Глава 46 Жажда любви

 
Глава 46
Жажда любви

Третий курс обучения Ярослава в Ленинградском художественном училище подходил к концу, а надо отметить, что в предшествующем учебном году училище переехало в новое здание, построенное по типичному проекту обычной средней школы с квадратным периметром и квадратным же внутренним двориком, недалеко от Гражданского проспекта и станции метро «Академическая». Приближалась напряжённая пора весенних зачётов и экзаменов, но настроение у Ярослава было подавленное: гнетущее чувство одиночества, отсутствие любви лишало сил и радости жизни.
После окончания занятий, когда шумная студенческая активность затихала и сходила на нет, Ярослав сидел в кабинете комитета комсомольской организации училища и размышлял о своей жизни: «Три года обучения в училище не принесли в мою жизнь любовь и то единственное, счастливое знакомство с девушкой, увиденной в давнем пророческом сне, которую мне хотелось бы назвать Аленьким Цветочком! Красивых девушек на четырёх курсах училища было достаточно, но почему-то при знакомстве с ними искорка любви не вспыхивала, и сердце оставалось равнодушно-холодным, не ёкало и восторженно не трепетало».
Нельзя сказать, что желающий полюбить Ярослав не делал попыток сблизиться с симпатичными девушками, привлекавшими его внимание своей красотой, лицом, фигурой, нравом, а надо признать, что художники, с большой вероятностью, интуитивно ищут в избраннице не просто спутницу жизни, а, скорее, модель для своих будущих живописных работ и, желательно, любимую. Но, делая эти попытки, Ярослав столкнулся с одной явной проблемой: как только он решался на подобное сближение и начинал чаще приходить к девушке, вести разговоры, ухаживать, тем сильнее он ощущал странный, непреодолимый внутренний протест его души и отторжение от предмета внимания. Возможно, это объяснялось тем, что врать Ярослав не мог и не желал, а его сердце явственно молчало и не откликалось зарождением нового чувства. В настоящее время он поддерживал общение с миниатюрной, стройной девушкой по имени Глаша, имевшей длинную и тугую светло-русую косу до пояса. Девушка обучалась на четвёртом курсе педагогического отделения. На этом отделении учащиеся уделяли значительно больше времени живописи, рисунку и композиции, и их готовили к педагогической работе в художественных школах или к дальнейшему поступлению в высшие художественные учебные заведения. Но несмотря на попытки Ярослава сблизиться с этой девушкой, он испытывал всё те же психологические барьеры и преграды и осознавал это.
Молодой художник вышел из кабинета, закрыл дверь и решил, прежде чем уйти из училища, зайти в класс живописи, в котором могла ещё заниматься Глаша. Он прошёл по коридору до лестницы и поднялся на третий этаж. Дверь кабинета живописи была слегка приоткрыта, и Ярослав увидел сидящую за мольбертом девушку. Она писала свою дипломную картину и была увлечена работой. Художница сидела в пол-оборота и не замечала подошедшего к двери Ярослава. Он хотел было постучать и войти, чтобы немного поговорить и узнать, как её дела, но почему-то не сделал этого. Молодой мужчина смотрел на девушку и думал, что она достаточно красива, стройна, имеет яркий русский, почти сказочный типаж красавицы, и он, вероятно, сумеет её полюбить в будущем. «Но сейчас у меня чувства к ней всё же нет! И, если я войду, мне придётся играть роль «увлечённого» мужчины, а значит врать, притворяться, а я этого не хочу!» — подумал Ярослав и не вошёл в класс.
