Чертовщина поганная

День клонился к вечеру.  А Роман всё спал после вчерашней попойки. Организм не принимал новый день, который, по сути дела, становился вчерашним.
- Как можно так жить? - спрашивала  сестра младше его на три года.
- Можно, - безапелляционно заявлял в какой раз на вопрос внучки дед Семён. И философски добавлял, - если любое существование считать жизнью.
- Дед, - возмущалась Ленка, -    но это не честно! Одним всё, а другим - ничего!
- Бог там, наверху, сидит и слушает твою неприкрытую зависть. И думает: "Натворил я дел! Пойду, утоплюсь!"
- Меня бесит твоё, дед "если считать..." Словно бухгалтерия, когда можно любую недостачу прикрыть оправданием. например, "Если считать такого-то Романа важным членом нашего общества, ему простительно всё." Придурки вы все!
- Правильно, Ленок. Если считать тебя помощником президента по вопросам чести и морали, то к твоему нытью прислушается огромное количество людей! Но где это всё умное общество?
Лена махнула рукой и выбежала из зала, где на диване, не заботясь ни о ком, дрых её брат в свою комнатушку.
 И к своему изумлению увидела на столике с ноутбуком маленького человечка, который свесил ноги и болтал ими, словно на городской скамеечке.
- Это ещё что такое? Кто мне подбросил дурацкую куклу!  Мам, иди сюда, дед брось ты этого алкаша, кто-то решил над нами подшутить!
Но никто не отозвался, а человечек голосом взрослого человека сказал:
- Не кричи, в ушах звенит, показать мои лопнутые перепонки?
И запустил свой палец в правое ухо так, что из левого уха показался кончик этого пальца.
- Прекратите! - завизжала девушка. Она была очень впечатлительной.
День назад ей уже исполнилось семнадцать лет. Попойка брата началась с её дня рождения.
- Да пожалуйста, - прекратил демонстрацию своего умения человечек, -  только не кричи, к тебе на помощь никто не придет, давай лучше знакомиться. Я Балда. Ну что у Пушкина звался поп. А ты Елена и, кажется, прекрасная!
- Я несчастная, если мой брат пьёт, а глюки достаются мне!
- Умно и саркастично! А давай разыграем твоего Романа и покажем ему, где раки зимуют?
- Нет, это что-то невообразимое, на моём столе болтает какая-то говорящая игрушка! Я… мне… Повесится можно!
- Неприятно, но можно! Мне или тебе?
- Всем!
- Всем восьми миллиардам здесь и двадцати биллионам Там? Включаю демонстрацию!
Ноутбук вдруг засветился и замелькали картинки повесившегося человечества...
Лена метнулась к двери, но вдруг оказалась в обътьях совершенно молодого Жана Марэ.
- Мадмуазель, я к вашим услугам!
Объятия его были вполне физически реальными. Лене даже стало приятно и спокойно. И одновременно пришло осознание чего-то важного и неотвратимого!
- Что же творишь, бес бестолковый? Зачем создаешь иллюзии невозможного? Научил бы Ромку жизни, а не прозябанию по клубам и забегаловкам!
- Я не учитель изящных манер и не бес бестолковый! Хорошо, однако, сказала. Ничего твоему брату не грозит, перебесится, девушка то у него уже не его. Перехватили её в угоду туза от никеля. Это металл такой. Он прыщ нашего воспитания, мерзавец ещё тот! Но в семье твоей ты самая удачливая. В двадцать лет станешь Мисс страны. И это без нашего участия. А сейчас иди к брату, посиди рядом и деда отправь за семечками на улицу. Поговорите, познакомь со своей недавней подругой по балетной школе. Она его партия!
- А вам какой в этом интерес нас осчастливить?
- Нету ничего, кроме житейского спора, вчера его дружок обещал что- то продать. Да какой там друг, так собутыльник...
Лена пристально посмотрела на человечка, сбросившего с себя образ Жана Марэ и засмеялась:
- Врете вы все - люди и черти! Сами, наверное, спаивали Ромку, а теперь жалеете,  дрянь вы безбожная! Брысь отсюда! Я не боюсь ни тебя, ни объятий твоих  лживых!
И встала к двери, распахнула её, увидела деда, отпрянувшего  и жалкого...
Через три года Елена Руклова стала Мисс Вселенная.
И никто из жюри не смог её заставить спрятать сиявший на её груди православный крестик.