Еженедельная газета О. Генри

   Этот двенадцатый и последний том работы О. Генри получил свое название от
раннего газетного предприятия, главой и фронтменом которого он был. В апреле
28, 1894, появились в Остине, штат Техас, том 1, номер 3, из
Журнал "Роллинг Стоун", тираж значительно превышает то, что только
два числа, которые ушли раньше. Очевидно, бизнес-офис был
воодушевлен. Первые два выпуска по тысяче экземпляров каждый были
раскуплены. Третий был выпущен тиражом в шесть тысяч экземпляров и
распространяется БЕСПЛАТНО, чтобы бизнесмены Остина, штат Техас, знали
какой хороший носитель у них под рукой для рекламы. Редактором и
владельцем и иллюстратором "The Rolling Stone" был Уилл Портер,
попутно он был кассиром по оплате и приему в банке майора Брекенриджа.

Пожалуй , самой характерной чертой статьи был "Планквилл
Патриот", страница каждую неделю - или, по крайней мере, с регулярностью самой этой
несколько неопределенной статьи, якобы перепечатанной из
современного журнала. Редактором " планквиллского патриота " был полковник
Аристотель Иордания, безжалостный враг его врагов. Когда полковник
приложения для postmastership в Plunkville игнорируется, его столбцы
нести ожесточенную атаку на администрацию в Вашингтоне. Общественные блага в сердце, _Patriot_ объявляет, что "там опасное отверстие в передней шаги в элитный салон красоты". Здесь также появляется восхитительный литературный шедевр, созданный Марком Твеном и Чарльзом Эгбертом Крэддоком.
они проводят лето вместе в своем лагере в Адирондаках. "Бесплатно", - гласит его рекламная колонка. "священнослужитель, излечивший себя от припадков, отправит одна книга, содержащая 100 популярных песен, одно повторяющееся ружье, две колоды карты easywinner и 1 ливерпульс бесплатно за 8 долларов. Адресуйте присоску.& Чамп, Августа, я." Офис переезжает почти каждую неделю, вероятно, в соответствии с проверенным временем принципом, предполагающим сравнительную простоту переезда и оплаты аренды. Когда полковник издает собственныекандидатуру на пост мэра, он далее заявляет, что _Patriot_ принимаются нет объявлений за муниципальные должности, пока "наши" (в ред.)
опрос. Бакалейная лавка Adams & Co. за 2,25 доллара снята с производства и
найдите позже в _Patriot_ эту оценку их продукта: "Не менее
трое детей отравились, съев консервированные овощи,
а Дж. О. Адамса, старшего сотрудника фирмы, выгнали из Канзаса
Город за фальсификацию фрикаделек из трески. Реклама окупается." Вот
передовица, в которой редактор впервые объявляет о своей кампании: "Наш достойный мэр, полковник Генри Статти, скончался этим утром после болезни, длившейся около пяти минут, вызванной тем, что он нес букет миссис Статти. Илай Вт всего, как  Илай получил от рыбалки. Десять минут спустя мы были ловкачи из объявляем нашу кандидатуру на этот пост. Мы живем в Планквилле.
вот уже пять лет, и нас еще ни разу не избирали. Мы
досконально разбираемся в делах мэра, и в случае избрания некоторые люди будут жалеть, что волки не украли их из колыбелей ... "
Страница из _Patriot_ представлена множеством совершенно
перепутанных шрифтов, художественных ошибок в настройке, и когда случайная
строка смещается (намеренно, конечно), эффект вызывает тревогу.
Любой, кто знаком с рекламой еженедельника "Маленькая страна", может, как
он читает и выбирает следующее объявление из раздела "личное".
 Мисс Хэтти Грин из Парижа, Иллинойс, проходит
 Тщательные испытания стальных клепаных швов или гидроусилителя
 автоматическое смазывание маслом
 в гостях у своей сестры миссис Г. В. Грабс
 "Маленькие гигантские двигатели" в Adams & Co.
 Также порошки в виде саше Mc. Cormick Reapers и  устрицы.


Все это было частью Библиотеки подвижного Stone_, которая процветала, или в
минимум колебался в Остине за годы 1894 и 1895. Много лет назад
Сильный писательский инстинкт Портера был удовлетворен в письмах. Он
в двадцать с небольшим писал длинные образные письма, иногда изобилующие
отвратительными каламбурами, но чаще всего жизнерадостные, по-настоящему юмористические, проницательные
проницателен в нереальном, особенно в художественной литературе. Я включил сюда
ряд этих писем доктору Биллу из Гринсборо, Северная Каролина, и его
давнему другу в Техасе, мистеру Дэвиду Харреллу.

В 1895-1896 годах Портер поехал в Хьюстон, штат Техас, работать в Houston
_Post_. Там он "вел" колонку, которую назвал "Постскрипты".
Часть содержимого следующих страниц была взята из
эти старые файлы в справедливой надежде, что поклонники повзрослевшего О. Генри
найдут в них приятные приметы более позднего гения.

До появления "The Rolling Stone" в Техасе прошло одиннадцать лет
за которые, за исключением упомянутых писем, сохранилось немного
"следов" литературного исполнения; но есть несколько очень интересных
рисунки, некоторые из которых воспроизведены в этом томе. История вернулась
о них. Они были иллюстрациями к книге. "Джо" Диксон, старатель
и заядлый искатель удачи, приехал в Остин из Скалистых гор в 1883 году,
по постоянным настояниям своего старого приятеля, мистера Джона Мэддокса, "Джо" продолжал
писать мистеру Мэддоксу: "Ваше состояние в вашей ручке, а не в кирке. Приходите
в Остин и напишите отчет о ваших приключениях." Это было трудно Ву
Диксон с золотом, которое там не было, но наконец Мэддокс писал ему, что он
нужно прийти и попробовать схеме. "Тут мальчик из Северной Каролины,"
писал Мэддокс. "Его зовут носильщика, и он может сделать фотографии.
С ним все в порядке". Диксон пришел. План состоял в том, что после того, как Автор и Художник
закончат свою работу, в дело вступит Патрон, который отнесет рукопись в Нью-Йорк.
Йорк, отдайте ее достойному издателю, а затем возвращайтесь и ждите, вместе с
двумя другими, лавины авторских отчислений. Эта версия истории
исходит от мистера Мэддокса. Всего было сорок картин, и они были
очень правдивы с жизнью Скалистых гор в семидесятые. Конечно, у
молодого художника не было никакой "техники" - ничего, кроме того, что было родным.
Но подождите! Шли месяцы, Диксон усердно работал, но у него появились
сомнения. Возможно, книга никуда не годилась. Возможно, Джон потеряет только свои
деньги. Он был шахтером, а не писателем, и ему не следовало отпускать Джона в
любые расходы. Результатом такого хода мыслей стала река Колорадо
для рукописи и большая дорога для автора. Фотографии,
к счастью, были сохранены. Большинство из них Портер подарил позже миссис
Хагельштейн из Сан-Анджело, штат Техас. Мистер Мэддокс, между прочим, обнаружив записку
от Джо, которая "все объясняла", поспешил к реке и подобрал несколько
обрывков великой книги, застрявших на песчаной отмели. Но есть
не положить их вместе снова.

Столько за титул. Это реальная О. Генри название. Содержание
последние тома составлены не только из писем, старых газетных подшивок, а
Библиотеки подвижного Stone_, но из журналов и неопубликованные рукописи.
Из рассказов, несколько были написаны в самый разгар его
полномочия и популярность и были потеряны, Необъяснимо, но проиграл. Из этих
стихотворений есть несколько, авторство которых могло бы вызвать сомнения, если бы
составитель этого сборника не получил внешних доказательств того, что
они, безусловно, принадлежат О. Генри. Без этих очень веских доказательств
их могли бы отвергнуть, потому что они были не совсем такими
стихотворения, которые читатели О. Генри ожидали от него услышать. Большинство из них
однако были найдены в его собственной рукописи, не подлежащей сомнению, или поверх его собственной подписи
.

Сохранилась масса переписки О. Генри, которая не была
включена в эту коллекцию. В течение большей части десятилетия в
Нью-Йорк, он писал постоянно в редакцию, а во многих случаях
тесно. Это очень важный материал, и было получено разрешение
использовать почти все из него в биографическом томе, который будет
выпущен в течение следующих двух-трех лет. Письма в этом томе
были выбраны в качестве "экспоната", как ранние образцы его письма и
за их особенно характерные повороты мысли и фразы.
Коллекция не является "полной" ни в каком историческом смысле.

1912.

H.P.S.




Эта запись о рождениях и смертях скопирована из семейной Библии Портеров,
обнаруженной совсем недавно.


РОЖДЕНИЯ

АЛДЖЕРНОН СИДНИ ПОРТЕР
Сын
СИДНИ И РУТ К. ПОРТЕР
Родился
22 августа 1825 г.

ВЕЧЕР ПОНЕДЕЛЬНИКА, 29 мая 1858 г.
Мертворожденный сын
А. С. И М. В. ПОРТЕР

ПОНЕДЕЛЬНИК, 6 августа 1860 г., 9 часов вечера
ШИРЛИ УОРТ
Сын А. С. И М. В. ПОРТЕР

ЧЕТВЕРГ, 11 сентября 1862 г., 9 часов вечера
УИЛЬЯМ СИДНИ [1]
Сын
А. С. И М. В. ПОРТЕР

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 26 марта 1865 года, в 8 часов утра
ДЭВИД ВЕЙР
Сын
А. С. И М. В. ПОРТЕР

МЭРИ ДЖЕЙН ВИРДЖИНИЯ СВЕЙМ [2]
Дочь
УИЛЬЯМА И АБИИ СВЕЙМ
Родилась
12 февраля 1833 г.


СМЕРТЬ

МЭРИ ВИРДЖИНИЯ ПОРТЕР
ВО вторник вечером, 26 сентября 1865 г.
В 7:30

АТОЛ ЭСТЕС ПОРТЕР
ВОСКРЕСНЫЙ ВЕЧЕР, 25 июля 1897 г.
В 6 часов

АЛДЖЕРНОН СИДНИ ПОРТЕР
ВОСКРЕСНОЕ УТРО, 30 сентября 1888 г.
Без 20 минут 2 часа


 [Сноска 1: О. Генри]

 [Сноска 2: Мать О. Генри]



[Иллюстрация: О. Генри в возрасте двух лет]




"МЕЧТА"


 [Это была последняя работа О. Генри. _Cosmopolitan
 Журнал _ заказал это у него, и после его смерти
 незаконченная рукопись была найдена в его комнате, на пыльном
 письменном столе. История в том виде, в каком она представлена здесь, была опубликована в
 "Космополитан" за сентябрь 1910 года.]


Мюррею приснился сон.

И психология, и наука идут ощупью, когда хотят объяснить нам
странные приключения наших нематериальных "я", блуждающих в царстве
"Брата-близнеца Смерти, Сна". Эта история не претендует на то, чтобы быть
поучительной; это не более чем запись сна Мюррея. Один из
самая загадочная фаза этого странного сна наяву заключается в том, что сны, которые
, кажется, охватывают месяцы или даже годы, могут происходить в течение нескольких секунд
или минут.

Мюррей ждал в своей камере в палате для приговоренных. Электрическая лампа
дуговая лампа на потолке коридора ярко освещала его стол.
По листу белой бумаги туда-сюда дико ползал муравей, пока Мюррей
преграждал ему путь конвертом. Казнь на электрическом стуле была назначена на восемь часов
вечера. Мюррей улыбнулся проделкам мудрейшего из
насекомых.

В камере находилось еще семеро приговоренных. С тех пор как он был приговорен
там Мюррей увидел троих, брошенных на произвол судьбы; один сошел с ума и
дрался, как волк, попавший в капкан; другой, не менее сумасшедший, предложил
лицемерное обращение к Небесам на словах; третий, слабак, рухнул на землю
и был привязан к доске. Он интересуется, с чем кредит на его
сердце, ноги, и лицо будет отвечать его наказание, ибо это был его
вечер. Он думал, что это должно быть около восьми часов.

Напротив его собственной в два ряда клеток стояла клетка Бонифачо,
Сицилийца, убившего свою невесту и двух офицеров, которые пришли арестовать
с ним. С ним Мюррей играл в шашки много долгих часов, каждый делал колл
его ход невидимому противнику через коридор.

Великолепный рокочущий голос Бонифацио с его несокрушимым певучим качеством
позвал:

- Э, мистер Мюррей, как вы себя чувствуете ... Все в порядке... да?

"Хорошо, Бонифацио", - спокойно сказал Мюррей, позволяя муравью
ползти по конверту, а затем аккуратно бросил его на каменный пол.

"Это хорошо, мистер Мюррей. Такие люди, как мы, мы должны умереть как мужчины. Мое
время придет через неделю. Все правильно. Помни, Мистер Мюррей, я победил
это была игра в шахматы. Может быть, мы сыграем еще как-нибудь. Я не...
знаю. Может быть, нам придется объявить - черт возьми, какой ход! - громко, чтобы мы проверили, куда
они нас пошлют ".

Суровая философия Бонифацио, сопровождаемая его оглушительным,
музыкальным раскатом смеха, скорее согрела, чем охладила оцепеневшее сердце Мюррея
. И все же Бонифацио оставалось жить до следующей недели.

Обитатели камеры услышали знакомый громкий щелчок стальных засовов
это открылась дверь в конце коридора. Трое мужчин подошли к
камере Мюррея и отперли ее. Двое были тюремными охранниками; другой был
"Лен" - нет; это было в старые времена; теперь преподобный Леонард Уинстон,
друг и сосед с тех времен, когда они ходили босиком.

"Я уговорил их позволить мне занять место тюремного капеллана", - сказал он, когда
коротко и сильно пожал руку Мюррея. В левой руке он держал
маленькую Библию, указательным пальцем отмечая страницу.

Мюррей слегка улыбнулся и аккуратно разложил две или три книги и несколько
держателей для ручек на своем маленьком столике. Он бы заговорил, но нет.
подходящие слова, казалось, не приходили ему на ум.

Заключенные окрестили это здание-камеру длиной в восемьдесят футов.,
Лимбо-лейн шириной двадцать восемь футов. Постоянный охранник Лимбо-Лейн,
огромный, грубый, добродушный мужчина, достал из кармана пинтовую бутылку виски
и предложил ее Мюррею, сказав:

"Это обычное дело, ты же знаешь. Все кто чувствуют, что они нуждаются в
живительная влага. Никакой опасности это становится привычкой с ними, вы видите".

Мюррей хлебнул вглубь бутылки.

"Это тот самый мальчик!" - сказал охранник. "Всего лишь немного тонизирующего средства для нервов, и
все пройдет гладко, как шелк".

Они вышли в коридор, и каждый из обреченной семерки знал.
Лимбо-Лейн - это мир за пределами мира; но он научился,
при лишении одного или более из пяти чувств возникает другой смысл.
восполнить недостаток. Каждый знал, что уже почти восемь и что
Мюррей должен был встать на кафедру в восемь. Во многих переулках Limbo
также есть криминальная аристократия. Человек, который убивает в открытую, который побеждает
своего врага или преследователя, охваченный примитивными эмоциями и
пылом боя, презирает человека-крысу, паука и
змею.

Итак, из семи осужденных только трое попрощались с Мюрреем
когда он шел по коридору между двумя охранниками - Бонифацио,
Марвин, убивший охранника при попытке к бегству из тюрьмы,
и Бассет, грабитель поездов, которого довели до этого, потому что
курьер не поднял руки, когда ему приказали это сделать.
Оставшиеся четверо молча сидели в своих камерах, без сомнения, ощущая свой
социальный остракизм в обществе Лимбо-Лейн острее, чем они сами.
память об их менее живописных преступлениях против закона.

Мюррей удивлялся собственному спокойствию и почти безразличию. В
комнате для казней находилось около двадцати человек, конгрегация состояла из заключенных
офицеры, газетные репортеры и зрители, которым это удалось.

 * * * * * *

Здесь, в самой середине предложения, рука Смерти прервала
рассказ последней истории О. Генри. Он планировал сделать эту историю
отличной от других, началом нового сериала в стиле, который он
ранее не пробовал. "Я хочу, чтобы показать общественности", - сказал он,
"что я могу написать нечто новое-новое для меня, я имею в виду--история без
сленг, простой драматический сюжет трактуется таким образом, что будет
приблизиться моя идея реальная история написания". Прежде чем начать писать
в настоящей истории он кратко изложил, как он намеревался ее развить:
Мюррею, преступнику, обвиняемому и осужденному за жестокое убийство своей возлюбленной
убийство, совершенное на почве ревности, сначала грозит смертная казнь
он спокоен и, судя по всему, безразличен к своей судьбе
. Когда он приближается к электрическому стулу, им овладевает отвращение.
чувство. Он остается ошеломленным. Вся сцена в камере смертников
- свидетели, зрители, приготовления к
казни - становятся для него нереальными. Мысль мелькает в его мозгу
это ужасная ошибка делается. Почему он привязан к
стул? Что он сделал? Какое преступление он совершил? Через несколько мгновений
пока пристегиваются ремни, к нему приходит видение. Ему снится
сон. Он видит маленький загородный коттедж, яркий, залитый солнцем, уютно устроившийся в
цветочной беседке. Там женщина и маленький ребенок. Он говорит
с ними и обнаруживает, что они его жена, его ребенок - и коттедж
их дом. Так что, в конце концов, это ошибка. Кто-то совершил ужасную,
непоправимую ошибку. Обвинение, суд, осуждение,
приговор к смертной казни на электрическом стуле - все это сон. Он обнимает свою жену
и целует ребенка. Да, вот оно счастье. Это был
сон. Затем - по знаку тюремного надзирателя включается смертельный ток
.

Мюррею приснился неправильный сон.



[Иллюстрация: "Квартет Хилл-Сити", к которому О. Генри
принадлежал в молодости в Остине]




ПОВЕЛИТЕЛЬ ЛЮДЕЙ.


 [Написанная на пике его популярности и могущества,
 эта характерная и забавная история была опубликована
 в журнале eVerybody's Magazine_ в августе 1906 года.]


Я шел по улицам Города Дерзости, жаждая увидеть
незнакомое лицо. Ибо Город - это пустыня знакомых типов, густая
и одинаковая, как песчинки в песчаной буре; и ты начинаешь ненавидеть их так же, как
ненавидишь друга, который всегда рядом с тобой, или кого-то из твоих родственников.

И мое желание было исполнено, потому что я увидел недалеко от угла Бродвея и
Двадцать девятой улицы маленького светловолосого мужчину с лицом, похожим на
чешуйчатой коры гикори-гайка, продажа к быстро собравшейся толпе инструмент
что omnigeneously провозгласил себя консервный нож, отвертка, а
крючок для пуговиц, пилочка для ногтей, рожок для обуви, щиток для часов, картофелечистка,
и украшение брелока для ключей любого джентльмена.

И тогда ларек-сытый полицейский впихнул себя через общество
клиентов. Продавец, явно привыкший к тому, что его торговые сезоны таким образом
резко сократились, закрыл свою сумку и проскользнул, как ласка, через
противоположный сегмент круга. В толпе сновали куда глаза глядят подальше
как муравьи-от возмущенного крошки. КС, вдруг становится не замечая
земли и ее жителей, стоял неподвижно, раздувая свою основную и
проделывая своей дубинкой замысловатые повороты. Я поспешил за
Канзасским Биллом Бауэрсом и поймал его за руку.

Без его смотреть на меня или замедляя его темп, я нашел пятидолларовую
Билл аккуратно смял в руке.

"Я не думал, Канзас Билл, - сказал я, - что ты держала старый
друг, что дешево".

Затем он повернул голову, и в Хикори-гайка трещины в широкой улыбке.

"Верни деньги, - сказал он, - или я натравлю на тебя полицейского за
ложный донос. Я думал, ты полицейский".

"Я хочу поговорить с тобой, Билл", - сказал я. "Когда ты уехал из Оклахомы?"
Где сейчас Редди Макгилл? Почему ты продаешь эти невозможные
хитроумные приспособления на улице? Как получилось, что твой золотой рудник в Биг Хорне заработал? Как
ты так сильно обгорел на солнце? Что вы будете пить?

"Год назад", - систематично отвечал канзасский Билл. "Строил ветряные мельницы
в Аризоне. На мелкие деньги, чтобы покупать и так далее. Соленые. Бывал в
тропиках. Пиво.

Мы собрались в подходящем месте и стали Элайджами, пока официант
с темным оперением безупречно изображал ворона. Необходимы воспоминания,
прежде чем я смогу привести Билла в эпическое настроение.

"Да, - сказал он, - я помню тот случай, когда веревка Тимотео порвалась о рога коровы
, когда теленок гнался за тобой. Ты и эта корова! Я никогда этого не забуду".
это.

"Тропики, - сказал я, - это обширная территория. Какую часть Рака или
Козерога вы почтили своим посещением?"

"Где-нибудь в Китае или Перу ... или, может быть, в Аргентинской Конфедерации", - сказал
Канзасский Билл. "В любом случае, это было среди великой расы людей, не очень цветных, но
прогрессивных. Я был там три месяца".

"Не сомневаюсь, что вы рады вернуться к настоящему большие гонки", я
догадались. "Особенно среди жителей Нью-Йорка, самый прогрессивный и
независимые граждане любой страны мира, - продолжил я с
тупостью провинциала, съевшего "бродвейский лотос".

"Вы хотите затеять спор?" - спросил Билл.

"Может ли он быть?" Ответил я.

"Как вы думаете, у него ирландский юмор?" - спросил он.

"У меня есть час или два, чтобы сэкономить", - сказал я, глядя на часы кафе.

"Не в том, что американцы не большой торговой страной", - признал
Билл. "Но вина лежала на людях, которые писали ложь для художественной литературы".

"Как звали этого ирландца?" Я спросил.

"То последнее пиво было достаточно холодным?" спросил он.

"Я вижу, поговаривают о новых вспышках среди русских крестьян", - заметил я.
"Его звали Барни О'Коннор", - сказал Билл.

"Его звали Барни О'Коннор".

Таким образом, из-за наших древних предвидение след друг друга
думал, мы неоднозначно побывал в той точке, где история Канзас Билл
стали:

"Я познакомился с О'Коннором в пансионе в Вест-Сайде. Он пригласил меня в
свою комнату в холле, чтобы выпить, и мы стали похожи на собаку и кошку, которые
выросли вместе. Там он сидел, высокий, красивый мужчина,
упершись ногами в одну стену и прислонившись спиной к другой, глядя поверх
Карта. На кровати, на расстоянии трех футов от нее, лежал красивый золотой меч
с кисточками и стразами на рукояти.

"Что это?" - спрашиваю я (ибо к тому времени мы были хорошо знакомы). "
Ежегодный парад по очернению бывших ирландских змей? И каков
порядок шествия? Вверх по Бродвею до Сорок второй; оттуда на восток до кафе "Маккарти"
; оттуда...

"Сядь на умывальник, - говорит О'Коннор, - и слушай. Применять
извращения на меч. Это меня отец в Старом городе. И это
карте, Бауэрс, - это не схема праздничном шествии. Если вы снова посмотрите.
вы увидите, что это континент, известный как Южная Америка, включающую
четырнадцать зеленый, синий, красный и желтый стран, все плачут от
время от времени, чтобы освободиться от ига угнетателей.'

"Я знаю", - говорю я О'Коннору. "Идея чисто литературная. The
Журнал за десять центов позаимствовал это из "Мировой истории Ридпата от
Периода песчаника до экватора". Вы найдете это в каждом из них.
Это продолжение истории о солдате удачи, которого обычно зовут О'Киф,
который становится диктатором, пока испано-американское население плачет
"Cospetto!" и других итальянских проклинал. Я misdoubt если это когда-либо было
сделано. Ты не думала о том, что ты, Барни?' И спрашивает.

"Бауэрс, - говорит он, - вы образованный и смелый человек".

"Как я могу это отрицать?" - говорю я. "Образование передается в моей семье; и я
приобрел мужество в тяжелой борьбе с жизнью".

"О'Конноры, - говорит он, - воинственная раса. Вот меч моего отца
, а вот карта. Жизнь в бездействии не для меня. В
О'Конноры были рождены, чтобы править. "Я должен быть правителем людей".

"Барни, - говорю я ему, - "почему бы тебе не поступить в полицию и не уладить
вниз на спокойную жизнь резни и коррупции, а не сходи с
иностранных комплектующих? В том, что лучшего способа, вы можете побаловать свои желания подчинить
и издеваться над угнетенным?'

"Взгляни еще раз на карту, - говорит он, - на страну, на которую я указал острием
моего ножа. Это та, которую я избрал, чтобы она помогала мне и ниспровергала вместе со мной
отцовский меч".

"Понятно, - говорю я. - Он зеленый; и это делает честь вашему
патриотизму, и он самый маленький; и это делает честь вашему
суждению".

"Вы обвиняете меня в трусости?" - спрашивает Барни, краснея.

"Нет человека, - ответил Я, - который нападает и отбирает у него одноручный страна
можно было бы назвать трусом. В худшем вас могут обвинить в это
плагиат или подражание. Если Энтони Хоуп и Рузвельт позволят тебе уйти безнаказанным
ни у кого другого не будет права пинать тебя".

"Я не шучу", - говорит О'Коннор. И у меня $1500 наличными в работу
схемы. Я прониклась к тебе симпатией. Ты хочешь это или нет?'

"Я не работаю, - сказал я ему, - но как же быть? Ем ли я во время
разжигания восстания, или мне предстоит быть только военным министром
после того, как страна будет завоевана? Это будет конверт с зарплатой или только
портфолио?

"Я оплачу все расходы", - говорит О'Коннор. "Мне нужен человек, которому я могу доверять. Если
мы добьемся успеха, вы можете выбрать любое назначение, которое пожелаете, в подарок от правительства
.'

"Тогда ладно", - говорю я. "Ты можешь достать мне кучу контрактов на выкачивание денег
а затем партию товаров быстрого действия для получения места в Верховном суде
чтобы я не стоял в очереди на пост президента. Вид оружия, которым они
наказывают своих президентов в этой стране, причиняет слишком много боли. Вы можете
считать, что я числюсь в платежной ведомости.'

"Две недели спустя мы с О'Коннором сели на пароход и отправились в маленькую,
зеленую, обреченную страну. Мы были в пути три недели. О'Коннор сказал, что
все его планы были продуманы заранее; но, будучи командующим
генералом, он с достоинством скрывал детали
из его армии и кабинета министров, широко известный как Уильям Т. Бауэрс. Три
доллара в день - вот цена, за которую я присоединился к делу освобождения
неизведанной страны от бедствий, которые угрожали ей или поддерживали ее.
Каждый субботний вечер на пароходе я стоял в очереди на парадный покой, и
О'Коннор протянул Эверу двадцать один доллар.

"Город, в котором мы приземлились, назывался Гуаякерита, так мне сказали. - Не для
меня, - говорю я. - Когда я говорю об этом, это будет маленький старый Хилдейл, или Томпкинсвилл, или Черри-Три-Корнерс.
Три-Корнерс. Это явный случай, когда реформа правописания
должна вмешаться и отменить гласные.

"Но город выглядел прекрасно с залива, когда мы приплыли. Он был белый,
с зеленой рюши, кружева и оборки на юбке, когда прибой полоснул
на песок. Это выглядело как тропические и Dolce далеко ультра качестве
цены Лейк-Ронконкома в брошюре департамента пассажирских
о железной дороге Лонг-Айленда.

"Мы прошли через карантин и унижения на таможне; а затем
О'Коннор ведет меня к добротному дому на улице, которая называется "Авеню скорбных бабочек индивидуальных и коллективных Святых".
Десять футов
она была широкой и по колено утопала в люцерне и сигарных окурках.

"Переулок хулиганов", - говорю я, переименовывая его.

"Это будет наша штаб-квартира", - говорит О'Коннор. "Здесь мой агент, Дон
Фернандо Пачеко обеспечил это для нас ".

"Итак, в том доме О'Коннор и я основали революционный центр.
В гостиной у нас были такие мнимые вещи, как фрукты, гитара и
стол с морской раковиной. В задней комнате у О'Коннора был письменный стол.
большое зеркало и его меч были спрятаны в рулоне соломенной циновки.
Мы спали в гамаках, которые вешали на крючки в стене; и ели
в отеле Ingles, бобовой лавке, созданной по американскому плану одним
Немецкий хозяин готовит блюда китайской кухни в стиле Канзас-Сити Ланч
стойка.

"Похоже, что у О'Коннора действительно была спланирована какая-то система
заранее. Он писал множество писем; и каждый день или два какой-нибудь местный житель
приходил в штаб-квартиру и запирался в задней комнате
в течение получаса с О'Коннором и переводчиком. Я заметил, что, когда
они входили, они всегда курили восьмидюймовые сигары и пребывали в мире со всем миром.
но когда они выходили, они сворачивали
десятидолларовую или двадцатидолларовую банкноту и ужасно проклинал правительство.

"Однажды вечером после того, как мы были в Гуайе - в этом городе
Смеллвилл-у-моря - около месяца, и мы с О'Коннором сидели
за дверью, помогая старому темпус фугиту с ромом, льдом и
лаймами, говорю я ему:

"Если вы извините патриота, который точно не знает, что он такое
покровительственно, отвечая на вопрос - какова ваша схема подчинения этой страны
? Намерены ли вы ввергнуть его в кровопролитие, или вы намерены
купить его голоса мирным и честным путем на избирательных участках?'

"'Бауэрс, - говорит он, - ты прекрасный человечек и я намерен сделать большую
использование е. после конфликта. Но вы не понимаете государственности.
Уже сейчас у нас есть сеть стратегию вцепившись невидимыми
пальцы на горле Кальдер тиран. У нас есть агенты по работе в
в каждом городе республики. Либеральная партия обречена на победу. По нашему
секретные списки у нас есть фамилии достаточно сторонников, чтобы раздавить
силами администрации за одним ударом'.

"'Предварительное голосование, - ответил я, - только показывает, каким образом горячий воздух дует.'

"Кто совершил это? - продолжил О'Коннор. 'У меня есть. Я направил
все. Настало время, когда мы пришли, так что мои агенты сообщили мне.
Люди стонут под бременем налогов и поборов. Кто будет
их естественным лидером, когда они восстанут? Может ли это быть кто угодно, кроме меня?
Только вчера Залдас, наш представитель в провинции
Дураснас, сказал мне, что люди, по секрету, уже называют меня "Эль
Дверь библиотеки", что на испанский манер означает "Освободитель".

"Залдас был тем темно-бордовым старым ацтеком с бумажным воротничком и в
небеленых домашних туфлях?" Я спросил.

"Он был", - говорит О'Коннор.

"Я видел, как он засовывал желтую бумажку в карман жилета, когда выходил", - сказал я.
"Может быть, - говорю я, - вас называют дверью библиотеки, но
они относятся к вам скорее как к боковой двери банка. Но будем надеяться на
самое страшное.'

"'Это стоило денег, конечно, - говорит О'Коннор, - но мы с вами имеем
страной в свои руки в месяц.

"По вечерам мы гуляли на площади и слушали группу
играть и смешались с населением по его тягостные и неприятные
наслаждений. Там было тринадцать автомобилей, принадлежащих высшему классу,
в основном рокуэйсы и барухи старого образца, такие, на которых ездит мэр.
открытие нового богадельни в Милледжвилле, штат Алабама. Они ехали круг за кругом,
объезжая высохший фонтан посреди площади,
приподнимая высокие шелковые шляпы перед своими друзьями. Простые люди
ходили босиком, попыхивая сигарами, которые питтсбургский
миллионер не стал бы жевать сигарету в дамский день в своем клубе
. И самой грандиозной фигурой во всей компании был Барни О'Коннор.
Ростом шесть футов два дюйма, в костюме с Пятой авеню, с орлиным взглядом
и черными усами, которые щекотали уши. Он был прирожденным диктатором
и царем, и героем, и истребителем человеческой расы. Мне показалось, что
все взгляды были обращены на О'Коннора, и что каждая женщина там любила
его, и каждый мужчина боялся его. Раз или два я смотрел на него и думал
о более забавных вещах, которые происходили, чем его победа в своей игре;
и я начал чувствовать себя официальным графом Южной Америки
я сам. А потом я снова опускался на твердое дно и позволял своему
воображению, как обычно, злорадствовать по поводу причитающихся мне двадцати одного американского доллара
в субботу вечером.

"Обратите внимание, - говорит мне О'Коннор, пока мы так шли, - на массу людей"
. Обратите внимание на их угнетенный и меланхоличный вид. Разве вы не видите, что
они созрели для восстания? Неужели вы не понимаете, что они недовольны?"

"Я не понимаю, - говорю я. - И не дезинфицирован. Я начинаю
понимать этих людей. Когда они выглядят несчастными, они наслаждаются
сами. Когда они чувствуют себя несчастными они идут спать. Они не
такие люди интересоваться революций'.

"'Они стекаются на наш стандарт, - говорит О'Коннор. - Три тысячи человек
только в этом городе возьмутся за оружие, когда будет подан сигнал. Я
уверен в этом. Но все держится в секрете. У нас нет шансов
потерпеть неудачу.

"На Хулиганском переулке, как я предпочитаю называть улицу, на которой находилась наша штаб-квартира,
стоял ряд плоских домов с красными черепичными крышами, местами соломенными
лачуги, полные индейцев и собак, и один двухэтажный деревянный дом с
балконы чуть дальше. Там жил генерал Тумбало,
команданте и главнокомандующий вооруженными силами. Прямо через дорогу
находился частный дом, построенный как комбинация печи для выпечки и
раскладной кровати. Однажды мы с О'Коннором проходили мимо него, гуськом, по
полке, которую они называли тротуаром, когда из окна вылетела большая
красная роза. О'Коннор, который впереди, поднимает его, прижимает к пятому ребру
и кланяется до земли. Клянусь Каррамбосом! у этого человека определенно был стиль
Ирландской драмы Чонси. Я огляделся, ожидая увидеть маленького
мальчик и девочка в белых сатина готова прыгать на его плечо, а он
тряхнуло их позвоночники и ребра вместе через нервное расстройство, и
пели: 'спи, маленький, спи'.

"Проходя мимо витрины, я заглянула внутрь и мельком увидела белое
платье и пару больших, сверкающих черных глаз и сверкающих зубов под
темной кружевной мантильей.

"Когда мы вернулись в наш дом, О'Коннор начал расхаживать взад-вперед по комнате.
Он покручивал усы.

"Ты видел ее глаза, Бауэрс?" - спрашивает он меня.

"Я видел, - говорю я, - и я вижу больше, чем это. Все это выходит наружу
согласно книгам рассказов. Я знал, что чего-то не хватает. Это был
любовный интерес. Что именно появляется в главе VII, чтобы развеселить
доблестного ирландского авантюриста? Почему, любовь, конечно, любовь, что делает
шляпу вокруг. Наконец, у нас есть глаза полуночного оттенка и Роза
сорвался с зарешеченным окном. Теперь, что дальше? Подземный ход
перехваченное письмо-предатель в лагере-герой, брошенный
в темницу -таинственное послание от сеньориты - затем
вспышка гнева... драка на площади... Это...

"Не будь дураком", - перебивает его О'Коннор. "Но это единственный
лучшая женщина в мире для меня, Бауэрс. О'Конноры так же быстро влюбляются, как и
они готовы сражаться. Я буду носить эту розу у себя на сердце, когда поведу своих мужчин в бой.
Мужчины в действии. Чтобы была хорошая битва, должна быть какая-нибудь женщина.
чтобы придать ей силу.

""Каждый раз, - согласился я, - если вы хотите провести хорошую живую схватку.
Меня беспокоит только одно. В романах всегда убивают светловолосую
подругу героя. Подумайте обо всем, что вы прочитали.
и вы увидите, что я права. Я думаю, что отойду на второй план.
Испанская ботика и уложите в бутылку с морилкой из грецкого ореха перед началом войны.
объявлено.'

"Как мне узнать ее имя?" - спрашивает О'Коннор, подпирая подбородок рукой.


"Почему бы тебе не перейти улицу и не спросить ее?" - говорю я.

"Неужели ты никогда ни к чему в жизни не относишься серьезно?" - спрашивает О'Коннор.
смотрит на меня сверху вниз, как школьный учитель.

"Может быть, она предназначала розу для меня", - сказал я, насвистывая испанскую
Фанданго.

"Впервые с тех пор, как я познакомился с О'Коннором, он рассмеялся. Он встал и
заревел, хлопнул себя по коленям и прислонился к стене так, что черепица
на крыше застучала под шум его легких. Он пошел в подсобку.
комнату, посмотрел на себя в зеркало и начал смеяться снова и снова
с самого начала. Потом он посмотрел на меня и повторил свои слова.
Вот почему я спросил вас, есть ли, по-вашему, у ирландца чувство юмора. Он
играл в фарсе с того дня, как я увидел его, сам того не подозревая; и
в первый раз, когда ему пришла в голову разумная идея
в нем он действовал как две двенадцатые части секстета в роуд-труппе "Флорадора"
.

"На следующий день он приходит с торжествующей улыбкой и начинает
вытаскивать из кармана что-то вроде телеграфной ленты.

"Отлично!" - говорю я. "Это что-то вроде дома. Как там амальгамированная медь
сегодня?"

"У меня есть ее имя", - говорит О'Коннор и зачитывает что-то вроде
этого: "Донья Исабель Антония Инес Лолита Каррерас и Буэнкаминос и
Монтелеон". Она живет со своей матерью", - объясняет О'Коннор. "Ее отец
был убит во время последней революции. Она уверена, что сочувствует
нашему делу".

"И, конечно же, на следующий день она бросила маленький букетик роз прямо в нашу дверь.
через улицу. О'Коннор нырнул за ним и нашел лист бумаги
, обернутый вокруг ножки, с надписью на испанском. Он вытащил
переводчик вышел из своего угла и занялся им. Переводчик
почесал в затылке и дал нам в качестве перевода три лучших варианта:
"У Фортуны было лицо человека, сражающегося"; "Фортуна похожа на
храброго человека"; и "Фортуна благоволит храбрым". Мы ставим наши деньги на последнего
.

"Ты видишь?" - говорит О'Коннор. "Она намерена побудить меня мечом спасти
ее страну".

"Мне кажется, это приглашение на ужин", - говорю я.

"Итак, каждый день эта сеньорита сидит за зарешеченными окнами и опустошает
оранжерею или две, по букету за раз. А О'Коннор ходит, как
Доминикер петушится, выпячивает грудь и клянется мне, что завоюет ее
ратными подвигами и великими делами на окровавленном поле битвы.

"Постепенно революция начала созревать. Однажды О'Коннор отводит меня
в заднюю комнату и рассказывает мне все.

"Бауэрс, - говорит он, - ровно через неделю в двенадцать часов состоится поединок
. Вам было приятно найти развлечение в этом проекте
потому что у вас недостаточно здравого смысла, чтобы понять, что это
легко осуществимо человеком смелым, умным и исторически сложившимся
превосходящим, таким как я. Во всем мире, - говорит он, - самые
О'Конноры правили мужчинами, женщинами и нациями. Подчинить такую маленькую
и равнодушную страну, как эта, - сущий пустяк. Вы видите, какие маленькие,
босоногие манекены эти мужчины. Я мог бы справиться с четырьмя из них
в одиночку.

"Без сомнения, - говорю я. - Но смогли бы вы победить шестерых? А предположим, что они бросили против вас
армию из семнадцати человек?

"Послушайте, - говорит О'Коннор, - что произойдет. В полдень следующего вторника
25 000 патриотов восстанут в городах республики.
Правительство будет абсолютно не готово. Общественные здания будут
захвачены, регулярная армия взята в плен, а новая администрация установлена
. В столице это будет не так просто из-за того, что большая часть армии
находится там. Они займут президентский дворец и
сильно укрепленные правительственные здания и выдержат осаду. Но на
день начала тела наши войска начнутся в марте на
капитал от каждого города, как только локальная победа была одержана.
Все так хорошо спланировано, что мы не можем потерпеть неудачу. Я
Сам отсюда поведу войска. Новым президентом будет сеньор
Эспадас, ныне министр финансов в нынешнем кабинете министров".

"Что вы получаете?" Я спросил.

""Это будет странно, - сказал О'Коннор, улыбаясь, - если я не все
вакансии и передал мне на серебряном подносе, чтобы забрать то, что мне выбрать. Я был
мозгом схемы, и когда начнутся боевые действия, я думаю, меня там не будет.
в задних рядах. Кто организовал контрабанду оружия для наших войск
в эту страну? Разве я не договорился об этом с нью-йоркской фирмой перед тем, как
Уехать оттуда? Наши финансовые агенты сообщили мне, что 20,000 стенды
Винчестер винтовки были доставлены еще месяц назад в тайное место
берег и распределены между городами. Я вам скажу, беседки, игра
уже победил.

"Ну, такого рода разговоры отчасти поколебали мое неверие в непогрешимость
серьезного ирландского джентльмена, солдата удачи. Это, конечно, казалось,
что патриотические разбойники ушли о том, в бизнес-путь.
Я посмотрел на О'Коннора с большим уважением и начал прикидывать, какую
форму я мог бы носить как военный министр.

"Вторник, день, назначенный для революции, наступил в соответствии с
графиком. О'Коннор говорит, что сигнал был согласован по
восстание. Там была старинная пушка на берегу возле Национального
склад. Он был тайно заряжен и ровно в двенадцать часов дня
должен был выстрелить. Революционеры немедленно схватились бы за свое
спрятанное оружие, напали бы на войска команданте в куартеле и
захватили бы таможню и все государственное имущество и припасы.

"Я нервничал все утро. И около одиннадцати часов О'Коннор стал
проникнут возбуждением и боевым духом убийства. Он обернул вокруг себя
отцовский меч и прошелся взад-вперед по задней комнате
как лев в зоопарке, страдающий от мозолей. Я выкурил пару дюжин
сигар и остановил свой выбор на желтых полосках вдоль штанин моей формы
.

"В половине двенадцатого О'Коннор просит меня немного прогуляться по улицам
посмотреть, не замечу ли я каких-нибудь признаков восстания. Я вернулся
через пятнадцать минут.

"Ты что-нибудь слышал?" - спрашивает он.

"Я слышал, - говорю я. - Сначала я подумал, что это барабаны. Но это было не так; это был
храп. Все в городе спят ".

"О'Коннор вынимает свои часы.

"Дураки!" - говорит он. "Они установили точное время на час сиесты, когда
все дремлют. Но пушка их разбудит. Все будет хорошо.
Будь уверен.

"Ровно в двенадцать часов мы услышали звук пушки - БУМ! - сотрясший
весь город.

О'Коннор вытаскивает меч из ножен и прыгает к двери. Я
подошел к двери и встал в ней.

"Люди высовывали головы из дверей и окон. Но там
это было одно грандиозное зрелище, из-за которого пейзаж казался ручным.

Генерал Тумбало, команданте, скатывался по ступенькам своего
жилого блиндажа, размахивая пятифутовой саблей в руке. На нем были его
треуголка с пером и парадный мундир, отделанный золотым галуном
и пуговицами. Небесно-голубая пижама, один резиновый сапог и один красный плюшевый шлепанец
завершали его макияж.

Генерал услышал пушечный выстрел и, пыхтя, помчался по тротуару
к солдатским казармам так быстро, как только могли двигаться его грубо разбуженные двести
фунтов.

"О'Коннор видит его, издает боевой клич и достает оружие своего отца.
меч и бросается через улицу и атакует врага.

"Прямо там, на улице, они с генералом устроили выставку
кузнечного дела и мясорубки. С их клинков полетели искры, генерал
взревел, и О'Коннор произнес лозунг своей расы и склонностей.

Затем сабля генерала переломилась надвое; и он поднялся на свои
рыжие пятки, выкрикивая "Полициос" при каждом прыжке. О'Коннор
преследовал его целый квартал, проникнутый чувством непредумышленного убийства, и
срезал пуговицы с фалд мундира генерала отцовским оружием.
На углу пятеро босоногих полицейских в хлопчатобумажных майках и
соломенные фиаты перелезли через О'Коннора и подчинили его в соответствии с
муниципальными законами.

"Они провели его мимо штаб-квартиры покойной революции по пути в
тюрьму. Я стоял в дверях. Полицейский держал его за каждую руку и ногу,
и они тащили его на спине по траве, как черепаха. Дважды
они остановились, и странный полицейский занял место другого, пока он катился
сигарету. Великий солдат удачи повернул голову и посмотрел
на меня, когда они проходили мимо. Я покраснел и закурил еще одну сигару. Процессия
проследовала дальше, и в десять минут первого все вернулись к своим делам.
снова сон.

"Днем переводчик пришел в себя и улыбнулся, как он положил свою
положа руку на большую красную баночку мы обычно держится лед-воды.

"Ледяной человек сегодня не звонил", - говорю я. "Что со всем этим не так?"
"Ах, да", - говорит лингвист с желтовато-коричневым цветом лица."Что случилось?"

"А, да". Они просто скажи мне, в
город. Оч-чень скверный поступок, что сеньор О'Коннор дрался с генералом
Tumbalo. Да, общие Tumbalo великий боец и большой-Мана.'

"Что они сделают с мистером О'Коннором?" Я спрашиваю.

"В настоящее время я мало общаюсь с полицией ла Паса - как вы ее называете
Правосудие во имя мира, - говорит Санчо. - Он сказал мне, что это очень серьезное преступление.
что некий сеньор Американо пытался убить генерала Тумбало. Он сказал, что они держат
Сеньор О'Коннор в тюрьме шесть месяцев, то есть суда и стрелять в него с
оружие. Оч-чень гнедой'.

"- Как же об этой революции, которая должна была быть сдернули?' И спрашивает.

"О, - говорит этот Санчо, - по-моему, слишком жаркая погода для революции.
Революция лучше зимой. Может быть, следующей зимой. Quien sabe?'

"Но пушка выстрелила", - говорю я. "Сигнал был подан".

"Этот громкий звук?" - спрашивает Санчо, ухмыляясь. "Котел на фабрике по производству льда, который он
взрыв-БУМ! Разбуди всех после сиесты. Очень жаль. Льда нет.
Очень жаркий день.'

"На закате я пошел в тюрьму, и мне позволили поговорить с О'Коннором
через решетку.

"Какие новости, Бауэрс?" - спрашивает он. "Мы взяли город? Я
ожидая спасателей весь день. Я не слышал никакой стрельбы.
И любое слово было получено из столицы?'

"Успокойся, Барни, - говорю я. - Я думаю, у нас изменились
планы. Есть кое-что более важное, о чем нужно поговорить. У тебя есть какие-нибудь
деньги?"

"У меня нет", - говорит О'Коннор. "Последний доллар ушел на оплату нашего отеля
вчера Билл. Разве наши войска захватить таможни? Там должно быть
много государственных денег нет.'

"'Отделить свой разум от сражения, - ответил Я, - я делаю
запросы. Ты будешь расстрелян через шесть месяцев за нападение и
нанесение побоев. Я рассчитываю получить пятьдесят лет каторжных работ за
бродяжничество. Пока ты в заключении, тебе дают только воду. Ты
зависишь от своих друзей в том, что касается еды. Я посмотрю, что смогу сделать.

"Я пошел и нашел серебряный чилийский доллар в старом жилете
О'Коннора. Я принесла ему на ужин жареной рыбы с рисом. В
утром я спустился к лагуне и выпил воды, а затем пошел
обратно в тюрьму. У О'Коннора был взгляд, похожий на стейк из "Портерхаус".

"Барни, - говорю я, - я нашел пруд, полный прекраснейшей воды.
Это самая великолепная, сладкая и чистая вода в мире. Скажи только слово и
Я принесу тебе ведро, и ты сможешь выбросить эту мерзкую правительственную дрянь
в окно. Я сделаю все, что смогу, для друга.'

"Неужели дошло до этого? " - говорит О'Коннор, бушуя взад и вперед по своей камере. "Неужели
Меня заморят голодом до смерти, а потом расстреляют? Я заставлю этих предателей почувствовать
вес руки О'Коннор, когда я выберусь из этого'.И тогда он
доходит до баров и говорит мягче. 'Ничего не слышали от Дона
Изабель? - спрашивает он. "Хотя все остальные в мире терпят неудачу, - говорит он, - я
доверяю ее глазам. Она найдет способ добиться моего освобождения.
Как ты думаешь, ты мог бы связаться с ней? Одно слово от нее-даже роза
заставило бы меня печаль свет. Но не позволяйте ей знать, кроме как с
особой щепетильностью, беседки. Эти высокородные кастильцы чувствительны и
горды".

"Хорошо сказано, Барни, - говорю я. - Ты подал мне идею. Я доложу
позже. Нужно что-то быстро провернуть, иначе мы оба умрем с голоду ".

"Я вышел и спустился в Хулиганский переулок, а затем на другую сторону
улицы. Когда я проходил мимо витрины доньи Исабель Антонии Конча
Регалия, из нее, как обычно, вылетает роза и ударяет меня по уху.

"Дверь была открыта, и я снял шляпу и вошел. Это не
очень легкие, внутри, но там она села в кресло-качалку у окна
курил черную сигару. И когда я подошел ближе, то увидел, что ей около
тридцати девяти, и она никогда в жизни не вела себя прямолинейно. Я сел
на подлокотнике ее кресла, и взял сигару из рта и украл
поцелуй.

"- Алло, Изя, - отвечаю я. - Простите мне столь необычное, но я чувствую, что я
знал, что ты на месяц. Чей Иззи ОО?'

Леди опустила голову под свою мантилью и глубоко вздохнула.
Я думал, она сейчас закричит, но она набрала в легкие побольше воздуха.
у нее вырвалось только: "Мне нравятся американо".

"Как только она это сказала, я понял, что мы с О'Коннор будем делать
вещи с помощью ножа и вилки до конца дня. Я придвинул стул
рядом с ней, и через полчаса мы были помолвлены. Затем я взял свой
я снял шляпу и сказал, что мне нужно ненадолго отлучиться.

"Ты вернешься?" - в тревоге спрашивает Иззи.

"Пойду приведу проповедника", - говорю я. "Возвращайся через двадцать минут. Мы поженимся
прямо сейчас. Как тебе?

"Поженимся сегодня?" - спрашивает Иззи. "Хорошо!"

"Я спустилась на пляж к хижине консула Соединенных Штатов. Это был
седовласый мужчина, восемьдесят два фунта, в очках с дымкой, рост пять футов одиннадцать дюймов,
поджарый. Он играл в шахматы с человеком из индийской резины в белой одежде.

"Извините, что перебиваю, - говорю я, - но не могли бы вы рассказать мне, как мужчина
может быстро жениться?"

Консул встает и копается в папке.

"Я считаю, что я была лицензия, чтобы провести церемонию себе, в год или
два года назад, - сказал он. - Я смотрю, и...'

"Я схватил его за руку.

"Не ищи этого, - говорю я. - Брак в любом случае лотерея. Я готов
рискнуть с лицензией, если ты готов".

Консул вернулся со мной в Хулиганский переулок. Иззи позвала свою маму, чтобы та
вошла, но пожилая леди ковыряла курицу во внутреннем дворике и попросила
извинить ее. Итак, мы встали, и консул провел церемонию.

"В тот вечер миссис Бауэрс приготовила великолепный ужин из тушеной козлятины, тамалес,
запеченные бананы, красный перец фрикасе и кофе. Потом я сидел в
кресле-качалке у окна, а она сидела на полу, играя на
гитаре, и была счастлива, как ей и положено быть, в роли миссис Уильям Т. Б.

"Я вдруг вскочил в спешке. Я совсем забыл об О'Конноре. Я
попросил Иззи приготовить для него побольше еды в грузовике.

"Тот большой угловатый мужчина", - сказала Иззи. "Но все в порядке - он твой друг".

"Я вытащил розу из букета в банке и отнес корзину с провизией
в тюрьму. О'Коннор ел как волк. Затем он вытер лицо
с банановой кожурой и спросила: "Вы еще ничего не слышали от доньи Исабель
?"

"Тсс!" - говорю я, просовывая розу между прутьями. "Она посылает вам
это. Она просит тебя набраться мужества. С наступлением темноты двое мужчин в масках принесли его
в разрушенный замок в апельсиновой роще. Как тебе понравился козий фарш
окрошка, Барни?'

"О'Коннор прижал розу к губам. "Это для меня больше, чем все
еда в мире, - говорит он. - Но ужин был прекрасным. Где ты это сделал
вырастил?

"Я договорился о встрече в закусочной в центре города", - говорю я
ему. "Будь спокоен. Если нужно что-то сделать, я это сделаю.

"Итак, все шло таким образом в течение нескольких недель. Иззи была отличным кулинаром;
и если бы у нее было немного больше уравновешенности характера и она курила немного больше
табак лучшей марки, мы могли бы прийти к некоторому пониманию
ответственность за честь, которую я ей оказал. Но время шло.
Я начал жаждать увидеть настоящую леди, стоящую передо мной в трамвае.
трамвай. Все, ради чего я оставался в этой стране наживы, было
потому что я не мог уехать, и я думал, что это не более чем прилично
остаться и посмотреть, как застрелят О'Коннора.

"Однажды наш старый переводчик заходит ко мне , и после часа курения
говорит, что мировой судья послал его попросить меня зайти к нему.
Я отправился в его офис в лимонной роще на холме на окраине города.
и там меня ждал сюрприз. Я ожидал увидеть одного из обычных
туземцев цвета корицы в гетрах конгресса и одной из поношенных шляп Пиццаро
. То, что я увидел, было элегантным джентльменом с немного
глинистым цветом лица, сидящим в обитом кожей кресле, потягивающим
хайбол и читающим миссис Хамфри Уорд. Я тайком выучил в своем мозгу
несколько слов по-испански с помощью Иззи и начал говорить с
сильным андалузским акцентом:

"'Buenas dias, se;or. Yo tengo--yo tengo--'

"О, садитесь, мистер Бауэрс", - говорит он. - Я провел восемь лет в
страна колледжей и юридических школ. Позвольте мне приготовить вам коктейль. Лимон
пилинг, или нет?'

"Таким образом, мы ладили. Примерно через полчаса я начала рассказывать
ему о скандале в нашей семье, когда тетя Эльвира сбежала с
Камберлендским пресвитерианским проповедником. Затем он говорит мне:

"Я послал за вами, мистер Бауэрс, чтобы сообщить, что вы можете забрать своего
друга мистера О'Коннора прямо сейчас. Конечно, нам пришлось устроить показательное наказание
его за нападение на генерала Тумбало. Устроено так, что он
будет освобожден завтра вечером. Вас и его доставят на борт
фруктового парохода "Вояджер", направляющегося в Нью-Йорк, который стоит в гавани.
Ваш проезд будет организован. '

"Минутку, судья, - говорю я. - эта революция..."