Молодой художник вышел из училища и, проходя мимо гастронома, увидел огромную очередь, состоявшую, в основном, из мужчин. Люди вели себя раздражённо и шумно, ругая недавно введённые правила продажи алкоголя с четырнадцати часов дня, согласно новому «антиалкогольному» постановлению правительства страны. Ярослав заметил, что выходящие из магазина люди покупали алкоголь значительно больше, чем раньше — как бы про запас. Было очевидно, что спекуляция алкоголем тоже выросла многократно: вином с заметной наценкой за «пузырь» стали торговать и таксисты, и квартирные барыги. Посмотрев на озлобленные лица людей, вынужденных отстаивать искусственно созданные очереди, Ярослав подумал, что в новом антиалкогольном постановлении что-то не так и менять отношение к алкоголю нужно, прежде всего, через самого человека, постепенно корректируя его отношение к этим напиткам, создавая и активируя альтернативные интересы. Он думал, что ещё в школе должны рассказывать детям о вреде спиртного и курения, о том, что вся эта гадость была привезена в Россию с запада и внедрялась насильно…
Ярослав приехал домой, вошёл в свою комнату и лёг на диван. Нужно было готовиться к зачётам. Кроме того, на мольберте стоял чистый холст и звал к себе. Но начинать новую картину не хотелось, так как из-за приближающихся зачётов не было в достаточной степени свободного времени, столь необходимого для творческой работы. Художник чувствовал, что ничего не хочет делать, и сама мысль о необходимости каких бы то ни было усилий, с их неизбежными отрицательными эмоциями в виде необходимой усидчивости и упорства, а также возможных разочарований, была невыносима и вызывала чувство неприятия и отторжения. Жизнь не приносила радости, а нужно было очень многое сделать. Ярослав испытывал внутреннее сопротивление всей этой необходимости что-то делать. Не имея должной энергии для продуктивной работы, он встал и, выйдя на кухню, поставил чайник на плиту, а когда тот вскипел, заварил и начал пить чай с конфетой и печеньем — это был единственный способ получить какую-то радость, порцию эндорфинов, пусть всего лишь от элементарного и примитивного чувства сытости. Молодой художник понимал, что находится в глубокой депрессии, и его тело лишается сил и становится ватным, а дух лишается воли. Он снова лежал на диване, расслабленный, отёкший, и думал: «Неужели я, человек, обладающий сознанием, не смогу преодолеть свои слабости? А выход, как ни крути, только один — вернуться к активной жизни! Но как этого добиться? Если я буду заставлять себя делать, ну, скажем, зарядку или другую работу, то моей воли надолго не хватит. Я это знаю — проверено не раз!» Ярослав тяжело вздохнул. «Трудно надеяться на то, что я вдруг смогу с сегодняшнего дня и в течение всей оставшейся жизни делать пробежки и зарядку как необходимые элементы физического и духовного здоровья. Я не раз пытался это делать и в конце концов не выдерживал и уставал заставлять себя…» Молодой человек стоял в ванной комнате перед зеркалом и смотрел на своё усталое лицо с потухшими глазами. Он понимал, что надо выходить из депрессии, и нужно найти подходящий для этого способ! «Но как?» — думал он.
Неожиданно за спиной Ярослава из покрытой побелкой стены показалась голова Вихря. Его лицо было вымазано пылью от штукатурки. Вихрь чихнул от попавшей в нос пыли. Увидев стоящего к нему спиной Ярослава, он выразительно произнёс: «Надо для начала хорошенько выспаться, а потом потянуться, как это делает кошечка, и забраться в освежающий источник».
Услышав эти, неизвестно от кого прозвучавшие, слова, художник замер, прислушиваясь, не прозвучит ли ещё что-либо. Вихрь попробовал втянуть голову в стену, но это не получилось. «Надо худеть!» — сказал он сам себе и, сделав более энергичное движение, скрылся за поверхностью стены. Ярослав обернулся, но ничего и никого не заметил.
