Хлопок

      
   
      Мы наконец дождались этого заветного дня осени 1970 года, когда десятые классы взяли на хлопок с ночевкой на месяц! Восторгу и ликованию нашему не было границ. В каждой семье десятиклассника собирали раскладушки, простыни, подушки, одеяла, запас одежды, запас продуктов и прочая, прочая, прочая. Мне же помимо всего вышеперечисленного необходимо было везти комплект аппаратуры для воспроизведения музыки, потому что я был лаборантом кабинета физики на полставки и диск жокеем на танцах. Так что вечерний досуг хлопкоробов был на моих плечах. В комплект входили: усилитель 90-У-2, магнитофон, микрофон, наушники и проигрыватель пластинок. В фонотеке, которую мы с Наилем Бигеевым тщательно собирали было достаточно музыки и песен как отечественных, так и зарубежных. Это были «Эти глаза напротив», Валерия Ободзинского, Лариса Мондрус «Синий лён», Аида Ведищева «Ах,Наташа», «Опять от меня сбежала последняя электричка», Дан Спэтару, "От зари до зари" и «Значит вышло так», которую он пел с Ларисой Мондрус, ну и конечно  некоторые песни ансамбля Битлз, легендарная Шизгара, Хенки-пенки и многое другое.
      Местом нашей дислокации был назначена школа в 4 отделении совхоза Учкурган. На автобусах, сопровождаемых машинами ГАИ, мы добрались до места нашего назначения и распределились по комнатам. Нашему 10 «В», десяти мальчикам, досталась комната с одним окном. Восемь человек помещалось по периметру комнату, а двум пришлось бы расположиться у окна. Именно тут началось брожение умов. Никто не хотел занимать место у окна. Предлагались различные варианты от жеребьевки до перемещения двух хлопкоробов в другие помещения. И тут перекрывая шум и гам раздался спокойный размеренный голос Мишки, который четко и уверенно сказал: «У окна будут я и мой товарищ! И хватит собачиться» и все собачиться перестали. Его товарищем был, естественно я.
      Да, любезный мой читатель, Мишка был моим лучшим другом в школьную пору. Самым нужным, самым честным и самым порядочным. Короче – человек слова. Я поверял ему самые сокровенные тайны, в том числе и амурные дела. Как оказалось, в дальнейшем зря. Потому что два года назад в 7 классе он увлекся нашей одноклассницей, которой я уже был очарован и околдован. Не в силах вынести этого предательства я вызвал Мишку на дуэль, которая закончилась, не начавшись, появлением Наташи и "Ксюши" - Юрия Александровича, нашего классного руководителя, который прекратил данное действо. С тех пор прошло много времени, целых два года, Наташа переехала в Киргизию на постоянное место жительства, мы с Мишей вновь подружились только вместо фехтования, Миша занялся классической борьбой, а я посетил 4 урока самбо.
        Надо сказать, что Мишка был крайне интересной личностью.  У него была довольно жесткая теория деления людей на категории. Так он считал, что друзей в принципе не бывает, а есть одноклассники, однокурсники, коллеги, собутыльники и тому подобное. Под матрацем раскладушки у него лежал толстый том «Капитала» Карла Маркса, который он читал на сон грядущий. В школе он никогда не писал сочинений на вольные темы, только на определенные темы классики литературы. А когда Света Пантелейчук устроила саботаж и увела нас с уроков в кинотеатр «Хамза» на фильм «Пусть говорят», он похоже не пошел с нами в кино, но в пустом классе он тоже не остался. В общем он был очень своеобразным человеком. Не знаю может быть потому, что он с седьмого класса в летние каникулы работал в ночную смену на консервном заводе сбивая деревянные ящики, а может потому что он был самым старшим в большой семье, и сам умел пеленать новорожденную сестренку.  В любом случае похоже, что его детство кончилось намного раньше нашего, и постепенно он превращался в сурового робота - андроида. Правда иногда программа этого робота-андроида давала сбой. Так однажды Мишка, стоя на мосту над водопадом, который бурлил на канале недалеко от нашей школы, спросил меня, смог бы я прыгнуть вниз в бушующие недра водопада, если бы меня поцеловала, скажем, Солодовникова Лида. Интересный вопрос, не правда ли? Но вернёмся к нашим повседневным занятиям, то бишь к сбору хлопка.
