Ойкумена 6 часть

В пещерах было сыро, холодно и темно. С потолка капала ледяная вода, и было не очень-то приятно, когда она попадала за шиворот. А мрак казался непроглядным, пока к нему не привыкали глаза. Светильники в пещерах никто никогда не вешал. Освещать бесконечные лабиринты не имело никакого смысла, так как маленьких детей сюда не пускали, а взрослые здесь знали каждый поворот, каждый камень под ногами, каждый едва заметный проход или щель в стене. Только в самых больших залах, которые во время сильного дождя или шторма использовались для школьных занятий и общих собраний, были развешаны гирлянды цветов фонарного дерева. Все остальные тоннели и пещеры были погружены в тусклое мерцание не частых кустиков светящихся грибов. Только в одном месте, где в большую пещеру изливалась водопадом подземная река, грибов было так много, что и вся пещера и образовавшееся в ней озеро были ярко освещены. Этот потаенный уголок в самой толще скалистого хребта стал местом притяжения для разного рода романтиков, научившихся смешивать в морских раковинах толченые древесные листья, сок разноцветных плодов, добытые во время отлива водоросли и даже кровь морских обитателей, чтобы полученной таким нехитрым способом краской, наносить на стены образы, рожденные фантазией или замеченные в окружающем их мире. Это безлюдное чаще всего место очень нравилось Грейс.

Эрл не разговаривал с Грейс со вчерашнего утра: днем им просто не позволили этого сделать, а после разговора с Всезнающим он не захотел её будить. Наивный он полагал, что она сможет в эту ночь уснуть... На рассвете, не желая случайно столкнуться с Томом и, чтобы избежать неприятных вопросов от подруг, Грейс ушла в лабиринты, чтобы снова посидеть на большом плоском камне возле бурного, очень колючего своими ледяными брызгами речного потока и посмотреть на чужие мысли и мечты, воплощенные в виде бесчисленных рисунков на стенах… Услышав в тоннеле чьи-то приближающиеся шаги, она немного напряглась, но увидев Эрла, облегченно вздохнула.

- Ты шел ко мне так долго Эрл. Я тебя ждала...
- Я не хотел тебя будить, о принцесса подземного царства.
- Я не смогла заснуть. Я смотрела на звезды, ждала тебя, и мне было страшно...

Он сел рядом с ней и обнял, чтобы согреть. Она положила голову ему на плечо. Какое-то время они просто молчали. Грейс боялась задать Эрлу главный вопрос, который мучил её весь вчерашний вечер и всю ночь, а Эрл, в который уже раз, прогонял в памяти свой разговор с Всезнающим, и никак не мог определиться, хорошие новости он ей принес или нет.    
 
