2. 3. В горах Сьерра-Маэстро. Первые бои

         http://proza.ru/2024/06/19/980


         В конце декабря 1956 года произошло знаковое событие – к вооруженному отряду присоединился первый крестьянин – Гильермо Гарсиа. Пройдёт время, и он станет одним из руководителей партизанской войны, а затем членом Политбюро ЦК кубинской компартии. Летом 2006 года, когда болезнь сковала Главного Команданте Кубинской революции Фиделя Кастро, именно он, один из немногих, в звании «Команданте де ла революсьон» с нашитыми на погонах звездой Команданте и знаками – три горные гряды Сьера-Маэстро, означающие, что он был руководителем отряда во время партизанской борьбы, был допущен в больницу к руководителю Кубы. Это дорого стоит и о многом говорит!

          Отряд «кочевал» по горному массиву, меняя место дислокации, чтобы запутать ищеек Батисты, одновременно усиливая разведку, чтобы не попасть под прицел врага, как при высадке на «Гранме».

          Наступил 1957 год. На Кубе Новый год не такой уж великий праздник, как карнавал, но всё же его признавали и в той или иной мере отмечали.

          – Друзья, соратники по борьбе, мы смогли пробиться на Остров, мы живы и имеем оружие, мы полны сил идти к своей цели – победе над ненавистным режимом Батисты, – Фидель поднял стакан с напитком, напоминающим коктейль из рома и фруктового сока, и посмотрел на товарищей, разделявших с ним общие цели и готовых идти до конца с оружием в руках. Немного отпив, продолжил:

          – До победы ещё далеко, но мы дойдём и поднимем наши флаги над страной, над нашей любимой Кубой! Новый 1957 год будет для нас годом накопления сил!

          А в это время Батиста, чтобы внести смуту в ряды сторонников барбудос (исп. barbudo (мн. barbudos) – человек с бородой), уверял по радио кубинцев, что Фидель Кастро мертв, а остатки его отряда разгромлены. В начале января, имея уже семнадцать винтовок, через сорок шесть дней после высадки, повстанцы в количестве тридцати человек вступили в свой первый бой у казарм в устье реки Ла-Плата, там, где горный массив уходит к морю. Бой состоялся с патрулём из солдат и матросов. Но перед этим они неожиданно наткнулись на пьяного мужика, восседавшего на муле с бутылкой бренди в руках.

          – Эй ты, на муле – стой! Или я тебе сейчас прострелю мозги! – член отряда повстанцев Универсо Санчес, прикинувшись жандармом, завёл разговор с незнакомцем, взведя курок винтовки.

          – Э, милые люди, я Чико Осорио, вы, наверное, ищите этого оборванца Кастро?

          – Назови пароль для начала, Чико!

          – «Москит», пароль «москит», амиго!

          – Хорошо, так ты из семьи Осорио, один из управляющих латифундией? – продолжал задавать вопросы Санчес.

          – Да, друзья, я один из трёх управляющих, мы выращиваем тростник, занимаемся производством сахара!
 
          Бойцы отряда начали переглядываться, они уже были наслышаны об этой семейке, которое создало на своих сахарных плантациях настоящее феодальное гетто, фактически превратив рубщиков тростника в рабов. А сам Чико Осорио постоянно издевался над простыми крестьянами, не считая их за людей. Он был настолько пьян, что у него не вызвал удивления оборванный вид, встретившихся ему «жандармов».

          Порабощенные люди на сахарных плантациях и на сахарных заводах Кубы жили в очень суровых условиях. Полевые работы представляли собой тяжелый ручной труд, который начинался в раннем возрасте. Продолжительность рабочего дня была до двадцати часов во время сбора урожая сахарного тростника. Они были вынуждены проживать в барракунах, где их запирали на ночь на висячий замок, давая спать около трех-четырех часов. Условия содержания барракунов были крайне антисанитарными и в условиях тропиков чрезвычайно жаркими и душными. Там не было вентиляции, единственным окном обычно было маленькое зарешеченное отверстие в стене.

          В этот момент вперёд вышел высокий «жандарм» с большой чёрной бородой:

          – Я полковник жандармерии, мне поручено вести расследование о том, почему повстанцы ещё не ликвидированы, хотя прошло уже прилично времени, как они высадились в ваших краях. Теперь мне, полковнику, приходится бродить по лесам, не имея времени даже побриться!

