потеряв всякое терпение, просто крепко накрепко пришила их к штанам.
    Серёжка смирился со своим висячем положением и просто стал думать. Он думал о том, что будет плохо, если первой найдет его соседка с нижнего этажа. Баба Маня (ей уже больше сорока лет), хозяйка рыжего и наглого кота Васьки, обязательно расскажет всем о Сережкиной неудаче. Все мальчишки будут смеяться над ним.
  Лучше бы его нашел дядя Жека. Он хороший и добрый. Правда, у него нет одного глаза, и он носит черную повязку, из-за чего его все звали каким-то Кутузовым. Дядя Жека точно бы не стал никому ничего рассказывать.
  А больше в доме из взрослых никого не было. Так что Сережке оставалось ждать, кто выйдет во двор первым.
  Он перестал думать и начал вспоминать. А вспомнился ему случай, который произошел прошлым летом, когда они еще жили в Рютино на берегу Березайки.
    А было это так. Утром, когда мама и папа ушли на работу, Сережка отправился на свой любимый Поющий ручей. Почему его так называли, уже никто не помнил, давно это было. Но ручей действительно был звонким, и его журчание было слышно даже у дома, где жил Сережка.
   Он, как обычно, прихватил с собой маленькое ведерко и самодельный сачок. Это для того, чтобы наловить в ручье пескарей для кота Васьки, лисенка  Федора и поросенка Борьки. Они очень любили рыбку, но сами ловить ленились, да и не умели.
     Подходя к ручью, Сережка увидел большое бревно, лежащее на отмели вдоль течения. В этом месте ручей натащил песка и устроил перекат, видимо для того, чтобы звонче петь. И на эту отмель часто из леса  приносило водой всякую всячину.
  Но подойдя ближе, Сережка понял, что это никакое не бревно и не всякая всячина.  Это был огромный сом. Рыбина, длиною в пять Сережкиных шагов. Спина у него была серо-зеленого цвета, огромная голова и здоровенные усы.   Такую рыбину Сережка видел впервые в жизни.
   Каким образом сом мог попасть в ручей, да еще и угодить на отмель, было совершенно не понятно. Испугаться кого-либо он не мог – его, наверно, самого все боялись, а вот охотясь за птицами, которые купались на перекате, вполне мог выскочить на отмель.
    Как бы там не было, а рыбине сейчас было очень плохо. Спина ее стала высыхать, да и дышать ей было нечем, ведь чтобы рыба могла дышать, ей нужна вода, а воды-то почти и не было.            
     Сережке было страшно подходить к рыбине, но еще больше ему было ее жалко. Он взял свое ведёрко, зачерпнул воды и стал поливать спину и голову сома. Тот слегка пошевелился и стал широко открывать рот, будто прося помощи. Сережка набирал воду и лил рыбине на голову. Так продолжалось довольно долго, и Сережка стал уже уставать. Но тут из леса выкатился бурый клубок – это бежал его друг медвежонок Тишка. Он так разогнался, что проскочив мимо Сережки, плюхнулся в воду прямо у самой головы рыбины. Сом, видимо от испуга, дернулся, скрутился в кольцо, и, распрямившись, оказался лежащим поперек ручья. Тишка тоже перепуганный выскочил на берег и замотал головой. Такое чудо-юдо он тоже видел впервые.
   Друзья сидели на песочке, отходя от пережитого, а тем временем ручей, перегороженный телом огромной рыбины, гнал и гнал свою воду к реке. А поскольку образовалась живая плотина, то уровень воды стал стремительно подниматься. И вот уже вода стала перекатываться через спину сома. Потом под водой оказалась и его голова. Вода прибывала и прибывала и, наконец, рыбину слегка приподняло над отмелью. Почувствовав это сом дернулся, опять свернулся кольцом,  и его голова развернулась в сторону реки. Поток воды подхватил рыбину и вытолкнул с переката. Сом, медленно шевеля хвостом, все дальше и дальше отплывал от места своего заточения. Вот, наконец, и Березайка, река в которой он жил.
   Отплыв от ручья на несколько метров, сом остановился. Развернулся и поплыл к берегу, туда, где стояли  Сережка с Тишкой. Он посмотрел маленькими красными глазками на друзей, как бы желая им сказать спасибо за помощь. Потом громко всплеснув хвостом, ушел на глубину.
    Сережка с Тишкой тоже отправились заниматься своими делами. Им надо было еще наловить карасей, сходить к поющему дереву за диким медом, да и земляника кое - где уже начинала созревать. Дел у них на сегодня было много.
      Сережка хотел еще чего ни будь вспомнить, Но тут хлопнула дверь второго подъезда, а это означало, что дядя Жека вышел во двор.
       - Дядя Жека!!! Дядя Жека!!! – что было сил, закричал Сережка.
       - И кто там так кричит? – отозвался дядя Жека.
       - Это я, Сережка. Снимите меня с забора.
       - А ты где есть-то?
       - А вот здесь, за дровами висю.
     Сережка в нетерпении начал крутить головой по сторонам, пытаясь угадать с какой стороны придет спасение.  Первой показалась голова Джима, собаки дяди Жеки. Он запрыгнул на дрова и сверху принялся нализывать Сережкину макушку. Собаке было жалко беспомощного мальчишку.
   Потом показалось лицо дяди Жеки.
        - Ну, брат, ты даешь! Давно обосновался?
        -  Давно. Так давно, что уже устал.
        - Ладно, повиси еще чуток. Сейчас дом обойду и помогу твоему горю.
   Через минуту-другую, Дядя Жека стоял перед Сережкой.
Подхватив его под мышки, приподнял сорванца над забором и поставил его на землю.
       - Спасибо, дядя Жека!!! Но только вы никому про это не рассказывайте, а то мама расстроится, а мальчишки будут дразниться.
        - Хорошо. Будем считать это нашим секретом.
   Он подозвал Джима и они пошли по своим делам. А Сережка, радуясь свободе, забыв за чем он лез через этот забор, побежал приглашать своих дворовых друзей на день своего рождения. Мама обещала вечером накрыть праздничный стол.
                *****
      - Дедушка, - окликнул меня мой внук Ваня,- а что было дальше?
      - А дальше был праздник. Было много-много газировки, печенья, маминых пирожков и конфет. А когда утром Сережка проснулся, то рядом с его диванчиком на стуле аккуратно висели его штанишки. Только помочей на них не было. Вместо них были пришиты хлястики в которые был заправлен настоящий кожаный ремень.
        - Дедушка, а как Сережка подружился с медвежонком Тишкой? Расскажи, а?
        - Это следующий раз. Видишь, уже темнеет? Спать пора. Спокойной ночи, внучок.
*** Сколько бы ещё таких рассказов и стихов мог написать Сергей Макаров, если бы пожил ещё по-дольше.***