Женская словесность

Сейчас поведаю вам, сестры, как женская словесность беспардонна.
Бывает, просто так, без задней мысли, тихонько хочется спросить у дамы слова:
- Зачем ружжо на стену прикрепила? И кто тот лишний человек, что красной нитью
проходит через все твое повествование? Где интрига, где развязка,
чтоб люди плакали от счастья?
- Слова я знаю, - отвечает,- и буквы разные могу рекомбинировать мутантно.
Рассказов сонм имею, чей смысл понятен только мне. Чужие мнения
презираю, да хоть бы даже и с учетом прений. А что до логики повествования,
то это - право не мое, ведь, я же - гений.   
И тут она свой профиль светлый как будто бы к луне поворотила.
И тут, почтенное собрание, мы занавес опустим, ибо ясно,
что дама эта для себя лишь пишет, а мы тут, как бы, в ж... в капусте.
Или старушка, божий одуванчик, считает, что словесность - это
простое перечисление фактов. Ни чувств не надо, ни взаимоотношений.
Вот как передовица, что недавно на плохонькой бумаге печаталась в избытке.
И мы, не чувствуя альтернативы, складировали ту газету, ну где-то рядом с унитазом.
Ну, как недавно? Лет уж 30.
Сухим перечислением фактов она б могла поспорить с любой передовицей,
бесполой и беззубой, как то:
"Вот столько то намолотили, сейчас копаем редьку, все прекрасно.
А в мире что? Кругом враги, ну, это ж ясно".
Вся молодость бабули пришлась на ту эпоху, когда за мысли,
мнения, безумия страстей живьем сдирали кожу, подвесивши на крюк.
Весьма не толерантно. 
В подельники тогда считали всех.
Им так и говорили: "Кто "за" - поднимем лес из рук, - а кто здесь "против"
пожалуйте на крюк, и там хоть 3 часа кричите, с чем вы тут с нами не согласны".
С таким вот отношением как можно мнение иметь? Нет уж, дудки.
Вот бабушка и тягомотит, вот и в упор стреляет в конкретику деепричастий,
и в части речи, и в вереницу сложноподчиненных...
Она б еще куда шмальнула, да устала.
Скажи, старушка, а есть ли кружка в печальной повести твоей?
А если есть, огонь-воды туда налей и выпей. И подумай о душе.
Ведь, есть же бог, ведь, он же спросит:
- Я дал тебе палитру чувств, так где же страсти? Где жизни жар,
любовь, оргазм, мордасти, а?
Чем ты ответишь богу-дурачку?
Сухими строчками передовицы? Не смеши.
Ну, ладно.
Отправимся к траве зеленой на поприще поэзии луженой.
Бывает спросишь, просто так, у Гонза-поэтессы:
- В чем смыслы, милая, твоих вот песен?
И тут же, тут же, тут же с медным лязгом из тонких ручек
острые ножи вылазят тайного экзоскелета.
И Солнца луч блеснет вульгарно на окровавленных клыках.
И я бегу, бегу и мыслю трезво:
- Чего мне, дуре, тихо не жилось?
На кой мне смыслы?
И я бегу как лось, роняя тапки,
и снова мыслю:
- Скажите, братья, мне, Набоков и Булгаков, ведь, я же
после смерти к вам? Или кудаааааа?
И страшно, страшно, страшно, страшно, страшно.
Страшна ты, женская словесность, бессмысленна и беспощадна,
и матери твои страшны.