"Судья откидывается на спинку стула и воет.

"Что ж, - говорит он вскоре, - все это была маленькая шутка, придуманная
ребятами из зала суда, одним или двумя нашими официантами и несколькими
продавцами в магазинах. Город лопается от смеха.
Мальчишки выдали себя за заговорщиков, и они - то, что вы называете
это? - пристукнуть сеньора О'Коннора за его деньги. Это очень смешно".

"Так и было, - говорю я. - Я с самого начала понимал эту шутку. Я выпью еще.
хайбол, если ваша честь не возражает.

На следующий вечер, когда стемнело, двое солдат привели О'Коннора.
я спустился на пляж, где ждал под кокосовым деревом.

"Тсс! - шепчу я ему на ухо. - Донья Исабель организовала наш побег. Ни слова!
"

"Они отвезли нас на лодке к маленькому пароходу, на котором пахло столовым маслом
для салата d'hote и фосфатом костей.

"Когда мы отчаливали, всходила огромная, сочная тропическая луна.
О'Коннор облокотился на поручни заднего балкона корабля и молча смотрел
на Гайю - Банковиль-на-Пляже.

"В руке у него была красная роза.

"Она подождет", - услышал я его слова. "Такие глаза, как у нее, никогда не обманывают. Но я
увижу ее снова. Предатели не могут вечно подавлять О'Конноров.'

"Ты говоришь, как о продолжении", - говорю я. "Но во втором томе, пожалуйста, опусти
светловолосую подругу, которая приносит герою еду в его темницу".

"И, предаваясь таким воспоминаниям, мы вернулись в Нью-Йорк".



На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая только знакомым ревом мотора.
улицы Канзаса после того, как Билл Бауэрс замолчал.

"О'Коннор когда-нибудь возвращался?" Я спросил.

"Он исполнил заветное желание", - сказал Билл. "Ты можешь пройти два квартала пешком?"
Я покажу тебе.

Он повел меня на восток и вниз по лестнице, которая была перекрыта
светящимся сооружением странной формы, похожим на пагоду. Знаки и цифры на
выложенных плиткой стенах и поддерживающих колоннах свидетельствовали о том, что мы находимся на Большой
Центральной станции метро. Сотни людей были на промежуточной
платформе.

В экспресс подскочил и остановился. Он был переполнен. Есть
Rush для него еще большие толпы.

Возвышаясь над всеми присутствующими, великолепный, широкоплечий, атлетически сложенный мужчина
бросился в центр схватки. Мужчин и женщин он хватал обеими руками
и швырял их, как манекены, к открытым воротам поезда
.

Время от времени попадался пассажир, у которого оставались остатки души и самоуважения
левый повернулся к нему, чтобы возразить; но синяя униформа на
высокой фигуре, яростный и покоряющий блеск его глаз и
готовый удар его похожих на окорока рук склеили губы, которые могли бы
высказали жалобу.

Когда поезд был полон, тогда он выставлялся всем, кто мог наблюдать, и
восхищайтесь его неотразимым гением повелителя людей. Коленями,
локтями, плечами, неподатливыми ногами он толкал,
давил, хлопал, вздымал, пинал, швырял, колотил избыточное количество
пассажиров на борту. Затем, когда стук колес потонул в
стонах, воплях, молитвах и проклятиях своей несчастной команды, экспресс
умчался прочь.

"Это он. Разве он не чудо? восхищенно сказал канзасский Билл. "Это
тропическая страна была не для него. Я желаю уважаемому
путешественнику, писателю, военному корреспонденту и драматургу Ричмонду Хобсону
Дэвис, мог бы увидеть его сейчас. О'Коннора следовало бы инсценировать ".



[Иллюстрация: О. Генри в Остине, Техас, 1896]




АТАВИЗМ ДЖОНА ТОМА ЛИТТЛ БЕАРА.


 [O. Генри считал этот рассказ лучшим из рассказов Джеффа Питерса,
 все остальные включены в "Нежный взяточник",
 за исключением "Купидона по меню" в "Сердце Запада". "Тотсамый
 Атавизм медвежонка Джона Тома" появился в "eVerybody's
 Журнал за июль 1903 года.]


Я увидел свет в комнате Джеффа Питерса над аптекой Red Front. Я
поспешил туда, потому что не знал, что Джефф в городе. Он
человек породы хаджи, сотни профессий, которому есть что рассказать
(когда он захочет) о каждой из них.

Я застал Джеффа упаковывающим свой саквояж для поездки во Флориду, чтобы посмотреть на
апельсиновую рощу, на которую он месяц назад обменял свой участок на добычу полезных ископаемых
на Юконе. Он ударил меня ногой стул, с чувством юмора, глубокое
улыбка на его лице матерый. Прошло восемь месяцев с момента
встречался, но его приветствие было таким, как у мужчин проходит изо дня в день. Время - это
Слуга Джеффа, а континент - это большой участок, по которому он срезает путь к
его многочисленным дорогам.

Какое-то время мы переругивались на грани бесполезных разговоров, которые
достигли кульминации в этой беспокойной проблеме Филиппин.

"Все их тропических рас", - сказал Джефф, "может быть запущен лучше с
собственных жокеев вверх. Тропический человек точно знает, чего он хочет. Все, что он
хочет, это сезонный абонемент на петушиные бои и пару "Вестерн Юнион"
альпинисты, чтобы подняться на хлебное дерево. Англо-саксонская человек хочет, чтобы его
учиться спрягать и носить подтяжки. Он будет счастливейшим в своей
сторону".

Я был в шоке.

"Образование, парень, - сказал я, - вот наш лозунг. Со временем они поднимутся до
наш уровень цивилизации. Посмотрите, что образование сделало для
индейца".

"О-хо!" - пропел Джефф, раскуривая трубку (что было хорошим знаком). "Да, тот самый
Индеец! Я смотрю. Я спешу рассматривать краснокожего как знамя
носителя прогресса. Он такой же, как другие коричневые мальчики. Ты не можешь
сделать из него англосакса. Я когда-нибудь рассказывал тебе о том времени, когда мой друг
Медвежонок Джон Том откусил правое ухо министерству культуры и
образования и вернул трезвенницу туда, где она была, когда Колумб
был маленьким мальчиком? Я этого не делал?

Джон Том Литтл Беар был образованным индейцем племени чероки и моим старым другом
когда я был на Территориях. Он был выпускником одного из них
Восточный футбол колледжей, которые были так успешны в обучении
Индийский использовать футбольное поле вместо того, чтобы сжигать своих жертв на костре.
Как англо-саксонской, Джон Том был медно-красный, в пятнах. Как индеец,
он был одним из самых белых людей, которых я когда-либо знал. Как чероки, он был
джентльменом при первом голосовании. Как представитель нации, он был могущественным человеком.
его трудно было провести на праймериз.

"Джон Том и я собрались вместе и начали создавать лекарство - как встать
какое-нибудь законное, благородное мошенничество, которое мы могли бы провернуть тихо, чтобы
не возбуждать глупость полиции или алчность крупных корпораций.
корпорации. У нас было почти 500 долларов на двоих, и мы жаждали, чтобы они росли.
как и все респектабельные капиталисты.

"Итак, мы придумали предложение, которое кажется таким же почетным, как проспект золотых приисков
, и таким же прибыльным, как церковная лотерея. И через
тридцать дней вы обнаружите, что мы вторгаемся в Канзас с парой беглых лошадей
и красным походным фургоном европейского плана. Джон Том - вождь
Тесто для кучи желаний, знаменитый индийский знахарь и самаритянин-сахем
семи племен. Мистер Питерс - бизнес-менеджер и наполовину владелец. Нам
нужен был третий человек, поэтому мы огляделись и нашли Дж. Конингхэма Бинкли.
он прислонился к колонке "Хочу" в газете. У этого Бинкли
пристрастие к шекспировским ролям и галлюцинация насчет 200
ночных выступлений на нью-йоркской сцене. Но он признается, что никогда не мог
заработать на масло, чтобы намазать его на Уильяма С. ролза, поэтому он готов
перейти к обычной выпечке и довольствоваться 200-мильной пробежкой
бегать за пони-целителями. Помимо Ричарда III, он умел исполнять
двадцать семь песен енотов и фирменные блюда на банджо, и был готов готовить,
и ухаживать за лошадьми. У нас было множество предлогов для того, чтобы взять
деньги. Одним из них было волшебное мыло для удаления жирных пятен и четвертаков с
одежды. Одним из них был Сум-ва-тах, великое индийское средство, приготовленное из
травы прерий, явленной Великим Духом во сне его любимой
знахари, великие вожди Макгаррити и Сиберштейн, боттлеры,
Чикаго. А другой была легкомысленная система присвоения
Kansasters, которые сократили количество универмагов до десятичной дроби.
Смотрите! Пара шелковых подвязок, сонник, дюжина прищепок,
золотой зуб и "Когда рыцарство было в расцвете сил", завернутые в
настоящий японский носовой платок из шелкакарины, врученный красивой даме
мистером Питерсом за ничтожную сумму в пятьдесят центов, в то время как профессор Бинкли
развлекает нас трехминутным раундом игры на банджо.

"Это была выдающаяся взятка, которая у нас была. Мы мирно разорили штат,
решив устранить все сомнения относительно того, почему его назвали кровавым Канзасом.
Джон том маленького медвежонка в костюм полный индейского вождя, привлек толпы км
от sociables parchesi и правительства conversaziones собственности.
Во время учебы в футбольном колледже на Востоке он многому научился
на уроках риторики, художественной гимнастики и софистики,
и когда он встал в красном фургоне и объяснил фермерам,
Джефф красноречиво говорил об обморожении и гиперэстезии черепа.
он не смог раздать им индийское лекарство достаточно быстро.

"Однажды ночью мы разбили лагерь на окраине маленького городка к западу от
Салина. Мы всегда разбивали лагерь у ручья и ставили маленькую палатку.
Иногда у нас неожиданно заканчивалось Лекарство, и тогда Чиф
Исполнителю желаний приснился сон, в котором Маниту приказал ему
наполнить несколько бутылок Сум-ва-та в самом удобном месте. Было
около десяти часов, и мы только что вернулись с уличного представления. Я был
в палатке с фонарем, подсчитывал прибыль за день. Джон Том
не снял свой индейский грим и сидел у костра
поджаривал на сковороде для профессора отличный филейный стейк, пока тот
закончил свою волнующую сцену с дрессированными лошадьми.

"Внезапно из темных кустов раздается хлопок, похожий на фейерверк, и Джон
Том хмыкает и достает из-за пазухи маленькую пулю, которая
вдавилась в его ключицу. Джон Том ныряет в
направлении фейерверка и возвращается, волоча за шиворот
мальчика лет девяти-десяти, в вельветовом костюме, с небольшим
никелированная винтовка в его руке была размером с авторучку.

"Эй, ты, болван, - говорит Джон-Том, - чего ты добиваешься этим
эта гаубица? Ты можешь попасть кому-нибудь в глаз. Выходи, Джефф, и
присмотри за стейком. Не дай ему подгореть, пока я исследую этого демона с помощью
стрелялки в горошек. '

"Трусливый краснокожий", - произносит парень так, словно цитирует любимого автора
. - Посмей сжечь меня на костре, и бледнолицый сметет тебя с лица земли
из прерий, как... как все остальное. А теперь отпусти меня, или я все расскажу
маме.

"Джон-Тома растения малыша на лагерь стул, и садится на него. 'Сейчас
скажи, великий вождь, - говорит он, - почему вы пытаетесь стрелять пульками на ваш
Система у дяди Джона. Разве ты не знал, что он заряжен?

"Ты индеец? " - спрашивает малыш, как ни в чем не бывало разглядывая Джона Тома.
На нем оленья шкура и орлиные перья.

"Я индеец", - отвечает Джон Том. "Ну, тогда вот почему", - отвечает мальчик,
болтая ногами. Я чуть не позволил стейку подгореть, наблюдая за нервами
этого юнца.

"О-хо! - говорит Джон Том. - Понятно. Ты Мальчик-Мститель. И ты
поклялся избавить континент от свирепого краснокожего. Примерно так и должно быть
, сынок?

"Парень наполовину кивнул головой. А потом он помрачнел. Кошмарная
неприлично заламывать его в тайне от своей груди, прежде чем хоть один смелый был
упавший перед его кабинет-винтовка.

"А теперь расскажи нам, где твой вигвам, папуля, - говорит Джон-Том. - Где
ты живешь? Твоя мама будет беспокоиться, что тебя так поздно нет дома. Скажи
и я отвезу тебя домой.

"Парень ухмыляется. "Думаю, что нет", - говорит он. - Я живу за тысячи и тысячи миль отсюда.
Он махнул рукой в сторону горизонта. - Я приехал на
поезде, - говорит он, - один. Я сошел здесь, потому что кондукторша
сказала, что мой билет украли."Он смотрит на Джон Тома с внезапным подозрением.
"Держу пари, ты не индеец", - говорит он. "Ты говоришь не как
Индианки. Ты выглядишь как индеец, но все, что индеец может сказать, это "куча хорошего" и
"Бледнолицый умрет". Слушай, держу пари, ты один из тех выдуманных индейцев, которые
продают лекарства на улицах. Я однажды видел такого в Куинси. '

"Тебе все равно, - говорит Джон Том, - изображу ли я сигару или Таммани"
карикатура. Вопрос, стоящий перед советом, заключается в том, что с тобой делать.
Вы сбежали из дома. Вы читали Хауэллса. Ты опозорил
профессию мальчиков-мстителей, пытаясь застрелить ручного индейца, и
так и не сказав: "Умри, краснокожий пес! Ты перешел дорогу
Мальчик-мститель в девятнадцать раз чаще, чем нужно. Что ты хочешь этим сказать?'

"Парень на минуту задумался. "Наверное, я совершил ошибку", - говорит он. "Мне
следовало уехать дальше на запад. Они находят их дикими там, в каньонах.
Он протягивает руку Джон-Тому, маленькому негодяю. "Пожалуйста,
извините меня, сэр, - говорит он, - за то, что я стрелял в вас. Надеюсь, вам не было больно
. Но вам следует быть осторожнее. Когда разведчик видит индейца в его
военной форме, его ружье должно говорить само за себя."Медвежонок громко смеется с
улюлюканьем в конце, подбрасывает малыша на высоту десяти футов и сажает его на
его плечо, и убегающие пальцы теребят бахрому и орлиные перья
и полон радости, которую познает белый человек, когда он дерет пятками
против низшей расы. С этого момента ясно, что Медвежонок и тот козленок -
приятели. Маленький отступник уже выкурил трубку
мира с дикарем; и по его глазам видно, что он рассчитывает на
томагавк и пара мокасин детского размера.

"Мы ужинаем в палатке. Юноша смотрит на меня и на
Профессора как на обычных храбрецов, предназначенных только для фона лагерной сцены
. Когда он садится на коробку с Сум-ва-та, с краем
стол пилит ему шею, а рот набит бифштексом, Медвежонок
зовет его по имени. - Рой, - говорит малыш, и в его голосе слышится что-то похожее на филе.
Но когда упоминается остальное и адрес его почтового отделения, он
качает головой. "Думаю, что нет", - говорит он. "Ты отправишь меня обратно. Я хочу
остаться с тобой. Мне нравится этот кемпинг. Дома у нас, ребята, был разбит лагерь
у нас на заднем дворе. Они звали меня Рой, Красный Волк! Думаю, это подойдет
для имени. Дай мне, пожалуйста, еще кусочек бифштекса.

"Нам пришлось оставить этого парня. Мы знали, что вокруг него поднялся шум
где-то, и что мама, и дядя Гарри, и тетя Джейн, и
Шеф полиции сгорал от нетерпения напасть на его след, но больше ни слова
он нам не сказал. За два дня он стал талисманом Большой медицинской организации
, и у всех нас была тайная надежда, что его владельцы не объявятся
. Когда Красный вагон занимался бизнесом, он был в нем, и передается до
бутылки для Мистер Питерс, как гордый и довольный, как князь, который
отреклись от двухсот доллар корону за миллион долларов parvenuess. Однажды
Джон Том спросил его что-то о его отце. "У меня нет никакого папы", - сказал он.
говорит. "Он убежал и бросил нас. Он довел мою маму до слез. Тетя Люси говорит,
он фигура". "Что?" - спрашивает его кто-то. "Фигура", - говорит малыш.;
"какая-то фигура ... Дай-ка посмотреть ... О, да, фигура феенденумана. Я не знаю
что это значит. Джон Том был за то, чтобы поставить на нем наше клеймо и
нарядить его как маленького вождя, вампумом и бусами, но я накладываю вето
"Кто-то потерял этого ребенка, таково мое мнение, и он может быть им нужен.
Вы позволите мне попробовать его в нескольких хитростях и посмотреть, смогу ли я взглянуть на его визитную карточку.
'

"Итак, в тот вечер я подошел к мистеру Рою Бланку у походного костра и посмотрел на
он высокомерен и презрителен. "Сникенвицель!" - говорю я, как будто от этого слова меня тошнит.
"Сникенвицель! Бах! Раньше я бы назвал Snickenwitzel!'

"Что с тобой, Джефф? - спрашивает малыш, открыв глаза
широкий.

"'Snickenwitzel!' Я повторяется, и я плюнул, слово. 'Я видел человека,
в день из своего города, и он сказал мне свое имя. Я не удивлен, что ты
было стыдно сказать это. Snickenwitzel! Фух!"

"Ах, ну вот, - возмущенно говорит мальчик, извиваясь всем телом, - что с тобой такое?".
"Что с тобой такое? Это не моя фамилия. Это Коньерс. Что
с тобой такое?

"И это не самое худшее", - быстро продолжила я, распаляя его.
и не давая ему времени подумать. "Мы думали, ты из хорошей,
состоятельной семьи. Вот мистер Медвежонок, вождь племени чероки,
имеющий право носить девять хвостов выдры на своем воскресном одеяле, и профессор
Бинкли, который играет Шекспира и на банджо, и я, у которых есть сотни
долларов в той черной жестяной коробке в фургоне, и мы должны быть
осторожны с компанией, которую держим. Этот человек сказал мне, что твои предки живут
"далеко внизу, в маленьком старом переулке Хенкуп, где нет тротуаров, и
козы едят со стола вместе с тобой".

"Этот парень уже почти плакал. "Зараза такая", - пролепетал он. "Он ... он"
не понимает, о чем говорит. Мы живем на Поплар-Ав'ноо. Я не
"общаюсь с козами". Что с тобой такое?

"Поплар-авеню", - саркастически говорю я. "Поплар-авеню! Что же улице
жить дальше! Он ходит только два блока, а потом отваливается блеф. Вы можете
бросить бочонок гвоздей всей ее длине. Не говори со мной о
Поплар-авеню".

"Это ... это много миль в длину", - говорит малыш. "Наш номер 862, а дальше
много домов. Что случилось с... О, ты меня утомляешь
Джефф.'

"Ну-ну, - говорю я. - Я думаю, этот человек совершил ошибку. Может быть, это
был какой-то другой мальчик, о котором он говорил. Если я поймаю его, я научу его
ходить повсюду и клеветать на людей". И после ужина я еду в город и
телеграфирую миссис Коньерс, 862 Поплар-авеню, Куинси, Иллинойс., что
малыш с нами в безопасности и дерзок, и его задержат для получения дальнейших распоряжений. В
два часа приходит ответ, чтобы держать его крепко, и она будет для него
следующий поезд.

"Следующий поезд должен был прибыть в 6 вечера на следующий день, и я, и Джон Том был
в депо с ребенком. Вы можете рыскать по равнине тщетно искать
главное Желание - Куча Бабла. На его месте мистер Медвежонок в "человеке"
одеяния англосаксонской секты; кожа его ботинок
запатентована, а петля его галстука защищена авторским правом. Для этих вещей
Джон Том привил ему в колледже метафизику и умение
нокаутировать защитника при низком подкате. Если бы не его цвет лица, который
немного желтоватый, и черная копна прямых волос, вы могли бы
подумать, что перед вами обычный человек из городского справочника, который
выписывает журналы и запускает газонокосилку в рукава рубашки
вечерами.

"Затем подкатил поезд, и маленькая женщина в сером платье, с чем-то вроде
светлых волос, соскальзывает и быстро оглядывается. И Мальчик
Мститель видит ее и кричит "Мама", а она кричит "О!", и они встречаются
в клинче, и теперь надоедливые краснокожие могут выйти из своих пещер.
на равнинах больше не боятся ружья Роя, Красного Волка.
Подходит миссис Коньерс и благодарит меня и Джона Тома без обычных для нее жестов.
крайности, которые вы всегда ищете в женщинах. Она говорит ровно столько, сколько нужно,
чтобы убедить, и оркестр не играет никакой случайной музыки.
Я сделал несколько неграмотные заявки на искусство беседы, по
что леди улыбается дружелюбно, как будто она знала меня неделю. И затем
Мистер Медвежонок украшает атмосферу различными идиомами, на которые
образование может переломить ход речи. Я мог видеть мать ребенка
не совсем понял, кто такой Джон Том; но, похоже, она была знакома с его диалектами
, и она подыгрывала его примеру в науке составления трех
слова выполняют работу за одного человека.

"Этот парень представил нас, снабдив некоторыми сносками и пояснениями, которые сделали
все более понятным, чем неделя риторики. Он пританцовывал вокруг и бил кулаком
мы сидели сзади и пытались взобраться на ногу Джон-Тома. "Это Джон Том,
мама", - говорит он. "Он индеец. Он продает лекарства в красном фургоне. Я
застрелил его, но он не был диким. Другого зовут Джефф. Он тоже факир.
Пойдем, посмотрим лагерь, где мы живем, правда, мама?

"Нетрудно заметить, что жизнь женщины заключается в том, что мальчик. Она
опять его где руками можно собрать его, и этого достаточно. Она
готов на все, чтобы угодить ему. Она колеблется восьмую долю секунды
и еще раз смотрит на этих мужчин. Я представляю, что она говорит себе о
Джон Том: "Кажется джентльменом, если у него волосы не вьются". А от мистера
Питерса она избавляется следующим образом: "Не дамский угодник, но мужчина, который знает
леди".

"Так что мы все вышли вниз к лагерю, как по-соседски, как
звонок. И там она осматривает фургон и похлопывает рукой по тому месту,
где раньше спал ребенок, и промокает глаза своим
носовым платком. И профессор Бинкли исполняет нам "Трубадура" на одной струне
банджо и собирается перейти к монологу Гамлета, когда один из
лошади запутываются в его веревке, и он должен пойти присмотреть за ними, и
говорит что-то о "снова сорвано".

"Когда стемнело, мы с Джон-Томом вернулись в отель "Кукурузная биржа"
и поужинали там вчетвером. Я думаю, что беда начало
при этом ужина, ибо тогда мистер медвежонок сделал интеллектуальной
подъем на воздушном шаре. Я держался за скатерть, и слушал его
парить. У этого редмана, насколько я мог судить, был дар информации. Он
взял язык и сделал с ним все, что римлянин может сделать с макаронами. Его
вокальные реплики были сплошь расшиты самыми учеными глаголами и
приставки. И его слоги были плавными и хорошо сочетались с сочленениями.
в соответствии с его идеей. Я думал, что слышал его речь раньше, но это было не так. И дело было
не в объеме его слов, а в способе их произнесения; и это было не его
темы, потому что он говорил об обычных вещах, таких как соборы и футбол
и стихи, и катары, и души, и фрахтовые ставки, и скульптуры. Миссис
Коньерс понимала его акцент, и элегантные звуки передавались из уст в уста.
между ними. И тогда и сейчас Джефферсон-Д. Петерс вмешается
несколько товаром, бессмысленные слова, чтобы масло прошло или еще
ноги курицы.

- Да, Медвежонок Джон Том, похоже, был чем-то увлечен за пазухой
насчет этой миссис Коньерс. Она была из тех, кто радует. У нее была
приятная внешность и даже больше, я вам скажу. Вы берете одну из этих моделей плащей
в большом магазине. Вам кажется, что они принадлежат к безличной системе.
Они адаптированы для глаз. Они рассчитаны на несколько дюймов в обхвате и
цвет лица, а также искусство развеять иллюзию, что тюленья шкура будет
посмотрите с таким же успехом на даму с бородавками и бумажником. Теперь,
если бы одна из этих моделей была не на дежурстве, и вы взяли бы ее, и там было бы написано
"Чарли", когда вы нажали его, и сидят за столом, то почему же тогда вы
бы что-то похожее на Миссис Коньерс. Я видел, как Джон Тома
может поддаваться соблазну ненавижу белых СКВО.

"Женщина и ребенок остались в отеле. Они говорят, что утром
они отправятся домой. Мы с Медвежонком уехали в восемь часов, и
до девяти продавали индийское лекарство на площади перед зданием суда. Он оставляет меня
и профессора ехать в лагерь, а сам остается в городе. Я
не в восторге от этого плана, поскольку он показывает, что Джон-Тому нелегко в его
композиции, и это приводит к огненной воде, а иногда и к зеленой кукурузе
танец и издержки. Не часто вождь Желаний-Куча-Бабок возится с
огненной водой, но всякий раз, когда он это делает, в ложах много работы
у бледнолицых, которые носят синее и вооружены дубинками.

"В половине десятого профессор Бинкли, завернувшись в одеяло, храпит в "
чистых стихах", а я сижу у камина и слушаю лягушек. Мистер
Медвежонок проскальзывает в лагерь и садится, прислонившись к дереву. Нет никаких
симптомов огненной воды.

"Джефф, - говорит он спустя долгое время, - маленький мальчик приехал на Запад охотиться на
Индейцев ".

"Ну и что же?" - спросил я, потому что думал не так, как он.

"И он застрелил одного, - говорит Джон Том, - и это было не из пистолета, и на нем
никогда в жизни не было вельветового костюма". И тогда я начал
чтобы поймать его дым.

"Я знаю это, - говорю я. - И держу пари, что его фотографии есть на валентинках,
а дураки - это его игра, красная и белая".

"Ты выигрываешь на красном", - спокойно говорит Джон Том. "Джефф, за сколько пони
как ты думаешь, я мог бы купить миссис Коньерс?"

"Скандальные разговоры!" - отвечаю я. "Это не обычай бледнолицых". Джон Том
громко смеется и откусывает сигару. "Нет, - отвечает он, - это дикарь".
эквивалент в долларах брачного соглашения белого человека. О, я
знаю. Между расами вечная стена. Если бы я мог это сделать, Джефф.,
Я бы поднес факел к каждому белому колледжу, в который когда-либо ступала нога краснокожего
. Почему бы тебе не оставить нас в покое, - говорит он, - с нашими собственными танцами призраков
и собачьими пиршествами, и нашими грязными скво, которые варят нам суп из кузнечиков и
заштопать наши мокасины?

"Итак, вы уверены, что не имеете в виду неуважение к многолетнему цветку под названием "
образование"? - говорю я, шокированный. - Потому что я ношу его за пазухой своей собственной интеллектуальной рубашки.
пояс. Я получил образование, - говорю я, - и никогда
не было от этого никакого вреда.'

"Ты набрасываешь на нас лассо", - продолжает Медвежонок, не замечая моих прозаических вставок,
"и учишь нас тому, что прекрасно в литературе и в жизни, и как
ценить то прекрасное, что есть в мужчинах и женщинах. Что ты со мной сделал?
говорит он. "Ты сделал из меня Мозеса из племени чероки. Ты научил меня ненавидеть вигвамы
и любить обычаи белого человека. Я могу заглянуть в землю обетованную
и увидеть миссис Коньерс, но мое место - в резервации.

"Маленький Медвежонок встает в одежде своего вождя и снова смеется. "Но,
белый человек Джефф, - продолжает он, - бледнолицый предоставляет убежище. Это
временный, но он дает передышку, и называется он виски.
И сразу же он снова идет по тропинке в город. "А теперь, - мысленно говорю я.
"Пусть Маниту побудит его делать только то, что можно спасти этой ночью!"
Ибо я чувствую, что Джон Том собирается воспользоваться утешением белого человека
.

"Может быть, было 10:30, когда я сидел и курил, когда я услышал топот по дорожке
и вот бежит миссис Коньерс, ее волосы растрепаны
в любом случае, и выражение ее лица, говорящее, что грабители, мыши и мука смешаны в одном флаконе.
мука смешана воедино. - О, мистер Питерс! - восклицает она, когда они
уилл: "О, о!" - Я быстро сообразил и озвучил суть этого вслух
. - А теперь, - сказал Я, - мы-братья, мне и этого индейца, но я
сделать хороший он один в две минуты, если...'

"Нет, нет, - говорит она, дико хрустя костяшками пальцев, - я не видела мистера
Медвежонка. Это мой ... муж. Он украл моего мальчика. О, - говорит она, - только что
когда он снова был в моих объятиях! Этот бессердечный негодяй! Всякая
горечь, которую знает жизнь, - говорит она, - он заставил меня выпить. Мой бедный маленький
ягненочек, которому должно быть тепло в его постели, которую носит на руках этот дьявол!

"Как все это произошло?" Я спрашиваю. "Давайте факты".

"Я чинила его кровать, - объясняет она, - а Рой играл на веранде отеля.
он подъехал к крыльцу. Я услышала крик Роя и выбежала. Мой
Тогда муж посадил его в коляску. Я умоляла его отдать мне ребенка. Это
то, что он подарил мне. Она поворачивает лицо к свету. Есть малиновый
полоса бежит по ее щеке и губам. 'Он сделал это со своим кнутом,'
говорит она.

"Возвращайся в отель, - говорю я, - и мы посмотрим, что можно сделать".

"По дороге она рассказывает мне кое-что о причинах. Когда он ударил ее
кнутом, он сказал ей, что узнал, что она пришла за ребенком, и
он ехал тем же поездом. Миссис Коньерс жила со своим братом,
и они постоянно наблюдали за мальчиком, поскольку ее муж пытался украсть его
раньше. Я считаю, что этот человек был хуже, чем промоутер уличной железной дороги.
Кажется, он потратил ее деньги, ударил ее и убил ее канарейку,
и повсюду говорил, что она струсила.

"В отеле мы обнаружили массовое собрание пяти разъяренных граждан.
они жевали табак и осуждали безобразия. Большая часть города спала.
к десяти часам. Я немного успокаиваю даму и говорю ей, что возьму
час мой поезд для следующего города, в сорока милях к востоку, ибо это
вероятно, что уважаемый мистер Коньерс там будут ездить, чтобы забрать автомобиль.
"Я не знаю, - говорю я ей, - есть ли у него законные права; но если я
найду его, я могу нанести ему незаконный удар левой в глаз и связать на
во всяком случае, день или два, в связи с нарушением мирного соглашения.

Миссис Коньерс заходит в дом и плачет вместе с женой домовладельца, которая
готовит чай из кошачьей мяты, от которого бедняжкам станет лучше.
дорогая. Хозяин выходит на крыльцо, теребя свою единственную подтяжку,
и говорит мне:

"В городе не было столько волнений с тех пор, как жена Бедфорда Стигалла
проглотила весеннюю ящерицу. Я видел, как он через окно бил ее
кнутом для колясок и все такое. Что это за костюм стоить вам
попал на? 'Груши, как у нас будет дождь, не так ли? Док, скажите, что индийские
из Йорн на своеобразный свист в ночи, не так ли? Он приходит только
прежде чем вы сделали, и я сказала ему об этом тут дело. Он издает
какой-то странный звук и убегает. Я думаю, наш констебль посадит
его в карцер "до утра".

"Я думал, что посижу на крыльце и подожду часового поезда. Я
не чувствовал себя переполненным весельем. Джон Том был в одном из своих
загулов, и эта история с похищением лишила меня сна. Но с другой стороны, у меня
всегда возникают проблемы с проблемами других людей. Каждые несколько минут
Миссис Коньерс бы вышла на крыльцо и смотрю вниз по дороге в сторону
багги пошел, как она надеется, что парень вернется на белом
пони с красным яблоком в руке. Разве это не было похоже на женщину? И
это наводит на мысль о кошках. "Я видела, как мышь забралась в эту нору", - говорит миссис Кэт;
вы можете пойти премии до планки там, если хотите, я буду смотреть на это
отверстие.'

"Примерно без четверти час леди выходит снова, беспокойная,
тихо плачет, как это делают женщины для собственного развлечения, и она снова смотрит
на ту дорогу и прислушивается. - Теперь, мэм, - ответил я, - нет
используйте смотрите холодной колесно-гусеничном ходу. К этому времени они уже на полпути к--'
- Тише, - говорит она, поднимая руку. И я слышу что что-то грядет
'сальто-мортале в темноте; и тогда происходит самое ужасное войны-возглас когда-либо
слышал за пределами Мэдисон-Сквер-Гарден в Буффало Билла концертом. И
по ступенькам и на крыльцо выпрыгивает непочтительный индеец. Лампа
в холле освещает его, и я не узнаю мистера Дж. Т. Литтла
Медведь, выпускник 91-го года выпуска. То, что я вижу, - храбрый чероки, и
он прошел тропу войны. Огненная вода и другие вещи
заводят его. Его оленья шкура свисает ниточками, а его
перья спутаны, как у взъерошенной курицы. На нем пыль многих миль.
мокасины, и свет в его глазах - такой, какие носят аборигены. Но
на руках он несет этого ребенка с полузакрытыми глазами, с маленькой
висячие обувь и одной рукой быстро Индийского воротник.

"'Pappoose! - говорит Джон Том, и я замечаю, что цветы белого
синтаксис мужчины оставили ему язык. Он - оригинальное предложение в исполнении
"медвежьи когти" медного цвета. "Я принесу", - говорит он и кладет малыша
на руки матери. "Пробежать пятнадцать миль", - говорит Джон Том, - "Тьфу! Поймай
белого человека. Приведи папузу".

"Маленькая женщина вне себя от радости. Она должна проснуться, что
ажиотаж создают проблемы подростка и его обнять и сделать заявление, что он
собственное драгоценное сокровище своей мамке. Я хотела задать вопросы, но я
посмотрел на мистера Медвежонка, и мой взгляд привлекло что-то у него за поясом
. - А теперь иди спать, мэм, - ответил я, - и этот непоседа мальчик
точно так же, ибо нет большей опасности, и что похищение не
что было раньше в ночь.

"Я втянул Джона Тома, который шел в лагерь, быстрая, и, когда он упал более
уснул я как-то его ремень и избавился от нее, куда глаза
образования не смогут увидеть его. Ибо даже футбольные колледжи не одобряют
искусство снятия скальпов в своих учебных программах.

"На следующий день Джон Том просыпается в десять часов и оглядывается по сторонам. Я
я рад снова увидеть девятнадцатый век в его глазах.

"Что это было, Джефф?" - спрашивает он.

"Набери огненной воды", - говорю я.

"Джон Том хмурится и немного думает. В сочетании, - говорит он прямо,
'с интересных физиологическая встряска известный как реверсии
в тип. Я помню, как сейчас. Они уже ушли?'

"Поездом в 7:30", - отвечаю я.

"Фу!" - говорит Джон Том. - "Так-то лучше. Бледнолицый, приведи большого Вождя.
Немного теста для кучи желаний Бромо-Зельцер, и тогда он возьмет вверх
Редман снова ложится тяжким бременем".



[Иллюстрация: лагерь эмигрантов (ранний рисунок О. Генри)]




ПОМОГАЯ ДРУГОМУ ЧЕЛОВЕКУ


 [Первоначально опубликовано в _munsey's Magazine_, декабрь,
 1908.]


 "Но может ли то, что помогает другим, помочь самим себе!"
 --Малвани.


Вот история, которую Уильям Троттер рассказал мне на пляже в Агуасе
Фрескас, пока я ждал капитана фруктового парохода
_Andador_ который должен был увезти меня за границу. Я неохотно покидал
Страна вечного полудня. Уильям остался, и он удостоил меня
сжатой устной автобиографии, когда мы сидели на песке в тени, отбрасываемой
Национальным винным погребом.

Как обычно, я узнал, что Человек из Бомбея уже написал
этот рассказ; но поскольку он сжал его до предложения из восьми слов, у меня
станьте экспансионистом и процитировали его фразу выше с извинениями
перед ним и наилучшими пожеланиями _Terence_.


II

"У тебя никогда не возникало желания вернуться в страну дерби и
накрахмаленных воротничков?" Я спросил его. "Ты, кажется, умелый человек и умеешь
действуй, - продолжил я, - и я уверен, что смог бы найти тебе удобную работу
где-нибудь в Штатах.

Оборванный, неуклюжий, босой, убежденный любитель лотосов, Уильям
Рысаку было приятно мне, и я ненавидела видеть его съели
тропики.

"Я не сомневаюсь, что вы могли бы", - сказал он, лениво отламывая кору от
среза сахарного тростника. "Я не сомневаюсь, что вы могли бы многое для меня сделать. Если бы каждый
человек мог сделать для себя столько же, сколько он может для других, каждая страна в
мире отмечала бы тысячелетия, а не столетние юбилеи ".

В словах У. Т., казалось, была какая-то бессмыслица. А потом пришла другая идея
для меня.

У меня был брат в Чикопи Фоллс, который владел мануфактурами - хлопчатобумажными, или
сахарными, или полиэтиленовыми пленками, или чем-то в коммерческой сфере. Он был
вульгарно богата, и, следовательно, почитали искусство. Художественный темперамент
семья была монополизирована при моем рождении. Я знал, что брат Джеймс
почитай мои малейшие желания. Я бы потребовал от него работу в хлопчатобумажной,
сахарной или листовой промышленности для Уильяма Троттера - что-нибудь, скажем, за двести
в месяц или около того. Я поделился своими убеждениями и высказал свои обширные предложения
Уильяму. Он мне очень понравился, и он был оборван.

Пока мы разговаривали, послышались выстрелы из ружей - четырех или пяти,
грохочущие, как будто целым отрядом. Веселый шум доносился со стороны
куартеля, который представляет собой нечто вроде временных казарм для солдат
республики.

"Слышите это?" - сказал Уильям Троттер. "Позвольте мне рассказать вам об этом.

"Год назад я высадился на этом побережье с одного доллара. У меня есть
же сумму в кармане в день. Я был вторым поваром на "трэмп фруитер"; и
однажды меня высадили здесь рано утром, без участия духовенства, только
потому что я приложил к лицу первого помощника омлет с сыром в
ужин. Парень пнул, потому что я бы хрен в это вместо
сыра.

"Когда они выбросили меня с ялика в трехфутовую полосу прибоя, я перешел вброд
на берег и сел под пальмой. И отлично выглядит белый
человек с красным лицом и в белой одежде, неприлично, как это возможно, но несколько
под влиянием, пришел и сел рядом со мной.

"Я заметил, что за пляжем было что-то вроде деревни, и
декораций хватило бы на дюжину киносеансов. Но я подумал, что, конечно, это пригород каннибалов, и я задавался вопросом, должен ли я был это сделать.
конечно, это был пригород каннибалов, и я задавался вопросом, должен ли я
подавайте с морковью или грибами. И, как я уже сказал, этот разодетый мужчина
садится рядом со мной, и мы становимся друзьями в течение минуты или двух.
Мы проговорили около часа, и он рассказал мне все об этом.

"Похоже, что он был человеком с характером, добросовестным и
правдоподобным, помимо того, что был образован и подавлял свои аппетиты. Он
рассказал мне все об этом. Колледжи выгнали его, а винокурни
приняли его. Я говорил вам, как его звали? Это был Клиффорд Уэйнрайт. Я
не совсем понял причину, по которой он был отвергнут именно из-за этого.
простор Южной Америки; но я думаю, что это было его личное дело. Я спросил
его, был ли он когда-нибудь вторым поваром на tramp fruiter, и он сказал "нет"; так что
на этом мои предположения завершились. Но он говорил, как энциклопедия.
от "А-Берлин" до "Трило-Сирия". И у него были часы - серебряные
договоренность с заводом, и, во всяком случае, в курсе последних событий в течение двадцати четырех часов.

"Я рад, что познакомился с вами", - говорит Уэйнрайт. "Я приверженец выпивки "
великий Джосс", но мои способности к размышлению не восстановлены", - говорит
он - или что-то в этом роде. "И я ненавижу, - говорит он, - видеть дураков, пытающихся
править миром".

"Я никогда не пью, - ответил я, - и существует много видов дураки; и
в мире работает на свою вершину, по данным науки, без вмешательства
от меня'.

"Я имел в виду, - говорит он, - президента этой республики. Его
страна находится в отчаянном положении. Его казна пуста, он на грани
войны с Никамалой, и если бы не жаркая погода, то
люди начали бы революции в каждом городе. Вот нация, -
продолжает Уэйнрайт, - на грани уничтожения. Человек разумный
мог бы спасти ее от неминуемой гибели за один день, выпустив
необходимые указы и распоряжения. Президент Гомес ничего не смыслит в
государственной мудрости или политике. Вы знаете Адама Смита?'

"'Дай посмотреть, - ответил я, - там был одноухим человеком по имени Смит в Форт
- Уорт, штат Техас, но я думаю, что его имя было...'

"Я имею в виду политэкономиста", - говорит Уэйнрайт.

"Значит, это матушка Смит", - говорю я. "Та, о ком я говорю, никогда не была
арестована".

Итак, Уэйнрайт еще немного кипит от негодования по поводу бесчувственности
людей, которые недостаточно тучны, чтобы занимать государственные должности; а затем он говорит
я думаю, что он собирается в летний дворец президента, который находится в четырех милях отсюда
от Агуас Фрескас, чтобы обучить его искусству управления республиками с паровым отоплением
.

"Пойдем со мной, Троттер, - говорит он, - и я покажу тебе, на что способны мозги
".

"Что-нибудь в этом есть?" Я спрашиваю.

"Удовлетворение, - говорит он, - от спасения страны с населением в двести
тысяч человек от разорения обратно к процветанию и миру".

"Отлично, - говорю я. - Я пойду с вами. Я бы предпочел съесть живого жареного
лобстера прямо сейчас; но дайте мне свободу выбора, если я не смогу присутствовать при смерти.
'

"Уэйнрайт и меня проникает через город, и он останавливается на
ром-профилакторий.

"- У тебя есть деньги? - спрашивает он.

"У меня есть", - отвечаю я, выуживая свой серебряный доллар. "Я всегда хожу с собой".
"Тогда выпьем", - говорит Уэйнрайт. - "У меня всегда с собой достаточные суммы денег".

"Тогда выпьем".

"Только не я, - говорю я. - Ни какой-либо демонический ром, ни какие-либо его последствия для
моего. Это одна из моих не слабостей".

"Это мой недостаток", - говорит он. "В чем ваша особая слабость?"

"Трудолюбие", - быстро отвечаю я. "Я трудолюбивый, прилежный, прилежно работающий".
и энергичный.

"Мой дорогой мистер Троттер, - говорит он, - я, конечно, знаю вас достаточно долго,
чтобы сказать вам, что вы лжец. У каждого человека должны быть свои особенности.
слабость и его собственная особая сила в других вещах. Теперь ты должен
угостить меня стаканчиком рома, и мы нанесем визит президенту Гомесу".


III

- Итак, сэр, - продолжал Троттер, - мы прошли четыре мили пешком через
девственно чистую оранжерею из пальм, папоротников и других растений для сада на крыше,
к летнему Белому дому президента. Он был синий, и напомнил тебе
то, что вы видите на сцене в третьем акте, который они описывают как 'же
в качестве первой программы.

"За железной оградой ждало более пятидесяти человек , которые
окружил дом и территорию. Там были генералы, агитаторы и
эперны в расшитых золотом мундирах, и горожане в бриллиантах и панамах
шляпах - все ждали аудиенции с королевским розыгрышем пяти карт.
И в какой-то беседке напротив особняка мы увидели
это жженая Сиена человек ест завтрак из золотых блюд и принимая его
время. Я рассудил, что толпа снаружи вышли на их утром
заказы и запросы, и боялся навязываться.

"Но с. Уэйнрайт не было. Ворота были открыты, и он вошел внутрь и
подходит к столику президента уверенно, как человек, знающий метрдотеля.
официант в ресторане за пятнадцать центов. И я пошел с ним, потому что у меня было
всего семьдесят пять центов, а больше делать было нечего.

"Гомес мужчина поднимается со стула и смотрит, негр, как он был,
как он собирался позвать капрала караула, пост №
один. Но Уэйнрайт говорит ему несколько фраз в какой-то особенно вкрадчивой
манере; и первое, что вы замечаете, это то, что мы все трое сидим за
столом, а кофе, булочки и котлеты из игуаны готовятся так быстро, как только можно
около девяноста пеонов могли бы их загнать.

И тогда Уэйнрайт начинает говорить, но президент прерывает его.

"Вы, янки, - вежливо говорит он, - конечно, берите пирог для уверенности".,
Уверяю вас" - или что-то в этом роде. Он говорил по-английски лучше вас
или меня. - Дай мне еще долго идти, - говорит он, - но это лучше в прохладном
утром пройтись пешком, чем ехать. Могу я предложить вам напитки? - спрашивает он.

"Ром", - говорит Уэйнрайт.

"Дай мне сигару", - говорю я.

"Ну, сэр, эти двое проговорили час, заставив генералов и офицеров запаса
всех в их хорошей форме ждать за оградой. И пока я
покуривая, молча, я слушал, как Клиффорд Уэйнрайт создает прочную республику.
республика на обломках одной. Я не слежу за его аргументами
каких-либо специальных словосочетание международной разборчивости; но он уже Н
Внимание Гомес клееных и клепаных. Он достает карандаш и делает пометки
на белой льняной скатерти повсюду цифры, оценки и
выводы. Он более или менее неуважительно отзывается об импорте и экспорте.
пошлины и таможенные квитанции, налоги, договоры и бюджеты, и
концессии и тому подобное, чего требуют политика и правительство; и
когда он заканчивает, человек Гомеса подскакивает, пожимает ему руку и говорит, что
он спас страну и народ.

"Вы будете вознаграждены", - говорит президент.

"Могу я предложить что-нибудь другое - ром?" - спрашивает Уэйнрайт.

"Для меня сигару - более темной марки", - говорю я.

"Ну, сэр, президент послал меня и Уэйнрайт вернулся в город в
Виктория прицепили к двум чубарый продажа-разметчика, - но лучше
страна позволить.

"Позже я узнал, что Уэйнрайт был обычным пляжником -
умнейший человек на всем побережье, но сдерживался ромом. Он мне нравился.

"Однажды я уговорил его прогуляться в паре миль от деревни
, где на берегу небольшой речки стояла старая травяная хижина.
Пока он сидел на траве, красиво рассказывая о мудрости
мира, которую он узнал из книг, я легко схватил его и связал
его руки и ноги кожаными ремнями, которые были у меня в кармане.

"Лежи спокойно, - говорю я, - и размышляй о требованиях и неправильностях
жизни, пока я не вернусь".

"Я пошел в лачугу в Агуас Фрескас, где жила очень мудрая девушка по имени
Тимотея Карризо жила со своей матерью. Девушка была почти такой же милой
как вы когда-либо видели. В Штатах она бы назвать брюнетка;
но она была лучше, чем брюнеткой-мне следовало сказать ей, что вы могли бы
срок ;cru тени. Я довольно хорошо ее знал. Я рассказал ей о своем друге
Тележник. Она дала мне две пригоршни коры - кажется, это была кализайя
- и еще какие-то травы, которые я должен был смешать с ней, и сказала, что
делать. Мне было заварить чай и отдать его ему, и удержать его от
ром в течение определенного времени. И за две недели я сделал это. Вы знаете, мне понравилось
Тележник. Мы оба были разорены, но Тимотея прислала нам козлятину и
бананы и тортильи каждый день; и наконец-то я избавился от проклятия пьянства
с Клиффорда Уэйнрайта снято. Он потерял к нему вкус. И в
вечерней прохладе мы с ним сидели на крыше хижины матери Тимотеи
, ели безобидные блюда вроде кофе, риса и тушеных
крабов и играли на аккордеоне.

"Примерно в то же время президент Гомес обнаружил, что совет К.
Уэйнрайта - это то, что он искал. Страна
вытащив из долга, а в казне не было достаточно бабки ему
чтобы развлечь себя, иногда с ночной защелки. Люди
начинают принимать их двухчасовой сиесты снова, каждый день ... который был
верный признак процветания.

- Итак, не имея постоянного капитала, он посылает за Клиффордом Уэйнрайтом и
назначает его своим личным секретарем за двадцать тысяч перуанских долларов в год.
Да, сэр, именно столько. Уэйнрайт был на водовозке - благодаря мне и
Тимотее - и вскоре он был в ладах с правительственной бандой. Не
забыть то, что сделали его-кора calisaya с ними другими травами вперемешку-сделать
чай и дать стакан каждые два часа. Попробуйте сами. Он принимает
от желания.

"Как я уже сказал, человек может сделать много больше за другую партию, чем он может для
сам. Уэйнрайт, с его мозгами, вытащил целую страну из беды
и поставил на ноги; но что он мог сделать для себя? И без всяких
особых мозгов, но с некоторой долей нервов и здравого смысла я поставил его на ноги
потому что у меня никогда не было такой слабости, как у него - ничего, кроме сигары
за мою, спасибо. И...

Рысак остановился. Я посмотрел на свою разорванную одежду, и в его глубоко
загорелые, жесткие, задумчивым лицом.

"Не Cartright когда предлагают сделать что-нибудь для вас?" Я спросил.

"Уэйнрайт" исправили рысака. "Да, он предложил мне довольно хорошо
вакансии. Но мне пришлось покинуть Агуас Фрискас, поэтому я не воспользовалась ни одним из
'em вверх. Сказать, что я не сказала тебе о том, что девочка-Timotea. Мы довольно
нажмите ее вместе. Она была так же хороша, как вы найдете их в любом месте-испанский,
в основном, просто с долькой лимона-цедра сверху. Что, если они действительно жили в
травяной хижине и ходили без оружия?

"Месяц назад, - продолжал Троттер, - она ушла. Я не знаю, куда.
Но..."

"Тебе лучше вернуться в Штаты", - настаивал я. "Я могу обещать тебе
положительно, что мой брат даст вам позицию в хлопок, сахар, или
защитные покрытия--я не уверен, что".

"Я думаю, она вернулась со своей матерью, - сказал Троттер, - в деревню
в горах, откуда они родом. Скажи мне, сколько платят за эту работу, о которой ты
говоришь?"

"Ну," сказал я, задумываясь над коммерции: "я должен сказать, пятидесяти или
сто долларов в месяц, может, двести."

- Разве не забавно, - сказал Троттер, ковыряя пальцами ног песок, - что за
болван человек, когда дело доходит до управления собственным каноэ? Я не знаю. От
конечно, я не зарабатываю себе на жизнь. Я на бомжа. Но ... Ну, я желаю
ты бы видела это, Тимотея. У каждого мужчины есть свое слабое место."

Гичка с "Андадора" причаливала к берегу, чтобы забрать капитана,
казначея и меня, единственного пассажира.

"Я гарантирую, - уверенно сказал я, - что мой брат будет платить вам
семьдесят пять долларов в месяц".

"Тогда хорошо", - сказал Уильям Троттер. "Я..."

Но мягкий голос через пылающий песок. Девушка, слабо
лимон-тонировка, стоял в Калье Реаль и называется. Она была
с обнаженными руками, - но что из того?

"Это она!" - сказал Уильям Троттер, оглядываясь. "Она вернулась! I'm
обязанность; но я не могу взяться за эту работу. Но все равно спасибо. Разве это не смешно
как мы не можем ничего сделать для себя, но мы можем творить чудеса для
другой человек? Ты собирался достать меня своим финансовым предложением;
но у всех нас есть свои слабые места. Тимотея моя. И скажи! Троттер
повернулся, чтобы уйти, но сделал еще один или два шага назад.
"Я рад, что оставил тебя, не попрощавшись", - сказал он. "Это вроде как
тебя пугает, когда они неожиданно уезжают на месяц и возвращаются такими же
. Пожмите друг другу руки. Пока! Скажи, ты помнишь те выстрелы, которые мы
слышали недавно в cuartel? Ну, я знал, что это такое, но я
не упоминал об этом. Это был Клиффорд Уэйнрайт, которого отряд солдат
прижал к каменной стене за то, что он выдал государственные секреты этой
республике Никамала. О, да, это сделал ром. Он отступил и
получил свое. Я думаю, у всех нас есть свои слабые места, и мы мало что можем сделать, чтобы
помочь себе. Мое ждет меня. Я бы с удовольствием поработал с твоим братом.
Но... у всех нас есть свои слабые места. Пока!


IV

Большой черный кариб пронес меня на спине через прибой к корабельному причалу.
лодка. По дороге казначей вручил мне письмо, которое он привез для меня в последний момент.
Оно было от почтового отделения в Агуас Фрескас. Оно было от
моего брата. Он попросил меня встретиться с ним в отеле "Сент-Чарльз" в Новом
Орлеане и согласиться на работу в его фирме - либо в хлопчатобумажной, сахарной промышленности,
либо в производстве пленочных материалов, с зарплатой в пять тысяч долларов в год.

Когда я прибыл в Кресент-Сити, я поспешил прочь - подальше от
Сент-Чарльз, в тусклую "chambre garnie" на Бьенвиль-стрит. И там,
время от времени поглядывая из своего чердачного окна на старую, желтую,
в "абсент-хаусе" через дорогу я написал эту историю, чтобы купить себе хлеба и масла.


"Может ли наперсток, помогающий другим, помочь наперсточникам самим?"



[Иллюстрация: "Может ли лошадь бежать?" (мультфильм из "Роллинг Стоун")]




МАРИОНЕТКИ


 [Первоначально опубликовано в "Черном коте" за апрель 1902 г.,
 Издательство коротких рассказов.]


Полицейский стоял на углу Двадцать четвертой улицы и
невероятно темного переулка недалеко от того места, где надземная железная дорога пересекает
улицу. Было два часа ночи; перспектива была невелика
холодная, моросящая, нелюдимая тьма до самого рассвета.

Мужчина в длинном пальто, в шляпе, надвинутой набекрень,
что-то держа в руке, тихо, но быстро вышел из
темного переулка. Полицейский обратился к нему вежливо, но с гарантированным
воздух, который связан с сознательным органа. Время, затхлость переулка
репутация, торопливость пешехода, ноша, которую он нес, - все это легко
соединилось в "подозрительные обстоятельства", которые требовали освещения
со стороны полицейского.