          – Полностью согласен с вами, господин полковник, находящиеся здесь солдаты все время торчат в казармах и лишь изредка совершают незначительные вылазки. Как только вы нападёте на след этих, так называемых повстанцев, я вас прошу, ликвидируйте всех этих бандитов! А я вам дам знать, где они скрываются, если получу такие сведения! – Чико преданно посмотрел в глаза Фиделю Кастро, так как полковником представился именно он.

          Дальше Осорио ещё больше расчувствовался:   

          – Господин полковник, я лично убил и замучил двух крестьян, которые помогали высадившимся на остров бандитам! Меня даже задержали за это, но «щедрый генерал Батиста» сразу же отпустил на свободу, узнав причину. Вот на мне ботинки, снятые с одного из убитых. Надо признаться, господин полковник, очень даже крепкие ботинки!

          – Что бы ты, Чико, сделал, попадись тебе на пути Кастро? – Фидель хитро улыбнулся и посмотрел на Осорио.

          Тот выпрямил спину, как солдат, и, не думая, отчеканил:

          – Господин полковник, не переживайте, я уничтожу его не задумываясь, – и показал, что кое-что отрезал бы у него ниже пояса.

          Дальше его слушать не стали, стащили с мула и вскоре прогремел выстрел в стороне от отряда. Вот тут и завязался бой. Услышав выстрел, к ним устремились солдаты и матросы из патруля, громыхая при беге своей обувью и лязгая оружием.

         – Эй, что за стрельба? Назовите пароль! – прокричали из темноты.
         
         – Пароль «москит», свои! – ответил Фидель.

         Бежавшие перешли на шаг, видно успокоившись, услышав знакомый пароль.

         В это время кто-то тихо скомандовал:

         – Оружие к бою, залпом пли!

         Через тридцать минут с патрулём было всё покончено. Убив двух человек, а остальных взяв в плен, бойцы захватили пулемет «томпсон», несколько винтовок «спрингфилд» и около тысячи патронов. Это была первая – пусть небольшая, но их победа.

         Дней через пять, 22 января 1957 года в тех же краях, в местечке Арройо-де-Инфьерно («Адский ручей» или 2-й перевод – «Адский поток») состоялся ещё один бой. Преследовавшая их группа спецназа каскитос (солдаты Батисты) под командованием Санчеса Москера, который участвовал в казнях их товарищей, пойманных в декабре 1956 года, вышли к крестьянским хижинам. Повстанцы же распределились вокруг них в семи точках и по команде открыли огонь. Пять каскитос были убиты, отряд потерь не понёс. Вдобавок повстанцы получили полуавтоматическую винтовку «гаранд» со всеми патронами. Санчесу Москера удалось убежать.

          Позднее Че Гевара напишет: «Мы никогда не относились к раненым так, как относилась к ним батистовская армия, и это гуманное отношение со временем стало приносить плоды. В тот день, несмотря на все мои старания как врача сохранить наличные запасы медикаментов в своем отряде, Фидель приказал оставить их для раненых пленных».

          В этом и проявилось одно из ценных качеств Фиделя, благодаря которому он за считаные месяцы завоюет авторитет не только среди крестьян, но и в рядах неприятеля. В бою с врагом, как в бою – биться насмерть, а с пленными, как с пленными – это уже поверженный враг и его нельзя убить просто так, нельзя издеваться над людьми, попавшими в плен, учил Фидель. Так же уважительно он требовал относиться и к крестьянам, не допускал никакого насилия, поборов и издевательств, чем грешили батистовские солдаты. И если поначалу при приближении повстанцев все убегали, смотрели на них со страхом, ждали, что последуют репрессии, так как они были совершенно бессильны перед вооружёнными людьми, то скоро начали их приветствовать при встречах и помогать, чем могли, дружелюбно принимали участников отряда и укрывали их в своих домах.

          Именно благодаря крестьянам, осознанно сделавшим свой выбор в пользу молодых революционеров, отряд со временем перерастет в Повстанческую армию. А пока после двух поражений, пусть и небольших, Батиста понял, что армия Фиделя не только не уничтожена, а начинает вести с ним непримиримую борьбу.