- Я поговорил с Всезнающим о нас с тобой. - сказал он наконец.
- И что он тебе ответил? - Грейс подняла голову и заглянула Эрлу в глаза, чтобы по их выражению сразу понять, ждать ли её худшего.
- Он дал надежду, хоть сначала и говорил, что нельзя нарушать сложившийся порядок, что это может навредить общине, что община живет ради нас, значит и мы должны жить ради нее, и все остальное в том же духе. А потом проговорился, что племя оказалось в сложном положении, но не захотел открыться, что это может означать.
- А что бы это могло значить по-твоему?
- Не знаю. Но мне почему-то кажется, что, если Великий Путь ведет куда-то, откуда никто еще не возвращался, это, может означать только то, что он ведет в никуда... Нет, это не его слова. Я сам так думаю и уже давно. Я из числа скептиков. Уверен, таких, как я, не мало.
- Что заставляет тебя так думать, Эрл?
- Ты же сама видишь, как сестры, подарившие общине детей и ставшие матерями, привязаны, к своим малышам, как не отходят от них ни на шаг, как переживают, когда те плачут, а они не знают, чем им помочь. Так неужели они не хотят вернуться к собственным детям? Но из-за второй ограды не вернулся еще никто, даже матери к своим малюткам.
- Ну может они ждут их там, на той стороне? Я надеюсь, что мама... что нас там ждут.
- И кого они там дождутся? Взрослых мужчин и женщин, которые уже не помнят, как выглядели их родители? Почему Ойкумена разделяет нас? Юных и неопытных оставляет на этом берегу, а взрослых и сильных уводит по Великому Пути? И почему даже Голос не хочет говорить, что за ним кроется, что там в его конце? Меня иногда посещают странные мысли. Мужчины идут по Пути раньше, чем их спутницы на целых два срока. Девушкам потому и разрешают взрослеть и иметь детей раньше, чем парням, чтобы за полтора-два срока после ухода их спутника они успели оторвать от груди и поднять на ноги младенцев. А уж потом забирают и их самих. Такое ощущение, будто мы здесь лишь только для того, чтобы родиться и вырасти до нужного кому-то возраста в двадцать пять жизненных сроков. Но для чего и кому мы нужны? Что кроется за этими двумя оградами, за тем садом с грушами и вишнями?
- Не говори так, Эрл! Это страшно слушать... - Эрлу показалось, что Грейс дрожит всем телом, и ему тут же захотелось надавать себе по голове за чрезмерную болтливость.
- Скажи, Эрл, а Голос не сердился на тебя, когда ты спрашивал его о своем... обо мне? О какой такой надежде ты сейчас говорил?

Грейс еще теснее прижалась к нему.

- Нет, он был добр. Мы долго говорили о тебе, о нас, и потом Голос принял решение на твой счет. Он запретил раскрывать тебе его содержание, но, думаю, я не сильно нарушу этот его запрет, если скажу, что после слов Всезнающего я ползал на коленях и обнимал алтарь.

Эрл замолчал и посмотрел на Грейс, она понимающе кивнула и улыбнулась, возможно впервые со вчерашнего утра.

- Я поняла!.. О чем ещё вы говорили? Он был с тобой откровенен или, как и с другими не раскрывался не говорил всей правды. 
- Мне он тоже рассказал не всё, но мне показалось, что Всезнающий сам тяготится тем, что ему запрещено рассказывать нам то, что он знает. Мне даже показалось, что он подводил меня к правильным ответам, когда не мог ответить на них прямо. Многое удалось узнать. И ещё... Была одна странность, на которую я обратил внимание, в самом конце. Я попросил его ничего не говорить Учителю о содержании нашей беседы, и он ответил: «Будет исполнено!».
- И что тебе показалось странным в его ответе?
- Само построение фразы. Он ответил так, будто я отдал ему приказ, а он принял его к исполнению. Не так должны разговаривать боги!
- Мне почему-то становится тревожно, когда ты так говоришь, Эрл. И мне кажется, ты что-то задумал, что-то неправильное, за что тебя потом накажут.
- Накажут, если поймают. А задумал я создать новую общину, где будут те порядки и законы, какие мы захотим, где будем только ты, я и наши с тобой дети, и это будет называться семьей, и мы будем заботиться о нашей семье и пройдем свой собственный путь, как Адам с Евой. Я уже даже почти нашел его начало. Но чтобы в него зайти, мне потребуются посох и... кольцо твоей мамы. Надеюсь, этого хватит, чтобы открыть шлюз...
- Мамино кольцо, чтобы открыть... что?
- Шлюз. Я тебе скоро покажу, что это такое. Я уже давно отыскал один, но никому эту штуку не показывал, даже Кевину... Я думаю, это ещё один путь на волю. Если, конечно, я правильно понял намеки Всезнающего, а ведь он не умеет лгать. Кстати, теперь я знаю, что за символы на твоем кольце. Всезнающий сказал, что это «буквы», из них составляют слова и фразы. На кольце изображена фраза: «Грейс - мой ответ».
- Хм... Мне это ни о чем не говорит, а тебе?
- Пока ничего. Но теперь мы это знаем, и когда-нибудь это знание нам понадобится. Иначе зачем твои предки передавали кольцо из поколения в поколение, и называли своих дочерей именем, которое на кольце написано? - Эрл встал. - Ладно, Грейс, нам надо идти...

