Глава 44 Продолжение

 Глава 44
Продолжение

На следующее утро Любаша проснулась, лёжа на узенькой кровати консерваторского общежития. Она с приятной усладой вспоминала вчерашний день, принесший столько встреч и открытий, столько радости!.. Девушка улыбнулась, наполненная приятными надеждами на будущее: «Меня заметили, меня поддержали!.. Мир распахнул свои тёплые объятья!.. Всё будет хорошо!..» Счастливая, с приподнятым настроением Любаша сладко потянулась, и полная новых сил откинула одеяло в сторону. Она встала встречать новый, манящий своей неизведанностью день.
В подвальном этаже общежития имелись помещения с инструментами, и Любаша, зайдя в одно из них, где стоял чёрный рояль, решила распеться, чтобы «разбудить» свой обширный голос и порепетировать вокальные произведения для показа на первом туре вступительных экзаменов. Инструмент, к счастью, был свободен. Юная певица поставила на пюпитр ноты и приступила к распевкам, а после их окончания к исполнению своих основных произведений. Через полчаса её занятий в дверь кто-то постучал. Любаша прервала пение и открыла дверь. В помещение вошёл молодой мужчина. Он поздоровался и с заметным иностранным акцентом предложил:
— У вас большие данные! Вы молоды, красивы, и вас могут прослушать преподаватели из Италии!..
— У меня нет времени, я занята... — ответила Любаша.
— Прошу вас не отказывайтесь!.. Вас привезут, прослушают, покормят и отвезут обратно!.. — настаивал незнакомец.
Ключевым в том, что услышала Любаша от иностранца, было слово: «покормят», так как с утра она ещё ничего не ела, а денежных средств, подаренных ей перед отъездом бабой Верой, оставалось немного. Поэтому, подумав, Любаша поинтересовалась:
— Обед будет до или после прослушивания?..
— А как бы вы хотели? — улыбнувшись и обнажив красивые, белые зубы, спросил иностранец.
Девушка ответила, что предпочла бы вначале пообедать, а потом уже петь. Иностранец любезно согласился. Через некоторое время к общежитию подъехала машина, Любаша и её новый знакомый сели в неё и поехали в одну из московских гостиниц.
В просторном номере стоял белый рояль, а рядом в креслах сидели несколько человек, как оказалось, итальянцы, ибо они говорили между собой на этом языке, а Любаша, слушая много записей итальянских вокалистов, точно это определила. Молодой мужчина, а Любаша поняла, что он тоже был итальянцем, вышел из номера, оставив её одну с этой, иностранной комиссией. «Что происходит?.. — думала Любаша. — Никто меня не покормил!..»
Оказалось, что в группе итальянцев есть переводчик. Он и предложил девушке распеться, а затем спеть, что она умеет. Любаша выполнила их просьбу и во время исполнения романса «Соловей» специально, чтобы показать свои возможности, долго держала ноту «ре» третьей октавы.
Представители итальянской комиссии посовещались между собой, а переводчик пояснил, что они ездят по миру и ищут талантливых молодых людей с перспективными данными, а затем учат их по своей методике и в дальнейшем дают возможность хорошо зарабатывать, выступая на «Западе». Переводчик пояснил, что у Любаши сильный голос и красивый тембр, хотя с их точки зрения, это пока всего лишь хороший исходный материал, с которым предстоит ещё поработать и сделать его свободным, и подвижным… Вслед за этим переводчик предложил юной певице пройти в другую комнату, где стоял накрытый приборами стол. Она, недолго думая, быстро принялась за суп-пюре, салат, спагетти с соусом и, конечно, пирожные... Когда Любаша поела, переводчик опять привёл её в комнату, где её ожидали итальянцы и перевёл ей то, что сказал старший группы:
— Мы хотим сделать вам предложение: вам семнадцать лет, и вы можете выйти замуж за итальянца. Вступать в половые связи с ним вам не придётся... Это будет фиктивный брак, чтобы беспрепятственно выехать из вашей страны, а дальше мы будем вас учить, в том числе и языку... И, разумеется, материально вы будете обеспечены полностью!..
— Я люблю Родину и научусь петь здесь!.. У меня всё получится!.. — ответила Любаша.
— У вас есть время подумать... Мы дадим вам наш номер телефона. Позвоните, когда решите!.. — предложил переводчик и передал Любаше визитку, которую девушка при выходе выкинула в мусорницу...
На следующий день в консерватории был назначен первый тур. Готовая к этим испытаниям, верящая в себя Любаша легла спать, чтобы завтра доказать вокальному миру своё право на достойное место в нём! Полная сладких надежд, она закрыла глаза и заснула…
В комнате консерваторского общежития, где спала беспечная Любаша, совершенно не подозревавшая, что кто-то решил вмешаться в её планы и скорректировать дальнейшую жизнь, появились Судьба, Вихрь, Ангел и Хронос. Судьба, подобрав свои юбки, уселась на край кровати, в ногах спящей Любаши. Ангел стал разглядывать фотографии и афиши на стенах комнаты, Хронос заметил стоящий на тумбочке будильник, взял его в руки и стал заинтересованно вертеть, рассматривая. Вихрь деловито подошёл к столу, заглянул в чашку с оставшимся чаем, зачем-то поднёс её к носу и понюхал содержимое. Мотнув головой, он поставил чашку на место и обратился к своим товарищам:
— Ну, что, друзья! Настал один из решающих моментов в жизни нашей подопечной!.. Мы показали Любаше её творческие возможности!..
