Смерть вампира Глава 29

Глава двадцать девятая
Первая встреча и противостояние двух монстров, Келсиос везунчик или начало суперигры

– Мистер Залиникос я не хочу в больницу, тем более в автомобиле скорой помощи, – услышал он голос Ванды, девушка постепенно возвращалась в человеческую реальность.

– Тебе туда незачем ехать с тобой все в полном порядке, поверь, доктор расставил правильные акценты, на моей памяти он ещё ни разу не ошибся, – с позиции своей реальности ответил Келсиос.

– Осталось убедить в этом моего отца. Мой папа расставит очень правильные приоритеты, заплатит любые деньги и затолкает в клинику в отдельную палату минимум на неделю. Увлекательной такую перспективу считать сложно. Папа считает меня ребёнком, а себя ответственным за меня. А я не имею сил на сражение с ним, – вздохнув, произнесла Ванда, ничуть не удивившись своей откровенности с малознакомым человеком, на тему, которая этого человека могла вообще не интересовать.

– Зачем? – удивился вампир, логика не прослеживалась.

– Отчасти благодаря доктору, который никогда не ошибается. Это он усадил меня в машину скорой помощи, а раз я здесь, выходит у меня проблемы, и я хороша, расселась. Для моего папы — это аргумент единственный и неповторимый, – объяснила она железную логику её отца и попыталась выйти из автомобиля.

Келсиос, как ни странно опять оказался в её игре. Он отложил анализ увиденного и произошедшего, ему не хотелось отвлекаться от девушки. Сегодняшнее желание разобраться в её сути, в тысячи раз превосходило вчерашнее. Он видел в действии её энергию и предела любопытству не существовало. Конечно, Ванда не знала, что мистер Залиникос, не мог ей ни в чем отказать, и для Келсиоса, с момента, когда она упала в его руки, цена значения уже не имела. Ванда озвучивала просьбу, не сомневаясь, в просьбе не откажут, он же со своей стороны мог выполнить все её желания, ну почти все за очень редким исключением. Все созданное человечеством, вампир мог подарить девушке не важно кому оно принадлежало. Дело оставалось за малым – озвучить.

Келсиос услышал мысль отца:

«Сын, какая невероятная пластика присуща её психике. Как вода перетекает из одной реальности в другую, по любому рельефу, не разрушаясь. И из всего только главное. Ты обратил внимание, ей наплевать, в чьих она руках находится, её интересовал только ты. Спасала она тебя»:

Неподдельное восхищение светилось в глазах Фоаса. Ванда улыбнулась ему в ответ. Тепло коснулось его остывшего, окаменевшего сердца.
 
«Вы только посмотрите. Это кто?»

Подумал Келсиос, отреагировав на мужчину, стремительно идущего к автомобилю скорой помощи.
 
Расталкивая толпу, к Ванде уверенным шагом подходил красивый подтянутый мужчина, с такими же темно пепельными волосами, как у Ванды, но без седины и голубоглазый. Вампир отметил цвет глаз мужчины, такой оттенок он видел всего несколько раз за свою не очень короткую жизнь. Поравнявшись с Келсиосом, мужчина оказался почти на голову выше вампира и шире в плечах. Келсиос прочёл его мысли. Злая покорность судьбе, желание мстить тому, кто мог навредить его дочери, сменилась лучезарной радостью, при встрече со здоровой и невредимой Вандой. Келсиос вынужденно отступил под напором его страсти. Отступая, он подумал:

«Ничего себе, красивый мужик. В кого же девочка? Никакого сходства даже отдаленного».

Мужчина опустился на колени, бережно обнял Ванду, привлекая к себе.
 
– Господи, ты цела, я разберусь, что тут случилось, я этот сраный университет сотру с лица земли, и пыль по ветру развею. Что же ты меня так напугала, я же по телефону весь этот ужас слушал, а ты молчала, – тихо говорил Борис.
Он покрывал её лицо поцелуями. Потом взял её руки развернул ладони, притянул их к своему лицу и припал к ним губами. Ванда освободила одну руку и провела тонкими длинными пальцами по его темным густым волосам. Рука утонула в его шевелюре, пальцы захватили прядь и сжались в кулак.