Было уже семь часов. Приближались время завтрака и начало рабочего дня. Им пора было возвращаться. По длинным извилистым туннелям, не спеша и все ещё держась за руки, они вышли на зеленую опушку перед входом в пещеры и там совершенно неожиданно лицом к лицу столкнулись с Томом.

Том неуверенно переминался с ноги на ногу и угрюмо глядел куда-то мимо Эрла, явно не желая смотреть ему прямо в глаза, но по всему было видно, что он пребывает в ярости. Эрлу это внезапное появление тоже очень сильно не понравилось.

- Том! Да ты никак следишь за мной? - Эрл был рассержен и удивлен одновременно.   
- Ты теперь, конечно, очень важный человек, Эрл, и тебе многое дозволено. - Том по-прежнему старался не смотреть в глаза и говорил сквозь зубы, одними губами. Выглядело это зловеще. - Но мне уже начинает надоедать, что ты везде словно привязанный таскаешься за моей спутницей. Тебе заняться что ли больше не чем?
- Твоей спутницей она станет лишь через два заката, когда наступит ее Утро Выбора, и её объявят взрослой, да и то, если Голос даст свое разрешение. А сейчас ты для нее такой же брат, как и я. Она сама решает, о чём и с кем ей говорить, куда и с кем ей идти. Разве нет?
- Вчера утром Всезнающий разрешил наш союз, мне сказал об этом Учитель. У нас с Грейс нет близкого родства, а это было единственное препятствие. Так что побыстрее забудь о ней и держись от нее подальше. Привыкай к этому состоянию, помощник десятого ранга!

Неожиданно заговорила Грейс. Она нахмурилась, но её голос звучал спокойно.

- Том, иногда мне кажется, что ты относишься ко мне, как к рыбе, которую ты поймал в силки и теперь хочешь съесть тайком, пока никто не видит. Даже, когда на площади Совета меня объявят твоей спутницей, я не стану в тот же момент ещё и твоей собственностью. Ты не сможешь запретить мне общаться с тем, с кем я захочу.

Том хмыкнул, резко развернулся и ушел в сторону деревни, туда, где звучали весёлые голоса. По дороге он в ярости пнул юный зеленый побег с двумя листиками, пробивавшийся сквозь древесный настил и случайно оказавшийся на его пути.

- Ты поосторожнее с растениями, Том! - крикнул ему вдогонку Эрл. -  Забыл, как у нас тут бывает? Сегодня обидишь Ойкумену, а завтра утром от тебя только одеяло останется.

Том, спохватившись, вернулся назад, нагнулся над побегом, даже поправил его рукой, после чего, глянув хмуро на парочку, стоявшую у входа в пещеру, быстро ушел.

Грейс покачала головой и грустно вздохнула.

- Ну вот почему у нас всё так? Кто так придумал? Почему Том может выйти из толпы, предъявить свои права на живого человека, а я даже возразить не могу. Ну хорошо, у меня хоть какие-то права есть. Как первая ученица, я ещё смогу посопротивляться. А остальные сестры? Выбери он другую, она бы просто приняла это к сведению и покорно пошла за ним.

Эрл кивнул соглашаясь, но ничего не сказал. Добавить ему было нечего.

Чтобы избежать новых неприятных встреч, Эрл проводил девушку до её поляны, а сам вернулся к себе, где Кевин уже разложил на небольшом куске рогожи куски вареной рыбы и поставил две небольшие глубокие раковины с выдавленным в них яблочным соком. Эрлу он подмигнул понимающе, но ничего не сказал. За завтраком они почти не разговаривали. Эрл был задумчив, а Кевин просто не хотел мешать другу.

Сразу после завтрака друзья отправились к скалам, к пещере Учителя, в которой тот обычно проводил уроки со старшими учениками, давал указания помощникам и принимал посетителей, когда возникала необходимость разрешить чей-то спор.