— Ещё не все!.. — вставил своё мнение Ангел.
— Да, ещё не все, но мы это исправим! У нас будет такая возможность!.. — продолжил свою тираду Вихрь.
Он подошёл к Хроносу, забрал у него будильник и поставил механический прибор на стол.
— Я прав? — обратившись к Хроносу, уточнил Вихрь.
— Да! Я, безусловно, предоставлю для этого необходимое время!.. — ответил Хронос и сел на свободный стул.
Вихрь начал прохаживаться по комнате и рассуждать:
 — Я надеюсь, мы своей виртуозной работой вселили в Любовь железобетонную уверенность в её таланты, и этой уверенности ей хватит на многие годы вперёд!..
Вихрь вновь обратился к Хроносу.
— Это так? — спросил он у своего худого товарища.
— Это так, я гарантирую!.. Всё проверено и присутствует в будущем!.. — уверил Хронос.
— На этом и остановимся! — произнёс Вихрь и посмотрел на спящую Любашу. — Нам надо, что бы она не осталась в Москве и не уехала в Италию!.. Иначе, как она встретится с художником?.. — спросил он у молчавшей всё это время Судьбы. — Это будет почти невозможно!..
Судьба в знак согласия кивнула головой.
— Так что, любезная, теперь ваша очередь вмешаться!.. — снова обратился к Судьбе Вихрь.
Похожая на цыганку женщина порылась в своих юбках и достала из их недр небольшую баночку.
— Мне потребуется помощь Смерти, — сообщила Судьба.
— Зачем нам такие радикальные средства?! — немного испугавшись выкрикнул Ангел.
— Действительно! — поддержал Вихрь.
— Мне потребуется не она сама, а всего лишь её дыхание, — успокоила присутствующих Судьба.
— Хорошо, зовите! — согласился Ангел.
— Мадам, проявите своё бледное личико и на секундочку посетите нас!.. — позвал Вихрь.
Затрещали электрические искорки, неожиданно появился падающий снег и в комнате появилась, облачённая в длинную, до пола шубу, Смерть. Хронос, увидев её появление, поёрзав на стуле, встал, Ангел отвернулся в сторону, Вихрь заслонил свои глаза ладонью, и только Судьба не отшатнулась от прибывшей дамы и протянув открытую баночку с мазью, попросила Смерть дыхнуть на неё, что та и исполнила.
— Это всё? — спросила дама в шубе.
Судьба в знак согласия кивнула головой. Смерть сделала лёгкий реверанс, а присутствующие в комнате герои мужского рода в ответ откланялись.
Когда обмен любезностями закончился, Смерть растворилась в воздухе и исчезла.
Судьба понюхала мазь и чихнула. Затем она аккуратно макнула свой указательный палец в имевшуюся в баночке мазь и помазала ею шею Любаши.
— Смотри, не переборщи!.. — обеспокоенно попросил Ангел.
— В самый раз!.. — ответила Судьба.
Сделав эту непонятную манипуляцию, Судьба, закрыла баночку крышкой, спрятала её среди складок своих юбок и встала на ноги.
— Дело сделано! — уверенно произнесла она.
— Тогда пора сваливать!.. — заключил Вихрь.
И вся компания растворилась в воздухе…
Проснувшись утром, Любаша почувствовала себя неважно: першило в горле, лёгкий озноб и ощутимая ломота поселились в теле. Девушка поняла, что ею овладевает сопливая простуда!.. «Как некстати!..» — подумала расстроенная Любаша, предчувствуя, что это не самое страшное, что она сейчас определит!.. Она попробовала произнести слова и с ужасом поняла, что голос пропал!.. У неё опять проявилось не смыкание голосовых связок!.. «Это катастрофа!.. — с ужасом подумала юная певица. — Я не смогу участвовать в первом туре вступительных экзаменов в консерватории!..» Любаша бросилась полоскать горло тёплой водой, но скоро поняла, что эта мера напрасна!.. На восстановление, в лучшем случае, потребуется не меньше недели!..
Так, временно потеряв свой голос от перенапряжения и начинающейся ангины, девушка не смогла участвовать во вступительных экзаменах в консерватории и в гнесинском институте. Нужно было думать и что-то предпринимать, так как вскоре, не имея документов о преодолении первого тура, предстояло освободить место в консерваторском общежитии…
На улице, словно оплакивая случившуюся неудачу, моросил дождь. Расстроенная Любаша, опустив голову, медленно шла по улице Герцена и плакала. Теперь торопиться было некуда. Предстояло, либо возвращаться в Омск, либо ещё надеяться на что-то неясное и зыбкое... Девушка увидела зелёную телефонную будку и вспомнила, что у неё есть номер телефона московского писателя Варлена Львовича Стронгина, любезно предоставленного Валей. «Во всяком случае, я спрячусь на пару минут от дождя!..» — подумала Любаша и вошла в будку.