Келсиос никогда не видел такой странной откровенной ласки, так близко. Мысли людей о ласках выглядели иначе, в его бытность человеком его никто не ласкал, он примерил на себя энергию любви. И ревность рванула душу вампира, острыми когтями, с таким чувством он не сталкивался ни разу за всю свою длинную жизнь.

– Не волнуйся, все обошлось. Папа, я очень испугалась, лист железа летел прямо на меня, я поскользнулась, чуть не упала и телефон выпал из рук. Я ошиблась, у страха глаза велики. Я не понимаю, куда летел лист, а пострадал Николай, – рассказала она вкратце историю происшествия, допустив досадную оплошность, произнеся ключевые слова: «чуть не упала».
 
Её пальцы выскользнули из его волос, он отпустил её руку.

– Упала? Кошмар, ты, наверно, ударилась. Немедленно в больницу, не хватало ещё сотрясения мозга, – тон приобрел металлический оттенок и безаппеляционность, слово: «чуть» Борис не услышал.
 
– Папа, я не поеду в больницу я не хочу. И вообще, рядом оказался Келсиос, мистер Залиникос, – поправила она себя и, помолчав, добавила, – я не успела упасть, он подхватил меня, со мной полный порядок.

Мистер Залиникос, услышал своё имя, произнесенное Вандой. Ему немедленно захотелось признать за ней высший балл по иностранному языку, и наслаждаться, слушая, как она произносит, его непроизносимое имя. Что-то необыкновенно восхитительное таилось в таком обыденном событии, как идентификация личности. Тем временем, Борис принял решение, и слушать свою дочь не собирался. Вампир легко прочёл его мысли.

– Келсиос Залиникос, кто это, что за имя в украинской глубинке? – осведомился Борис, как будто не слышал этой фамилии раньше.

Келсиос отметил, девушка не говорила о нём с отцом. И ещё Вайрих нарочно не стал проявлять осведомленность в отношении их семьи.

– Мистер Залиникос, – напомнила ему дочь.

– А вспомнил, преподаватель, где он? – спросил Борис.
Ванда повернулась к мистеру Залиникосу.

– Познакомьтесь, наш преподаватель иностранного языка, – представила она их друг другу.

Келсиос опять отступил. Борис подошёл к нему.
 
– Борис Семёнович Вайрих, – представился он, но руки не подал, заметив, Келсиос руки подавать, не намерен, – обязан.

Они смерили друг друга тяжёлым взглядом.

– Слушай, – сразу перешёл на «ты» Борис, – она точно не падала?

– Нет, – холодно заверил его преподаватель иностранной словесности.

– Спасибо, я добро помню, – так же холодно поблагодарил он Залиникоса и обратился к дочери, – оторвался, говоришь лист и летел мимо, я ему сам оторву руки, вместе с пустой башкой, и посмотрю у какого страха какой размер глаз, пусть поблагодарит бога, что с тобой все в порядке. Где этот скот, ректор университета, – прошипел Борис.

Келсиос прочёл жёсткие и чёткие, как армейские приказы мысли Бориса, они не сочетались с благостным выражением лица. Келсиос оценил его отношение к дочери, уверенность в том, что она не пострадала, но и решимость убедиться в своей уверенности.

Подъехала полицейская машина. Ректор университета, давно кружился во дворе.

– Молодой человек, я знаю, что могу положиться на вас, – он протянул ему ключи от своего автомобиля, – проводите Ванду к моему автомобилю, понятно в эту колымагу я её не посажу. Сам отвезу в больницу. А мне тут нужна ещё минута, максимум две с половиной.

Второй раз за последние полчаса Ванду отдавали вампиру под опеку. Чувство юмора, вначале изменившее монстру, приняло оттенок цинизма. Боль и жажда крови зашкаливали, грозя стать невыносимыми, яд поднимался изнутри раскаленной лавой, подкатывал к горлу, напоминая, о том, что еда и избавление от пытки на расстоянии согнутой в локте руки. Монстр, высвобождая щупальца, с неистовством грыз прутья клетки, в которую Келсиос загнал его. Высший вампир мысленно веселился, по большему счету ему не оставалось ничего другого:

«Странное стечение обстоятельств. Единственный кто не должен находиться рядом с Вандой, из полусотни окружающих её людей – это я. Почему меня все время подталкивают к ней. Надо как-то отвлечься».