Сегодня было первое утро Эрла в роли помощника Учителя, и ему надлежало получить назначение: что и кому преподавать. Всю дорогу Эрл раздумывал о вчерашнем разговоре с Всезнающим, почти не слушая, что говорит ему Кевин, и лишь иногда согласно кивая головой, чтобы не обидеть друга невниманием. Пока, вроде как, боги были к нему милостивы. Голос дал слово поддержать Грейс в её отказе быть с Томом, а она, Эрл был в это твердо уверен, сразу объявит своим спутником его. Им ещё, конечно, придется ждать целых полсрока, пока не наступит Утро Выбора у самого Эрла, когда и его объявят совершеннолетним, если конечно Учитель не разрешит ему «повзрослеть» чуть раньше. Но это уже не имело значения. Главное, что они с Грейс будут вместе… Но почему же у него по-прежнему так тревожно на душе?..

Наконец, миновав несколько школьных полян и опушек, заполненных учащимися всех возрастов, они подошли к входу в пещеру Учителя.

Несколько полнолуний тому назад напарник Учителя ушел по Большому Пути, и вход в туннель, что вел к пещере, теперь оберегали от непрошенных гостей помощник первого ранга и его напарник. Вообще, охрана у пещеры первого в племени лица, была делом новым, ранее невиданным, но нынешний Учитель считался человеком очень строгим, его даже откровенно побивались. Он не терпел, когда соплеменники без веской на то причины отвлекали от его дел, и ввёл новое правило: теперь его всегда сопровождал и охранял его покой кто-нибудь из его помощников. Впрочем, Эрла здесь уже считали своим. Стражники дружелюбно кивнули ему, когда он зашел в полумрак туннеля. Вот только Кевину пришлось остаться и ждать своего друга и начальника у входа.

В ярко освещенной несколькими светящимися гирляндами просторной пещере стояли три помощника и получали указания от Учителя, который восседал на большом постаменте, сложенном из нескольких плоских камней и укрытом толстой разноцветной рогожей. За спиной у хозяина пещеры во всю стену была растянута, уже выделанная, но ещё не до конца просохшая кожа добытого Эрлом и Кевином крокодила. Его пасть висела прямо над головой Учителя, ощерив все свои острые зубы в три ряда, а когтистые щупальца были растянуты по стене в виде жутковатого солнца.

Завидев Эрла, Учитель махнул ему рукой, знаком предлагая подойти поближе, а всех остальных таким же взмахом руки отпустил. Помощники, поприветствовав Эрла улыбками, и осторожно, стараясь на затопать вездесущие корешки и побеги Ойкумены, один за другим ушли в туннель к выходу, оставив их вдвоем.

- Ну заходи, заходи, новенький. - Учитель был дружелюбен и, очевидно пребывал в хорошем настроении. - Ты у нас хоть и десятого ранга, но помощник, а без помощников в нашем деле никак. Детей рождается всё больше, а учить их некому. Все самые опытные, слава богам, уходят по Великому Пути туда, где их опыт и знания нужнее, но ведь кто-то и здесь должен учить братьев и сестер мудрости предков. Как говорил один Учитель: «Большой Путь - цель нашей жизни, Ойкумена - её колыбель. Кто-то должен качать колыбель».
- Я не слышал этой мудрости раньше, Учитель. Я её запомню. - Эрл поклонился.
- Это правильно! Сегодня же ты начнешь качать колыбель жизни, брат Эрл. Для начала заменишь моего напарника и будешь преподавать старшим ученикам искусство поединка, мы все могли убедиться, что ты владеешь им в совершенстве. Ну а в следующее полнолуние мы попросим Всезнающего оценить к преподаванию каких наук ты более всего подходишь при всей-то твоей разносторонности. У тебя есть возражения?
- Нет, Учитель, какие могут быть возражения, когда тебе такую честь оказывают?
- Молодец! Всё правильно говоришь.