"Подозреваемый" с готовностью остановился и сдвинул шляпу на затылок, обнажив в
мерцании электрических ламп бесстрастное, гладкое лицо с
довольно длинный нос и устойчивый темные глаза. Сунув руку в перчатке в
боковой карман пальто, он вынул оттуда карточку и протянул ее
милиционер. Держа его, чтобы поймать в неверном свете, офицер прочитал
имя "Чарльз Спенсер Джеймс, М. Д." улицы и номер дома в адресе
были окрестности настолько солидным и респектабельным, как усмирить даже
любопытство. Взгляд сверху вниз на полицейского в статье осуществляется в
рука врача-симпатичный случае лекарство из черной кожи, с небольшими
серебряные подвески--одобрили гарантия карта.

"Хорошо, доктор", - сказал офицер, отступая в сторону, с видом
громоздкой приветливости. "Приказано быть особенно осторожными. В последнее время много взломщиков
и ограблений. Плохая ночь для прогулок. Не такая холодная, но ... липкая."

Формально наклонив голову и сказав пару слов в подтверждение
оценки погоды офицером, доктор Джеймс продолжил свое
довольно быстрое продвижение. Трижды за эту ночь патрульный принимал приглашение
его служебное удостоверение и вид его аптечки-образца медицины
в качестве подтверждения его честности личности и целеустремленности. У кого-нибудь было что-нибудь из этого
офицеры сочли нужным завтра проверить показания этой карточки.
он обнаружил бы, что это подтверждается именем врача на красивой табличке на двери.
его присутствие, спокойное и хорошо одетое, в его хорошо оснащенном
офис - при условии, что это было не слишком рано, поскольку доктор Джеймс вставал поздно
- и свидетельство соседей о его добропорядочности,
его преданности своей семье и его успехе как практикующего врача - двух
годы, которые он прожил среди них.

Поэтому он бы сильно удивился один из этих Ретивых
Стражи мира, могут им были приняты заглянуть в безупречном
аптечка. Открыв ее, первым предметом, который бросился бы в глаза, был
элегантный набор новейших инструментов, используемых "человеком-коробкой
", как теперь называет себя изобретательный взломщик сейфов. Специально
спроектированы и построены были реализованы, короткий, но мощный
"Джимми" в коллекции любопытно старомодные ключи, тип дрели
и удары из лучших характером, который способен съесть их путь в
охлажденные сталь, как мышь грызет сыр, и хомуты, которые крепят
как пиявка к полированной двери сейфа и извлеките комбинацию
набалдашником, каким дантист извлекает зуб. В маленьком мешочке с внутренней стороны
"лекарственного" футляра лежал флакон нитроглицерина на четыре унции, теперь наполовину
пустой. Под инструментами была куча смятых банкнот и несколько
пригоршней золотых монет, всего денег было восемьсот
тридцать долларов.

В очень ограниченном кругу друзей доктор Джеймс был известен как "Молодец
"Греческий". Половина загадочного термина была данью его хладнокровию и
джентльменским манерам; другая половина обозначала на арго
братство, лидер, планировщик, тот, кто, благодаря силе и
престиж его адреса и положения обеспечил информацию, на которой
они основывали свои планы и отчаянные предприятия.

Другими членами этого избранного круга были Скитси Морган и Гам
Деккер, эксперт "мужская коробка", а Леопольд Pretzfelder, Ювелир Центр,
кто подтасовывает "бенгальские огни" и других орнаментов, собранных
рабочая трио. Все хорошие и верные люди, такие же болтливые, как Мемнон, и такие же
непостоянные, как Полярная Звезда.

Тот вечер не был рассмотрен фирме принесли
более умеренный repayal за свои старания. В старом стиле, двухэтажный
сейф с боковым засовом в грязном офисе очень богатой старомодной галантерейной фирмы
субботним вечером должно было пропасть больше двух тысяч пятисот долларов
. Но это было все, что они нашли, и они разделили
это на троих, в равных долях на месте, как это было у них в обычае
. Десять или двенадцать тысяч - вот что они ожидали. Но один из
владельцев оказался слишком старомодным. Сразу после того, как
стемнело, он отнес домой в коробке из-под рубашек большую часть имевшихся у него средств.

Доктор Джеймс двинулся вверх по Двадцать четвертой улице, которая, по общему мнению, была
внешний вид, обезлюдевший. Даже театральный люд, который влияет на этот район как на место жительства.
район давно был в постели. Из-за дождя было
накопленные на улице; лужах среди камней получил
огонь зажигается дуга, и вернул его, разлетелась на мириады жидкости
блестки. Придирчивый ветер, пропитанный ливнем и леденящий, вырывался из
гортанных дымоходов между домами.

Когда нога практикующего поравнялась с углом высокого кирпичного дома
резиденция более претенциозная, чем ее собратья, входная дверь хлопнула
дверь открылась, и вопящая негритянка с грохотом скатилась по ступенькам на тротуар.
Какая-то мешанина слов слетела с ее губ, адресованных, вроде бы, не ей самой.
спасение ее расы, когда она одинока и окружена злом. Она
выглядела как представительница старого класса вассалов Юга - говорливая,
фамильярная, верная, неудержимая; она сама представляла это - толстая, аккуратная,
в фартуке, косынке.

Это внезапное видение, извергнутое из безмолвного дома, достигло подножия лестницы
когда доктор Джеймс оказался напротив. Ее мозг переключил
свою энергию со звука на зрение, она прекратила свой крик и сосредоточилась
вытаращила глаза на чемоданчик, который нес доктор.

"Бресс де Лоуд!" - таково было благословение, исходившее от нее при виде этого. "Вы
доктор, сэр?"

"Да, я врач", - сказал доктор Джеймс, помолчав.

"Ради бога, сэр, зайдите навестить мистера Чандлера. У него был припадок
или что-то в этом роде. Потом он разлегся, как он был мертв. Мисс Эми СОНТ меня в дровяном сарае
врач. Одному богу известно, откуда бы взялась старушка Синди, если бы ты, сэр,
не появился. Если бы старина Марс знал хотя бы десятисотую часть того, что они делают
они бы стреляли в Гвинн, сэр... стреляли из пистолета - ноги
отмечены на земле, и все дерутся на дуэли. И это ягненок, мисс
Эми...

"Показывайте дорогу", - сказал доктор Джеймс, ставя ногу на ступеньку, - "если
вы хотите, чтобы я был врачом. Как одитор я не открыт для встреч".

Негритянка вошла в дом и поднялась по лестнице, покрытой толстым
ковром. Дважды они попадали в тускло освещенные ответвляющиеся коридоры. На
втором, уже запыхавшаяся кондукторша свернула в коридор, остановилась
у двери и открыла ее.

"Я привела доктора, мисс Эми".

Доктор Джеймс вошел в комнату и слегка поклонился молодой леди
стоя у кровати. Он поставил аптечку на стул,
снял пальто, накинув его на аптечку и на спинку
стула, и со спокойным самообладанием подошел к кровати.

Там лежал человек, распластавшись так, как он упал, - мужчина, богато одетый по моде
, без обуви; лежал расслабленный и неподвижный,
как мертвый.

От доктора Джеймса исходила аура спокойной силы и сдержанности
сила, которая была как манна небесная в пустыне для слабых и обездоленных среди
его покровителей. Всегда что-то привлекало, особенно женщин
в своей манере, присущей комнате больного. Это была не снисходительная обходительность
модного целителя, а манера держаться, уверенность, способность
преодолевать судьбу, почтение, защиту и преданность. В его непоколебимых, светящихся карих глазах был
магнетизм исследования; скрытый
авторитет в бесстрастном, даже священническом спокойствии его гладких
выражение лица, которое внешне подходило ему на роль наперсника и
утешителя. Иногда, во время его первого профессионального визита, женщины рассказывали
ему, где они прячут свои бриллианты по ночам от грабителей.

С легкостью, выработанной многолетней практикой, непредубежденный взгляд доктора Джеймса оценил
порядок и качество обстановки комнаты. Обстановка была
богатой и дорогостоящей. Тот же взгляд привлекла внимание леди
внешний вид. Она была маленькой и едва последние двадцать. Ее лицо обладало
притягательной красотой, сейчас омраченной (вы бы сказали)
скорее застывшей меланхолией, чем более сильным отпечатком внезапной
печали. На лбу, над бровью, был багровый кровоподтек.
судя по глазам врача, он появился в течение последних шести часов.

Пальцы доктора Джеймса легли на запястье мужчины. Его почти говорящий взгляд
вопросительно посмотрел на леди.

"Я миссис Чандлер", - ответила она с жалобным
Южным акцентом. "Моему мужу внезапно стало плохо примерно за
десять минут до вашего прихода. У него были приступы сердечной недостаточности
раньше - некоторые из них были очень тяжелыми ". Его состояние в одежде и поздний час
казалось, побудили ее к дальнейшим объяснениям. "Он вышел поздно;
на ... ужин, я полагаю".

Теперь доктор Джеймс обратил свое внимание на своего пациента. Какой бы из
своих "профессий" он ни был занят, он имел обыкновение уважать
"случай" или "работа" со всем его интересом.

Больному мужчине на вид было около тридцати. На его лице было выражение
дерзости и рассеянности, но не было лишено симметрии черт и
тонких линий, прорисованных вкусом и снисходительностью к юмору, которые придавали ему
обаятельный оттенок. От его одежды исходил запах пролитого вина.

Врач откинул его верхнюю одежду, а затем перочинным ножом
разрезал рубашку от ворота до пояса. Преодолев препятствия, он
приложил ухо к сердцу и внимательно прислушался.

"Митральная регургитация?" - Митральная регургитация? - тихо спросил он, когда поднялся. Слова закончились
с восходящей интонацией неопределенности. Он опять долго слушал; и
на этот раз он сказал: "митральная недостаточность", с ударением гарантированный
диагностика.

- Сударыня, - начал он, в успокаивающие тона, которые так часто снимает
тревожность: "есть вероятность, -" как он медленно повернул голову к лицу
девушка, он видел, как она упала, белый и замирая, в объятия старого
негритянка.

- По-лэмб! по-лэмб! Неужели они убили благословенное дитя тети Синди?
Пусть закон выместит свой гнев на тех, кто похитил ее; на тех, кто разбил это
ангельское сердце; на тех, кто оставил...

"Поднять ноги", - сказал доктор Джеймс, помогая поддерживать поникающие
форма. "Где ее комната? Она, должно быть, уложили спать".

"Здесь, сэр". Женщина кивнула головой в платке в сторону двери.
- Это комната мисс Эми.

Они внесли ее туда и положили на кровать. Ее пульс был слабый,
но регулярный. Она прошла от обморока, без восстановления
сознания, в глубоком сне.

"Она вполне исчерпан", - сказал врач. "Сон - хорошее лекарство.
Когда она проснется, дайте ей пунш - с яйцом, если она сможет его вынести.
Откуда у нее этот синяк на лбу?"

"Ей там здорово досталось, сэр. Де по'ламб упал - Нет, сэр" - пожилая женщина
расовая изменчивость привела ее во внезапную вспышку негодования
-- "Старушка Синди не собирается лгать из-за этого деббла. Он сделал это, сэр. Пусть
У Закона отсохнет рука, что... дар сейчас же! Синди обещание ее сладкий ягненок она
не gwine сказать. Мисс Эми не пострадал, со, О-де-голова".

Доктор Джеймс шагнул к стенду, где красивый фонарь горел, и повернулся
пламя низкое.

"Оставайся здесь со своей любовницей", - велел он, "и молчать, чтобы она
спать. Если она проснется, дать ей пунш. Если она растет слабее, позвольте мне
знаю. В этом есть что-то странное."

- Здесь творятся какие-то странные вещи, - начала негритянка, но
врач остановил ее редко используемым безапелляционным, сосредоточенным тоном.
голос, которым он часто успокаивал саму истерику. Он вернулся в
другую комнату, тихо прикрыв за собой дверь. Мужчина на кровати
не пошевелился, но его глаза были открыты. Казалось, его губы произносят слова.
Доктор Джеймс нагнул голову и прислушался. "Деньги! деньги!" было то, что
они шептались.

"Ты можешь понять, что я говорю?" - спросил доктор, понижая голос, но
отчетливо.

Голова слегка кивнула.

- Я врач, за мной послала ваша жена. Мне сказали, что вы мистер Чандлер.
Вы серьезно больны. Вы ни в коем случае не должны волноваться или расстраиваться. ни в коем случае. ""Вы не должны волноваться или расстраиваться".
"

Глаза пациента, казалось, манили его. Доктор наклонился, чтобы расслышать
те же самые слабые слова.

"Деньги ... двадцать тысяч долларов".

"Где эти деньги?"--в банке?"

Глаза выразили негативное. "Скажи ей"--шепот рос
глуше--"двадцать тысяч долларов-ее деньги," - его глаза блуждали
о номере.

"Вы куда-то положили эти деньги?" - раздался голос доктора Джеймса.
надрываясь, как сирена, чтобы извлечь секрет из слабеющего интеллекта мужчины
- Это в этой комнате?

Ему показалось, что он увидел трепещущее согласие в тускнеющих глазах. Пульс
под его пальцами был тонким, как шелковая нить.

В мозгу и сердце доктора Джеймса проснулись инстинкты его другой профессии
. Незамедлительно, поскольку он действовал во всем, он решил узнать
местонахождение этих денег, причем рассчитанной и определенной ценой в виде
человеческой жизни.

Достав из кармана блокнотик с бланками рецептов, он
нацарапал на одном из них формулу, подходящую наилучшим образом
практикуйтесь в соответствии с потребностями страдальца. Подойдя к двери внутренней комнаты
, он тихо позвал старуху, дал ей рецепт и
попросил ее отнести его в какую-нибудь аптеку и купить лекарство.

Когда она ушла, бормоча что-то, врач подошел к
постели леди. Она все еще крепко спала; ее пульс был немного
сильнее; ее лоб был прохладный, за исключением случаев, когда воспаление
синяк продлен, и небольшой влажности накрыл ее. Если нарушается, она
еще бы спать в течение нескольких часов. Он нашел ключ в дверь, и запер ее
вслед за ним, когда он вернулся.

Доктор Джеймс посмотрел на часы. Он мог позвонить через полчаса его собственного,
поскольку до этого момента старушка едва могла вернуться из нее
миссия. Затем он поискал и нашел воду в кувшине и стакан
стакан. Открыв аптечку, он достал пузырек с
нитроглицерином - "маслом", как называют его собратья по оружию.

Одна капля бледно-желтой, густоватой жидкости, которой он позволил упасть в стакан
. Он достал свой серебряный футляр для подкожных шприцев и ввернул
иглу на место, тщательно отмеряя каждую капельку воды в
в стеклянном цилиндрике шприца он разбавил одну каплю в
почти половине стакана воды.

Двумя часами ранее той ночью доктор Джеймс с помощью этого шприца
ввел неразбавленную жидкость в отверстие, просверленное в замке
сейфа, и одним глухим взрывом уничтожил механизм, который
контролировал перемещение болтов. Теперь он намеревался, используя те же самые
средства, потрясти главный механизм человеческого существа - разорвать его
сердце - и каждый удар был нанесен ради денег, которые последуют за ним.

То же самое означает, но в другом обличье. Принимая во внимание, что это был гигант в
его грубой, первичной динамической силой был придворный, чьи не менее
смертоносные руки были скрыты бархатом и кружевами. Потому что жидкость в
стакане и в шприце, которые врач аккуратно наполнил, теперь была
раствором глоноина, самого мощного сердечного стимулятора, известного медицине
науке. Две унции раскололи прочную дверцу железного сейфа; с помощью одной
пятидесятой доли минимума он теперь собирался навсегда остановить сложный
механизм человеческой жизни.

Но не сразу. Это было не так задумано. Сначала должно было произойти
быстрое повышение жизнеспособности; мощный импульс, данный каждому органу и
способность. Сердце храбро отреагировало бы на смертельный толчок; кровь в
венах быстрее возвращается к своему источнику.

Но, как хорошо знал доктор Джеймс, чрезмерная стимуляция при этой форме сердца
заболевание означает смерть, такую же верную, как от ружейного выстрела. При закупорке
артерии должны страдать от застоя из-за увеличенного притока крови
закачиваемой в них силой "масла" взломщика, они быстро
если бы не было "проезжей части", фонтан жизни перестал бы течь.

Врач обнажил грудь лежащего без сознания Чендлера. Легко и
он умело ввел содержимое шприца подкожно в
мышцы области над сердцем. Верный своим аккуратным привычкам в
обеих профессиях, он затем тщательно высушил иглу и вставил ее обратно
тонкая проволока, с помощью которой в нее продевали нитки, когда она не использовалась.

Через три минуты Чандлер открыл глаза и заговорил слабым,
но слышимым голосом, спрашивая, кто за ним ухаживал. Доктор Джеймс снова
объяснил свое присутствие здесь.

"Где моя жена?" - спросил пациент.

"Она спит - от переутомления и беспокойства", - сказал врач. "Я бы не стал ее будить, если только..." - сказал доктор.
"Я бы не стал ее будить, если только..."

- В этом нет ... необходимости. Чендлер говорил с пробелами между словами.
его прерывистое дыхание говорило о том, что какой-то демон ехал слишком быстро. "Она
не ... Спасибо беспокоить ее-на мой-аккаунт".

Доктор Джеймс придвинул стул к кровати. Разговор не должен быть
разбазарили.

- Несколько минут назад, - начал он серьезным, откровенным тоном, характерным для его другой
профессии, - вы пытались сказать мне что-то относительно каких-то
денег. Я не ищу вашего доверия, но мой долг сообщить вам
что беспокойство будет препятствовать вашему выздоровлению. Если вы
у вас есть какие-либо сообщения по этому поводу - чтобы облегчить ваши мысли по этому поводу
это - двадцать тысяч долларов, я думаю, это была сумма, которую вы упомянули - вам
лучше сделать это ".

Чандлер не мог повернуть голову, но он закатил глаза в
направление говорящего.

"Я ... сказать где эта ... деньги есть?"

- Нет, - ответил врач. "Я предположил только, из своего едва
вразумительные слова, что вы чувствовали заботу о его безопасности.
Если он находится в этой комнате..."

Доктор Джеймс помолчал. Он, кажется, только воспринимать мерцание
понимание, проблеск подозрения на иронические черты его
терпеливый? Не показался ли он слишком нетерпеливым? Не сказал ли он слишком много? Следующие слова Чендлера
вернули ему уверенность.

- Где... это должно быть, - выдохнул он, - как не в... сейфе...там?

Он указал глазами в угол комнаты, где сейчас,
впервые, доктор заметил небольшой железный сейф, наполовину скрытый
свисающим концом оконной занавески.

Поднявшись, он взял больного за запястье. Его пульс бился учащенно
со зловещими промежутками между ударами.

"Подними руку", - сказал доктор Джеймс.

"Вы знаете ... я не могу пошевелиться, доктор".

Врач быстро подошел к двери в холл, открыл ее и прислушался.
Все было по-прежнему. Без дальнейшего обхода он пошел к сейфу, и
осмотрел его. Первобытного сделать и простой дизайн, это мало, предоставляемой
больше безопасности, чем защита от нечистых на руку служащих. Его
мастерство это было всего лишь игрушка, что из соломы и вставьте борту. Деньги
так хорошо, как в его руки. С помощью зажимов он мог потянуть за ручку, нажать на
тумблеры и открыть дверь за две минуты. Возможно, по-другому,
он мог бы открыть ее за одну.

Опустившись на колени, он приложил ухо к кодовой пластинке и
медленно повернул ручку. Как он и предполагал, дверь была заперта всего на "сутки
ком." - на один номер. Его острый слух уловил слабый предупреждающий щелчок, когда
сдвинули переключатель; он воспользовался подсказкой - ручка повернулась. Он распахнул
дверь широко распахнулась.

Внутри сейфа ничего не было - даже клочка бумаги не было.
внутри полого железного куба.

Доктор Джеймс поднялся на ноги и вернулся к кровати.

Густой росы, легли на чело умирающего человека, но там была
насмешливый, с мрачной усмешкой на губах и в глазах.

- Я никогда... не видел этого раньше, - сказал он с болью в голосе, - медицина и ... кража со взломом
сочетались браком! Вы ... оплачиваете... эту ... комбинацию ... дорогой доктор?

Чем эта ситуация давала, никогда не была более тщательной проверки
Доктор величие Иакова. В ловушке дьявольского юмора своей жертвы
в таком положении, как смешно и небезопасно, он сохранил свое достоинство, как
также его присутствие духа. Достав часы, он ждал
человеку, чтобы умереть.

"Ты-всего лишь тень----слишком беспокоится о деньгах. Но он никогда не
был--в любой опасности-от Вас, дорогой доктор. Это безопасно. Совершенно безопасно.
Это все-в руках--букмекеров. Двадцать тысяч Эми
деньги. Я играл на скачках, - потеряли всякое-цент. Я
довольно плохой парень, взломщик ... Извините меня ... Доктор, но я был честным человеком.
спорт. Не думаю, что... я когда-либо встречал ... такого ... негодяя весом в восемнадцать карат, как вы.
доктор ... простите... Взломщик, за все время моих обходов. Это противоречит--для
этика--ваша--банды, грабитель, чтобы дать жертве ... извините
я-пациент, попить воды?"

Доктор Джеймс принес ему выпить. Он едва мог это проглотить.
Реакция от мощного наркотика наступала регулярными, усиливающимися
волнами. Но его умирающему воображению, должно быть, предстоит еще одно волнующее увлечение.

"Игрок, пьяница, расточитель - я был ими, но...
врач-взломщик!"

Врач предавался, но один ответ на едкие другой
насмешки. Низко наклонившись, чтобы поймать быстро проясняющийся взгляд Чандлера,
он указал на дверь комнаты спящей леди жестом настолько строгим и
многозначительным, что распростертый мужчина приподнял голову, приложив ладонь к
оставшиеся силы, чтобы увидеть. Он ничего не видел, но уловил холодные слова
доктора - последние звуки, которые ему предстояло услышать:

"Я еще никогда ... не бил женщину".

Было бы тщетно пытаться обмануть таких людей. Не существует учебной программы, которая могла бы
учитывать их в своем понимании. Они являются ответвлениями от типов, из которых
люди говорят: "Он сделает это" или "Он сделает то". Мы знаем только, что они
существуют; и что мы можем наблюдать за ними и рассказывать друг другу об их обнаженных
представления, когда дети смотрят на марионеток и говорят о них.

Но это было забавно учиться в эгоизм, чтобы рассмотреть эти два ... один
убийца и разбойник, стоящий над своей жертвой, другой низменным в своих
правонарушениях, если иной нарушитель закона, лежа, поносимых, в доме
жену он преследовал, избалованный, и битая, один Тигр, и другие
собака-волк-можно рассмотреть каждый из них тошно на какой-то гадостью из
других; и каждый процветающий из болота его манифест вины его
собственный безупречный стандарт поведения, если нет чести.

Одна реплика доктора Джеймса, должно быть, задела другого за живое
оставшиеся остатки стыда и мужественности, поскольку она доказала _coup de
gr;ce _. Густой румянец залил его лицо - позорная rosa mortis!
дыхание прекратилось, и, почти не дрогнув, Чендлер испустил дух.

Сразу после его последнего вздоха вошла негритянка с лекарством
. Мягко надавив рукой на закрытые веки, доктор
Джеймс рассказал ей о конце. Не горе, а наследственное сближение
абстрактное отношение к смерти вызвало у нее унылое, водянистое сопение,
сопровождаемое ее обычной иеремиадой.

- Немедленно! Все в руках Закона. Он защитник от правонарушителей,
и он надеется, что они в беде. Теперь он сможет поддержать нас. Синди
в прошлом квартале заплатила за пузырек лекарства, и оно никогда не пригодится.
"

"Правильно ли я понимаю, - спросил доктор Джеймс, - что у миссис Чандлер нет
денег?"

"Денег, сэр? Вы знаете, из-за чего мисс Эми падает и становится такой слабой?
Голод, сэр. В этом доме нечего есть, кроме нескольких рассыпчатых крекеров.
через три дня. Этот ангел продаст свои кольца и часы mont's ago.
Этот прекрасный дом, сэр, с красными коврами и блестящими бюро, все сдано в аренду.
и мужчина много говорит об аренде. Дат а--извините
мне, Господи-он сделал в руки Йо' Фер jedgment, сейчас ... - и он так ужр
все".

Молчание врача поощрял ее продолжать. История, которую он
почерпнул из сбивчивого монолога Синди, была старой, о иллюзии,
своенравии, катастрофе, жестокости и гордыне. Выделяясь на фоне размытого
панорамы ей все было мало четких фотографий-идеальный дом в
далеко на юге; быстро раскаялся брака; несчастный сезона, полный
обиды и оскорбления, и, в конце, наследство деньги, что обещал
освобождение, захват и отход собаки-волка в течение двух
отсутствие месячных, и его возвращение в разгар скандального кутят.
Незаметная, но заметная между каждой строчкой, она протянулась чистой белой нитью
через размытую основу истории - простую, всеобъемлющую, возвышенную
любовь старой негритянки, непоколебимо следующей за своей хозяйкой во всем
до конца.

Когда, наконец, она замолчала, врач заговорил, спросив, есть ли в доме
виски или какой-либо ликер. Пожилая женщина
сообщила ему, что в буфете осталось полбутылки бренди, оставленной
собакой-волком.

"Приготовьте пунш, как я вам говорила", - сказал доктор Джеймс. "Разбудите свою хозяйку".;
пусть она выпьет это и расскажет, что случилось.

Минут через десять вошла миссис Чандлер, поддерживая под руку старушку
Синди. Она оказалась немного сильнее, так как она спит и
стимулятор она приняла. Доктор Джеймс покрывал, простыней,
форма на кровать.

Леди один раз обратила к нему свой скорбный взгляд, с полуиспуганным выражением лица
и теснее прижалась к своему верному защитнику. Ее глаза были сухими
и блестящими. Горе, казалось, сделало с ней все возможное. Источник
слез иссяк; она чувствовала себя парализованной.

Доктор Джеймс стоял возле стола, в пальто, шляпе
и с аптечкой в руке. Его лицо было спокойным и бесстрастным - практика
приучила его к виду человеческих страданий. Его сияющие карие глаза
одни только выражали сдержанное профессиональное сочувствие.

Он говорил любезно и кратко, заявив, что, поскольку час был поздний, и
помощь, которую, без сомнения, трудно получить, он сам отправил бы
соответствующих лиц для проведения необходимых завершающих работ.

- В заключение еще один вопрос, - сказал доктор, указывая на сейф с
все еще широко открытой дверцей. "Ваш муж, миссис Чандлер, ближе к концу,
почувствовал, что не сможет жить; и велел мне открыть этот сейф, дав
мне номер, на который установлена комбинация. На случай, если вам понадобится
чтобы воспользоваться им, запомните, что число сорок один. Поверните несколько раз
направо; затем один раз налево; остановитесь на сорока одном. Он бы
не позволил мне разбудить тебя, хотя знал, что конец близок.

"В сейфе, по его словам, он положил сумму денег - небольшую, но
достаточную, чтобы ты смог выполнить его последнюю просьбу. Это было то, что ты
должен вернуться в свой старый дом, и, в последующие дни, когда время
облегчит это, прости его многочисленные грехи против тебя ".

Он указал на стол, где лежала аккуратная стопка банкнот,
поверх которой лежали две стопки золотых монет.

"Деньги здесь - как он и описал - восемьсот тридцать
долларов. Прошу оставить у вас мою визитку на случай, если я смогу быть вам чем-нибудь полезен
позже."

Итак, он подумал о ней - и по-доброму - в конце концов! Так поздно! И все же эта
ложь пробудила к жизни последнюю искру нежности там, где, как она думала,
все обратилось в пепел и пыль. Она громко закричала: "Грабь! Грабь!" Она
повернулась и, прижавшись к груди своего верного слуги, разбавила свое
горе облегчающими слезами. Полезно также думать, что в последующие годы
ложь убийцы сияла, как маленькая звезда над
могилой любви, утешая ее и получая прощение, которое является благом
само по себе, независимо от того, просят об этом или нет.

Утихомиренный и успокоенный на темной груди, как дитя, напевным,
бормоча сочувствие, она, наконец, подняла голову - но доктора уже не было.



[Иллюстрация: "Вы зайдете?" (мультфильм из "Роллинг Стоун")]




МАРКИЗ И МИСС САЛЛИ


 [Первоначально опубликовано в журнале eVerybody's Magazine_, июнь 1903 г.]


Сам того не подозревая, старина Билл Бэском удостоился чести быть настигнутым
судьбой в один день с маркизом Бородейлом.

Маркиз жил на Риджент-сквер в Лондоне. Старый Билл жил на Хромой улице
Доу-Крик, округ Хардеман, Техас. Катаклизм, охвативший
Маркиз принял форму лопнувшего пузыря, известного как Центральный и
Южноамериканская монополия на красное дерево и каучук. Заклятый враг старого Билла был
в не менее опасном обличье банды цивилизованных индейцев-скотоводов
воров с Территории, которые угнали все его стадо из четырехсот человек
голову и застрелили старину Билла, когда он тащился за ними. Чтобы компенсировать
последствия двух катастроф, маркиз, как только обнаружил,
что все, чем он владел, окупит только пятнадцать шиллингов с фунта
его долга, застрелился.

Старый Билл ушел в семье шесть осиротевших сыновей и дочерей, которые нашли
сами даже красный держитесь левее поесть, или до последнего цента, чтобы купить
один с.

У маркиза остался один сын, молодой человек, который приехал в Штаты и
основал большое и богатое ранчо в техасском Попрошайничестве.
Когда этот молодой человек узнал новость, он сел на своего пони и поехал в
город. Там он разместил все, что у него было, кроме своей лошади, седла,
Винчестер, а пятнадцать долларов в карманах, в руках его
юристы, с указанием продать и направить вырученные средства в Лондон
применяется на оплату долгов своего отца. Затем он сел на своего
пони и поехал на юг.

Однажды, прибыв примерно в одно и то же время, но разными тропами, двое
молодые парни подъехал к алмазным крестом ранчо, на маленьком Пьедра,
и попросил работы. Оба были одеты аккуратно и sprucely в ковбой
костюм. Один был парнем прямого телосложения, с тонкими, красивыми
чертами лица, короткими каштановыми волосами и гладким лицом, загорелым до золотисто-
коричневого цвета. Другой заявитель был более плотным и широкоплечим, со свежим,
румяным цветом лица, слегка веснушчатыми, рыжеватыми вьющимися волосами и довольно
простое лицо, привлекательное благодаря смеющимся глазам и приятному рту.

Суперинтендант "Даймонд-Кросс" придерживался мнения, что он мог бы
дайте им работу. На самом деле, в то утро до него дошли слухи, что лагерный повар
- самый важный член команды - оседлал его брончо
и уехал, не выдержав огня веселья и практичности
шутки, законной мишенью которых он был по должности.

"Кто-нибудь из вас умеет готовить?" - спросил суперинтендант.

"Я умею", - быстро ответил рыжеволосый парень. "Я готовила в лагере
довольно много. Я готова взяться за эту работу, пока у тебя не появится что-то еще
, что ты можешь предложить".

"Вот именно так мне нравится слушать, как разговаривает мужчина", - сказал мужчина.
суперинтендант, одобрительно. "Я дам вам записку Сондерсу, и
он пристроит вас на работу".

Таким образом, имена Джон баском и Чарльз Норвуд были добавлены в
платные рулон алмазами крест. Две левые для облавы лагерь
сразу же после ужина. Их маршрут был простой, но достаточно:
- Двигайся вниз по руслу реки пятнадцать миль, пока не доберешься туда. Оба были
незнакомцами издалека, молодыми, энергичными, и, таким образом, случайно оказались вместе
для долгой поездки, вероятно, что товарищество, которое впоследствии
существовавшие так сильно отношения между ними начались в тот день, когда они блуждали
вдоль небольшой долины Канадской Верды.

Они добрались до места назначения сразу после захода солнца. Главный лагерь
облавы был удобно расположен на берегу длинного водоема, под
мелким лесом. Несколько небольших палаток, разбитых на травянистых
участках, и большая настенная палатка для провизии указывали на то, что лагерь был
предназначен для проживания в течение значительного периода времени.

Облава прибыла всего несколько минут назад, голодные и усталые,
в лагерь без ужина. Мальчики соревновались в демонстрации
анафем, которые, как предполагалось, подходили к делу о сбежавшей кухарке. Пока они
когда они расседлали и стреножили своих пони, прискакал новоприбывший и
спросил о Пинк Сондерс. Босс пр облавы вышел и был
учитывая внимание начальства.

Пинк Сондерс, хоть и была начальницей в рабочее время, была юмористкой в
лагере, где все, от повара до суперинтенданта, равны. После
прочтения записки он махнул рукой в сторону лагеря и прокричал:
церемонно, во весь голос: "Джентльмены, позвольте мне представить
вам маркиза и мисс Салли".

При этих словах оба новоприбывших выражают замешательство. Недавно нанятые
кук вздрогнул с удивленным выражением на лице, но тут же
вспомнил, что "мисс Салли" - это общее имя повара-мужчины в
в каждом коровьем лагере в западном Техасе он восстанавливал самообладание, усмехаясь себе под нос.
за свой счет.

Его спутник выказал чуть меньшее смущение, даже сердито обернулся,
закусив губу, и потянулся к луке седла, словно собираясь снова сесть в седло.
его пони; но "мисс Салли" тронула его за руку и со смехом сказала: "Пойдем"
сейчас же. Маркиз, это был настоящий комплимент от Сондерса. Это из-за твоего
утонченного вида и аристократического носа он тебя так назвал
.

Он начал расседлывать коня, и маркиз, вновь обретя самообладание, последовал
его примеру. Закатав рукава, мисс Салли бросилась к фургону с едой
крича: "Я новый повар, черт возьми! Кто-нибудь из вас, ребята, соберите
немного дров для костра, и я гарантирую вам горячий сытный обед в течение
тридцати минут. Энергия и хорошее настроение Мисс Салли, как он рыскал
телеги жратвы на кофе, муку и сало, получила хорошее мнение
лагерь мгновенно.

А также, в дни после, Маркиза, став лучше
познакомились, оказался веселый, приятный парень, всегда немного
сдержанный и не принимающий участия в грубых лагерных забавах; но мальчики
постепенно научились уважать эту сдержанность - которая соответствовала титулу, который дал ему Сондерс
, - и даже полюбили его за это. Сондерс назначил его на
место для содержания стада во время обрезки. Он оказался искусным
наездником и так же хорош с арканом или в загоне для клеймения, как и большинство из них.
они.

Маркиз и мисс Салли стали довольно близкими товарищами. После ужина
когда все было убрано, вы обычно находили их вместе
Мисс Салли, курящую трубку из корня шиповника, и маркиза
заплетать плетку или чистить сыромятную кожу для новой пары наручников.

Суперинтендант не забыл о своем обещании присматривать за поваром.
повар. Несколько раз, посещая лагерь, он провел продолжительные переговоры с
его. Он, казалось, полюбил Мисс Салли. Однажды днем он
подъехал верхом, возвращаясь на ранчо с экскурсии по лагерям, и сказал
ему:

"Утром здесь будет человек, который займет твое место. Как только он появится
приезжай на ранчо. Я хочу, чтобы ты занялся ранчо
счетами и корреспонденцией. Мне нужен кто-то, на кого я мог бы положиться, чтобы
навести порядок в своей жизни, когда я в отъезде. Зарплата будет все в порядке. В
Бриллиантовый крест буду держать ее до конца с человеком, который присмотрит за ее
интересов".

- Ладно, - сказал Мисс Салли, так тихо, как если бы он ожидал
заметьте, все вместе. "Никаких возражений, что я привез мою жену до
ранчо?"

"Вы замужем?" сказал инспектор, хмурясь немного. "Ты не
учтите это, когда мы разговаривали".

"Потому что я-нет", - сказал повар. "Но я хотел бы быть. Решил подождать
пока не найду работу под крышей. Я не мог попросить ее жить в коровнике."

- Верно, - согласился суперинтендант. - Лагерь - не совсем подходящее место для
женатого мужчины, но ... ну, в доме полно места, и если ты
подойдешь нам так хорошо, как, я думаю, ты подойдешь, ты сможешь себе это позволить. Напиши ей
, чтобы приезжала.

"Хорошо, - снова сказала мисс Салли, - я приеду, как только освобожусь".
"Завтра".

Ночь была довольно прохладной, и после ужина ковбои разбивали коров.
развалившись у большого костра, они жарили куски сушеного мескитового дерева.

Их обычный обмен шутками сократился почти до
тишины, но тишина в коровьем стойбище обычно предвещает назревание
неприятностей.

Мисс Салли и маркиз сидели на бревне, обсуждая
относительные преимущества удлиненного или укороченного стремени при верховой езде на большие расстояния
. Вскоре маркиз встал и подошел к ближайшему дереву, чтобы
изучить несколько полосок сыромятной кожи, которыми он приправлял плетение.
Как только он ушел, легкое дуновение ветра сдуло несколько крошек табака из
сигареты, которую скручивал Драй-Крик Смитерс, в глаза мисс Салли.
Пока повар протирал их, заливаясь слезами, "Фонограф"
Дэвис, прозванный так из-за своего резкого голоса, встал и начал
речь.

"Парни и граждане! Я желаю продолжить допрос. Что такое
самое ужасное зрелище, которое может представить человеческий разум?"

На его вопрос обрушился шквал ответов.

"Лопнувший флеш!"

"Индивидуалист, когда у тебя нет клейма!"

"Сам!"

"Дырка в конце ружья какого-то другого парня!"

"Заткнитесь, невежды", - сказал старый Таллер, толстый ковбой. "Фальшивый"
знает, что это такое. Он ждет, чтобы сказать нам".

"Нет, ребята и горожане", - продолжал Фонограф. "Эти очки".
вы пронумеровали эйр-Шор Гривиус, а вон там, недалеко от
так называемые, но это не так. Наиболее grievious зрелище воздуха, что" ... он
указал на Мисс Салли, который все еще потирая потокового глаза - "а
верною и в-veegled женщина-рыдал слезами на счет ее сердце
был арестован по ложному обманщик. Воздух, который мы, мужчины, или воздух, который мы катаем на катамаранах, чтобы
смотреть на разрушение привязанностей нашей мисс Салли из-за
ристократ, который появился среди нас благодаря своей непревзойденной красоте и своему
блестящему титулу, заставляющему рыдать милое создание, с которым мы связаны по воздуху
пертект? Воздух, которым мы будем вести себя как мужчины, или воздух, которым мы будем продолжать питаться".
размокший чак из-за того, что она так обильно плакала над противнем для хлеба?

"Это ужасный позор", - сказал Драй-Крик, шмыгнув носом. - Это не по-человечески.
Я заметил, что этот шалопай часто болтает вокруг нее. А он Маркиз!
Разве это не титул, фальшивка?" - прошептал я. "Это не по-человечески". "Это не по-человечески".

"Это что-то вроде короля", - поспешил объяснить Ершистый парень из Ручья.
"Только ниже в колоде. Думаю, он находится между Валетом и
десяткой".

"Не поймите меня превратно, - продолжал Фонограф, - как недооценивающего
аристократов. Некоторые из них нанимают достойных людей и могут путешествовать без проблем
с ребятами Уотсонами. Я сам с ними загонял нескольких. Я просмотрел
слон с мэром Форт-Уэрта, и я слушал сову с
генеральный пассажирский агент "Кэти", и они могут идти в ногу со временем.
процессирование с того места, где вы положили кусок. Но когда маркиз обезьянничает
с невинными чувствами кухарки, могу я поинтересоваться, чего, по-видимому, требует это дело
?

"Кожаные штаны", - крикнул Смитерс из Драй-Крик.

"Ты слышишь, Чарити!" - было формой подтверждения со стороны Малыша.

"У нас есть твоя компания", - хором согласились ковбои.

Прежде чем маркиз осознал их намерение, двое из них схватили его за
обе руки и подвели к бревну. Патефон Дэвис, самозванец, назначенный для
приведения приговора в исполнение, стоял наготове с парой крепких кожаных
гетр в руках.

Это был первый раз, когда они подняли руку на маркиза во время
своих несколько грубоватых игр.

"Что ты задумал?" возмущенно спросил он, сверкая глазами.

"Полегче, маркиз", - прошептал Руб Феллоуз, один из парней, которые держали
его. "Все это ради забавы. Отнесись к этому добродушно, и они тебя отпустят
легкий. Они всего лишь растянут тебя на бревне и прогреют восемь
или десять раз ногами. Вдвоем будет не так уж больно.

Маркиз с гневным возгласом, сверкнув белыми зубами,
внезапно проявил удивительную силу. Он так сильно дернул руками,
что четверо мужчин покачнулись и их оттащило на много ярдов от бревна
. У него вырвался крик гнева, а затем мисс Салли, когда его глаза очистились
от табачного дыма, увидела, и он немедленно смешался с дерущейся группой.

Но в этот момент в их ушах раздалось громкое "Алло!", и повозка остановилась.
запряженные упряжкой скачущих мустангов, они вошли в круг света от костра
. Каждый мужчина обернулся посмотреть, и то, что они увидели, вытеснило из их головы все мысли о том, чтобы внести довольно затасканный временем вклад Фонографа Дэвиса в вечернее развлечение.
...........
........... Дичь покрупнее маркиза
была уже близко, и похитители отпустили его и стояли, уставившись на
приближающуюся жертву.

Повозка и упряжка принадлежали Сэму Холли, скотоводу из Биг
Мадди. За рулем сидел Сэм, а с ним - плотный мужчина с гладким лицом.
в сюртуке и высокой шелковой шляпе. Это был окружной судья, мистер
Дэйв Хэккет, кандидат в re;lection. Сэм сопровождал его о
округа, между лагерями, чтобы встряхнуть суверенный голосов.

Мужчины вышли, прицепили команду к Меските, и пошел к
огонь.

Мгновенно каждый человек в лагере, кроме Маркиза, Мисс Салли, и розовый
Сондерс, который должен был играть роль хозяина, издал ужасающий вопль притворного
ужаса и разбежался во все стороны в темноту.

- Святые Небеса! - воскликнул Хэкетт. - Неужели мы такие уроды? Как поживаете
, мистер Сондерс? Рад снова вас видеть. Что вы делаете с моей шляпой,
Холли?"

- Я боялся этой шляпы, - задумчиво произнес Сэм Холли. Он снял
шляпу с головы Хэккета и держал ее в руке, с сомнением оглядываясь
на тени за пределами света от костра, где теперь царила абсолютная
тишина. "Что скажешь, Сондерс?"

Пинк ухмыльнулся.

"Лучше немного поднять настроение", - сказал он тоном человека, дающего
бескорыстный совет. "Свет не слишком хорошо. Я не хочу его
на свою голову".

Холли наступила на ступицу заднего колеса фургона с провизией и повесила
шляпу на сук живого дуба. Едва его нога коснулась ствола.
приземлился, когда воздух прорезал грохот дюжины шестизарядных ружей, и шляпа
упала на землю, изрешеченная пулями.

Послышалось шипение, как будто от стаи гремучих змей, и вот уже
ковбои появились со всех сторон из темноты, высоко ступая,
с нелепо преувеличенной осторожностью и "сигналя" друг другу, чтобы они
соблюдали максимальную осмотрительность при приближении. Они образовали торжественный, широкий
круг вокруг шляпы, глядя на нее с явной тревогой, и каждые
несколько мгновений устраивали небольшие панические бегства.

"Это шалун, - сказал один из них благоговейным тоном, - который порхает вверх-вниз по
ночью в низинах кричат: "Вилли-валло!"

"Это ядовитый Кипутум", - провозгласил другой. "Это больно после его
мертвых, и вопли после того, как его похоронили."

"Это начальник волосатого племени", - сказал Фонограф Дэвис. "Но это
камень мертв, а теперь, мальчики".

"Не верю", - возразил сухой ручей. "Только из-за того possumin''. Это
ужасный фантод Хайголлакум из леса. Есть только один способ
уничтожить его жизнь.

Он вывел вперед старину Таллера, 240-фунтового ковбоя. Старина Таллер поставил
шляпу вертикально на землю и торжественно уселся на нее, смяв ее так, что она стала
плоской, как блин.

Хакетт наблюдал за этим разбирательством широко открытыми глазами. Сэм Холли увидел,
что в нем нарастает гнев, и сказал ему:

"Здесь ты выигрываешь или проигрываешь, судья. За вас проголосовало шестьдесят человек
Бриллиантовый крест. Ребята испытывают ваш характер. Прими это как шутку, и я
не думаю, что ты пожалеешь об этом ". И Хэкетт понял суть и оказался на высоте положения
.

Подойдя к тому месту, где убийцы дикого зверя стояли над его останками
и объявив, что он, наконец, умер, он сказал с глубокой
серьезностью:

"Мальчики, я должен поблагодарить вас за это доблестное спасение. Проезжая через
арройо, это жестокое чудовище, которого вы так бесстрашно и неоднократно убивали
, прыгнуло на нас с верхушек деревьев. Вам я буду считать, что
я обязан своей жизнью, а также, надеюсь, переизбранием на должность, на которую
Я снова являюсь кандидатом. Позвольте вручить вам мою визитку ".

Ковбои, всегда с такими трезвыми лицами занятые своими
обезьяньими выходками, расслабились и одобрительно улыбнулись.

Но Патефон Дэвис, жажда веселья которого еще не утолилась, припасал
кое-что еще в рукаве.

"Друг, - сказал он, обращаясь к Хэккету с серьезной суровостью, - многие лагеря
я бы осудил вас за то, что вы выпустили на свободу такого вредного негодяя в
ит; но, поскольку мы все спаслись без потерь, мы не будем обращать на это внимания.
это. Ты можешь играть с нами честно, если согласишься.

"Как это?" - подозрительно спросил Хэкетт.

"Вы уполномочены выполнять священные права и обязанности маттермони,
не так ли?"

"В общем, да", - ответил Хэкетт. "Церемония бракосочетания, проведенная мной, была бы
законной".

"Неправильная атмосфера, которую нужно исправить в этом лагере", - сказал Фонограф,
добродетельно. "Аристократ пренебрег скромной, но красивой женщиной
уот цепляется за свою привязанность. В лагере принято вытаскивать на свет божий
надменного потомка ста - или, может быть, ста и
двадцать пять графов, и это на расстоянии вытянутой руки, и связать его с
плачущей леди. Ребята! подведите итоги, мисс Салли и маркиз; вот и все!
состоится свадьба ".

Эта прихоть Фонографа была встречена одобрительными возгласами.
Ковбои начали задерживать участников предполагаемой церемонии
.

- Будьте добры, подскажите мне, - попросил Хэкетт, вытирая лоб, хотя ночь
была прохладной, - как далеко эту штуку нужно нести. И могу ли я ожидать каких-либо
еще какие-нибудь части моей одежды будут приняты за диких животных и
убиты?

"Мальчики сегодня оживленнее, чем обычно", - сказал Сондерс. "Те, за кого
они говорят о женитьбе, - это двое парней: наездник на стаде и
повар. Это еще одна шутка. Вам с Сэмом все равно придется переночевать здесь
сегодня ночью; может быть, тебе лучше помочь им довести дело до конца. Может быть,
после этого они успокоятся.

Свахи нашли мисс Салли сидящей на задке фургона с провизией,
спокойно курящей трубку. Маркиз лениво прислонился к одному из
деревьев, под которыми была разбита палатка с припасами.

В этой палатке они оба спешно, и Фонограф, как мастер
обряды, отдал приказ на подготовку.

"Ты, сухой ручей и Джимми, Бен и выше-горб себя
Wildwood и шелест цветов для обдува--Мескит буду делать ... а вам
испанский Кинжал, что цветут на углу лошадь в загон для
невеста в пакет. Ты, Хромой, достань свое красно-желтое одеяло.
для юбки мисс Салли. Маркиз, ты все уладишь; никто не смей
никогда не смотри на жениха.

Во время их нелепой подготовки двух главных героев оставили наедине на
несколько мгновений в палатке. Маркиз внезапно появился дикий
возмущения.

"Эта глупость не должна продолжаться", - сказал он, поворачивая к мисс Салли лицо,
белое в свете фонаря, подвешенного к коньку крыши.

"Почему бы и нет?" - сказал повар с веселой улыбкой. "Это забава для мальчиков;
и они всегда довольно легко отпускали тебя в своих шалостях. Я не
ум ее".

"Но ты не понимаешь", - не унимался Маркиз, умоляюще. "Этот человек
является окружным судьей, и его действия являются обязательными. Я не могу ... О, ты не
знаю..."

Повар шагнул вперед и взял руки Маркиза.

- Салли Бэском, - сказал он, - я ЗНАЮ!

- Ты знаешь! - дрожа, пробормотал маркиз. - И ты ... хочешь...

- Больше, чем я когда-либо чего-либо хотел. Будьте добры, а вот и мальчики!

Вошли ковбои, нагруженные охапками украшений.

- Коварный койот! - сурово сказал Фонограф, обращаясь к маркизу.
"Готов ли ты залатать ущерб, который ты нанес этим летом?"
но доверяя "банч оф ситец" от siполегче ступай к алтарю, или
нам придется связать тебя веревкой и тащить туда?

Маркиз сдвинул шляпу на затылок и небрежно прислонился к каким-то
сложенным мешкам с фасолью. Его щеки раскраснелись, а глаза
сияли.

"Продолжайте убивать крыс", - сказал он.

Немного погодя процессия приблизилась к дереву, под которым
Хакетт, Холли и Сондерс сидели и курили.

Хромой Уокер шел впереди, извлекая заунывную мелодию из своей
гармошки. Следующими шли жених и невеста. Повар был одет в великолепное
Одеяло индейцев навахо обвязали вокруг его талии и несли на одной перевязи
восково-белый цветок испанского кинжала величиной с пек-меру и
весом пятнадцать фунтов. Его шляпа была украшена ветками мескитового дерева
и желтыми цветами ратамы. Воскрешенная москитная сетка служила вуалью.
За ними, спотыкаясь, брел Фонограф Дэвис в роли невесты
отец, рыдающий в седельную попону с рыданиями, которые были слышны за
милю. Ковбои следовали по двое, громко комментируя
внешний вид невесты, предположительно подражая публике на
модных свадьбах.

Хэкетт встал, когда процессия остановилась перед ним, и через некоторое время
прочитав лекцию о браке, спросили:

"Как вас зовут?"

"Салли и Чарльз", - ответила кухарка.

"Возьмитесь за руки, Чарльз и Салли".

Возможно, никогда не было свадьбы более странной. Потому что это была свадьба, хотя
только двое из присутствующих знали об этом. Когда церемония закончилась,
ковбои прокричали поздравления и немедленно отказались от
своих шуток на ночь. Одеяла были раскатали и спать стал
первостепенный вопрос.

Повар (без украшений) и Маркиз задержались на
мгновение в тень от жратвы вагон. Маркиз склонил ее голову
к своему плечу.

"Я не знала, что еще делать", - говорила она. "Отца не было, и
нам, детям, пришлось искать работу. Я так много помогал ему со скотом, что
подумал, не стать ли мне ковбоем. Больше мне нечем было зарабатывать
на жизнь. Хотя я не особо зацикливался на этом, после того как попал сюда, и я бы
оставил только...

"Только что?"

"Ты знаешь. Скажи мне кое-что. Когда вы впервые ... что заставило вас...

- О, это было сразу, как только мы вошли в лагерь, когда Сондерс заорал: "
Маркиз и мисс Салли!" Я видел, как ты смутился, услышав это имя, и у меня
были свои подозрения...

- Нахалка! - прошептал маркиз. - И почему ты думаешь, что я?
подумал, что он называет меня "мисс Салли"?

- Потому что, - спокойно ответила кухарка, - я была маркизом. Мой отец был
Маркиз Бородейл. Но ты ведь простишь меня за это, Салли? Это
На самом деле не моя вина, ты знаешь ".



[Иллюстрация: "Здесь у нас Кейт и Джон". (мультфильм из "The Rolling
Stone")]




ТУМАН В САНТОНЕ


 [Опубликовано в "Космополитан", октябрь 1912 г. Вероятно,
 написано в 1904 году или вскоре после первых успехов О. Генри
 в Нью-Йорке.]


Продавец внимательно смотрит на белое лицо, наполовину скрытое
высоко поднятым воротником пальто.

"Я бы предпочел не снабжать вас", - сказал он с сомнением. "Я продал вам дюжину таблеток морфия"
меньше часа назад.

Покупатель слабо улыбается. "Вина в ваших кривых улицах. Я
не собирался обращаться к вам дважды, но, похоже, я запутался.
Извините меня.

Он поднимает воротник повыше и медленно выходит. Он останавливается под
электрическим фонарем на углу и сосредоточенно жонглирует тремя или четырьмя
маленькими картонными коробочками. "Тридцать шесть", - объявляет он сам себе. "Еще
больше, чем много". Ибо в ту ночь серый туман окутал Сантоне,
непроницаемый ужас, который сжимал горло каждого из гостей города
. Было подсчитано, что в городе впадают в спячку три тысячи инвалидов
. Они прибыли отовсюду, ибо здесь, среди этих
суженных, изрезанных рекой улиц, богиня Озон решила
задержаться.

Самая чистая атмосфера, сэр, на земле! Глядя на реку
, протекающую через наш город, вы можете подумать, что мы больны малярией, но нет, сэр! Неоднократные
эксперименты, проведенные как правительством, так и местными экспертами, показывают, что наша
воздух не содержит ничего вредного - ничего, кроме озона, сэр, чистого озона.
Тесты на лакмусовой бумажке, сделанные по всей реке, показывают ... Но вы можете прочитать об этом
все в проспектах; или сантонианин перескажет вам это слово
в слово.

Мы можем достичь климата, но погода навязана нам. Итак, Сантоне
нельзя винить за этот холодный серый туман, который пришел и поцеловал в губы
три тысячи человек, а затем предал их распятию. В ту ночь
бугорки, разрушительные действия которых хоуп держит под контролем, размножились. Извивающиеся
Пальцы бледного тумана не ушли оттуда бескровными. Многие из ухажеров
озон капитулировал вместе с врагом той ночью, повернувшись лицом к стене
в той немой, изолированной апатии, которая так пугает их наблюдателей.
По красному потоку Геморрагии несколько душ уплыли прочь, оставив после себя
жалкие кучи, белые и холодные, как сам туман. Двое или трое
пришли к выводу, что это атмосферное привидение - призрак невозможных радостей,
посланный, чтобы нашептать им о вопиющей глупости вдыхать воздух
в легкие, только для того, чтобы снова выдохнуть, и они использовали все, что попадалось под руку
для их облегчения, пистолеты, газ или благотворный мюриат.