Борис направился к месту происшествия. Келсиос незаметно наклонился, поднял смартфон Ванды, и спрятал его в карман. Экран телефона треснул, но сам аппарат остался в рабочем состоянии Келсиос подумал:

«Телефон не разбился. Вот как Вайрих все узнал. Ничего сверхъестественного. Потому и приехал так быстро. Ну и выдержка у этого Бориса. Как только выяснил, что с Вандой, все в относительном порядке. Тут же принялся за решение вопросов. Хладнокровия ему не занимать, монстр, как и мы. И от принятого решения он не отступит».

Келсиос слышал каждое слово, произнесенное Борисом.

– Привет, – зло прошипел он и не пожал руку ректору университета.
– Добрый день, - жалко проблеял ректор.

– Слушай, с завтрашнего дня за свои деньги перекроешь крышу этого сарая, ты понял меня, за свои деньги, сука – проверю. Какого хрена двор не посыпан песком или антиснегом. Еле автомобиль остановил. Я что мало для тебя, сволочь, сделал, чтобы моя девочка спокойно училась, нельзя дать дворнику указания. Понанимал пьянь за три копейки. Ненавижу жадное ворье. Воруешь, тварь, так не все ж…, – отчитал он ректора университета.

Владимир Петрович сник.

Борис подошёл к автомобилю скорой помощи увидел, как в неё загрузили Николая и подумал:

«Надо с папашей этого пацана переговорить. Узнать станет ли он судиться с ректором. Мне такая слава не нужна. Лишний раз фигурировать».
Он подошёл к полицейской машине.
 
– Привет, Руслан, ты ещё протокол не составил? – гася ярость, выяснил Вайрих.
– Нет, жду ваших указаний, - отрапортовал служивый.
– Молодец, благодарю за службу. Ванда не пострадала, не надо светить мою фамилию. Остальное по полной программе. Давай разбирайся, я в больницу, шефу перезвоню, – приказал он Руслану.

Борис направился к своему автомобилю. Келсиос просканировал мысли всех, с кем переговорил Борис.

«Пустыня. Ничего кроме страха. Да он реальный монстр, пожирает людей, как мы. Только мы буквально, а он морально. Вампир, как их люди называют энергетический. Им повезло, что они не встретились с настоящим энергетическим вампиром. Фоасом или на худой конец со мной. Но это лирика, Ванда, теперь она».
– Говоришь, не отступит, к тебе в больнице никто не прикоснется, мужчина, державший тебя на руках мой отец, он мне не откажет. И исправит допущенную мной ошибку, – пообещал холодный вампир, как влюблённый мальчишка.
Ванда, почему-то безоговорочно ему поверила, абсурдность происходящего постепенно, доходила до неё, вопросы не возникали, в отличие от ответов.
Борис сел за руль, окинул Келсиоса взглядом.

– Спасибо, ещё раз, – благодарность прозвучала, как приказ оставить его лично и его семью в покое. Келсиос включился в мысленную беседу с отцом:

«– Фоас, ты все слышал, у меня к тебе просьба не осматривай девушку, ситуация и без раздеваний патовая, не хватало ещё стеснения. Ты и так все до состава крови увидишь через три шубы. Рентген отдыхает, она не падала и даже об меня не ударилась. Я не поеду с вами, с меня на сегодня достаточно – перебор. Уверен, папаша нависнет, начнёт вещи сдирать с неё прямо в приемном покое, чтобы убедиться, в отсутствии синяков и царапин, – обратился он к отцу.
– Не волнуйся, Борис может и передумать, – пошутил Фоас.


– Этот монстрюга не передумает, слышал бы ты его мысли в отношении ректора, мой шеф уже потенциальный труп, а если бы на его девочке нашлось хоть полцарапины, ректор стал бы реальным трупом, – серьёзно сказал Келсиос.

– У меня не забалуешь. Приезжай в клинику вечером, когда всё уляжется. Я жду, поговорим, – предложил отец сыну».

Фоас улыбнулся, направляясь к «Майбаху». он никогда не ездил в автомобиле скорой помощи с больными, приняв для себя своего рода правило, существовал предел и его выдержке. На кровь он много сотен лет не обращал внимания, питался консервированной для поддержания сил. Вампир не любил здоровых людей, а больных людей ненавидел всем существом высшего вампира.
Келсиос скрыл мысли и подумал:

«Мне показалось? В голосе отца отчетливо прозвучали нотки озорства. Фоас скрыл свои мысли. Он точно решил поменять правила игры. Означает сей факт, что он учтет мои пожелания?»