В ближайшее воскресенье, когда Ярославу не надо было никуда спешить, он первым делом решил, как следует выспаться, не обращая внимания на количество проведённых в постели часов. Отоспавшись, он встал и почувствовал, что действительно прекрасно отдохнул. Теперь на очереди была зарядка. Но в отличие от прежних разминок, на этот раз Ярослав не стал делать интенсивных, дающих существенную нагрузку упражнений, наличие которых делало этот процесс тяжёлым, не радостным занятием. Молодой мужчина занялся несложными упражнениями, связанными с потягиваниями и растягиваниями мышц и связок. Он разминал, выгибая пальцы рук, потягивал плечевые суставы, растягивал мышцы спины, живота, ног... Эти упражнения не несли ощутимой физической нагрузки и не вызывали ощущений тяжести, наоборот, это было очень приятно: потянуться, выгнуть суставы… В самом деле, аналогию этим упражнениям Ярослав нашёл у кошек и собак, которые после сна почти всегда выгибают тело и растягивают основные мышцы, готовя их таким способом к активной деятельности. «Может быть, это действительно правильно: проснувшись, не давать на мышцы вызывающие усталость нагрузки, а просто с помощью растяжек подготовить их к работе, — думал художник, продолжая заниматься этими нехитрыми упражнениями. — Мышцы при этом и в самом деле приходят в хорошее состояние! А главное, выполняя эти упражнения, я получил дополнительную порцию радости — хорошего настроя от зарядки! Такого со мной ещё ни разу не было!..» — удивился Ярослав. С приподнятым настроением он отправился в ванную комнату. Отрегулировав чуть прохладный, но приятный для разгорячённого тела душ, молодой мужчина встал под освежающую струю. Новая волна радости прокатилась по всему телу, и он ощутил в себе зарождение силы, энергии и уверенности.
Сев за стол, чтобы позавтракать, художник ощутил, что у него нет большого аппетита. Его тело уже наполняли эндорфины от приятных «потягушек» и освежающего душа, и получать их с помощью пищи было уже не столь актуально. Легко позавтракав, Ярослав с некоторым удивлением осознал, что с явным желанием садится за учебники и начинает готовиться к ближайшему зачёту. Посидев над учебниками часа два, он почувствовал, что хочет немного подвигаться и размяться: «Хочу! Я захотел сделать то, что не мог заставить себя днём ранее!» — удивился он. Молодой человек одел спортивный костюм, кроссовки, вышел на улицу и побежал к Таврическому парку. Какое это было наслаждение, после длительного сидения за книгами, пробежаться на свежем воздухе, почувствовать на лице упругий ветерок, посмотреть на ласковое солнышко, ощутить радость от тепла, света и движения!
В покинутую Ярославом квартиру, через дверь кладовки на кухню, вошли Вихрь, Хронос и Ангел.
— Кажется, никого нет, — заявил Ангел.
— Я специально выбрал это время, — прокомментировал Хронос.
— Завари нам чайку, — попросил Ангела Вихрь. — Мы проведём тут пару дней, пока наш подопечный приходит в себя!
Ангел взял с подоконника чайник, открыл крышку и, набрав из-под крана воды, поставил на газ. Затем он насыпал в фарфоровый чайник заварку и залил её подоспевшим кипятком. Сверху, на заварной чайник Ангел положил сложенное пополам полотенце.
— Пусть пару минут попреет, — объяснил он своё действие.
— А может, мы ускорим процесс и перенесёмся на пару минут вперёд? — поинтересовался Хронос.
— Не стоит... Пусть всё будет натурально, — решил Вихрь.
Ангел достал из кухонного стола три кружки и открытую картонную упаковку с кусковым сахаром.
— Вам сколько кусочков сахара положить? — поинтересовался Ангел у своих товарищей.
Хронос с помощью пальцев показал, что ему хватит двух.
— А мне восемнадцать кусочков! Но ни в коем случае не размешивать — не люблю сладкое! — ответил Вихрь.
После пробежки, с чувством лёгкой и приятной усталости, Ярослав поднялся в квартиру и принял необходимый и желанный именно в это мгновение душ. Приятные прохладные струи охватили разгорячённое тело, наполняя его блаженством, свежестью и бодростью. «Кажется, я сделал для себя небольшое открытие, — подумал Ярослав. — Оказывается, нужно уметь организовать жизнь таким образом, чтобы от каждого мгновения: и ото сна, и от зарядки, от душа, работы и спортивных занятий — получать радость и наслаждение! Весь вопрос — в их правильной последовательности и сочетании», — подумал молодой художник, удивляясь тому, что сегодня ему совершенно не потребовалась воля! Всё, что он делал, получалось с естественно возникающим большим желанием. «Необходимость в применении воли — это необходимость насилия над собой! — продолжил он свои размышления. — А насилие вызывает ответное эмоциональное и физиологическое противодействие. Раньше я заставлял себя делать зарядку, пробежки и прочее и в конце концов уставал от этого, а решение этой проблемы оказалось очень простым!»
