***

   Близилось к концу лето голодного, послевоенного 1947г. Жара стала потихоньку  спадать. Мы с сестрой ходили в детский сад, а мама одна оставалась дома. Брат не появлялся ни дома, ни на занятиях. За нами в сад никто не приходил и  сторож-добрейшая женщина оставляла нас на ночь. Несколько раз она нас купала и на ночь делила с нами свой ужин. Конечно, так продолжаться долго не могло, и администрация городская с помощью администрации детского сада, согласовав с мамой,решение определили нас  в детский дом. Пока оформлялись документы, мы приходили сами домой и долго вместе нашей умирающей мамой молились о брате.  Сидя втроём на крылечке, обнявшись, со слезами на глазах, мы повторяли за мамой молитвы, которые она .говорила на польском языке. Ничего не понимая, мы только вторили "Бозюню-коханый" Спустя много лет, я стала вспоминать и понимать те разговоры, которые мама и брат вели ночами вплоть до его исчезновения. Умирая, она пыталась решить судьбы своих детей, в этом было её согласие определить нас в детдом, и это была тема ночных разговоров