Она достала записную книжку, нашла нужный номер и набрала его на диске телефона. Дождавшись ответа на конце провода, девушка спросила:
— Скажите, это Варлен Львович Стонгин?..
— Да! Что вы хотите? — пробасил ясный, но немного скрипучий голос.
— Ваш телефон мне дала одна девушка, она учится в «Гнесинке» — в полголоса и хрипя стала объяснять цель своего звонка Любаша. — Я пишу стихи и мне сказали, что неплохо пишу… Я бы хотела…
— Нет! Я ни с кем не встречаюсь!.. — резко прервал звонившую писатель.
— Варлен Львович, извините и не беспокойтесь!.. Я не буду больше вам звонить… — немного сникнув, произнесла Любаша, собираясь повесить трубку на место.
— Стоп!.. — решительно остановил собеседницу Варлен Стронгин. — Вы кто? — спросил он, полагаясь на свою писательскую интуицию и желая более подробно выяснить ситуацию.
— Я приехала из Сибири поступать в консерваторию, но у меня случилось несмыкание… — объяснила Любаша.
— Что вы хотели просить? — деловито уточнил писатель, привыкший к постоянному обращению к нему со стороны людей за какой-либо помощью.
— Ничего!.. Просто я хотела увидеть настоящего писателя!.. — наивно и честно ответила Любаша.
Такой бескорыстный звонок со стороны неизвестной девушки обескуражил маститого писателя, привыкшего к иному поведению обращавшихся к нему и вечно о чём-то просящих людей.
— Ты где?.. Под дождём?.. Вот мой адрес, запоминай!.. — и Варлен Стронгин продиктовал свой адрес.
Оказалось, он жил совсем рядом с местом, где находилась Любаша, и это была улица Герцена — ныне Большая Никитская. Девушка отправилась на поиски квартиры Варлена Львовича. Дверь квартиры Любаше открыл высокий, с небольшим животом пожилой мужчина с огромной, тянущейся ото лба к затылку, лысиной. Массивный, с внушительной горбинкой нос нависал над узеньким, сужающимся к центру и похожим на лодочку ртом. Ни дать, ни взять — чистокровный еврей, причём с огромным запасом!.. Одет он был в обычные трико и тонкий джемпер, надетый поверх фланелевой рубашки с помятым воротником. Впустив Любашу в квартиру и увидев её мокрую от дождя одежду, писатель со знанием дела заявил:
— Снимай мокрое и немедленно — в ванну!..
Он открыл шкаф и достал чистую одежду.
— Вот кофта, рубаха, штаны!.. — приказал он, передав одежду Любаше.
В след за этим он пошарил среди обуви и отыскал запасные войлочные тапочки и тоже предложил их гостье. Девушка отправилась в ванную комнату и, приняв горячий душ, помылась. Надев предложенную рубаху и штаны, она вошла в гостиную. Квартира писателя не блистала роскошью, напротив, представляла образец простоты и как бы застывшего прошлого с его старомодной мебелью, синими украшенными афишами и фотографиями обоями, со старым потёртым и местами засаленным креслом и с множеством книг, порядком и беспорядком лежащих на расставленных полках, стеллажах, книжных шкафах и тумбочках.
— Есть хочешь? — поинтересовался Варлен Львович.
— Хочу, — ответила Любаша.
Писатель открыл холодильник, достал сыр и сливочное масло, вынул из хлебницы половинку батона. Пока он это делал, девушка заметила, что в холодильнике имеются молоко, яйца, сметана…
— Есть особо нечего!.. — пояснил Варлен Львович. — Но сделать бутерброд и попить чай очень даже можно!.. Наворачивай! — пригласил он худенькую гостью к нехитрой трапезе.
— Варлен Львович, а хотите, я напеку блинов? У вас есть мука? — поинтересовалась Любаша. 
— Продукты мне приносят, поэтому у меня всё есть! — пояснил писатель. — Готовить только некому!.. — посетовал он.
Варлен Стронгин поставил перед Любашей муку, а она молниеносно насыпала её в ковшик, расколола и сбросила туда же два яйца, добавила молока, соль, сахар, немного подсолнечного масла и взболтала вилкой до однородного жидко-тягучего состояния.
Сковорода на газовой плите разогрелась, и Любаша через несколько минут поставила на стол горячие, покрытые пропечёнными кратерами, блины. На стол была поставлена сметана и баночка варенья. Варлен Львович разлил по чашкам чай.
— Хотя, я и живу дома, но давно не ел нормальную, домашнюю еду!.. — смакуя блины и покачивая головой от удовольствия, произнёс писатель. — Значит ты приехала из Сибири, поступать?.. Будем знакомы! Зови меня не Варлен Львович — это подчёркивает мой возраст и создаёт дистанцию, — а просто, Варлен, — так мне будет приятней, а тебе — проще!.. — попросил он.
— Меня зовут Любашей! — в свою очередь представилась гостья. — А вы точно писатель?.. — решила уточнить она.