Учитель взял из большой раковины, стоявшей рябом с ним на постаменте, сочную вишню и с аппетитом откусил от неё большой кусок. По его губам потек сок. Эрл почтительно не смотрел в его сторону, чтобы не мешать трапезе, но и не уходил, ведь Учитель его ещё не отпускал. Наконец Учитель доел плод, вытер испачканную соком ладонь о рогожу, на которой сидел и какое-то время внимательно смотрел на Эрла. Потом он вновь заговорил. Но теперь в его голосе не было ни веселья, ни дружелюбия.      

- Эрл, это не мое дело, конечно, но только что сюда приходил Том и жаловался, что ты преследуешь его будущую спутницу, Грейс. Это поведение не достойно помощника Учителя.

Эрл, до того смотревший на зеленые побеги на полу, удивленно поднял голову.

- Мне странно это слышать от вас, Учитель. С каких это пор разговоры с одной из сестёр, да ещё по обоюдному согласию у нас считается преследованием?
- Я должен прояснить тебе ситуацию, друг мой. Никто, а особенно помощник Учителя, не должен вносить разлад в жизнь семьи, никто не может идти против наших порядков и обычаев. Не мы их устанавливали, не нам и ломать. Ты так носишься со своей Грейс, что это уже даже перестало быть тайной. Только по всем законам и правилам она не твоя. Том её вчера выбрал, и она будет его спутницей. Я догадываюсь, что вы с ней задумали. Грейс хочет воспользоваться правом первой ученицы: отказать претенденту и просить заступничества у Всезнающего. Уверен, племя с большим интересом будет наблюдать за всем происходящим, гадать, чья возьмет. Мы не можем этого допустить. Поэтому предупреждаю сразу, если Грейс откажется от выбора Тома и произойдет такое немыслимое, просто невозможное чудо, что в следующее полнолуние Всезнающий утвердит её протест, то кого бы она потом не выбрала, тебя или того же Тома, я, как верховный судья отменю её выбор и вознагражу Грейс за труды тем, что заберу её себе. Она станет спутницей Учителя.
- Но у тебя уже есть спутница, Учитель! – воскликнул как громом пораженный Эрл.
- Порядок разрешает учителю брать себе нескольких спутниц, если в семье рождается больше сестер, чем братьев. – В Голосе учителя сквозило раздражение.
- Учитель, но перед тобой в любой момент откроется Великий Путь, и ты уйдешь.
- И что? Пока он не открылся, она еще успеет стать спутницей Учителя и матерью его детей. Это большая честь для нее. Когда, я уйду, она снова получит право выбора. И тогда, возможно, её спутником станешь ты.
- А тебе не важно, Учитель, что скажет твоя нынешняя спутница, мать четырех твоих уже рожденных детей.
- Вот уж, что меньше всего тебя должно заботить, парень, так это мысли и желания моих близких. А теперь иди с глаз моих. В семье нет места пререканиям со старшими. Не утомляй меня больше этой непродуктивной беседой, в которой смысла не больше, чем в хныканье капризного ребенка.

Эрл стоял пораженный и молчал. Его ноги по самые колени погрузились в зеленые побеги и листву, но помогало это мало. Наконец он заговорил, заговорил с напором во весь голос, так что даже стражи у входа удивленно стали прислушиваться к происходящему.

- Над твоим разумом возобладала похоть, Учитель! Если ты печешься о судьбе сестер, ну и выбери себе ту, что обделена вниманием парней. Что же ты на самую востребованную заришься? Из жадности что ли, или из зависти? Очень скоро и перед тобой тоже откроется Великий Путь, настанет твой момент истины. Ты не боишься, что там, в конце Пути боги с тебя спросят за то, что ты из собственной прихоти сломал жизнь молодой девушке?
- Как ты заговорил! Помни свое место и помалкивай, сопляк! Я не нарушил ни одного закона, ни одной заповеди. А мотивы моих решений тебя не должны волновать. И не надо беспокоиться о моем будущем. Бояться мне нечего и некого. В конце Пути я встречусь с теми, кто эти самые законы и заповеди сочинял и в жизнь претворял.
- Вот так всегда! Когда хотят что-то хапнуть, поиграть чьей-то судьбой, начинают искать лазейки в законах. Грейс права, не боги те законы писали, а такие же люди, как ты, Учитель, алчные и слабые.

