Незабываемая встреча

Погода в середине октября 2022 года в районе города Херсона выдалась теплой и сухой. Столбики термометра не падали днем ниже пятнадцати градусов и мое саперное подразделение радовалось этому факту. На фронте ощущалось начало каких-то грандиозных событий и мы, естественно, верили, что вскоре все пойдут вперед. После продолжительного затишья началась движуха и я, как командир роты, неоднократно вызывался в штаб батальона для получения очередных указаний. За последние дни мы в основном минировали пути возможного наступления противника, но все очень ждали других распоряжений на проделывание проходов в минных полях ВСУ.
В конце сентября после приказа Верховного Главнокомандующего о мобилизации меня, как и многих других, пригласили в районный военкомат. Моя военная специальность сразу же заинтересовала военкома и он, не скрывая эмоций, пригласил меня на беседу в свой кабинет.
—  Григорий Викторович! — обратился руководитель военкомата ко мне. — Судя по документам, вы закончили военную кафедру Московского горного института в 1994 году?
—  Так точно, товарищ полковник! — ответил я.
— Значит вы прекрасный специалист по саперному делу! — заявил военком. — Я очень хорошо знал ваших преподавателей и уверен, что выпускники этого ВУЗа подготовлены по высшему разряду.
—  Да уж, это точно! — согласился я. — До сих пор помню военные сборы в Николо-Урюпино и занятия со взрывчатыми веществами. Мы, наверное, были последним курсом, с которым так интенсивно работали военспецы советской армии. Теорию минирования мостов и железнодорожных путей я выучил тогда наизусть, так что и сейчас из головы никак вытравить не могу.
— Как вы сморите на то, чтобы отправиться в регулярную часть немедленно? — спросил меня полковник.
— Вы на графу с моим возрастом посмотрите! — возразил я, указывая в анкету. — Мне уже сорок семь лет! Не поздно для активных боевых действий?!
— Признаюсь вам, специалистов вашей военной специальности сейчас в войсках не хватает. А исходя из вашего образования, таких саперов, как вы, вообще днем с огнем не сыщешь! Соглашайтесь, Григорий Викторович, соглашайтесь!
Так я уже в октябре попал на Херсонское направление в должности командира саперной роты и в звании капитана. Подчиненные мне попались толковые. Некоторые даже с большим опытом боевых действий. Как старшего по возрасту, они называли меня «Батей» и частенько приходили ко мне не только по роду службы, а за житейским советом и общением.
Мое подразделение последние дни постоянно перебрасывали вдоль линии фронта. Как-то мы остановились на ночлег в одном из хуторов на границе с Николаевской областью. После принятия пищи молодые пацаны потянулись в избу, где разместился я. Они частенько, как дети, просили рассказать им перед сном историю из моей жизни, и я никогда не отказывал. В это раз я решил изменить свою традицию и поведал им рассказ своего деда-фронтовика, который, будучи связистом, как раз-таки воевал в Великую Отечественную войну в этих местах.

«Шли бои за Николаев. Дивизии били немца уже под городом. Кругом грязь непролазная: ногу вытащишь — сапог остается. Артиллерийские орудия перевозили на лошадях. В общем — жуть. Оттого наступление шло вяло. Но шло.
Всю операцию — со взводом, по грязи. На плечах громоздкие американские радиостанции, полученные по ленд-лизу. И вперед, за наступающими частями.
К ночи бой затих. Подразделение деда как раз оказались у околицы какой- то деревни. Они развернули рации в контрольный срок, получили разрешение оставаться на месте и скорее в первую же хату, сушиться. А там печка натоплена, а с печи три пары испуганных детских глаз на них смотрят. Видно, под немцем не сладко было.
Хозяйка сама на печи с ребятами и предлагает им кипятку: «Исты нэма ничого». Они дожевали остатки сухого пайка, запили кипяточком. Немного хлеба и сахар протянули ребятам в руки и под нескончаемые слова благодарности хозяйки завалились на солому, разбросанную по глиняному полу. Оставили дежурного по связи, а сами тут же забылись в тяжелом сне.
Не знаю, сколько удалось им поспать, только деда поднял сильный стук в дверь. При свете коптилки он увидел капитана- танкиста, вошедшего в хату. Тот осмотрелся и хрипло спросил: «Кто стар¬ший?»
Дет ответил, что он.
— Ну, вот что, лейтенант, — глянув на его погоны, заявил танкист. — Мои танки неподалеку, в посадке. Утром на марш и в бой. А сейчас пришлю сюда солдатиков поспать. Так что собирайся! — Голос звучал властно, будто и не капитан был передо дедом, а сам командир дивизии. Его тон деда разозлил.
— Это как понимать? — вступился он за спящих радистов. — У меня что, не люди? Значит так, ребят я будить не дам и сюда никого не пущу! — заключил дедушка, не скрывая раздражения.
— Зарвался, лейтенант! — загремел капитан.
Кое-кто из связистов приподнялся на локте, ожидая развязки.
— Мы вторые сутки без отдыха, тебе это что-нибудь говорит?
— Мне о своих думать надо! — отрезал дед, спиной чувствуя поддержку подчиненных. — Ищи другую хату. В общем, разговор окончен!
— Значит не пустишь? — менее уверенно спросил танкист.
— Значит — нет! — ответил дед, подходя к двери, чтобы за¬крыть за офицером.
И он ушел. Исчез в темноте. Дедушка завалился на солому, но сна, несмотря на усталость, уже не было. Через какое-то время он все-таки забылся. За оконцем, наполовину заложен¬ным тряпьем, было по-прежнему темно. Только где-то неподалеку заводили танки. Один, другой, третий... Спустя какое-то время, рев усилился, видно, танки строились в походную колонну, потом все стихло... Дед стал поднимать команду.
В ту ночь ребята хоть немного отдохнули, просушились. На рассвете двинулись дальше, следя за сигналами. Наступление, пре¬рванное ночью, снова набирало темп.
Уже рассвело настолько, что сквозь дымку на горизонте уга¬дывались очертания пригородов Николаева. Они двигались по тан¬ковой колее, которая вдруг нарушилась. Значит на этом рубеже была дана команда развернуться в боевой порядок.
Взвод продолжал месить жирный чернозем, стараясь не отрываться от наступающих частей. Связались, как было условлено еще раз, потом еще, и снова вперед, пока не наткнулись на два подбитых танка, оказавшихся рядом. Подойдя ближе, дед увидел, как из люка первой машины свесилась рука, сведенная смертельной судорогой. На крыле второй застыл танкист в неестественной позе. Лицо его было повернуто, и дед увидел глаза, устало смотревшие в небо. Он опешил, сомнений не оставалось: это был капитан-танкист, который всего несколько часов назад требовал освободить ему хату.
Мозг дедушки словно обожгло: он вспомнил ссору до каждого слова. Подошел вплотную к капитану и закрыл ему глаза. Связисты торо¬пили. Где- то впереди затихал бой. До слуха все реже доносились орудийные залпы. Наступало время контрольной проверки связи.
Вот и вся история. Только одна беда: прошло больше семидесяти лет, а мой дедушка до конца своей жизни никак не мог забыть встречу с капитаном-танкистом и то, как обошелся с ним, не дав выспаться перед смертью».

Мои подчиненные не успели даже задать вопросы, которые всегда сыпались на меня после очередного рассказа, как в дверь хаты громко постучали и не дожидаясь ответа, в проеме появился капитан-танкист.
— Места для ночлега есть?! — крикнул он с порога, широко улыбнувшись нам.
Мы все, как один, переглянулись между собой и застыли, не зная, что ему ответить