— Да!.. Я встречался со многими известными людьми и про многих из них написал биографии! — пояснил Варлен Львович и подвёл девушку к стенду, на котором располагались написанные им книги: «Двойник Сталина», «Савелий Крамаров», «Любовь Михаила Булгакова» и другие. На обложках действительно было отпечатано его имя и фамилия. Он брал книги в руки и показывал Любаше, раскрывая то один, то другой разворот с напечатанными на них фотографиями людей, о которых он писал в этих книгах.
Любаша стала рассказывать о себе. О том, как с детства тянулась к музыке и пению, как поступила и училась в Омском музыкальном училище имени Шебалина, о своих трудностях, о том, что отделение фортепиано оказалось не совсем то, к чему тянулась её душа… Вступая в жизнь, она о многом не имела представления и, как бы, вслепую искала свой верный путь, и этот процесс, похоже, ещё не завершился... Рассказала Любаша и о том, как ей удалось встретится в Москве с известными людьми. Упомянула она и обитальянцах отбиравших в нашей стране талантливую молодёжь, чтобы в дальнейшем зарабатывать на их таланте… Писатель внимательно слушал рассказ гостьи о её перипетиях, и когда повествование подошло к концу, заметил:
— То, что с тобой произошло, годится для начала будущего романа!..
— Я ещё не думала о романе!.. — вздохнула Любаша, но внутренне оценила неожиданную идею Варлена Львовича.
— Это правильно, что не думала! Прежде чем писать роман, надо научиться создавать небольшие произведения: рассказы, очерки, статьи или сказки… Нужно любить буквы, слова и уметь плести из них литературные «узоры», а сложность рисунка и его размер определяются замыслом... Слова нужно подбирать не подходящие, а единственно возможные и стремиться к ёмкой образности и краткости изложения. Образности и великолепному художественному языку можно учиться у Набокова, краткости и точности — у Чехова... Кое-чему можно поучиться и у меня!.. — Варлен Львович широко улыбнулся. — Ты что-нибудь пишешь? — закончив свои наставления, поинтересовался он.
— Я пишу стихи, — призналась Любаша.
— Любопытно! Прочитай! — попросил писатель. Юная поэтесса начала декламировать одно из своих стихотворений: «Сколь, сколь колоколь!.. Поле, посмотри, а поль! Почки-то, листочков сколь!.. Колоколи, колоколь!.. Воля, воля, ты отколь?.. Кто-то ролик, кто-то роль, в жизни так бывает столь!.. Колоколи, колоколь!.. Небо, будто голуболь, потому что видит боль!.. Кто-то ролик, кто-то роль, Колоколи, колоколь!..

Выслушав стихотворение, писатель отметил его мелодичность с нежными звуковыми вибрациями и, что оно, не смотря на кажущуюся простоту, достаточно глубокое по содержанию…
— Дар у тебя, безусловно, есть! Здесь и лирика, и философия. Мне приходилось очень много изучать различных поэтов, их стили, и я не ошибусь, если скажу, что эти строчки похожи на новое направление в поэзии… Я бы назвал его… — Варлен Стронгин немного задумался, — лирико-философским мелодизмом!  — и писатель ободряюще похлопал удивлённую Любашу по плечу. — Полагаю, лучшие произведения — ещё впереди! Я уверен в этом, потому, что у тебя есть самое главное — у тебя есть душа!.. — заключил он.
Девушка поблагодарила собеседника за столь лестные слова. Тем временем незаметно наступил вечер. Писатель заметил беспокойство Любаши и предложил:
— Оставайся у меня!.. Тебе ничего не угрожает! Можешь не переживать на эту тему!.. Я лягу здесь, — Варлен Львович показал на диван, — а ты там, в другой комнате, на кровати…
Любаша согласилась с предложением писателя и прошла в предназначенную ей комнату. Она откинула оконную штору и увидела освещённые прожекторами Московские улицы…
Утром следующего дня девушка оделась в свои, высохшие за ночь, вещи, выпила вместе с писателем чая и оставшееся утреннее время посвятила уборке: вытерла пыль с полок и вымыла пол в квартире. Варлен Львович вновь был удивлён и явно доволен хозяйственной расторопностью Любаши не чуравшейся обычной, житейской работы... Он предложил пойти прогуляться, а заодно и зайти в ресторан Центрального дома литераторов на улице Поварской и пообедать. Это не было чем-то особенным для него, человека одинокого и часто занятого более важными делами, чем забота о своём желудке. Кроме того, данный ресторан, часто был местом встреч с другими писателями или просто знакомыми для обсуждения разных, большей частью, текущих дел...
Писатель привёл Любашу в банкетный зал ресторана, стены которого пестрели росписями, а в центре возвышались массивные деревянные колонны. По белому потолку, от стены до стены тянулись, сделанные из той же породы, деревянные балки. В зале под стать колоннам и балкам рядами стояли тёмно-коричневые столики с придвинутыми к ним стульями, обтянутыми тканью бежевого цвета. Зал смотрелся очень изысканно, но Любаша с Варленом Львовичем пришли сюда не на выставку, а по простому житейскому вопросу — пообедать. За некоторыми столиками уже присутствовали и другие посетители.
 Варлен Львович и Любаша прошли в зал и расположились за свободным столиком, который он заказал заранее. Более опытный в этих вопросах писатель познакомился с меню и сделал заказ, выбрав простые и сытные блюда. Когда принесли первую смену блюд, он произнёс:
 — Приступим к совмещению приятного с полезным!..