Покупатель морфия блуждает в тумане и, наконец, оказывается
на маленьком железном мосту, одном из десятков или более в центре
города, под которым протекает небольшая извилистая река. Он опирается на
все железнодорожные и ахает, здесь туман сконцентрировался, врет как сивый
ножной коврик для гарротой таких трех тысяч, как ползти в ту сторону. В
железный мост, ребята, погремушку, чтобы напряжение его кашель, насмешливый phthisical
скрежет, казалось, сказать ему: "Кликети-клак! только немного ржавый
холодный, сэр, но не с нашей реки. Лакмусовая бумажка по всем берегам и
ничего, кроме озона. Клац-и-клац!"

Житель Мемфиса, наконец, приходит в себя настолько, что замечает другого человека
мужчина в пальто в десяти футах от себя, облокотившийся на перила и только что пришедший в себя
после пароксизма. Среди Трех Тысяч есть масонство, которое
устраняет формальности и представления. Кашель - ваша визитная карточка; а
кровотечение - аккредитив. Мемфис мужчина, находясь ближе к взысканию,
первый говорит.

"Гудолл. Мемфис--туберкулез легких--думаю, последней стадии." Три
Тыс. экономить на словах. Слова - это дыхание, и им нужно дыхание, чтобы
выписывать чеки для врачей.

- Хард, - выдыхает другой. - Хард; из Т'ледера. Т'ледер, А-хиа. Простудный заболевание
бронкитис. Меня тоже зовут Деннис, так сказал доктор. Говорит, я проживу четыре недели.
если я... буду беречь себя. Твои документы уже получены?"

"Мой врач, - немного хвастливо говорит Гудолл из Мемфиса, - дает мне
три месяца".

"О, - замечает человек из Толедо, заполняя большие пробелы в своем разговоре с хрипами.
"Черт возьми, какая разница. Что такое месяцы! Ожидаю
- сократить мой срок до одной недели - и умереть в наемной лодке - на четырехколесном велосипеде, а не на
кашляющем. Будут сильно ныть решетки, когда я выйду в море. Я
покровительствовал им довольно свободно с тех пор, как обрел свою... нынешнюю походку. Скажите,
Гудолл из Мемфиса - если ваш врач так строго определил ваши показатели - почему бы вам не
вам - не устроить большую пирушку и не отправиться - к дьяволу быстро и просто - как я
делаешь?"

"Гулянка", - говорит Гудолл, как человек, которому пришла в голову новая идея. - "Я никогда не делал ничего подобного.
Я думал о другом способе, но ..." "Я никогда не делал ничего подобного. Я думал о другом способе, но ..."

"Давай-давай" приглашает на жителя Огайо сделать", - и выпьем. Я был на
это-два дня, а зараз ... внешняя материал не кусается, как это было раньше.
Гудолл из Мемфиса, каково ваше дыхание?

"Двадцать четыре".

"Суточная температура?"

"Сто четыре".

"Ты сможешь сделать это за два дня. У меня на это уйдет неделя. Заправляйся, друг
Гудолл - развлекайся как можно больше; затем - вперед, в разгар
"ягуара", и с-с-избавь себя от неприятностей и расходов. Я с-сукин сын, если это
не санаторий ... за усы! Озеро Эри туман потеряется
здесь в две минуты".

"Ты что-то говорила насчет выпить", - говорит Гудолл.

Спустя несколько минут они выстраиваются в сверкающий бар и повесить на
подлокотник. Бармен, светловолосый, плотный, ухоженный, расставляет им напитки.
сразу чувствуется, что он обслуживает две из Трех тысяч.
Он отмечает, что один мужчина средних лет, хорошо одетый, с подкладкой
и впалое лицо; другой-простой мальчик, который в основном глазами и пальто.
Маскировка и скуки родил много повторений, сервер
напитки начинает повторять санитарно-техническим Сага о Santone. "Скорее влажную
ночи, господа, для нашего города. Небольшой туман с реки, но ничего не
больно. Повторные Испытания".

"Черт бы побрал ваши лакмусовые бумажки," задыхается Толедо--"без каких-либо--личное оскорбление
назначению".

"Мы слышали о них раньше. Пусть они станут красными, белыми и синими. Что мы
хочу повторить это испытание - виски. Приходи снова. Я заплатил за
последнюю порцию, Гудолл из Мемфиса ".

Бутылки колеблется от одного к другому, продолжает это делать и
не убрали с прилавка. Бармен видит два изможденных инвалидов
достаточное количество Кентукки Belle в пол десятка ковбоев, без
показывать каких-либо эмоций сэкономить сад и созерцательный интерес к
паломничество из бутылки. Поэтому он переехал к проявлению заботы, как
к последствиям.

"Не на твой дядя Марк Ханна," отвечает Толедо "мы нажрались.
Нам сделали... прививку виски ... и ... рыбьим жиром. То, что отправит
вас в полицейский участок ... только вызывает у нас жажду. С-с-приготовьте еще одну
бутылку."

Это медленная работа пытаюсь встретить смерть от этого маршрута. Какой быстрый способ
должен быть найден. Они снова покинуть салон и окунуться в туман.
тротуары - это просто выступы у основания домов; улица холодная
ущелье, туман заполняет его, как свежий воздух. Недалеко отсюда находится мексиканский
квартал. Словно по проводам, в тяжелом воздухе разносится гитарный звон
и деморализующий голос какой-то сеньориты, поющей:


 "En las tardes sombrillos del invierro
 En el prado a Marar me reclino
 Y maldigo mi fausto destino--
 Una vida la mas infeliz."


Слов этого они не понимают - ни Толедо, ни Мемфис,
но слова - наименее важные вещи в жизни. Музыка разрывает
груди искателей Непенте, побуждая Толедо заметить:

"Эти мои дети ... Я удивляюсь ... клянусь Богом, мистер Гудолл из Мемфиса, мы выпили
слишком мало того виски! У меня, пожалуйста, никакой медленной музыки. Это
заставляет тебя забыть ".

Херд из Толедо, здесь вытаскивает свои часы и говорит: "Я сукин сын!
У меня назначена поездка на извозчике в Сан-Педро-Спрингс в одиннадцать.
Забыл. Парень из Нью-Йорка, я и сестры Кастильо из
Райнегельдерс Гарден. Этому парню из Ну-Йорка повезло - у него одно целое.
легкое - его хватит еще на год. И денег много. Он за все платит.
Я не могу позволить себе пропустить вечеринку. Жаль, что ты не пойдешь с нами.
До свидания, Гудолл из Мемфиса ".

Он заворачивает за угол и шаркает прочь, так легко сбрасывая с себя узы знакомства
как это делают умирающие, сезон распада - это
высший час эгоизма человека. Но он оборачивается и зовет
снова сквозь туман к другому: "Послушай, Гудолл из Мемфиса! Если ты
доберешься туда раньше меня, скажи им, что Херд тоже приедет. Херд из Т'Ледера,
Ах-хиа.

Таким образом, искуситель Гудолла покидает его. Этот юноша, безропотный и
безразличный, начинает кашлять, а придя в себя, бессвязно бредет
дальше по улице, названия которой он не знает и не вспоминает. В
определенный момент он воспринимает качающиеся двери, и слышит, фильтрация между
их шум ветра и струнных инструментов. Вошли двое мужчин с
улицы, как он прибыл, и он следует за ними в. Существует своего рода
прихожая, в изобилии уставленная пальмами, кактусами и олеандрами. За
маленькими столиками с мраморной столешницей сидят несколько человек, пока слуги в мягких туфлях
разносят пиво. Все упорядочено, чисто, меланхолично, весело, по-немецки.
метод удовольствия. Справа от него подножие лестницы. Там мужчина
протягивает руку. Гудолл протягивает свой, полный серебра, мужчина выбирает
оттуда монету. Гудолл поднимается наверх и видит там две галереи.
они тянутся вдоль стен концертного зала, который, как он теперь понимает, находится
ниже и за пределами прихожей, в которую он впервые вошел. Эти галереи
делятся на коробках или палатках, которые передают с помощью висит кружева
шторы, определенная конфиденциальность по их обитатели.

Бесцельно шагая по проходу, примыкающему к этим дерзким и
неброским купе, он наполовину останавливается, увидев в одном из них
молодую женщину, сидящую в одиночестве в задумчивости. Этот молодой
женщине становится известно о его приближении. Ее улыбка ставит его в тупик
, и ее последующее приглашение привлекает его, хотя и нерешительного,
к другому стулу в ложе, маленькому столику между ними.

Гудоллу всего девятнадцать. Есть люди, которых, когда ужасный бог
Фтизис желает уничтожить, он сначала делает красивыми; и мальчик -
один из них. Его лицо - восковое, и ужасающая пульхритичность порождена
угрожающим пламенем на его щеках. В его глазах отражается неземная перспектива.
порожденная уверенностью в его обреченности. Поскольку человеку запрещено угадывать
точно относительно своей судьбы, он неизбежно будет дрожать
при малейшем приподнимании завесы.

Молодая женщина хорошо одета и демонстрирует отчетливо выраженную красоту
женственную и нежную; привлекательность Евы, которая едва ли кажется
суждено исчезнуть.

Это несущественно, шаги, по которым двое поднимаются на определенный уровень
хорошего взаимопонимания; они коротки и немногочисленны, как и подобает случаю.

Кнопка против стены перегородки часто нарушается и
официант приходит и уходит по сигналу.

Задумчивая красавица не любит вина; две толстые косы ее светлых волос
свисают почти до пола; она прямой потомок Лорелеи.
Официант приносит пиво; шипучее, ледяное, зеленовато-золотистого цвета.
Оркестр на сцене играет "О, Рейчел". У молодежи есть
обменялись полезной информацией. Она называет его "Уолтер", а он
называет ее "мисс Роза".

Язык Гудолла развязался, и он рассказал ей все о
себе, о своем доме в Теннесси, о старом особняке с колоннами под
дубами, конюшнях, охоте; о друзьях, которые у него есть; вплоть до
цыплята и самшитовые кусты, окаймляющие дорожки. О его приезде на Юг
из-за климата, в надежде спастись от наследственного врага своей семьи. Все
о трех месяцах, проведенных им на ранчо; охоте на оленей, гремучих змеях и
бесшабашных прогулках в стойбищах для коров. Затем о его приезде в Сантоне, где у него были
косвенно узнал от великого специалиста, что в календаре его жизни
вероятно, есть еще всего два листа. А потом об этой мертвенно-белой,
удушающей ночи, которая пришла и лишила его силы духа и отправила его
искать порт среди своих удручающих волн.

"Мои еженедельные письма из дома не смогли прийти", - сказал он ей, "и я был
красивый синий. Я знала, что должна идти до того долго, и я устала ждать.
Я вышел и купил морфий в каждой аптеке, где они продавались.
мне дали несколько таблеток. Я купил тридцать шесть четвертинок и собирался вернуться в
в свою комнату и забрал их, но на мосту я встретил странного парня, у которого появилась
новая идея.

Гудолл кладет на стол маленькую картонную коробочку. "Я сложил их все вместе"
"там".

Мисс Роза, будучи женщиной, должна была поднять крышку, и слегка вздрогнула
при виде невинно выглядевших растираний. "Ужасные вещи! но эти маленькие,
белые кусочки - они никогда не смогли бы убить человека!

Действительно, могли. Уолтер знал лучше. Девять гран морфия! Да, половина
от этого количества может.

Мисс Роза спрашивает о мистере Херде из Толедо, и ей рассказывают. Она
смеется, как обрадованный ребенок. "Какой забавный парень! Но расскажи мне еще
о твоем доме и твоих сестрах, Уолтер. Я достаточно знаю о Техасе и
тарантулах и ковбоях.

Именно сейчас эта тема близка его настроению, и он рассказывает ей о
простых деталях настоящего дома; о маленьких узах и нежности, которые так
наполняют сердце изгнанника. Его сестры, одна, Алиса, дает ему
тема, которую он любит обитать на.

"Как она похожа на вас, Мисс Роза," - говорит он. "Может быть, не такая красивая, но,
такая же милая, и хороший, и..."

"Ну вот! Уолтер, - резко говорит мисс Роза, - теперь поговорим о чем-нибудь другом.
"

Но тень падает на стену снаружи, предшествуя большому, мягко
вышагивающий мужчина, изысканно одетый, который на секунду останавливается перед занавеской
и затем проходит дальше. Вскоре подходит официант с сообщением: "Мистер
Рольф говорит..."

"Скажи Рольфе я помолвлена".

"Я не знаю, почему это так", - говорит Гудол из Мемфиса", но я не чувствую, как
плохо, как и мне. Час назад я хотел умереть, но с тех пор, как я встретил вас, мисс
Роза, мне так хочется жить.

Молодая женщина обходит стол, обнимает его за шею и
целует в щеку.

"Ты должен, дорогой мальчик", - говорит она. "Я знаю, в чем дело. Это было из-за
отвратительной туманной погоды, которая подорвала твой дух, да и мой тоже - a
немного. Но посмотри сейчас.

Легким движением она отдернула занавески. В
стене напротив есть окно, и о чудо! туман рассеялся. Снисходительная луна
снова взошла, обновляя безоблачное небо. Крыша, парапет и шпиль
покрыты нежно-перламутровой эмалью. Дважды, трижды возвращенная река вспыхивает обратно,
между домами свет небесного свода. Рассветет бодрящий день,
сладкий и процветающий.

"Говорить о смерти, когда мир так прекрасен!" - говорит мисс Роза, кладя
руку ему на плечо. "Сделай что-нибудь, чтобы доставить мне удовольствие, Уолтер. Иди домой, чтобы
отдохни и скажи: "Я хочу поправиться", - и сделай это".

"Если ты попросишь, - с улыбкой говорит мальчик, - я сделаю".

Официант приносит полные бокалы. Они звонили? Нет, но это хорошо. Он
может оставить их. Бокал на прощание. Мисс Роза говорит: "За твое лучшее
здоровье, Уолтер". Он говорит: "До нашей следующей встречи".

Его глаза больше не смотрят в пустоту, а смотрят на противоположность
смерти. Сегодня ночью его нога ступила в неизведанную страну. Он
послушный, готовый уйти.

"Спокойной ночи", - говорит она.

"Я никогда раньше не целовал девушку, - признается он, - за исключением моих сестер".

"На этот раз ты этого не сделал, - смеется она, - я поцеловала тебя... спокойной ночи".

"Когда я увижу тебя снова", - настаивает он.

- Ты обещал мне вернуться домой, - она хмурится, - и поправиться. Возможно, мы
скоро встретимся снова. Спокойной ночи.

Он колеблется, держа шляпу в руке. Она широко улыбается и целует его еще раз
в лоб. Она смотрит, как он идет далеко по проходу, затем снова садится
за стол.

Тень снова падает на стену. На этот раз большой, мягко ступающий мужчина
раздвигает занавески и заглядывает внутрь. Глаза мисс Розы встречаются с его глазами.
и с полминуты они остаются так, молча, ведя битву с
этот король оружия. Вскоре здоровяк опускает занавес и
проходит дальше.

Оркестр внезапно прекращает играть, и слышен важный голос.
слышен громкий разговор в одной из лож дальше по проходу. Нет
несомненно, какой-нибудь горожанин развлекает там какого-нибудь гостя города, и мисс
Роза откидывается на спинку стула и улыбается некоторым словам, которые она
улавливает:

"Самая чистая атмосфера- в мире - лакмусовая бумажка на всю длину - ничего страшного.
наш город - ничего, кроме чистого озона".

Официант возвращается за подносом и бокалами. Когда он входит, девушка
давит на маленький пустой картонной коробке в руке и бросает его в
угловой. Она, помешивая что-то в ее стакан с нее шляпную булавку.

"Почему, мисс Роза?" - говорит официант с привычной для него вежливой фамильярностью.
"Подсыпаете соль в пиво в такую рань?"



[Иллюстрация: "Он поднялся наверх?" (карикатура из "Роллинг Стоун")]




ДРУЖЕСКИЙ ЗОВ


 [Опубликовано в "Разделе ежемесячного журнала", июль 1910 г.]


Когда я раньше продавал скобяные изделия на Западе, я часто "делал" маленький городок
под названием Сальтильо в Колорадо. Я всегда был уверен, что обеспечу себе небольшой
или крупный заказ от Саймона Белла, который держал там универсальный магазин. Белл
был одним из тех шестифутовых продуктов с низким голосом, созданных союзом
Запада и Юга. Он мне нравился. Глядя на него можно подумать, он
следует ограбления дилижансов или жонглировать золотыми приисками обеими руками;
но он продаст вам бумагу с гвоздями или катушку ниток, проявив в десять
раз больше терпения и вежливости, чем любая продавщица в городском универмаге
.

У меня был объект два раза в последний мой визит в Сальтильо. Один был продать
Билл товаров; другой консультировать колокол шанс, которого я знал по
на чем, я был уверен, он мог бы сколотить небольшое состояние.

В Маунтин-Сити, городке на Юнион Пасифик, в пять раз большем, чем
Сальтильо, торговая фирма была на грани банкротства. Он был
живой и растущий обычай, но был на грани распада и гибели.
Бесхозяйственность и азартные игры привычки одного из партнеров пояснил
это. Состояние фирма еще не был общественной собственностью. У меня были свои
знания об этом из частного источника. Я знал, что, если бы были предложены наличные деньги
, акции и good will можно было бы купить примерно за одну
четвертую их стоимости.

Приехав в Сальтильо, я зашел в магазин Bell's. Он кивнул мне, улыбнулся
своей широкой, тягучей улыбкой, продолжил неторопливо продавать конфеты
маленькой девочке, затем обошел прилавок и пожал руку.

"Что ж, - сказал он (его неизменно предваряющая шутка при каждом моем звонке
), - Я полагаю, вы здесь делаете снимки "кодаком"
гор. Сейчас неподходящее время года для покупки какого-либо оборудования, ООО
конечно".

Я рассказала об этом лучшей в городе Маунтин-Сити. Если он хотел взять
воспользовавшись этим, я бы пропустил распродажу, чем у него
затовариться в Сальтильо.

"Звучит заманчиво", - сказал он с энтузиазмом. "Я хотел бы расширить бизнес"
и заняться более крупным бизнесом, и я благодарен вам за то, что вы упомянули об этом.
Но ... хорошо, ты будешь жить в моем доме Сегодня вечером и я буду думать о
это."

Именно тогда, после захода солнца, а время для крупных магазинов в Сальтильо
закрыть. Служащие в Bell's отложили свои книги, набрали
комбинацию сейфа, надели пальто и шляпы и разошлись по своим
домам. Белл заперла большие двойные деревянные входные двери на висячий замок, и мы постояли,
на мгновение, вдыхая острый, свежий горный воздух, доносящийся с
предгорий.

Крупный мужчина шел по улице и остановился перед высоким крыльцом
магазина. Его длинные, черные усы, черные брови и курчавая черная
волосы странно контрастировали с его светлой, розовый цвет лица, который принадлежал,
на правах блондинка. Ему было около сорока, на нем были белый жилет,
белая шляпа, цепочка для часов из пятидолларовых золотых монет, соединенных
вместе, и довольно хорошо сидящий серый костюм-двойка такого же покроя
то, что обычно поражает восемнадцатилетних парней из колледжа. Он взглянул на меня
недоверчиво, а затем в колокол с холодностью и, я думал, что-то
вражды в выражении его лица.

- Ну, - спросил Белл, как будто обращаясь к незнакомцу: "ты исправить
что случилось?"

"Я!" - ответил незнакомец, обиженным тоном. "Как вы думаете, что
Я здесь уже две недели? Дело нужно уладить сегодня вечером.
Тебя это устраивает, или у тебя есть из-за чего пнуть?

"Все в порядке", - сказал Белл. "Я знал, что ты это сделаешь".

"Конечно, ты это сделал", - сказал великолепный незнакомец. "Разве я не делал этого
раньше?"

"Ты делал", - признал Белл. "И я тоже . Как вы находите это в
отель?"

- Скалистая жратва. Но я не брыкаюсь. Скажите, вы можете дать мне какие-нибудь указания
об управлении этим... делом? Знаете, это моя первая сделка в этой сфере.
"Нет, я не могу", - ответил Белл после некоторого раздумья.

"Нет, я не могу". "Я перепробовал все виды"
способов. Тебе придется попробовать что-нибудь из своих.

"Пробовал мягкое мыло?"

"Его целые бочки".

"Пробовал подпругу для седла с пряжкой на конце?"

"Никогда ни одной. Однажды начал; и вот что у меня получилось".

Билл протянул правую руку. Даже в сгущающихся сумерках я мог
разглядеть на обратной стороне длинный белый шрам, который, возможно, был оставлен
когтем, ножом или каким-то острым инструментом.

"Ну что ж, - небрежно сказал румяный мужчина, - я узнаю, что делать позже"
.

Он ушел, не сказав больше ни слова. Пройдя десять шагов, он
обернулся и крикнул Беллу:

"Ты держись подальше, когда доставят товар, так что
никаких заминок в бизнесе не будет".

"Хорошо, - ответил Белл, - я займусь своим концом очереди".

Этот разговор был мало понятен его смысл для меня; но так как он не
касается меня, я не позволял себе весят на мой разум. Но необычность
внешности другого мужчины задержалась у меня на некоторое время; и когда мы
направился к дому Белл заметил я ему:

"Ваш клиент, кажется, угрюмого вида человек, не тот, который вы хотели
как быть снег в лагеря на охоту."

"Так оно и есть", - искренне согласился Белл. "Он напоминает мне гремучую змею.
которая была отравлена укусом тарантула".

"Он не похож на жителя Сальтильо", - продолжил я.

"Нет, - сказал Белл, - он живет в Сакраменто. Он приехал сюда с небольшой
деловой поездкой. Его зовут Джордж Ринго, и он был моим лучшим
другом - фактически, единственным другом, который у меня когда-либо был - на протяжении двадцати лет ".

Я был слишком удивлен, чтобы что-либо еще комментировать.

Белл жил в уютной, простой, квадратный, двухэтажный Белый дом на
окраине маленького городка. Я ждал в гостиной - комнате, угнетающе-
благородной, обставленной красным плюшем, соломенными циновками, кружевными занавесками в виде петель.
занавески и стеклянный шкаф, достаточно большой, чтобы вместить мумию, полный
образцы минералов.

Пока я ждал, я слышал, наверху, что безошибочный звук мгновенно
признанной во всем мире--голос грызня женщины, как ее рост
гнев и ярость росла. Я мог слышать, между порывами ветра, умеренный
рокот тонов Белла, стремящегося смягчить взбаламученные воды.

Буря вскоре утихла; но не раньше, чем я услышал, как женщина сказала
более низким, сосредоточенным тоном, скорее более убедительным, чем ее пронзительные крики
: "Это в последний раз. Говорю тебе - в последний раз. О, ты
поймешь.

Дом, казалось, состоял только из Белла, его жены и слуги
или двух. Меня представили миссис Белл за ужином.

На первый взгляд она казалась красивой женщиной, но вскоре я понял
что ее очарование было испорчено. Неконтролируемая раздражительность, как я подумал
, и эмоциональный эгоизм, отсутствие самообладания и привычного
неудовлетворенность омрачила ее женственность. Во время еды она демонстрировала
ту фальшивую веселость, фальшивую доброту и реакционную мягкость, которые
отличают женщину, склонную к вспышкам гнева. К тому же она была женщиной, которая могла бы
понравиться многим мужчинам.

После ужина мы с Беллом вынесли стулья на улицу, поставили их на траву
при лунном свете и закурили. В полнолуние ведьма. В ее свет,
правдивы нарыть для вас крупицы чистого золота; в то время как лжецы выжимать
из ярких цветов из тюбиков их изобретение. Я видел, как Белла
широкой, медленной улыбкой выйти на его лицо и задерживаться там.

"Я полагаю, ты считаешь нас с Джорджем забавными друзьями", - сказал он.
"Дело в том, что мы никогда не проявляли особого интереса к обществу друг друга.
Но его идея и у меня, каким должен быть друг, который всегда был синонимом
и мы жили до этого, строгая, все эти годы. Сейчас, я дам тебе
представление о том, что наша идея.

- Мужчине нужен только один друг. Парень, который пьет твой ликер и
крутится вокруг тебя, хлопает тебя по спине и отнимает твое время,
говорит тебе, как сильно ты ему нравишься, - это не друг, даже если ты играл
играю в шарики в школе и ловлю рыбу в одном ручье с ним. До тех пор, пока ты
"не нужен друг", - может ответить такой человек. Но друг, на мой взгляд
, это тот, с кем можно иметь дело на основе строгой взаимности, как это всегда делали мы с
Джорджем.

"Много лет назад мы с ним были связаны несколькими способами. Мы
объединили наш капитал и запустили линию грузовых вагонов в Нью-Мексико,
и мы немного добыли и немного сыграли в азартные игры. А потом мы попали в неприятности
одного или двух видов; и я считаю, что это поставило нас на более понятную
основу, чем что-либо другое, если не считать того факта, что у нас никогда не было
много личного использования путей друг друга. Джордж - самый тщеславный человек из всех, кого я знаю.
когда-либо виденный и самый большой хвастун. Он мог одним шепотом загнать самый большой гейзер в
долине Йосемити обратно в его отверстие. Я тихий человек
люблю прилежание и размышления. Чем больше мы виделись
лично друг с другом, тем меньше нам, казалось, нравилось быть вместе. Если бы
он когда-нибудь хлопнул меня по спине и захныкал надо мной, как я.
я видела, как мужчины поступают с теми, кого они называют своими друзьями, я знаю, у меня был бы
поругался с ним на месте. То же самое и с Джорджем. Он ненавидел
мои привычки так же сильно, как и я его. Когда мы работали на шахте, мы жили отдельно
палатки, чтобы не вымещать нашу несносность друг на друге.

"Но спустя долгое время мы начали понимать, что каждый из нас может положиться на другого.
когда мы были в затруднительном положении, до последнего доллара, слова чести или
лжесвидетельство, пуля или капля крови, которых у нас не было в мире. Мы никогда даже не
говорили об этом друг с другом, ведь что бы его испортили. Но мы
попробовал его, раз за разом, пока мы не узнали. Я схватила
шляпу и выскочил организация и проехал 200 миль, чтобы опознать его, когда он был
о вешаться по ошибке, в Айдахо, на грабителя поездов. Однажды, я лежал
заболел тифом в палатке в Техасе, без доллара и смены одежды
и послал за Джорджем в Бойсе. Он приехал следующим поездом.
Первое, что он сделал, прежде чем заговорить со мной, это повесил небольшое
зеркальце сбоку палатки, подкрутил усы и натер голову
краской для волос. Его волосы от природы светло-рыжеватые. Затем
он разразился самым научным ругательством, которое я когда-либо слышал, и снял свое
пальто.

"Если бы ты не был кротким маленьким агнцем Марии, как Моисей, тебя бы не убили таким образом", - говорит он.
"Неужели у тебя недостаточно смекалки, чтобы не делать этого?" - спрашивает он. "Неужели у тебя недостаточно ума, чтобы не
пьешь болотную воду или падаешь и кричишь всякий раз, когда у тебя случаются небольшие колики?
или чувствуешь, что тебя укусил комар?" Он немного разозлил меня.

"У тебя манеры врача-пиута, - говорю я. - И еще:
Я бы хотел, чтобы ты ушел и дал мне умереть естественной смертью. Прости, что я послал
за тобой".

"Я собираюсь, - говорит Джордж, - потому что никому нет дела до того, жив ты или нет"
умрешь. Но теперь, когда меня обманом заманили сюда, я могу остаться, пока
этот небольшой приступ несварения желудка, или крапивницы, или что бы это ни было,
не пройдет.'

"Две недели спустя, когда я снова начал приходить в себя,
доктор рассмеялся и сказал, что он уверен, что мой друг все время сводит меня с ума.
время сделало больше, чем его лекарства, чтобы вылечить меня.

"Вот так мы с Джорджем были друзьями. В этом не было никаких сантиментов
это были просто уступки, и каждый из нас знал, что другой
был готов к звонку в любое время.

"Помню, однажды я играл своего рода шутка на Джорджа, просто чтобы попробовать его.
Мне стало немного не про это позже, потому что я никогда не должен был
сомневался, что он бы сделал это.

"Мы оба жили в маленьком городке в долине Сан-Луис, бегали
несколько отар овец и немного крупного рогатого скота. Мы были партнерами, но, как обычно,
мы не жили вместе. У меня была старая тетка, с Востока, посетив
на лето, поэтому я снял небольшой коттедж. Вскоре она выпила пару
коров, свиней и кур, чтобы сделать место выглядеть так, как дома. Джордж
жил один в маленькой хижине в полумиле от города.

"Однажды у нас умер теленок. Той ночью я переломал ему кости, бросил
в грубый мешок и перевязал проволокой. Я надел старую рубашку,
почти оторвал рукав и наполовину оторвал воротник, запутав мои
волосы, намазал руки красной тушью и размазал немного по рубашке
и лицу. Должно быть, я выглядел так, словно участвовал в битве всей своей жизни.
Я погрузил мешок в фургон и поехал к домику Джорджа. Когда я
поздоровался, он вышел в желтом халате, турецкой шапочке и лакированных туфлях.
кожаные туфли. Джордж всегда был отличным костюмером.

"Я бросила сверток на землю.

"Ш-ш-ш!" - говорю я, по-своему немного дико. "Возьми это и закопай, Джордж,
где-нибудь за своим домом - закопай как есть. И не..."

"Не волнуйся", - говорит Джордж. - И ради всего святого, пойди умойся
приведи в порядок руки и лицо и надень чистую рубашку".

"И он раскуривает трубку, а я мчусь галопом прочь. Следующий
утром он создает вокруг на нашей даче, где моя тетя принялась возиться с
ее цветы и грузовик во дворе. Он наклоняется, кланяется и
делает комплименты, на какие способен, когда к тому расположен, и просит у нее розовый куст
говоря, что нашел небольшой участок за своей хижиной, и
хотел посадить на нем что-нибудь полезное и декоративное. Итак, моя
тетя, польщенная, вырывает с корнем одно из своих самых крупных и дарит его
для него. Позже я вижу, как он растет там, где он его посадил, в месте, где
трава была убрана, а земля выровнена. Но ни Джордж
, ни я никогда больше не говорили об этом друг с другом ".

Луна поднялась выше, возможно, притягивая воду из моря, пикси из
их лощин и, конечно же, больше откровений от Симмса Белла, друга
друга.

"Вскоре после этого наступило время, - продолжал он, - когда я смог
оказать хорошую услугу Джорджу Ринго. Джордж заработал небольшую кучку денег
в Бивсе, и он был в Денвере, и он появился, когда я его увидел,
ношение пыжиковой жилеты, желтые ботинки, одежду, как и тенты на глазах
в магазинах и аптеках, и его волосы были перекрашены в синий, так что казалось черным в
темно. Он написал мне, чтобы я поскорее приехала туда, что я ему нужна, и попросил
захватить с собой лучшую одежду, которая у меня была. Я была в ней, когда получила письмо.
Так что я уехала следующим поездом. Джордж был...

Белл остановился на полминуты, внимательно прислушиваясь.

"Мне показалось, я услышал команду, приближающуюся по дороге", - объяснил он. "Георгий
был на курорте на озере недалеко от Денвера и укладывал на столько
выходит, как только умел. Он арендовал маленький двухкомнатный коттедж, и был
Собака Чихаухау, гамак и восемь различных видов тростей для ходьбы.

"'Симмс, - сказал он мне, - там женщине-вдове, которая здесь донимают
душу из меня с ее намерениями. Я не могу выбраться из нее на пути. Это
не значит, что она не красива и приятна в своем роде, но ее внимание
серьезное, и я не готов ни на ком жениться и остепениться
. Я не могу пойти ни на какое мероприятие, ни посидеть на пьяцца отеля, ни пообщаться с другими людьми.
ни на какие светские тусовки, но она выделяет меня из толпы и
ставит на мне свое ежедневное клеймо. Мне нравится это место, - продолжает Джордж.
- и я макное совпадение в самых критических кругах, так что я не
хочу убежать от него. Поэтому я и послал за тобой.

"Что ты хочешь, чтобы я сделал?' Я спрашиваю Джорджа.

"Почему, - говорит он, - я хочу, чтобы ты отвадил ее. Я хочу, чтобы ты избавился от меня.
Я хочу, чтобы ты пришел на помощь. Предположим, вы увидели дикую кошку, которая собирается меня съесть,
что бы вы сделали?"

"Дерзай", - говорю я.

"Правильно", - говорит Джордж. "Тогда дерзай этой миссис. Де Клинтон такой же".

"Как мне это сделать?" Я спрашиваю. "Силой и ужасом или каким-нибудь более мягким
и менее зловещим способом?"

"Ухаживай за ней, - говорит Джордж, - уведи ее с моего следа. Накорми ее. Выведи ее
в лодках. Крутись вокруг нее и липни к ней. Сделай так, чтобы она размяла тебя, если сможешь
. Некоторые женщины довольно большие дуры. Кто знает, но что ей может понравиться в тебе.
ты ей нравишься.'

"Думали ли вы когда-нибудь, - спрашиваю я, - о том, чтобы подавить свои роковые чары
в ее присутствии; о том, чтобы втиснуть резкую ноту в мелодию вашей сирены
голос, скрывающий твою красоту - другими словами, заставляющий ее нервничать
ты сам?'

Джордж не видит сарказма в моем замечании. Он подкручивает усы.
и смотрит на носки своих ботинок.

"Ну, Симмс, - сказал он, - ты же знаешь, как я отношусь к дамам. Я не могу
и больно их чувств. Я, по натуре, вежлив и esteemful из
их намерений и целей. Эта Миссис Де Клинтон не представляется
подходящий сорт для меня. Кроме того, я ни в коем случае не женюсь".

"Хорошо, - сказал я, - я сделаю все, что в моих силах".

"Итак, я купила новую одежду и книгу по этикету и составила
идеальный комплект для миссис Де Клинтон. Она была красивой женщиной, жизнерадостной
и веселой. Сначала мне почти пришлось стреножить ее, чтобы она не скакала вприпрыжку
по пятам за Джорджем; но в конце концов я добился своего, и она, казалось, была рада уйти
поедешь со мной и парусный спорт на озере, и она казалась реальной больно на
утром, когда я забывал послать ей букет цветов. Все-таки, я не
нравится, как она смотрела на Джорджа, иногда, из уголка ее
глаза. Джордж был сейчас прекрасное время, собирается с целой кучей всего
а он и доволен. Да, мэм, - продолжил Белл, - она, безусловно, была красивой.
В то время она была женщиной. С тех пор она немного изменилась, как вы могли заметить.
за обеденным столом.

"Что?" - Воскликнул я.

- Я женился на миссис Де Клинтон, - продолжал Белл. - Однажды вечером, когда мы были
там, на озере. Когда я рассказала об этом Джорджу, он открыл рот, и я
подумала, что он собирается нарушить наши традиции и сказать что-нибудь благодарное,
но он проглотил это обратно.

"Хорошо, - говорит он, играя со своей собакой. - Надеюсь, вы не будете иметь слишком
много хлопот. Сам я никогда не женюсь.'

"Это было три года назад", - сказал Белл. "Мы приехали сюда жить. В течение года
мы прекрасно ладили. А потом все изменилось. В течение двух лет
У меня было кое-что, что первоклассно рифмуется с моим именем. Вы
слышали шум наверху этим вечером? Это был веселый прием по сравнению с
до обычного среднего уровня. Она устала от меня и от жизни в этом маленьком городке, и
она беснуется весь день, как пантера в клетке. Я терпел это до двух недель.
а потом мне пришлось послать вызов. Я нашел Джорджа в Сакраменто.
Он начал с того дня, как получил мою телеграмму."

Миссис Белл быстро вышла из дома навстречу нам. Казалось, ею овладело какое-то сильное
волнение или тревога, но она слабо улыбнулась
улыбкой хозяйки и постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно.

"Роса падает, - сказала она, - и он растет довольно поздно. Не
вы, господа, довольно зайти в дом?"

Белл достал из кармана несколько сигар и ответил: "Сейчас слишком хорошая погода"
ночь, чтобы ложиться спать. Я думаю, мы с мистером Эймсом пройдемся по дороге
примерно милю и еще раз покурим. Я хочу поговорить с ним о
некоторых товарах, которые я хочу купить ".

"Вверх по дороге или вниз по дороге?" - спросила миссис Белл.

"Вниз", - сказала Белл.

Мне показалось, что она вздохнула с облегчением.

Когда мы прошли сотню ярдов и дом скрылся за деревьями
, Белл повел меня в густую рощу, окаймлявшую дорогу, и обратно
снова через них к дому. Мы остановились в двадцати ярдах от
дом, скрытый в тени. Я подумал, на этот маневр.
А потом я услышал, как вдалеке идет по дороге, за пределами дома,
очередной топот копыт с упряжкой лошадей. Белл поднес часы к лучу
лунного света.

"Вовремя, с точностью до минуты", - сказал он. "Таков путь Джорджа".

Подъезжая к дому, команда замедлила ход и остановилась на участке из
черных теней. Мы увидели фигуру женщины с тяжелым саквояжем в руках
она быстро вышла с другой стороны дома и поспешила к ожидающему ее автомобилю
. Затем он быстро откатился в том направлении, откуда появился
.

Я посмотрел на Белл вопросительно, я полагаю. Я, конечно, спросил его, нет
вопрос.

"Она убежала с Джорджем", - сказал Белл, просто. "Он держал меня
разместил о ходе реализации схемы все вместе. Она разведется
через шесть месяцев, и тогда Джордж женится на ней. Он никогда не помогает никому
на полпути. Между ними все улажено.

Я начал задаваться вопросом, что же такое дружба, в конце концов.

Когда мы вошли в дом, Белл начал непринужденно разговаривать на другие
темы; и я понял его намек. Мало-помалу мне вспомнился большой шанс выкупить бизнес
в Маунтин-Сити, и я начал настаивать на этом
на него. Теперь, когда он был свободен, ему было легче сделать этот шаг.
и он был уверен в великолепной сделке.

Колокол замолчал на несколько минут, но когда я посмотрел на него, мне показалось,
что он думал о чем-то еще-что он не рассматривает
проект.

"Ну, нет, мистер Эймс, - сказал он через некоторое время, - я не могу заключить эту сделку.
Тем не менее, я ужасно благодарен вам за то, что вы рассказали мне об этом. Но я должен
остаться здесь. Я не могу поехать в Маунтин-Сити.

"Почему?" Я спросил.

"Миссис Белл, - ответил он, - не хочет жить в Маунтин-Сити, она ненавидит
место и не поехал бы туда. Я должен оставаться здесь, в
Сальтильо.

"Миссис Белл!" - Миссис Белл! - воскликнул я, слишком озадаченный, чтобы догадаться, что он имел в виду.

- Я должен объяснить, - сказал Белл. - Я знаю Джорджа и знаю миссис Белл.
Он по-своему нетерпелив. Он не может долго выносить то, что его раздражает,
как и я. Я даю им шесть месяцев - шесть месяцев супружеской жизни, и
произойдет еще один разрыв. Миссис Белл вернется ко мне. Нет
другого места для нее, чтобы пойти. Я должен оставаться здесь и ждать. По истечении
шести месяцев мне придется взять сумку и сесть на первый поезд. Для
Джордж отправит вызов".



[Иллюстрация: "Посмотри на Тома и собаку". (мультфильм из "The Rolling
Stone")]




УЖИН В ... [3]


 [Сноска 3: Смотрите рекламную колонку "Где вкусно пообедать"
 в ежедневных газетах.]


 [История, упомянутая в этой пародии, появляется в "Обрезанном
 Лампа" под тем же названием - "Значок полицейского О'Руна".]


Приключения автора с его собственным героем.

Весь тот день - фактически с момента своего создания - Ван Суэллер
вел себя в моих глазах довольно хорошо. Конечно, мне пришлось сделать
много уступок; но взамен он был не менее внимателен. Раз
или два у нас возникали острые, краткие споры по некоторым пунктам
поведения; но, в основном, нашим правилом было давать и брать.

Его утренний туалет спровоцировал наш первый бросок. Ван Суэллер приступил к нему
уверенно.

"Полагаю, это обычное дело, старина", - сказал он с улыбкой и
зевнул. "Я кольцо для б. и С., и тогда у меня есть ванна. Я всплеск хорошо
интернет в воде, конечно. Вы знаете, что есть два пути
что я могу получить Томми Кармайкла, когда он смотрит в чат
о поло. Я могу поговорить с ним через дверь ванной, а могу и сама.
ковыряюсь в жареной кости, которую принес мой мужчина. Что бы ты
предпочел?"

Я улыбнулся с дьявольским удовлетворением от его грядущего замешательства.

- Ни то, ни другое, - сказал я. "Вы появитесь на сцене, как подобает джентльмену
после того, как будете полностью одеты, что, несомненно, является частным делом
мероприятие будет проходить за закрытыми дверями. И я буду чувствовать себя в долгу
перед вами, если после того, как вы появитесь, ваше поведение и манеры будут такими,
что не будет необходимости информировать общественность, чтобы успокоить
это опасение, что вы приняли ванну.

Ван Суэллер слегка приподнял брови.

"О, очень хорошо", - сказал он, слегка уязвленный. "Я скорее предполагаю, что это касается
тебя больше, чем меня. Сокращай "ванну" любыми способами, если считаешь нужным.
Но это было обычным делом, ты же знаешь ".

Это была моя победа, но после Ван великолепнее! вышел из своей квартиры
в "Beaujolie" я был побежден в десятках небольших, но хорошо оспариваемого
стычки. Я позволил ему сигару; но направляется он на вопрос
назвав свой бренд. Но он камвольная меня, когда я возражал против давая ему
"пальто безошибочно английского покроя". Я позволила ему "прогуляться по
Бродвей" и даже разрешал "прохожим" (видит Бог, здесь некуда
пройти, кроме как мимо) "поворачивать головы и смотреть с явным восхищением
на его стройную фигуру". Я унизил себя и, как парикмахер, подарил ему
"гладкое, смуглое лицо с проницательным, открытым взглядом и твердой челюстью".

Позже он заглянул в клуб и увидел Фредди Вавасура, капитана команды по поло
, который возился с жареной костью № 1.

"Мой милый, дорогой мальчик", начал Ван великолепнее!; но в одно мгновение я схватил его
за воротник и потащил его в сторону с крайне скудными вежливости.

"Ради бога, говори как мужчина", - строго сказал я. "Ты думаешь, это
по-мужски употреблять такие мягкие и бессмысленные формы обращения?" Этот человек
не милый, не старый и не мальчишка.

К моему удивлению, Ван Суэллер бросил на меня взгляд, полный искреннего удовольствия.

"Я рад слышать это от вас", - искренне сказал он. "Я использовал эти слова
, потому что был вынужден произносить их так часто. Они действительно
достойны презрения. Спасибо, что поправил меня, дорогой старина ".

И все же я должен признать, что поведение Ван Суэллера в парке в то утро
было почти безупречным. Смелость, решительность, скромность, мастерство,
и верность, которую он проявил, искупила все.

Такова история. Ван Суэллер был джентльменом-членом
"Суровых всадников", компании, прославившей войну с иностранной страной
. Среди его товарищей был Лоуренс О'Рун, человек, которого Ван
Свеллеру нравилось. Странным - и рискованным в художественной литературе - было то, что
Ван Свеллер и О'Рун сильно походили друг на друга лицом, фигурой и
общим обликом. После войны Ван Суэллер потянул за проволоку, и О'Рун
был произведен в конные полицейские.

И вот, однажды ночью в Нью-Йорке проходят поминовения и возлияния старых
товарищи, а утром конный полицейский О'Рун, непривычный к сильнодействующим веществам
- еще одна опасная предпосылка в художественной литературе - обнаруживает, что земля вздрагивает
и скачет, как мустанга, без стремени, в которое он мог бы вставить
ступай и спаси его честь и его значок.

_Noblesse oblige?_ Конечно. Так вдоль проездов и дорожек для верховой езды
Троц Хадсон Ван великолепнее! в униформе его недееспособным товарищ, как
как к нему как сказал один французский горох-к _petit pois_.

Это, конечно, веселые забавы для Ван Суэллера, у которого есть богатство и
общественное положение, достаточное для того, чтобы безопасно маскироваться даже под полицейского
комиссар выполнял свой долг, если он желает сделать это. Но общество, не
дано сканирования лица конных полицейских, ничего не видит
необычным в этот офицер в такт.

А потом приходит беглых.

Это прекрасная сцена - раскачивающаяся Виктория, стремительные, безрассудные лошади
прорывающиеся сквозь вереницу разбегающихся машин, водитель тупо
держа его сломанные поводья, и белое, как слоновая кость, лицо Эми Ффолиотт, когда
она отчаянно цепляется за него каждой тонкой рукой. Страх пришел и ушел:
выражение ее лица стало задумчивым и немного умоляющим, потому что жизнь
не так горька.

А потом топот и налет конного полицейского Ван Суэллера! О, это было!
но рассказ еще не напечатан. Когда это случится, ты узнаешь
поклон, он послал своего гнедого, как пулю, вслед за подвергшейся опасности Викторией. A
Крайтон, Крез и Кентавр в одном лице, он бросает в погоню непобедимую
комбинацию.

Когда рассказ будет напечатан, вы восхититесь захватывающей дух сценой, когда Ван
Свеллер проверяет команду headlong. А затем он смотрит в глаза Эми Ффоллиотт
и видит две вещи - возможности счастья, которого он так долго
искал, и зарождающееся обещание этого. Он ей неизвестен, но он стоит
в ее глазах, озаренных могучей славой героя, она принадлежит ему, а он ей.
по всем золотым, нежным, неразумным законам любви и легкой литературы.

Да, это богатый момент. И вас взволнует, что Ван Суэллер
в этот плодотворный момент думает о своем товарище О'Руне, который
проклинает свою вращающуюся кровать и нетвердые ноги в шаткой комнате в
Отель "Вест-Сайд", пока Ван Суэллер держит свой значок и свою честь.

Ван Суэллер слышит взволнованный голос мисс Ффолиотт, спрашивающий имя
ее спасителя. Если Хадсон Ван Суэллер в полицейской форме спас
трепещущая красота жизни в парке - где конный полицейский
О'Рун, на чьей территории совершается преступление? Как быстро одним словом может
герой раскрыть себя, тем самым сбросив маскарад непригодности
и удвоив романтичность! Но есть его друг!

Ван Суэллер прикасается к своей фуражке. "Ничего страшного, мисс", - твердо говорит он.;
"За это нам и платят - выполнять свой долг". И он уезжает. Но
история на этом не заканчивается.

Как я уже сказал, Ван Суэллер унес с собой сцену в парке, к моему решительному
удовлетворению. Даже для меня он был героем, когда отказался, ради
о своем друге, романтическое обещание его приключения. Это было позже
в тот же день, среди более строгих условностей, которые охватывают
светского героя, когда у нас произошла самая оживленная размолвка. В полдень он отправился в
Вошел в комнату О'Руна и обнаружил, что тот достаточно оправился, чтобы вернуться на свой пост,
что он сразу же и сделал.

Около шести часов пополудни Ван Суэллер посмотрел на часы
и бросил на меня короткий взгляд, полный такого проницательного коварства, что я
сразу заподозрил его.

- Пора переодеваться к обеду, старина, - сказал он с преувеличенной
небрежностью.

"Очень хорошо", - ответил я, не посвящая его в свои подозрения. "Я
пойду с вами в ваши комнаты и прослежу, чтобы вы все сделали как следует.
Я полагаю, что у каждого автора должна быть в камердинера своего героя".

Он влияет веселый приеме несколько официозный предложение
сопровождать его. Я видел, что это его раздражало, и этот факт
еще глубже укрепил в моем сознании убеждение, что он замышляет какой-то
акт предательства.

Добравшись до своих апартаментов, он сказал мне с чересчур покровительственным видом
: "Здесь, как вы, наверное, знаете, довольно много маленьких
отличительные штрихи, которые необходимо учитывать в процессе одевания. Некоторые авторы
почти полностью полагаются на них. Полагаю, мне следует позвонить, чтобы позвать
моего слугу, и он должен войти бесшумно, с ничего не выражающим
лицом".

- Он может войти, - сказал я решительно, - и только войти. Камердинеры не
обычно входят в комнату, выкрикивая песни колледжа или танец Святого Витта
им в лицо; так что можно предположить обратное без бессмысленных или
безвозмездных заверений ".

- Я должен попросить у вас прощения, - вежливо продолжал Ван Суэллер, - за то, что
беспокою вас вопросами, но некоторые из ваших методов немного новы.
для меня. Должен ли я надеть парадный костюм с безукоризненно белым галстуком - или
есть еще одна традиция, которую стоит нарушить?"

"Вы наденете, - ответила я, - вечернее платье, какое носят джентльмены.
Если оно просторное, ваш портной должен отвечать за его мешковатость.
И я оставлю это на усмотрение любой эрудиции, которой вы, как предполагается, обладаете.
становится ли белый галстук белее от того, что он безупречен. И я
оставляю на совести вас и вашего мужчины вопрос о том, может ли галстук, который
не является белым, а следовательно, и безукоризненно чистым, составлять какую-либо
часть вечернего костюма джентльмена. Если нет, то идеальный галстук - это
включено и понято в термин "платье" и выраженное дополнение к нему.
обозначает либо избыточность речи, либо зрелище мужчины.
носящего сразу два галстука ".

С этим мягким, но заслуженным упреком я оставил Ван Суэллера в его
гардеробной и подождал его в библиотеке.

Примерно через час вышел его камердинер, и я услышал, как он вызывает по телефону
электрическое такси. Затем вышел Ван Суэллер, улыбающийся, но с тем хитрым,
скрытным выражением в глазах, которое озадачивало меня.

- Полагаю, - непринужденно сказал он, разглаживая перчатку, - что я заскочу
в ... [4] на ужин.


 [Сноска 4: Смотрите рекламную колонку "Где хорошо пообедать"
 в ежедневных газетах.]


Я в гневе вскочил при его словах. Это, значит, был мизерным трюк он
планировавший играть на мне. Я смотрела на него с таким хмурым, что
даже его осанка патриций был взволнован.

"Ты никогда не сделаешь этого, - воскликнул я, - с моего разрешения. Что это за
расплата, - продолжал я горячо, - за те услуги, которые я тебе оказал?
Я дал тебе "Ван" к твоему имени, хотя мог бы называть тебя "Перкинс"
или "Симпсон". Я унизился до того, что могу похвастаться твоим поло
пони, твои автомобили и железные мускулы, которые ты приобрел, когда
ты был гребцом в своей "восьмой университетской команде" или "одиннадцатой", как там тебя зовут
. Я создал тебя для героя этой истории, и я не буду предъявлять к
что ты странный он. Я хотела, чтобы ты типичный молодой Нью-Йорке
джентльмен из высшего социального станции и разведения. У вас нет причин
жаловаться на мое обращение с вами. Эми Ффолиотт, девушка, которую вам предстоит завоевать
это награда, за которую любой мужчина должен быть благодарен, и ей нет равных
по красоте - при условии, что история проиллюстрирована подходящим художником. Я верю
не понимаю, почему вы пытаетесь все испортить. Я думал, вы
джентльмен.

- Против чего вы возражаете, старина? - спросил Ван Суэллер удивленным тоном.
- Против чего вы возражаете?

"На ваш ужин в... [5]", - ответил я. "С удовольствием".
"Без сомнения, это будет ваше удовольствие, но ответственность ляжет на меня. Вы намереваетесь
намеренно сделать из меня зазывалу ресторана. Где вы обедаете
сегодняшний вечер не имеет ни малейшего отношения к нашей истории.
Вы прекрасно знаете, что по сюжету вам необходимо быть перед оперным театром
Альгамбра в 11:30, где вы должны спасти мисс Фоллиотт
второй раз, когда пожарная машина врезается в ее кабину. До этого момента
ваши передвижения несущественны для читателя. Почему ты не можешь поужинать
видно где-то, столько герой делает, вместо того, чтобы настаивать на
неуместной и пошлой выставка себе?"


 [Примечание 5: Смотрите рекламную колонку "Где вкусно пообедать"
 в ежедневных газетах.]


- Мой дорогой друг, - вежливо, но упрямо сказал Ван Суэллер,
поджав губы. - Мне жаль, что это вам не нравится, но ничего не поделаешь.
ничего не поделаешь. Даже персонаж рассказа имеет права , которые автор
не могу игнорировать. Герой рассказа о светской жизни Нью-Йорка должен пообедать
в ---- [6] хотя бы один раз за время его действия ".


 [Сноска 6: Смотрите рекламную колонку "Где вкусно пообедать"
 в ежедневных газетах.]


- "Обязательно", - презрительно повторил я. - Почему "обязательно"? Кто этого требует?

"Редакторы журнала", - ответил Ван Суэллер, бросив на меня многозначительный предупреждающий взгляд.
"Но почему?"

Я настаивал. - Почему?" - спросил я. "Почему?" - спросил я. "Почему?" "Почему?"

"Чтобы порадовать подписчиков в Канкаки, штат Иллинойс", - без колебаний ответил Ван Суэллер.


"Откуда ты все это знаешь?" - Спросил я с внезапным подозрением. "Ты
никогда не появлялся на свет до сегодняшнего утра. Ты всего лишь персонаж
в художественной литературе, во всяком случае. Я сам тебя создал. Как это возможно для тебя
знать что-либо?"

"Простите, что я упоминаю об этом", - сказал Ван Суэллер с сочувственной
улыбкой, - "но я был героем сотен историй подобного рода".

Я почувствовала, как румянец медленно приливает к моему лицу.

- Я думал... - пробормотал я. - Я надеялся ... что это... О,
ну, конечно, абсолютно оригинальная концепция в художественной литературе в наши дни
невозможна.

"Столичные типы, - любезно продолжал Ван Суэллер, - не предлагают
придерживайтесь большей оригинальности. Я прогуливался по каждой истории довольно медленно.
почти таким же образом. Время от времени женщины-писательницы заставляют меня нарезать что-нибудь
довольно странное для джентльмена; но мужчины обычно передают меня
от одного к другому без особых изменений. Но еще никогда, ни в одной истории
я не отказывался пообедать в ... [7]".