      Итак, со следующего утра начались наши рабочие будни. С утра пораньше, мы вставали, умывались, завтракали, брали выделенные нам фартуки и грузовым автомобилем отправлялись на хлопковое поле. Первое время мы собирали чистый хлопок, потом нас поставили на подбор, т.е. мы собирали белое золото, оставшееся после прохода хлопкоуборочных машин. Всё было прекрасно и погода, и верный друг Мишка, который шёл по соседней грядке. Обед нам привозили прямо в поле, чашки и ложки свои. После обеда снова хлопок, а вечером долгожданные танцы. Мне выделили для аппаратуры небольшой отдельный закуток, возле спальни девочек, где я крутил музыку и веселил народ до 22 часов. Потом отбой и утром по новой в бой за белое золото.
       Как известно белые полосы нашей жизни чередуются с черными, так и наши хлопковые позитивные рабочие будни, конечно же, не могли длиться вечно и тревожный звоночек прозвенел где-то через неделю после нашего пребывания на поле, когда педагогический коллектив и комсомольская организация школы подводили итоги сбора хлопка. И, о ужас, мое имя оказалось среди тех, кто собрал меньше всего. Я не считал себя лентяем, но сбор большого количества хлопка не был моей сильной стороной. В то же время Мишка был физически сильнее меня и хлопка он собирал намного больше моего. Но так как он сам относил наши тюки на приёмный пункт, а я стоял в очереди за обедом, а потом мыл чашки и ложки, то думал, что наши с Мишкой собранные килограммы считают вместе и потом делят на две равные части. Однако, оказалось, что Мишка сдавал свои тюки отдельно от моих. Я был в смятении! Я был в недоумении! Я был в непонимании! Наша дружба оказалась под угрозой срыва. То есть получается дружба дружбой, а денежки врозь. Расстроенный и разбитый я, после проведения танцев, пришел в комнату где Мишка невозмутимо почитывал свой «Капитал». Я потребовал объяснений, на что он только ухмыльнулся. Я начал укорять его, он отложил книжку, встал и послал меня куда подальше. Тут я не выдержал и кинулся на него в порыве безумного гнева, на что он совершенно без усилий провел бросок через бедро, и я грохнулся на пол из всех сил. Совершенно потеряв остатки разума, я схватил большую обеденную чашку и запустил ею в голову предателя. К счастью я промахнулся. Тут уж вмешались зрители до этого равнодушно сидевшие в партере и развели нас по разным углам ринга. Несколько успокоившись я попросил восьмерых одноклассников подвинуть свои раскладушки и в освободившийся промежуток втиснул свою. Мишкина раскладушка осталась у окна – одинокая и непобедимая.
      Это был второй конфликт, произошедший между мной и Мишкой. В дальнейшей жизни у нас будет и третий конфликт, который пройдет уже после окончания института, и это будет обычный некрасивый мордобой, где Мишка отделает меня по полной, будет колошматить и даже ногами, потом внезапно опомнится и уйдет во мрак ночи. Но всё это будет лет через 20-25, а пока что утром от пережитых волнений у меня раздуло щеку, и я отпросился у Гафурова для лечения в Намангане.
      Собрав рюкзак, я перешел мост через канал и в растерянном состоянии уселся на нагретых камнях автобусной остановки. Рядом со мной попутчики слушали транзистор, слышалась песня квартета Гая со словами «Ты посмотришь нежным взглядом. Мне красивых слов не надо». И как-то все повернулось в душе. И стало очень и очень хорошо. Почему? Да потому что золотая осень в Ферганской долине была в самом разгаре. Потому что не жарко, а тепло, комфортно. Потому что вдоль арыков поспела джида. Потому что кристально чистый воздух, такой чистый, что на горизонте за 250 километров виднелись горы Памиро-Алая. И ещё потому что я был молод, мне 16 лет и вся жизнь у меня была впереди!
      Через неделю я вернулся на полевой стан, подружился с одноклассником Игорем Антоновым, который в дальнейшем, после хлопка, вытащил меня из потной борцовской секции на благородный конный спорт. Но это уже совсем другая история.