          Когда стало известно, что часть повстанцев во главе с Фиделем жива, правительство Батисты объявило награду за содействие в поимке «государственных преступников». В горах Сьерра–Маэстра распространялись листовки следующего содержания: «Настоящим доводится до сведения, что каждый, кто предоставит информацию, способствующую успеху операции против какой бы то ни было повстанческой группы, возглавляемой Фиделем Кастро, Раулем Кастро, Кресенсио Пересом, Гильермо Гонсалесом Гарсиа, либо другим главарем, будет вознагражден в зависимости от важности сообщения суммой не менее чем в 5000 долларов. Вознаграждение может быть повышено до 100 тысяч долларов. Последняя сумма предлагается за голову Фиделя Кастро. Имя информатора будет сохраняться в тайне».

         Чтобы опровергнуть измышления Батисты о мнимом разгроме повстанцев, Фидель Кастро послал в Гавану Фаустино Переса с поручением установить связь с каким-нибудь известным американским журналистом, пользующимся авторитетом в одной из североамериканских газет. Фаустино Перес обратился к Руби Харт Филипс, собственному корреспонденту «Нью–Йорк таймс». Она немедленно телеграфировала в США, что на контакт с ней вышли представители Фиделя Кастро, о котором все слышали, но которого мало кто видел.

         Руководство газеты тотчас командировало в Гавану своего военного обозревателя Герберта Мэтьюза. Доставка его в горы была сродни многосерийному приключенческому фильму, когда его, под видом богатого покупателя рисовой плантации, туда и переправили. Перед встречей с Фиделем журналиста ночью пять часов водили по кругу по тропам в горах, где их беспрестанно останавливали часовые, показывая дисциплину и мощь повстанческой армии. 17 февраля 1957 года, уставшего, Герберта Мэтьюза привели в «штаб». Их встретил молодой человек лет 25 – 27 с каштановой бородой.

         – Я Пако Кабрера, старший адъютант майора Фиделя... Он приказал мне встретить вас и проводить к нему, – Уже после победы революции, спустя две недели, сопровождая Фиделя в поездке в Венесуэлу, майор Кабрера, глупейшим образом погиб, попав под пропеллер самолета.

         Ла-Плата – одна из самых высоких вершин Сьерра-Маэстры. После пика Туркино и Лома-Каракаса, вздымающегося напротив, она, вероятно, третья или четвертая по высоте над уровнем моря. Фидель Кастро избрал для своей Главной штаб-квартиры эту высоту именно потому, что она наименее доступна. Начиная от лагеря Лас-Вегас, находящегося от Ла-Платы в десяти часах езды верхом на муле, сюда совершенно невозможно добраться на армейских джипах по извилистым дорогам, ведущим к вершинам Сьерры. Теперь становится понятным, почему еще за три месяца до высадки Фидель говорил: «В горах Сьерры я смогу бороться хоть десять лет, однако я не уверен, что кубинский народ будет десять лет терпеть тиранию Батисты». До Ла-Платы так и не удалось добраться ни одному подразделению регулярной армии даже в дни ее наступления. Ла-Плата – центр Свободной территории Кубы – действительно неприступный бастион революционного движения.

          Пройдя, небольшой дощатый мостик, который привёл в сторожку, майор Кабрера попросил всех немного подождать, пока он доложит Фиделю. Через минут семь Пако вернулся.

          – К Фиделю идёт Герберт Мэтьюз.

          У широкого без дверей входа стояла Селия Санчес. Селия – маленькая, хрупкая женщина с угловатым лицом, одетая в простую просторную куртку. Ей около тридцати пяти. Как потом узнал Мэтьюз, она из богатой семьи из городка Никеро, очень чуткая, начитанная, превосходно воспитанная девушка.

          Селия провела журналиста, двигаясь, словно на цыпочках, обутая в альпаргаты (старинная испанская обувь) в соседнюю комнату, где ожидал Фидель Кастро. Кроме него, там находился лейтенант Ибре, личный секретарь Фиделя.
Селия Санчес зажгла лампу «Колеман», давшую яркий свет, вышла своей походкой, придающий её облику что-то восточное.

          – Наверное, вам кое-что показали перед встречей со мной? – Фидель посмотрел на журналиста. – Что бы вы хотели узнать ещё, мистер Мэтьюз?

          Мэтьюз осмотрелся. В углу, слева от него, педальная бормашина старого образца, которыми когда-то пользовались дантисты. А рядом с этим музейным экспонатом – прославленная винтовка с оптическим прицелом. По сравнению с другими повстанцами, как он заметил, не обращающими внимания на свой костюм, Фидель был одет безупречно. На нем просторная рубашка, в расстегнутом вороте видна его белая широкая и мускулистая грудь; на погонах нет никакого знака различия, который свидетельствовал бы о его чине. Брюки с широкими накладными карманами.