Разгневанный Учитель медленно поднялся на своем постаменте и встал во весь свой не малый рост, нависая над стоявшим чуть ниже Эрлом словно грозовая туча. В мерцающем свете увядающих светящихся цветов, он должен был выглядеть очень грозно, но Эрлу он показался жалким и маленьким.

- Как ты смеешь противиться воле племени? Не боишься осуждения братьев и сестер?
- «Кто предает большое значение мнению людей, делает им слишком много чести». Не вы научили меня этой мудрости, но вы должны её помнить по школьной программе, Учитель!
- Так может ты, выскочка, сразиться со всем племенем удумал, законы наши поменять по своему усмотрению? - Голос учителя гремел раскатами и эхом разносился под сводами Храма. - Не выйдет! Ты не Геракл, а всего лишь собиратель яиц и ловец полудохлой рыбы. Ты хоть помнишь, чем заканчивают такие вот строптивцы, как ты? Если уж так хочешь, мы можем уже завтра пустить тебя в отлив по дну вместе с твоей самоуверенной девкой, чтобы другим наука была. Посмотрим, какую участь вам уготовят боги за ваше распутство!

Эрл стоял молча и ненавидяще смотрел на человека, которого всего несколько мгновений назад почти боготворил. Его кулаки сжались словно перед боем, зубы стиснулись до скрипа, мышцы ног напряглись, как перед прыжком. Нежное, заботливое вмешательство Ойкумены по-прежнему помогало плохо... Ещё немного и... Но внезапно он вдруг успокоился, расслабился, разжал кулаки, а потом неожиданно широко и радостно улыбнулся.

- Нет, Учитель, не будет у нас с вами схватки. Как я посмею перечить вам, верному слуге богов, которых вы в глаза не видели и никогда не увидите, но используете их имя так, словно они пугало для непокорных. Вы же, как и все не знаете, что именно вас ждет там в конце Большого Пути, даже не уверены, что там вообще что-то есть, и потому пытаетесь урвать себе побольше уже здесь, сидя на своем троне. Прав был великий предок: «Не скоро совершается суд над худыми делами, от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло». Но ваш суд уже скоро, наслаждайтесь властью, пока вас пинками не прогнал за Ограду ваш приемник, что стоит сейчас за дверью и охраняет ваше тучное тельце...
- Пошел вон, сопляк! - голос Учителя сорвался на фальцет так, что даже помощники, охранявшие вход, переглянулись. - Сегодня будешь всю ночь дежурить по Храму, и только попробуй заснуть. Лично приду и проверю, недоучка!
- А знаете что, Учитель? Я, пожалуй, так и сделаю. И не засну, и пойду вон... Хотя, какой вы мне учитель? У вас мне учиться уже нечему.

...Стражники снаружи проводили его удивленными глазами, но ничего не спросили. Друг Кевин молча шёл рядом, стараясь заглянуть Эрлу в лицо, и тоже молчал. А у Эрла на лице светилась улыбка. Быть может, он ещё не отошел от шока после разговора с Учителем, но сейчас ему было даже хорошо. Он ещё не осознал, что произошло, и не думал, что ему делать дальше. Но сейчас он шел к Грейс, чтобы задать всего один вопрос. Даже не в голове, а где-то в груди у Эрла возникло смутное ощущение, что перед ним только что рухнула огромная древняя стена, которая своими обломками завалила все пути к отступлению, всё, что было в прошлом, но открыла проход куда-то ещё, куда идти было страшно, но и не идти уже было нельзя… Грейс! Что скажет Грейс?.. Остальное было уже не важно.