Лицо Фоаса просияло. Он пригладил руками идеальную прическу, и улыбнулся, садясь за руль «Майбаха». Келсиос редко видел отца в таком прекрасном расположении духа. И мысленно обратился к создателю:
«– Такое впечатление, что ты постиг основы мироздания, по какому поводу такой восторг?»

Фоас не ответил. Доброта начала прорастать сквозь Келсиоса, как травы и деревья сквозь плодородный слой. Он почувствовал себя почвой, а не ледяным камнем. Высший вампир ненавидел такое своё состояние и старался не давать развернуться ему во всю мощь.

В тот самый момент Белисар и Тарья исчезли из «Инфинити» Келсиоса, их миссия завершилась. Исчез из зарослей рядом с университетом Агостон, ему пришлось хуже всех, кровь Николая манила, истерзанный вынужденным воздержанием организм вампира. Он прямиком отправился на охоту.

Как только BMW Бориса тронулся с места, Келсиос, вернулся на кафедру. Он мог годами работать во многозадачном режиме без отдыха, не выключаясь не на миг. Бесконечно подбирая и отбрасывая варианты. Но именно сейчас решение загадки, полностью завладевшей им, ускользало от него. Он мысленно анализировал события:

 «Лист железа, сорвавшийся с крыши, убил бы её, сомнений сей факт не вызывает. И если следовать человеческой логике и меня заодно. Ванда остановила его, за миг до того, как я остановил бы его сам. Я метнулся её спасти. И опоздал. Что или кто охраняет это хрупкое создание? Её хрупкость я ощутил, когда она легла мне в руки. Не слышать её мыслей худшее, что могло случиться со мной. Вот цена лишнего взгляда в её сторону. Возможно жизнь с монстром по имени Борис, научила её всегда скрывать свои мысли и при малейшей недоговоренности, давать понятные всем объяснения. Но они жили долгое время порознь. И его любовь к дочери, носит почти мистическую окраску. Если вспомнить, как они ласкали друг друга, такое даже в фантазиях крайне редко встречается, а наяву, между отцом и дочерью в гормональном возрасте. Она спокойно появилась в его жизни, зная он примет её со всеми её проблемами. Почему так странно отреагировала Тарья? Замкнутый круг… Фоас… Она спасала меня – зачем или почему? Самое загадочное – я не убил её, прикоснувшись, означает ли это, что могу к ней прикасаться в нормальной обстановке?»

Тем временем автомобиль скорой помощи прибыл в больницу первым.
 
Медсестры засуетились, и через минуту внесли носилки. На них лежал Николай, с закрытыми глазами, выглядел он ужасно. Врачи суетились вокруг него, его отец, конечно, не Вайрих, но тоже при деньгах.

Ещё через пару минут в приемный покой вошли Борис и Ванда.
Борис прокладывал дорогу себе и дочери, явно не собираясь ждать очереди.

– Подожди, я посмотрю, где этот доктор обитает и не занят ли, – приказал отец дочери.

 Ванда с отвращением окинула взглядом помещение, вдохнула ненавистный запах, ощутив энергетику здания, в общем, в приемном покое в частности, и покорно присела на стул. Запретив себе вникать в окружающую обстановку, она вспомнила доверительный разговор с преподавателем и его обещание:

«Мистер Залиникос, пообещал, меня здесь не тронут. Проверю. Наверно, он позвонил отцу, пока я добиралась сюда, они вроде не разговаривали при мне и друг к другу не приближались».

Борис вошёл в кабинет Фоаса без стука.
 
Фоас немедленно заблокировал доступ к мыслям и понадеялся на то что сын все же не станет слушать их беседу.

«Это бессмысленно. Борис выложит всё сам. Дело времени. Мне останется только подтвердить. Келсиос спросит, что делать, а я пока не готов ответит. Хотя почему? Ответ простой до безобразия – ждать. Вот пусть и ждёт в неведении пока возможно».
– Я не паникер…, – начал Борис.