 [Сноска 7: Смотрите рекламную колонку "Где вкусно пообедать",
 в ежедневных газетах.]


"На этот раз у вас ничего не получится", - решительно сказал я.

"Возможно, и так", - признал Ван Суэллер, глядя в окно на
улица внизу ", но если так, то это будет в первый раз. Все авторы
отправляют меня туда. Я полагаю, что многие из них хотели бы составить мне компанию.
но из-за небольшого вопроса о расходах.

"Я говорю, что не буду рекламировать ресторан", - повторил я громко. "Вы
подчиняются моей воле, и я заявляю, что вы не должны возникать
запись в этот вечер, пока придет время для вас, чтобы спасти Мисс
Снова Ffolliott. Если читающая публика не может понять, что вы
обедали в течение этого промежутка времени в каком-либо из тысяч
заведений, предназначенных для этой цели, которые не получают литературных
реклама это может означать, мне все равно, что вы ушли.
"Пост".

"Благодарю вас, - довольно холодно сказал Ван Суэллер, - вас трудно назвать учтивым.
Но будьте осторожны! вы на свой страх и риск пытаетесь пренебречь
фундаментальным принципом столичной художественной литературы - тем, который одинаково дорог
автору и читателю. Я, конечно, выполню свой долг, когда придет время
спасти вашу героиню; но я предупреждаю вас, что это будет вашей потерей, если
вы не послали меня сегодня вечером поужинать в ... [8]".


 [Сноска 8: Смотрите рекламную колонку "Где вкусно пообедать"
 в ежедневных газетах.]


"Я буду отвечать за последствия, если нет никаких", - ответил я. "Я
еще не пришло для сэндвич мужчину для еды-дом".

Я подошел к столику, на котором оставил трость и перчатки. Я услышал
вой сигнализации в кабине внизу и быстро обернулся. Ван
Свеллера уже не было.

Я бросился вниз по лестнице и выходим на улицу. Пустой экипаж был просто
прохождение. Я вызвал водителя возбужденно.

"Вижу, что авто такси за полквартала?" Я кричал. - Следуй за ним. Не
упускай его из виду ни на мгновение, и я дам тебе два доллара!

Если бы я только был одним из персонажей моей истории, а не самим собой, я
мог бы легко предложить 10, или 25, или даже 100 долларов. Но 2 доллара - это все, что я чувствовал.
оправданные траты при нынешних расценках на художественную литературу.

Водитель такси, вместо того, чтобы крушить своих животных в пену, шла
целенаправленная рысью, что предложил почасовой договоренности.

Но я подозревал замысел Ван Суэллера; и когда мы потеряли его такси из виду
Я приказал своему водителю немедленно ехать в ... [9]


 [Сноска 9: Смотрите рекламную колонку "Где вкусно пообедать"
 в ежедневных газетах.]


Я нашел Ван Суэллера за столиком под пальмой, он просто просматривал меню
рядом с ним маячил полный надежд официант.

- Пойдемте со мной, - неумолимо сказал я. - Ты больше не ускользнешь от меня
. Под моим присмотром ты останешься до 11:30.

Ван Суэллер отменил заказ на ужин и встал, чтобы
составить мне компанию. Он едва ли мог сделать меньше. Вымышленный персонаж, но
плохо подготовлен для сопротивления голодному, но живому автору, который приходит, чтобы вытащить
его из ресторана. Все, что он сказал, было: "Вы пришли как раз вовремя";
но я думаю, что вы совершаете ошибку. Вы не можете позволить себе игнорировать
пожелания большой читающей публики".

Я отвел Ван Суэллера в свои покои - в свою комнату. Он никогда раньше не видел
ничего подобного.

"Сидеть на багажнике," я сказал ему: "а я соблюдаю ли
хозяйка преследует нас. Если нет, я куплю что-нибудь в магазине
деликатесы внизу и приготовлю что-нибудь для вас на сковороде над
газовой горелкой. Это будет не так уж плохо. Конечно, ничего из этого не появится
в рассказе.

"Боже мой! старина!" - сказал Ван Суэллер, с интересом оглядываясь по сторонам.
"В какой милой каморке ты живешь! Где, черт возьми, ты
спать?--О, это тянет вниз! И я говорю - что это под углом
ковра?--О, сковородка! Понятно - умная идея! Желаете готовить более
газ! То-то будет расчудесно будет!"

"Думаю, что вы могли бы съесть?" Я спросил; "попробовать котлетой, или что?"

"Все, что угодно, - с энтузиазмом сказал Ван Суэллер, - кроме жареной кости".



Через две недели почтальон принес мне большой толстый конверт. Я
открыл его и достал кое-что, что я видел раньше, и это
напечатанное на машинке письмо из журнала, поощряющего светскую литературу:


 Ваш рассказ "Значок полицейского О'Руна" прилагается.
 вернулся.

 Нам очень жаль, что ее было неблагоприятно перешло на него; но он
 кажется, испытывает недостаток в некоторых основных требований наших
 публикации.

 История великолепно построена; ее стиль силен и
 неподражаем, а действие и прорисовка персонажей заслуживают
 самой высокой оценки. Как история _per se_ он имеет заслуги За
 все, что мы читали в течение некоторого времени. Но, как мы уже говорили,
 он так и не дорос некоторые стандарты, которые мы установили.

 Не могли бы вы переписать историю заново и привнести в нее социальный
 атмосфере и вернуть его нам для дальнейшего рассмотрения? Это
 предполагается, что вы герой, Ван великолепнее!, падение
 на ланч или ужин раз или два в ---- [10] или в
 ---- [11], которые будут соответствовать нужные изменения.

 Искренне ваш
 РЕДАКЦИЯ.


 [Сноска 10: Смотрите рекламную колонку "Где вкусно пообедать"
 в ежедневных газетах.]

 [Сноска 11: Смотрите рекламную колонку "Где вкусно пообедать"
 в ежедневных газетах.]



[Иллюстрация: "Посмотрите, как он это делает". (карикатура из "The Rolling
Stone")]




ЗВУК И ЯРОСТЬ


 [О. Генри написал это для журнала "Эйнсли", где оно
 появилось в марте 1903 года.]


ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ДРАМЫ

 Мистер ПЕННЕ . . . . . . Автор
 Мисс ЛОР . . . . . . Любовница

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ - Мастерская на фабрике популярных романов мистера Пенне.

Мистер ПЕННЕ - Доброе утро, мисс Лор. Рад видеть вас такими оперативными. Мы
должны закончить июньский выпуск для _Epoch_ сегодня. Леверетт
требует от меня этого. Вы вполне готовы? Мы продолжим с того места, на котором остановились
вчера. (Диктует.) Кейт со вздохом поднялся с колен,
и...

МИСС ЛОР, прошу прощения, вы имеете в виду "поднялась с колен", а не "его",
не так ли?

МИСТЕР ПЕННЕ... э-э... нет... "его", если можно. Это любовная сцена в
саду. (Диктует.) Поднялся с колен, где, покраснев от присущей юности
чарующей застенчивости, она немного отдохнула после того, как Кортленд
признался в любви. Час был часом высшей и нежной радости. Когда
Кейт - сцена, которую Кортленд никогда не...

МИСС ЛОР, Извините меня, но не правильнее ли было бы сказать "когда
Кейт УВИДЕЛА" вместо "видела"?

МИСТЕР ПЕННЕ, контекст объяснит. (Диктует.) "Когда Кейт... сцена, которая
Кортленд никогда этого не забывал - ему казалось, что он бежит, спотыкаясь, по лужайке.
прекраснейшее зрелище, которое земля когда-либо открывала его взору.

Мисс ЛОР ... О!

МИСТЕР ПЕННЕ (диктует) - "Кейт отдалась радости своей
вновь обретенной любви настолько полностью, что на нее не было и тени ее прежнего горя
. Кортленд, крепко обнимавший ее за талию,
ничего не слышал о ее вздохах...

МИСС ЛОР... Боже мой! Если бы он не мог определить ее размер, обнимая--

МИСТЕР ПЕНН (хмурясь) - "О ее вздохах и слезах прошлой ночью".

МИСС ЛОР... О!

МИСТЕР ПЕННЕ (диктует): "Для Кортленда главным очарованием этой девушки был ее взгляд.
взгляд невинности и неземности. Никогда не видел, чтобы нан..."

МИСС ЛОР, Как насчет того, чтобы изменить это на "никогда их не было"?

Мистер ПЕННЕ (выразительно): "Никогда у монахини в уединенной келье не было лица более
милого и чистого".

Мисс Лора ... Ох!

Г-н пенне (диктует) - "но теперь Кейт надо было спешить домой, чтобы
ее отсутствие будет обнаружено. После нежного прощания она повернулась и умчалась
слегка подальше. Кортленд проследил за ней взглядом. Он наблюдал, как она встает...

МИСС ЛОР... Извините меня, мистер Пенн, но как он мог смотреть ей в глаза, когда
она стояла к нему спиной?

Г-н пенне (с крайней вежливостью)--возможно, вы собирались меня
смысл более разумно, если бы вы подождать заключение
приговор. (Диктует.) "Наблюдал, как она поднялась грациозно, как лань, когда
поднималась на восточную террасу ".

МИСС ЛОР... О!

Мистер ПЕННЕ (диктует): "И все же положение Кортленда было настолько выше положения
этой деревенской девушки, что он боялся подумать о социальных потрясениях
, которые последуют, если он женится на ней. В недвусмысленных тонах
традиционные голоса его касты и мира громко взывали к нему, чтобы он отпустил
ее. Что должно последовать ..."

МИСС ЛОР (вздрогнув, поднимает глаза) - Я уверена, что не могу сказать, мистер Пенне.
Если только (со смешком) вы не захотите добавить "Гэллегер".

Г-н пенне (холодно) ... прошу прощения. Я не пытался навязывать вам
задача сотрудника. Просьба рассмотреть вопрос часть текста.

Мисс Лора ... Ох!

Мистер ПЕННЕ (диктует) - "На одной стороне были Лав и Кейт; на другой стороне
его наследие в виде социального положения и семейной гордости. Победит ли любовь? Любовь,
как говорят нам поэты, будет длиться вечно! (Замечает, что мисс Лор
выглядит усталой, и смотрит на часы.) Это хороший отрезок времени.
Возможно, нам лучше прерваться ненадолго.

(Мисс Лор не отвечает.)

Мистер ПЕННЕ - Я сказал, мисс Лор, мы занимаемся этим довольно долго -
не хотели бы вы прерваться на некоторое время?

МИСС ЛОР - О! Вы обращались ко мне раньше? Я записал то, что вы сказали.
Я думал, это уместно в рассказе. Казалось, это хорошо вписывается. О,
нет; я не устал.

МИСТЕР ПЕННЕ - Очень хорошо, тогда мы продолжим. (Диктует.) "Несмотря на
эти сомнения, Кортленд был счастливым человеком. В тот вечер в
в клубе он молча выпил за яркие глаза Кейт бокалом редчайшего вина.
Винтаж. После этого он отправился на прогулку с, как Кейт на...

Мисс Лора, простите, Мистер пен, для затевать предложение; но не
вы думаете, вы могли бы заявить, что в менее грубой манере?

МИСТЕР ПЕННЕ (изумленно) - Ч-ч-боюсь, я вас не понимаю.

МИСС ЛОР - Его состояние. Почему бы не сказать, что он был "сыт" или "опьянен"? Это
звучало бы гораздо элегантнее, чем то, как вы это выражаете.

МИСТЕР ПЕННЕ (все еще мрачно блуждая взглядом) - Не будете ли вы так любезны указать, мисс
Знания, где я намекал на то, что Кортланд был "полный", если вы предпочитаете
что слово?

МИСС ЛОР (спокойно сверяясь со своими стенографическими заметками) - Это прямо здесь,
слово в слово. (Читает.) "После этого он отправился на прогулку на коньках
".

МИСТЕР ПЕННЕ (с особым ударением) - Ах! А теперь, не будете ли вы так любезны записать
вычеркнутую фразу? (Диктует.) "После этого он отправился на прогулку
со своим духом, как однажды причудливо сказала ему Кейт,
опирающимся на его руку".

МИСС ЛОР - О!

Мистер ПЕННЕ (диктует) - Глава тридцать четвертая. Заголовок - "Что нашла Кейт
в саду". "То благоухающее летнее утро принесло приятные хлопоты".
для всех. Пчелы были на цветущей жимолости на крыльце. Кейт,
напевая песенку, приручала буйные ветви своего любимого кустарника
вудбайн. У самого солнца были скандалы...

МИСС ЛОР... Должен ли я сказать "взошло"?

МИСТЕР ПЕНН (очень медленно и с отчаянной обдуманностью) - "У-солнца-
у него самого - были- ряды- розовых-румянцев-и-ягодиц-и...
гиацинты - ждут-чтобы-он- мог-высушить- их -залитые-росой-чашечки".

Мисс Лора ... Ох!

Г-н пенне (диктует)--"Первый троллейбус, распугивая птиц из
его путь как мародерство кота, принес Кортленд из Олд порт.
Он забыл свою прекрасную...

МИСС ЛОР... Хм! Интересно, как он уговорил кондуктора--

Г-н пенне (очень громко)--"забыл его справедливой и розовая видения
ночь в практическом свете трезвый день".

Мисс Лора ... Ох!

МИСТЕР ПЕННЕ (диктует)..."Он приветствовал ее своей обычной улыбкой и манерами.
"Посмотри на волны", - крикнул он, указывая на вздымающиеся воды моря,
"вечно ухаживающие и возвращающиеся на скалистый берег". "Готовые разбиться".
Кейт сказала с...

МИСС ЛОР - Боже мой! Однажды вечером он обнимает ее, а на следующее утро
готов проломить ей голову! Совсем как мужчина!

МИСТЕР ПЕННЕ (с подозрительным спокойствием) - Бывают моменты, мисс Лор, когда
мужчина впадает в такое крайнее раздражение, что даже женщина... Но предположим, мы...
закончим предложение. (Диктует.) "Готовы разбиться, - сказала Кейт с
волнующим взглядом женщины с пробудившейся душой, - в пену и брызги,
уничтожая себя на берегу, который они так любят".

МИСС ЛОР ... О!

Г-н пенне (диктует)--"Кортланд, в присутствии Кейт слышно в
голос осторожности. Тридцать лет не охладило его пыл. Это было в его власти
одарить эту девушку великими дарами. Он все еще сохранял
убеждения, которые у него были в двадцать лет". (Устало обращаясь к мисс Лор) Я думаю, что этого
пока будет достаточно.

МИСС ЛОР (мудро) - Что ж, если бы у него была двадцатка, которая, как он полагал, у него была,
на это можно было бы купить ей довольно симпатичный билет.

МИСТЕР ПЕННЕ (слабым голосом) - Последнее предложение было моим собственным. Мы прекращаем работу
на сегодня, мисс Лор.

МИСС ЛОР, Могу я прийти завтра снова?

МИСТЕР ПЕННЕ (беспомощный под действием чар) - Если вы будете так добры.

(Выходите, мисс Лор.)

АСБЕСТОВЫЙ ЗАНАВЕС



[Иллюстрации: Два рекомендательных письма, взятые молодым Уиллом
Портером из Северной Каролины в Техас]




ТИКТОК


 [Эти две фарсовые истории о Тиктоке появились в
 "Перекати-поле". Они воспроизводятся здесь со всеми
 их локальные ссылки, потому что написано в спешке и на
 по-соседски значение, тем не менее, они имеют заинтересованность
 для поклонника О. Генри. Они были написаны в 1894 году.]


ВЕЛИКИЙ ФРАНЦУЗСКИЙ ДЕТЕКТИВ В ОСТИНЕ


Успешная политическая интрига


ГЛАВА I

Не всем известно, что Тикток, знаменитый французский детектив, был
в Остине на прошлой неделе. Он зарегистрировался в отеле "Авеню" под вымышленным именем.
имя, а также его тихие и сдержанные манеры сразу выделяли его среди других.
не выделяться.

Никто не знает, зачем он приехал в Остин, но одному или двум он сообщил
информацию о том, что его миссия была важной от французского правительства
.

Согласно одному сообщению, государственный министр Франции обнаружил среди законов империи старый
статут, являющийся результатом договора между
императором Карлом Великим и губернатором Робертсом, который прямо предусматривает
северные ворота столичной территории остаются открытыми, но это
всего лишь предположение.

В прошлую среду днем хорошо одетый джентльмен постучал в дверь
Номера Тиктока в отеле.

Детектив открыл дверь.

"Месье Тикток, я полагаю", - сказал джентльмен.

"Вы увидите в регистрационной книге, что я подписываюсь своим именем К. Х. Джонс", - сказал
Тикток: "и джентльмены поняли бы, что я хочу, чтобы меня знали как такового"
. Если вам не нравится, когда меня называют не джентльмен, я дам
вам удовлетворение в любое время после 1-го июля, и борьба, Стив О'Доннелл,
Джон Макдональд, а пока, если пожелаете, Игнатиус Доннелли.

"Я не нисколько" - сказал Джентльмен. "В самом деле, я
к нему привыкли. Я председатель Исполнительного комитета Демократической партии,
Платформа № 2, и у меня есть друг, попавший в беду. Я знал, что вы Тикток,
по вашему сходству с самим собой ".

"Пожалуйста", - сказал детектив.

Джентльмен вошел, и ему подали стул.

"Я человек немногословный", - сказал Тикток. "Я помогу вашему другу, если
возможно. Наши страны являются хорошими друзьями. Мы дали вам Лафайетт
и жареным картофелем. Вы дали нам Калифорния шампань
и ... забрали обратно Уорд Макаллистер. Изложите свое дело."

"Я буду очень краток", - сказал посетитель. "В номере № 76 этого отеля
остановился известный кандидат-популист. Он один. Прошлой ночью кто-то
украл его носки. Они не могут быть найдены. Если они не будут найдены,
его сторона приписает их потеря для демократии. Они заработают
большой капитал на краже со взломом, хотя я уверен, что это был вовсе не политический шаг
. Носки должны быть возвращены. Вы единственный человек, который может
это сделать.

Тикток поклонился.

- У меня должен быть карт-бланш на допрос каждого человека, связанного с
отелем?

- С владельцем уже поговорили. Все и вся -
к вашим услугам.

Тикток взглянул на часы.

"Приходите в эту комнату завтра днем в 6 часов вместе с хозяином,
кандидатом от популистов и любыми другими свидетелями, избранными от обеих
партий, и я верну носки".

"Bien, Monsieur; schlafen sie wohl."

"Au revoir."

Председатель Исполнительного комитета Демократической партии, Платформа №2, вежливо поклонился
и удалился.

 * * * * * *

Тикток послал за посыльным.

"Вы были в номере 76 прошлой ночью?"

"Да, сэр".

"Кто там был?"

"Старый хрыч, который приехал в 7:25".

"Что ему было нужно?"

"Вышибала".

"Зачем?"

"Чтобы погасить свет."

"Ты принимал что-нибудь, находясь в комнате?"

"Нет, он меня не спрашивал".

"Как тебя зовут?"

"Джим".

"Ты можешь идти".


ГЛАВА II

Гостиные одной из самых великолепных частных резиденций в Остине
Сверкают огнями. Перед входом на улицы выстроились экипажи, а
от ворот до дверного проема расстелен бархатный ковер, по которому могут ступать нежные
ножки гостей.

Поводом является вступление в общество одной из самых красивых девушек в
Городе Фиолетовой короны. Залы наполнены культурой,
красотой, молодостью и модой общества. Общество Остина признано
самым остроумным, избранным и воспитанным из всех, кого можно найти
к юго-западу от Канзас-Сити.

Брюква миссис Святого Вита, хозяйка, привык рисовать вокруг нее
круг талант, и красоту, редко составил в любом месте. Ее вечернее
подойди ближе приближается достоинство салон, чем любого случая,
за исключением, пожалуй, Тони Фауст и Маргарита регистрации на утюг
Стойка.

Мисс Сент-Вит, чье появление в лабиринте общества было ознаменовано таким
благоприятным проявлением гостеприимства, стройная брюнетка с большими,
блестящие глаза, обаятельная улыбка и очаровательные инженерные манеры. На ней надето
платье princesse из китайского шелка, украшенное бриллиантами, и пара
полотенца, вставленные сзади, чтобы скрыть выступающие лопатки.
Она легко и непринужденно беседует на покрытом плюшем тет-а-тет с
Гарольд Сент-Клер, агент компании по производству брюк в Миннеаполисе. Ее подруга
и одноклассница Элси Хикс, которая вышла замуж за трех барабанщиков в один день, за
неделю или две до этого, и выиграла пари на две дюжины бутылок Budweiser
от красивого и талантливого молодого таксиста Бама Смитерса:
прогуливается под низкими французскими окнами с Этельбертом Уиндапом,
популярным молодым кандидатом на должность инспектора полиции, чье имя знакомо всем
каждый, кто читает полицейские протоколы судебных заседаний.

Где-то, скрытый кустарником, играет оркестр, и во время
пауз в разговоре слышен запах жарящегося лука на кухне.

Счастливый смех звучит из губ, красивый фасад расти тендера
они наклоняются над белой шеи и висячие бусины; робкие глаза передают вещи
что губы не осмеливаются говорить, и под шелковый лиф и сукно,
сердца бьются время сладких нот "Юная любовь".

"И где же ты был все это время, вероломный кавалерист?"
спрашивает мисс Сент-Вит Гарольда Сент-Клера. "Ты молился в
еще одно святилище? Вы изменяете своим бывшим друзьям? Говорите, сэр
Рыцарь, и защищайте себя.

"О, перестаньте", - говорит Гарольд своим глубоким музыкальным баритоном.; "Я потратил
чертовски много времени на примерку штанов на многих кривоногих соек из
the cotton-patch. У них шишки на ногах, некоторые размером с тыкву,
и все ожидают припадка. Вы пробовали измерить кривоногие ... я
в смысле ... ты представить себе не можешь, что такое джем-swizzled раз, когда я получаю брюки
подходят им? Бизнес тоже скучный, никто не хочет платить больше трех долларов".

"Ты остроумный мальчик", - говорит мисс Сент-Вит. "Такой же веселый и
умные высказывания, как всегда. Что ты теперь пьешь?

- О, пиво.

- Дай мне руку, пойдем в гостиную и вытащим пробку.
Я жевал хлопка себя".

В обнимку, самая красивая пара пройти через комнату, жемчужина
все взгляды. Людерик Хетерингтон, подающий надежды и одаренный ночной сторож
на бойне "Одинокой звезды" и Мейбл Грабб, дочь
миллионер, владелец салуна "Горбатый верблюд", стоят под
проходящие мимо олеандры.

"Она очень красивая", - говорит Людерик.

"Крысы", - говорит Мейбл.

Внимательный наблюдатель заметил бы все это время одинокую фигуру
человека, который, казалось, избегал компании, но благодаря ловкой смене своей
позы и совершенно хладнокровным манерам избегал рисовать
никакого особого внимания к себе.

Лев вечера - герр профессор Людвиг фон Бум, пианист.

Его нашли пьющим пиво в салуне на Ист-Пекан-стрит.
Полковник Сент-Вит примерно за неделю до этого, согласно остинскому
обычаю в таких случаях, был приглашен полковником домой, а на следующий день
принят в обществе, к его услугам были большие музыкальные классы.

Профессор фон Бум играет прекрасную симфонию соль минор из "Песен без музыки"
Бетховена. Величественные аккорды наполняют комнату
изысканной гармонией. Он виртуозно исполняет чрезвычайно сложные пассажи в "обязательном хоумране"
, и когда он заканчивает этим,
grand te deum с арпеджио сбоку, в зале воцаряется полная тишина.
зал, который сердцу артиста дороже самых громких аплодисментов.

Профессор оглядывается.

Комната пуста.

Пуста, за исключением Тиктока, великого французского детектива, который
выскакивает из-за зарослей тропических растений и подбегает к нему.

Профессор встревоженно вскакивает.

"Тише", - говорит Тикток. - "Вообще не шумите. Вы уже сделали
достаточно".

Снаружи слышны шаги.

"Поторопись", - говорит Тикток. - "Дай мне эти носки. Нельзя терять ни минуты.
"

"Vas sagst du?"

"Ах, он исповедует", - говорит Tictocq. "Не носки, но те, которые вы
уносили из комнаты популистского кандидата".

Компания вернувшись, уже не слыша музыки.

Тиктук не колеблется. Он хватает профессора, швыряет его на пол
срывает с него ботинки и носки и убегает с последними
через открытое окно в сад.


ГЛАВА III

Номер Тиктока в отеле "Авеню".

Раздается стук в дверь.

Тикток открывает ее и смотрит на часы.

"А, - говорит он, - сейчас всего шесть. Entrez, Messieurs."

Господа антрез. Их семеро; кандидат-популист
который находится там по приглашению, не зная с какой целью; председатель
Исполнительного комитета Демократической партии, платформа № 2, отель
собственник и три или четыре демократа и популиста, насколько удалось выяснить
.

"Я не знаю, - начинает кандидат-популист, - какого х..."

"Извините", - твердо говорит Тикток. "Вы обяжете меня, если будете хранить молчание
пока я не сделаю свой доклад. Я уже работал в таком случае, и я
разгадали его. За честь Франции, я прошу, чтобы меня услышали с
внимание".

"Конечно", - говорит председатель; "мы будем рады слушать."

Tictocq стоит в центре комнаты. Электрический свет горит
ярко над ним. Он кажется воплощением бдительности, энергии,
сообразительности и коварства.

Компания рассаживается по стульям вдоль стены.

"Когда сообщили о грабеже", начинается Tictocq, "я впервые поставил под сомнение
посыльный. Он ничего не знал. Я пошел в штаб-квартиру полиции. Они знали, что
ничего. Я пригласил одного из них в бар выпить. Он сказал, что раньше
в Десятом отделении был маленький цветной мальчик, который крал вещи и хранил их у себя
для изъятия полицией, но не смог прибыть в условленное место
один раз подвергался аресту и был отправлен в тюрьму.

"Тогда я начал думать. Я так рассуждал. Ни один человек, сказал Я, будет иметь
Носки популист в карман, не оборачивая их. Он не хотел
хотите сделать это в гостинице. Ему понадобится бумага. Где он ее возьмет
? В офисе государственного служащего, конечно. Я пошел туда. Молодой человек
с зачесанными на лоб волосами он сидел за письменным столом. Я знала, что
он писал статьи для общества, для туфельки юной леди, для куска
торта, для веера, для наполовину опорожненной бутылки коктейля, для букета роз и
на столе перед ним лежал полицейский свисток.

"Не могли бы вы сказать мне, покупал ли здесь кто-нибудь газету за последние три
месяца?" Спросил я.

"Да, - ответил он, - мы продали одну вчера вечером".

"Можете ли вы описать этого человека?"

"Точно. У него были синие бакенбарды, бородавка между лопатками,
легкие колики и запах изо рта, связанный с профессией".

"В какую сторону он пошел?"

"Вышел".

"Затем я пошел..."

"Подождите минутку, - сказал кандидат-популист, вставая. - Я не понимаю, почему
в ч..."

"Еще раз я прошу, что вы будете молчать", - сказал Tictocq, а
резко. "Вы не должны прерывать меня посреди моего доклада".

"Я произвел один ложный арест", - продолжал Тикток. "Я проходил по улице мимо двух изысканно
одетых джентльменов, когда один из них заметил, что он
"украл свои носки.' Я надел на него наручники и потащил в освещенный магазин,
когда его спутник объяснил мне, что он был несколько пьян и
его язык был не совсем послушен. Он говорил о каких-то
деловая сделка, и то, что он намеревался сказать, было то, что он "продал
свои акции".

"Затем я отпустил его.

"Час спустя я проходил мимо салуна и увидел этого профессора фон Бума.
он пил пиво за столиком. Я знал его в Париже. Я сказал: "Вот мой человек".
Он боготворил Вагнера, жил на лимбургском сыре, пиве и кредитах, и
украл бы носки у кого угодно. Я проследил за ним до приема в
Полковник Сент-Витус, и в подходящий момент я схватил его и сорвал
носки с его ног. Вот они."

Драматическим жестом Тикток швырнул пару грязных носков на стол.
стол, скрестил руки на груди и откинул голову назад.

С громким воплем ярости кандидат-популист еще раз срывалась с его
ноги.

"Гол черт! Я скажу то, что хочу. Я...

Двое других популистов в комнате посмотрели на него холодно и сурово.

"Это правда?" они потребовали от кандидата ответа.

"Нет, черт возьми, это не так!" - ответил он, указывая дрожащим пальцем на
Председателя Демократической партии. "Вот стоит человек, который состряпал всю эту
схему. Это адский, недобросовестная политическая уловка, чтобы потерять голосов "за"
в нашей партии. Как далеко дело пошел?" он добавил, обращаясь жестоко с
детектив.

"Все газеты моего письменного доклада по этому вопросу, и
_Statesman_ будете иметь его в тарелку вопрос на следующей неделе", - сказал Tictocq,
самодовольно.

"Все потеряно!" - сказали популисты, поворачиваясь к двери.

"Ради Бога, друзья мои", - взмолился Кандидат, следуя за ними.;
"послушайте меня; я клянусь перед всеми небесами, что я никогда в жизни не носил пары
носков. Все это дьявольская предвыборная ложь".

Популисты отворачиваются.

"Ущерб уже нанесен", - сказали они. "Народ услышал
история. У вас есть еще время, чтобы прилично снять перед стартом".

Все вышли из комнаты, кроме Тиктока и демократов.

"Давайте все спустимся и откроем бутылку шипучки в Финансовом комитете",
сказал председатель Исполнительного комитета Платформы № 2.



[Иллюстрация: "Планквилльский патриот", 2 апреля 1895 г.]




ПРИГОВОРЕН К СМЕРТИ.

Или

Тайна улицы Пейшо


В Париже полночь.

Мириады фонарей, расставленных вдоль Елисейских полей и "Красных и черных",
отражаются в темных водах Сены, когда она течет
мрачно миновав Вандомскую площадь и черные стены монастыря
Нотадам.

Великая столица Франции находится в движении.

Это час, когда царят преступление, порок и порочность.

Сотни извозчиков езды безумно по улицам транспортировать женщины,
сверкая драгоценностями и красивыми, как сны, от театра оперы и концерта,
и маленькая Бижу ужин помещения кафе зазывают Ле Темпс заполнены
со смеющимися групп, в то время как острот, остроумный подшучивание и летать по
воздух--сокровища мысли и беседы.

Роскошь и бедность соприкасаются на улицах. Бездомный геймен,
выпрашивающий су, чтобы купить кровать, и расточительный руэ,
разбрасывающий золотые луидоры, ступают по одному и тому же тротуару.

Когда другие города спят, Париж только начинает свое дикое веселье.

Первая сцена нашей истории - подвал под улицей Пейшо.

Помещение наполняется дымом из труб, и душит с вонючими
дыхание ее воспитанников. Единственная горящая газовая струя тускло освещает сцену,
которую с удовольствием нарисовали бы Рембрандт или Морленд и Кейзел.

Гарсон продает абсент тем из разношерстной толпы, у кого есть несколько су
, раздавая его скупыми порциями в разбитых чайных чашках.

Прислонившись к стойке бара, стоит Карненьоль Кушо, широко известный как
Серый Волк.

Он худший человек в Париже.

Его рост более четырех футов десяти дюймов, а его острый, свирепый
привлекательное лицо и масса длинных, спутанных седых волос, покрывающих его лицо и голову
заслужили ему имя, которое он носит.

Его рубашка распахнута на шее и падает за пределами его
темные кожаные штаны. Ручка смертельно опасного вида нож торчит
из-за пояса. Одним ударом своего клинка откроет коробку из лучших
Французские сардины.

"Итак, Серый Волк," вопли нож, бармен. "Сколько жертв
в день? На твоих руках нет крови. Неужели Серый Волк забыл
как кусаться?

"Сакре Блю, Милле Тоннер, клянусь Джорджем", - шипит Серый Волк. "Monsieur
Куто, ты действительно осмеливаешься говорить со мной таким тоном.

"Санкт-Вентр Гри! Я еще даже не обедал сегодня. Действительно балует. Есть
сейчас не живет в Париже. Но одного богатого американца, Я задушил в
Фортнайт.

"Ба! те демократы. Они угробили страну. Своими подоходными налогами
и свободой торговли они разрушили бизнес миллионеров.
Каррамбо! Дьявол! Черт бы побрал это!"

"Эй!" - внезапно восклицает Шамони, сборщик тряпья, у которого 20 000 000
франков. "Кто-то идет!"

Дверь подвала открылась, и по шатким ступенькам осторожно спустился мужчина.
Толпа наблюдает за ним с безмолвным благоговением.

Он подошел к бару, положил свою визитку на прилавке, купил выпить
абсент, а затем выхватывая из кармана маленькое зеркало, поставил его на
счетчик и приступил к не фальшивую бороду и волосы и нарисовать его
лицо в морщинках, пока он не напоминал старика, семьдесят один
лет.

Затем он отошел в темный угол и стал наблюдать за толпой людей
острыми, как у хорька, глазами.

Серая Волчица осторожно проскользнула к стойке и изучила карточку, оставленную
вновь прибывшим.

"Святая угодница Бриджит!" - восклицает он. "Это Тикток, детектив".

Через десять минут в подвал входит красивая женщина. Нежно
воспитанная и привыкшая ко всей роскоши, которую только можно было достать за деньги,
она была юной вивандьеркой в монастыре Святой Сюзанны де ла
Montarde, бежать с Серого Волка, увлеклась его многочисленные преступления и
зная, что его бизнес не позволял ему скрести ноги в
зале или храп.

"Parbleu, Мари", - рычит Серый Волк. "Que voulez vous? Avez-vous le
beau cheval de mon fr;re, ou le joli chien de votre p;re?"

"Нет, нет, Серая Волчица", - кричит разношерстная группа убийц, мошенников и
карманников, даже их ожесточенные сердца потрясены его страшными словами.
"Mon Dieu! Ты не можешь быть таким жестоким!

"Тьенс!" - кричит Серый Волк, обезумев до отчаяния, и вытаскивает
свой сверкающий нож. "Voil;! Каналья! Tout le monde, carte blanche
enbonpoint sauve que peut entre nous revenez nous a nous moutons!"

Перепуганные санкюлоты в ужасе отшатываются, когда Серая Волчица
хватает Марию за волосы и разрезает ее на двадцать девять кусков, каждый
точно такого же размера.

Когда он стоит с вонючими руками над трупом, в глубокой тишине,
старый седобородый мужчина, наблюдавший за этой сценой, вскакивает
вперед, срывает свою фальшивую бороду и прядет локоны, а Тикток, знаменитый
Французский детектив стоит перед ними.

Завороженные и неподвижные, обитатели подвала пристально смотрят на
величайшего детектива современности, который выполняет обычные обязанности в своем офисе
.

Сначала он измеряет расстояние от убитой женщины до точки на стене
, затем записывает имя бармена и день встречи.
месяц и год. Затем выхватывая из кармана мощный микроскоп,
он рассматривает немного крови, которая стоит на полу в маленькой
бассейны.

"Боже мой!" - бормочет он, "Это то, чего я боялся - человеческая кровь".

Затем он быстро заносит в записную книжку результат своего
расследования и покидает подвал.

Тикток быстрыми шагами направляется в сторону штаб-квартиры
парижской жандармерии, но внезапно останавливается и нетерпеливым жестом ударяет себя рукой по
лбу.

"Милле тоннер", - бормочет он. "Я должен был спросить имя того человека
с ножом в руке".

 * * * * * *

Сегодня вечер приемов во дворце герцогини Валери дю Бельер.

Апартаменты залиты мягким светом парафиновых свечей
в массивных серебряных канделябрах.

Компания самая аристократичная и богатая в Париже.

Три или четыре духовых оркестра играют за портьерой между угольным складом
сараем, а также отстают от времени. Лакеи в пестрых ливреях приносят пиво
бесшумно выносят яблочные очистки, которые роняют гости.

Валери, седьмая герцогиня дю Бельер, откидывается на массивную золотую спинку оттоманки.
на подушках из гагачьего пуха, в окружении самых остроумных, храбрых и
самых красивых придворных столицы.

"Ах, мадам, - сказал принц Шампвилье из Пале-Рояля, на углу
Семьдесят третьей улицы, - как говорит Монтескье, "Rien de plus bon
тутти-фрутти" - Молодость, похоже, твое наследие. Ты сегодня самый
красивый, самый остроумный в свой собственный салон. Я верю мои собственные
чувства, когда я помню, что тридцать один год назад ты..."

"Видел его!", - говорит герцогиня безапелляционно.

Принц кланяется низко, и рисунок украшенный драгоценными камнями Кинжал, закалывает себя
сердце.

"Неудовольствие вашей светлости хуже смерти", - говорит он,
берет свое пальто и шляпу с каминной полки и выходит
из комнаты.

"Вуаля", - говорит B;eb; Франсильон, томно обмахиваясь веером. "Вот это
как с мужчинами. Льстите им, и они целую вашу руку. Ослабь всего на мгновение
шелковый поводок, который держит их в плену из-за их тщеславия и
самоуверенности, и сукин сын сразу получит по уху.
Черт с ним, говорю я.

"Ах, моя принцесса", - вздыхает граф Пумперникель, наклоняясь и
красноречиво глядя ей в ухо, что-то шепчет. - Вы слишком суровы к нам.
Бальзак говорит: "Не все женщины для себя то, чем никто другой не является для другого".
Вы с ним не согласны?

"Давай, выкладывай!" - говорит принцесса. "Философия мне надоела. Я пожму тебе руку
.

"Лошади?" спрашивает граф.

Рука об руку они выходят в "Салон красоты".

Арманда де Флери, молодая пианиссимо-танцовщица из "Фоли-Бержер"
собирается петь.

Она слегка прочищает горло и закладывает сладострастные жвачки жевательной резинки
на фортепиано, первые ноты аккомпанемента кольцо через
салон.

Когда она готовится петь, герцогиня дю Бельер хватает ее за руку.
тахта зажата в тисках, и она наблюдает за происходящим с выражением
почти мучительного ожидания.

Она едва дышит.

Затем, когда Арманда де Флери, прежде чем издать ноту, шатается, колеблется, поворачивается
белая как снег и замертво падает на пол, герцогиня вздыхает
с облегчением.

Герцогиня отравила ее.

Затем гости толпятся вокруг пианино, глядя на него, затаив дыхание, и
вздрагивают, когда смотрят на пюпитр и замечают, что песня,
которую Арманда была так близка к тому, чтобы спеть, - это "Милая Мари".

Двадцать минут спустя было замечено, как темная закутанная фигура появилась из
в углубление в стене Триумфальной арки и быстро пройти мимо
на север.

Это был не кто иной, как Тикток, детектив.

Сеть улик об убийце Мари быстро выстраивалась.
Кушо.

 * * * * * *

На колокольне Нотадамского собора наступила полночь.

Это же время и в других заданных точках поблизости.

Шпиль собора составляет 20 000 футов над мостовой, и
случайный наблюдатель, делая быстрые математические вычисления, бы
легко воспринимается, что этот собор является, по меньшей мере, двойной высоты
другие высотой всего 10 000 футов.

На вершине шпиля есть небольшая деревянная платформа, на которой
может стоять только один человек.

Скорчившись на этой ненадежной опоре, которая головокружительно раскачивалась при каждом дуновении
ветерка, стоял человек, плотно закутанный и замаскированный под
оптового бакалейщика.

Старый Франсуа Beongfallong, великий астроном, который изучает
сидерический сферы из своего окна в мансарде на Рю де Bologny, содрогается
как он поворачивает телескоп на одинокую фигуру на шпиль башни.

"Сакре Блю!" - шипит он сквозь свои новые целлулоидные зубы. "Это Тикток,
детектив. Интересно, за кем он сейчас следит?

Пока Тикток рысьими глазами наблюдает за холмом Монмартр, он
внезапно слышит тяжелое дыхание рядом с собой и, обернувшись, смотрит в
свирепые глаза Серого Волка.

Карненьоль Кушо надел свои альпинистские штаны W. U. Tel. Co. и взобрался
на колокольню.

"Parbleu, месье", - говорит Тикток. - Кому я обязан честью, оказанной мне
этим визитом?

Серый Волк улыбнулся мягко и пренебрежительно.

- Вы Тикток, детектив? - спросил он.

"Я".

"Тогда слушай. Я убийца Мари Кушо. Она была моей женой и
у нее замерзли ноги, и она ела лук. Что мне было делать? И все же жизнь прекрасна
для меня. Я не хочу быть гильотинированным. Я слышал, что вы напали на мой след.
напал. Это правда, что дело в ваших руках?

- Так и есть.

- Тогда, слава богу, я спасен.

Серый Волк осторожно поправляет альпинистские ремни на ногах и спускается
по шпилю.

Тикток достает свой блокнот и делает в нем запись.

"Наконец-то, - говорит он, - у меня есть ключ к разгадке".

 * * * * * *

Мсье граф Карненьоль Кушо, некогда известный как Серый Волк,
стоит в великолепной гостиной своего дворца на Восточной 47-й улице
.

Через три дня после своего признания Тиктоку он случайно заглянул в
карманы выброшенных брюк и нашел двадцать миллионов франков
золотом.

Вдруг открывается дверь и Tictocq, детектив, с десяток
gensd музей оружия, входит в комнату.

"Ты мой пленник", - говорит детектив.

"По какому обвинению?"

"Убийство Мари Кушо в ночь на 17 августа".

"Ваши доказательства?"

"Я видел, как вы это сделали, и ваше собственное признание на шпиле Нотадама".

Граф рассмеялся и достал из кармана бумагу. "Прочтите это", - сказал он.
"здесь доказательство того, что Мари Кушо умерла от сердечной недостаточности".

Тикток взглянул на бумажку.

Это был чек на 100 000 франков.

Тикток отпустил жандарма взмахом руки.

"Мы совершили ошибку, месье", - сказал он, но когда повернулся, чтобы выйти из комнаты.
Граф Карненьоль останавливает его.

"Одну минуту, месье".

Граф Карненьоль срывает со своего лица фальшивую бороду и показывает
горящие глаза и хорошо знакомые черты детектива Тиктока.

Затем, прыгнув вперед, он выхватывает у своего посетителя парик и накладные брови
и Серый Волк, скрежеща зубами от ярости, становится перед
ним.

Убийца Мари Кушо так и не был обнаружен.



[Иллюстрация: "Роллинг Стоун", 26 января 1895 г.]




СНИМОК ПРЕЗИДЕНТА


 [Это своего рода остроумная редакционная статья О. Генри писал
 в 1894 году для читателей "Роллинг Стоун". Читателю
 не мешало бы помнить, что статья предназначена для местного
 потребления и что ссылки относятся к совершенно особому
 месту и времени.]


 (Следует помнить, что около месяца назад были введены специальные тарифы
 для пассажиров, путешествующих туда и обратно в город
 Вашингтон. Поскольку цена билета была чрезвычайно низкой, мы
 взяли взаймы двадцать долларов у одного патриота из Остина
 заложив наш пресс и корову, а также дополнительные
 безопасность имени нашего брата и небольшой глоток майора
 Хатчинсон за 4000 долларов.

 Мы купили билет в оба конца, два хлеба Венский хлеб,
 и довольно большой кусок сыра, который мы вручили член
 наши сотрудники репортерской, с указанием отправиться в Вашингтон,
 интервью президента Кливленда, и получите совок, если это возможно, на
 предоставление прочих Техас документов.

 Наш репортер пришел вчера утром по грунтовой дороге Мэнора,
 с большим куском сложенного хлопчатобумажного мешка, привязанного под каждую ногу.

 Похоже, что он потерял свой билет в Вашингтоне, и,
 поделившись венским хлебом и сыром с каким-то разочарованным офисом
 соискателей, которые возвращались домой тем же маршрутом, он прибыл домой
 голодный, жаждущий еды, и с большим аппетитом.

 Хотя и с некоторым опозданием, мы приводим его описание интервью
 с президентом Кливлендом.)


Я главный репортер в штате "Роллинг Стоун".

Примерно месяц назад главный редактор зашел в комнату, где мы находились.
оба сидели, увлеченные разговором, и сказал:

"О, кстати, поезжайте в Вашингтон и возьмите интервью у президента Кливленда".

"Хорошо, - сказал я. - Береги себя".

Пять минут спустя я сидел в роскошном салоне автомобиля, подпрыгивая
взад-вперед на эластичном, обитом плюшем сиденье.

Я не буду подробно останавливаться на происшествиях этого путешествия. Мне был дан карт
бланш обеспечить себя всеми удобствами и не жалеть средств
, которые я мог бы оплатить. Для угощения моего нутра приготовления были
было роскошно. Вену и Германию попросили предоставить
изысканные яства, соответствующие моему вкусу.

Я сменил машину и рубашку только один раз в пути. Незнакомец хотел, чтобы
я тоже разменял двухдолларовую купюру, но я высокомерно отказался.

Пейзаж вдоль всей дороги в Вашингтон разнообразен. Вы
обнаруживаете часть этого с одной стороны, глядя в окно, а когда
переводите взгляд на другую сторону, глаз удивляется и восхищается
, обнаруживая еще немного этого.

В поезде было очень много рыцарей Пифии. Один из них
настаивал на том, чтобы я отдал ему хват, который был у меня с собой, но ему это не удалось.
безуспешно.

Прибыв в Вашингтон, город, который я сразу узнал по книге
"история Джорджа", я вышел из машины так поспешно, что забыл
заплатить представителю мистера Пуллмана.

Я немедленно отправился в Капитолий.

В духе jeu d'esprit я изготовил сферическое изображение
"катящегося камня". Оно было из дерева, выкрашено в темный цвет и было примерно
размером с небольшое пушечное ядро. Я прикрепила к нему витой кулон
длиной около трех дюймов, чтобы обозначить мох. Я решила использовать его в
я разместил открытку, думая, что люди легко узнают в ней эмблему
моей газеты.

Я изучил расположение Капитолия и направился прямо в личный кабинет мистера
Кливленда.

В холле я встретил слугу и с улыбкой протянул ему свою визитку.

Я увидел, как волосы у него на голове встали дыбом, и он, как олень, бросился к двери.
и, упав, скатился по длинной лестнице во двор.

"А, - сказал я себе, - это один из наших провинившихся подписчиков".

Немного дальше я встретил личного секретаря президента, который
писал тарифное письмо и чистил утиное ружье для мистера Кливленда.

Когда я показал ему эмблему моей газеты, он выпрыгнул из высокого окна
в оранжерею, полную редких цветов.

Это несколько удивило меня.

Я прислушалась к себе. Моя шляпа была прямой, и вообще ничего не было
тревогу по поводу моей внешности.

Я зашел в личный кабинет президента.

Он был один. Он разговаривал с Томом Охилтри. Г-н Охилтри увидел мой
маленькая сфера, и с громким криком бросился вон из комнаты.

Президент Кливленд медленно перевел глаза на меня.

Он также видел, что я держал в руке, и сказал сиплым голосом:

"Подождите минутку, пожалуйста".

Он порылся в кармане пальто, и в настоящее время нашли клочок бумаги, на
в котором некоторые слова были написаны.

Он положил это на свой стол и поднялся на ноги, подняв одну руку над головой
и сказал низким голосом:

"Я умираю за свободу торговли, за мою страну и ... и ... за все в этом роде".

Я увидел, как он дернул за веревочку, и на другом столе щелкнула камера, снимая
нас стоящими.

"Не умирайте в доме, господин Президент", - сказал я. "Иди в
Сената".

"Тихо, убийца!" сказал он. "Пусть твоя бомба сделает свою смертоносную работу".

"Я не бездельник", - сказал я с воодушевлением. "Я представляю "Роллинг Стоун" из
Остина, штат Техас, и то, что я держу в руке, делает то же самое, но,
кажется, безуспешно ".

Президент с огромным облегчением откинулся на спинку стула.

"Я думал, вы динамитчик", - сказал он. "Дайте подумать; Техас! Техас!"
Он подошел к большой настенной карте Соединенных Штатов и, указав
пальцем примерно на местоположение Айдахо, провел по ней зигзагообразной,
сомнительной линией, пока не добрался до Техаса.

"О, да, вот оно. У меня столько всего в голове, что я иногда
забываю то, что мне следовало бы хорошо знать.

"Давай посмотрим; Техас? Да, это государство, где Ида Уэллс и много
негров линчуют социалистической имени Хогг для повышения бунт на
лагерь-конференц-зал. Так вы не из Техаса. Я знаю человека из Техаса по имени Дэйв
Калберсон. Как поживает Дэйв и его семья? У Дэйва есть дети?"

"У него есть парень в Остине, - сказал я, - работает в окрестностях Капитолия".

"Кто сейчас президент Техаса?"

"Я не совсем..."

"О, извините. Я снова забыл. Мне показалось, я слышал какие-то разговоры о его
мы снова стали Республикой".

"А теперь, мистер Кливленд, - сказал я, - ответьте на несколько моих вопросов".

В глазах президента появилась странная пелена. Он напряженно сидел на своем стуле
, как автомат.

"Продолжайте", - сказал он.

"Что вы думаете о политическом будущем этой страны?"

"Я заявляю, что политические потребности требуют экстренного реагирования.
оперативность, и хотя Соединенные Штаты неразрывны по замыслу.
и невидимы по намерениям, измена и междоусобные разногласия имеют
нарушил кровное родство патриотизма и...

"Минутку, господин президент", - перебил я. "Не могли бы вы сменить
этот цилиндр? Я мог бы получить все это от Американской ассоциации прессы
если бы мне нужна была пластинчатая ткань. Вы носите фланель? Какой
твой любимый поэт, сорт кетчупа, птица, цветок, и что ты
собираешься делать, когда останешься без работы?"

- Молодой человек, - сказал мистер Кливленд, сурово: "ты собираешься слишком
далеко. Мои личные дела вас не касаются общественности".

Я попросил у него прощения, и к нему мгновенно вернулось хорошее настроение.

"У вас, техасцев, есть отличный представитель в лице сенатора Миллса", - сказал он. "Я
думаю, двумя величайшими выступлениями, которые я когда-либо слышал, были его выступление перед Сенатом
в котором он выступал за отмену пошлин на соль и повышение их на
хлорид натрия ".

"Том Очилтри тоже из нашего штата", - сказал я.

"О, нет, это не он. Вы, должно быть, ошибаетесь, - ответил мистер Кливленд, - потому что он
говорит, что он. Я действительно должен ехать в Техас какое-то время, и посмотреть состояние.
Я хочу пойти в твой город попрошаек и посмотреть, если это действительно по форме напоминает
это на карте".

- Ну, мне пора, - сказал я.

- Когда вы вернетесь в Техас, - сказал Президент, вставая, - вы должны
напиши мне. Твой визит пробудил во мне немалый интерес к твоему состоянию.
Боюсь, я не уделил этому должного внимания. Есть
много исторических и других интересных мест, которые вы оживили
в моих воспоминаниях - Аламо, где пал Дэви Джонс; Голиад, Сэм
Капитуляция Хьюстона перед Монтесумой, окаменевший бум, найденный недалеко от Остина,
пятицентовый хлопок и сиамская демократическая платформа, рожденная в Далласе. Я
мне бы так хотелось увидеть девушек в Галвестоне и сходить на поминки в
Вако. Я рад, что встретил вас. Поверните налево, когда войдете в зал, и
продолжайте выходить ". Я низко поклонился в знак того, что собеседование
подошло к концу, и немедленно удалился. У меня не возникло трудностей с тем, чтобы покинуть
здание, как только я оказался снаружи.

Я поспешил в центр города, чтобы перекусить в каком-нибудь заведении, где
яства были внесены в список бесплатных.

Я не буду описывать свое путешествие обратно в Остин. Я потеряла обратный билет
где-то в Белом доме, и был вынужден вернуться домой, в порядке,
не особенно выгодно для моей обуви. Все было хорошо в Вашингтоне
когда я ушел, и все шлют приветы.



[Иллюстрация: Страница из "Планквилльского патриота"]




НЕЗАКОНЧЕННАЯ РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ИСТОРИЯ


 [Вероятно, начата за несколько лет до его смерти. Опубликовано,
 как это здесь значится, в "Коротких рассказах", январь 1911 года.]


Итак, рождественская история должна быть одной. На протяжении многих лет
изобретательные сценаристы сочиняли сказки для праздничных номеров
в которых использовались все тонкие, уклончивые, косвенные и стратегические схемы, которые они
могли изобрести, чтобы замаскировать рождественский колорит. Как далеко продвинулась эта новая практика
в наши дни, когда вы читаете рассказ на каникулах
журнал единственный способ определить, что это рождественская история, - это взглянуть на
сноску, которая гласит: ["Инциденты, описанные в вышеупомянутой истории, произошли
25 декабря. - ПРИМ. ред."]

Есть прогресс в этом; но это все очень печально. Есть
многие настоящие рождественские истории, как никогда, если бы мы только откопать их. Мне,
Я за рождественскую историю о Скрудже и Марли, а также об Энни и
Молитва стихотворение Вилли, и Блудный сын возвращается домой на инсульт
из двенадцати плохо коттедж с соломенной крышей своими руками полный разговор
куклы и поп-корна и-молния! вы слышали о второй закладной на
коттедж слетает с него в глубокий снег.

Итак, хочу предупредить вас, что в этой истории нет никаких уловок
и вы можете наткнуться на чулки, подвешенные к каминной полке, и сливовый пудинг.
пудинги и слушайте! бой курантов! и богатые скряги расслабляются и
раздают свистульки никчемным мальчишкам-газетчикам, если вы прочтете дальше.

Однажды я постучал в дверь (мне так много нужно вам рассказать, что я продолжаю,
упуская из виду историю). Это была входная дверь меблированной комнаты
дом на Вест-Тин-стрит. Я искал молодого иллюстратора
имя Пейли изначально и безвозвратно родом из Терре-Хот. Пейли не
упомяну даже о правах на первый сериал этой рождественской истории; Я
упоминаю его просто для того, чтобы объяснить, почему я пришел постучать в дверь - некоторые
люди очень любопытны.

Дверь открыла хозяйка квартиры. Я видел сотни таких, как она. И
Я уже чувствовал этот холодный, сырой, обставленный порыв воздуха, который
пронесся мимо нее, спасаясь от заточения в меблированном доме.

Она располнела, и ей в лицо и землях были такие же белые, как будто
утопили в бочке столового уксуса. Одна рука была прижата к горлу
мешочек для фланелевого халата без пуговиц, линии которого были разрезаны
ни лентой, ни баттериком, известными смертной женщине. Под этим на ней была слишком длинная,
черная атласная юбка в цветочек, доходившая до пола
жесткими складками.

