Записки патриота 167

- Булыжник, а почему у тебя здесь грязь.
- Все чисто.
- Это грязь.
- Это дискредитация моей мельницы.
- Хочешь сказать, что грязь, крысы, жучки в муке, полная антисанитария…
- Да, это раскачивание лодки, предательство, распространения слухов порочащих нашу страну, фейки.
- Но это же правда?
- Это ложь.
- Почему?
- Потому что у меня в руках власть, а значит все, что скажешь ты – будет ложью, а что скажу я – будет правдой. Галка, когда у тебя будет власть, тогда и правда будет у тебя, а теперь молчи, если не хочешь статью как особо опасная преступница, угрожающая целостности державы, разрушающая скрепы и традиционные ценности.
- ….
- С тебя сто рублей. И ступай.

- Ирка, читаю новости и прихожу в ужас!
- Про уголовников, которые стали героями и, возвратившись с войны бесчинствуют?
- Нет, это нормально. Я про бесчинства властей. А уголовники - это мелочь, операция прикрытия. Чтобы народец запугать.
- В смысле?
- Ну, как и тогда.
- Когда?
- Уголовников выпускали и при Керенском, и при Берии, и сейчас - обычная практика. Чтобы народ взмолился о крепкой руке. Пал боярам в ножки и бил челом.
- А ужас у тебя от чего?
- Это для связки слов, для усиления эффекта восприятия.
- То есть, тебе похрену?
- Выходит так.

- Не сходится.
- Посильнее тяни.
- Да не халат, а осциллограмма.
- Галка, тебе вредно смотреть телевизор, сидеть в интернете, общаться с Нинкой с мясного ряду, посещать церковь и мельницу Булыжника.
- Последний вопрос.
- И есть мороженое.
- Это понятно, что ворье пошло в разнос. Большое и маленькое.
- Маленькое?
- Сомневаюсь, что что-то изменится.
- Согласна.
- Крупный уголек на пальцах можно посчитать, а мы-то в глубинке живем, у нас он мельче и много.
- Галка, разделяю твои сомнения. И выхода нет. Впрочем…
- Впрочем?
- Голосуй за меня. Стану президентшей– всех выведу, как тараканов. Вместе с выводками. Возьму на себя эту печальную роль.
- Окно в Европу прорубишь? Для танковых колонн?
- Хватит нам Европ. Навоевались. Заколочу и чеснок повешу.
- Я о другом. Ты говорила, что Запад поддерживает версию, что труп жив?
- Допустим.
- Мол, если россияне тупые, то зачем нам за них впрягаться?
- Допустим.
- Не сходится.
- Халат?
- Когда правда раскроется, когда узнают люди, что знали на Западе, на Украине, но молчали – как будут они выглядеть в глазах своих избирателей?
- Выкрутятся. Так всегда делали. В этом и заключается политика. Врать и выкручиваться. Запад никогда ни за кого не впрягался, кроме самого себя. Деньги любят счет. Если довести учение Маркса с его Капиталом до логического конца, то получим… Запад. Не светлое будущее, не коммунизм, а Запад.
- Как это случилось?
- Беда всех теоретиков. Они берут свою экономику, свои страны, свой национальный менталитет, свою супругу и строят теорию. Когда становится понятным, что из Запада получится только светлый Запад. Шестеренки в голове теоретиков дают сбои, происходит катарсис, эффект замещения, и вместо настоящего результата выходит поглаживание – мировая революция, коммунизм, второе пришествие. Маркс ненавидел Россию, Запад ненавидит Россию. Что-нибудь изменилось за тысячу лет?
- Тысячу?
- Ну да, с момента, когда мы прилетели из созвездия Ориона, поселились первыми на Земле, одичали, стали питекантропами и прибили щит на вратах Царьграда.
- Царьград – это Пенза?
- Почему Пенза?
- Я там живу.
- Может сложиться неловкая ситуация, когда избиратели спросят, а почему на наши деньги налогоплательщиков вы молчали, что труп сдох? И это будет законное право западного обывателя.
- Ремарка. Западное быдло живет по законам, российское – по понятиям. Никакой другой разницы нет.
- На месте Черчилля, я бы…
- Его давно нет.
- Это образная квинтэссенция западного интеллекта. Воплощение мудрости, три в одном, типа. Договорилась бы с российскими властями, чтобы они продолжали скрывать правду, ибо доигрались, и теперь вместе повязаны дерьмом.
- И согласятся?
- Конечно. Китай попросил, и всю задницу облизали. Ким попросил и ему тоже досталось. Вопрос в деталях, чтобы все были довольны.
- Два разных события во времени нужно объединить в одно и похоронить?
- Тогда любые разоблачители окажутся в глупой смешной ситуации. Прием, который заимствован у историков, когда они мастерят свое видение истории.
- Но один должен исчезнуть без следа?
- Шерлок Холмс тебя бы похвалил.
- Неужели на свете нет справедливости?
- Галка, если человек после смерти не предан обряду погребения – он продолжает мучаться. Людьми накоплены экзистенциальные интуитивные знания о жизни после смерти. Там почти все вранье, но есть кое-что. Когда человек уходит, про него говорят - отмучился. А если не ушел, если в холодильнике, то продолжает мучаться. Разве он этого не заслужил? Пусть продолжает в том же духе. Ровно на столько, насколько заслужил. Сбежать не получилось.
- А клон?
- Тут проще, своей смертью не умрет, легко отделается по земным меркам, а по неземным будто и не было. Сам отказался быть тем, кем есть. Следовательно, никакой жизни после у него не будет. Понимаешь, человеку дается жизнь один раз.
- А не три раза?
- Три раза – это только в сказках для Иванушки-дурачка. И если он от нее отказывается, перечеркивает ради бабла, или еще чего, то и после его не будет. Если его нет при жизни, почему он должен быть после смерти?
- Короче, попадает клон на тот свет, а его нет в списках? А если он раскается, мол, бес попутал?
- Галка, раскаяться можно только на Земле и только живым. Зачтется - не зачтется – второй вопрос. А после уже ничего сделать нельзя. Другая динамика, другая экстраполяция.
- Значит, и мавзолей надо сносить?
- Полностью очистить красную площадь. Сделать зону отдыха. Все административные здания перепрофилировать в университеты и музеи.
- А ее жителей?
- Если коротким путем, то на тот свет. Длинным – на дыбы.
- Ирка, раньше бы я с тобой поспорила, а теперь все одно. Столько дерьма вокруг, мелкого и много. Они у себя там поделят власть, а до нас как всегда не дойдет.
- Отчего такой пессимизм?
- Оттого, что ты всё и всегда говоришь верно, но это сказки, параллельная реальность, из которой ты выпала к нам. В наш мир.
- Галка тебе надо писать стихи. У тебя несомненный талант.
- Я и пишу, когда готовлю. Вот из последнего.

Я стейк себе поджарила на сковородке,
И надо съесть покуда Ирка не пришла.
И друг степей калмык и сто грамм водки,
А мой восторг, как у Александрийского столпа.

- В этом что-то есть.
- Правда?
- Безусловно. Стейк, калмык, Ирка, водка… Заставляет задуматься.
- У меня еще есть стихи…
- Не надо!