– Без вступлений я видел и слышал абсолютно все. Что с ней? Ну, кроме мнимого падения, я верю своему сыну. Вам же важно чтобы я осмотрел дочь, в идеале обследовал, – доктор-вампир попросил Бориса сказать правду.

– Три операции на сердце … – начал Борис.

– Понятно. Сейчас более или менее нормально? – оборвал его доктор-вампир.

– Не уверен, перелет, смена, климата и время, основной враг время, она отказывается идти к врачам, удачное стечение обстоятельств, не хотелось бы упустить, – присмирев, ответил Борис, не понимая, куда делась его уверенность и наглость.

– Я осмотрю её, возникнет необходимость госпитализировать, по этому вопросу, скрывать не стану. Решитесь, милости прошу в мою клинику, – предложил доктор.

«Как бы выяснить, в «достаточно долго» два года входят или Келсиос считает неделями, днями, месяцами?»

Подумал Фоас.
 
Борис просто подтвердил ему то, что он уже знал, держа девушку на руках. Доктор легко поднялся и сам открыл дверь.

– Ванда, детка, зайди, – обратился к ней доктор, самым доброжелательным тоном.
Ванда медленно поднялась со стула, она ненавидела клиники, и всегда впадала в странное оцепенение, оказавшись в такой ситуации, ярость и ненависть медленно закипали в ней. Фоас отметил, достаточно мощное энергетическое сопротивление и больше ничего:

«Действительно, человек. Обыкновенный человек, сыну ничего не показалось».

– Борис Семёнович, я не привык, когда на приёме ещё кто-то, выйдете из кабинета, пожалуйста, надеюсь, вы мне доверяете? – обратился с настойчивой просьбой доктор.
Борис Семёнович покорно вышел.

Ванда приготовилась, объяснять, что с ней все в порядке. Внутренне злясь на Келсиоса. Её мысли заполнила досада:

«Папа наверняка доложил, как же без этого. Хотя доктор выставил его супер. Я не припомню, чтобы отец вышел в такой ситуации, отвернулся максимум, но вслушивался бы в каждое слово. Вот и доверяй, после такого, людям. Сейчас этот красавец, отец Келсиоса, попросит раздеться, и у них появится тема для беседы за вечерним чаем».
Ванда вдруг подумала, что слово «люди» не совсем подходящее определение для
Залиникосов. И затихла.

Доктор Фоас приложи палец к губам. Он, странно окаменев, сидел в кресле за столом. Ванда поняла, отец Келсиоса не станет к ней подходить. Более того, он не намеревался даже двигаться.

– Полежи минут десять, а лучше двадцать, с тобой все хорошо, Келсиос предупредил, но твой отец не отстанет. Без видимости осмотра я не смогу тебя отпустить, – тихий голос опять прозвучал внутри её сознания, она не поняла, произнёс мужчина эту фразу вслух.

Доктор как-то исчез, вернее она его видела, но не ощущала, исчезло восприятие мира. Ванда прилегла и почувствовала, именно этих минут в тишине и тепле ей хотелось больше всего. Она просто отключилась, разбудил её все тот же нереальный голос.

– Ванда, не удивляйся, мне придётся соврать и очень убедительно, ложь — это часть профессии врача. Ты мне поможешь? – ласково попросил он её.
Она кивнула.

– Просто ничему не удивляйся, в этом и заключается твоя помощь, – объяснил он, суть просьбы.

Минут через двадцать пять он позвал Бориса, разволновавшегося не на шутку.
 
– Борис Семёнович, я не думаю, что ей необходимо оставаться в больнице. Может возникнуть реакция на стресс, но из-за такой ерунды лежать в клинике, нет смыла. Ванда, надеюсь, ты не станешь скрывать и обязательно обратишься ко мне, ты понимаешь, о чем я прошу? Тогда я определю тебя к себе в клинику, – обратился доктор к девушке.

– Спасибо, скрывать не стану, – ответила она, заметно волнуясь, вставая, зацепилась за что-то и, потеряв равновесие, упала прямо в руки Фоасу. Он поймал её и помог встать на ноги.

– Что ж ты на меня падаешь, не заставляй меня поверить, что с тобой что-то не так, не волнуйся, – обратился Фоас к девушке, представил реакцию сына на такое событие и улыбнулся.

– Закон парных случаев. До сегодняшнего дня я ни разу не упала, включая ранее детство, – ответила Ванда.
 