Все остальное было желтым. Ее волосы в какой-то давно минувшей эпохе были
окунуты в фонтан безумия, которым управляла веселая нимфа
Водород; но теперь, за исключением корней, он вернулся к своему естественному цвету
мрачный, с проседью белый.

Ее глаза, зубы и ногти на пальцах были желтыми. Ее бедра отвисли и
тряслись, когда она двигалась. Выражение ее лица было именно таким без улыбки
выражение смертельной меланхолии, которое вы, возможно, видели на морде гончей, оставленной сидеть на пороге заброшенной хижины.
Я спросил о Пейли. ..........

Я спросил о Пейли. После долгого взгляда, полного холодного подозрения, хозяйка квартиры
заговорила, и ее голос соответствовал тусклой грубости ее фланелевого халата.

Пейли? Уверен ли я, что это имя? И не было ли это, вероятно, мистером
Сандерсоном, я имел в виду, на третьем этаже в задней части дома? Нет; мне нужен был Пейли.
Снова это застывшее, проницательное, пристальное изучение моей души ее бледно-желтыми,
немигающими глазами, пытающимися проникнуть сквозь мою маску обмана и разгромить мое
истинные мотивы из моих лживых уст. В передней был мистер Томпкинс.
спальня в холле двумя пролетами выше. Возможно, я искал именно его. Он работал
ночей; он и не приходил до семи часов утра. Или, если он был
на самом деле мистер Такер (тонко замаскированный Палей), что я охотился я бы
придется вызвать от пяти до--

Но нет, я твердо держались Палей. Не было такого названия среди ее
квартиранты. Клик! дверь быстро закрылась у меня перед носом; и я услышал сквозь
панели лязг цепей и засовов.

Я спустился по ступенькам и остановился, чтобы подумать. Номер этого дома
было 43. Я был уверен, что Пейли сказал 43 - или, возможно, 45 или 47-я.
я решил позвонить в 47-й, второй дом дальше.

Я позвонил. Дверь открылась, и там стояла та же самая женщина. Я
был поражен не просто сходством - это была та же женщина, которая держала
тот же старый мешочек у горла и смотрела на меня
теми же желтыми глазами, как будто никогда раньше не видела меня на земле. Я увидел
на костяшке ее второго пальца такое же красно-черное пятно, появившееся,
вероятно, от недавнего ожога о горячую плиту.

Я стоял, лишившись дара речи и разинув рот , в то время как человек с умеренной поспешностью мог бы
сказал пятьдесят. Я не смог бы произнести имя Пейли, даже если бы запомнил его.
это. Я сделал единственное, что храбрый человек, верящий, что в природе существуют
таинственные силы, которые мы еще не до конца понимаем, мог бы
сделать в сложившихся обстоятельствах. Я спустился по ступенькам на тротуар
а затем поспешил вперед, полностью понимая, как подобные инциденты
это должно беспокоить специалистов по психическим исследованиям и переписчиков.

Конечно, я услышал объяснение этого позже, как мы всегда делаем с
необъяснимыми вещами.

Домовладелицей была миссис Каннон; и она арендовала три соседних дома,
которые она превратила в одно целое, прорезав в стенах арочные дверные проемы.
Она сидела в среднем доме и отвечала на три звонка.

Интересно, почему я так медленно пробормотал пролог. У меня это есть!
я просто хотел сказать вам в форме представления, широко распространенной на
Среднем Западе: "Пожмите руку миссис Каннон".

Ибо именно в ее трехместном доме произошла рождественская история; и
именно там я почерпнул неопровержимые факты из
сплетничали многие жильцы, и я встретил Стикни - и увидел галстук.

Рождество в том году наступило в четверг, а вместе с ним выпал снег.

Стикни (Гарри Кларенс Фаулер Стикни, для кого бы ни было его полное имя)
псевдоним, полученный при крещении, может представлять интерес) прибыл по своему адресу
в половине седьмого в среду днем. "Адрес" по-нью-йоркски означает "дом".
Стикни снимал комнату по адресу 45 West 'Teenth Street, задний холл третьего этажа
комната. Ему было двадцать лет и четыре месяца, и он работал в магазине
всевозможных фотоаппаратов, фототоваров и проявочных пленок. Я
не знаю, какую работу он выполнял в магазине; но вы, должно быть, видели
его. Это молодой человек, который всегда заходит за прилавок, чтобы прислуживать
ты и позволяет тебе говорить в течение пяти минут, рассказывая ему, чего ты хочешь. Когда
вы заканчиваете, он громким голосом зовет владельца, чтобы тот обслужил
вас, и уходит, насвистывая сквозь зубы.

Я не хочу утруждать себя описанием его внешности; но, если
вы читаете мужчин, я скажу, что Стикнси выглядел точно так же, как
молодой парень, которого вы всегда видите сидящим в вашем кресле и курящим сигарету.
выкуривайте сигарету после того, как вы пропустили удар во время игры в бильярд - не в бильярд
а в пул - когда вам захочется присесть самому.

Есть люди, которым Рождество не придает рождественской сути. Из
конечно, преуспевающие люди и люди, чувствующие себя комфортно, у которых есть дома или
квартиры или комнаты с питанием, и даже люди, которые живут в многоквартирных домах
благодаря гостиничному сервису получают что-то от рождественского колорита. Они дарят друг другу
подарки с указанием стоимости, соскобленной перочинным ножом; и
они вешают венки из остролиста в витринах и, когда их просят
независимо от того, предпочитают ли они светлое или темное мясо индейки, они говорят: "И то, и другое,
пожалуйста", хихикают и получают массу удовольствия. И самые бедные люди
лучше всего проводят время. Армия кормит их обедом, а в 10 утра
ночной выпуск газеты с самым большим тиражом
человек оставляет у двери корзину, полную яблок,
шашлык из Лейк-Ронконкома, омлет из баклажанов и пучок каламазу
беленая петрушка. Чем человек беднее, тем больше Рождество делает для вас.

Но, я скажу вам, какого рода смертные Рождество, кажется, только
за день до двадцать шестого декабря. Это парень из
большого города, зарабатывающий шестнадцать долларов в неделю, без друзей и немногих
знакомых, у которого в кармане всего пятьдесят центов
в канун Рождества. Он не может принимать милостыню; он не может занимать; он не знает
никого, кто пригласил бы его на ужин. Мне кажется, что когда
пастухи покидали свои стада, чтобы следовать за Вифлеемской звездой, среди них был
кривоногий молодой человек, который только осваивал овцеводство
. Они же сказали ему: "Бобби, мы собираемся расследовать это
звездный маршрут и посмотреть, что там. Если она должна быть первая
Рождество мы не хотим его пропустить. И, поскольку вы не мудрый человек,
и поскольку вы, вероятно, не смогли бы купить подарок, который можно было бы взять с собой, предположим,
вы останетесь и присмотрите за овцами ".

Итак, как мы можем сказать, Гарри Стикни был прямым потомком пастуха
которого оставили заботиться о стадах.

Возвращаясь к фактам, Стикни позвонил в дверь дома 45. У него была привычка
забывать свой ключ.

Мгновенно дверь открылась, и на пороге появилась миссис Каннон, прижимая к горлу свой
мешочек и сверля его своими непрозрачными,
желтыми глазами.

(Чтобы дать вам представление, вот история в истории. Однажды жилец в номере
в 47 году, у которого была привычка к шотландке - не к килтам, а к выпивке
Скотч - начал прикидывать про себя, что могло бы произойти, если бы два человека
следует позвонить в двери домов 43 и 47 одновременно. Видения двух
половинок миссис Каннон, появляющихся соответственно и одновременно у
двух входов, каждая из которых держится за край открытого, хлопающего мешка, который
никогда не сможет соприкоснуться, ошеломили его. Бельвью поймал его.)

"Добрый вечер", - безрадостно сказал Стикни, раскладывая маленькие кучки
грязной слякоти на коврике в холле. "Думаешь, у нас будет снег?"

"Вы оставили свой ключ", - сказал он.--

 [На этом рукопись заканчивается.]



[Иллюстрация: первая страница "Перекати-поля".]




БЕСПОЛЕЗНЫЙ СЛУГА.


 [Оставлено незаконченным и опубликовано в том виде, в каком оно появляется здесь, в
 "eVerybody's Magazine", декабрь 1911 г.]


Я стал богаче благодаря знакомству с четырьмя газетчиками. По отдельности,
они мои энциклопедисты, друзья, наставники, а иногда и банкиры.
Но и тогда и сейчас случается, что они все сооружают по той же
инцидент printworthy прохождения земной панорамы и вышлем в
их репортерской конструкций их соответствующих журналах. Это
тогда-то, по мне, это смех. Ибо складывается впечатление, что к каждому из них,
обученные и квалифицированные как он может быть, то же явление представлено
другая грань ограненного алмаза, жизнь.

У кого-то будет (скажем так), что мадам. Квартира Андре Макарте была
ограблена шестью грабителями, которые спустились по пожарной лестнице и унесли с собой
рубиновую диадему стоимостью в две тысячи долларов и пятисотдолларовую
призовая собака шпиц, которая (в нарушение правил отхаркивания)
был свободен в коридорах апартаментов Wuttapesituckquesunoowetunquah
.

Мой второй "чел" сделает заметки о том, что во время товарищеской игры
в пинокль в многоквартирных домах миссис Энди
Маккарти, гостья по имени Руби О'Хара сбросила грабителя с шести пролетов
лестницы, где он был связан и удерживался двухтысячедолларовой
Английский бульдог среди толпы из пятисот возбужденных зрителей.

Мой третий хроникер и друг соберет новостные ленты о происходящем
своим счастливым способом; изложив на странице, чтобы вы
прочитал, что дом Антонио Макартини был взорван в 6 часов утра
Обществом "Черная рука" из-за его отказа оставить две тысячи долларов в
на одном углу улицы убивают домашнего шпица стоимостью в пятьсот долларов.
принадлежит маленькой дочери олдермена Рубитары (см. Фото и схему
напротив).

Четвертый из моих создателей истории просто истолкует это исходя из предпосылок
история о том, что в то время как аудитория из двух тысяч энтузиастов
слушала концерт Рубинштейна на Шестой улице, женщина, которая сказала, что она
миссис Эндрю М. Картер бросила кирпич в витрину с зеркальным стеклом
оценивается в пятьсот долларов. Женщина Картер утверждала, что кто-то из них
в здании украл ее собаку.

Теперь расхождения в этих регистрациях дневных событий требуют
вообще никто не пострадал. Несомненно, одной газеты будет достаточно для любого мужчины, чтобы поддержать
против его утром воды из графина, чтобы парировать улыбаясь ненависти к своему
жена первого взгляда. Если он настолько глуп, что прочитал четыре, то он не мудрее, чем
самый Высокий критик.

Я помню (вероятно, так же хорошо, как и вы), что читал притчу о
талантах. Знатный гражданин, собирающийся отправиться в далекую страну, сначала
отдает своим слугам свое имущество. Одному он дает пять талантов;
еще двоим; еще одному - каждому по его нескольким способностям.
как сказано в тексте. Есть две версии этой притчи, поскольку
вы хорошо знаете. Может быть, есть еще что-то - я не знаю.

Когда p. c. возвращается, он требует отчета. Двое слуг вложили
свои таланты в ростовщичество и заработали сто процентов. Хорошо. В
невыгодно просто выкапывает талант депонированных у него и руки
он по требованию. Модель поведения для доверия компаний и банков,
конечно! В одной версии мы читаем, что он завернул его в салфетку и
убрал. Но комментатор сообщает нам, что упомянутый талант
состоял из 750 унций серебра - стоимостью около 900 долларов. Таким образом,
хронисту, упомянувшему салфетку, пришлось либо уменьшить сумму
залога, либо подробно объяснить размер использовавшейся салфетки
в те дни. Поэтому в его версии мы отмечаем, что он использует слово
"фунт" вместо "талант".

Фунт серебра вполне можно положить - и унести с собой - в салфетке.
Как скажет вам любой служащий отеля или ресторана.

Но давайте отвлечемся от нашей баранины.

Когда вернувшийся дворянин обнаруживает, что у слуги с одним талантом
нечего передать, кроме первоначально вверенного ему фонда, он так же
злой, как был бы мультимиллионер, если бы кто-то спрятался у него под кроватью
и издал звук, похожий на оценку. Он приказывает низвергнуть бесполезного
слугу во внешнюю тьму, предварительно забрав его талант и
отдав его стопроцент-ному. финансист, и дышит странно
пилит, говоря: "У того, кто не имеет, отнимется даже то,
что у него есть". Это то же самое, что сказать: "Ничто из ничего
ничего не оставляет".

А теперь ближе подведите нити притчи, наставления, аллегории и
повествования, которые, если хотите, ведут в никуда или же вплетаются в
маленькая художественная история о Клиффе Макгоуэне и его единственном таланте. Здесь
остается только следовать определению; а затем невзрачные актеры спотыкаются.

Талант: Дар, одаренность или способность; какая-то особая способность, могущество
или достижение, естественное или приобретенное. (Метафора, заимствованная из
притчи в Евангелии от Матфея. XXV. 14-30.)

В Нью-Йорке сегодня насчитывается (по оценкам) 125 000 живых существ.
подготовка к сцене. Сюда не входят тюлени, свиньи, собаки,
слоны, боксеры-призеры, кармены, телепаты или японские борцы.
Большинство из них входят в число Четырех миллионов. Из этого
это число переживет тысячу.

Девятьсот из них достигнут полноты славы, когда они
с сомнением укажут острием шляпной булавки на размытую фигуру
на фотографии с фонариком, изображающей ансамбль сценических зазывал с гордыми
комментарий: "Это я".

Восемьдесят, в самом розовом (мужском) Придворные костюмы Людовика XIV, поприветствуют
королеву (мифических) островов Поу-Поу несколькими хорошо заученными словами,
повернув вздернутый носик к девятистам.

Десятая в крошечных кружевных чепчиках будет вытирать пыль с мебели Ибсена в течение шести минут после
поднятия занавеса.

Девять выйдут на круги своя, осаждая мускулами, мастерством, глазами, руками,
голосом, остроумием, мозгами, пятками и носками высочайшие стены славы.

Один унаследует Бродвей. Sic venit gloria mundi.

Клифф Макгоуэн и Мак Макгоуэн были двоюродными братьями. Они жили в Вест-Сайде
и были талантливы. Пение, танцы, имитации, трюковая езда на велосипеде,
бокс, комедия на немецком и ирландском диалектах и немного ловкости рук
и балансирование пшеничных соломинок и тачек на концах их
подбородки достались им так же легко, как вам починить свою крысу, чтобы она не
показать кредитора или ускользнуть от него через вращающиеся двери хорошо освещенного кафе
в зависимости от того, принадлежите ли вы к тому или иному подразделению
величайшие престидижитаторы - люди. Они были стройными, бледными,
безупречно владеющими собой юношами, чьи ногти всегда были
безукоризненно (а швы одежды - укоризненно) блестящими. Их
беседа состояла из таких коротких предложений, что по сравнению с ними Киплинг казался таким же
длинным, как судебные цитаты.

Обладая темпераментом, они не работали. В любой день вы могли бы найти
на Восьмой авеню, либо в передней части Спинелли парикмахерской, Майк
У Дугана или в отеле "Лимерик", потирая ногти на указательных пальцах
грязными шелковыми носовыми платками. В любой момент, если бы вам случилось
стоять в нерешительности возле бильярдного стола, а Клифф и Мак,
как бы невзначай, подошли поближе, упомянув что-то бескорыстно,
насчет игры, ну, действительно, была бы она для тебя, если бы ты пошел своим путем
безразличный. Это утверждение, при тщательном рассмотрении, является изучением
времени, знаков препинания и советов незнакомым людям.

Из всех видов родства, вероятно, самым близким является родство двоюродного брата. Между
есть двоюродные существует связи расы, имя и пользу. связи толще
чем вода, и еще не свернувшаяся с ревнивым атмосферных осадков
братство или обязательств, предписывающий супружеского ига. Вы
способен одарить почти родственник интерес и привязанность, которое ты
даст незнакомому человеку, вы не должны испытывать к нему презрение и
стыдно за то, что у вас есть для одного из сыновей своего отца--это
ближе клана-чувство, которое иногда заставляет ветку дерева прочнее
чем его туловище.

Так были связаны двое Макгоуэнов. Они наслаждались тихой известностью в
их район, который представлял собой полосу к западу от Восьмой авеню с Насосом
в качестве оси. Их таланты были по достоинству оценены в сто "суставы"; их
дружба известный даже в районе, где люди были известны
бороться с женами своих друзей, когда внутренний натиск был
сделанное при их друзей, жен друзей. (Таким образом,
ограничения английского языка вынуждают нас повторять.)

Итак, бок о бок, мрачные, желтоватые, унылые, неразлучные, непобежденные,
кузены проложили себе путь в храм Искусства - искусства с большой буквы "А", которое
заставляет вмешаться урок геометрии.

Однажды вечером, около одиннадцати часов, Дель Делано зашел в заведение Майка
на Восьмой авеню. С этого момента, вместо того, чтобы оставаться Местом, кафе
превратилось в Курорт. Это было так, как если бы король Эдуард снизошел до того, чтобы
смешаться с десятью пятнами другой масти; или Джо Ганс случайно
прогуливался, чтобы осмотреть школу Таскиджи; или мистер Шоу из Англии
принял приглашение прочитать отрывки из "Рены, снежной птицы".
на открытии предполагаемого памятника Джеймсу Оуэну О'Коннору в
Водопад Чинквапин, Миссисипи. Несмотря на эти сравнения, вы будете
надо объяснять, почему покровительственно третьесортной салун на Западе
Бок сказал Дель Делано присуждена такая специфическая честь на
место.

Дель Делано не мог заставить свои ноги вести себя прилично; и поэтому мир платил ему
300 долларов в неделю за то, чтобы он видел, как они плохо себя ведут на сцене водевиля.
Чтобы вам было понятнее (и чтобы увеличить количество слов), он
был лучшим танцором на любой из трасс между Оттавой и
Corpus Christi. С устремив глаза на вакансию и ноги, видимо
фиксированные ни на что, он "каждую ночь очаровала тысячи", как сообщила его пресс-агент
неверно сформулировано. Даже взяв вместе вечернее представление и дневной спектакль,
он едва ли смог бы очаровать больше полутора тысяч, включая
тех, кто ушел после того, как Зора, девушка из Nautch, протиснулась сквозь толпу
обруч диаметром двенадцать дюймов и те, кто ждал показа
движущихся картинок.

Но Дель Делано был любимый западной стороны; и нигде нет больше
верный стороны. За пять лет до нашего повествования была предоставлена редакции,
Дел выполз из какого-то подвала на Десятой авеню, как тощая крыса, и
вгрызся в Большой сыр. Залатанный, полуголодный, без наручников,
и, презирая Крючок как интерпретатора Ибсена, он протанцевал
свой путь к здоровью (как мы с вами это рассматриваем) и славе за шестнадцать минут
на вечере любителей в Creary's (Variety) Театр в Восьмой авеню. А
букмекерская контора (одна из тех, что талант выигрывает, а не проигрывает) СБ
в зале, заснул, мечтая о невозможном пикап среди
дилетанты. После храпа, бокала пива от симпатичного официанта и
временной слепоты, вызванной бриллиантами трансмонтановой блондинки
в боксе E букмекер проснулся достаточно надолго, чтобы нанять Дель Делано на
трехнедельный испытательный срок закончился коротким замыканием с натренированной собакой
охватываю три Вашингтона - Хайтс, Статую и Сквер.

К тому времени, когда этот рассказ был прочитан и принят, Дель Делано уже получал деньги
свои триста долларов в неделю, которые, деленные на семь (воскресные выступления
разрешены без костюмов), рассеивают заблуждение, которое питали
большинству из нас кажется, что мы знавали лучшие дни. Вы можете легко представить себе
благоговейное волнение Восьмой авеню всякий раз, когда Дель Делано удостаивал ее своим визитом
после своего терпсихорического акта в исторически великом и
Бродвейский театр с отвратительной вентиляцией. Если Вестсайд мог претендовать на
сорок две минуты из его ежегодных заказов на сорок две недели, это
был повод для разжигания костров и перекраски Помпы. И теперь вы
знаете, почему "Салун Майка" - это Курорт, а не простое место.

Дель Делано зашел в "Майк" один. Принц Лайтфут был так одет в подбитое мехом
пальто и котелок на два размера больше, чем ему было нужно.
из его лица вы видели только бледные, с резкими чертами и
пара немигающих, холодных, светло-голубых глаз. Почти каждый мужчина, бездельничающий в
В баре Mike's узнали знаменитый продукт Вест-Сайда. Тем,
кто не узнал, мудрость была передана в виде толчков локтями и ворчания по поводу
одностороннего представления.

На Чарли, одного из барменов, снизошли и слава, и богатство
одновременно. Однажды он был удостоен чести пожать руку великому
Делано на боксерском поединке на Седьмой авеню. Так что теперь он с медными легкими
крикнул: "Привет, Дэл, старина, что будем заказывать?"

Майк, владелец магазина, который крутил кассовый аппарат, услышал.
На следующий день он повысил жалованье Чарли на пять в неделю.

Дель Делано выпил пони пива, заплатив за него по неосторожности его
ночной заработок в размере $42.85-5/7. Он дружелюбно, но холодно кивнул длинной
очереди посетителей Майка и прошел мимо них в заднюю комнату
кафе. Потому что он услышал там звуки, относящиеся к его собственному искусству - легкое,
волнующее стаккато танца "взмахи крыльев".

В задней комнате Мак Макгоуэн устраивал частную выставку своих
гениальных ног. Несколько молодых людей сидели за столиками, критически наблюдая за происходящим.
серьезно потягивая пиво. Они одобрительно кивнули
на несколько новых причудливых шагов собственного изобретения Мака.

При виде великого Дель Делано ноги любителя запнулись,
запнулись, несколько раз щелкнули и перестали двигаться. Языки один
обувь привязывалась в присутствии мастера. Бледное лицо мак взял
на легкий румянец.

Из неопределенной впадинки между полями шляпы Дель Делано и лацканами
высокого воротника его мехового пальто вырвалась тонкая струйка сигаретного дыма, а затем
голос:

"Сделай этот последний шаг еще раз, парень. И не держи руки так
жесткая. Сейчас, потом!"

Еще раз Мак прошел через его шагов. По традиции
мужчина-танцор, все его существо превратилось в простые ступни.
Его взгляд и выражение лица стали оцепенелыми; его тело, несгибаемое выше
талии, но легкое, как пробка, покачивалось, как та же пробка, танцующая на
ряби бегущего ручья. Стук его пяток и пальцев ног доставлял удовольствие.
ты подобен облигато малого барабана. Представление закончилось потрясающим звуком
лязг кожи о дерево, кульминацией которого стал внезапный топот плоскостопия
, в результате чего танцор выпрямился и стал неподвижен, как колонна
колониальный портик особняка в городке, запрещенном законом штата Кентукки. Мак почувствовал
что он сделал все, что мог, и что Дель Делано повернется к нему спиной
с презрением.

Последовала приблизительная тишина, нарушаемая только мяуканьем кота из кафе
и шумом нескольких миллионов горожан и транспорта
объекты снаружи.

Мак перевел безнадежный, но нервный взгляд на лицо Дель Делано. В нем он
прочел отвращение, восхищение, зависть, безразличие, одобрение, разочарование,
похвалу и презрение.

Таким образом, на лицах тех, кого мы ненавидим или любим, мы находим то, что больше всего на свете
желаем или боимся увидеть. Это утверждение равноценно по своей мудрости и
светотень - самые известные высказывания самых глупых философов
, которые когда-либо знал мир.

Дель Делано удалился в пальто и шляпе. Через две минуты он
появился и повернулся левым боком к Маку. Затем он заговорил.

"У тебя ноги передвижения, ребенок, как ребенок бегемот пытается
боковой шаг тычок от колибри. И ты держишься как водитель грузовика
его фотографируют в фотогалерее на Третьей авеню.
И у тебя нет ни метода, ни стиля. И твои колени примерно такие же
гибкие, как пара ключей от Йельского университета. И ты бросаешься в глаза как
весящий, скажем, 450 фунтов во время работы. Но, скажите, вы не могли бы
назвать мне свое имя?"

"Мак-Гоун", - заявил СМИ-любитель - "Мак Макгоуэн."

Делано Великой спеша зажег сигарету и продолжил, через
дым:

"Другими словами, ты испорченный. Ты не умеешь танцевать. Но я скажу тебе одно.
кое-что у тебя есть".

"Выбросьте все это из своей системы, пока вы этим занимаетесь", - сказал Мак. "Что у меня есть?"
"Гениально", - сказал Дель Делано. - "Что у меня есть?"

"Гениально". "Кроме меня, от тебя зависит стать
лучшей танцовщицей в Соединенных Штатах, Европе, Азии и колониальных владениях
всех трех ".

- Кури! - сказал Мак Макгоуэн.

- Гений, - повторил Мастер, - у тебя талант к гению. Твои
мозги в ногах, там, где и должны быть у танцора. Ты был
самоучкой, пока почти не разорился, но не совсем. Что тебе нужно
, так это тренер. Я возьму тебя в руки и поставлю на вершину профессии
. Там хватит места для нас двоих. Ты можешь побить меня",
сказал Мастер, бросив на него холодный, дикий взгляд, сочетающий в себе так много
соперничества, привязанности, справедливости и человеческой ненависти, что это сразу же наложило на него отпечаток
как один из самых маленьких великих людей на земле: "Ты можешь бить меня, но я
сомневаюсь в этом. У меня есть старт и тяга. Но вверху то, чему ты принадлежишь
. Ты говоришь, тебя зовут Робинсон?

"Макгоуэн, - повторил любитель, - Мак Макгоуэн".

"Это не имеет значения", - сказал Делано. "Предположим, вы пройдетесь со мной до моего отеля.
я. Я бы хотел поговорить с тобой. Твоя работа ног - худшая из всех, что я когда-либо видел,
Мэдиган, но ... ну, я бы хотел поговорить с тобой. Ты можешь так не думать, но
Я не такой заносчивый. Я сам приехал из Вест-Сайда. Это пальто
обошлось мне в восемьсот долларов; но воротник не такой высокий, но то, что я
могу видеть поверх него. Я сама научилась танцевать и поставила большую часть из девяти
в его годы, прежде чем я покачал ногой в общественных местах. Но я был гением. Я не
заходить слишком далеко не так в обучение себя, что вы сделали. У тебя
самые отвратительные методы и стиль из всех, кого я когда-либо видел.

"О, я невысокого мнения о тех нескольких маленьких шагах, которые я делаю", - сказал Мак с
лицемерной легкостью.

"Не говори как упаковка гречневой муки собственного приготовления", - сказал Дель
Делано. "У вас был талант, переданный вам Вышестоящим Руководством;
и вы должны поступить с ним должным образом. Я бы хотел пригласить вас
подняться ко мне в отель для беседы, если не возражаете."

В своих номерах в отеле "Кинг Кловис" Дель Делано надел халат "алый дом"
, отделанный золотой тесьмой, и поставил на стол "Аполлинариса" и коробку сладостей
крекеры.

Взгляд Мака блуждал.

- Забудь об этом, - сказал Дел. "Выпивка и табак, может быть, и хороши для человека, который
зарабатывает на жизнь руками; но они не подойдут, если ты полагаешься
на свою голову или ноги. Если один конец у вас будет погублена, так что ли
другие. Поэтому пиво и сигареты, не трогай пианистов и
картины художников. Но ты должен отказаться от них, если хочешь поработать умом
или крутить педали. Теперь съешь крекер, а потом мы немного поговорим.

"Хорошо", - сказал Мак. "Я воспринимаю как честь, конечно, для вас
уведомление мои прыгали. Конечно, я бы хотел сделать что-то в
профессиональная линия. Конечно, я могу спеть, и делать карточные фокусы
и ирландских и немецких комедий, и, конечно, я не так уж плохо на
трапеции и комические трюки и велосипедов иврит монологи и..."

"Один момент", - прервется Дель Делано, "прежде чем мы начнем. Я сказал, что ты
не умеешь танцевать. Ну, это было не совсем правильно. В твоем методе всего два или
три плохих приема. Ты ловко двигаешь ногами, и тебе
место на вершине, где нахожусь я. Я посажу тебя туда. У меня есть шесть недель
непрерывно в Нью-Йорке; и за четыре я смогу изменить твой стиль так, что
агенты по бронированию будут драться друг с другом, чтобы заполучить тебя. И я сделаю это,
тоже. Я из Вест-Сайда и выступаю за него. "Дель Делано" хорошо смотрится на
рекламных щитах, но фамилия Кроули. Теперь Макинтош-Макгоуэн,
Я имею в виду ... У тебя есть шанс ... в пятьдесят раз лучший, чем был у меня.

"Я был бы молодцом, если бы отказался от него", - сказал Мак. "И я надеюсь, ты понимаешь, что я
ценю это. Я и мой двоюродный брат Клифф Макгоун хотела взять себе
попробовать в Крейри на вечер самодеятельности месяц от завтра."

"Хорошая штука!" - сказал Делано. "Я получил свое там. Джуниус Т. Роллинз,
букер Kuhn & Dooley, выскочил на сцену и нанял меня после
"мой танец". И доски были на дюйм в пятаках, десятицентовиках и
четвертаках. На стоянке было найдено всего девять монет по пенни ".

"Я должен сказать вам," сказал Мак, после двух минут задумчивость", что
мой двоюродный брат Клифф может побить меня в танце. Мы всегда были чем может
позвонить приятелей. Если бы ты занялся им вместо меня, сейчас, возможно, было бы лучше.
Он изобрел множество ступенек, которые я не могу вырезать.

"Забудь об этом", - сказал Делано. "По понедельникам, средам, пятницам и субботам
каждую неделю с этого момента и до вечера любителей, через месяц, я буду тренировать тебя.
Я сделаю тебя таким же хорошим, какой я есть; и никто не смог бы сделать для тебя большего. Мой номер
заканчивается каждый вечер в 10:15. Полчаса спустя я забираю тебя наверх и
тренирую до двенадцати. Я посажу тебя на вершине кучки, где
Я есть. У тебя есть талант. Бум в твоем стиле, но ты гений.
Ты позволишь мне это удалось. Я сам с Вест-Сайда, и я бы предпочел увидеть, как
кто-то из той же банды победит, прежде чем я бы выбрал ист-сайдера или любого из
Типа "Флэтбуш" или "Хакенсак Мидоу". Я позабочусь, чтобы Джуниус
Роллинз присутствовал на твоем пятничном вечере; и если он не перелезет через
освещаю рампу и предлагаю тебе пятьдесят долларов в неделю для начала, я позволю тебе получать
это из моей зарплаты каждый понедельник вечером. Итак, я говорю на уровне
или нет?"

Любительский вечер в театре Creary's на Восьмой авеню проходит по тому же принципу
, что и любительские вечера в других местах. После очередного выступления
скромный талант, возможно, по предварительной договоренности с администрацией, сделать
его дебют на сцене. Амбициозными непрофессионалами, главным образом
самостоятельное поручение, демонстрируют свое мастерство и полномочия программа Вместе
самой широкой линии. Они могут петь, танцевать, пародировать, передергивать, искажать,
декламировать или демонстрировать себя на любой из неровных границ искусства
. Из рядов этих озабоченных тирос выбираются профессионалы
которые украшают или иным образом выделяют полноценную сцену.
Пресс-агентов восторг в пересчете открыть рот и закрыть ушастый
рассказы журналистов из скромного начала блестящих звезд, чьи
орбит, которые они контролируют.

Такая-то примадонна (они скажут вам) сделала свой первый поклон
публике во время выступления на любительском вечере. Один замечательный артист
фаворит дневного шоу дебютировал щедрым пятничным вечером с пением
енотовые песни собственного сочинения. Трагик, известный на двух континентах
и на острове, впервые привлек внимание любительским исполнением роли
недавно высадившейся скандинавской крестьянки. Один бродвейский комик, который превращает
их получили заказ в пятницу вечером, читая (серьезно)
сцена на кладбище в "Гамлете".

Таким образом, они получат свой шанс. Вечер самодеятельности - это доброе благо. Это
благотворительность, лишенная милостыни. Это братская рука, протянутая
членами лучшей объединенной группы коллег в мире, чтобы помочь
менее удачливым, не называя их нищими. Это дает вам
шанс, если вы сможете ухватиться за это, постоять несколько минут перед каким-нибудь плохо нарисованным пейзажем
и во время исполнения оркестром десяти или
двенадцати музыкальных тактов, и в то время как подошвы ваших ботинок могут быть отчетливо видны.
держится за верхушку, чтобы обеспечить зарплату, равную зарплате конгрессмена или
любого ортодоксального священника. Можно амбициозная студентка из литературы или
финансовые методы получают такой шанс, Потратив двадцать минут в
Библиотека Карнеги? Я не верить, не так.

Но мы должны заглянуть в Крейри? Допустим , что в конкретную пятницу
наступила ночь, когда удачливый Мак Макгоуэн должен был оправдать
лестные предсказания своего выдающегося покровителя и, между прочим,
опустить свой серебряный талант в щель игрового автомата славы и
состояние, которое жертвует репутацией и деньгами. Я предлагаю, уверены в своих
молчаливое согласие, что мы сейчас отказаться от лицемерных философии и нетерпимыми
комментарий, позволяющие историю, чтобы закончить себя в платье материал
обвинения--средство более достойным, когда проходила до линии, чем большинство
кропотливая творения этого слова-модистки . . .


 [Страница рукописи (О. Генри) здесь отсутствует.]


... непринужденно общается за кулисами со своим покровителем, великим Дель Делано. Ибо,
какие бы огни рампы ни сияли в Городе-Который-Мог-Бы-Позабавить, свобода
их незамутненной стороны принадлежала Дэлу. И если он возьмет дилетанта ...
понимаете? и приведи его сюда - видишь? и, подмигнув одним из своих холодных голубых глаз,
скажи менеджеру: "Возьми это у меня - у него есть товар - видишь?" вы
не ожидали, что этот любитель будет сидеть на некрашеной скамейке, истекая потом
ожидая своей очереди, не так ли? Так что Мак в основном прогуливался с
непарными; а семерка, потеплев, ждала на скамейке запасных.

Гигант в рубашке без рукавов, с мрачным, доброе лицо, в котором много стежков
были приняты хирурги, время от времени, я. е., с длинной палкой,
изогнутая на конце. Он был человеком с Крючком. Менеджер, с его
гладко приглаженными светлыми волосами, односторонней улыбкой и необычно непринужденными
манерами, с терпеливой снисходительностью изучал сложную программу
для любителей. Последний профессиональный номер - Грандиозное шествие the
Happy Huzzard - был завершен; последняя складка и штопка на их
синих шелковистых хлопчатобумажных колготках исчезла со сцены. Мужчина в
оркестр, игравший на барабане, цимбалах, треугольнике, наждачной бумаге,
"вэнг-дудл", "стук копыт" и свистящие звуки, а также производивший пистолетные выстрелы, имел
вытер лоб. Наступил нелегальный праздник римлян.

Пока оркестр играет знаменитый вальс из "Унылой жены", давайте
скажем двести слов о психологии публики.

Партер был заполнен людьми. В ложах были Люди.
На галереях был вынесен Предрешенный Вердикт. Клак был там, поскольку
он возник в каменном веке и впоследствии был адаптирован
Французский. Каждый Микки и Мэгги, которые сидели на скамейке любителей Крири, мудрый
помимо своих талантов, знал, что их успех или гибель уже предопределены
донеслось до них от этой переполненной, свистящей, ревущей массы римлян на
трех галереях. Они знали, что победа или поражение в игре
для каждого из них зависело от силы "банды" наверху, которая могла обратить внимание зрителей на
аплодисменты своему фавориту. На бродвейской премьере претендент на славу может
выиграть ее у покупателей билетов через головы знатоков. Но не
у Крири это так. Судьба любителя арифметична. Число его
поддерживающие поклонники, присутствующие на его пробе, решают это заранее. Но
как эти отдаленные пятничные вечера позорят понедельники,
Вторники, среды, четверги, субботы и утренники на бродвейской сцене
вам следует знать ...


 [На этом рукопись заканчивается.]



[Иллюстрация: Страница из "Патриота Планквилля"]




АРИСТОКРАТИЯ ПРОТИВ ГАШИША


 [Из "Роллинг Стоун".]


Репортер-змея из "Роллинг Стоунз" прогуливался по проспекту
прошлой ночью по дороге домой из YMCA rooms, когда к нему подошли
изможденный, голодного вида мужчина с дикими глазами и растрепанными волосами. Он
обратился к репортеру глухим, слабым голосом.

"Не могли бы вы сказать мне, сэр, где я могу найти в этом городе семью
рабочих?"

"Я не совсем понимаю".

"Позвольте мне рассказать вам, как обстоят дела", - сказал незнакомец, засовывая свой
указательный палец в петлицу репортера и сильно повреждая его
хризантему. "Я представитель округа Соапстоун, и я и
моя семья остались без дома и крова. Мы не пробовали
еду больше недели. Я привез с собой свою семью, так как у меня несварение желудка
и не могла много общаться с мальчиками. Несколько дней назад я отправилась в путь.
искала пансионат, так как не могу позволить себе остановиться в отеле. Я
нашли хорошее аристократическое место, что подходит мне, и вошел в дом и
попросили хозяйку. Очень статная дама с римским носом пришли
в номер. Она была одна рука лежит на ее стом--по ее талии,
а другой держал кружевной платочек. Я сказал ей, что хочу Совета
о себе и семье, и она снизошла, чтобы забрать нас. Я спросил ее об
условиях, и она сказала 300 долларов в неделю.

"У меня в кармане было два доллара, и я отдал ей их за прекрасный чайник
который я разбил, когда упал на стол, когда она заговорила ".

"Вы, кажется, удивлены", - говорит она. 'Пожалуйста, remembah, что я
я вдова губернатора загадку Georgiah; моя семья очень высоко
связаны; я дам тебе совет, как favah; я nevah considah деньги
эквивалент преимущество моего общества, я...'

"Ну, я выбрался оттуда и побывал в нескольких других местах. Следующая
дама была кузиной генерала Махоуни из Вирджинии и просила четыре доллара
в час за заднюю комнату с розовым девизом и кроватью из гранита Burnet в
IT. Следующей была тетя Дэви Крокетта, и она запросила восемь долларов
в день за комнату, обставленную в стиле Аламо, с черносливом на завтрак
и часовую беседу с ней за ужином. Другая
сказала, что она потомок Бенедикта Арнольда по отцовской линии и
Капитана Кидда по другой.

"Она больше пошла в капитана Кидда.

"Она ела и молилась всего один раз в день и считала, что ее общество стоит
100 долларов в неделю.

"Я нашел девять вдов верховных судей, двенадцать реликвий губернаторов
и генералов, и двадцать две развалины, оставленные разными счастливыми полковниками,
Профессоров, и майоры, которые ценят свое дворянское стоит от $90
до $900 в неделю, с малодушными и хэш-сушеные яблоки на стороне. Я
восхищаюсь людьми благородного происхождения, но мой желудок жаждет свинины с фасолью
вместо культуры. Разве я не прав?'

"Ваши слова, - сказал репортер, 'убедить меня, что ты уже наговорил
то, что вы сказали'.

"Спасибо. Вы видите, как оно есть. Я небогат; У меня есть только мои суточные
и привилегии, и я не могу позволить себе платить за высокое происхождение и
заплесневелых предков. Немного солонины для меня важнее, чем
корона, и когда мне холодно, герб меня не согревает.'

"Я очень опасаюсь, - сказал репортер, игриво икнув, - что вы
столкнулись с высокоразвитым городом. Большинство первоклассных пансионов
здешними домами управляют дамы из старинных южных семей, самых
первых в стране.'

"Теперь я в отчаянии", - сказал представитель, пожевывая гвоздику.
некоторое время он думал, что это гвоздика. "Я хочу найти пансион, где
владелицей была сирота, найденная в платной конюшне, чей отец
был даго из Восточного Остина, и чей дедушка так и не был помещен в
карта. Я хочу неряшливую, злобную, непритязательную, нюхающую табак, заднюю часть леса,
пегую банду, которая никогда не слышала о finger bowls или Уорде Макалистере, но
кто может приготовить кашу из горячего кукурузного хлеба и ирландского рагу в обычном магазине
цитаты".

"Есть ли такое место в Остине?"

"Репортер snake печально покачал головой. "Я не знаю, - сказал он, - но
Я встряхну тебя за пиво".

"Десять минут спустя на доске в салуне "Синие руины" появились еще два символа
: 10".



[Иллюстрация: "Боже мой, генерал, кто этот ужасный человек?" (мультфильм)]

[Иллюстрация: "Что ж, я заявляю, эти джентльмены, должно быть, братья".
(мультфильм)]




УЗНИК ЗЕМБЛЫ


 [Из "Перекати-поля".]


Итак, царь впал в бешеную ярость, так что никто не смел приближаться к нему
для страха, и он выдал, что поскольку Принцесса Ostla ослушался
ему там будет большой турнир, и рыцарь, который должен доказать
сам из величайших доблесть он отдал бы руку принцессы.

И он послал глашатая объявить, что он это сделает.

И глашатай отправился по стране, возвещая о своем желании, трубя в
большой жестяной рожок и верхом на благородном коне, который гарцевал и скакал; и
жители деревни посмотрели на него и сказали: "Смотри, это один из тех жестяных рожков
игроки, о которых рассказывали нам хронисты.

И когда пришел день, царь сидел на трибуне, держа в Гейдж
сражения в руке, а подле него сидела княгиня Ostla, глядя
очень нежно и красиво, но с печальными глазами, из которых она скудна
мог удержать слез. И рыцари, пришедшие на турнир, смотрели
на принцессу в изумлении от ее красоты, и каждый поклялся победить, чтобы
он мог бы жениться на ней и столоваться с королем. Внезапно сердце
принцессы дрогнуло, ибо она увидела среди рыцарей одного из
бедных студентов, в которого была влюблена.

Рыцари установил и поехал в строке мимо трибуны, и король
остановил бедного студента, кто был худший лошадь и бедных
попонах любого из рыцарей и сказал::

"Сэр рыцарь, будь добр, расскажи мне, из чего сделаны эти твои чудесные хлипкие и
ржавые на вид доспехи?"

"О, король, - сказал молодой рыцарь, - видя, что мы собираемся вступить в бой
в большой драке я бы назвал это железным ломом, не так ли?

"Одс Бодкинс!" - сказал король. "У юноши неплохое остроумие".

Примерно в это время принцесса Остла, которая почувствовала себя лучше при виде
своего возлюбленного, сунула в рот кусочек жевательной резинки и прикусила
ее зубами, и даже слегка улыбнулась, показав прекрасное лицо.
жемчужины, которыми были усыпаны ее губы. После чего, как только рыцари
поняли это, 217 из них отправились к королевскому казначею и
рассчитались за корм для своих лошадей и отправились домой.

"Это очень тяжело", - сказала принцесса, "что я не могу жениться, когда я
жует."

Но двое рыцарей остались, один из них был любовником принцессы.

"Во всяком случае, здесь достаточно для битвы", - сказал король. "Приди сюда, о
рыцари, вы рыцарский турнир за руку прекрасной леди?"

"Мы будем сражаться", - сказал рыцарей.

Два рыцаря сражались два часа, и, наконец, возлюбленный принцессы
победил и поверг другого на землю. Победоносный рыцарь
заставил своего коня скакать перед королем и низко поклонился в седле.

На щеках принцессы Остлы горел румянец; в ее глазах свет
возбуждения соперничал с мягким сиянием любви; губы ее были приоткрыты, ее
прекрасные волосы распущенные, и она схватилась за ручки кресла, и наклонился
вперед с вздымающейся груди и радостные улыбки слышать слова ее
любовник.

"Ты хорошо сражался, сэр рыцарь", - сказал король. "И если есть
какое-то благо, которого ты жаждешь, тебе остается только назвать его".

"Тогда, - сказал рыцарь, - я спрошу вас вот о чем: я купил патент
права в вашем королевстве на знаменитый гаечный ключ Шнайдера, и я
хочу получить от вас письмо, подтверждающее это".

"Ты получишь это, - сказал король, - но я должен сказать тебе, что в моем королевстве нет
ни одной обезьяны".

С криком ярости рыцарь-победитель вскочил на коня и
ускакал бешеным галопом.

Король собирался заговорить, когда ужасное подозрение осенило его.
и он упал замертво на трибуну.

"Боже мой!" - воскликнул он. "Он забыл взять с собой принцессу!"



[Иллюстрация: "О, папа, что это?" (карикатура из "The Rolling
Stone", 27 апреля 1895 г.)]




СТРАННАЯ ИСТОРИЯ


 [Из "The Rolling Stone".]


В северной части Остина, там когда-то жил честной семьи по
имя душит. Семья состояла из Джона душит, его жена,
он сам, их маленькая дочь пяти лет и ее родители,
что составляет шесть человек по сравнению с населением города, если считать для специального отчета
, но на самом деле только трое.

Однажды вечером после ужина у маленькой девочки начались сильные колики,
и Джон Смозерс поспешил в город за лекарствами.

Он так и не вернулся.

Девочка выздоровела и во времени выросла до женственности.

Мать очень горевала об исчезновении ее мужа и его
было почти три месяца, прежде чем она снова вышла замуж, и переехала в Сан -
Антонио.

Маленькая девочка также вовремя вышла замуж, и по прошествии нескольких лет
у нее также родилась маленькая девочка пяти лет.

Она по-прежнему жила в том же доме, где они жили, когда ее отец
ушел и не вернулся.

Однажды ночью примечательное совпадение, что ее девочка была доставлена с
судороги, колики в годовщину исчезновения Джона душит,
кто сейчас был бы дедушкой, если бы он был жив и имел
постоянная работа.

"Я съезжу в город и куплю для нее лекарство", - сказал Джон Смит (потому что
это был не кто иной, как он, за которого она вышла замуж).

"Нет, нет, дорогой Джон", - воскликнула его жена. "Ты тоже можешь исчезнуть навсегда,
а потом забыть вернуться".

Итак, Джон Смит не пошел, и они вместе сидели у постели малышки
Пэнси (так звали Пэнси).

Через некоторое время Пэнси, казалось, стало хуже, и Джон Смит снова
попытался сходить за лекарством, но жена ему не позволила.

Внезапно дверь открылась, и в комнату вошел старик, сутулый и сгорбленный, с длинными
седыми волосами.

"Привет, это дедушка", - сказала Панси. Она узнала его раньше, чем кто-либо другой
.

Старик достал из кармана пузырек с лекарством и дал Панси
полную ложку.

Она сразу же поправилась.

"Я опоздал", - сказал Джон душит: "как я ждал улица
автомобиль".



[Иллюстрация: мультфильм О. Генри]




НЕПОСТОЯННАЯ ФОРТУНА ИЛИ КАК ГЛЭДИС ТОРОПЛИВО


 [Из "The Rolling Stone".]


"Не давите на меня больше, мистер Ищейка", - сказала Глэдис Вавасур-Смит. "Я никогда не смогу
быть вашей".

"Ты заставила меня поверить в обратное, Глэдис", - сказал Бертрам Д. Снупер.

Заходящее солнце заливало золотистым светом эркерные окна
великолепного особняка, расположенного на одной из самых аристократических улиц
к западу от кирпичного завода.

Бертрам Д. Снупер, бедный, но амбициозный и талантливый молодой юрист,
только что проиграл свой первый судебный процесс. Он осмелился добиваться руки Глэдис
Вавасор-Смит, прекрасная и талантливая дочь одного из старейших
и гордых семей в округе. Синие кровь текла в ее
вен. Ее дед пилил дрова для Хорнсби, а тетя по материнской линии
вышла замуж за человека, которого лягнул мул генерала Ли
.

Линии вокруг рук и рта Бертрама Д. Снупера стали более четкими
пока он расхаживал взад и вперед, ожидая ответа на вопрос, который намеревался задать Глэдис,
как только он его придумает.

Наконец ему в голову пришла идея.

"Почему ты не выходишь за меня замуж?" спросил он еле слышно.

- Потому что, - сказала Глэдис твердо, говорить легко и с большим трудом,
"развитие и просветление, что женщина в наше время имеет
требовать, чтобы мужчина доводит до брачного алтаря, сердце и тело
как освободиться от унижения и наследственных грехов, что теперь уже не
существует, кроме как в химерической фантазии порабощенных обычаем".

"Все так, как я и ожидал", - сказал Бертрам, вытирая разгоряченный лоб о оконную занавеску.
"Вы читали книги". "Вы читали книги".

- Кроме того, - продолжала Глэдис, игнорируя смертельное обвинение, - у вас нет
денег.

Кровь Ищеек быстро прилила к щеке Бертрама.
Д. Он надел пальто и гордо направился к двери.

"Оставайся здесь, пока я не вернусь", - сказал он. "Я вернусь через пятнадцать лет".

Закончив говорить, он замолчал и вышел из комнаты.

Когда он ушел, Глэдис почувствовала, как ею овладевает неконтролируемая тоска
. Она медленно произнесла, скорее для себя, чем для публикации: "Я
интересно, осталось ли что-нибудь от холодной капусты после ужина?

Затем она вышла из комнаты.

Когда она это сделала, смуглый мужчина с черными волосами и в мрачной,
отчаянно выглядящей одежде вышел из камина, где он был
спрятан, и заявил:

"Ага! Наконец-то ты в моей власти, Бертрам Д. Снупер. Глэдис
Вавасур-Смит будет моей. Я владею секретами, о которых
ни одна душа в мире не подозревает. У меня есть документы, подтверждающие, что Бертрам
Снупер является наследником поместья Тома Бина, [12] и я обнаружил
что дедушка Глэдис, который пилил дрова для Хорнсби, также был
готовила под командованием майора Роудса Фишера во время войны. Поэтому
семья отрекается от нее, и она выходит за меня замуж, чтобы стереть в порошок их гордое
имя. Ha, ha, ha!"


 [Сноска 12: Поместье, известное в юридической истории Техаса. Потребовалось
 много-много лет на перестройку, и значительная часть имущества
 была, конечно, израсходована на судебные издержки.]


Как читатель, несомненно, уже давно обнаружен, этот человек был никто другой
чем Генри Р. Grasty. Г-н Grasty затем, чтобы позлорадствовать, а
затем с сардонический смех уехала в Нью-Йорк.

 * * * * * *

Прошло пятнадцать лет.

Конечно, наши читатели поймут, что это только предполагается в
случае.

На самом деле потребовалось меньше минуты, чтобы образовались маленькие звездочки, которые
представляют собой промежуток времени.

Мы не могли позволить, чтобы в центре и ждать пятнадцать лет
перед тем, как продолжить это.

Мы надеемся, что этого объяснения будет вполне достаточно. Мы осторожны, чтобы не создать каких-либо
неправильные впечатления.

Глэдис Вавасор-Смит и Генри Р. Grasty стоял у брачного алтаря.

Г-н Grasty, видимо успешно работал его ногу кролика, хотя
он был долгое время при этом.

Как раз в тот момент, когда проповедник собирался произнести роковые слова, на которых он
заработал бы десять долларов и посмеялся бы над мистером Грэсти,
шпиль церкви отвалился, и вошел Бертрам Д. Снупер.

Проповедник с глухим стуком упал на землю. Он не мог себе позволить
потерять десять долларов. Его поспешно увели и подыскали другого, подешевле.

Бертрам Д. Снупер держал в руке _Statesman_.

"Ага!" - сказал он. "Я думал, что удивлю вас. Я только сегодня пришел.
утром. Вот бумага, извещающая о моем прибытии.

Он протянул ее Генри Р. Грэсти.

Мистер Грэсти взглянул на бумагу и смертельно побледнел. На ней стояла дата.
через три недели после прибытия мистера Снупера.

"Опять сорвано!" - прошипел он.

- Говори, Бертрам Д. Снупер, - сказала Глэдис, - почему ты встал между мной
и Генри?

"Я только что узнала, что являюсь единственной наследницей состояния Тома Бина и
мое состояние составляет два миллиона долларов".

С радостным криком Глэдис бросилась в объятия Бертрама.

Генри Р. Grasty извлек из нагрудного кармана большую жестяную коробку и открыл
его, взял оттуда 467 страниц тщательно письменного шутовской колпак.

"То, что вы сказали, правда, мистер Ищейка, но я прошу вас прочитать это", - сказал он.
сказал, передавая его Бертраму Снуперу.

Едва мистер Снупер прочитал документ, как издал пронзительный
вопль и откусил большой кусок табака.

"Все потеряно", - сказал он.

"Что это за документ?" - спросила Глэдис. "Послание губернатора Хогга?"

"Это не так уж и плохо", - сказал Бертрам", но это лишает меня моей
всю удачу. Но меня волнует не это, Глэдис, как я завоевал тебя."

- В чем дело? Говорите, умоляю вас, - взмолилась Глэдис.

- Эти бумаги, - сказал Генри Р. Грэсти, - являются доказательствами моего назначения
управляющим поместьем Тома Бина.

С криком любви Глэдис бросилась в объятия Генри Р. Грэсти.

 * * * * * *

Двадцать минут спустя было замечено, как Бертрам Д. Снупер намеренно зашел в
пивной салун на Семнадцатой улице.



[Иллюстрация: Карикатура О. Генри]




ИЗВИНЕНИЕ


 [Это появилось в _The Rolling Stone _ незадолго до этого
 "приостановленная публикация", которая никогда не возобновится.]


Человек, который убирает офис, переводит письма из-за рубежа
, расшифровывает сообщения выпускников бизнес-колледжей,
и выполняет большую часть работы для этой статьи, был заключен на
последние две недели на изнанке большого красного одеяла с совместным сообщением
о гриппе и кори.

Мы пропустили два выпуска "The Rolling Stone" и сейчас немного выздоравливаем
за что хотим извиниться и выразить наши сожаления.

Срок для всех подписка будет достаточно расширена, чтобы охватить
все пропущенные вопросы, и мы надеемся вскоре сообщить, что гуся по-прежнему
приостановлено по выгодной высоте. Люди, которые пытались выпускать забавную газету
и одновременно развлекать собрание крупных пегих кори
, поймут кое-что о такте, утонченности и горячем сассафрасе
для этого требуется чай. С этого момента мы планируем регулярно выпускать газету
, но вынуждены быть очень осторожными из-за неправильного обращения
и пагубных последствий кори в сочетании с высокой ценой
известно, что бумажные и прессованные изделия вызывают рецидив заболевания. Ни один не
получать регулярно их бумаги будут радовать спуститься и посмотреть,
принеся с собой ветчину или любой деликатес пришелся по вкусу инвалидов.