...Солнце стояло в зените, и большие листья яблонь и других порождений Ойкумены, расправившись во всю свою ширь, поглощали благодатные лучи, не позволяя им обжигать детей, лепивших на опушке статуэтки из глины, добытой в отлив из-под корней в прибрежной зоне. Детей было около тридцати, они радостно пачкали руки, стараясь вылепить что-то похожее на человечка, или краба, или чайку, показывали друг другу корявые поделки, громко переговаривались, но, когда начинали слишком сильно шуметь, поднятый вверх указующий перст старшей ученицы, заставлял их тут же умолкнуть и переходить почти на шепот.

Грейс, доверив своих юных подшефных одной из подруг, отошла за деревья, чтобы переговорить с внезапно появившимся на поляне помощником Учителя Эрлом. В самом этом появлении не было ничего необычного, помощники для того и требовались Учителю, чтобы контролировать учебный процесс. Вот только лицо Эрла, было каким-то непривычно и совсем уж не уместно веселым, и это по мнению Грейс не могло сулить ничего хорошего.

Теперь же девушка стояла и с тоской смотрела на детей, играющих на поляне.

- О боги! Что же им всем от меня надо-то?! Сначала Том, теперь Учитель...
- Ну может не стоило рождаться такой, какая ты есть, умной, красивой, доброй?..
- Если бы я не была такой, какая есть, ты бы, возможно, не обратил на меня внимания. А для меня это важно, Эрл. И почему мне нужно быть другой, чтобы просто жить счастливо?
- Грейс, я хочу бежать отсюда и уже этой ночью.
- Куда?.. Хотя... Что я спрашиваю? Разве это важно?.. - Она грустно посмотрела на него, и в её глазах капельками сверкнули слезы. Не обращая внимания на то, смотрит кто сейчас на них или нет, она подошла к нему и обняла, прижавшись всем телом и положив голову ему на грудь. - А у тебя сердце колотится, Эрл. Так часто и тревожно... Давай убежим... Куда скажешь, туда мы с тобой и убежим... В отлив к крокодилам? Значит, в отлив. По скалам? Значит, по скалам. Я не хочу здесь оставаться. Уж лучше, как Лиз и Грег... Вместе до конца, даже если он наступит уже завтра... Уведи меня от них, Эрл...

Грейс всегда могла за себя постоять и как никто умела бороться, потому и победила всех своих соперниц на трудном пути к званию старшей ученицы. Но сейчас в ней было столько отчаяния и беззащитности, что к горлу Эрла подкатил ком, и он испытал щемящее чувство нежности к этой девушке, спрятавшейся у него на груди в поисках защиты. «Может вот так она и выглядит, это самая любовь?» - Он бережно обнял ее одной рукой за плечи, а другой, уже по привычке начал поправлять пряди её волос, выбившиеся из-под повязки.

- Нет, Грейс, у нас с тобой не будет, как у Лиз и Грега. Мы уйдем сегодня ночью. Если Всезнающий не соврал, я смогу нас отсюда вывести. Мне здесь нечего терять, кроме тебя. Но если ты думаешь иначе и решишь остаться, то я останусь тоже, и... будь, что будет.
- Я уже сказала, что не хочу здесь оставаться, Эрл. - Она посмотрела ему прямо у глаза и неожиданно, привстав на цыпочки и обеими руками взяв его за голову, поцеловала в лоб. - Ты только скажи, что нас там ждёт? К чему готовиться? Мне тревожно на сердце...
- Не знаю, Грейс. Нас ждёт наш с тобой путь. Он будет только наш и ничей больше. Что там в его конце, я не знаю: может смерть, а может счастье. Но ничего другого я тебе не могу предложить. Ты уж извини меня за такой вот выбор...
- Спасибо, Эрл, что у меня есть ты, и что, благодаря тебе, у меня наконец-то появился выбор. И не беспокойся за меня. Я сильная, я тебе обузой не буду.
- Даже если мне придется нести тебя на руках, ты все равно не будешь мне обузой.