Совмещая еду и разговор, писатель стал рассказывать девушке, как нужно создавать литературные произведения. Варлен Львович вдохновенно говорил о том, что прежде всего нужно быть грамотным и особо отметил, что для поступления на Литературный факультет, вокальный голос совершенно не нужен!..
— А вы считаете, что я смогу поступить на Литфак? Разве я писатель?.. — поинтересовалась Любаша.
— Мне достаточно с человеком только поговорить, и я сразу определяю, писатель он или нет! — отпив морса, начал рассуждать Варлен Львович. — Ты умеешь красочно и интересно рассказывать и это главное!.. Из того, что я услышал, могу определённо сказать, — ты писатель!.. Но тебе нужно прочитать много других авторов и, желательно, лучших из них!..
— Каких? — полюбопытствовала Любаша.
— Я думаю, тебе понравится роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» — на мой взгляд, один из лучших романов столетия!.. — порекомендовал Варлен Львович.
Интересный разговор и обед шли полным ходом, и Любаша стала замечать, что на неё и на пожилого писателя с нескрываемым любопытством посматривают некоторые посетители ресторана, большей частью, мужского пола... В дверях зала показался пожилой мужчина. Не заходя, он обвёл взглядом ресторанный зал, увидел Варлена Львовича и помахал ему рукой, подзывая к себе. Писатель, похоже, ожидал эту встречу, извинился перед Любашей, что оставляет её на несколько минут, встал из-за столика и вместе со знакомым вышел из зала.
Девушка, словно яркая жемчужинка, украшая собой зал, осталась одна, но не долго. К ней сразу же подошли двое мужчин среднего возраста, уже слегка выпившие и занимавшие другой столик в этом зале.
— Зачем тебе этот старик?.. — несколько развязно спросил один из них.
— Он мой учитель, я учусь писать, — объяснила Любаша.
— Мы тоже писатели, но, при этом значительно моложе!.. Понимаешь?!. — говоривший, многозначительно улыбнулся и приподнял одну бровь. — Бросай своего старика и пересаживайся к нам, мы тоже сможем тебя научить и не только литературе!.. — игриво добавил он.
 В дверях показался Варлен Львович. Увидев возле оставленной им девушки двух «жеребцов», он нахмурил брови и решительно направился к своему столику.
— Нет, спасибо!.. — отказалась от предложения молодых писателей Любаша.
Инициативным мужчинам пришлось ретироваться и отступить к своему столику, а прекрасная ученица продолжила смаковать греческий салат. Варлен Львович сел на стул, повернулся и пристально — взглядом льва, охраняющего свой прайд — посмотрел на нахальную пару мужчин. Расправив салфетку на коленях, он поинтересовался, что было нужно «тем двоим», а узнав, пояснил:
— Это не писатели, а писаки, причём, развратные!..
Любаша сообщила, что ей, как не прошедшей первый тур, необходимо освободить место в консерваторском общежитии. Услышав это известие, Варлен Львович предложил ей перевезти вещи к нему:
—Переезжай прямо сейчас, после обеда, и живи сколько потребуется…
На том и порешили. Писатель, выйдя из ресторана, отправился домой, а Любаша поспешила в общежитие…
За ней отправились невидимые для обычного взгляда герои: Вихрь, Ангел, Судьба и Хронос. Оказавшись у стен общежития, Вихрь попросил своих друзей посидеть на скамеечке и подождать, пока он управится с последним важным штрихом их московской командировки. Пёстрая группа расположилась на скамейке, а Вихрь вошёл в здание. Подойдя к щиту для объявлений, он порылся в карманах и достал небольшую бумажку. На полупустом щите нашлась пришпиленная без всякого дела кнопка и с её помощью Вихрь прикрепил бумажку к щиту.
В общежитие вошла Любаша. Когда она проходила мимо щита, Вихрь схватил её за руку и одёрнул. Девушка неожиданно остановилась, посмотрела на щит и увидела прикреплённое Вихрем объявление о начале приёма документов в Калининское музыкальное училище, где наряду с другими отделениями, имелось и вокальное... Любаша спросила у проходящей мимо девушки, где находится этот город и узнала, что примерно два с половиной часа езды от Москвы. Эта тема заинтересовала Любашу, в том числе и близким расположением данного города к Москве, и сроками вступительных экзаменов, позволявших к их началу восстановить вышедший из строя голосовой аппарат. Девушка внесла адрес училища в свою записную книжку, а, стоящий рядом, Вихрь нашёптывал: «Правильно!.. Не надо терять год!.. Поезжай в Калинин и поступай в училище!..» Любаша согласилась с этой мыслью: «Действительно, зачем терять год!.. Поеду и будь, что будет!..»
Юная певица собрала свои вещи и сообщила коменданту, что освободила комнату. Затем она отправилась на вокзал, купила билет на поезд до Калинина, который через некоторое время переименуют в Тверь и поехала к Варлену Львовичу. Войдя в дом и поднявшись на площадку, Любаша решила позвонить в дверной звонок, но не успела этого сделать, так как дверь распахнулась, и из квартиры вышла женщина лет пятидесяти довольно эффектной внешности.