[Иллюстрация: он может сделать прыжок? (карикатура из "The Rolling
Stone", 13 октября 1894 г.)




ПРОКЛЯТИЕ ЛОРДА ОКХЕРСТА


 [Эта история была отправлена доктору Биллу из Гринсборо, Северная Каролина, в
 письме в 1883 году, и это одна из самых ранних попыток О. Генри
 написать.]


Я

Лорд Окхерст умирал в дубовой комнате в восточном крыле
Замок Окхерст. Сквозь открытое окно в тишине летнего вечера
доносился сладкий аромат ранних фиалок и распускающихся почек
деревьев, и умирающему казалось, что красота земли и
красота никогда не была так очевидна, как в этот яркий июньский день, последний день его жизни
.

Его молодая жена, которую он любил с такой преданностью и силой, что
присутствие самого короля ужасов ничего не могло изменить, он расхаживал по квартире
плачущий и печальный, иногда поправляя больному подушку
человека и спрашивая его тихим, скорбным тоном, есть ли что-нибудь
что можно было сделать, чтобы утешить его, и снова, сдерживая рыдания, ела
несколько шоколадных карамелек, которые носила в кармане фартука.
Слуги ходили взад и вперед той тихой и приглушенной поступью, которая
преобладает в доме, где смерть - ожидаемый гость, и даже грохот
разбитого фарфора и битого стекла возвещал об их приближении,
казалось, звук падал на слух с меньшей силой, чем обычно.

Лорд Окхерст думал о давно минувших днях, когда он ухаживал и завоевал свою
красивую молодую жену, которая тогда была всего лишь очаровательной и невинной девушкой. Как
ясно и детально эти сцены возникали по зову его памяти. Ему
казалось, что он снова стоит под старой каштановой рощей, где
они совершили прогулку в сумерках под звездами; в то время как
редкий аромат июньских роз и запах ужина мягко доносились до него.
мимо, с легким ветерком. Там он сказал ей о своей любви; как это вся его
счастье и радость в будущем заключались в надежде, что он сможет завоевать ее в качестве
невесты; что, если она доверит свое будущее его заботам, преданность всей
его жизни должна принадлежать ей, и его единственной мыслью будет сделать ее
жизнь - один долгий солнечный день с арахисовыми конфетами.

Как ясно он помнил, как она с девичьей застенчивостью
сначала колебалась и пробормотала что-то себе под нос о "старом
лысый придурок", но когда он сказал ей, что для него жизнь без нее
была бы проклятым издевательством, и что его доход составлял 50 000 фунтов стерлингов в год, она
бросилась к нему и замерла с упорством клеща на пятнистой корове
и сказала со слезами радости: "Курица, я твоя".

И теперь он умирал. Через несколько коротких часов его дух воспрянет по
зову Разрушителя и, покинув свое бедное, слабое земное тело,
отправится в ту тусклую и страшную Неизвестную Страну и решит с
уверенность - это Тайна, которая не открывается смертному человеку.



II

По аллее быстро проехала карета и остановилась у дверей.
Сэр Эверхард Фицармонд, знаменитый лондонский врач, который был
отправил телеграмму, вышел и быстро поднялся по мраморным ступеням. Леди
Окхерст встретила его в дверях, ее прекрасное лицо выражало огромную тревогу
и горе. "О, сэр Эверхард, я так рада, что вы пришли. Кажется, он
быстро тонет. Вы привезли миндальный крем, о котором я упоминала в
телеграмме?"

Сэр Эверхард не ответил, но молча вручил ей сверток и,
сунув в рот пару дольек гвоздики, поднялся по лестнице, которая вела
в апартаменты лорда Окхерста. Леди Окхерст последовала за ним.

Сэр Эверхард подошел к постели своего пациента и положил его руку
осторожно о диагнозе этого больного человека. Тень чувства пробежала по его лицу.
профессиональное выражение лица, когда он серьезно произносил эти слова.
"Мадам, ваш муж умер".

Леди Окхерст сначала не поняла его технического языка, и
ее прелестный ротик на мгновение оторвался от миндального крема. Но вскоре
смысл его слов дошел до нее, и она схватила топор, который ее муж
имел обыкновение держать у постели, чтобы калечить слуг, и
распахнула шкаф лорда Окхерста, в котором хранились его личные бумаги, и
нетерпеливыми руками она развернула документ, который извлекла оттуда. Затем,
с дикой, неземной вопль, который сделал бы пара фортепиано выйти
за сарай и пнуть себя в отчаянии, она упал на
пол.

Сэр Эверхард Фицармонд взял газету и прочитал ее содержание. Это
была воля Лорда Окхерста это, завещав все свое имущество научный
учреждение, которое должно иметь своей целью изобретения средства
для получения персикового бренди из опилок.

Сэр Эверхард быстро оглядел комнату. Поблизости никого не было видно.
Опустив завещание, он быстро переложил несколько ценных украшений и
редкие образцы золотой и серебряной филигранной работы с центрального стола в
свои карманы и позвонил в колокольчик, вызывая слуг.



III-ПРОКЛЯТИЕ

Сэр Эверхард Фицармонд спустился по лестнице замка Окхерст и
вышел на аллею, которая вела от входа к большим железным
воротам парка. Лорд Окхерст при жизни был великим спортсменом
и всегда держал хорошо укомплектованный питомник дворняжек, которые теперь выбежали
из своих укрытий и с громким лаем набросились на врача,
вонзают свои клыки в его нижние конечности и серьезно повреждают его одежду
.

Сэр Эверхард, пораженный своим профессиональным достоинством и обычным
безразличием к человеческим страданиям, проявлением личных чувств,
дал волю самому ужасному и губительному ПРОКЛЯТИЮ и бежал с большой
быстро сел в свой экипаж и уехал в сторону города.



[Иллюстрация: Страница из "Планквилльского патриота"]




СУМА БЕКСАРА № 2692


 [Из "Роллинг Стоун", суббота, 5 марта 1894 года.]


Всякий раз, когда вы посещаете Остин, вам обязательно следует посетить Главное земельное управление
.

Поднимаясь по аллее, вы резко сворачиваете за угол корта
дом, и на крутом холме перед вами вы видите средневековый замок.

Вы думаете о Рейне; о "замковой скале Дракенфельс"; о Лорелее;
и поросших виноградом склонах Германии. И немецкий стиль присутствует в каждой черте
его архитектуры и дизайна.

План был составлен по старой рисовальщиком из "Фатерлянд," чье сердце
еще очень понравились сцены родного края, и сказал он воспроизводится
конструкция некоторых замка рядом с его родиной, с замечательным
верность.

При нынешней администрации новый слой краски опошлил его.
древние и почтенные стены. Современная плитка заменила известняк.
плиты его полов, истертые в выбоинах поступью тысяч ног,
а элегантные и безвкусные светильники заняли место потертых временем
мебель, освященная прикосновением рук, которую Техас
никогда не перестанет чтить.

Но даже сейчас, когда вы входите в здание, вы понижаете голос, и
время поворачивается для вас вспять, потому что атмосфера, которой вы дышите,
холодна от выделений похороненных поколений.

Здание каменное с бетонным покрытием; стены
очень толстые; летом прохладно, зимой тепло; оно
изолированное и мрачное; стоит отдельно от других государственных зданий,
угрюмый и разлагающийся, размышляющий о прошлом.

Двадцать лет назад здесь было почти то же самое, что и сейчас; через двадцать лет
кричащая новизна исчезнет, и все вернется к своему облику
мрачного упадка.

Люди, живущие в других государствах, не могут составить никакого представления об огромности и
важности выполняемой работы и значимости миллионов
записи и бумаги, составляющие архив этого офиса.

Документы о праве собственности, патенты, передачи прав и юридические документы, связанные с
каждым футом земли, принадлежащим штату Техас, хранятся здесь.

Тома можно было бы заполнить отчетами о мошенничестве, о
двурушничестве, лживых намерениях, лжесвидетельстве, лжи, подкупе,
изменении и стирании, сокрытии и уничтожении документов,
различные схемы и заговоры, которые ради всемогущего доллара
оставили свои пятна в записях Главного земельного управления.

При этом не делается никаких ссылок на сотрудников. Нет более преданного, компетентный
и существует эффективная группа мужчин в технической части каких-либо
правительства, но есть-или был, за день сейчас закончится-класс
земельные спекулянты обычно называют земляными акулами, бессовестные и жадные,
кто оставил свой след в каждом отделе этого управления, в
форму названия уничтожены, патенты отменили, дома снесли и рвется
вдали, кованые переводы и ложь под присягой.

До того, как на полы была положена современная плитка, в известняковых плитах были глубокие
выбоины, истертые бесчисленными ногами, которые ежедневно
неуверенно шагал по его гулким коридорам, переходя из картотеки
в рабочий кабинет, из кабинета комиссара в бухгалтерию и обратно
снова.

Честных, но невежественных поселенцев, помешанных на экономии маленький участок
землю он позвонил домой, локтем настороженно сухопутная акула, кто искал
записей свидетельства, чтобы выгнать его, барское разведение барон, опираясь на
его влияние и деньги, стояло у уполномоченного рабочий стол бок о бок
с pre;mptor, чей Крошка-картошка патч лежал, как минуты, капли
островок в огромном, пушистое море, его княжеского пастбища и играл
старая игра в "заморозку", которая так же стара, как Каин и Авель.

Тропа змея проходит через все это.

Честные, искренние люди работали для поколений стремятся расхлебывать
позорное катушки, что определенные годы в мошенничестве и подлости раны.
Посмотрите на эти файлы и видеть бесчисленные одобрения этих в
полномочия:

"Перевод сомнителен - заблокирован".

"Сертификат подделан - заблокирован".

"Подпись подделана".

"В выдаче патента отказано - дубликат запатентован в другом месте".

"Полевые заметки подделаны".

"Сертификаты, украденные из офиса" - и так далее до бесконечности.

Зачетные книжки, разложенные на длинных столах в большой комнате наверху,
открыты для изучения всеми. Откройте их, и вы обнаружите
темные и жирные отпечатки пальцев, оставленные полувековой практикой. Быстрая
рука землеройщика миллион раз взмахивала листьями;
влажная хватка встревоженного земледельца оставила следы его
призыва на оборванных листьях.

Центры интереса в картотеке.

Это большая комната, построенная как хранилище, несгораемая, и в нее можно попасть только через
единственную дверь.

На портале написано "Вход воспрещен"; и драгоценные файлы передаются
из клерком в стоимость только при предъявлении приказа, подписанного
Комиссар или главный кассир.

В прошлые годы в его управлении царила слишком большая небрежность, и файлы
обрабатывались всеми желающими просто по их просьбе и возвращались по
их желанию или не возвращались вообще.

В те дни была совершена большая часть злодеяний. В картотеке есть
около ---- папок, каждая в бумажной обертке, содержащих право собственности
документы на определенный участок земли.

Вы спросите клерка в плату за документы, касающиеся любой съемки в
Техас. Они устроены просто в округах и цифры.

Он исчезает за дверью, вы слышите, как выдвигается жестяная коробка, открывается крышка
щелкает, и папка оказывается у вас в руке.

Поднимитесь туда как-нибудь и попросите Бексарскую книжку № 2692.

Клерк секунду смотрит на вас, затем коротко отвечает:

"Отсутствует в файле".

Он отсутствовал двадцать лет.

История этого файла никогда раньше не писалась.

Двадцать лет назад в Остине жил проницательный земельный агент, который
посвятил свои несомненные таланты и обширные знания о правах собственности на землю и
регулирующих их законах поиску участков, проведенных незаконными
сертификаты, составленные ненадлежащим образом и иным образом не представляющие ценности из-за
несоблюдения устава или любых других недостатков, которые мог обнаружить его изобретательный и
недобросовестный ум.

Он обнаружил непоправимый дефект в документе о праве собственности на землю, который был зарегистрирован в Бексаре
Судебный акт № 2692 и оформил новое свидетельство о межевании на свое собственное имя
.

Закон был на его стороне.

Все чувства справедливости, добродетели и человечности были против него.

Справка, на основании которой был произведен первоначальный опрос,
отсутствовала.

Ее не было найдено в досье, а также ни меморандума, ни даты на
обертка, чтобы показать, что она когда-либо подавалась.

По закону земля была свободной, находилась в общественном достоянии и
открыта для размещения.

Земля была оккупирована вдова и ее единственный сын, и она должна ее
название хорошее.

Железнодорожники провели обзор новой строки с помощью свойства, и она
удвоились в цене.

Шарп, земельный агент, никак не связывался с ней до тех пор, пока он
не подал свои документы, не направил свою заявку через отделы и не попал в
патентный отдел для патентования.

Затем он написал ей письмо, предлагая на выбор купить у него квартиру
или немедленно уехать.

Ответа он не получил.

Однажды он просматривал какие-то файлы и наткнулся на пропавший сертификат
. Некоторые, наверное, сотрудник Управления, К
ошибка, проведя обследование, поставил его в не тот файл, и
как ни странно еще одна оплошность, в этом нет никаких записей о его
подача на оболочки, завершили облик его никогда не
было возбуждено уголовное дело.

Шарп запросил папку, из которой она принадлежала, и внимательно изучил ее.
внимательно, опасаясь, что он мог пропустить какое-нибудь одобрение относительно
ее возвращения в офис.

На обороте свидетельства была четко проставлена дата подачи заявки,
в соответствии с законом, и подписана главным клерком.

Если этот сертификат должен рассматриваться следственным клерк, своя
претензии, когда он подошел к патентованию, не стоило бы той бумаги, на
которой она была написана.

Шарп взглянул украдкой вокруг. Молодой человек, или, скорее, мальчик лет
восемнадцати, стоял в нескольких футах от него, пристально глядя на него своими
проницательными черными глазами. Шарп, немного сбитый с толку, сунул сертификат в
папку, где ему и положено быть, и начал собирать остальные
бумаги.

Мальчик подошел и облокотился на стол рядом с ним.

"Действительно интересный офис, сэр!" - сказал он. "Я никогда здесь не был
раньше. Все эти бумаги касаются земель, не так ли?
Титулы, акты и тому подобное?

"Да", - сказал Шарп. "Предполагается, что в них должны быть все документы о праве собственности ".

- А теперь вот это, - сказал мальчик, беря в руки бексарскую сумку № 2692, - на какую
землю это указывает? А, я вижу шестьсот сорок
акров в Б-стране? Абсалом Харрис, первоначальный получатель гранта. "Пожалуйста, скажите
я настолько несведущ в этих вещах, как вы можете провести хороший опрос
от плохого. Мне сказали, что в этом офисе проводится огромное количество незаконных и
мошеннических опросов. Полагаю, с этим все в порядке?

"Нет", - сказал Шарп. "Сертификат отсутствует. Он недействителен".

"Тот документ, который я только что видел, как вы вложили в папку, я полагаю, что-то еще.
возможно, полевые заметки или перевод?"

- Да, - поспешно ответил Шарп, - исправил полевые заметки. Извините, у меня
немного не хватает времени.

Мальчик наблюдал за ним яркими, настороженными глазами.

Никогда не следовало оставлять свидетельство в папке; но он не мог
достать его, когда этот любознательный мальчик наблюдал за ним.

Он повернулся к картотеке с дюжиной или больше папок в руках,
и случайно уронил часть из них на пол. Когда он наклонился, чтобы
поднять их, он быстро сунул бексарскую сумку № 2692 во внутренний нагрудный
карман своего пальто.

Это произошло ровно в половине пятого, и когда архивариус
забрал папки, он бросил их в кучу в своей комнате, вышел и запер
дверь.

Клерки выходили из дверей длинными неровными очередями.

Время было закрытия.

Шарпу не хотелось брать папку из Земельного управления.

Мальчик мог видеть, как он положил папку в карман, и
наказание по закону за такой поступок было очень суровым.

На некотором расстоянии от файла комнате было теперь места чертежника
полностью освобождены от своих пассажиров.

Острый отстал исходящий поток людей, и хитро проскочил в
номер.

Клерки шумной толпой спускались по железной лестнице, распевая, насвистывая
и переговариваясь.

Внизу ночной сторож ожидал их выхода, готовый закрыть и запереть на засовы
две большие двери, ведущие на юг и литую.

В его обязанности входит каждый день внимательно следить за тем, чтобы в помещении никого не оставалось.
здание закрылось через час.

Шарп подождал, пока стихнут все звуки.

Он намеревался подождать, пока все успокоится, а затем
вынуть сертификат из папки и небрежно бросить его на
стол какого-нибудь чертежника, как будто он был оставлен там во время работы
в этот день.

Он знал также, что он должен удалить сертификат из офиса или
уничтожить его, так как шанс найти его клерком приведет к ее
тут же восстанавливаются в своем месте, и, как следствие
открытие, что его расположении на старый опрос был абсолютно
негоже.

Когда он двигался осторожно по каменному полу громкий лай
маленький черный пес, продолжал сторож, сказал, что его острые уши
раздались звуки его шагов.

В огромных пустых комнатах гулко отдавалось эхо, двигаться приходилось как можно легче.

Шарп сел за стол и положил папку перед собой.

Во всех своих странных практиках и хитрых трюках он еще не включал в себя
ни одного действия, которое было бы откровенно преступным.

Он всегда держался на безопасной стороне закона, но на деле он был
о том, чтобы совершить там не было никакой компромисс с тем, что маленькие
совести у него остались.

Не существует четко определенной границы между честностью и нечестностью.

Границы одном купаже с внешним границам других, и
тот, кто пытается протектора этой опасной Земле может быть иногда в одном
домен и иногда в других; так что единственный безопасный путь-это широкий
шоссе, которое ведет прямым путем, а были определены на линии
и компас.

Шарп был человеком, занимавшим, что называется, высокое положение в обществе. То есть
его слово в торговле было таким же надежным, как у любого другого человека; его чек был таким же надежным,
как и такая-то сумма наличными, и его так уважали; он регулярно ходил в церковь; заходил в
в хорошем обществе и никому ничего не был должен.

Его считали уверенным победителем в любой сделке с землей, которую он решал совершить, но
это было его занятие.

Поступок, который он собирался совершить сейчас, навсегда поместил бы его в ряды
тех, кто выбрал зло для своей участи - если бы это было раскрыто.

Более того, он хотел отнять у вдовы и ее сына недвижимости скоро будет
большое значение, которое, если не юридически, их, их, конечно, по
каждое требование справедливости.

Но он зашел слишком далеко, чтобы колебаться.

Его собственное исследование проводилось в патентном бюро. Его собственный титул был
готов к совершенствованию собственными руками государства.

Сертификат должен быть уничтожен.

Он на мгновение подпер голову руками, и в этот момент звук
позади него заставил его сердце подпрыгнуть от страха, но прежде чем он успел
когда он смог подняться, чья-то рука легла ему на плечо и схватила папку.

Он быстро поднялся, белый как бумага, гулко грохоча кресле на
каменный пол.

Парень, который заговорил с ним ранее, стоял, рассматривая его
презрительными и сверкающими глазами, и спокойно положил папку в левый
нагрудный карман своего пальто.

"Итак, мистер Шарп, как по характеру, так и по имени, - сказал он, - похоже, что я
был в ожидании за дверью, чтобы видеть тебя невредимой. Вы
оцените удовольствием я чувствую это, когда я расскажу вам свою
зовут Харрис. Моя мама владеет земельным участком, на который вы подали, и если
есть справедливость в Техасе она должна его удержать. Я не уверен, но
По-моему, я видел, как вы сегодня днем вкладывали документ в эту папку, и это
едва ли возможно, что он может представлять для меня ценность. Я также был впечатлен
с мыслью, что вы желали, чтобы удалить его снова, но уже не
возможность. В любом случае, я буду держаться его до завтра, и пусть
Уполномоченный решить".

В далеком прошлом среди предков мистера Шарпа, должно быть, была часть крови
старых берсеркеров, потому что осторожность, присутствие духа покинули его, и
оставил его одержимым слепой, дьявольской, беспричинной яростью, которая на мгновение проявилась
в белом блеске его глаз.

"Дай мне эту папку, парень", - хрипло сказал он, протягивая руку.

"Я не такой дурак, мистер Шарп", - сказал юноша. "Это дело будет передано
завтра комиссару для изучения. Если он найдет ... Помогите!
Помогите!"

Шарп набросился на него, как тигр, и повалил на пол. Мальчик был
сильный и энергичный, но внезапность нападения не дала ему шанса
сопротивляться. Он снова попытался подняться на ноги, но это было животное с
горящими глазами и жестокими на вид зубами, которое сражалось с ним, а не с человеком.

Г-н Шарп, человек высокого положения и хорошего доклада, боролся за его
репутация.

Вскоре раздался глухой звук, и еще один, и еще один, и
лезвие сверкнуло белым, а затем красным, и Эдвард Харрис упал, как
какое-то чучело мужчины, которое мальчишки делают для развлечения, с его конечностями
все скомканное и безвольное, на каменном полу Земельного управления.

Старый сторож был глухой и ничего не слышал.

Маленькая собака лаяла у подножия лестницы, пока его хозяин сделал
он пришел в свою комнату.

Шарп стоял там несколько минут, держа в руке свой окровавленный складной нож
, слушая воркование голубей на крыше и
громкое тиканье часов над столом приемщика.

Карта зашуршала на стене, и его кровь застыла в жилах; по ней пробежала крыса.
какие-то разбросанные бумаги, кожу на голове покалывало, и он едва мог
облизать пересохшие губы языком.

Между архивной комнатой и комнатой чертежника есть дверь, которая
открывается на маленькую темную винтовую лестницу, которая вьется с нижнего этажа к
потолку на верхнем этаже дома.

Этой лестницей не пользовались ни тогда, ни сейчас.

Это лишнее, неудобно, пыльно, и темно, как ночью, и был
просчет архитектора, который спроектировал здание.

Эта лестница заканчивается наверху, в пространстве в форме шатра между крышей и
балками.

Это пространство темное и неприступное, и, поскольку оно бесполезно, его редко посещают.

Шарп открыл эту дверь и на мгновение взглянул на узкую, затянутую паутиной
лестницу.

 * * * * * *

В ту ночь, когда стемнело, мужчина осторожно открыл одно из нижних окон
Земельного управления, осторожно выбрался наружу и исчез
в тени.

 * * * * * *

Однажды днем, через неделю после этого случая, Шарп снова задержался после того, как
клерки ушли и офис закрылся. На следующее утро первым
желающих заметил широкий след в пыли на верхнем этаже, и
той же отметке наблюдался под лестницей возле окна.

Выглядело это так, словно какой-то тяжелый и довольно громоздкий предмет вытащили
по известковой пыли. Меморандум с компанией "Э. Харрис"
написано на титульном листе подобрал на лестнице, но ничего не
особенно было подумал, что любой из этих признаков.

Долгое время в газетах появлялись циркуляры и объявления
с просьбой предоставить информацию об Эдварде Харрисе, который в определенный день покинул дом своей матери
и с тех пор о нем ничего не было слышно.

Через некоторое время на смену этим событиям пришли дела более позднего времени.
интерес к ним исчез из общественного сознания.

 * * * * * *

Шарп умер два года назад, его уважали и сожалели. Последние два года
его жизнь была омрачена устоявшейся меланхолией, причины которой его друзья
не могли назвать. Большая часть его солидного состояния была нажита
на земле, которую он приобрел обманом и преступлениями.

Исчезновение файла было загадкой, которая вызвала некоторый переполох
в земельном управлении, но он получил свой патент.

 * * * * * *

Это хорошо известная традиция в Остине и его окрестностях, что есть
клад огромной ценности где-то на берегу Шол-крик,
примерно в миле к западу от города.

Трое молодых людей, живущих в Остине, недавно овладели тем, что они
мысль была подсказкой о местонахождении клада, и в четверг
вечером они отправились на место после наступления темноты и около трех часов с большим усердием работали киркой и
лопатой.

По истечении этого времени их усилия были вознаграждены признанием
похоронен в окно около четырех футов ниже уровня поверхности, на которой они поспешили
открыть.

При свете фонаря их взору предстали лишенные плоти кости
человеческий скелет, чьи жуткие конечности все еще были обернуты одеждой.

Они немедленно покинули место происшествия и уведомили соответствующие органы о
своей ужасной находке.

При ближайшем рассмотрении, в левом нагрудном кармане скелета пальто,
есть плоский, продолговатый пакет документов, резать насквозь
в трех местах с помощью ножа, и так промок и взбитыми
с кровью, что она стала почти неотличима массы.

С помощью микроскопа и небольшого воображения
вот что можно понять из письма; вверху документов:

 B-xa-----rip N- 2-92.




ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ


 [Из "Роллинг Стоун", 23 июня 1894 г.]


Не могли бы вы сообщить мне, где я могу приобрести долю в газете какого-нибудь
добрый? У меня есть немного денег, и я был бы рад вложить их во что-нибудь в этом роде
если бы кто-нибудь позволил мне вложить свой капитал против его
опыта.
 ВЫПУСКНИК КОЛЛЕДЖА.

Пришлите нам ваш адрес немедленно, дневным сообщением. Продолжайте посылать телеграммы каждые
десять минут за наш счет, пока мы вас не увидим. Отправимся первым поездом
после получения вашей телеграммы.

 * * * * * *

Кто был автором строки "Дышит там человек с такой
мертвой душой?"
 Г. Ф.

Это написал посетитель Государственного Зенгерфеста 1892 года, когда
беседую с участником, который только что съел большой кусок лимбургера
сыр.

 * * * * * *

Где я могу получить "Свидетельство горных пород"?
 ГЕОЛОГ.

Ознакомьтесь с отчетами предвыборных комитетов после выборов в
Ноябрь.

 * * * * * *

Пожалуйста, назовите семь чудес света. Я знаю пять из них.
по-моему, но не могу назвать два других.
 УЧЕНЫЙ.

Храм Дианы в Лексингтоне, Кентукки; Великая китайская стена; Судья
Фон Розенберг ("Колосс дорог"); Висячие сады в Олбани;
Воскресная школа Сан-Антонио; миссис Фрэнк Лесли и популистская партия.

 * * * * * *

В какой день наступило Рождество в 1847 году?
 ПОСТОЯННЫЙ ЧИТАТЕЛЬ.

25 декабря.

 * * * * * *

Что означает F. F. V.?
 Безграмотный.

- Что значит что? Если он берет тебя за руку и говорит тебе, как
вы как брат его в Ричмонд, он означает, что ты для
Жилет, потому что он хочет одолжить пять. Если он держит голову высоко и не
обращаюсь к вам на улице, он означает, что он уже задолжал десять и
Преследуем новую жертву.

 * * * * * *

Пожалуйста, решите ставку за нас. Мой друг говорит, что предложение "Негр
купил арбуз у фермера" правильное, и я говорю, что так и должно быть
"Негр купил арбуз у фермера". Что правильно?
 R.

Ни то, ни другое. Это должно гласить: "Негр украл арбуз у
фермера".

 * * * * * *

Когда вступают в силу техасские законы об охоте?
 ОХОТНИК.

Когда вы садитесь за стол.

 * * * * * *

Вы не знаете, где я могу обменять участок прекрасной земли Попрошайничества на
пару штанов с хорошим титулом?
 ЗЕМЕЛЬНЫЙ АГЕНТ.

У нас его нет. Вы ничего не сможете вырастить на земле на этом участке. Мужчина может
всегда выручить доллар на хорошую пару штанов.

 * * * * * *

Назовите по порядку три лучшие газеты Техаса.
 РЕКЛАМОДАТЕЛЬ.

Что ж, Galveston _News_ выходит на втором месте, а San Antonio
_Express_ на третьем. Давайте послушаем вас еще раз.

 * * * * * *

Есть ли у замужней женщины какие-либо права в Техасе?
 СТАРАТЕЛЬ.

Тише, мистер Старатель. Не так громко, пожалуйста. Приходите в наш офис
как-нибудь днем, и если все покажется спокойным, зайдите внутрь и
посмотрите на наш глаз, на наши подтяжки, держащиеся на одной пуговице, и пощупайте
шишку у нас на макушке. Да, у нее есть свои права,
и права всех остальных, которыми она может воспользоваться.

 * * * * * *

Кто был автором высказываний "Государственная должность - это общественное доверие",
и "Я бы предпочел быть правым, чем президентом"?

Эли Перкинс.

 * * * * * *


Компания по благоустройству озера делает что-нибудь самостоятельно
городской участок на озере?
 ЛЮБОПЫТНО.

Да, много.




СТИХИ


 [Это и другие последующие стихотворения были найдены в файлах
 "Роллинг Стоун", в постскриптумах "Хьюстон пост" и
 в рукописи. Есть много других, но эти немногие были
 выбирается достаточно произвольно, чтобы закруглить этот сборник.]


 В PEWEE

 В тишине дремотного полудня,
 Когда даже июньский ветер на груди
 Улегся, и горячий белый узор
 Из осколков солнечного света просачивается свободно
 Сквозь опавшие листья на пеструю прохладную лужайку;
 На ветке мертвого дерева поет самый печальный бард
 Из всех птиц, которые когда-либо существовали;
 Это одинокий Пьюи.
 Его нота - рыдание, и эта нота пронизана
 В одной тональности, как душа, околдованная
 Скорбной песней менестреля.

 "Пьюи, Пьюи", плачет ли оно когда-нибудь?;
 Грустная, сладкая минорная мелодия
 Которая пронизывает проходы в тусклой жаркой роще
 Как рассказ о неверной или исчезнувшей любви;
 И возникает мысль, что маленькая коричневая птичка
 Возможно, это была девушка, и ее сердце было взволновано
 Стихотворением какого-нибудь любовника
 В золотые времена,
 И рухнула, когда мир стал фальшивым и холодным;
 И ее мечты потемнели, а вера охладела
 В каком-то сказочном далеком краю.

 И ее душа прокралась в грудь Пьюи.;
 И вечно она плачет со странным беспокойством
 О чем-то потерянном днем;
 О чем-то упущенном в щедром июне;
 О сердце, которое умерло давным-давно;
 О вечной боли, которая так пронзает:
 Так плачет Пьюи.,
 Пока наступает вечер.
 Погруженный в томное тихое солнце.,
 Восхищенный листом, веткой и виноградной лозой.
 О каком-то безнадежном рае.



 НЕЧЕГО СКАЗАТЬ

 "Вы можете сообщить в свою газету", - сказал великий человек.
 "Я отказался от интервью.
 Мне нечего сказать по этому вопросу, сэр;
 Мне нечего тебе сказать.

 А потом он говорил до захода солнца.
 И куры разошлись по насестам.;
 И он схватил бедного молодого человека за воротник.,
 И так и не ослабил хватки.

 И зашло солнце, и взошла луна,
 И он говорил до рассвета дня.;
 Хотя он и сказал: "По упомянутому тобой предмету,
 Мне нечего сказать".

 И репортер заснул.
 Он растянулся плашмя на полу.;
 И последнее, что он услышал, были слова великого человека.,
 "Мне совершенно нечего сказать".



 УБИЙЦА

 "Я толкаю свою лодку среди камышей.;
 Я сижу и смотрю по сторонам.;
 Странные слизистые твари ползают по сорнякам,
 Обреченные на угрюмое бегство.
 Я гребу под кипарисами.;
 Я со страхом всматриваюсь
 Сквозь илистые каналы, когда ветерок
 Шелестит у моего уха.

 "Длинный мох висит вечно";
 Серые скальпы похороненных лет;
 Синие крабы крадутся и смотрят на меня,
 И, кажется, угадывает мои страхи;
 Я начинаю слышать, как мимо проплывает угорь;
 Я вздрагиваю, когда журавль
 Набрасывается на свою добычу; я разворачиваюсь, чтобы улететь,
 В капли внезапного дождя.

 "В каждом крике птицы
 Я слышу следящий крик;
 От каждого потревоженного мокрого листа
 Я вижу хмурое лицо;
 Моя душа содрогается, когда водяная крыса
 Затюканный синий змея летает;
 Черные сучки из дуплах деревьев блестят при
 Мне с accusive глаза.

 "В мутной тишине звенит
 Крик не рождается из земли;
 Бесконечная, глубокая, лишенная эха вещь
 Которая не принадлежит человеческому рождению.
 Я не вижу в небе никаких цветов
 Кроме красного, поскольку кровь красная;
 Я молюсь Богу, чтобы этот крик прекратился
 С бледных и мертвых губ.

 - Одно местечко во всей этой застойной пустыне.
 Я избегаю его, как кроты избегают света.,
 И поворачиваю нос, чтобы поторопиться.
 Чтобы улететь до наступления ночи.
 Ядовитый холм, укрытый от солнца,
 Где пируют крабы,;
 Где угри и рыбы питаются
 Существом, которое когда-то было Им.

 "Ночью я крадусь вдоль берега.;
 В своей хижине я крадусь;
 Но ужасные звезды мерцают сквозь дверь,
 Чтобы не дать мне уснуть.
 Река булькает, как его горло,
 В маленьких душных бухтах,
 И громко издает эту призрачную ноту
 Из ужасных рощ.

 Я кричу от смеха всю ночь напролет.:
 Я неистовствую в величайшем ликовании.;
 Все мои страхи исчезают со светом.
 О! это великолепные ночи!
 Я вижу, как она плачет; она зовет его по имени.;
 Он не отвечает и не ответит.;
 Моя душа вся в огне от радости.;
 Я смеюсь, и смеюсь, и трепещу.

 "Я считаю ее падающие слезинки".;
 Я пренебрегаю своими дневными страхами.;
 Я бормочу благодарность Богу за все
 Эти насмешки и веселые издевки.
 Но, когда просыпается предупреждающий рассвет,
 Начинается мое странствие;
 С тихих поглаживаний по запутанным тормозам,
 Опустошенное, напуганное существо.



 НЕСКОЛЬКО ПОСТСКРИПТОВ

 ДВА ПОРТРЕТА

 Растрепанные волосы развеваются в спутанном беспорядке,
 Рука твердая, как железо, глаза пылают;
 Прохожие робко, затаив дыхание, смотрят,
 Он смело играет за доской для кено.
 -- Это техасский Билл.

 Растрепанные волосы развеваются в спутанном лабиринте.,
 Рука твердая, как железо, глаза горят.;
 Прохожие робко, затаив дыхание, Взгляд,
 Как букмекеры клавиатуры смело он играет.
 --Вот Падеревский.



 ВКЛАД

 Пришел ко редактора Е.
 Поэт, бледного и худого,
 И за столом насытить его,
 Свиток в его руке.

 Ваш редактор принял его,
 И поблагодарил свою счастливую судьбу;
 Вашему поэту пришлось уступить его
 Королю, набитому восьмерками.



 СТАРАЯ ФЕРМА

 Как раз сейчас, когда вспыхивают белеющие цветы.
 На яблонях и растущей траве
 Стелется, и в воздухе витает бальзам;
 С моей зажженной трубкой и хорошо наполненным стаканом
 О старой ферме я мечтаю,
 И мягко улыбаюсь, кажусь
 Увидеть яркое солнце, сияющее
 Над старой домашней фермой.

 И когда я думаю о том, как мы доили коров,
 И таскали сено с лугов, низко;
 И ходил по бороздам за плугом,
 И рубил хлопок, чтобы он рос.
 Я бы предпочел быть здесь, мечтать
 И улыбаться, только казалось,
 Видеть, как жаркое солнце освещает
 старую домашнюю ферму.



 ТЩЕСЛАВИЕ

 Поэт пел так дивно сладко,
 Что тысячи трудящихся остановились и долго слушали.;
 Так возвышенны, сильны и благородны были его темы.,
 Казалось, что сила небесная повлияла на его песню.

 Он, подобный богу, пожурил бедного, слабого, плачущего человека,
 И велел ему осушить свои глупые, постыдные слезы;
 Учил, что каждая душа должна опираться на свое гордое "я".,
 И с этого вала презирайте все рожденные землей страхи.

 Поэт пресмыкался на свежем холмике,
 Воздвиг из глины того, кого нежно любил.;
 И проклял мир, и оросил землю слезами
 И доказал всю надуманную насмешку над его заповедями.



 МАЛЬЧИК-КОЛЫБЕЛЬЩИК

 Мальчик-колыбельщик на ту же старую мелодию
 Который бросает свой барабан и игрушки
 Ради того, чтобы умереть в начале июня
 Публике нравится такой.

 Но, просто для разнообразия, пожалуйста, спой нам песню,
 О мальчике с больными пальцами на ногах, который летает,
 И веснушчатый, и злой, и уродливый, и плохой,
 И положительно не умрет.



 CHANSON DE BOH;ME

 _ Все жизни великих людей напоминают нам об этом
 Роза красная, а фиалка синяя;
 Джонни прикрывает нас своим пистолетом.
 Потому что ягненок тоже любил Мэри._
 --Роберт Бернс "Последний раз в городе Ауд".

 Я бы предпочел написать это, каким бы плохим оно ни было
 Чем быть тенью Уилла Шекспира;
 Я бы предпочел быть известным как F. F. V.
 Чем в Mount Vernon laid.
 Я бы предпочла считать ничьи от Денвера до Трои
 Чем возглавлять старую программу Бута;
 Я бы предпочла быть особенной для the New York _World_
 Чем лечь с Абрахамом.

 _ Потому что в банке есть всякая всячина, есть Куколка и веер,
 И сотня вещей на выбор;
 Есть поцелуй на ринге и всякая старая вещь
 Которая может пригодиться настоящему живому мужчине._

 Я бы предпочел сражаться с мухами в пансионе
 Чем засыпать могилу Наполеона,
 И уютно устроиться в тепле на своей трехспальной кровати
 Чем быть Андре храбрым.
 Я бы предпочел прямо сейчас раздать городу красный плащ
 с комом теста
 , чем чтобы моя фамилия
 Писалась как "Микеланджело".

 _ Для маленького живого человека, если он всегда под рукой
 Когда вокруг происходит что-то хорошее,
 В то время как в мире на разлив лучше привязать
 Чем большим человеком под землей._



 ТРУДНО ЗАБЫТЬ

 Я думаю, в эту ночь из старой фермы, Нед,
 На сердце очень тяжело и грустно
 Когда я думаю о днях, которые пролетели мимо
 С тех пор, как я был маленьким мальчиком.
 Передо мной встает каждое знакомое мне место
 Старого дома в лощине,
 Полей, и лесов, и лугов внизу
 Эта память настолько хорошо держит.

 Город приятный и живой, Нэд,
 Но что для нас свое очарование?
 В эту ночь все мои мысли являются фиксированными, а,
 На старый дом фермы нашего детства.
 Я знаю, ты думаешь о том же, дорогой Нед,
 Склонив голову на руку,,
 Потому что завтра в четыре нас выдернут из постели
 Чтобы пахать на этой проклятой старой ферме.



 УРОНИТЕ СЛЕЗУ В ЭТОМ СЛОТЕ

 Тот, кто, когда болезненные лучи знойного лета
 Падают на иссушенные стены города,
 Усадил его в комнате размером всего 8 на 9,
 И, с высунутым языком и прерывистым дыханием,
 Вспотевший, пронзенный колючей жарой,
 Написал вариации на тему приморского анекдота
 Мы все так хорошо знаем и всегда любили,
 И прохладный ветерок, и милых девушек, которые лежали
 В тенистых уголках и приятных ветреных бухтах
 Скоро
 Уилл окажется в той же комнате, завернувшись в изодранное одеяло
 и синие коченеющие руки,
 Весь дрожащий, без огня, измученный зимними порывами,
 Снова погонит нас по кругу,
 Чтобы мы могли ожидать этого не напрасно,
 Шутка о том, как с глубокими и грубыми проклятиями
 Папа поднимает трубу от плиты в гостиной.
 Итак, вы,
 Кто со слезами приветствует это старое любимое блюдо.,
 Бросьте одно для того, кто, хотя и старается угодить,
 Должен писать о вещах, которых никогда не видит.



 ТАМАЛЕС

 Это мексиканец
 Don Jos; Calderon
 Один из соотечественников Бога.
 Страна канюка.
 Дешевый серебряный доллар, и
 Кактусы, и убийцы.
 Почему он покинул свою землю
 Страну ленивого человека,
 Страну пульке
 Страна боя быков,
 Блох и революции.

 Вот причина.,
 Прислушайся к причине.;
 Слушай и трепещи.
 Один из его предков,
 Древний и чесночный,
 Вероятно, дедушка,
 Умер в сапогах.
 Убит техасцами,
 Техасцы с большим оружием,
 В Сан-Хасинто.
 Умер без помощи
 священника или духовенства;
 Умерла, объевшись мини-шариками,
 Мескалем и перцем.

 Don Jos; Calderon
 Слышал об этой трагедии.
 Услышал об этом, подумал об этом,
 Поклялся жестоко отомстить;
 Поклялся отомстить
 Американцам,
 Кровожадным гринго,
 Особенно техасцам.
 "Valga me Dios! que
 Ladrones, diablos,
 Matadores, mentidores,
 Caraccos y perros,
 Voy a matarles,
 Con solos mis manos,
 Toditas sin falta."
 Так поклялся Идальго
 Don Jos; Calderon.

 Он отвез его в Остин.
 Купил ему корзину,
 Бочонок перца,
 И еще один - чеснока;
 Он купил также веревку.
 Это был его товарный запас.;
 Больше у него ничего не было.
 И он не был оценен в
 Дан или на Брэдстрит,
 Хотя он имел в виду дело,
 Дон Хосе Кальдерон,
 Чемпион Мексики,
 Don Jos; Calderon,
 Жаждущий мести.

 Со своим толстым арканом,
 Затем он быстро поймал
 Котов и щенков,
 Поймал их и приготовил,
 Дон Хосе Кальдерон,
 Поклявшийся отомстить.
 Теперь на тротуаре
 Сидит мститель
 Продажа тамале
 Невинным покупателям.
 Страшна твоя месть,
 О, Хосе Кальдерон,
 Безжалостный враг
 Страшный исправитель
 О зле, причиненном твоему
 Святому дедушке.

 Теперь обреченные техасцы,
 Необдуманно веселые,
 Покупайте смертоносные товары,
 Покупайте и пожирайте.
 Полуночные раундеры,
 Солидные граждане,
 Банкиры и мальчишки-газетчики,
 Чистильщики сапог и проповедники,
 Опрометчиво назойливые,
 Стремление к разрушению.
 Покупай и пожирай.
 Прекрасные девушки
 Покупай и пожирай,
 Благородная молодежь из общества
 Покупай и пожирай.

 Покупай и пожирай
 Эта штука называется Тамале;
 Сделана из крысиного терьера,
 Собака шпиц и пудель.
 Мальтийская кошка, пансионат
 Стейк с красным перцем.
 Чеснок и жир,
 Кукурузная мука и лузга.
 Покупайте без стыда.
 Садитесь на ступеньки магазина и ешьте,
 Стойте на улице и ешьте,
 Катайся на машинах и ешь,
 Разбрасывая объедки повсюду
 По всему творению.

 Страшна твоя месть,
 Don Jos; Calderon.
 За то ничтожество, которое мы совершили
 Убийство твоего дедушки.
 Что будет, если мы убьем
 Только одного смазчика,
 Don Jos; Calderon?
 Это твоя глубокая месть,
 Ты смазал всех нас,
 Смазал целую нацию
 Своими тамале,
 Don Jos; Calderon.
 Сантос Эсперитон,
 Винсенте Камилло,
 Китана де Риос,
 De Rosa y Ribera.



[Иллюстрация: Письмо его дочери Маргарет.]




ПИСЬМА


 [Письмо мистеру Гилману Холлу, другу и помощнику О. Генри
 Редактору журнала eVerybody's Magazine_.]


"Кэлли"--

Дорога раскопок- Санди.

мой дорогой мистер Холл:

в вашем октябрьском письме "Друзья" я прочитал историю, в которой обратил внимание на несколько
следующих предложений:

"Изо дня в день, изо дня в день, изо дня в день, изо дня в день, изо дня в день, изо дня в день,
изо дня в день лил дождь, лил и лил, лил и лил
 И шел дождь, и шел дождь, и шел дождь, пока горы не стали вырисовываться, как кусок
бархата с ворсом ".

А другой был: "Мне все равно, хорош ты или нет".
она плакала. "Ты жив! Ты жив! Ты жив! Ты жив!
Ты жив! Ты жив! Ты жив! Ты жив! ; Ты жив! ; Ты жив! ; Ты жив! Ты жива!
Ты жива! Ты жива! Ты жива! Ты жива! Ты жива!
Ты жива! Ты жива! ; Ты жива!"

Я думала, она никогда не перестану это говорить, на и на и на и на и на
и на и на и на и на и на и на и на. "Ты жив! Ты
жив! Ты жив! Ты жив! Ты жив! Ты жив! Ты
ЖИВ!

"Ты жив! Ты жив! Ты жив! Ты жив!!!" Ты жив!!! Ты жива!
Ты жива! Ты жива! Ты ЖИВА!

"ТЫ ЖИВА!"

Скажи, Билл, ты получаешь это со скоростью, или каждое слово передается?

я хочу знать, потому что, если последнее верно, я собираюсь включить
в сочинения несколько исторических персонажей, которые будут выделяться как
повторители, когда слова будут подсчитываться при голосовании.

Искренне ваш

О. Генри
26-Я западная улица, 28,
К западу от Бродвея

Мистер Холл,
по совместительству редактор
everybody's.




РАНЧО КИНТОУКНИ-ЛОУ, 31 ноября 1883 года.


 [Письмо миссис Холл, подруге из Северной Каролины.
 Это одно из самых ранних найденных писем.]


Дорогая миссис Холл:

Поскольку я ничего не слышал от тебя после того крика, который ты издал, отправляясь в путь
со станции по дороге домой, я предполагаю, что ты не получил некоторых из них
семь или восемь писем от меня, и отсюда твое молчание. Письма настолько
ненадежны, что, возможно, все они были потеряны. Если вы не получите это, вам
лучше отправить в Вашингтон и попросить их просмотреть "мертвое письмо"
офис для остальных. Мне нечего рассказать вам интересного,
за исключением того, что прошлой ночью мы все чуть не замерзли до смерти, столбик термометра показывал минус 32 градуса.
всю ночь в тени было ниже 32 градусов.

Ты должен во что бы то ни стало вернуться в Техас этой зимой; тебе бы это нравилось
он нравился все больше и больше; тот самый легкий ветерок, которого ты так ждал
прошлым летом он с нами сейчас, такой же холодный, как у братьев Каллум. предположим
их содовой воды.

Мои овцы делают мелко, они никогда не были в лучшем состоянии. Они
дай мне совсем немного, у меня еще ни разу не удавалось увидеть одну из
их пока. Я продолжу сообщать вам все новости об этом ранчо. Дик
полным ходом обустраивает свой новый дом, домашний ягненок прекрасно готовится, и
Я беру пирог для приготовления стейка из баранины с прекрасным соусом. Цыплята
дела идут очень хорошо, в саду растут великолепные опунции и
трава; луковицы стоят две штуки по пять центов, а мистер Хейнс подстрелил
мексиканца.

Пожалуйста, пришлите экспресс-почтой на это ранчо 75 поваров и 200 прачек, желательно слепых
или с деревянными ногами. Климат имеет тенденцию, чтобы сделать их
уходить каждые два или три дня, которые необходимо преодолеть. Эд Брокман
ушел из магазина, и я думаю, что это сработает ли среди коров.
Носит красный пояс и ругается так, бегло, что он часто ошибается
для члена законодательный орган штата Техас.

Если вы увидите доктора Билла, поклонись ему от моего имени, вежливо, но отстраненно; он
отказывается тратить на меня ни строчки. Я полагаю, он слишком увлечен
ухаживанием, чтобы писать какие-либо письма. Передайте доктору Холлу мои самые искренние пожелания.
Я думаю о нем неизменно, когда он занимает мои мысли.

Под влиянием содержимого _Bugle_ у всех на этом ранчо сложилось впечатление,
что вы президент, секретарь и комитет,
и т.д., различных ассоциаций фруктовых ярмарок, обществ шитья,
церковные ярмарки, Пресвитерия, генеральная ассамблея, конференция, медицинское обслуживание
конвенций, и ребенок показывает, что составляют славу и известность
Северной Каролины в целом, и при этом я от всей души поздравляю
означенных учреждений по их усердным и эффективным
офицер, я дрожу, чтобы их требования не оставит вас время в пользу
мне с письмом, в ответ на это, и уверяю вас, что если бы вы так
честь мне, что я высоко ценю твои усилия. Я хотел бы иметь
хорошее длинное письмо от Вас, чем многие _Bugles_. В вашем письме быть уверены
передать как можно больше на преимущества цивилизованной жизни над
варварские; можно упомянуть о театрах, которые вы видите там, хорошая
что вы едите, теплые костры, негры, чтобы приготовить и принести в древесине; в
особо хороший стейк из говядины бы желательно. Вы знаете нас.
напоминание об этих предметах роскоши делает нас довольными и счастливыми. Когда мы
слышала о вас люди дома едят индеек и пироги и получение
пьяный Рождество и веселятся, в целом мы становимся все более и более
примирившись с этой страной и не оставит его ни за что.

Я должен заканчивать, так как мне нужно идти переодеваться для оперы. Напишу в ближайшее время.

Искренне ваш,
У. С. ПОРТЕР.




К доктору Ш. Р. БЕОЛЛ


 [Д-р Билл, Гринсборо, Северная Каролина, был одним из молодых Портера
 дорогие друзья. Между ними была почти регулярная переписка
 в первые годы пребывания Портера в Техасе.]


ОКРУГ ЛА САЛЬ, Техас, 8 декабря 1883 года.

Дорогой доктор, Я посылаю вам пьесу - настоящее произведение высокого искусства с полным оркестром,
драма с позолоченными краями. Я посылаю ее вам по старому знакомству и как
возрождение старых ассоциаций. Разве в былые времена я не был готов
щедро предоставить лопаточку и другую помощь, когда вы покупали
сочный арбуз? И разве не благодаря моему попустительству и помощи ты
часто отказывался от нежных коньков Оскара Майо, которыми соблазнял? Но я отвлекся. Я думаю,
что я настолько скрыл личность представленных персонажей, что
никто не сможет их опознать, поскольку все они фигурируют под вымышленными
именами, хотя я признаю, что многие инциденты и сцены были
подсказано реальным опытом автора в вашем городе.

Вы, конечно, представить спектакль на сцене, если надлежащее
меры могут быть приняты. Я еще не имел возможности
выяснение, можно ли обеспечить безопасность Эдвина Бута, Джона Маккалоу или Генри Ирвинга
. Однако я оставляю все подобные вопросы на ваше усмотрение и
вкус. Я внесу несколько предложений относительно монтажа
изделия, которое может представлять для вас ценность. Потребуется разборчивость
при выборе подходящего человека для воплощения персонажа Билла Слэкса, бродяги
. Роль - это роль юноши необычайной красоты и благородных манер,
временно находящегося в тени, и, как правило, его довольно трудно заполнить
должным образом. Другие второстепенные персонажи, такие как damfools, citizens,
полицию, клиентов, соотечественников и т.д. можно очень легко привлечь,
особенно первых.

Пусть в течение нескольких дней в "Патриоте" будет объявлено, что перед
Бенбоу-Холлом в определенный час человек пройдет по натянутому канату семьдесят
в футах от земли, который никогда раньше не предпринимал попыток; что
выставка будет БЕСПЛАТНОЙ, и что шансы 20 к 1, что этот человек
будет убит. Соберется большая толпа. Затем пусть гилфордские серые атакуют
с одной стороны, Рейдсвилльская легкая пехота с примкнутыми штыками - с другой,
а человек в шляпе начнет собирать войска в тылу. Автор:
это означает, что они могут быть легко приводимый в холл и заперла дверь.

Я изучал давно о разработке плана для получения оплаты от
зрители и наконец наткнулась на единственный возможный одна я думаю.

После выступления пусть кто-нибудь выйдет на сцену и объявит
что Джеймс Форбис будет говорить два часа. В результате, легко объяснима
с помощью философских и психологических причин, будет выглядеть следующим образом:
умы зрителей, в приподнятом настроении и призывающая к немедленному
отъезд перед лицом такого ужаса,-вдохновляет и мрачной
перспектива, рухнет вместе с ужасающей реакцией, которая произойдет
и какое-то время они будут оставаться в своего рода коматозном состоянии,
состоянии прощания с тщетным миром. Теперь, поскольку это время, когда
интерес к вечеру достигает наивысшего накала, пусть прозвучат мелодичные
звуки оркестра, как комитет, назначенный
менеджеры юристов, аптекарей, врачей и налоговых инспекторов ходят по кругу
и освобождают аудиторию от стоимости входного билета для каждого. Где
у одного человека нет денег, пусть они будут восполнены за счет другого, но без
пусть вся полученная сумма будет больше, чем справедливая сумма по обычным ставкам
.

Как я уже говорил ранее, персонажи в пьесе чисто вымышленные,
и поэтому их не следует путать с реальными людьми. Но не любой
одна, чувствуя себя некоторые особенности и характеристики применения
насильно его собственные высокие моральные и безупречным себе, должно привести его
воинственное и боевое настроение, чтобы возникнуть, вы могли, как вы идете, вид
случайно вроде, производят впечатление, что я редко скучаю по моей целью с
Кольт сорок пять, но если это не будет иметь эффекта успокоения
splenetic индивидуальный, и он по-прежнему жаждет Slax выступает Билл гор, всего
сообщите ему, что если он придет сюда, он не может сделать виски в течение двух
путешествие дней моего нынешнего места жительства, и воду придется быть его единственной
напитки, пока на тропу войны. Я уверен, что это предотвратит кровавый
и ужасный конфликт.

Примите мои искренние пожелания и выражения уважения.

Всегда ваш,
БИЛЛ СЛАКС




ДОКТОРУ У. П. БИЛЛУ


Мой дорогой доктор: Я желаю вам счастья и т. Д., И все такое прочее,
разве вы не знаете, и т. Д., и т. Д. Я посылаю вам несколько небольших постановок по пути
о поэзии и тому подобном, которые, конечно, были вычеркнуты в праздный момент. Некоторые
фотографии не очень хорошие черты, и поэтому у меня нет маркировки,
них, которые вы можете сделать, как быстро, [а] вы обнаружите, кого они представляют,
так как некоторые из них похожи на других больше, чем себя, а стихи
хороши все без исключения, и будет выгодно отличаться от Барона Альфреда
последний на весну.