          – Да, спасибо за представившуюся возможность побывать в вашей армии, но, если можно, расскажите по порядку, как всё случилось, я был бы весьма признателен!

          Фидель в деталях рассказал журналисту о том, что происходило с его отрядом два последних месяца, с тех пор как бойцы в начале декабря высадились с «Гранмы». С восхищением говорил о героизме и решимости своих парней.

          – Не могли бы вы немного рассказать о том, как боретесь с армией Президента и Главнокомандующего Республики Куба Фульхенсио Батисты?

          – Мистер Мэтьюз, этот тиран довёл страну до края пропасти, в Гаване гангстеры спокойно живут в отелях и встречаются с Батистой, народ обнищал, необходимы перемены, и мы их осуществим! – говорил Кастро.

          Потом он остановился на том, что батистовская армия разоряет и сжигает дома крестьян, рассказал, что повстанцы отпускают пленных, оказывая медицинскую помощь тем, кто ранен. Быстро переходил от одной темы к другой: война, политика, будущее. Он рассказывал, что уверен в неизбежном разгроме Батисты. Батиста, он повторил это несколько раз, обречен, у него нет выхода.

         Чуть более трех часов продолжалась беседа. Расстались они по-дружески, и вскоре Герберт Мэтьюз благополучно вернулся в Гавану, а затем в США.

         Вечером того же дня Фиделю сообщили: неподалеку от стоянки появился Эутимио Герра. Он служил проводником в отряде и часто отпрашивался якобы проведать мать. Фидель приказал задержать его и доставить в лагерь. Эутимио схватили на одной из троп. При обыске у него обнаружили пистолет, гранаты и несколько батистовских пропусков – в одном из них майор Касильяс рекомендовал его как человека, имеющего «важное задание», и предписывал всем армейским офицерам оказывать ему всяческое содействие.

          На допросе предатель сознался, что имел задание убить Фиделя Кастро, а отряд заманить в ловушку. Признался он и в том, что трижды наводил батистовцев на след повстанцев. Вечером следующего дня по приговору революционного трибунала Эутимио Герру расстреляли.

         Даже спустя много лет Фидель вспоминал о предателе: «У него были две гранаты и пистолет, и он спал бок о бок со мной!». А было так. В одну из холодных февральских ночей, перед тем как раскрылось предательство, Эутимио сказал, что у него нет одеяла и он сильно замерз. Фидель предложил Герре ночевать в его палатке. Эта была одна из самых драматических ночей в жизни Кастро. Команданте быстро уснул, ничего не подозревая. А рядом с ним лежал предатель и в любой момент мог выстрелить в него из пистолета, который он держал за пазухой. Проходили часы, а Эутимио Герра никак не мог решиться нажать на курок. С началом боевых действий бойцы стали выставлять по ночам пост у палатки. Видимо, поэтому Герра и не рискнул выстрелить.

         Неделю спустя с 24 по 26 февраля в «Нью–Йорк таймс» Мэтьюз опубликовал репортажи из лагеря повстанцев, которые произвели оглушительный эффект. Когда на Кубе появились экземпляры «Нью-Йорк таймс» с первой статьей Мэтьюза под заголовком «В гостях у кубинского повстанца», подручные Батисты не придумали ничего лучшего, чем дать распоряжение… вырезать статью из номера ножницами, перед тем как газета поступит читателям. Этот глупый запрет, как всегда бывает в подобных случаях, вызвал еще больший интерес на Кубе к Фиделю. Две следующие статьи дошли до кубинских читателей уже в полном объеме. Батиста добился противоположного эффекта.

         «Судя по всему, – пророчески писал Мэтьюз, – у генерала Батисты нет оснований надеяться подавить восстание Кастро. Он может рассчитывать только на то, что одна из колонн солдат невзначай набредет на юного вождя и его штаб и уничтожит их, но это вряд ли случится…».

          Статья Мэтьюза, в которой были представлены фотографии Фиделя и его бойцов во время пребывания в горах на базе отряда, свели на нет пропаганду Батисты. Его противники за рубежом активизировали свою деятельность. Нарастала и борьба против диктатора в столице и других городах острова.

         Продолжение следует. http://proza.ru/2024/06/20/481
         Книга опубликована в Литресе.