Её настроение заметно улучшилось, чувство юмора вернулось. Прикосновения странного доктора запустили механизм воспоминаний, способность анализировать и логически мыслить вернулась в полной мере.

«Он такой же холодный, как и на улице, не то… Келсиос, это в его руки я упала, это он такой же холодный… Они не люди, господи, они не люди, или я сошла с ума от постоянного кислородного голодания из-за проблем с сердцем».
– Если обещаешь продержаться без падения некоторое время, я никому не скажу, как ты меня боялась, и что обо мне подумала, а главное все твои секреты останутся при мне, – тоном заговорщика предупредил доктор.

Ванда мысленно спросила себя:

«Он что заключает со мной сделку? Намекает, на то, что скроет от Келсиоса, информацию, полученную от моего отца. Зачем ему, вступать со мной в сговор? Странный доктор».

– Обещаю продержаться без падений некоторое время, и вам не придётся хранить мою тайну вечно, каких-нибудь пару лет, не очень сложная задача, – весело ответила Ванда и подумала:

«Пусть знает, мне пределы известны. Я профессиональный больной».

Борис слушал беседу дочери и доктора, не понимая, откуда такая легкость в общении и что стоит за словами доктора и его дочери, но развить мысль не удалось.

– Борис Семёнович, вот… – быстро сказал Фоас, ставя подпись на рецепте и протягивая его Борису.
 
Борис не знал, приняв рецепт, он подписался под контрактом принять участие в спектакле в качестве одного из главных действующих лиц. Ему, как и Ванде никто не поведал неписаные правила семьи высших вампиров, но от их выполнения такой пустяк, как незнание, освободить не мог.

Борис терпеливо ждал. Не вмешиваясь ни словом, ни жестом. Но как только лист оказался в его руках, немедленно подошёл к дочери и заслонил её собой.
Фоас в очередной раз удивился, решительности действий, он редко встречался с такими людьми. Ему никто не пытался сопротивляться, Борис Семёнович Вайрих – реально сопротивлялся. Находясь в зависимом положении.

«Злобный пес, приставлен к тому, что скрывается в хилом теле девушки. Если бы я не знал людей. А я их знаю и ненавижу. Но ненависть не помощник. Только предложив вожделенное, можно получить от человека всё»:

Подумал доктор-вампир, его не огорчило знакомство с отцом девушки.

– Огромное вам спасибо доктор. Так получилось - я обязан, вам двоим. Но какую-то часть я могу оплатить прямо сейчас. Сколько? – решил он немедленно отдать часть долга.

Тон, с которым он это произнёс, мог означать, что угодно, любой другой на месте доктора Фоаса присел бы, дрожащей рукой сгреб пару сотен и молил бы бога, чтобы в следующий раз дежурил его коллега. Фоас Залиникос улыбнулся, приоткрыв чуть больше чем обычно белоснежные зубы. Борис присмирел.

«Рычит»:
Ласково подумал о Борисе Фоас.

– Ну, что вы, Борис Семёнович, ничем вы не обязаны и ничего не должны. Постарайтесь не попадать к нам как можно дольше, – настойчиво с улыбкой отказался от уплаты части долга вампир.

Борис даже не подозревал, о благодати в виде отказа от долга перед семьёй высших вампиров. Тон Фоаса не уступил ни на йоту.

«Ни дать, ни взять два монстра»:
Подумала Ванда и вышла из кабинета первой.

– Борис Семёнович, – услышала она, но дверь уже закрылась, – у вас в руках рецепт, если вы не поняли, попытайтесь объяснить дочери, это важно, кризис рядом ей надо больше отдыхать.
 
– Я думал… – начал Борис.

– Находясь рядом со мной думать непродуктивно, когда я врач, надо тупо выполнять команды. Вы решили, что я потратил время впустую? Это не мой стиль. Я так понимаю у девочки протест против лечения, вот я и не акцентировал внимание. Принимать вечно согласно рецепта и все будет замечательно, насколько возможно, придёт срок, я сам найду вас, – Фоас остановил желание Бориса думать, а сам подумал:

«Игра супер, а Келсиос везунчик».

В таком замечательном расположении духа, древний вампир давно не находился. Реальность менялась.

продолжение следует:http://proza.ru/2024/06/21/582