Я только что вернулся с охоты, на которой смертельно ранил дикую свинью,
и поскольку мои сапоги полны шипов, я не могу писать дольше этого
бумага будет содержать, потому что это все, что у меня есть, потому что я слишком устал, чтобы
больше не пишу по той причине, что мне нечего сообщить.

Я вижу по _Patriot_, что вы - суперинтендант общественного здравоохранения, и
заверяю вас, что все ваши успехи подобным образом когда-либо будут
я был свидетелем с интересом и удовольствием и т.д., и т.п. Передайте мои наилучшие пожелания
доктору и миссис Холл. Было бы нелестно по отношению к вашим способностям
восприятия, а также излишне говорить, что сейчас я закрываюсь и
остаюсь, искренне ваш,

У. С. ПОРТЕР




ПИСЬМО ДОКТОРУ У. П. БИЛЛУ

ОКРУГ ЛА-Саль, Техас, 27 февраля 1884 г.

Мой дорогой доктор: Ваше ценное послание от 18-го получено. Я был
очень рад вас слышать. Я надеюсь услышать снова, если такая неуместная переписка не помешает вашим обязанностям в области общественного здравоохранения.
"Искоренитель", который, я полагаю, является должностью, которую вы занимаете в соответствии с полномочиями округа.
...........
......... Я предполагал, что эта очень драматичная комедия Шекспира будет
последней, поскольку я ничего не слышал от вас до вашего письма, и собирался
написать другую, с более захватывающим персонажем, представив несколько
кровавые единоборства, взрыв динамита, дамский ужин с устрицами
в благотворительных целях и т.д., также включающий в себя некую таинственную подписку
транзакции, известные только мне и нескольким избранным, новые песни и
танцы, а также покерный клуб Гринсборо. Подняв несколько вопросов
я лично отношусь к этому последнему развлечению и чувствую себя компетентным дать
ясный, блестящий портрет сцен, представленных под его эгидой.
Но если предыдущая драма дошла до вас в целости и сохранности, я воздержусь от того, чтобы
больше не обременять вас работой главного режиссера и т. Д.

Если волосы длинные, часть сомбреро, мексиканская шпоры, и т. д. бы
земляк известный, я уже занимают верхнюю нишу в храме рамы.
Если бы моему дикому, неприрученному виду не противостояло мое хорошо известное
доброжелательное выражение лица, я был бы уже давно
арестован Рейнджерами по общему подозрению в убийстве и
конокрадство. Фактически, всем своим нынешним образом мрачной жизни я обязан
своей отчаянной и кровожадной внешности в сочетании с уверенностью
и легкостью, с которой я обращаюсь с винтовкой Winchester. Примерно в пятнадцати милях от ранчо живет джентльмен
, который для развлечения и
рекреации, и не совсем без оглядки на прибыль, держит
магазин обычных товаров. Этот джентльмен первые несколько месяцев
очень серьезно пытался продать мне немного бумаги, которую я бы очень хотел иметь
, но не горю желанием покупать. Упомянутая бумага - это мой счет,
расписка. Иногда он отсутствует, и до меня доходят приятные новости.
Я вскакиваю на своего огненного коня и диким галопом подскакиваю к магазину, вхожу с
что-то от напевного хладнокровия, грации, самозабвения и обычной беспечности
с которой Чарльз Йейтс провожает леди и джентльменов к их местам в
оперный театр, и, нервно теребя свой мясницкий нож, яростно
требуйте товары и движимое имущество у клерка. Этот план всегда увенчается успехом. Это
в качестве объяснения этой обширной и ненужной канцелярской принадлежности, из
которой составлено это письмо. Я всегда слишком спешил, чтобы Демура
На Рода и качества, но когда я доберусь до города, я буду писать вам о небольшой
с золотым обрезом бумаги, который подойдет даже привередливому и разборчивому
вкус Логан.

Когда я доберусь до города, что будет совсем скоро, я пришлю вам кое-что.
рассказ об этой стране и ее жителях. Вы правы, я почти забыл
что такое обычная старая опера, жующая жвачку, уничтожающая мороженое
билетный вихрь, похожий на девушку, сжимающую когтями слоновую кость. Прошлым летом очень красивый
такой экземпляр бродил около Форт-Снелла, и я обычно ездил верхом
более двух раз в неделю в дни отправки почты и жевал кончик своего хлыста для верховой езды, пока
она "Стояла на мосту", "Собирала ракушки на берегу моря" и
носила "Золотые туфельки". Но она vamoosed, и мои идеи на
тема снова затуманивается.

Если вы увидите, что кто-то собирается отправиться в Техас жить, особенно в эту часть тела
если вы возьмете свой скальпель и перережете яремную вену, порежьте
плечевую артерию и подколенное сухожилие ему, после того как он узнает, что у вас есть
сделав это для него, он восстанет и назовет вас благословенными. Эта страна молчаливая
но красноречивое опровержение теории Боба Ингерсолла: человек здесь становится
преждевременно безумным, меланхоличным и ненадежным и в конце концов умирает от свинца
отравление, прямо в сапогах, в то время как в такой доброй старой стране, как Гринсборо, человек
может умереть, как это происходит каждый день, со всеми благами духовенства.

У. С. ПОРТЕР




ОСТИН, Техас, 21 апреля 1885 года.

Дорогой Дэйв, Я беру в руки ручку, чтобы сообщить вам, что со мной все в порядке, и
надеюсь, что эти несколько строк застанут вас в лучшем состоянии, чем можно ожидать.

Я исполнил ваше прощальное предписание о цветочной природе со всей
торжественностью и святостью, которые я бы даровал умирающему человеку
последняя просьба. Ровно в половине четвертого я отправился в логово грабителей
, широко известное как садоводческий и овощной магазин "Радамс", и
, как и обещал, получил дорогостоящие подарки. Я спросил, готовы ли
букеты, и вежливый, но похожий на пирата джентльмен, отвечающий за заказ
гордо указал на два предмета на стойке, стоящие в паре
ваз, и сказал, что готовы.

Затем я сказал ему, что, боюсь, произошла какая-то ошибка, поскольку нет петлицы
букеты были заказаны, но он настоял на своем прежнем заявлении,
и поэтому я забрала их и отправила по назначению
.

Я подумал, что жалко портить хорошую колоду карт, вынимая только одну.
поэтому я собрал всю колоду и вставил их в букет,
но в конце концов пришел к выводу, что было бы неправильно нарушать _ (ШУТКА) мое
обещание, и я _рос_ (ШУТКА) превзошел такой подлый трюк и отправил только
один, как было указано.

У меня сегодня выходной, так как сегодня день Сан-Хасинто. У Фермопилы был свой
вестник поражения, но у Аламо его не было. Господин Президент и товарищ
граждане, те славные герои, которые пали за свою страну на кровавом поле битвы
поле Сан-Хасинто и т.д.

Сегодня вечером в зале представителей состоится базар. Вы, люди с улицы
в Колорадо, ничего не знаете. Базар - это кедр, гвозди и девушки.
и сырой пирог, и стремянки, и Остин Грейс, и соло на бас-гитаре Билла.
Стейси, а чистая прибыль - 2,65 доллара.

Альберт получил новую форму, Альф Менилл в городе, и магазин
очень нуждается в "прекрасной итальянской руке" бухгалтера, кроме того
немного его простого англосаксонского говора.

Вчера брал интервью у Джен Л. Смита, отца Клея. Он хочет, чтобы Джим
С. и я представляли мануфактуру в Джеффе. Город: Каторжные работы. Говорит, что
вечеринки в Галвестоне и Хьюстоне идут на пользу. Взяли
его на работу. Надеюсь скоро выйти на работу. Рад, черт возьми! Встряхнись. Что будешь
есть? Бордовый и сахар? Лучше вернуться домой. Колорадо-ничего хорошего.

Странная вещь случилась в Епископальной церкви в воскресенье. Большая толпа. Хора
поют веселую мелодию и проповедник вышел из-за кулис. Все тихо.
Внезапно по проходу идет парень. Опаздывает. Все смотрят. Разочарование.
Это незнакомец. Мы с Джонсом не пошли. Служба продолжается.

Джонс ежедневно рассказывает о своих mashes и Мирабо Б. Ламар. И все же есть
надежда. Детская холера; Костыль Уолша; Харви, или размягчение мозга
Его еще могут унести.

Светских заметок немного. Билл Стейси не решил, где провести лето.
лето. Генри Харрисон будет отдыхать в Уэйленде и Кризерсе. Чарли Кук
не подойдет близко к водопою, если сможет удержаться.

Если вы не добьетесь чего-то хорошего на Западе, я надеюсь, мы скоро увидимся.

Как всегда, ваш,
W. S. P.




ОСТИН, Техас, 28 апреля 1885 г.

Дорогой Дэйв, Я получил твое письмо в ответ на мое, которое ты так и не получил
спустя некоторое время после того, как ты написал.

Я отвлекаюсь на несколько минут от своих напряженных трудов, чтобы ответить. "Колорадо" переживает
самый большой бум, который я видел с 39-го. На пиротехническом
и не совсем грамматическом языке _Statesman_ - "Жестокий,
опустошительный потоп, охвативший ужасный холокост вздувшихся, мутных
воды, вздымающиеся и несущиеся в безумной ярости, равной которой никогда не было
в истории человечества. На следующее утро после наводнения мы увидели плачевное зрелище.
Было замечено, что шестьсот безработных мужчин стоят на берегу
реки, глядя на стремительный поток, усеянный всевозможными обломками
. Присутствовавший при этом богатый нью-йоркский банкир, заметив
жалкий вид этих людей, сразу же начал собирать для них подписку
в красноречивых выражениях взывая о помощи этим бедным страдальцам
клянусь потопом. Он собрал один доллар и пять кнопок Рог. Доллар
он дал сам. Он узнал на запрос, что эти люди не были
в любой сфере занятости в шесть лет, и все они потеряли в результате наводнения был
несколько удочками. Банкир положил его деньги в карман и вышел
до Перл-салон".

Как вы увидите из утренних газет, в следующую среду состоится шоу менестрелей
в пользу Остина Грейса.

Вчера вечером я присутствовал на репетиции, но сегодня утром мне лучше, и
доктор считает, что я справлюсь с этим при должном внимании.

Шутки в основном заплесневелые, избитые и древние, как солнце. Я не могу
дать вам лучшего представления об исполнительском ансамбле tout и сути дела
, чем заявить, что Скади собирается спеть песню.

 * * * * * *

Миссис Харрелл принес много засахаренные фрукты из Нового Орлеана для
вы. Она хочет знать, если она рассылает их по-Буа д'Арк или
держите их, пока вы не вернетесь. Ответ.

Напишите ваш отец. Он думает, что вы покидаете его, написав
и все сначала. Пишите.

У нас есть босс трюк здесь и сейчас. Продал около десяти коробок сигар
ставлю на это в магазине.

Возьмите четыре пятицентовика и спаяйте их вместе, чтобы припой не выступал
. Затем вырежьте из трех из них квадратное отверстие, вот так:
(Иллюстрация.) Возьмите еще около двенадцати пятицентовиков и поверх них
вы кладете маленький кубик шестеркой вверх, который легко поместится в лунке
незаметно. Вы кладете поверх него четыре пятицентовика, и все
создает вид стопки пятицентовиков. Вы делаете все это в частном порядке
чтобы все подумали, что это не что иное, как стопка пятицентовых фишек.
Затем вы кладете еще один маленький кубик поверх стопки тузом вверх.
У вас есть малый Кубок оловянный такой формы (Иллюстрация) сделан на
цель. Вы все видели, туз, а потом говорят, что вы предлагаете
включить туз в шесть. Вы аккуратно ставите жестяную чашку поверх стопки
сюда, и пошарь в кармане в поисках карандаша, но не найдешь
такового . . .

 [Остальная часть этого письма утеряна]




ОСТИН, Техас, 10 мая 1885 года.

Уважаемый Дэйв: я получил ваши два письма и начались два или три
в ответе, но всегда не удалось сказать то, что хотел, и уничтожили их
все. Я слышал от Джо, что вы, вероятно, останется в Колорадо. Я надеюсь,
вам удастся извлечь из этого пользу, если вы решите это сделать
но я хотел бы снова увидеть вас в Остине. Если что-нибудь
Я могу чем-то помочь вам здесь, дайте мне знать.

Город ужасно скучен, если не считать частых набегов Слуги
Девушки-уничтожительницы, которые оживляют обстановку в глухие часы ночи
ночью; если бы не они, интересных предметов было бы очень мало,
как вы можете видеть по _Statesman_.

Наша группа пения серенад разработала новые и вызывающие тревогу способы пыток для
наших беспомощных и спящих жертв. В прошлый четверг вечером мы загрузили
маленький орган на колесиках и с помощью других наших обычных инструментов совершили
нападение на тихий воздух полуночи, которое заставило атмосферу стать
бледной.

После обхода нас остановил на аллее Фриц Харткопф
и пригласил в свой салон. Мы вошли, неся орган и так далее.
немедленно собралась большая толпа бродяг, среди которых выделялись
Перси Джеймс, Теодор Хиллер, Рэндольф Бермонд, Чарли Хикс,
с удовольствием отведав лимонада, мы отправились вниз, где были
должным образом остановлены и угостлены таким же образом другими гостеприимными джентльменами.

Нас позвали в несколько мест, в то время как остроумие и шампанское, рейнское вино
и т.д. Лились рекой в самой радостной и веселой манере. Это был один из
самые крупные проверки и суточные, когда-либо известные в городе. Ничто
не произошло, чтобы омрачить удовольствие от часа, за исключением пустякового инцидента
, который может быть истолкован как неуместный и постмеридианный со стороны
гиперкритичного. Мистер Чарльз Симс при попытке представить мистера Чарльза
Хикс и ваш покорный слуга - юным леди, куда нас пригласили
внутрь, забыли наши имена и потребовали, чтобы нас проинформировали по этому вопросу
прежде чем продолжить.

С уважением
W. S. P.




ОСТИН, Техас, 22 декабря 1885 года.

Дорогой Дейв, Все плакали при твоем отъезде. Особенно облака.
Прошлой ночью в облаках не было худа без добра, они стоили три с половиной доллара
. Я выполнил ваше поручение с размахом, в стиле рекламного ансамбля, но
тридцать восемь центов, оставшихся в моем жилетном кармане, вызывают у меня печальный взгляд bon jour.
это заставило бы плакать наемного работника. Весь день небеса
плакали, и тяжелые, мрачные тучи плыли над головой,
северный ветер выл в маниакальной насмешке, а водители наемных автомобилей
танцевали на тротуарах в диком, неистовом ликовании, ибо они слишком хорошо знали
что предвещал этот ненастный день. Задача состояла в том, чтобы заехать за мной в восемь.
Без пяти восемь я поднялась наверх, надела свою обычную бижутерию
в оперном стиле и укатила в оперу. Эмма прекрасно пела. Я
аплодировал в неподходящий момент и похвалил ее исполнение хроматической гаммы
, когда она исполняла до-бемоль и пианиссимо, но
в остальном мероприятие прошло без каких-либо помех для радости
в течение часа. Там были все. Исидор Мозес, и Джон Айрленд, и
Фриц Харткопф, и профессор. Херцог, и Билл Стейси, и весь бонгтон.
свет. Вы получите чек сегодня через Первый Национальный банк
из Колорадо за 3,65 доллара, который вы, пожалуйста, оцените.

Новостей нет, или их нет, то, что вы любите рассказывать. Lavaca
Улица очень счастливая и тихая, она наслаждается жизнью, потому что Джонс был под присмотром
его дяди Уоша, он чувствует себя смиренным и больше не поет, и дух
мира и покоя витает над ее залами. Марта звонит в колокол к заутрене,
мне кажется, что это происходит до того, как пропоет петух или до того, как появятся первые слабые проблески рассвета.
розовые пальцы Полярного сияния очерчивают небо на востоке. В полдень
мерзкий людоед криббидж бесчинствует, и семерка готова к тусклым, далеким устрицам
которые может увидеть только око веры.

Становится поздно. Часы бьют! Еще один день исчез. Канул
в темные глубины прошлого, оставив свой отчет о потерянных часах,
ложных надеждах и обманутых ожиданиях. Пусть наступит утро, которое
принесет воздаяние за печали прошедших дней, и
новый порядок вещей, когда в манжетах и воротничках будет больше крахмала,
и поменьше в носовых платках.

Выйдемте со мной в звездную ночь. Такие спокойные, такие безмятежные, вы, огни
небеса, так высоко над землей; такие чистые, величественные и таинственные;
глядя сверху вниз на безумную борьбу жизни здесь, внизу, неужели нет жалости в
твоих никогда не закрывающихся глазах к нам, смертным, которыми ты сияешь?

Пойдем со мной на мостик. Ах, видишь там, далеко внизу, темный,
мутный поток. Несущийся, кружащийся и завихряющийся под темными колоннами
с призрачным журчанием и шепотом сирены. Что мы найдем в твоих
глубинах? Звезды не отражаются в твоих водах, они
слишком темные, беспокойные и стремительные! Что мы найдем в твоих глубинах?
Покой?-умиротворение?-сом? Кто знает? Это всего лишь мгновение. Прыжок! A
погружайся!--и... тогда забвение или другой мир? Кто может сказать? Однажды мужчина
нырнул в твои глубины и вытащил лошадиный ошейник и юбку-обруч.
Ах! что мы знаем о запредельном? Мы знаем, что смерть приходит, и мы
больше не возвращаемся в наш мир тревог и забот - но куда мы идем? Есть ли
земли, где не бывал ни один путешественник? Хаос - возможно, там, где не ступала нога человека
возможно, Бастроп - возможно, Нью-Джерси! Кто знает? Куда
ходят люди, которые бывают в Макдейде? Идут ли они туда, где им приходится жить хуже?
Они не могут пойти туда, где им живется хуже!

Давайте покинем реку. Ночь становится холодной. Мы не смогли проникнуть в
будущее или заплатить пошлину. Идем, фабрика льда опустела! Никто не видит
нас. Мой партнер, П. У. Андерсон, никогда не будет разрушать себя. Почему? Его
кредит это хорошо. Никто не будет подавать в суд сторона-партнер!

Вы слышали о журчании ручья, но никогда не знали, что канализация вздыхает!
Но мы отвлеклись! Мы больше не будем заниматься подобной второстепенной проблемой. Au
revoir. Увидимся позже.

Искренне ваш,
УИЛЬЯМ ШЕКСПИР ИНГОМАР ЮНИУС БРУТ КАЛЛИОПА ШЕСТИРУКАЯ ЮКЕР
КВАРТЕТ ГРОВЕРА КЛИВЛЕНД ХИЛЛ СИТИ ДЖОНСОНА.




РАННЯЯ ПРИТЧА


 [В одном из своих ранних писем, написанных из Остина, О.
 Генри написал длинную притчу, которая, очевидно, должна была рассказать его
 корреспонденту некоторые местные сплетни. Вот она:]


Давным-давно жила-была девушка в стране неподалеку отсюда - девушка
необыкновенной красоты и редких достижений. Ее любили все из-за
ее доброты сердца и множества прелестей характера. Ее
отец был знатным лордом, богатым и могущественным, и он был могущественным человеком, и он
любил свою дочь чрезвычайно великой любовью и заботился о ней
с ревнивым и любящим бдительности, чтобы не случилось никакого вреда должна постигнуть ее,
или даже меньше дискомфорта должно омрачать ее счастье и вызовет каких-либо
беда в ее гладкой и мирной жизни. В cunningest мастеров
занимается научить ее от юных дней; она играла на
клавесин прекраснейшей и сладчайшей музыкой; она кованые необычные работы
в разных странных и чудесных форм, что, возможно, головоломки всех смотрящих
к тому, что они могут быть; она пела; и всех слушателей
внимал ему, как голос ангела; она танцевала величественный
менуэты с веселыми рыцарями, грациозными, как королева, и легкими, как цветок.
пух чертополоха, который ветер несет над цветами клевера; она могла рисовать
на фарфоре редкие и неизвестные цветы, подобных которым человек никогда не видел.
видела в цветах, малиновом, синем и желтом, восхитительных для созерцания; она
разговаривала на неизвестных языках, значения которых ни один мужчина не знал;
и вызывала у всех дикое восхищение легкостью и изяществом, с которыми
она действительно играла на новом и странном инструменте с чудесным звуком и
структурой, который она назвала банджо.

Она попала в чужую страну, далеко за реками, которые текли
через владения ее отца - дальше, чем можно было увидеть с
самой высокой башни замка - в страну льда и снега, где мудрецы,
известные ученостью и древними преданиями, собрались вместе со многих
земли и странствия дочерей великих людей. Короли и могущественные люди
правители, железнодорожники, банкиры, могущественные люди, которые хотели воспитать своих
детей мудрыми и сведущими во всем старом и новом. Здесь
Принцесса жила много сезонов, и она сидела у ног старых мудрецов
мужчин, которые могли рассказать о рождении мира и звездах, и прочитать
значение форм скал, из которых состоят высокие горы, и знала
историю всех сотворенных вещей, которые существуют; и здесь она научилась
говорить на странных языках и изучила глубокие тайны прошлого -
тайны древних; Халдейские знания; этрусские надписи; скрытые и
мистические науки, и знал названия всех цветов и вещей, которые
растут на полях или в лесу, вплоть до мельчайшего сорняка у ручья.

В назначенное время принцесса вернулась в замок своего отца. Большой колокол
Прогремел на высокой башне; тяжелые железные ворота распахнулись;
знамена поплыли вдоль зубчатых стен, и в Большом зале,
слуги и дружинники поспешили туда и обратно, нося золотую посуду, и
большие чаши пылающего пунша курить, в то время как волы были запеченные целиком и
бочек Эля нажали на территории замка стен, и туда
предоставив их односельчане один, и все для того, чтобы повеселиться в пришествие
дорогие принцессы. "Она вернется такой мудрой и образованной", - сказали они
, "настолько выше нас, что не заметит нас, как раньше", но
не совсем так: принцесса с красной розой в волосах, одетая так просто
и, довольная тем, что она больше походила на дочь фермера, чем на дочь великого
короля, спустилась к ним со стороны своего отца с поклонами любви
и приветствие на ее устах, и улыбка на ее лице, и взяла их за руки
как в старые времена, и среди них не было никого столь низкого или бедного, но
что получили доброе слово от милостивой принцессы и унесли с собой
в их сердцах радостные чувства от того, что она осталась такой же благородной и
милостивой леди, какой была всегда. Затем наступила ночь, и тысячи факелов
осветили великий лес, и музыканты играли, и костры пылали, с
искры летят, как мириады звезд, среди мрачных деревьев.

В большой зал замка были собраны отважные рыцари и справедливым
дамы в королевстве. Веселый старый король, в окружении мудрого
солдат и офицеров Государственной двигался среди гостей, статный и
вежливый, восхитительная музыка польется со всех сторон, и вниз
зал переехал в прекрасную принцессу в МАЗы плясать, на руке рыцаря
кто смотрел на ее лицо в восторженной преданностью и любовью. Кто он такой, что осмелился
так смотреть на дочь короля, суверенного принца
королевство и наследница богатства и земель своего отца.

У него не было титула, не было гордого имени, которое можно было бы поставить рядом с королевским, кроме этого
благородного рыцаря, но кто сказал, что это не титул, который,
достойно воспитанный, делает человека равным любому, кто носит корону?

Он давно любил ее. Когда они были мальчиками, они вместе бродили по огромному
лесу вокруг замка и играли у фонтанов во дворе
как брат и сестра. Король часто видел их вместе, улыбался и
шел своей дорогой и ничего не говорил. Шли годы, а они были вместе.
настолько, насколько это было возможно. Летние дни, когда двор выезжал в лес.
верхом на гарцующих скакунах гоняться за оленями с гончими;
весь одетый в зеленое и золотое, с развевающимися перьями, сияющим серебром и
пестрыми лентами, этот Рыцарь был рядом с принцессой, чтобы направлять
она прошла через непроходимые болота, где бродила охота, и увидела, что никто
ей не причинил вреда. И теперь, когда она вернулась после долгих лет отсутствия,
он пошел к ней, опасаясь, что она изменилась и стала прежней,
и не стала бы для него такой, какой была, когдаru они были мальчик и девочка вместе.
Но нет, там было все то же старое добро пожаловать, тот же улыбаясь
приветствие, теплое прикосновение руки, радостная выглядеть в глазах состоянию на
давным-давно. Сердце рыцаря забилось гулко и возник тусклый новый пробудилась Надежда
в нем. Она была слишком далеко, в конце концов?

Он чувствовал, что достоин ее, и ни один на самом деле, но он был без
богатство, всего лишь странствующий рыцарь с мечом на своего состояния, и его
великая любовь его единственный титул, и он всегда воздерживался от никогда не говорил
ничего ей его любовь, за его гордыня мешала ему, и ты знаешь
бедная девушка, даже если она принцесса, не может сказать мужчине: "Я богата,
но пусть это не будет преградой между нами, я твоя и отдам свое богатство
, если ты откажешься от своей гордости". Ни одна принцесса не может сказать этого, и
Гордость рыцаря не позволила бы ему сказать что-либо подобное, и так что, как вы видите,
был небольшой шанс, что они когда-нибудь придут к взаимопониманию.

Итак, пир и танцы продолжались, и Рыцарь с принцессой
танцевали и пели вместе, и вышли туда, где луна освещала
белое чудо большого фонтана, и побрели под рядами деревьев.
огромные дубы, но не сказала ни слова о любви, хотя ни один смертный не знает, какие мысли проносились в их головах.
и она долго рассказывала о
чудеса, которые она видела на далеком, ледяном севере, в великой школе мудрецов
и Рыцарь рассказывал о диких людях, которых он видел на
Далеко на Запад, где он сражался с язычниками в дикой и
унылой стране; и она с жалостью слушала его рассказы о страданиях и испытаниях
в пустыне среди диких зверей и свирепых человеческих королей; и внутри
в замке музыка смолкла, огни померкли, и жители деревни остались одни .
давным-давно разъехались по домам, а рыцарь и принцесса по-прежнему
говорили о старых временах, и луна поднялась высоко в восточной части неба.

В один прекрасный день пришла весточка из страны далеко на Западе, где лежало
владений рыцаря. Враг отнял у него его сокровища,
угнал его скот, и он счел за лучшее прогнать его и
спасти свое наследство и имущество. Он пристегнул меч и вскочил на
своего доброго боевого коня. Он подъехал к задним воротам замка, чтобы попрощаться
с принцессой. Когда он сказал ей , что уезжает в
чтобы сразиться с язычниками, она побледнела, и
в ее глазах появилось выражение такой боли и страха, что сердце Рыцаря дрогнуло.
подпрыгнул, а затем утонул в груди, поскольку гордость все еще удерживала его от того, чтобы
произнести слова, которые могли бы все исправить.

Она тихо попрощалась с ним, и даже слезы выступили у нее на глазах.
но что она могла сказать или сделать?

Рыцарь пришпорил своего коня и помчался прочь по холмам
ни разу не оглянувшись, а принцесса стояла и смотрела через ворота
на него, пока в последний раз не увидела его плюмаж над вершиной холма. В
Рыцарь исчез. Многие поклонники стекались о принцессе. Могучих повелителей
и бароны великого богатства были у ее ног, и каждый ее участие
путешествия. Они приходили и предлагали себя и свое состояние снова и
снова, но ни один из них не снискал благосклонности в ее глазах. "Неужели принцесса
никого не послушает?" они начали говорить между собой. "Неужели она отдала
свое сердце кому-то, кого нет среди нас?" Никто не мог сказать.

Великий и могущественный врач, молодой и обладающий удивительной силой в своем искусстве
звонил ей каждый вечер, прося разрешения приехать. Как его
никто не мог сказать, что костюм процветал, но он упорствовал с большим и
поразительным усердием. Могущественный барон, который помогал регулировать
финансы королевства и который был прямым потомком великого
принца, брошенного в логово льва, преклонил колени у ее ног.

Веселый и жизнерадостный лорд, живший в замке, увешанном лентами и
серпантинами и всевозможными веселыми приспособлениями, с другими дворянами подобного характера
падали ниц перед ней, но она слушала
ни один из них.

Прохладными вечерами принцесса тихо разъезжала верхом на
серая лошадка, одинокая и очень тихая, и она, казалось, становилась все молчаливее и задумчивее.
время шло, а с западных войн не приходило никаких вестей, и
рыцарь больше не возвращался.




 [Написано его дочери Маргарет.]


ТОЛЕДО, Огайо, 1 октября 1900 г.

Дорогая Маргарет: Я получил твое очень милое, длинное письмо много дней назад.
Оно пришло не сразу ко мне, а сначала отправилось не по тому адресу. Я был
действительно очень рад получить от вас весточку и очень, очень сожалею, узнав о том, что вы
так сильно повредили палец. Я не думаю, что ты был виноват в
все, как вы не знаете, как это злодейское старый "конь" шел
укусить. Я надеюсь, что это позволит быстро зажить и оставить палец
сильный. Я учусь играть на мандолине, и мы должны купить тебе
гитару, и мы разучим вместе много дуэтов, когда я вернусь домой, что
наверняка произойдет не позже следующего лета, а может и раньше.

Я полагаю, вы некоторое время назад снова начали ходить в школу. Я надеюсь, вам
нравится ходить, и вам не нужно слишком усердно учиться. Когда подрастет, а вещь
они никогда не жалеют, что пошли они достаточно долго школу, чтобы узнать все
они могли бы. Это облегчает им жизнь, и если они любят книги
и учебу, они всегда могут довольствоваться этим и развлекаться таким образом, даже если
другие люди сердиты и надоедливы, а мир не устраивает
их.

Вы не должны думать, что я забыла о чьем-то дне рождения. Я не смогла
найти именно то, что хотела отправить, но я знаю, где это можно получить,
и оно придет к вам через несколько дней. Поэтому, когда он приходит, ты узнаешь ее
- это на память в день рождения.

Я думаю, что вы пишете самых красивых руках любая девочка (или один большой,
либо) Я когда-либо знал. Письма, которые вы производите, а еще и как
печатные и близких. В следующий раз, когда вы пишете, скажите мне, как далеко вы должны пойти
в школу и идете ли вы в одиночку или нет.

Я все время занят, пишу для газет и журналов по всей стране
поэтому у меня нет возможности приехать домой, но я собираюсь попытаться
приехать этой зимой. Если я не буду на лето, и тогда вы будете иметь
кто-то с боссом и сделать рысью рядом с вами.

Напиши мне письмо, когда у тебя будет свободное время, потому что я всегда
рад и волнуюсь получить от тебя весточку. Будь осторожен, когда находишься на
не кормите незнакомых собак, не гладьте змей по голове
не здоровайтесь за руку с кошками, с которыми вас не знакомили, и не гладьте
носы лошадок электромобилей.

Надеюсь, у тебя все хорошо и с твоим пальцем все в порядке, я тоже, с
большой любовью, как всегда,

ПАПА.




Моя дорогая Маргарет: Сейчас лето, и пчелы цветут, и
цветы поют, и птицы делают мед, и мы еще не были
на рыбалке. Что ж, до июля остался всего один месяц, а потом мы отправимся в путь.
Никакой ошибки. Я думал, ты напишешь и расскажешь мне о кайфе
вода вокруг Питтсбурга некоторое время назад, и дошла ли она туда, где
вы живете, или нет. И я ничего не слышал о Пасхе и о
яйцах кролика - но, я полагаю, вы уже поняли, что яйца
растут на баклажанах, а не откладываются кроликами.

Я бы очень хотел услышать от вас чаще, она была больше, чем
сейчас месяц, как вы написали. Напиши поскорее и расскажи мне, как ты, и когда
школа закончилась, ибо мы не хотим много праздников в июле, так что мы можем
хорошо провести время. Я собираюсь отправить тебе кое-что приятное в конце этой недели
. Как ты думаешь, что это будет?

С любовью,
ПАПА.




"Каледония"

СРЕДА.

Мой дорогой мистер Джек.:

Я должен Гилман Холлу 175 долларов (или очень близко к этому) в долг - так он говорит
мне. Я думал, что это всего около 30 долларов, но он вел счет
.

Он просто должен получить их сегодня. _McLure's_ выплатит мне немного денег
15 июня, но я не смогу получить их до тех пор. Я ожидал этого.
перед этим - во всяком случае, перед отъездом Гилмана, но они придерживаются письма.

Я хотел бы знать, не могли бы вы дать мне чек на эту сумму, чтобы заплатить ему сегодня.
Если вы позволите, я подниму свою правую руку - таким образом, чтобы я подал вам
ПЕРВЫЙ КЛАСС ИСТОРИЯ НА ВАШЕМ СТОЛЕ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ПОСЛЕДНИЙ НА ЭТОЙ НЕДЕЛЕ.

Я думаю, я довольно хорошо преувеличена, но я уверен, что должен увидеть, что зал
получает его прежде, чем он уедет. Я ничего не хочу для себя.

Пожалуйста, сэр, дайте мне знать прямо сейчас, через посыльного, если вы это сделаете.

Если ты не можешь, мне придется быстренько заглянуть в "три мяча"
журналы; и я терпеть не могу связываться с ними ради статьи.

Тот самый
СИДНИ ПОРТЕР.

МИСТЕР Дж. О. Х. КОСГРЕЙВ
[в настоящее время редактор журнала Everybody's Magazine.]




 [Письмо Гилману Холлу, написанное незадолго до смерти автора.
 женитьба на мисс Саре Линдси Коулман из Эшвилла, Северная Каролина]


СРЕДА.

Дорогой Гилман:

Твои два письма получены сегодня утром, очень хорошие письма, тоже, и
приветствия.

Миссис Джас. Коулман пишет Миссис Болл в день. Она есть практически
хозяйка в Wynn дачу, где тарарам будет происходить.

Скажите, не могли бы вы, пожалуйста, сделать для меня одну или две маленькие вещи, прежде чем уйдете?
Как вы так любезно предложили?

(1) Пожалуйста, зайдите в "Тиффани" и купите обручальное кольцо, размер 5;. Сара говорит, что
ленты, которые носят сейчас, довольно узкие - и это именно то, что она хочет.

(2) И принеси мне пару воротничков для платья, размер 16;. У меня есть галстуки.

(3) И сходите в цветочный магазин - там есть магазин по имени Макинтош (или что-то в этом роде
) на Бродвее, восточная сторона улицы, в пяти или шести домах к северу от
26-я улица, где я много раз делал покупки. Он сказал мне, что может
отправить цветы в Эшвилл в хорошем состоянии - вы могли бы напомнить ему, что я
некоторое время назад отправлял цветы на 17-ю западную улицу, 36. Мне сказали,
распорядительница церемонии, что я должна преподнести два букета - один из
ландышей и один из бледно-розовых роз. Возьмите побольше каждого - скажите
достаточно лилий, чтобы составить большой букет, который можно нести в руке, и скажем
три или четыре дюжины роз.

Я принимаю к сведению то, что вы говорите о трудных временах, и приму к сведению. Я не собираюсь
впадать ни в какие излишества вообще, и я собираюсь взяться за тяжелую работу
как только выну рисовые зерна из уха.

Я телеграфировал вам, в день "ср. почте-день, пожалуйста, не спешите одно столетие по проводам".

Что будет изводить читателя проверки, если это не слишком исчерпала себя до
приходите. Вы, конечно, сохраните чек, когда он прибудет - я не думаю, что
они наверняка на него свалятся. Я написал Хауленду довольно резкое письмо
и приказал ему немедленно разослать это по всем адресам.

Когда эта история дойдет до тебя это позволит сократить овердрафт "право
Смарт", но если дом готов я неслабо, как надо
до предела еще раз, потому что наличные деньги-это конечно мало, и мне придется
что-то вроде $300 больше, чтобы увидеть меня. Рассказ, который я посылаю,
новый; У меня все еще есть другой, частично написанный для вас, который я закончу
и сдам до моего возвращения в Нью-Йорк, и тогда мы начнем
расплачиваться со всеми долгами.

Сразу после свадьбы мы едем в Хот-Спринг, Северная Каролина, только
в тридцати пяти милях от Эшвилла, где есть большой зимний курорт
отель, и пробуду там неделю или дней десять. Затем возвращаюсь в Нью-Йорк.

Пожалуйста, просмотрите статью и договоритесь о том, чтобы вы принесли мне 300 долларов, когда придете.
это все равно будет держать меня ниже разрешенного лимита, и после этого я
буду сокращать, а не повышать его.

Только что получила телефонное сообщение от S. L. C., в котором говорилось, как она довольна
вашим письмом к ней.

Я согласен с вами в вопросе о "домашней" системе проведения времени
развлечения. Я думаю, мы все прекрасно согласимся с этим. У меня были все дешевые
богема, что я хочу. Я могу вам сказать, ни один из "альпинистов" и
коктейль толпы собираются, чтобы принести их vaporings в мой дом. Это
для чистой, веселой жизни, с вашими лучшими друзьями в игре и
общей концентрации энергии и целей. У меня будет дубинка из кедрового дерева
вырезанная из гор и украшенная сучками, и я собираюсь стоять в своем
коридоре (когда он у меня будет) и редактировать с его помощью карточки всех посетителей. Вы
и миссис придется ключами. конечно.

Да, я думаю, тебе лучше остаться в отеле, - конечно, они хотели бы, чтобы вы
у миссис К. Но предположим, мы отвезем туда миссис Холл, а сами останемся с тобой.
Мы все равно будем бывать в коттедже каждый день, и
все будет восхитительно.

Я просто до смерти взволнован тем, что "вы все" придете.

Протоплазма на Небесах; с миром все в порядке. Пиппа проходит.

Твой, как всегда,
БИЛЛ.




ПЯТНИЦА.

Мой дорогой полковник. Гриффит:

Не снимайте рубашку. Я обнаружил, что мне пришлось переписать историю, когда она поступила.
Я посылаю вам часть этого только для того, чтобы у вас было что-то осязаемое, чтобы
напомнить вам, что воду из Пиерианского источника нельзя отмерять в
ложках.

У меня есть рассказ в гораздо лучшей форме; и я закончу его сегодня вечером
.

Простите, что с задержкой, но это лучше для нас обоих, чтобы иметь его
чуть позже и куда как лучше.

Я пришлю остальное до закрытия сегодня днем или первым делом
утром.

В переработанном виде оно мне нравится гораздо больше.

Искренне ваш,
СИДНИ ПОРТЕР.




 [Мистер Эл. Дженнингс из Оклахома-Сити был давним другом
 О. Генри. Теперь, в 1912 году, известный адвокат мистер Дженнингс
 в молодости задерживал поезда.]


28 В. 26. Нью-Йорк, ВОСКРЕСЕНЬЕ.

ЭЛДЖИ ДЖЕННИНГС, эсквайр, ЗАПАД.

ДОРОГОЙ БИЛЛ.:

Рад, что ты тоже болел. Я снова здоров. А ты?

Что ж, поскольку мне было нечего делать, я подумал, что напишу тебе письмо; и
поскольку мне нечего сказать, я закрою.

Как дела, Билл? Как поживает old Initiative и Referendum? Когда вы вернетесь
в Манхэттен? Старый город вы бы сейчас не узнали. Мейн-стрит
застраивается, и ходят разговоры о том, что английская фирма строит новый
отель. Я видел Даффи несколько дней назад. Он выглядит немного задумчивым, как будто он
пытается подсчитать, насколько он был бы впереди в совете директоров Джеральда
и одежду к этому времени, если бы ты взял его с собой. Миссис Хейл уехала в
Мэн в трехнедельный отпуск.

Послушай, Билл, я сегодня же отправлю твою мисс обратно по почте. Я немного подержал его у себя
после того, как вы послали за ним, потому что одна из фирм McClure & Phillips
хотела увидеть его первой. Все говорят, что в нем полно хорошего материала, но
считает, что это должно быть изложено в более связной форме каким-нибудь умелым писателем
, который был обучен такого рода работе.

Мне кажется, что вы должны сделать лучше, чем вы
может здесь. Если вы можете заставить кого-то там, чтобы опубликовать его следует
продать все в порядке. Ю. Н. является довольно холодно предложение, и оно не видит
насколько страны Оклахома, когда он смотрит на продажи. Как о
попытка Индианаполис и Чикаго? Даффи рассказала мне о других MS, присланных
твоим другом Эбботтом. Что-то вроде дружеской уловки для бездельников, не так ли?

Почему бы тебе не закончить "Руку Аризоны" и не отправить ее дальше? Мне кажется, вы
справится рассказ все в порядке.

Привет Миссис Дженнингс и брат. Фрэнк. Пишите еще.

Еще
Билл.




Ю. Н., 23 Мая '05.

Дорогой Дженнингс:

Получил твое письмо в порядке. Надеюсь, ты скоро его получишь.

Я бы посоветовал вам не возлагать больших надежд на свою книгу - просто подумайте о том,
что вы отправляетесь в небольшое увеселительное путешествие и берете его с собой как побочный эффект
. Очень немногие рукописи когда-либо станут книгами, и очень немногие книги платят.

Первого числа следующей недели я должен ехать в Питтсбург, меня не будет 3-4 дня
. Если вы решите приехать сюда в любое время после конца следующей недели
Я буду готов встретиться с вами. Дайте мне знать заранее за день или два.

Галло в Гранд-Рапидс - возможно, он приедет на день или два.

Спешу и искренне ваш,
W. S. P.




 [Было трудно заставить О. Генри проявить интерес к его
 Книги. Он всегда стремился вернуться к незавершенной работе, к
 написанию нового рассказа вместо того, чтобы собирать старые.
 Это письмо пришло из Северной Каролины. Это показывает, как много
 он всегда думал о названиях.]


"ЗЕМЛЯ О'НЕБЕ", понедельник, 1909.

Мой дорогой полковник Стеджер: Как я телеграфировал вам сегодня, мне нравится "Городской человек"
в качестве названия.

Но я присылаю вам несколько других, чтобы вы посмотрели; и если какие-то другие
подойдут вам больше, я согласен. Вот они, в предпочтительном порядке:

 Участники.
 Переводы.
 Карусели.
 Вавилоника.
 Кирпичная пыль из Вавилона.
 Малышки в джунглях.

Если ни одно из этих предложений вас не задело, дайте мне знать, и я снова займусь делом. Но
Я думаю, что "Мужчина из города" - это примерно то, что нужно. Это дает городу представление
без использования старых избитых слов.

Я собираюсь написать вам письмо примерно через день, "затрагивающее" другие вопросы и темы и
относящееся к ним". Я все еще поправляюсь и
чувствую себя довольно хорошо. Полковник Бингхэм установил новый просеиватель золы и
ожидает, что вы приедете и убедитесь, что он работает нормально.

Все передают вам привет. Вы, кажется, совершили не нажмите сюда
Янки.

Приветствия и добрые пожелания.

Ваша,
С. П.




 [Это письмо было найдено незаконченным среди его бумаг после
 его смерти. Его издатели много раз обсуждали его написание
 романа, но следующее письмо представляет собой единственный
 отчет о его собственном мнении по этому вопросу. Дата, несомненно,
 1909 или 1910.]


Мой дорогой мистер Стеджер, Моя идея состоит в том, чтобы написать историю человека -
личности, не типа - но человека, которого, в то же время, я хочу
представляют собой "тип человеческой натуры", если такой человек вообще может существовать. История
не преподаст никакого урока, не привьет никакой морали, не продвинет никакой теории.

Я хочу, чтобы это было чем-то, чего не будет или не может быть, но настолько близко, насколько я
могу это сделать - ПРАВДИВОЙ записью мыслей человека, его описанием
его несчастья и приключения, его ИСТИННОЕ мнение о жизни, какой он ее видел
и его АБСОЛЮТНО ЧЕСТНЫЕ выводы, комментарии и взгляды на
различные этапы жизни, через которые он проходит.

Я не помню, чтобы читал автобиографию, биографию, или
фантастику то, что сказал правду. Конечно, я читал такие вещи, как
Руссо, Золя и Джордж Мур, а также различные мемуары, которые были
предполагалось, что их груди - это оконные стекла; но, по большей части,
все они были либо лжецами, либо актерами, либо позерами. (Конечно, я не
пытаясь принизить величие свое литературное выражение.)

Мы все должны быть prevaricators, лицемеры и лжецы каждый день
нашей жизни; в противном случае социальная структура падет на кусочки
первый день. Мы должны вести себя в присутствии друг друга так же, как мы должны носить
одежду. Это к лучшему.

Проблема с написанием правды заключалась в том, что авторы сохраняли
в своих умах ту или иную или все три мысли, которые создавали
препятствие - они пытались либо создать бессмертное литературное произведение,
либо шокировать публику или понравиться редакторам. Некоторым из них это удалось.
все три варианта, но они не написали ПРАВДЫ. Большинство автобиографий
неискренни от начала до конца. О том, что единственный шанс рассказать правду
- это художественная литература.

Всем понятно, что "вся правда" не может быть передана в печати - но
как насчет "ничего, кроме правды"? Это то, что я хочу сделать.

Я хочу, чтобы человек, рассказывающий эту историю, рассказал ее - не так, как он рассказал бы
читающей публике или исповедующемуся, - но примерно так: предположим
он был выброшен на остров посреди океана без надежды когда-либо быть спасенным.
и, чтобы скоротать время, он должен рассказать САМОМУ СЕБЕ
историю, воплощающую его приключения, опыт и мнения.
Имея определенное уважение к самому себе (будем надеяться), он оставил бы в стороне
"реализм", который у него не было бы шансов продать на рынке; он
опустил бы ложь и застенчивые позы и показал бы своему
единственному одитору нечто реальное.

Итак, поскольку истину нельзя найти в истории, автобиографии, сообщениях прессы
(и не на дне Герберта Уэллса), будем надеяться, что художественная литература может быть
средством выявить несколько крупиц этого.

"Героем" рассказа станет человек, родившийся и "выросший" в сонном
маленьком южном городке. Его образование примерно как в обычной школе, но
он учится позже, благодаря чтению и жизни. Я собираюсь попытаться передать ему
"стиль" повествования и речи - лучшее, что у меня есть в магазине. Я собираюсь
провести его через все основные этапы жизни - дикие приключения,
город, общество, что-то из "подземного мира", и среди многих других
характерные планы фаз. Я хочу, чтобы он приобрел всю
утонченность, которую может дать ему опыт, и всегда сохранял свой
индивидуальный честный ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ взгляд, и чтобы он говорил ПРАВДУ обо всем
.

Пришло время сказать, что под "правдой" я не имею в виду
неприятные вещи, которые так часто маскируются под это название. Я имею в виду
истинные мнения, истинную оценку всех вещей такими, какими они кажутся "герою".
Если вы найдете слово, наводящую на размышления строку или предложение в любом из моих экземпляров,
вы вырезаете их и вычитаете из гонорара.

Я хочу, чтобы этот человек был человеком с природным интеллектом, индивидуальным характером
, абсолютно открытым и широкомыслящим; и показать, как Творец
"of the earth" загнал его в крысиную ловушку - поместил его сюда "волей-неволей" (вы
знаете стих Омара); и затем я хочу показать, что он с этим делает.
Из Первичного Источника всегда исходит вечный вопрос: "Что
ты собираешься с этим делать?"

Пожалуйста, не думаю, что за пол секунды, что история собирается
быть ничего автобиографию. Я все более ярко выраженный характер в голове
на части, и он вовсе не


 [На этом письмо заканчивается. Он так и не закончил его.]




ИСТОРИЯ "ЗАДЕРЖАНИЯ ПОЕЗДА"


 [В "Шестерках и семерках" появляется статья, озаглавленная
 "Задержание поезда". Теперь факты были переданы О. Генри
 старым и дорогим другом, который в своей бурной мстительной юности
 действительно задерживал поезда. Сегодня это мистер Эл. Дженнингс,
 из Оклахома-Сити, Оклахома., известный юрист. Он
 разрешил опубликовать два письма, написанных О. Генри
 ему, в первом из которых рассказывается история, которую он считал своим другом.
 Дженнингс должен был написать это, а во втором было объявлено, что
 с редакцией О. Генри рукопись принята.

 От У. С. Портера Ал. Дженнингс, 21 сентября (год не
 но, наверное, 1902).]


УВАЖАЕМЫЕ ПАРД:

Применительно к этой статье-я дам вам представление о том, что находится в розыске.
Допустим, мы возьмем название "Искусство и юмор ограбления" - или что-то в этом роде
. Я бы посоветовал, чтобы при написании вы выбрали персонажа. Мы
должны уважать условности и заблуждения общественности в
в определенной степени. Статья, написанная так, как вы, естественно, написали бы ее, была бы
расценена как подделка и навязывание. Помните, что традиции
должны сохраняться везде, где они не будут мешать правде. Пишите
в максимально простом, незамысловатом стиле, насколько вы умеете. Делайте ваши
предложения короткими. Вкладывайте как можно больше реализма и фактов.
Когда вы хотите выразить свое мнение или замечания по данному вопросу сделать это как
практически и прямо, как вы можете. Дай ей жизнь и жизнеспособность
Факты.

Теперь я дам вам своего рода общий обзор моей идеи - конечно,
все подлежит вашему собственному пересмотру и изменению. Статьи
мы будем говорить, записывается на обычный поезд добавочное--без
образование и полномочия слова (букет), но достаточно умен, чтобы
донести свои идеи с его точки зрения--не от Джон Ванамейкер это. И все же,
чтобы угодить Джону, нам придется предположить добродетель, которой мы
не обладаем. Комментируйте моральную сторону предложения как можно меньше
. Не берусь утверждать, что держится поезда-это только бизнес
джентльмен не станет этим заниматься, и, напротив, не обесценятся в
профессия, которая на самом деле является финансистом только со шпорами. Опишите
ФАКТЫ и ДЕТАЛИ - всю ту часть процесса, которую пассажир
сидит с поднятыми руками в пульмановском вагоне и смотрит в конец туннеля
в руках одного из исполнителей, которого не видит. Вот примерный
проект Моя идея: начать резко, без всяких мудрствований, с
идея лучших времен, мест и условий для удержания--сравнить
Ваше мнение с тех, других-отметить некоторые плохо
задуман попыток и неудач других, давая вашему мнению, почему-как
насколько это возможно, ссылайтесь на реальные события и инциденты - опишите
способ ограбления, сколько человек лучше всего, где они размещены,
как они обычно реагируют на это, нервничают? или в шутку? или серьезно.
детали остановки поезда, обязанности каждого члена банды -
поведение поездной бригады и пассажиров (здесь приведено столько кратких странных
и юмористических случаев, сколько вы можете вспомнить). Ваше мнение о проверке пассажиров
когда это делается, а когда нет. Как обстоят дела с
заказом? Как обычно к этому относится сотрудник экспресс-службы? Что-нибудь
покончили с почтовым вагоном? ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ ГРАБИТЕЛЬ ПОЕЗДА
ВЫСТРЕЛИТ В ПАССАЖИРА или ПРОВОДНИКА ПОЕЗДА - предположим, человек откажется поднять руки
? Странные предметы, найденные на пассажиров (возможность здесь
творческие работы)--странные и смешные случаи любого рода. Ссылайтесь
по мере необходимости на фактические задержки и факты, касающиеся их, представляющие интерес для
. Что могли бы сделать два или три смелых и решительных пассажира, если бы
они попытались? Почему они не пытаются? Сколько времени занимает выполнение заказа
бизнес. Дежурный по поезду когда-нибудь вмешивался в задержку? Лучшее средство
уйти ... как и когда эти деньги поделить. Как это в основном
впечатления. Лучший способ для маневра позже. Как попасться и как нет
Прокомментируйте методы чиновников, которые пытаются поймать. (Вот ваш
шанс поквитаться.)

Эти идеи приходят мне в голову случайно. У вас, конечно, будет
намного лучше. Я предлагаю вам составить статью объемом от
4000 до 6000 слов. Добавь в него как можно больше мяса, и, кстати,
набей его настоящим западным сленгом (не восточным сказочным).
из бумаги). Познакомьтесь со всеми причудливыми ковбойскими выражениями и терминами речи
вы можете подумать.

ИНФОРМАЦИЯ - это то, что мы хотим, одетая в своеобразный западный стиль
персонажа, которого мы хотим представить. Основная идея - быть ЕСТЕСТВЕННЫМ,
ПРЯМЫМ И ЛАКОНИЧНЫМ.

Я надеюсь, вы поймете, что я скажу. Я не понимаю. Но попробуйте ее ударить и
отправьте это как можно скорее, и давайте посмотрим, что мы можем сделать. По
кстати, г-н "все" платит хорошие цены. Я подумал, что, когда получу
ваш рассказ, облеку его в форму, которую выберу на свое усмотрение, а затем
отправлю вашу рукопись и свою в журнал. Если он использует мою, мы будем
делить акции на выручку. Если он ваш, вы получаете Регистрация
напрямую. Если он не воспользуется ни тем, ни другим, у нас останется всего несколько марок.

Искренне ваш друг,
W. S. P.




 [А вот письмо, в котором сообщается его "приятелю", что статья
 была куплена "eVerybody's Magazine". Оно датировано
 Питсбург, 24 октября, очевидно, того же года:]


ДОРОГОЙ ДРУГ.

Это ты. Я всегда говорил тебе, что ты гений. Все, что тебе нужно, это
добиться успеха, чтобы добиться успеха.

Прилагаю письмо Пабра, которое объясняет само себя. Когда вы увидите своего ребенка в принте
не вините меня, если обнаружите на нем странные следы от ушей и клейма. Я
я урезал его и добавил много материала, которого никогда не было, но я
следовал вашим фактам и идеям, и именно это сделало его ценным. Я
придумаю какую-нибудь другую идею для статьи, и мы как-нибудь снова будем сотрудничать. А?
У меня есть вся работа, которую я могу сделать, и я продаю ее прямо сейчас. Имею в среднем около 150 долларов в месяц с 1 августа. И все же я не переутомляюсь. Не думаю, что когда-нибудь буду. Я начинаю около 9 утра и
обычно заканчиваю около 4 или 5 вечера.
Как только придет чек, упомянутый в письме, я отправлю вам вашу "чистую" часть the boodle.Кстати, пожалуйста, держите мой _nom де plume_ строго для себя. О. Генрине не нужно знать, просто нет.

Передайте мой большой привет Билли. Поговорите с ним и попытайтесь убедить его мы считаем, что это чистокровный меринос более средней ширины.
С самыми добрыми воспоминаниями о вас я остаюсь,

Ваш друг, W. S. P.
 [В то время О. Генри был неизвестен и считал, что ему повезло
 продать рассказ по любой цене.]