Придерживаясь открытым для себя правилам, Ярослав за несколько дней вернул себе хорошую физическую форму, энергию и настроение. Внешне всё в его жизни выглядело достаточно хорошо, и он успешно сдавал курсовые зачёты, но сердечная тоска от затяжного одиночества и отсутствия любви не отпускала, тисками сжимая грудь и наполняя её горечью. Это напряжение так и не оставляло Ярослава ни на минуту, и только во время сна наступало некоторое забвение. Он понимал, что главная его проблема — отсутствие любви — этого согревающего душу и сердце, желанного, тёплого чувства! Он долго жил с надеждой на её зарождение, но время шло и шло, а нежный жизнетворящий росточек так и не прорастал. Художник окинул взглядом пустую комнату с безмолвной и бездушной мебелью. «Одиночество убивает меня!» — с горечью подумал Ярослав. Он вскинул глаза к потолку и с горьким отчаянием воскликнул: «Где ты, мой Аленький Цветочек?!» Художник, хотя и смотрел на потолок, но не видел его. Он смотрел сквозь выбеленную штукатурку и обращался к Небу. Неожиданно вся многолетняя боль, отчаяние и надежда сжались в единую упругую пружину, глаза заволокло влагой, и он, застонав, произнёс: «Господи, молю тебя! Пошли мне любовь! Я хочу встретить свою любовь!» Ярослав опустился на колени, закрыл глаза и с появившимся комом в горле затих.
Воздух в комнате начал уплотняться, и возле окна проявились Вихрь, Хронос и Ангел. Вихрь держал в руках увитую затейливыми вензелями открытую папку голубого цвета. В ней лежал лист белой бумаги с написанной на нём каллиграфическим шрифтом просьбой-молитвой Ярослава. Вихрь передал папку Ангелу и произнёс:
— Доставишь прошение наверх! Там разберутся!.. Да! Не забудь завизировать у Судьбы!
— А вы? — поинтересовался Ангел о дальнейших намерениях Вихря и Хроноса.
— А мы ещё задержимся здесь, — ответил Вихрь.
Прошло несколько дней. Преподаватель по реставрации темперной живописи, Ирма Васильевна, в конце своих занятий предложила Ярославу и ещё двум студенткам из его группы поехать на практику в город Калинин, в местный краеведческий музей, для проведения реставрации икон. В прошлом году молодой художник-реставратор отказался от подобной практики, так как не мог оставить работу в Водоканале. А в этом году его очередной отпуск выпал именно на июнь, и он мог без видимых проблем поехать в Калинин. Ярослав на мгновение задумался, оценивая перспективы. Он понимал, что любит живопись больше, чем реставрацию икон, и подумал: «Может, и на этот раз отказаться от реставрационной практики и использовать освободившееся время для собственного творчества?» В это мгновение из-за массивного, с застеклёнными дверцами шкафа показалась плотная фигура Вихря. Он взглянул на задумавшегося Ярослава и врезал ему крепкий подзатыльник, сопроводив это поучительное действие короткой фразой: «Соглашайся, дурак!»
Получив шлепок по голове, Ярослав машинально кивнул головой, а услышав отчётливые слова Вихря, не понимая почему, согласился на предложение Ирмы Васильевны. Молодой художник обернулся, осмотрелся по сторонам, но никого рядом с собой не увидел. «Странно! — думал он. — Я действительно почувствовал подзатыльник и обращённые ко мне слова! Может быть, таким способом проявилось провидение? И оно мне подсказывает, что действительно нужно ехать на практику? Ну, что ж, пусть так и будет!» — окончательно решил Ярослав.