— Вы — сюда?!. — столкнувшись с Любашей, спросила она.
— Да, я — к Варлену Львовичу!..  — ответила девушка.
— Ну, Варлен Львович!.. Уж, давно не молод, а орёл!.. И не раз!.. — смеялась женщина, расправляя складки на платье и спускаясь вниз по лестнице.
В коридоре показался хозяин квартиры.
— Это ты, Любаша? Проходи! — увидев девушку, несколько смутившись, приветствовал Варлен Львович. — Это моя помощница по некоторым вопросам личной жизни!.. — пояснил писатель и улыбнулся.
— Я купила билет в Калинин и поеду поступать в музыкальное училище. Там как раз начинаются вступительные экзамены, — сообщила Любаша.
— Замечательно! Это правильно!.. — поддержал Варлен Львович. — Я сейчас собираюсь в издательство, утрясти кое-какие вопросы. Они задерживают выплату гонорара — жулики!.. Вечно с этим возникают проблемы!.. — сообщил он.
Вскоре писатель переоделся и, сказав, что вернётся поздно вечером, так как у него есть встречи и с другими людьми, ушёл, оставив Любашу одну. Став временной хозяйкой квартиры и стараясь как-то развлечься, девушка подошла к полкам с множеством книг и стала разглядывать и перебирать их. Среди многоцветного разнообразия книжных корешков и обложек она увидела томик романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Любаша взяла книжку с потёртой обложкой и расположилась в писательском кресле Варлена Львовича. Накрыв себя бордовым шерстяным пледом, она открыла наполненную магической тайной книгу…
Реальность вокруг Любаши потеряла чёткие очертания, края окружавших предметов размылись и всё вокруг наполнилось заволакивающим туманом…
В затихшей от шорохов жизни квартире Варлена Львовича Стронгина, появились двое: один был плотного телосложения, розовощёкий, со смолисто-курчавой шевелюрой, одетый в серого цвета брюки, с бежевым ремнём и пиджак, под пиджаком виднелась белая рубашка без галстука, ноги были обуты в ботинки Ленинградского обувного производства «Скороход», а на голове почему-то громоздилась широкополая шляпа с размашистым страусиновым пером, что казалось абсолютно нелепым. Второй, высокий и худой выглядел слегка замшелым с гофрированным колпаком на голове, в коричневой курточке и таких же штанах, с волочащейся ниткой от шерстяного носка. На груди у него висел огромный круглый будильник с белым циферблатом и разновеликими стрелочками на нём. Это были Вихрь и Хронос.
— Черт знает, что такое!.. Хотел купить шампанское, а там — очередь!.. — возмущённо воскликнул Вихрь.
— Ты бы лучше кефир купил — и натурально, и полезно! — с некоторой язвительностью отозвался Хронос. — Зачем тебе эта шляпа, шут гороховый!.. — увидев головной убор Вихря, спросил Хронос.
— А ты — пыльный антикварный хронометр!.. — ответил на «любезность» товарища Вихрь. — Шляпу я случайно забыл выбросить, когда мы посещали мою родную Испанию…
Вихрь встряхнул шляпой с пером, и она превратилась в обычную фетровую, под цвет пиджака и брюк. Окинув взглядом комнату, гость подошёл к задремавшей в кресле Любаше и заглянул в её книгу.
— Предлагаю отложить наши прения!.. Здесь — Любовь с романом!.. — выделив последнее слово и несколько напыщенно, воскликнул Вихрь.
Любаша открыла глаза, подняла голову и увидела перед собой необычных гостей. Приветствуя Любовь, Вихрь расшаркался, размахивая снятой с головы шляпой, а Хронос скромно поклонился. Девушка не удивилась появлению гостей, так как подумала, что это какие-то, пришедшие к Варлену Львовичу, писатели.
— Мы приветствуем вас, Любовь!.. — почти хором поздоровались гости.
— Здравствуйте!.. Вы писатели?.. — ответила, поинтересовавшись, Любаша. — Варлена Львовича дома нет, он вышел и будет позже!.. — пояснила она.
— Вот и чудесно!.. — ответил плотный мужчина. — А мы не писатели и даже не читатели... Мы — герои вашего романа, уже начатого, но пока ещё не написанного!.. Я — Вихрь, а это, — Вихрь указал на худого и высокого мужчину с гофрированным колпаком на голове, — мой любезный товарищ, Хронос!..
— Рад встрече!.. — высокий и худой мужчина приподнял свой головной убор, который несколько вытянулся, но так и не оторвался от головы.
— Автор романа, который вы держите в руках, хочет встретиться с вами, и, если вы не против, мы устроим свидание с ним!.. — неожиданно предложил Вихрь. — Вам, ровным счётом, ничего не угрожает!.. — заметив замешательство Любаши, добавил он.
— А разве Михаил Булгаков жив?.. — растерянно спросила Любаша, не полагая, что это действительно возможно.
— Конечно, жив!.. И даже живее многих!.. — ответил Вихрь. — Мы сейчас вызовем машину и поедем к нему — он нас ждёт!..
Вихрь повернулся к товарищу с гофрированным колпаком на голове.
— Ну? Давай!.. — поторопил он.
— Сейчас!.. — ответил Хронос, расставляя стрелки на своём будильнике. — Предлагаю в 1939 год!.. Его роман почти закончен, автор пока ещё бодр!..
Худой мужчина поднял свой хронометр-будильник над головой и торжественно произнёс:
— В квартиру Михаила Булгакова!..
Любаша и два таинственных гостя исчезли из квартиры Варлена Львовича…
Открыв глаза, Любовь увидела, что опять сидит в кресле, но в совершенно ином, чем в квартире Варлена Стронгина. Рядом, на фигуристом диване находится и читает газету какой-то мужчина, выглядевший не старше пятидесяти лет, славянской внешности, среднего телосложения, чисто выбритый, с узким подбородком и зачёсанными назад гладкими волосами. Любаше он показался очень даже красивым. Его голубые глаза излучали свет и силу. От мужчины исходила энергия уверенности и жизни... Одет он был в пижаму серого цвета. Сопровождавшие Любашу приятели расположились отдельно, у окна. Хозяин комнаты удивлённо посмотрел на неожиданно появившихся в его комнате гостей, но, между тем, это нисколько его не шокировало.
— Любовь! — сделав шаг вперёд, произнёс Вихрь, — разрешите представить: перед вами автор романа «Мастер и Маргарита», — Вихрь указал на, вставшего с дивана, мужчину, — признанный в пространстве и времени писатель, Михаил Булгаков!..
Хозяин комнаты отложил в сторону газету и расправил складки своей пижамы.
— А вам, Михаил Афанасьевич, — обратившись к писателю, продолжил свою тираду Вихрь, — я представляю наипрекраснейшую Любовь!.. Вы же хотели встретиться с ней?.. — убрав из голоса пафос, уточнил он.
— Да! Я уже догадался, кто она!.. И рад этой встрече!.. — ответил Михаил Афанасьевич.
—Что же, — произнёс Вихрь, — мы не будем вам мешать. Так, что знакомьтесь!.. А мы подождём в коридоре...
Вихрь улыбнулся, расшаркался и, подталкивая к двери, не очень желавшего выходить, Хроноса, вместе с ним вышел из комнаты. Любаша и известный писатель остались одни.
— Здравствуйте!.. — поздоровалась Любаша.
— Добрый вечер!.. Я вас вижу на яву, или вы мне снитесь? — спросил писатель.
— Не знаю...
Михаил Афанасьевич подошёл к окну, слегка отодвинул штору и осторожно посмотрел на улицу.
— А эти люди, которые только-что были здесь?.. — спросил он.
— Я думала, что это писатели, а они говорят, что — герои моего романа, — пояснила Любаша.
— Вы действительно Любовь?..
— Да, меня зовут Любовь...
— Я давно мечтал увидеться с вами!.. 
— Скажите пожалуйста, вы действительно Михаил Булгаков?.. — спросила Любаша.
— Да! Это я.
— А какой сейчас год?
— 1939-й!..
— Скоро начнётся война!.. — ошарашила неожиданным сообщением Любаша.
— С кем? — насторожился известный писатель.
— С фашистской Германией!..
— Откуда вы это знаете?.. — воскликнул он.
— Я пришла к вам из 1987 года!.. А из истории известно, что фашисты нападут на Советский Союз в 1941 году!..
— Я так и знал, что это произойдёт!.. Я так и знал!..—произнёс Михаил Афанасьевич и нервно заходил по комнате...
Любаша подошла к окну и тоже, отодвинув в сторону штору, посмотрела на улицу. Её взору предстали несколько проезжающих по улице раритетных, словно из далёкого прошлого легковых и грузовых машин. Спешащие люди были одеты соответствующим довоенному времени образом…
— Было бы интересно, выйти и посмотреть на всё это поближе... — помечтала Любаша, имея в виду, то, что происходило на улице.
— Ни в коем случае!.. — возразил, заглянувший в комнату Вихрь. — Вас могут забрать в НКВД из-за одного только вашего внешнего вида!..  И вообще, нам — пора!.. Прощайтесь!..
Михаил Александрович подошёл к Любаше, взял её руку и поцеловал.
— Я благодарен вам, уважаемая Любовь, что вы посетили меня! Мне хотелось вам сказать, чтобы вы обязательно начали писать свой роман...
Девушка посмотрела в восторженные глаза Булгакова.
— Я попробую…  спасибо вам! — поблагодарила за встречу Любаша. — В нашем времени знают и очень любят ваши книги!..
— Благодарю, — с лёгким поклоном головы ответил   писатель.
— Нам пора!.. — воскликнул Вихрь.
Вернувшийся в комнату Хронос крутанул стрелки на своём будильнике, и всё вокруг завертелось, подхваченное завихряющимся временем…
Любаша открыла глаза... Она опять сидела укрытая пледом в старом, ещё с советских времён кресле Варлена Львовича, в его тихой квартире...
Входная дверь проявила признаки жизни: щёлкнула замком, открылась, закрылась, и юная девушка увидела вернувшегося домой пожилого писателя. Довольным, тёплым взглядом он окинул комнату и примостившуюся на кресле под пледом Любашу. Чувствовалось, он был рад, что его квартира остаётся согретой уютным присутствием прекрасной гостьи...
— Это чудесно — возвращаться домой, когда тебя там ждут!.. — с нежными нотками в голосе заметил он, а, увидев книгу в руках Любаши, спросил:
— Чем ты занималась?
— Я встречалась с Булгаковым!.. — ответила Любаша.
Она увлекательно рассказала о том, что с ней произошло. Варлен Львович с большим вниманием выслушал рассказ Любаши и отметил, что ему понравился сюжет и необычные герои её рассказа: Вихрь и Хронос. Подумав, он посоветовал:
— Этот случай нужно обязательно вставить в твой будущий роман!..
— Но я ещё не начала его писать, — ответила Любаша.
— Роман хорошо начинать писать с юности, если не в реальности, то хотя бы в душе, а закончить изданием уже в солидном возрасте, тогда он будет живым и настоящим, как наша жизнь, — посоветовал Варлен Львович.
Попрощавшись со ставшим за такое короткое время не только наставником, но и другом Варленом Львовичем, а также с распахнувшей свои тёплые объятия Москвой, Любаша уехала в небольшой старинный, раскинувшийся на берегах Волги, провинциальный городок Калинин, лишь на некоторое время переименованный и названный так в честь видного советского деятеля. За прошедшее время Любаша, полностью восстановила голос и успешно поступила на вокальное отделение Калининского музыкального училища, которое располагалось на улице Орджоникидзе 50. Также ей обещали предоставить общежитие, в котором жили студенты  музыкального училища и училища культуры. Получив направление от Приёмной комиссии, Любаша обратилась к коменданту общежития, чтобы он предоставил ей конкретное место. Комендант оказался активным, деловым и уверенным в себе сорокалетним мужчиной. Узнав у Любаши, что ей надо и, окинув её фигуру опытным взглядом, он смачно заметил:
— Какую красавицу к нам занесло!..
Он открыл учётную книгу, взял у Любаши направление и начал оформлять ей временную прописку.
— На какое отделение вы поступили? — поинтересовался он, и, подняв голову, посмотрел на Любашу глазами довольного собой кота.
— На вокальное! — ответила Любаша.
— Будущая певица, артистка!.. Хорошо!.. Я пропишу вас на четвёртом этаже в 410-й комнате, — сообщил комендант...
В комнате, куда прописали Любашу, уже проживали две студентки, также поступившие на первый курс училища. Звали их Лариса и Тамара…
Отец Любаши, Александр, узнав о невероятном «кульбите», совершённом его дочерью, со сменой учебного заведения и выбором другой профессии, вполне ожидаемо рассердился и жёстко потребовал, чтобы она вернулась в Омск и продолжила учёбу на фортепианном отделении, тем более, что по итогам года её перевели на третий курс и Любаше осталось отучиться всего два года до получения заветного и столь дорогого, если учесть все сделанные материальные и денежные вложения, диплома. Дочка оказалась непреклонной и наотрез отказалась возвращаться на нежеланный для неё путь. Единственное, о чём позже пожалела Любаша, что не взяла справку об окончании двух курсов на отделении фортепиано...
Все организационные дела в Калинине были завершены, до начала учёбы оставалось не меньше месяца, и Любаша вернулась домой, в Тару. Хотя ей и не удалось поступить в консерваторию, но распахнувшийся мир с его возможностями вдохновлял: «Всё будет хорошо! Я верю в это и обязательно найду свой путь!..» — примерно так думала юная певица и искренне радовалась жизни: она встретилась со школьной подругой Ирой, с другом детства Санькой, с которым бегала на Иртыш, ходила на танцы в городской парк — всё это взволновало, завертело и закружило в счастливом, жизнерадостном вальсе!.. Любаша впервые взглянула на мир, как девушка впервые заметившая, что есть юноши и странное волнующее влечение к ним…
В городском парке, на танцах Любаша познакомилась с молодым человеком, которого звали Алик. Он был на два года старше Любаши, высокий, красивый, самостоятельный. Первые знаки внимания… Ухаживания… Поцелуи...  Впрочем, всё это ещё не заходило слишком далеко… Алик, как показалось Любаше, по-настоящему увлёкся ею и обещал, что продаст машину, когда они поженятся и на эти деньги построит дом, чтобы жить с ней самостоятельно и отдельно от родителей…
Вернувшись с очередного свидания, девушка натолкнулась на не вполне трезвого отца. Он был злобно-взведён её отсутствием и, как выразился, «гулянием»… Отец набросился на дочь с ремнём, обвиняя её  в  не желании заниматься делом… Мать и баба Нюра, вступившиеся за Любашу и пытавшиеся заслонить её собой, тоже попали под «горячую» руку Александра и так же изрядно получили жгучих «примочек» ремнём. Отец был в ярости и потребовал разрыва отношений с Аликом и немедленного отъезда Любаши к месту предстоящей учёбы…
— Я никогда не выйду замуж за такого жестокого человека, как ты! — воскликнула, разгорячённая и заплаканная от ударов ремнём, Любаша, — Я сейчас уеду и уже никогда не вернусь!.. — добавила она и, хлопнув дверью, выбежала из дома…